«Постоянно воюю с коллегами! Как поставить их на место?»; «Чем осадить хамящего соседа – достал уже вконец!»; «У меня вечные баталии с дочерью! Можно ли как-то на нее воздействовать?»; «Муж, гад, постоянно скандалит! Есть какая на него управа?» – именно с таких вопросов и просьб обыкновенно начинаются лекции и тренинги, посвященные речевой агрессии. Особенно запомнилась одна женщина-филолог, страстно повествовавшая о разгуле хамства пассажиров трамвая, на котором она ездит на работу, и умолявшая вооружить ее «словесными конструкциями» против «хабалок и идиотов».

Эти наблюдения позволяют сделать два общих вывода. Вывод первый: люди настойчиво требуют вооружить их действенными приемами, а еще лучше – конкретными фразами, позволяющими одерживать верх в словесных войнах. Вывод второй: люди склонны приписывать другим несуществующие качества и несовершенные проступки. Что же получается?

В нашем сознании живет «образ врага», с которым необходимо бороться, которого стоит бояться, которому можно мстить. В оценках чужих мыслей, высказываний, поступков мы нередко исходим из предубежденности, будто окружающие хуже нас – злее, наглее, нетерпимее, и подозреваем их в дурных намерениях – обидеть, унизить, обмануть, отомстить…

Теперь задумаемся над вопросом: кому чаще сочувствуют и кто в обыденном представлении более всего заслуживает осуждения? Ответить на него помогает анализ простых жизненных ситуаций.

В переполненном вагоне метро освобождается место с краю, на которое тут же, резко расталкивая локтями стоящих, бесцеремонно плюхается молодой человек. Утвердившись на сидении, он вальяжно раздвигает колени и прикрывает глаза… Что думают на его счет пассажиры, стукающиеся друг о друга, как бревна в несущемся по ухабам лесовозе? Правильно – «хам»! А разве есть какие-то иные варианты?

Минуту спустя парня скручивают судороги, он дергается всем телом и прерывисто дышит – начинается эпилептический припадок. Его поведение становится понятным: человек из последних сил, на пределе сознания пытался занять спасительное положение, чтобы не быть затоптанным выходящей из вагона толпой… Как меняется отношение окружающих! Стоящие рядом участливо трясут его за плечи, машут газетой. Один протягивает воду, другой кричит «вызовите скорую!», а третий – «остановите поезд!»…

Выходит, наше восприятие происходящего во многом складывается из шаблонов и стереотипов, «общепринятых» суждений и банальных истин (трюизмов). И первый порыв в оценке окружающих – осудить, заклеймить, припечатать. Причем прослеживаются удивительная устойчивость и постоянная повторяемость этой реакции: она не зависит ни от возраста, ни от образования, ни от интеллекта, ни от профессии человека. Осуждение – первое, что приходит в голову при столкновении с чем-то выходящим за пределы «стандарта», «привычки», «нормы».

Ситуация вторая – менее грустная, но не менее показательная.

В автобусе разгорается скандал между двумя подвыпившими парнями, весело орущими и матерящимися на весь салон, и остальными пассажирами, не желающими слушать грязные ругательства. Со всех сторон доносится шипение и цыканье: «А ну прекратите, слушать тошно!»; «Хватит уже материться!»; «Молодые люди, вы не в пивной!»; «Вокруг женщины и дети – имейте же совесть!» Парни браво отругиваются и орут еще громче…

На остановке заходят женщина с девочкой лет пяти, оказываются рядом с хулиганами. Отойти невозможно – автобус набит под завязку. Женщина стоит молча, девочка прислушивается к выкрикам, то и дело взглядывая на мать. «Мам, а ты чего молчишь? – не выдерживает дочка, – смотри, какие дяденьки плохие!» Женщина продолжает смотреть в окно и как-то отрешенно, но довольно громко отвечает: «Знаешь, может, и не такие они плохие – просто устали». И тут неожиданно в салоне повисает секундная пауза – и один из молодых людей рычит на выдохе: «Блин, как я уста-а-ал!»

Автобус взрывается хохотом. Смеются все: и возмущавшиеся старушки, и раздраженный мужчина в шляпе, и женщина с девочкой, и сами хулиганы… Пролившись дождем смеха, грозовая туча скандала незаметно рассеивается: пассажиры отвлекаются на свои дела, парни матерятся тише, а потом и вовсе замолкают, мама с дочкой выходят…

О чем эта история? Не было использовано ни специальных приемов, ни каких-то хитрых «словесных конструкций», но агрессия угасла, свернулась словно бы сама собой. И женщина, благодаря которой это произошло, не ставила цели восстановить общественный порядок – ее реакция была почти спонтанной, импровизированной. Здесь просто удачно совпали слово и состояние: вместо привычного осуждения прозвучала реплика понимания. Вместо изолирующей защитной крепости был построен мост, соединивший совершенно незнакомых и поначалу враждебных друг другу людей. Случай, конечно, частный, но вовсе не единичный!

Каковы же следствия и выводы из всего сказанного?

Вполне очевидно, что полностью изжить речевую агрессию, избавиться от нее ни в повседневно-бытовом, ни в профессионально-деловом общении невозможно. Этому есть несколько объяснений и объективных причин.

Во-первых, научно доказано, что агрессивный потенциал заложен в само́й человеческой природе. В разных теориях, объясняющих механизмы проявления агрессии, он рассматривается либо как врожденный инстинкт, либо как эпизодический стимул, либо как результат подражания и социального научения.

Во-вторых, если даже вообразить полностью умиротворенного и всем довольного человека на необитаемом острове, всегда найдутся желающие добраться до этого острова и помешать спокойствию и благополучию. «Вы еще не умерли, чтобы о вас только хорошее», – верно заметил польский писатель Кароль Ижиковский.

В-третьих, современное и, особенно, российское общество само по себе весьма лояльно к агрессивным проявлениям в речи. Этому способствуют и политическая напряженность, и экономическая нестабильность, и высокие темпы жизни, и большая занятость, и интенсивность информационного потока. У людей понижается устойчивость к стрессам, возрастают конфликтность и потребность в эмоциональной разрядке.

Наконец, существуют слои общества, социальные группы, в которых грубость и сквернословие являются поведенческой нормой, частью принятого речевого кодекса. Армия, тюрьма, различные субкультуры становятся мощными генераторами словесной агрессии, транслируют агрессивные модели поведения в повседневную речевую практику.

Однако предупреждать, сдерживать, контролировать агрессию в своей и чужой речи – вполне посильная задача для каждого из нас. И в настоящее время в психологии, педагогике, социологии, юриспруденции, лингвистике, речеведении все чаще говорят о таких понятиях, как санация общения, оздоровление общения, психогигиена общения. Под санацией понимается регулирование речевого взаимодействия, «формирование способов общения, безвредных для психического здоровья людей и способствующих повышению уровня их жизнедеятельности» [10]Чайлдфри (англ. child-free – букв. «свободные от детей») – движение людей, сознательно не желающих иметь детей.
.

Все чаще речь, общение, коммуникация рассматриваются в свете деонтологии (греч. δέον, лат. deontos – «должное, надлежащее») – теории нравственности, науки о профессиональной этике, долге, моральной обязанности. Сначала этот термин обозначал систему нравственных норм поведения медицинских работников, но сейчас расширил свое значение и стал применяться к целому ряду так называемых лингвоответственных профессий – журналист, юрист, психолог, педагог, соцработник и др.

Однако справиться с речевой агрессией, совладать с грубостью невозможно только с помощью тех самых «словесных конструкций», о которых обычно сразу спрашивают на тематических лекциях и тренингах. Из таких конструкций не построить мостов между людьми – можно разве что соорудить защитные укрепления, временные и хлипкие. Не существует и какого-то универсального «секретного» способа (метода-гаранта), способного оградить от словесных нападок везде и всегда.

Прежде всего, нужно отказаться от штампов восприятия и избавиться от «образа врага». Поэтому разговор о противостоянии речевой агрессии надо начинать с азов позитивного общения.

Наиболее общей альтернативой воинственной позиции в диалоге, противоположностью деструктивному общению является общение ассертивное.

Ассертивность (англ. assert – «настаивать на своем», «отстаивать свои права»; assertive – «конструктивность», «уверенность в себе», «неущемление чужих интересов») – это самоутверждение без нанесения вреда другому человеку.

Основные параметры ассертивного общения:

• взаимоуважение собеседников;

• знание и понимание актуальных (выполняемых в момент речи) ролей и функций собеседников;

• поддержание этических рамок общения (употребление формул вежливости, выражение взаимной расположенности);

• неущемление чужих интересов в диалоге;

• адекватная интонация речи (спокойная, ровная, доброжелательная).

Ассертивное поведение, позволяющее настойчиво, но неагрессивно отстаивать свои идеи, предупреждать конфронтацию и успешно отражать словесные удары, базируется на трех важных понятиях, которые можно условно объединить в принцип «трех С»:

1) самоанализ (рефлексия),

2) сопереживание (эмпатия),

3) снисходительность (толерантность).

Рассмотрим каждое из этих понятий более подробно.

 

Самоанализ (рефлексия)

Рефлексия (позднелат. reflexio – «обращение назад», «загибание, поворачивание») – обращение человека на самого себя, на свое знание или на собственное состояние; размышление о себе, склонность анализировать собственные переживания.

Рефлексия предполагает самонаблюдение, самоанализ и самокоррекцию; пристальное внимание к своей речи, размышление над собственным поведением и систематическую работу по преодолению недостатков. Применительно к словесной агрессии это отражено в русских пословицах: «Без рассуждения не твори осуждения»; «Господин гневу своему – господин всему»; «Не давай волю языку во пиру, а сердцу во гневе»; «Язык держи, а сердце в кулаке сожми».

Вспомним известную загадку: стоит «нечто». Идет мимо старуха, смотрит и говорит: «Баба Яга». Проходит солдат – говорит: «Наполеон!» Подходит девушка – восклицает: «Василиса Прекрасная!» Что это? Зеркало. Рефлексия – это разглядывание себя в зеркале души.

Глубина самоанализа зависит от степени образованности человека, развитости его моральных качеств, наличия жизненного и профессионального опыта, уровня самоконтроля.

Рефлексия позволяет находить ответы на многие вопросы, связанные с речевой агрессией. Что именно меня так разозлило в этой ситуации и почему я вдруг стал ругаться? Можно ли было избежать грубости и вести себя как-то иначе? Как можно было отреагировать на такое-то обидное высказывание? Есть ли среди моих знакомых люди, которым мне хотелось бы подражать в подобных ситуациях? Почему я часто становлюсь мишенью для оскорблений, насмешек, объектом сплетен? Что мешает мне достойно защищаться от словесных нападок?

Процесс рефлексии можно представить в виде алгоритма, раскрывающего последовательность умственных действий. Человек задает самому себе вопросы и сам же пытается на них ответить.

Рефлексия позволяет выявить типы людей, чаще других становящихся жертвами словесного нападения:

1) «красная тряпка» (вызывающий, провокативный);

2) «боксерская груша» (уязвимый, безропотный);

3) «белая ворона» (непохожий на других, отличающийся от большинства).

Стоит задуматься, относитесь ли вы к какому-то из этих типов, ведь агрессия редко возникает на пустом месте. Словесному нападению обычно предшествует считывание информации о потенциальной жертве. Источниками этой информации являются внешность, манеры, общий стиль поведения и конкретные действия человека.

Причем даже не обязательно что-то говорить – достаточно «не так» выглядеть, чтобы немедленно сделаться объектом обвинений, насмешек, колкостей или злобных сплетен. Например, прийти в гости в малообеспеченную семью в дорогой шубе; явиться загорелым и отдохнувшим в офис с замученными жарой и работой сотрудниками; оказаться скромно одетым на пафосной вечеринке либо слишком ярко – на собеседовании для трудоустройства или защите диссертации… Примеров – масса, вывод – один: кандидата на роль жертвы речевой агрессии часто встречают именно «по одежке».

Рефлексивный подход к решению проблем общения помогает также «отделять мух от котлет»:

• не отождествлять личность и поступок («Сейчас он нагрубил мне, но в целом он добрый и отзывчивый человек!»);

• находить положительные моменты в негативной ситуации («Да, он отказывается мыть посуду, но зато разогрел ужин»);

• не путать частное с общим (он «вообще», «всегда», «постоянно» так себя ведет или «только сейчас»?).

Рефлексивный контроль речевой агрессии предполагает элемент творчества в анализе и оценке своего и чужого поведения. Так, размышляя над проблемной ситуацией (поссорился, нахамили, обидели, оклеветали и т. п.), мы оказываемся сначала в роли писателя и художника (мысленно пишем рассказ и рисуем картину), а затем – в роли архитектора (создаем проект поведения на будущее).

Как это происходит на практике?

Вначале описываем все случившееся самим себе. Причем очень полезно представить ситуацию в образной форме, например – в виде какого-то символа или яркой метафоры. Чаще всего словесная брань, оскорбительные нападки ассоциируются с природной стихией (град, гром, огонь, наводнение). Вспыльчивого человека сравнивают с тигром, коварного – со змеей, неприятного в общении – с жабой и т. д.

При этом как можно подробнее обрисовываем саму ситуацию: восстанавливаем максимальное количество деталей, элементов обстановки; вспоминаем сопровождавшие речь жесты, позы, мимику; воспроизводим конкретные высказывания (кто что сказал, спросил, ответил, возразил и т. д.).

Затем на основе проведенного анализа создаем альтернативную модель речеповедения. Для этого продумываем коммуникативные стратегии, подбираем слова и выражения, которые позволят избежать речевой агрессии или достойно отразить словесный удар в аналогичных случаях.

Очень часто уже само размышление над ситуацией позволяет изменить отношение к ней. Ведь размышление – это своеобразный «круговой обход» проблемы: взгляд на нее «сверху» и «со стороны». Негодуя или обижаясь, мы находимся в гуще страстей и оказываемся во власти отрицательных эмоций. Размышляя и анализируя, мы «поднимаемся над схваткой» – отстраняемся и дистанцируемся от негативных переживаний.

«Никто не призывает бессловесно сносить обиды, но сразу из-за этого переоценивать все ценности человеческие, ставить на попа самый смысл жизни – это тоже, знаете… роскошь. Себе дороже, как говорят. Благоразумие – вещь не из рыцарского сундука, зато безопасно. Да-с. Можете не соглашаться, можете снисходительно улыбнуться, можете даже улыбнуться презрительно… Валяйте. Когда намашетесь театральными мечами, когда вас отовсюду с треском выставят, когда вас охватит отчаяние, приходите к нам, благоразумным, чай пить».

Эти рассуждения героя рассказа Василия Шукшина «Обида» хорошо иллюстрируют позицию рефлексирующего человека. Благоразумие – точно названное писателем качество, позволяющее правильно оценивать жизненные ситуации и действовать на основе осознанных решений.

Есть и еще один важный момент. Рефлексируя свое поведение, мы нередко приходим к выводу о том, что причиной агрессивного состояния, враждебной реакции может быть низкая самооценка, превращающая нас либо в агрессора («Лучшая защита – это нападение»), либо в жертву («Я слабый – меня легко обидеть»).

Основанием для низкой самооценки может быть негативная внутренняя установка – изначальная неуверенность в собственных способностях и возможностях. С одной стороны, такая установка определяет самопрограммирование на неудачу, отсутствие надежды на успех, предчувствие провала. С другой стороны, человек ожидает агрессии со стороны, прогнозирует угрозы в свой адрес, настраивает себя на переживание обиды.

Почему возникают негативные установки? Известный психолог Ю. М. Орлов объясняет их наличие либо отсутствие типом мышления – патогенным или саногенным.

Основные черты патогенного мышления [29]В текстах они отмечены значком *
:

• отрыв от реальности, деструктивные фантазии (например, обдумывая обиду, человек невольно начинает предвосхищать наказание обидчиков и непроизвольно разрабатывает планы мести);

• накопление отрицательного опыта (обиженный становится обидчивым, агрессивный – еще более агрессивным);

• отсутствие рефлексии, полная включенность в ситуацию (неумение быть «выше ссоры», «подняться над схваткой»);

• отсутствие стремления отделаться от негативных переживаний – обиды, ревности, страха, стыда, недовольства («взращивание» в себе этих чувств);

• неосознанность умственных операций, порождающих эмоцию, и, как следствие, неумение контролировать свои состояния.

Как видим, патогенное мышление формирует отрицательные поведенческие установки и соответствующие формы речи. Патогенное мышление можно определить как антирефлексивное: саморазмышление подменяется «самоедством» – коллекционированием отрицательных воспоминаний, культивированием сомнений, страхов, обид.

Подобное мышление неконструктивно и разрушительно. По верному утверждению Аристотеля, «тетиву лука нельзя держать постоянно натянутой – она испортится». Если человек, привыкший мыслить подобным образом, еще и внутренне склонен к грубости или язвительности – он вероятнее всего будет и вести себя агрессивно. Если же такой человек, напротив, ощущает себя зависимым от обстоятельств и неспособным к улаживанию конфликтов – он часто будет становиться жертвой словесного нападения.

Патогенный тип мышления легко узнаваем по следующим характерным суждениям.

Все люди жестокие и толстокожие – их ничем не проймешь.

Я очень хочу решить эту проблему, но точно знаю, что у меня ничего не получится.

Меня мучают прошлые обиды, я частенько вспоминаю своих обидчиков и мечтаю отомстить им.

Мне нередко приходится прибегать к грубостям, но я никогда не считаю себя виноватым – люди сами нарываются на неприятность.

Я люблю помечтать о том, как здорово быть сильным и влиятельным, чтобы другие боялись меня и подчинялись беспрекословно.

Когда меня обижают, я долго не могу успокоиться, много раз перебираю в памяти все сказанное в мой адрес.

Я редко задумываюсь о том, как себя вести в той или иной ситуации: если на меня нападают – отвечаю тем же (либо: обычно теряюсь и не знаю, что ответить).

В ссоре я не выбираю выражений и выдаю первое, что приходит на ум – пусть человек сам думает, прежде чем нападать на меня.

У меня в душе накопилась целая куча негативных переживаний – хоть музей устраивай!

Не знаю, почему я такой раздражительный (вспыльчивый, ревнивый, обидчивый), но мне лень размышлять об этом.

Саногенное мышление, напротив, способствует свертыванию внутриличностного конфликта, снижает напряженность в общении, позволяет контролировать эмоции, потребности и желания. Очень важно, замечает Ю. М. Орлов, что саногенное мышление «угашает отрицательный заряд, заключенный в воспоминаниях о ситуациях, в которых человек переживал страдание».

Основные черты саногенного мышления [29]В текстах они отмечены значком *
:

• рефлексия, позволяющая отделить наше «Я» от ситуаций и образов с отрицательным эмоциональным содержанием;

• конкретное представление переживаемых психических состояний и, следовательно, их контроль;

• расширение кругозора, внутренней культуры;

• понимание истоков происхождения стереотипов, программ культурного поведения;

• высокий уровень сосредоточенности и концентрации внимания на объектах размышления.

Таким образом, саногенное мышление – это мышление позитивное, созидательное, ориентированное на жизнь в мире, согласии, гармонии с самим собой и окружающими людьми.

Идентифицировать этот тип мышления можно по следующим суждениям.

Я часто размышляю о своем отношении к другим людям и об их отношении ко мне.

Для меня всегда важно разобраться в причинах конфликтов, ссор, обид и понять свои и чужие ошибки.

Мне не нравится, когда что-то навязывают, я привык самостоятельно думать и принимать решения.

Я стараюсь не концентрироваться на отрицательных переживаниях и ищу возможности избавиться от них.

Я могу подолгу думать над собственным поведением и отношениями с людьми, искать оптимальные решения проблем.

В острых ситуациях я стараюсь особо тщательно подбирать слова и прогнозировать ответные реакции собеседников.

Мне интересно узнавать что-то новое о человеческих характерах и особенностях поведения людей в разных обстоятельствах.

Мне нравится анализировать свои высказывания и поступки, сопоставлять их с действиями других людей.

Я внимательно слежу за происходящим в мире, стараюсь быть в курсе основных событий.

Я люблю наблюдать за другими людьми, отмечать ошибки в их поведении, а удачные моменты – брать себе на вооружение.

Отказ от патогенного и развитие саногенного мышления – прямая предпосылка для преодоления склонности к речевой агрессии и минимизации ее ожидания со стороны.

 

Сопереживание (эмпатия)

Эмпатия (греч. empatheia – «сопереживание») – проникновение и вчувствование в переживания другого человека, способность поставить себя на его место; способность к произвольной эмоциональной отзывчивости на переживания других людей. Проще говоря, это умение сопереживать, сочувствовать, сострадать.

Еще великий педагог Иоганн Песталоцци утверждал: «Чтобы изменить людей, их надо любить». Но насколько это естественно и возможно в реальности?

Задумаемся над таким интересным фактом. Почему никто не удивляется парадоксальному финалу сказки Г.-Х. Андерсена «Снежная королева»? Мальчик Кай, превращенный осколками дьявольского зеркала в черствого и бездушного истукана, предпочитает обещанному бессмертию любовь простой и небогатой Герды. Девочки, которая возвращает его из состояния блаженного покоя в суетный мир людей и – главное! – заставляет ПЛАКАТЬ. Но именно слезы растапливают лед в груди и делают сердце вновь живым – страдающим и любящим, а буквы заданной головоломки сами неожиданно складываются в слово «вечность»…

Заставляя в очередной раз вспомнить универсальное философское представление о душе как арене борьбы добра со злом, этот сказочный сюжет доказывает: сопереживание – неотъемлемая составляющая человечности. Получается, что эмпатия разумно заложена в самой человеческой природе.

Повседневная практика общения показывает: очень часто мы, к сожалению, просто не понимаем (или не хотим понять) других людей и потому применяем наступательные тактики или изначально готовимся к обороне. Речевая агрессия либо реакция обиды нередко видятся нам как единственно возможные способы реагирования на любой негатив.

– Почему ты не хочешь яблоко? Ведь в нем столько витаминов!

– Оно кислое!

– Ничего не кислое! Ешь быстро!

– Не буду!

– Но почему?!

– Это тебе не кислое, а мне кислое!

– Как ты мне надоел своими выкрутасами!..

Весьма знакомая ситуация, не правда ли? Непонимание чужой позиции, неприятие всего, кажущегося «неправильным» или «странными», приводят к тому, что предложение подменяется приказом, беседа сводится к «выяснению отношений», а выражение оценки оборачивается примитивным оскорблением… А. И. Герцену принадлежит замечательное высказывание: «Прощение врагов – прекрасный подвиг; но есть подвиг еще более прекрасный, еще больше человеческий – это понимание врагов, потому что понимание – разом прощение, оправдание, примирение».

Эмпатия более всего важна в ситуации непонимания позиции другого человека или несогласия с ним: почему он думает и поступает именно так, а не иначе? Какие эмоции и чувства испытывает в данный момент? Знакомо ли мне подобное состояние? Как бы я поступил на его месте? Ответы на эти вопросы помогают объективно оценить личностные особенности собеседника и его психологическое состояние.

Чтобы избежать грубого обращения и взаимных обид в случае возникших разногласий, бывает достаточно просто понять позицию собеседника. Эмпатия обезоруживает агрессора, потому что превращает его речь из объекта осуждения в объект осмысления. Человек, проявляющий эмпатию, легально и ненасильственно проникает в речевое пространство другого человека. Так происходит разрушение крепостей и строительство мостов.

Мне очень знакомо твое состояние!; Да, я прекрасно понимаю твои чувства: ты обижен (рассержен, возмущен, недоволен); Вижу, у вас сегодня очень трудный день – действительно тяжело сохранять спокойствие!; Да, сейчас ты кипишь от злости!. На твоем месте я испытывал бы то же самое!. Но и ты пойми меня…; Я бы и сам на твоем месте… Но ведь от этого не должны страдать другие люди, правда же?; Конечно, в этой ситуации невозможно вести себя как обычно…, однако…

Для того чтобы подобные фразы звучали естественно и искренне, надо попытаться:

• объективно оценить уровень адресата (профессиональный, интеллектуальный, речевой);

• определить его актуальную роль и реальные возможности в данной ситуации;

• посмотреть на проблему его глазами и представить себя на его месте;

• отказаться от поведенческих шаблонов и проявить коммуникативную гибкость;

• вообразить переживаемое состояние и спрогнозировать возможные ответные реакции собеседника.

Названные умения необходимо развивать как можно раньше, начиная с детского возраста. Этому посвящена ч. VI нашей книги (тексты с заданиями).

Если грубое слово все же сказано, но агрессор испытывает стыд, переживает вину, чувствует смущение – не стоит усугублять ситуацию, «добивая» его колкостями, упреками или нотациями. Например, в ситуации опоздания ожидающий часто обрушивает лавину упреков на провинившегося, даже если тот сразу же переходит к объяснениям и оправданиям. Куда лучше применить здесь эмпатическую стратегию и отреагировать, например, так: Брр, как холодно – я весь продрог! (побуждение к сопереживанию). Или: Не переживай, я тоже часто опаздываю! (понимание неловкости адресата).

Особую осторожность нужно проявлять в отношениях с детьми, ибо нет обид горше и памятнее, чем нанесенные в детстве.

«Сколько ненужных слов у взрослых! Вот, например: пил Сережа чай и пролил, тетя Паша говорит:

(Вера Панова «Сережа»)

– Экий неаккуратный! Не насчитаешься на тебя скатертей! Не маленький уж, кажется!

Тут все слова ненужные, по Сережиному мнению. Во-первых, он их слышал уже сто раз. А во-вторых, и без них понимает, что виноват: как пролил, так сразу понял и огорчился. Ему стыдно и хочется одного – чтобы она поскорей убрала скатерть, пока другие не видели. Но она говорит еще и еще:

– Никогда ты не подумаешь, что кто-то эту скатерть стирал, крахмалил, гладил, старался…»

Помимо разногласий, есть еще один случай, в котором эмпатия становится особенно актуальной. Это ситуации, связанные с неприятными состояниями или негативными переживаниями – неудачами, болезнями, бедами, жизненными трудностями и т. п. Эмпатия выражается здесь в формах утешения и соболезнования.

Любому человеку знакомо ощущение дискомфорта и душевной незащищенности в тех случаях, когда так хочется, чтобы ободрили и утешили, но этого почему-то не происходит. Жалость к себе оборачивается обидой на собеседника, собственные переживания выплескиваются агрессией…

«Каштанова была сердита, потому что ее сильно поругали в учительской за срыв урока в подшефном ее классе и потому что она сама сильно поругалась с мужем, историком Алексеем Алексеевичем Каштановым, который имел неосторожность подшутить над ее тревогами и сказать:

(Симон Соловейчик «Ватага „Семь ветров“»)

– Ну, ты там полегче, Елена Васильевна, поаккуратнее орудуй!

– А вы, Алексей Алексеевич, – ответила ему на это Каштанова, – вы всегда в стороне! Вы только и знаете «полегче» да «поаккуратнее», а сами, Алексей Алексеевич, даже от классного руководства отказались, да!

И хотя она сама добивалась для мужа освобождения от нудной обязанности классного руководства, которую Алексей Алексеевич не переносил, сама ставила это главным условием их совместного перехода в новую школу, теперь ей было обидно. У нее несчастье, у нее класс урок сорвал – договорились и сорвали урок, – а он стоит и улыбается! Хоть бы пожалел!»

Однако бывают (хотя и гораздо реже) противоположные ситуации – требующие доброжелательного, но максимально сдержанного и корректного отношения к чужой проблеме, неприятности, беде. Иногда жалостью можно обидеть.

В переполненный вагон метро входит молодой хромой мужчина с палочкой и независимо встает у дверей. Сидящая рядом женщина громко охает и вскакивает, чтобы уступить место, но вошедший вдруг неожиданно зло восклицает: «Да сиди ты где сидела! Когда такие сердобольные суетятся и рожи жалостливые корчат – сдохнуть охота!» Женщина обиженно пожимает плечами…

Описанная ситуация не очень типична, но явно не единична. Агрессивная реакция пассажира спровоцирована излишним рвением, нарочитым предложением помощи. Женщина акцентировала «неполноценность» молодого человека, привлекла публичное внимание к его хромоте, за что и поплатилась враждебным замечанием.

В подобных ситуациях истинная эмпатия проявляется не в выражении жалости, а в понимании актуального состояния человека. В данном случае – ощущения психологического дискомфорта, переживания неловкости. Демонстрация понимания и сочувствия не должна причинять неудобства адресату, ставить его в унизительное или зависимое положение.

Здесь на первый план выходит понятие такта – соблюдения разумной и обоснованной меры в поступках и высказываниях, чуткое и внимательное отношение к другому человеку.

В качестве противоположной иллюстрации вспомним известный рассказ Валентина Распутина «Уроки французского».

Молодая учительница помнит свое голодное детство и жалеет голодающего ученика. Однако, зная застенчивость мальчика и понимая, что подчеркнуто участливое отношение, излишняя опека могут его обидеть, Лидия Михайловна находит не вполне педагогичный, но адекватный сложившейся ситуации и реалиям времени способ: начинает играть с учеником на деньги в «пристенок».

Иногда же случается и так, что у людей вроде бы есть и общие точки пересечения жизненного опыта, и тактичное отношение к проблемам друг друга, но сочувствия друг другу почему-то не возникает. Порой вспыхивает раздражение и возникает непреодолимое желание осудить, резко покритиковать или негативно прокомментировать. Вспоминается известный рассказ И. С. Тургенева «Щи».

Помещица приходит к крестьянке-вдове из своего села – навестить с утешениями в страшном горе, смерти единственного сына. Барыня застает несчастную мать… неспешно поедающей щи. Помещица, сама потерявшая несколько лет назад девятимесячную дочь, недоумевает: как же можно есть в столь горькую минуту?! С этим вопросом она обращается к крестьянке, на что та отвечает: «Вася мой помер… Значит, и мой пришел конец: с живой с меня сняли голову. А щам не пропадать же: ведь они посоленные». Помещица не поняла этих слов, ведь, как резюмирует автор, «ей-то соль доставалась дешево»…

Как видим, совпадения элементов жизненного опыта недостаточно для возникновения эмпатии. Принципиально значимыми оказываются не сами факты переживаний, а сходство их восприятия и глубина осмысления собеседниками.

 

Снисходительность (толерантность)

Толерантность (лат. tolerans (tolerantis) – «терпеливо переносящий») – терпимость, снисходительность; либеральное принятие поведения, убеждений и ценностей других людей.

Сущность понятия толерантности отражает знаменитое изречение Вольтера: «Ваше мнение мне глубоко враждебно, но за ваше право его высказать я готов пожертвовать своей жизнью».

Толерантность, во-первых, позволяет понять, что ИНОЕ – отличное от наших собственных представлений, суждений, мнений – это не обязательно плохое, ненужное или неправильное. Толерантность означает терпимость к непохожим на наши, непривычным, незнакомым

• образу жизни, особенностям поведения;

• обычаям, традициям, представлениям, верованиям;

• суждениям, мнениям, идеям, оценкам.

Во-вторых, толерантность предполагает признание права собеседника на собственное мнение, объективность и корректность оценок, умение прощать другого человека, в том числе – и за словесную резкость, несдержанность в речи.

Наконец, толерантность дает возможность контролировать собственные и правильно оценивать чужие действия и высказывания в случаях несовпадения позиций, расхождения во взглядах, возникновения конфронтации. Все это позволяет избежать предвзятости, словесного давления и сделать общение дружески равноправным.

Выходит, что терпимость – это не только стремление достичь согласования разнообразных интересов и точек зрения, но также способность принимать чужое мнение как некую данность, объективно существующую позицию.

Этого не может быть, потому что не может быть никогда; На этот счет есть только два мнения: одно мое, а другое неправильное!; Ты не прав, а почему – не твое дело! – вот типичные высказывания, противоположные толерантной позиции в общении. Иной раз мы слишком быстро теряем терпение, возмущаясь по поводу нерасторопности коллеги, опоздания подруги, тревожности мамы или недостатка романтики в любимом человеке.

Между тем «уметь переносить несовершенство других есть признак высшего достоинства» – справедливо заметил знаменитый немецкий ученый Гуго Винклер. Иногда бывает достаточно сохранять спокойствие и выдержку, продолжая разговаривать с человеком ровным и доброжелательным тоном, без резких оценок и уничижительных комментариев, чтобы не спровоцировать ответной агрессии, грубости, протеста.

Нетолерантность (интолерантность) напрямую связана с агрессией. «Наша нетерпимость – это скрытая жестокость по отношению к другим, отказ принимать их самостоятельными, свободными существами… За эту нетерпимость мы получаем немедленное возмездие в виде нашей обиды и страдаем заслуженно», – справедливо замечено психологом Ю. М. Орловым.

При этом особо подчеркнем: толерантность не имеет ничего общего с лояльностью к агрессии, попустительским отношением к грубости речи. Обратимся к толковому словарю: попустительство – «непротиводействие чему-нибудь плохому, противозаконному»; потворство – «непрепятствование, снисходительное отношение к чему-нибудь предосудительному, отрицательному».

Быть толерантным – значит понимать несовершенство людей, проявлять снисхождение к человеческим слабостям, адекватно воспринимать типично негативные реакции окружающих и не шарахаться от возможных «странностей». При этом терпимость должна проявляться к возможным недостаткам, но не к неприемлемым формам воплощения этих недостатков. Иначе говоря, толерантный человек способен быстрее изжить, простить, забыть обиду, но не обязательно при этом оправдать обидчика!

Как справедливо замечено еще Аристотелем, «состраданию противополагается прежде всего то, что называется праведным негодованием». В противном случае мы будем только приумножать и культивировать враждебность в поведении и негативизм в речи других людей.

Истинное понимание толерантности также ставит перед нами достаточно сложный и неоднозначный вопрос: способны ли мы проявить понимание, доброжелательность и, наконец, любовь к любому человеку или только к тому, который соответствует нашим представлениям о хорошем человеке?

Общий алгоритм формирования толерантной позиции может быть следующим.

Итак, знание и практическое применение принципа «трех С» (самоанализ, сопереживание, снисходительность) позволяет нам если не полностью избавиться от склонности к речевой агрессии и стать лучшими фехтовальщиками, умеющими держать словесный удар, то, по крайней мере, анализировать свое и чужое поведение в конфликтных ситуациях, понимать причины возможных недоброжелательства и враждебности, а также видеть возможные пути их сглаживания или устранения.

Рефлексия, эмпатия и толерантность – три кита, на которых держится эффективное управление общением и противостояние словесной агрессии.

 

Можно ли контролировать ситуативные выплески агрессии в своей речи и в поведении других людей? Как реагировать на оскорбления, угрозы, обвинения, насмешки, избегая ответной грубости? Из чего строятся «крепости» и «мосты» успешного и при этом неагрессивного общения?

Существуют приемы непосредственного реагирования на агрессивные выпады – это те самые «секретные» (а на самом деле давно известные!) словесные конструкции, с помощью которых можно уклоняться от речевых нападок, отражать словесные удары и держать психологическую оборону в самых разных ситуациях.

Системное применение таких приемов можно соотнести с так называемым копинговым поведением (англ. coping strategy – действия, предпринимаемые для преодоления стресса) – осознанными усилиями и попытками человека справиться со стрессом или эмоциональным дискомфортом. Русскоязычные синонимы копинг-поведения – совпадающее поведение, преодолевающее поведение.

Копинг-поведение, если оно продумано и целенаправлено, не разобщает, а связывает человека с другими людьми; не отрезает от мира, а «пришивает» к нему силовыми нитями воли и понимания. Совпадающее поведение делает нашу жизнь если не гармоничной, то, по крайней мере, терпимой там, где бывает трудно, страшно, стыдно, неприятно…

Рассмотрим основные стратегии и приемы предупреждения, сдерживания и устранения речевой агрессии в конкретных обстоятельствах.

 

Отрицательное подкрепление

Многие известные способы устранения или сглаживания речевой агрессии основаны на так называемом отрицательном подкреплении – психологическом механизме, основу которого составляют событие, действие, стимул, способные изменить или вовсе прекратить нежелательное поведение.

Игнорирование – основной прием противостояния словесной агрессии, основанный на отрицательном подкреплении.

Действие этого метода достаточно просто. «Чтобы погасить отрицательное эмоциональное возбуждение, необходимо прекратить его подкрепление. Как говорится, "кто умней, тот замолчит первым". Стоит кому-то из двух выйти из конфликта, замолчать, скандал может прекратиться» [1]Хотя, разумеется, с общественной точки зрения на уровне социальных практик именно правовые нормы как «регламентированная форма конфликта» «способствуют общественному миру благодаря торжеству языка над насилием» (Поль Рикёр).
.

Очень часто агрессивное общение строится по принципу: «Он мне – слово, я ему – десять». В результате вспыхивает ссора, разгорается скандал, каждый участник которого стремится оставить за собой «последнее слово». Игнорирование представляет собой альтернативную стратегию, которая, во-первых, оказывает психологическое воздействие на агрессора (эффект неожиданности); во-вторых, разрушает его планы и сценарии (эффект обманутого ожидания).

Пропускать мимо ушей, смотреть сквозь пальцы, закрывать глаза (на что-то), держать язык на привязи – образные выражения, описывающие различные варианты игнорирования словесных нападок.

В зависимости от конкретных обстоятельств игнорировать речевую агрессию можно по-разному.

Один из способов – не принимать вызов, не поддаваться на провокацию, демонстрировать невозмутимость, внешнюю незаинтересованность и делать вид, будто агрессия вообще не замечена. «Твое право – ругаться, мое право – не слушать». Эта стратегия древнегреческого философа Аристиппа применима в тех случаях, когда нападающий «сотрясает воздух» – т. е. скорее выплескивает собственные эмоции, нежели пытается целенаправленно вредить; когда контролируемое попустительство не мешает вам и не угрожает окружающим. В «нейтральной» среде, в отсутствие психологической подпитки агрессия быстрее угасает либо проявляется более мягко.

В случае, если ситуация принимает совсем дурной оборот и становится неприемлемой, возможно отказаться от продолжения общения. При этом несловесные действия (отвести взгляд, отвернуться, уйти) могут сопровождаться словесным комментарием («Мне неприятна эта ситуация»; «Атмосфера не способствует общению»; «Не умею разговаривать в подобном тоне» и т. п.).

Еще один вариант игнорирования – «красноречивое» молчание в ответ на агрессивное высказывание. Выразительность взгляда, демонстративность позы, яркость мимики – формы протеста против нарушения этических норм и демонстрация умения держать словесный удар. Молчание дает также и выигрыш во времени: возможность обдумать последующую стратегию поведения, ответную реакцию.

Не случайно во многих русских пословицах высоко оценивается роль молчания: «Слово – серебро, молчание – золото»; «Кстати промолчать что большое слово сказать»; «На гнилое слово держи ухо глухо»; «Тихое молчание – чем не ответ?»; «В добрый час молвить, в худой промолчать»; «В запертой рот и муха не залетит».

При этом важно понимать: молчание должно «игнорировать сам факт ссоры, само отрицательное возбуждение партнера». Если же оно «окрашено издевкой, злорадством и вызовом», то, напротив, лишь усилит агрессию. Молчание не должно обижать или унижать собеседника [10]Чайлдфри (англ. child-free – букв. «свободные от детей») – движение людей, сознательно не желающих иметь детей.
.

Иногда игнорировать словесные нападки или реагировать на них молчанием очень трудно, почти нестерпимо, ведь они бьют по нервам, унижают достоинство, оскорбляют честь. Но бывают случаи, когда по каким-то причинам или в силу сложившихся обстоятельств все же «надо перетерпеть». Здесь на помощь приходит известный прием самоотвлечения – осознанного перераспределения внимания на предметы, находящиеся в поле зрения.

Для обозначения таких предметов в практической психологии используется понятие «сторожевой пункт» – объект, на котором фиксируется внимание в раздражающей ситуации. При этом замечено, что «обычно агрессия больше использует наш слух. Поэтому следует фиксировать внимание не на слуховых ощущениях, а на зрительно воспринимаемых объектах» [10]Чайлдфри (англ. child-free – букв. «свободные от детей») – движение людей, сознательно не желающих иметь детей.
.

Так, например, можно разглядывать элементы окружающей обстановки, созерцать пейзаж за окном, переводить взор с лица агрессора на его одежду, находящиеся в руках предметы и т. п. Другой популярный вариант – трансформация образа агрессора, его негативная визуализация (представить голым, уменьшенным в размерах, в гробу, в нелепом наряде, с голосом комара, гуся, мультипликационного персонажа, в ускоренном темпе и т. п.).

Не превратиться в губку, впитывающую негатив, помогают также воображение и память. Представьте какой-нибудь красивый образ или вспомните нечто приятное, радостное (ситуацию, событие).

Психологи советуют использовать и такие способы отвлечься от агрессора, как самоприказ и самовнушение: Я непробиваем, как танк; На мне непроницаемый скафандр; Опускаю на лицо защитную решетку; Между мной и обидчиком прозрачная стена; Я комнатный цветок на подоконнике; Я бабочка, независимо парящая под потолком комнаты и т. п.

Вариантов – множество, можно воспользоваться готовыми образами или придумать собственную оригинальную формулировку – некое «секретное заклинание», пускаемое в ход в случаях, когда с агрессором невозможно общаться по-человечески.

Таким образом, с одной стороны, игнорирование – самый простой способ противостоять речевой агрессии, поскольку для этого не требуются ни специальная подготовка, ни словесная изобретательность. Но, с другой стороны, для игнорирования необходимы сила воли, терпение, выдержка, хладнокровие, а в ряде случаев – и развитое воображение.

Переключение внимания – другой известный прием предупреждения или свертывания словесной агрессии, основанный на отрицательном подкреплении.

Переключить внимание агрессора – значит чем-то отвлечь его, остудить пыл и отвести негативную энергию в более мирное русло. Отклоняясь от исходного намерения (например, выплеснуть свою злость или унизить вас), агрессор как бы сходит с выбранной колеи разговора и спотыкается. Поэтому переключение внимания называют также «психологической подножкой» [4]Установка – готовность человека к определенной активности, направленность к чему-либо. В психологии этот термин используется для описания стереотипов мышления, сформированных на основе жизненного опыта человека. В нейролингвистике установку называют также картой территории, под которой понимают представления о мире, определяющие реакции человека на происходящее и влияющие на его поведение.
.

Такими «подножками» могут стать:

• интересное сообщение (Ты только послушай, что я тебе расскажу!..);

• неожиданный вопрос (Кстати, а ты знаешь, что…?);

• конструктивное предложение (Можно попробовать…);

• перевод разговора на другой предмет (Лучше поговорим о…);

• «неожиданная» мысль, идея (А знаешь, о чем я сейчас внезапно подумал…?; Слушай, мне тут вдруг пришло в голову…);

• попутная просьба (открыть окно, закрыть дверь, дать бумагу для записи и т. п.);

• «дежурная» шутка или анекдот «в тему».

Этот прием годится в случае изначально ожидаемого нападения либо сильного возбуждения собеседника (продолжает возмущаться вопреки уговорам и увещеваниям, «бурчит», «ноет» и т. п.).

Один из самых показательных примеров – ситуация опоздания: вы не успеваете на встречу и предчувствуете враждебные высказывания в свой адрес. Избежать обвинений, упреков, нотаций иногда успешно помогают высказывания, отвлекающие внимание адресата: комплимент его наряду; сообщение какой-то интересной новости; подробный рассказ о причинах опоздания; изложение «неожиданно» пришедшей в голову мысли и т. п.

Подставляя «психологическую подножку», помним о том, что делается это не для того, чтобы «разбить нос» обидчику – ответно оскорбить или обидеть его, а чтобы прекратить нежелательное поведение и направить диалог в конструктивное русло.

«Перевернутая лупа» – еще один прием нейтрализации словесного выпада или сглаживания грубости речи, базирующийся на ее отрицательном подкреплении.

Суть этого приема заключается в том, чтобы преподнести возникшую проблему или сложившуюся ситуацию как нечто менее значительное и менее негативное, чем можно вообразить. Один из принципов гармоничного общения – минимизация негативной информации: «негативная информация должна быть минимальной по объему, а форма ее сообщения должна быть максимальной» [45]. Снижение значимости повода для агрессии заставляет воспринимать и оценивать происходящее не столь категорично и однозначно, как кажется на первый взгляд.

Стоит ли делать из мухи слона?; Это не тот случай, чтобы поднимать бурю в стакане воды; Не надо так кричать, ведь не происходит ничего ужасного; Давайте попробуем разобраться вместе: проблема покажется вам гораздо менее существенной – вот увидите!; Полагаю, это не заслуживает таких переживаний с вашей стороны!; Не стоит так волноваться – здоровье дороже всего!; Ты так возмущаешься, словно уже конец света!; Мне кажется, ты излишне горячишься.

Вариант этого приема – «распределение» агрессивного импульса, распространение ситуации на сходные случаи и смежные объекты.

Сегодня, я заметил, все почему-то раздражены; Это бесит не только тебя – многие бы возмутились!; Мне уже приходилось наблюдать подобное, вот например…; Вот, и Саша сейчас тоже ходит какой-то мрачный…

Важное уточнение: «переворачивать лупу» стоит лишь в том случае, если случившееся действительно не очень серьезно и не заслуживает больших эмоциональных затрат. В противном случае это может вызвать обратную реакцию – усиление раздражения, возмущения, досады.

Амортизация – особый способ свертывания речевой агрессии, также основанный на отрицательном подкреплении, которое опирается здесь на закон инерции, применимый не только к физическим телам, но и к биологическим системам.

Этот прием подробно описан в известной книге М. Е. Литвака «Психологическое айкидо». Амортизировать речевой удар – значит немедленно согласиться с любыми словами агрессора. «Обычно двух-трех уходов от нападения бывает достаточно. Партнер впадает в состояние "психологической гроги". Он дезориентирован, растерян» [24]Подробно об этом см.: [50, с. 114–115].
.

В качестве одной из иллюстраций автором приводится фрагмент романа Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка»:

«Шредер остановился перед Швейком и принялся его разглядывать. Результаты своих наблюдений полковник резюмировал одним словом:

– Идиот!

– Осмелюсь доложить, господин полковник, идиот! – ответил Швейк».

Частной разновидностью этого приема можно считать самоиронию – комическое усиление негативного смысла высказывания в собственный адрес; согласие с обвинениями как с доблестями:

–  Что ты на себя напялил?! Ты же ужасно одет!

– Да! Конечно! Полностью с тобой согласен! От меня вообще люди на улице шарахаются и пальцем показывают!

Отметим, однако, что амортизация словесного удара эффективна только в том случае, если высказывание не содержит насмешки над адресатом. В противном случае создается впечатление издевки, и враждебность лишь провоцируется или усиливается. Такая тактика может рассматриваться как оборонительная, защитная, но никак не устраняющая речевую агрессию.

В качестве «антипримера» можно привести следующий диалог в переполненном автобусе (из книги М. Е. Литвака):

–  Долго вы еще будете ковыряться?!

– Долго.

– Но ведь так мне может пальто налезть на голову!

– Может.

– Ничего смешного нет!

– Действительно, ничего смешного нет…

Итак, игнорирование, переключение внимания и амортизация позволяют предотвратить или устранить речевую агрессию в тех ситуациях, где ее проявления не наносят ощутимого психологического и коммуникативного вреда, а поведение агрессора в той или иной степени поддается локализации и контролю.

Однако как быть в случаях, когда оскорбительные нападки или дерзкие словесные выходки принимают однозначно неприемлемые формы, когда агрессия воплощается в высказываниях, игнорировать, переключать или амортизировать которые невозможно по моральным соображениям? Эта проблема чаще всего возникает в общении с людьми, для которых агрессия является не ситуативной реакцией или эпизодической вспышкой, а типичной моделью поведения, индивидуальной речевой нормой.

В подобных обстоятельствах приходится прибегать к прямому порицанию агрессивных высказываний – непосредственному осуждению, словесному пресечению. Это наиболее жесткий из всех приемов, основанных на отрицательном подкреплении.

Да что вы такое говорите?!; Я глубоко возмущена этими словами!; Немедленно прекрати так со мной разговаривать!; Кто вам дал право мне хамить?; Твое поведение просто недопустимо!

С одной стороны, в практическим смысле эффективность прямого порицания довольно сомнительна, поскольку, во-первых, оно может дать противоположный результат – ответную дерзость, возврат оскорбления, усиление враждебности («Что хочу, то и говорю!»; «Не вам судить меня!»; «Да, я такой – и этим горжусь!»).

С другой стороны, слишком частое использование этого приема превращает его в шаблон, поведенческий стереотип и вырабатывает ответную реакцию «привыкания». В результате агрессор перестает адекватно реагировать на порицания и начинает либо попросту игнорировать их («Покричит и перестанет»), либо свирепствовать пуще прежнего («Ах, вы так со мной?! Тогда получайте…!»).

Поэтому порицание следует выражать корректно по форме, конкретно по содержанию и необидно для адресата. Главное требование: осуждать можно высказывание, действие, поступок, но не личность (ср.: «Это глупо!» и «Ты дурак!»).

Помимо этого, психологи рекомендуют использовать так называемые «Я-сообщения» вместо «Ты-сообщений»: информировать собеседника о собственных эмоциях, ощущениях, впечатлениях, а не о том, что он сказал или сделал плохо. Ср., например, следующие высказывания:

Ты мне мешаешь! / Я недоволен, когда мне мешают!

Ты не поздоровался! / Мне обидно, когда меня не замечают!

Опять ты громко кричишь! / Меня утомляет громкий крик!

Сказать человеку «ты» и назвать нечто негативное – все равно что ткнуть пальцем. «Каждое „Ты-сообщение“, по сути, содержит выпад, обвинение или критику» [6]См. об этом: [50, с. 192–203].
.

«Я-сообщения», во-первых, предупреждают ответную грубость, перенося отрицательные эмоции с адресата на самого говорящего. Во-вторых, «Я-сообщения» предполагают открытую позицию в диалоге (= «Смотри, я искренне и прямо заявляю тебе о своих переживаниях») и тем самым способствуют эмоциональному сближению общающихся (= «Я жду от тебя тех же искренности и прямоты»). В-третьих, от таких высказываний легче перейти к конструктивным и гармонизирующим жанрам:

• вежливой просьбе (Пожалуйста… сделай то-то и то-то… не делай того-то и того-то);

• пожеланию (Мне бы хотелось, чтобы ты…, Хорошо, если бы…);

• напоминанию (Вспомни, что…; Не забывай о…).

Отличие агрессивных порицаний от выражающих осуждение «Я-сообщений» и преимущество последних можно проиллюстрировать следующими ситуациями.

Предупредить ответную агрессию помогут также безличные формы выражения отрицательной оценки: Что за тон!; Ужасные слова!; Какая речь!

Смягчить порицание поможет и сознательное смещение ответной реакции

• на самого себя – акцентирование собственных переживаний (ср.: С тобой невозможно общаться! / У меня не получается разговор с тобой; Перестаньте на меня орать! / Я не могу разговаривать в подобном тоне!; Ты меня бесишь! / Мне неприятно твое поведение);

• на третье лицо – акцентирование негативной оценки другим человеком (ср.: Не смей трогать Машину книгу! / Маше не нравится, когда ее вещи берут без спроса!; Ты уже достал всех в отделе! / Коллеги обижаются на тебя!; Отстань, не мешай работать! / Если я сейчас не сделаю эту работу, начальник будет недоволен);

• на объективные последствия – акцентирование обстоятельств (ср.: Опять ты бросаешь грязные ботинки! / Грязная обувь быстро теряет вид; Живо убери велосипед из прихожей! / О велосипед можно споткнуться; Сколько можно напоминать про грязную посуду?! / Если не вымыть посуду сразу, потом это будет сделать гораздо труднее).

В ряде ситуаций возможно косвенное порицание – неодобрение без осуждения, непрямое выражение недовольства.

Разновидности косвенного порицания:

• замечание в форме вопроса, указывающего на нежелательность действия, ненормативность поступка (Чем это вы сейчас заняты?; Ты, кажется, чем-то недоволен?; Что ты хочешь этим сказать?; У вас какие-то проблемы (неприятности, сложности?; Сколько мы уже ждем?; Стоит ли тратить на это столько времени?; Зачем надо было это делать?);

• выражение сомнения в серьезности намерений адресата (Ты это серьезно говоришь?; Ты правда считаешь, что…?; Я думал, ты шутишь!; Это действительно угроза?; Ты что, хочешь меня обидеть?);

• намек по контрасту – сообщение о желаемом действии, поступке в присутствии людей, среди которых находится и провинившийся (Думаю, N. объяснит нам…; Послушайте, что сейчас скажет N…);

• аллегорическая оценка (с помощью образного выражения, пословицы, афоризма, анекдота, притчи).

Жила-была невероятно злая и очень ядовитая Змея. Однажды она повстречала доброго Мудреца, который посоветовал ей перестать обижать людей. Змея утратила свою злобность и решила жить в мире со всеми. Слух о том, что Змея сделалась неопасной, дошел до людей. Они стали издеваться над доброй Змеей: оскорблять, насмехаться, бросать камни, таскать за хвост… Змея пожаловалась Мудрецу, но тот ответил: «Я просил, чтобы ты перестала причинять людям страдание и боль, но я не говорил, чтобы ты никогда не шипела и не отпугивала их».

Мораль этой восточной притчи проста. Невозможно полностью устранить речевую агрессию, нельзя просто вычеркнуть ее из нашей жизни. Всегда найдутся люди, которые используют удобный случай «дернуть нас за хвост». Однако мы должны, следуя совету Мудреца, научиться ее сдерживать и предотвращать, избегать ответной грубости и бестактности.

Эта поучительная история подходит к любому случаю. А вот пример использования притчи для непосредственного отражения словесных нападок.

Шел урок английского языка в десятом классе. На платье молодой учительницы была булавка из янтаря. Вдруг: «Подумаешь, канифоль нацепила», – прозвучала насмешливая реплика Юры. Учительница на мгновение застыла от неожиданности, потом медленно пошла к столу. В классе стояла напряженная тишина – все ждали реакции педагога.

Повернувшись к классу, учительница подняла побледневшее лицо и спокойно, тихим голосом рассказала притчу о морском камне, который приносит счастье женщине, а в трудные минуты согревает человека своим теплом и необыкновенным внутренним светом. Этот камень – янтарь. Когда она закончила, с задней парты кто-то спросил тихо: «А вам бывает трудно?» – «Да, вот сейчас мне очень трудно», – ответила она. После небольшой паузы Юра поднялся и тихо сказал: «Извините» [38].

Таким образом, отрицательное подкрепление речевой агрессии предполагает снижение или удаление вызывающих и поддерживающих стимулов, вследствие чего она либо вовсе угасает, либо ослабляется.

 

Юмор

Юмор – это способность воспринимать, ценить и выражать то, что смешно, забавно, несообразно и нелепо; умение отыскивать комическое в серьезном [11]Подробнее об этом см.: [50, с. 329–332].
.

Существует теория несовместимых реакций, согласно которой юмор и вызываемый им смех не совместимы с открытой агрессией и потому могут использоваться для объединения или примирения общающихся. «Человек смеется, чтобы не плакать», – гласит арабская пословица. Выдающийся ученый-этолог Конрад Лоренц предлагал культивировать юмор как один из способов снижения агрессии в обществе.

Юмор – удачный способ выразить свои эмоции, не задевая достоинства адресата. Так, слегка наступившему вам на ногу в автобусе можно выпалить в лицо «ну, ты корова!» или «прешь, как танк!», а можно с улыбкой заметить: «Нога, на которой вы стоите, – моя…»

Юмор – хороший словесный громоотвод и полезное лекарство для ворчунов, мрачных зануд и вечных критиканов. Вот, например, известнейший случай использования пилюли юмора.

Пришла как-то Фаина Раневская в Пушкинский музей, где выставили «Джоконду». Перед картиной стоит мужчина и желчно философствует: «Ну что в ней такого, в этой Джоконде? Не нравится она мне…» А Фаина Георгиевна ему: «Молодой человек! Вы знаете, Джоконда уже столько веков всем нравится, что она может сама выбирать – кому ей нравиться, а кому – нет».

Однако юмор – весьма сложный прием, требующий достаточно высокого уровня словесного мастерства. Основные слагаемые этого мастерства:

1) оперативность реагирования;

2) творческое осмысление ситуации;

3) прогнозирование ответных реакций;

4) развитая наблюдательность (так называемый юмор «про жизнь);

5) адекватная самооценка, самокритичность (так называемый юмор «на себя»).

Причем важно отличать юмор (добродушный смех без оскорбления личности) от сарказма (открытой язвительной насмешки) и иронии (тонкой скрытой насмешки). Злые шутки и стеб могут обидеть даже сильнее, чем прямые оскорбления, и спровоцировать ответную агрессию.

Кроме того, в речевой практике часто путаются, но на самом деле существенно различаются шутка (вызывающее смех высказывание) и острота (остроумное выражение).

Так, шутка чаще всего строится на комическом переосмыслении действительности и предполагает прежде всего смешное обыгрывание ситуации. Острословие же предполагает речевую изобретательность, изощренность высказываний, поиск ярких, в том числе и ядовитых, выражений. Зигмунд Фрейд считал юмор особым средством, избавляющим человека от многих страданий, а остроумие – «служащим либо только достижению удовольствия, либо ставящим полученное удовольствие на службу агрессии».

Отсюда следуют два вывода. Во-первых, шутник не обязательно должен быть остряком, равно как и острослов не всегда проявляет себя шутником. Во-вторых, шутка может быть и доброй, и обидной, тогда как от остроты до агрессии – всегда рукой подать.

Острота – родная сестра колкости. «Сострить» очень часто означает «уколоть» – отпустить язвительное замечание, нанести тонкий словесный удар, что равнозначно проявлению речевой агрессии. «Беседовать с остряком – то же, что пытаться ходить в ногу с обезьяной; нежданно-негаданно она оказывается уцепившейся за карниз какого-нибудь окна или повисшей на дереве», – образно подметил немецкий писатель Бертольд Авербах.

С особой осмотрительностью следует относиться и к такой разновидности шуток, как имитирование нежелательных словесных действий – подражание чужой речи, воспроизведение высказываний собеседника в гротескном или утрированном виде. Например: «Ой, каки-и-е мы капри-и-изные-е-е!!!» Подобные реакции могут быть восприняты как издевка, обидное передразнивание, грубое указание на ошибки произношения, намек на глупость и т. п. В результате страсти лишь накаляются – и отношения портятся еще больше…

Таким образом, смех – понятие очень широкое, включающее в себя как агрессивные, так и гармонизирующие формы воздействия и взаимодействия. В повседневном, бытовом общении между юмором и насмешкой лежит весьма тонкая и иногда сложно различимая грань. Очень точно об этом различии сказано известным священником и публицистом Яковом Кротовым [18]Термины А. П. Ларина [22].
:

«Насмешка ставит своей целью разоблачить того, кто высмеивается. Юмор ставит своей целью разоблачить самого себя, обнажить прилюдно самое интимное так, чтобы не стать предметом насмешки. <…> Юмор противостоит не отсутствию чувства юмора, смех противостоит не плачу. Юмор и смех противостоят агрессии, причем агрессии хохочущей, глумливой. <…> Юмор и смех противостоят не грусти и слезам, они противостоят агрессии и насмешкам.

Агрессивность – прежде всего, агрессия в виде лжи и ненависти, ехидства – не смеется, а именно хихикает… Хулиган по-лошадиному ржет, чтобы по-лошадиному преодолеть естественный барьер стыдливости. Нормальный юмор тяготеет от смеха к улыбке, юмор агрессии от смеха уходит к оскалу, он не улыбается, а «лыбится». Нормальный юмор любит юмор и в другом, даже во враге. Патологический юмор опасается юмора у другого, даже у друга. Он согласен терпеть юмор у другого, если другой непрестанно показывает, что он – раб, шут, паяц, ниже того, кого смешит».

Можно выделить ряд требований к юмористическому высказыванию, способному предупредить или нейтрализовать речевую агрессию. Итак, шутка должна:

• действительно смешить (в противном случае возникнут разочарование, непонимание или даже раздражение);

• комически переосмыслять факт, явление, событие, но не содержать обидной (грубой, уничижительной, пренебрежительной) характеристики адресата;

• не нарушать общую тональность общения (не диссонировать с настроением и психологическим состоянием его участников);

• не вызывать отрицательных эмоций и чувств (обиды, возмущения, недоумения, ощущения подвоха или двусмысленности);

• не подменять собой диалог, не быть предлогом уклонения от разговора (ср.: «шутить» = весело, забавно, смешно говорить и «отшучиваться» – отделаться шуткой);

• соответствовать возрастным особенностям и интеллектуальному уровню адресата.

Вот пара примеров реальных шуток, не соответствующих выделенным параметрам.

–  Почему у тебя такой странный вид?

– А чтобы от тебя не отличаться! (уклонение от ответа, переход на личность, оскорбление адресата)

– Ты была в Жуковском?

– Нет, это он был во мне?

– Ты что ли по первому мужу Жуковская?

– А ты что, шуток не понимаешь?! (неудачная «интеллектуальная» шутка; адресат знает город, но не знает поэта)

Итак, юмор – достаточно мощный противовес речевой агрессии. Перевод словесного удара в шутку, комическое переосмысление острой ситуации способствуют, с одной стороны, разрядке отрицательных эмоций; и, с другой стороны, позволяют сохранить достоинство, не опуститься до уровня агрессора. Однако истинный юмор – достаточно сложный в речевом воплощении прием, требующий развитого воображения, поведенческой гибкости и словесной изобретательности.

 

Речевой этикет

О речевом этикете, роли вежливости в общении написано немало книг. Этикет устанавливает правила общения в самых различных, в том числе конфликтных, ситуациях. «Ничто не дается так дешево и не ценится так дорого, как вежливость», – заметил Мигель Сервантес.

Само слово «этикет» происходит от греческого «этика» (ethos – «обычай, характер») – учение о морали, система нравственных норм.

Просматривается устойчивая взаимосвязь понятий: овладение нормами вежливости во многом определяет степень морального развития человека. Тщательно разработанные и грамотно используемые формулы обращений, просьб, отказов, извинений способны предотвратить недовольство, раздражение, несогласие адресата, привести к примирению, взаимопониманию, согласию, восстановлению дружеских отношений.

Вежливые слова не зря называют «волшебными»: этикетные формулы сродни магическим. Согласно этологической теории агрессии, этикет первоначально возник как церемония демонстрации иерархической власти. Вежливость можно рассматривать как особую форму ритуала – набор стереотипных, стандартизированных высказываний, которые употребляются при корректном общении.

В книге «Агрессия (так называемое "зло")» выдающийся австрийский ученый-этолог Конрад Лоренц пишет о том, что по отношению к агрессии ритуал – это «смещенное действие, переориентация нападения, направляющая агрессию в безопасное русло». Эту мысль исследователь иллюстрирует примером ритуального натравливания у уток.

Крайне редко случается, чтобы селезень под влиянием натравливания самки действительно напал на указанного ею «врага». По мере нарастания возбуждения утка сама отворачивается от «врага» и в конце концов достает клювом собственный хвост. Натравливание у уток означает просто-напросто брачное предложение.

Ритуальный (стереотипный, стандартизированный) характер этикетных формул определяет его интегрирующую и регулирующую функции, что и позволяет использовать вежливость в качестве позитивной альтернативы агрессии. Важная особенность этикетных правил – обязательность их выполнения всеми участниками общения. Нарушение норм речевого этикета хотя бы одним из собеседников (например, использование обращения «ты» в официальной обстановке) ведет к разобщенности, враждебности, дисгармонии.

Поэтому важность «хороших манер» заключается также и в том, что они способствуют единению общающихся и достижению «взаимного умиротворения» (К. Лоренц). Не случайно другой известный ученый, американский психолог Эрик Берн, образно определил этикетные высказывания как «словесные поглаживания» собеседника.

Кроме того, установлено, что реакция вежливости на грубость запускает механизм психического заражения и подражания образцу, побуждая демонстрировать позитивное речеповедение.

Наконец, вежливость смягчает возможную враждебность интонации высказывания, делая речь менее неприятной и обидной для адресата. Сравним, например, типичные окрики (Ну-ка немедленно прекрати!; Отстань от меня!) и смягченные варианты (Прошу тебя…; Пожалуйста, не надо…).

Таким образом, речевой этикет можно рассматривать как способ предупреждения агрессии и защиты от словесного нападения. Вежливость способна дать отпор дерзости, наглости, бестактности, позволяя если не полностью их устранить, то, по крайней мере, нейтрализовать деструктивное воздействие и продемонстрировать воспитанность и сдержанность в общении.

Назовем этикетные жанры речи, противоположные агрессивным высказываниям.

Вежливые слова знают все. Но владеем ли мы искусством вежливости как оружием против грубости? Насколько правильно, точно, уместно употребляем формулы этикета в разных ситуациях?

Рассмотрим основные случаи и особенности употребления этикетных высказываний, знание которых позволяет контролировать речевую агрессию в своей и чужой речи.

1. Употребление обращений.

Основная цель обращений – установление и поддержание контакта между собеседниками. Вежливое и уместное обращение – один из самых простых способов демонстрации благожелательного и уважительного отношения к человеку.

Напомним, что в русском речевом этикете обращения «Вы» и «ты» приняты в следующих ситуациях.

При выборе обращений необходимо одновременно учитывать все выделенные условия: цель и характер общения; сферу употребления обращения (публичная, профессиональная, бытовая); «образ адресата» (возраст собеседника, его пол, общественное положение, актуальную роль в диалоге).

Так, близкое знакомство, одинаковый возраст и равное социальное положение не являются достаточными основаниями для обращения «ты».

Две учительницы, даже будучи близкими подругами, должны использовать между собой форму «вы»-обращения, разговаривая с родителями ученика.

Не могут «тыкать» друг другу и закадычные приятели, находясь при исполнении служебных обязанностей – ведя переговоры с представителями другой фирмы, обсуждая дела с заказчиком и т. п.

Не очень корректно выглядит и обращение на «ты» между врачами в присутствии пациента, продавцами – в присутствии покупателя, работниками сферы сервиса – в присутствии клиента. (Хотя этот тип ситуаций не регламентирован так жестко, как два первых.)

Важно также учитывать привычки и традиции, сложившиеся в той или иной социальной группе, трудовом коллективе, дружеской компании. Например, если все коллеги обращаются к какому-то сотруднику каким-то особым образом, отличным от общепринятого, то вряд ли стоит вторгаться «со своим уставом в чужой монастырь» и навязывать другую форму обращения. Игра по заведенным правилам тоже проявление вежливости, пусть даже отклоняющейся от эталона, стандарта.

Типичные недочеты и неточности самопредставления:

• использование неупотребительной в русском речевом этикете конструкции Мое имя… вместо Меня зовут…;

• употребление конструкций типа: Меня зовут Иванова Мария Семеновна (правильно: Моя фамилия… Меня зовут…);

• употребление в начале подчеркнуто официальных формул представления имени-отчества вместо фамилии, например: Разрешите представиться: Мария Семеновна Иванова (точнее: Разрешите представиться: Иванова Мария Семеновна).

Варьирование форм обращений позволяет однозначно, но при этом корректно продемонстрировать отрицательное отношение к действиям, поступкам, словам собеседника. Например, для непрямого выражения недовольства, несогласия, негативного мнения иногда бывает достаточно обратиться к человеку, используя полную форму имени: Мария, ты мне мешаешь! (ср.: Маша, ты мне мешаешь!; Николай, я хочу с тобой серьезно поговорить (ср.: Коля, давай поговорим).

Аналогичную функцию выполняет и неожиданный переход с «ты» на «Вы». Проиллюстрируем это двумя литературными примерами.

«Довольно Амалия с нами натешилась – то одного приблизит, то другого. Зовет Nicolas да на „ты“, вроде как в фавориты к ней попадаешь, а потом за какую-нибудь ерунду в опалу отправит: запретит неделю на глаза казаться, и снова на „вы“, снова „Николай Степаныч“».

(Борис Акунин «Азазель»)

«Я [ученик] ничего рассказывать не стал, потому что не мог.

(Валерий Приемыхов «Магия черная и белая»)

– С вами все ясно, гражданин, – говорит Валентин Дмитриевич [учитель], видно, разозлили мы его».

В особо напряженных, стрессовых ситуациях выбор наиболее уместного, подходящего случаю обращения способствует психологической разрядке, установлению доверительных дружеских отношений.

Вспоминается замечательный пожилой доктор, который приветствовал измученных болезненными процедурами мальчишек и девчонок бравым обращением: «Здравия желаю, товарищи бойцы! Докладывайте, что болит, что не болит. Солдат должен терпеть боль, но не должен ничего скрывать от боевого командира!» После чего спокойно приступал к врачебному осмотру…

Таким образом, варьирование форм обращений – достаточно эффективный способ речевого воздействия, позволяющий избежать ссоры или нейтрализовать коммуникативную угрозу в целом ряде ситуаций.

2. Вежливая просьба.

Часто нам приходится обращаться к людям с самыми разными просьбами. Вежливая просьба – как побудительное, но не повелительное речевое действие – противостоит грубому требованию по трем признакам:

• интонация (спокойная, доброжелательная, просительная);

• объяснение причины (Это надо сделать, потому что…);

• наличие этикетных формул (пожалуйста, извините и др.).

Но всегда ли мы помним и правильно используем известные «магические» приемы, делающие выполнение просьбы более желанным, приятным, комфортным для адресата?

Например, нередко забывается такой важный элемент просьбы, как ее обоснование – разъяснение, для чего необходимо выполнение или невыполнение какого-то действия. Мне это очень надо, потому что…; Очень прошу тебя о…, с тем чтобы…

Существуют и другие словесные приемы, повышающие вероятность позитивной реакции собеседника, охотного выполнения просьбы:

• акцентирование важности просьбы (Мне это очень нужно для того, чтобы…; Это крайне важно, так как…; Ты меня очень выручишь, если…);

• подчеркивание значительности, незаменимости выполняющего просьбу (Только ты можешь мне помочь!; Что бы я без тебя делал!; Очень на тебя надеюсь!; Мне больше не к кому обратиться с этой просьбой; Вся надежда только на вас!; Мне настоятельно рекомендовали обратиться именно к вам);

• комплимент любезности, отзывчивости, снисходительности, доброжелательности адресата (Вы очень великодушны!; Вы оказываете мне большую любезность!; Вы очень надежный и отзывчивый человек – никогда не отказываете в помощи!; Это так мило с твоей стороны!; Ты мой лучший помощник!);

• описание выгоды, положительных результатов выполнения просьбы (Если сходишь за мукой, у нас будут вкусные пирожки!; Помоги мне, пожалуйста, убрать комнату – пораньше выйдем гулять; Прошу вас выполнить работу на этой неделе, тогда нам не придется трудиться в праздники; Сделав это сейчас, в дальнейшем вы сможете…);

• выражение предварительной благодарности за согласие выполнить просьбу (Спасибо за то, что соглашаешься помочь мне!; Буду вам очень признателен!; Заранее благодарю!).

Существуют также косвенные – непрямые, скрытые, опосредованные – формы выражения просьбы:

• вопрос (Не мог бы ты…?; Почему бы тебе не…?; Может быть, вы все-таки постараетесь…?; Не лучше ли…?; А может (не) стоит…?);

• употребление условного (сослагательного) наклонения (Помог бы ты мне…; Хорошо бы нам…; Выло бы неплохо…);

• прозрачный намек (У нас здесь такой беспорядок… – просьба убрать в комнате; Такие большие дети вообще-то все делают сами… – побуждение ребенка самостоятельно одеться; Мне это не совсем нравится… – указание на необходимость исправления ошибки в работе; Наверное, я неправильно считаю… – просьба кассиру проверить сдачу);

• одобрение желаемого образа действий, ожидаемых высказываний (Как замечательно, если…!; Хорошо, когда…; Мне нравится, что…).

3. Вежливый отказ.

В повседневном общении часто возникают и противоположные ситуации – требующие вежливо отказать в выполнении просьбы. Владеем ли мы в совершенстве искусством отказа? Каким должен быть отказ, не вызывающий обиды, не провоцирующий грубости, враждебности, протеста?

Прежде всего, слова отказа следует произносить спокойным, ровным, доброжелательным тоном. В интонации не должно быть вызова, злорадства или пренебрежения к адресату. Во-вторых, нормы русского речевого этикета предписывают объяснение причины отказа (Я не могу этого сделать, потому что…; Не могу выполнить твою просьбу по причине…; Это невозможно, так как…). Наконец, желательно использовать смягчающие отказ этикетные формулы:

• извинение (Извини, пожалуйста, но я никак не могу…);

• сожаление (К сожалению, не могу…; Мне очень жаль, но…; Сожалею, однако…);

• выражение личной оценки (Я бы с огромным удовольствием сделал это, но…; Был бы очень рад, однако…);

• обещание выполнить просьбу в другое время, в другой ситуации (Непременно сделаю это завтра!; С радостью смогу помочь, если…; Непременно выполню просьбу, когда…).

Помимо этого, возможна апелляция к чувствам адресата – подчеркивание вынужденности отказа, указание на обстоятельства «непреодолимой силы» и побуждение разделить ваши переживания по этому поводу (Мне крайне неудобно, но я должен ответить отказом; Прошу понять меня правильно…; Мне самому обидно, но обстоятельства складываются таким образом, что…; Вынужден отказать по независящим от меня причинам).

Речевой этикет предусматривает также особые варианты высказываний, позволяющих отказать особенно мягко – завуалированно, скрыто, иносказательно (так называемые метасообщения). Например, отказаться от угощения можно следующим образом: Спасибо, я уже сыт (только что обедал); Благодарю, но, к сожалению, мне пора уходить; Можно я лучше (отвлекающее действие)…?

Использование разнообразных, в том числе нетривиальных, форм отказа позволяет проявлять гибкость в общении и успешно управлять ситуацией. Например, отказ закрыть окно можно выразить целым набором высказываний:

• вопрос (Разве тебе холодно?);

• сомнение, недоверие (Вроде бы совсем не холодно…);

• отсроченное обещание (Закрою через пять минут);

• намек (Мы, кажется, уже обсуждали проблему закаливания…);

• шутка (Не бойся – с подоконника не сдует!; Успеется – до зимы еще далеко!).

4. Извинение.

Извиниться, попросить прощения – значит признать собственную неправоту, выразить сожаление о неправильном поступке, ошибочном суждении, грубом высказывании и вернуть расположение собеседника, восстановить дружеский контакт, не допустить ответной агрессии.

Извини, пожалуйста, я был не прав!; Прошу: прости меня!; Приношу свои искренние извинения!; Давай мириться!

Но всегда ли мы просим прощения за допущенную ошибку или проявленную грубость? Вопрос почти риторический, поскольку ложные представления о достоинстве («просить прощения унизительно») и эгоистическое представление об абсолютной правоте («все виноваты, кроме меня») очень часто приводят к тому, что извинение звучит в нашей речи гораздо реже, чем это необходимо.

Между тем извинение «меняет знак» конфликтной ситуации с отрицательного на положительный и определяет общую установку общения: от разобщенности и отчуждения – к примирению и согласию. «Всякая ссора красна мировою», – гласит народная мудрость. Этот момент интуитивно ощущается уже в детстве – вспомним любимое малышами «Мирись, мирись, мирись и больше не дерись…».

Научно доказано, что извинения со ссылкой на «форс-мажорные», неподконтрольные говорящему обстоятельства (сбой в работе общественного транспорта, внезапная болезнь, вмешательство третьих лиц и т. п.) более эффективны для погашения гнева, чем ссылка на обстоятельства, которые говорящий в состоянии контролировать (забывчивость, непунктуальность и т. п.). Кроме того, установлено, что искренние извинения быстрее и эффективнее снижают уровень возможной ответной агрессии, чем формальные или те, искренность которых вызывает сомнения у адресата.

Устранение обиды адресата с помощью извинения происходит в несколько условно выделяемых этапов:

1) сожаление (жаль, жалко, сожалею, к сожалению, как грустно, очень печально);

2) признание вины (виноват, признаю свою вину, понимаю свою неправоту, считаю себя виноватым);

3) раскаяние (каюсь, мне стыдно, неприятно).

Уточним также, что глаголы «извините» и «простите» очень близки по смыслу, но их употребление различается в зависимости от серьезности проступка. Так, «извините» принято говорить в ситуациях, когда речь идет о мелком инциденте (например, случайно задели кого-то в общественном транспорте, заняли чужое место в театре). «Простите» используется в случаях, когда речь идет о существенном проступке (например, тяжело оскорбили, публично осмеяли, не выполнили обещание).

5. Одобрение, похвала, комплимент.

Положительная оценка, выражение одобрения у любого из нас вызывают позитивные чувства: удовлетворенность, уверенность в себе, прилив энергии. Иногда для предупреждения агрессии бывает достаточно не поругать за плохое, а похвалить за хорошее. Неглупый и рассудительный человек самостоятельно определит возможные претензии по «зоне умолчания».

Кроме того, одобрение желаемых действий, поступков, высказываний в ситуации прямо противоположного поведения является одновременно и способом косвенного осуждения. Ср., например: Вы задаете глупые вопросы! / Хорошо, когда задают вопросы по существу! Или: Ты лентяй, совсем мне не помогаешь! / Ты такой хороший, когда помогаешь мне!

При этом следует различать похвалу и поощрение. Хвалить – значит, выражать одобрение за что-то. Поощрить – значит, содействием, сочувствием или наградой одобрить что-то либо возбудить желание сделать что-то. Получается, что похвала – это констатация (утверждение, обозначение) положительного качества, действия, поступка адресата, тогда как поощрение побуждает к активной и позитивной деятельности.

Отдельно следует сказать о роли комплиментов для предупреждения и контроля речевой агрессии.

Комплимент противостоит колкости, шпильке, издевке, поскольку продиктован желанием сделать приятное и требует дружеского расположения и внимания к собеседнику.

В отличие от похвалы и одобрения, комплимент – более сложный этикетный жанр, требующий фантазии, словесной изобретательности и умения импровизировать. Реальный пример явно неудачного комплимента студентов преподавателю: Как вы сегодня хорошо одеты! Возникают два смущающих вопроса: только сейчас, сегодня хорошо? а в остальном, помимо одежды, я как выгляжу?

Основные критерии удачного, приятного адресату комплимента:

• искренность (отсутствие лести и лицемерия);

• уместность (соответствие обстоятельствам);

• нетривиальность (свежесть, оригинальность).

Неуместный, неискренний или неудачный в содержательном отношении (банальный, двусмысленный, вульгарный) комплимент может спровоцировать агрессию – ответную насмешку, претензию, враждебное замечание.

6. Предупреждение, напоминание.

Предупреждение и напоминание противоположны угрозе. Их отличительными признаками являются:

• отсутствие указания на нежелательные последствия высказывания для адресата;

• доброжелательная интонация высказывания;

• наличие этикетных формул (извините, пожалуйста, позвольте, разрешите).

Ср., например, следующие высказывания: 1) извини, но если ты не вернешь мне долг, я буду вынужден применить силу; 2) прости, но эту книгу нужно вернуть завтра, ждут в библиотеке; 3) пожалуйста, не забудь позвонить – я очень волнуюсь!

Первое высказывание следует определить как угрозу (несмотря на извинение). Второе высказывание можно оценивать как предупреждение. Третье высказывание представляет собой напоминание.

Грамотный выбор соответствующих слов и выражений позволяет управлять общением, не давая лишних поводов к враждебности и агрессивным выплескам.

7. Вежливое несогласие.

Несогласие с мнением, суждением, оценкой собеседника, недоверие к его действиям, поступкам, словам иногда выражаются грубо, резко, некорректно. «Какую ерунду ты говоришь!»; «Ты мелешь чушь!»; «Твои слова – полный бред!»; «Вы абсолютно не правы!», «Я с вами категорически не согласен!» – подобного рода высказывания очень обидны и часто провоцируют резкое возражение или протест.

В этой связи весьма поучительны рассуждения Бенджамина Франклина (подчеркнуто – нами).

«Я взял себе за правило вообще воздерживаться от прямых возражений на высказанное кем-либо другим мнение и от каких-либо категорических утверждений со своей стороны. Я запретил себе употребление таких слов, содержащих категорические нотки, как «конечно», «несомненно» и т. п., и заменил их в своем лексиконе выражениями: «представляю себе», «предлагаю», «полагаю, что это должно быть так или эдак»; или «в настоящее время мне это представляется таким образом».

Когда кто-нибудь утверждает нечто, безусловно ошибочное с моей точки зрения, я отказывал себе в удовольствии решительно возразить ему и немедленно показать всю абсурдность его предположений и начинал говорить о том, что в некоторых случаях и при определенных обстоятельствах его мнение могло бы оказаться правильным, но в данном случае оно представляется или кажется мне несколько несоответствующим и т. д., и т. п.».

Вполне очевидно, что неодобрение или несогласие можно выразить в этикетно смягченных и вполне приемлемых для собеседника высказываниях.

Основные формы таких высказываний:

• предположение о наличии противоположного суждения (Полагаю, что это, возможно, не совсем так; Данная позиция полемична; Об этом можно спорить);

• вежливое сомнение (Сомневаюсь в абсолютной истинности этого суждения; Неужели это так и есть?);

• выражение неуверенности (Не уверен, что это вполне справедливо);

• выражение опасения (Боюсь, это не совсем точно);

• выражение непонимания (Мне это сложно понять; Это выше моего понимания);

• приглашение к совместному действию (А не подумать ли нам о…?);

• ссылка на источник информации (По имеющимся у меня данным…; Скорее можно подумать, что…; Насколько мне известно…);

• совет (Можно сделать это так-то; Удобнее было бы…);

• утверждение иной точки зрения без негативной оценки мнения оппонента (Мне ближе такая-то позиция; Я скорее склоняюсь к такой-то мысли);

• сожаление (Как жаль, что у нас разные взгляды на эту проблему!; Сожалею, что мы не сходимся во мнениях!).

8. Эвфемизация речи.

Чтобы избежать двусмысленности и враждебности в общении, необходимо также грамотно и уместно использовать эвфемизмы (греч. eu – «хорошо» + phemi – «говорю») – более мягкие слова и выражения вместо грубых или непристойных.

Основные приемы эвфемистических замен:

• описательные обороты, перефразирование (человек, который взял чужую вещь – вместо вор; поступил неправильно, опрометчиво, необдуманно – вместо дурак);

• слова с «не-» (неправда – вместо вранье; не разговаривай – вместо замолчи);

• косвенное информирование (метасообщения): аллюзии, намеки, иносказания (Ты поступил плохо, непорядочно – вместо ты подлец!; Мне плохо от таких слов – вместо а за дурака получишь!);

• прием смены адресата – проецирования ситуации на третье лицо (Другой поступил бы в этом случае так-то…);

• закамуфлированный, многозначный по смыслу ответ (вопрос: Конфета вкусная? – ответ: Соевая…).

При этом богатство русского языка, разнообразие выразительных средств дают возможность заменить одно грубое слово или смягчить резкое высказывание несколькими вариантами. Выбор синонима определяется конкретными условиями общения: намерением говорящего, взаимоотношениями между собеседниками, местом и временем разговора.

Так, ребенку, который ненамеренно искажает истину, вместо ты врешь, можно сказать выдумываешь, сочиняешь, фантазируешь, говоришь неправду.

Человеку, искажающему те или иные факты в официальном диалоге, можно заметить: Вы не вполне точны в передаче информации; Данная информация нуждается в уточнении; Эти сведения требуют проверки.

При использовании эвфемизмов необходимо соблюдать правило коммуникативной целесообразности: смягчая речь, не делать ее излишне деликатной, сентиментальной. Неоправданная или избыточная эвфемизация, во-первых, искажает истинный смысл высказывания, затрудняет понимание; во-вторых, вносит в общение неискренность, отчужденность, ненужный подтекст. Необходимо смягчать слова, но не факты!

Вот яркий литературный пример конфронтации из-за нарушения этого правила (подчеркнуто – нами).

«– Чудак ты! – сказал Вадим. – Лагутин подшипники нарочно не поставил. Оставил на машине старые, а новые загнал налево.

(Анатолий Рыбаков «Приключения Кроша»)

Я опешил:

– Но ведь это обман. Машина со старыми подшипниками выйдет из строя.

– Не выйдет, – успокоил меня Игорь, – старые подшипники еще наверняка хорошие, иначе бы он их не заменил.

– Все равно – жульничество! – сказал я.

Игорь прищурился:

– Каждый делает свой маленький бизнес.

– Не каждый, – возразил я, – только Лагутин.

– Тем лучше, – рассудительным голосом проговорил Игорь, – единичный случай. И потом: если бы старые подшипники сменили, их бы выбросили. А так они еще подходят. Никто особенно не пострадал.

– Лагутин украл эти подшипники, – сказал я. – Так и надо?

Игорь поморщился:

– Зачем употреблять сильные слова? «Украл»! Скомбинировал!»

А вот реальная история из книги Ксении Охапкиной «Повесть о Куинджи», в которой неоправданная эвфемизация речи стоила расположения одного выдающегося человека к другому. Случай более неоднозначный, но не менее поучительный.

Художник Архип Куинджи не терпел новаций и модных поветрий в искусстве. На выставке «Мир искусства» он увидел работы своего бывшего ученика Николая Рериха и оскорбился их «декадантством». И вот навстречу ему идет сам Рерих…

Увидев возмущенное и взволнованное лицо профессора, он нерешительно стал оправдываться: «Архип Иванович! Эта выставка всего лишь коммерческое объединение по сбыту картин!» Куинджи гневно отстранил протянутую им руку. «Объединение для обмана публики, для проповеди лжи и бредовых идей о грезах и призраках!» – прохрипел он, задыхаясь, и прошел мимо, больше не взглянув на своего бывшего ученика…

Итак, речевой этикет помогает избегать обидных высказываний в собственной речи, адекватно реагировать на грубость собеседника и контролировать проявления агрессии в самых разных ситуациях. Овладеть основными этикетными нормами и грамотно использовать их в общении – посильная задача для каждого цивилизованного человека.

Завершая разговор о конкретных способах контроля речевой агрессии, обратим внимание на возможность выбора и сочетания разных приемов в одной и той же ситуации. В качестве примера рассмотрим типичный случай на занятиях в институте, курсах повышения квалификации, профессиональных тренингах: после перерыва вы входите в аудиторию и обнаруживаете, что ваше место заняли… Возможные варианты словесных реакций и соответствующие им коммуникативные приемы:

Сидите, пожалуйста. Я могу пересесть, (игнорирование возможного выпада)

Извините, пожалуйста, вы не видели тут моих тетрадей? (вежливый намек)

Ох, а я-то думал, что положил свои тетради в другое место – совсем память плохая стала! (вежливый намек)

А если бы вы увидели чужие тетради на своем столе, как бы поступили? (апелляция к эмпатии)

– Я тут положил свои тетради. – С чем вас и поздравляю! (шутка)

Ну, вот меня и подвинули! (шутка)

Таким образом, проявление гибкости в общении, варьирование речеповедения в зависимости от обстоятельств обеспечивает возможность предупреждения или преодоления речевой агрессии с минимальными душевными затратами и эмоциональными потерями.

 

Защита от хамства

Всем известны ироническое выражение «хам трамвайный» и грубо-просторечное слово «хамло». При этом большинство людей испытывают затруднение, пытаясь дать внятное и точное определение понятию хамства. Кроме того, хамство ситуативно и субъективно: один человек сочтет то или иное высказывание в какой-то ситуации хамским, а другой – нет. И выходит как в известном шлягере: казалось бы, «все понятно», но «шо конкретно?».

Очевидно, хамство нельзя считать какой-то единой формой или особой разновидностью речевой агрессии – это целый комплекс разнообразных стратегий поведения и типов высказываний, демонстрирующих бескультурье говорящего и выражающих неуважение и пренебрежение к адресату.

Основу хамского поведения составляют грубость и наглость. Хамству также нередко сопутствуют невежество и категоричность. Хамящий некомпетентен во многих вопросах, но считает себя самым знающим, а свои мнения и оценки – единственно правильными. При этом хам может быть и иронизирующим циником, и «академическим» снобом, и рыночной торговкой.

Бытовое хамство часто соседствует с глумлением. Почему? Потому что «глумление есть безнаказанный, торжествующий смех человека, который одержал победу благодаря своей безнравственности и уверен, что бессовестность обеспечивает ему вечное преимущество над миром» [18]Термины А. П. Ларина [22].
. Хамство – это деструктивный способ самоутверждения и самовыражения.

В повседневном общении к хамству примыкает еще и нахальство – беззастенчивость, бесцеремонность, бесстыдство. Поэтому один из признаков не просто грубого, агрессивного, но именно хамского поведения – демонстративность, нарочитость, словесный вызов.

Важное добавление к определению хамства внес писатель Сергей Довлатов: «Хамство есть не что иное, как грубость, наглость, нахальство, вместе взятые, но при этом – умноженные на безнаказанность». Хамящий испытывает чувство вседозволенности и считает себя не только хозяином конкретной ситуации, но и королем жизни вообще – расценивая свое поведение как основную, приоритетную и всепобеждающую стратегию.

Хамство неискоренимо из-за невозможности полного устранения его мотивов и источников. Хамы были, есть и будут! И, подобно эпидемии гриппа, хамство будет нас периодически поражать (в прямом и переносном смыслах), меняя лишь вариации, но не суть. Однако стоит признать, что изменение собственного отношения к этому злу и своего поведения в столкновении с ним вполне возможно и даже необходимо.

Начать надо с того, чтобы перестать бояться хамства и смело смотреть хаму в глаза. В противном случае формируется так называемый синдром гипервосприятия: возникает повышенная тревожность, появляется мнительность, человек начинает вздрагивать от любого критического замечания в свой адрес и подозревать в хамстве любого балагура или шутника.

Опасным в такой ситуации становится и деформация образа «Я», искажение самооценки. Человек, привыкший к ролям «вечной жертвы» и «поборника чести», начинает манипулировать окружающими, болезненно реагируя даже на конструктивную критику, расценивая безобидное замечание как удар по самолюбию. И получается парадокс по Марку Твену: «Нет людей более грубых, чем чересчур утонченные натуры».

Наконец, при избыточной восприимчивости хамство понимается неоправданно расширительно. Под подозрение скопом и без разбора попадают начальник, распекающий подчиненного за нерадивость; театральный кассир, отказавшийся обменять билеты; пожилая соседка, не расслышавшая просьбу приглушить звук телевизора; четырехлетний карапуз, не поблагодаривший за конфетку… В результате получается, что хамство наносит удар вовсе не с той стороны, откуда его ожидают.

Гиперчувствительный человек перестает адекватно воспринимать обстановку, теряет способность гибко ориентироваться в разнообразных ситуациях общения, утрачивает уважение и авторитет… Чтобы эффективно противостоять хамству, надо также отличать его от справедливой критики, безобидной шутки, дружеского подтрунивания, искреннего непонимания собеседником каких-то норм или правил.

Главные различия между хамством и критикой заключаются в том, что, во-первых, истинное хамство «имеет целью разрушить нашу психологическую целостность и помешать нашему развитию», тогда как «конструктивная критика потому и конструктивна, что направлена на восстановление и (или) развитие личности» [37].

Во-вторых, «обычно конструктивная критика исходит либо от компетентного в своем деле человека, либо от близкого человека, с которым мы давно вместе живем и который может знать о нас то, что мы сами за собой не замечаем» [37]. Если же критика исходит от лица некомпетентного либо лишенного соответствующих полномочий – мы сталкиваемся с экспертократией, которая в данном случае является частной разновидностью хамства на уровне социальных практик.

От шутовства же хамство принципиально отличается «пусковым механизмом» и преследуемой целью. Так, поводом для шутки чаще всего становится какая-то комическая ситуация, забавные обстоятельства, тогда как источник хамства – сама воспитанность адресата (его нежелание реагировать грубостью на грубость) либо недостаток речевого мастерства (неумение отразить словесный удар, достойно парировать дерзость).

Кроме того, шутник (пусть даже злой или неуклюжий) бескорыстно рад возможности вызвать у кого-то смущение, растерянность, неловкость. А хам – это своего рода «коммуникативный вампир», постоянно питающийся негативными эмоциями и страданиями других людей. Выделяя словесный яд, хам с удовольствием поглощает обиду, раздражение, страх, смятение, отчаяние… Шутовство становится хамством, когда переходит в откровенный глумеж или начинает преследовать какие-то корыстные цели.

Как же противостоять хамству, если оно опознано правильно и однозначно? Здесь помогают как уже описанные (ч. II), так и «специальные» речевые приемы.

1. Игнорирование – самый простой, но иногда довольно действенный способ нейтрализации хамского выпада.

Игнорирование разрушает сценарий агрессивного поведения и тем самым лишает хама коммуникативной «подпитки» – отнимает у него возможность подключаться к нашим эмоциональным ресурсам и выкачивать душевные силы.

Игнорировать хама можно по-разному в зависимости от обстоятельств. Например, просто смотреть «поверх головы» разбушевавшегося словесного хулигана, делая вид, будто вас что-то очень привлекло на противоположной стороне улицы или за окном комнаты. Либо, напротив, пристально разглядывать самого хамящего – черты лица, детали одежды. Можно и продолжить диалог, но не поддаваться на провокативный тон и грубость высказываний.

Таким образом, вариантов много, главное – показать, что вы не теряете самообладания и не пасуете перед наглостью и грубостью.

2. Юмор – более сложный, но весьма эффективный способ нейтрализовать хамство.

Так, известный психолог В. Г. Ромек советует в качестве одной из стратегий психологической защиты пристально разглядывать хамящего, и когда тот спросит, «чего это вы на него уставились», спокойно сказать: мол, «когда вам хамят, вы считаете пуговицы на кофточке, чтобы случайно не убить собеседника» [37].

При этом следует избегать прямых адресных выпадов, не переходить «на личности» и не доходить до прямых колкостей и откровенных насмешек. В противном случае хам будет в полном праве обидеться – и из агрессора автоматически превратится в жертву, требующую сочувствия и извинения.

И еще – надо улыбаться! Только не ядовито и зло (это уже ухмылка или оскал), а доброжелательно и немножко смущенно, словно вы ощущаете стыд за неподобающее поведение хама. Улыбка обезоруживает и защищает. Это своеобразная маска, броня. Улыбка демонстрирует, что хамские выпады не принимаются всерьез, не вызывают смятения и растерянности.

3. «Розовый туман» – прием для тех, кто особо восприимчив к хамству и почитает своим долгом непременно на него реагировать.

Можно перефразировать услышанное и отреагировать самыми общими фразами (трюизмами), оспорить которые в принципе невозможно. Описывая этот прием, В. Г. Ромек рекомендует несколько универсальных ответов, применимых практически к любому хамскому высказыванию. Одна из таких фраз: Все люди разные, живут по-разному, интересуются разными вещами, по-разному реагируют на разные события.

Пример применения в конкретной ситуации [37]:

–  Ты чего это, мужик, грязными пальцами в мои помидоры тычешь?

– Разные люди по-разному проверяют спелость помидоров.

4. Прием «эскимо».

Иногда хамство уничтожается ледяной вежливостью в сочетании со словесной приторностью, приправленной надменными либо вкрадчивыми интонациями.

Сделайте милость, уважаемый, избавьте меня от своего присутствия; Не соблаговолите ли, любезнейший, оставить меня в покое?; Покорно прошу оставить Ваши притязания!; Должно быть, это чудовищное недоразумение – Вы приняли меня за кого-то другого!

Подчеркнуто этикетные высказывания и витиеватые формулировки, с одной стороны, демонстрируют моральное превосходство над хамом, а с другой стороны, лишают его повода продолжать цепляться и придираться.

5. Прием расфокусировки.

Сущность этого приема отражена в известном анекдоте:

– Ты шо, интеллигент?

– Что вы, что вы! Такое же быдло, как и Вы!

Обыкновенно хам сосредоточен на себе любимом, а все его высказывания подчинены желанию продемонстрировать превосходство и вседозволенность. Чтобы разрушить агрессивный сценарий, нужно «расфокусировать» хама – сбить его ориентиры, разорвать шаблоны и переиграть ситуацию в свою пользу.

Лучше всего это получается с помощью неожиданных реакций:

• странного вопроса (Вы не помните, когда день рождения у Аллы Пугачевой? Сколько стоят ваши часы? Как доехать до Гваделупы?);

• просьбы «с подвохом» (Покажите, пожалуйста, документ! – Какой-такой документ? – Дающий вам право так со мной разговаривать…);

• парадоксального предположения (Вы, наверное, в меня влюбились; Кажется, вы очень устали).

Пример использования этого приема есть в рассказе Чарлза Буковски «Макулатура».

«Бармен принес мне стакан, взял деньги, которые я положил на стойку, и сказал:

– Я думаю, вы не очень воспитанный человек.

– Кто вам сказал, что вы можете думать? – спросил я…»

6. «Я не такой!»

Этот способ противостояния хамству – для тех, кто обладает недюжинным самообладанием и ангельским терпением. Никак не комментируя само грубое высказывание, парируем его сообщением о том, что наше собственное поведение в аналогичных ситуациях диаметрально противоположно.

Я вот не делаю замечаний незнакомым людям…; А я стараюсь не ввязываться в ссору…; Я никогда не критикую сгоряча…

Главное, не перейти при этом на «личности» и не противопоставлять себя агрессору выражениями, типа: «в отличие от вас», «не такой, как вы», «на вашем месте». Не нужно и конкретно называть агрессивные выпады (определять их как «наезд», «оскорбление», «плохие слова» и т. п.) или давать оценки поведению обидчика («возмутительное», «недопустимое», «ужасное» и т. п.). Невозмутимое описание собственных достоинств без ответной грубости дезориентирует хама и лишает его оснований для дальнейших нападок.

Конечно, реакции в духе «я не такой!» иногда способны разозлить, но в данном случае ваша цель – защититься от хама, а не предупредить его агрессию. Здесь необходимо просто выставить щит, поставить словесный заслон.

7. Похвала хаму.

Вспомним знаменитую «Похвалу глупости» Эразма Роттердамского и попробуем нейтрализовать хамство такой же «похвальной» речью. Воспоем незаурядный пытливый ум собеседника, превознесем его мыслительные способности, произнесем панегирик его искренности и прямолинейности, воздадим хвалу критичности, поблагодарим за пристальный интерес, проявленный к вашей скромной персоне… Главное – говорить все это с самым серьезным видом и держаться как можно более естественно. Ни грамма иронии, ни тени издевки!

Я так рад, что кто-то искренне мною интересуется! Мне очень льстит внимание такого значительного и уважаемого человека, как вы! Премного благодарен за этот любопытный диалог (интересный вопрос, ценный совет, дельное замечание, конструктивную критику)! Непременно подумаю над вашими словами! Ваше мнение крайне важно для меня! Вижу, вы прекрасно осведомлены в данном вопросе! Я давно ждал, чтобы кто-то сказал мне об этом! Спасибо на добром слове! Только от Вас и можно услышать правду! Что бы я без вас делал! Вы буквально спасли меня! Это поистине судьбоносная встреча!

Вот пример реальной ситуации, в которой был блестяще реализован этот прием.

На заседании редколлегии литературного журнала обсуждалась критическая статья нового автора. Большинство присутствовавших склонялись к решению «пропустить в печать», и только выпускающий редактор ревниво злопыхал по поводу «новичка», называя его суждения «наивными», стиль – «ученическим», позицию – «безответственной»… Автор статьи не стал возражать, что он уже давно не студент и имеет немалый литературно-критический опыт. Нет, он принялся горячо хвалить компетентность этого зоила и благодарить за высказанные замечания и пожелания. Погребенный под лавиной неожиданных комплиментов редактор вначале растерялся, затем остыл, а потом… перестал возражать. Статья была опубликована.

8. «Забалтывание».

Противостоять бытовому хамству иногда помогает перехват инициативы. Попробуйте забросать грубияна встречными вопросами, советами, комментариями. Здесь главное – высокий темп (можно даже сыпать скороговоркой) и удачная импровизация (чем оригинальнее, тем лучше).

А почему вас это так интересует? А зачем вам это знать? Вы полагаете, мне это поможет? А другим вы тоже такое говорите или только мне? Какая неожиданная мысль! Может, вам стоит поделиться этим с кем-то еще? Советую опубликовать ваши идеи в виде книги – она непременно станет бестселлером, вот увидите! Очень хорошо, что вы такой принципиальный (проницательный, любопытный, дотошный, неравнодушный) человек! С вами не соскучишься!..

9. Демонстрация удивления.

Более простой прием – поразиться хамскому выпаду, выразить крайнее изумление по поводу всего сказанного в ваш адрес.

Неужели вы правда так считаете?! Вы действительно думаете, что это правильно (нужно, справедливо)?!. И кто только вам такое сказал?!

Разновидность этого приема можно определить как «возврат с довеском». Воспроизведите (повторите) хамское высказывание, добавив к нему выражение сильного удивления, эмоционального потрясения.

Невозможно представить! Сложно даже вообразить! Ну надо же! Просто диву даешься! С ума сойти! Просто в голове не укладывается! Потрясающе! Ну и ну! А я и не знал! Скажите пожалуйста! Впервые слышу! Чего только не бывает в этой жизни! Да что вы говорите!

Тут опять же следует вести себя максимально естественно и непринужденно. Саркастические, ернические или враждебные интонации лишь спровоцируют новую грубость, поэтому надо быть чуточку актером, чтобы хам не превратился в Станиславского и не закричал «не верю!».

10. «Контролируемая глупость».

Этот известный способ противостояния речевой агрессии вполне применим и к хамству. «Включите дурачка» и демонстрируйте полное непонимание того, о чем вам говорят. Эффект приема существенно возрастает, если рядом есть другие люди, к которым можно обращаться за «уточнениями» и «разъяснениями».

Вы, кажется, что-то сказали? То есть вы имели в виду, что…?; Не понимаю, кому вы все это сейчас говорите…; Как прикажете это понимать? Что-то я никак не возьму в толк, о чем у нас идет речь…; Я как-то теряю нить нашего разговора…; Кажется, перестаю понимать, что сейчас вообще происходит…; Какие странные идеи вы излагаете!; А вы поняли, что он говорит? Вот и я не понял!

Иногда хамство уничтожается уже самим вопросом о хамстве. Как в фильме «Звездная пыль»: «– Ты мне хамишь? – Уже нет…»

11. «Заумь».

Непростой, требующий соответствующей подготовки, но весьма эффективный способ отразить хамский выпад – реагировать на него малопонятными репликами с использованием редких слов, узкоспециальной и профессиональной лексики. Можно запастись заранее придуманными словесными заготовками на разные случаи.

«Заумь» дискредитирует хамское высказывание, превращая его в бессмыслицу. По верному наблюдению писателя Станислава Ежи Леца, «хамство имеет смысл, только когда оно вызывает равную себе реакцию интеллекта».

Иллюстрацией применения этого приема может служить следующая реальная ситуация.

Работница почты грубо отчитывает посетителя за неправильно оформленную квитанцию наложенного платежа. Упиваясь возможностью «власть употребить», женщина переходит на «ты» и осыпает адресата упреками в «тупоумии» и «непонятливости». Дождавшись окончания тирады, посетитель спокойно говорит: «Да, я не работаю на почте и не знаю, как заполняются такие квитанции. Но ведь и вы не знаете, например, что такое йотовая палатализация». Компенсацией за грубость становится ошалелый взгляд из почтового окошечка…

Заметим: этот прием следует применять с осторожностью, тщательно взвешивая собственные возможности и прогнозируя ответные реакции. Ведь, не ровен час, и хам может оказаться высоколобым интеллектуалом.

Кроме того, научно доказано, что употребление агнонимов (а именно так называются слова и выражения, неизвестные или малопонятные основной массе носителей языка) провоцирует неприязнь, вызываемую «комплексом незнания». Так что, вероятнее всего, после «заумного» монолога лучше сразу ретироваться – покинуть «поле битвы» до того, как противник опомнится и двинется в контрнаступление.

Итак, хамство многолико. Оно как хамелеон меняет окраску в разных ситуациях, маскируясь то под настойчивость, то под панибратство, то под «конструктивную критику». Бояться хамства – значит, потворствовать ему. Реагировать ответной грубостью – значит, преумножать его. Лучше всего искать нестандартные способы и приемы борьбы с дерзостью и наглостью в речи. А для этого надо быть немного актером и философом.

Завершая разговор о хамстве, вновь процитируем священника Якова Кротова: «Воскресение возвращает дар речи тому, кто закончил жить. Хамство – это дар речи у того, кто еще не начал жить». Задумаемся над этими словами…

 

Защита от клеветы

Клевета – сочинение и распространение ложных обвинений, злобных наветов, позорящих слухов – одна из немногих форм речевой агрессии, к противостоянию которым полностью применимо слово «борьба». «Формы клеветы становятся совершенно безобразны и неправдоподобны и могут обслуживать лишь самое примитивное низменное сознание», – справедливо писал философ и художник Николай Рерих. С клеветой невозможно смириться, клевету нельзя простить.

Что же делать и как себя вести, если вы стали жертвой клеветы?

1. «Спокойствие, только спокойствие!»

Этот простой совет толстенького человечка с пропеллером оказывается как нельзя более действенным при столкновении с клеветой. О чем мечтает клеветник? Лишить вас уважения и поддержки окружающих, испортить репутацию, понизить статус, повредить карьере. Но прежде всего – потрепать вам нервы, отнять покой, нарушить душевное равновесие.

Значит, первый шаг в борьбе с клеветой – блокировка ожиданий агрессора. Клеветник не должен видеть волнения, чувствовать страха, замечать неуверенности с вашей стороны. Вспомним, что в сообществе животных хищник выслеживает и преследует жертву, ведомый ее по́том с особым запахом страха.

Сохраняя спокойствие, вы, во-первых, демонстрируете умение держать удар (не с тем связался!); во-вторых, даете основание окружающим усомниться в достоверности распускаемых слухов (невиновному бояться нечего!).

2. «Чем хуже – тем лучше!»

В любом негативном событии можно пытаться искать что-то позитивное. Не поддаться давлению лжи и не паниковать помогает мысль о том, что «уровень клеветы прямо пропорционален масштабам оклеветанной личности» [5]Этология – наука о поведении животных и человека.
. Оноре де Бальзак справедливо заметил, что клевета равнодушна к ничтожествам. За распусканием слухов и сплетен стоит интерес к вашей персоне, признание вас яркой личностью, обсуждение которой может стать событием.

Значит, сам факт распространения слухов – повод если не для радости, то хотя бы для удовлетворения признанием вашей значимости. Никто не станет перемывать косточки ничтожествам и посредственностям!

3. «Срывание масок».

Главная опасность клеветы в том, что она обладает большой ударной силой и имеет широкую зону поражения, но при этом выражает непрямую, косвенную агрессию.

Клеветническая атака – это выступление «троянского коня». Слухи, наветы, очернительство часто маскируются под недостаточно достоверную или не вполне проверенную информацию, выдаются за искренние заблуждения, ненамеренные оговорки, случайные ошибки. И даже, как тонко заметил философ Артур Шопенгауэр, «простое ругательство есть сокращенная клевета без приведения оснований».

Врага надо знать в лицо! Поэтому третий этап борьбы с клеветой – разоблачение мотивации агрессора. Надо лишить его возможности манипулировать вами и отрезать пути для отступления. Для этого существует несколько способов:

• придать ситуации максимальную публичность и прояснить намерения клеветника путем уточняющих вопросов (Вы действительно полностью уверены в том, что говорите?; Для чего Вам надо выставить меня в столь невыгодном свете?) и перефразирования (Если я правильно понял, Вы имели в виду…; Стало быть, Вы утверждаете, что…);

• потребовать аргументации и подтверждений истинности высказывания (Чем Вы можете подтвердить свои слова?; Каким образом Вы пришли к такому заключению на мой счет?; Где и как можно проверить все сказанное Вами?);

• попросить повторить клеветническую информацию в присутствии наиболее доверяющих вам людей («привлечение союзников»).

Когда освоены все три подготовительных этапа, возникает вопрос: как реагировать на сами клеветнические нападки? Это будет зависеть от целого ряда факторов: официальности / неофициальности ситуации, характера отношений с агрессором, интересов других людей, масштабов и последствий наветов.

Если вы полностью уверены в собственной невиновности и не видите прямой угрозы своим деловым позициям и личным интересам – то есть в случае, когда клевета наносит разве что эмоциональный, моральный, психологический урон, – есть смысл последовать рекомендации, данной еще А. С. Пушкиным: «Хвалу и клевету приемли равнодушно и не оспоривай глупца!»

Известнейший пример – история пушкинского современника, философа Петра Чаадаева, который резко выступал против николаевского режима и был ответно оклеветанным властями, объявившими его сумасшедшим. Чаадаев спокойно продолжал вести светскую жизнь, участвовал в званых вечерах, танцевал на балах, тем самым демонстрируя свою абсолютную нормальность и разоблачая все клеветнические выпады в свой адрес.

Если же необходимо непременно подтвердить ложность обвинений или несостоятельность распространяемых слухов, то есть вывести клеветника на чистую воду, можно попытаться нащупать его уязвимые места. Ведь нередко клевещет именно тот, кто сам «имеет рыльце в пушку» – отличается склонностью к вранью и манипулированию, карьерному продвижению за чужой счет, нечистоплотностью в личных отношениях.

Умело воспользовавшись этим, можно нанести неожиданный контрудар. В староанглийском законодательстве клеветнику полагалась порка. Ныне телесные наказания отменены, но выпороть можно и словесно. Например, выявить некомпетентность агрессора в чем-либо, имеющем отношение к наветам; выявить и предать публичной огласке возникавшие ранее ошибки и промахи клеветника в деловых вопросах, случаи возведения напраслины на других людей и т. п. Так происходит обмен ролями: агрессор вынужден защищаться и оправдываться, оказавшись в положении гоголевской вдовы, которая сама себя высекла.

Если клеветник к тому же отличается внушаемостью и мнительностью, можно попробовать разоблачить его ложь с помощью не очень сложных манипуляций. Ведь обыкновенно лжец еще и трус (иначе зачем клеветать, когда можно высказать претензии в глаза!). Значит, вытащить его за ушко да на солнышко можно давлением на стыд, страх или чувство неловкости, дискомфорта.

Классический пример подобного развенчания лжи описан в истории для детей Л. Н. Толстого «Косточка». Обнаружив недостачу купленных слив, отец не стал ругать детей, а предостерег об опасности проглотить косточку. Один из сыновей тут же побледнел и сказал: «Нет, я косточку бросил за окошко»…

В качестве дополнительной защиты можно использовать «прием бумеранга» – обращение нападок против самого клеветника. Коллега собрал на вас «компромат»? Стало быть, он занимается целенаправленным вредительством, попросту шпионит за вами, присваивает себе чужие полномочия и, возможно, даже подрывает авторитет всего трудового коллектива. Охранник супермаркета ложно обвинил вас в выносе неоплаченного товара? Значит, вполне вероятно, налицо недобросовестная работа продавца, своевременно не снявшего электронную защиту, или кассира, неаккуратно пробившего чек…

Если вас оклеветали на рабочем месте, можно публично заявить о нарушении профессиональной этики, сообщив во всеуслышание о факте дезинформации, распространения ложных сведений в коллективе. Иногда нелишне по-расспрашивать коллег о том, что каждый из них конкретно думает по поводу случившегося, кому и чем может быть выгодна клевета в ваш адрес. Этим решаются сразу две задачи.

Во-первых, наблюдая за поведением, следя за реакциями людей, вы получаете возможность сделать некоторые выводы об их отношении к вам, вычислить «союзников», «противников», а иногда даже – и самого клеветника. Во-вторых, коллективное обсуждение инцидента позволяет осознать угрозу клеветнических слухов для общего дела и ее индивидуальную опасность для каждого сотрудника. Ведь распространитель вируса клеветы легко может заболеть сам – в любой момент стать жертвой злобных наветов.

Эзопу кто-то сказал: «О тебе говорят страшные гадости», – и пересказал ему все. Эзоп ответил: «Убийцы не те, кто делают кинжалы, а те, кто пользуются их изделиями; так и обо мне злословят не клеветники, а ты, если ты пользуешься их клеветой. Осуждают то, чего не понимают».

Причем, как справедливо замечено психологом Е. П. Варламовой, «в самозащите важны нюансы: не надо оправдываться – иначе вы сами будете распространять о себе порочащую информацию. Объектом вашей ответной речи должны быть не вы, а сплетня. Надо показать ее абсурдность» [5]Этология – наука о поведении животных и человека.
.

Еще один способ нейтрализации клеветы – перехват инициативы. Для этого «нужно выслушать клеветнические измышления с таким видом, будто вы слушаете детский лепет. В ответ сказать: "Я очень сожалею, что вас так грубо дезинформировали". И очень быстро перейти к другой теме. Желательно, чтобы это был разговор действительно о важном предприятии, на фоне которого клевета показалась бы неудачной шуткой» [5]Этология – наука о поведении животных и человека.
.

Если вы человек творческий, можно попробовать бороться с клеветой художественными, образными средствами – с помощью искусства: разоблачающего эссе, острой эпиграммы, юмористической сценки, шаржа на клеветника.

Древнегреческий художник Апеллес, будучи несправедливо оклеветанным, изобразил на одной из своих картин «Аллегорию клеветы».

Современный поэт Игорь Иртеньев посмеялся над клеветником в эпиграмме: «Тебе отпущено немного, / Так задирай, лови момент, / Свою завистливую ногу / На мой гранитный постамент!»

Такой способ противостояния клевете позволяет, во-первых, дистанцироваться от переживаний, отстраниться от неприятной ситуации, сместив ее в символическое русло, сублимировав гнев и обиду в творчестве. Во-вторых, это демонстрация морального превосходства и контроля над ситуацией: игровой подход превращает клевету в выдумку, которую невозможно принимать всерьез. В-третьих, творческое осмысление инцидента доказывает вашу незаурядность, умение преобразовать любую, в том числе негативную, информацию. Ведь сама клевета, как точно заметил Николай Рерих, «даже не утруждает себя пользоваться какими-либо фактами, она просто измышляет, притом измышляет бедно и нехудожественно».

Наконец, чтобы самому нечаянно не оказаться в роли распространителя клеветнических слухов, не стать жертвой дезинформации, полезно в каждом подобном случае проявлять здоровый скепсис и подвергать ситуацию тщательному анализу.

По мнению историков, легковерность к наветам отличала последнего российского императора Николай II. Как свидетельствовал начальник канцелярии министерства Императорского двора Александр Мосолов, царь удалил от себя много преданных ему и уважаемых людей и «никогда не старался сам установить, кто прав, кто виноват, где истина, а где навет». Лишившись надежного окружения, Николай II был предан и свергнут…

Противоположным поведением отличался, например, художник Архип Куинджи.

Куинджи находился в плохих отношениях с деятелем искусства Сергеем Дягилевым. Знавший об этом коллега по творческому цеху рассказал Куинджи гадкую сплетню о Дягилеве. Куинджи резко его прервал громовым восклицанием: «Вы – клеветник!» Распространитель слуха растерялся и залепетал, что он, мол, только передает от кого-то услышанное. Но живописец жестко заявил: «Раз вы принесли эту гадость мне – стало быть, вы и есть клеветник!»

При проверке и оценке подлинности информации важно избегать двух типичных ошибок.

Первая ошибка – стереотипные и шаблонные суждения, формирование мнений на основе сложившихся социальных мифов и обыденных представлений. В этом случае выводы превращаются в навешивание ярлыков. Политик – непременно коррупционер; продавец – обязательно жулик; ученый – однозначно сноб; хирург – скорее всего «костолом»; учительница – вероятнее всего истеричка… Оперирование подобными клише подталкивает к легковерности и неразборчивости в суждениях.

Вторая ошибка – действия с позиций пиксельного мышления. Человек, мыслящий пиксельно, имеет всегда неполную и потому всегда недостоверную картину происходящего. Такого человека гораздо проще ввести в заблуждение, а то и попросту одурачить, заставив поверить любым сплетням и поклепам.

Таким образом, чем выше социальный статус человека, тем чаще он становится объектом клеветнических нападок и злобных сплетен. Чем примитивнее мышление человека, тем чаще он становится подручным у клеветника и легче верит ложным слухам. Вывод: надо жить своим умом и понимать, что успех бывает оплачен не только собственным трудом, но и чужой завистью.

 

Зашита от манипулирования

В самом общем виде манипулирование можно определить как скрытое психоречевое воздействие на человека. Если целью такого воздействия является извлечение говорящим собственной выгоды в ущерб адресату, то манипулирование можно считать завуалированной формой словесной агрессии. Тем более агрессивными можно считать манипуляции с целью причинения коммуникативного вреда – подавления, запугивания, унижения и т. п.

Чтобы оградить себя от словесных манипуляций, необходимо, во-первых, понять, что вами манипулируют; во-вторых, оценить возможности и выявить преимущества манипулятора; в-третьих, выбрать общую стратегию и найти конкретные приемы защиты.

Начинаем с выявления намерений собеседника. Как справедливо заметил известный психолог М. М. Кашапов, «осознание дезавтоматизирует процесс манипуляции» [11]Подробнее об этом см.: [50, с. 329–332].
.

Вот 10 основных признаков, позволяющих заподозрить человека в попытке скрыто управлять вашим поведением:

• сообщаемая информация вызывает у вас сомнения в истинности или достоверности;

• сообщаемая информация является недостаточной для принятия решения или подается умышленно избирательно и односторонне (намеренно упускаются детали, подробности, логические звенья);

• при убеждении преобладают аргументы «к чувствам», а не «к делу» (Ты непременно сделаешь это, потому что ты очень добрый; Если откажешься, тебе же будет стыдно; Ты же хочешь добиться повышения по службе, поэтому ты должен…);

• говорящий действует в режиме экономии времени, требуя от вас незамедлительного ответа, решения, согласия и не давая возможности обдумать, взвесить, оценить его слова;

• говорящий избегает конкретики и уклоняется от разъяснений и уточнений сказанного (игнорирует вопросы, переходит на другие темы, реагирует вопросом на вопрос, использует обобщающее местоимение «мы», слова с размытыми значениями и т. п.);

• говорящий подчеркивает собственное превосходство указанием на формальные, абстрактные или бездоказательные моменты (Я прочитал много книг по этому вопросу; Я кандидат наук; Я работаю здесь уже двадцать лет; Я вам в отцы гожусь);

• говорящий давит на негативные эмоции и чувства – страх, стыд, жадность, тревогу и т. п. (Смотри не пожалей об этом!; Будет очень досадно (грустно, стыдно), если ты этого не сделаешь; Страшно представить, что о тебе могут подумать!; Вообрази, как будет неприятно, если…);

• говорящий играет на значимости, ценности, авторитете других людей (А ты подумал, как это отразится на твоем ребенке?!; Петр Петрович будет недоволен!; Неужели тебе не дорого мнение мамы? Разве приятно выглядеть жадным в глазах любимой девушки?);

• манеры (жесты, мимика, поза, голос) говорящего внушают недоверие к его словам;

• эмоциональное состояние говорящего не соответствует его высказываниям (например, выражение безразличия или призыв сохранять спокойствие сопровождаются нервозностью).

Манипулятор – это хитрый охотник, мастерящий силки, расставляющий капканы, роющий ловчие ямы. Суть противостояния речевому манипулированию заключается в разрыве негативных связей с манипулятором и максимальном дистанцировании от него. Аналогично и на охоте: зверь сначала вырывается из западни, а затем старается отбежать на безопасное расстояние.

Здесь возможно выбрать одну из двух основных стратегий. Первая – «обнажение приема»: активное и открытое поведение, непосредственное разоблачение манипулятора, прекращение нежелательных действий и контрвоздействие. Вторая стратегия – «обходной путь»: пассивное и незаметное уклонение от манипуляций, скрытый контроль над ситуацией, сохранение собственной позиции в диалоге.

Основная и первостепенная задача – разрушить сценарий манипулятора, не позволить системно и поэтапно реализовать его намерение. В современных психологии и риторике описаны множество конкретных приемов коммуникативной защиты. Назовем лишь самые основные из них [11; 16; 46].

Способы активного противостояния речевому манипулированию.

1. Прямая оценка действий манипулятора – критические замечания, обличительные комментарии, проясняющие вопросы.

Давайте проясним наши отношения (позиции, взгляды); Давай поговорим откровенно; Куда это ты клонишь?; Кажется, вы хотите надавить на меня…; Что именно ты хочешь этим сказать (чего конкретно добиваешься)?; Складывается впечатление, будто ты темнишь (изворачиваешься, чего-то недоговариваешь, хочешь обмануть меня)!; Не понимаю, зачем вам все это нужно!; Вы уверены, что мне нравится этот разговор?; К чему все эти намеки? Я понял твое намерение…

2. Контрманипуляция – равноправное противодействие.

Эта стратегия предполагает перехват инициативы в диалоге, выдвижение на первый план собственных мнений и оценок взамен навязываемых, четкое обозначение позиций в разговоре. Главное – действовать активно, но при этом корректно, придерживаться принципов ассертивного поведения (см. ч. I).

Я внимательно выслушал и хорошо понял вас, теперь позвольте изложить собственные соображения по этому вопросу; Давайте сразу договоримся о следующем…; Полностью солидарен с вами в том-то и том-то (назвать какую-то частную позицию) и хотел бы продолжить вашу мысль…; Разумеется, здесь вы отчасти правы – давайте и далее сосредоточимся именно на этом аспекте!; Я бы повернул наш разговор следующим образом…; Предлагаю поговорить сперва о том-то…; Лучше сразу перейдем к конкретике!

3. Обесценивание слов и действий манипулятора.

Самый простой способ дискредитировать саму манипуляцию – прямо сообщить о своей незаинтересованности разговором или очевидности скрываемых намерений.

Я уже давно отошел от этой темы; Не вижу здесь тайны мадридского двора!; Простите, но мне это абсолютно не интересно (давно известно, совершенно безразлично, довольно скучно); Полагаю, что ваши слова спорны и нуждаются в проверке; Мне все ясно: ты хочешь…; Я понял: вы просто желаете переложить на меня свою ответственность!; Стоит ли сотрясать воздух из-за пустяка?

Другой вариант этого же приема – реагирование по принципу «Не очень-то и хотелось!». Например, если манипулятор действует в режиме дефицита информации (что-то скрывает, недоговаривает или намекает на наличие у него каких-то «ценных сведений»), можно демонстрировать полное отсутствие любопытства либо обронить нечто холодно вежливое, вроде: Рад, что вы так хорошо осведомлены в данном вопросе!; Здорово, что ты так глубоко разбираешься в этой теме!

Этот прием особенно пригодится в случае, если вас пытаются сделать «заложником» какого-то знания, осведомленности в чем-либо, чтобы затем, например, свалить чью-то вину, возложить чужую ответственность или заставить «таскать каштаны из огня». Тут срабатывает поговорка: «Меньше знаешь – лучше спишь».

4. «Самопроявление» – информирование о чем-либо, делающем данную манипуляцию невозможной или бессмысленной.

Чаще всего такие высказывания строятся на преуменьшении или умолчании. Возможные варианты:

• сужение сферы полномочий (Я не компетентен в данном вопросе; Это вне моих профессиональных полномочий; Мне сложно обсуждать то, в чем я слабо ориентируюсь; Это не по моей части!);

• ограничение знаний и способностей (Вряд ли я смогу быть вам полезен; Боюсь, вы переоцениваете мои скромные возможности (преувеличиваете мои способности)!; Мне нечего сказать по этому вопросу);

• занижение моральных качеств (Не такой уж я добрый (отзывчивый, ответственный), как вы полагаете!; Ты слишком хорошо обо мне думаешь!);

• умаление социального статуса, материального благосостояния, личного благополучия (Не думайте, что раз я завотделом, то все пляшут под мою дудку!; Ты не смотри, что у меня часы дорогие – это подарок!; Подумаешь – «быть замужем»! Зато на кухне приходится вкалывать!);

• сокрытие осведомленности в чем-либо (Я вообще не в курсе того, о чем ты сейчас говоришь…; Не имею ни малейшего представления… (отношения к…)!; К сожалению, я не располагаю запрашиваемой вами информацией!);

• сообщение сведений, о которых манипулятор ранее не знал и которые разрушают его намерение (Должен «по секрету» сообщить вам…; Придется рассказать тебе…; Не хотел говорить, но раз уж вы так настаиваете…).

Отметим особую избирательность использования этого приема. Более всего он пригоден тогда, когда предмет обсуждения не является для нас принципиальным и когда мы готовы поступиться амбициями ради избавления от манипуляции. В таких ситуациях не работает принцип: «Лучше пусть завидуют, чем жалеют». И притворное самоумаление оказывается эффективным способом противостоять словесному давлению.

5. Оппозиция – противопоставление себя манипулятору, четкое обозначение различий в характерах, позициях, мнениях, планах, целях, устремлениях.

У нас с вами разные стремления (взгляды, задачи); Ваш рассказ весьма любопытен, но меня интересуют совершенно иные вещи!; Я смотрю на жизнь гораздо проще (сложнее)!

В крайних случаях возможны твердый отказ, категорический протест.

Нет, я не смогу принять это предложение – прошу простить меня!; К сожалению, вынужден вас разочаровать…; Извините, пожалуйста, но я не люблю, когда на меня давят, и протестую против такого обращения!

Это достаточно жесткий прием, применение которого оправдано в том случае, если манипулятор оказывает столь же сильное давление. Чтобы тонкая словесная дуэль не перешла в открытую конфронтацию, можно использовать предложенные фразы как завершающие диалог, выражающие корректный отказ от продолжения общения.

Кроме того, оппозиция хорошо работает в ситуациях пошагового навязывания какого-то мнения, решения, поступка. Лучше сразу отрезать нить манипулирования, чем потом распутывать сплетенную из нее сеть!

6. Проговаривание вслух собственных мыслей, чувств, впечатлений.

В зависимости от обстоятельств такие высказывания могут отличаться разной степенью откровенности и категоричности.

Впечатлен вашей (не)искренностью!; У меня отчетливое ощущение, что мною хотят воспользоваться…; Чувствую себя неодушевленным предметом…; Мне очень неприятно, когда…; Я расстроен (разочарован, раздражен, подавлен, потрясен) тем, что…; Кажется, я начинаю терять нить нашего разговора…

7. Опережающие реакции – предвосхищение и предугадывание действий манипулятора, описание его возможного поведения.

Знаю: вы будете пытаться убедить меня в том-то и том-то…; Предчувствую, что итогом нашей беседы будет то-то и то-то…; Давайте с самого начала договоримся, что разговор будет открытым!; Не хотите ли сперва прояснить наши общие позиции?; Сразу скажу: я (не)готов к компромиссу!; Стоит ли начинать беседу в отсутствие убедительных аргументов (необходимой информации, экспертных оценок, авторитетных специалистов, дополнительных ресурсов)?; Только не надо мною манипулировать!

8. Нестандартное реагирование – эпатаж, шутка, анекдот, каламбур, басня, притча и т. п.

«Милая, глазастая троечница Митрофанова встала, подала бумажку и сказала: