Велвет вынула обойму из своего 9-миллиметрового автоматического пистолета «зиг-зауэр» и засунула его поглубже в сумочку. Затем она попробовала быстро достать его оттуда, чтобы при этом не вывалились ключи от машины, пудреница и салфетки. Четыре секунды. Очень много, но, если положить его поверх кошелька и косметички, это будет рискованно, и она занервничает: разрешения на ношение оружия у нее не было. В конце концов Велвет решила, что запросто может выстрелить и через тонкую ткань сумки. Найти пистолет оказалось проще, чем она предполагала. Наняв такси до Корпус-Кристи, в аэропорту Велвет взяла напрокат «шевроле» и отправилась на глухую окраину, где сосредоточилось множество ломбардов. Она приобрела оружие за наличные, устроив быструю, но яркую демонстрацию своих профессиональных навыков, которая подействовала на дилера лучше всяких слов. Регистрационного документа на приобретение оружия она, разумеется, так и не увидела.

Велвет также подобрала там и маленький диктофон, похожий на те, которыми пользуются репортеры. Его можно было активировать голосом, если кто-то начнет говорить настолько интересные вещи, что ей захочется их записать. Она спрятала диктофон на самое дно сумки.

Велвет потренировалась выхватывать пистолет еще минут десять, пока наконец ее движения не стали плавными и естественными, а само оружие перестало ощущаться в руке как чужеродный предмет. Если возникнут проблемы с Джуниором Дэлоучем, подумала она, нужно будет стрелять не дрогнув. Она представила, как всаживает пулю ему в живот – несомненно, самую крупную мишень на его теле, – и постаралась не думать о том, сколько крови может вылиться из его внутренностей.

Либо он, либо ты. Если дойдет до этого, просто думай, что нужно сделать выбор. Внезапно ей на ум пришло, что Джуниор, скорее всего, человек лживый и туповатый, а значит, может быть полезным для нее.

Потом ее фантазии переместились с Джуниора на Фейс Хаббл. Что, если приставить холодное дуло пистолета к голове этой лицемерной сучки и заставить ее рассказать всю правду. Да, именно я убила его! Пожалуйста, не стреляйте…

В дверь тихо постучали. Велвет подошла и заглянула в глазок. Через стекло на нее смотрела Фейс Хаббл: руки скрещены на груди, на лице такое выражение, будто она готова взорвать весь мир.

– Велвет! Вы здесь? – позвала Фейс и снова постучала.

Велвет пулей подлетела к сумке, включила диктофон и нащупала на ее дне патроны.

– А ты глупее, чем я думал, – сказал Гуч.

Уит попивал свое пиво. Они с Гучем сидели за столиком в углу бара Джорджи в гостинице «Шелл Инн». Дело происходило во вторник вечером, и бар был почти пуст; лишь несколько посетителей, окутанные дымным полумраком, пытались забыться, целенаправленно напиваясь. В чешуе чучел тарпанов, висевших на стене, которая была задрапирована рыбацкими сетями, отражались блики мерцающего экрана телевизора. За баром сидела Джорджи, курила сигарету и заполняла красной ручкой кроссворд из «Нью-Йорк таймс».

Уит только что рассказал Гучу о своих отношениях с Фейс и сейчас как раз получал причитающийся ему нагоняй.

– Ты не думал, Уитмен, как Бадди Вир может воспользоваться этой ситуацией? – Гуч затарахтел кусочками льда на дне своего почти пустого стакана с бурбоном. – Он постарается сделать из тебя политическую отбивную.

– Бадди не должен об этом ничего знать. А Пит является ее бывшим мужем уже очень давно. Не думаю, что если я веду это дело, то допускаю профессиональное нарушение.

– Бадди узнает, можешь не сомневаться. Ни один секрет в этом округе долго не продержится, – заявил Гуч. – Здесь слишком много длинных языков, любопытных носов и выпивки. – Он резко опрокинул в рот содержимое своего стакана и сделал знак молодой плоскогрудой барменше, чтобы она снова налила ему. Она не увидела этого и продолжала хихикать у стойки с Эдди Гарднером, Уит следил за Эдди, который демонстративно старался не замечать Мозли. Если Клаудия продолжала работать над делом Хаббла и сегодня вечером, то Гарднер предпочел отдохнуть.

– Я нашел серебряную жилу. Если ты пролетишь на выборах, можешь работать у меня, – задумчиво произнес Гуч. – Знаешь, я подумываю купить более солидное суд. но, большую яхту для вечеринок. Когда я сделаю это, ты сможешь вырваться из-под папашиного крылышка и попробовать настоящей жизни.

– Ну да. Драить палубу, потрошить рыбу и следить, чтобы подгулявшие бездельники не вывалились за борт. И, что еще лучше, получать от тебя приказы. Всю жизнь мечтал.

– Не нужно быть таким высокомерным. – Гучу наконец удалось привлечь внимание барменши, когда она повернулась к ним после очередной шутки Гарднера. Она кивнула и принесла Гучу выпивку. Уит заметил, как молодая женщина торопится назад к Гарднеру, стараясь не оставлять его без внимания.

– Ну почему симпатичным девушкам нравятся такие скользкие типы, как этот Гарднер? – удивился Уит.

Гуч пожал плечами.

– Спроси об этом Фейс Хаббл, когда будешь трахать ее. Уит задумался.

– Она веселая.

– И исполнительная. Это все, что тебе требуется.

– Нет.

– А что еще? Громкие стоны и придыхание? – Гуч с поддельным ужасом прижал ладонь к сердцу. – Господи помилуй, так ты в нее даже не влюблен?

– Конечно нет, – отозвался Уит.

– Значит, она просто женщина, с которой ты спишь?

– Она… – Уит запнулся. Слово «любовница» предполагало больше эмоциональной глубины, чем он или Фейс до сих пор привносили в общую постель. Женщина на одну ночь – такое определение выглядело явно противоречивым с логической точки зрения. Сексуальная отдушина – несло в себе всю теплоту ожога обморожением. Она ему просто нравилась. И нравится до сих пор. – У нас сейчас полоса неопределенности.

О сердечных тайнах Фейс он мог лишь приблизительно догадываться. Уит знал, что ее путеводной звездой был Сэм, он значил для нее все; на втором месте, вероятно, находилась Люсинда и ее политическая карьера. Но когда они были вместе – с самого первого раза, – Фейс продемонстрировала такую открытость по отношению к нему, которую, как потом осознал Уит, ожидали от нее очень немногие. Он не верил в то, что Фейс способна вставить человеку в рот пистолет и нажать на курок.

Он был в этом совершенно уверен. На сто процентов. Уит допил свое пиво. Чушь. Ни в чем он не уверен, несмотря даже на то, что знал вкус ее кожи, чувствовал у себя на груди тепло ее широкой, прижимавшейся к нему спины, изучил форму ее рта, вдыхал запах ромашки от ее волос, знал, какое ребро нужно пощекотать, чтобы она начала смеяться. Но он не знал главного – тайн ее сердца.

И еще Клаудия. Она поздоровалась с Фейс со всем дружелюбием мангуста, который смотрит в глаза раскачивающейся перед ним кобре. Клаудия, разумеется, не поверила, что это была деловая встреча. Эта мисс Все-по-правилам разнесет его в пух и прах, если почует хотя бы намек на конфликт интересов. Он не стал бы ее за это винить.

В этот момент Уит заметил, как из темного угла бара неровной походкой вышел коренастый светловолосый мужчина в безвкусной яркой рубашке с тропическим рисунком и направился к выходу. В дверях он столкнулся с пожилым завсегдатаем бара и выругался:

– Смотреть надо, старый пердун.

Посетитель, уже изрядно выпивший, не обратил на это никакого внимания.

Уит тихо бросил Гучу:

– Пойдем. – Он оставил на стойке деньги и быстро последовал за блондином.

Когда они вышли из бара, мужчина уже садился в красный «порше». На машине были видны следы песка и птичьего помета. Автомобиль рванул с места и стремительно направился в сторону городского центра.

Уит побежал к своему «форду», Гуч – за ним.

– Может, все-таки объяснишь? – крикнул на бегу Гуч.

– Крупный. Блондин. Громкий голос. Похож на мерзкого типа, которого описывал нам Эрнесто. К тому же ездит на немытом «порше», как заметил твой приятель.

Уит следовал за машиной незнакомца, проезжая мимо магазинов, торговля в которых оживлялась только в сезон, и заметил, что их владельцы уже развешивают рождественские украшения и гирлянды лампочек, опутывая ими пальмы и другие вечнозеленые деревья. Слева простирался залив с целым рядом сдаваемых в аренду коттеджей, выстроившихся вдоль берега. Большинство из них появились здесь в 70-е годы во время нефтяного кризиса, являя собой образец безрадостной архитектуры того времени в стиле «солянка сборная» – угловатые коробки, обшивка из уложенных по диагонали деревянных планок и балконы, обрамленные толстыми дубовыми перилами.

Они выехали за границу Порт-Лео, и еще через полмили «порше» свернул в курортный поселок под названием Морской Рай. Для создания истинно морской атмосферы название на указателе было выложено из морского каната. Отсутствующие в домах окна, козлы для распилки бревен, кучи свежей стружки – все это свидетельствовало о том, что здесь идет активный процесс обновления.

«Порше» остановился рядом с вагончиком компании по настилке полов, и водитель вылез из машины. Это был крупный мужчина с блестящими от мусса волосами. На нем была яркая, как у сутенера, одежда: темно-красная рубашка в попугаях пурпурного цвета и ярко-желтые брюки для гольфа. На ногах – высокие белоснежные кроссовки. Он решительным жестом одернул брюки и легкой походкой направился к зданию.

Уит проехал мимо и, развернувшись, остановился неподалеку. Мужчина стоял во дворе и разговаривал с пожилым человеком на самоходной инвалидной коляске.

– Побеседуем с ним или поедем дальше? – спросил Гуч.

– Carpe diem, – сказал Уит. – Останавливаемся.

Старик заметил, как они парковались, и поднял руку, чтобы молодой человек замолчал. Уит внезапно вспомнил, что на боку его «форда» висит огромная накладка на магнитах со словами «Поддержим судью Мозли!». Когда они с Гучем вышли из машины, хмурое лицо старика стало еще более суровым.

– Здравствуйте, – сказал Уит. – Меня зовут Уит Мозли, я мировой судья округа Энсайна.

– Я вижу. – Старик кивнул в сторону кричащей патриотической рекламы, которую нельзя было не заметить даже в более темном месте. – Я Энсон Тодд.

Уит вспомнил, что уже слышал это имя от менеджера на пристани: именно Тодд организовал там стоянку «Настоящего позора».

– А это Леонард Гучински, – представил он Гуча.

– Очень приятно, – скривившись, вставил Гуч.

Уит следил глазами за парнем.

– Насколько я понимаю, вы знакомы с Питом Хабблом, – обратился он к нему.

– Почему вы об этом спрашиваете и какое вам до этого дело? – с вызовом откликнулся здоровяк.

– Джуниор, – несколько раздраженно одернул его старик.

Ага, так это молодой мистер Дэлоуч.

– Считаю, что можно расценивать ваш ответ как утвердительный. Я провожу расследование по факту смерти Пита Хаббла и хотел бы поговорить с вами о нем.

– Нам нечего вам сказать, – заявил Джуниор. – Абсолютно нечего.

– Зайдите на минутку в дом, – пригласил их старик, который словно не слышал заявления Джуниора. Его скрипучий голос напоминал Уиту пыльную заезженную пластинку. – Джуниор, будь добр, у нас закончились хлопья, а я не мыслю себе завтрака без моих любимых отрубей с изюмом. Смотайся в магазин. – Он резко развернул свою коляску и быстро поехал в фойе.

– Энсон, у нас есть хлопья! – крикнул Джуниор ему в спину.

– Это не те, которые я люблю, – ответил старик, даже не обернувшись в его сторону. – Езжай.

Растерявшийся Джуниор остался стоять с отвисшей челюстью; затем он вскочил в свой «порше» и с ревом умчался. Уит и Гуч последовали за Энсоном в здание. Наполовину отремонтированное фойе было усыпано стружками и обрывками обоев, а не до конца собранная стойка администратора, заваленная горой пустых банок из-под содовой, составляла всю его обстановку. Пара рабочих, перепачканных краской, но зато, очевидно, получающих прекрасные сверхурочные, равнодушно рассматривали развернутые чертежи.

– Поздновато, чтобы заниматься строительством, – заметил Гуч.

– Поздновато, чтобы беспокоить людей, – парировал Энсон.

Они проследовали за ним в тесный лифт. Энсон нажал кнопку девятого этажа, самую верхнюю.

– Это здание принадлежит вам? – поинтересовался Уит.

– Нет. – Энсон уклонился от дальнейших объяснений. На вид ему было лет под восемьдесят. На нем был черный свитер под горло и серые тренировочные брюки, прикрывавшие парализованные ноги. За стеклами очков стойкой металлической оправой блестели зеленые кошачьи глаза. На виске старика Уит заметил уродливый страшный шрам, который тот пытался скрыть, зачесывая на него длинные седые волосы.

– Дайте-ка я угадаю. Вы работаете на мистера Дэлоуча-старшего, – сказал Уит.

Лифт остановился, и Уит придержал дверь, чтобы Энсону было удобнее выехать на своей коляске. Старик направился через кричаще обставленную анфиладу комнат. Уит подумал, что это похоже на адское жилище какого-то любителя животных: на стене – огромные плакаты с зебрами, диван – расцветки леопарда, на полу – шкура тигра. Монотонную тему со шкурами нарушала мебель неоновых цветов, приобретенная, вероятно, в каком-то экзотическом магазине. Молодой человек с бычьей шеей оторвавшись от телевизора, поднял на них глаза; судя по его перекачанным мышцам, стероиды он начал принимать еще с молоком матери.

Он поприветствовал Энсона и перевел настороженный взгляд на Уита и Гуча.

– Иди смотреть телевизор в хозяйскую спальню, – распорядился Энсон. – Придешь, если я тебя позову.

– Конечно, – согласился немногословный громила. Он поднялся с дивана и протопал в соседнюю комнату, хлопнув за собой дверью.

– Люблю охранников с дефицитом мозгов, – сказал Энсон Тодд. – Присаживайтесь, судья. Мистер Гучински. – Он жестом указал на шикарный диван цвета коктейля «Маргарита» со льдом. Но вместо этого Уит подошел к огромному окну во всю стену, откуда открывалась панорама бухты Святого Лео и залива. На севере виднелись освещенные фонарями пирсы, которые вдавались далеко в бухту. Огоньки в домах на острове Святой Маргариты блестели, словно бриллианты в разорванном браслете.

– Теперь понятно, почему вы живете здесь, а не на борту «Настоящего позора», – сказал Уит.

– Собственно, «Позор» просто не предназначен для человека в инвалидной коляске. Я появляюсь там только для нечастых выездов на рыбалку. Кофе? Пиво?

– Нет, спасибо, – ответил Уит, сев рядом с Гучем, который тоже склонился к окну, сцепив свои мощные руки за спиной. – Мы не займем у вас много времени.

– Вы просто не сможете этого сделать, судья, потому что мы ничего не знаем о смерти Пита. Да, яхта «Настоящий позор» действительно принадлежит мистеру Дэлоучу-старшему, и уже в течение пяти лет. Но Пит был приятелем младшего, Джуниора. А сам мистер Дэлоуч никогда с ним не встречался.

– Пистолет, обнаруженный в руке мистера Хаббла, не был зарегистрирован.

– Если на борту находилось незарегистрированное оружие, значит, это Пит или его подруга принесли его туда. Он не наш.

– Женщина утверждает обратное.

Энсон улыбнулся.

– Когда она справится со своим горем, возможно, память ее улучшится.

Уит подумал, уж не наступит ли такое улучшение под действием кулаков и угроз.

– Я говорил со свидетелями, которые утверждают, что Джуниор регулярно навещал Пита на пристани. Ссорился с ним из-за денег. И вчера тоже вел себя вызывающе.

– Что значит «вызывающе»?

– Пытался избить Пита.

– Кто? Джуниор? Да он просто плюшевый мишка. Он в принципе не может кого-то поколотить. Послушайте, мне кажется, что вы опираетесь на слухи. Есть ли у вас человек, который может подтвердить, что видел именно Джуниора и именно там?

– Вот этого не надо, – сказал Уит. – Яхта принадлежит его отцу.

– Да, принадлежит, но я повторяю: есть ли у вас свидетель, кто опознает в Джуниоре того скандального типа, которого вы разыскиваете?

– Да.

– Правда? Это странно, потому что вчера Джуниора здесь не было. Как, впрочем, и меня. Последние несколько дней мы провели в Хьюстоне и вернулись только сегодня утром. Кстати, у нас есть куча народу, который сможет это подтвердить.

– Тогда почему вы здесь? Потому что кто-то умер на вашей собственности?

– Джуниор отвечает перед отцом за завершение курортного проекта. Вы можете считать его менеджером проекта. И это будет правильно. Он любит свое дело.

Уит удивленно поднял брови.

– Неужели? Мне сдается, что Джуниор руководит проектом, а вы руководите Джуниором.

Энсон ухмыльнулся, обнажив пожелтевшие от длительного, курения зубы.

– Насколько хорошо вы знали Пита? – поинтересовался Уит.

– Я встречался с ним всего раз. Хочу сказать вам, судья, что я нахожу порнографию скучной. А порнозвезд – еще более скучными. Особенно если это мужчины. Вместо мозгов у Пита была сплошная перхоть.

– А как насчет тех денег, из-за которых предположительно препирались Пит и Джуниор?

Энсон прокашлялся. Тембр старческого голоса был мягким, но в его тоне мягкости не было и в помине.

– Послушайте, судья. Я согласился рассказать вам то, что нам известно, а не участвовать в допросе. Мы знали этого парня, но не имеем никакого отношения к его смерти, поэтому мистер Дэлоуч хочет срочно получить свою яхту назад.

– Мистеру Дэлоучу придется подождать, пока закончится расследование, – вежливо ответил Уит. – И господам Дэлоучам – как старшему, так и младшему – нужно будет ответить на ряд вопросов.

– Позвольте и мне кое-что спросить у вас. Сколько раз стреляли в Пита?

– Один раз.

– Куда?

– В. голову.

Энсон наморщил лоб.

– Ага. Один выстрел в голову. Ставлю четыреста долларов на самоубийство.

– Но возможно, это была и казнь, – возразил Уит. – В гангстерском стиле.

– Гангстеры? Господи, я уже лет сто не слышал этого слова, с тех пор как по кабельному показывали многосерийный сериал с Джеймсом Кагни.

Энсон откинулся на спинку своей коляски.

– Послушайте, судья, если вы готовы ответить за клевету, продолжайте этот разговор. У нас в Хьюстоне есть целая толпа адвокатов, которые в мгновение ока разделают вас под орех и даже не заметят этого.

– Да, но пока я занимаю судейское кресло и, используя свою выигрышную позицию, могу вызвать вас и Джуниора в суд как свидетелей по этому делу. И мистера Дэлоуча тоже.

– Я уже сказал вам, что мы ничего не знаем. И мне нечего предложить вам, судья, кроме моей приятной компании и чашечки хорошего кофе. – Старик улыбнулся. – Я уверен, что вы знаете замечательные рыбные места в бухте Святого Лео. Может быть, нам стоит провести как-нибудь совместную рыбалку?

В представлении Уита выезды Энсона на лодке скорее ассоциировались со специфическим использованием цемента криминальными элементами и мольбой о пощаде, чем с лосьоном для загара и дешевой наживкой.

– Спасибо, что уделили нам время. Увидимся в суде. – Мозли направился к лифту и нажал кнопку вызова, Гуч молча следовал за ним.

Дружелюбность старика испарилась.

– Это плохая идея – тратить попусту время мистера Дэлоуча.

– Тратить попусту мое время – тоже плохая идея, – парировал Уит, заходя с Гучем в кабину. Энсон Тодд внимательно смотрел на них, пока двери лифта не закрылись.

– А ты все-таки нахал, – сказал Гуч. – Я с перепугу уже успел наложить полные штаны.

– Так вот почему от тебя такой странный запах, – усмехнувшись, ответил Уит. – Сам увидишь, как он выпучит свои маленькие, как бусинки, глазки, когда я их обоих вызову в суд по повестке.

Двери лифта со скрипом раздвинулись. Перед ними стоял Джуниор Дэлоуч с мятой коробкой хлопьев и упаковкой из шести бутылок пива в руках. Он выглядел как опустившийся рассыльный из продуктового магазина, но в глазах его горел холодный огонь.

– Эй, Джуниор, – обратился к нему Уит. – Mожно тебя на минутку? Надо поговорить.

Джуниор покачал головой.

– Я должен обеспечить Энсона его фирменной овсянкой.

– А мне хотелось бы знать, какое отношение все вы имеете к Морскому Раю. У меня всего пара вопросов.

Джуниор пожал плечами, и Уит с Гучем пошли за ним через фойе в большой внутренний двор, главной достопримечательностью которого был пустой растрескавшийся бассейн. Пройдя вперед, они увидели в тусклом свете вспыхивающих огоньков сигнализации заброшенный, покосившийся от времени открытый бар с навесом из пальмовых листьев.

– Добро пожаловать в центр для тех, кто любит побалдеть! – развязно произнес Джуниор. – В один прекрасный день мы все здесь вычистим и будем развлекаться с молоденькими цыпочками, которые слетятся сюда со всей окрути.

– О да! – воскликнул Гуч. – Я уже сейчас вижу, как они стаями вьются вокруг этого благословенного места.

– У вас хватит денег, чтобы закончить строительство? – спросил Уит.

Джуниор бросил на него презрительный взгляд.

– А почему, собственно, нет?

– Вы ведь должны были Питу Хабблу серьезную сумму денег, не так ли?

– Разумеется, нет.

– Люди на пристани слышали, как вы устроили потасовку из-за денег. Кое-кто видел, что вы с Питом довольно бурно выясняли отношения, толкаясь по всей яхте.

Джуниор нахмурился, и Уит понял, что здоровяку нужно время, чтобы сосредоточиться, прежде чем ответить.

– У вас плохие источники информации, судья. Не должен я ему никаких денег.

– Тогда что же вы были должны Питу? – вмешался Гуч.

– А вы кто такой? – Джуниор искоса посмотрел на него. – Судебный пристав или, может, еще кто-то из этой конторы?

– Гуч просто мой друг, который меня сопровождает. – Уиту очень хотелось, чтобы Гуч сейчас помолчал.

– Послушайте, я ничего не должен был Питу. Ни-че-го. Существует огромная разница между тем, как приятели дурачатся, и тем, как они ссорятся. У меня просто очень громкий голос.

– Когда вы видели Пита последний раз? – спросил Уит.

– Несколько дней назад, на прошлой неделе. Мы с ним вдвоем выходили на яхте в море.

– Может быть, поговорим о том, стоит ли поднимать вопрос о деньгах, во время слушаний в рамках расследования? Ведь я все равно вызову вас для дачи показаний, если посчитаю, что это имеет отношение к делу, или в том случае, если вы не захотите с нами сотрудничать. Я уверен, что полицию это очень заинтересует.

Не давать показаний ни в коем случае, как предполагал Уит, было как раз тем семейным принципом, который вдалбливали в голову Джуниора долгие годы, возможно еще с младенческого возраста, когда он поломал ноги своему первому игрушечному солдатику.

– У меня не было причин желать смерти Пита. Понимаете, Пит обещал мне, что я смогу сняться у него в фильме.

– Вы имеете в виду фильм о его брате?

– Да нет, трагедия – это не мой жанр. В другом фильме, сами понимаете. – И Джуниор с похабной улыбочкой сделал несколько судорожных движений бедрами.

– Ясно. Пит собирался снять вас в фильме для тех, кто любит побалдеть, – с понимающим видом произнес Уит.

– Да, вот теперь в точку. С траханьем по высшему разряду.

– Энсон и ваш отец, видимо, в восторге от этой идеи, – сказал Уит, заметив, что улыбка тут же слетела с лица Джуниора – У меня просто сложилось впечатление, что вы делаете все, что вам говорит Энсон. – И Уит осторожно щелкнул по коробке с хлопьями.

– Да я просто сделал одолжение этому старому пердуну. Старик одним колесом своей коляски уже в могиле.

– Выходит, что со смертью Пита ваша карьера артиста приостановилась. Может, вам удастся убедить Велвет взять вас для ее очередного опуса?

Он ухмыльнулся.

– Это не проблема.

– В самом деле?

Джуниор аккуратно положил коробку с хлопьями на пол, выпрямился и стал растирать ладони и демонстративно массировать кулаки.

– Знаешь, чувак, ты меня тут крутишь, как цыпленка на вертеле, но я не собираюсь больше доставлять тебе такого удовольствия.

– Конечно, давай-ка разомнемся, – снова вмешался в разговор Гуч. – Я за сегодня еще никого не поколотил а из твоего брюха выйдет отличная боксерская груша.

У Джуниора едва не слетела с языка очередная грубость, но в последний момент он передумал, видимо по достоинству оценив размеры бицепсов Гуча.

– Теперь я точно не буду отвечать на ваши чертовы вопросы.

– Хорошо. Увидимся в зале суда. – Уит уже подобрал оружие для данного случая – явное нежелание Энсона и Джуниора иметь дело с судом – и не собирался от него отказываться.

В глазах у Джуниора загорелась холодная ярость.

– Адвокаты моего отца съедят вас живьем.

– Какое отношение имеют адвокаты ко всем этим кулинарным метафорам? Съесть нас живьем, поджарить тебя, как цыпленка на вертеле… А судью употребить как легкую закуску, что ли? Неудивительно, что ты такой толстый, – сказал Гуч.

– Не надо, Гуч. – Уит посмотрел на Джуниора и пожал плечами. – Тогда включайте свой мобильный и созывайте сюда всех папиных адвокатов. Счет, который юристы выставят вашему отцу за свою командировку, я уверен, будет впечатляющим.

Джуниор, очевидно, представил себе эту картину – целую свору адвокатов, прибывших в Порт-Лео по зову Дэлоуча-старшего, – и внезапно пошел на попятную.

– Послушайте, судья, если вы хотите выйти на правильный след, вам нужно заняться этой Секретной Сучкой.

– Кем?

– Бывшей женой Пита. Он называл ее Секретной Сучкой, ну, знаете, по аналогии с фильмом «Секретные материалы». Капризной приезжей извращенкой. Из-за нее у него чуть крыша не съехала.

– Каким это образом?

– Послушайте, мужики, Фейс это умеет. Она все время отиралась на борту, пытаясь его смягчить. Однажды, клянусь, я застал их с Питом практически уже за этим самым делом. Велвет бы точно инфаркт заработала.

– Велвет утверждает, что они с Питом были просто друзьями.

– Ну да, верно, они были просто друзьями, после того как он засадил ей раз двести. Знаете, женщины ведь совсем иначе рассуждают, даже если это порнозвезды. – Джуниор рассмеялся и заметно расслабился, когда разговор вернулся на эту благодатную почву. – Но у этой Секретной Сучки, черт побери, в отношении Пита было что-то вроде раздвоения личности. Она и его хотела, и хотела, чтобы он покинул город. Она работает на эту старую швабру, его мамашу, и, знаете, они там обе изрядно подналожили в штаны, когда Пит вернулся. Господи, да он сам говорил мне, что его мать предлагала ему денег, лишь бы он отсюда свалил. Он отказался, а я бы взял, мужики. С ума сойти! Взять бабки, бросить этот долбаный Порт-Лео и вернуться в Лос-Анджелес, где кипит настоящая жизнь. – Джуниор покачал головой. – Блин, нужно было ему эти деньги брать! Ей-богу, нужно было…

В открытых дверях показалась коляска Энсона.

– Джуниор! – рявкнул старик. – Немедленно иди сюда!

Джуниор поднял с пола свои покупки.

– У меня как раз были все основания желать, чтобы Пит был жив, а вот у его родственничков – определенно нет. Пока. – Он развернулся и молча направился к Энсону. Уит последовал за ним в фойе. Энсон был не в настроении продолжать их словесные баталии.

– Спокойной ночи, судья, – угрюмо произнес старик и поехал на своей коляске к лифту, догоняя Джуниора.

Уит и Гуч вышли из здания. Джуниор не производил впечатления человека, которому можно доверять, но его слова заставили Уита задуматься. А что, если Велвет была права и Пит действительно собирался подать на опекунство? Тогда вполне допустимо, что Фейс пыталась обезоружить его с помощью секса, а Люсинда и вправду предлагала сыну деньги, чтобы он исчез… Что ей было делать, когда он отказался?

Все это срабатывало в том случае, если им действительно было известно, что Пит мог подать прошение об опекунстве и у него были какие-то шансы его получить. Но Джуниора едва ли можно будет представить как надежного свидетеля.

– Я обязательно постараюсь узнать, какое исправительное учреждение занималось этим болваном, – сказал Гуч. – Хочу спонсировать нашу образовательную систему.

Проходя мимо «порше» Джуниора, Уит заметил, что задний левый угол машины побывал в небольшой переделке: левый стоп-сигнал был разбит. Уит вспомнил о «порше», мимо которого он проезжал прошлой ночью, покидая пристань: у того тоже не горел один задний фонарь и из него доносилось бешено орущее низкопробное диско. А было это за несколько часов до того, как, по утверждению Энсона, они с Джуниором приехали в Порт-Лео.

Клинок устал.

На Порт-Лео опустилась глубокая ночь – его любимое время суток. Он стоял под сенью виргинских дубов и слушал шепот ветра, запутавшегося в ветвях, – звук, который в свое время ласкал каждую женщину в этом мире.

Он решил, что это был удачный день. Во-первых, он узнал, где находится Велвет, его игрушка, его крошка, ожидавшая своего часа. Во-вторых, план относительно Хезер Фаррел уже был запущен в действие. Теперь ему можно спокойно заснуть, чтобы увидеть во сне все те многочисленные удовольствия, которые он мог превратить в реальность в самые ближайшие дни.

Не каждому мужчине, подумал Клинок, дано быть таким удачливым и богатым. Отказавшись от сна, он направился 'к гаражу, чтобы подготовить лодку к выполнению задачи.