Фаргел умолк. Заинтригованный, я ждал продолжения.

— Готов отвечать?

Что? Я?

— Отвечать?

— Ты должен подумать и сказать, что там произошло на самом деле, — напомнил Фаргел.

Ладно. Сейчас скажу. Значит, вечер. Возле дороги костер….

— Вампиры не ходят в рубище! — выпалил я — Тем более, что он знал про свадьбу. А раз от кого-то про нее узнал, то вполне мог переодеться. Тем более что в тряпье можно вызывать подозрения.

— Хорошо, — одобрил Старейший. — Вампир был одет прилично. Говори дальше.

— Ага. Вампир был голоден, но казака не тронул… Маловероятно! Скорее, он действительно хотел повеселиться на свадьбе, а там, целуя руку, не смог удержаться от искушения. Выпил немного крови, опомнился, — и пока никто ни о чем не догадался, ушел.

Я прервался, выжидательно глядя на Фаргела: верны ли мои догадки? Ответной реплики не последовало. Ну и ладно, молчание — знак согласия.

— Казак бросился следом, — продолжил я. — Глупо, но такие храбрецы в жизни встречаются. Можно допустить. Они стали бороться, и казак взял вверх — явная выдумка.

— Это не выдумка, — поправил Фаргел. — От казака страшно несло луком. Когда он на меня дышал, я просто выпадал из реальности. Вампиры лук не слишком жалуют.

— Х-хорошо, — осторожно произнес я, несколько смущенный тем фактом, что Фаргел, оказывается, рассказывал про себя. — А как быть с превращением в разную живность?

— Это — твой урок. Ты — должен ответить. Я просто передал тебе легенду. Попробуй сказать, как все было.

Попробуй сказать, ага… Попробуй представить, что летишь; вообрази, что распадаешься на кучу мелких грызунов, каждый из которых убегает своей дорогой. Я и это умею?

Представить-то получилось, а вот сделать на самом деле…. Опять же, а как потом собраться заново? С другой стороны, еще вчера я и помыслить не мог, что умею летать.

— Не хватает знаний, — честно признался я. — Понятия не имею, что там произошло на самом деле.

— Превратиться в кого-то я, конечно, не мог, — сказал Фаргел. — Но вот внушить…

— Так вот как ты выбрался!

— Именно так. Было трудновато держать столько разумов под контролем, но, как видишь, справился. Кстати, Кеша, огонь действует на нас точно так же, как на смертных.

Я склонил голову — в знак того, что запомнил предупреждение.

— Второе задание ты выполнил слабенько, — заявил наставник, — но важно участие. Жди здесь.

Подойдя к парапету крыши, Старейший шагнул за край.

Вот ведь чертик из табакерки! Ну что ж, партия сказала «ждать» — наберемся терпения. Интересно, чего он уготовил на сей раз? Полеты… история…. По-хорошему, это может быть знакомство с какими-то хитростями вампиров. Фаргел мог бы мне рассказать, как лучше устраивать свое дневное убежище — не вечно же под снег зарываться! Что я несу?! У этого долгожителя наверняка полно денег. Он просто снимает где-нибудь квартиру!

Тогда что он хочет мне показать? Приемы ведения боя? Тонкости телепатического воздействия на человеческий разум? Да нет, для этого вовсе не обязательно куда-то уходить. Скорее всего, меня ждет знакомство с еще одним вампиром. Не уверен, что хочу этого. Но все-таки лучше сделать это сейчас, чем столкнуться потом один на один.

…Через несколько минут Фаргел плюхнул рядом со мной худощавого парня. Хлопец на меня никак не отреагировал, да и вообще глядел бессмысленно. Жертва, значит.

— Третий урок, — объявил Старейший. Потом нагнулся и мягко, почти нежно прокусил парню кожу на шее.

В ноздри шибанул пьянящий аромат. Закрыв глаза, Фаргел припал к ране.

Почти сразу отстранился. Отошел в сторону, жестом пригласив занять его место. Я облизнул губы.

— Я думал… — неужели этот хриплый голос принадлежит мне? — Я думал, ты решил перейти на донорскую кровь.

— Одно другому не мешает, — отозвался вампир. — Но посуди сам: разве остывшая кровь сравнится с этой?

— Я… не хочу, — промямлил я, жадными глазами пожирая лежащую у ног пищу.

— Позволь тебе не поверить, — заявил Старейший. — Ты — вампир. Это — твоя судьба. Пей. Он все равно умрет.

— Почему, — спросил я, наклоняясь.

— Он болен раком. Не самая последняя стадия, но…. Не веришь — загляни в его память.

Я решил обойтись. Наверно, боялся, что слова Фаргела окажутся правдой — и тогда…

— Я не буду его пить, — проговорил я, отворачиваясь. Отодвинулся подальше и сглотнул слюну.

— Твое право, — согласился Фаргел и, подойдя, склонился над парнем сам.

Я не препятствовал ему. Вряд ли кто-то из смертных меня поймет. Так и грезятся реплики типа «Как ты мог?!», «Почему ты не вмешался?!», «Какой ты после этого человек?!» и так далее. Таким болельщикам, ратующим за правое дело, отвечу: «Вы хотите слишком многого; требуете того, чего я не могу дать в принципе. Представьте, что изнываете от голода. Кто из вас предпочтет умереть самому, но не убить какое-то животное или сорвать с дерева плод? Ах, они неразумные существа? Извините, у вампиров нет выбора.

Мы можем выжить, питаясь птицами, грызунами, даже рыбами. Вы тоже можете питаться баландой. И что — много желающих? Нас можно считать ренегатами, убийцами, продавших душу дьяволу. Как фантазия развернется. Можно ненавидеть нас, бояться, но — не презирать: мы — глубоко несчастные существа. Я — точно!»

До сего момента я не понимал всего ужаса положения, в котором оказался. На моих глазах одно разумное существо лишало жизни другое, а я не просто не вмешивался; я боролся с собой, чтобы остаться человеком. И, похоже, эту борьбу проигрывал. Оставалось только с этим согласиться.

И — проиграв бой — выиграть войну. Я прыгнул с крыши, с глухим «бум» приземлившись на тротуар.

Кто-то испуганно взвизгнул. Потом обалдело ойкнул, когда свалившаяся сверху туша вскочила на ноги и резво побежала прочь. Вот разговоров-то будет!

Я наддал еще. Теперь я мог соперничать в скорости с несущимися по мостовой автомобилями. Конечно, я без труда лавировал между прохожими.

Если мыслить здраво, такое поведение трудно назвать разумным. Чем больше подстраиваюсь под окружающий мир, тем лучше для моей безопасности. А я что делаю?

Я перешел на шаг. Огляделся. Место было безлюдное, подходяще. Правда, у киоска тусовалась тройка парней, но эти — стояли спиной и не видели, как я мчался. Значит, все нормально.

В голове прочно засела сцена недавнего пиршества Фаргела. Меня мелко трясло. Не бегать же с дикими глазами, пугая людей?!

Я подошел к киоску: может, разглядывание ассортимента позволит отвлечься? Стоявший рядом парень мельком взглянул на меня. Отодвинулся, освобождая место. Потом глянул еще раз и отошел вовсе.

За стеклом громоздились пачки сигарет, упаковки с чипсами, жвачка — стандартный набор. Все как всегда. Но я старательно делал вид, что вижу это впервые.

Меня тронули за плечо:

— Слышь, сколько время?

Я оглянулся. Передо мной стояла давешняя тройка парнишек. Не ушли, значит…

— Н знаю: часов нет.

Я повернулся обратно.

На плечо легла тяжелая длань.

— Слышь, дай закурить!

Я извернулся, сбрасывая чужую руку:

— Не курю.

— Чё, борзой, что ли?! Дай, говорю, закурить!

Не знаю, как бы выпутался ранее. Наверное, дело бы закончилось тем, что об меня вытерли ноги. Так что мальчикам предстояло расплачиваться и за прежние мои страхи.

— Не курю.

Теперь мы стояли лицом к лицу. Ребята грозно хмурили брови, нервно дергались и, всячески разжигая ярость, готовили себя к предстоящему развлечению.

— Ты че, козел, ох…ел, что ли? Дай, с…ка, сигарету!

— Каждому по сигарете, — добавил доселе молчавший парень.

— По три, — ухмыляясь, постановил третий. — За п…здоболство.

— Не курю, — еще раз повторил я.

— П…здишь, с…ка, — с наигранной грустью сказал первый. — В рыло захотел?

— У меня. Нет. Сигарет.

— Во наглый, с…ка! — удивился второй. — Ну, пошли за киоск.

Был бы я прежним, ни за какой киоск бы не пошел. Впрочем, уволокли бы силой. Оставалось бы только орать погромче. Вряд ли бы это помогло: народ у нас законопослушный: во всякие пьяные разборки не вмешивается. Можно было еще постучать в киоск и попросить вызвать милицию, но до этого почему-то мало кто додумывается.

Я послушно двинулся в указанном направлении. Парни дружно топали следом, предвкушая потеху.

Я остановился. Ребятки взяли меня в классическое кольцо и приступили к делу.

— Карманы выворачивай! — прорычал второй, пододвигаясь вплотную. Пока без рукоприкладства.

Я подчинился. В карманах нашлось немного мелочи, которую я зажал в руке — и больше ничего.

— Видите, сигарет нет, — сообщил я и немедленно заработал увесистый подзатыльник.

— Ты чё, с…ка, за слепых нас держишь?! — по голове дали еще раз. К монетам протянулась жадная длань. — Дай сюда!

— За что??

— За беспокойство! Или ты, козел, недоволен?!

…Я оставил их в жалком положении. Обошелся без переломов. Хотя — очень хотелось оставить чего-нибудь на долгую память. Можно считать, что парни легко отделались. Но глупо было бы надеяться и ждать от ребят благодарности.

Помятым, с парой синяков на наглой физиономии, им предстояло добраться до какого-нибудь источника тепла. Очень быстро, учитывая, что из одежды у них осталось та, что выше пояса. Трусы, поколебавшись, я решил не трогать. Остальное, включая обувь — изорвал на куски. А всю найденную в брюках наличность забрал. За беспокойство.