Я думала, как много было
В день дат, рождений и чудес,
Как имена, что и кадило
Не закадит цепей подвес.
Какой же рок всех их упомнит,
Священник думает о том.
Скорей с той скоростью тутовник
Не вырос – уложился том.
Чтоб скорость света смог измерить
Писатель на страницах тех.
Светило скрыло из материй
Ума безудержность утех.
И я отправилась вдыхать
В саду новейший порт идей.
Багаж держу – дано что знать
Для понимания людей.
Худой какой-то негритосик
Молился странно на Луну.
Встал на колени, как вопросик,
Попав в неведому страну.
Он обернулся, дернул пальцем,
Повел так резко он плечом,
Смеясь, что бабушек от пяльцев
Не оторвешь и с калачом.
В бараний рог, молясь, согнулись.
Вот шляпу черную свою,
Чтоб люди только б не согнулись,
Негр подложил здесь под Луну.
Дорогу женщинам оставив,
Мужчинам – чистый тротуар,
Он провидением управил,
В ладонях грея свой пиар.
И будто черной сковородкой
На небо тучи вдруг легли.
Луну и Солнце загородкой
Понятий, смыслов раздели.
За мной те тучи полетели
И завязали по рукам.
Я долго ехала в туннеле
И прижималась я к углам
Сидений, стен и рукояток,
Чтоб тучи те не унесли.
Но на дороге есть порядок.
И ангелы меня спасли,
Как тихую овечку в небе.
Из туч вдруг облачность взошла.
И черной проволокой небыль
Ушла под землю, как змея.
Негр доказал, как утихает
Из уст в молитве ветер зла.
Как минус, тряпкой вытирает
Слов слякоть, что дала слеза.
Не плачьте, стойте и дышите.
И шитый солнцем небосклон
Расчертит план на монолите
Ума, как отражение имен.
16.11.14.