В силу изоляционистских тенденций, возникших в старообрядческой среде, многие элементы традиционной культуры старообрядцев сохранились в специфически-региональной форме до сегодняшнего дня.
В старообрядческих семьях Верх-Нейвинска, бывшего в прошлом местом компактного проживания староверов имел место следующий погребальный обряд.
Когда в семье умирал человек-старовер, то какой-нибудь из её старших членов должен был констатировать его смерть. Если кончина произошла, то все семейные совершали три земных поклона за новопреставленного. После этого о кончине сообщали во врачебный участок, и только получив подтверждение медицинского работника о факте смерти, родные приглашали специального человека для совершения обмывания покойного. В старообрядческих общинах и до сегодняшнего дня сохраняется традиция, по которой мужчину обмывают только мужчины, а женщину – женщины. Но, в связи со снижением численности местных старообрядцев, в последнее время вошла в практику совершенно не свойственная старообрядчеству вынужденная мера, когда омовение лиц обоих полов совершает пожилая женщина, специально на это наставником благословлённая.
Перед совершением обряда омовения все присутствующие в доме должны были совершить начал. Далее омывающий брал тёплую воду и под чтение молитвы: «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный помилуй нас» сперва совершал омовение головы и лица. Меняя салфетку, он продолжал омывать правую сторону усопшего до пояса, затем и левую, и так всё тело. После омовения протирали полотенцем без кружев. Использовавшуюся для омовения усопшего посуду уже больше в быту не применяли. Её либо закапывали, либо разбивали. Все тряпицы и полотенца, которые соприкасались с телом покойного, обязательно сжигались.
Омытое тело клали на широкую лавку либо на доску. Иногда, если это был наставник, или другой какой старец, его клали на стол. Затем при чтении 90-го псалма совершали облачение, начиная с замены прежнего нательного креста на новый. Потом одевали светлую холщёвую длинную рубаху, бельё. Рубаху подпоясывали пояском и одевали кафтан. На ноги одевали чулки и специально приготовленные заранее лапти, изготовленные из лыка, либо связанные из грубой плотной шерсти «лапоточки». Руки укладывали на груди – правая поверх левой. На правой руке обязательно складывали персты, словно для крестного знамения. В левую же руку от среднего пальца одевали лестовку, как правило, сшитую вручную из светлой ткани. Затем одетое тело покрывали белым полотнищем – саваном.
У старообрядцев различных течений за века сложился свой тип покроя такого важного погребального элемента, как саван. У одних это белый покров, у других – полотнище сворачивают пополам и вручную сшивают низ и одну из сторон для того, чтобы получилось что-то наподобие лодки, в неё и кладут облачённое тело, как бы отплывающее от земной суеты к тихому пристанищу и вечному покою.
Далее к сложенным рукам возлагали Животворящий Крест Господень, обязательно осьмиконечной формы, либо другую икону.
Стоит отметить, что уже в начале XX века умерших облачали в более светские одежды. Для мужчин это стали традиционные штаны либо брюки и светлые рубахи, которые, «по старинке», в брюки не заправляли, но обязательно подпоясывали пояском. Староверы – поморцы всех своих усопших облачали только в длинные холщовые рубахи.
В облачении женщин почти ничего не изменилось. Взамен сарафана стали одевать длинную рубаху либо неброское платье с длинными рукавами свободного покроя. Но всё также обязательным атрибутом при погребении остаётся и в наши дни саван.
Всё точно так же было и с омовением женщин. Только при облачении были свои особенности. Если покойная была замужем, то у неё плели две косы и прибирали их ближе к затылку. Если же была женщина незамужняя, то плели одну косу и также прибирали её. Далее на голову одевали кичку, которая имеет и другие названия: «повойник», «чепец» и «шамшура». Поверх кички одевали однотонный платок светлого тона и закрепляли его спереди булавкой у подбородка.
Облачённое тело клали в приготовленную заранее колоду (домовину). Колода – старая форма гроба, напоминающая древние саркофаги. Обычно колоду приготовляли заранее, вытёсывая из цельного массива дерева. В колодах (домовинах) погребали издревле на Руси, но потом эта традиция прекратилась.
С XIX века погребения в колодах на Урале практически исчезли, так как для изготовления колод требовалось много дерева. Известны случаи, когда в некоторых деревнях, например в Таватуе, совершали погребения в колодах, при том, что это было уже в советский период.
Перед положением тела колоду накрывали крышкой и оставляли там кадильницу с углями и ладаном. Для каждения использовалась смола деревьев хвойных пород.
Колоду или гроб с телом оставляли на лавке, причём взор покойного был обращён к домашнему иконостасу, освещённому свечами за новопреставленного. В оставшееся до погребения время у гроба совершалось чтение Псалтыри с дополнительными заупокойными молитвами после каждой кафизмы.
Пока тело пребывало дома, плотники готовили надгробник в виде широкой деревянной рамы, которая потом служила оформлением могилы, и осьмиконечный могильный крест.
В разных старообрядческих направлениях были свои особенности, связанные с установкой могильного креста. Традиционно староверы-поморы предпочитали устанавливать на своих могилах такой древний знак, как «голубец», который по происхождению имеет древние корни, уходящие в дохристианскую культуру.
В старообрядческой среде голубец находит новый этап развития деревянной мемориальной пластики. И поморы стали повсеместно использовать этот небольшой, изготовленный из дерева, столб, украшенный резной кровлей, под которой помещали медно-литой осьмиконечный крест либо икону, чаще всего с изображением Божией Матери «Всем Скорбящим Радость», дабы придать этому древнему надгробному знаку «христьянский» вид. В нашем районе преобладание на погостах голубцов наблюдается в поморской деревне Таватуй и на кладбище посёлка Нейво-Рудянка.
Накануне погребения гроб с телом под пение «Трисвятаго» переносили на руках или привозили на телеге в часовню, где собирались на моление все родственники. Всю ночь служили заупокойную всенощную. По четырём сторонам гроба ставили четыре свечи, которые должны были гореть всё время, пока покойный стоял в часовне.
Если моление возглавлял наставник, либо другой авторитетный старец, то он сам совершал каждение в часовне, начиная с креста, находящегося у рук покойного, далее он кадил самого покойного, начиная с правой стороны с чтением молитвы: «Покой Господи душу усопшего раба Своего, елико в житии сем яко человек согреши, Ты же Яко человеколюбец Бог, прости его и помилуй и вечныя муки избави, Небесному царствию причастника учини», и, подойдя к центру иконостаса, к кресту, заканчивал каждение со словами: «И душам нашим полезное сотвори».
Все собравшиеся в часовне были одеты в свои «моленные» одежды – неброские сарафаны и большие шали в тёмной цветовой гамме, которые женщины по старообрядческой традиции закалывали под подбородком серебряной булавкой. Мужчины одевали старого покроя кафтаны. Наставник совершал в положенные моменты каждение кацией (древний вид кадила, по форме напоминает небольшой ковш с крышкой и длинной рукояткой), окуривая часовню, молящихся и усопшего кисло-горьким ароматом хвои.
Звучало древнее одноголосное пение, горели яркими куполками толстые восковые свечи, мерцали золотыми бликами старые иконы, и люди истово по лестовке отбивали в подручник (небольшая подушечка, сшитая вручную из лоскутков ткани – используется у старообрядцев при совершении земных поклонов) земные поклоны.
В этот момент собравшиеся молитвенно провожали новопреставленного в тот мир, где нет «ни болезни, ни печали, ни воздыхания – но жизнь бесконечная».
В завершение заупокойной службы совершался обряд прощания с усопшим. При пении «прощальных стихир» первыми к гробу подходили мужчины. Совершив без крестного знамения земной поклон на подручник, они со словами: «Прости Христа ради» прощались с усопшим. Далее, осенив себя крестным знамением, они прикладывались к святому кресту у рук покойного. Вслед за мужчинами шли и женщины.
Обычно рано утром, после моления над гробом в часовне, покойного на телеге (редко когда на руках) везли на кладбище к месту захоронения. Старообрядческое кладбище в Верх-Нейвинске находилось внутри единоверческого погоста. Небольшой участок под погребение был и у стен самой часовни, но там погребали не всех, а только наставников, старцев и старообрядческих чернецов.
Впереди похоронной процессии несли надгробный крест, за ним шёл наставник с кацией и клирошане (чтецы и певчие), поющие «Святый Боже…», на телеге везли закрытый гроб с усопшим, в некоторых случаях покрытый домотканым ковром, вслед за телегой неторопливо шли родственники и все остальные. У могилы совершалась лития, иногда, по настоянию родных, гроб открывали.
По завершению литии наставник возглашал отпуст, держа повыше в руке кацию. После чего закрывали крышку гроба и при пении «Вечная память» опускали гроб в могилу. Холм обрамляли надгробником и устанавливали осьмиконечный крест из дерева с голубцом (небольшой крышей, свисавшей вниз под углом с обеих сторон креста). В перекрестие центральной перекладины врезали медный крест или образок, который всегда находился на кресте.
В наше время в Верх-Нейвинске на Старом кладбище можно наблюдать и другое исполнение старообрядческих надгробных крестов: в центре креста находится небольшая полочка, на которую ставили икону только в момент моления на могиле, а затем уносили её с собой.
Ранее существовал при погребении ещё и такой обычай: на установленный на могиле крест вешали полотенце с вышитым кодовым орнаментом-рисунком. По этому декору можно было определить половой признак погребённых, то есть мужчина или женщина, отрок или младенец были погребены в данном захоронении. Изначально такие полотенца оставляли на крестах, пока они не истлевали, что служило символом ветхости и бренности земной жизни.
Позднее повсеместно, не только в Верх-Нейвинске, но и в других населённых пунктах горнозаводского Урала, появился обычай подавать эти погребальные полотенца в знак милостыни за упокой души усопшего. С тех пор и бытуют в домах и в коллекциях музеев эти интересные по своему орнаменту старинные вышитые полотенца. К сожалению, не все они читаемы, так как шифр рисунка у поздних полотенец не содержит той информации, которая закладывалась раньше.
Также, в знак надежды на вечную жизнь со Христом, могилу обкладывали ветками пихты, да и самих умерших часто украшали мелкими пихтовыми ветками, на которые иногда закреплялись цветы, изготовленные из ткани и бумаги.
В погребальный обряд входил ещё один элемент: после завершения моления у могилы все присутствующие оставляли на ней свои подручники, которыми они пользовались в ходе моления в часовне. Своим пёстрым и ветшающим видом они также служили напоминанием ветхости всего земного.
У старообрядцев побогаче, вопреки традициям, проповедующих аскетизм, на могилах устанавливали каменные надгробия в виде стел и плит. Ярким примером этого может служить старообрядческое кладбище в городе Невьянске, на котором сохранились яркие образцы самобытной мемориальной пластики.
В основу очерка легли воспоминания жительниц пос. Верх-Нейвинский Анны Павловны Раевой (1910 г. р.) и Нины Павловны Агаповой (1916 г. р.)
Верхнейвинская старообрядка Арапова Степанида Кондратьевна (1879–1948). Фото из архива Вахрушевой В. Г.
Дорожный складень. Принадлежал старообрядцу Филиппу Кречетову. Сейчас хранится в семье его дочери
Старообрядческая меднолитая икона «Спас Благое Молчание» с избранными святыми. Вторая половина XIX века. Ранее бытовала в семье верх-нейвинских старообрядцев
Пелена под икону. Ранее использовалась в старообрядческой часовне. Шёлк, бархат, галун, шитьё цветными нитями. Из ризницы Воскресенского храма пос. Верх-Нейвинского
Пелена под икону. Ранее использовалась в старообрядческой часовне. Шёлк, бархат, галун, шитьё цветными нитями. Из ризницы Воскресенского храма пос. Верх-Нейвинского
Домашний иконостас старообрядцев. Фото из архива автора
Лестовка. Ткань, бисер, шитьё. Конец XIX века. Из собрания автора
Подручник для совершения земных поклонов. Из собрания автора
Старообрядческие кадильницы-кации. Из фондов Верх-Нейвинского краеведческого музея