Из дневника Юрина В.К.

Здравствуй, моя старая добрая общая тетрадь в клеточку. Давненько не брал я тебя в руки. Много воды утекло с тех пор. Столько произошло всего, и плохого, и… очень плохого. Когда-нибудь я обо всем расскажу, посредством твоих страниц, а пока… Извини, дневник, всего писать не могу, — пришлось бы ставить гриф «сов. секретно», — только в общих чертах.

Мезенс, мой новый шеф, сообщил, что проект флотские закрыли. Ну, у нас в стране любят все менять да перекраивать. Так и тут: объединили две спецслужбы. В целях экономии. И меня, конечно, сократили. Это понятно: проку от такого «разведчика»… Ну, не резидента же, какого, увольнять, верно? Майор поблагодарил меня за службу, пообещал позаботиться в дальнейшем, и… подыскал теплое местечко.

Угадай, дневник, где?

Нет, не в Европе, и не в Америке. Не, в России даже… Догадался? Ах, какой ты у меня умный! Именно в ней, становящейся уже родной чертовой Средней Азии. Таджикистан!!

Я горюю?! Не то слово. Был три дня у родителей. Навестил знакомых. Жанку встретил случайно, на улице. «Ах, ах, Севочка! Я так скучала!», «Ничего, — отвечаю, — Алекс тебя утешит». «Что ты, что ты! Только ты!! Единственный!!! Только тебя!». Вот ведь, зараза. Впрочем, сам-то я… Да, ладно, хватит об этом.

Сейчас еду с Московского вокзала. В купе. Почему-то один. Может, кто подсядет?

Какие ощущения? Хорошо, поделюсь.

Человека, чтоб ты знал, мундир меняет. Обычно на молоденьких лейтенантах все сидит как влитое. Еще бы: у них за плечами военное училище, а у некоторых и суворовское, в придачу. А вот на таком вояке как Юрин Всеволод Кириллович, 1973 года рождения, образование высшее техническое, не женат, форма сидит как строевое седло на корове. Одно слово — «пиджак». Еще не успев прибыть в часть, только шагая к вагону поезда, я услыхал это нелестное определение от командира офицерского патруля. Тот с первого взгляда определил мою сословную принадлежность. Даже не спросил документы. Демонстративно. Ему-то что, на самом деле: вот прибудет новобранец к месту постоянной дислокации, пусть там с ним отцы-командиры возятся. Хорошо, хоть честь я ему отдал, как положено: не зря четыре года на военной кафедре дрессировали, и потом, в лагерях, на полуторамесячных сборах.

А перед тем, как уехать из Соловейска в Питер, посидели «на дорожку» с Семеновым, нашем, институтским.

Семенов, ничего, оказался компанейский мужик. Анекдоты травил, похвалялся, мол, у него есть заклинание специальное, им же и составленное — никаких следов спирта в крови не остается. Рассказал, что он тут всё разрулил, выяснил, кто якшался с бандитами из «силовиков» и дал сигнал «куда следует». А под конец сказал, мол, их с Яхновской предложение занять место Егорыча остается в силе. Просто откладывается. Вот так.

Ну, с Семеновым-то все ясно: он как работал в Институте, так и будет вкалывать, а мое будущее вилами на воде писано. Вернусь ли когда-нибудь в Соловейск — большой вопрос.

А за окнами стеклянными голыми ветвями семафорят деревья. Наверно, пытаются что-то сообщить, какую- то великую дорожную тайну. Но мне не понятны их знаки.

Судьба — кубик Рубика: всё запутано, но всё в твоих руках.

А что, не плохо у меня выходит, а? Ей богу, напишу, когда-нибудь книгу, обо всем, что произошло со мной, после того как получил направление в организацию со странным названием ФГУП ВНИИК (бывший НИИМагии). От третьего лица. И начну ее словами: «Все дело в том, что Сева не хотел служить в родных вооруженных силах»…

(C) Октябрь 2012

© Copyright Горностаев, Щипанов ([email protected])