Настоящим громом средь ясного дня для меня стал визит Феди с Мудрым Кремнем. Парень, обычно спокойный и сосредоточенный, сиял и чуть ли не подпрыгивал.
- Дмитрий Сергеевич, учитель! Ты только послушай, что придумал Кремень! Это просто невозможно! Кто бы мог подумать, ну рассказывай и показывай.
Вождь племени немного помялся, посмущался и начал свой рассказ.
- Негоже вождю быть хуже детей своего племени. Его перестанут уважать. Мой сын, другие дети племени уже могут разбирать звуки на листах и записывать следы звуков речи и следы былого на бересте глине и бумаге.
- Это так и это хорошо, вождь.
- Нет, не хорошо - решил я для себя, если вождь так не умеет. Я стал ходить за сыном, слушать, что говорил учитель воинов и охотников, Великий Следопыт Федор. Я видел все. И сейчас я могу разобрать, что записано следами... я увидел - что таких следов - немного. Всего три полных руки знаков этих следов... и плохо, что книга из березы, по которой учит Мать Учителей, дочь Ели, - одна. Что бы сделать две книги - надо долго писать, а время не ждет - света Знания ждут и люди Кремня, и бестолковые (вождь не мог до конца отринуть старую вражду) Мамонты, и Дети ночи, что почти не говорят, но различают знаки хорошо, и еще лучше - пишут...
Я не мог понять, куда клонит посетитель, когда не выдержал Федя.
- Да ты не говори, вождь, ты покажи учителю, что ты измыслил, и он сам все поймет, не осудит, и наградит, а не накажет.
Вождь еще более смущенно запыхтел, полез в меховую сумку - они стали входить в нешуточную моду у нас - в торбочках с одной лямкой народ таскал с собой все необходимое в обиходе, и достал... пять на первый взгляд, обычных листков бересты, на которых мы писали все в лагере. Только они были побольше по размеру. Когда он развернул их, и пододвинул ко мне, я увидел НАПЕЧАТАННЫЙ ТЕКСТ - АЛФАВИТ. Около каждой буквы был маленький значок животного, с которого начинается слово.
- Как ты думаешь, Великий. Это поможет нам быстро обучить народы, которые тянутся к знанию? Я сделал буквы и знаки их из того серого мягкого металла, сделал для них гнезда из хорошей твердой бронзы... можно поменять знаки в гнездах... Можно - сделать еще знаки...
- Буквы, Кремень, знаки называются - буквы... А то что ты сделал - это букварь... если напечатать много листов и сшить - получится книга. Можно за один раз напечатать много одинаковых книг, и так распространить знание по всем народам и племенам. Это ты действительно Великий - ты совершил изобретение, которого не было еще на земле! Там, откуда я пришел - книги и печать известны давно, но ты все придумал сам и достоин того, что бы твое имя прославляли все люди!
Я шептал эти слова и переводил с первого в мире человека - великого изобретателя, самостоятельно дошедшего до того, до чего человечество в моем мире шло еще пятнадцать тысяч лет, не в силах произнести больше ни слова. Я думал - наверно, дело в том, что мышление наших друзей не зашорено. И получая привычку просто к познанию, тренируя ум, ему ничего не стоило решить простейшую логическую задачу - одинаковые ноги оставляют одинаковый след на песке. Разные люди - оставляют следы разные. Но след каждого - всегда будет одинаков. Значит, можно сделать один отпечаток, и складывать его в слова... а что отпечаток вначале получался перевернутым - это уже задача не на изобретательность, а на сообразительность... так родилось книгопечатание в Академии. Думаю, нет нужды говорить, кто стал руководителем первой мастерской Слова? Деятельный Кремень успевал и в каменной мастерской, передавая свое мастерство обработчикам, и приглядывая за печатниками, которые к весне уже закончили набор Букваря, и приступили к печати на пергаменте первой книги из десяти страниц...
Кремень в тот момент ошалело смотрел на меня, наверно не понимая - чего в этам такого. А я думал, что если такими темпами пойдет прогресс, то точно - мы при нашей жизни увидим, как человек полетит "не силой мышц, но силой своего разума..." И увидели. Но об этом - позже.
Камнетесы, после того, как им показали работу гончарного и абразивного кругов, показали принцип циркуля и методы сверления, взяв на вооружение эти методики, смогли сделать отличные каменные жернова, обработать их и к весне на Бобровом ручье работали вполне приличные мельницы - зерновая и промышленная, а ручные меленки их изготовления еще в конце весны ушли в Аркаим на обмен.