О мёртвой родине реву, повсюду вижу зло. А нет бы – выкосить траву у дома своего. Простор непаханый лежит, что с детства был знаком, и плакать рифмою навзрыд так горько и легко. Петлю раскачивает тьма до утренней звезды. Всё помнят призраки-дома и тихие кресты. Но здесь, в заброшенной земле, средь журавлиных снов, надежда есть, пока во мгле горит моё окно. Осталось времени чуть-чуть, чтоб встать в шестом часу, и рюмку водки оттолкнуть, и в руки взять косу.