Этот сукин сын Варан выбрал меня. В какой-то мере он был прав. Я действительно совершил ошибку. Пристрелил двух придурков. Откуда мне было знать, что они ничего не сделают? Если боишься чего-нибудь, прими меры, и будь уверен, что этого не случится. Когда я убил панков, я был уверен на все сто.

По моей вине Дакота получил пулю, погибло пятнадцать панков, и взорвался дом. По моей вине Оружейник и Фарла отправились к небесным праотцам. По моей вине мы остались без нового оружия. И еще я получил от Варана поучительную лекцию. Конечно, я пустил ее мимо ушей. Мне было неизвестно, что случилось с Косметикой.

Наверняка она покинула дом до того, как он взлетел на воздух.

Почти всю ночь мы просидели в баре, болтая о всякой чепухе. Скотины выпили намного больше нас. Басолуза и Стенхэйд сняли новый двухместный номер и прохрапели до утра. Днем они приходили в себя, потягивая минералку в баре. Басолуза извинилась за все, что наговорила бармену. Ей было весело.

Истощенный операцией, Дакота всю ночь хлебал воду, а когда очнулся в полдень, сожрал много мяса, которое приготовил Ричард. Варан ему все рассказал, а еще пообещал оплатить проживание на неделю вперед. Дакота сказал, что подождет нас неделю, но предупредил, что если мы не вернемся спустя это время, он будет вынужден уйти из Кармада.

— Мы вернемся намного раньше. — уверил Варан.

На рассвете скотины закопали покойника. Всю ночь его высушенное тело пролежало в номере, не подверженное разложению. Мы сразу сообразили, что дело нечистое. В такую жару ублюдки разлагались за три часа. Вечером наши группы подготовились к выступлению. Перед выходом я сказал Варану, что не погибну там, где погибла шестая скотина. Варан попросил меня заткнуться, что я и сделал. Когда мы выступали из Кармада, мы наблюдали дымящиеся остатки дома Оружейника. Фарла все еще лежала там, где упала с момента взрыва. Никто не похоронил ее. Мы видели животных, бродящих среди развалин. Они растаскивали все, что сумело уцелеть после взрыва.

— Поганые ублюдки. — сказал Стенхэйд. — Жаль, что не осталось полицейских.

— В этих, кажется, можно стрелять без предупреждения! — заметила Басолуза.

— Думаю, — сказал лидер скотин. — Нам не стоит их трогать. Они нам не насолили.

— Будь я полицейским, — сказал Варан. — Перестрелял бы всех.

Лидер скотин рассмеялся.

— Ваш главный очень злой!

В преддверии ночи мы прибыли на Арабахо. Чтобы оказаться незаметными, мы расположились с наружной стороны ограды, скинули снаряжение и передохнули. И вот теперь, попивая пиво, я молча томился у забора, прислушиваясь к любым инородным звукам. Ветролов с ракетницей сидел у меня за спиной, дыша мне в затылок.

— Не дыши мне в затылок. — сказал я.

— Почему?

— Ты дурак, Ветролов. Не дыши мне в затылок.

— Я? Дурак?

— Ты дурак, который дышит мне в затылок.

— Спасибо. Так и напишу.

— Пиши заглавными. Будет лучше видно.

— Нет, я лучше заменю "дышит" на "стреляет".

— И точку не забудь.

— Слышишь?

— Что?

— Шаги. Вон там, слева.

Я прислушался.

— Шаги? Ты уверен?

— Черт, Дакота бы наверняка услышал.

— Забей. Тебе показалось.

Скотины разместились рядом и курили. Их лидер и наш Варан, как самые большие задницы, рассуждали о том, кто из нас полезет на баррикады. Лидер скотин тупо рассматривал округу.

— Сначала он выбежал вот отсюда, — говорил он, указывая рукой. — Пробежал туда и упал на ровном месте. После этого снова вскочил и вернулся к ограде. Мы не притрагивались к нему около получаса, а потом завернули в покрывало и унесли в Кармад.

— Он скончался на ровном месте? — спросил Варан. — Может быть, он запнулся о невидимый камень!

— Повезет, не повезет… — гадала Басолуза, обрывая лепестки цветка.

Варан посмотрел на нее и расхохотался.

— Большая невидимая дубина! — воскликнул он, толкая лидера скотин. — А кто же тогда большой невидимый умник?!

— Не повезет, — Басолуза выдохнула. — Видите, нам нужно отсюда убираться.

— Ничего не бойся, Курган. — сказал Ветролов. — Если что, я прикрою тебя ракетой.

— Пробей мне сердце, если они схватят меня.

— Ужасные создания, обитающие во мраке бункера. Они только и ждут, когда ты появишься.

— Если честно я немного напуган этим нечто. Я видел того покойника.

— Я тоже его видел. Это не значит, что нам нужно останавливаться.

— Посмотри на асфальт. Самый обыкновенный асфальт, каким укладывали дороги прошлого. Что могло убить его?

— Давай рассуждать логически, приятель. — глаза Ветролова забегали туда-сюда, вверх-вниз. — Если он добежал до середины площадки, а после вернулся и свалился замертво, стало быть, есть несколько причин. Во-первых, где-нибудь в стене бункера могло быть орудие. Скажем, этакий компактный игломет. Одна игла со смертельным ядом в кровь и конец. Во-вторых, он мог наткнуться на невидимую преграду, которая поражает мозг и валит с копыт. В-третьих, его пробег мог закончиться элементарным сердечным приступом.

— Конечно, и потом он всю ночь лежал как новенький. Вспомни, в нем даже крови не было. Он засох как растение.

— Курган, я не знаю, что там, но твоя суетливость меня напружинивает. Это Басолузе начертано обрывать лепестки, а нам с тобой нужно действовать. У нас другое мышление. Мы можем сделать тысячу догадок, но так и не узнаем истины, пока не ступим на этот асфальт.

— Я сделаю это. Я не буду требовать для себя замену. Если Варан сказал, так тому и быть.

— Если боишься, могу пойти вместо тебя.

— Я сказал, что сделаю это.

— Не нужно геройствовать. Если ты боишься, просто объясни, как есть. Варана нетрудно убедить, ты знаешь это.

Я полуобернулся и крепко стиснул плечо Ветролова.

— Ты меня не понял. Я повторяю, что сделаю все сам. Повторить еще раз?

Ветролов хмыкнул, поднялся и зашагал вдоль ограды.

— Я хотел бы взорвать наши мысли. — напевал он. — Я хотел бы посеять тоску.

Где-то в темноте зажурчал естественный ручеек.

— У нас гора тяжелого оружия. — хихикнули скотины. Они тряхнули всем тяжелым, что у них было. — Ты можешь не беспокоиться за свой зад. Мы вовремя разнесем твою проблему.

— Вы разнесете меня вместе с округой. Так что сидите тихо. Я не люблю недоумков.

— Эй, осторожней со словами.

— Между нами десять метров. Не нарывайтесь на мой дробовик.

— Послушайте, — заговорил Стенхэйд, сидевший позади нас. — Вы уже час наблюдаете за этим местом. Кто-нибудь увидел что-либо подозрительное?

— Ничего подозрительного. Это место кажется самым мирным на свете. Прямо забегай голышом и делай что хочешь.

— Что мы будем делать? Меня напрягает сидеть здесь просто так.

— Стенхэйд, — шикнула Басолуза. — Не напрягайся, а то перегоришь.

Вернулся Ветролов. Он прислонился спиной к ограде. Сетка звякнула и задрожала.

— Я был рядом с будкой. В нее действительно не заберешься. Странное место. Стен сейчас вернется.

— Я уже здесь.

— Черт, а кто тогда там?

— Где?

— Около будки. Там кто-то был. Я окликнул тебя, но кто-то скрылся за бункером.

— Ветролов, не кури дрянь.

— Эй, я только выпил!

— Всем когда-нибудь кажется. Вот и тебе показалось. Сначала шаги, потом какой-то кто-то. В конце концов, я сидел у тебя за спиной.

Мне надоело отсутствие подвигов. Я незаметно пробрался к Варану. Его массивная пасть излучала веселье.

— Что будем делать, командир?

— Не знаю. Мы не увидели ничего, что могло быть опасным. Не исключено, что бедняга скончался сам.

— А его состояние?

— Быть может это действие радиации. Эта тварь никого не обошла.

— Черта с два это ваша радиация. Это хорошо замаскированное оружие, которое клеит всех без разбору. А пока мы тут с вами болтаем, кто знает, что его не наводят на наши оболочки. Варан, отдай приказ, и я пойду туда.

— Ты недавно остерегался.

— У меня появился интерес. Нужно покончить с этим трепом.

— Курган, сколько ты выпил?

— Это для храбрости. Я отлично соображаю. Варан, я жду твоих слов.

— Ты прав, пора заканчивать с этим. Раз уж бедняга скончался на площадке, не будем исключать того, что она может быть опасна. Слушай, сейчас ты убыстряешься и на максимуме преодолеваешь площадку. Посмотри, асфальт кончается, не доходя до стены бункера. Там есть место, где тебе можно передохнуть. Сначала доберись до настоящей земли, а там мы решим, что делать дальше. За тыл не беспокойся. У тебя тут нехилое огневое прикрытие.

— Если я умру, не оставляйте меня червям.

— Мы не оставим тебя, обещаю. Действуй.

— Скажите еще раз, как это случилось? — спросила Басолуза.

Лидер скотин забасил:

— Ну, он сделал десять шагов после ограды и грохнулся. После падения лежал некоторое время, а потом вскочил, добежал до ограды и снова рухнул. Перед тем как он упал, я ощутил еле уловимую вибрацию в земле, будто мимо прогнали железнодорожный состав.

— Ваш напарник уже был мертв.

— Милашка, я своими глазами видел, как он встал. Он не мог быть мертвым.

— Он умер как только система защиты его накрыла. — продолжала Басолуза. — После смерти у него сработал примитивный двигательный рефлекс. Представьте, что беднягу на большой скорости сбивает машина. После столкновения он импульсивно вскакивает, пробегает несколько метров и валится мертвым. То же самое произошло с вашим неудачником. Он мог пробежать и в другую сторону. Тогда бы вы вернулись впятером. Извините, но хирург пытался реанимировать мертвую тушу. Я все сказала. Ваши предложения?

— Есть другие входы в бункер? — спросил Варан.

— Других входов нет. Мы тут все облазили вдоль и поперек. Крыша и стены закрыты. Там сплошная железобетонная масса. На счет будки вы знаете. В любом случае нужно преодолеть эту площадку.

— Ладно, Курган. Я забыл про Оружейника и Дакоту. Дьявол с ними. Послушай, у тебя железная физика и гибкое тело. Пусть Басолуза отсидится сегодня, потому что ты как никак будешь покрепче этой суки. Черт знает, что там запрятано впереди. Удачи тебе.

Я вернулся к месту, где в ограде была округлая дыра. Там сидели Ветролов, Стенхэйд и остальные скотины.

— Они тебя гипнотизируют. Они хотят, что бы ты умер. — зловеще шептал Ветролов. Он наставил на меня черное жерло ракетницы. — Смотри же в этот шар судьбы! Он выведет тебя из забвения! Сукин сын, вперед и хватит греть тут задницу!

Ко мне подступила Басолуза. Она удержала меня за рукав.

— Постой. Мне кажется, на этой площадке срабатывает кое-какое страшное оружие. Когда кто-либо вступает в зону поражения, появляется этот гул, а жертва получает смертельную дозу. Тебе нужно как можно быстрее миновать площадку, Курган. Я думаю, где-то на той стороне есть выключатель этого дерьма. Возможно, где-нибудь рядом с дверью. Интуиция подсказывает мне. Но если я ошибусь, прости меня. Будь я командиром, я бы тебя не отпустила.

— Басолуза, я тебя обожаю. Ты моя вторая мать.

Ветролов поднял правую руку и сказал:

— Торжественно клянусь оставить тебе лучшее дерьмо, если ты откроешь нам дорогу к этому чистилищу! И трижды аминь…

— Ветролов! Не нервируй Кургана, я прошу тебя! Посиди тихо и дай нам подумать!

— Что будет, если у меня не получится открыть дверь?

— Точно так же вернешься назад. — сказал Стенхэйд.

Он нашарил в темноте камень и перебросил его через ограду. Камень упал на середину площадки. Ничего не произошло.

— Видишь, для активации заряда нужны объекты, излучающие тепло. Ты как раз для этого подходишь!

— Ваш неудачник собирается действовать? — спросил лидер скотин.

— Вперед, Курган! — подбодрил Варан. — У тебя все получится! Включите фонари!

Пятерка фонарей разорвала темноту.

— Хорошо, у меня получится, все обязательно получится.

За оградой находилась обширная, поросшая сорняками асфальтовая площадь. Сразу за ней виднелся тяжелый арочный вход. Над ним висела истрепанная табличка:

ВОЕННЫЙ КОМПЛЕКС АРАБАХО. ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН!

Расстояние между оградой и землей не больше пятидесяти метров. Я не жалел, что пользовался дробовиком. Он у меня как раз подходил для такой дистанции. Затянув оружейный ремень, я думал, что лучше бы мне не останавливаться посередине площадки. Я осторожно пробрался в приготовленную кем-то дырку. Этот кто-то наверняка давно откинулся, когда ступил на асфальт и получил ударный сюрприз, а теперь лежал костяком где-нибудь под землей.

Но костей я тут не увидел. Я сделал пару шагов и остановился там, где земля граничила с асфальтом.

Во мне полыхнуло странное чувство. Я ощутил себя подопытным кроликом, которого наблюдали невидимые ученые. Конечно, трезвым бы я испугался куда больше, нежели сейчас. Впрочем, даже сейчас оценивая всю нешуточность этой авантюры, я отлично держался.

Я глубоко вздохнул и сорвался с места.

— Вот так бы сразу! — закричал Ветролов. — Все кобылы тебе завидуют!

— Не останавливайся, Курган! — вопила Басолуза, сотрясая ограду.

Скотины вскочили и смотрели поверх ее башки.

— Только не вздумай останавливаться! — ревели они.

Я как сумасшедший рванул вперед, и вот уже преодолел половину площади. И тут я услышал странный гул. Он родился под землей едва ощутимым, но слышным стал за секунду. У меня щелкнуло в мозгу и зашумело в ушах, а спина покрылась испариной и мурашками. Когда гул готов был разорвать мои перепонки, я бросился в сторону, а затем прыгнул. Я приземлился на конечности, а потом кувыркнулся через башку, как обезьяна. Позади меня раздался такой звук, как если бы где-то далеко разорвалась атомная бомба. Я почувствовал острую боль в спине, будто свалился на матрац йога с дюймовыми гвоздями. После прыжка я остался жив, но оставалось ходу метров на двадцать. Я уже больше не бежал, двигаясь широкими акробатическими скачками. Гул повторился прямо подо мной. Испытанным маневром я отскочил вправо. У меня из ушей сочилась кровь. Мой мозг, казалось, превратился в огромный колокол, по которому нещадно колотили молотком. Второй разряд лишил меня слуха, но я до сих пор был жив. После всей этой акробатики я потерял нужный курс. В третий раз гул возникнул прямо подо мной. Я подумал, что это урчит у меня в брюхе, и оттолкнулся подошвами от асфальта. Приземлившись, я мокрым хребтом почувствовал сухую землю. Собравшись силами, я закричал, что было сил:

— Там что-то спрятано под землей, слышите! Что-то есть под этим проклятым асфальтом!

Фонари со стороны ограды били мне в пасть. Я увидел, как скотины что-то мычали, крепко обнимаясь. Басолуза тоже кричала, но я только разглядел, как она машет мне руками.

— Я не слышу тебя, милая! — проорал я, показывая на уши. — У меня пропал слух!

Я сел на корточки и смотрел на землю. Это была настоящая земля, которая не била током. Она не прогибалась и крепко держала на себе. В нее можно было закопать покойников или посеять плодовые семена, и она бы взрастила их, как женщина взращивала детей.

У меня жутко шумело в котелке, а кровь не переставала бежать. Я все еще надеялся, что слух вернется ко мне. Я не прощу Варана, если останусь глухим. Прошло несколько бесконечных минут, прежде чем я расслышал крик Басолузы:

— Курган, ты еще жив?

— Живее всех живых!

— Поищи выключатель! Он должен быть там!

Я передохнул ровно столько, чтобы отправиться от шока. Потом я встал и приблизился к арочному входу. Это было прочное стальное препятствие, а рядом находилась разбитая панель. Видно до меня сюда пытались проникнуть другие животные. Только все они каким-то образом исчезали, не оставляя после себя костей. Кроме панели я не нашел ничего, что могло бы обезвредить площадку. Ты должен думать, Курган, а если не будешь думать, у тебя ни черта не выйдет.

Я взялся за стену, чтобы найти разгадку. Помимо фонарей, помогавших со спины, я задействовал собственный фонарь и, зажав его в зубах, изучал каждый сантиметр массивной железобетонной преграды. Это была крепкая неприступная штуковина. Везде у меня под ногами лежала земля. Я вышагивал и не опасался, видя, что асфальт лежит как минимум в метре от меня. Чтобы направлять свет фонаря, мне приходилось постоянно вертеть головой. Этот бункер смахивал скорее на бомбоубежище, нежели на военный комплекс. В каком году его соорудили? Пятьдесят, сто, триста лет назад? Его наверняка сделали до начала всеобщей войны.

Фонарь стал выскальзывать. Я накрепко стиснул зубы.

— Не вздумай улизнуть, дорогуша…

Задняя, левая и правая стены бункера оказались чисты. Мы ничего не нашли на их поверхности. Выключатель находился на передней либо же под землей, а туда мы не имели доступа.

— Рассуждай логически! — кричал Ветролов. — Если это оружие работает, значит, им кто-то управляет! И, скорее всего этот кто-то находится под нами! Стало быть, если он умрет, оружие останется включенным, поэтому должен быть альтернативный выключатель для тех, кто оказался наверху!

— Глупости! Оружие может быть запрограммировано на сотню лет вперед, а кто-то веселится в аду!

Слева стена оказалась пустой, но справа я обнаружил большую дверь и тяжелый амбарный замок. Большой замок, покрытый ржавчиной и нехорошей кислотой. Я выбил его пистолетным выстрелом, и когда он слетел, дверь отпружинила мне в пасть. Мне повезло, что я вовремя выплюнул фонарь, а иначе бы он порвал мне глотку. Ухитрившись отскочить, я всем телом прижался к стене, чтобы не выпасть на проклятый асфальт. Он будто шептал мне в спину: "Я размажу тебя, как только ты упадешь".

Фонарь, укатившись на площадку, освещал мои ботинки. Ничего не произошло.

Я кое-как сохранил равновесие, слизывая с губ кровь, бегущую из порванного лба. Мое тело полыхало жаром, покрытое испариной и толстым слоем пыли. Узлы нервов отчетливо реагировали на любые повреждения. Я накалился до предела. Мне казалось, что я вот-вот разорвусь на куски, лопну как воздушный шарик. Сплошная багровая пелена пульсировала и вращалась, застилая мои глаза. Я глубоко передохнул, и наваждение сгинуло.

Пятерка фонарей била в открытую дверь.

— Что там? — сказал я, не решаясь заглянуть внутрь.

— Там никого нет! — крикнула Басолуза. — Это всего лишь ловушка!

Я осторожно заглянул в комнату. Она была прямоугольная, вылитая из крепкой бетонной смеси. Там висел смрадный запах и густая многолетняя пыль. Прокравшись в помещение, я замер, чтобы не провоцировать спрятанные ловушки, если они были. В свете фонарей я увидел переплетения толстых металлических проводов, пожалуй, дюйма четыре в диаметре, и еще рычаг, срубленный по самое основание. У меня возникла мысль, что его растворили какой-то адской кислотой.

Альтернативный выключатель?

Я наобум выстрелил по проводам. Пуля коротко лязгнула, дала рикошет и умчалась в темноту. О да, мне понравилось это приключение. Я перетянул оружейный ремень так, что бы дробовик свободно лег в руки, и несколько раз ударил по стене, но и дробь не помогла. Порвать провода, думал я, порвать их любыми способами.

Я покинул комнату и вернулся к арочному входу.

— Нужно отклеить провода, Ветролов! Пусти туда ракету!

— Шутник! Спрячься за арку!

Ветролов выстрелил, когда я спрятался. Ракета стремительно пересекла площадку, точно проникла в комнату, и тогда комната переполнилась грохотом. Снопы ярких искр, густая пыль, куски бетона — все это вырвалось наружу и рассыпалось по площадке. Ядовитый язык огня облизал внешнюю стену, колыхнулся в воздухе и умер.

Я знал — что-то должно случиться прямо сейчас. Хромая, я выбежал на середину площадки. Подо мной был самый обыкновенный асфальт.

— Неужели? Все чисто! Вы можете идти сюда!

Основная группа миновала площадку и присоединилась ко мне. В конечном счете мы застряли на центральном входе. После раздумий скотины решили, что им не стоит уступать нам, и решили попробовать взрывоопасные пироги, которые хранили в походных рюкзаках. Они не стали жадничать и обложили дверь тротиловой взрывчаткой на восемь килограмм, уверив, что этого должно хватить.

С безумным хихиканьем мы укрылись позади бункера и там одна из скотин с веселым "пи-пи" нажала кнопку дистанционного управления. Когда грянул взрыв, и сотряслась земля мы, прихлопнув руками уши, наблюдали в небе неистовый ураган из пыли, бетона и железа.

Он бушевал несколько секунд, а потом все стихло.

— Вот так мы открываем двери. — протянула вторая скотина и отряхнула одежду. — Как вам это нравится?

— Курган, проверь что там осталось. — сказал Варан.

На площадке не осталось ничего кроме полнейшего разгрома. Тут как будто проплясала тысяча добрых чертей. Взрыв прорвал стальную оболочку двери, обрушил некоторые участки стен, вырвал сетчатое ограждение. Площадка превратилась в сплошной открытый пустырь, и я стоял посреди него, пораженный силой недавнего взрыва. Когда ветер разогнал пыль, я увидел большое полукруглое отверстие, зиявшее под разбитой аркой. Ступая по смеси мусора, я осторожно приблизился к дыре. Как только я пролез в нее, внезапно вспыхнул яркий свет, ослепивший меня. Сердце застучало у меня в голове. Удар, второй, третий… я ожидал от этого фокуса все, что можно было ожидать. Прикрыв глаза, я разглядел длинный железный коридор. После взрыва он тоже оказался завален мусором.

Не это испугало меня.

Я опасался мертвой тишины, царившей в нем. Сзади раздались множественные шаги. В пробоину поочередно забрались мои напарники, а потом, хрипя и вздыхая, тяжелые скотины. Они все сгруппировались за моим хребтом.

— Спокойно, — сказал я. — Не делайте лишних движений.

— Здесь точно что-то интересное. — сказал лидер скотин.

— Почему загорелся свет? — спросил Варан.

— Он загорелся, когда я вошел.

— Это волшебная лампочка. — сказала Басолуза. — Она работает, пока мы добрые. Курган, милый, подойди ко мне.

Басолуза кое-каким аптечным дерьмом обработала мне спину и котелок. Она сделала это, пока был свет, но никто не знал, сколько он будет гореть. Варан дожидался, когда она закончит со мной, а я показывал ему язык и строил смешные рожицы. И вот я уже сидел вымазанный спиртом и перетянутый бинтами, готовый к новым героическим выходкам. Варан оценил мое состояние, а затем сказал:

— Курган, продолжай двигаться вперед. Теперь мы вместе.

— Видите, — зевнул Стенхэйд. — Там дальше идет разветвление.

Конечно, я хорошо разглядел это самое разветвление, уводящее невесть в какую задницу. В моем состоянии мне не следовало бы оспаривать приказы Варана, и поэтому я послушно продолжил продвижение. Мягкая забота Басолузы добавила мне сил, которых, пожалуй, хватило бы на этот коридор. Как только я выступил, за мной возобновились шаги, дыхание и металлическое бряканье. Скотины часто спотыкались на ходу, грубо подталкивая друг друга. Когда я шел, они тоже шли, а когда останавливался они точно статуи замирали позади меня.

— Ты что-нибудь услышал? — тихо спрашивали они. — Что-нибудь там впереди?

— Всемилостивый Отец, — беззвучно шептал я. — Не дай мне погибнуть здесь.

Шаг за шагом, метр за метром мы приближались к заветной развилке. Каждый лишний звук бил мне в мозг, прорезал мой слух, и от этого мне становилось не по себе. Я уже не чувствовал никакой боли, которую доставляли физические повреждения. Я просто вышагивал вперед как недобитая мясная приманка.

Коридор оказался чист. Не доходя развилки, я опустился на седалище, вытер мокрую пасть и передохнул.

— С меня хватит. — я стал массировать икры, сводимые судорогой. — Дальше не пойду, а вы идите к черту.

— Курган, ты настоящий солдат. — сказала Басолуза. — Варан, разреши мне продолжить.

— Иди.

Придерживаясь стены, Басолуза приблизилась к разветвлению. От правой стены она выглядывала направо, а от левой стены — налево. Так уменьшалась вероятность получить рикошет.

Басолуза что-то увидела и спряталась за углом.

— Там только двери и больше ничего.

— Надо же, там только двери! — воскликнула вторая скотина. — Сейчас я к черту разнесу эти двери!

Скотина без раздумий вступила в разветвление с тяжелым пулеметом, предполагая верно, что такое оружие сохранит ее жизнь. После этого мы услышали резкий короткий щелчок, а потом с ужасом наблюдали, как смертоносная огневая мощь за секунды обратила скотину в дуршлаг, переворотила и разметала по стенам ее внутренности и опрокинула, будто игрушечную фигурку.

Она без звука повалилась на пол. Никто не сомневался, что скотина — покойник.

— Господи Боже, — выговорил лидер скотин. — Он только что был жив…

— Да, а теперь он мертв. — сказал Варан. — Ничего не поделаешь, вас осталось четверо.

Басолуза снова выглянула и ничего не увидела.

— Какая-то дрянь расстреляла беднягу. Автоматические орудия. Эти штуки реагируют на все, что засекают в прицельной зоне. Слушайте, у меня есть небольшой коварный план. Мне нужны два гранатометчика, а еще вещевой рюкзак. Кто готов пожертвовать такую редкость?

Варан отдал Басолузе свой рюкзак, освободив его от еды и боеприпасов.

— Отлично, а теперь слушайте внимательно. Гранатометчики встанут по углам, а я брошу рюкзак на середину коридора. Тогда орудия непременно обнаружатся, и вы ударите по ним из ракетниц. Заранее учитывайте, что орудия спрятаны либо в стенах, либо в потолке, либо же в полу, так что предполагайте три точки обстрела. Сколько у тебя ракет, Ветролов?

Ветролов хихикнул так, как если бы слышал глупый вопрос.

— Хватит на этот дом.

Он расположился с одного угла. Скотина с ракетницей замерла напротив него.

— Мы готовы, — шепнул Ветролов. — Только не делай лишних глупостей.

Басолуза не собиралась делать глупости. Она выкинула рюкзак на середину коридора и крикнула:

— Аминь, вашу мать!

Орудия появились сверху, куда и целились ракетчики. Им не пришлось делать лишние движения. Они только зажмурились и нажали курки. Освободившись, ракеты обдали их волной горячего воздуха, с шипением устремляясь к целям. Рюкзак заискрился и подпрыгнул на метр, разорванный на мелкие куски, а часть пуль угодила в скотину-покойника. Орудие со стороны Ветролова уничтожило его, а другое орудие, оставшись без цели, перекинуло огонь на скотину-ракетчика. Ракеты одновременно достигли целей. Орудия вспыхнули и сплющились под натиском ракет, лишенные рабочего питания.

Скотина с простреленным плечом уронила ракетницу. Басолуза наскоро ввела ей морфин и перемотала ее бинтами. Лидер скотин напряженно разглядывал карту.

— Так мы потеряем весь отряд! Тут нигде не указано расположение орудий!

Варан забрал карту и рассмотрел схему здания.

— Персонал знал об этом, а мы — нет. Нужно было дописать, что страховка не гарантируется. Ладно, тут нарисовано, что за этими дверьми расположена еще пара коридоров. Один слева, а другой справа. Обе двери выводят в главное помещение бункера. Только вот что скрывают эти коридоры?

— Мы не пойдем дальше. — сказал лидер скотин.

— Ты думаешь, дальше пойдем мы? У меня тоже появилась отличная идея. Мы разделимся на две группы. Одна группа пойдет в левый коридор, а другая в правый.

Басолуза достала помятый цветок.

— Левый, правый, левый, правый… — бурчала она, обрывая сухие лепестки.

— Откуда у тебя это? — сказал я.

— Фарла подарила. Сказала, это на счастье. Кто знает. Может быть, сегодня нам повезет.

— Если что-нибудь случится, — сказал Варан. — Мы встречаемся в этой комнате. Вы поняли меня?

— Мы тебя поняли. — сказал лидер скотин.

Басолуза сорвала последний лепесток:

— У нас правый, мальчики…

Разумеется, с площадкой и дверью у нас вышло здорово, но теперь, когда погибла вторая скотина, мы прекратили бездумную игру. Условившись, мы разделились на две группы. В первую вошли скотины. Во вторую — Варан, Стенхэйд, Басолуза, Ветролов и я. Мы доверились Басолузе и выбрали правый коридор. Скотины согласились с нами и взяли на себя левый коридор. Нажав кнопки на дверных панелях, мы одновременно открыли двери и переглянулись. У нас у всех были тупые потные пасти. Пожалуй, только у Басолузы остались трезвые идеи и светлые глаза. Я смотрел на нее и думал: "Эта сука проведет нас через ад".

Она внезапно сказала:

— В этих коридорах тоже спрятаны орудия.

— Откуда ты знаешь? — спросил Ветролов.

— У меня странное предчувствие! Эти коридоры полны дерьма! Постойте, мы отправим только одного!

Лидер скотин покивал. Он сделал крест из конечностей.

— Мы больше не будем разделяться! Мы пойдем всем отрядом!

— Пусть они идут. — сказал Варан. — Я пущу только одного.

— Я хочу прогуляться вон туда. — Ветролов указал на дальнюю дверь. — Мне необходимо выплеснуть немножко адреналина. Если я сложусь, вы развернетесь и отправитесь домой.

— Хорошо, мы развернемся и пойдем домой.

Ветролов, придерживая ракетницу, широким шагом отправился вперед. Он крикнул:

— Я взорву этот ад!

Я наблюдал за бритым затылком Ветролова. В такт его шагам колыхался зеленый ирокез, сидевший у него на макушке. Ветролов шагал быстро и широко, будто никогда ничего не боялся в этой жизни. Инстинктивное животное, идущее на удачу. Он сделал следующий шаг, и пол под ним внезапно просел. Ощутив это подошвами, Ветролов не растерялся. Над его башкой открылся потолок, и оттуда спустилось защитное орудие. Дверь в конце коридора автоматически поднялась. Опрокидываясь на спину, Ветролов бездумно выстрелил. Ракета пролетела метра четыре и миновала орудие. Она разорвалась за перекрытием потолка. Из отверстия повалили дым и яркие искры. Орудие отсоединилось. В левом коридоре мы расслышали длинную пулеметную очередь.

Скотины приехали, подумал я.

Некоторое время Ветролов не шевелился. Мы уже решили, что его нашпиговали осколки. Если так, нужно было забрать его тушу, но мы не решались это сделать. Басолуза что-то шептала. Я положил ладонь ей на плечо.

— Проклятый Боже, — выдохнула она. — Проклятая адская западня. Мы не пройдем туда.

Мы услышали шепот Ветролова:

— Я жив, только не хлопайте в ладоши. Боюсь пошевелиться. Возможно здесь еще орудия.

Басолуза открыла глаза и улыбнулась.

— Ты живучий сукин сын!

За открытой дверью виднелись массивные стальные стеллажи. Я прошел к левому коридору и осторожно выглянул за угол. Посреди коридора я разглядел мертвую груду окровавленных скотин. Везде вокруг них была кровь и внутренности. Их просто изрешетило. На потолке шарило стволом автоматическое пулеметное орудие. Я на глаз смерил расстояние в обоих коридорах — пушки имели одинаковые точки. В левом коридоре тоже была открыта дверь.

Наблюдая за пулеметом, я крикнул:

— Уйди с плиты, Ветролов! Это безопасно!

В тишине я хорошо расслышал его шаги. Затем произошел короткий щелчок. Дверь впереди закрылась.

— Что с правой дверью?

— Правая дверь закрылась. — сказал Варан. — Курган, у тебя есть догадки?

Похоже, я разгадал суть этой адской ловушки. Эта хитрая западня работала гениально простым образом — в обоих коридорах были кнопки действия. Конечно, в данном случае это были встроенные в пол плиты, реагировавшие на посторонний вес. Если задействовать только одну из плит, в коридорах появлялись орудия и расстреливали все чужеродное мясо в их пределах, но если были задействованы обе плиты сразу — двери в коридорах открывались. При этом орудия продолжали действовать, и пройти можно было, только уничтожив их. Лидер скотин неспроста сказал, что вдесятером мы справимся. У нас оказалось достаточно мяса для таких экспериментов.

Ветролов уничтожил орудие в левом коридоре.

Мы осмотрели тела скотин и молча покивали. Передохнув, мы прошли в правый коридор, остановились на его середине, прямо под разбитой пушкой, и молча наблюдали за открытой дверью. Следующая комната на карте обозначалась как главное хранилище.

Мы топтались на месте, злорадно щерясь.

— Мы пойдем туда? — спросила Басолуза.

— Мы пойдем туда. — сказал Варан. — Не зря ведь вся эта кровь.

— Это только нам кажется, что крови много, а эта железка не успокоится, пока не сработают все ее фокусы. Мы расслабимся, когда вернемся в Кармад, а сейчас нам не нужно расслабляться. Нужно трезво решить, стоит ли двигаться дальше? Это большая комнатенка. Туда влезет много сюрпризов. Там может оказаться сотня пушек. Ты понимаешь, что тогда мы попросту мишени.

— Закончим бесполезный треп. Я пойду один. Это все же лучше, чем отправить собственную группу.

Варан прошагал в дверь и скрылся за углом. Мы слышали, как где-то там он внезапно замер. Минуту мы ждали выстрелы, взрывы, грохот, стоны боли и крики, но тут как в могиле оказалось.

— Тут ничего нет. — раздался голос Варана. — И нам крупно повезло. Это не химическая лаборатория.

— Нельзя оставлять плиту. — напомнил я. — Иначе двери закроются. Нужно чем-нибудь заменить пулемет Стенхэйда.

Лидер скотин оказался тяжелым куском, а иначе Варан так бы не пропотел. Он принес тушу на середину коридора, с размаху швырнув ее на плиту.

Мы вошли в главную комнату. Двери не закрылись за нами.

— У бедняг там остались железки. — сказал Стенхэйд.

— Я знаю, — сказал Варан. — Но лучше посмотрите на это.

Собственными глазами я увидел центральное помещение. Громадная зала с высокими потолками и яркими светильниками. Здесь не было химиков и химических столов, набитых опасными реактивами. Все вокруг было завалено ящиками и заставлено широкими стальными стеллажами. Если бы я умел играть на трубе, то играл бы сейчас от души, хотя мне скорее понадобится убойная пушка, чем свернутая в рог железка. Ценой скотин мы заработали пропуск в колыбель оружия. Теперь нам нужно было использовать максимальное количество горбов. Мы сбрасывали целлофан со стеллажей и видели такое оружие, какое никогда не видели.

Оружие ближнего и дальнего боя, холодные штуки, боеприпасы разных калибров в ящиках, взрывчатка, снаряжение. Взрослые игрушки для настоящих знатоков. Крупнокалиберные пулеметы, орудия поддержки, газоотводные полуавтоматы — выбор зашкаливал. Мы обнаружили бронекостюмы, начиная от кевлара и заканчивая продвинутыми комплектами вроде брони для пехотных войск. Здесь оказалось практически все, что требовалась для уважающих себя головорезов.

На случай клиники здесь имелись медикаменты.

— Я поняла, почему включился свет, когда мы вошли, — говорила Басолуза, виляя между стеллажей. — Так автоматически были задействованы орудия. Черт, тут полно всяческой лакомки! Интересно, какая душа приказала организовать это хранилище?

— Это была предусмотрительная душа. — сказал Варан, выбирая пушку.

Басолуза открыла тяжелое чудовище, но Варан уже навис над ней, оттолкнул к стене и ощупал пулемет.

— Вообще-то, — сказал Ветролов. — Он идет вместе со станком.

— Станок для слабаков, а я не из тех.

Он предпочел Браунинг, ломавший броню в полтора сантиметра. Штука весила под сорок килограмм, но для удобства ношения Варан оборудовал пулемет двумя плечевыми ремнями. Он еще довесил на себя четыре бункера на тысячу боеприпасов и запасной хромированный ствол на случай задницы. Ветролов подогнал реактивный гранатомет с лазерным наведением под восьмидесяти трехмиллиметровый ракетный снаряд. Стен, его мать, остался при Ультимаксе, не найдя достойной альтернативы, а Басолуза вообще не искала замену. Малышка Дуранго до сих пор оставалась актуальной, пережив десятки кровавых праздников. Разумеется, отчасти в этом был замешан ее покойный отец. А что касается меня, то я сделал кучу на все эти тяжести, прихватив дробовик Джекхаммер с барабанной кассетой. Разумеется, я мог бы взять другое оружие, но лучшего в этом классе не нашел. В рюкзак я положил четыре запасные кассеты и парочку детонаторов на случай массированного веселья.

Мы отказались от доспехов, но взамен взяли рации. Мы не уважали мелкие штуки, а вот пистолетами никогда не брезгали. Мы обвешали себя ремнями и подсумками, набив их килограммами железа. Зная пристрастия Дакоты, мы захватили ему головорез. Конечно, мы взяли его на случай, если когда-нибудь сломается мачете.

Более тяжелые штуки Дакота должен был выбрать сам. Поэтому мы предполагали как-нибудь вернуться сюда.

Ветролов c полной уверенностью сказал, что теперь мы могли уничтожать крупные сосредоточения животных. Всевышний обделал бы ковер, если бы видел наши штуки. Здесь мы окупили все наши нервы. Как ангелочки мы от счастья строили рожи и размахивали новым оружием. А потом веселью пришел конец и перед нами возник вопрос, что делать с обнаруженным складом. Конечно, мы не знали, что с ним делать. Заваливать проход взрывчаткой было бы глупо. Других входов никто не обнаружил, но Арабахо заслуживал уважения. Только поэтому мы решили оставить, все как было. Во всяком случае, мы не слишком опустошили полки. Отсюда, черт возьми, можно было снарядить как минимум целый взвод.

Уходя последним, я еще раз оглянулся на этот ад. Среди ночи Арабахо казался необитаемым могильником. Я плохо слышал животных, которые разговаривали, устало вышагивая впереди.

Басолуза выползла ко мне из темноты и крепко обняла.

— Помнишь, что я тебе обещала?

— Помню, — сказал я. — Только у меня почти нет сил.

— Эта хреновина здорово тебя потрепала.

— Думаю, проживу еще десяток лет.

— Прекрати!

Я ненавидел группу скотин, но в этот раз я не стал глумиться над телами. На них было жутко смотреть. Дакота был прав — мертвые заслуживали уважения. Только сейчас я это понял.

Мы оставили Арабахо около полуночи.