По сути Кармад, Арабахо и Дрендал находились в близости друг от друга, образуя некий неравносторонний треугольник. Кармад стоял ближе к югу, Арабахо на север от него, а Дрендал поодаль на западе. Группу, в которой была Сиджия, перехватили за десять километров на северо-запад от Кармада, и за короткий промежуток времени она произвела стремительное отступление. Отряду Рокуэлла хватило нескольких часов, чтобы совершить марш-бросок из Дрендала в Кармад. И вот теперь, готовые к новой бойне, мы продвигались на юго-запад — к захваченному Дрендалу. В пути возникло много предположений. Кто-то говорил, что животные покинут город до того, как мы вступим в него. Другие утверждали, что твари займут в Дрендале крепкую оборону.

— Конечно, — соглашался Рокуэлл. — Теперь им есть охранять.

— Лучше, если она там. — сказал Варан.

Несколько часов мы без остановки прошагали по пустыне, не встретив никакого сопротивления. Как и задумывал Рокуэлл, к наступлению ночи нам удалось выйти на огромную равнину, которая нещадно продувалась. Над нами висело звездное небо, и под этим небом Рокуэлл приказал разбить лагерь и устроить привал.

За время пути мы чертовски проголодались. Рокуэлл также предупредил, что если мы будем разводить огонь и готовить на нем пищу, то мы должны делать это осторожно. Животные, если они были, могли запросто учуять наше присутствие, а нам было невыгодно развязывать ночной бой. Ничего не стоило перестрелять друг друга в темноте.

Лагерь разбили за полчаса. Восемь самцов определили в качестве дозорных. Четыре пулеметчика и четыре штурмовика. Следуя предупреждению, солдаты ограничились газовыми горелками, чтобы не выдать лагерь дымом от костров.

— К чему такие предосторожности? — спросил Варан.

Рокуэлл указал рукой на запад.

— Дрендал находится в той стороне. — сказал он. — До него не больше пяти километров.

— Предлагаю напасть прямо сейчас. Вырежем ублюдков, пока они будут спать.

— Утром они будут спать в два раза крепче. Мы нападем, как только подойдет рассвет. К тому же бойцам необходимо восстановить силы.

— Адреналин приведет их в чувство.

Ужин принес какой-то самец.

— Жратва для командирского состава. Еще что-нибудь?

— Никаких указаний на ближайшие часы. Сейчас идите на боковую, а утром мы штурмуем город.

Самец отошел к остальному составу, который ужинал на земле.

— Ужин для командирского состава, — Рокуэлл засмеялся. — Похоже, они начинают верить, что ты можешь стать вторым командиром. Ты раньше командовал армией?

— У меня никогда не было армии. — признался Варан. — Я ограничился небольшой ударной группой.

— Эти пятеро? Думаю, на многое они не способны.

— Они способны сделать больше, чем ты думаешь.

— А тот свирепый индеец?

— Сойдет за десять твоих.

— Что ж, тогда я действительно мало вас знаю. Что вы делаете вшестером? Совершаете налеты на города? Или грабите караваны?

— Мы зарабатываем деньги и пытаемся выжить. В отличие от вас мы не занимаемся делами во благо мира, Рокуэлл. И если вы способны сделать здесь нечто грандиозное, то мы просто выкручиваемся там, где нас берут на крючок, вот и все.

— При этом вам не помешает пополнить численность отряда.

— Пока этого достаточно. Мы знатоки своего дела. Число можно приумножить в любой момент, а мастерство настает со временем.

Рокуэлл обсасывал ложку.

— Я могу предложить вам неплохую работу. Получите почетные места и стабильный заработок. И никакого дерьма.

— Мы можем ограничиться отдельными сделками, но не постоянной работой. Лучше вербуй молодых щенков. Им больше потребуется помощь твоих ветеранов.

Рокуэлл пожал плечами.

— Я думал, вы согласитесь.

— Пару слов о Басолузе…

— Говори.

— Она тебя хочет, только не вздумай снова бить ее. Пока мы рядом, эта детка неприкосновенна. Для тебя я сделаю небольшое исключение. В конце концов, я не могу перечить ее желаниям.

Рокуэлл оглянулся и посмотрел в темноту.

— Там совсем не видно огней. Если у них закончится пища, им придется покинуть город.

— Отправят за провизией отдельный отряд. Если они захватили добычу, ее кто-нибудь должен охранять. Что собираешься делать? У тебя есть стратегия?

— Не так много солдат, чтобы выдумывать стратегии. — он резко соединил ладони. — Это будет столкновение. Мы сойдемся лоб в лоб.

— Не думаю, что их можно окружить.

— А, дружище капитан. Присаживайся к нам. Познакомься Варан, это Сайнорд. Мой помощник и отменный солдат.

— Это громко сказано.

— Он у нас скромняга. Не любит, когда о нем болтают. Как самочувствие, Сайнорд?

— Проголодался.

— Мы тут обсуждаем план действий. У тебя есть предложения?

— План действий? Я знаю неплохой трюк, но для него понадобятся колеса. Поэтому ничего кроме штурма. Соберемся и выстегнем их на пустоши. Мы знаем свое дело. Они не удержали нас, имея в запасе момент неожиданности, но если бы они хоть что-нибудь умели, мы бы не ушли оттуда.

— Я могу объяснить это недостатком должного вооружения.

— У них нет оружия? — спросил Варан.

— Есть, но не то, которое бы нужно.

— Знакомая история.

— А ты как думаешь, Варан?

— Я не командир. Вроде вы тут всем заправляете, но Дрендал нужно штурмовать.

— Наши мнения сходятся, а другие пути отсутствуют. — сказал Сайнорд. — Все изменилось бы, будь у нас бронетехника.

— Это дорогое удовольствие. Мы обойдемся живыми силами. Неизвестно, что будет утром. Если я выйду из строя, командование переходит Сайнорду. Ты будешь третьим, Варан.

— Я не против подчинения. Был бы толковый командир.

— Я тебя не разочарую. — сказал Сайнорд. — Кто-нибудь выйдет на разведку?

Варан позвал Басолузу. Подходя, она запнулась о миску и упала ему на плечо. Варан поднял ее и посадил себе на колени.

— Учись быть малошумной.

— Собрались меня выпороть?

— Не дождешься. Сбегай лучше на разведку. Если что увидишь, сразу бегом домой.

— Мне и тут хорошо.

— Неповиновение карается поркой.

— Так уже лучше!

— Она еще не поправилась. — сказал Рокуэлл. — Надо ее вылечить.

— Варан, он мне надоел.

— Там всего четыре километра.

— Ладно, мне нужны снайперы. Все, которые есть.

— Стрелки останутся при мне. — отрезал Рокуэлл. — Для начала научись владеть собой, куколка.

— Я могу сходить с ней. — сказал Сайнорд.

— Не стоит, — сказал Варан. — Басолуза, захвати Стенхэйда. Сбегайте вдвоем.

Когда они ушли, Рокуэлл сказал:

— Она боится.

— Да, она боится, и это вполне нормально.

— Раз уж дел нет, я вздремну до рассвета. — Сайнорд поднялся, взяв миску. — А вы тут не скучайте.

— Давай, я тебя подниму.

Сайнорд растворился в темноте, и стихли его шаги. Солдаты спали прямо на земле. Дул ветер и шумели сверчки. В отдалении, укрытый ночью, находился Дрендал.

— Странное место вы нашли. Убежавшие покойники, плиты в полу, двери без замков.

— Мы сами удивляемся.

Басолуза вернулась озадаченной, да и Стен, шедший позади, не выглядел счастливым. Их не было полтора часа. Рокуэлл и Варан подтянулись, когда они сели рядом. Стенхэйд выпил полфляжки, а Басолуза пальцем царапала приклад.

— Почему так долго? — сказал Варан.

— Там есть небольшое строение. — сказал Стенхэйд. — Развалины рядом с Дрендалом. Мы там чуть не раскрылись.

— Разбитая бензоколонка от старого города. — объяснил Рокуэлл. — Что вы видели?

— Засекли два снайпера. Первый в здании бензоколонки. Второй на дозорной вышке в Дрендале.

— Мы с нее отстрел вели, когда они атаковали. Вы убрали стрелка в развалинах?

— Это бессмысленно. Они наверняка держат связь. Представьте, что сигнал оборвется хотя бы на полчаса.

— Верно. Когда мы отступали, я видел у них передатчики.

— Пока темнота защищает нас, но скоро светает. Варан, я убью их до начала штурма. С ними не стоит медлить. Пара выстрелов и мы останемся без командиров. Ты слышишь? Ладно, предлагаю заключить пари. Ставлю пять тысяч, что я их сделаю.

— Пять тысяч против. — сказал Рокуэлл.

— Это опасно.

— На бочке десять кусков, Варан. Деньги Рокуэлла оставишь себе.

— Она упрямая. Просто так не отступится.

— Варан, они легко нас достанут. Особенно тот в бензоколонке.

Варан вздохнул, а Рокуэлл ощупал бороду. Потом они молча переглянулись. Два титана, уставших от войны.

— Пусть валит к чертям. — сказал Рокуэлл. — Если так уверена, уложишь и десятерых, а то и все пятьдесят. Из бензоколонки можно достать дозорную вышку. Если на ней снайпер, бензоколонка сойдет за укрытие. Там вообще много интересных мест.

— И больше шевелись. — подсказал Стенхэйд. — Тогда будет возможность увернуться.

— Не чеши. Меня отец научил.

— Один выстрел тебе жизни может стоить. Слишком не высовывайся, если возьмешь бензоколонку.

— Не сбивайте меня. — Басолуза закусила палец. — Мне нужно сосредоточиться. Змея всегда разумно оценивает ситуацию. Если она готова, она жалит, если нет — ползет в нору. Поднимайте отряд на штурм, как только услышите выстрелы.

Варан схватил ее, и она затряслась.

— Не вибрируй.

— Ничего смертельного. Доверяй мне, прошу тебя. На вышке хрен с бронебойной хреновиной. Он не должен огорчить кого-нибудь из нас.

— Будь осторожна.

— Я буду.

Басолуза поднялась, обернулась к развалинам и замерла. Около получаса она стояла без движения, а когда забрезжил рассвет, она рванула на запад, словно кто-нибудь вынудил ее спасаться бегством. Глубоко дыша, она приближалась к бензоколонке. Позади нее показалось солнце. И где-то посреди Дрендала, стянутого утренней прохладой, сверкнул яркий блик. Басолуза инстинктивно кувыркнулась.

Грянул первый выстрел. Басолуза убыстрилась, и вот уже бензоколонка нависла над ней, укрыв ее от стрелка на вышке. В окне промелькнул звериный оскал. Загремело стекло. Скрывшись под разбитым крыльцом, Басолуза распахнула дверь и стала взбираться по лестнице. Наверху грохнуло. На площадку вывалился вооруженный панк. Вероятно, он совсем недавно задрался. Басолуза, уперев приклад в бедро, выстрелила. Ударенный в грудь, панк заревел и прыгнул на нее. Сцепившись, они тяжело покатились вниз, кувыркаясь на ступенях. Внизу Басолуза выстрелила ему в грудь. Панк содрогнулся и умер. Со стороны лагеря донеслись крики Рокуэлла.

Штурм начался.

Задыхаясь, Басолуза выкарабкалась на улицу, оказавшись среди нагромождений руин, окружавших бензоколонку. Очередной выстрел прогремел, когда она прижалась к стене, чтобы перевести дыхание. В сантиметре от ее виска с треском разлетелся кирпич. Жмурясь и кашляя, Басолуза плечом подтолкнула деревянную балку, и пока она с шумом опадала, незаметно перекатилась на дно воронки, сделанной разрывом бомбы. Это оказалось хорошее укрытие. Рокуэлл, вероятно, знал о нем.

Выстрел насквозь прошил ванну, придавленную балкой.

— Здесь ты меня не найдешь. — сказала Басолуза. — Зато я тебя уложу.

Она взяла стрелка на прицел и нажала курок. Дуранго раскатисто плюнула огнем. Далекая фигурка, маячившая на дозорной вышке, подернулась и упала. Басолуза закрыла глаза и выдохнула:

— Ты не любил их, Проклятый Боже.

Сверху раздался шум. Курган скатился на дно, переламывая старые доски. Упав на брюхо, он замер под боком у Басолузы.

— Что было?

Басолуза сощурила мокрые глаза.

— Сняла два снайпера.

— Зачем было в одиночку? В отряде Рокуэлла достаточно снайперов.

— Это пари, Курган. Я выиграла кучу денег. Кто тебя послал сюда?

— Я сам пришел.

— Все кончено. Нам пора возвращаться в строй.

Покинув воронку, мы пробежали безопасным путем и соединились с основной группой. Солдаты Рокуэлла длинной шеренгой подступали к спящему Дрендалу. Басолуза прибилась к Ветролову, а Курган растворился среди самцов, несущих ручные пулеметы.

Мы рассмотрели Дрендал на рассвете. Большой город, по размерам превосходящий Кармад в несколько раз. Он состоял из прочных железных строений, однако совершенно не имел ограды. Вероятно, поэтому животным удалось так легко захватить его. Имея такие размеры, Дрендал мог бы вместить нехилую популяцию. Освещенный утренним солнцем, он казался совершенно пустым, но это был обман. Где-то там, в холодных утробах домов томились животные в предвкушении разгромов, и свежей крови.

Рокуэлл, Варан и Сайнорд вышагивали передовыми. Следом за ними тянулась непробиваемая линия самцов, а самки укрылись за их бронированными хребтами. Понимая, что Басолуза разожгла костер, Рокуэлл приказал идти до конца. Даже Варану приходилось повиноваться ему.

— Держать строй! — кричал Рокуэлл. — Развяжем бой до вступления в город! Там у них будет возможность окружить нас!

— Если их не меньше тысячи, — сказал Варан. — Они нас окружат и здесь. Все зависит от нас!

— Все в наших руках!

— Я никогда не была в таких кашах. — призналась Басолуза. — Слишком много противников на этот раз. Мы выживем, Ветролов?

Ветролов провел пальцем по ее пасти, смешав кровь и пот. Он рассмеялся и сказал:

— Я думал ты знаешь это лучше меня! У тебя ведь интуиция, а у меня только заряженная ракетница. Чувствуешь отличие? Не знаю почему, но я вспомнил про твои штучки. Не хочешь оборвать цветок?

— У меня судорога в конечностях. Боюсь, оборву все сразу.

— Позади нас идут прелестные медики. Попроси у них скоростную дозу. Верное средство от судорог.

— Издевайся, сколько хочешь. Я бы посмотрела, как ты расправляешься со стрелками.

— Детка, я не был рожден для стрельбы на дистанцию. Я родился и полюбил огромный кусок железа, который создает много шума. Не суди меня за это. Лучше глянь-ка в оптику и скажи, что там происходит?

— Я уже туда смотрела. — Басолуза зачехлила прицел. — Там ни хрена не видно. Эти твари как будто вымерли.

Город все еще казался пустым.

— Нет, они наблюдают за нами из домов. — Ветролов поглаживал ракетницу. — Они ждут, когда добыча придет в их лапы, и тогда они набросятся на нее. Животные жаждут крови. Им нужно питаться, а без пищи они долго не протянут. Всем нужно питаться, пить чью-то кровь, разрывать чужие тела. Это так прекрасно делать, когда мертвы законы и все остается безнаказанным. Убиваешь сотню и понимаешь, что за это ничего не светит. Безграничная свобода. Вспомни, двенадцать тысяч смертей в Латтере. Только представь, двенадцать тысяч истребили за одну ночь. Нам больше не во что верить, кроме как в самих себя. Делай это и ты победишь.

— Ты сумасшедший…

— Я знаю. Так мне легче жить. В наше время лучше всего быть сумасшедшим. Пожалуй, будь я в здравом уме, так давно бы вспорол себе глотку.

— Посмотри, никто из них не говорит. Мне страшно.

— Они пытаются поймать боевую волну. — Ветролов понизил голос. — Я знаю, тебе понравился Рокуэлл. Я видел, как ты на него смотрела. Тебе нравятся такие чудаки, но кажется, сегодня он откинется. Этот смельчак хочет показаться перед Вараном гордым воякой, но за это его пристрелят. И тогда ты будешь долго плакать в одиночестве. А потом ты смиришься с тем, что у тебя есть мы.

— Заткни пасть. Вы все мне дороги.

Ветролов поморщился и зарядил ракетницу.

— Музыка войны в моих ушах. — прошептал он. — Это великолепная симфония.

Наша армия вернулась, чтобы взять реванш. Рокуэлл трезво оценивал обстановку. Он не подгонял солдат, понимая, что прошедшие сутки их вымотали. С таким железом им нельзя было расходовать силы, и нежелательно было бегать, но Рокуэлл также знал, что если им будет угрожать смерть, они будут бегать, ползать и даже проделывать небывалые трюки.

Он сказал Басолузе:

— Купюрами или мелочью?

— Тебе виднее, милый!

Энергия солнца пропитывала Дрендал, и от этого он разогревался точно огромный противень, который затиснули в духовку. Когда до города оставалось три километра, Рокуэлл приказал остановить продвижение. Он сделал три шага вперед и сделал длинную очередь. Пули не достигли города и прошили землю.

— Выходите мрази! — завопил он. — А мы вас кончим!

Вызов, брошенный горстью безумцев. Мы все это понимали.

— Кто-нибудь ударьте из ракетницы! У нас теперь одна цель — бейте в Дрендал!

Выстрелил Ветролов. После он предложил вторую ракету, но Рокуэлл сказал, что мы вызвали животных на бой.

— Будем ждать их здесь! Всем приготовиться! Медики, солдатам по дозе спида!

Ветролов ощерился, когда почувствовал иглу, вошедшую ему в плечо.

— О да, это как прививка против болезни. — он закатил глаза. — Чудодейственный эликсир исцеления. Любая инфекция становится бесполезной против этого. Господи, я всегда хотел быть неуязвимым, так сделай же меня таким.

— Да не истощится лоно, взрастившее семя, подаренное отцом! — возгласил самец, идущий рядом.

— Лоно, взрастившее семя, подаренное отцом! — хором подхватили остальные. — И всегда будет произрастать жизнь! И за ней всегда будет смерть, отбирающая ее! И не будет ничего другого, ибо другого не дано!

— Другого не дано! — закричала Басолуза. — Жизнь и смерть, забирающая ее!

— Да не разверзнутся небеса, чтобы покарать нас за деяния наши!

— Только не это! Только не это, прошу тебя!

— Обрати плоть нашу в сталь и мысли наши — в стремление к справедливости!

— Оставить бред! — перекричал Рокуэлл. — Оружие наизготовку, сукины дети!

— Не дай нам умереть, аминь! — воскликнул Ветролов.

Басолуза прильнула к его губам, опьяненная химической смесью. Они соединились в долгом поцелуе, дающем горечь пыли и запах нечищеных клыков. Это было великолепно, целоваться у всех на глазах, как в прошлом целовались сладкие парочки в полупустых кинотеатрах, или на свидании, или в салоне автомобиля.

— Предсмертный поцелуй. Будь мы сейчас в кино, нам бы отвалили премию.

Она устранилась от Ветролова, ударяя по винтовке как по барабану, а затем встряхнула волосами, извлекла из кармана помаду и жирно обвела губы. Она даже сумела накрасить когти и работала кистями, пока не высох серебристый лак. Ни одна самка не обратила на это внимания.

— Я хочу умереть красивой. Ветролов, скажи мне, что я красивая.

— Не сдавайся, подруга. Нам еще рано опускать знамена.

Вопреки нашим молитвам продолжалась тишина. Мы не видели ничего, кроме опустевшего города. При этом мы понимали, что город не может быть пустым.

Это и в самом деле оказалось правдой. И вот могучий Дрендал внезапно ожил и задрожал, пульсируя огромным и беспощадным злом, таившимся внутри него. Злом бесконечно ненавистным. Животным злом. И это зло, пробудившись ото сна, расшаталось и выплеснулось наружу. Дрендал загремел подобно металлической кастрюле, по которой стучали голодные, выпрашивая пищу. Ужасный нечеловеческий шум пролился в утренний воздух. Животные неистово вырывались из обжитых за ночь логовищ, соединяясь в огромный гудящий рой, и этот адский рой стремительно заполонял все улицы Дрендала, по которым было возможно передвигаться. Когда твари увидели нас, они понеслись к нам точно фанатики, подчиненные несокрушимой идее, схваченные жаждой убийств и непременной победы. Это было воскрешение живых мертвецов и бунт кровожадных тварей. Это было шествие армии ненависти и закат всего мира. Тонны мяса изготовленные для забоя и обреченные на разложение. Они собрались на этой скотобойне, чтобы стать покойниками.

— Это поток обезумевшей плоти! — подбадривал Рокуэлл, надрывая глотку. — А мы преграда, о которую он разобьется!

Басолуза вскинула Дуранго и укладывала наповал. Адреналин довел ее меткость до предела.

— У этих ублюдков есть цепи, кастеты и лезвия! — перечисляла она, наблюдая животных в оптику. — У них есть даже ружья и автоматы, но холодного дерьма у них больше, чем горячего! Это видно более чем великолепно! Оптика не может обманывать! Это не комната с кривыми зеркалами! Так что лучше нам не подпускать их близко и расстрелять до начала интима!

Настало время. Километр протянулся между каплей и океаном, между светом и тьмой. Именно тогда Рокуэлл отдал нам приказ стрелять со всех орудий. Встретив внезапный огневой напор, обезумевшая масса животных, трепеща и громыхая, содрогнулась и рассыпалась на мелкие куски. Они метнулись в разные стороны и стали распускаться, образуя разноцветное гигантское кольцо. Их скорость была едва ли уловимой. Нам требовалось время, чтобы направлять орудия. Наблюдая бесполезность огня, Рокуэлл распорядился выставить против животных ответное кольцо. Мы вовремя обнажили колючую обводку — прочный металлический сплав, покрывший наши туши. Едва только животные замкнули круг, они тотчас перешли в наступление, и мы опасались этого. Они сорвали попытку штурма, заставив нас перейти в оборону. Наши орудия убивали их, но расстояние оказалось настолько малым, что вряд ли можно было уничтожить всех. Патроны закончились после пяти уложенных сотен.

Рано или поздно это должно было случиться.

Оркестр начинает игру. Мелодичные пения скрипки теребят кровяную жилку. Влево-вправо, влево-вправо. Словно раскаленные ножи, смычки смазывают маслом наши усохшие тела — хлебцы, поджаренные в адском тостере. Посвистывают волшебные дудочки — это тысячи пуль, отпущенные в вопиющих слушателей. Хор Рокуэлла вскрикивает от счастья и рвет голосовые связки. О да, ударьте в литавры и дайте нам атмосферу смерти. Дайте нам грозу, ураган и аплодисменты. Мы все хотим умереть под чудесную симфонию, после которой невозможно остаться равнодушным. Десять секунд, двадцать секунд, тридцать секунд. И вот чудесная музыка, наконец, всецело завладевает нами.

— Напалм не применять!

Минуло расстояние, когда возможно было прицелиться и выстрелить, и тут оно сменилось моментом, когда наступил контакт. Вспаренные ревущие туши соприкоснулись в беспощадной схватке. Звон железа сделался настолько непроницаемо густым, что мы перестали слышать друг друга. И вокруг была только эта очаровательная музыка. Симфония подлинной смерти.

Варан убивал особей тяжелыми ударами.

— Я всех вас убью, животные!

— Удерживать строй! — ревел Рокуэлл. — Нам нужно продержаться в этом аду!

Словно искры в воздухе проносятся гранаты и зажигательные смеси. Лязг металла вокруг, истошные вопли ужаса и безумия. Свежая кровь орошает землю. Хор Рокуэлла истощенно завывает и огромные трубы, вторя отчаянным крикам раненых, поднимают оглушительный рев. Тела сбиваются в единую кучу, и тогда начинается хаос. Мы в ужасе от того, как же высока цена билетов, однако атмосфера нескончаемого веселья одурманивает нас. Мы оставим тут свои нервы и если выживем, то навсегда запомним это шоу. Маэстро, нам нужно больше жара, больше звона этих литавр и огромных труб. А где же все эти дудочки и все эти скрипки? Куда они подевались, черт возьми?

Ошеломленная стая особей попятилась назад. Нам сразу удалось перехватить инициативу в рукопашной схватке. Мы успешно сдержали первую линию, сумев отбросить животных назад, а затем стали раздвигаться. Животные снова и снова обрушивались на нас, но каждый раз мы отражали их беспощадные натиски. Наше стальное кольцо разрасталось, постепенно вытесняя кольцо животных. Они пускали в нас зажигательные смеси и гранаты, но по большому счету все это оказалось бесполезным — они больше задевали себя, нежели наши ряды. Мы были настолько отлично обучены, что нам было легко сражаться с ними. Наш ненавистный обмен убийствами не содержал в себе никакой логики. Медсучки задыхались, не успевая вводить адреналин и морфий, но в последствии это не потребовалось. Мы не чувствовали боли, а наша кровь вскипела настолько, что готова была прорвать наши вены.

В начале боя мы опасались за Дакоту, а потом и вовсе забыли о нем — адреналин и по нему ударил. Он и Сайнорд быстро общий язык нашли. Пожалуй, во всей это куче они были лучшими чудаками с мороженым. Туши вокруг них опадали как подрубленные стебли бамбука, но снова и снова вырастали. Мы видели, как убивал рассвирепевший индеец. Одному брюхо, второму шею стеганул, да и Сайнорд тоже был неплох, столько мяса нарубил, прямо взвод корми, а в целом мы веселились с завидной храбростью.

Часть ублюдков сумела пробиться к медсучкам, оборонявшихся пистолетами, но Стенхэйд перекрыл им путь, уничтожив их пулеметным огнем.

— Все близится к глупому концу! — кричал Ветролов, вышибая тварей из пистолета. — Это самая настоящая жатва! Мы посеяли ее, и мы ее пожнем!

— Не ломать строй! — голосил Рокуэлл. — Так мы перебьем их всех!

В разгар веселья что-то случилось с ним. Он осекся, припал на колено и схватился за гортань, сплевывая кровавые сгустки. Варан опрокинул его и прикрыл, когда четыре пули вошли в его хребет. Потом оглушительно рвануло, и взметнулись комья земли.

Варан возродил огонь до того, как началась новая атака. Уложив порядком пятидесяти, он оглянулся, наблюдая несколько взмыленных самцов. Они перетаскивали Рокуэлла к отряду медсучек. Рокуэлл истекал кровью и тяжело дышал, пытаясь сопротивляться. Он бы запросто откинулся без медицинской помощи, но ему повезло, что часть дерьма завязла в тугой оболочке Варана.

Медсучки окружили Рокуэлла. Они натуго перемотали его бинтами.

— Рокуэлл подбит! — закричал Сайнорд. — Прикрывать командира!

Позже мы поняли, что Рокуэлл не представлял для животных особой важности — его наверняка измяли случайно. На самом деле твари хотели стереть всех нас. Тем не менее, мы стали постепенно сосредотачиваться вокруг Рокуэлла. Почти все оказались около него, за исключением Варана, Дакоты и Сайнорда и горстки пулеметчиков — они воевали на передовых позициях.

Уложив очередную тушу, Басолуза увидела Дрендал, но тварь заслонила город кровавым пятном. Уперев приклад в бедро, Басолуза выстрелила. С разорванной пастью животное свалилось к ее конечностям, и от этого Басолуза упала, но только поднялась, как Варан вздернул ее за шиворот и отбросил к медсучкам. Отстегнув ремни, он сбросил Браунинг и выступил вперед, разметая животных. Он ломал им конечности и убивал их ударами рук. В нем было столько силы и ненависти, что даже мы отшатнулись от него, боясь угодить ему под руку.

Потеряв три четверти сил, животные рвали до конца, но их усилия оказались равносильны усилиям гробовщиков, копающих километровую могилу. За час резни мы поняли что, пожалуй, только хренова чума или атомный взрыв могли упокоить нас в землю.

Толпа прытких тварей усыпала Варана. Одна из них, уцепившись сзади, по рукоять загнала лезвие в его хребет. Варан перекинул тушу на грудь и надвое переломал о стальное колено. Он вытащил нож из хребта и заревел.

И тогда животные дрогнули и побежали прочь.

— Победа за нами! — закричал Варан.

— Гранатами по ублюдкам! — приказал Сайнорд.

Гранатометчики ударили отступавших. Там, где бежали животные, родилась стена огненных взрывов, в небо взметнулась земля и пыль, кровь и оторванные конечности. Столб пыли согнал ветер, и теперь мы остановились, наблюдая, как Сайнорд и Дакота бросились догонять недобитые остатки.

Они на пару изрубили семнадцать ублюдков, но последний, доставшийся Дакоте, остановился. Чтобы прикрыться от удара, он выставил раскрытые ладони. Дакота ударом лезвия рассек их до самых костей. Животное опрокинулось, а Дакота навис над ним, чтобы его прикончить.

— Дакота! — окликнул Варан. — Остановись!

Дакота очнулся и опустил мачете. Он повернулся, наклоняя голову влево и вправо, а после окаменел, смотря пустыми глазами.

— Что с этим? — спросил он.

— Ко мне скота.

Дакота подтащил раненого к Варану.

— Откуда вы пришли?

— Из Панк Дауна…

— Кто вас прислал?

— Гори в аду, не ведающий подлинную мечту…

— В расход его…

Дакота вспорол тушу от уха до уха. Сайнорд стоял с ножом недалеко от него. Он глубоко дышал.

— Каковы потери? — спросил он.

— Пятьдесят один остался! — сказала медсучка.

— Что с Рокуэллом?

— Сквозное в шею! — сообщила Сиджия. — И четыре в грудь!

— Огнеметчики, сожгите трупы! Всем отдалиться на триста метров!

Когда мы отошли, огнеметчики использовали орудия. Едкие раскаленные языки огня заполонили округу, змеясь и дрожа. Мертвые тела воспламенились, выпуская гной и зловонный запах. Издалека мы наблюдали за тем, как они разгорались, ежесекундно поедаемые смертоносным пламенем, и это было ужасно. Гигантский костер был похож на адское пламя, выбившееся из самого центра Земли.

— Про что он говорил? — спросил Варан, смотря огонь.

— Город панков. — сказал Сайнорд. — Я не ожидал, что они придут оттуда.

— Знаешь координаты?

— Позже, Варан. Сейчас нужно помочь командиру.

Четыре самца несли Рокуэлла в Дрендал. Его мокрые глаза устремились в небо.

— Смерть, смерть, забирающая ее… — шептал он.

Одна из медсучек приблизилась к Варану. Она изучила ранения на его хребте.

— У тебя четыре пули. — сказала она. — Как ты себя чувствуешь?

— Не было времени рассматривать. — Варан повел плечами и усмехнулся. — Я ничего не чувствую. Это серьезно?

— Нет, пока действует адреналин. Но если забить, у тебя начнется гангрена.

Варан кивнул на город.

— Там есть свободные койки?

— Их там пропасть. — медсучка оскалилась. — Пойдем, я вытащу из тебя свинец.

Басолуза наблюдала хребты самцов, отяжеленные рюкзаками. Они уходили в город, чтобы передохнуть. Хромая и шатаясь, Басолуза медленно поплелась следом за ними. Сделав пару шагов, она упала и ухватилась за живот. Курган вернулся и взял ее на руки.

— Ну вот, идти не можешь.

— Варан меня сильно кинул.

— Отлежишься и пройдет.

— Курган, у меня ребра сломаны.

— Целых восемь!

— В котле опустело.

— У тебя кровопотеря кое-какая, но это ничего. Я тебя транспортирую куда нужно.

Около девяти утра наши силы заступили в Дрендал. Город был наполнен телами бойцов Рокуэлла, и эти останки тоже пришлось спалить, а потом обыскали дома, но дома оказались пустыми. Варан сказал медсучке повременить. Он подозвал самца и объяснил, что пора расплачиваться. Тогда он повел Варана в дом, пострадавший при нападении. Внутри самец отыскал секретный люк, поднял его и указал на ступени. Спустившись, Варан обнаружил под Дрендалом сеть длинных туннелей, которым не было конца. Туннели были вылиты из бетона и укреплены железом. Эти железобетонные ходы рассчитывали на бомбовый удар.

— Вы сами строили это? — спросил Варан.

— Эти туннели построили до нас. — сказал боец, шагая впереди. — Мы нашли их после того, как полностью обжили Дрендал. Изначально это было бомбоубежище, но мы переоборудовали его под основной штаб. Здесь хранится наше снаряжение, деньги и документы.

— Думаю, животных это не интересовало.

— Мы тоже так подумали.

Десятка два дверей минуло, прежде чем самец остановился и вытащил из кармана железные ключи. Он отпер стальную дверь, за которой стояли железный стул, стол и большой огнеупорный сейф. Специальным шифром самец вскрыл сейф, достали из него деньги, и отсчитал Варану сто тысяч.

Он обнюхал пачку купюр и сказал:

— Они поистине удивительно пахнут.

Боец ухмыльнулся и запер сейф.

— Вы заслужили их. Мы должны сказать вам спасибо, а теперь прошу наверх.

На поверхности Варан встретил Ветролова. Он черными пальцами проминал набухшие виски. Варан показал ему деньги.

— Видишь, это наши премиальные. А теперь подели сто тысяч на шестерых.

— Не могу считать.

— Я хочу, чтобы работали твои мозги.

— Они достаточно поработали в эти дни. Мы тут посовещались и решили взять отпуск. Нам нужна жратва и хорошая разгрузка.

— Здесь девять самок, так что развлекайтесь, если момент уловите. Через два дня мы убираемся отсюда. Устройте тут веселый рай, в этом городе трупов. Кстати, под Дрендалом много туннелей.

— Сколько нужно взрывчатки?

— Много.

Медсучка, ожидавшая рядом, подмигнула Варану и подошла, а он машинально поднял руку, и тогда она устроилась под его плечом и указала путь. Они отправились к зданию, укрепленному железом. Когда-то это была гостиница с уютными номерами, а теперь это было укрытие, где можно было передохнуть, выпить и кого-нибудь передернуть.

— Кажется, он тебе изменяет. — сказал Курган, наблюдая хребет Варана.

Басолуза сплюнула кровью:

— Мне, пожалуйста, бутылочку ликера, жратву и огромный хрен.

— О да, — Курган расплылся в оскале. Он языком нащупал недостающий клык. — Я обеспечу тебя этим добром.