Плаха. 1917–2017. Сборник статей о русской идентичности

Щипков Александр Владимирович

Красное и белое

 

 

Весной 2015 года в своей программе на волнах радиостанции «Коммерсант-FM» огневой либеральный публицист Константин Эггерт выдал такую фразу: «Сталин – это исторический страховой полис победивших красных и их потомков. «Если бы не Сталин, не было бы России!» – говорят нам. В ответ на это хочется спросить: «А случились бы с Россией все эти беды, не приди коммунисты к власти?»

Каждое звено в этой логической цепочке спорно, но, увы, типично для российских средств массовой информации последних почти 30 лет. Ну какой Сталин защитник для победивших красных? Это он-то, подвергший всем казням египетским минимум половину «победивших красных» из ленинской гвардии времён гражданской войны? (Троцкий, Каменев, Зиновьев, Бухарин – продолжать можно долго.) Это Сталин-то, автор «консервативной революции» конца 20‑х – начала 30‑х, превратившей Советский Союз из «левого экспериментального проекта» (выражение Бориса Кагарлицкого) в консервативную державу, где эксперименты снизу были запрещены под страхом смерти? Содержащийся в вопросе намёк Эггерта на то, что Гитлер пришёл к власти лишь благодаря страху мировой буржуазии перед коммунизмом, – это на самом деле перепев с обратным знаком советской манихейской пропаганды 30‑х годов, рисовавшей мир как арену последнего, эсхатологического боя между коммунизмом и фашизмом. Да если бы Гитлер боролся только с коммунизмом, зачем ему было сперва в 1939–1940 годах нападать на антикоммунистическую Польшу и вполне себе буржуазную Францию?

 

«Красный» Путин. Оксюморон от либералов

Логика Эггерта хромает, но ему легче озвучить любую несуразность, чем признать, что мировое зло может родиться не в России, а в западной части Европы. Красное зло у Эггерта всегда встаёт на Востоке – угрожая ангельски-белой Европе или провоцируя её на порождение случайных коричневых выродков типа Гитлера. Любой попытке Востока (включая «азиатский» СССР) защищаться или оправдываться Эггерт в своих комментариях всегда отказывает в легитимности, объясняя эту самозащиту религиозным фанатизмом (Иран) или живучестью сталинского наследия (Россия). Отсюда и строгий конец эггертовского комментария: «Гражданская война в России не закончена. Она всё ещё идёт в умах. И пока она не завершится, Сталин будет жить».

Что же это за гражданская война такая, что же это за мифические «красные», которые, по Эггерту, всё ещё терзают Россию? Тачанки отгремели почти сто лет назад, репрессии против «бывших», слава Богу, тоже прекратились более полувека тому назад, СССР ещё при Горбачёве отказался от попыток строительства коммунизма и уж тем более от попыток этот самый коммунизм навязать другим. Где гражданская война, где «красные»? И с кем воюют эти «красные» в России: ведь тезис товарища Сталина об обострении классовой борьбы отменил ещё Хрущёв? Неужто и Путин для Эггерта – «потомок красных», всё ещё изничтожающий невинных «белых» (к которым, по собственному самоназванию, относит себя и сам «дворянин и православный, барон фон Эггерт»)?

 

Новые большевики

Вы будете смеяться, но Эггерт во всё это и вправду верит. Ситуация 1918–1920 годов у него растягивается на лишние 95 лет. Сталин в этом выдуманном мире так и остаётся одним из красных адептов «земшарной республики Советов», призванной насолить фон Эггертам в любой точке матери-Земли.

(Напомним, что на самом деле Сталин – исполнитель смертельной для мировой революции идеи о возможности построения социализма в одной отдельно взятой стране. То, что реализация этой идеи превратила бывшую Российскую империю в наше собственное, отдельное от всего мира общежитие адского класса «преисподняя на земле», – другой вопрос.)

«Но постойте!» – скажет любой читатель Фейсбука. – «Разве не очевидно, что в российском обществе идёт латентная гражданская война по всем важным вопросам: от переизбрания Путина до помощи соотечественникам на Украине?! Посмотрите на озлобление, на взаимные обвинения, порой зашкаливающие даже по украинским меркам! Это что, мир?!»

Да, латентная гражданская война в России идёт. И развязали её (пока только в виртуальном пространстве) как раз подобные фон Эггерту новые, «не красные» большевики. То, что эти большевики не любят «красную» коммунистическую символику (и с удовольствием её запретили бы, как это уже сделано на Украине), не так важно. Главное – это методы новых большевиков, ничуть не изменившиеся за прошедшие сто лет. Во-первых, это готовность добиваться власти и крушить оппонентов любыми способами. Во-вторых – полное презрение к отечественной истории и её ещё живым свидетелям, желание стирать её даже не страницами, а томами. Кампания «десоветизации», предложенная бывшим ректором ИНИОН Юрием Пивоваровым, – из той же фирменной большевистской линии, что и «декулакизация», «деклерикализация» и т. д.

 

Оговорки по Герцену и Ленину

Языковые совпадения – очень точный индикатор. «Десоветизаторы» России применяют против Путина приблизительно такие же выражения, какие большевики 1905–1917 годов применяли в отношении государя Николая II. Достаточно прислушаться к бесконечным проклятиям в адрес «вертикали власти», «управляемой демократии» и «клерикализации», чтобы угадать за ними привычные ругательства начала XX века – впоследствии реализовавшиеся угрозы уничтожить всех этих «сатрапов», «попов», жандармов… И ещё один важный индикатор большевизма – готовность оправдать любую жестокость со стороны «национально-освободительных движений» или «восставших масс», если она направлена против общих политических противников – «клерикализации», «Кремля», «путинского большинства» и т. д. (До 1917 года приблизительно те же явления получили названия «духовной сивухи» по Ленину, «немецко-византийского царства-фасада» по Герцену и т. д.) «Огромное уважение», которое Эггерт сохраняет к Виталию Владимировичу Кличко и другим представителям нового киевского режима после всех их преступлений и в Киеве, и в Донбассе, имеет те же корни, что и фраза Герцена по поводу мужика, зарубившего топором своего барина: «И превосходно сделал!» Стоит обратить внимание, что со стороны Путина и реально принимающих решения чиновников никаких угроз в адрес расхрабрившихся новых большевиков так и не прозвучало.

 

Своя своих не познаша

Тот факт, что подобные Эггерту публицисты, используя в отношении себя самоназвание «либералы» или даже «атлантисты», не признают своё родство с большевизмом, – вполне закономерен. В своё время о неспособности русской революционной интеллигенции «узнать» себя в большевиках прекрасно написал ещё Николай Александрович Бердяев в своей книге «Истоки и смысл русского коммунизма»: «Если остатки старой интеллигенции, не примкнувшей к большевизму, не узнали своих собственных черт в тех, против кого они восстали, то это историческая аберрация, потеря памяти… Старая революционная интеллигенция просто не думала о том, какой она будет, когда получит власть, она привыкла воспринимать себя безвластной и угнетённой».

То, что либерально-революционная интеллигенция не поняла о себе самой, сам народ о ней прекрасно понял, а вернее – почувствовал. Народная мудрость ещё в 90‑е гласила: «Чубайс – это Троцкий сегодня». Тогда это утверждение у кого-то могло вызывать вопросы. Но теперь большевистские оговорки у самих представителей либеральной оппозиции прорываются всё чаще. Совершенно неслучайно обращение участников «протеста богатых» в 2011–2012 годах к опыту большевиков.

Вот, что тогда советовала протестующим со страниц гламурной «Афиши» поэтесса и сотрудник радио «Свобода» Елена Фанайлова: «Я с интересом бы посмотрела на следующих массовых мероприятиях на отряды самообороны протестного движения и активистов, которые организовывали бы передвижение мирных граждан и занимались бы их безопасностью. С неменьшим интересом я познакомилась бы, например, с инициативами однодневных забастовок московских адвокатов, которые парализовали бы работу судов. С явлениями самоорганизации студентов – вплоть до захвата аудиторий в случаях споров с администрацией (см. практику Сорбонны в 1968‑м и Карлова университета в Праге в 1989‑м). С деятельностью лидеров рабочего стачечного движения… Всем желающим гулять по любимому городу без комендантского часа рекомендовала бы изучать историю организованной борьбы левого движения как XX, так и XXI века. Практики оргработы большевиков после 1905 года ничуть не хуже других практик, кроме того, они оказались успешными. То же я попросила бы сделать Навального и Удальцова».

Вспомним Ленина: «Печать – это не только коллективный пропагандист и агитатор, она ещё и коллективный организатор». Прямо про Фанайлову сказано…

Итак, преодоление большевизма для России более чем актуально. Надо просто разобраться с вопросом о том, кто нынче большевик. А потом – преодолевать в первую очередь не оружие и не денежные вливания из-за границы по системе незабвенного Парвуса, а именно словарь большевизма, то есть свойственный ему язык борьбы на уничтожение.

 

Преодоление словаря

О необходимости преодоления большевизма в России говорят давно – и всё без толку. Проблема – в разных значениях самих слов «большевизм» и «большевик». Этой-то путаницей и пользуются новые большевики. Английский словарь предлагает целых три возможных значения слова «большевик». Обратимся к Webster's New Universal Unabridged Dictionary.

Итак, первое значение: член течения большинства внутри Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП) до революции 1917 года. Это течение после 1917 года сформировало российскую, а после образования СССР – «всесоюзную», коммунистическую партию большевиков – ВКП(б).

Второе значение: советский коммунист, член единственной и по определению правящей партии Советского Союза.

И, наконец, третье значение, с пометкой «в негативном, враждебном смысле»: беспринципный радикал, сторонник захвата власти любыми путями, от законных выборов до незаконных переворотов.

Профессиональные борцы с большевизмом из либерального лагеря (например, телекомментатор Николай Сванидзе) обрушиваются, как правило, на исторических персонажей, стоящих за первыми двумя значениями слова «большевизм». Сванидзе очень раздражает, что в российских городах есть улицы, названные в честь участвовавших в терактах большевиков (вспомним первое значение слова «большевизм»), а его главными политическими противниками до недавнего времени были люди с самоназванием «коммунисты», то есть члены КПРФ, возглавляемой Геннадием Зюгановым.

 

О друзьях – или хорошо, или ничего

О большевистских методах прихода к власти и захвата собственности со стороны любимых г-ном Сванидзе политиков – «либералов» Анатолия Чубайса, Альфреда Коха и других «молодых реформаторов» – Николай Карлович предпочитает не говорить. Оно и понятно: о друзьях либо хорошо, либо ничего. В итоге третье – и самое продуктивное на нынешнем этапе! – определение большевизма со стороны Сванидзе, естественно, игнорируется. Иначе придётся признать события 2014 года в Киеве типичным большевистским переворотом – захват правительственных зданий, привоз народа на просмотр захваченных «царских хоромов» Януковича, преследования нелояльных православных священников, запрет на профессии и «люстрация» для представителей проигравшего режима – всё как в 1918‑м.

Да и в России воспоминания о том, как в 1993‑м или в 1996‑м те же Чубайс, Березовский, Ходорковский и другие олигархи захватили власть абсолютно большевистскими методами (стрельба и избиения, захват СМИ через скупку их акций дружественными бизнес-структурами, разгон или игнорирование представительных органов власти), – эти воспоминания ещё свежи. Это был (и во многом остался!) настоящий ПРАВЫЙ большевизм, направленный на приватизацию власти и уничтожение российских культурных традиций СПРАВА – со стороны того самого «бессердечного чистогана», о котором писал ещё Карл Маркс. (Закрытие «финансово несостоятельных» традиционных газет и театров и замена их по-либеральному сосущими госбюджет проектами типа Gogol Center господина Серебренникова – из той же оперы, что и замена императорского балета «синей блузой» в 20‑е годы минувшего века, только мерилом народности теперь объявлены деньги из box-office.)

 

«Правые» большевики опаснее левых

Что же касается левого большевизма, к борьбе с которым по-прежнему призывают Эггерт и Сванидзе, то он в России находится в летаргическом состоянии и никакой опасности давно не представляет, тихо заснув ещё в 70‑е.

Ну каким большевиком, каким «красным дьяволом» был горбачёвский председатель Совмина Николай Иванович Рыжков? (Недаром за незлобивым премьером ещё в 80‑е закрепилась оксюморонная кличка «плачущий большевик».) Или конструктор космических аппаратов Сергей Королёв, рядовой член КПСС, пострадавший от сталинских репрессий? Единственное, что роднило Королёва с революционерами типа Троцкого и Ленина, – это «большевистские темпы» в работе. Но такие же темпы давали и капиталисты Форд с Рокфеллером. Так что, ругая русский народ за «нераскаянность» в большевизме и требуя запрета на советские символы, эфирные комментаторы Николай Сванидзе и Константин Эггерт явно лукавят: истинно советские, то есть ЛЕВЫЕ БОЛЬШЕВИСТСКИЕ символы из российской жизни давно вытравлены или успешно вытравляются (недавний снос в Александровском саду в Москве стелы, посвящённой теоретикам социализма, и замена её на памятники патриархам и императорам – всё это говорит само за себя).

Почему снос этих коммунистических символов происходит сегодня столь безболезненно?

 

Брусиловский призыв

Да потому что левый большевизм Россия вполне успешно преодолела в течение XX века. Она преодолела его не столько активным, сколько пассивным сопротивлением, действуя по формуле генерала Алексея Брусилова, призвавшего царских офицеров к службе в Красной Армии, руководствуясь формулой: «Правительства приходят и уходят, а Россия остаётся». Американский историк Бриан Тейлор, автор книги «Politics of the Russian Army, Civil-Military Relations, 1689–2000», отмечает, что без массового перехода большинства царских «военспецов» на сторону Красной Армии во время гражданской войны большевикам вряд ли удалось бы победить и в целом восстановить территорию страны (за исключением ныне проявивших себя во всей красе Прибалтики и Западной Украины). Тогда брусиловская формула спасла единую Россию.

А чуть не погубила Россию в 1917 году, по мнению Тейлора, как раз политическая неграмотность и наивность дореволюционного офицерства: не читавшие газет офицеры и генералы (включая трагически погибшего главнокомандующего Михаила Алексеева) явно не осознавали меру некомпетентности Временного правительства, которое армия сперва приветствовала как желанную замену царско-распутинской «камарилье». Одно только разрешение от Временного правительства на создание в армии ячеек политических партий и солдатских комитетов чего стоит… Тогда оно привело к двоевластию в армии, а потом и к гражданской войне. Нет сомнения, что бесконечные требования наших новых «либеральных» большевиков насчёт замены государственных структур «гражданским обществом» – эти требования конечной целью имеют всё то же двоевластие. «Раздвоенная» вертикаль – это уже намного более ломкая структура, не являющаяся серьёзным препятствием на пути к власти для новых «правых» большевиков.

 

Предварительный итог

Подводя итог вышесказанному, можно сказать, что дебольшевизацию нужно начинать не слева, а именно СПРАВА. И государство, и общество должны выработать у себя иммунитет, а ещё лучше активное неприятие того языка вражды, который сегодня рекой льётся из уст таких персонажей, как Эггерт, Сванидзе или Матвей Ганапольский. И ни в коем случае нельзя отдавать этим людям знамя борьбы с большевизмом. Наоборот, надо объяснять, что это их собственный, новый большевизм, – только он и способен разрушить то «красно-белое» примирение, которое в стране вполне успешно завершилось и которое в своё время начинал ещё Алексей Алексеевич Брусилов.