Глава 1

Андрей Мудров, начальник службы безопасности Астахова, примчался к шефу в возбужденном состоянии.

— Ну что там? Докладывай, — нетерпеливо потребовал Астахов.

— Вообще-то неважно, Петр Васильевич, — скривился Мудров. — Обслуга не пострадала — вечером расходятся по домам. Но охранники — все… И чужаки… По крайней мере, женских трупов на пожарище не обнаружено.

— Слава Богу! — облегченно вздохнул Астахов. — А что Разоров? Его нашли?

— Видите ли, шеф, — замялся Мудров. — Все тела сильно обгорели. Похоже, бандиты, перед тем как поджечь, поплескали бензина. Но один труп очень напоминает Лешу. Судя по остаткам одежды, по портупее, по обнаруженному на нем оружию, это и есть Алексей…

— Значит, погиб… — удрученно кивнул Астахов. — Жаль, хороший был парень, ценный… Но удивительно, кто же это смог завалить Разора?!

— Вероятно, конкуренты наняли профессионалов, — пояснил Мудров. — Об этом свидетельствует и снаряжение, найденное на вилле. Точнее, то, что раньше было снаряжением, — поправился Андрей.

— Профессионалы такого класса? — размышлял Астахов. — Они же стоят бешеных денег…

— Думаю, братья Хасановы выложили последнее, чтобы вернуть хоть часть своего бизнеса, — предположил Андрей. — У них не осталось шансов выжить на рынке. Мы же отобрали у них практически все — рэкет, подпольное производство водки, наркотики… Впрочем, я вам докладывал.

— Докладывал, докладывал… Но я, признаться, не верил, что Хасановы все же решатся на похищение Маши, на открытую войну со мной…

— У них не было другого выхода. Они загнаны в угол.

— Понимаю. Но что теперь делать, скажи мне?

— Может, обратимся к вашим друзьям из МВД? Пусть подключают РУОП, СОБР… Ведь смогли же они с вашей подачи так ловко пересажать всех хасановских бойцов, что зоны влияния команды Хасановых достались нам практически даром. Может, менты и Машу найдут?

— Нет, братец, не годится. Если уж черные отважились ее похитить, то убьют при первом шухере. Надо действовать самим. Скажи, можно захватить кого-нибудь из Хасановых?

— Сложно. Братья обеспечили себе очень надежную охрану. На людях почти не показываются, вообще затаились, как крысы… Конечно, будь жив Разор, мы, наверно, захватили бы не одного Хасанова, а всех троих сразу. Леша был мастер в таких делах. Почему вы не приказали ему сделать это раньше?

— Боялся потерять парня. Думал, Хасановы все же не сунутся.

— Ну а теперь шансы невелики. Только людей своих зря погубим…

— Черт меня побери! — Астахов хватил кулаком по столу. — Ведь знал я, что готовится похищение, знал и не верил! Надо было не просто отрядить Лешку на виллу, а велеть ему увезти Марию подальше от Москвы, спрятать… Ах я дурак!

— Так что делать, шеф? — спросил Андрей. — Приказывайте.

— Действовать! Понял? Я покажу им, кто такой Голован…

Младший из братьев Хасановых, Ильяш, попался случайно. Ильяша взяли, когда он выходил из кабака. Охраны рядом не оказалось. Отпустил он ее, что ли? На свое горе…

Ильяш, покидая ресторан, обеими руками обнимал двух проституток, которых собирался отвезти на одну из своих московских квартир и поразвлечься с ними. Он подобным образом сбрасывал нервное напряжение, накопившееся раздражение из-за проклятого Голована, который задавил его и братьев, почти выжил их из московского бизнеса.

Астахов не стал дожидаться, когда Хасановы позвонят и сообщат условия, на которых согласятся вернуть Марию. Он выслушал Андрея Мудрова и отдал приказ выследить и похитить кого-нибудь из братьев-горцев.

Мудров установил наблюдение за всеми известными ему квартирами Хасановых, за их любимыми кабаками, за обиталищами их любовниц. Умар и Махмуд в тот день мучились жестоким похмельем и никуда не выходили. Это их и спасло. А вот их младший брат, неуемный Ильяш, продолжал загул.

Бойцы подошли к Ильяшу сзади. Взяли его за обе руки, лежавшие на плечах проституток, и резко прижали локти к лопаткам. Джигит взвыл. Но даже поорать от души ему не дали. Приблизившийся спереди парень ткнул его кулаком под дых. Завизжали испуганные шлюхи.

— Кыш отсюда, шалавы! — крикнул им ударивший Ильяша парень. Те мгновенно исчезли.

Хасанова сунули в автомобиль и повезли к Головану.

И вот уже он, связанный, раздетый догола, стонал, рычал, корчится на полу в помещении подвала, которое было предназначено для подобных экзекуций. Петр Васильевич стоял над джигитом, сжимая раскаленный паяльник.

— Значит, не хочешь говорить?! — в который раз спросил Голован.

— Господин! Хозяин! Мамой клянусь! — зарыдал джигит. — Ну не похищали мы твою бабу! Мы хотели, но не вышло у нас! Постреляли всех наших. Пощади! Отпусти! Не виноват я перед тобой!

— Значит, не похищали? — свистящим шепотом проговорил Голован. — Тогда прижжем тебе сиськи!

Он наклонился и прикоснулся паяльником к левому соску Хасанова. Горец заорал диким голосом, забился, засучил ногами.

Астахов был человеком жестоким, но не садистом. Он не испытывал удовольствия от вида корчащейся жертвы и сам обычно не занимался пытками. Но сейчас Голована душила ярость. Ненависть к человеку, который, как он думал, отнял у него любимую женщину, буквально ослепила его.

— Скажешь, где Мария?! Скажешь?! Скажешь?!

Ильяш зашелся в крике, срывая голосовые связки.

— Шеф! Шеф! — остановил Астахова один из бойцов. — Он так ничего не сможет сказать! Это же один вопль сплошной. Может, прерветесь?

— Я и впрямь распалился, — признал Голован, выпрямляясь.

Хасанов продолжал биться на полу.

— Окатите его водой! — распорядился шеф. Бойцы подчинились. Ильяш медленно начал приходить в себя. Его лицо было перекошено от боли.

— Итак, где вы прячете Марию? — вновь спросил Петр Васильевич, немного успокоившись.

— Ну не знаю я! — простонал Хасанов, обливаясь слезами. — Не трогали мы ее. Провалилась наша операция. Мамой клянусь.

— Тогда где девушка?! — рявкнул Голован, распаляясь вновь.

— Да честно, не знаю! — плакал Ильяш.

Собственно говоря, Астахов сначала не собирался пытать джигита. Он намеревался просто обменять пленника на Машу. С таким предложением Петр Васильевич и позвонил старшему из Хасановых, Махмуду.

Махмуд, естественно, страшно испугался за брата и принялся клятвенно заверять Голована, что Марии у них нет. Однако вор, вконец испереживавшийся за девушку, не поверил горцу. Больше того, он вообразил, что джигиты по природной своей злобности и порочности попросту изнасиловали Машу, поставили «на хор», а теперь, опомнившись, боятся возвращать девчонку, боятся мести Голована.

Может, Маши уже вообще нет в живых?.. Эта мысль довела Петра Васильевича до исступления. Обругав Махмуда самыми оскорбительными для блатного и для кавказца словами, Астахов бросил трубку и лично отправился пытать Ильяша…

— Ох и упрям ты, джигит! — сказал Голован, пропуская мимо ушей объяснения Хасанова. — Что ж, вини теперь только себя.

— Пощади, хозяин! — выдохнул Ильяш.

И тут в помещение вошел Андрей Мудров.

— Шеф! — обратился он к Головану. — Срочные новости! Приехал человек из Энска. Привез сведения о Маше. Похоже, сведения правдивые. Этот чурбан, — Андрей презрительно кивнул на Ильяша, — кажется, действительно ничего не знает.

— Твое счастье, джигит! — бросил Голован Хасанову. — Можешь отдохнуть. Пока.

Ринат Хабибулин ненавидел Алексея Разорова. Ненавидел с детства. Ненавидел прежде всего за то, что Лешка всегда жил по своим собственным законам, всегда поступал исключительно в соответствии со своими собственными понятиями о правде и справедливости. Ненавидел за то, что Разор «отшился» от членства в «моталке». Причем не откупился деньгами, как некоторые другие, а дрался — жестоко, часто, один против многих.

Вдохновленные примером Алексея, таким же образом «отшились» еще четверо ребят — одноклассники Рината и Лехи. А к этим пятерым примкнули три девчонки. Их тоже «отшили», хотя никто из пятерых «чуханов» не имел ни с кем из девчонок любовных отношений, только дружеские.

Данный факт особенно возмущал Хабибулина — что за нелепое бескорыстие?! Сам Ринат был давно влюблен в красавицу Алену и, когда стал «автором» группировки «Кинопленка», хотел сделать девушку своей — добром или силой. Но Алена выбрала не «моталку», а компанию Разора.

Подобный выбор требовал немалого мужества, а мужество, как известно, «контора» уважала. Разор сам несколько раз отбивал Алену у пацанов — членов «Кинопленки». После чего девчонку объявили «отшившейся». И двух других подруг тоже. Ринат локти кусал от бессилия.

Окончив школу, он решил отомстить Разору за все. Подловил Леху вечером, схватился с ним один на один — из гордости. Но был жестоко избит. Леха, привыкший драться против нескольких противников сразу, легко одолел Рината. Чем еще больше унизил его.

Потом Разор служил в армии, а Хабибулин сидел в тюрьме. Освободившись через несколько лет, Ринат обнаружил, что его старинный враг уехал из Казани. Разъехались по разным городам и четверо Лешкиных друзей, и три девчонки. В том числе и Алена.

Выйдя через несколько лет из тюрьмы, Хабибулин продолжал заниматься преступным промыслом. Он бы опять сел, но тут началась перестройка. Акции криминальных структур начали расти, а поскольку Ринат имел солидный авторитет среди своих, он быстро стал ведущим рэкетиром района.

Собственное положение удовлетворяло Хабибулина, однако его блатной шеф, решивший осваивать более богатый, чем Казань, подмосковный регион, отправил Рината туда — своим представителем в один из городов Московской области.

Встретив Алексея на подконтрольной территории, Хабибулин поначалу обрадовался: наконец-то можно отомстить! Но месть снова не удалась. Ринат потерял несколько зубов, пострадали некоторые его бойцы, а верная «шестерка» Хабибулина — швейцар ресторана — остался без ступни.

Между тем Разор ушел почти невредимым. Хабибулин взбеленился, хотел было отрядить ребят искать проклятого Леху, но выяснилось, что никто не запомнил номер машины Разорова. А подключать ментов Ринат не хотел: сложный они народ, менты. Он и швейцару запретил обращаться в милицию, прислав ему своего врача.

В то, что Разор работает на Голована, Хабибулин сначала действительно не поверил. О Головане он, конечно, знал: авторитет известный. И, наверно, Ринат бы плюнул и забыл всю эту историю, но случилось ему в ближайшие дни приехать по делу в Москву. Там он и услышал от того человека, с кем встречался, о похищении у Голована обожаемой любовницы.

Ринат был далеко не глуп. Он быстро прикинул: спутница Лешки кричала, что она — жена Голована. Значит, это та самая девка, которую якобы прихватили Хасановы. Выходит, она не попала ни в какой плен, она свободна. Следовательно, ее никто и не похищал. Просто Разор увел бабу своего шефа. Обманом завоевал доверие блатного авторитета, а после присвоил его женщину. Похоже на мерзавца Лexy…

И тут Ринат сообразил: вот как он может отомстить Разору! И при этом подняться по криминальной иерархической лестнице на несколько ступенек. Стать приближенным Голована. Надо только доложить ему, что провернул Разор. Объяснить вору в законе, кто такой есть его бывший телохранитель.

Андрея Мудрова Хабибулин отыскал без труда: помогли блатные друзья. И вот теперь Ринат сидел в кабинете Астахова, ожидая хозяина.

Голован явился раздраженный. Он быстрым, цепким взглядом окинул вытянувшегося перед ним парня. Татарин, сразу отметил Астахов. Уж не из Казани ли? Может, даже знаком с Разоровым. Похоже, они ровесники. Это интересно. Знает он о гибели Алексея или нет? Мудров сказал, что этот татарин утверждает, будто сам видел Марию и Алексея. Но это же чушь!.. Конечно, Мария жива. Но кто был с ней? Кого этот парень принял за Разорова?..

Астахов не поздоровался с парнем и не спешил начать разговор. «Может, это чья-то игра? Начало шантажа? — думал он. — Надо проверить».

Голован любил поражать собеседников своей осведомленностью — это создавало ему репутацию человека, от которого ничего не скроешь. Поэтому вместо приветствия Астахов резко, без предисловий, спросил Рината:

— «Кинопленка»?

— Да… — вздрогнул Ринат. — А откуда вы…

— Садись, — разрешил Голован. — Можешь курить. С чем пришел?

— Говорят, у вас пропала женщина… — несколько обалдело начал Ринат.

— Кто говорит? — перебил Астахов и сразу понял, что вопрос глуп: в блатной Москве, среди «братвы», слухи распространяются со скоростью реактивного истребителя. Желая сгладить промашку, Голован слегка повысил голос.

— Ты плохо воспитан, братец! Ты меня знаешь?

— О, конечно, шеф! — воскликнул Хабибулин, порываясь вскочить и вновь вытянуться перед известным авторитетом.

— Сиди… — остановил его Астахов. — Рассказывай. Начни с себя.

— Меня зовут Ринат Хабибулин, кличка Джавдет. Сейчас работаю в Энске. У меня бригада, частично казанцы, частично местные. Держим весь город…

— Чьи интересы представляешь сейчас?

— Я человек Маси Шайтана.

— Знаю Масю, хороший вор. Продолжай, Джавдет. Что привело тебя ко мне? Только по порядку, не пыли!

— Недавно сижу я в своем ресторане, на своей территории, в Энске, — принялся рассказывать Ринат. — И вдруг вижу: за одним из столиков обедает Леха Разор! А я эту суку ментовскую с детства знаю! Мы его всей «Кинопленкой» били!

— А он? — спросил Голован с деланной насмешкой.

— Дрался… — ответил Ринат неохотно. — «Отшился» в конце концов… Гад он, мусор, но отчаянный, ничего не скажешь… Боец.

«Значит, Алексей не состоял в «Кинопленке», — подумал Астахов. — Обманул, мерзавец. Надо было тогда еще проверить… Но я же его сразу на разборку отправил, кровью повязал! Казалось, парень надежный, как скала. Да и потом он ничем себя не запятнал. Ни одна секретная информация через него не ушла. Кремень, свой человек. Хотя…»

— Вот что объясни мне, Джавдет… Зачем Разор «отшивался»? Ведь он не трус.

— Из спеси! — выпалил Ринат. — Он такой — никогда никаких авторитетов не признавал! Говорил… — Хабибулин осекся.

— Продолжай, продолжай, не бойся, — поощрил его Голован.

— У меня язык не поворачивается…

— Не бойся, — еще раз произнес Астахов. — Что говорил Разор? Это же его слова, а не твои. Можешь смело повторить, я разрешаю.

— Он говорил… — Ринат колебался. — Он говорил, воры — жадные, лживые подонки… Хотят только денег… Говорил, кодекс воровской чести — выдумка для обдуривания молодых, умственно недоразвитых скотов… И что, мол, придет время, когда он будет убивать деловых как бешеных собак… Это его слова, шеф, а не мои! — выкрикнул Хабибулин.

— Я тебе не шеф пока, — усмехнулся Голован. — Но могу взять в подшефные. Хочешь?

— Мечтаю работать с вами!

— Обсудим. Рассказывай дальше. Так что там, в ресторане?

«Прикинем, прикинем… — думал Астахов. — Чем занимался у меня Разор все это время? Много, мастерски убивал. Но кого? Моих конкурентов, то есть их бойцов. А значит, таких же блатных, как и я, только рангом ниже. Интересно… Еще Леша несколько раз спас мне жизнь, завалив профессиональных киллеров, нанятых соперничающими группировками… Киллеры — не блатные, но тоже мразь людишки. Следовательно, Лешина совесть чиста. Что ж, Разор сдержал свое слово! Деловых он прикончил больше, чем любой мент!»

— Значит, вижу я, сидит Леха… — продолжил Ринат.

— И не один, а с совершенно ослепительной телкой! — подхватил Астахов.

— Вы и это знаете, шеф? — растерялся Хабибулин.

— Знаю. Но ты рассказывай. Хочу тебя послушать, — сказал Астахов.

И Ринат старательно рассказал о встрече с Лехой и о драке.

— Ты правильно себя вел, — заключил Голован. — Правильно сделал, что запретил швейцару оповещать ментов. Ну их!.. Дальше будем действовать так. Возвращайся к себе в Энск и сиди тихо, словно ничего не случилось. Когда понадобишься, дам знать.

Голован собирался через подвернувшегося дурачка Рината расширить свое влияние, прибрать к рукам территорию, подконтрольную Масе Шайтану. Но это позже. Пока ему было невыгодно ссориться с кем-либо из авторитетов. Ибо он очень хотел вернуть Машу и рассчитывал на их помощь. Небескорыстную, конечно, но добровольную.

 

Глава 2

Астахов сидел в своем домашнем баре и в ожидании Андрея Мудрова пил виски. Он послал начальника охраны уточнить некоторые детали экспертизы, проведенной на пожарище виллы. В принципе картина происшедшего была Астахову ясна, но он хотел подкрепить свои догадки фактами.

Дверь открылась.

— Можно, шеф? — спросил появившийся на пороге Мудров. — Я думал, вы в кабинете, ткнулся сперва туда, но ребята сказали, что вы здесь…

— Проходи, Андрюша! — Петр Васильевич сделал приглашающий жест. — Надеюсь, ты не пустой?

— Не пустой, — кивнул Мудров, приближаясь. — Разрешите присесть?

— Садись, конечно. Выпей, — Астахов придвинул к подчиненному бутылку. — Выпей и излагай.

— Вы были во всем правы, шеф, — начал Андрей. — Машину Алексея — точнее ее остатки — в развалинах гаража не нашли. При более тщательной идентификации трупа, который мы принимали за тело Разорова, выяснилось: убитый — не он.

— Достаточно! — перебил Астахов. — Не говори лишнего, я верю, что ты поработал на совесть. Дальше.

— Я установил марку и номер автомобиля, которым воспользовался Разор, когда отправился на виллу…

— А разве он не на нашей «бээмвэшке» поехал? — удивился Астахов. — Сюда-то он примчался на ней. Я потом сам с ним спускался в гараж. Или я что-то путаю?

— Нет, шеф, все так. Я помню, что он в тот день к вам приехал на «БМВ». Но значит, потом, перед тем как отправиться на виллу, он сменил автомобиль. Пересел в свой черный «ЗИЛ», бронированный. По крайней мере, именно «ЗИЛ» в тот вечер проезжал через поселок, поблизости от которого располагалась ваша вилла. Других приметных машин там тогда весь день не было.

— Бронированный «ЗИЛ»? Не знал, что у Лешки есть такой…

— Есть, шеф, есть. Зарегистрирован на его имя. Судя по всему, Разор к чему-то тщательно готовился последние месяцы. Несколько раз снимал со своего счета крупные суммы. А на следующее утро после того, что случилось на вилле, забрал из банка все имевшиеся деньги и счет закрыл. Вот так.

— Значит, Алексей живой, сомнению не подлежит… — пробормотал Астахов. — И значит, Машу похитил он… Интересно, для кого старался? Кто из моих конкурентов купил его? Кому он продался и за сколько?

— Думаю, никому, — произнес Андрей, размышляя. — Думаю, он станет требовать выкуп с вас… И боюсь, что сумма этого выкупа составит все ваше состояние — в наличных, конечно. Иначе я просто не представляю себе, какую сумму ему могли посулить, чтобы он решился на такое. Он ведь все имел, живя при вас. Даже больше, чем иные прочие.

— На себя намекаешь? — спросил Астахов подозрительно.

— Не подумайте дурного, Петр Васильевич! — испугался Андрей.

Голован пристально поглядел ему в глаза. Мудров заерзал.

— Ох, Андрюша! — Вор прищурился. — Я, может, чересчур люблю Машу. Может. Но если ты решил, что это дает тебе право поднимать голос против хозяина, то ты сильно ошибся!

— Петр Васильевич, да я… — Андрей здорово струсил: он знал, что означает подобный взгляд Голована, когда из его глаз, кажется, летят холодные искры бенгальского огня.

— Оружие! — перебил Мудрова Петр, протягивая руку.

Андрей медленно вытащил из-под мышки пистолет, подал боссу. Астахов взял оружие, сбросил предохранитель, передернул затвор.

— Значит, ты считаешь, я мало тебе плачу… — произнес Голован, наводя ствол в живот Андрею.

— Нет, шеф… Вполне достаточно, шеф… — бормотал Мудров, замирая.

— А теперь давай разберемся, — неторопливо продолжал Голован. — Кто ты есть? Продавшийся мусор. Первый срок — в спецзоне для мусоров, второй — уже в общей зоне. Что ты тогда сделал, напомни? А то у меня что-то память сдавать стала…

— Разбой, шеф, — выдавил из себя Мудров.

— Разбой! — усмехнулся Голован. — Слово-то какое удалое: разбой! Андрюша Мудров — разбойник! Казак! Отчаянный малый! Так? Говори, так?! — вдруг крикнул Астахов, приблизив свое лицо к лицу Андрея. Тот дернулся всем, телом и в ужасе отшатнулся, словно увидел привидение.

— Отвечать! — громко приказал Голован.

— Не так, шеф… — ответил Андрей сдавленно.

— Правильно, не так. Конечно, не так. На самом деле ты, Андрюшенька, ограбил пацана-студентика и его девчонку… Мальчугану еще и челюсть сломал… Кто тебя с зоны вытащил?

Голован опять перешел на крик. Такова была его манера морально подавлять собеседника, когда это требовалось. Действовало безотказно, особенно на блатных: жертва начинала чувствовать себя совершенно растоптанной и теряла остатки мужества.

— Вы, босс… Вы вытащили… — прошептал Мудров.

— А теперь скажи: можешь ты самостоятельно заработать хоть рубль и при этом не сесть? Можешь?!

— Нет…

— Вот так. И помни, кто тебя сделал человеком.

Голован выговорил последние слова абсолютно спокойно. Он уже видел, что дал достаточный окорот зарвавшемуся подчиненному. Пожалуй, с Мудрова было довольно. Но Астахов все же прибавил — впрочем, вполне дружелюбно:

— Тебя, Андрюшенька, хоть ты мужик и способный, без защиты моего авторитета блатные сразу завалят. Ты для них сявка, переметнувшийся мусор. Таких нигде не уважают: ни на той стороне, ни на этой. Так что тебе следует молиться, чтобы Бог послал мне долголетие. Надеюсь, ты это понимаешь?

— Конечно, шеф! — Мудров несколько приободрился.

— Ну и отлично. Держи!

Астахов, вновь поставив пистолет Андрея на предохранитель, протянул оружие владельцу.

— Ладно, продолжим! — спокойно сказал он. — Итак, Машу похитил Разор. Зачем — мы не знаем. Но предполагаем, что он в обмен на нее потребует весь мой денежный запас. Скорее всего я должен буду перевести все мои средства, хранящиеся в швейцарском банке, со своего счета на счет Алексея…

— А у него есть такой счет? В Швейцарии? — поинтересовался Мудров. — Я ничего об этом не слышал.

— Я убежден, что есть, — кивнул Голован. — Ты же сам говорил мне только что: Разор тщательно готовился. А в Швейцарию я его недавно посылал по делам. Вряд ли он упустил шанс.

— Да, вы правы, шеф, — Мудров уже избавился от перенесенного страха. — Конечно, счет в швейцарском банке… Иначе его акция теряет смысл. Иначе он не сможет получить за Марию ни копейки.

— Вот именно. Но мы должны опередить его. Мы имеем некоторое тактическое преимущество. Разор весьма убедительно разыграл собственную гибель и теперь считает, что у него в запасе есть по крайней мере еще несколько дней, прежде чем я догадаюсь, кто именно похитил Марию. Возможно, так бы оно и было, но нам помог случай, появился этот казанский дурачок Ринат Хабибулин. Вряд ли Алексей догадывается о его визите ко мне. Значит, ответных действий с моей стороны пока не ждет. Поэтому мы должны тихо взять Лешу тепленьким, доставить сюда и… обо всем расспросить.

— Может, проще убить, шеф? Разор — не котенок.

— Нет уж, Андрюша! Раз судьба дала нам фору, нужно воспользоваться. Конечно, все наши предположения относительно мотивов Лешиного поведения скорее всего верны, но вдруг мы ошибаемся? Вдруг у меня есть враги, о которых я не знаю? И именно они наняли Алексея? Хотелось бы выяснить точно. И еще… — Лицо Голована приобрело странное выражение. Он помолчал и вдруг заговорил «граммофонным» голосом: — И еще мне хотелось бы лично посмотреть, какого цвета мясо у этого предателя! Лично содрать с него шкуру!

— Шеф! — ужаснулся Мудров. — Вы…

— Успокойся, Андрюша! — Петр Васильевич криво улыбнулся. — Ты боишься, что я становлюсь садистом? Нет! Просто, когда речь заходит о Маше, я не могу оставаться спокойным. Думаешь, мне доставило удовольствие пытать Ильяша? Отнюдь. Я сильно злился тогда, верно, но никакого наслаждения не испытывал. Так что не смей даже подозревать, будто твой босс — псих! Понял? — закончил Астахов жестко.

— Понял, шеф! — поспешно ответил Андрей.

— То-то! А чтобы никаких сомнений ни у кого не оставалось, Ильяша я выпущу.

— Лучше убить, — посоветовал Мудров мрачно.

— Не лучше, — возразил Голован. — Убьем ублюдка — понаедет сюда его родня, мстить будут. Конечно, мы их здесь и похороним, но геморроя-то сколько! Придется еще слать малявы по зонам, чтобы там давили хасановских бойцов… они ведь все — родственники этих братишек Хасановых… Одних денег уйдет… Нет, Андрюша, пусть Ильяш гуляет…

— Он станет мстить сам! — заметил Андрей.

— Не станет, уж я позабочусь. Знаю я эту публику. Знаю, как заставить их дать слово и держать его. Они у меня на цырлах ходить будут! Поверь, Андрюшенька! — закончил Голован насмешливо.

— Я верю, шеф.

Астахов взял трубку радиотелефона.

— Гляди, Андрюша, как дела делаются!

Он быстро набрал знакомый номер.

— Махмуд? Салям алейкум, милок! Твое счастье, что ты дома. Узнаешь меня?

— Петр Васильевич, уважаемый! — отозвался кавказец заискивающе. — Как твое здоровье? Как здоровье моего брата?

— Здоровье Ильяша — хреновенькое, — ответил Голован. — Впрочем, с ним сейчас возится мой личный врач.

— Ильяш плох? — спросил Махмуд осторожно.

— Ничего страшного я с ним не сделал, — бросил Астахов презрительно. — Калекой он не останется. Но если хочешь увидеть его живым…

— Очень хочу, уважаемый! Очень хочу! — закричал Махмуд. — Скажи, что я должен сделать, сколько денег принести и куда! Только скажи, я соберу, я принесу!

— Денег не надо! — милостиво объявил Голован. — Я отдам тебе его даром. Вы, оказывается, ни в чем не провинились передо мной. А без вины я не караю. Так что можешь забирать Ильяша хоть сейчас.

— Спасибо, уважаемый! — преувеличенно горячо воскликнул Махмуд.

— Приезжай сейчас ко мне, Махмуд, — продолжал Голован. — Особняк мой знаешь? Вот и приезжай. И не вздумай меня провести! Даже не пробуй! При малейшем подозрении мои ребята завалят и тебя, и Ильяша. Понял?!

— Понял, уважаемый… — ответил Махмуд.

— Знай, дорогой, — продолжал Голован мягче, — война с вами и с вашим кланом мне не нужна. Только не подумай, что я вас боюсь! У меня достаточно сил, чтобы раздавить весь ваш род. Сечешь?

— Секу… — пробормотал Махмуд. Он едва сдерживал ярость. Однако объективно понимал: вор в законе прав. Для него расправиться с племенем, к которому принадлежали Хасановы, вовсе не так уж сложно. Даже родные горы не укроют. Сжечь до основания аул-другой — что может быть проще для крутых ребят. Блатные церемониться не станут.

— Я согласен на все условия, Петр Васильевич! — сказал Махмуд. Он решил не злить Голована — себе дороже.

— Тогда жду. И не медли! А то я долго ждать не привык.

Некоторое время спустя Махмуд появился в доме Голована. По распоряжению хозяина привели Ильяша. Выглядел он плохо: руки висели плетьми, лицо кривилось от боли, глаза затравленно бегали. Парень уже не чаял спастись, молил Аллаха только об одном: чтобы больше не пытали. Он был уверен — лечат его для новых пыток, и мечтал умереть сразу, как только они начнутся. Сейчас Ильяш не сомневался, что ему предстоят очередные мучения, пришел час испытаний. Джигит дрожал всем телом.

Увидев брата, Ильяш гортанно вскрикнул, закрыв глаза тыльной стороной ладони. Горец решил, что у него начались видения. Но мираж не пропадал. Более того, Махмуд встревоженно кивал Ильяшу, а грозный Голован снисходительно улыбался.

— Иди сюда, джигит, не бойся! — позвал Астахов.

Ильяш подошел, испуганно озираясь.

— Вот видишь, я пригласил твоего старшего брата. Я же не зверь какой-нибудь, — объявил Петр Васильевич. — Раз ты действительно ничего не знаешь о похищении, можешь отправляться домой.

— Вы меня отпускаете? — тихо спросил Ильяш.

— Отпускаю. Не веришь, спроси у брата.

— Верно, брат! — сказал Махмуд. — Петр Васильевич обещал…

Ильяш по-прежнему недоверчиво поглядел на брата, на Голована…

— Все, вы свободны, — заявил Астахов. — Провожать вас не буду, джигиты. Ступайте. Но помните и всем своим передайте: Голована лучше не трогать. Безнадежное дело.

— Мы поняли, уважаемый, — ответил Махмуд.

— Каковы ваши дальнейшие планы? — поинтересовался Астахов.

— Мы на мели… — вздохнул Махмуд. — Перебьемся как-нибудь пока. А там посмотрим…

— Хотите работать у меня? Я зла не помню. Вы пытались похитить мою девчонку, убили моих людей, я попортил шкуру одному из вас. По-моему, мы квиты. Что скажешь, Махмуд?

— Квиты! — признал Махмуд совершенно искренне.

— И что же ты скажешь, Махмуд, на мое предложение?

Старший Хасанов посмотрел на брата.

— Наверное, мы согласимся. Надо посоветоваться. Но, думаю, согласимся.

— Вот и ладно. А теперь идите. Я устал. — Астахов прикрыл глаза.

Кавказцы ушли.

— Лихо вы их обработали, Петр Васильевич! — восхитился Мудров. — Похоже, вместо врагов мы приобрели союзников!

— Не союзников, а новых сотрудников! — поправил Голован поучительно. — Они будут честно трудиться. Я еще заставлю их поклясться на Коране хранить мне верность всегда. Хорошие получатся псы…

— Но, шеф, вы еще не сказали, как мы будем брать Алексея…

— Разор должен быть задержан милицией. Без шума и пыли. Пора моему другу из МВД отработать те дикие деньги, которые он от меня получает. Передай ему: пусть даст команду ГАИ отслеживать машину Разора. По номерам. Информацию гаишники пусть передают нашему человеку лично. А уж он, узнав, где находится Разор, должен сам, через своих помощников, приказать ближайшему отделению милиции взять Лешеньку. Документировать задержание не надо, и вообще необходимо все сделать тихо, чтобы никто не узнал никаких деталей. Особо это подчеркни. За поимку Алексея арестовавшие его оперативники и начальник отделения получат хорошие деньги. Как думаешь, десять штук, баксов конечно, сыщикам хватит? На всех.

— Думаю, хватит.

— Столько и назначим. А их начальнику присудим персональную премию — пять тысяч «зеленых». Надеюсь, обиженных не будет.

— А Мария?

— Машу, естественно, пусть тоже задержат. Но нежно, Андрюша, нежно! Ни в коем случае не испугать девочку, а только в восторг привести рыцарством наших славных оперативников! Ты меня понял, Андрюша?

— Конечно, Петр Васильевич, о чем речь?!

— Мария наверняка еще не догадывается, что она похищена. Вероятно, Лешка ей что-нибудь наплел, иначе он бы просто не справился с ней. Маша, хоть и кажется тихой, — девочка с норовом. Ее трудно заставить делать то, чего она не хочет. Однако Разор — хитрая бестия…

— А не могла Мария сбежать с Алексеем добровольно? — спросил Мудров как можно более нейтральным тоном.

— Исключено! — воскликнул Голован. — Она два года его в упор не видела! Буквально не замечала.

— Вы уверены, шеф?

— Абсолютно. Так что Разор ее просто обманул.

Голован не мог даже подумать о чем-то другом. Не хотел допустить мысли, что Мария предала его…

 

Глава 3

Было позднее утро. Едва отдышавшись, Маша перелезла через Алексея, выбралась из койки, отыскала сигареты и щелкнула зажигалкой. Прикурила сразу две: одну протянула ему, второй затянулась сама.

— А мне с тобой очень хорошо, Лешенька… — сказала девушка задумчиво, выпуская дым. — Даже не ожидала… С Петром так никогда не было…

— Забудь его! — попросил Алексей.

— Его забудешь… — невесело произнесла она. — И захочешь, да он не даст себя забыть… Ты хоть понимаешь, что жизнью рискуешь?

— Понимаю. Не впервой. Зато сейчас я могу выиграть высшую ставку!

— Это меня, что ли? — усмехнулась Мария.

— Ну вот… Всю ночь ты была женщиной, а теперь снова похожа на стерву… — Он произнес последнее слово мягко, но все же сам испугался.

— Как ты меня назвал?! — Маша вдруг неудержимо расхохоталась. — Стервой? Откуда ты знаешь?

— Чего знаю? — не понял Алексей.

— Меня так звали в детдоме! Пацаны нарекли! — Смех мешал девчонке говорить. — Но они… Они прозвали меня так, потому что я никому не давала!.. А ты-то, ты!.. Ой, Господи!..

— Машка! — Алексей улыбался. — Хватит ржать!..

— Просто мне сегодня хорошо-о-о! — пропела она. — Смешинка в рот попала! Но согласись, действительно смешно: пацаны обзывали меня стервой за то, что не позволяла к себе прикоснуться, дралась, царапалась, а ты обозвал точно так же за то, что слишком уж рвалась с тобой спать…

— У тебя нынче отличное настроение.

— Ага. Впервые в жизни я, похоже, счастлива. Мужика вот отхватила, какого сама хотела. И он меня не разочаровал. Спасибо, Лешенька! — закончила она совершенно искренне, без насмешки, и поцеловала его в щеку.

— Да что ты… — смутился он.

— Ты решил, что я имею в виду койку? За это благодарю? — искоса взглянула Маша. — Ну ты хам. Нахал. Бандит хренов! — Она вдруг повалилась на него и обняла за шею. — Самоуверенный индюк! — Мария, совсем расшалившись, чуть не прожгла сигаретой наволочку. Алексей приподнял девушку на вытянутых руках, стараясь не обжечь своей сигаретой.

— Машка! Я люблю тебя!..

Он не договорил, Мария перебила его:

— А любишь — туши свой дурацкий бычок, и вперед! — Она вырвала из его рта окурок и вместе с собственным сунула в стоявшую на полу возле кровати пепельницу. Затем притянула голову своего Лешки к себе и стала целовать его в губы.

— Машенька, милая, подожди! — взмолился Алексей, осторожно отстраняясь. — На мне одно дело висит, просто гвоздем душу ковыряет… Надо бы его сделать поскорее. А после мы свободны…

— Что еще за дело? — спросила Маша подозрительно.

— Нас же продолжают выслеживать менты. Надо это прекратить. Честное слово, сейчас ни о чем другом думать не могу.

— А как ты это прекратишь? — посерьезнела Мария.

— Я знаю как. Надо позвонить в Москву одному человеку. Он все сделает.

— Какому человеку?

— Ты его не знаешь.

— Ну и черт с ним! Ладно, позвони. Но прежде — любовь! — проговорила Маша деланно строго и прижалась к Алексею всем телом.

…Немного усталый и совершенно счастливый, он одевался.

— А знаешь, Лешка, — растягивая слова, произнесла Мария, лежа на кровати, — когда я говорила, что ты меня не разочаровал, я ведь имела в виду и это тоже… Бесстыжая девка, да? Меня презирать надо? — спросила она вызывающе.

Алексей обернулся.

— Дурочка ты! — сказал он ласково. — Комплексующая дурочка. Только не пойму, откуда у тебя-то комплексы? У такой девчонки! — добавил Алексей восхищенно.

Мария сразу обмякла.

— Понимаешь… Я лет с четырнадцати страдаю повышенной возбудимостью. И всегда давила ее в себе. Иначе стала бы шлюхой. А стать шлюхой я больше всего не хотела. Поэтому привыкла… стыдиться, что ли, своих желаний. И Астахов меня от этого стыда не избавил. А ты… кажется, избавляешь.

— Я люблю тебя, — улыбнулся Алексей. — Вот в чем дело.

— Я пойду с тобой! — заявила Маша, вскакивая.

— Не надо, — испугался он.

— Пойду! — упрямо сказала Мария, одеваясь. — Не желаю одна тут сидеть! Хочу все время находиться с тобой!

— Маша, тебе не надо слушать мои телефонные разговоры.

— Почему это?

— Ну не надо! Тот человек, кому я буду звонить, законспирирован. Я боюсь назвать его имя даже тебе! Вдруг ты потом где-нибудь его произнесешь! — на ходу сочинял Алексей.

На самом деле он боялся другого. Уже зная независимый, взрывной и очень эмоциональный характер Марии, он боялся открыть девушке правду. Боялся, что Маша смертельно обидится — ведь с ней опять не посчитались, не спросили согласия. И эта обида разрушит их хрупкие еще взаимоотношения. Разрушит навсегда.

Некоторое время она пристально глядела на него.

— Ладно! — сказала она наконец. — Разговор слушать не буду. Но с тобой все же пойду. Не одной же сидеть!

Когда они спустились на первый этаж гостиницы, Маша увидела в холле прилавок, где торговали импортной косметикой и разнообразным шмотьем. У девчонки загорелись глаза.

— Лешка! Хочу сама купить что-нибудь! Дай мне денег!

— Это сколько угодно! — Алексей протянул ей пачку рублевых купюр — по пятьдесят тысяч каждая.

Мария долго перебирала разложенные товары, приценивалась. Алексей заскучал.

— Маш, пошли, а? — попросил он.

— Подожди, глупый! Тебе же хочу нравиться! Я, может, впервые сама себе вещи покупаю!

— Как впервые?

— Вот так. Раньше мне все покупал Петр. Я принципиально не желала этим заниматься. Если я — его кукла, пусть он и обряжает меня на свой вкус!

— А если какая-то вещь тебе не подходила?

— Он покупал столько разных вещей, что какая-нибудь да подходила. Знаешь чего? Ты иди, звони, я вижу, ты дергаешься. А я еще тут поглазею… Повыбираю. Мне нравится…

Алексей огляделся. Он понимал: никакая опасность непосредственно Маше грозить не может. Охота идет прежде всего на него, а Марию в худшем случае вежливо попросят прогуляться до ближайшего отделения милиции. Алексей слишком хорошо знал Голована и был уверен: Астахов не позволит никому даже слова грубого сказать Маше, не то что применить насилие. Избавиться же от угрозы ареста Алексею не терпелось. Особенно теперь, когда отношения с Машей стали наконец-то более или менее определенными…

— Ладно! — согласился он. — Я пойду звякну, а ты, когда купишь, чего захочешь, поднимайся в номер. Договорились?

— Ага… — кивнула Маша. — Я тогда надену то, что выберу. Придешь — оценишь… Иди, не волнуйся!

— На улицу не ходи все же! — предупредил Алексей. — Я быстро.

Он имел один существенный недостаток, становившийся в нынешнем положении почти непростительным. А именно: не привык к конспирации, не привык уничтожать улики и прятать концы.

Объяснялось это просто. Обычно после силовых акций вслед за бригадой бойцов Голована на месте сразу появлялась бригада так называемых «чистильщиков», умевших профессионально вычищать все, что могло бы заинтересовать криминалистов.

Такую систему придумал сам Астахов, а наладил Андрей Мудров. В итоге каждое подразделение группировки выполняло только свою задачу, и никто особо не интересовался спецификой работы «смежников». Поэтому, будучи бойцом, Разор не приучился оглядываться и вообще относился к заметанию следов довольно беспечно.

Вот и сейчас Алексей считал, что, сменив номера на своем «ЗИЛе», он вышел из поля зрения гаишников. Однако не учел одного: в маленьком провинциальном городе здоровенный легковой черный «ЗИЛ» привлекал любопытные взгляды. К иномаркам «новых русских» здесь привыкли, а вот машина, выглядевшая точно так же, как правительственные автомобили коммунистических времен, вызывала интерес прохожих.

Работники ГАИ, отследившие «ЗИЛ» раньше, сразу доложили в Москву, куда эта машина направляется. Большой начальник из МВД — человек Голована — тотчас ориентировал все отделения милиции нескольких городков, в которые мог прибыть Разор. Кольцо вокруг «ЗИЛа» смыкалось.

Машину Алексей оставил на ночь недалеко от гостиницы, на другой стороне улицы, возле междугородного переговорного пункта. Местные оперативники легко догадались «ЗИЛ» скорее всего тот самый, хоть номера и другие. Во избежание ошибки они решили подождать хозяина, которого представляли по описанию.

Алексей собрался звонить самому Головану. Он знал, что сказать бывшему шефу, как припугнуть его, чтобы тот перестал подставлять Лешку милиции. Конечно, Петр Васильевич сразу пошлет своих бойцов по следу обнаглевшего предателя. Но «братву» Разор боялся меньше. Он считал себя вправе поступать с «братвой» так, как потребуют обстоятельства, драться на равных. Задевать же госструктуры не хотел.

Проходя мимо своего «ЗИЛа», Алексей осмотрел колеса — целы ли, отпер дверцу, проверяя сигнализацию, пробежался взглядом по салону. Удовлетворенный, начал снова запирать машину.

— Он? — спросил своего напарника-лейтенанта притаившийся в ближайшей подворотне капитан местного милицейского спецназа.

— Точно он, — подтвердил лейтенант. — Приметы сходятся.

— Тогда начинаем! — распорядился капитан и передал по рации: — Боря, пошел!

Когда вчера начальник местной милиции вызвал к себе капитана и объяснил ему суть задания, тот рассудил: больше пятерых человек брать ни к чему. По две тысячи баксов на рыло — хорошие деньги, а вот меньше — уже маловато. Но идти на захват вдвоем-втроем тоже не стоит. Лучше по возможности избежать неожиданностей. Пусть говорят, что преступник безоружен, но мало ли… За парня солидные бабки платят. Значит, зверь матерый. Зачем рисковать?

Алексей сам не знал, почему двое модно одетых мужиков, приближавшихся слева, вызвали у него чувство тревоги. Вот они подошли совсем близко. Алексей напрягся.

Подозрительные типы оживленно говорили о чем-то, уже почти прошли мимо, и вдруг один из них резко дернулся. Алексей едва успел пригнуться: кроссовка мужика промелькнула у него над головой. Мгновенно выпрямившись, Алексей припечатал своей левой открывшуюся челюсть противника. Тот упал. Его спутник отработанным движением захватил руку Алексея и вывернул его предплечье.

— Стоять, сука! — прошипел он.

Конечно, спокойно стоять Алексей не собирался. Возникла короткая потасовка. Напавший не был рохлей — драться умел.

Однако Алексею удалось и его отключить на короткое время. Он метнулся к дверям гостиницы, но путь ему преградил неприметный жилистый малый, до этого словно слившийся со стеной здания. Алексей качнул головой, едва успев избежать страшного прямого удара. Все же малый задел его. Он упал и тотчас вскочил, поймав занесенную для удара ногу парня, швырнул его на асфальт.

— Маша, беги! — заорал Алексей во всю глотку, чтобы девушка, все еще находившаяся в холле гостиницы, могла услышать его.

Капитан и лейтенант подоспели сзади. Разумеется, драка набрала обороты. Доставалось и одной, и другой стороне. Но все-таки сказался численный перевес и одержал верх: Алексей рухнул на землю. Его подняли и еще немного побили, вымещая злость.

— Не калечить, ребята! — крикнул капитан. — Парень нужен заказчику целеньким!

— Не волнуйся, командир! — отозвался жилистый, угощая Лешку кулаком под дых. — Мы ему ничего не повредим! Но он запомнит спецназ, сука!

Маша, услышав крик Алексея, сунула в сумку то, что купила, и подбежала к окну. Она была достаточно сообразительна, чтобы не выставиться напоказ, — осторожно выглянула из-за занавески. Увидев, как бьют Лешку, Мария до крови закусила губу и едва сдержалась, чтобы не выбежать и не наброситься на этих мерзавцев.

— Где девка? Вы остановились в гостинице? В каком номере? — спрашивал Алексея спецназовский лейтенант.

— Кто вы?!

— Милиция! — сказал капитан.

— Сказали бы сразу… Я б не сопротивлялся. А то — ногой по морде…

— Почему?

— Я ж не преступник… Я обычный человек. За что меня?!

Краем глаза он заметил стоявшую у окна Машу, чуть мотнул головой: уходи, мол, спасайся. Маша поняла, кивнула и исчезла. Теперь Алексей тянул время.

— Как не преступник? — недоуменно спросил капитан. — А кто?

В милицейский спецназ капитан пришел из армии, как и большинство его бойцов. Все они не имели ни юридического образования, ни опыта работы в органах. Единственное, что мужики умели делать блестяще, — сражаться. А еще привыкли по-армейски четко выполнять приказы командиров.

Поэтому, если капитан получал распоряжение взять того или иного человека, он обычно не сомневался, что этот человек — правонарушитель. И не особо интересовался деталями. Он считал: его задача — задержать, обезвредить. Остальное — дело юристов. И теперь, услышав слова схваченного парня, искренне удивился.

— Не преступник я, — повторил Алексей. — Просто за мной охотятся блатные. Так что вы, ребята, сейчас служите мафии.

— Вот гад! — возмутился жилистый спецназовец. — Да я этих блатняков вонючих всегда давил и давить буду! А он говорит, я служу мафии?! Ща я ему!.. — он занес кулак.

— Полегче, Юра, полегче! — лейтенант поймал руку бойца. — Откуда ты знаешь? Может, парень действительно невиновен. А ты ему морду бьешь!

— А чего он нас тогда гасил?!

— Он не знал, кто мы! — прикрикнул капитан. — Мы ж в штатском! Небось думал — бандиты… Ну все! Отставить болтовню и рукоприкладство! Нам велено задержать — мы задержали! Да, забыл: ты ведь Алексей Разоров?

Отрицать было бессмысленно: у Лешки в кармане лежал его паспорт. Поэтому он просто кивнул.

— Вот видишь! — сказал капитан. — Тебя и велено задержать. Теперь скажи, где твоя девчонка — ее тоже приказали доставить. И отправимся восвояси. Она в гостинице?

— Да, — ответил Алексей. — Но, ребята, уверяю вас, здесь какое-то недоразумение…

— Это не нашего ума дело, — пояснил капитан. — У нас приказ. Говори, в каком она номере, не тяни кота за…

Алексей прикинул: Маша — девчонка не промах, наверное, уже успела скрыться. Но все же надо еще потянуть…

На что он надеялся? Пожалуй, только на чудо. Понимал: если даже Марию сейчас не задержат, она все равно рано или поздно попадется людям Голована.

Да чего там «попадется»!.. Куда еще девчонке идти, кроме как к Астахову? Не на панель же, действительно… Лешка арестован, следовательно, Маша должна позвонить Петру, сказать, что осталась одна, что Разор попался, его надо выручать…

Ничего другого Марии не останется. А Голован, естественно, сразу пришлет своих людей и за ней, и за Алексеем. Конец приключению. Конец любви. Конец жизни — по крайней мере жизни Лехи Разора…

Но Алексей продолжал надеяться на чудо. На тот единственный шанс из тысячи.

— Я не запомнил, какой номер. Там на ключе бирка была, — сказал Алексей капитану. — Я вообще плохо запоминаю цифры. Но помню, где находится номер…

— Тогда веди! — велел капитан. — Наденьте на него наручники!

— Может, не надо, а? — попросил Алексей.

— Наденьте, наденьте! — приказал капитан. — Мало ли… Ладно, шевелись! — подтолкнул он Алексея, когда приказание было выполнено.

На пороге гостиницы Лешка вдруг замер.

— Ой, мужики… — выдохнул он. — Что-то хреново мне… Голова кружится… Здорово вы меня… Дайте отдышаться.

— Ты давай не придуривайся! — прикрикнул капитан. — Веди давай, нечего тут спектакли разыгрывать! Нас этой дешевкой не купишь!

Алексей поплелся, едва переставляя ноги. На лестнице споткнулся, чуть не упал. И упал бы, не поддержи его конвоиры.

Маша, поняв, что Лешка попался, бросилась в номер. Она быстро собрала минимум необходимых вещей, сложила их в запасную наплечную джинсовую сумку, которую всегда возила с собой, — сумка почти не занимала места в чемодане. Поверх шмоток Маша бросила Лешкин револьвер с боезапасом — пригодится… И тихо выскользнула из комнаты.

Прикрыв лицо шейным платком, девушка спокойно прошла мимо ведущих Алексея спецназовцев — благо ей удалось пристроиться к группе других постояльцев, следовавших в том же направлении. Выйдя из гостиницы, Маша пересекла улицу и встала вполоборота у какой-то витрины, расположенной почти напротив гостиничных дверей.

Прошло, наверно, минут десять, прежде чем Разор, сопровождаемый ментами, вышел на улицу. Капитан время от времени злобно тыкал его кулаком в спину.

— Ты, скотина, нарочно время тянул! — приговаривал спецназовец. — Признавайся, где девчонка?

— Не знаю я… — стонал Алексей. — Испугалась, сбежала…

— Ну и черт с ней! — вдруг сказал капитан. — В конце концов, приказ был задержать парня! А девка так — бесплатное приложение!

— Куда повезем задержанного, командир? — спросил капитана лейтенант.

— В гормилицию! — буркнул тот. — И уж я стребую с полковника все, что нам причитается!

Лешку посадили в машину и увезли.

Мария услышала все, что хотела услышать. Правда, она еще не решила, как воспользоваться полученной информацией. Можно, конечно, позвонить Петру… Но Разор говорил, телефон Астахова, вероятнее всего, прослушивается конкурентами. Значит, звонок поможет им обнаружить местонахождение самой Марии, и это совсем погубит Алексея.

А кроме того, Маша опасалась проницательности Голована. Боялась, что тот по ее голосу догадается, как она на самом деле относится к Лешке. Ведь сколько Мария ни прикидывалась перед Петром тихой овечкой все эти годы, тот разглядел под овечьей шкурой отчаянную стерву. И теперь она не могла отважиться на разговор с Голованом. Чтобы не подставить Разора, не навлечь на него еще и гнев шефа…

Буду действовать сама, решила Маша. Та-ак… Что мы имеем? Судя по неосторожно сказанным словам командира арестовавших Лешку ментов, приказ схватить Алексея отдал начальник местной милиции. Значит, надо вступить в контакт с этим самым начальником. А там уж посмотрим, чем его можно взять…

 

Глава 4

Начальник городской милиции полковник Скуратов сегодня был доволен собой. Он заработал пять тысяч долларов, даже не вставая со своего кресла. Ребята-спецназовцы молодцы, сработали четко. Конечно, пришлось им для начала заплатить собственные деньги — спецназ ждать не любит. Но эти деньги вернутся уже нынче вечером, когда подручные большого человека из Москвы приедут забирать этого… как его? Ах да, Разорова. Большой человек из Москвы никогда не подводил. Если обещал — заплатит.

Дверь кабинета бесшумно отворилась, внутрь скользнула секретарша. Скуратов поднял глаза от бумаг, которые якобы изучал.

— Что случилось, Руфина Анатольевна?

Полковник знал свою секретаршу много лет. Когда-то она даже была его любовницей. Потом Скуратов потерял мужской интерес к постаревшей женщине. Но не увольнял ее. Слишком хорошо она изучила начальника, чтобы ею бросаться. Руфина умела угадывать любые настроения Скуратова, потакала его маленьким слабостям и всегда держала язык за зубами. Ценный кадр.

— К вам рвется какая-то девица, Игорь Львович…

Руфина Анатольевна давно уже называла шефа на «вы» и по имени-отчеству — с тех пор, как перестала быть его любовницей. Она звала его так, даже когда они были наедине. Специально приучала себя к этому, ибо боялась проявить фамильярность при посторонних. Подобной ошибки Скуратов ей не простил бы…

— Девица? — буркнул полковник. — У меня неприемный день.

— Я ей объяснила. Но она настаивает! — Секретарша с какой-то особой значительностью взглянула на начальника.

— Что-то темнишь ты, Руфина, — усмехнулся Скуратов. — А что, девица хорошенькая?

— Она говорит, ее обокрали в поезде. Все утащили: деньги, вещи, документы. Девчонка ехала на юг, на курорт, ну и… с поезда пришлось сойти. Она обратилась в нашу милицию, требовала немедленно разыскать воров и вернуть ей ее вещи. Глупенькая, наивная девочка!

Все это Руфина сообщила своему шефу довольно эмоционально.

— И что ей ответили? — поинтересовался Скуратов.

— Эти остолопы не нашли ничего лучшего, как поднять девчонку на смех! — фальшиво возмутилась секретарша.

Полковник хмыкнул. Похожие истории случались в его городе очень часто. Многие поезда, следовавшие в южном направлении, делали здесь длительную остановку, чем и пользовались железнодорожные воры. Они обчищали намеченного «клиента», пока тот гулял по городу, дожидаясь отправления, и с добычей сразу садились на любой проходящий поезд. Поймать жуликов при такой организации их «работы» было крайне трудно.

— Значит, девочка, можно сказать, голенькая… — подумал вслух Скуратов.

— Вот-вот, Игорь Львович! Кричит, дурочка, возмущается, желает видеть начальника… А я подумала: сегодня пятница, семейство ваше укатило на дачу. Вы не торопитесь домой. Может, примете девочку?

— Что ж, зови! — решил полковник.

Руфина улыбнулась и исчезла. Скуратов ждал. Наконец дверь распахнулась и в кабинет вошла совсем молоденькая девушка с припухшими, заплаканными глазами.

— Вы представляете, гражданин начальник!.. — страстно начала она прямо от порога.

— Садитесь, милая, садитесь! — перебил ее Скуратов. — И запомните: я вам пока не гражданин. Вы, наверное, детективов по телевизору насмотрелись. «Гражданин» я для осужденных! — Он, с удовольствием козыряя жаргоном работников исправительных учреждений, сделал ошибку в ударении. — А вы пока таковой не являетесь.

— Как же мне к вам обращаться? — округлила глаза девушка, присаживаясь.

«Совсем дуреха, — подумал Скуратов. — Но какая красавица! Грех упустить такую…»

— Называйте меня «товарищ» или «господин», в зависимости от вкуса! — хохотнул полковник. — А лучше зовите по имени-отчеству. Игорь Львович. А вас, прелестное дитя?

— Ира, — представилась девчонка.

— Итак, Ирочка, что же у нас случилось? — отечески-добродушно спросил Скуратов.

Девушка пересказала уже известную полковнику историю. На ее глаза вновь навернулись слезы.

— Вы поймите, меня ждут в Сочи! — закончила она отчаянно. — Найдите этих воров! Если вы их не найдете, я… я буду на вас жаловаться! Я этого так не оставлю! — храбро заявила девушка напоследок.

Скуратов посуровел.

— Не оставите, значит… — угрожающе произнес он. — А позвольте вашими документиками поинтересоваться!

— Какими документиками? — опешила она.

— Паспортом хотя бы, — почти издевательски пояснил Скуратов.

— Но говорю же, украли у меня паспорт! — воскликнула девчонка, чуть не плача.

— Ах, украли! — ухмыльнулся полковник. — Тогда мы с вами поступим так. Мы вас подвергнем административному задержанию. На трое суток. До выяснения личности. Имеем право. Посидите в камере с бомжами, с воровками, с вокзальными проститутками, похлебаете баланды… Не гарантирую от вшей и прочих паразитов. Как вам такой вариант?

— Вы!.. Вы!.. — Лицо девушки вспыхнуло от возмущения. — Ну, знаете, я этого так не оставлю! Я пошла! — Она вскочила, намереваясь выйти из кабинета.

— А я вас еще не отпускал! — выкрикнул Скуратов, проворно вылез из-за стола и преградил ей дорогу. — Извините, милая, но я просто вынужден вас задержать. Таков закон! — добавил он грозно.

Девушка испуганно поглядела на него, затем опять опустилась на стул и вдруг разрыдалась.

— Не хочу в камеру! Не хочу к проституткам! Оставьте меня! Отпустите! Ну что я вам сделала? Я не буду на вас жаловаться, обещаю, честное слово!

«Очень я боюсь твоих жалоб, как же!» — подумал Скуратов, а вслух сказал:

— Но я действительно должен установить вашу личность. Обязан, понимаете? По закону. Вдруг вы сама и есть воровка? А мне здесь комедию ломаете? Да и потом, денег же у вас нет. И ночевать вам негде, так? А в камере хоть нары есть…

— Ну поймите, не хочу я в камеру! — Она подняла на него заплаканные глаза. — Я лучше на вокзале переночую. Одолжите мне чуть-чуть денег, я телеграмму дам маме, она вышлет на проезд. Помогите телеграфировать!

— Как ты получишь перевод без паспорта? — спросил Скуратов почти сочувственно. — А что, у тебя даже карманных денег не осталось?

— Нет! Я сдуру, когда гуляла, дожидаясь отправки поезда, купила здесь себе блузку. — Она показала ему, вытащив из сумки, вещь, явно приобретенную у местных «челноков», как определил Скуратов. — Все деньги истратила, которые в кармане были! Остальные лежали в чемодане. Помогите, а? Пошлите телеграмму моей маме, пусть она вышлет перевод на ваше имя.

— А что я с этого буду иметь? — усмехнулся Скуратов. — Во-первых, нарушу закон, не задержав тебя, не отправив в камеру. Во-вторых, столько беспокойства, а ради чего?

Ее глаза мгновенно высохли. Похоже, она поняла. Едва заметная усмешка тронула губы девушки.

— Я не останусь в долгу… Игорь, — произнесла она совсем другим тоном.

Скуратов несколько удивился столь легкой победе, но и обрадовался. «Однако до чего распущенные эти столичные девицы! — самодовольно подумал он. — Вот что значит пропаганда! Москва теперь — почти Запад. И народ там стал чисто по-западному бесстыжий. Особенно новое поколение. Хорошо!»

— Ты москвичка? — уточнил он на всякий случай.

— Да.

— Предлагаю такой вариант, Ирочка. Ты три дня и две ночи проводишь в нашем славном городе. Я показываю тебе все здешние достопримечательности. А в понедельник утром запрашиваю отделение милиции по твоему месту жительства. Мы восстанавливаем твой паспорт, я даю тебе денег и сажаю на ближайший южный поезд. Езжай, курортничай. Согласна?

Девушка еще раз окинула взглядом полковника. Скуратов самоуверенно ухмыльнулся. Он не переоценивал себя — точно знал, что чертовски привлекателен. Поэтому даже не очень удивился, когда Ира совершенно спокойно заявила:

— Конечно, согласна, Игорь. Отличный расклад. Ты просто спасаешь меня. Правда, Ирочку в Сочи ждут… ну ничего, подождут. В ресторан пойдем вечером?

— Обязательно! — ухмыльнулся Скуратов.

Полковник не впервые пользовался бедственным положением таких вот чистеньких, глупеньких, не обремененных предрассудками москвичек. Даже специально отслеживал их в вокзальном отделении милиции. Некоторые девочки проявляли непокорность, но тогда Скуратов действительно их задерживал и помещал в камеру.

Проведя ночь в обществе грязных бомжих, алкоголичек, вокзальных проституток, нанюхавшись вони, а нередко отведав крепких оплеух озлобленных баб-неудачниц, девицы становились куда более покладистыми.

Но и такие легкие победы, как нынешняя, не являлись для Скуратова неожиданными. Он понимал: на дворе демократия, капитализм, сексуальная революция. И нравы соответствующие. Проституция, продажность — в моде. А о любви нынче вспоминают разве что многочисленные эстрадные мальчики и девочки, орущие глупые песенки.

— Я есть хочу! — вдруг капризно заявила Ира. — С утра ничего не ела. И купить не на что.

— Что ж, время обеденное. А сегодня пятница. Правда, вечером у меня важное дело, надо будет ненадолго вернуться на службу, а пока… Ресторан?

— Да погоди с рестораном! — сказала Ира. — У тебя есть хата какая-нибудь? Где ты меня на ночь размещать собираешься? Есть такая?

— Есть, — кивнул Скуратов. Для этих целей он использовал конспиративную милицейскую квартиру, которая в обычное время действительно порой служила местом встречи полковника с его секретными агентами. Но весьма часто Игорь Львович бывал там по другим делам — амурным. И все в этой квартире было оборудовано именно для амурных дел…

— Вот и поехали туда! — сказала Ира. — Продуктов купим по дороге, обед я сготовлю сама — я отлично готовлю. Ты ведь не очень торопишься обратно на службу?

— Не очень, — сказал Скуратов.

— Отлично! — обрадовалась девушка. — На все времени хватит. Поехали!

— Едем! — согласился полковник.

Они вышли в приемную.

— Руфина Анатольевна, меня не будет до шести часов, — сказал Скуратов секретарше. — В шесть забегу на часок — людей жду. Для всех, кто будет меня спрашивать, — я на оперативном мероприятии. Ясно?

— Ясно, Игорь Львович.

— Вот и славно, — улыбнулся Скуратов, под руку выводя Иру из приемной.

— Кобель старый… — прошептала Руфина, глядя ему вслед едва ли не с ненавистью. — Знаю я твои оперативные мероприятия… Чтоб тебе СПИД подцепить от этих шлюх…

Маша — а это именно она, представившись Ирой, поймала на крючок Скуратова — выдумала историю своего мнимого ограбления отнюдь не случайно. Перед визитом в гормилицию Мария побывала в местном привокзальном кафе — грязноватой забегаловке-жральне. Там она познакомилась с двумя бичихами — не грязными, опустившимися алкоголичками, а вполне прилично выглядевшими девицами из бомжовской элиты.

Бывшая детдомовка, Мария вычислила без труда, кто они, и провернула классический вариант знакомства. Сама представилась залетной бродяжкой, решающей проблему — оставаться ей в этом городе или нет.

Через полтора часа интересной беседы, оживленной благодаря водке, купленной, конечно, на деньги Марии, она знала о городе все, что ее интересовало. Сама она с новыми товарками водку не пила, ссылаясь на тяжелое похмелье и тошноту. Впрочем, бичихи не настаивали — им больше досталось.

План Маши по обработке Скуратова заключался в том, чтобы вытащить полковника куда-нибудь в уединенное место, где поблизости должен находиться телефон. Как она будет это делать, Мария не представляла, но надеялась на случай. И конечно, на свои женские чары.

Маша знала, какое действие оказывает на мужчин одно ее присутствие. Знала силу своего сексуального обаяния. И не сомневалась, что сможет соблазнить любого мужика. А уж когда увидела Скуратова, поняла сразу: этот самоуверенный развратный красавец для нее — легкая добыча.

— Там, куда мы едем, есть телефон? — спросила Мария полковника уже в машине.

— Есть, — ответил Игорь Львович. — А зачем тебе? Кому звонить собралась? У тебя же здесь нет знакомых.

— В Москву хочу вечерком звякнуть, — пояснила Маша. — Маме. Чтобы она предупредила наших сочинских друзей о моей задержке. И чтобы сама не волновалась.

— А как ты объяснишь, что осталась здесь на три дня? — насторожился Скуратов.

— А, ерунда! — махнула рукой девушка. — Мама привыкла к моим приколам. Знает, что я могу такое отмочить… Но без всяких последствий. Это у меня строго. Так что мама давно рукой махнула…

«Бедная мама! — подумал Скуратов насмешливо. — А девочка-то та еще. Сначала такой чистюлей показалась — и на тебе! Парадоксы новых времен».

Он остановил машину возле обычного многоквартирного дома, ничем не примечательного и даже весьма обшарпанного снаружи.

— Мы приехали, Ирочка, выходи! — сказал Скуратов, вытаскивая сумки с продуктами, купленными по дороге.

Маша вылезла из автомобиля.

— Нам сюда, — указал на подъезд Игорь Львович.

— Ого! Вот это дворец сказочного принца! — рассмеялась Маша. — Дворец с видом на помойку! Шутник ты, Игорь!

— Погоди, Ирочка! — самодовольно улыбнулся Скуратов. — Пройдем внутрь, а там посмотришь, дворец или не дворец!

Квартира действительно оказалась шикарной. Полковник оборудовал и обставил ее (на государственные деньги), создав идеальное, как ему казалось, местечко для любовных утех.

— Ладно, показывай кухню, — сказала Маша. — Готовить буду. Сейчас я тебе такой обед сварганю, какого ты сроду не ел!

«А она быстро осваивается, — подумал полковник подозрительно. — Что-то слишком быстро… Неужели она обычная профессионалка? Хотя нет, скорее — любительница. Но любительница опытная, несмотря на возраст, и, судя по всему, высшего класса. Мне повезло, пожалуй…»

Обед Маша сготовила быстро и действительно потрясающе вкусный. Это она умела: недаром в детдоме пользовалась покровительством тамошней поварихи. Помогала ей во всем и узнала секреты кулинарного искусства. Повариха же была мастером своего дела…

Отведав Машиных кушаний, Скуратов пришел в восторг.

— У нас даже в ресторанах так не кормят!

— Еще бы! — усмехнулась Мария. — Там же не для себя готовят. А я — для себя. Вернее, для тебя.

— Выпьем? — предложил Скуратов.

— Обязательно! — оживилась девушка. — Доставай шампанское!

Полковник вытащил из сумки бутылку.

— Доставай и вторую! — попросила Маша. — Эту мы быстро прикончим, уж поверь мне. Очень люблю эту жидкость!..

Скуратов достал и вторую бутылку шампанского, открыл ее, разлил по бокалам.

— За нашу случайную счастливую встречу! — провозгласила Мария, чокаясь с полковником.

Они выпили. Маша взглянула на Скуратова влажными глазами, вдруг поднялась, обошла стол и уселась полковнику на колени.

— А теперь будем пить на брудершафт! — заявила она. — Хотя мы и так уже на «ты», но закрепим это.

Она сама разлила вино. Выпили на брудершафт. Мария страстно поцеловала его в губы.

У Скуратова кружилась голова.

— Раздевайся, Игорь… — жарко прошептала Маша. — Я уже часа два тебя хочу — сил нет… Раздевайся.

Они поднялись со стула и, почти не размыкая объятий, стали раздевать друг друга, прерываясь для очередного поцелуя.

— Пошли… — Скуратов потянул девушку к кровати. — Пошли, Ирина, не томи…

— Подожди… — пробормотала Маша срывающимся голосом. — Поцелуй меня еще… Поцелуй… Обними покрепче…

Она прижалась к нему всем телом. Игорь обхватил ее руками, принялся целовать. Маша изогнулась, подставляя ему губы. Для устойчивости Скуратов несколько раздвинул ноги…

Удар был точным.

Ее колено, ткнувшись туда, меж ног полковника, вызвало такую боль, что ему показалось, будто рухнул потолок. Он должен бы взреветь, но рева не получилось — только какой-то хрип.

Вырвавшись из ослабевших объятий Игоря, Маша схватила со стола непочатую бутылку шампанского и огрела горе-кавалера по голове. Не очень сильно, конечно.

Скуратов, оглушенный, теряющий сознание, сделал пару шагов назад и рухнул на постель. В глазах у него потемнело…

Когда полковник очнулся, он обнаружил, что ноги его крепко связаны, а руки скованы за спиной его же собственными наручниками. У стола, полностью одетая, сидела Маша.

— Очухался, герой? — спросила девушка дружелюбно. — Не бойся, яйца я тебе не разбила. Поболят немного, но пройдет. А вот голова-то твоя работает? Соображаешь?

— С-сука! — прошипел Скуратов. — Сгною, потаскуха!

— Оскорблять и собачиться не надо! — заявила Маша холодно. — Это не поможет. Кстати, обрати внимание! — Она тряхнула правой рукой.

Только тут полковник заметил, что девушка держит револьвер с глушителем. И не просто держит, а наводит оружие в живот Скуратову.

— Предохранитель снят, патроны на месте, — Маша хищно улыбнулась. — Можно стрелять. Умереть хочешь, Игорек?

— Ты понимаешь, во что ты ввязалась, детка? — Полковник старался сохранять спокойствие. — У тебя за спиной вышка маячит, смертная казнь. Ну-ка быстренько освободи меня и катись отсюда. Обещаю все забыть, Ир-роч-ка!

— Не старайся, Игорек, не запугаешь, — Маша прищурилась. — Ты попал в скверную историю. Очень скверную. И чтобы ты понял в какую, знай: я не «Ир-роч-ка»!

— Ох, какие признания! — скривился Скуратов. — А кто ты?

— О Головане слыхал?

Полковник замер. Кличка одного из лидеров московского преступного мира была ему знакома. И он знал, какими возможностями располагает этот человек.

— Вижу, слыхал!.. Ладно, не буду томить. Я любовница Голована. Его гражданская жена. Он меня обожает. А теперь сам подумай: если я тебя сейчас прикончу, будет мне за это что-нибудь? Правильно, не будет. В худшем случае проведу полгода в самом комфортабельном следственном изоляторе страны. А потом выпустят. Да и вряд ли посадят-то, не допустит Голован… Вот так, милый… Веришь?

О том, что у Голована имеется девка, с которой тот пылинки сдувает, Скуратов тоже слышал. Если это она…

— Как тебя зовут? — быстро спросил полковник.

— Мария.

— А отчество?

— Ярославна.

— А фамилия? — торопливо проговорил Скуратов. Он знал: ответ на этот вопрос может дать только настоящая любовница Голована либо кто-то из ближайшего окружения вора в законе.

Игорь Львович и сам услышал эту фамилию случайно, от того самого своего приятеля из МВД, по чьему поручению арестовывал сегодня Алексея Разорова. Большой человек был когда-то однокурсником Скуратова по Высшей школе милиции и удостаивал его иногда личным общением.

— Плужникова я, — усмехнулась Мария. — Дочка летчика-испытателя Ярослава Плужникова, безвременно погибшего двенадцать лет назад! Теперь веришь?

Скуратов верил и не верил. Сомнения отразились на его лице.

— Впрочем, твое мнение в данном вопросе никакого значения не имеет! — заявила Мария. — У тебя выбор невелик: или выполняешь мое требование, или получаешь пулю в брюхо. Третьего не дано.

— Как ты здесь оказалась, в нашем городе? — спросил Скуратов.

— А вот это уж не твое дело, милый! Не суй рыло, куда не следует, — рыло целее будет! Ты намерен сделать то, что мне нужно?

— Смотря что… — полковник пытался кое-как сохранить лицо.

— Надо мне немного, — успокоила его Маша. — Нынче утром твои волкодавы арестовали моего друга, Лешу Разорова…

— Задержали, — машинально поправил Скуратов.

— Ну задержали, один хрен! — возмутилась Мария. — Так вот, ты должен его освободить.

— Я не могу.

— Можешь! Задержан он незаконно, я уверена.

— Законно. Допускается — на три дня…

— Хватит! Ты к шести часам ждешь каких-то людей, я сама слышала! Наверняка ты их ждешь, чтобы передать им Алексея. Так?

— Предположим.

— Нечего предполагать! Звони сейчас же своим «шестеркам», пусть везут Лешку сюда! Высадят его под окном этой квартиры, чтобы я видела, а сами пусть убираются! Понял?!

— Я не буду звонить, — ухмыльнулся Скуратов. — И ты ничего мне не сделаешь. Нечего меня на испуг брать…

Полковнику было безумно жаль денег, потраченных им лично на поимку этого парня. Очень не хотелось лишаться крупной премии за него. И он действительно попытался убедить себя в том, что девчонка его только пугает.

— На испуг, говоришь? — произнесла Маша задумчиво.

Она подняла револьвер, медленно потянула спусковой крючок. Скуратов замер: ствол был направлен прямо ему в живот. Девчонка, улыбаясь, поводила револьвером из стороны в сторону. Полковник покрылся потом.

Раздался глухой звук. Скуратов заорал. В последний момент перед выстрелом Маша качнула стволом, и пуля ушла в подушку. Игорь перевел дух.

— Ну и шуточки у тебя! — сказал он. Ему все еще хотелось выглядеть мужчиной.

— Я не шучу, милый! — сказала Маша ласково. — Нас, детдомовских малолеток, подкладывали за деньги именно таким кобелям, как ты. Ненавижу вас, папочки. Мне убить тебя — что плюнуть. Но пока ты мне нужен. Итак, будешь освобождать Разора? Или следующей пулей отстрелить тебе ногу? Выбирай! — Она направила револьвер на голень полковника.

— Не надо! — истерично взвизгнул тот. — Я согласен…

— Звони! — распорядилась Мария.

— Развяжи хоть ноги, — попросил Скуратов жалобно.

— Обойдешься! — Она улыбнулась. — Я принесу тебе телефон. И трубку подержу. А то мало ли что взбредет тебе в голову.

Через минуту полковник уже разговаривал с одним из своих оперативников. Маша держала телефонную трубку так, чтобы самой слышать ответы собеседника — во избежание неожиданностей.

— Сережа, там у нас в КПЗ сидит некий Алексей Разоров, — говорил Игорь Львович. — Протокол на него не составлялся, только паспорт изъяли. Так вот, забери его из камеры…

— Скажи, пусть паспорт не забудет, — приказала Маша, прикрыв ладошкой микрофон.

— Забери этого деятеля из камеры и привези ко мне. Прихвати его паспорт, — продолжал Скуратов. — Адрес знаешь… на хату. Освободи парня, выпусти и уезжай. Он — мой человек и нужен мне срочно.

— Я слышал, его сегодня брали шумно… — сказал Сергей.

— Шумно брали, потому что парень решил дурака повалять! — объяснил Скуратов грозно. — А теперь одумался. Так что давай побыстрее, Сергей. Жду.

— Понял вас, — ответил оперативник.

Вскоре Маша увидела в окно, как к подъезду подкатила серая машина. Оттуда вылез ее Разор. Он что-то сказал водителю, тот кивнул. Машина отъехала.

Мария высунулась из окна.

— Леша! Леша! — крикнула она. — Иди сюда! Номер квартиры знаешь?

Алексей сделал утвердительный жест рукой, направился к подъезду. Маша встретила его в прихожей, настежь распахнув входную дверь. Она пропустила его внутрь, защелкнула замок и только после этого бросилась ему на шею.

— Боже мой, как же я переживала, с ума сходила!.. — воскликнула Мария и уткнулась лицом ему в плечо.

— Осторожнее, — тихо попросил Алексей и взял из ее руки револьвер. Маша не заметила, что продолжала держать оружие. — Не ровен час — пальнет… Милая! Но как тебе удалось меня вытащить оттуда?!

— Очень захотела — и вытащила… — счастливо вздохнула Маша. — А как — идем, покажу.

Она провела его в комнату и насмешливо указала на голого, связанного Скуратова.

— Вот он велел тебя освободить. Он арестовывал, он и освобождал…

— А ты не боялась, детка, что я мог закричать, когда мой парень подъехал? — спросил Игорь Львович. — Накрылась бы тогда твоя авантюра…

— Не боялась! — обрезала его Маша. — Ты трус, Игоречек. Такие, как ты, все трусы.

— Какие? — удивился Скуратов.

— А вот такие. Готовые издеваться над беззащитными людьми, попавшими к ним в руки. Использовать запуганных девчонок, которым некуда деваться… Ладно, что с тобой разговаривать, с дерьмом. Леш, это вот начальник городской милиции. Я заманила его сюда и пригрозила прикончить, если он тебя не выпустит. Куда его теперь девать? Убить?

Скуратов поежился.

— Зачем убивать? — сказал Алексей. — Пусть его… Оставим здесь, рот заткнем… Пока он освободится, мы будем уже далеко.

— А мстить он не начнет?

— Не начнет, это я гарантирую. Ему вообще запретят вспоминать о встрече с нами.

— Кто ж это запретит? — попробовал возмутиться полковник.

— А тот же человек, который велел меня арестовать! — пояснил Алексей с улыбкой.

— Гражданин начальник здесь долго пролежит! — весело сказала Мария. — Впрочем, с голоду помереть не успеет — найдут. Тем более что я его, гада, накормила.

— Ладно, идем, Маша, — сказал Алексей. — Пора нам рвать когти из этого чересчур гостеприимного места!

 

Глава 5

Они дошли до своего «ЗИЛа» минут за двадцать — город был невелик.

— Посиди пока в машине, — попросил Алексей, отпирая дверцу. — Мне надо позвонить. Я ведь так и не успел…

— Ментов отсечь? — Голос Маши звучал тревожно. — А получится теперь, после всего, что произошло?

— Получится! — улыбнулся Алексей.

— Точно получится? — настойчиво спросила она.

— Точно! — улыбнулся он еще шире.

— Может, нам лучше побыстрее отваливать отсюда?

— Не лучше. Положись на меня. Я знаю, что надо делать.

— Ну, гляди, Лешенька… — вздохнула Мария. — Учти: твоей жизни угрожает опасность гораздо большая, чем моей. Меня, самое худшее, похитят. Тебя — убьют. Либо конкуренты, либо сам Петр, если узнает про… про нас. Не забывай об этом.

— Помню, — засмеялся Алексей. — Все я помню, милая… Посиди, я быстро!

Алексей решил звонить Головану по автомату — так уменьшалась вероятность случайного подслушивания. Что же касается прослушивания его телефона, об этом Алексей просто наврал Маше: Голован никогда не допустил бы ничего подобного.

Астахов инструктировал Андрея Мудрова у себя в кабинете, когда раздался междугородный телефонный звонок. Он поспешно снял трубку.

— Алло!

— Здравствуй, Петр Васильевич… — неторопливо начал Алексей.

— Ты?! — удивленно произнес Астахов и повелительно кивнул Мудрову: — Выйди!

— Кого это ты там выгонял, Петр Васильевич? Андрея? — спросил Алексей иронично.

— Хватит зря болтать, Леша, — перебил его Астахов. — Где Мария?

— Болтать я только начал, — возразил Алексей. — А с Машей все в порядке. Она меня на улице ждет.

— Ты откуда звонишь?

— Отсюда, Петр Васильевич, отсюда. Тебе небось доложили, что я арестован? Информация ложная, дорогой мой бывший шеф. Свободен я. Как птица свободен. И Маша со мной. Так что пролетел ты, господин Голован.

— Давно ли мы на «ты»? — сухо спросил Астахов.

— Да вот уже целую минуту! — ответил Алексей весело. — А ты, шеф, и заметил не сразу. Стыдно!

— Значит, говоришь, пролетел я?

— Как фанера над Парижем!

— Кончай паясничать, Алексей! — рявкнул Астахов. — Зачем ты звонишь?! Не трать время даром!

— Вот что я хочу сказать тебе, Петр Васильевич, — произнес Алексей уже серьезно. — Если ты еще раз заставишь меня схлестнуться с ментами, я не стану больше играть в ковбоев. Я просто сдамся. И сознаюсь. А при этом так заложу тебя, что вся твоя империя пойдет прахом. Я знаю, к кому надо обратиться в РУОПе, чтобы все было именно так, как я говорю. Тебя прихлопнут, уважаемый Голован.

— Ты сам пойдешь под вышку, дурак! — деланно хохотнул Астахов.

— Плевать, шеф. Мне теперь на многое плевать.

— А ты уверен, что сумеешь достучаться до этих самых честных ребят из РУОПа, которые захотят со мной покончить? — продолжал иронизировать Голован, хотя настроение его резко ухудшилось. — Ты же знаешь меня, Леша. Я сумею пресечь распространение твоих сведений раньше, чем они дойдут до верхов. В конце концов, я могу просто распорядиться убить тебя в камере…

— Все это я тоже предусмотрел, — сказал спокойно Алексей. — Я умный, недаром при тебе два года состоял. И очень серьезно подготовился к моему нынешнему положению. Я изучил всю криминальную обстановку в тех районах, через которые еду. Мне известны лидеры крупнейших группировок, «держащих» территории, расположенные на моем пути. Если меня попытаются арестовать, я знаю, к кому обращаться. Сдам тебя со всеми потрохами. Ведь нет ничего, что бы я не знал о тебе, — твои дела, твои контакты, твои связи, твои люди, наконец! Думаешь, кто-то не захочет прибрать к рукам весь бизнес Голована? А с помощью моей информации тебя легко разденет любая группировка. Тем более что основную работу сделает РУОП. Я дам ментам необходимые для суда доказательства, улики… Так что под расстрел пойдем хором, дорогой шеф! А денежки твои прикарманит какой-нибудь провинциальный «пахан», кому повезет. Убедительно?

— Вполне, — ответил Голован.

— Ты, Петр Васильевич, теперь должен пуще глаза беречь меня от милиции! Надеюсь, это ясно?

— Ясно.

— Вот и хорошо. Так что после моего звонка отдай уж, Петр Васильевич, необходимые распоряжения. Хлопотно мне иметь на хвосте оперов.

— Алексей, я тебя понял. Давай наконец перейдем к главному. Что ты хочешь за Машу?

— Ничего.

— А вот теперь не понял. Что значит «ничего»?

— То и значит.

— Зачем тогда ты ее похитил?

— Я люблю ее. Она останется со мной.

— Что-о?! — Голован опешил. В какой-то момент он даже потерял контроль над собой. — Подожди, Леша, подожди… Давай договоримся… Тебе известно, у меня в Швейцарии собран огромный капитал… Надежные банки… Скажи номер своего счета и сумму. Я тебе перечислю… Только верни Машу.

— У меня нет счета в швейцарском банке.

— Как это нет счета? — удивился Астахов. — Как же ты собираешься получать выкуп?

— А я и не собираюсь. Мне нужна Мария, а не деньги.

— Но на эти деньги ты сможешь купить себе любых женщин, каких захочешь! — вскричал Голован.

— Вот и покупай, Петр Васильевич! — рассмеялся Алексей. — Лично меня такие женщины не интересуют. Оставляю их тебе, дорогой шеф!

— Опомнись, Алексей… — проговорил Астахов тихо. — Подумай. Я готов заплатить огромную сумму. Верни мне Машу. Она — единственная радость в моей жизни. Верни, Алексей!

— Нет, Петр Васильевич, нет. Она — единственная радость и в моей жизни тоже. Ты приобрел Марию, как вещь приобретают. Живого человека… Она не любит тебя. Поэтому я ее и увез.

— Ну надо же! Какое благородство! — воскликнул Астахов. Он уже оправился от потрясения и готов был действовать в своей обычной манере — быстро и жестко. — Ты, значит, альтруист, да?! А я хищник, по-твоему… Изверг… так, что ли? Ответь: Маша поехала с тобой добровольно?

— Нет. Она еще не знает, что я ее похитил. Она думает, что мы путешествуем по твоему заданию, спасаясь от твоих конкурентов…

— А почему не признаешься?

— Боюсь. У нее характер… сам знаешь.

— Вот видишь! — взорвался Голован. — Тогда чем ты лучше меня?! Морализирует мне тут, понимаешь! «Приобрел как вещь! Живого человека!» Я, по крайней мере, когда покупал ее, спросил, согласна ли она жить со мной! А ты?! Уволок девчонку, как чужую куклу крадут. И даже боишься ей в этом признаться. Жизнью ее рискуешь. Да ты хуже меня! Хуже!

— Лучше.

— Ну чем ты лучше, чем?!

— Я ее не насилую…

— Я тоже ее никогда не насиловал! Все, что делалось, делалось исключительно с ее согласия! Можешь спросить у нее.

— Ты воспользовался ситуацией, в которой она тогда оказалась.

— А ты не воспользовался ситуацией? Ну спроси ее, хочет ли она болтаться с тобой по стране, подставляться под пули?! Спроси ее, хочет или не хочет?!

— Хочет.

— Зная, что она просто пленница, грубо похищенная тобой?!

Алексей молчал.

— Вот видишь, Леша, — вздохнул Астахов. — Давай так. Банковского счета у тебя нет — я тебе его заведу. И перечислю на этот счет столько, сколько тебе за всю жизнь не истратить. Денег я еще добуду, не страшно… Условия передачи Маши обсудим. Соглашайся, Алексей. Это лучший выход из того, что произошло, поверь мне. И для тебя, и для Маши тоже.

— Нет! — твердо ответил Алексей. — Нет и еще раз нет. И хватит мне тут давить на сознательность, мы не на партсобрании. Ты врешь, Петр Васильевич, что Маша — единственная радость в твоей жизни. Куда больше, чем Марию, ты любишь власть. Сознайся, если бы вопрос стоял так: либо Маша остается с тобой, но ты лишаешься всей своей «империи», всех своих доходов, либо «империя» остается, но ты лишаешься Маши, что бы ты выбрал? Сознайся, уважаемый Голован, сознайся!

Теперь молчал Астахов.

«А ведь прав Разорушка, прав… Всегда я стремился к власти… — подумал Петр Васильевич. — Даже тогда, когда моя законная жена начала требовать все больше и больше богатства и я решился на авантюру, я ведь сделал это не только ради любви… Нет, я упивался чувством собственной значимости, которую дают деньги, а позже — собственным авторитетом среди «деловых людей», то есть жуликов… Я и Лешку-то пригрел в свое время, поскольку понял, что он человек чистый, практически безгрешный… И его падение, его участие в моих делах как бы успокаивало мою совесть… Стоп, Голован! Хватит! Мария должна быть моей! И за это я кого угодно зубами рвать стану!»

— Петр Васильевич, чего замолчал? — прервал Алексей его размышления. — Мне здесь уже в кабину стучат: долго, мол, болтаю. Пора заканчивать. Так я могу надеяться, что с ментами мне больше дела иметь не придется?

— Ты сдохнешь, Леша! — крикнул Астахов зло. — Это я тебе гарантирую!

— Понятно. Значит, мне следует готовиться к встрече с «братвой». Отлично. Заказывай для своих людей гробы, Петр Васильевич. Скоро понадобятся. Удачи тебе не желаю ни в чем. Пока!

Алексей повесил трубку.

— Паскуда! — прошипел Астахов.

Он вызвал Андрея Мудрова. Начальник службы безопасности появился через минуту.

— Значит, так, Андрюша! Распорядись насчет Разора: пусть ГАИ продолжает отслеживать его машину. Но чтоб менты больше не совались брать парня! Информация о Лешкиных передвижениях должна поступать прямо ко мне! В любое время суток! И еще, пришли ко мне лучших наших бойцов, — он назвал несколько имен. — Я их проинструктирую.

Когда Алексей вернулся к своему лимузину и сел за руль, Маша спросила его:

— Все в порядке?

— Да, порядок, — ответил Алексей, заводя мотор. — По крайней мере, государственные структуры нам больше не угрожают.

— А кто угрожает?

— Блатные… Как раньше. Но теперь они будут действовать самостоятельно. А это уже лучше для меня.

— Предстоит пострелять?

— Боишься?

— Нет, — бодро ответила Маша, хотя сама вздрогнула. Алексей это заметил. Он погладил ее по голове.

— Не бойся, Машенька. Прорвемся. А нет… ну убьют меня. Не велика потеря.

— Дурак! Ах, какой же ты дурак! — воскликнула Мария и вдруг прижалась щекой к его плечу. — Тебя не должны убить, Лешенька! Поклянись мне, что останешься жив!

— Поклясться не могу. Но постараюсь… — Он улыбнулся.

— А куда мы сейчас едем? — поинтересовалась Маша.

— В один очень хороший дом. К одному очень хорошему человеку. У него нас никто не найдет. Там мы отдохнем и сменим машину. Думаю, этот человек сможет все устроить. Я ему телеграфировал, чтобы он меня ждал. Надеюсь, ждет.

Астахов склонился над подробной картой района, где исчезли Разор и Маша. Эту карту полчаса назад доставил шефу Андрей Мудров. Теперь Астахов изучал ее. Андрей почтительно ждал указаний.

— Значит, так, Андрюша, — заговорил Голован. — Что мы имеем? Последний раз Лешкин «ЗИЛ» зафиксировали на выезде из города. Трасса, по которой он ехал, дальше раздваивается и ведет, следовательно, к двум разным населенным пунктам.

— На развилке имеется пост ГАИ, но мимо него Разор не проезжал, — сообщил Мудров.

— Похоже, он свернул раньше. Но куда? От основной дороги ответвляется много грунтовок. Он мог свернуть на любую из них. Как нам определить, на какую?

— Не знаю, шеф.

— Давай думать. Лешке надо сменить машину — его «ЗИЛ» слишком приметен, даже фальшивые номера не спасают.

— Вероятно, Разор это уже понял. Автомобиль можно либо продать, либо бросить, но в любом случае нужно покупать новый.

— Сколько денег он снял, когда закрыл счет в банке?

Андрей назвал сумму.

— Н-да, негусто, — покачал головой Астахов. — Значит, броневичок свой скорее всего Разор попытается продать. Как он может сделать это, чтобы получилось незаметно?

— Только через каких-то своих знакомых.

— Правильно. А каких? Последние два года он общался исключительно с нашей «братвой».

— Естественно, ни к кому из них он за помощью не обратится.

— Тогда к кому? Вероятно, к кому-то из своих друзей еще по Казани.

— Слабая зацепка…

— Слабая, но единственная. Поезжай-ка ты, Андрей, в Энск. Привезешь мне этого Рината Хабибулина. А я уж подробно у него выспрошу обо всех Лешкиных друзьях юности.

Действительно, Астахову удалось узнать имена и фамилии четверых казанских друзей Разорова. А еще через несколько часов он выяснил по своим каналам, что в одном из двух поселков, вблизи которых затерялся след Алексея и Маши, прописан некий Игнат Старшов. Работает он автомехаником и, что примечательно, имеет дом где-то в глухомани, довольно далеко от того места, где в последнее время живет и работает.

— Вот я и нашел тебя, Лешенька… — обрадованно произнес Голован, когда получил эти сведения. Он кивнул Мудрову: — Бригада готова? Высылай. Только напомни ребятам еще раз, чтобы четко соблюдали мои инструкции. Разора живым можно не брать. Но ни один волос не должен упасть с головы Маши!

 

Глава 6

Деревня, куда они приехали, была явно брошенной. Здесь стояло полдюжины изб, выглядевших совершенно нежилыми. Где-то повалился плетень, где-то прохудилась крыша… Было впечатление, что тут произошла катастрофа.

— Почему здесь никто не живет? — спросила Мария.

— Раньше существовал совхоз, потом все решили стать фермерами, — пояснил Алексей. — Но никто из фермеров не может купить трактор — откуда у них такие деньги? А совхоза, считай, больше нет. Вот поля и пустуют. Старики переехали в города, к детям… или на центральную усадьбу, там полегче. Наверно, километров пятьдесят вокруг — мертвая зона.

— Печально… А вот там что за сказочный дворец? Или это всего лишь мираж?

Из-за пригорка показался хоть и небольшой, но удивительно красивый и ухоженный кирпичный дом. Он выглядел яркой игрушкой в этой унылой местности.

— Вот в этом-то сказочном доме нас с тобой и ждут, — объявил Разор. — Там живет мой очень близкий друг, Игнат Старшов. Впрочем, сейчас ты с ним, надеюсь, познакомишься.

Алексей въехал во двор, посигналил. На пороге дома появился высокий мрачноватый парень с двустволкой в руках. Увидев, кто приехал, он прислонил ружье к дверному косяку и бросился навстречу другу Лешке.

— Разор! Все же приехал! А я думал, телеграмма — розыгрыш!

Парни обнялись.

— Думал, что розыгрыш, а сюда примчался! — воскликнул Разор, хлопая Игната по плечу.

— Ну как я мог не примчаться?! Ты ж написал: готовность номер один. Я взял неделю за свой счет, второй день жду…

В это время из автомобиля вышла Маша. Увидев ее, Игнат присвистнул.

— Твоя девчонка? — тихо спросил он Лешку.

— Моя, — кивнул Алексей и тотчас метнулся к Марии. — Маша, знакомься! Это Игнат Старшов, владелец этого сказочного дворца. И по совместительству мой лучший друг.

— Не единственный, — поправил Игнат сурово. — Ты ребят-то не забывай. Не обижай. Понадобится — только свистни, они все здесь будут.

— Конечно, старик, знаю, помню. Но их-то тревожить пока ни к чему.

— Меня представь наконец! — улыбнулась Маша.

— Ой, да, чего ж я!.. Игнат, знакомься, это Мария, моя… жена… — Тут Алексей взглянул на Марию — как-то она воспримет его слова?

Мария улыбнулась.

— Я Маша! — сказала она, протягивая руку Старшову. — Я действительно жена этого оболтуса, хотя он почему-то меня стесняется. Наверное, считает слишком неотесанной или уродиной.

Алексей аж ахнул. Игнат рассмеялся.

— Так-то тебе, Разор, получи! Такую девушку от друзей скрывал! Стыдно, брат. Когда поженились? Почему я на свадьбе не был?

— А мы не играли свадьбу! — легко пояснила Мария. — Слишком спешили принадлежать друг другу, некогда было!

— Веселая у тебя супруга, Леша! — сказал Старшов одобрительно. — Ладно, идем в дом. Выпьем за встречу да закусим чем Бог послал.

— Я бы переоделась с дороги, — попросила Маша.

— Проходите, проходите, пожалуйста. Сейчас покажу вашу комнату. — Они прошли по коридору. — Вот. Самая светлая! — добавил Игнат гордо.

За Машей закрылась дверь.

— Давай, Леша, излагай, что случилось. И какая помощь потребуется, — сказал Игнат, когда они с Алексеем остались вдвоем. — Знаю, по пустяку ты меня с места не сорвал бы.

— Понимаешь, я увел Марию у одного очень влиятельного человека. Теперь он хочет вернуть ее силой. Короче, нас преследуют. Дважды мне чудом удалось отбиться. Теперь меня скорее всего попытаются пристрелить.

— Что могу сделать я, кроме огневой поддержки? — Игнат кивнул на двустволку.

— Огневой поддержки как раз не надо. Сейчас мы сумели временно оторваться. Я должен избавиться от своей машины — она слишком бросается в глаза, нас по ней вычисляют.

— Да уж, в глаза бросается… Может, возьмешь мою «шестерку»? Ходит как зверь, хоть и неказистая с виду. Выпишем доверенность…

— Нет, Игнат, не годится. Во-первых, неохота лишний раз тебя подставлять, а во-вторых, я хочу вообще двигать дальше своим ходом. Без колес. Так, пожалуй, безопаснее. Но у меня не так много денег, а жить-то нам на что-то надо.

— Понятно… Так какой помощи ты от меня хочешь?

— Найди покупателя на мой «ЗИЛ». Он не только красивый, но и бронированный, пуленепробиваемый. Зверь-машина. Есть у тебя на примете «новые русские»?

— Их сейчас везде хватает…

— Вот и сплавь кому-нибудь из них. Возьму недорого, но чтобы деньги наличными и сразу. Сможешь устроить?

Старшов подумал.

— Пожалуй… Но это надо ехать домой, искать клиентов.

— Долго их искать?

— За день найду. Мне у нас там народ доверяет, я все же лучший автомеханик.

— Гнать туда «ЗИЛ» пока не надо — светить его незачем. На моего «благодетеля» все гаишники России работают. Найди покупателя, после приедешь за нами. Получим деньги, и ты вывезешь нас с Машей подальше отсюда. Сделаешь?

— О чем речь, Леша? Мы с тобой не один пуд соли вместе съели! — усмехнулся Игнат. — Но это выходит, что ехать мне надо прямо сейчас?

— Лучше бы… Понимаешь, я очень боюсь тебя подставить. Вдруг мои «крестные» тебя вычислят?

— Ладно, поеду сейчас. Только вот что мне скажи, братан… Неужели ты связался с бандитами? Неужели Леха Разор продался?!

— Не так все просто, Игнат… — вздохнул Алексей. — Но одно могу тебе сказать: лица я не потерял. Помнишь, когда-то я клялся, что придет время и я буду убивать блатных как бешеных собак?

— Помню.

— Так вот, клятву я сдержал. Блатных истребил столько, что на двадцать «Кинопленок» хватило бы.

Игнат кивнул.

— Понял тебя, старик. Что ж… Раз ты остаешься верен принципам нашего давнего братства, то я для тебя все, что хочешь, сделаю. Поеду. Надо бы попрощаться с твоей Машей.

— Вы ж еще увидитесь, когда ты вернешься.

— Все равно. На нее лишний раз глянуть — сразу жизнь кажется чище и светлее… Повезло тебе, Разор. Смотри ты, никогда бабником не был, а сразу такое сокровище отхватил. Береги ее.

— Я за нее жизнь положу… Пойду позову ее, что-то она долго…

Алексей поднялся и хотел идти в дом, но в это время Мария сама вышла на крыльцо, где сидели друзья.

— Маша, Игнат вынужден уехать. Вернется, наверно, завтра.

— До завтра, Игнат! — улыбнулась Маша. — Жаль, что уезжаете.

— Располагайтесь, хозяйничайте. Леша здесь все знает, — немного смущенно сказал Старшов. — Ешьте, пейте… Я постараюсь быть утром. Думаю, удастся найти… Так что подготовьтесь. Ну а посидеть-выпить вместе как-нибудь в другой раз!..

Игнат уехал. Алексей действительно хорошо ориентировался в доме, быстро собрал на стол.

— Мы можем даже выпить! — объявил он. — Здесь нас не скоро найдут, если вообще найдут. В любом случае мы будем уже далеко.

— А Игнат? — спросила Маша. — Он не пострадает из-за нас?

— Почему? Приезжал старый друг с девушкой, попросил помочь продать машину да и отбыл благополучно на курорт. С деньгами. Вот и все, какие претензии к Игнату?

— А кто он, этот Игнат Старшов?

— Один из тех пятерых моих одноклассников, с кем мы вместе «отшивались» от «Кинопленки». Боевой товарищ. Мы и в армии вместе служили — все впятером. Так нам районный военком устроил, он очень нас уважал.

— А зачем вам было обязательно вместе?

— О дедовщине слыхала?

— Ну естественно…

— Так вот, мы и от нее «отшивались». Первый год службы спать приходилось по очереди, обязательно кто-то один дежурил. В сортир, не к столу будь сказано, ходили хором. Потом, на втором году, ничего… Но нас даже свой призыв не признал — они-то прошли все издевательства и после сами вдоволь издевались над молодыми, а мы так и остались отщепенцами.

— Неудобный ты человек, Лешка! Нигде не уживаешься! — сказала Маша, не скрывая восторга.

— Это плохо?

— Это восхитительно! — воскликнула Мария. — Я о таком всю жизнь мечтала! О несгибаемом мужике, не идущем ни на какие компромиссы с подлецами. Только таких почти не бывает… Да и трудно таким… Гибнут они первыми… Но тебе я погибнуть не дам! Не позволю, слышишь?!

— Машенька… — растрогался Алексей. — Солнышко… Жена ты моя…

— И не фиктивная!

Киллеры прибыли ранним утром. Их было одиннадцать человек — лучшие бойцы Голована. Парни имели при себе подробную карту местности и расположение нужного им объекта знали. Подъезжать к нему на автомобиле они не стали — чтобы не шуметь. Подошли тихо, оставив одного бойца стеречь машины.

— Ишь, выстроил терем-теремок! — усмехнулся Кабан, старший группы. — За каким… ему такая роскошь в этой глуши? Здесь и людей-то нет, даже повые…ваться не перед кем!

— Может, хозяин сюда девочек возит, — хихикнул боец по прозвищу Шило.

— Как действовать будем? — чуть насмешливо спросил Сека, самый опытный боец группы, несколько обиженный, что старшим назначили не его.

— А чего голову ломать? — пожал плечами Кабан. — Они там все еще спят. Врываемся в дом, обоих мужиков валим, девку забираем. Какие проблемы?

— Ты когда-нибудь работал с Разором? — усмехнулся Сека.

— Нет, — ответил Кабан.

— А я работал. И знаю, какие проблемы. Ты хоть слышал, что Разор — снайпер?

— Ну?..

— Гну! Слышал или нет?

— Ответить за базар! — возмутился Кабан.

— Сам не базарь. Разор бьет пулю в пулю даже из дерьмового «макарки». А уж из своего револьвера… Причем он бьет пулю в пулю с обеих рук, по-македонски. И чутье у Лешки действительно волчье. И реакция… Если мы поступим, как ты предлагаешь, он сразу положит нас почти всех. Или вообще всех. Торопишься на тот свет?

— Что предлагаешь ты?

— Ждать. Окружить дом, затаиться и ждать. Рано или поздно Разор выползет на улицу. Тут мы его и грохнем.

На том и порешили…

Солнце уже ярко светило в окна сказочного дома. Хотя Лешка и был с похмелья, голова у него не болела. Бурная, счастливая ночь, чистая старшовская самогонка и солнечное утро, встреченное в одной постели с любимой… Как хорошо! Какое блаженство!

Он встал с кровати, потянулся. Маша еще спала. Не желая ее будить и не зная, чем заняться, он вышел из дома — попрощаться с верным «ЗИЛом», который, наверно, сегодня перейдет к кому-то другому. Машина стояла метрах в двух от крыльца.

— Чего ты ждешь? — прошипел Сека Кабану. — Почему не стреляешь?

— Позиция неудобная! — огрызнулся тот. — Справа крыло крыльца, слева — тачка! Сейчас…

Бандиты сидели в кустах за забором, окружавшим дом Игната.

— Бей очередью! — опять прошипел Сека. — Зацепи его, ребята доделают! Стреляй же!

Кабан поднял автомат.

Сделав пару шагов, Разор вдруг почуял опасность — как всегда неожиданно и без всяких видимых причин. Опасность исходила отовсюду, со всех сторон, словно каждый куст за оградой палисадника готов был вот-вот взорваться или стрелять. Лешка ощущал себя живой мишенью, волком, выгнанным на открытое место, плотно огороженное флажками. Каждый следующий шаг грозил гибелью. Но и стоять столбом было нельзя…

Он просчитывал ситуацию. Метнуться обратно в дом?

Одного прыжка мало, далеко, а второго сделать не дадут, скосят очередью. «ЗИЛ»! Верный «ЗИЛ»! Между ним и здоровенным штабелем аккуратно сложенных кирпичей есть узкое, но достаточное для укрытия пространство! Добраться бы туда!

Кабан потянул спусковой крючок.

В тот же миг Разор, пригнувшись, нырнул под машину. Струя свинца, хлестнув по бронированному боку автомобиля, рикошетом брызнула во все стороны. Он перекатился с живота на спину, затем на бок, приподнялся и спрятался между колесом «ЗИЛа» и кирпичами.

— Маша! — заорал Алексей. — Маша, револьвер! Маша, скорее! Брось сюда револьвер!

— Он безоружен! — ухмыльнулся Сека и встал в полный рост. — Он безоружен! Мочи его, братва!

Сам Сека не мог попасть в Алексея — тот был скрыт от него бронированным автомобилем. Но бандит все же полоснул машину из автомата — от злости и от тщательно маскируемого, неотступного, грызущего, почти мистического своего страха перед Разором.

Эти выстрелы были неопасны. Но с другой стороны палисадника, по левую руку от Секи и прямо напротив Алексея, уже поднимался из-за ограды хищно ухмыляющийся боец, вскидывая к плечу автомат. Разор замер.

И тут на пороге дома появилась Мария. Не успевшая одеться, совершенно голая, она сжимала одной рукой револьвер, а второй — подсумок, полный патронов. Мария походила на современную амазонку. Глаза ее сверкали яростью.

Мгновенно оценив ситуацию, Маша схватила оружие обеими руками и выстрелила навскидку, почти не целясь. Бандит, целивший в Алексея и на мгновение остолбеневший при виде обнаженной красавицы, дико заорал: пуля разворотила ему плечо, почти оторвав конечность. Парень повалился на землю.

— Лешка, держи! — крикнула Мария, швыряя Разору револьвер и подсумок. Теперь Разор чувствовал себя уверенно.

— Маша, в дом! — приказал он.

Мария быстро скрылась за дверью.

Однако положение Алексея было незавидным. Только страх удерживал бандитов от попытки накрыть парня шквальным огнем. Он понимал: долго так продолжаться не может, с минуты на минуту блатняки решатся, начнут атаковать. Никому неохота подставляться первым. Но старший отдаст приказ, и, хочешь не хочешь, бойцы подчинятся. Что же делать? Ситуация казалась безвыходной. Алексей лихорадочно соображал. И вдруг в дверном проеме опять показалась Маша.

— Алексей, лови! — крикнула она, кинув ему…

Поймав, он чуть не заорал от радости. Это были ключи от «ЗИЛа». Ну конечно! Он же бронированный, пуленепробиваемый! Теперь остается только попасть внутрь автомобиля — и ты недосягаем! Ай да Машка!

— Огонь! — вдруг заорал Кабан. Сам он, чувствуя относительную безопасность, поскольку был прикрыт от Лешки «ЗИЛом», встал из кустов и принялся бешено палить по неуязвимым стеклам машины.

— Дурак! — прошептал про себя Сека. И оказался прав, ибо знал, каков их противник. На миг высунувшись из-за багажника, Разор точным выстрелом разнес Кабану голову.

Алексей понимал, как отреагирует на это «братва» — секундным оцепенением и последующей вспышкой безрассудного бешенства. Поэтому он не терял ни мгновения. Отпер дверцу автомобиля и метнулся внутрь. Едва дверца захлопнулась, как по бронированным бокам «ЗИЛа» ливнем хлестнули автоматные очереди, сопровождаемые звериным ревом бандитов.

Он рванул машину с места, разогнался и бампером вышиб стальные ворота. Взбесившиеся блатняки своей психованной бесполезной пальбой обнаружили себя: все они располагались равномерно вокруг старшовского дома.

Вырулив, Разор понесся вдоль забора, сминая кусты и людей. На вопли искалеченных и беспорядочную стрельбу он просто не обращал внимания, сосредоточенно давя врагов.

Оказавшись позади дома, Разор резко затормозил. Двое бандитов убегали в сторону леса. Он опустил стекло бокового окошка и свалил их двумя выстрелами, после чего опять закрылся внутри броневика и поехал дальше — напролом.

Конечно, блатняки не дожидались, пока Разор их передавит. Оставив попытки прострелить неуязвимый автомобиль, бойцы бежали к дороге. Всех их настигли пули, выпущенные Разором из своего револьвера.

Алексей бросил оружие на сиденье, опустил голову на руль. Ему надо было прийти в себя.

Он не знал, что сражение еще не кончено. Хитрый Сека, осознававший лучше всех остальных, насколько опасен их противник, не побежал к лесу или к дороге, как другие, а затаился в кустах, выжидая. Пока Лешкин броневик преследовал убегавших, Сека перемахнул через забор и ринулся в дом. Он рассчитывал если не выполнить задание шефа, то по крайней мере сохранить собственную жизнь.

Маша, уже одетая, сидела на кровати, с тревогой прислушиваясь. Сека ухмыльнулся, вошел в комнату, покачивая автоматом.

— Привет, детка!

Мария вздрогнула и посмотрела на бандита.

— Кто ты такой? Где Алексей? — требовательно спросила она, стараясь не выдать своего испуга.

— Думаю, Разор сейчас появится, — хмыкнул Сека. — А мы с тобой его встретим. Он нам не нужен — ни тебе, ни мне. От него следует избавиться. А после ты поедешь домой, к папе Головану.

Мария промолчала. Выяснять что-то у этого упыря она сочла бесполезным. Маша понимала одно — Алексей в опасности. Ему необходимо помочь. А уж как — подскажут обстоятельства.

— Ну-ка встань! — приказал ей Сека. — Я рискую вызвать ваше неудовольствие, герцогиня, но в данном случае собственная шкура мне дороже! — издевательски добавил он и уже другим тоном рявкнул: — К окну!

Маша подчинилась.

— Не так близко, — сказал Сека, подходя к ней сзади и обхватывая левой рукой за шею. В правой Сека сжимал автомат. Он как бы прикрылся девушкой, выставив ствол в окно.

— Сейчас Разор подъедет, выйдет из машины, тут я его и завалю, — пояснил бандит свои действия. — А ты послужишь щитом. По тебе он стрелять не будет. Будешь дергаться, придется пришить и тебя. Конечно, это будет для меня катастрофа, но выхода нет. Поняла?! — вдруг грубо выкрикнул он, сильно тряхнув Машу.

— Поняла, — ответила она сквозь зубы.

— Вот и хорошо. Стой спокойно.

Вскоре к дому подкатил лимузин. Ничего не подозревавший Разор вылез из машины. Сека прицелился.

— Прощай, братец! — тихо сказал он, потянув спусковой крючок.

Неожиданно Маша рванулась, обеими руками толкнув оружие. Очередь, наверняка прошившая бы Леху, ушла в землю, а девушка зубами впилась в руку бандита.

Сека взвыл от боли. Ничего подобного он не ожидал. Автомат с грохотом упал на пол.

— Ах ты, сука! Ах ты, сука! — заревел блатняк, пытаясь отбросить от себя вцепившуюся в него девушку.

Но ничего не получалось: Мария боролась отчаянно, яростно. Тогда Сека свободной левой рукой ударил ее по затылку. Она застонала, однако не выпустила врага.

Сека слышал шаги Алексея. Он почувствовал страх. Рывком развернул Марию лицом к двери и схватил висевший на поясе нож.

Ворвался Алексей с револьвером в руке.

— Замри, Разор! — крикнул Сека. — Замри, или я прирежу девку!

Алексей замер.

— Оружие на пол! — скомандовал бандит.

— Ага, жди! — ответил Разор. — Безоружного ты меня попытаешься прикончить. Хрен тебе!

— Я убью ее!

— Не убьешь, кишка тонка, Сека. Если ты ее тронешь, я уж тебя точно не пощажу. И кое-кто тоже не пощадит — ты знаешь, о ком я. Так что нет у тебя шансов, парень. Лучше отпусти Машу сам. Тогда я, может, смилуюсь и подарю тебе жизнь.

Сека задумался. Положение действительно казалось безвыходным. Зарезать возлюбленную Голована — значит подписать себе смертный приговор. С другой стороны, Разор — вот он. И его ствол заряжен не пластмассовыми шариками.

— Вижу, ты думаешь, — усмехнулся Алексей. — Ладно, предлагаю компромисс. Я дам тебе слово не убивать тебя. Разор всегда держит свое слово, это знают все. А ты, во-первых, отпустишь Машу, а во-вторых, сделаешь кое-что для меня. Ты мне вовремя попался, Сека. Ты мне нужен. Нас с тобой повяжет один общий секрет. Мы станем соучастниками, и ты будешь уже не опасен мне. Ну, согласен?

Бандит подумал.

— Поклянись, что при любом раскладе сохранишь мне жизнь и не подведешь под разборку с шефом! — решился он наконец.

— Что ж, клянусь. Слово Разора. А теперь брось нож и отпусти девушку.

Сека повиновался. Маша, освободившись из его объятий, встряхнулась, развернулась и влепила ему пощечину.

— Козел!

Бандит снес оплеуху и оскорбление, стоял и молчал.

— Машенька, успокойся! — сказал Алексей.

Он подошел к ней, свободной рукой обнял ее, почувствовал, что она дрожит.

— Милая, успокойся, отдохни и приготовь поесть, — попросил Алексей. — Нам надо дождаться Игната. А я пока пообщаюсь с этим молодцом, — он кивнул на Секу. — Пойдем на воздух, террорист хренов!