Племена прибыли через неделю, - но в полном составе. До их прибытия нам пришлось заняться неблагодарным делом по организации места содержания отловленных пленников. А так же и развертыванием временного лагеря для своих. Соседний с послужившим ловушкой, овраг длинной около пятидесяти метров, перекрыли длинными стволами деревьев, обложили ветвями, насколько позволяли это сделать, промерзшие стены, и устроили лежанки посередине. Керамическая толстостенная труба отвела тепло очага - печки между лежанками. Получилось нечто наподобие наших систем отопления, типа корейского кана, только тепло разводилось не по многим, а по одной трубе. Температура внутри поддерживалась сносная - около плюс десяти - пятнадцати градусов и позволяла спать и жить внутри вполне комфортно. Наиболее вменяемых и согласившихся пойти на сотрудничество тут же "припахали" на помощь в разделке и обработке туш. Уже на второй день, недовольно ворча, под нашим наблюдением, охотнички снимали шкуры, отделяли от костей мясо, складывали в спешно подготовленные ледники. Я к моменту прихода отряда племени Кремня, во главе с Матерью племени, знакомой нам Мамонтихой, еле стоял на ногах, несмотря на прием эликсира в усиленных количествах - охрана, руководство людьми меня доканали окончательно. Нехватка льда, укрощение строптивых "Медведей", постоянно нарывающихся на неприятности, меня довели до нервного срыва. Все хотелось проверить самому, хоть это и не лучший вариант. Не лучше выглядели и мои помощники. Федор сомнамбулой передвигался по лагерю, сиплым баском уже не говорил, а больше рычал. Я заметил за ним, что он стал чаще пользоваться мысленной речью, при обращении особенно к пленным. Взяв человека за плечико, разворачивал его к своему лицу, и глядя внимательно в глаза подчиненных, редкими словами обозначал задачу. После такого "внушения" внушаемый подхватывался и с утроенной энергией рысью летел к порученному объекту.

От наших животноводов было пока никакого толку - олени пока только привыкали к человеку, а подогнать животных к месту гекатомбы, учиненной над их собратьями - задача из неисполнимых. Однако из экспериментального стойбища оленеводов притащили несколько легких нарт, в которые люди впрягались посменно, и тащили на них - на остров мясо, обратно - инструменты и прочее снаряжение и посуду, типа глиняных горшков и котлов.

Крепко просоленное и сваренное мясо закрывали в глазированные керамические горшки, производство которых по шаблонам на острове велось в три смены. Егор Хромов с помощницами из неандерталок и девушек Кремня день и ночь ваял керамику. Они даже до штампов додумались - с буйволом, оленем и сайгаком. Чем не этикетки?

Отец - вождь, старший Кремень тоже здорово помогал, взяв на себя организацию работ по дублению кож и общей обороне лагеря от возможных неприятностей - опыт руководства, слава Богу, у него немаленький. Дополнительно из-под его рук в свободные минуты вылетали скребла, ножи и небольшие пилки и топорики для обработки рога и костей. Каменные, практически одноразовые, но по общему нашему правилу, ставшему законом, аборигенам в руки ничего металлического не давали, до полной уверенности в их лояльности. Новый образ жизни и новые технологии люди должны принять с охотой и добровольно, иначе - скатертью дорога. Да и пользоваться на первых порах привычным инструментом людям легче. Но для "Медведей" и этот немудрящий инструмент показался верхом совершенства. На сияющие же в руках наших мальчишек кованной бронзой кхукри и топорики они смотрели, как на твердое пламя, покоряющееся только небожителям. Слюдяные фонарики, установленные в жилище и горящие всю ночь, эти люди воспринимали как неусыпные глаза духов, и не помышляли о побеге - нам же было спокойнее.

Девчата из сыровяленных, наскоро обработанных дегтем шкур "ваяли" обувку и одежду на первый случай. В племя пока ее не выдавали, ждали команды. Эльвира, узнав, что ожидаются дети, приказала пошить и детские комплекты - понятно, что с ними было напряженно, дети наши - и неандертальские, и малыши Кремня, и даже Гаврилка - ходили в эксклюзиве " от кутюр" где роль кутюрье исполнял женский коллектив племени. Тут же все решала быстрота - нужно всего было много и сразу. Выручал поточный метод и улучшенные светильники, дававшие возможность работать и в сумерках.

Спустя две недели от начала операции пришли через горы наши союзники. Стало значительно легче. Сородичи Медвежьего племени явились только на исходе третьей недели, уже под конвоем охотничьей партии кремней и мамонтов. Мужчин племени окончательно добило отношение к приползшим родственникам. Оно и изменило отношение их к нам с откровенно враждебного - налетели злые духи, лишили свободы, на близкое к обожествлению - накормили, научили делать божественную пищу, дали самый желанный деликатес - соль, снабдили инструментами. Наверно, у первобытного человека только две градации - добро - зло, хорошее - плохое. Поэтому давший кусок пищи в трудную минуту по определению плохим быть не может. А что по шее дали - тоже вроде закономерно - не браконьерничай в чужих лесах. Когда приползших на последнем дыхании сородичей разместили в землянке и накормили истощенных до последней степени людей бульоном, в гектолитрах производящимся на нашем консервном заводе, изумлению условно пленных не было предела. Всю ночь ульем гудела землянка, в шуме преобладали женские визгливые голоса, наполовину состоящие из плача. Женщины справедливо обвиняли сильную половину, что та бросила их на произвол судьбы, заставив идти по следам охотничьей орды сквозь пургу и холод, в неизвестность, впроголодь. Ценой этого похода стали жизни последних стариков и трех детей племени, не выдержавших пути. Последний из "дедов" с умирающими детьми был оставлен у костра в дневном переходе от места встречи любящих родственников и ждал своей участи у костра. Прям по Джеку Лондону, рассказавшему о таком же случае в цикле о Белом безмолвии... правда, "деду" было около сорока -дикая жизнь не расположена дарить кому либо долгих лет жизни. Коченеющего аборигена застали, когда он последней подожженной веткой пытался отмахнуться от пары шакалов, уставших ждать, когда ужин сам упадет к ним в зубы. Под ним лежали обернутые в меховые тряпки свертки с детьми - трех, двух и пяти лет. Дед был настроен биться до последнего. Намечавшиеся на обед планы обломали две стрелы, с ходу выпущенные стражниками - мамонтами. Парни сноровисто уложили доходягу с мелкими соплеменниками на волокушу и доставили "патриарха" к стоянке, уменьшив, таким образом, потери орды на трех человек, одну малышку спасти не удалось - она тихо заснула и умерла во сне от холода.

Наутро после прибытия остатков орды, после непродолжительного препирательства с часовым у ограды выползли наружу трое человек. Мы оградили овраг частоколом, во избежание, так сказать, отделив туалет и собственно землянку от выхода на поверхность степи. Вначале, осведомившись у охранника о том, кто старший в роде победителей, пояснив, что они посланы от племени, и как к старшему достойно обращаться, "делегация" двинула в мою сторону. Троица, подвывая, шустро ползла на карачках. Я стоял, наблюдая за работой большого котла, в котором вываривалось мясо для консервов. Троица доползла до меня. Обратив внимание на "ползунов", увидел правящую верхушку в составе вождя - предводителя орды, колдуна и мать племени - и мать вождя по совместительству. Не преодолев последние пару метров, они замерли на снегу, распростерши в стороны руки и ноги.

- Ну, и что это за солярий на свежем воздухе вы мне тут устроили? Недовольно произнес я.

Дотащившись до меня, делегаты пояснили, что хотели бы всем племенем присоединиться к победителям, принять участие в дележе добычи, так как ее хватит на целую зиму на всех, а потом можно снова поохотиться и до осени собирать вкусные корни в лесу.... Захватывающая перспектива, не правда ли? Всю жизнь мечтал собирать вкусные креподжи Г.Г. намекает на повесть Г. Гаррисона, уже упоминавшуюся в данной повести. . С трудом сдерживая злость, объяснил, что готов принять их людей. Но с прошлой жизнью они простятся. Не жалея сил на вне вербальное общение, представил в образах, какая жизнь ожидает их если согласятся. Здоровые веселые и сытые дети на руках у матерей, посуда, одежда и красивые украшения - для женщины. Почитание соплеменников, уважение соседних племен, красивые вещи и много еды, открытие тайн духов - это для шамана, слава, почет, красивая одежда и прочное оружие, которым можно убить даже саблезуба - для вождя. Если не согласятся - для всех - уходящее в пургу племя, тела, скрючившиеся на холодном снегу, заметаемые поземкой. Делегаты выразили готовность начать новую жизнь, сразу сейчас не откладывая, причем в порядке особого одолжения - с материальных благ, щедро им посуленных. А вот и обломитесь, граждане, говоря простым языком. Я добавил, что бы добыть все эти блага, надо много - много, а не раз в году работать, и кто будет жрать мухоморы да до полудня дрыхнуть - получит по морде. По наглой рыжей морде, добавил я, поглядев на хитрую рожу огненноволосого шамана. А вступать в племя будете после того как, во-первых, ваши люди докажут трудом преданность новым соплеменникам, во-вторых, только когда пройдут положенные ритуалы. "Косолапые" согласились с такой постановкой вопроса, а что им оставалось еще? Тем более неприемлемого для них и не отвечающего вековым обычаям никто не требовал. Даже больше - вождь - оставался вождем, шаман - шаманом, детей и женщин никто не отнимал и не убивал.

Людей Медведя к котлам не подпускали - там царили наши девчонки с женщинами Кремня, совершая священнодействие по созданию нового продукта - тушенки. Куски мяса после варки дополнительно круто присаливали, помещали в круглые горшки, плотно уминали, сливая лишнюю жидкость, заливали сверху топленым жиром, и, выдавливая жир, зарывали конической крышкой с неглубокой резьбой в полтора оборота. После этой процедуры по краю горшка, дополнительно зачистив от остатков жира, проливали пчелиным воском. Остывая, крышка намертво притягивалась к краям банки. Что бы воспользоваться продуктом, необходимо было повернуть крышку, или аккуратно разбить ее. Из - за несовершенства стерилизации и брака примерно каждая десятая трескалась, не выдерживая внутренних напряжений, - это не пугало счастливых потребителей деликатеса. На ледниках консервы хранятся долго, а треснувшие, после очередного осмотра направлялись в котел, к великому удовольствию племени. Суп из тушенки уже распробовалиЯ, и в сочетании с домашней лапшой, сушеными молодыми лебедой, крапивой и сараной, заправленный диким луком, он шел "на ура". Готовая продукция консервного цеха тут же разбиралась счастливыми союзниками, сообразно вложенным трудам на изготовление. Часть закладывалась в "стратегический" запас, часть - оставлялась охотникам, хотя тут были и недовольные.

Где то через две недели от начала операции по охоте на охотников и заготовке прихватизированного мясца, явились жутко довольные гномы полным составом. Надрываясь, трудяги, еще не оправившиеся от "скипидарного подарка" юного Оленя, перли на волокуше с плоским дном - тобоггане, нечто небольшого размера, но по виду - очень тяжелое. Дотащив "Нечто" на площадку готовки консервов, гном Стоков - он же - Док, встал в картинную позу, по его мнению, лучше всего изображавшую тему оскорбленной в лучших чувствах гордости, мол, вы нас тут за небрежение общими делами ругаете, а мы для племени - себя не жалеем, объявил:

- Вот она!

- Кто "она", че темнишь, балбес? - Загалдели ребята. Не томи, показывай "ону"!

Голосом циркового шпрехшталмейстера, объявляющего смертельный номер под куполом, Док провозгласил:

- Ее величество Мясорубка Первая, собственной персоной, прибыла для изготовления их высочеств Колбасы и Котлет! Па-бам...м...м...!

Немая сцена. На санках стояла увеличенная раза в четыре настоящая мясорубка, оснащенная воротом увеличенной длины, с загрузочным горлом, украшенным по краю изображением зубцов, как на короне. Отлитая из бронзы - литье мы делали на формовочной глине вполне неплохое, с режущей решеткой и крыльчатым ножом из металла, отшлифованными на наждаке тоже из отливок и тщательно заточенных, крепящаяся клиньями из меди конструкция производила серьезное впечатление. "Если еще работать будет", - подумал я, - "гномам премию какую-нибудь надо будет выдать, да и вообще - над награждением отличившихся надо уже думать"

- Вау... восхищённо прошептал кто-то из девчат. Живем, девки! Теперь котлетки, сардельки сосииииисочки! Гимли, Док, Фалька - вы ж мои драгоценные, дайте расцелую вас, ребятки!

- Ну-ну, преувеличенно сурово отмахивались донельзя довольные гномы, чего уж там, обычное дело, не синхрофазотрон запустить, а мясорубку...

- Это кто там такая Сосискина? Ты что ли, Иринка? - подначил Антон.

- Все. Хана. Думал тебе все таки простить питекантропа - соседа, а ты на сосиски любовь меняешь... Уйду от тебя к Тете Клаве, усыновлю Гаврилку, он будет в тебя кокосами кидать.... У-ыыыы - загнусил вреднюга.

- Не, ну это вот тебе - все - достал, вскинулась Ирка, и погналась за Антоном, который со смехом дунул от нее. Парочка скрылась в лесу, из которого вскоре донеслись вопли:

- Убью! Пусти косу!

- А-а-а! Руку больно, куда бьешь по самому главному, по голове - я в нее ем!

Обычная разборка для нас вызывала уважительные похмыкивания мужчин и женщин союзников - они то знали боевые качества пришельцев, для которых не в тягость сразиться и с пятью противниками на одного, и выйти из боя без единого синяка или царапины, - наверно, думали что там бой не на жизнь, а на смерть идет, но я то знал, что парочка убежала целоваться подальше в лес, пользуясь перерывом в работе. Я давно видел, что они "неровно дышат" друг к другу, и эти пикировки - лишь своеобразная форма ухаживания.

Наш народ, быстро проинструктированный Элей, сразу же шустро метнулся в разные стороны, кто - то - мыть на ручей оленьи кишки, кто-то выбирать лучшие куски мяса и приправы, а кто -то в лес за подходящим бревном для основания. За полчаса все необходимое было собрано, и мясорубка запущена. Прошло еще полчаса - и в коптильню загрузили первый продукт, что бы наутро позавтракать - мыслимое ли дело! Колбаской, горячего копчения. Блаженство. Союзники, распробовавшие новый продукт, заработали с удвоенным энтузиазмом, когда им сказали, что будут выделены доли того же продукта из общего количества, и ревниво следили, что бы мясорубка останавливалась лишь для точки ножей.

Мясо было обработано полностью, вплоть до костей, пошедших на флюс в медеплавильные печи - они хорошо оттягивали вредные примеси, дающие хрупкость металлу.