Ночью мы не зажигали факелы, используя походные фонари. Временами мы выглядывали в окна, дожидаясь прибытия вертолета. Перед нами раскинулся опустевший город-призрак. Факелы, горевшие на обители Железного Великана, потухли. Недвижимая и темная, она покоилась в отдалении.

Боль возвращалась каждый раз, когда истекало действие доз, но у Басолузы нашлось достаточно медикаментов. Ночь вышла без крови, и все это время Басолуза вводила Варану морфин. Мы задрались рано, взявшись за алкоголь, хранившийся в кладовой гостиницы.

Около семи утра раздался спасительный шум.

Ирокез, вернувшийся с рейда, приземлился в центр площадки. Пилот не выключал двигатель, впустую прожигая бензин. Сучка оставила пулемет и спрыгнула на землю. Закурив, она подозрительно осмотрелась. Если бы Варан подбросил сучку, ее бы перемололи винтовые лопасти. Он первым вышел из гостиницы. Приблизившись к чопперу, Варан ощутил запах дизтоплива и металлической коррозии.

— Куда все подевались? — спросила она. — Вы решили нас разыграть?

— Мы никого не разыгрываем. — сказал Варан. — Железный Великан убит.

— Убит? Это правда?

— Да. Панки оставили город. Тут никого нет кроме нас.

Сучка оскалилась, схватившись за голову. Затем она ударила по кабине, закричав:

— Глуши мотор, Резак!

Двигатель заглох. Из кабины выкарабкался панк в солнцезащитных очках и военной униформе. От него разило табаком, потом и мочой.

— Стейла, я не расслышал. Ты могла бы повторить?

— Хорошо, повторю. Железный Великан убит.

— Да вы никак пошутили?

— Не время для шуток, Резак. Этот громила сказал, что Великану крышка.

Резак снял очки. Он смерил Варана безжалостными глазами.

— Этот сказал? — переспросил он. — У меня для таких есть подарок.

— Выслушайте меня. — сказал Варан. — Я знаю, вы этого не ожидали…

— Конечно, — хмыкнул Резак. — Мы этого совсем не ожидали! Эта трясогузка нас по делу выслала, а полет нам в пятнадцать тысяч встанет. Теперь заплати мне эти деньги.

Варан отсчитал ему сорок тысяч. Резак схватил деньги и присвистнул.

— Другой разговор!

— У меня к вам деловое предложение. — сказал Варан. — Со мной еще пятеро ребят. Нам нужно перебраться туда, где можно залататься. Я думаю, вы знаете место.

— Такое место существует. — Стейла кивнул, отпуская колечки дыма. — Оно называется Пустынный Приют. Нечто вроде гостиницы посреди пустыни. Там можно снять комнаты и купить лекарства.

— Там есть доктор?

Стейла развела татуированными конечностями:

— Ты ведь понимаешь, что я не могу это знать. Доктора верно еще не перевелись.

— Вы транспортируете нас туда.

Резак убрал деньги.

— Значит, вас шестеро. Итого нас восемь. — он забрался в кабину и что-то глянул. — С топливом порядок. Перегруза быть не должно. Приют недалеко! Мы вас возьмем!

— Значит, договорились. — Стейла потрогала коробки, прикрытые брезентом. — Даже не знаю, что теперь делать с этим. А ты как думаешь, здоровяк? Что нам делать с этим дерьмом?

— Вам больше некому раздавать его, разве что принимать самим.

— Мы даже не знаем, что это! На упаковках нет названия, срока годности, другой информации. Панки жрали это и получали крылья, но мы, как видишь, можем летать без этого. Птичка стара, зато достаточно мобильна.

— Где вы взяли вертолет?

— На свалке игрушек Кудо. Эта штучка нам бесплатно досталась. Кудо от него давно хотел избавиться, а мы на счастье подвернулись. Там кое-какие проблемы были с винтом и двигателем, но Резак все починил. Я без него никуда.

— Нам нужен большой грузовик. Кудо сможет помочь?

— Грузовик? Наверное, я точно не могу сказать. Да и не знаю, жив ли он еще. Если хотите, могу дать его адрес.

— Обсудим в полете. Подождите, пока мы соберемся. Пока можете хлебнуть.

— Я очень рад, — сказал Резак. — Что ты позволишь нам это сделать.

Мы пьянствовали в гостинице, когда пришел Варан и дал нам полчаса на сборы. Оставив пиво, мы поплелись наверх, чтобы упаковать вещи и приготовить оружие. Стейла и Резак взяли ящик пива и разместились за столом. Резак откупорил бутылку и долго, выпуская дым, смотрел в пустоту. Его красная обветренная пасть выражала изнеможение. Стейла взглянула на него и тоже закурила. А потом они чокнулись, выпив за здоровье железной птички.

Варан присел рядом с Резаком. Он резко отодвинул локоть:

— Боюсь быть задавленным громадиной.

— Я не такой страшный, каким кажусь.

— Не могу поверить, сколько времени ушло на все это, — заговорил Резак. — На привлечение живого мяса, которое сделало это место похожим на город. Мне говорили, Панк Даун возводили около полугода. Еще около года сюда манили добавочных клиентов, то есть карманы, готовые приобрести Счастье. Поначалу Железный Великан сам перевозил наркотики, но потом нанял нас, потому что хотел экономить свое время. У него это отлично получалось. Вертолет не грузовик — быстро, экономично, но правда дороговато, но это ничего. А тут мы прилетели и сразу все изменилось. Только недавно все это было, а теперь всего этого нет. Железный Великан убит, а мы потеряли работу. — он усмехнулся и отхлебнул. — Панк Даун теперь не важен для нас. Здесь нечего больше делать.

— Вам не обязательно работать с наркотиками. За такое дело можно оказаться в земле. Вы можете начать безмятежный бизнес.

— Любой бизнес, который совершается в этих местах, опасен. Нам нужно лететь туда, где нет этих ублюдков.

— Тебе легко это говорить, — вмешалась Стейла. — Мы могли бы запросто улететь с тобой хоть на край света, будь у нас много топлива. Вся проблема в том, что вертолет поедает много реактивной радости. Рано или поздно она закончится, ты знаешь это.

— Да, знаю. Рано или поздно топливо кончится. Запасы не вечны. Если так случится, я буду готов идти с тобой пешком, но если вдруг откажет двигатель, нам тоже придется идти пешком. И если нашу птичку собьют, и мы как-нибудь случайно выживем, нам тоже придется топать. В конце концов, мы найдем уютное место, а там будем жить в мире. Построим свой дом, наплодим детей и засадим огромный огород. Мне больше ничего не нужно в этой гавенной жизни.

— Я с тобой до конца, любимый. — Стейла подняла бутылку. — Да будет так!

Они снова чокнулись, однако теперь они выпили за мир. Стейла нахмурилась, когда в бутылке заплескалась четверть.

— Интересно, где-нибудь существует мир? — сказала она.

— Я никогда не думал об этом. — сказал Варан.

— Мир есть там, где нет животных. Там где они еще не успели загадить. Мне лично кажется, что мир есть за океаном, но мы не сможем его переплыть, потому что у нас нет суден, способных работать. Если бы у нас было нечто большее, чем просто вертолет, мы могли бы одолеть океан и посмотреть, но и этого нет у нас. И только потому мы будем искать мир здесь. На этом проклятом континенте, но я вот думаю, что есть способы для создания мира. Способы вполне реальные, потому как отпадает необходимость строить космические корабли и прочий хлам. Например, можно просто возводить города, но только такие, где никогда не будет животных. Для этого достаточно будет устроить там охрану и построить высокий забор.

— Как я понял, ты хочешь устроить глобальную герметизацию, — Резак вытащил нож и стал уродовать им стойку. — Но это невозможно, детка. Невозможно только потому, что рано или поздно произойдет разгерметизация. Отсутствие еды, эпидемия, чужое вторжение, неважно как, но рано или поздно это случится. Капля кислоты попадает в стекло, и вот оно дает трещину, начиная пропускать воздух. Лично я думаю, что чем меньше группа, которая интересует животных, тем меньше шансов у них останется для ее обнаружения. А мы с тобой очень незаметная компания.

— Особенно когда летим посреди пустыни!

— Брось, пока мы в вертолете — мы неуязвимы. Я любого засранца на этой штуке проучу.

— Есть только один способ достичь мира, — сказал Варан. — Но этот способ так же нереален, как полное истощение солнца через восемнадцать дней. Он нереален только потому, что я, и вы, и все мы — животные. Пусть с разными убеждениями, и в разных оболочках, но факт остается фактом — мы убиваем друг друга ради того, чтобы выжить здесь и сейчас. Признаюсь, я не видел и не знал людей в последние двадцать лет. Поймите, мира можно достичь, только уничтожив нас всех. Идея его создания окончится провалом. Если мы попытаемся заточить звериную массу в клеть, она объединится и разорвет ее в щепы как бумажный пакет. Вы не обретете покой, даже если улетите на самый отдаленный край континента. Животные везде достанут вас. У нас остается единственный выход — прожить так, как вынуждают обстоятельства.

— Про людей не нужно рассказывать. — возразил Резак. — Вам лучше стоит последить за собой. Мы знаем, что за нами не кроется пустых убийств, а вот за вами и вашими пушками? Нет, я не буду устраивать допрос. Разумеется, убийство Железного Великана — неоценимая услуга для Панк Дауна, но только не для нас.

— Вам нужно всего лишь поискать. С вертолетом это не займет много времени.

Мы спустились, как только собрались, а Басолуза сказала:

— Теперь мы готовы.

— Нас подбросят в отель. — сказал Варан.

— Я думала, мы пойдем пешком.

— Я никогда не летал на вертолете. — признался Стенхэйд.

— Быть пассажиром вертолета легче, чем ездить на велосипеде. Куда мы полетим, Варан? Ты выбрал очередное сказочное место?

— Мы полетим в гостиницу. Там я найду врача. Рокуэллу придется подождать из-за неудобных обстоятельств.

Резак написал: "КОНЕЦ ВСЕМУ".

На улице мы болтали и курили, а панки готовили вертолет к очередному полету. Резак из больших канистр накормил птичку топливом, а Стейла проверила шестиствольный пулемет, установленный на борту.

— Пусть вы животные, — говорила она. — Но вы войдете в историю как освободители. Не знаю, что случилось бы с миром, останься Железный Великан в живых. Он бы наверняка собрал армию и пошел добывать необходимое.

Резак убрал канистры и сказал:

— Вертолет готов.

— Пустынный Приют? — спросила Стейла.

— Да, — сказал Варан. — Подбросьте нас в гостиницу.

Резак весело присвистнул, забрался в кабину и включил двигатель. Лопасти завертелись, разогреваясь с каждой секундой, и вот они уже безумно быстро рассекали воздух. Пригнув котлы, мы поочередно забирались на борт и рассаживались в железном чреве птички. Когда мы устроились, Курган все еще не двигался, с опаской разглядывая вертолет.

— Я никогда не любил летать. — признался он.

Он последним взошел на борт. Тогда Резак сказал, чтобы все за что-нибудь ухватились, и потом Ирокез вздрогнул, оторвался от земли и устремился в небо. Унимая дрожь в коленях, Курган все думал, что вот сейчас нас накроет хренова ракета. Басолуза сидела напротив него. Сделав издевательскую гримасу, она промямлила:

— Сукин сын, боящийся летать!

И показала ему средний палец. Курган до крови закусил ладонь.