Глава 1

Кто-то подарил ему жизнь. Спайк не знал кто этот «благодетель» и знать не хотел. Он всё равно уже умер. Нет, физическое тело всё ещё жило. Сердце билось и голова чего-то соображала, но прежнего Спайка не было. На его месте появился другой человек. Вместо неисправимого романтика и наивного парня появилось чудовище. Спайк понял это, когда его отравляли на Агор. С пустой головой, совершенно ни о чём не думая, в сопровождении конвоя, он прошёл по коридору корвета и вошёл в четырёх местную камеру. Дверь закрылась, замки клацнули и он остался в компании уголовников.

Во время следствия и после суда, его держали в одиночке, а тут — люди. Радоваться бы, да что-то не хотелось. Спайк посмотрел на них и молча пошёл к своей койке.

— О! — поднялся худощавый парень и в полупоклоне развёл руками, — террориста подсадили!

Видимо, он исполнял роль шута. Все засмеялись. Самый рослый и здоровый поднялся с места и преградил ему путь:

— Здороваться надо.

— А ему в падлу, — подал голос третий.

Проход был закрыт и Спайк остановился.

— Дай пройти, — сказал он бесцветным голосом.

Уголовник осклабился:

— А, пожалуйста?

— Пожалуйста.

— Смотри, послушный какой, — он оглянулся на сокамерников, — ты все желания исполняешь, или как?

Спайк больше не стал разговаривать. Не размахиваясь, с самым невыразительным видом, он ударил уголовника в живот. Уголовник согнулся и раззявил рот, силясь вдохнуть воздуху. Спайк ударил его второй раз и сразу переключился на остальных. Через три секунды, все три уголовника лежали на полу. Спайк переступил через них и с прежним невыразительным видом, взобрался на свободную койку. Улёгся на спину и прикрыл глаза.

Вот так штука! Он первым напал на человека. Это действительно было странно. Раньше никогда ничего подобного не бывало. Ни в детдоме, ни в школе, ни к Академии. Он никогда первым не бил. Да и вторым — тоже. Если его били и получали в ответ, то не от самого Спайка, а от кого-то из его друзей. В школе это был Гарри Клестарка, который своими мощными кулаками оберегал его от врагов. И Спайк, без малейшего смущения бегал к нему за помощью: «Гарри, — говорил он, утирая то слёзы и что-то склизкое из под носа, — меня бьют». Гарри бросал свои дела и шёл разбираться. Иногда, в результате этих разбирательств, на его лице появлялся синяк, или два, а случалось, что и всё его лицо опухало и приобретало фиолетовый цвет. Гарри это не смущало. При следующем случае, он поднимался и шёл разбираться с очередным обидчиком. Кулаки у него были огромные. В классе он был самым мощным пацаном. Мог шутя подхватить двух девчонок на плечи и под всеобщий визг, унести на два этажа выше.

В школе Спайк ничем особым не выделялся. Вместе с Гарри иногда прогуливал уроки, из-за чего в детдоме выслушивал нравоучительные речи воспитателей, бегал по коридорам, дразнил старших девчонок, сверстниц дёргал за косички и получал от них книжкой по голове. По успеваемости он был учеником средненьким, едва переваливался с одной тройки на другую. И всё из-за его несносного характера. Сидя на уроке, глядя на учителя, он совершенно не слышал о чём ему говорят. Он улетал куда-то в небеса, играл сам с собой в «танчики», чем нередко смешил весь класс. Увлекаясь, он вдруг начинал громко «стрелять», изображая взрывы подбитых им «танков». Немного повзрослев, Спайк забросил «танчики», но начал играть в шахматы. Для этого он устраивал их у себя на коленях и делая вид, что решает примеры, передвигал фишки по игровому полю. На уроках по физике, он вообще почти всё время сидел спиной к учителю, потому что позади него сидела девочка с которой он разговаривал на всякие интересные темы. Его пробовали перевоспитывать, но ничего путного из этого не получалось. Исправляясь в одном, он неизменно «портился» в другом. Он мг прийти без учебников, или не взять на урок тетради. Во время контрольной, уставиться в окно и замечтаться о каких-то своих невероятных подвигах. Например, о том, как в один прекрасный день он станет «крутым» парнем. Таким «крутым», что один, на глазах множества девчонок, расправится с множеством врагов. Ну и, конечно же, все девчонки станут любить его, вздыхать и писать ему всякие любовные записки. А нечестно получается. Другим в классе пишут, а ему нет.

В Академии Космоспасателей, драться Спайка научили. Но даже на «контрольных линиях», когда ему приходилось сражаться с «врагами», он дрался не по-настоящему. Что не говори, а всё равно, это были всего лишь учения. А тут, в камере этапного корвета, состоялась его первая настоящая драка. Всё получилось так, как он мечтал. Он оказался настолько «крут», что один расправился с тремя врагами. Только девчонок рядом не было и любить его после этой драки никто не будет.

В Академии курсантов учили не просто спасать. Их учили противодействовать террористам, которые могут устраивать аварии на космических объектах. Учили пилотировать катера, учили навигации, рукопашному бою, стрельбе из любого оружия и… много ещё чему. Жаль, после суда над ним, Академию закрыли. Психологи убедительно доказали, что Академия с её «варварскими» методами подготовки, сломала психику молодого человека и подготовила почву для чудовищного преступления. Суд принял эту демагогию за истину и вынес частное определение: академию закрыть. Частное определение, конечно, не прямое руководство к действию, но чиновники раскричались, что есть училища по подготовке спасателей и Академия никому не нужна. Да и дорогое это удовольствие: содержать Академию. На каждого курсанта та-кие деньги тратятся. Та-кие огромные, что в училищах на эти деньги можно сотню курсантов подготовить. Зачем, нам эта Академия с её «варварскими» методами обучения?

А, правда, зачем? Для чего? Пять лет бесконечных тренировок, теории и практики.

Он повернулся и посмотрел вниз. Поверженные уголовники всё ещё не подавали признаков жизни.

Для этого его учили? Чтобы он мог набить им морды? Едва ли.

И вдруг, как-то само собой, в памяти всплыли слова одного из инструкторов: «Очень может быть, что кто-то из вас окажется в опасной ситуации и тогда, вам придётся принимать жёсткие решения. Так что будьте готовы покалечить, или даже убить человека. Убить, защищая себя. Космоспасатель должен уметь спасти себя. Прежде всего, себя. Иначе, грош цена ему. Он и сам погибнет и людей не спасёт». Ну, спасать ему сейчас некого, а себя… Себя он будет спасать всегда.

Дверь распахнулась и в камеру вломились надзиратели. Спохватились.

— Ты что, падла, тут вытворяешь? — Они бросились на него. Спайк не стал с ними драться. Ни к чему. Рано ещё. Не сейчас. Он соскочил на пол, согнулся и напряг тело.

Учили. В Академии учили и этому. Напряжённые мышцу отражали удары не хуже кованой брони. Ближе к выпуску, некоторые курсанты выдерживали удар ножа в живот… Он просто не втыкался. Пробивал кожу и останавливался, словно наткнулся на металл. Пусть потешатся, пусть… А потом сделаем вид, будто ему так плохо, что он не может сам ходить.

— Хватит с него, — выкрикнул кто-то, — а то помрёт, мороки не оберёшься.

Кто-то ухватил Спайка за шиворот и поднял на ноги.

Спайк падал, словно не мог стоять.

— Стой, гадина, — его встряхнули, — на ногах стой.

Но он падал. Падал и цеплялся руками за кровать.

— В седьмую, — приказал старший из надзирателей.

Его вытащили в коридор. Потащили в другую камеру. Спайк висел у них на руках и его ноги волоклись по полу. Склонив голову, он незаметно осматривал коридор, в поисках чего-либо, для себя полезного. Он ещё сам не знал, что он может найти тут полезного, а главное — зачем.

Остановились перед дверью, разделявшей коридор на две половины. Надзиратель стал быстро набирать код. Спайк поднял голову и, матерно, назвал их всех гомосексуалистами. Один из надзирателей встряхнул его:

— Заткнись!

А другой с размаху ударил дубинкой по рёбрам.

Больно. Но Спайк мог радоваться. Он успел заметить набираемый код и был весьма доволен этим обстоятельством. Наверное, в этот момент он и определился зачем ему замечать что-то «полезное». Чёрт возьми, космоспасатель он, или нет? А где он находится? На космическом корабле. В космосе. А где лучше всего работает космоспасатель? Правильно: в космосе. Значит, что?

А что?

Его бросили в камеру. Надзиратель напоследок пнул его и дверь захлопнулась.

Как и положено страшно избитому человеку, Спайк с видимым усилием перебрался на кровать и лёг лицом вниз.

— А лихо он их, — двигаясь по коридору, сказал один надзиратель другому, — ты видел?

— Откуда? Я на кухне был.

— Зайди, запись посмотри.

— Вот оно мне надо! — И они разошлись каждый по своим делам.

* * *

Через час, этапный транспорт Корвет «С-716», отделился от Морловийского орбитального комплекса «Криогелис» и начал разворот. На границе искусственного гравитационного поля, корвет качнуло.

— Придурки, — пробормотал Спайк, — компенсатор отрегулируйте.

Короткой вспышкой маневрового двигателя, корвет толкнул себя дальше от «Криогелиса» и, спустя несколько минут, запустил маршевый двигатель. Оставляя позади себя огненный факел, сошёл с орбиты и двинулся прочь от планеты. Заработал гравируль, корректируя курс. Через пол часа, мощность двигателя резко возросла. Гравитационный компенсатор изменил направление гравитации и увеличил поток. Этим, он компенсировал перегрузки, которые неизбежно возникают при ускорении. Люди, внутри корабля ничего не заметили. Не будь этого компенсатора, людей бы просто размазало по стенам. Да и сами стены расплющились бы в лепёшку.

— Эй! — По радио крикнул кто-то с «Криогелиса». — Мартера живым довезите!

— Довезём! — Отозвался вахтенный офицер.

Мощность двигателя возрастала. Радары щупали впереди себя пространство, экраны тускло светились, мигали индикаторы и шелестела вентиляция. Было спокойно и обыденно.

— Корректировка, — доложил навигатор.

Автопилот чуть дёрнул гравирулем, поворачивая корабль на нужный курс.

Ничто не предвещало неприятностей…

Принесли обед. Через открывшееся окошко подали пластмассовую миску с супом, ложку из того же материала и стакан прозрачного компота.

— А хлеб? — Спросил Спайк.

— Обойдёшься, — ответили ему и захлопнули окошко.

Он сел на кровать, неспешно съел суп и посмотрел на маленькую видеокамеру, что торчала в углу камеры. Рано ещё. Нужно выждать пару дней. Корвет отлетит от Морловии и тогда он может что-то предпринять. А сейчас ещё рано. Терпение превыше всего.

Он выпил компот, поставил посуду на пол и лёг. Жаль, туалет в камере свой. Было бы, как на старых кораблях: для одиночных камер один, общий в коридоре. Тогда он мог бы выйти из камеры на вполне законных основаниях. А так, придется прорываться. Трудно. Одно неверное движение обернётся провалом его замысла.

— Посуду давай! — окошко вновь открылось и в камеру заглянул раздатчик. Он был из числа заключённых, которому за хорошее поведение, разрешили летать на корвете и быть почти что частью экипажа. Он раздавал пищу, носил книги, стирал бельё и убирал помещения.

Спайк подал посуду.

— Скоро у тебя срок?

Раздатчик посуду забрал, а на вопрос не ответил. Захлопнул окошко и пошёл дальше. Спайк вернулся на место и покосился на видеокамеру. Она мешала его замыслам, но не настолько, чтобы он не смог выполнить задуманное.

На ужин принесли кашу. Спайк взял миску и, прежде чем есть, замазал кашей объектив. Возможно, в камере есть другая система наблюдения, но будем считать, что её нет.

Он не успел доесть свою порцию, когда в камеру ворвался разъярённый надзиратель.

— Ты чё, падла? — И с размаха ударил его дубинкой.

Спайк поспешно упал на койку и скорчился, но за первым ударом, второго не последовало. Надзиратель подошёл к объективу и тряпкой стёр кашу.

— Падла, — он направился к выходу, — ещё раз — и я тебя, сука, изувечу.

Дверь грохнула и Спайк сел. Усмехаясь, смахнул кашу с постели и облизнул пальцы. Итак, здесь нарушают правила. Позволяют себе войти в камеру без сопровождения, значит, не чувствуют опасности. Возможно, это потому, что они наивно полагают, будто бежать заключённому некуда. Это хорошо.

…Ему не пришлось ещё раз мазать объектив, или как-то дразнить надзирателей. Они сами вывели его из камеры.

— Мартер! — Крикнули они через раскрытую дверь, — на «прописку».

— Куда?

— На «прописку»! Оглох?

Спайк вышел. Что значит, «на прописку», он не знал. В коридоре стояли четверо надзирателей, раздатчик и несколько заключённых из соседних камер. Один из заключённых был небольшого роста, востроносый и с чёрными волосами. Он был испуган и Спайк не представлял себе, чего он мог натворить такого из-за чего оказался в компании особо опасных преступников. Чуть в стороне стоял заключённый явно из другой категории. Это был крупный мужчина с мясистым лицом. По пояс голый и весь в наколках, он стоял с невозмутимым видом, словно всё происходящее его не касалось.

— Так, — старший из надзирателей по одному пальцу раскрывал сжатый кулак, — сегодня у нас один из авторитетов, другой — ЧМО, остальные — «мужики», а ты у нас кто?

Он обратился к Спайку.

— Террорист я, — с неожиданной злостью ответил Спайк.

— Ха, террорист он! Наймит ты, а не террорист! Тварь продажная, сука — вот ты кто. Шакал, одним словом, и место тебе — говно месить, — надзиратель пальцем указал на пол, — но у нас праздник и потому говно подождёт. Будем играть в паровозик…

— Сам играй, — оборвал его мужик в наколках, — и паровозиком будешь и вагончиком.

Его немедленно ударили концом дубинки в живот. Ударили сильно, ничуть не заботясь о последствиях.

— Ж… слова не давали, — объявил ему старший надзиратель.

Когда-то в журнале Спайк читал, что такое «паровозик». Надо бегать по коридору, кричать «Ту-ту» и делать «чух-чух», по указанию семафора — одного из заключённых, останавливаться и пыхтеть, как это делает паровоз. Следом за этой игрой следовали другие игры, менее безобидные и более унизительные. В любом случае, все участники игры будут избиты, а в «зоне» все будут знать, до какой степени игрок позволил себе опуститься.

— Всё равно ведь бить будете, — сказал Спайк, принимая вид очень испуганного человека, — уж, лучше сразу на «парашу».

У него даже голос задрожал. Вполне правдоподобно.

С некоторым разочарованием, надзиратели уставились на него. Игра и сама «приписка» была для них развлечением. Пообломать «Зека», унизить, преодолев его сопротивление, покуражиться — вот их цель. А тут он сам на «парашу» собрался идти. Не интересно.

Спайк повернулся и намеренно пошёл не в ту сторону.

— Куда? — рявкнул один из надзирателей.

— На «парашу».

— Тебе туда, — и ему указали на другой конец коридора.

Спайк повернулся и пошёл в нужном направлении. Когда проходил мимо «авторитета», тот выразил презрение, плюнув себе под ноги.

— Стой! — скомандовал надзиратель, — убери.

Спайк остановился, посмотрел на плевок и засомневался, как поступить. Слишком покорным быть нельзя.

— Тряпки нет, — жалобно сообщил он.

— Без тряпки уберёшь.

— Не буду, — заупрямился Спайк.

Кто-то сильно и неожиданно ударил дубинкой по спине.

— На!!!

Спайк едва не упал. Он наклониться и ладонью вытер плевок. Не самое приятное занятие, надо сказать.

— Получай! — Его ударили ещё раз.

На этот раз, Спайк свалился. Где-то глубоко внутри него появился вулкан, который зарычал и зашевелился. Спайк не мог дать ему волю. Перед ним стояла куда более важная задаче, чем драка с надзирателями.

— Поднимайся! «Параша» ждёт, — старший из надзирателей указал на закрытую дверь в конце коридора, — Щётку не трогать! Руками «очко» натри до блеска!

С понурым видом, Спайк встал на ноги и двинулся дальше. Трудно сказать, почему один из надзирателей решил остановить его. Скорее всего, Спайк переиграл и надзирателю его поведение показалось подозрительным. А может быть, он придумал новую «игру».

Надзиратель поманил Спайка к себе:

— А ну, сюда иди.

В этот момент до двери оставалось шагов пять, или шесть. Максимум, семь. Замерять возможности не имелось. Спайк решил к надзирателям не возвращаться. Он двумя прыжками преодолел это расстояние и пальцами забарабанил по клавиатуре кодового замка.

Пять знаков, пять кнопок, он выбил в секунду. Дверь клацнула и поползла в сторону. Надзиратели бросились к нему. Неожиданным движением, «авторитет» сделал подножку. Передний надзиратель запнулся, но не достаточно сильно, чтобы упасть. «Авторитет» с силой толкнул его в спину и тем самым окончательно завалил на пол. Заключённые зашумели. Кто-то начал драку с надзирателями, кто-то начал громко материться, а один, жилистый и совершенно лысый мужик вырвал у надзирателя дубинку с электрошокером и начал размахивать ею перед собой.

— А, падлы вонючие! Всех порешу!

Кого он считал «падлами» трудно понять, потому что дубинка и встроенный шокер били всех без разбора.

Возникшая сутолока свела на нет и без того призрачные шансы задержать Спайка и помешать ему уйти. Эта же сутолока помогла «авторитету» вовремя проскочить в уже закрывающуюся дверь.

— Закрывай! — Во всё горло закричал он.

Дверь закрылась бы и без его команды. Надолго ли? Надзиратели сцепились с взбунтовавшимися заключёнными и Спайк мог только догадываться сколь долго продлится это сражение и чем оно закончится. В любом случае, он действовал так, словно надзирателям ничего не мешает и через пару секунд, они смогут открыть эту дверь. Не теряя мгновений, Спайк проскочил на метр вперёд. Сорвал предохранитель с управления блок-дверью и дёрнул рычаг. Взревела серена. Блок-дверь вылетела из потолка и в стремительном падении, рассекла коридор на две части.

Случись разгерметизация, или пожар, блок-двери разрежут корабль на отдельные сектора и блокируют опасное пространство. Спайк использовал это свойство, чтобы избавиться от преследователей. Одновременно с этой дверью, на другом конце сектора сработала вторая дверь, так что беглецы оказались в небольшом участке коридора между жилым и тюремным блоками.

Блок-дверь, можно открыть с командного мостика. Чтобы сделать это, нужна секунда. Надо поднять предохранитель и надавить нужную кнопку. Куда больше потребуется времени на то, чтобы там разобрались в обстановке и приняли верное решение.

— Что дальше? — Вопросил авторитет, — на катер? Ты умеешь катер водить?

Спайк не ответил. Некогда. Пробежал до конца сектора. В двух шагах от второй блок-двери, Спайк открыл боковой шлюз и пробежал в катер. Выхватив, из кронштейна ящик с инструментами, он бросился назад.

— С дороги! — Заорал на «авторитета», который попался ему на пути.

Авторитет отрыгнул в сторону, иначе Спайк попросту сбил бы его с ног.

Закрыв передний створ переходного шлюза, Спайк извлёк из ящика отвёртку и удивительно чёткими движениями, сорвал крышку с пульта управления. Что-то там сделал и, прихватив ящик, перебежал в катер.

— Пристегнись! — На ходу крикнул он, пробегая, через пассажирский салон в кабину.

Перепрыгнув через панель управления, Спайк сорвал крышку и подцепил два «крокодила» на клеммы. Отсоединив два провода, один оставил болтаться, а другой, зачистив изоляцию — прикрутил другому контакту.

Всё! Спайк вновь перемахнул через панель управления и сел в пилотское кресло.

«Доступ открыт», — лаконично сообщал компьютер. Спайк быстро пробежал пальцами по кнопкам, ткнул несколько переключателей и двинул рычажок какого-то тумблера. В недрах катера послышался визг пускателя.

«Реактор: наполнение…»

«Реактор: ионизация…»

«Реактор: сжатие…»

«Катер к полёту не готов».

«Реактор: сжатие — 34 %».

Визг продолжался.

Спайк сидел и ждал. «Авторитет» тоже ждал. Он проигнорировал приказ Спайка пристегнуться и стоял на пороге между кабиной и пассажирским салоном.

— В хвосте люк открыт, — сообщил он, полагая, что Спайк забыл его закрыть.

— Знаю, — коротко ответил Спайк и не шелохнулся, — сядь и пристегнись!

«Авторитет» счёл, что таким образом Спайк приказывает ему помолчать и остался стоять на пороге.

«Реактор: сжатие — 55 %»

«Катер к полёту не готов».

«Аварийный запуск?»

Спайк ответил «нет». Сразу после запуска ему надо иметь возможность запустить двигатель, иначе с корвета его легко расстреляют.

«Реактор: сжатие — 80 %. Синтез начался».

Теперь можно. Энергия на двигатель подана и катер сразу получит возможность маневрировать.

— Пристегнись, — сказал Спайк, — стартуем.

И вновь «Авторитет» проигнорировал его указания. А напрасно. Спайк перекинул переключатель, надавил кнопку аварийного запуска и одновременно с этим дал тягу на двигатель.

С грохотом захлопнулся входной люк. Катер отстрелился от корвета и рванул в сторону. Гравитационный компенсатор не успел сработать и «авторитет» взлетел под потолок. Больно треснувшись головой, упал на пол и громко выругался.

Спайк никак не прореагировал.

Взвизгнул и заверещал сигнал тревоги. На экране появилось пугающее сообщение: «наведение боевых систем противника». Спайк заложил крутой вираж и вырвался из пучка боевого радара. Мультилазеры корвета проткнули пространство своим залпом и замолчали.

Спайк активировал боевую систему катера.

— Оставьте меня! — Закричал он в микрофон, — или я вас уничтожу!

Корвет вновь попытался нацелить на него свои лазеры. Отчаянно маневрируя, Спайк не дал в себя попасть.

После третьего залпа, мультилазер катера, наконец, зарядил накопители и приготовился к бою.

— Оставьте меня! — Уже в панике закричал Спайк, понимая, что сейчас тоже откроет огонь, — слышите, оставьте!

И снова взвизгнул сигнал. На экране вспыхнуло сообщение о наведённом оружии. В страхе, холодея от ужаса и нежелания убивать, Спайк надавил гашетку. Две очереди по четыре разряда, прошили пространство и врезались в корпус корвета. Спайк не мог слышать, как внутри корабля завыли сирены. Через пробитые лазером дыры, со свистом рванулся воздух. Сработали блок-двери. В третьем отсёке ударом лазера разорвало матроса. Другого — потоком воздуха выдуло в космос. Третий матрос остался жив лишь по счастливой случайности: лопнул импульсный накопитель и ударная волна вышвырнула его из помещения. Он пролетел под ещё не опустившейся дверью и плашмя врезался в одну из переборок.

— Оставьте меня! — Кричал Спайк, уворачиваясь от нового залпа, — на что я вам нужен? Умрёте ведь все! Оставьте!

И снова давил на гашетку. Мультилазер рвал обшивку. Летели ошмётки металла и, вырываясь за пределы замыкателя, вспыхивали яркими взрывами. Впрочем, из-за сверхсветовой скорости, ни Спайк, ни кто-то на корвете вспышек видеть не могли. Лишь приборы фиксировали энергетические всплески, да навигационный радар отмечал мутные облачка позади корвета.

Бой продолжался…

Пока накопитель мультилазера заполнялся энергией, Спайк зигзагом обходил корвет. Так называемый, противозенитный манёвр. Из-за малого расстояния, боевой комплекс корабля не успевал поворачивать орудия за катером и все залпы пролетали мимо.

— Оставьте меня, оставьте, — чуть не плакал Спайк, — я уйду в астероидное поле, вы слышите? Выключите свой радар.

Но капитан корвета упорствовал. Он всё ещё надеялся подбить катер и тем самым хоть как-то оправдаться в глазах своего руководства. У Спайка не оставалось выбора. Он снова атаковал его и разрядил по носу свой лазер. Корвет ответил залпом и первый раз за весь бой зацепил его своими лазерами. Катер встряхнуло, потянуло в сторону и резкий сигнал известил, что имеются повреждения. Срезало левый стабилизатор гравирулей и катер стал не столь управляем, как прежде.

Пришлось выпустить ещё несколько очередей, прежде чем с корветом что-то произошло. По широкой дуге, корабль начал забирать в сторону. Почти сразу после этого, отключился радар. Спайк прекратил огонь, но продолжал вертеться возле корабля. Корвет мог пуститься на хитрость, показывая, что не может продолжить бой, а потом, когда Спайк отойдёт подальше, расстрелять его на расстоянии.

Корвет стабилизировал полёт. Сработал маневровый двигатель и Спайк решил, что не ошибся в своих предположениях. Однако, корвет не включил ни навигационного, ни боевого радара, а завопил о помощи. Сначала, «SOS» заработал из кормового автомата спасения. Скоро появился и другой сигнал, посланный с командного мостика. «Потерял энергоблок и навигацию, — сообщал второй сигнал, — пожар в первом и третьем отсёках. Провожу эвакуацию».

«SOS» летел, протыкая пространство. А Спайк находился рядом, слушал эти вопли и сжимал рукоятки управления. Там люди. Им нужна помощь и он может их спасти. Но он не должен, иначе, он снова окажется за решёткой.

И всё же, Спайк не выдержал:

— Эй, на корвете, — дрожащим голосом выкрикнул он, — что там у вас? До прихода спасателей продержитесь?

В ответ его обматерили. Спайк вызверился:

— Вы, б… поганые! Не я ли просил вас не затевать сражения? Какого хрена… — И он тоже обложил их матом от последней до первой буквы.

«Авторитет» уважительно молчал. Спайк перевел дух и снова спросил:

— Что там у вас? Могу взять на борт людей.

Молчание. Он выждал немного и повторил запрос.

— С ума сошёл? — Спохватился «авторитет», — они же нас «заметут».

— Что? — Спайк посмотрел на него, как на муху, которая сначала села на блины, а теперь летает у него над ухом, — там люди.

— Там легавые! Они только что заставляли тебя играть в паровозик! Забыл?

— Паровозик и смерть — разные вещи. Я не хотел их убивать.

— Но они этого захотели! Они не малые дети. Они сами выбрали свой путь. Что тебе ещё надо?

Динамики прямой связи зашелестели и в них появился незнакомый голос:

— Эй, Мартер, слышишь меня?

— Слышу, — ответил Спайк, — кто это?

— Старший помощник капитана Дубовец. Теперь я тут командую… Капитан погиб.

— Сожалею, но…, — он запнулся и повторил слова «Авторитета», — капитан сам выбрал свой путь.

— Оставим это. У меня остался один катер. Второй ты распотрошил. Я эвакуирую людей. Не стреляй, катер переполнен. Я собрал туда экипаж и заключённых. Без стрельбы обойдёмся?

— Обойдёмся, — ответил Спайк, — но радары не включать!

— Договорились, — ответил Дубовец и отключился.

Минут через десять, от корвета отделилась малотоннажная цель. Это был катер, на котором Дубовец эвакуировал заключённых и экипаж. Он сразу заработал двигателем на торможение. Ещё несколько минут и вдруг «SOS» вдруг оборвался. Спайк увидел на экране яркий всполох: корвет израсходовал аварийный запас энергии и, потеряв завесу замыкателя, взорвался.

Спайк повернул рукоятку гравируля и катер по пологой дуге начал отваливать в сторону.

— Ты гений, — сказал «авторитет», когда стало понятно, что опасность миновала, — я — «Лесник». Это погоняло такое. А по настоящему зовут меня Джоном Глейзером. Только ты так меня не зови. «Лесник» я, а фамилию легавым оставь. Это для них.

— Зачем же сказал? — Спросил Спайк.

— Для информации, — он прошёл к сидению второго пилота и уселся, — ничего трогать, как я понимаю, нельзя, — и двумя пальцами указал на пульт, — отключить можешь?

Спайк покосился и качнул головой:

— Не могу.

— Жаль, — он убрал руки подальше от пульта и в пол оборота повернулся к Спайку, — а ты, как я понял, по масти у нас «Шакал»?

— Террорист я, — ответил Спайк.

— Во-во, я и говорю: «шакал». Так вашего брата воры зовут. Честно сказать, вас не любят и в «зоне» «опускают» до самого дна. Но ты не бойся, я тебя в обиду не дам.

— Я не в «зоне», — напомнил Спайк, — чего мне бояться?

«Лесник» засмеялся:

— Это точно. Ты помог мне сбежать, а я помогу тебе, когда прилетим на Балбарон.

— А мы летим на Балбарон?

— А разве нет? — «Лесник» делано удивился, — у тебя есть другая идея?

— Нет. А почему на Балбарон?

— Потому, что там у меня есть друзья и они помогут нам устроиться.

Спайку было совершенно безразлично куда лететь. Он не знал Внешних Миров и не представлял себе, каким образом можно жить, находясь вне Закона. А «Лесник», судя по всему, знал, как это делается и ничуть не тревожился по поводу своего будущего.

Спайк включил навигационную карту и в системе поиска, набрал название планеты. В ответ выскочили координаты и запрос: «Проложить курс?» Спайк ответил утвердительно. Компьютер начал вычисления и через минуту доложил о готовности. Нажатием кнопки, Спайк активировал программу полёта и автопилот повёл катер к Балбарону.

— Молодец, — удовлетворённо сказал «Лесник», — когда мы туда придем?

— Через двенадцать дней, — ответил Спайк, поднимаясь, — если «Аваксы» нас не найдут.

 

Глава 2

Двенадцать дней тянулись долго и мучительно. Первое время, Спайк слушал «интеррадио», в надежде выяснить хоть что-то полезное для себя. Информационный канал кричал о заговоре террористов и о том, что кто-то помог Спайку бежать. Всевозможные пресс-секретари ГСБ, да ещё какие-то руководители, серьёзным тоном уверяли, что Мартер будет пойман, или уничтожен в ближайшие дни. Они подробно рассказывали о том, какой он негодяй и как в его услугах заинтересованы кланы межпланетного терроризма. Эти разговоры распаляли в Спайке тупую и совершенно бессильную ярость. Он начал закипать и стал похож на котёл, который вот-вот взорвётся. Во что может вылиться этот взрыв, не знал ни он сам, ни «авторитет», который молча наблюдал за его поведением. «Лесник» не понимал сути происходящего, но всё же счёл за благо вмешаться и выключить радио:

— Достали своими россказнями! Всё «Мартер», «Мартер», а обо мне ничего! Я ведь тоже птица не малая! Могли бы хоть, словом обмолвиться.

А по правде сказать, он был доволен. Если о нём не говорят и даже не упоминают, что сбежал ещё кто-то, есть вероятность, что его искать не будут. Быть может, в возникшей суматохе, надзиратели не успели сообщить о «Лесник», а позже никто из них не выжил.

— Ты в Законе? — Спросил его Спайк.

— Да что ты? — «Лесник» отмахнулся от него, как от чумного, — мне в Закон? Ростом не вышел. Да и не хочу я. Хлопотно очень. Не для меня такая честь. — Он сел и показал одну из татуировок. — Ты об этом? Знак Законника. Это, Спайк, провокация. Кинули меня коллеги. Чтобы не делиться, сдали копам. А что бы из «зоны» я им не «хват» предъявил, орла нарисовали. В «зоне» самозванцев не любят. Если носишь орла, а сам не в Законе, на перо посадят — однозначно.

— Что значит, «на перо»?

— На нож.

— А откуда в «зоне» нож?

«Лесник» засмеялся:

— Ты как вчера родился. Ножей в «зоне» хватает. Думаешь, я чего с тобой рванул? Шанс был. Теперь доберусь до коллег и всех, — он провёл пальцем по горлу, — а там хоть на гильотину, хоть на перо. Но только после того, как обоссу их могилы. Нам бы только до Балбарона добраться.

— Тебе хорошо, — позавидовал Спайк, — ты хоть врагов своих знаешь. И за дело попал, а у меня и враги неизвестны, и дела никакого нет.

— Да брось ты! — «Лесник» не поверил, — дела нет у него! Станцию взорвал? Вот и дело. Только за тридцать кусков я бы за это не взялся. Мало. Миллиона три кинули — я б ещё подумал.

— А люди?

— Какие люди? — не понял «Лесник».

— Люди, которых бы ты взорвал?

— А при чём здесь люди?

— А при том! — распалился Спайк и вскочил на ноги, — люди садятся в корабль, куда-то летят, у них какие-то планы, их ждут дети, а может с ними летят, а ты приходишь и взрываешь их из-за каких-то трёх миллионов!

Под конец своей речи, он уже кричал и сжимал кулаки. «Лесник» даже испугался:

— Ты чего? Ты за тридцать «кусков» рванул.

— Да не рвал я ничего! Не рвал, понимаешь?

Будь у «Лесник» а рубашка, или пиджак, Спайк бы ухватил его за грудки и тряс бы изо всех сил. Но «Лесник» был по пояс голый, а накопившаяся ярость, искала выхода. Спайк отвернулся и со всей дури ударил кулаком в переборку. Облицовочный пластик треснул и мелкие кусочки посыпались на пол. Спайк на этом не успокоился. Частыми и сильными ударами, он начал добивать облицовку.

— Не рвал я никого! Не рвал! Всех сожрали! Я едва ушёл. Эти твари, ботинок с ноги сорвали, — он повернулся, — ты, говоришь, я взорвал. Все говорят, что взорвал. А не было ничего! Не было этих денег вонючих. Не было! Что мне было сдохнуть там, что бы мне поверили?

Неожиданно, Спайк осел на пол, обхватил голову руками и зарыдал.

«Лесник» растерялся. Он беспомощно оглянулся по сторонам, будто искал поддержки. Хотел что-то сказать, но не нашёл слов, а потом, потрясённый догадкой, присел рядом.

— Только не бей меня, малыш. Не знал я, прости.

Спайк вскочил, бросился к переходному шлюзу и успел добежать до кнопки, прежде чем «Лесник» сообразил, что он хочет сделать.

— Стой, — он бросился за ним через весь салон, — не дури!

Передний створ шлюза раскрылся, загудел контрольный зуммер и «Лесник» прыгнул вперёд. Сбил Спайка с ног и телом прижал к полу:

— Я не дури! Я сдохну без тебя! Ты слышишь? Я даже «SOS» послать не сумею!

Спайк дёрнулся и затих.

— Не дури, — «Лесник» ласково погладил его по голове, — к чему так психовать? Полежи немного, отдохни и всё пройдёт. Жизнь это такая дрянь… Хорошая, в общем дрянь. А выпрыгнуть всегда успеешь. Только уж без меня, ладно? Идем отсюда. В салоне полежишь. На мягком-то лучше.

Он осторожно поднялся. Спайк полежал немного и медленно сел. Посмотрел на разбитую о стену руку, коснулся пальцами капелек крови и встал.

— Ладно, — со вздохом сказал он, — долетим до Балбарона твоего… Сдохнуть и то нельзя.

Спайк закрыл шлюз и пошёл в кабину. Полностью, откинув спинку пилотского кресла, лёг и закрыл глаза. Он слышал, как «Лесник» разложил соседнее сидение и тоже улёгся.

— Не взрывал я, — глухо сказал Спайк.

— Верю, — ответил «Лесник» и они замолчали.

С этого дня «Лесник» называл Спайка не иначе, как Малышом.

— Ты, Малыш, не лежи так много, — сказал он на пятый день полёта, — а то захиреешь. Нельзя так много думать. Нужно просто жить. Остальное — не твои проблемы.

— Как жить? Без документов? — Спросил Спайк.

— Будут тебе документы, — уверено пообещал «Лесник», — главное долететь. Ты лучше смотри, чтобы нас не долбанули по дороге. Думаешь, те, кто тебя засадил, позволят тебе спокойно уйти? Ты им теперь, как кость в горле.

— Почему?

— Ты, Малыш, хороший, но глупый. А потому, ты им кость, что они теперь бояться тебя будут. Вдруг правду искать начнёшь?

— Правду искать? — Спайк нервно засмеялся, — Как? Я сижу здесь и слушаю твои бредни.

— Не бредни это, — «Лесник» ничуть не обиделся, — сам посуди: тебя засадили и засадили капитально. Просто так это не делается. Была причина и причина весомая, раз под «вышку» подвели. Меня вот сдали копам за деньги. Делиться не захотели и по пол миллиона на рыло выхватили, а тебя за что? Денег у тебя не было, на дело ты с кодлой не ходил. Что может быть? Подумай.

— Ты сам сказал, что думать много нельзя.

— Здесь другое дело, — парировал «Лесник», — месть греет душу. Ты сдохнешь, но и они пускай подохнут.

— Не хорошо это, — возразил Спайк.

— Что не хорошо? — Не понял «Лесник» и сел на своём кресле, — не хочешь дохнуть, пускай они дохнут. Я к тому, что дохнуть за зря не надо. Глупо прыгать в космос только потому, что тебя обидели.

Спайк тоже сел. В этом «Лесник» был прав. К тому же, захотелось поговорить. Он посмотрел на вора и возразил:

— Мстить нехорошо.

— Да? — «Лесник» дёрнул бровями, — это кто сказал? А подставлять можно? Засаживать, да под «вышку» подводить? Ты пойми, дурья твоя башка, если тебя так засунули, то и другого засунут. И будут они совать всех кого не лень. А ну как брата твоего засадят, или сестру? А мститель может остановить их.

— У меня нет, сестры, или брата. У меня никого нет. Детдомовец я.

— А, — сокрушенно протянул «Лесник», — прости. Не знал. Но сам подумай, Малыш, у других-то братья есть. И сёстры тоже имеются. И будут эти твари жировать, сажать, кого вздумается, а ты будешь по космосу отираться, да в шлюзы выпрыгивать. Хороша жизнь, не правда ли?

— Хватит об этом! — Потребовал Спайк и провёл рукой по воздуху, как будто обрубил что-то, — достал.

— Как знаешь, — согласился «Лесник» и лёг, заложив руки под голову, — а что на станции произошло?

— Не знаю, — хмуро ответил Спайк и повернулся к пульту, осмотреть приборы, — твари на людей набросились. Пауки какие-то с клешнями… И ещё медузы зелёные со щупальцами… Еле ноги унёс.

— Ты серьёзно? — Недоверчиво спросил «Лесник».

— А что, я похож на шута?

Они уставились друг на друга. «Лесник» не выдержал и отвёл взгляд в сторону.

— Вот и ответ, Малыш. Сдали они тебя из-за этих монстров. Сам рассуди: не посади они тебя, надо будет выяснять, откуда взялись эти твари и кто их завёз на станцию. А главное: зачем их куда-то везли.

Спайк был поражён. «Лесник» ухватил самую суть того, о чём он думал всё время, пока шло следствие и готовился суд.

— И что? — осипшим голосом спросил он, — что бы ты сделал на моём месте?

— Что я бы сделал? — Задумался «Лесник» и почесал грудь, — да «замочил» бы их всех. Сам бы подох, но и их, тварей, потащил бы за собой!

— Но я даже не знаю кто они!

— Всегда найти можно. «Следака» за ж… надо взять и от него всё разматывать. Он наверняка в курсе, что почём. Только в таком деле «жмуриков» будет немеренно. Но ты, я вижу, парень не промах — справишься. Если глупить не будешь.

— Чушь! ГСБ не завалишь.

— А ты пробовал? — «Лесник» пристально посмотрел на него и повторил, — ты пробовал? Нет невыполнимых задач. Размотать можно что угодно. Надо только думать, — он поднял палец к виску, — и стараться. Ты на воле, руки у тебя свободны — делай что хочешь. А то ведь, эти «паучки» сожрут ещё кого-нибудь.

Спайк не знал что возразить. Отвернулся. «Лесник» выдержал паузу и добавил:

— А ты говоришь, нехорошо это. Нехорошо оставить всё как есть.

Спайк взялся теребить один из переключателей. «Лесник» опасливо покосился на этот переключатель, но, увидев, что ничего страшного не происходит, успокоился. Но всё же сказал:

— Ты бы это… Руки убрал, а то не ровен час, с дуру нажмёшь чего-нибудь.

Спайк послушно убрал руку и признался:

— Я другого хочу. Хочу жениться, ребёнка родить. Двух пацанов и девчонку… Или ещё… — Замолк, опасаясь, что «Лесник» станет смеяться. Но «Лесник» с пониманием кивнул:

— И это дело. Но ты вырастишь детей, а их пауки сожрут.

Спайк вскочил, будто пауки уже напали на его сына.

— Ты! — Выпалил он в ярости. И умолк потому, что других слов не оказалось.

— Я? — «Лесник» тоже вскочил. Не так быстро, как Спайк, но всё же вскочил и большим пальцем ткнул себя в грудь. — Я? Это ты! Я вор. Моё дело красть и разбираться с подельщиками, а ты кто? Ты ЧМО, или мужик? И вообще, — он вдруг успокоился и лёг на место, — надоел ты мне.

Спайк постоял немного и вышел в салон. Посмотрев на ряды кресел, прошёл на середину и сел в одно из них. Может, «Лесник» прав? Надо мстить, хотя бы ради будущих детей? Легко сказать. Он даже представить себе не может, как это сделать.

 

Глава 3

Брюс Блумфинг жил на окраине Морвиса — столичного города планеты Морловия. Он был крупным мужчиной, с красным и некрасивым лицом. Его нос, был давно сломан и повёрнут на бок, на левой руке не хватало мизинца, а на шее имелся не очень заметный шрам — след от острого ножа, которым ему пытались перерезать горло. На его груди — ещё один шрам, чуть более заметный — след от пули, которая когда-то пробила бронежилет и застряла в кости. А на правой ноге осталась уж совсем заметная отметина. То был след не от пули, или ножа, и даже не от лазера, а от зубов огромной собаки, которая набросилась на него на одной из планет Внешних Миров. В шкафу, в кабинете Блумфинга хранились некоторые экспонаты его не очень спокойной биографии. Среди них был нож, которым пытались порезать ему горло, пистолет, пуля из которого пробила бронежилет, и всякая всячина, вроде старого скремблера, или короткого дротика с отравленным наконечником. А вот зубов собаки, что пожевала его ногу, среди экспонатов не было. Блумфинг тогда треснул собаку между ушей, а потом, очень быстро убежал. Правда, не пешком, а на машине, но это сути не меняет.

Блумфинг жил не один. У него была дочь семнадцати лет от роду. Она была рослая и грудастая, а в руках имела силу крепкого мужика. Силу она от папы наследовала. Всё другое, начиная от характера и заканчивая внешними данными, позаимствовала у матери. Даже голосом они были похожи. Звали её Линдой. Мать свою она едва ли помнила — та бросила их, когда Блумфинг был в очередной командировке. Бросила, не оставив даже записки, скинув малолетнюю дочь в приют, вытащив из дома всю мебель и мелочевку, вплоть до тарелок, вилок и ножей. Вернувшись, Блумфинг мог бы найти её, но не стал искать. «Чёрт с ней», — сказал он себе и занялся дочкой. Но Служба не оставляла возможности уделять ей много внимания. То и дело начальство срывало его на «важные Дела» и каждый раз клятвенно заверяло, что это в последний раз. Мол, они понимают его положение, но и он их понять должен: дело срочное, а послать, как всегда, некого. Продолжалось это до тех пор, пока у него истёк срок контракта. Не смотря на все уговоры и посулы, он категорически отказался подписываться на новый срок и скоро оказался в отставке. Даже после этого, к нему нет-нет, да засылали связников, с просьбой оказать Службе «услугу». Блумфинг никогда не соглашался и со временем, его оставили в покое. Устроившись в строительную фирму, разнорабочим, он был вполне доволен своим новым положением. Вечерами, занимался с Линдой её уроками, по выходным дням, ходил с ней гулять, ездил на рыбалку, а зимой катался на лыжах. В общем, был примерным семьянином и заботливым отцом.

Теперь, когда Линда выросла и заканчивала школу, «родная» Служба вновь вспомнила о нём. Прямо домой, пришёл незнакомый человек, назвался Крафтом и предъявил удостоверение сотрудника Галактической Службы Безопасности.

— Я в отставке, — сказал ему Блумфинг, — нам не о чём говорить.

— Есть, — возразил Крафт, — было бы не о чём, я не пришёл бы. Ну, а то, что вы в отставке, мне известно и без ваших сообщений. Я читал ваше досье, «Кабан».

Брюс Блумфинг усмехнулся:

— То, что вы назвали мою кличку, ещё не значит, что вы читали моё досье. А хоть бы и читали. Мне-то что с того? Читайте, хоть зачитывайтесь. Я не хочу с вами работать. Меня вполне устраивает та жизнь, которую я имею сейчас.

— Вам нравится месить бетон?

— Мне нравится заниматься своей дочерью, — в тон ответил ему Блумфинг, — а месить бетон ничуть не хуже, чем гоняться по планетам за всяким отребьем. К тому же, я вышел из формы.

— Профессионал из формы не выходит, — возразил Крафт.

Они стояли у калитки и Блумфинг закрыл бы её перед носом Крафта, если бы тот нахально не подпирал её ногой.

— У вас, что агенты кончились? — неприязненно спросил Блумфинг, выталкивая своей ногой ногу Крафта, — так наймите новых, чёрт вас побери! А меня оставьте в покое.

Он вытолкнул ногу непрошеного гостя, но тот просунул в калитку плечо.

— Но дело очень важное. Мне нужна ваша помощь.

— Да пошёл ты! — Разозлился Блумфинг и двинул Крафта так, что тот вылетел на тротуар. — Другого дурака ищите, ясно? А я работаю на стройке. Проваливайте!

Линда услышала его крик и высунулась в раскрытое окно:

— Чего так ругаешься, пап?

— Да ходят тут уроды.

— «Особисты»?

— Они, — согласился Блумфинг.

Он закрыл калитку на засов и неспеша пошёл к дому. Через несколько шагов остановился: за двором послышался визг сорвавшейся с места машины. Спустя секунду, его железные ворота с грохотом разлетелись. Во двор вломилась машина, за рулём которой сидел Крафт. Свирепея, Блумфинг рывком выдернул Крафта из машины, ухватил его за грудки и приподнял над землёй.

— Да я тебя!

Крафт был небольшого роста, худеньким и тщедушным на вид. Справиться с таким Блумфинг мог без труда. И Крафт это понимал. В качестве оправдания, он сунул к лицу фотографию:

— У меня тоже была дочь…

Разгневанный Блумфинг начал трясти его и изрыгать проклятия в виде нецензурной брани. Но на третьем, или четвёртом слове, «Кабан» умолк.

— Была? — Переспросил он и поставил Крафта на асфальт, — а ворота тут причём? Я недавно их покрасил.

Он взял фотографию. На снимке, подперев щеку, в кресле сидела девушка и лукаво улыбалась. Её волосы были распущены и стелились по плечам. Розовая блузка, серёжки в ушах. Молодая, совсем юная особа.

— И где она? — Спросил Блумфинг.

— Погибла на «КСД-3».

Блумфинг опустил фотографию и что-то припомнил:

— Дело Мартера?

— Да, — ответил Крафт.

— А я вам зачем?

К разбитым воротам выкатилась полицейская машина. Два бравых стража порядка, вошли во двор:

— Что произошло?

Блумфинг повернулся к ним и сделал предупреждающий жест:

— Мой двор — частная собственность, господа. Оставайтесь за калиткой.

Полицейские были молодыми, но не из тех, кто пасует в подобной ситуации.

— У нас есть основания полагать, что не вы хозяин дома, — парировал сержант. Предлог надуманный: оба полицейских постоянно патрулировали их улицу и знали Блумфинга в лицо. Тем не менее, этот предлог давал им основание оставаться во дворе и устанавливать свои порядки.

— Линда, — Блумфинг обернулся к дочери, — принеси мой паспорт и документы на дом.

Девушка улыбнулась, стрельнула глазами на сержанта и исчезла. Через минуту появилась, но уже не в окне, а во дворе и с нужными бумагами.

— Держи, — вручила отцу документы, а сама снова стрельнула в сержанта.

Блумфинг заметил это и нахмурился. Сержант подошёл ближе и с деловитым видом взял паспорт Блумфинга. Посмотрел и вернул обратно:

— Извините, — поднял руку под козырёк, — но, нам сообщили, что кто-то таранил ваши ворота.

— Я не сообщал, — сказал Блумфинг, передавая бумаги дочери, — у нас было пари с приятелем, сможет ли он пробить мои ворота.

— Странное пари.

— Может быть. Я его проиграл.

— Придется уплатить штраф, — сержант достал из кармана блокнот, — нарушение общественного порядка.

— Чего? — Удивился Блумфинг, — вот новости! В каком законе сказано, что я не могу сломать свои ворота?

— Вот этот закон, как раз есть, — подал голос второй полицейский, — про ворота там ничего не сказано, но издавать резкий шум в спальном районе запрещено. Если вы не согласны, проедемте к судье и решим этот вопрос.

Блумфинг решил, что к судье ехать не обязательно.

— Пишите свой штраф, — согласился он, — сколько я должен?

— Десять долларов, — ответил сержант, отрывая уже заполненное извещение, — у вас есть две недели, чтобы оплатить.

Блумфинг взял бумажку и указал за ворота:

— Я в курсе. Покиньте мой двор, господа.

— Как скажете, — сержант спрятал блокнот и оба полицейских вернулись к своей машине.

Линда проводила их заинтересованным взглядом.

Блумфинг посмотрел извещение и, поманив за собой Крафта, пошёл в дом.

— А ворота? — Линда указала на покореженное железо, — так и будут лежать?

— Позови кого-нибудь, — сказал Блумфинг на ходу, — и если кто-то появится, меня нет.

— Ты ж в отставке, — язвительно напомнила Линда, — а все «особисты» — уроды.

Блумфинг не удостоил её ответом и повёл гостя гостиную.

Плотно закрыв двери, он придвинул гостю кресло и сел против него:

— Ничего не обещаю, но выслушать могу.

Собираясь с мыслями, Крафт выдержал паузу и начал так:

— Речь идёт о деле Мартера.

Блумфинг согласно прикрыл глаза:

— Я понял. Телевизор смотрю.

— Он сбежал…

— Я и это знаю. Давайте к делу. Сразу и без вступлений.

Крафт вздохнул:

— Мне поручено разобраться в этом.

— Кем? Этим занято Шестое Управление. Ты не из «Шестёрки».

— Да, я не из «Шестёрки». Два дня назад меня вызвал Резидент и просил кое-что проверить по делу Мартера. Это было так странно: я никогда раньше не встречался с Резидентом. Я спросил: почему я? Он ответил, что я лицо заинтересованное, потому что на космостанции погибли моя дочь и жена… А Мартер был там. В общем, странно это. Когда «КСД» взорвалась, меня к делу не допустили, мотивируя тем, что я лицо заинтересованное и по Закону это не положено.

— Так оно и есть, — подал голос Блумфинг, — но в Законе есть оговорки.

— Я знаю. Тогда меня не допустили, а сейчас Резидент сам попросил заняться этим Мартером и именно потому, что я лицо заинтересованное. Я подумал с чего бы это вдруг?

— У него надо было спросить.

— Я спросил.

— И что?

— Он странно на меня посмотрел и выставил за дверь.

— И ничего не сказал?

— Ничего, — подтвердил Крафт, — а сегодня утром, он закрылся в своём кабинете и застрелился.

Блумфинг от неожиданности подался вперёд.

— Лайгер застрелился? Ему ж до пенсии осталось…

— Два месяца, — согласился Крафт, — но это не всё. В своей почте, я обнаружил конверт с запиской, — он полез в карман и достал почтовый конверт с портретом какого-то деятеля, — взгляните. Я полагаю, что Лайгера застрелили, обставив дело так, будто он сделал это сам. Удивительно, что никто не пытается отработать эту версию.

Слушая его слова, Блумфинг взял конверт, неторопливо раскрыл его и вынул сложенный лист бумаги. «Похоже, Мартер не убивал вашу дочь. Ищите Эдварда Чехарда из технического отдела. Он что-то нарыл. Обратитесь за помощью к «Кабану» и никому больше не доверяйте».

— Кто такой Эдвард Чехард? — Спросил Блумфинг, прочитав записку.

— «Почтальон». Бумаги разносит по кабинетам. Говорят, что он зачем-то ходил к Резиденту, но тот выгнал его из кабинета. Но я не уверен, может, это сплетни. Он, знаете ли…

Блумфинг жестом остановил его:

— Давай на «ты».

Крафт кивнул:

— Хорошо. Этот Чехард — рубаха-парень. К нему относятся, как к дефектному. Он обо всём имеет суждение и ни в чём не разбирается. Болтун, одним словом. Последнее время, он копался в деле Мартера. Допусков у него не было, но после суда, дело попало в архив, а оттуда его может получить всякий, кто захочет. В общем, после побега Мартера этого Чехарда никто не видел. Пропал он. А сегодня утром по телевизору, «Шестёрка» обвинила его в заговоре с террористами. Выяснилось, что он написал прошение о помиловании от имени Мартера, и приложил поддельное письмо, якобы от Резидента, чтобы Мартеру заменили смертную казнь на длительное заключение. Всё что я выяснил, так это то, что Чехард купил билет до Авалона, но в корабль не сел.

— А не может быть, — Блумфинг поднял руку, чтобы остановить речь Крафта, — что Резидент действительно написал это письмо, а потом застрелился из страха предстать перед судом? Для некоторых такие вещи страшнее, чем смерть.

— Нет, — решительно ответил Крафт, — я его подпись знаю. На письме от имени Резидента, стоит не его подпись. Штамп и печать, скорее всего подлинные, а подпись — определённо не его. А кто в Коллегии Суда знает его подпись? Вот и приняли за чистую монету. Лайгер в любом случае останется чист.

— Чем этот лже-Резидент мотивировал свою просьбу?

— Оперативной разработкой, всё ещё ведущейся по делу Мартера. Мол, выгоднее, чтобы Мартер был жив.

— Умно, — признал Блумфинг, — но из всего этого ещё не следует, что Мартер не убивал вашу жену.

— Я знаю, — торопливо согласился Крафт, — но я хочу найти убийцу, кем бы он ни был. Будь это хоть Мартер, хоть Президент Федерации, хоть Император из Империи. Но один…, — он сокрушённо качнул головой, — я реалист. Один я ничего не добьюсь.

— В разведке, друг мой, и один в поле воин, — возразил Блумфинг и задумался.

Сдвинув брови, он долго сидел и смотрел в одну точку. В его голове роились противоречивые мысли и Бог знает каким образом Блумфинг умудрился их понять.

— Это всё? — Спросил он, вернув взгляд на гостя.

— Да. Пока всё.

— Тогда распорядимся так: ты мой агент-осведомитель, я твой начальник. Что говорю, то и делаешь. Прежде всего, мне нужна будет информация, но до тех пор, пока я не скажу какая, ты сам никуда не лезешь и ничего не делаешь. Кто знает, что ты встречался с Резидентом?

Крафт был удивлён. Что? «Кабан» вот так взял и согласился? По опыту он знал, что агенты вышедшие в отставку неохотно берутся за дела. Их приходится долго и нудно уговаривать, а вместо этого, «Кабан» сразу начал распоряжаться.

— Многие, — ответил Крафт, которому всё же не понравилось распределение ролей. Но «Кабана» надо было заполучить и Крафт не смел выдвигать свои условия. Он действительно читал досье Блумфинга и имел представление, что за разведчик сидит перед ним.

— Это плохо, — сказал «Кабан», — а кто знает, о чём вы говорили?

— Никто. Не имею привычки болтать лишнее.

— Это хорошо, — Блумфинг снова задумался, — и плохо тоже. Ещё дети у тебя есть?

— При чём здесь они?

— Я спрашиваю, ты отвечаешь, — грубо осадил его Блумфинг.

Крафт, скребя сердцем, претерпел и это:

— Есть. Сын. Три года.

— Ага, — Блумфинг чему-то обрадовался, — сейчас нам это на руку. Сделаешь так: в разговорах с сослуживцами обмолвишься, что Резидент предлагал помощь в воспитании твоего сына. Мол, есть у него связи и он может договориться, что твоего мальца устроят в хорошую школу. Ну и деньгами обещал помочь. А теперь всё прахом пошло. Но много не болтай. Разок, другой скажи — всё, больше к этому не возвращайся.

Он ещё говорил, когда Крафт начал меняться в лице. Он понял чего добивается «Кабан» и получил возможность воочию убедиться, что перед ним профессионал. Профессионал, не растерявший своих способностей за пять лет бездействия.

— И ещё, — продолжал Блумфинг, — хочу, чтобы ты усвоил одну вещь: мы работаем в одной команде, а значит никакой ревности по поводу того, кто командует не должно быть. Я соглашаюсь именно на таком условии.

Крафт хотел озвучить своё согласие, но «Кабан» возвысил голос:

— Я не привык проигрывать Дела, поэтому требую полного подчинения. Ты сидишь в Резиденции и сейчас для Дела это самое важное. Я подключу ещё людей. Действующих и отставных агентов. Кого именно — пока не важно. Если согласен — играем вместе, если нет — я играю без тебя. А ты действуй, как знаешь.

— Я согласен, — твёрдо сказал Крафт, — как будем держать связь?

— Обсудим, — сказал Блумфинг, поднимаясь, — сейчас пойду, сварю кофе и мы поговорим более предметно.

Вот и пойми этих разведчиков: то они руками-ногами упираются и не хотят браться даже за пустяковые дела, то чуть ли не сами лезут в Дело, прекрасно понимая, что шею в нём можно запросто свернуть.

Вообще-то, Блумфинга понять не сложно. Он сразу почуял, что Дело Мартера стоит его внимания. Ещё до суда, когда по телевидению сообщали о ходе расследования и кричали, что «террорист» должен быть наказан, Блумфинг не мог отделаться от ощущения, что стал зрителем хорошо разыгранного спектакля. Расследование, доказательства, которые ещё до суда предъявлялись прессе, обнаруженная и расстрелянная база террористов где-то в каком-то далёком космосе — во всём чувствовалась рука профессионалов. Это не значило, что Блумфинг признал Мартера невиновным, но просто так, от нечего делать, такой спектакль разыгрывать не станут. Обычно ГСБ до конца расследования стремилась скрыть всё оперативную информацию от любопытных журналистов. А тут, получалось с точностью до наоборот: ГСБ сама раскрывала свои тайны и старательно привлекала к себе внимание. Блумфинг почувствовал, что Дело действительно серьёзное и отмахиваться от него нельзя.

 

Глава 4

Автопилот вывел катер точно к Балбарону. Выдав предупредительный сигнал, он перевернул катер кормою вперёд и включил двигатель на торможение. Спайк уселся в кресло пилота и напряженно всматривался в показания радара. На экране блестели россыпи мелких объектов. Некоторые объекты ускорялись, другие, наоборот тормозили. Были и такие, которые двигались с постоянной скоростью. Многие из них двигались с очень малыми скоростями и Спайк не мог определить корабли это, или астероиды. Обнаружилось и крупное сооружение. То ли корабль, то ли космическая станция, «висела» орбите вокруг местного солнца.

Один раз кто-то полоснул по ним Бисик-радаром. С помощью этого радара можно было получить снимок объекта и детально рассмотреть его. При хорошей аппаратуре, этот радар, на расстоянии в десяток световых лет, вполне мог различить медную проволочку на фоне стального листа. Или прочитать бортовой номер катера, который наносился на корпус не краской, а выкладывался крупными, блестящими буквами.

Спайк встревожился и «Лесник» сразу это заметил.

— Что-то не так? — Спросил он.

— Бисиком «щелкнули», — ответил он, — кто-то захотел нас рассмотреть.

— Это плохо, — согласился «Лесник», — ты бы предусмотрел запасной маршрут. На всякий случай. Вдруг, понадобится.

Спайк молча согласился. Включил навигационный компьютер и запросил ближайшую планету. Компьютер указал на Алаз.

«Проложить курс?».

«Да».

Через несколько секунд, компьютер пикнул, призывая внимание.

«Маршрут установлен. Принять к исполнению?»

«Нет».

Они продолжали полёт. Скорость падала. За прозрачным колпаком кабины появилось неясное сияние. Постепенно, сияние усиливалось, приобретало фиолетовый оттенок, который разбавлялся радужными всполохами разных цветов. С падением скорости, всполохов становилось всё больше, они делались насыщенней и ярче. Фиолетовое свечение постепенно превращалось в красное и скоро красный цвет вытеснил собою все остальные.

Скорость упала до «единицы». Двигатель переключился на субсветовой режим и степень торможения заметно снизилась.

— Долго ещё? — Нетерпеливо спросил «Лесник».

Спайк глянул на счётчик:

— Пять часов до выхода к планете. Это, если нас не остановят. А что делать потом, я не знаю. Платить за стыковку нечем, а бесплатно нас могут не принять. Внешние Миры, не Федерация. Можно сесть на поверхность, но кто знает, как местная власть к этому отнесётся?

— Власть? — «Лесник» рассмеялся, — какая тут власть? Несколько кланов — вот и вся власть. Стыкуйся к «Криогелису». Скажи, что катер хочешь продать.

— Сам скажешь, — не согласился Спайк.

— Эй, на катере! — Вдруг завопили из динамиков, — куда прёшь? Ты чё, долбануться хочешь?

Сигнал шёл по направленному лучу и вопль адресовался именно к ним. Спайк надавил клавишу переговорного устройства:

— Куда долбанусь? Я ничего не вижу.

— У тебя сигнал прерывистый по центру! Отворачивай!

Спайк рванул рукоятку гравируля и заложил крутой вираж. В ту же секунду в кормовой полусфере мелькнула отметка крупного объекта. Двигатель отключился и катер перешёл в инерционный полёт.

— Извини, — виновато произнёс Спайк, — что-то с радаром.

— С радаром у него, — отозвался собеседник, — где стабилизатор срезало?

— Это ты меня «Бисиком» хлопнул? — Догадался Спайк.

— Я.

— Зачем?

— Если хочешь, при встрече объясню, а то ушей слишком много.

«Лесник» подскочил к Спайку и наклонился, над микрофоном:

— Катер нужен? Не дорого отдам.

— Опля! — Собеседник был удивлён, — вас двое?

Спайк и «Лесник» переглянулись.

— А что? — Насторожено спросил «Лесник», в то время, как Спайк включил подачу энергии на боевой комплекс.

— Без глупостей! — Предостерегающе выкрикнул голос из динамика, — я не корвет. У меня на борту три катера, есть ЗП и десяток ракет. Разнесу — пикнуть не успеете.

— Ты кто? — Спросил Спайк, отключая мультилазер.

— Вот так-то лучше. Стыкуйся, расскажу.

— Так не пойдёт. Сначала, назовись, а потом я буду решать.

— А у тебя выбора нет, — заявил голос, — скорость у тебя малая, а разогнаться не успеешь. Да не дрейфь ты! Ничего с тобой не случится. Заходи с кормового узла. Я буду ждать.

Голос отключился. Спайк вопросительно посмотрел на «Лесник» а.

— А может он врёт и нет у него ракет с катерами, — предположил «Лесник».

— А если есть? Разнесёт. Не увернёмся.

— Тогда стыкуйся.

— А вдруг это Федералы?

— Тогда у них есть и пушки и ракеты, — «успокоил» его «Лесник», — стыкуйся.

Стыковка прошла мягко и без проблем. С корабля подали сигнал наведения и автопилот самостоятельно подвёл катер к стыковочному гнезду. Сработали замки, но Спайк не спешил покидать кресло пилота. Он медлил. Неторопливыми движениями, погасил реактор, отключил накопители, выключил пульт управления и в нерешительности остался сидеть на месте. «Лесник» молча наблюдал за ним. Но когда Спайк всё сделал и остался сидеть, подал голос:

— Сиди, не сиди, а идти надо.

— Боюсь я, — признался Спайк, — столько пролетел, а тут… Так глупо попали.

— Что ж теперь говорить? — «Лесник» поднялся, — пошли сдаваться. Как люк открыть?

— Я сам открою, — Спайк встал и первым пошёл к переходному шлюзу.

Остановившись перед люком, приложил палец к кнопке и посмотрела на «Лесник» а:

— Не могу…

«Лесник» подошёл, молча отстранил его и решительно нажал на кнопку.

Люк открылся. «Лесник» прошёл в шлюз и обернулся:

— Ну? Чего стоять?

От страха, у Спайка в горле сделалось сухо и неудобно. Он сам подошёл и слабым пальцем надавил на кнопку. Шлюз зашипел и его створки раздвинулись.

Со стороны корабля их ждали два матроса с автоматами в руках, офицер и мужчина в цивильном костюме.

— Приветствую вас на борту нашего славного корабля, — произнёс мужчина и Спайк узнал в его голосе голос из динамика, — Я — командир экипажа Ли Барис?. Прошу заметить: Ли это имя, а не фамилия. А то некоторые путают. Название судна и его принадлежность называть не буду: вам знать это ни к чему. Кто из вас Мартер?

«Лесник» кивнул в сторону Спайка:

— Он.

Спайк молчал.

— Любопытно, — капитан подошёл к нему и пытливо посмотрел в лицо, — а что такой бледный? Не заболел ли?

Спайк не ответил.

— Ясно, — сказал капитан, — вы ещё не в себе. Вас проводят в каюту. Отдохнёте, приведёте себя в порядок и — милости прошу к столу. У нас, знаете ли, на корабле вечер и скоро подадут ужин. Времени даю вам пол часа. За ужином и поговорим. Всего доброго.

И ушёл, оставив гостей на попечение офицера и двух матросов.

— Следуйте за мной, — сказал офицер, поворачиваясь.

Их провели в небольшую, двухместную каюту.

— Располагайтесь, — сказал офицер и закрыл за ними дверь.

…Спайк был ещё в душе, а «Лесник», совершенно голый, стоял перед зеркалом и расчёсывался, когда явился матрос.

— Прошу прощения, — матрос положил на стол два комплекта чистой одежды, — капитан приказал переодеть вас. И напомнить: ужин через пятнадцать минут.

— Мы успеем, — пообещал «Лесник», — скажи, дружище, это боевой корабль, или «грузовик»?

— Мне приказано с вами не разговаривать, — ответил матрос и вышел.

«Лесник» хмыкнул и взял один из запечатанных пакетов. Разорвал и извлёк из него матросский парадный костюм. В этот момент из душа вышел Спайк.

— Гляди! — «Лесник» показал ему брюки, — одежонку дали. Не в матросы ли нас записывают?

— Может быть, — ответил Спайк, прикрываясь полотенцем, — меня могут записать.

— Точно! — Согласился «Лесник». — А я им на что? Я во всей этой техники полное дерево. Ты смотри, замолви за меня словечко, а то кинут в космос, вместо мусора… Держи!

Он бросил Спайку не распечатанный пакет. Спайк поймал его одной рукой, а другой продолжал держать полотенце и прикрывать свою наготу.

Чтобы не смущать его, «Лесник», усмехаясь, отвернулся и натянул на себя брюки.

— Слышь, Спайк, а у вас в Академии баня была?

— Душ, — разрывая пакет, ответил Спайк.

— Общий?

— В каждой комнате.

— Кучеряво, — оценил «Лесник» и, не поворачиваясь, взял рубаху из своего пакета, — а в детдоме?

— Баня. Общая.

— И всех сразу туда водили?

— Группами.

— Да? — Он повернул голову, — а чего тогда жмёшься, как красна девица в компании мужика?

Спайк смутился и дёрнул плечами.

— Ничего я не жмусь.

«Лесник» не стал настаивать. Застегнув рубашку, надел китель и придирчиво осмотрел себя в зеркало:

— А, в общем, ничего. Не находишь? Жаль, я в Армии не служил. А то бы, наверно, так там и остался.

Он повернулся. Спайк был уже одет. Форма на нём была великовата, но общего впечатления это не портило.

— Эффектно выглядишь, — признал «Лесник», — сюда б девок — все будут твои.

— Ну, уж, — Спайк покраснел, — нужно очень…

«Лесник» засмеялся и в порыве чувств обнял Спайка за плечи:

— Как не нужно? Без девок, брат мой, хреново. Надеюсь, ты не «голубой»?

Спайк отрицательно качнул головой.

— Ну вот, — «Лесник» остался доволен, — а сам говоришь… Девка-то у тебя была?

— Отстань! — Недовольно отмахнулся Спайк.

— Не была, — «Лесник» снова обхватил его за плечи, — ладно, не дрейфь! Какие твои годы?

За ними пришли. Дверь открылась и всё тот же матрос с порога объявил:

— Господа! Капитан ждёт вас к столу.

— Пошли, — Сказал «Лесник» Спайку и первым вышел из каюты.

 

Глава 5

Капитан ждал их в небольшой кают-компании, где был приготовлен полностью сервированный стол на три персоны. Небольшая люстра (непривычный атрибут для корабельного интерьера) излучала мягкий, рассеянный свет. Стол и стулья, были сделаны из дерева, что на кораблях встречалось не часто.

Капитан по-прежнему был в гражданском костюме и походил больше на бизнесмена, чем на командира корабля. Сам корабль представлял собой нечто странное. По виду — сухогруз, а поведение матросов, как на военном судне. Да и звуки, которые Спайк услышал в одном из коридоров, очень сильно напоминали писк Джайст-преобразователя. Такими преобразователями оснащались бинарные орудия. Эти, с позволения сказать пушечки, стреляли на расстояние до полусотни световых лет и вели огонь практически с любой полётной скорости корабля. В общем, Спайк заподозрил, что находится на борту «двойника» — боевого судна, замаскированного под гражданский корабль.

— Господа, — сказал капитан судна, — рад вас видеть. Прошу к столу.

Стол не в буквальном, но в переносном смысле, ломился от разнообразных блюд. Запах стоял такой, что у Спайка потекли слюни, а в животе появилось неприятное ворчание. После концентратов, которыми они питались в катере, увидев такое изобилие, трудно было держать себя в руках. Но Спайк сделал усилие и не шелохнулся. Главным образом, потому что великосветскому этикету его не учили и он не знал как себя вести. Сразу садиться, по праву гостя, или встать возле стула, ожидая пока капитан, по праву хозяина, первым усядется за стол. Выдерживая паузу, Спайк рассчитывал, что «Лесник» покажет пример, как надо действовать. И «Лесник» не обманул его желаний.

— Смелее, — сказал он и решительно сел на один из стульев.

Спайк оказался против него, по левую сторону от капитана.

— Я, знаете ли, — смущённо пробормотал он, — столько вилок…

— Не волнуйся, — сказал капитан, — это всего лишь сервис. Будь как дома. Используй то, к чему привычен.

— Да, — поддакнул «Лесник», — не комплексуй, Спайк.

— Приятного аппетита, — пожелал им, капитан и взялся за вилку.

— И вам того же, — ответил «Лесник».

А Спайк промолчал. Он тоже взял вилку, поковырялся в тарелке и осторожно наколол ею что-то белое.

Капитан улыбнулся.

— Ты, я вижу, непривычен до такой пищи.

— Вы правы, — признался Спайк.

— Клайд! — Позвал Капитан и повернулся к двери.

Незамедлительно появился матрос.

— Да, сэр.

— Принесите супа.

— Хорошо, сэр, — ответил матрос и исчез за дверью. Через две, или три минуты, появился вновь с большой, округлой посудиной в руках. Поставив её перед Спайком, вышел и закрыл дверь.

— Спасибо, — очень тихо сказал Спайк и взял ложку, — очень обязан.

— Да брось ты! — Капитан улыбался, глядя на него, — чем ты обязан? Давай лучше поговорим о катере. Не скрою, я ждал вас, в надежде заполучить ваш катер. С катерами у нас проблема.

— Он повреждён, — напомнил Спайк.

— Я в курсе, — ответил капитан, — у вас срезало стабилизатор и брызгами посекло эмиттер радара. Не удивительно, что вы не видели меня, когда я выбрался вам на дорогу. Кстати, за твою голову назначили награду.

— Сколько? — Быстро спросил «Лесник», опуская вилку.

— Сто тысяч, — вдвое увеличил цену капитан, — деньги не малые.

— Но куда меньшие, чем стоит катер, — заметил «Лесник» и снова принялся жевать, — сдать нас, значит потерять катер, который вам так нужен.

— Ты не прав. Мартера примут живого, или мёртвого. Мы могли найти вас на «Криогелисе», а не в космосе. Кто докажет, если мы сдадим труп, а не живого человека?

«Лесник» понимал, что капитан лукавит. Всем хорошо известно, что ГСБ на этом не успокоится и возьмёт его в такой оборот, что мало не покажется. Придется и катер отдавать. Но положение обязывало не затевать спора. Показал, что за столом сидят «мужики», а не «лохи» и хватит. А то выкинут в космос, чего доброго.

— Может быть, вы правы, кэп, — сказал он, — что вы предлагаете?

— Вот это деловой разговор, — капитан посмотрел на Спайка, который сосредоточено, хлебал суп, — не скрою, мне бы хотелось заполучить такого пилота, как ваш юный друг. Я мог бы поставить условие: жизнь в обмен на службу под моим началом, но это неразумно. Он запросто сможет удрать, если захочет. А такие пилоты… Пол галактики сейчас смакует подробности этого боя. ГСБ сделало ему рекламу, когда послала розыскной файл и подняло крик на «интерканале». Все всполошились и забегали. Многим захотелось заполучить беглеца к себе на службу. Я — не исключение. А награда, хоть и в пять раз большая, большой роли не сыграет. Особенно после интервью старпома корвета. Пираты и вольные торговцы готовы сами заплатить, лишь бы Мартер служил на их кораблях.

Спайк опустил ложку и посмотрел на капитана:

— Можно подумать все сидят и смотрят этот «интерканал». А старпому больше делать нечего, как только хвастать своей глупостью?

Капитан засмеялся.

— Спайк, ты наивен, как ребёнок. «Интерканал» я, конечно, не смотрю. Да и никто не смотрит. Люди здесь занятые. Им некогда. Но у меня есть начальство, которое этим занимается, а телевидение любой из планет отслеживает события, которые могут заинтересовать местных дельцов. По своему каналу они могут показать передачу Федерального телевидения. А человек, который сбежал из-под стражи, угнал катер и выиграл бой — это сенсация, которую надо заполучить. Не говоря уж о катере, который достанется тому, кто найдёт этого человека. Само ГСБ раздуло такой крик, что хоть уши затыкай. Похоже, они не хотят тебя поймать.

Спайк вскинул голову:

— Как это?

— А так. Когда хотят кого-то поймать действуют тихо и незаметно, а не кричат об этом на каждом углу. Я то уж знаю, поверь мне.

Ещё бы ему не знать, коль служит в военной разведке и возит князя Мургата — одного из лучших разведчиков планеты Алаз. От князя он и узнал о Мартере. Только говорить об этом он не имел права.

Капитан продолжил:

— Я бы хотел, Спайк, чтобы ты остался на моём судне.

Было заметно, что Спайк засомневался. Он тревожно взглянул на «Лесник» а, но не получил от него никакого ответа.

— А «Лесник»? — Спросил он.

— Что «Лесник»? — Не понял капитан Ли Барис, — ах, «Лесник». Извини. «Лесник» тоже должен будет остаться на судне. Я, правда, не знаю в каком качестве. Ты, «Лесник», чем по жизни занимаешься?

— Вор я, — ответил «Лесник».

Ли Барис часто закивал головой.

— Да, да. Я должен был сообразить. И татуировка. Ты «законник».

Спайк ничего особенного в этих словах не заметил, а вот «Лесник» чётко распознал угрозу для себя. Для «законника» служить государству — западло. И нет разницы, о каком государстве идёт речь. «Законник» государству не служит. Значит, на этом судне, если оно принадлежит какому-то государству, ему не место. Будь у «Лесник» а специальность архиважнейшая для корабельного хозяйства, на судне его не оставят. И отпускать его нельзя. Он может оказаться нежелательным свидетелем и навести «особистов» на корабль и на его капитана. Понятно, что самое простое в этой ситуации, пропустить «Лесник» а через шлюз в открытый космос.

Но «Лесник» панике не поддался. Сохраняя спокойствие, он сказал:

— Начну с того, что я не «законник». Татуировка — это фальшивка состряпанная моими подельщиками. Им проще было меня «замочить», да видно они захотели продлить мне удовольствие. Не знаю как здесь, а в Федеральных «зонах» самозванцы долго не живут. Но я порядок чту и брать на себя то, что мне не принадлежит, не стану. А татуировку, при первой же возможности, сведу. Что касается вашего предложения остаться у вас на борту, то нам это не подходит. Мы бежали с корвета не для того чтобы сменить одну неволю на другую. Нам желательно было бы продать катер и выйти на поверхность Балбарона. Вы, конечно, можете катер отобрать, а нас пропустить через шлюз, но даже пираты признают, что убивать космоспасателей — большое западло. Вот такой расклад получается.

— Я тебя понял, — капитан наколол что-то вилкой и оправил это в рот. Прожевал неторопливо, проглотил и только поле этого продолжил разговор. — А кто тут спасатель?

— Спайк.

Капитан положил вилку и прижался спиной к спинке своего кресла. Выпрямившись, посмотрел на Спайка, а потом усмехнулся:

— Он бывший спасатель, а сейчас, как мне известно, террорист. А в отношении террористов «понятия» имеют совсем другие принципы.

— Он такой же террорист, как я балерина, — «Лесник» вилкой указал на понуро молчавшего Спайка, — вы посмотрите на него. Пацан. Какой из него террорист? Он жизни не видел. Такого обломать ничего не стоит. К тому же, он сирота. Кто за него заступится? Вот «особисты» свои дыры им и заткнули. Сами подумайте, если он террорист, то почему этот старпом с корвет остался жив? Я был там и видел как это произошло. Они подали «SOS», так этот олух ещё и спасать их пытался.

Спайк сидел низко склонив голову и ковырял ложкой в пустой тарелке. Капитан смотрел на него, а «Лесник» продолжал свою речь:

— Я, конечно, в космотехнике не разбираюсь, но мне кажется, если Спайк разбил корвет, он мог разбить и катер.

Спайк вдруг поднял голову и сказал:

— С катером биться сложнее. Но не на взлёте. Я мог расстрелять его, когда они отстрелились от корвета.

Ли Барис посмотрел на его:

— Зачем же ты вообще начал с ним бой?

— А это я его начал? — С неожиданной твёрдостью, Спайк взглянул капитану в глаза. — Они сами напросились. Я предлагал им разойтись, а они не послушали.

Смутившись собственной смелости, он вновь опустил глаза и взялся водить ложкой по дну тарелки.

Капитан выдержал паузу и подал ему длинный стакан с каким-то напитком.

— Угощайся, — сказал он и решил, — раз так, я покупаю ваш катер. За двести тысяч долларов. Высаживаю на любой планете и мы забываем друг о друге, словно и не встречались никогда.

Двести тысяч для Спайка — огромные деньги. А ещё больше его прельщала возможность благополучно покинуть это судно и ступить на поверхность планеты. О том, что катер стоит раз в двадцать больше, он не думал. Ему это было совершенно не интересно.

— Я согласен, — обрадовано сказал он.

«Лесник» бросил на него короткий взгляд и обратился к капитану:

— Капитан, вы вольны сделать, что захотите. Мы в ваших руках, но двести тысяч за такой катер — сущий грабёж. Я то ладно — переживу. У меня есть опыт, я знаю, как жить, а он? Он хороший пилот — не спорю. Я был с ним в кабине и видел, как он работает, но в жизни это не главное. Нужно уметь жить, а он не умеет. Ста тысяч ему не хватит.

— Я сказал двести, — поправил его капитан, — какова твоя заслуга в угоне этого катера?

— Мы были вместе, — не мало не смущаясь, сказал «Лесник».

— ГСБ о тебе ничего не упоминает.

— Вероятно, они не знают, что я тоже сбежал.

— Среди заключённых на корвете были погибшие, — согласился капитан, — возможно, тебя занесли в список мертвецов. Что мне стоит исправить эту ошибку?

— Не надо, — подал голос Спайк, — мы вместе, значит и деньги общие. Обойдусь как-нибудь.

Капитан пытливо посмотрел на него. Он не удивился, только сделал для себя какой-то вывод и увеличил предложение:

— Хорошо, «полтинник» накину. Но это всё. Большего я сделать не могу. Куда вас высадить?

— На «Криогелис», — ответил «Лесник».

…Деньги им принесли к переходному шлюзу. Корабль уже произвёл стыковку с «Криогелисом» и происходила обычная процедура уравнивания давления внутри корабля с давлением внутри «Криогелиса». Капитал лично пришёл проводить гостей.

— Держите, — он взял из рук вестового сумку с деньгами и передал её Спайку, — и не светись с ними, а то без головы останешься. Отложи сразу на мелкие расходы: на «Криогелисе» придётся платить.

Спайк сунул руку в сумку и вытащил одну из пачек.

— Спасибо, сэр, — пробормотал он, смущённо.

Капитан помедлил, сунул руку под полу костюма и вытянул пистолет.

— Держи, — сказал он, — это подарок. Восемнадцать патронов в обойме. Как пользоваться знаешь?

Спайк кивнул и нерешительно взял пистолет.

— Знаю.

— Вот и славно, — капитан смотрел на него, как на ребёнка, которого посылают на смерть, — можешь остаться у меня на судне. Мне кажется, тебе так будет лучше.

— Нет, сэр. Судно военное, а я воевать не приспособлен.

— С чего ты решил, что судно военное?

— Я разбираюсь в технике, сэр, — ответил Спайк, уже жалея, что проговорился.

— Ну, так и молчи об этом, — строго и с недовольством в голосе, сказал капитан, — а то я должен буду тебя «убрать». И послушай моего совета на будущее: следи за языком. Когда что-то видишь, говори, что не видишь. Так легче жить.

— Хорошо, сэр. Я это понимаю.

— Хорошо, что понимаешь, — он от чего-то хмурился и отводил взгляд.

Сработала автоматика. Шлюз открылся. Капитан подтолкнул Спайка вперёд.

— Иди!

— До свидания, сэр, — оглядываясь, сказал Спайк.

— Прощай… Спайк! Мы здесь сутки простоим. Если надумаешь, заходи.

«Лесник» вышел вторым. Оглянувшись, увидел, как капитан протянул руку к пульту шлюза. Створки сдвинулись с места, зашипели и закрылись.

 

Глава 6

Ли Барис командовал не совсем обычным кораблём. Это был лёгкий крейсер «Салот», замаскированный под гражданское судно-сухогруз. Выполняя секретные задания Его Величества Короля Аквилонии, «Салот» мотался по планетам и обеспечивал безопасность князя Мургата — близкого, но незаконнорожденного родственника Короля. Сказать, что при дворе, Мургата недолюбливали — значит, ничего не сказать на сей счёт. Его боялись, ценили и ненавидели одновременно.

Князь был очень богатым человеком и вполне мог обойтись без службы у Короля. Между тем, оставаясь сугубо частным лицом, Князь Мургат выполнял весьма ответственные поручения Короля. Многочисленные недруги и не менее многочисленные сторонники считали князя главным разведчиком Алаза. Нередко случалось, что князь использовал на решение государственных проблем свои личные средства. Да и сам «Салот» был построен на его деньги и не числился в реестре Королевского Флота.

Причина по которой «Салот» оказался на Балбороне скрывалась не в катере, который по словам Ли Бариса они хотели купить. Причина была в том, что князь заинтересовался Мартером. Услышав про побег и бой с корветом, да про переполох в ГСБ, он не мог оставить такой факт без внимания. Вернее, не сам факт, а человека, который связан с этим фактом. Человек, который сумел вырваться из-под стражи, захватить катер и уничтожить корвет, мог оказаться очень ценным сотрудником. Когда доложили, что ГСБисткая агентура на Балбороне засуетилась, князь сложил два и два. Небольшая проверка, показала, что ГСБ направила к Балбарону один из Федеральных «Аваксов» и сюда же выслала сразу три эсминца. Ради рядового преступника, пусть даже террориста, такой флот к планете гнать не будут. Почему именно к Балбарону, князь не знал. Но он решил, что у ГСБ есть основания ожидать Мартера именно здесь. В этот момент «Салот» с огромной скоростью мчался через пространство недалеко от Болбарона.

— Сворачивай! — Приказал Мургат Ли Барису.

«Салот» заложил очень крутой манёвр, заработал двигателями на торможение и скоро вылетел к Балбарону. Уже здесь князь объяснил капитану что надо делать. Капитан ничуть не удивился. С Мургатом он работает не первый год, а знает он его ещё больше. Они всегда хорошо ладили и понимали друг друга с полуслова.

Когда, выпроводив Спайка, капитан вошёл в каюту Мургата, князь сидел в своём вращающемся кресле. Повернувшись к капитану, князь посмотрел на него.

— Будь готов, — сказал он, — сейчас «особисты» их прижмут. Мартера надо забрать.

— Ты рискуешь, — останавливаясь у дверей, заметил Ли Барис.

Князь встал, взял со стола лист бумаги и подошёл к капитану.

— Взгляни. Это пришло десять минут назад. Мартер — окончил Академию космоспасателей. Ты понимаешь, что это значит?

— Он нам нужен.

— Да. Ну а «Лесник», — Мургат оставил лист в руках капитана и пошёл обратно к столу, — тоже может нам пригодиться. Я наблюдал за ним, пока вы беседовали. Тёртый калач. Хорошо держится. Из него получится неплохой агент. Ради него я бы не стал тут задерживаться, но раз уж Мартер не хочет его сдавать, надо спасти и «Лесника». Ты понимаешь меня? — Он остановился и повернувшись, посмотрел на капитана.

— Понимаю, — ответил капитан тоном человека, который видит перед собой большие проблемы, — если «особисты» сообразят кто забрал Мартера и сумеют записать наш «инверслед», нам придётся менять двигателя.

— Поменяем, — ответил князь, — не первый раз. Ты лучше сделай вот что: приготовь катер на котором они прибыли. Попробуем сбить их с толку.

— Подорвём? Не слишком ли дорого он нам обходится?

— Он стоит того, — ответил князь, — к тому же, — о едва заметно вздохнул, — мне его жаль.

Ого! Вот это чудо. Обычно прагматичный и циничный князь, показал себя с другой, редко заметной стороны.

Капитан Ли Барис и князь Мургат посмотрели друг на друга. Их взгляды встретились. Капитан ни о чём не спросил.

Они оба были уверены, что Мартер скоро вновь окажется у них на борту.

Жизнь повернула иначе.

 

Глава 7

«Криогелис» Балбарона отличался о Морловийского. Конструкция была одинакова. В обоих случаях, «Криогелис» был второй серии, рассчитанный на приём до пятидесяти кораблей одновременно. Но на Морловии не было такого скопления нищих, как на Балбароне. На Морловии их не было вообще, а тут и двух шагов нельзя пройти, чтобы не наткнуться на кого-нибудь из попрошаек. Здесь же, Спайк впервые увидел проституток. Увидел и остолбенел. Полуголое создание стояло в проходе и зазывно улыбалось проходившим мужикам. Увидев Спайка, одарила и его подобным призывом. Он почувствовал вожделение, но толчок в спину не позволил ему разобраться в своих чувствах.

— «Зелёнку» захотел? — Зашипел «Лесник», — шагай дальше. Успеешь ещё.

Что такое «зелёнка» Спайк знал. Знал, что от неё можно предохраняться и что мужчины «зелёнкой» не болеют, а лишь становятся носителями этой заразы. И излечить это почти невозможно. Почему «почти»? Да потому что, курс лечения растягивается на многие годы.

Ему вдруг стало омерзительно от собственных желаний и это отразилось на его лице. Проститутка сразу потеряла к нему интерес и переключила своё внимание на пьяного матроса, свалившегося вниз по эскалатору.

— Стой здесь, — сказал «Лесник» и скрылся в проёме с аккуратной вывеской: «Гостиница». По всему чувствовалось, что он здесь раньше бывал и знал, что делает.

Спайк остался стоять. Проститутка находилась в пяти метрах от него и, несмотря ни на что, притягивала к себе внимание.

Она работала не одна. Сутенёр, который крутился неподалеку, заметил Спайка. Подошёл и с наглым видом потребовал убираться.

— Вали отсюда, — сказал он, — не театр.

— Я друга жду, — возразил Спайк, — он скоро придет.

— Жди в другом месте, — сутенёр попытался толкнуть его.

Не бросая сумки с деньгами, Спайк свободной рукой перехватил его руку и легко усадил сутенёра на колени.

— А-у… — Завыл сутенёр от боли, — пусти… Ошибся малость.

Спайк отпустил его. Сутенёр поднялся и отошёл назад. Потряс рукой, кивнул проститутке и, как ни в чём не бывало, ушёл в конец коридора.

— Что тут? — Из проёма высунулся «Лесник», — всё нормально? Пошли. Нам номер дали.

— Так документов нет, — напомнил Спайк.

— Какие документы? — «Лесник» ухватил его за руку, — Забудь о документах. Здесь их не спрашивают. Двадцать долларов приготовь.

Гостиничный номер — это комната три на три метра, две кровати под стенами и вешалка для одежды. Да ещё дребезжание от вентилятора, спрятанного где-то в стене.

«Лесник» закрыл дверь и воровато осмотрел номер.

— «Глазков» нет? Чёрт их знает, где они стоят… Давай, Спайк по-быстрому делимся и разбегаемся. — Он извлёк из кармана невесть откуда взявшийся пакет из непрозрачного металлопласта. — Кидай мне «стольник» — остальное бери себе.

Спайк высыпал деньги из сумки и начал неторопливо пересчитывать их.

— Да что ты возишься! — «Лесник» заметно нервничал, — чёртов капитан! Не мог сам разделить. Копайся теперь тут… Шевелись, Спайк, — он начал сам перекладывать деньги, — «особисты» на «хвосте». Они все «нычки» перекрыли. Видать, всё же допедрили, что я тоже сдёрнул. Думаешь, я им нужен? Через меня на тебя хотят выйти. Хорошо, старый кореш предупредил… Сколько тут?

«Лесник» бегло пересчитал оставшиеся у Спайка деньги и виновато улыбнулся:

— Лишнее прихватил. Прости, — он бросил пачку обратно и засуетился, — упаковывайся! Дёргаем отсюда!

— Куда? — Испугано выпалил Спайк.

— Не знаю. Куда хочешь. Мне помогут. Ну, а ты… Ты уж сам, как-нибудь. Тебя вытаскивать не хотят. Опасно. Агентуры здесь, немерено. Давай, Спайк, будь здоров, — он вскочил и, приоткрыв дверь, выглянул из номера. Убедившись, что ничего опасного нет, выскользнул в коридор.

Спайк не мог остаться один. Он не представлял себе, как будет выкручиваться, без «Лесника», а потому бросился за ним. Он бы догнал его, если бы на встречу не выплыла парочка влюбленных мужиков. Спайк видел такое впервые, но в тот момент у него не было возможности удивляться увиденному. Он не успел затормозить и со всего хода врезался в одного из них. Удар был столь силён, что мужика сбило с ног. Его приятель возмутился и без единого слова, ударил Спайка в лицо. Спайк попытался продолжить движение, но мужик одним ударом не удовлетворился. Он замахнулся вновь и Спайку ничего не осталось, ответить ударом в солнечное сплетение.

— У-у-ха, — мужик попятился, не в силах вдохнуть воздуха.

К тому моменту, его приятель уже поднялся и попытался пнуть Спайка ногою в живот. Спайк перехватил эту ногу и, присев, ударил кулаком в пах. Всё, путь свободен. Он потерял лишь несколько секунд, но этого вполне хватило, чтобы «Лесник» успел скрыться. Спайк выбежал к фойе гостиницы и, не обнаружив «Лесника», обратился к администратору:

— Тут мужик в матросской форме…

Администратор сложил губы трубочкой и отрицательно покачал головой:

— Не видел.

— Ну, как же? Он только что вышел отсюда!

— Не знаю, — администратор качал головой, — не видел. Не было никого.

— Ты, — Спайк ухватил его за грудки, — за лоха меня держишь? Куда он пошёл?

Администратор остался спокоен. Он посмотрел на руки Спайк и почти равнодушным голосом произнёс:

— Будешь хватать людей за «шкварник», к «особистам» попадёшь. Время уходит, а ты тут толкаешься.

Спайк отпустил его. Понял, что Администратор ничего не скажет, но похоже и его не продаст. Он выскочил из «гостиницы» и едва опять не врезался в человека. Остановился, посмотрел по сторонам, глянул на свою форму и понял, что он очень приметен для погони. Нужно было одеться во что-то другое, более жалкое и слитное с общей массой людей. Не теряя времени, он нырнул в один из служебных входов, нашёл ремонтный ход в вентиляцию и пролез внутрь.

Закрыв за собой люк, Спайк прислонился спиной к стене и, запрокинув голову, прошептал:

— За что мне это всё?

Ответа не было. Поток тёплого воздуха шевелил его волосы и нёс с собой запах машинного масла. Спайку захотелось забиться куда-нибудь в тёмный угол, чтобы его никто не видел и не слышал. И самому никого не видеть и не слышать. Он почувствовал усталость. Не физическую, нет. Моральную.

— Скорее бы это кончилось, — уже громче проговорил он, — как-нибудь.

Но эта фраза не означала, что он намерен сдаваться. Достав пистолет, вынул обойму и посмотрел на патроны. Все восемнадцать зарядов блестели хромированными головками пуль. Засунув обойму обратно, передёрнул затвор и поставил предохранитель. Воевать он ни с кем не собирался, но чувствовал, что если его загонят в угол, пустит оружие в ход. Возвращаться в тюрьму, или расставаться с жизнью на радость гадам из ГСБ он не хотел. Пускай лучше дохнут они и те, кто им помогает. Но… Противоречие в душе его имелось. И не малое. Те, кто помогает им, не обязательно гады. Они пешки. Их посылают, им дают указания, а они выполняют, полагая, что ловят опасного преступника. Что ж их убивать? А что ж, позволить, чтобы его самого убили? Или вернуться в камеру, под окрики надзирателей?

— Будь всё проклято, — он засунул пистолет за пояс и пошёл по ходу воздушного потока.

По вентиляции, он добрался до одной из раздевалок обслуживающего персонала «Криогелиса». Убедившись, что в раздевалке никого нет, выломал пластиковую решётку и выполз в раздевалку. Здесь стояли множество шкафчиков для одежды, стол, устеленный бумагой и объедки на этом столе. У дальней стены высилось огромный металлический ящик из некрашеного железа. На приваренных к дверце петлях, висел большой кодовый замок. Возле этого ящика был постелен коврик из чего Спайк сделал заключение, что это не сейф, а место, где переодевается кто-то из слесарей. Имелись ещё несколько похожих ящиков, но они были открыты и пусты. В одном из них, Спайк обнаружил пивную бутылку и несколько стреляных гильз. Всё это было покрыто толстым слоем пыли, из чего можно было сделать вывод, что этим ящиком давно никто не пользуется.

Уподобившись вору, Спайк начал обшаривать шкафчики. Некоторые тоже пустовали, из одного выпрыгнула крыса и торопливо убежала прочь. Но в одном, Спайк всё-таки нашёл что искал: одежду. Обыкновенные серые штаны, рубаха и лёгкая куртка, которую летом надевают от дождя. Спайк сгрёб всё это, потом подумал и положил в шкафчик сто долларов. Это было платой за одежду. Может, он и переплатил, но на фоне ста с лишним тысяч, что лежали у него в сумке, сто долларов казались мелочью.

Прихватив одежду, он вполз обратно в вентиляцию, отошел метров на пятьдесят и переоделся. Матросскую форму хотел бросить на пол, или заткнуть под кабеля, но передумал. Если его ищут, то и вентиляцию станут проверять. Не стоит оставлять следы и наталкивать погоню на размышление. Спайк затолкал форму в сумку и через ближайший ремонтный проход, выбрался из вентиляции.

Стараясь не привлекать к себе внимания, вышел в зал для пассажиров и нашёл расписание на отправляющиеся корабли. Ближайший корабль, какой-то сухогруз, летел на Аквилонию. По тому, что он был означен в пассажирском зале, Спайк сообразил, что судно намерено взять пассажиров. В специальной графе о количестве свободных мест, стояла цифра семь. Для Спайка это не имело значения. Официально лететь на этом транспорте, он не собирался, но если корабль находится под погрузкой, то Спайк вполне допускал мысль, что сумеет незаметно пробраться на борт корабля.

 

Глава 8

Спайк не ошибся в своих предположениях. Сухогруз грузили и с одним из контейнеров, он въехал в трюм. Оттуда перебрался в вентиляционную систему корабля и сидел в ней до самой Аквилонии. Пришлось поголодать: на корабле не выполняли требований безопасности и в аварийных комплектах не оказалось пищевых концентратов. Да и сам корабль дребезжал и скрипел при манёврах: видимо, не согласовано работала система структурного поля, что представляло собой большую опасность для экипажа. Но, похоже, экипаж к этому привык и не слишком беспокоился, когда в корабле появлялся посторонний шум. А Спайку в такие минуты делалось страшно. Кто знает, как велико несогласование системы и не развалится ли корабль на следующем повороте?

Не развалился. Долетели благополучно и на восьмые сутки, корабль пристыковался к «Криогелису».

Аквилонский «Криогелис» поразил своей пустотой и запущенностью. Грузовой ярус перегорожен закрытыми блок-дверями. Освещение в коридорах не работало и к пассажирскому модулю пришлось двигаться на ощупь. За всё время пути, ему встретился лишь один человек. Подсвечивая фонарём, он шёл на встречу и, матерясь, громко ругал какого-то недоброжелателя. Спайк посторонился и человек прошёл мимо, даже не заметив его.

Зал для пассажиров тоже был пуст. Несколько человек спали на сваленном в углу тряпье, один сидел рядом и что-то рассматривал на пальцах своих ног. На обычных деревянных лавочках, что стояли вдоль стены, расположились несколько женщин и мужчин. Маленькая девочка сосредоточено жевала пирожок, а её мать ковырялась в сумочке. Неподалеку, как столб торчал громила в рубашке с коротким рукавом и огромной кобурой на поясе. Заметив Спайка, смерил его взглядом и отвернулся, потеряв к нему интерес.

— Простите, — Спайк подошёл к нему поближе, — вы не подскажете, когда пойдёт катер на поверхность. Я расписания не вижу.

Громила повернулся и ещё раз осмотрел его:

— Как пятьдесят человек наберется, так и полетишь. Что из-за тебя одного катер гнать?

— А сколько это стоит?

— «Стольник».

— А сколько человек уже набралось?

Громиле он стал надоедать:

— Двенадцать, вместе с тобой. Ещё один вопрос и я…, — он показал Спайку кулак, — понял?

— Ещё как, — согласился Спайк, — а давайте, я заплачу за недостающих пассажиров. Меня от этого космоса уже тошнит.

Взгляд громилы стал недоверчивым:

— Шутишь?

— Какие уж шуточки… Вам бы в мою шкуру…

— Мне и в моей проблем хватает. Стой здесь, — он обогнул Спайка и куда-то ушёл.

Спайк остался стоять. Опасаясь каких-нибудь неприятностей, он осматривался вокруг, но ничего подозрительного не заметил. Минут десять прошло, прежде чем, громила появился вновь. На этот раз он был в сопровождении эффектной дамы. С сигаретой в зубах, дама приблизилась к Спайку и пустила струйку дыма ему в лицо:

— Ты, что ль, нетерпеливый такой?

— Я, — ответил Спайк.

— Деньги давай.

— А вы кто?

Она протянула руку и нетерпеливо ответила:

— Кто, кто… Пилот я. Гони «бабки», не тяни.

Спайк достал пачку денег и отсчитал нужную сумму. Пересчитывать пилот не стала. Задрав юбку, засунула деньги в карман и зычно крикнула:

— Кто на поверхность — на посадку!

Люди на лавке вскочили, торопливо похватали сумки и побежали к посадочному модулю.

Женщина раскатисто захохотала:

— Куда, урки, торопитесь? Катер пустым идёт. Успеете.

— Подождёшь меня? — Спросил громила, — я вещи заберу.

— Беги, — пилот взмахнула рукой отпуская его за вещами и обратилась к Спайку, — откуда ж ты такой богатый взялся?

— С рейса, — неопределённо соврал Спайк.

Тем временем, громила вошёл в караулку и снял с вешалки плащ. Двое других охранников спокойно играли в карты.

— Полетел? — Спросил один из них, беря из колоды две карты.

— Да, — он прихватил сумку и направился к выходу, — клиент нашёлся. Заплатил за остальные места. Так что ужинать дома буду.

— И много заплатил? — Второй охранник заинтересовано поднял голову.

— Три восемьсот.

Охранники переглянулись и, как по команде, поднялись с мест.

— Прибыл корабль с Балбарона.

— Ну и что? — Не понял громила.

— А то, на Балбароне какого-то хмыря искали. Вчера ориентировка была. Не он ли? «Полтинник» за него обещано.

Охранник подошёл к столику на котором стоял компьютер и старенький принтер. Взял лист бумаги и показал громиле:

— Он?

Тот подошёл ближе и взял лист в руку.

— Вроде он… Только этот щетиной зарос.

— Не брился! — Охранники похватали из ящика автоматы, — где он?

В этот момент, против всякой логики, непонятным образом, Спайк почуял опасность. Интуитивный позыв требовал спасаться и ощущение опасности было столь сильно, что сердце заработало в усиленном ритме. Спайк тревожно оглянулся, но ничего не заметил. И всё же… В Академии их учили подчиняться интуиции и делать то, что она требует.

— Пора идти, — натянуто улыбаясь, он сдвинулся в сторону челнока.

— Брось, — пилот ничего не заметила, — без меня не полетим. Сейчас Стас придёт и отправимся.

Она ещё говорила, когда в зал выбежали охранники. Громила был с ними. Он показал на Спайка:

— Он!

Вместо сумки и вещей он держал автомат.

Падая на пол, Спайк прыгнул в сторону. В прыжке выхватил пистолет и ещё до падения на пол, надавил на курок.

Три выстрела прогремели, словно одна автоматная очередь. Первая пуля угодила громиле в автомат и вырвала его из рук. Вторая пуля, посланная в автомат другого охранника лишь вскользь зацепила его, а последняя и вовсе вместо автомата ударила в руку третьего охранника. Тот закричал от внезапной боли и, выронив оружие, по-заячьи бросился в укрытие. Громила, названный Стасом, попытался подобрать его автомат, в то время, как второй охранник успел выпустить автоматную очередь. Пули с визгом ударились о пол и очередь вполне могла найти свою цель. Но Спайк успел произвести ещё один выстрел. На этот раз, он не пытался выбить оружие из его рук противника. Он стрелял на поражение. Охранник выронил оружие и, уже мёртвый, упал на пол.

К этому моменту, Спайку уже приходилось убивать. Бой с корветом не мог обойтись без жертв, но сейчас Спайк впервые увидел сделанную им смерть. Увидел своими глазами, а не точками на радаре. Поражённый, он опустил пистолет. Лёжа на полу, он представлял собой неплохую мишень для автомата. Схватив оружие, Стас повернулся и навёл его на Спайка. Ещё мгновение и куски металла издырявили бы его тело, наш рассказ на том бы и закончился. Но инстинкт самосохранения, помноженный на хорошо отработанный навык, повернул всё иначе. Минуя разум и эмоции, инстинкт навёл пистолет и надавил на курок. Новый выстрел на долю секунды опередил автоматную очередь. Пуля ударила громилу в лоб, чуть выше переносицы.

Пилот тоже была вооружена. На её счастье, страх не позволил ей своевременно извлечь оружие. Она торопливо теребила кобуру своего пистолета, но никак не могла его достать. Целясь в женщину из пистолета, Спайк медленно поднялся.

— Стой! — негромко сказал он, — не двигайся!

Она подчинилась. Пятясь, Спайк отступил к катеру. Когда он скрылся в переходном шлюзе, женщина, наконец, выхватила пистолет и произвела совершенно бесполезный выстрел: створ шлюза закрылся и пуля бессильно ударилась о металл.

— Спокойно! — Продвигаясь к кабине, Спайк обвёл всех пистолетом, — я не причиню вам вреда. Я — пилот и смогу сам посадить катер. Сидите тихо и пристегните ремни. Отчаливаем.

Стартовый ключ торчал в замке. Спайк оглянулся в салон и увидел, что довольно неопрятный на вид мужчина, направляется к выходному люку.

— Назад! — Рявкнул на него Спайк, — жить надоело, придурок? Сядь!

Мужчина поспешно сел в ближайшее из кресел.

Спайк повернул ключ и сразу понял, что код допуска не потребуется: вся приборная панель заработала в штатном режиме. Правда, кое-какие приборы не подавали признаков жизни, но без них вполне можно было обойтись.

Спайк аккуратно отвёл челнок от «Криогелиса» и повернул его на планету. После всего происшедшего, да ещё от семидневного голода, ему сделалось нехорошо. Он надавил клавишу включения автопилота. Автопилота включился и приветливо замигал зелёным огоньком на панели управления.

Приступ тошноты подкатил к горлу. Руки стали трястись, холодный пот выступил на лице. Спайк откинулся на спинку кресла и постарался успокоиться.

— Я защищался, — убеждая себя, зашептал он, — я защищался. Я не мог иначе…

Его вырвало. Туалета в челноке не было, специальных пакетов — тоже. Пришлось стравить всё на пол, себе под ноги.

— Проклятье, — отплёвываясь, пробормотал он, — так и сдохнуть можно.

За время полёта, его рвало дважды. Руки сделались чужими, сердце гулко колотилось и шум в ушах заглушал остальные звуки. Опасаясь, что кто-то попытается на него напасть, Спайк держал в руке пистолет и то и дело заглядывал в салон.

Пассажиры сидели испуганные и притихшие. Скоро они поняли, что с ним что-то происходит. Стали перешёптываться, но подойти долго никто не решался. Спайк казался им страшным и жестоким. Однако больной пилот внушал не меньшую опасность, чем пистолет в его руке. Что если с ним что-то случится? Кто будет сажать этот катер? Одна из женщин, решилась подойти. Заглянув в кабину, тронула его за плечо:

— Эй, парень, тебе плохо?

Спайк посмотрел на неё и вымучено улыбнулся:

— Очень. Первый раз человека убил.

Она смотрела на него внимательно, но не сочувствовала и не осуждала. Просто смотрела, стараясь понять, чем ему можно помочь.

Спайк понял её опасения и постарался успокоить:

— Не волнуйтесь: я автопилот включил. Если что-то не так, он сам катер посадит. Вы в безопасности.

Женщина отступила и хотела вернуться в салон, да что-то передумала и наклонилась вновь:

— Может тебе надо чего?

— Пожевать чего-нибудь, — ответил Спайк, — я неделю ничего не ел.

— Чего ж так? — удивилась она, — не бомж вроде бы.

— Бомж, — слабо усмехнулся он, — именно, что бомж.

Она ничего не поняла. Ушла в салон, но скоро вернулась и сунула ему половину чёрствого пирожка.

— Держи.

Спайк взял пирожок и благодарно улыбнулся ей:

— Спасибо.

Автопилот вывел катер на Сугготу. Это был единственный пункт назначения, вложенный в его память. Спустя два часа, катер пробил облачность и полетел над большим городом. Приподнявшись в кресле, Спайк через лобовое стекло высматривал космопорт, на который должен был приземлиться челнок. Удивляло, что с челноком не связался диспетчер, а когда Спайк попытался его вызвать, обнаружилось, что радиостанция не работает. Автопилот тем временем выпустил посадочные опоры и попытался сесть на площадку среди каких-то развалин. Запоздало сообразив, что это и есть космопорт, Спайк взял управление на себя. Зависнув, он развернул катер вокруг своей оси и увидел относительно целое здание. От этого здания к катеру бежали вооруженные люди. По чью душу они торопились можно было не сомневаться. Добавив тяги, на опорный двигатель, Спайк приподнял катер выше и пролетев над зданием, пересёк пустынную площадь, после чего опустил катер на набережную какой-то реки.

— Приехали!

Он отключил двигатель и пробежал по салону. Быстро открыл люк, сбросил аварийный трап и выбрался наружу. Ступив на асфальт, покачнулся, но на ногах устоял. Оглянувшись по сторонам, поспешил в ближайший проулок и скоро скрылся из виду.

 

Глава 9

Понятно, что ГСБ знает на какой он планете. Это было неприятным обстоятельством, но вовсе не значило, что надо паниковать. На Аквилонии, хотя она называлась Королевством, царила анархия. Как и положено, в Королевстве имелся свой Король, но о нём мало кто чего-то знал. Вроде бы этот король был молод, что-то около десяти, или пятнадцати лет. Разумеется, возле малолетнего Короля, имелся Регент, который управлял государством от имени Короля. Но это в теории. На практике, никакого государства не существовало и управлять было нечем. Большие и малые кланы грызлись меж собой за место под солнцем из-за чего, то в одном, то в другом месте, вспыхивали большие и малые войны. Короче, анархия на планете была если не полная, то очень близкая к этой самой полноте. От ГСБ в такой обстановке скрыться не сложно. Всё что от него требовалось, так это жить тихо, не создавая вокруг себя шум и не привлекая к себе внимания. Деньги у него были, так что Спайк надеялся, что сможет где-то устроиться, организовать какой-нибудь бизнес и жить в своё удовольствие. Не может же ГСБ проверить каждого жителя Аквилонии? Конечно, не может.

Но судьба-злодейка или взъелась на него, или готовила его к чему-то великому. Со своими деньгами, Спайк мог долгое время жить, приспосабливаясь к окружающей обстановке и решая, что делать дальше. Судьбе это не понравилось и она решила ускорить процесс.

Убежав с места приземления, убедившись, что погони нет, Спайк зашёл в первый попавшийся магазин. Купив хлеба и сыра, вышел на улицу и, чувствуя неприятную дрожь во всём теле, направился к ближайшему подъезду. Он не прошёл и десяти метров, когда в глазах вдруг что-то сверкнуло, мир стал нереальным, а земля рванулась из-под ног.

Он очнулся, когда было темно и холодно. Рядом бродила стайка собак. Собаки поскуливали и принюхивались, но подходить пока не решались. Спайк шевельнулся и собаки отбежали подальше. С безопасного расстояния они облаяли его. Спайку было не до них. На трясущихся руках, он поднялся и сел. Вновь подкатила тошнота. Он переждал приступ и поднял руку к голове. Большая и болезненная шишка вздулась на затылке. Спайк осторожно ощупал её и пошарил руками вокруг себя.

Уличного освещения не было. Город тонул во тьме. Лишь кое-где в окнах виднелись отблески слабого света, на западе на небесах угадывалось небольшое зарево — отсвет далёких электрических фонарей.

Руки наткнулись на хлеб, но сумку с деньгами найти не смогли. Спайк повернулся, чуть передвинулся и пошарили ещё. Он уже понял, что сумки нет, но верить в это не хотелось. Остаться без денег, в полном одиночестве и на чужой планете — это почти гарантированная смерть. Впрочем, деньги ещё имелись. Он сунул руку в карман пиджака и с облегчением обнаружил начатую пачку долларов. Голодная смерть отодвигалась на некоторый, пока неопределённый, срок. Это уже было что-то хорошее. Спайку показалось, что во всём надо искать что-то хорошее. Хотя, как это делать, если у него было сто пятьдесят тысяч, а осталось с гулькин нос?

Послышался торопливый стук. Кто-то шёл по дороге. Видимо, очень торопился и потому, почти что бежал.

Бежала…

По очертаниям, Спайк рассмотрел, что это девушка.

— Помогите мне! — Позвал он, потому что самостоятельно подняться не мог.

Девушка остановилась. В темноте Спайк не видел, как она извлекла пистолет.

— Кто там? — Испугано спросила она, но не выстрелила. Возможно, Спайка спасло то обстоятельство, что она его в темноте не видела и слышала только голос где-то впереди себя.

Спайку видел только её контур, но почему-то догадался, что она с оружием.

— Не пугайтесь, — слабо произнёс он, — меня по голове ударили. Я встать не могу.

— Так и сиди! — Сказала она и сделала несмелый шаг. — Ты где?

— Здесь я. Прямо перед вами. Чёрт…

Его стошнило. Она стояла, напряженно прислушиваясь.

— Ты пьян? Жрать надо меньше! — Выкрикнула она, но уходить не спешила. Не получив ответа, сделала ещё несколько шагов вперёд и наконец рассмотрела, что на земле кто-то лежит. — Эй, ты не подох там?

Спайк приподнялся и хотел перевернуться на спину. В голове мир сдвинулся и поплыл куда-то в сторону. Новый позыв на рвоту сдавил внутренности, но в желудке ничего не было. Он закашлялся и повалился на бок.

Девушка приблизилась, присела рядом и ткнула в него пистолет:

— Эй, полезешь насиловать — пристрелю, — она потянула носом и убедилась, что он не пьян. Выпрямилась и, раздумывая, как быть, постояла рядом. Потом наклонилась вновь:

— Эй, ты кто?

— Спайк. Помогите мне…

— Помогите, — передразнила она и обхватила его под мышки, — одна я здесь, понял? Поднимайся, а то яйца застудишь.

С её помощью Спайк поднялся. Ему сразу захотелось сесть, но девушка держала его и он силился устоять.

— Ногами работай, — с лёгким неудовольствием, сказала она, — не буду ж я тебя нести.

Он старался работать. Мир кружился и качался перед глазами, ноги заплетались и Спайк временами наваливался на девушку всем своим весом.

— Тебе куда? — Спросила она.

— Не знаю. Я не местный. У меня здесь никого нет.

И они пошли дальше. Девушка остановилась, посмотрела на часы и витиевато выругалась:

— Опоздаю… Вечно из-за мужиков какие-то проблемы. И зачем вы на свете нужны?

Спайк молчал.

— Фу, — она свернула в проулок и прислонила его к стене, — деньги-то у тебя есть?

— Есть, — выдавил Спайк, — немного.

— Пол доллара найдёшь?

— Больше.

— И то хорошо. Присядь и жди меня здесь. Я скоро вернусь с мужиками. Денег — то дай!

Спайк сунул руку в карман и вытянул из разорванной пачки одну купюру.

Федеральные доллары имели свойство светиться в темноте. Конечно, не вся банкнота, а только цифры, обозначающие её номинал. Девушка бегло взглянула на них и вернула купюру обратно:

— Это много. Спрячь подальше. Свои отдам, а то тебе за них голову отломают.

— Я потом верну…

— Вернёт он, как же! Полегчает и сразу забудешь обо мне. Держи! — Она ткнула ему в руки свой пистолет, — здесь собаки бродят, загрызут. Если что — стреляй и разбегутся. Они трусливые.

Спайк отказался:

— У меня есть, — и начал сползать на пол.

— Ну, как знаешь, — она отступила, — я скоро вернусь.

Она не вернулась. Вместо неё пришли два нетрезвых парня. Посветили на него фонариком и спросили:

— Ты, что ли, Спайк?

Не дожидаясь ответа, взяли его под руки и потащили по улочке дальше.

Кто его спас, Спайк узнал лишь на следующее утро. Он ещё лежал в постели, когда в его комнату вошла девушка. С сигаретой в зубах, в удивительно короткой юбке, она прислонилась к дверному косяку и профессионально выставила голою ножку. Видимо, получилось у неё бессознательно это, потому что соблазнять Спайка она не собиралась.

— Ну, как, — спросила она, — живой? Пожрать-то дали?

Спайк приподнялся и сел. Мир всё ещё качался, но против вчерашнего, он чувствовал себя вполне прилично.

— Дали, — сказал он, — спасибо. Тебя как звать?

— Ара, — она хмыкнула, — на выходе портье пять долларов дашь. Да «пай» за безопасность — ещё два доллара. Он передаст. Тебя вчера трогать не стали.

Девушка выпустила струю дыма под потолок и повернулась, чтобы уйти.

Но Спайк остановил её. Она была единственным более-менее близким человеком в этом мире и он не хотел вот так просто разойтись с ней в разные стороны.

— А что за «пай»? — Спросил он. — Я не в курсе.

Она удивлённо посмотрела на него:

— Ты чё?

— Что? — Не понял Спайк.

— Вот так да! — Она засмеялась, — ты, случаем, не инопланетник?

— Случаем.

— А, — протянула Ара и потушила сигарету о дверь, — то-то я смотрю, что ты так дёшево попал.

— В каком смысле?

— Да так. Трепался тут один… Хвастался, что «стольник» прихватил у какого-то лоха. Да ты не суетись, — поспешно добавила она, видя, что Спайк собирается встать, — «мочканули» его уже. Кто много треплется, долго не живёт.

— Может, можно найти? — С робкой надеждой спросил Спайк.

— Ты что? — Постучала пальцем по виску, — как по куполу получил, так сразу глупым стал? Или всегда таким был? Кого ты найдёшь? Кто грохнул его — того уж здесь нет. Или ты думаешь, что он будет сидеть и тебя дожидаться? Все вы инопланетники с прибабахами какие-то.

— Это вы такие, — пробормотал Спайк, — сколько я тебе должен?

Она смяла остаток сигареты.

— Хочешь заплатить? — Щелчком оправила окурок в угол комнаты, — Не откажусь. Я беру по доллару в час, а с тобой я провозилась с пол часа, да ещё пол доллара я за тебя заплатила. Значит, доллар ты мне должен.

Спайк протянул руку и взял со стула пиджак. Пошарив в кармане, достал «трёшку» и протянул ей.

Она взяла, посмотрела на деньги и сообщила:

— Я ведь сдачи не даю. Может, отработаю?

Спайк взмахнул рукой: не надо.

Ара серьёзно посмотрела на него и вдруг почему-то сделала исключение. Полезла в кармашек, который был спрятан под юбкой. Спайк поспешно отвернулся, а Ара с самым бесстыдным видом, извлекла деньги и отыскала два доллара:

— Держи, лошок, — насмешливо сказала она и подошла к кровати, — в следующий раз башку, — постучала пальцем по себе затылку, — не подставляй.

— Постой! — Спайк вновь попытался её остановить, но девушка бросила на прощание: «Привет!» — и вышла из комнаты.

 

Глава 10

Город Варгос… Он был не хуже и не лучше других городов Аквилонии. Здесь Спайку ничего хорошего не улыбалось. За три дня он растратил почти сотню долларов, обошел все предприятия и повсюду получил отказ. Везде говорили одно и тоже: рабочие не нужны, у нас рабов хватает. Лишь в одном месте, сказали, что нужен горный инженер, а так как Спайк ничего в этом деле не понимал, он не мог занять эту должность. Понимая, что на обычную работу не устроиться, он попытался просунуться куда-нибудь в охрану, но тоже без толку. Охранников и без него хватало, а доказывать всем, что он лучше любого из них, он не мог. Оставалась ещё одна возможность: найти работу через вербовщиков. В небольшом домике на окраине города, ему предложили два варианта: или в Армию Регента Короля Аквилонии, или в Армию Князя Келегена. В обоих случаях обещали платить по пятьдесят долларов в неделю, но Спайк не мог согласиться ни с тем, ни с другим вариантом. Кто такой Келеген он не знал, а о Регенте слышать приходилось. Но идти в чью-то армию и воевать неизвестно за что, Спайк не хотел. Разве что в крайнем случае.

Желая сэкономить оставшиеся деньги, он перебрался из гостиницы в подвал. Его расходы сократились до минимума. Всё на что он тратил деньги, сводилось к одному слову: еда. Он покупал хлеб, сыр и, совсем редко, вареную колбасу. Но от такого проживания, Спайк очень скоро стал похож на рядового бомжа, коих в городе было не мало. Стараясь в конец не опуститься и не потерять человеческий вид, он каждую неделю ходил к реке и устраивал стирку. Развешивая одежду на ветках деревьев, кое-как просушивал её и, ещё влажную, надевал на себя. К тому моменту, как она высыхала, он успевал дойти до своего подвала.

Между тем, наступала осень. Дни становились короче и по ночам, температура падала почти первых заморозков. Каждый день, просыпаясь и пересчитывая деньги, он чувствовал нарастающую тоску. Он уже мог по пальцам посчитать, сколько ему осталось дней до того момента, когда он вынужден будет признать себя банкротом. И что тогда? Копаться в мусорных баках? Он начал думать, не податься ли в разбойники? Разбойники тоже могут быть разными. Ведь может же он быть «благородным» разбойником? Никого, не убивая и забирая деньги у богатых, разжиревших воротил? Он сам знал, что нет. Так не может быть. Разок-другой, может и соскочит, а потом всё равно придётся стрелять. И убивать тоже. Это, вне всякого сомнения. Спайк на это счёт ничуть не сомневался. И где-то в душе, где-то глубоко в своём сознании, он был готов к этому. Потому что, иначе, у него был один вариант: умереть либо голодной смертью, либо от выстрела своего пистолета.

Это и называлось: борьба за выживание. Если не будишь сильным и жестоким — погибнешь.

И всё же, Спайк не хотел жить по таким правилам. Когда на улицах Варгоса, его попытались ограбить, он не позволил этого сделать и избил грабителей до потери сознания. Избил жестоко, оставив после себя обилие крови и четыре полуживых неудачника. Подавляя в себе инстинкт спасателя, он пошёл прочь, но не прошёл и двух десятков шагов. Остановился, посмотрел назад и увидел страшную картину: подошли два подростка и огромным ножом, с деловитыми лицами, дорезали одного из грабителей. А потом попытались утащить его куда-то во внутренний двор. Спайк тогда вернулся к ним. Подростки правильно сориентировались и бросились бежать. Рассвирепевший Спайк мог догнать хотя бы одного из них, однако не стал. Остановился. Трое избитых, но ещё живых грабителя, нуждались в его защите. Он не мог их бросить. Вдруг появится кто-то ещё с ножичком и начнёт добивать их? Да и что бы он сделал, если бы догнал этих подростков? Ни-че-го.

Как же он убивать-то будет, когда станет «благородным» разбойником? Вот и противоречие: с одной стороны он был готов, потому что другого способа выжить уже не знал, а с другой стороны, он никак не хотел этого делать. Как жить-то с этим?

Как?

Денег оставалось на восемь дней. Спайк проснулся рано, но долго лежал, не вставая. На душе было совсем гадко и ему совсем не хотелось что-либо делать. Он подумал о пистолете и о том, что в обойме оставалось тринадцать патронов. Он не был суеверным и число тринадцать для него ничего не значило. Просто он подумал, что один из этих патронов вполне мог бы оборвать его мучения. Нужно было лишь поднести пистолет к виску и надавить на курок.

Спайк зашевелился и вытащил пистолет. Было темно. Это ничуть не мешало, вынуть обойму ощупью посчитать патроны. Двенадцать. Один в стволе. Все на месте. А куда б они делись?

Нет, стреляться он не станет. Спайк представил себя с развороченной головой и это зрелище ему не понравилось. Он с силой вогнал обойму на место и стал обуваться. С обувью тоже надо было что-то решать. Его башмаки скоро разорвутся и тогда придется ходить босиком. А что он мог решить? Денег-то нет.

Накинув куртку, вышел на улицу. Холодные звёзды, всё ещё блестели на уже сереющем небосклоне. Запрокинув голову, Спайк долго смотрел на них. «Надо было остаться у капитана», — подумал он с сожалением. Но кто ж знал, что так всё обернётся?

— Что ж теперь говорить-то? — Он надел куртку, как положено застегнулся и куда-то пошёл.

Куда он шёл, Спайк едва ли смог бы объяснить, коль возникла бы в том необходимость. Но тут случилось чудо. Судьба-злодейка, доселе скалившаяся в его адрес, вздумала ему улыбнуться. Только Спайк не понял, что это ему улыбаются, а не тому бедолаге, которого пинали в соседнем дворе.

Спайк услышал шум и сразу понял, что там кого-то бьют. Он прошёл за угол и рассмотрел троих бомжей, которые старательно «обрабатывали» кого-то четвёртого. Спайк не стал раскидывать их в стороны и махать кулаками. Он молча поднял пистолет и выстрел в воздух. Бомжи мгновенно забыли о своём занятии и разбежались в разные стороны. Спайк подошёл к побитому и присел возле него:

— Живой?

Тот со стоном зашевелился и в предрассветной мгле блеснули его глаза:

— Ты кто?

— Обезьяна, — почему-то ответил Спайк, — сам встанешь, или поднять?

Упираясь руками в старый асфальт, незнакомец сначала встал «рачком», но потом выпрямился.

— Ничё, — сказал он и с болезненной угрозой в голосе, — я им ещё дам.

Спайк понял, что пострадавший такой же бомж, как и те, кто его избивал. От него шёл не самый приятный запах помойки и давно не мытого тела.

— Дашь, — согласился Спайк, — если жив будешь. Одному с тремя биться не с руки.

— Ага, — быстро согласился бомж, — но вдвоем мы им покажем!

От такого заявления, можно было бы посмеяться, если бы плакать не хотелось.

— За что они тебя? — Спросил Спайк.

— А ни за что. Они мою «коробочку» забрали.

Что такое «коробочка», Спайк уже знал. Речь шла о мусорной куче, что дымилась между домов. Место здесь было более-менее заселённое и в мусорной куче можно было кое-что найти. Следовательно, из-за этой помойки мог возникнуть конфликт.

— Будь здоров, — сказал Спайк и пошёл прочь.

Спасенный им бомж, засеменил рядом.

— Уходишь? Ты что? Здесь такое место! Тряпок всяких хватает. Я вон обувку нашёл, почти новую… Подошву только подвязал и ничего. Знаешь сколько ходил! А сухарей здесь валом. Я крысоловку сделал, так крысятину варил. Вдвоём мы их враз выгоним, а?

Спайк остановился. Бомж принял его за такого же помойника, как и он сам. Конечно, в темноте он мог ошибиться, но в принципе, Спайк понимал, что не многим от него отличается.

— Я с помоек не питаюсь, — раздельно произнёс он.

Помойник разочаровано отступил.

— Да? — потухшим голосом сказал он, — ну извини. Я думал… Жаль…

От его слов, Спайк вдруг засмеялся. Вроде бы ничего особо смешного-то нет, но ему стало смешно. Это было похоже на истерику. Он хохотал, привалившись к стене дома и не мог остановиться. Напряжение, которое копилось в нём этот месяц, вырвалось наружу. Бомж этого не понимал. Он стоял и растерянно смотрел на него.

— А чё смеёшься?

Спайк отмахнулся. А потом замолчал. Подошёл к нему вплотную и встряхнул за плечи:

— Ты хоть соображаешь, чего ты сказал?

Бомж был костлявый и худой. Он чего-то испугался:

— Нет…

— Да не дрейф, — Спайк чувствовал непонятное облегчение, — ты сказал «жаль» после того, как я сказал, что не роюсь в помойках. Понимаешь?

Бомж не понимал. Спайк ещё раз попытался объяснить:

— Понимаешь, я хожу в магазин, покупаю еду. Хлеб, сыр, иногда колбасу, а ты говоришь «жаль» будто в помойках рыться лучше, чем иметь деньги и ходить в магазин.

Бомж не понимал. Тогда Спайк отпустил его:

— Ладно. Не важно это. Пошли!

— Куда?

А правда, куда?

— Ко мне, что ль, — подумав, ответил Спайк.

— Зачем?

— В гости, что ли. Угощу чем-нибудь.

— Пошли, — обрадовался бомж, — а далеко?

— Рядом.

Пока шли, бомж совался во всякие дырки, шелестел какой-то бумагой и пытался поймать дикую кошку. Для этого он швырнул в неё камень, но не попал и расстроился:

— Столько мяса убежало.

— Слушай, как тебя зовут? — Не выдержал Спайк.

— Аск. А что?

— Ничего! Ты на охоте, или в гости ко мне идёшь?

— В гости иду.

— Так чего за кошкой гоняешься?

— Так не с пустыми ж руками…

— Не с пустыми? — Спайка снова разобрал смех, — ты думаешь, я кошку буду есть?

— А что? Хорошее мясо!

— Не трудись. Что поесть у нас найдётся.

На улице уже забрезжил рассвет, а в подвале всё ещё было темно. Спайк пошарил руками под лежаком и достал огарок свечи. Чиркнув простенькой зажигалкой, запалил его и поставил на обрубок ржавой трубы. Слабый огонёк осветил помещение и Аск завертел головой.

— Хорошо ты устроился, — с завистью заметил он и тут обнаружил самое главное, — а это что у тебя тут? А?

К потолку был подвешен кулёк с хлебом и сыром.

— Чтобы крысы не сожрали, — пояснил Спайк и отцепил кулёк с проволоки.

Аск шумно сглотнул слюну. Алчным взглядом, он следил за тем, как Спайк ножом режет хлеб и укладывает на него кусочек сыра.

— Держи, — Спайк протянул хлеб с сыром и Аск вцепился в него зубами.

Старательно работая челюстями, бомж, тем не менее, не успевал пережёвывать. Он глотал куски, давился и снова глотал, а глаза его неотступно следили за новым куском, который Спайк отрезал для себя. При этом свободная рука бомжа сама по себе тянулась к хлебу и Спайк не мог не вложить в неё этот кусок.

Жадность дошла до абсурда. В правой руке Аска всё ещё оставался хлеб, когда левой рукой он потянул в рот второй кусок хлеба. Куснув с обеих рук, он продолжал бестолково работать челюстями.

Спайк не выдержал:

— Эй! Ты что, сдохнуть хочешь?

Аск замер, его челюсть прекратили движение, а глаза испугано моргнули. Но с полным ртом, ни сказать, ни спросить он ничего не мог.

— Ешь спокойно, — пояснил ему Спайк, — Не успеешь? Так это всё твоё. Не торопись.

Челюсти Аска заработали быстрее. Спайк покачал головой, разрезал остатки хлеба и положил вместе с сыром на лежак.

— Я сейчас, — сказал он, направляясь на улицу, — ты ешь пока.

Спайк никуда идти не собирался. Остановившись возле подъезда, он прислонился к стене и стал ждать, когда бомж покончит с трапезой. Смотреть на проявление голода и вечного недоедания, не было сил. О том, что он сам остался без завтрака, Спайк не думал. Ему и есть перехотелось.

На лестнице послышался шум. Спайк повернулся и увидел Аска. Бомж испугался, что Спайк уйдёт и больше не вернётся. Оно и понятно: такого щедрого и состоятельного друга он терять не хотел. О том, что Спайк едва ли бросит своё жилище, парень думать не мог. Его разум потерял способность логически рассуждать и командовал только одно: у Спайка есть сыр, есть хлеб, у него оружие, значит, держись рядом.

— Ты чего? — Спросил Спайк, не понимая, почему бомж так всполошился.

Аск не мог сказать правду. В левой руке, он сжимал недоеденные хлеб с сыром, превращая их в бесформенную массу. Он всё ещё жевал, а глаза были испуганно-радостные по поводу того, что новый друг здесь и никуда уходить не собирается.

Спайк только сейчас рассмотрел его как следует. Это был даже не человек, а тень человека, одетая в лохмотья. Лицо, руки и, наверное, всё остальное были тёмные от грязи. Повсеместно, во все стороны выпирали мослы, щёки ввалились, как будто Аск нарочно их втягивал внутрь. Удивительно, как такого доходягу, его конкуренты-мусорщики не забили до смерти. Видать, они сами такие же, как он. Слабосильные, тощие и вечно голодные.

Аск соображал, что сказать. Ему как-то надо было оправдать своё появление.

— Хочешь, что-то покажу? — Придумал он, — ты такого не видел.

— Что?

— Увидишь, — загадочно сказал Аск и откусил хлеб, — моя «тёлка».

Спайку стало смешно. Этот доходяга, влачивший существование на грани голодной смерти, говорит о девушках.

— Ну, покажи.

— Ага, — Аск затолкал в рот остатки пищи и вышел на улицу, — пошли.

Через пустынные кварталы, Аск провёл его к реке. Свернув влево, по узенькой тропинке, повёл Спайка навстречу течению. Видно было, что от такого путешествия он устал, но Аск проявлял упорство и шёл дальше. Можно было предположить, что в конце их путешествия, его ожидало что-то приятное.

— Тут, — он остановился и прижался к засохшему дереву, — вот здесь я её жду.

Спайк оглянулся по сторонам. Пологий берег, пожухлая трава, развалины на пригорки и вышка с небольшой крышей и лесенкой наверх. На вышке маячила фигура вооружённого бойца.

— Ты не ошибся? — Осторожно спросил Спайк.

Аск помотал головой и поднял руку:

— Видишь, на вышке мужик стоит? Значит вовремя пришли. Ещё не приходила.

— Кто?

— Моя «тёлка».

Спайк ничего не понял:

— И где ж она, твоя «тёлка»?

— Надо ждать, — бомж указал на противоположный берег, — там. Меня раньше отсюда гнали, но она заступилась. Теперь мне можно приходить сюда. И ты сможешь, если будешь со мной.

Противоположный берег круто вздымался кверху и лишь небольшой участок у самой воды был пологим и свободным от зарослей.

Было б ещё понятно, зачем сюда ходить.

Скоро появилась и «тёлка». Сначала, Спайк услышал топот копыт. Он подумал, не показалось ли. Однако, не показалось: на противоположном берегу среди зарослей мелькнула что-то белое. Через несколько мгновений, на свободное пространство выехала всадница. Она была в белом платье и восседала на белом коне. Зрелище, конечно, впечатляющее.

Всадница остановилась. Достав бинокль, она осмотрела противоположный ей берег. Спайку показалось, что её взгляд задержался на них. Она опустила бинокль, посидела в седле и снова поднесла его к глазам. На этот раз смотрела долго и неотрывно. Затем тронула коня вперёд и спустилась к воде. То, что произошло дальше, Спайк ожидал меньше всего. Девушка соскочила на песок, скинула обувь и ногой потрогала воду.

— Сейчас, — нетерпеливо прошептал Аск и его глаза заблестели от возбуждения, — ты увидишь.

Девушка быстро стянула с себя платье и осталась совершенно голая. Положив платье на коня, она с размаху бросилась в воду.

— Вот чёрт! — Спайк невольно поёжился, — она ж холодная.

Похоже, «тёлку» это не заботило. Она перевернулась на спину и красиво поплыла против течения. Совершенно обалдевший Спайк, смотрел на неё. Нет, он конечно, тоже мог бы плыть в холодной воде, но по доброй воле в такую воду не полезет.

Девушка перевернулась и нырнула. Спайк насторожился. Ему показалось, что она не выныривает слишком долго.

— Вот дура, — он попытался разуться, — утонет ещё.

— Она? — Аск засмеялся, — ни вжисть!

Действительно, девушка вынырнула и сильными гребками, подплыла к берегу. Вышла на песок, попрыгала, как будто вытряхивая воду из ушей и взяла бинокль. Опираясь на коня и чуть повернувшись, долго изучала зрителей своего заплыва. За тем взяла платье, одела и вскочила в седло. Наклонившись к самой земле, подобрала обувь и поехала с берега прочь. Прежде чем скрыться в кустарнике, неожиданно вскинула руку и помахала им на прощание.

— Эффектная дама, — признал Спайк, испытывая некоторое разочарование, что девушку больше не видно, — кто это?

— Дочь Эласпара Виллиоти, — ответил Аск, почему-то счастливый, — она классная.

Он то ли спрашивал, то ли утверждал. На всякий случай, Спайк выразил своё согласие:

— Классная.

— То-то. — Аск явно гордился. — Она меня знает. Мне летом хотели пинка дать, так она не позволила.

— И с тех пор ты сюда ходишь?

— Хожу.

Спайк соображал, чтобы это могло значить. В том, что девушка и его заметила, он не сомневался. А раз долго рассматривала, значит, в лицо запомнила. И что? А то, что у него есть возможность заявиться к ней с видом знакомого уже человека. Мол, вы меня знаете, я вон там стоял, когда вы изволили купаться. Ну и дальше объяснить какой он крутой и напроситься в работники. Глядишь, что-нибудь и выгорит в таком деле…

— Пошли, — Спайк потянул Аска за рукав, — здесь больше нечего делать.

Спайк уже чувствовал себя ответственным за судьбу Аска и не мог просто оставить его, чтобы заняться своими делами. Поэтому, он зашёл в магазин и купил простокваши. Кефира в городе никогда не бывало и все молочнокислые продукты сводились к одному наименованию: простокваша. Да и то, это было такой редкостью, что Спайк мог считать себя счастливчиком, что наткнулся на неё. Хапуга-продавец, содрал с него слишком много, но Спайк почему-то не обеспокоился по этому поводу. Чувствуя рядом человека зависимого от его действий, он ощутил прилив сил и уверенности. Он снова стал спасателем. Пусть не космическим, но всё же спасателем. Он спасал теперь конкретного человека и должен был устроиться на работу.

— Сиди здесь, — приказал Спайк, когда они вернулись в подвал, — держи, к обеду выпьешь.

Аск вцепился в пластмассовую банку с простоквашей. Ему захотелось немедленно её опустошить, но Спайк стоял рядом и строго смотрел на него.

— Ага, — пообещал помойник, — а ты куда?

— Дело есть, — неопределённо ответил Спайк и вдруг спохватился, — ты хоть знаешь что такое обед?

Аск почему-то улыбнулся и рукавом вытер нос.

— Ага.

— Тогда сиди тут. Я вернусь.

Оставшись один, Аск не стал дожидаться обеда. Открыл банку и одним махом выдул всю простоквашу. Потом икнул и лёг на лежак.

А Спайк направился к Резиденции Виллиоти. Где это находилось он знал. Когда-то пытался завербоваться к нему на работу, но его дальше проходной не пропустили.

Резиденция находилась на левом берегу реки Курючки. Чтобы попасть в неё, надо было спуститься вниз по течению до автодорожного моста и по нему перейти на другой берег. От подвала до моста было километра три, да от моста к Резиденции — ещё километров пять. Итого, около восьми километров. Чуть больше часа ходьбы. Для него это не расстояние. Что такое час ходьбы? Прогулка.

Но вернулся он лишь к тому времени, когда стало темно…

 

Глава 11

Мирла Виллиоти весь вечер просидела дома. Главного Виллиоти дома не было и охрана просто не выпустила её в город. Не зная чем заняться, она смотрела порнографический фильм, но он ей быстро наскучил и девушка переключилась на «интерканал». Сигнал был очень слабым, по экрану бежали полосы, но там показывали мультфильмы. Забавный поросёнок носился по двору за мышонком. А старый кот в это время, лежал на заборе и рассуждал, легко ли быть котом в «наше время». Мирла смеялась и взвизгивала от удовольствия, когда поросёнок попадал во всякие забавные ситуации. Порнографическими фильмами она была сыта по самое горло, а вот такое видеть доводилось не часто. Ретрансляторов на Аквилонии не было и сигнал «интерканала» ничем не усиливался. Он долетал сюда, отражаясь от местного светила и к телевизору доходил в таком состоянии, что смотреть его было почти невозможно. Изображение и звук поочерёдно исчезали, а время от времени, пропадали одновременно. Мирле приходилось терпеливо ждать, когда сигнал появится снова, а с ним — и продолжение мультфильма.

В очередной раз, сигнал прервался минут на пять. Экран оставался пустым, Мирла грызла ногти и ждала, когда на экране что-нибудь появится. Она собралась выключить телевизор, когда на экране появилось изображение весёлого поросёнка, а под ним большая надпись: «Конец».

— Долбаный телевизор! — Выругалась она. Схватив пульт, Мирла переключила каналы и снова попала на порнографию. Матерясь, совсем его выключила и бросила пульт на пол.

Встала, подошла к зеркалу и стала примерять дорогие побрякушки, которыми в изобилии одаривал её папà.

Вот и завтра, приедет и привезёт ей цепочку, или кулончик с камушками посередине.

Она не видела, как повернулась ручка в двери. Она только услышала щелчок. Обернувшись, вскрикнула. В комнату ввалился незнакомый человек с бородою на лице и охранником на плечах. Он сбросил охранника на её постель и закрыл дверь.

— Здравствуйте, — вежливо сказал он, — вас, кажется, Мирлой зовут?

— Ты кто? — Вместо ответа испуганно спросила она.

Охранник лежал, как убитый. Мирла и приняла его за убитого.

— Спайк, — ответил незваный гость, — мы с вами знакомы. Чуть-чуть.

— Я с нищими не знакомлюсь! — С вызовом ответила она и вдруг узнала его. — Так ты тот урод, что за мной подглядывал!

— Ну не урод я вовсе, — возразил Спайк, — и не подглядывал, а смотрел. И разве мы с вами на «ты»?

Мирла нащупала рукой косметичку и схватила ножнички для ногтей:

— Подойдёшь — убью! — Широко раскрывая глаза, пригрозила она.

Спайк подошёл и легко отобрал ножницы.

— Уймись, — он бросил ножнички на столик, — ничего с тобой не случится.

Она пронзительно запищала и бросилась к дверям. Спайк преградил ей дорогу. Девушка метнулась в другую сторону, схватила стульчик и попыталась высадить им окно. Спайк сбил её с ног и повалил на пол. Мирла начала бороться с ним.

— Пошёл отсюда, вонючий!

— Да погоди ты! — Спайк со знанием дела скрутил ей руки, — не вонючий вовсе. Дай сказать. Чего дерёшься?

Совсем скоро она потеряла способность сопротивляться. Спайк оседлал её и крепко держал за руки.

— Послушай меня. Я не сделаю тебе вреда. Скорее на оборот.

Лёжа на спине, Мирла соображала чего ему надо.

— Хочешь изнасиловать меня? — С вызовом выпалила она, — так я обоссусь!

— Хороший ход, — оценил её Спайк и присел на краешек стола, — только может быть, ты сначала спросишь, зачем я сюда пришёл?

— А ты мне не тыкай!

— Вот те раз! — Спайк театрально всплеснул свободной рукой, — ты что, старуха какая?

— Сам ты старуха! А тыкать не смей! Я дочь Виллиоти.

— Везёт же людям, — Спайк сокрушённо покачал головой, — а я не знаю, чей я сын. Сирота. Ни отца, ни мать не помню. Но кушать тоже хочу. Вот ведь какая штука.

Она растеряно моргнула. Парень казался странным и интересным.

— Так ты убивать меня не будешь?

— Нет, — ответил Спайк.

— И насиловать не будешь?

— Не буду. Зачем ты мне нужна?

— Ах, не нужна? — Она снова попыталась вырваться, да только бессильно молотила ногами по полу, — козёл вонючий… Пришёл тут… — И вдруг заорала. — Чего надо?

Спайк развеселился. Эта взбаломошеная особа ему определённо нравилась. Он забыл, что, явившись сюда, подверг себя немалой опасности. Он сидел, смотрел на неё и улыбался.

— Что лыбу, гад, давишь? — Мирла рассвирепела и, чувствуя бессилие что-либо сделать, пригрозила, — сейчас плюну в глаз!

— Можно, я тебя отпущу, — примирительно спросил Спайк, — не возражаешь?

— Отпусти, — тем же тоном ответила она и вдруг улыбнулась, — а то расселся тут.

Спайк отпустил её руки. Она пошевелили пальцами и неожиданно шлёпнула его по щеке:

— Что б не наглел, козёл мохнатый! Слезь с меня! — Она дёрнулась от нетерпения, — слышишь, а то ещё дам!

Спайк встал и отошёл в сторону. Мирла поднялась и повернулась к нему спиной:

— Отряхни меня!

Можно подумать, что пол такой грязный, что в этом есть необходимость.

Спайк счёл, что надо заупрямиться:

— Ещё чего!

Она повернула к нему голову:

— Так, да? Ну ладно, — она взяла и скинула халат, оставшись перед ним в одних трусиках. Должно быть это представлялось, как некая месть за его непослушание.

Мирла долго трясла халат, выбивая из него воображаемую пыль.

Спайк стоял и терпеливо ждал, когда ей надоест это занятие.

Надоело.

— Что тебе надо? — Спросила она. — Чего ты пришёл? Моего охранника убил…

— Никого я не убил, — возразил Спайк, — он скоро очухается и увидит, что ты стоишь передо мной голая.

— В трусах!

— Какая разница? — Устало сказал Спайк, — я пришёл по делу, а ты тут паясничаешь. Как дурочка. Честное слово, даже обидно.

Она переменилась. Отвернувшись, надела халат и плотно перепоясалась. Взяла стульчик, поставила его и села.

— Чего тебе?

Спайк улыбнулся:

— На работу хочу. Увидел тебя сегодня и подумал, что хороший телохранитель тебе пригодится.

— Ха, — сказала она и посмотрела на охранника, который по-прежнему лежал на её постели, — ты наглец. Наглый такой наглец, — а сама о чём-то думала, — и как ты сюда прошёл?

— Это моя проблема, — ответил Спайк, — но разве это не может послужить рекомендацией? У вас полный дом охранников, а я прошёл к вам в комнату.

Желая задобрить её, он умышленно перешёл на «вы» и девушка это заметила. Улыбнулась:

— Хорошая рекомендация. Особенно, как ты тут со мною дрался. Хорош охранник! Стрелять-то умеешь?

Спайк достал пистолет:

— Куда попасть?

— Никуда, — она на всякий случай закрыла уши, — сюда все сбегутся, что я скажу? Папа знаешь, что мне устоит?

— А ты-то при чём?

— Не тыкай! — Недовольно потребовала она, — ладно, завтра к обеду подходи. Я предупрежу, чтобы тебя пропустили. На ночь, извини, оставить не могу.

— Хорошо, — согласился Спайк и показал на охранника, — а с ним что делать?

Мирла посмотрела на охранника и пожала плечами:

— Ничего. Пускай лежит. Я сама с ним разберусь. Это он сказал, где моя комната?

Спайк кивнул.

— Урод, — презрительно высказалась она.

— Напрасно вы так, — заступился за него Спайк, — под пистолетом не то запоёшь. А он потом сделал всё, что мог. Поэтому, мне пришлось его «отрубить».

— Заступничек, — презрительно произнесла Мирла, на этот раз в адрес непрошеного гостя, и пошла к дверям, — пошли, провожу до ворот, а то подстрелят ещё.

Спайк не стал спорить. Раз ей захотелось его проводить, значит так надо.

У дверей она остановилась:

— Тот второй, что с тобой был, он кто?

— Аск, — ответил Спайк.

— Он помойник?

— Да.

— А ты?

— Пока не пришлось.

Она думала о чём-то своём.

— А ты давно его знаешь?

— Один день. Это он меня на реку привёл.

— Зачем?

— Это вы у него спросите, — ответил Спайк.

— А как вы познакомились?

— Обыкновенно. Его били, а я заступился.

— А почему заступился? — И она пытливо посмотрела ему в глаза.

— Не хотел, чтобы его убили.

— А если бы меня били?

— Заступился бы.

— Потому, что я дочь Виллиоти?

— А разве он дочь Виллиоти?

Неизвестно почему, но ответ ей понравился.

— Идём, — сказала она и вышла из комнаты.

 

Глава 12

Начальник службы безопасности по прозвищу Штырь, выслушал Мирлу без видимого беспокойства. Это внешнее равнодушие не могло ввести её в заблуждение. Она знала, сколь щепетилен он в таких вопросах. Сейчас он поговорит с ней, поспрашивает, а потом перевернёт верх дном своё ведомство, чтобы найти лазейку через которую можно проникнуть во дворец.

— Он тебя не тронул? — спросил он, когда Мирла замолчала.

— Конечно, нет! Стала бы я просить за него.

Они стояли возле небольшого фонтанчика, что на заднем дворе Резиденции. Фонтанчик давно не действовал и ремонтировать его никто не собирался.

— Как знать, — сказал Штырь, по обыкновению глядя ей в лицо, — ты уже девушка взрослая. Кто знает, что в твоей голове?

— Скажешь тоже! — Мирла возмутилась, — это у тебя в голове! И в большой, и в маленькой.

Что у него там, «в большой», а что «в маленькой», Мирла пояснять не стала. А Штырю оно и не надо. Он её грубостей вообще не замечал.

— Смотри, — всё тем же спокойным тоном сказал он, — если ты с ним чего замутишь, ему головы не сносить. Ты-то взбучкой отделаешься, а его пристрелят.

— Это ты к чему?

— Сама должна понимать.

— Ты, что думаешь, я себе «эскорт» подбираю? Это ты себя проститутками окружил. Вроде секретарша ему нужна, а сам чего делаешь? А этот Спайк лучше твоих головорезов. Он сюда зашёл? Зашёл. И никто его не заметил. Что тебе ещё надо?

— Мне всё равно с кем ты будешь «кувыркаться», но я не хочу неприятностей. Только и всего. А как появится, веди его ко мне.

Мирла не скрывала своей радости:

— Так возьмёшь?

— Посмотрим, — уклончиво ответил Штырь.

Он, совсем не учтиво, повернулся и пошёл по своим делам.

— Посмотрим, — передразнила его Мирла, глядя на удаляющуюся спину, — козёл!

Штырь услышал её слова, но никак не прореагировал. Его не интересовало, что она о нём подумает, или скажет. Его интересовал таинственный незнакомец, который сумел проникнуть на территории резиденции, да так, что никто ничего не заметил. Вот это действительно было интересно. Этому следовало уделить внимание.

Откуда взялся Штырь никто не знал. Он появился, когда его предшественник «окрысился» — начал сдавать важную информацию конкурентам. Скорый на расправу, Виллиоти не разбирался, как это могло произойти. Он вызвал предателя в кабинет и разрядил в него обойму своего пистолета. А на следующий день, ближе к вечеру, появился Штырь. Длинный, с вытянутым лицом и рыжий по цвету волос, он не производил впечатление жестокого человека. Но очень скоро недруги Виллиоти почувствовали не себе его железную руку. Он довольно быстро вычислил вражеских осведомителей и все они перекочевали в специально вырытую яму за воротами резиденции. А потом, он начал плести интриги, сталкивая лбами конкурентов и врагов. Где-то гремели выстрелы, взрывались автомашины и расстреливались автоколонны, в то время как у Виллиоти дела наладились и он скоро стал единоличным хозяином города. Разумеется, Виллиоти прислушивался к его советам и все серьёзные вопросы согласовывал с ним. Наём телохранителей как раз относился к таким «серьёзным» вопросам. По существу, именно Штырь решал, стоит брать этого человека, или нет. А он был привередлив, этот Штырь. Кого попало не брал.

В назначенное время, Спайк появился у проходной. Он ещё шёл по дороге, приближаясь к воротам, когда из сторожевой будки вышел охранник.

— Ты Спайк? — Спросил он.

— Я.

— Пошли. Тебя Штырь зовёт.

— А это кто?

— Увидишь, — охранник усмехнулся и отрыл калитку, проделанную в воротах.

Штырю доложили о появлении Спайка. Он вышел навстречу и остановился у входа в здание дворца.

— Спайк? — Спросил он и жестом отпустил охранника, — Мирла о тебе говорила.

— Она ещё говорила, что встретит меня, — сказал Спайк, останавливаясь у крыльца.

— Она много чего говорит, — Штырь спустился по ступеням вниз, — я хочу знать, каким образом ты проник в Резиденцию?

— Я покажу, — сказал Спайк, ожидавший такого вопроса.

И повёл Штыря к забору.

— Здесь, — показал на дерево, — видите, ветка к забору подходит. Я с неё — на забор, а оттуда — во двор.

— За лоха меня держишь? — Бесцветным голосом спросил Штырь, — по периметру сигнализация стоит.

— Какая сигнализация! — Спайк указал под крышу небольшого домика, — у вас здесь ласточки, а им плевать на вашу сигнализацию. Вы спросите, сколько раз на день, срабатывает ваша сигнализация. У вас простой лазерный рассеиватель. На каждую птичку срабатывает. А человек ко всему привыкает. На меня никто внимания не обратил.

Штырь вынужден был признать, что Спайк прав. Но он старался выяснить всё до конца:

— Откуда ты знаешь про рассеиватель?

— Ума большого не надо. Чуть стемнеет и блики по веткам бьют. Вы бы могли поставить систему с массометром, но тогда бы она сработала на ветку. Так что никакого массометра у вас нет.

Штырь прошёлся вдоль забора и показал на видеокамеру:

— Тут камера…

— Это не проблема, — по-деловому сообщил Спайк, — смотрите, как она стоит: смотрит вдоль всего забора, а что прямо над ней — не видит.

Видеокамера была укреплена на специальном столбе и находилась в метре от забора. Она была развёрнута так, чтобы просматривать забор до самого угла. Это понятно. А вот что делается прямо над ней, действительно, не контролировала. Раньше об этом Штырь почему-то не думал. Надеялся на сигнализацию.

Он взял камень и перекинул его через забор. Подождал минут пять. Никто не появился. Тогда приказал Спайку встать в такое место, где камера не могла его не заметить и кинул другой камень. Терпеливо выждав, какова будет реакция, поманил Спайка пальцем и пошёл к зданию Резиденции.

— Сколько времени тебе понадобилось, чтобы разобраться в этом? — Спросил он, когда Спайк догнал его.

— Около часа. Но я вообще-то долго ходил вокруг забора. Место присматривал. Мне всё равно надо было дождаться сумерек и убедиться, что Мирла никуда не ушла. Мне надо было показать на что я способен.

— Ладно, — Штырь остановился и начал разминать пальцы на руках, — почему ты раньше ко мне не приходил?

— А откуда я знаю к кому идти? Сунулся на проходную, так меня даже за ворота не пропустили.

— Видок у тебя ещё тот, — объяснил Штырь такое невнимание со стороны охраны. — Через вербовщиков бы пошёл.

— Они меня в армию вербовали. Мне это не подходит.

— Почему?

— Не нравится, — одним словом ответил Спайк.

Штырь не стал настаивать почему.

— А сюда зачем полез?

— Кушать хочу, а работы нет. Вот и решил доказать, что я профессионал.

— Мог бы сразу ко мне зайти.

— Простите, — виновато сказал Спайк, — об этом я не подумал.

— Другой раз думай. Я тебя возьму, но в охрану к Мирле не поставлю. У неё есть один телохранитель и ей хватит. Она его терпеть не может, а к тебе хорошо отнеслась. Понимаешь, разницу?

Спайк не понимал. Цепкими пальцами, Штырь ухватил его выше локтя и подтянул к себе:

— Ты не местный. Я не спрашиваю, откуда ты взялся — ты всё равно соврёшь. Я не думаю, что ты заслан навредить: ты мог ещё ночью взорвать и Резиденцию, и меня, и хозяина. А шпионов так не засылают. Но я знаю, что Мирла хорошо отнеслась к тебе, а это плохо. Чуть какие шашни и хозяин отправит тебя в канаву червей кормить. И даже я не смогу тебе помочь. Усвоил?

— Да, сэр, — Спайк коротко кивнул, — но я не люблю, когда меня хватают за руки.

Штырь отпустил его.

— Это хорошо, — сказал он, — с Мирлой ты, конечно, будешь видеться. Как куда выезд, пойдёшь на усиление. Но один на один с ней не останешься. Понял намёк?

— Да, сэр.

— Вот и хорошо. Идём, я распоряжусь на твой счёт. Надеюсь, стрелять умеешь?

— Более чем.

— Вижу. Пистолет у тебя хороший. Армейский «ТКП». Восемнадцать зарядов. Только патронов к нему не наёдёшь. Возьмёшь что попроще.

Спайку пришлось удивиться. Пистолет у него за поясом был едва заметен, а Штырь сумел рассмотреть его.

Штырю глубоко наплевать, на его удивление.

Он завёл Спайка в небольшой кабинет на первом этаже Резиденции и приказал сидящему там клерку:

— Размести его. Зарплата семьдесят в неделю. На первое время. И одень, как следует, чтобы на человека был похож.

Распорядившись, Штырь сразу ушёл. Клерк достал толстый журнал и открыл его на нужной странице:

— Как записать?

— Спайк.

— Фамилия есть?

— Нет.

— Хорошо, — он закрыл журнал и открыл встроенный в стену сейф, — сейчас вторник. Сегодняшний день не считается. До конца недели пять дней. Зарплата — на неделю вперёд. Получи пятьдесят долларов.

Он протянул Спайку деньги и поднялся:

— Пошли. Сейчас комнату покажу.

Всё чётко, быстро и красиво. Никакой бюрократии и хлопот. Раз, раз — и ты на службе. Наверно и убирают со службы подобным образом: раз, раз — и ты в канаве. Очень удобно.

Его проводили на второй этаж. Клерк ни о чём не спрашивал, ничего не говорил и даже не представлялся. Молча довёл до нужной двери, отцепил от связки нужный ключ и вручил Спайку.

— Не теряй. Другого не дам. Потеряешь — новый замок за свои деньги вставишь. Одежду сейчас принесут. Если что надо, позовешь раба. Там кнопка есть. Увидишь.

— А Мирла где? — Спросил Спайк.

— Она мне не отчитывается, — ответил клерк, — ещё вопросы есть?

Вопросов не было. Клерк пошёл договариваться, на счёт одежды, а Спайк вошёл в комнату.

Комната напоминала собой гостиничный номер. Большая спальня, ванная и туалет. Кухни нет. Зато есть балкон и маленький объектив наблюдения над окнами. Осматриваясь, Спайк заметил его. Придвинув стул, поднялся, чтобы получше рассмотреть и зачем-то показал ему язык. Не нравилось ему жить под наблюдением, но что сделаешь, коль начальство ему не доверяет?

Он постоял, затем снял куртку скомкал и засунул её на карниз так, чтобы она закрыла объективу обзор. Вполне довольный собой, соскочил со стула и пошёл в ванную.

Пока он долго и с удовольствием плескался под душем, приходил Штырь. Он посмотрел на куртку на карнизе, а сопровождавший его сотрудник встал на стул, чтобы убрать её, но Штырь остановил его:

— Пускай лежит. Не трогай.

— Но ничего не видно!

— Зато слышно. Да и не важно это. Смотреть, как вы онанизмом занимаетесь, нет нужды.

— Шеф! — запротестовал сотрудник, — кто занимается? Только не я!

— Все так говорят, — возразил Штырь, — я к тому, что нет смысла подглядывать за вами. А глазастый попался. Сразу рассмотрел. В столовой заберёшь его стакан. Сними «пальчики». Пропустишь через «интерком». Пошли отсюда.

Они вышли и закрыли дверь.

 

Глава 13

После душа, Спайк не стал одеваться. Не хотелось на чистое тело надевать грязную одежду. Обмотав вокруг талии полотенце, он вышел из ванной и обнаружил Мирлу.

— Ну, ты даёшь, — сказала она, сидя на его кровати, — я жду его, жду, а он не выходит. Я уже хотела пойти и воду перекрыть.

Она была одета в короткое голубое платье и такие же голубенькие туфельки на ногах. На лице — ни следа косметики. Маленькие, скромные серёжки украшали её ушки.

— Чего ж не перекрыла?

— Не успела. — Она вскочила. — Спайк! Ну, ты даёшь!

— Чего? — Он испугался, что сделал что-то не так.

Мирла ухватила его за руку и вытащила на середину комнаты. С восторгом осматривая, обошла кругом.

— Вот это да! На тебе ж пахать можно!

Голый торс позволял рассмотреть, сколь развиты мускулы на его теле.

— Ещё чего, — Спайк смутился, и попытался её прогнать, — иди отсюда, я не одет.

— Ещё чего! — Воскликнула она, — ты на меня смотрел? Теперь я посмотрю. Никогда такого не видела. Да не трусь, совсем раздевать не стану. Что я там не видела?

Мирла обходила его, как музейную статую.

— Отстань! — Спайк начал поворачиваться вслед за ней.

— Не отстань, а отстаньте, — строго поправила она, — жаль, ты не изнасиловал меня.

— Делать мне нечего! Кстати, Штырь предупреждал меня, чтобы я не заводил с тобой шашней.

— Мне он тоже говорил, — и, передразнивая его, — кстати! Нас подслушивают, подсматривают и Штырь зачем-то сюда приходил, пока ты мылся. Я видела его у твоей двери.

Спайк указал на скомканную куртку:

— Не подсматривают. Я закрыл.

Мирла вскочила на стул и убрала куртку. Убедившись, что там есть объектив, попыталась затолкнуть куртку обратно, но роста не хватало. Она повернулась и беспомощно посмотрела на Спайка:

— Сам затыкай, а то я короткая.

— А чего снимала?

Мирла подождала, пока Спайк приблизился и вдруг спрыгнула вниз. Обхватив его руками за шею, поднялась на цыпочки и в самое ухо зашептала:

— Поедем гулять?

Спайк отстранил её:

— Ты что?

— А что? — Невинно спросила она, — Возьмём с собой этого придурка Лакса и поедем.

— Мирла, — Спайк взял её за плечи легонько встряхнул, — послушай меня: мне нужна эта работа и я не намерен нарушать правил, которые озвучил Штырь. Телохранитель, не может заводить роман с подзащитной. Тем более, ты не в моём вкусе.

Она обижено моргнула, а потом вдруг, её глаза полыхнули огнём. За долю секунды, Спайк почувствовал, её намерение и успел блокировать удар. Мирла, пыталась отвесить ему оплеуху, больно ударилась запястьем о его руку.

— Ты чего дерёшься? — И снова попыталась ударить его.

Спайк вывернул её руку за спину.

— Больно! — Закричала она.

— Не дерись, — чуть опуская её, сказал Спайк, — разве я обидел тебя? Ты хорошая — я это как-то чувствую. Зачем ты хочешь показать мне, что ты плохая? Я всё равно не поверю. Мне нужны деньги и я искал работу, но кого попало я охранять не стану. Понимаешь меня, девочка?

От его голоса, её пробил озноб. Она замерла, прислушиваясь к его словам. Но едва Спайк опустил её руку, вспомнила, что она гневается и отскочила в сторону.

— Козёл! — Выпалила она и не нашлась что ещё сказать. У неё имелся солидный запас ругательства, но от чего-то ей не захотелось их использовать.

Надув щёки, осталась стоять посреди комнаты.

— А не тыкай мне! — Наконец, сообразила она.

— Не буду, — улыбнулся Спайк, — ты красивая, когда ругаешься.

— Опять? — Она топнула каблучком по полу, — скажу папа и он тебя выгонит к чёртовой матери!

— Не выгонит, — Спайк поправил полотенце на талии, чтобы не сползало, — я один стою больше сотни его бойцов. Ему профессионалы нужны. А я профессионал. Стреляю со всех видов оружия, владею приёмами рукопашного боя, летаю на всём, что может летать, а уж о машинах и говорить не буду. Кто ж такого выгонит?

— Ха, герой, какой, — она скривила презрительную гримасу, но в душе поверила каждому его слову, — посмотрим ещё какой ты стрелок. А чтобы не мнил о себе лишнего: вот возьму и скажу папа, что ты целоваться лез и руками под платьем шарил. Он тебе сразу пинка даст.

— Или пулю пошлёт, — в тон ей договорил Спайк, — только не верю я, что ты сможешь так сказать, — он поднял палец и показал на объектив, — нас смотрят и слушают. Кто поверит?

Мирла, поняла, что проиграла. Во-первых, он всё так же тыкал ей, а во-вторых, он оказался прав: её ложь легко разоблачить. Ну, а в-третьих, она ни за какие коврижки не захочет его подставить. Почему-то.

— Не сейчас, — сказала она, — попозже. Вот поедем гулять, тогда и скажу. Посмотрим, как тогда выкрутишься.

С видом победительницы, Мирла вышла из комнаты. Спайк взял куртку и снова закрыл ею объектив.

Скоро принесли костюм и рубашку. Костюм-тройка оказался чуть-чуть великоват. Это не было большим недостатком. Хуже, если бы костюм оказался на пол размера меньше, чем надо. А так, Спайк сохранял способность свободно двигаться.

Он взял пистолет и заткнул его за пояс. Стоя перед зеркалом, несколько раз выхватывал его и направлял на своё отражение. Получалось быстро, но ему не нравилось. Пришлось расстегнуть пуговицы и попробовать вновь. Получилось ещё лучше и быстрее. Значит, так и надо ходить, с расстегнутым пиджаком.

В дверь стукнули. За порогом стоял мужик с плоским лицом и квадратной челюстью. По всему видно, что это «качек». Натаскался железа и думает, что самый сильный стал. Шея такая толстая, что почти неотличима от головы.

— Ты Спайк? — Бесцветным голосом произнёс он и осклабился, — Мирла сказала, чтобы ты был готов. Через пол часа выезжаем.

— Я оружие не получил.

«Качёк» молча достал пистолет и подал ему.

— Штырь приказал тебе передать.

Спайк взял оружие. Пистолет был неизвестной ему конструкции. Немного неудобный в рукоятке, с коротким и толстым стволом. Под патрон большого калибра.

— Не опаздывай, — «Качёк» повернулся и пошёл по коридору.

Он даже не счёл нужным представиться.

— Тебя Лаксом зовут? — Спросил Спайк вдогонку.

«Качёк» повернул голову:

— Ну?

— А меня — Спайк.

— Дерьмовое имя, — и он пошёл, считая себя более значимым человеком, чем какой-то там Спайк.

Оружие Спайку не понравилось. Пачкаясь в смазке, он разобрал его, осмотрел и собрал обратно. Высыпал патроны и начал укладывать их обратно в обойму. На третьем патроне, его пальцы что-то нащупали. Он пристально осмотрел пулю и увидел зазубрину. Словно, кто-то ухватывал пулю щипцами. На гильзе никаких следов не было. Спайк отставил патрон и взял другой. На его пуле тоже остался след от какого-то инструмента. Спайк подошёл к входной двери и выглянув в коридор. Увидев проходившего раба, подозвал его к себе:

— Приятель, можно тебя на минутку?

От такого обращения раб растерялся:

— Это вы мне?

— Конечно. Иди сюда.

Раб подошёл. Спайк вложил пулю в дверь и сказал:

— Прикрывай потихоньку.

Дверь крепко сдавила пулю. Спайк потянул гильзу на бок и патрон разломился надвое.

— Спасибо, — он вынул пулю из двери, — иди.

Сила есть — ума не надо… Это не про Спайка. Ум очень даже пригодился. Патрон был пуст. Кто-то выдернул пулю и высыпал порох. И можно не сомневаться, что с остальными патронами проделано то же самое.

Хотят устроить проверку? Сымитировать нападение и посмотреть, что он будет делать? Но такая проверка не могла быть организована без ведома Штыря. А Штырь-то как раз знал, что у Спайка имелся второй пистолет. Разряжать патроны во втором пистолете не имело смысла. Значит, здесь что-то другое.

Сунув полученный пистолет в карман, он сгрёб патроны и вышел в коридор. Спустившись в фойе, увидел Лакса. Сразу подался назад. Ведь Лакс и мог быть тем человеком, который высыпал порох из патронов в его пистолете.

Сверху по лестнице кто-то спускался вниз. Спайк остановил его.

— Мне нужен Штырь. Где он?

— Откуда я знаю?

Парень собрался идти дальше, но Спайк схватил его за шиворот и дёрнул назад.

— Тебе что работа надоела? Мне нужен Штырь. Найди его и скажи, что Спайк хочет видеть его. Это срочно! Усёк? У нас есть всего двадцать минут.

— Я понял, — парень отступил, как только Спайк отпустил его, — У него кабинет на четвёртом этаже. Но там его нет.

— Так найди его! Сейчас же! Срочно!

— Хорошо, — парень заметно встревожился и торопливо пошёл обратно наверх.

Спайк ещё раз выглянул на Лакса и вернулся к себе.

Он ждал не долго. Штырь без стука вошёл в комнату:

— Ты искал меня?

— Да, сэр, — Спайк быстро поднялся, — взгляните.

Он протянул разломанный патрон. Штырь всё понял. Он вообще соображал очень быстро.

— Остальные? — Спросил он.

— То же самое, — Спайк вынул из кармана патроны.

— Посмотри боёк, — приказал Штырь.

— В порядке.

— Посмотри!

Спайк разобрал пистолет и показал боёк:

— Я уже смотрел.

— Хорошо, — Штырь высыпал патроны себе в карман, — вы куда-то собрались?

— Да. Мирла хочет куда-то ехать.

— Пойдём, я провожу.

Они вышли из комнаты.

— Запри дверь, — сказал Штырь и протянул Спайку свой пистолет, — на всякий случай. Никому не показывай и про патроны ни слова.

— Может, Мирле никуда не ехать?

— Ехать, — отрезал Штырь, — я прикрою вас, но и ты ушами не хлопай. Смотри в оба. Надо точно узнать, кто это сделал, иначе до неё потом доберутся. Надеюсь, ты понимаешь, что хотят на тебя всё свалить? Вроде, как я принял «крысу». Так что давай, показывай, на что способен.

— Сэр, — начал было Спайк, но Штырь оборвал его:

— Всё! Разговор окончен. Иди, Мирла ждёт.

— Так дайте мне хоть вторую обойму. Что вы мне дали?

Штырь молча полез в карман и вынул две обоймы.

— Держи. Да смотри, своих не перестреляй.

 

Глава 14

Мирла ждала его во дворе. Стояла возле своего «ягуара» и поглядывала на часы. Она была одета в вечернее платье и густо намазана косметикой. Волосы — собраны в умопомрачительную причёску. На каждом пальце — по кольцу, на запястьях — браслеты, а в ушах — длинные серьги. Одних только драгоценностей надела тысяч на сто.

Когда Спайк появился в дверях, она вышла на встречу:

— Ну, как я тебе?

Спайк, шокированный её видом, не сразу нашёлся, что сказать.

— Ничего.

— Ничего? — Переспросила она, — ну ты даёшь! А Лакс говорит, что выгляжу прелестно.

— Дурак твой Лакс.

Лакс стоял буквально в трёх шагах и реплика Спайка коснулась его ушей.

— Что ты сказал? — Он угрожающе двинулся на Спайка.

— Тебе показалось, — бросил Спайк и обратился к Мирле, — куда едем?

Но Лакс не успокоился.

— А ну повтори! — Он схватил за пиджак и потянул на себя, — я…

Лакс не договорил, потому что сознание вдруг отключилось и он опустился на асфальт. Он бы упал и ушибся, если бы Спайк не придержал его от падения.

Мирла удивлённо смотрела на него:

— Ты как это сделал?

— Обыкновенно. Поехали без него?

Мирла вдруг широко улыбнулась:

— Приставать будешь?

— Вряд ли…

— Пошли! — Она озорно блеснула глазами, — я за руль!

Охрана заранее открыла проезд и Мирла не останавливаясь, выкатила за двор. И сразу до полика надавила на газ. От ускорения, Спайка вдавило в спинку сидения.

Оглянувшись, он увидел, что от Резиденции следом за ними идёт машина. Мирла тоже её заметила и высказала предположение:

— Этого урода везут. Папа без него никуда не пускает, — и без всякого перехода, — завтра зима начнётся.

— Зима? — Переспросил Спайк.

— Вон, на горах «борода» висит.

Спайк посмотрел. Вершины горного хребта укутались облаками. Это действительно напоминало бороду, уложенную на горах.

— Ну и что?

— Ничего. Зима будет.

Не притормаживая, она проскочила мост. На мосту стоял пост дорожного рэкета и собирал «пай» со всех машин, проходящих через мост. Но с Мирлы никто денег брать не стал. Её пропустили, даже не пытаясь остановить. Ещё бы! Едет дочь Виллиоти.

Мирла отчего-то загрустила. Она сбавила скорость и ехала по городу совсем медленно. Следом шла машина. Она не догоняла и держалась на расстоянии. Мирла поглядывала на неё в зеркало, пока не разозлилась:

— Да чего они прилипли! — И резко надавила на тормоз.

«Ягуар» остановился. Мирла выскочила наружу, схватила камень и швырнула в машину преследователей. Не докинула. Но машина тоже остановилась. Вышел Штырь.

— Чего надо? — Закричала Мирла, — чего ты, чувырло, привязался? Не трахаюсь я не с кем! Видишь, я даже одетая! Мало тебе микрофонов в машине, так ты ещё за мной поехал! Как вы мне надоели!

Она бросилась убегать. Штырь остановился. Спайк выскочил из машины и побежал за ней. На шпильках, Мирла не могла далеко убежать и через десяток метров, Спайк догнал её.

— Стой! — Он ухватил её за руку.

Мирла дёрнула руку обратно:

— Пусти меня! Чего привязался? ЧМО поганое! Иди, лижи зад папа! Может золота даст! Надоели вы мне все! Надоели! Ясно?

Она вырывалась. Спайк старался удержать её. Он не понимал, что с ней и отчего она так разбушевалась. Борьба продолжалась несколько минут. Неожиданно, Мирла прекратила сражаться. Она заплакала и села прямо на грязный асфальт. Спайк совершенно ничего не понимал. Он стоял рядом и смотрел на вздрагивающие плечи. А на некотором удалении, Штырь ждал, чем всё это закончится.

— Ну что ты? — Спайк присел рядом с ней, — кто тебя обидел?

— Все-е! — Протяжно закричала она.

— Только не я, честное слово, — Спайк приложил руки к груди, — разве что нечаянно, так ты прости. Не хотел я. Не сердись уж на меня, моя королева. А королева должна быть великодушной.

Он говорил вкрадчиво и ласково. Тембр его голоса заставлял цепенеть и слушать. Мирла перестала плакать и ладошкой размазала слёзы по щекам.

— Не будешь сердиться? — Спрашивал Спайк.

Мирла смотрела на него ещё мокрыми глазами.

— Буду, — одними губами, ответила она, — ты мне тыкаешь.

— Да ну, — Спайк встал на колени и обнял её, — ты же маленькая.

— Не маленькая я…

— Маленькая. От силы, шестнадцать лет.

— Ну и что? — Она уже улыбалась, — и нет ещё шестнадцати. А всё равно я большая.

Удивительного ничего нет. В Академии на специальных занятиях его учили пользоваться голосом, чтобы успокаивать детей и женщин. Сейчас он с успехом применил полученные навыки. Только и всего.

Мирла засмеялась.

— А чего ты так смотришь? Без двух месяцев пятнадцать.

— А я к тебе в комнату залез…

Её глаза сияли. Она кивнула:

— Ага.

— И дрался с тобой.

— Ага.

— И подглядывал…

— Нет, — она мотнула головой, — смотрел.

— Вставай, — Спайк поднял её на ноги, — пошли, а то мы посреди улицы. Скажут, что мы чокнулись.

Лицо Штыря не выражало никаких эмоций. Когда они подошли, Мирла аккуратно обошла его и села в машину. С таким видом обходят столб, случайно оказавшийся на пути.

— Я знал, что это случится, — неожиданно сказал Штырь.

— Что? — Не понял Спайк.

Штырь медленно повернул голову:

— Ничего. Что ты сделал с Лаксом?

— Вырубил. Он, наверно, уже очнулся.

— Зачем?

— Он драться полез.

Штырь кивнул и переключил тему:

— С патронами не всё ясно. Это может быть Лакс, а может, оружейник. Мы вас страхуем, но за вами больше кататься не будем — слишком приметно. В машине микрофоны стоят. Если что-то произойдёт, мы узнаем и сразу подключимся. Но думаю, пока вы катаетесь, вам ничто не угрожает. А вот в клубе могут быть неприятности.

— Послушайте, — Спайк вплотную придвинулся к нему, — не кажется ли вам, что так нельзя. Нельзя подвергать её опасности.

— Вот и не подвергай, — холодно сказал Штырь и пошёл к своей машине.

Спайк обогнал его и схватил за грудки:

— А если я Виллиоти расскажу, чем ты тут занимаешься? Оставь девочку в покое!

Штырь и сейчас остался непроницаем.

— Он в курсе, Спайк.

— Как это? — Оторопело спросил Спайк и отпустил его.

— Обыкновенно. Не психуй, — Штырь рукой сдвинул его с дороги и пошёл дальше.

— Чего там? — Спросила Мирла, когда Спайк сел в машину.

— Ничего, — хмуро ответил он, — сука он.

Мирла сочла нужным заступиться за Штыря:

— Напрасно ты так. Он профессионал.

— Профессионал, — зло повторил Спайк, — знаешь, что он делает? Он подставляет тебя. У них где-то крыса зачесалась и он хочет выяснить где. А для этого, ничего другого придумать не смог, как только подставить тебя.

Мирла испугано смотрела на него:

— Меня могут убить?

— Возможно. Я должен прикрыть тебя, если что.

Мирла обхватила руками руль и задумалась.

— Вряд ли меня убьют, — тихо проговорила она, — скорее всего, захотят похитить и выторговать у папа чего-нибудь полезное. Так уже было.

— Поехали домой, — попросил Спайк.

Мирла упрямо покачала головой:

— Нет. Штырь тогда с тебя шкуру спустит, за то, что операцию сорвал. Надо ехать в клуб.

Она взялась за ключ зажигания. Спайк накрыл ладонью её руку.

— Подожди. Какой в этом смысл? Кто-то разрядил патроны в моём пистолете и Штырь говорит, что сделать это могли только два человека: Лакс и какой-то оружейник. Выяснить это можно, никого не подставляя. Тебе незачем рисковать.

— Дурачок, ты Спайк. Ничего не понимаешь. Если Штырь посылает, значит так надо. Зря рисковать он не пошлёт. Я знаю. И дело тут не в Лаксе, или оружейнике. А в том, кто это организует.

— Бред какой-то! Он же может взять эту «крысу» и всё выяснить.

— «Крыса» ничего знать не будет, — она завела двигатель, — ты думаешь, её хозяин рассказал, где его искать? Не дёргайся, Спайк. Штырь знает, что делает.

Ночной клуб «Ласточка». Двухэтажное здание, уличные фонари и даже неоновая вывеска над входом. На входе и углах здания — охрана. Мрачные ребята с автоматами и лазерными винтовками. Учтивый привратник, раскрывающий двери перед посетителями. Шик и блеск по местным понятиям. Жалкое подобие роскоши, к которой так стремятся местные воротилы. На многих из них блестело, чуть ли не по килограмму золота и камней.

— Ах, — жаловалась расфуфыренная дама, — вы представляете, так дорого. Там и камушек-то так себе, но оправа такая красивая! Пришлось купить.

— Жаба старая, — обозвала её Мирла, когда проходила мимо неё.

Дама не слышала. Она была поглощена рассказом о перстне, который обошелся ей «всего в пятьдесят тысяч долларов»:

— …Там ещё были с кристалликами. Такие, плоские с серебром, но я не стала брать, — а сама протягивала пухлую, ухоженную ручку с новым перстнем.

И это при повальной нищете в городе!!! Поневоле заматеришься.

Оглядываясь по сторонам, Спайк заметил знакомого человека. Это был тот парень, который в Резиденции искал Штыря. Парень стоял на площадке у входа и непринуждённо болтал с местным охранником. В какой-то момент, их взгляды встретились, парень равнодушно посмотрел на него и отвернулся. Словно бы Спайка никогда не видал.

Подстраховка? Или наоборот? Спайк не знал, кому тут можно доверять, а кому нет. Сейчас он считал врагами всех, кто попадался ему на глаза. Но пока, всё спокойно. Какой-то толстый пижон, с поклоном целует Мирле ручку. Рядом маячит жлоб с огромной кобурой. Рукоятка импульсного пистолета торчит наружу и ничем не фиксируется. Оружие, конечно, мощное, но на расстоянии в сотню метров, совершенно бесполезное: разряд теряет силу и не причинял вреда. Зато стекло, любое, даже самое бронированное разбивает без труда. Интересно, что даже учёные не могут объяснить, как это получается. Кто ссылается на свойства кремния, кто на какие-то резонации — а толку нет. Неубедительно. Спайку же нет дела до научных споров. Стекло просто разбивается и это всё, что ему нужно знать.

— Ваше оружие? — на входе охрана собирала «стволы» у посетителей и их телохранителей.

Спайку не хотелось расставаться с пистолетами. Но как пройти? Впереди стояла рамка сканера. Там его непременно заловят, если он не сдаст всё оружие.

А Мирла через рамку не шла. Она дочь Виллиоти. Кто посмеет её проверять? Знал бы Спайк, про рамку, отдал бы ей пистолет заранее. А теперь что говорить-то? Надо разоружаться. Другого выхода нет.

Он сунул руку под полу пиджака и выложил пистолет Штыря на стол.

— Не потеряй, — неожиданно для себя сказал он, — головой ответишь.

И решительным шагом, двинулся за Мирлой.

— Не отрывайся далеко, — заговорил Спайк и схватил её за руку, — мне приказано не отходить от тебя, а ты бегаешь, как коза.

Охранник, который хотел остановить его и завернуть в сканер, засомневался, стоит ли это делать. От дверей уже подходил новый клиент, а возле Мирлы назревал скандал.

Мирла отдёрнула руку:

— Ты что?

— Ругайся, — одними губами сказал ей Спайк.

Девушка моргнула и вдруг с размаху залепила пощечину:

— Как ты смеешь! — Взвизгнула она. — Урод поганый! Что я тебе соска, какая! Какая я тебе коза? Я тебя проучу!

«Бешенная!» — Подумал Спайк спасаясь, бегством. В этот момент он искренне не понимал всерьёз она набросилась на него, или это такой талантливый спектакль.

Охранник, принимавший оружие, отвернулся. Кто-то из посетителей спросил:

— Кто это с ней?

— Телохранитель.

— Этот? Он же доходяга.

Спайк проскочил в зал и остановился, полагая, что Мирла тоже остановится. Но он заблуждался. Мирла играла до конца. Она успела отвесить ему ещё пару оплеух, прежде чем «успокоилась». Оставив его, она заулыбалась какому-то мужику и двинулась в его сторону:

— О, дорогой мой Искримаш! Как я рада вас видеть! Сыграем?

Искримаш пригладил седеющие волосы и приложился губами к её руке.

— С тобой, всегда готов. Это твоя новая охрана?

— Да, — она коротко взглянула на Спайка, — Лакс внезапно заболел.

— Бывает, — Искримаш окинул Спайка внимательным взглядом и счёл его несерьёзными противником. — Что-то мелковат он.

— Да? — Мирла вполне искренне засмеялась, — а вы спросите, почему Лакс заболел?

— Почему же?

— Они поссорились, — она взяла его под руку и повела в игровой зал, — а потом Лакс упал. Представляете?

Прежде чем скрыться, Искримаш ещё раз оглянулся на Спайка.

Она проиграла сначала одну, а затем другую партию. На третьей партии, Искримаш взялся сдавать. Перемешивая колоду, он поинтересовался её самочувствием:

— Ты как-то странно выглядишь. Не заболела?

— Я? Заболеешь тут…

Искримаш быстро разбросал карты:

— Говорил тебе, переходи ко мне жить.

— Да? Быть пятнадцатой любовницей, или третьей женой? Нет, увольте. Я не хочу.

— Нет, — Искримаш открыл свои карты и бросил сотню долларов на стол, — ты была бы моей единственно женой.

— Я? — Она рассмеялась, — вы уже старый.

— Вот и хорошо. Я скоро помру и ты станешь хозяйкой моей империи.

— Хороша империя! Меня эта ваша империя и сожрёт. Нет уж, я как-нибудь обойдусь.

— Я пасс, — он положил свои карты на стол и, протянув руку, накрыл ладонью её ладонь, — Я знаю, Мирла, я не должен этого делать, но мой тебе совет: уедем из клуба на моей машине.

Мирла улыбалась:

— Чтобы папа вам уши надрал?

— Руки коротковаты, — он придвинулся ближе к столу и наклонился вперёд, — Мирла, тебе нельзя сегодня ехать домой. Мои люди заметили бойцов Штыря вокруг клуба. Значит, он тоже знает.

— Что знает?

— У меня хорошая разведка. Я много замечаю, но не всегда говорю.

— А сейчас скажете?

— Ты давно знаешь нового телохранителя?

Мирла показала ему палец:

— Один день.

— По моим данным на тебя готовится покушение.

— Меня опять хотят украсть?

— Нет, — Искримаш отпустил её руку, — убить. И это как-то связано с твоим новым телохранителем.

— Вы меня пугаете, — она отодвинула карты и беспомощно оглянулась. Увидев, Спайка у дверей, чему-то улыбнулась. — Вы ошибаетесь, Искримаш. Мой друг мог меня убить ещё вчера вечером. Он проник в Резиденцию так, что дворцовая охрана ничего не заметила. Он меня убивать не будет.

— Может ты права, — не стал спорить Искримаш, — но я бы советовал уехать со мной. Желательно, прямо сейчас.

— Чтобы вы рассорились с моим папа и начали воевать?

— Со мной он воевать не станет. Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Я очень много знаю, Мирла. Больше, чем ты думаешь.

Мирла оглянулась на Спайка.

— А что будет с ним?

— Тебе надо о себе подумать.

Мирла приподнялась и подалась вперёд:

— Искримаш, вам любовниц мало? Или я такая сладкая, что вы готовы поссориться с моим папа? Я не хочу, чтобы из-за меня начинались войны. Но я подумаю над вашим предложением.

Она поднялась и Искримаш немедленно встал.

— Я, кажется, приносил свои извинения. — Сказал он. — Могу принести их ещё раз. В тот вечер, я принял тебя за другую женщину. Вы ростом и фигурой похожи. В темноте не разглядел. А ты даже голос не подала. Что касается войн, то они в любом случае начнутся, с тобой, или без тебя. А ты лишь жертва в этих войнах. Я хочу, чтобы ты не пострадала.

— Я вам верю, — сказала Мирла склонив голову, — но даже если я поеду в вашей машине, мы поедем не к вам, а резиденцию папа.

Напоследок, она одарила его улыбкой и направилась к Спайку:

— Назад поедем с Искримашем.

— Это кто? — Спросил Спайк.

Мирла повернулась и совсем некрасиво показала пальцем на Искримаша:

— Вон тот дядечка. Он нас пригласил.

Искримаш вежливо кивнул Спайку. Спайк ответил тем же.

Мирла почему-то не уходила.

— Ты сюда пистолет пронёс? — Спросила она тихим голосом.

— Да.

— Я так и поняла, — Мирла улыбнулась, — я тебя не сильно ударила?

Она смотрела так, словно вот-вот умрет и перед смертью просит прощения у близкого человека. Спайку стало не по себе.

— Нормально, — он взял её за плечи и пристально посмотрел ей в глаза, — всё нормально. Давай вернёмся домой.

Мирла грустно и, как-то обречённо покачала головой.

— Не получится. Нет разницы. Если мы здесь, то уже всё равно. Без разрешения Штыря, я не могу. Не спрашивай почему и как: я всё равно не скажу. Я лучше пойду в рулетку сыграю. У меня тут свой счёт. — Она сделала шаг и обернулась. — Как думаешь, десять тысяч на много хватит, если самой где-нибудь жить?

— Это ты о чём?

— Так, — девушка пожала плечами, — интересно же, как люди живут.

И пошла. Но Спайк понял её. Девушка думала о побеге.

Он проводил её взглядом и уставился на Искримаша. А этот то чего лезет? Что-то знает, или организатор покушения?

Кто-то из местного бомонда распорядился на счёт музыки. Официантов в зале не было. Лишь несколько охранников с бирками на груди, стояли по углам комнаты и наблюдали за происходящим. Телохранители подавали своим хозяевам выпивку и закуску. Молодой и крепкий парень принёс Искримашу банку с пивом. Искримаш сам открыл её, сделал глоток и пригласил кого-то к столу. Сдавая карты, улыбался, а глазами косился на Спайка. Вот эти его косые взгляды раздражали и подталкивали к действию. Спайк совершенно не понимая, что происходит, но чувствуя опасность, решил, что стоять как столб и смотреть в одну точку, он не будет.

Спайк оглянулся по сторонам и подошёл к Искримашу.

— Извините, вы Искримаш? У меня есть к вам пара вопросов. — Он сунул руку под полу пиджака.

Искримаш сказать ничего не успел, как увидел направленный на него пистолет. Спайк держал его под пиджаком, но так, чтобы Искримаш видел, что ему угрожает. Для большей убедительности, снял предохранитель и взвёл курок.

— Сюда нельзя с оружием, — сказал Искримаш не столь испугано, сколь удивлённо, — вас на входе не проверяли?

— Не проверяли, — сказал Спайк и взял его под руку, — пройдёмте до туалета. Знаете где это? Там и поговорим. А то я сегодня психованный, чего доброго курок рвану.

Искримаш поднялся. Несмотря на угрозу, панике не поддался. Уверенный, что его телохранитель всё видит, он направился к туалету. Его телохранитель двинулся следом. Только Спайк учёл его присутствие. Едва вошли в туалет, он сильно толкнул Искримаша внутрь и выскочил на встречу телохранителю. Короткий удар в шею — и телохранитель начал валиться на пол. Чтобы он не упал окончательно, Спайк прижал его к стене, а затем левой рукой схватил за шиворот и волоком затащил в туалет. Всё это время, он не забывал держать Искримаша на прицеле. Наблюдая его действия, Искримаш понял, что первое впечатление бывает обманчивым. Спайк оказался не хлюпиком, как сразу ему показалось, а вполне толковым бойцом. Даже в тот момент, когда Спайк тащил телохранителя в туалет, пистолет был не просто повёрнут в сторону Искримаша, а был нацелен ему прямо в грудь. Искримаш испытал не самые лучшие чувства в своей жизни.

— Что вы хотите? — Спросил он, когда Спайк бросил телохранителя на пол и закрыл дверь.

Спайк не ответил. По-прежнему целясь в Искримаша он, быстро пробежал по туалету и заглянул в каждую кабинку. Убедившись, что никого больше нет, немного опустил пистолет и приблизился.

— Жить хочешь? Колись, что знаешь о Мирле. Кто на неё лапу тянет?

— Ты так ничего не добьёшься, — ответил Искримаш.

Спайк ухватил его за волосы и потянул голову к верху. От боли у Искримаша выступили слёзы.

— Я за девочку пол города перебью. — Зашипел Спайк, — отвечай, падла, что происходит? Не заставляй меня совать твои пальцы в дверь, или ломать твои рёбра.

— Хорошо, — согласился Искримаш, — отпусти меня и поговорим.

Спайк отпустил его и отступил на шаг назад.

— Говори.

— А что тебя интересует?

— Не прикидывайся идиотом! Кто к Мирле лапу тянет?

— Есть такой Кург.

— Ну?

— Что «ну»? Он и тянет.

— Кто это?

— Промышленник. Он, кстати, здесь.

Спайк решил, что Искримаш говорит неправду. Может быть, надеется наговорить Спайку небылиц и таким образом вырваться из туалета. Или рассчитывает протянуть время, пока кто-нибудь сюда войдёт. И то и другое Спайка не устраивало. Он подошёл и с размаха, по-мужицки влепил кулаком по лицу. От удара Искримаш отшатнулся, но на ногах устоял.

— Правду говорю, — сказал он и сплюнул кровь с разбитой губы, — он её прошлой весной похищал, а Виллиоти думает на Хаймера. Кург всё так обставил, что всё на Хаймере сошлось. Виллиоти заплатил полтора миллиона выкупа. Но потом Хаймер эти деньги вернул и всё утряслось.

— Что-то я тебя не пойму, — Спайк сомневался, не дать ли Искримашу ещё раз, — Если Хаймер Мирлу не похищал, то почему он деньги возвращал?

— Да потому что здесь всё запутано. Мирлу похищал Кург. Ему надо было поссорить Хаймера и Виллиоти. Хаймер ему конкурент, а рынок сбыта всё хуже и хуже. Я так думаю: он решил руками Виллиоти убрать Хаймера. А тот, видимо решил, что война ему ни к чему и отдать деньги будет дешевле, чем цепляться с Виллиоти. Тем более, что с Мирлой ничего не случилось.

— А ты откуда всё это знаешь?

— У меня есть своя разведка.

— Хорошо, — согласился Спайк, — допустим, я верю. Но, если ты об этом знаешь, то почему об этом не знает Виллиоти?

Искримаш облизнул распухшую губу, тронул её пальцем и ответил:

— Может и знает. Я не уверен. У него может быть своя игра. Он может прикинуться дураком, чтобы не подставить свою агентуру. В любом случае, Штырь знал о готовящемся покушении ещё после обеда. Как мне кажется, расклад такой: Кург инспирирует неудавшееся похищение и убивает Мирлу. А ты, её новый телохранитель исчезаешь с места происшествия. Он снова рассчитывает обставить дело так, будто это устроил Хаймер. Не знаю, как, но это устроить вполне возможно.

— Не слишком ли просто? — Усомнился Спайк, — два похищения подряд одним и тем же человеком.

Искримаш внимательно посмотрел на него и кивнул:

— Ты не глуп. Тогда думай дальше: если…

В этот момент дверь кто-то открыл и пьяная рожа сунулась в туалет. Искримаш быстро повернулся и заорал на него:

— Занято! Ты, видишь, занято!

— Так ведь…

— Пошел вон!!!

Мужик растянул рот до ушей, блеснул золотым зубом и закрыл дверь. Искримаш повернулся к Спайку:

— Так вот, если сейчас Кург оставит и собственные следы, то это сойдёт за то, что его подставляет Хаймер. Всё просто и красиво. Виллиоти неизбежно цепляется с Хаймером и начинается война. Я на этом зарабатываю некоторый капитал, а Кург избавляется от конкурента и приобретает хотя бы часть заводов Хаймера. Таков план Курга. Вероятно, он разработан не вчера, но двинулся только после твоего неожиданного появления у Виллиоти. Вероятно, у Курга есть осведомитель в Резиденции Виллиоти. Он и сообщил, о твоём появлении. Момент очень удобный.

— А Штырь? — Спросил Спайк, — какого чёрта Штырь Мирлу подставляет? Я говорил ему отправить её домой, так он выслал её сюда.

— А того, что у него своя игра. Ты думаешь, Мирла — дочь Виллиоти?

— Что? — Спайку показалось, что он ослышался, — ты о чём?

— О том. Дочь Виллиоти, настоящая дочь, находится где-то в другом месте. А эту он привёз, как подсадную утку. Если её убьют, его настоящая дочь останется в безопасности. Все будут думать, что Мирлы больше нет и никто не станет на неё посягать. У меня есть сын, так ты знаешь, сколько я трачу на его охрану? Вот то-то и оно. Дети — слабое место в наших делах.

Спайк был в состоянии похожем на шок. Этого не могло быть. Или Искримаш врёт и врёт изобретательно, или люди до такой степени сволочи, что уже и говорить не о чем. Ладно, подсадную утку подставил, но зачем на смерть-то её посылать?

Искримаш словно угадал его мысли:

— Может быть, что Штырь в курсе всей интриги. Или догадывается, что происходит, но не может сразу всех накрыть, чтобы не подставить своего агента, либо у Курга, либо, Хймера. Он мог получить информацию и с того, и с другого лагеря. Хаймер тоже что-то зашевелился. Возможно, он информирован о замыслах Курга.

— Не проще ли тогда прийти к Виллиоти и объясниться с ним?

— Нет, — Искримаш смотрел прямо на Спайка, — этого делать нельзя. Если Хаймер знает о готовящейся провокации, значит, у него есть агент в ближнем окружении Курга. Пойти к Виллиоти, значит сообщить Кургу об этом агенте. И ещё не известно, что предпримет Виллиоти. Может, он поверит не ему, а Кургу. Война начнётся в любом случае. Хаймер не захочет остаться без осведомителя в столь опасный для себя момент. Вот ведь, какая история, Спайк. А ты меня по морде бьёшь… Но есть ещё одна неприятность.

— Какая?

— Кург знает, что Мирла не дочь Виллиоти. Я узнал об этом, через свою агентуру из его лагеря. Когда он похитил её, он с одним из своих людей развлекался с ней.

— Что? — Зарычал Спайк, приходя бешенство, — если ты врёшь…

— Заткнись! — Рявкнул Искримаш, — и слушай дальше. Она ещё ребёнок совсем. Виллиоти её не раз насиловал, а потом она и сопротивляться перестала. Она постоянно ходит в ожидании смерти, играет непонятную ей роль. Что от неё можно ожидать? Она проболталась. Кург сличил её ДНК с ДНК Виллиоти и получил доказательство, что она ему не дочь. Если Штырь, узнал, что похищение организовал Кург и ему известно истинное положение вещей, то Мирла в любом случае будет убита. Начнётся перестрелка, завалят этого Курга, но завалят и её. А потом, все объявят, что Кург, такая сволочь, устроил бойню и дочь Виллиоти погибла. А настоящая дочь Виллиоти останется жива, чего Виллиоти и добивается. Ты это понять можешь?

Спайк мог это понять. Всё очень стройно выглядело, но что, если всё это враньё?

— Если ты врёшь, — с неуверенной угрозой в голосе сказал Спайк, — я убью тебя.

— Если я вру, ты этого не узнаешь, — парировал Искримаш, — не успеешь узнать. Тут всё так обставлено, что у тебя нет времени разбираться. Но есть один вариант: я вывезу вас на своей машине и дам возможность бежать. Это всё, что я смогу сделать для Мирлы.

— А почему я должен тебе верить?

— Можешь не верить. Но у тебя тоже нет выбора. Ты пешка в этой игре и едва ли тебя, как пешку пожалеют. Знаешь, что такое пешка?

— Знаю. Играл.

— Вот и хорошо. А теперь я пойду, — он указал на своего телохранителя, — ты его не убил?

— «Вырубил».

— Красиво. — Искримаш нагнулся и, приподняв телохранителя, прислонил его к стене. — Надумаешь, сообщи.

Спайк не стал его задерживать. Дал возможность выйти, а потом вышел и сам.

 

Глава 15

По его виду, Мирла поняла, что что-то произошло. Бледная и сама не своя, она отошла от игрового столика и пошла навстречу:

— Что случилось?

— С Искримашем побеседовал, — Спайк оглянулся по сторонам и взял её за локоть, — отойдём в сторонку. И отвечай мне правду, как есть: ты не дочь Виллиоти?

Она сделалась белая, как мел.

— Нет.

— Это не ответ. Дочь, или не дочь?

— Не дочь. Это Искримаш сказал?

— Да.

— А он откуда знает? — Едва слышно спросила она, — мне конец.

К ним подошёл толстяк, который целовал ей ручку у входа в клуб.

— Мирла, — слащаво улыбаясь, произнёс он, — что с вами? Что ж вы покинули нас? Без вас в нашей компании скучно. Вам выигрыш выпал, а вы ушли.

— Пошёл отсюда! — Спайк выдвинулся навстречу.

Толстяк остановился и его глаза сделались злыми:

— Ты с кем так разговариваешь?

Мирла срочно влезла между ними.

— Не груби, Спайк. Извинись немедленно. Это большой человек.

Пришлось извиняться. Конфликт в данной ситуации неуместен.

— Извините, — сказал Спайк, — я дурно воспитан. И день тяжёлый.

Толстяк смерил его тяжёлым взглядом и подарил Мирле свою сладкую, как прежде улыбку:

— Только ради вас. Вы ведь знаете, как я уважаю вашего отца.

И он поплыл, потряхивая жиром, обратно к рулетке.

Мирла повернулась к Спайку:

— Ты с ума сошёл! Ты знаешь кто это? Это Хаймер. У нас и так с ним чуть ли не война.

— Хаймер? — Спайк посмотрел толстяку в вдогонку, — а Кург где?

— Кург? — Переспросила она и вдруг надвинулась на Спайка всем телом и руками вцепилась в него. — Не бросай меня!

Бедная девочка! Она сразу всё поняла. Поняла и то, что если Спайк хочет остаться на работе у Виллиоти, ему надо не защищать её, а наоборот подставить под удар. Его, как человека подготовленного, убивать не станут. Но в этот момент, он был её последней надеждой и в отчаянной попытке спастись, она цеплялась за него, как за соломинку.

— Не брошу, — сказал Спайк и обнял её за плечи, — я друзей в беде не бросаю. Забери деньги со своего счёта. Они нам понадобятся.

— Прямо сейчас?

— Сейчас.

— Хорошо, — Она повернулась и тихонько пошла к кассиру.

На них все смотрели. Кто с любопытством, кто с недоумением, а один из присутствующих с напряжённым вниманием. Это был высокий мужчина, лет сорока. В его ухе болталась золотая серьга, а на пальцах переливались бриллианты. Он был холёный, гладко выбритый и аккуратно зачёсанный.

Спайк оставался на месте, пока Мирла не вернулась.

— Взяла, — радостно сообщила она и протянула Спайку две пачки с деньгами, — десять тысяч. У меня там было девять, но я выпросила в долг.

— Есть куда положить? — Спросил Спайк, принимая деньги.

— Нет, — она покачала головой и показала на платье, — у меня даже карманов нормальных нету.

— Ладно, — Спайк засунул пачки в карман и заметил её настороженный взгляд. Она боялась, не могла не бояться, что её обманут. Спайк был её надеждой, но она привыкла никому не доверять. Мог ли Спайк обижаться на её недоверие? Нет. Он захотел хоть немного её успокоить. Глянув по сторонам, легонько притянул её к себе и на самое ухо прошептал:

— Я тебя не предам. Не надо бояться. Но мне надо знать: Виллиоти тебя насиловал?

Она кивнула.

— А Кург?

Мирла готова была расплакаться. Но кивнула и в этот раз.

— Он был один, или с кем-то ещё?

Мирла слабо кивнула в правую сторону, но даже глаза туда не повернула:

— Лысый.

Спайк осторожно посмотрел в указанную сторону.

— Это его телохранитель?

— Да.

— А почему ты Виллиоти ничего не сказала?

— Испугалась. Они вначале хотели убить меня, потому что я в лицо их узнала, а потом, когда узнали, что я не дочь ему, решили оставить. Кург сказал, что как только папа узнает, что тайна раскрыта, я стану ненужной и меня убьют. За то, что они будут молчать, они требовали «стучать» им на папа.

— И ты «стучала»?

Мирла кивнула.

— И про меня сообщила?

Она снова кивнула.

— А говорила, как я к вам попал?

Мирла часто и мелко затрясла головой.

— Посмотри, Кург в этом зале? — Продолжал Спайк.

Мирла подняла глаза и совсем тихо ответила:

— С серьгой.

— Ясно, — Спайк был выше, чем Мирла и мог смотреть на людей поверх её головы. От его внимания не ускользнул тот Факт, что Кургу не нравится их затянувшийся разговор. Он подозвал лысого телохранителя и что-то шепнул ему. Тот кивнул и вернулся на место. Но Спайк видел, что телохранитель теперь наблюдает за ними.

— Тут есть второй выход? — Глядя прямо на телохранителя, тихо спросил Спайк.

— Через кухню. Но я там не ходила.

— Пойду, посмотрю. Стой здесь.

Он вышел. Мирла прислонилась к стене. Лысый телохранитель двинулся за Спайком, Кург подошёл к ней.

— Что-то бледная ты сегодня, киска, — сказал он, подкидывая в руке фишки с игрового стола, — чего это твой новый друг суетится?

— Не твоё дело! — глядя ему в глаза, ответила Мирла.

— Хамишь, — заметил Кург, — не пожалела бы.

— Охрана! — Взвизгнула Мирла, — где охрана?

Два громилы из клубной охраны поспешили к ней.

— В чём дело?

— Ни в чём, — ответил Кург, решивший, что лучше уйти, — девушке нездоровится. Присмотрите за ней.

Он вернулся к столу. Мирла осталась стоять:

— Всё в порядке, — сказала она, — спасибо, что пришли. Этот урод приставал ко мне.

Спайк долго не возвращался. Мирла нервничала. Ей делалось дурно. Она смотрела по сторонам, хотела присесть на стул, но не решалась отойти даже на пол метра в сторону. Ей казалось, что стоит ей сдвинуться с места и Спайк никогда не вернётся.

Подошёл Искримаш.

— Смотри, — он показал пальцем на распухшую губу, — твой друг постарался.

— Простите, — прошептала она.

— Ничего. — Искримаш взял её за руку. — Пойдём, присядешь. А то на тебе лица нет.

— Нет, — Мирла слабо сопротивлялась, — я не хочу. Вы Спайка не видали?

— Не волнуйся, никуда не денется твой Спайк. Иди, присядь.

Он ещё говорил, когда Спайк появился за его спиной. Увидев его, Мирла просияла. Спайк не убежал, не бросил её. У неё оставался призрачный, но всё-таки шанс на спасение.

— Где ты был? — С укором произнесла она. — Так долго!

Спайк странно оглянулся и ухватил Искримаша за шиворот.

— Убирайся! Ты что, падла, её лапаешь?

Искримаш не то чтобы понять ничего не успел, он даже испугаться не смог, когда Спайк швырнул его на пол. Подскочившего телохранителя, ударил в живот и с воплем: «На нас напали!» — выхватил два пистолета. Загрохотали выстрелы. С треском разлетелись лампы под потолком. Зал погрузился в темень. Поднялась паника. Люди, толкаясь и сбивая друг друга с ног, бросились в соседние залы, где всё ещё горел свет. В этой сутолоки прогремел новый выстрел и Мирла услышала вопль Курга. В ту же секунду её кто-то схватил за руку и потащил вдоль стены. Инстинктивно, она начала упираться, но услышала голос Спайка:

— Это я. Беги за мной!

В темноте она наткнулась на стул и больно ударилась коленкой. Споткнувшись обо что-то, едва не упала. Спайк крепко сжимал её руку и помог устоять ей на ногах.

Тадах!!!

В руке Спайка сверкнуло фиолетовое пламя импульсного пистолета и бронированное стекло в оконном проёме разлетелось на мелкие части. Спайк подхватил девушку на руки и с удивительной лёгкостью выкинул её на улицу. Следом выпрыгнул и сам. Отбросив уже не нужный «импульсник», он выхватил из-за пояса два обычных пистолета и сразу начал стрелять. Один за другим погасли фонари, а на автостоянке взорвалась машина. Она подпрыгнула к верху, из-под неё полыхнуло пламя и огненным грибом взметнулось к небесам.

— Сюда! — Он бросил опустевшие пистолеты под ноги и схватил Мирлу за руку.

Отбежали метров пять, когда Мирла услыхала шум работающего двигателя. Спайк буквально втолкнул её на заднее сидение и вскочил за руль. Двигатель взревел и машина с визгом сорвалась с места.

Мирла съёжилась на сидении. Оглянулась назад, но ничего не рассмотрела. Только отсвет горевшей машины, да блики на стёклах ближних домов.

На бешеной скорости, Спайк промчался через город. У реки остановился.

— Выходи! — Коротко приказал он.

Мирла вышла. Спайк открыл свою дверцу, включил передачу и надавил на «газ». Машина влетела в воду.

— Спайк! — Испугано закричала Мирла и побежала к берегу.

— Чего кричишь? — Услышала она спокойный голос и в темноте рассмотрела его фигуру, — кричать сейчас нельзя. Ты как? — Он приблизился, — в порядке?

Вместо ответа, Мирла прижалась к нему.

— Я думала, я умру, — сказала она и тихо заплакала. Спайк осторожно обнял её.

— Я спасатель, — вздохнув, сказал он, — спасать — моя профессия.

В это минуту он чувствовал себя героем. Не то чтобы очень большим, но всё же героем. Человеком, который сделал нечто похожее на подвиг.

 

Глава 16

— Вот и хорошо, — сказал Спайк, когда Мирла успокоилась, — дальше пойдём пешком.

— Далеко?

— Ко мне домой. В подвал.

— В подвал?

— Ну да. Я в подвале живу. У меня нет дворца. И, думаю, никогда не будет.

Мирла ничего не сказала. Спайк взял её под руку и повёл по улице. Где-то в отдалении послышались автоматные очереди. Мирла напряглась. Спайк ничего не сказал, а она ничего и не спрашивала. Без слов было понятно, что стреляют возле ночного клуба. Там ухнули несколько взрывов и перестрелка усилилась. Но скоро всё стихло. Только разрастающееся зарево указывало на пожар. Или сам клуб горел, или горело что-то на улице.

— А вдруг нас ищут? — Прошептала Мирла, чтобы не молчать.

— Пускай ищут, — ответил Спайк.

Мирла не успокоилась.

— Завтра зима. Слышь, ветер поднимается? А я в вечернем платье хожу. И в туфельках. Замёрзну. И приметная очень.

Спайк хмурился. На счёт приметности — это она верно говорит, а на счёт зимы, он не понял. Мирла второй раз говорит, что завтра зима, но что это значит, он не понимал. Почему она так говорит, что завтра зима? Так, будто в один день всё переменится. Сегодня вот осень: ещё солнечные и тёплые дни, а завтра морозы и снег по всему городу. Он не понимал, как это может быть. Ветерок действительно небольшой подул, но была обыкновенная осенняя ночь, а ветерок ночью — обычное дело. Однако Мирла беспокоилась и Спайк поспешил её утешить:

— Деньги есть. Купим чего-нибудь. Кстати, Искримаш обещался нам помочь. Говорил, может устроить нам побег.

Она остановилась и пальцами крепко вцепилась ему в руку:

— Пойдём к нему!

— Ты с ума сошла?

— Я знаю, где его «контора».

— Нельзя к нему идти. Он сам говорил, что мы приметные очень и на ночь оставить нас у себя не может. До утра нам надо где-то перекантоваться.

— Пере… Чего?

— Перекантоваться, — терпеливо пояснил Спайк, — переждать.

— Перекантоваться, — по слогам повторила Мирла и слово ей понравилось, — утром будет холодно. Как я пойду?

— Купим тебе другую одежду.

— И потратим деньги?

— Не жадничай. Что тебе сто долларов жалко?

— Сто долларов? Где ты за сто долларов шубу купишь?

— Давай оставим этот вопрос на завтра, — сказал Спайк и они пошли дальше.

Ветер заметно усилился и Спайк почувствовал, как потянуло холодом. С неба полетели брызги. Он подумал, что опасения Мирлы не такие уж беспочвенные, как казалось вначале.

— Недалеко осталось, — Спайк снял пиджак и накинул ей на плечи, — как бы ты домой поехала в таком платье?

— Я ж была на машине, — громко ответила она, — и там мне не дом. Не говори больше так, а то мне плакать хочется.

Магазин, где Спайк обычно покупал продукты, был закрыт. Металлические ставни плотно закрывали окна. Двери — тоже закрыты и ни единого лучика света не прорывалось наружу. Если внутри кто-то и есть, то им не откроют. А жаль: в магазине кроме продуктов продавали одежду, оружие и всякую мелочевку. Можно было бы купить для Мирлы что-нибудь. О себе Спайк не думал: холода он не боялся, да и не ожидал он, что похолодает до сильных морозов.

А зря: зима в Варгосе наступала быстро и бесповоротно. Тут никогда не бывало осенней слякоти. Снег и холод в течение нескольких часов завоёвывали свои позиции и прочно удерживали их до самой весны. Объяснялось это очень просто: за горным хребтом давно лежал снег и стояли трескучие морозы. Наступал момент, когда весь этот холод, прорвался через горы и вытеснял остатки тёплого воздуха на восток. Поднимался ветер, начинался проливной дождь, который переходил в снег и укрывал улицы белым покрывалом. Всего этого Спайк не знал и поэтому не слишком беспокоился. Два-три градуса, или даже пять, он вполне мог пережить без зимней одежды. Он сейчас думал о том, каким образом выбраться из города. Виллиоти, или кто там ещё, наверняка перекроют дороги, а по горам идти не с руки. Не зная дорог, не имея карты, да притом что в горах шляются банды каких-то беспредельщиков. Не очень приятная прогулка получится. А ещё Аск… После того, как Спайк отбил его от других бомжей, да ещё угощал его едой, Спайк не чувствовал себя свободным оставить парня одного.

— Мирла, — Спайк остановился у входа в подвал, — возможно, там сидит один парень. Помойник. Ты его знаешь.

— Тот, что на речку ходит?

— Он. Его Аском звать.

— И что?

— Ничего.

Она промолчала.

В подвале действительно сидел Аск. Он откуда-то притащил пластиковый ящик и теперь жёг на нём свечу. Глядя на огонёк, он о чём-то замечтался и не сразу заметил, что в подвале уже не один.

— Привет, — сказал Спайк и Аск испуганно подскочил. Из-за костюма, он не узнал Спайка и трусливо попытался сбежать. Не зная запасного пути, рванул вокруг Спайка к основному выходу. Спайк легко перехватил его:

— Ты куда?

Аск остановился, моргнул и, наконец, признал в нём своего приятеля.

— А это ты…

Мирле он показался смешным. Она хихикнула. Аск насторожено глянул в темноту и ничего не увидел. Спайк взял Мирлу за руку и вывел её на свет. Аск почему-то попятился, ткнулся спиной в стену и остался стоять, не в силах произнести ни слова.

— Это Мирла, — сказал Спайк, — ты её знаешь. Она останется у нас.

Аск бросил на него ошалелый взгляд и замычал что-то не членораздельное.

— Что с тобой? — Спайк подошёл к нему, — ты в порядке?

Аск неопределённо замотал головой. Этот жест можно было понять по всякому: и что в порядке, и что не очень.

Спайк подошёл и взял его за руку, пощупать пульс. Сердце колотилось, словно бедняге пришлось бежать в гору.

— Ты чего? — Спайк не на шутку испугался, — заболел?

Он перевёл Аска на лежак и усадил. Аск безвольно подчинился. Мирла с интересом смотрела на него. Спайк отступил, глянул на неё и сообразил в чём дело. Подошёл к Мирле и шепнул на самое ухо:

— Тебя испугался. Пускай посидит.

— Я такая страшная? — Мирла широко раскрыла глаза, — у меня рога не растут.

Но она улыбалась.

— Я пойду, — отрывисто сказал Аск и остался сидеть на месте.

— Куда пойдёшь? — Не понял Спайк.

— У меня тоже подвал есть! — С вызовом ответил помойник и наряжёно уставился на Спайка. На Мирлу он старался не смотреть. Не мог выдержать её взгляда.

— Так! — Спайк решил применить силу, — никуда ты не пойдёшь. Мирла попала в беду и нам надо бежать. Ты поедешь с нами.

Мирла немедленно отреагировала:

— От него воняет! На что он нам?

— Он мой друг.

— Хорошие у тебя друзья! — Она презрительно скривилась, — ты хочешь, чтобы я осталась здесь с этим вонючкой? Ни за что!

— Тогда иди в отель, — отрезал Спайк, — там тебя быстро найдут. За то вонючек не будет.

Такой поворот Мирлу не устраивал. Она посмотрела на понурого Аска и напомнила:

— У тебя мои деньги.

— Забирай их и иди в отель, — Спайк достал деньги и протянул ей.

— Ты! — Она задохнулась от непонятного возмущения. А потом схватила деньги и бросилась из подвала.

Спайк позволил ей добежать до поворота и рванул за ней. В темноте девушка запнулась о ступеньку и упала. Спайк едва не наступил на неё. Попытался поднять.

— Пусти меня! — Закричала Мирла, — урод, поганый. Все вы такие! Никому я не нужна! Я…

Она бы ещё чего-то сказала, но Спайк ладонью зажал ей рот:

— Молчи. Наговоришь глупостей и потом стыдно будет. Молчи и послушай, что я скажу.

Она вырывалась, но он держал её, прижимая к ступеням. Для неё не очень приятная процедура. Лежать на ступенях твёрдо и неудобно. Мирла попыталась грызнуть его ладонь. Не получилось. Спайк одёрнул руку, подхватил девушку и вынес к свету. Вырываясь, Мирла оглушительно запищала и неожиданно получила союзника. Аск схватил ящик на котором стояла свеча и ударил им Спайка по спине. Свеча упала на пол и погасла. Стало темно. Аск, испуганный от содеянного, бросился бежать. Не рассчитав в темноте направления, врезался в стену.

Мирла затихла. Спайк пару секунд держал её на руках и вдруг рассмеялся.

— Ой, не могу, — он поставил её на пол, — а ты говоришь, воняет. Чем это он меня так?

— Столом, — тоже засмеявшись, ответила Мирла, — не больно?

— Сил не хватило, — Спайк повернулся и осторожно двинулся на поиски Аска, — ты где?

Аск молчал.

Спайк наткнулся на стену, ощупал её и двинулся к лежаку. Нашёл зажигалку, взял её и высек огонь. В свете бледного огонька, подобрал огарок свечи и зажёг фитилёк.

Аск сидел на полу и размазывал по лицу кровь из разбитого носа. Он ожидал, что Спайк задаст ему трёпку. Вместо этого Спайк присел рядом с ним и посмотрел на его разбитый нос:

— Ничего, пройдёт. — Он обернулся к Мирле. — А говоришь никому не нужна. Видала, какой защитник имеется? Вы вот что, — Спайк выпрямился, — сидите здесь и никуда не выходите. А я к Искримашу смотаюсь.

— Куда? — переспросила Мирла и подскочила к нему, — а я?

Спайк наклонился и подобрал с полу пачку оброненных им денег.

— Где вторая?

Мирла рассеяно оглянулась:

— Не знаю.

Пришлось взять свечу и пройти с ней на лестницу. Подобрав деньги, Спайк вернулся в комнату и положил деньги на ящик.

— Держи, — дал Мирле свечу и снял с неё свой пиджак, — больше глупостей не говори. Сидите тихо и не высовывайтесь. Искримаш обещал нам помочь.

Мирла не хотела его отпускать, но спорить больше не стала.

— Иди, — обречённо сказала она.

Желая приободрить её, Спайк запустил руку в её волосы, немного приподнял её голову и посмотрел в глаза:

— Всё будет хорошо. Здесь вас не найдут и я скоро вернусь. Будь умницей.

Она согласно кивнула. Аск испытал жгучую смесь зависти и ревности. Спайк мог запросто подойти к Мирле, прикоснуться к ней и даже запустить пальцы в её волосы. Это притом, что Аск и мечтать об этом боялся.

— Не скучай, — сказал Спайк, повернулся и вышел.

Мирла понимала, что Спайк прав: ему лучше идти одному. Однако, сидеть в подвале и ждать, вернётся Спайк или нет, занятие не из лёгких. Что если его убьют? Что тогда? Или вдруг, папа каким-то образом узнает про этот подвал и пришлёт своих головорезов?

Она села на лежак, съёжилась и стала ждать. Аск потоптался, повздыхал и взял с лежака кусок пенопласта. Мирла молча смотрела, что он делает. С преувеличенно серьёзным видом, Ас начал устраивать себе сидение. Совершенно не заботясь, что поступает некрасиво, повернулся к Мирле спиной и наклонился. Мирла получила возможность лицезреть его костлявый зад, где-то в полуметре от своего носа. Само собой, зад был спрятан в штаны, но они были местами порваны и грязные, что называется, до безобразия. Мирла хмыкнула и отвернулась. Аск, повернулся к ней лицом, уселся на пенопласт и поджал под себя ноги.

Впрочем, он не долго просидел на оборудованном сидении. Он не понимал, что происходит и почему Мирла оказалась в их подвале. А спросить не мог. Он чётко понимал, кто он такой в этой жизни и в присутствии Мирлы, чувствовал себя очень нехорошо. Наверно, поэтому Аск не просидел с Мирлой и получаса. Сначала начал пыхтеть и нервно чесаться. Затем встал и, ничего не сказав, вышел. Мирла проводила его настороженным взглядом. Она думала, что парень скоро вернётся, но Аск не вернулся. Мирла не сильно расстроилась по этому поводу. Аск показался ей очень неприятным типом и она тоже тяготилась его компании.

Холодный ливень колотил по земле, когда Спайк вышел к проходной Искримаша. Подвешенный перед воротами фонарь раскачивался и пятно света металось из стороны в сторону. Сами ворота колыхались ветром и громко гремели. Наверно поэтому, Спайку пришлось долго стучать камнем, пока на стук не появился охранник. В непромокаемом плаще и с поднятым на голову капюшоном, он торопливо подбежал к воротам:

— Чего гремишь? Звонка не видишь? Чего надо?

— Извини, — сказал Спайк, — к Искримашу дело у меня.

— Поздно уже. Завтра приходи.

— Ты рехнулся? Глянь, какая погода и как я одет. Что мне делать нечего делать, кроме как шляться по городу? Искримаш сам сказал, чтобы в любое время приходил. Передай: любитель подраться пришёл. Он поймёт о ком речь.

Охранник молча захлопнул окошко и в том же торопливом темпе, убежал обратно в сторожку.

Искримаш недавно приехал из клуба. Его телохранитель отправился спать, а он не торопился. Прикидывая, как и что произошло, он ждал визитёра. И не ошибся. Зазвонил телефон и кто-то из охраны доложил:

— Сэр, пришёл человек. Требует вас. Говорит, что по важному делу и вы сказали обращаться к вам в любое время.

— Он назвал себя? — Спросил Искримаш, уже догадываясь кто пожаловал к нему в гости.

— Нет, сэр. Но сказал, что он любитель подраться и вы поймёте о ком идёт речь.

— Ясно, — медленно проговорил Искримаш, — он один?

— Да, сэр.

— Проводите его ко мне.

— Сэр?

— Что?

— Там ливень. Он мокрый весь.

— Тем более! — Потребовал Искримаш, — это мой человек, он прибыл с задания, а вы держите его под дождём. Ведите его сюда.

Он положил трубку на аппарат и надавил кнопку рядом с телефоном. В ответ появился заспанный слуга.

— Коньяк на две персоны, перекусить чего-нибудь и сухую одежду.

— Для кого одежду, сэр? — Уточнил слуга не из праздного любопытство, а от необходимости правильно выполнить приказ хозяина.

— Для агента. И сейчас же.

— Да, сэр, — слуга кивнул и вышел.

Искримаш подошёл к зеркалу и посмотрел на разбитую губу. Он даже подумать не мог, что кому-то позволит безнаказанно бить себя по лицу. Это было неслыханной наглостью и любой другой мог остаться за это без головы. Да что там мог! Он не «мог», а вполне определённо, остался бы без головы. Но не в этом случае. Искримаш понимал, что Спайк защищал девушку и всего лишь старался нужную информацию. Это было первое. Но было и второе. Он уважал профессионалов, а Спайк оказался именно профессионалом. Умудрился облапошить всех. И Кург, и Штырь остались в этой ситуации ни с чем. К тому же, Кургу кто-то прострелил колено, а это тоже было приятно. По мнению Искримаша, Кург заслужил пулю не только в колено, но и в голову. И, по возможности, несколько раз.

Он взял трубку телефона и набрал номер. Ему ответили не сразу.

— Готово? — Спросил Искримаш.

— Почти, — ответили ему из трубки.

— «Почти» меня не интересует. У тебя пять минут.

— Я успею, сэр.

— Хорошо, — и он положил трубку на место.

В соседнюю комнату слуга принёс коньяк, тонко порезанные лимоны и бутерброды с ветчиной. Всё это аккуратно расставил на столике. Увидев промокшего до нитки Спайка, слуга не задал ни единого вопроса. Он знал свою работу и в дополнительных инструкциях не нуждался.

— Прошу вас за мной, — сказал он Спайку, — для вас приготовлена сухая одежда.

И повёл Спайка в подсобное помещение, где на вешалке дожидался новый костюм.

— А своё повесьте сюда, — слуга указал на крюк, — я уберу.

Пока Спайк переодевался, мимо «подсобки» прошёл человек. Он стукнул в дверь Искримаша и сразу вошёл.

— Разрешите?

— Готово? — Вместо ответа спросил Искримаш.

— Да, сэр, — человек протянул ему часы, — как вы просили. Автономное питание на два года. Только маяк. Сигнал два раза в сутки — и больше ничего.

— Молодец, — Он взял часы и надел их на руку, — иди отдыхать.

— Да, сэр.

Человек повернулся и вышел. Искримаш ещё раз посмотрел на часы. Красивый, золоченый циферблат, маленькие стрелки и панель с циферками. Часы дорогие, но Искримаша это не беспокоило. Не мог же он со своей руки подарить какую-нибудь дешевку?

В комнату вошёл слуга.

— Сэр, — чопорно сказал он, — ваш агент ждёт вас в соседней комнате.

— Вы переодели его?

— Да, сэр.

— Хорошо. Приготовьте одежду ещё на одного человека. И два мужских полушубка с шапками. Упакуйте всё в сумки, чтобы под дождём не промокло. Вы меня поняли?

— Да, сэр.

— Идите. Как понадобитесь, позову.

Чуть помедлив, Искримаш вышел к Спайку.

— Я ждал тебя, — сказал Искримаш и жестом отпустил охранника, который стоял у дверей, — у тебя выбора нет, как только ко мне идти.

— Надеюсь, вы не собираетесь меня шантажировать? — Сразу спросил Спайк.

— О, зауважал, — Искримаш взял бутылку коньяка и выдернул пробку, — на «вы» заговорил. А в клубе что? По морде бил.

— Простите. Я не знал, чего вы добиваетесь.

— Ладно, — он махнул рукой, — чего уж там? Садись. Ужина барского нет: поздно уже, так что угощайся бутербродами.

Спайк сел. Искримаш плеснул коньяк в хрустальные рюмочки и подал один Спайку.

— Мирла в безопасности?

— Надеюсь, — ответил Спайк, принимая рюмку.

Коньяк он раньше не пил. Это был его первый опыт употребления крепких напитков. В детдоме не позволяли, в Академии изредка выдавали вино, но регулярно снабжали пивом, а потом, в тюрьме, не давали вообще ничего.

— Что значит, «надеюсь»? — Искримаш сел, — ты что, потерял её?

— Нет, — Спайк разглядывал стакан, — что это?

— Коньяк. Пей. После холода полезно.

Спайк выпил и скривился. Искримаш внимательно смотрел на него и ничего не говорил. Чувствуя огонь, внутри, Спайк взял бутерброд и с заметным наслаждением откусил.

— Настоящая ветчина, — сказал Искримаш, — ты такую не ел. То, что в магазинах продают — мура. Мне по специальному заказу делают.

Искримаш, конечно заблуждался. Настоящую ветчину Спайку есть приходилось.

— Вы говорили, что можете устроить нам побег, — сказал он, переводя разговор в нужную сторону.

— Говорил, — согласился Искримаш, наливая новую порцию коньяка, — по последней. Тебе сейчас надо иметь трезвую голову и ясный ум. Сказать честно, я бы тебя у себя оставил, но, — он взял бокал и внимательно посмотрел на Спайка, — что-то подсказывает, ты не согласишься.

— Не соглашусь.

— Вот именно. Поэтому, я решил так: дам вам немного денег и завтра утром отправлю вас за Хребет. Выбирайтесь отсюда подальше и живите в своё удовольствие. А как родится ребёнок, назовите его Искримашем, в мою честь. Редкое имя.

Спайк взял бокал, но выпить не успел:

— Вы думаете, мы с ней…?

— А что? — Быстро и удивлённо переспросил Искримаш, — разве нет?.

— Вообще-то нет.

— А какого ж ты чёрта влез в это дерьмо?

— Она мой друг, — сказал Спайк и выпил коньяк, — я взялся её охранять. Она девочка ещё совсем. Этого мало?

Искримаш испытал некоторое разочарование, но хуже к Спайку относиться не стал. Он вообразил себе, что видит влюблённую пару, которая сражается за своё будущее, а тут, оказывается «друг», «охранять» и «девочка совсем».

— Мда, — сказал Искримаш и снова потянулся за бутылкой, но передумал и постучал пальцами по столу, — а я размечтался. Ну да ладно…

— Я передам Мирле вашу просьбу, — пообещал Спайк, — но меня беспокоит то обстоятельство, что она сейчас без присмотра. Давайте договоримся конкретно, как и что сделаем.

— Хорошо. Сейчас возьмёшь теплую одежду для себя и Мирлы. Я вызову машину и тебя отвезут, куда скажешь. А завтра утром, с того же места заберут. Привезут сюда и я вертолётом отправлю тебя за Хребет. Никаких проблем не будет.

— Хорошо, — Спайк поднялся, намериваясь поскорее с этим закончить, — но у меня есть два вопроса.

— Давай, — тоже поднимаясь, согласился Искримаш.

— Первый: почему вы нам помогаете?

— По той же причине, что ты помогаешь Мирле. Дальше?

— Мне нужен комплект одежды ещё на одного человека.

— Зачем? — Заинтересовано спросил Искримаш, — с вами ещё кто-то?

— Один наш знакомый. Можно сказать, он нас с Мирлой и познакомил.

— Кто это?

— Его зовут Аск. Вы его не знаете. Он с улицы. Помойник.

— Помойник? — Переспросил Искримаш, но на том и ограничился. Только странно посмотрел на Спайка и вышел из комнаты.

Через минуту вернулся:

— Машину подадут к подъезду. Подождём, пока принесут одежду. Ешь пока бутерброды.

— Мирле бы надо отнести, — сказал Спайк.

— И помойнику твоему, — Искримаш усмехнулся, — часы есть?

— Нет.

— Тогда держи, — Искримаш снял с руки часы, и протянул Спайку, — подарок. Завтра утром, в половине шестого ты должен быть готов. Не опаздывай. Вертолёт ждать не будет.

Спайк принял часы и равнодушно осмотрел их. Искримаш ожидал увидеть, если не восхищение, то хотя бы радость по поводу столь дорогой вещицы, но этого не было. Спайк посмотрел на них, как на самый обыкновенный предмет. Пусть нужный в обиходе, но всё-таки обыкновенный и ничем не примечательный. Отсюда, Искримаш сделал вывод, что Спайк либо не понимает, что часы дорогие, либо не ценит роскошь вообще.

— Спасибо, — он нацепил часы на руку, — но у меня тоже есть подарок. Только он на проходной. С оружием сюда не пускают.

— Да? — Искримаш расплылся в довольной улыбке, — надеюсь, это не один из тех «стволов» что ты спёр на выходе из клуба?

— Нет, — ответил Спайк, — из тех «стволов» у меня остался только один. А этот пистолет — мой собственный.

— Вот и держи его при себе, — Искримаш сел за стол, — пригодится ещё. Давай, ешь бутерброды.

И налил в рюмку ещё коньяк.

 

Глава 17

С непривычки, от выпитого, Спайк опьянел. Не то, чтобы сильно, но некоторая неясность в голове появилась. За то время, пока его везли, неясность несколько ослабела и он вышел из машины почти протрезвевший.

Дождь не ослабевал и Спайк не стал играть в конспирацию. Скрывать от Искримаша своё место жительства не имело смысла: Спайк понимал, что утром им всё равно надо будет отдаться в его руки.

— Будь здоров, — сказал он водителю, забирая сумки из машины.

Тот не ответил и даже не кивнул. Едва Спайк закрыл дверцу, он стронулся с места и укатил дальше.

Мирла едва не сбила его с ног. Она обрадовалась появлению Спайка и бросилась ему на шею.

— Спайк, чего так долго? Я думала, ты не придешь… А Аск ушёл.

— Как ушёл? — Спайк поставил сумки на пол и отстранил девушку от себя, — давно?

Она кивнула.

— И ничего не сказал?

— Ничего, — она виновато пожала плечами, — посидел, встал и ушел. Я думала, он скоро вернётся, но он не вернулся.

Спайк пристально посмотрел на неё:

— Ты его ничем не обидела?

— Нет, — она мелко затрясла головой, — я даже не говорила с ним. Зачем он нам нужен? Ушёл и ушёл. Пускай идёт. Без него хорошо.

— Пропадёт он без нас, — Спайк присел и открыл одну из сумок, — держи, — он вытащил одежду, — Искримаш для тебя дал. Правда, мужское, но ты у нас за парня вполне сойдёшь.

— Что я лизбиянка какая?

Спайк посмотрел на неё снизу вверх.

— При чём здесь лизбиянка? В городе ищут парня и девушку, но не трёх парней сразу. Так что, если Искримаш отправит вертолётом трёх парней и об этом кто-то узнает, то никто не обратит на это внимание. Мало ли кого он мог отправить?

— Троих? — Переспросила Мирла, — ты хочешь и Аска взять?

— Да, чёрт возьми! И это не обсуждается!

От его крика Мирла вздрогнула.

— Не кричи, — она чуть не заплакала, — чего кричишь? Бери. Что я против?

— Извини, — смягчаясь, сказал Спайк, — я друзей не бросаю.

— Но где его теперь искать?

— Найдём, — он вынул из сумки пакет с едой и положил на ящик с догорающей свечой, — поешь, а то скоро свет потухнет.

Кроме бутербродов, в пакете была пластиковая упаковка сока. Мирла посмотрела на сок и перевела взгляд на Спайка.

— Спайк, — сказала она жалобно, — мне надо в туалет.

— Ну, так иди, — ответил он, копаясь в сумке.

— А куда?

Он поднял голову.

— На улицу, или в конец подвала. Лучше в подвал, а то на улице дождь.

— Но там темно!

— Возьми свечу. Ты как маленькая. Что мне с тобой идти?

— А ты?

— Что?

— Без света?

— Обойдусь, — глубоко вздыхая, сказал Спайк.

Мирла поджала губки и потянулась за свечой. Осторожно взяла её и, боясь погасить огонёк, пошла в глубину подвала.

Когда вернулась, осторожно поставила свечу и села. Спайк снова взялся копаться в сумке.

— Переодевайся, — сказал он и ешь.

— Отвернись, — потребовала Мирла.

Он отвернулся. Она зашелестела одеждой. Долго возилась с мужским костюмом, а потом сказала:

— И на что я похожа?

Спайк повернулся и посмотрел на неё:

— На подростка. Ешь и ложись спать.

— А ты?

— Что ты всё спрашиваешь? Я у Искримаша ел. А спать я пока не буду. Надо ещё Аска найти.

Она испугалась:

— Ты опять уйдёшь?

— Уйду.

— А я?

— Будешь спать, — с нажимом сказал Спайк, — не трясись ты так. Никто тебя не найдёт.

— Тут крысы!

— Ну и что?

— Я их боюсь.

— Они сами тебя боятся, — Спайк сел рядом с ней и провёл рукой по волосам, — ну что такое? Ты ж не истеричка? Надо Аска найти.

— Ты посиди со мною, а? — Она жалобно смотрела на него, — хоть пока я поем.

— Посижу.

Мирла жевала медленно и меланхолично. Спайк терпеливо ждал, пока она покончит с бутербродами и выпьет сок. Но она вдруг перестала жевать. Повернула голову и ладошкой вытерла губы:

— Всё. Иди, ищи его.

— Ты ж ещё не поела, — изумился Спайк.

— Доем как-нибудь. Ты только это, — она отвела глаза в сторону, — не говори ему ничего, что я… Это… С папа там всякое… И такое… Ага?

— Не скажу, — пообещал Спайк, — не скучай. Я постараюсь скоро вернуться.

Он встал, собираясь идти, но она смотрела не него такими глазами, что вновь защемило сердце.

— Ну, не смотри ты на меня так, — попросил Спайк, — никуда я не денусь.

Мирла отвернулась и взяла бутерброд. Спайк вышел из подвала. Мирла услышала, как заскрипела, а потом хлопнула входная дверь.

…Свеча давно погасла, а Спайк не возвращался. Подобрав под себя ноги, Мирла сжалась в комок и почти не шевелились. В темноте что-то шебуршалось, иногда попискивало и Мирле делалось ещё страшнее. Она понимала, что там бегают крысы.

— Кыш! — Иногда вскрикивала она и взмахивала руками.

Крысы не обращали не неё внимания. У них свои дела и их ничуть не интересует чего там кто-то кричит. Тогда Мирла взялась кидать им бутерброды. Она оставила немного для Аска, но сейчас девушка подумала, что крысы могут полезть за ними на ящик и будут бегать прямо по ней. Скинув один бутерброд, она скинула другой, а за ним — третий. Бутербродов больше не осталось. А крысы не успокаивались. Несколько раз, Мирле казалось, что крысы прикасаются и к ней. Она вскрикивала и взмахивала руками:

— Кыш! Кыш!

И опять затихала.

А потом не выдержала и пронзительно закричала:

— Пошли вон, твари!

Крысы затихли. Но не надолго. Может минуту, не было ничего слыхать, а потом они снова забегали и зашебуршались.

— Пошли вон! — Опять закричала Мирла.

И на этот раз, крысы затихли.

Скоро её крики перестали их пугать. Они бегали и вроде бы дрались меж собой. Из-за чего крысы могут драться, Мирла не представляла. Возможно, она просто воображала это себе, в надежде, что крысы за драками забудут о её присутствии и на лежак не полезут.

Всему когда-нибудь приходит конец. Мирла услышала шаги и обрадовано закричала:

— Спайк!

— Чего кричишь, — отозвался его голос и от прохода кто-то надвинулся, — как ты тут? Всю свечу спалила?

— Всю! — Она вскочила на лежаке, но куда как броситься ему на шею не знала. Она вообще не видела где он, только слышала голос, да шелест его плаща. — Нашёл?

— Нашёл, — Устало ответил Спайк, — искал его чёрте где, а он у нас под боком сидел. Проходи, чего стоишь?

Это он Аску. Мирла услышала сопение и её кто-то коснулся. Холодный и мокрый. Она взвизгнула и едва не слетела на пол.

— Спайк, — испугано позвала она, — сними меня, а то я упаду.

На этот раз её коснулся Спайк. Он тоже был холодный и мокрый, но Мирла не почему-то испугалась.

— Ты обутая? — Спросил Спайк прежде чем поставить её на пол.

Она крепко обхватила его за шею.

— Да, — проговорила шёпотом, — только ботинки эти такие твёрдые…

Спайк опустил её на пол:

— Привыкай. Там снег пошёл, так что в ботинках тебе самый раз будет. Аск, раздевайся. Снимай всё своё.

Аск голоса не подал, но засопел ещё сильнее.

— Ты слышишь? — окликнул его Спайк.

Аск что-то пробурчал непонятное и остался стоять.

— Аск, — уже строго сказал Спайк, — у нас нет времени. Скоро придет машина. Переодевайся.

— А пусть она выйдет! — Вдруг заявил Аск.

Мирла звонко засмеялась.

— Ты чё? — Обиделся Аск.

— Да кому ты нужен, кожа с костями, — весело ответила Мирла, — туже темно и ничего не видно. А я могу и отвернуться. Подумаешь!

И она действительно отвернулась, вроде это имело какое-то значение.

Аск постоял в нерешительности и скинул одежду. Она хлюпнулась на пол. Мирла хотела сказать какую-нибудь колкость, но почему-то слов подходящих не нашла. Промолчала.

— Да это пиджак, — услышала она голос Спайка, — чего ты его на ноги тянешь?

Аск проворчал что-то насчёт того, что темно и ничего не видно.

Оделся с горем пополам.

— Остальное на улице, — сказал Спайк и подхватил сумки, — Мирла, пошли.

Они вышли из подвала. Пусть не намного, но здесь было светлее. Хоть как-то и что-то можно различать. Во всяком случае, на фоне белёсой пурги, Мирла рассмотрела фигуры Спайка и Аска. Она даже отличала, кто есть кто.

Она шумно принюхалась к Аску и сообщила:

— А всё равно воняет.

Никто не ответил. Спайк достал полушубок и набросил его девушке на плечи. Мирла продела руки в рукава и сама стала застёгиваться.

— А рукавичек нет?

Во второй сумке были утрамбованы сразу два полушубка. Спайку пришлось потрудиться, чтобы выдрать один из них.

— Одевай, — он вручил полушубок Аску.

Аск с удивительным проворством влез в него и засунул руки в карманы.

— Застегнись, — сказал ему Спайк.

Аск почему-то не понял:

— А?

— Я говорю, застегнись, простынешь. Лечи тебя потом.

Аск нехотя вытащил руки из карманов и застегнулся. О таком подарке он даже мечтать не мог. Чувствуя приятную тяжесть новой одежды, он не мог не наслаждаться теплом, которое она давала. Наверно поэтому, прислонился к стене и впал в оцепенение.

Мирла бочком отодвинулась он него.

Спайк надел свой полушубок и засунул ненужный теперь плащ в опустевшую сумку. В другой сумке оставались ещё и шапки. Обыкновенные «петушки», из плотной двойной материи с непромокаемым верхом.

Шапкой Мирла осталась недовольна, но оставила своё недовольство при себе. Зато Аск весьма обрадовался головному убору. Надев, надвинул на самые уши и снова замер у стены. Ему нравилось стоять, чувствовать снаружи холод и не замечать его, потому что на нём такая замечательная зимняя одежда. Он и не носил такой никогда. А тут ещё и Мирла стоит. И пусть, она говорит, что он воняет и отодвигается от него подальше, она совсем рядом и он вполне может протянуть руку и прикоснуться к ней.

Такой эксперимент закончился тем, что Мирла врезала рукой по его пальцам:

— Не лапай меня!

— Да я и не лапаю, — смущённо пробормотал Аск и спрятал руку обратно в карман.

— Вот и не лапай!

— Да не лапаю я!

Спайк решил вмешаться:

— Мирла!

— А пускай не лапает, — сказала Мирла и отодвинулась к самому выходу.

Замолчали. Аск ждал неизвестно чего, потому что все чего-то ждали.

— Хорошо как, — сказала Мирла, нарушив молчание, — зима!

Она высунулась из подъезда и выставила руку вперёд. Ветер гнал снежную крупу и холодил пальцы. Это была не та зима, пушистая и с большими хлопьями снега, спускающимися с небес. Но это всё равно была зима и Мирла радовалась ей, как ребёнок. Она сейчас совсем забыла о своих бедах, о том, что её едва не убили и впереди ждёт неизвестно что. Может быть, она так радовалась потому, что рядом стоял Спайк, и все опасности, которые ей грозили, казались мелкими и несерьезными. Спайк был большим и могущественным, почти непобедимым союзником. И ей в голову не могло прийти, что её беда, её несчастье, спасали и самого Спайка, давали ему шанс выжить и остаться Человеком. Что касается Аска, так этот помойник ничего не понимал. Он знал, что Мирле грозит опасность и она должна бежать, а Аск может поехать с ними. Он не понимал, зачем его пригласили и почему. Привыкший к уличной жизни, его разум работал лишь в одном направлении: где достать себе пропитание. Ничего другого, он не воспринимал. Разве что Мирлу. Но это не разум, это сердце. Это другое.

Аск стоял и радовался, что всё так хорошо повернулось.