Что такое упрямство? Какого ребёнка можно считать упрямым? В чём и как проявляется упрямство?

Упрямство – разновидность упорного непослушания, для которого нет видимых мотивов; необоснованная упёртость, неуступчивость, несговорчивость; нерациональное противодействие просьбам, советам, требованиям, указаниям. Причём на первом плане не столько сам предмет разногласия, сколько самоутверждение и самовыражение упрямца.

Важная черта упрямства – отрыв мотива от действия. Сопротивляясь, возражая или, наоборот, на чём-то настаивая, упрямец сам не предлагает ничего взамен: ни иных вариантов развития ситуации, ни конструктивных решений проблемы. Проще говоря, упрямство лишь имитация активности. А на самом деле это отказ от подлинной деятельности, совершения реальных поступков. Упрямцем движет не целенаправленное стремление, а сама склонность к противоречию.

При этом упрямство нельзя отождествлять с настойчивостью. Так, ещё К. Д. Ушинский верно заметил: «При упрямстве ребёнок настаивает на том, чего ему не так уж сильно хочется, или совсем не хочется, или давно перестало хотеться, чтобы это соответствовало силе требования. Ребёнок настаивает не по содержанию желания, а потому что он это СКАЗАЛ».

Основу упрямства составляют, во-первых, негативизм – отвержение обоснованных требований, немотивированный протест; во-вторых, своеволие – стремление делать всё «по-своему», наперекор, часто вопреки разумным доводам, логике и здравому смыслу.

Однако можно посмотреть на упрямство иначе, более философски – как на специфическую форму общения ребёнка со взрослыми, особый способ взаимодействия с миром. Неподчинение, противодействие, упёртость – это сообщения маленького человека о своём взрослении, свидетельства личностных изменений, а часто и символический крик о каком-то внутреннем неблагополучии.

Детские капризы и проявления строптивости подобны взрослым жалобам в «вышестоящие инстанции», протестным лозунгам, «открытым письмам». (Снова вспомним здесь философа Владимира Бибихина с его идеей Держателя языка, к которому обращается маленький ребёнок.)

Отметим также родственность слов упрямство и прямота. Здесь непослушание сопрягается с откровенностью. Ребёнок открыто выражает своё отношение ко всему происходящему, и наши попытки «упаковать» его поведение в сложившиеся стереотипы вызывает естественный протест либо непонимание.

Конечно, в ряде случаев упрямство бывает устойчивой чертой характера и выраженным дефектом поведения, но чаще оно всё же имеет вполне конкретные объяснения и внешние предпосылки. А именно:

♦ мелочная опека (гиперконтроль);

♦ пренебрежение взрослых к возрастным изменениям ребёнка;

♦ необоснованное ограничение или чрезмерное подавление детской самостоятельности, активности, инициативы;

♦ неосознанная защита от неблагополучия;

♦ самовыражение и самоутверждение ребёнка.

При этом упрямство отличается выразительностью и яркостью проявлений, основные из которых – строптивость и капризы.

Строптивость – непокорство, своенравность, неповиновение, пререкательство, нежелание поддаваться уговорам, неподчинение мотивированным распоряжениям, протест против объективных требований. Дети могут проявлять неподатливость в бытовых делах и учебных занятиях, сопротивляться сборам в детсад, походу в гости, отказываться убирать игрушки, увиливать от разных гигиенических мероприятий и пр.

В плане оценки показательны этимологические связи слова «строптивость» с церковнославянским «стропота» (кривизна, кривда, лживость) и – более отдалённо – с греческим στρῡφῡός (острый, резкий; угрюмый, мрачный). Подчёркиваются изначальное отклонение от нормы и выраженность негативной реакции. Получается, что строптивец – явный ослушник, но совладать с ним нелегко.

Капризы – действия и поступки, лишённые разумного основания, настаивание только на своём; стремление добиваться чего-то запретного, недостижимого или невозможного в данный момент. Я так хочу – и всё! Должно быть по-моему, а почему – неважно! Подчас детские капризы абсолютно нелепы и совершенно невыполнимы.

Сущность каприза хорошо объясняет дословный перевод этого слова с французского языка – «прихоть», «причуда». Есть и близкое по смыслу русское понятие «блажь» – нелепая причуда, дурь. Капризных взрослых называют взбалмошными и сумасбродными, детей – буками и нехочухами.

Звучные и любопытные наименования непокорных и упёртых ребятишек в изобилии обнаруживаются и в русских народных говорах. Так, упрямого, своенравного малыша в разных губерниях и волостях звали мурза, непослух, неубой. Ещё больше имён находилось для капризуль: гавка, вытешек, вянейдукса, ересь, камыза, ко(у)пырза, курага, недокученко, нявгун, перун…

Детские капризы бывают внешне беспричинными и почти всегда сопровождаются нытьём, плачем, криком, топаньем, разбрасыванием подвернувшихся под руку предметов…

Узнали в этом описании своё или чужое чадо? Вот это и есть классический вредина породы «капризуля».

Апогей каприза – истерика, которая обычно сопровождается малыми припадками: сильным возбуждением, громогласным плачем, резкими криками и воплями, иногда битьём головой о стену или пол, расцарапыванием лица. В тяжёлых случаях (большие припадки) возникают непроизвольные судороги и т. н. истерический мост – ребёнок выгибается дугой. Хрестоматийные литературные примеры – поведение несносного баловня Трилли («Белый пудель» А. Куприна) и маленького бесёнка Киси («Берегов – воспитатель Киси» А. Аверченко).

«…Голос Киси всё усиливался и усиливался, заливаемый внутренними, ещё не нашедшими выхода слезами; он звенел, как пронзительный колокольчик, острый, проникающий иголками в самую глубину мозга… И вдруг – плотина прорвалась, и ужасный, непереносимый человеческим ухом визг и плач хлынули из синего искривлённого рта и затопили всё… Сын камнем свалился со стула и упал на пол, завыв протяжно, громко и страшно, так, что, кажется, весь мир наполнился этими звуками, задушив все другие звуки. Казалось, весь дом слышит их, вся улица, весь город заметался в смятении от этих острых, как жало змеи, звуков».

Капризуля к тому же большой артист, и истерика может сопровождаться картинностью поз, театральными жестами и общим мелодраматизмом. Замечательное психологическое описание находим в рассказе Ивана Бунина «Цифры».

«От боли, от острого и внезапного оскорбления, так грубо ударившего тебя в сердце в один из самых радостных моментов твоего детства, ты, вылетевши за дверь, закатился таким страшным, таким пронзительным альтом, на какой не способен ни один певец в мире. И надолго, надолго замер… Затем набрал в лёгкие воздуху ещё больше и поднял альт уже до невероятной высоты…

Затем паузы между верхней и нижней нотами стали сокращаться, – вопли потекли без умолку. К воплям прибавились рыдания, к рыданиям – крики о помощи. Сознание твоё стало проясняться, и ты начал играть, с мучительным наслаждением играть роль умирающего.

– 0-ой, больно! Ой, мамочка, умираю!..»

По теории, каприз – это возможное развитие упрямства либо его следствие: вначале ребёнок сопротивляется, противится чему-то, а затем пытается настоять на своём, добиться желаемого. Но на практике очень часто упрямство с капризом идут рука об руку, могут проявляться одновременно и потому делаются практически неразличимы. Не хочу! Не буду! Дай! Купи! Хочу!..

Откуда все эти бесконечные «дай-хочу»?

По сути, это такое же проявление безмерности детской натуры, как и в шалостях-проказах (см. главу 3). В этом возрасте «знать» равнозначно «владеть». Ребёнку всё надо, он жаждет обладать всем миром. Мечтая о чём-то конкретном, он одновременно мечтает обо всём. «Глаза завидущие, руки загребущие». Той же природы – и известная ребячья страсть к собирательству, накопительству, коллекционированию. Если нет возможности материально обладать предметом – его можно присвоить визуально и мысленно.

Эта характерная черта детской психологии замечательно схвачена Аркадием Аверченко в рассказе «Блины Доди». Пятилетний Додик – «страшный приобретатель». Завидев, например, красивый дом, он шепчет себе под нос: «Хочу, чтобы дом был мой». «Лошадь ли он увидит, первый ли снежок, выпавший на дворе, или приглянувшегося ему городового, Додя, шмыгнув носом, сейчас же прошепчет: „Хочу, чтобы лошадь была моя; чтобы снег был мой; чтобы городовой был мой“». Но и этого мало! Услышав однажды о том, что у маминой знакомой камни в печени, малыш немедля пожелал: «Хочу, чтобы у меня были камни в печени»…

Познакомимся поближе с маленькими капризулями.

В ареале вредин обитают четыре основных вида капризуль: Нытик, Бука, Вымогатель, Привередина.

1. Нытик – надоедливый жалобщик и противный хныкалка.

Выражает недовольство по всякому поводу, постоянно к чему-то придирается, предъявляет какие-то претензии, плаксиво докучает старшим. Показательно, что «ныть» – того же корня, что «унывать». Нытик отличается неуверенностью в себе, повышенной тревожностью, часто падает духом и компенсирует это за счёт окружающих.

«Пассажиры постепенно расходились по своим каютам.

А некоторые уже загорали на палубе.

– Я тоже хочу загорать, – сказал Родька.

– Успеешь ещё, – возразил папа.

– Ничего не успею, – захныкал он.

– Успеешь! – сказала мама.

– Я совсем белый! – заныл Родька. – Все чёрные, а я белый.

– Где ты видишь чёрных? – спросила мама. – Все вокруг белые!

Родьке в общем-то не очень хотелось загорать, но он привык всегда настаивать на своём. Ни за что не отстанет, пока не получит то, что просит…»

(Ирина Христолюбова «Топало»)

2. Бука – нелюдимый, неприветливый, неконтактный тип.

Угрюмый, надутый, замкнутый. Вечно пребывает в плохом настроении, дурном расположении духа. В отличие от нытика упирается и протестует более пассивно. Если нытик «выходит на демонстрацию», то бука скорее «объявляет забастовку».

Здесь очень символична аналогия со страшным Букой, которым исстари пугают малышей. Происходит перенос значения: имя мифологического персонажа иносказательно обозначает черты поведения – необщительность, неприветливость, нелюдимость. Мы говорим ребёнку: «Что смотришь букой?»; «Не будь букой!» Получается, что большой Бука «вселился» (этимологически) в маленького буку и передал ему свои свойства.

3. Вымогатель – настырно что-то выпрашивает.

Сущность этого типа также проясняет происхождение самого слова – от глагола «мочь» в первоначальном значении «тянуть». Вымогать – буквально «вытягивать». Просматривается порочная связь: маленький вымогатель манипулирует вашими лучшими качествами (щедрость, великодушие) и добрыми чувствами (нежность, привязанность).

По степени настырности, в свою очередь, делится на три подвида: выклянчиватель, вышибатель слёз и мелкий шантажист.

Первый – просто занудный попрошайка, который канючит и пытается взять вас измором.

Второй – хитрец вроде лисы; изображает жертву, прикидывается несчастным, обиженным, давит на жалость, пытается вызвать к себе сочувствие и повышенное внимание.

«– Бабуленька, – слабым голоском позвала внучка, – я падаю. Ты слышишь? Падаю на твёрдый-твёрдый асфальт. Личиком вниз. Слышишь?..»

(Лев Давыдычев «Лёлишна из третьего подъезда»)

Последний тип – самый «кровожадный»: действует нападками, угрозами, запугиванием. Вымогатель ближе всего к агрессору (см. главу 5).

4. Привередина – имеет странные привычки, нелепые мнения, причудливые желания.

Интересно, что слово «привередливый» происходит от устар. «вередливый» – изнеженный, слабый, то есть исходно означает «слишком чувствительный к боли». Выходит, привередина – примерно то же, что неженка. Принцесса на горошине. Показательна и связь этого слова со словом «вред»: привередина – это и вредитель, и жертва в одном лице.

Самые известные и показательные детские причуды – кулинарные и гастрономические. Скажем, малыш категорически что-то не ест (например, морковь); либо всё время требует одно и то же блюдо (пюре на завтрак, обед и ужин); либо ест что-то сугубо избирательно (вытаскивает из салата и съедает только определённые овощи); либо испытывает пищевой страх («боится» помидорных шкурок, куриной кожицы, пятен на фруктах и пр.).

«Среди ночи они могли потребовать у своих мам… мороженого, смеси айвового, апельсинового и мангового сока в равных пропорциях со льдом, кусочек яблочного пирожного с клубникой и горячим шоколадом, гамбургер – причём обязательно такой, как в том самом „Макдоналдсе“, который находится возле их дома…»

(Алексей Слаповский «Пропавшие в Бермудии»)

Упрямство бывает спонтанным (внезапным, неожиданным) и намеренным (целенаправленным, продуманным).

В первом случае ребёнок не слушается, сопротивляется, протестует неожиданно, «ни с того ни с сего»: вдруг взял и заупрямился. Во втором случае поведение отличается какой-то предопределённостью, неким расчётом: ребёнок упрямится как будто специально, «на заказ». Такой вид упрямства – ещё одна форма ролевого, имитационного поведения. Причём во многих случаях дети более или менее понимают, что поступают неправильно, но всё равно «гнут своё».

Почему так происходит? Малыш находится во власти поведенческих стереотипов и ложных представлений, преодолеть которые ему мешает нехватка жизненного опыта и неразвитость воли. Например, он уверен, что рано ложиться спать и есть овсяную кашу должны только «годовалые глупыши», что наступать в лужи и разгонять голубей в парке – проявления «смелости», что выпрашивать сто двадцать пятую машинку в «Детском мире» не прихоть, а вроде как даже «сыновняя обязанность»…

Другая проблема – понять, что мы столкнулись именно с упрямством. Порой упрямство как мираж – оно мерещится нам в каких-то действиях и поступках детей, которые означают нечто совсем (или почти) иное. Итак, что же необходимо учитывать, на что обратить пристальное внимание.

1. В момент проявления истинного упрямства ребёнок способен к самоконтролю, хотя бы частичному.

Почему? Потому что для этого требуются волевые усилия и их концентрация на определённом предмете. Другое дело, что расходуются они нерационально и имеют негативный заряд. Например, если на требование: «Перестань плакать!» – кроха запальчиво отвечает: «А я вот буду плакать!» или «Что хочу, то и делаю!» – перед нами типичное упрямство. А если причина слёз действительно серьёзная (сильно ударился, заболевает, обидели) – они какое-то время будут продолжаться вопреки всем просьбам, любым увещеваниям. К тому же ребёнок в состоянии сильного стресса просто не способен так быстро «включать упрямца».

Проиллюстрируем это на примере эпизода рассказа Аркадия Аверченко «Берегов – воспитатель Киси».

«– Кися, – сказала Талалаева, – вот твой будущий наставник, Георгий Иванович, – познакомься с ним, Кисенька… Дай ему ручку.

Кися – мальчуган лет шести-семи, худощавый, с низким лбом и колючими глазками – закачал одной ногой, наподобие маятника, и сказал скрипучим голосом:

– Не хочу! Он – рыжий.

– Что ты, деточка, – засмеялась мать. – Какой же он рыжий?.. Он – шатен. Ты его должен любить.

– Не хочу любить!

– Почему, Кисенька?

– Вот ещё, всякого любить.

– Чрезвычайно бойкий мальчик, – усмехнулся Берегов. – Как тебя зовут, дружище?

– Не твоё дело.

– Фи, Кися! Надо ответить Георгию Ивановичу: меня зовут Костя.

– Для кого Костя, – пропищал ребёнок, морща безбровый лоб, – а для кого Константин Филиппович. Ага?.»

Перед нами «театр одного актёра»: став объектом всеобщего внимания, избалованный мальчишка тут же «закачал ногой, наподобие маятника» и заговорил «скрипучим голосом» всякие гадости. Причём не без поддержки со стороны взрослых: мать жеманно потакает его выходкам, а отец (как потом выясняется) учит хамски реагировать на вопрос об имени. В данной ситуации ребёнок ничем изначально не расстроен, не раздражён, не встревожен – он просто невоспитанный маленький грубиян и капризуля.

Другой случай – сильная увлечённость каким-то предметом, поглощённость каким-то занятием: новая игрушка, что-то увидел на земле, во дворе появились качели и т. п. Если на несколько следующих подряд настойчивых просьб («идём домой!», «брось каку!», «садись обедать!») малыш не реагирует должным образом – это ещё не значит, что он упрямится. Скорее всего, он просто полностью захвачен зрелищем или событием – и просто «не слышит», то есть не воспринимает повеление как адресованное лично ему и не способен быстро переключиться.

Но если ребёнок демонстрирует явное понимание происходящего, включённость в ситуацию (оборачивается на голос, хоть на секунду оставляет своё занятие) и при этом произносит нечто вроде: «Отстань!»; «Не видишь, я занят?»; «Вот сами и идите домой!» – тогда это уже верный признак упрямства.

Одна моя знакомая маленькая девочка – записная вредина! – любила в подобных случаях неизменно повторять: «Не хочу – не буду – попугай Каруду!» При чём здесь герой сказки «Айболит» – понять не мог никто, но зато было очевидно, что мы имеем дело с самым что ни на есть явным и закоренелым упрямством. Отказ, протест превращались в насмешку, издёвку над старшими. Старшие, знамо дело, психовали и бегали на консультации к психологам, за советами к педагогам и более опытным знакомым. Да всё без толку – магическая «каруда» продолжала всех третировать и изводить. Как от неё наконец избавились – читайте в следующей главе…

А пока сделаем вывод первый: чтобы верно распознать упрямство, надо прежде всего оценивать не внешние, формальные реакции ребёнка (упирается, ноет, плачет), а степень осознанности и общую направленность его поведения.

2. Истинное упрямство – это всегда действие наперекор, вопреки, «назло» разумному, логичному, рациональному.

В противном случае это никакое не упрямство, а конфликт – столкновение противоположных мнений, взглядов, позиций. В конфликте всегда возникает альтернатива -возможный, реально существующий иной способ поведения или вариант развития событий. А настоящее упрямство «не предлагает» ничего конструктивного, оно лишь «возражает», «отвергает» или «требует» (см. определение выше). Другое дело, что всё это может вам не нравиться, вас не устраивать, противоречить вашим собственным взглядам и представлениям.

Упрямясь, ребёнок нередко отвергает то, что на самом деле любит или действительно ценит. Или, напротив, требует нечто, на поверку не сильно-то ему и нужное либо уже переставшее быть желанным. Вспомним Родьку из уже цитированной повести Ирины Христолюбовой, которому «в общем-то не очень хотелось загорать, но он привык всегда настаивать на своём».

Рассмотрим оба случая по отдельности.

Допустим, малышу нравится кормить уток на пруду, но в какой-то момент он категорически отказывается идти туда и едва ли не с плачем тянет бабушку гулять в другое место… Или обычно с удовольствием ест омлет, но однажды садится завтракать – и симпатий к омлету как не бывало… Или всегда любил и неплохо для своего возраста умел рисовать – и вдруг нате вам, как отрезало… Или раньше поход в гости к родственникам был праздником, но вот приходит день очередного визита – и вместо радостного «ура!» звучит капризное «не-е-ет!»…

Второй случай возникает, например, в такой ситуации. «Дай мне лопату!» – настойчиво требует четырёхлетка у брата-подростка, копающего грядку на даче. Лопата едва ли не в рост карапуза, тяжёлая и грязная, у ребёнка полно игрушек для песочницы, одних лопат штук пять – но сейчас нужна именно эта, потому что только она – «взрослая».

Ещё пример: малыш гуляет с родителями в лесопарке; дойдя до развилки, настырно командует: «Туда!» Мама с папой (правдиво, убедительно, подробно) объясняют, что «там» – грязь, слякоть, нет тропинки, поваленные деревья. «И вдруг там волки водятся» – для верности добавляет папа. Но отпрыск твёрд в своём устремлении: «Всё равно – туда!» Он понимает, что родители действительно правы, что они не обманывают. Он даже, возможно, вспоминает, что и раньше уже обходили то место – но всё равно стоит на своём. Почему? Да просто потому, что ему «так хочется».

Отсюда – вывод второй: подлинное упрямство чаще всего безрассудно, оно знает лишь «хочу» и игнорирует «надо».

3. Настоящего упрямца отличает стремление действовать вопреки общепринятым, известным и – главное! – понятным ему распоряжениям, требованиям, запретам.

Иначе говоря, истинный вредина уже достаточно хорошо сознаёт и чётко понимает, чего именно от него хотят, что конкретно запрещают в данный момент, но всё равно делает иначе, по-своему, «как хочется».

Например, если, презрев все «нельзя», по лужам шлёпает полуторагодовалый кроха – это можно списать на простое детское любопытство, желание «исследовать мир». Но если подобным образом ведёт себя ребёнок лет шести – есть повод заподозрить его в форменном упрямстве. То же самое относится к популярным сюжетам, вроде «сыпать песок в глаза соседу по песочнице», «разбрызгивать воду в ванной», «скакать по пружинному дивану», «плеваться косточками», «включать громко музыку» и т. п.

«…Родька независимо положил руки на стол, как будто весь стол принадлежал только ему.

– Сядь прилично, – сказала мама.

– Я и в школе так сижу! – он ещё шире раздвинул локти.

Мама нахмурилась.

Но на Родьку „нашло“. Он чувствовал, что ни за что не уберёт руки со стола, хотя понимал, что надо убрать. Все молча смотрели на него. Все осуждали. Ему хотелось убежать, но он сидел, вцепившись в скатерть, и его можно было унести отсюда только вместе со столом».

Отсюда – вывод третий: настоящее упрямство не столько ситуативное, сколько возрастное. Проявления упрямства отражают этапы, вехи, ступени взросления ребёнка, усвоения им социальных, нравственных, культурных норм.

4. Маленький ребёнок ещё не способен внятно сформулировать, чётко выразить свои вполне естественные желания, стремления, намерения.

Бессилие и беспомощность вызывают огорчение, раздражение, досаду. Внешне и со стороны такие реакции кажутся необъяснимым сопротивлением, ослиной упёртостью, непонятной блажью. Такое мнимое, кажущееся упрямство – одновременно и защитная, и компенсирующая реакция.

Вспоминается реальный и очень характерный случай. Зимой на прогулке девочка лет трёх с необъяснимым упрямством выбрасывала подстилку из санок, на все мамины уговоры и призывы реагировала криком, упиралась, не хотела ехать домой. Когда разбушевавшаяся девчонка в десятый раз вцепилась в плед и бросила на снег – родительница не выдержала: «Ну-ка, живо домой! Хватит мне тут сцены закатывать!» – с этими словами она решительно пошагала к дому, волоча одной рукой санки, а другой – ревущую благим матом и вырывающуюся упрямицу.

Что и говорить, душераздирающее зрелище… Потом выяснилось: после катания с горки между слоями подстилки образовался большой и острый комок льда, который просто мешал сидеть в санках. Девочка не смогла доходчиво растолковать маме причину своего беспокойства, а та сразу не заметила непорядок и разозлилась.

Отсюда – вывод четвёртый: зачастую мы просто не понимаем детей и ошибочно принимаем за упрямство совсем иное поведение.

5. У детей предельно обострено чувство справедливости.

Лейтмотив любых мероприятий, игр, споров – «так нечестно!». Этот выкрик возникает по поводу и без повода, просто «на всякий случай». Кто об этом забывает – получает протест: «Я так не играю!»

Детское мировоззрение ещё не отличается чёткостью, а поведение – гибкостью. Так, малыши ещё не имеют чётких представлений о справедливом / несправедливом и не видят возможных вариантов решения одной задачи или проблемы. Например, что дойти до детской площадки можно по двум дорожкам, что копать песок можно разными лопатками, что лепить снеговика можно с головы, а можно с туловища…

Это делает несправедливость ещё более ранящей и болезненной и заставляет ошибочно усматривать её везде, где возникает ситуация выбора, принятия решения. Получается, что упрямство – часто следствие поведенческого тупика: если что-то не нравится или чего-то не хочется – проще сразу воспротивиться, упереться, отказаться.

Отсюда – вывод пятый и последний: необходимо бережно и уважительно относиться к чувствам ребёнка, но постепенно формировать у него правильные представления о справедливости и учить поведенческой гибкости.

В заключение – ещё несколько фактов об упрямстве, которые полезно знать, чтобы грамотно строить взаимоотношения с детьми и не испытывать ложных волнений по поводу ошибок и неудач.

♦ Упрямство начинается примерно с полутора лет, но есть дети, которые начинают упрямиться даже раньше – чуть ли не с года (как в стихотворении Татьяны Ивановой: «Из пелёнок вылез брат – стал немного вредноват…»).

♦ Пику упрямства чаще всего соответствует возраст двух с половиной лет.

♦ В кризисный период приступы упрямства и капризности случаются у детей по 5 раз в день, а у некоторых детей – до 19 раз!

♦ Приступ упрямства чаще всего происходит в первой половине дня.

♦ Мальчики упрямятся сильнее и чаще, чем девочки.

♦ Упрямство нередко начинает само идти на спад после трёх лет. Не случайно возрастной кризис трёх лет получил научное название trotz alter (в переводе с немецкого «возраст строптивости»).

Современные психологи и педагоги утверждают: если дети по достижении трёхлетнего возраста всё ещё продолжают активно и часто вредничать, то, вероятнее всего, речь идёт о «фиксированном» упрямстве. Чаще всего это результат соглашательского поведения родителей: они поддались нажиму, давлению, манипулированию. C’est la vie: мы воспитываем детей – но и дети дрессируют и укрощают нас…