В какой-то мере нас поразило то, с какой легкостью Харверд открыл нам информацию, которую знал, совсем не подозревая о том, кто мы такие. Возможно, наемники Скарабея отличались от нас униформой или какой-нибудь прочей мелочью. Впрочем, даже окажись мы его пушечным мясом и развяжи огнестрельный бой, их оказалось намного больше, и к тому же они имели свой главный козырь — огромные бронированные грузовики. Куда было соперничать с ними нашей крошке?

Харверд с наемниками отправился на восток. В отличие от него мы заколесили на юг. Именно там нас дожидался Палладиум-Сити. Через сотню километров Стенхэйд наполнил бензобак грузовика. Какие-то пятьдесят литров — недолгий переезд из Дрендала в Арабахо. Как не крути, а это улетученные деньги и горючее уходит без разговоров. Стенхэйд сказал, что, имея при себе такое железо, лучше бы вообще не останавливаться в пустыне, но его опасения были преувеличены. Мы порядком пяти часов прогнали по совершенно голой местности, не встретив никакой биологической опасности.

— Сильное пекло стоит в эти дни. — сказал Дакота. — Животные начнут рейды ночью.

— Творятся великие дела по перевороту мира. — Басолуза наблюдала за пустыней. — Наш Варан, кажется, выходит из ума. Впрочем, в чем-то он оказался прав. С нами со всеми происходит завихрение. Мне стало интересно, что хочет каждый из нас? Мечты, желания, тайны? Хоть что-нибудь вы храните в себе? У тебя есть мечта, Курган?

— Я не создавал себе мечту, — сказал Курган. — Я просто хочу жить, дышать и видеть этот мир. Если у тебя есть мечта, тебе нужно к ней стремиться, но я так не могу. Скажем так, я живу одним днем. День сегодня — вот вся моя жизнь. Вас это не устраивает?

— Ты глупый сукин сын, — признался Ветролов. — Имея мечту, некоторые ублюдки творили невероятные вещи. Если они собирались стать президентами, они ими становились. Они стремились и добивались того, чего хотели, но если ты не стремишься, ты просто дерьмо, способное жить, потреблять жратву и выделять фекалии. С другой стороны вряд ли можно осуществить мечту сейчас. Если ты откроешь магазин, животные могут разгромить его, если купишь ценность — тебя за нее уничтожат. Моя мечта умерла, потому что я родился в разгар всеобщей ненависти. Ты живешь и думаешь, что много добьешься на своем отрезке, но в следующую секунду твоему соседу, который идет в магазин, выворачивают мозги на твоих глазах. Я знаю, это неожиданность! Тогда ты понимаешь, что если не подготовишься, так же убьют и тебя.

— Дакота, чего хочешь ты?

— Иметь здоровую семью. Мой отец говорил, что можно обессмертить себя биологически. Это наиболее оптимальный и действенный способ. Сейчас нет необходимости создавать мировые шедевры или делать вселенские подвиги. Их все равно не оценят, уничтожат или просто забудут. Прекрасно творить и давать новую жизнь. Это все намного лучше, чем оставить после себя паршивое изобретение.

— Кого ты произведешь, Дакота? — спросил Ветролов. — Побочные продукты с повышенным уровнем жестокости? Таких же убийц, как ты сам?

— Дети не рождаются убийцами, и я бы с радостью оставил вас всех, но тут я встречаю баррикады — мы связаны боевыми узами.

— Я знала, что разговор к этому вернется. Черт, надо распродать это железо и запастись тяжелой артиллерией. Интересно, есть ли у Кудо бомбардировщики, которыми можно взорвать землю. Все города, все континенты, все к собачьим чертям. Для общего перемирия, для вечного покоя. Как вам понравится планета-призрак?

— Тебе нужно провериться в психлечебнице.

— Я знаю, Ветролов. Если мне попадется хорошая клиника, я обязательно туда загляну. Стенхэйд, Варан, мы хотим послушать вас! Эй, вы нас слышите?!

Стенхэйд убавил музыку.

— Палладиум-Сити прямо по курсу! — закричал он. — Город-торговец собственной персоной! Взгляните-ка на это!

И тогда мы увидели город.

Палладиум-Сити ослеплял, блистая на солнце громадной серебряной склянкой. Он стоял посреди пустыни на бесконечной равнине, подобной расстеленному покрывалу. Не было видно ничего, что могло защищать город, кроме разве что внутренней охраны, но Варан не представлял, сколько животных в ней сосредоточено. Ухабы, покрывавшие равнину, наконец, закончились. Ощутив ровную поверхность, Стенхэйд добавил машине скорости. Он подвел грузовик к единственным воротам и остановился, когда группа вооруженных самцов заслонила наш путь.

Самый большой подступил к окну Варана.

— Добрый день, — сказал он. — Что вы хотите провезти?

Варан наклонился к окну.

— Мне обязательно отвечать?

— Если вы умалишенные, вы можете провезти в город взрывчатку и взорвать его под корень. Поэтому я спросил вас, что вы провозите. Мне незачем казаться героем. Это всего лишь моя работа. Будь у вас рюкзаки, я запросто бы вас пропустил, но большая машина может таить большой сюрприз. Так что вы везете?

— Я поражен твоим добродушием. Мы транспортируем тяжелое оружие. Сорок боевых игрушек. Нам нужно найти торговца, который скупит все это. Ты можешь нам помочь?

Самец посмотрел в распахнутые ворота. Подумав, он взглянул на Варана и сказал:

— Вам нужно к Сатиру обратиться. Он самая крупная шишка в Палладиум-Сити. Сатир выкупил все, что продавалось, и захватил все, что неважно охраняли. Все подчиняются Сатиру и платят ему налоги. Он нанял нас для охраны ворот, но у него еще много подручных. Он собрал возле себя самых прожженных головорезов со всей округи. Их называют Кровавая Свита Сатира, так что полегче с ними. Это крутые ребята.

— Ты слышал, Варан. — прошептал Стенхэйд, выделывая обезьянью гримасу. — Нам нужно отсюда смываться.

— Спасибо за лекцию. Мы будем осторожны. Теперь вы нас пропустите?

— У вас хорошая машина, такой несложно испугаться. Сейчас поезжайте прямо, а на главном перекрестке свернете направо. Там поедете прямо и упретесь в резиденцию Сатира. Путь прост — этакая виселица без веревки. Сатир всегда интересовался хорошим оружием. Удачного бизнеса, ребята. — он крикнул подручным: — Разойдитесь, пусть они проедут!

Самцы отступили, и тогда Стенхэйд нажал газ. Миновав ворота, мы достигли главного перекрестка и там свернули направо. На его окончании виднелся огромный дом, обнесенный высоким каменным забором. Сатир отгрохал нехилое жилище. В воротах стояли четверо здоровенных скотов.

Стенхэйд посигналил им. Ублюдки зашевелились и подошли.

— Что вам нужно? — спросил один.

— Охранники на воротах направили нас к Сатиру. — сказал Варан. — Нам нужно продать оружие.

— Пушки в кузове?

— Да.

— Я посмотрю, что вы везете.

— Посмотри.

Ублюдок Сатира подошел и откинул брезент. Холодный ствол Дуранго уперся в его бычий лоб.

— Пиф-паф! — Басолуза сделала губы трубочкой. — Ты уже мертв, любимый!

— Не шути так больше.

— Как скажешь, мистер пистолет!

Отведя ствол волосатой кистью, он заглянул вовнутрь. Дакота, Курган и Ветролов, облитые потом, молча смотрели на него из полутьмы. Курган приподнял брезент и указал на оружие.

— Самое обыкновенное оружие. — сказал он. — Ты еще не насмотрелся?

— Привет, ребята. У вас хорошие пушки. Интересно, где вы их украли?

— За такие сведения можно лишиться головы. — улыбнулся Дакота.

Ублюдок тупо ощерился.

— Ладно, дальнейшие дела обсудите с Сатиром. Проезжайте во двор, но только не делайте глупостей. У нас достаточно стволов. — он взглянул на Басолузу. — И держите на привязи вашу суку.

— Ты слышал, Стенхэйд, нам можно ехать! — Ветролов ударил по кабине. — Давай же, трогай! Или ты в штаны там наложил!

Стенхэйд расхохотался, и машина заехала на двор. Ублюдки Сатира закрыли за нами тяжелые металлические ворота.

— Стенхэйд, не глуши мотор. Если начнется пальба, тебе придется поработать.

— С чего ты взял, что будет пальба, Варан? Они не совсем умалишенные, чтобы стрелять просто так.

— Вы все сидите в машине. — предупредил Варан, выбираясь из кабины. — Я сам с ними поговорю.

Он сразу испытал множество кровожадных взглядов, грызущих его со всех сторон. Умен оказался тот, кто назвал свиту Сатира кровавой. От всех этих головорезов так и отдавало запахом крови. На их счету, вероятно, числилась не одна сотня голов. Варан подумал, что в такую жару Сатир скрывался дома, дабы не быть испеченным, однако он оказался на виду. Он восседал за столом под тканевым навесом, устроенном на толстых шестах посередине двора, и этот навес создавал отличную тень. Стокилограммовая выхоленная свинья. У нее были длинные седые волосы и мерзкое поросячье рыло. Сатир с упорством обжоры трудился над тарелкой мяса, противно чавкал и утирал блестящие пухлые губы. На нем был дорогой пунцовый халат. Его рукава пропитались жиром.

Псы Сатира небольшими группами разместились на дворе. Варан понимал, что любая оплошность закончится чьей-либо кровью. Он встал перед Сатиром, размялся и привольно закурил. Варан затягивался всей грудью, посматривая на Сатира сверху вниз. Урча от наслаждения, он отбросил на тарелку обгрызенный мясной кусок. Сатир поднял на Варана маленькие свиные глаза, ткнул в него мясистым пальцем и расхохотался.

— Смотрите, он курит! — запищал он. — Смотрите же, он курит, потому что нервничает! Он не может держать себя в руках, когда стоит рядом со мной! Все боятся Сатира! Все должны подчиняться ему! Сатир управляет городом Палладиум-Сити!

Кровавая свита Сатира загоготала. Убивая сигарету, Варан не сводил с него глаз. Докурив, он кинул окурок в тарелку и сказал:

— У нас тяжелое оружие, Сатир.

Сатир оборвал поросячий смех, не замечая пепел, осыпавший мясо. Его глаза блеснули, пухлое, налитое кровью рыло побагровело.

— Мне нравится тяжелое оружие! — воскликнул он. — А знаешь, почему оно мне нравится? Я скажу тебе, большая бесстрашная громадина. Потому что такое оружие может натворить много бед и посеять страх. И тем, кто боится страха и бед, лучше поскорее распрощаться с этим оружием!

— Я не боюсь страха и бед. Мне нужно продать эти штуки и получить деньги.

— Вы видите, он меня уже не боится! — пискнул Сатир, делая гримасу. — Он не боится страха и бед! Ему надо просто продать оружие!

— Я думал, что нас направят к торговцу. Но вместо этого я вижу паршивую свинью.

Сатир вскочил, выпучивая глаза и пуская слюни. Тройка его псов двинулась к Варану.

— Не двигайтесь, суки! — крикнула Басолуза, лежа с винтовкой на крыше кузова. — Я превращу вас в покойников!

Псы остановились, определив ее марку.

— Так мы будем торговать? — сказал Варан.

Рыло Сатира смягчилось.

— Вы оскорбили меня в моем доме, — заговорил он. — Но я не буду доводить до крови, потому что сегодня я милосерден. Знаете, повар приготовил мне хорошее блюдо. И хотя я сохраню здесь мир, но аппетит вы все же мне испортили. Да, конечно же, мы обязательно будем торговать. Я буду лично с вами торговаться. Совершение любой сделки для меня есть удовольствие, которое не возместит даже полная тарелка мяса. Нельзя назвать день базарным без торгов и стоящей взаимовыгодной операции. Я чувствую, вы решили провернуть серьезное дело.

— Ты прав, милый поросенок! — хихикнула Басолуза. — Мы сюда не веники продавать приехали!

— Какая забавная сучка. — Сатир прищурился. Он спросил своих псов: — Что у них в машине?

— Пулеметы и напалмы.

— Пулеметы и напалмы, говорите. — Сатир хмыкнул, пощипывая мясистый нос. — Что ж, это очень даже неплохо! Самое настоящее тяжелое оружие! Пулеметы и напалмы! А сколько, если не секрет?

— Сорок единиц. — сказал Варан. — Двадцать огнеметов и двадцать пулеметов. Ты заинтересован, Сатир? Хотя я и так вижу, что ты заинтересован.

— Вы правы, я очень заинтересован. Я только начал входить во вкус. Вы меня заинтриговали. Оружие новое или старое, с дефектами или без дефектов, какой марки и с какого завода, и есть ли к нему патроны?

— Курган, железо сюда!

Курган принес пулемет и напалмовый аппарат. Он сложил оружие на столе перед Сатиром. Сатир долго изучал железки. Он скалился, морщился и улыбался. А потом он сказал:

— Кажется, оружие только что с фабрики. Или я ошибаюсь?

— Это неважно. Важно то, что оружие работает и стоит немалых денег. За всю партию нам нужно пятьсот кусков. Это окончательная цена.

— Эти умники наглые! — крикнули псы Сатира.

— Они наглые в меру, а вы заткнитесь, когда я говорю! — Сатир пригрозил псам пальцем. — Сказать по правде, ваше оружие стоит намного больше. Неважно, сколько на самом деле, но ваша цена — пятьсот тысяч. Что ж, вы кое-что теряете, но и в проигрыше не остаетесь. Я скуплю у вас всю партию. Вам придется подождать, пока подготовят деньги. А сейчас можете перенести оружие в дом.

— Стаскают твои ублюдки. Деньги на стол, а после забирайте товар.

— Черт возьми, они мне нравятся! Приготовьте пятьсот тысяч наличными!

Деньги принесли через полчаса. Басолуза соскользнула с грузовика. Приблизившись к столу, она стала пересчитывать туго перетянутые пачки.

— Вы мне не верите? — сказал Сатир.

— Мы никому не верим, милый. Особенно поросятам вроде тебя.

Сатир вытянул жирную конечность:

— Мне нравится ваша машина! Сколько вы хотите? Десять, пятьдесят, сто тысяч? Я дам любые деньги, только назовите сумму!

— Машина не продается. — сказал Варан.

— Все продается в этом мире, запомните! Я даю вам двести тысяч! Соглашайтесь, пока есть возможность!

— Ты очень настырный поросенок! — Басолуза ощерилась, слюнявя купюры. — Проклятый Боже, сколько же денег!

Псы Сатира освободили кузов, перетаскав оружие в дом.

— Триста тысяч! Только сегодня и только сейчас! Такая машина не стоит и трети того, что я предлагаю!

— Она стоит намного больше.

Варан закурил и посмотрел на ворота. Ублюдки смотрели на него глазами голодных хищников.

— Не сбивайте меня, я так собьюсь со счета. Черт, четыреста четырнадцать…

— Никто не даст вам столько, сколько дам я! Соглашайтесь же! Прямо сейчас!

— Пятьсот кусков! — крикнула Басолуза. — Ровно пятьсот тысяч! Все как положено, мальчики.

Курган принес сумку, свалил в нее деньги и унес в грузовик.

— Сделка завершена. — сказал Варан. — Нам пора ехать.

— Вам нужна ядерная бомба в двести мегатонн? — спросила Басолуза. — Цена бомбы — три миллиона!

Сатир расхохотался, залив подбородок слюной.

— Нет уж, извините! Мы обойдемся более безболезненными средствами! Что ж, как на счет дальнейшего сотрудничества?

— Пока ничего неизвестно. Следующая партия возможна спустя месяц.

— Видите ли, меня мучает другой вопрос. Что вы будете делать с такими деньгами, если не секрет? Это огромные деньги, их невозможно быстро израсходовать. Их надо во что-либо вкладывать или покупать что-либо стоящее. Когда-нибудь они исчезнут, и вы останетесь голышом. Послушайте, я предлагаю вам более разумный выход. У меня есть многое, что может вам понадобится. Именно то, что приносит деньги. Я могу дать вам любое свободное помещение под магазин прямо здесь, в Палладиум-Сити, или, скажем, игорный клуб, или… да все, что захотите! Вам стоит только выбрать и показать пальцем. А деньги… вы и так будете их получать. Наладите свой бизнес, обживетесь тут. Я уверен, этот город вам понравится!

— Когда наше дело покатится в гору, — сказала Басолуза. — Нам придется платить тебе налоги. Вся проблема в том, что мы никому не платим налоги, понимаешь.

— В отношении налогов я все устрою! — Сатир хлопнул в ладоши. — Мы просто делаем вот так, и все налоги исчезают! Не думайте, что вы меня опустошите! Денег у меня более чем достаточно, поверьте! При надобности я смогу выкупить все ваше оружие, но все же… допустим, что вы получите игорный клуб. Нет, конечно, вы его получите, если примете мои условия!

— Все в машину, быстро! — приказал Варан.

— Теперь я понял, что ваше оружие стоит намного больше! — Сатир накалялся. — Игорный клуб со столами, да что там! С целым набором развлечений стоит порядком миллиона, но вы отказались! Вы решили взять деньги, но я сразу понял, что вы можете получить с этих железок намного больше! Намного больше, чем приносят все развлечения в Палладиум-Сити! Итак, что вы хотите? Игорный клуб не единственное, что я могу вам предложить!

— Мы возьмем деньгами.

Сатир приблизился к Варану.

— Где расположен ваш тайник? — спросил он. — Назовите место, и я предложу вам нечто более стоящее. Нечто, от чего вы не сможете отказаться. Только представьте себе огромный крытый наркоцех. Найдете башковитых голов и наладите производство. Миллион чистой годовой прибыли — это как минимум! На вашем месте я бы обязательно согласился!

Варан забрался в кабину и крикнул:

— Открывайте ворота! — и добавил Сатиру: — Если мы обнаружим слежку, мы перебьем всех.

Псы Сатира раскрыли ворота, они расступились, когда тяжелый грузовик покатился в их сторону.

— Вы напрасно отказываетесь! — верещал Сатир, выступая вслед грузовику. — Это выгодное предложение! Ну что же, вы сами сделали свой выбор!

Стенхэйд выгнал машину за ворота, после чего псы закрыли их. Оставшись с другой стороны, Сатир смотрел на нас с бесконечным сожалением. Потом он внезапно исказился в чудовищной гримасе, оскалив крупные желтые клыки. Мы прекрасно видели это.

— У него мерзостное рыло, — сказал Стенхэйд, давая задний ход. — Будь моя воля, я спустил бы ему кишки.

— Сукин сын нас думал приманить уловками.

Басолуза возникла в окошке.

— У нас запахло денежками, вы знали?

— Дай мне десять кусков, детка. — попросил Варан.

— Забыл веревку и мыло?

— Пойла на всех возьму.

На перекрестке Стенхэйд свернул налево и погнал к выходу. Варан приказал ему остановиться, как только машина достигла ворот. Около них он спрыгнул, свистнув бритого самца. Самец приблизился медленно.

— Ну, как прошла сделка? — спросил он.

Варан протянул ему толстую пачку купюр.

— Бери, это ваши премиальные. Вы помогли найти покупателя.

— На счет покупателя я понял, но десять кусков так просто не дают. Так что мы должны натворить?

— Ничего. Сатир — законченный ублюдок, у него хренова туча денег. Судя по тому, как ты сомневаешься, он мог бы платить тебе больше, но он этого не делает. Сатиру выгодно задарма содержать устойчивое мясо, особенно то, которое ошивается за пределами его резиденции. В данном случае — тебя и твоих ребят, так что не спрашивай и бери, пока дают.

Бритый самец взял пачку и пожал плечами.

— Мы не знаем, что у него там творится. Но ты прав, платит он нам скудновато. Спасибо за деньги. Если что, я Массарк.

— Видишь, как все замечательно. Даже самые крупные проблемы зачастую устраняются оружием, а мы как раз его прочистили и зарядили. До скорой встречи, Массарк.

— Ты переборщил с подачкой, Варан. — сказал Стенхэйд, когда Варан вернулся на сидение. — Ты дал им слишком много.

— Это будет нам только на пользу. Шансы Сатира урезаны. Десять кусков для нас ничего не значат. Теперь мы с вами богачи.

Когда грузовик тронулся, Басолуза задрала топик, обнажив молочную грудь.

— Эй, счастливчики! — крикнула она. — Сладкий прощальный сюрприз!

Самцы на воротах ощерились и начали свистеть.