— Чей вы агент? — спросил русоволосый, представительный Николай Иванович у сидевшей справа от него Мышки. По речи слышу, что вы — русская. Но сам способ назначения встречи в Тушино был столь необычным, что мне остается лишь теряться в догадках. Я стал жертвой эксперимента? Кто вас прислал? — Он повторил уже произнесённый вопрос, не надеясь получить точного ответа.

— Я не знаю, поверьте мне! — девушка ответила правду. — Мне неизвестны имена тех, кто просил меня передать вам лично в руки некоторую документацию.

Она извлекла из своей громоздкой сумки белый конверт большого формата, изготовленный из очень плотной непрозрачной бумаги. Николай Иванович с удивлением осмотрел это странное послание: конверт был бесшовным! Изготовлен по новой технологии: обычно конверты заклеиваются сзади, и сразу заметно место склейки. Но здесь не было одного места соединения: словно конверт сам собою сросся после того, как в него упаковали нечто. Выглядело все это очень странно, как продолжение сна.

— Так я пойду, Николай Иванович? — спросила Мышка робко и с ощутимым уважением в голосе: собеседника она, похоже, уважала. Его роль в истории казалась ей скорее грустной, чем негативной: он старался быть полезным стране, но возможности были невелики, он ничего не мог сделать единолично.

— Нет, голубушка, вы останетесь! — Николай Иванович улыбнулся, но произнёс эти слова с нажимом, — пока я не изучу все принесённые вами материалы, или что там есть в этом конвертике, вы из этой машины не выйдете! Возможно, мне стоит вас задержать и препроводить по одному адресу, как иностранную шпионку? Не бледнейте, я не стану этого делать! По чистой вашей речи слышу, что происхождения и местожительства вы нашего, советского. А кто вас послал: ЦРУ, МИ-8, Моссад или некие местные доброжелатели, — возможно, вы этого сами не ведаете, так как лично меня никто сюда въяве не звал. Может быть, и с вами — такая же история. Хотите узнать, каким манером меня сюда позвали, и это в день президентских выборов? Мне трижды снился один и тот же мучительный сон, подавляющий волю. Словно мне приказали быть здесь в определенный день и час! Даже некоторые ваши приметы были указаны!

Мышка слушала его, пораженная. Во-первых, ее удивила подобная откровенность и простота одного из местных лидеров в обращении с нею, совершенно незнакомым ему человеком; во-вторых, поразил сам способ доведения информации о будущей встрече.

Получается, что на психику Рыжкова было оказано давление. Причем с этой целью использовалось некое полевое воздействие, наверняка, с помощью доселе неизвестных науке приборов, которые, выходит, существуют, но засекречены от общественности.

И сама она является лишь недоумевающей пешкой в руках совершенно неведомых сил, непонятно к чему стремящихся и готовых в своих интересах с легкостью прибегнуть к подавлению человеческой воли.

Как-то неуютно стало Мышке от такой мысли, что она, возможно, отнюдь не на силы добра работает. И не в ее силах разгадать их замыслы!

Да, ее семье позарез были нужны средства к существованию, а таких денег ей больше нигде бы не предложили.

Не совершила ли она ошибку, согласившись на это авантюристическое путешествие? Ведь цель поездки пред ней вначале не открыли: все стало ясно только вчера, когда Мышка уже ничего не могла изменить, будучи поставлена перед открытием: она — в прошлом!

То, что ее встреча должна состояться ни с кем иным, как с самим Николаем Рыжковым, она узнала лишь сегодня, вскрыв очередной пакет с инструкциями. Неужели нельзя было заранее поставить ее в известность, что к чему?

Не слишком уважительно ее наниматели относятся к душевным переживаниям своих агентов! Впрочем, как и все организации подобного типа. И кем ей стоит считать себя в этом мире? Курьером? Шпионкой? Разведчицей? Или контрразведчицей, деятельность которой, однако, ничуть не изменит уже сложившийся расклад?

— Что здесь может быть, как вы полагаете? — спросил Николай Иванович в некоторой нерешительности, указывая на конверт в руках Мышки. Почему-то ему не хотелось даже брать в руки адресованное ему послание.

У кандидата в президенты возникло нелепое опасение, что содержимое конверта может быть опасным. Конечно, бомба сюда не войдёт, но вдруг, к примеру, тут спрятаны споры сибирской язвы? Или некий сильнодействующий яд, убивающий при вдыхании? Или…? — Возможно, вы откроете ЭТО сами? Будьте так любезны!

Мышка вздрогнула: ей велено было всего лишь передать в руки пакет с документами и тут же уходить. Она просто не могла находиться здесь в тот момент, когда Рыжков приступит к ознакомлению с содержимым конверта. Почему? Да потому, что в подвеске из изысканных стразов Сваровски, игриво свисающей с ее жемчужных бус, выдающих в ней отъявленную модницу и весьма недалекую особу, — укреплена крошечная, в полтора миллиметра, видеокамера, работа которой была активирована Мышкой еще на подъезде к Тушинскому аэроклубу.

Ее нанимателям требовалось подтверждение реального выполнения ею порученного задания. Доказательствами должны были стать мелькающие кадры пейзажей за окнами такси, первые фразы с Рыжковым и передача конверта лично в руки Николаю Ивановичу. Никаких доверительных бесед и, тем более, принятия Мышкой участия в изучении переданной документации, организаторами встречи не предусматривалось. Как быть?

— Если вы немедленно не вскроете этот пакет, я просто верну его вам обратно и уеду по своим делам. — Мужчина был настроен серьёзно. — Поймите: я не могу доверять тем, кого не знаю. Надо мною и так уже поставили незаконный эксперимент, вызвав меня сюда в неурочное время. Если вы хотите уйти, не присутствуя при вскрытии бумаг, значит, мне есть чего опасаться.

Мышка мысленно топнула ногой: камера продолжала работать! Как ее отключить незаметно? Нет такого способа! Однако, если она уйдет сейчас, совсем провалит задание; возможно, ей не выплатят вторую часть обещанного вознаграждения. Если она останется, вновь нарушит инструкции, но реципиент все же получит возможность узнать, с какой целью был приглашен.

Пришлось выбирать из двух зол меньшую. Она попыталась открыть конверт, но не тут-то было: бумага казалась такой гибкой, целостной и не рвущейся, словно являла собой некий неизвестный материал. Это была бумага лишь по виду. Мышка и так, и так пыталась вскрыть конверт, — все напрасно! Она не могла нарушить его целостность!

В итоге Николай Иванович извлек из бардачка автомобиля крошечный перочинный ножичек, открыл его и протянул Мышке не без некоторого колебания. Неловко она приняла подношение и аккуратно попыталась разрезать конверт по боковой линии, стараясь быть осторожной, чтобы не повредить документы.

Однако, нож даже не входил в бумагу, но скользил по ней, словно по ледяной горе. Чуть не заплакав с досады, Мышка со вздохом возвратила своему визави игрушечный ножичек и беспомощно развела руками.

— Не могу! Чудеса какие-то! — она была готова заплакать: так удачно все прошло, благополучно добралась, и ОН приехал вовремя, и — на тебе!

Но, убедившись в том, что девушка действительно пыталась вскрыть послание, нисколько не опасаясь скрытых внутри опасностей, Рыжков взял конверт в руки и попробовал сам его открыть.

И тут произошло чудо: ему даже не пришлось брать нож в руки! Как только пальцы Николая Ивановича соприкоснулись с поверхностью конверта, немедленно возникло невидимое ранее место склейки, располагавшееся сзади, как раз в том месте, где обычно заклеивают конверты! Мышка переглянулась со своим взрослым собеседником.

Неизвестно, какая мысль пришла в голову ему, но она решила, что здесь некто использовал технологию считывания ДНК или дактилоскопических данных: конверт явно был изготовлен для того, чтобы его мог открыть только адресат! Рыжков хотел было приложить усилие, чтобы разорвать место склейки, но этого не понадобилось: оказалось, что ничто более не препятствует извлечь документы из внутренней полости конверта. Словно он и не был заклеен!

Пораженный, Николай Иванович заглянул внутрь. Там лежало несколько бумажных листов и фотографий. Больше ничего не было.

— Николай Иванович! Теперь вы спокойны: внутри всего лишь бумаги и фото. Позвольте мне уйти! — попросила Мышка почти жалобно: неумолимая камера продолжала мотать свои кадры, каждый из которых приближал Мышку к тому, чтобы стать ей нежелательной свидетельницей того, что видеть не нужно. Она не хочет знать о том, что знать не должна!

Но Рыжков оказался непреклонен. Сказал тихо, но твердо:

— Вы останетесь со мной до тех пор, пока я не изучу все документы. Их не так уже много, как вижу. Не противьтесь, — вы же не хотите, чтобы вас удерживали силой? Итак, что здесь у нас? — И он извлек из конверта бумажные листы. На самом первом шли какие-то цифры. Одного взгляда на эти цифры Рыжкову хватило, чтобы буквально позеленеть.

Он глубоко вдохнул воздух, глянул на недоумевающее личико девушки, и несколько успокоился: она точно не подозревала о том, что именно означали эти цифры. Ничего страшного в них, впрочем, не было: никаких огромных сумм они не подразумевали. Однако, цифры соответствовали номерам личных счетов Николая Ивановича и точных сумм, с точностью до сотых долей рубля. И не только рубля.

Значит, все они, — наиболее известные деятели эпохи, — под колпаком у неизвестной организации. Или это просто родной КГБ постарался? Сомнительно, чтобы гэбисты избрали такой неординарный метод, чтобы сказать: "а мы все про тебя знаем, родной!"

Переложив первый лист в конец тонкой пачки бумаг, Николай Иванович приступил к просмотру следующего. Здесь тоже были цифры и имена. Имена всех сегодняшних кандидатов в президенты РСФСР! Но что означали цифры?

— Кто составил подобную подборку? Таков прогноз возможного развития сегодняшних событий? — спросил он, явно и не ожидая ответа.

Мышка заглянула в документ, речь в котором о реальных результатах выборов президента Российской Федерации. Напротив имени кандидата стояли цифры в процентном соотношении количества набранных голосов. По алфавиту.

1. Бакатин, Вадим Викторович — 3,42 %

2. Ельцин, Борис Николаевич — 57,30 %

3. Жириновский, Владимир Вольфович — 7,81 %

4. Макашов, Альберт Владимирович — 3, 74 %

5. Рыжков, Николай Иванович — 16, 85 %

6. Тулеев, Аман-гельды Молдагазыевич — 6,81 %

7. Против всех — 1, 92 %

— Неужели Ельцин победит с подобным отрывом? — Николай Иванович нервно вытер платком пот со лба. — Значит, напрасны были все усилия?! Кто сделал такой прогноз? На основе чего указаны цифры? Ведь в районе обеда еще никто не получил точной информации с мест, подсчеты пока приблизительны! Неужели это правда и такой большой процент избирателей поддержал ЕГО? Неужели народ настолько слеп?!

— Народ нуждается в политике, способном разжечь в душах массовый психоз, — Мышка ответила серьёзно, как никогда. — Но этот кандидат не готов вести за собой страну в реальности. Люди просто ошибаются, видя в артистизме реальную живую душу человека, готового бороться с несправедливостью. Чем больше человек кричит и доказывает свою самость и значимость, тем более он внутренне слаб. Поверьте, Николай Иванович, мне искренне жаль, что мне поручено передать вам такую информацию. И поверьте: я не знаю, с какой целью именно вам передается подобное знание. Потому что…

— Потому что, в соответствии с вашим прогнозом результатов текущих выборов, после всенародного оглашения этих результатов, мне можно считать себя новым Диоклетианом и отправляться выращивать капусту? — закончил за нее фразу Рыжков. — Потому что наверняка Ельцин, придя к власти, постарается лишить меня всех полагающихся льгот и вычеркнуть имена большинства недавних соратников по партии из истории страны? Так, вы полагаете?

— Именно так все и будет, как вы сказали. — Мышка поняла уже, что камеру ей не удастся выключить, и потому ей стало все равно: либо придется отправлять организаторам ее путешествия полную запись, — и это дискредитирует ее в глазах нанимателей, — либо камеру надлежит просто уничтожить, но в этом случае доверие к ней еще более уменьшится. И так клин, и иначе. А потому — почему бы и не перекинуться парой фраз с одним из бывших лидеров страны?

Действительно, вы будете немедленно лишены всех прежних льгот.

В стране вскоре начнётся свистопляска, цены поднимутся до небес, деньги превратятся в ничего не стоящие миллионы, а вам придется унижаться, чтобы найти себе работу! Но, возможно, вы с вашими знаниями и энергией, найдете себе новый плацдарм для самореализации? Николай Иванович, мне очень жаль, что я передала вам дурные вести.

— Вы специалист по истории КПСС? — поинтересовался собеседник. — Аспирантка? Или еще студентка? Я чувствую, что вы разбираетесь во всем этом! В чем была наша ошибка, по вашему мнению, еще не замутненному наносом необходимости соответствия партийным требованиям?

— Ваша личная ошибка была в том, что вы не постарались разыграть спектакль, подобные ельцинскому, и в результате позволили этому человеку захватить власть. Следствием его прихода к власти станет закономерный развал Союза, хотя центробежные тенденции намечались еще ранее, когда Горбачев неверно расставил приоритеты, избрав политические реформы более важными для страны, тогда как нужно было реформировать и модернизировать в первую очередь экономику, уделив наибольшее внимание промышленности группы "Б" и сельскому хозяйству. После эпохи геронтов, завершившейся в 1985 году, Союз остро нуждался в переменах, но Горбачев повернулся на Запад, и уделил внимание правам человека в нашей стране, справедливо посчитав, что политические послабления способствуют его популярности. Однако, вначале нужно было поднять экономику, а политические тормоза придержать. Его некоторые решения — родни волюнтаризму Н.С. Хрущева: знаменитую кукурузную авантюру помните? Она так напоминает попытку введения Горбачевым "сухого закона" в издревле пьющей стране…

Но, тем не менее, если бы Ельцину не удалось придти сегодня к власти, возможно, Михаил Сергеевич еще и оказался бы полезным для страны. Хотя он уже давно постарался ухудшить отношения не только с вами и Егором Кузьмичом Лигачевым, но и с другими соратниками по партии. С тем же Борисом Николаевичем он не смог, или не захотел, — найти общий язык, и теперь обиженный Ельцин всячески стремится отвоевать власть. Много было сделано ошибок! То, что произойдет сегодня, — начало конца социализма. Вы должны это понимать. 12 июня 1991 года по своей сущности для строя можно сравнить с 30 января 1933 года. И методы политиков — аналогичны.

— Эка вы хватили! — возразил напоказ Рыжков, понимая правоту девушки. — ТОТ хотел завоевать весь мир для своих сограждан, а наш лидер демократов стремится все развалить, руководствуясь лозунгами демократии.

— Николай Иванович, я не аналитик! — Мышка улыбнулась беспомощно. — Я всего лишь случайный исполнитель, которого попросили передать влиятельному лицу некие бумаги… позвольте мне уйти?!

— Не позволю, — до того момента, пока не ознакомлюсь со всеми представленными здесь документами! Однако, мне становится всё более и более интересной деятельность загадочной конторы, которая делает такие выкладки, как только что изученная мною. Хорошо, теперь мне известно, с каким отрывом от прочих кандидатов придет к власти Ельцин; это означает, что мое присутствие на избирательных участках утрачивает целесообразность.

Однако, странной видится цифра голосов, которые якобы наберёт странный товарищ Жириновский: такого успеха для этого недавно вынесенного волной перемен на арену большой политики крикуна никто не прогнозировал, как мне известно. На основе чего приведена цифра? Или таковы предварительные подсчеты по выборочным округам? Молчите? Не знаете…

Я понимаю: вы, скорее всего, лишь незначительный исполнитель поручения некой третьей силы, которой, получается, известно все о развитии политического процесса в стране; но именно вы в данный момент находитесь рядом со мною, и мне с кем более обсудить неожиданные сведения. Или вы знаете гораздо больше, чем стремитесь показать, но скрываете свою причастность к информации?

Мышка ничего не ответила: встретившись с ищущим взглядом Рыжкова, она опустила глаза. От нее ничего не зависело в этом мире, но она чувствовала себя виноватой! Потому что она знала, как все пойдет дальше, но, даже скажи она ему обо всем сейчас, он все равно не поверит, и не сможет ничего изменить, даже если поверит! Зачем была организована встреча? Чтобы сделать больно Рыжкову от сознания невозможности повлиять на события? Зачем он задержал ее в своём автомобиле? Чтобы сделать свидетелем своего потока мысли? У нее даже голова заболела. А документов в пакете было еще немало!

— Почему вы полагаете, что с приходом Ельцина еще более усилятся центробежные тенденции к развалу Союза? Горбачев еще является президентом СССР, и пока не собирается уходить, насколько известно.

— Он уйдет, и довольно скоро. Я вижу эту информацию на втором листе полученного вами послания, — Мышка ткнула пальцем в скупые строки:

"В августе 1991 года в стране произойдёт путч, аббревиатура названия которого станет вам известна позднее. В результате путча, который будет проигран участниками, подписание Союзного договора сорвётся. Лишь в декабре будет образовано Содружество Независимых Государств, в которое войдут, в качестве независимых и суверенных, несколько бывших республик Союза. СССР прекратит существование. Горбачев объявит о своей отставке".

— Как же так? Союз развалится напрочь?! Как можно допустить такое? Что за нелепость тут написана? И вы хотите сказать, что именно Ельцин будет инициировать подобные перемены?

— Да. Ему легче будет стать первым лицом в новой России, нежели представлять себя заштатным функционером, каким он являлся многие годы при Горбачеве. Лишь благодаря грамотно организованной рекламной кампании ему удастся сегодня прийти к власти, но лавирование между всех этих лидеров союзных республик — лишнее, в понимании Бориса Николаевича. Тем более, что из-за политических свобод, данных народу в последние годы, повсеместно возросли сепаратистские и националистические тенденции.

— Все-таки, какая контора ведет подобные прогностические исследования, так что даже мне об этом ничего не известно? Особое управление КГБ? Думается, даже ЦРУ не смогло бы составить столь точный прогноз результатов выборов этого воскресенья, в который, впрочем, я поверю полностью лишь после того, как будет официально объявлена информация о подсчете голосов.

— Николай Иванович, боюсь, что здесь нет ни грана ошибки, — возразила девушка. — Вы можете поверить в эти цифры уже сейчас. Что касается этой "конторы": боюсь, вы мне не поверите. их реальные возможности и цели мне неизвестны, но хотелось бы назвать эту организацию третьей силой, или третьей властью. Потому ей известно все обо всём. Но власть сама по себе им не нужна. Похоже, их интересует исключительно знание о фактах и событиях, о том, как все развивалось и выявление тенденций развития.

— А вот эта последняя строка на страничке с предполагаемыми результатами выборов: "против всех", — там приведена цифра 1,92 %. То есть почти 2 % из числа избирателей, пришедших на выборы, не доверяют никому из ныне действующих политиков? Люди впали в скепсис, допускаю, но зачем, в таком случае, они все-таки пришли голосовать?

— Чтобы проявить свое гражданское волеизъявление, — Мышка косо улыбнулась. — Далее этот показатель "против всех" станет более типичным для результатов выборов. В людях растет неверие к правящей элите. Например, такое вполне естественно для Западной Европы. Читайте дальше, Николай Иванович, или выпустите меня отсюда! Кстати, информации о грядущем путче сопутствует, как я вижу, смонтированная компьютерная фотография с предполагаемыми участниками путча. Взгляните!

Рыжков взял в руки фото, изображавшее путчистов. Вздрогнул. Изменившимся голосом спросил то, о чем начинал догадываться:

— Вы и сами — представитель этой неизвестной конторы, которой заранее известно обо всем происходящем на Земле? Что же вы раньше не появились с вашими фактами? Да, если будет подтверждение по выборам, я поверю всему, что здесь написано и постараюсь что-то изменить. Но что я могу сейчас?!

— Постарайтесь в недалеком будущем донести до знакомых с вами накоротке Язовым, Янаевым, Крючковым и других то, о чем узнали сейчас. Прочтите внимательно, в какой последовательности будут развиваться события. Еще лучше было бы, если бы смогли сойтись в случайном встрече с тем человеком из окружения Ельцина, которому вы доверяете, и убедить в необходимости иного поведения. Постарайтесь дать ему прогноз непременного и негативного развития страны в том случае, если путч провалится. Впрочем, все это я говорю исключительно от себя, Николай Иванович, так как не ведаю, каково мнение отправивших меня сюда, на эту встречу.

— Они все сочтут меня сумасшедшим, если я сейчас полезу к ним с этими данными! — Рыжков рукой махнул отчаянно. — Нужно выждать. С самим Горбачевым переговорить по этому поводу: наверняка, без него путч не состоится! Несомненно, он спланирует отсидеться где-нибудь на ближней даче, в то время как эти люди будут жертвовать свой будущностью в случае, если путч потерпит поражение. Он очень обтекаемый человек, президент СССР!

— Именно так. Отсидеться он захочет на даче в Форосе. Это в Крыму. — Мышка знала, что переходит всякие границы разумного и начинает играть свою скрипку в оркестре, не умея держать смычок в руках. — Горбачева лучше не трогать. Язов, Крючков, Грачев, Лебедь, — начните с них. Но если сумеете к кому-либо обратиться из соратников нынешних Ельцина, достучитесь до них, — это будет отлично! Понимаете, Верховный Совет в целом поддержит Ельцина, но вы постарайтесь заранее расшатать мнение многих депутатов, ведь вам многие верят! С этой целью назову вам некоторые фамилии тех, кто вскоре, всего лишь через два года, станет отъявленным врагом своего нынешнего друга; более того, многие из тех, кто сегодня его поддерживают, окажутся в тюрьме по причине возникшего конституционного скандала, связанного с некоторыми волюнтаристскими решениями "демократа" Ельцина. Не верите? — Она наклонилась совсем близко к уху Рыжкова и выдала несколько известных фамилий. — Дело дойдет до того, что сам Дом Правительства будет разбомблён!

— Это уже совершенно из области фантастики! Где смоделировали подобную белиберду? — Николай Иванович осерчал. — Простите, но я вам не верю, милая!

Как это Ельцин может отдать приказ бомбить здание, в котором будут заседать его же сторонники? Полная ерунда!

— Хорошо, пусть так! — Мышка не настаивала на своем мнении. — Вот на этом фото, видите: Белый Дом, или Дом Правительства зияет черными провалами окон, а внутри в это время засели законные депутаты. Видите танки перед зданием? Это товарищ Ельцин пригласил своих "друзей" навести порядок, и люди пока еще доверяют ему! Но уже в меньшей степени. — Она поднесла близко к глазам визави страшную цветную фотографию, и Рыжков вздрогнул.

— Слишком хороший монтаж! Больше похоже на правду, увиденную во сне! — Он никак не мог уверовать в реальность происходящего: в то, что рядом с ним сидит совсем молодая девушка, возможно, являющаяся агентом иностранной разведки; возможно, входящая в число работников тех странных новых контор, что растут как на дрожжах в последние годы, — может быть, они там все — экстрасенсы, типа небезызвестной Джуны Давиташвили?

— Действительно, слишком хороший монтаж, — как эхо, подхватила девушка. — Думаю, вы и сами догадываетесь: то, что вы видите, никакой не монтаж! И не убедить мне вас в правдивости всего сказанного, пока это не произойдет на деле, но тогда будет поздно уже менять что бы то ни было в этой стране. Вот, ознакомьтесь с прочими фактами основных решений, которые будут приняты в недалеком будущем в Российской Федерации при Ельцине.

— Вы сказали, что Россия изменится, и даже Дом Правительства не будет почитаем будущим президентом страны. Но почему? Останется ли Россия на рельсах страны, строящей социализм, или мы пойдем по пути "третьего мира"? Но тогда страну ждут великие потрясения!

— В России не позднее, чем через два месяца от сего дня, изменится строй, и мы начнем строить капитализм. Вернее, вступим в фазу дикого первоначального накопления капитала. Естественно, социальная защита на некоторое время велит долго жить. Профсоюзы практически утратят свою роль.

Партия, столь долгое время игравшая руководящую и направляющую роль в развитии страны, перестанет доминировать среди множества партий и движений, которые и сейчас уже рвутся к власти. Знаменитая шестая статья перестанет существовать.

Николай Иванович смотрел на девушку, как на сумасшедшую, но почти верил ей. В знак своего отношения он выудил из бумажника крошечную твердую картонную бумажку-визитку, — хотя слово "визитка" не было в ходу в то время:

— Возьмите! Боюсь, что я не в состоянии сейчас ознакомиться со всем остальным предоставленным вами материалом. Где-то я вам благодарен, где-то — огорчен и разочарован… Если у вас будет крайняя нужда, позвоните мне: здесь два телефона. Для того, чтобы вас со мною соединили, произнесите лишь одну фразу: "Тушино. Он поймет", и вас немедля соединят со мною. Видимо, сейчас я поеду домой, чтобы немного придти в себя.

— Николай Иванович, спасибо за доверие! — Она произнесла незначительную и сакраментальную фразу, которую всегда говорят в таких случаях. Бережно взяла визитку из рук Рыжкова, спрятала ее в свой большой кошелек. — В знак доверия, откроюсь вам: я должны была вести видеосъемку происходящего, вот здесь у меня камера включенная запрятана. Но видеосъемка предполагала лишь запечатление момента передачи пакета, — и все. Не предполагалось, что вы силой будете удерживать меня в автомобиле и вступите в разговор. Мне также не стоило разговаривать с вами, но я сама этого хотела. Чтобы доказать вам свою лояльность, я сделаю следующее, — Мышка осторожно сняла с шеи бусы, выудила шпилькой для волос камеру из сияющей подвески, и безжалостно раздавила каблуком крошечное чудо техники. Только крошки остались. Вновь обвила шею жемчужными бусами, как ни в чем не бывало. — Я могу идти?

— Возможно, вас подвезти куда-нибудь? Вам в центр Москвы, наверняка?

— Именно так, почти до самого Кремля! — Мышка засмеялась. — Нет, не подвозите! Будет лишним, если такой человек, как вы, станет развозить по местам подобных незначительных личностей! Не должны нас видеть вместе!

— Обещайте, что вы вновь позвоните мне на днях! — попросил Рыжков. — Мне кажется, что я могу на вас положиться. Как только я узнаю приблизительный подсчет голосов, так сразу же поверю вам в большей степени. Позвоните мне завтра или послезавтра, договорились?

— Хорошо, Николай Иванович! — она кивнула головой так энергично, что пряди волос перелетели из-за спины вперёд, и аромат нежных духов повеял нежно. — Позвоню вам на днях, если успею соединиться. Дело в том, что я уезжаю через пару дней: я ведь провинциалка родом из далекого Поволжья! Дело в том, что меня неожиданно выдернули из привычного круга бытия, лишь для того, чтобы заставить принять участие в этой встрече.

Он подумал: возможно, и ей также навязали в ночных кошмарах это свидание у входа на знаменитый тушинский аэродром? Но ничего не сказал: вышел из машины, подошел к другой дверце, сам открыл заблокированную дверь. Даже подал Мышке руку, как галантный кавалер. Она выпрыгнула на мостовую с легкостью и грацией гимнастки.

— Подождите несколько минут, пока мы отъедем, а потом возьмите такси, хорошо? — тоном вежливого приказа повелел Рыжков. Она кивнула.

Два автомобиля мигом сорвались с места и сгинули из глаз в мановение ока.

Мышка стояла на месте недвижимо, будучи уверена: где-то неподалеку в такси сером притаился Максим, который должен был наблюдать за ходом ее свидания в бинокль. Только вот увидеть он мог только то, что она села в машину, да еще тот момент, когда она из нее вышла: стекла-то в машине оказались тонированными! Вот тебе и 1991 год!

Простояла секунд тридцать. Рядом остановилось такси. Точно такое же серое, как и то, в котором должен Чума подъехать. Рванулась было вперёд, к дороге, и замерла: увидела другие номера. Не он! Хотела отступить назад, на тротуар, но не тут-то было: мигом из серого такси выскочили двое молодых людей в серых приличных костюмах, и затолкали в машину растерявшуюся, но пытавшуюся оказать сопротивление девушку. Такси рвануло, как ракета. Следом за ним через несколько секунд газануло другое такси. Где Чума сидел.