После той памятной истории, когда меня обнаружили на дне котлована, я собрал пожитки (понимай: коробку с донорскими пакетами) и перебрался в совсем иное место — Парк Победы. Во-первых, данный массив был значительно протяженней, что снижало шансы повторного «спасения»; во-вторых, желающих гулять по парку зимой было меньше. Да и зарываться я стал как можно глубже — едва ли не в землю. Кто на молоке обожжется, тот на воду — ласково смотрит.

Словом, когда пришло время, я выкопался под струящийся со звезд свет. Разрыл ямку неподалеку. Кончиками пальцев вытянул заветную коробку. Открыл ее, извлек один из пакетов. Неторопливо позавтракал.

Так себе завтрак, что скрывать. Я сильно сомневался, что выпитой порции хватит на ближайшие сутки, но, грустно поглядев на оставшиеся два (!) пакета, вздохнул и бережно упрятал коробку под снег.

Придется заняться лечебным голоданием.

Что ж, проблемой питания займемся в ближайшее время. Но сейчас — я опаздывал на встречу с отцом Василием. Нехорошо портить еще только складывающие отношения. Пришлось, выскочив на дорогу, тормозить маршрутку. Не самое любимое занятие для бедного, оголодавшего вампира.

Бедного — в прямом смысле: в карманах осталось не так много денег. Конечно, тратил я их медленно: ни одежда, ни еда мне не требовались, да и по ночам я пристрастился гулять пешком, но… потраченные деньги возместить было неоткуда. Знакомым-то на глаза показываться нельзя. «Дарова-дарова… Ты чё учудил?…»

Мрак! — одним словом!

Интересно, а как другие вампиры выкручиваются в этой ситуации? Неужели занимаются мародерством? Или они транспортом не пользуются?

Может, сумку с зелеными стянуть из-под носа дерущихся мафиозных группировок? Плевое дело! Осталось найти мафиков и заставить их драться. А, подать сюда уголовный элемент с кучей денег! Запросто!!

С другой стороны, кто мне мешает немного «раздеть» какого-нибудь торговца наркотиками? И себе хорошо и людям благое сделаю. Хорошим людям, разумеется. Робин Гуд тоже не со всеми добрым был. Может, так и поступить? Но не наломаю ли дров? И так уже вляпался по самую… ну, не важно.

Как мне нужна сейчас чья-то поддержка, чей-то совет! До чего остро чувствуется отсутствие семьи, собственное одиночество!

Моя семья… Даже странно: хотеть быть вместе, но — запрещать себе это. И, что самое интересное, никто в этом не виноват. Так получилось…

Ладно… и этот клубок распутается. Просто — нужно время, немножко времени.

…Отец Василий ждал меня на крыльце. Поздоровался. Пытливо заглянув в глаза, протянул руку. Я робко, помня о своей силе, пожал ее.

— Может, пройдемся? — предложил он.

Пройдемся? Куда? Вообще-то я уже нагулялся и хотел снова попасть в Храм, проникнуться его атмосферой. Вслух я произнес иное:

— Давайте.

Мы спустились с крыльца и, разговаривая, пошли к «Яблоньке».

— Простите, Иннокентий, но сегодня мне обязательно нужно быть дома, — говорил священник, оправдываясь. — Если вы позволите, мы могли бы поговорить по дороге.

Я поспешил согласиться:

— Конечно-конечно. Мне совершенно неважно, где разговаривать.

— Иннокентий… — он слегка замялся, — можно спросить: чего вы от меня хотите? Я спрашиваю не потому, что хочу от вас отделаться; просто мне нужно знать, что вы ожидаете от меня услышать. Или что я должен сделать?

— Отец… — теперь пришла моя очередь собираться с духом. — Вы — единственный человек, с которым я могу поговорить. Поэтому я так навязчив. Вы нужны мне — я боюсь остаться один. И, да — вы можете мне помочь. Я пришел просить вас о совете. Скажите, что мне делать дальше: чем питаться, что делать, как жить вообще?

— Как жить… по Его законам, по заповедям. А как еще? В них всё есть, только не пользуемся мы, страстей голос слушаем. А Он уже дал нам все! Бери — и живи.

Взмахом руки священник остановил маршрутку. Открыв дверь в салон, проговорил:

— Может, составите мне компанию?

Я потупился:

— Денег… нет.

— Ничего, я заплачу, — отец Василий мягко улыбнулся. — Садитесь.

Я повиновался.

— А куда мы едем? — с детской непосредственностью полюбопытствовал я, когда он, захлопнув дверь, уселся рядом.

Он назвал остановку. Непосвященному это название ничего не говорило, но я знал: это черт-те где… Ой! Бог знает где — на самых затворках «Московки»: есть такой район в городе Омске. Доводилось приезжать раньше — к маминой тетушке в гости.

А святой отец, наклонившись ко мне, вполголоса объяснял, что нужно сделать в ближайшее время. Я же просил совета?

Первое, и самое главное, мне был необходим пост. Пост издавна использовался Человечеством как средство очищения от скверны нечистых мыслей и достижения благодати.

Во-вторых, следователо молиться. Молиться по возможности чаще. Молитва — есть оружие против бесов. Слова молитвы успокаивают, развивают любовь к окружающим, к Миру.

В-третьих, всегда есть люди, которым нужна помощь. Нужно стремиться помочь как можно большему количеству людей. Через помощь другим мы наполняемся благодати. Благословляем кого-то и частичка благословления остается с нами.

Все это помогает бороться с негативными мыслями. Много, очень много зла происходит из-за потакания человеком своим ярости, ненависти, отвращения. Бог любит нас и такими. Но он страдает, когда мы слушаем голос страстей. Мы должны отвечать Ему любовью, жить по Его заветам.

— То есть любить Бога, а не людей? — не утерпел я: слишком уж спорной показалась последняя фраза.

— Любить Бога — значит любить его создания, — отец Василий посмотрел на меня каким-то особым, странным взглядом. — Если любишь кого-то, то любишь полностью, без делений на «нравится» и «не нравится». Написано: человек подобен Богу. Он сотворил нас похожими на Него, а потому, отрицая людей — мы отрицаем Бога.

— Как можно отрицать Бога, отрицая людей? — удивился я.

— Человек был создан по Его образу и подобию.

— Ну и что! Это ведь подобие! И почему-то все люди разные.

— Тело — разное. Но душа — божественна. Душа важнее тела, потому что человек — это еще не тело. Это — душа

— Ну, так и души разные!!! — горячился я. — И тело, и мысли, и идеи. Все разные во всем! Мое отношение к Богу абсолютно не зависит от моего отношения к людям!

— Можно ли относиться к творениям иначе, чем к Творцу? Если Творец заслуживает моего уважения, моей любви; если я верю в нужность Его действий, то я должен с уважением относиться и к тому, что Он создал

— Можно уважать Творца, но при этом не относится с уважением к его творениям! — непреклонно заявил я.

— Почему? Разве он несовершенен? — мягко спросил отец Василий.

— Несовершенны творения.

— Может быть, они несовершенны, потому что таков Его замысел. Но, живя по Заповедям, любой человек может развиваться, становиться чище, возвышенней. Разве маленьких детей надо любить, только когда они повзрослеют?

— Как он мог создать что-то по своему подобию, если большинство его творений абсолютно не похожи на него? Что общего между ним и каким-нибудь маньяком?!

— Люди были созданы по Его образу и подобию. Но он не сделал нас марионетками. Люди — существа со свободной волей. Они сами выбирают, кого слушать Бога — или Денницу.

— Вот! Как я могу любить каких-нибудь моральных уродов? — поинтересовался я. — Вот, например, если кто-нибудь задавит моего друга машиной, мне что, надо будет подойти к водителю и извиниться?!

— Нет, — его мягкий, кроткий голос действовал на меня успокаивающе. — Но ты не должен держать зла на этого человека. Если твой друг погиб, значит, так было угодно Богу. Не лучше ли посочувствовать водителю: ведь, сам того не желая, он стал убийцей…

Набычившись, я молчал.

— Хорошо, вздохнув, священник сдался. — Если для тебя так сложно перестать гневаться, то хотя бы откажись от ненависти.

Как это? Я вопросительно поднял взгляд.

— Перестань ненавидеть. Откажись от ненависти.

— Как я могу отказаться? — я недоумевал. — Если я злюсь на кого-то — то я злюсь! Это не зависит от меня!

— Все в твоих силах. Если захочешь — сильно захочешь — ты сможешь контролировать и злобу, и ненависть. Ты можешь навсегда избавиться от них, просто прогнав вон.

— Как?? Это же чувства! Я не могу их прогнать!

— Просто захоти. Откажись от гнева. Действительно откажись, по-настоящему, — и он уйдет.

— Не верю.

— Когда Спаситель шел по воде, апостолы тоже не верили. А потом какие чудеса совершали Его именем!

— А Вы — можете ходить по воде? Не верю!

— Почему?

— Потому что я этого не видел, — на нас косились другие пассажиры, но мне уже было все равно. — Человек не может управлять чувствами!

— А ты пробовал? — священник требовательно глядел на меня. — Ты сделал хоть что-нибудь?

Что я должен тебе сделать?! Как можно обуздать ярость, когда она рвется наружу?

Я поглубже вдохнул и попытался успокоиться. И вдруг нахлынула такая тревога…

— Остановите! — крикнул я водителю. — Прямо здесь — остановите!

Водитель выругался и сдал вправо. Мне было не до его обиженных воплей. Я уже развернулся к двери. Сейчас…

— Выходим, — я потянул священника за рукав. — Выходим скорее!

Пресловутые чувства подсказывали мне, что надо торопиться. Очень сильно.