Около часа дня в пятницу Клинок все еще не решил, следует ли ему присутствовать в зале суда при дознании или нет. Слушания должны были вот-вот начаться, но ему не хотелось, чтобы на него обратили внимание. Ему приятно было сидеть в тесном салоне «фольксвагена» и смотреть на немногочисленных тележурналистов, важно расхаживающих по лужайке напротив окружного суда.

Все трое были из местных отделений телевизионных компаний Корпус-Кристи и уделяли большое внимание своим блестящим, как глазурь на пончике, волосам. Его снова охватило острое желание просто выйти из машины и сделать им предложение: «У меня есть для вас одна. интересная история, но за это вы должны называть меня Клинком». Он включил свою любимую кассету «Бич Бойз» и стал слушать, как парни умоляют какую-то Ронду о помощи, пока их желание не отступило. Для них, очевидно, Ронда была олицетворением любви; может, когда-нибудь и ему удастся найти себе крошку с таким же именем. Округ Энсайна был богат на таких ронд. Клинок вдруг подумал, что он действительно может подойти к какому-нибудь репортеру и рассказать ему о своих чудовищных деяниях. Но не сегодня, нет.

Если этот подонок судья сделает свое дело и вынесет заключение о самоубийстве, у Велвет больше не останется причин оставаться здесь. Ее пребывание в Порт-Лео подойдет к концу, и начнется кратковременное пребывание крошки у него. Он будет дорожить каждой секундой, проведенной вместе с ней, и каждый миг будет снова и снова – бесконечное число раз – прокручиваться в памяти до конца его дней. От жгучего желания у него пересохло во рту. Клинок знал, что, как и всегда, это скоро пройдет и он на некоторое время станет печальным, пока новое страстное желание не лизнет его языком своего пламени.

Не делай этого. Не делай этого больше никогда.

Звучавший в ушах Клинка голос принадлежал не маме – это был голос мальчика, возможно его собственный, только из далекого прошлого. Я очень жалею о том, что совершил, но это нужно было сделать. Мне это было просто необходимо.

Он вынул свой охотничий нож из ножен и засунул его под водительское сиденье. После случая с Хезер Клинок почистил и наточил его.

Вдруг он увидел, как из арендованной машины выскочила Велвет и поспешила в здание суда. Она была скромно одета в черные джинсы, тонкий темный свитер и бейсболку, и репортеры почти не обратили на нее внимания, что ему очень понравилось. Клинок выключил «Бич Бойз» и решил, что подождет ее здесь. Откинувшись на спинку сиденья, он прикрыл глаза и улыбнулся. Скоро его крошка будет рядом с ним, узнает его желания, почувствует близкое дыхание вечности.

Секретарша Уита, шестидесятилетняя вдова по имени Эдит Грегори, курила одну сигарету за другой. Она была подвижна и худощава; долгие годы непрерывного курения иссушили ее. Эдит стояла посреди кабинета и критически оглядывала Уита, пока тот натягивал свою судейскую мантию поверх необычной для него строгой синей рубашки на пуговицах и брюк цвета хаки.

Брюки надо было погладить, – заметила она. – Эта маленькая русская девчонка могла бы уже научиться Пользоваться утюгом. – Эдит, давняя подруга Джорджи, всегда была в курсе перемен в семье Мозли. – Эти коммунисты, наверное, до сих пор надевают на себя мешки от продуктов.

– Я сам глажу свои вещи, Эдит.

Секретарша смешно щелкнула костлявыми пальцами, будто держала сигарету.

– Мы все должны нести ответственность за то, чтобы оставить тебя на этой должности. Если мне придется работать на Бадди Бира, я буду требовать надбавку к жалованью.

Уит расправил мантию и собрал бумаги, касающиеся расследования по делу Пита Хаббла.

– Хорошо, идемте.

Внезапно Эдит остановила его, и он взглянул на нее. В ее голубых глазах он увидел неожиданное тепло и подумал: «Если бы моя мама была жива и находилась здесь, ей сейчас было бы примерно столько же лет».

– У вас какое-то виноватое выражение лица, и это тревожит меня, – сказала Эдит. – Просто помните, что вы судья. И действуйте соответствующим образом. Не подведите меня, я хочу вами гордиться.

«За все шесть месяцев она до сих пор ни разу не говорила со мной по-человечески», – мелькнуло у него.

Они покинули кабинет и прошли по коридору. Затем он проследовал за ней в небольшой зал суда, отметив, что помещение заполнено до отказа. Констебль Ллойд громко объявил: «Встать, суд идет!», и все присутствующие дружно поднялись. В первом ряду Уит видел представителей Хабблов: Фейс, Люсинду, поникшего Сэма и остальную часть правящей демократической партии округа Энсайна; слева от них сидели полицейские: Клаудия Салазар, которая смотрела на него как на прокаженного, пытающегося раздавать воздушные поцелуи, Дэлфорд Спаерс с Эдди Гарднером и пара офицеров патрульной службы; дальше – его отец с Ириной. В задних рядах обосновалась большая группа любопытствующих, среди которых он различил Велвет, в кепке и черных очках. В дальнем углу, к удивлению Уита, расположился Джуниор Дэлоуч в своей бейсболке «Хьюстон Астрос» и футболке «Хьюстон Рокетс». Дэлоуч внимательно смотрел на него, и Уит подумал, что, возможно, решение о том, что это было убийство, приведет к печальным последствиям: Джуниору ничего не стоит выйти из зала суда и по своему сотовому телефону отдать смертельный приказ.

– Председательствует достопочтенный Уитмен Мозли. – выкрикнул Ллойд. Уит сел, – села и вся толпа, заскрипев деревянными скамьями. Он открыл папку с документами расследования, тщательно подготовленную Эдит, и посмотрел на секретаря, которого они пригласили из территориального суда. Уит хотел внести письменный протокол заседания в рапорт о дознании.

Сделай первый шаг и постарайся не быть убитым.

– Всем доброе утро. Произошел трагический случай, человека лишили жизни, и это происшествие получило у нас большой общественный резонанс. Но я хочу напомнить, что вы находитесь в зале суда и вспышки эмоций здесь недопустимы. Любого, кто нарушит порядок, с позором выведут из зала суда. Это всем понятно?

Собравшиеся промолчали. На лице Люсинды Хаббл застыло болезненное выражение. Велвет выглядела напряженной. Джуниор Дэлоуч надвинул свою бейсболку поглубже, почесав лоб мясистым пальцем.

– Позвольте мне кратко объяснить предмет данного дознания по факту смерти. Нам необходимо определить несет ли здесь кто-нибудь ответственность за смерть другого человека или нет, – сказал Уит. – Я проведу допрос свидетелей. В этом случае жюри присяжных не собиралось, и в настоящий момент никого не обвиняют в совершении' преступления. – Он посмотрел на Ллойда. – Констебль Брандрет, пригласите, пожалуйста, первого свидетеля.

– Я не имел возможности вручить Хезер Фаррел повестку для явки в суд, ваша честь, – сказал Ллойд. – Мне не удалось ее найти. Я полагаю, что она могла покинуть территорию, находящуюся под нашей юрисдикцией. Известно, что сейчас Хезер Фаррел не имеет постоянного места жительства.

– Нашли ли вы, констебль, какие-нибудь следы ее пребывания в нашем городе? – Он уже знал ответ на свой вопрос, но хотел, чтобы это было записано в протоколе.

– Да, сэр. Мы выяснили, что она купила два билета на междугородный автобус. Места на этот автобус будут зарезервированы для нее еще три дня.

– Но она уже уехала?

– По-видимому, да, ваша честь.

– Спасибо, констебль. Следующий свидетель.

– Вызывается детектив Эдвард Гарднер из полицейского участка Порт-Лео.

К свидетельской трибуне подошел Гарднер. Уит принял у него присягу говорить правду. Гарднер дал точный и быстрый отчет о вечерних событиях прошлого понедельника.

– Нашли ли вы предсмертную записку? – спросил Уит.

– Нет, ваша честь. Сын погибшего принес ее нам позже.

– Кто упаковывал руки погибшего в защитные пакеты?

Гарднер внимательно посмотрел на него.

– Я, ваша честь.

– Мне сообщили из службы медицинской экспертизы округа Нуэсес, что руки покойного не были упакованы должным образом.

Гарднер перевел взгляд на зал.

– Да, сэр. Я проверил последовательность действий по сохранению тела. В какой-то момент перед прибытием в морг пакет, закрывавший правую руку, был поврежден.

– В результате этого у службы медицинских экспертиз появились трудности при получении точных результатов анализа следов пороха на руках мистера Хаббла. Я предлагаю вам, детектив, прежде чем вы возьметесь за обследование следующего места преступления, освежить ваши знания соответствующих судебных процедур. – Уит понимал, что все это звучит как текст из учебника, но следил, чтобы приглашенный судебный секретарь записывал каждое слово.

Лицо Гарднера перекосилось от злости.

– Да, сэр, – коротко ответил Эдди; стараясь не смотреть на Уита; он все время внимательно следил за реакцией зала. Уит попросил его занять свое место. Клаудия, казалось, уже готова была вскочить со своего места и выйти трибуне с подготовленными к слушанию записями, но не вызвал ее в качестве свидетеля.

Следующей была доктор Элизабет Контрерас, помощник медэксперта округа Нуэсес, которая вкратце обобщила результаты, показанные вскрытием. Как она уже делала это для Уита, Лиз подчеркнула, что не может определенно сказать, было ли огнестрельное ранение нанесено самим потерпевшим. Уит задал ей всего несколько вопросов, на которые она отвечала очень лаконично.

– Обнаружены ли на теле мистера Хаббла какие-либо другие следы примененного к нему насилия? – спросил он. – Находился ли он под воздействием наркотиков и не было ли на него оказано какое-то другое воздействие?

– Имела место интоксикация, и сейчас мы ожидаем результатов токсикологической экспертизы. Других следов какого-либо насилия на нем не было.

Уит поблагодарил ее, и она отошла в сторону.

– Я приобщаю к протоколу дознания, – сказал Уит, – предсмертную записку, найденную на месте происшествия несовершеннолетним сыном покойного. – Уит поднял аккуратно упакованную в целлофан записку. Публика молчала; по щекам Люсинды текли слезы. – На самом деле я хотел бы зачитать ее, чтобы внести данный текст в стенограмму слушаний.

Уит медленно прочитал записку вслух – последнюю боль Пита Хаббла и его признание вины в смерти своего брата Кори. Люсинда громко всхлипывала, а Фейс обнимала ее за плечи. Сэм весь дрожал, не отрывая взгляда от Уита, Велвет издала какой-то протестующий звук, но другие присутствующие зашикали» на нее. Когда Уит закончил, она встретилась с ним глазами и укоризненна покачала головой.

Прежде чем поднять судейский молоток, Уит дал установиться тишине в зале.

– Этот суд постановляет, что покойный Питер Джеймс Хаббл погиб от огнестрельного ранения в результате самоубийства 12 октября сего года. Я намерен заверит копию окончательного протокола дознания и предоставить ее в территориальный суд. Данное заседание суда закрыто. – Уит стукнул молотком. Все закончилось очень быстро, и он заметил на лицах разочарование, оттого что слушание получилось таким необычайно коротким.

Велвет не сдавалась.

– Вы что, решили пошутить? Что это еще за дерьмо? Даст мне кто-нибудь хоть слово сказать? – крикнула она со своего места.

– Заседание закрыто, мэм, – учтиво напомнил ей констебль. – Если у вас есть протест, вы можете подать его.

– Если здесь нет справедливости, я, черт побери, буду добиваться ее в другом месте! – громко заявила Велвет. – Пошел ты, Мозли!

Уит не обращал на нее внимания, молча собирая свои бумага. Вокруг Велвет зашумел хор неодобрительных замечаний; в гневе оттолкнув какую-то пожилую женщину, которая хотела ее успокоить, она пулей вылетела из зала суда.

Уит шепнул Ллойду:

– Следуйте, пожалуйста, за этой женщиной. Я хочу знать, что она будет делать.

Ллойд направился к выходу, пробираясь сквозь покидавшую зал толпу. К Уиту протиснулась Клаудия и поймала его за руку.

– Я бы хотела вас на пару слов, ваша честь. Наедине, – сказала она. Голос ее был тихим, но чувствовалось что от ярости она готова убить его.

– Относительно чего?

– Относительно того, почему ты не вызвал меня дать показания на этом слушании.

Уит пожал плечами.

– Я действительно не видел в этом необходимости. ~ Он сошел с возвышения, на котором стояло судейское кресло.

Клаудия уставилась на него, не веря своим ушам.

– Не видел необходимости? Господи, Уит! Ты проигнорировал связь Пита с Джейбсом, его сделку с Дэдоучем, неприязненные отношения с Хабблами, развернувшуюся борьбу за опекунство. Боже, что же ты тогда не проигнорировал?

Он покинул зал суда через заднюю дверь. Клаудия ни на шаг не отставала от него. Толпа гудела, как рой растревоженных пчел. Уит представил, как сенатор Хаббл со слезами на глазах выступает сейчас перед телевизионными репортерами.

Клаудия закрыла за собой дверь.

– На самом деле мне не хочется говорить здесь все, что я о тебе думаю, – возмущенно произнесла она.

– Можешь сказать. Меня это не сломает.

– У тебя была масса поводов сомневаться, Уит. Во-первых, тебе нельзя было обойти тот факт, что Пит имел дело с известными преступными элементами; во-вторых, ты должен был сделать акцент на том, что все, связанное с проектом нового фильма Пита, исчезло. Кроме того, ты как будто забыл, что Пит требовал от своей матери и жены опекунства над своим сыном и что он нанял молодую женщину, активно собиравшую компромат на Джейбса Джонса.

– А еще, – вставил Уит, – имеет место факт, что в твоем полицейском участке не умеют правильно обращаться с вещественными доказательствами. Возможно, ты должна мне просто поверить, Клаудия.

– Поверить тебе? Если ты даже не пытаешься объяснить мне, с чего это вдруг судья Мозли так резко поглупел и его коэффициент интеллекта упал сразу пунктов на сто! Господи, Уит, на тебе же лежит ответственность! Или твоя главная задача заключалась только в том, чтобы осчастливить Фейс Хаббл?

– Теперь полиция должна будет прекратить расследование. – Он не смотрел на нее, стаскивая с себя мантию и вешая ее на плечики.

– Думаю, да. У Дэлфорда по этому поводу просто соски на груди деревенеют.

– Спасибо за столь яркую образность, – сказал он. – Знаешь, если впоследствии появится дополнительная информация, я могу снова назначить дознание по этому делу.

– Надеюсь… А большая Фейси разрешит тебе это сделать?

– Все, хватит, – резко оборвал он. – Можешь оставить весь свой яд для себя, пока не узнаешь всю историю до конца.

Клаудия скрипнула зубами.

– Хорошо, ваша честь, – с язвительной насмешкой произнесла она. – Тогда расскажите мне.

– Я действительно оставил в протоколе дознания достаточно места, чтобы в дальнейшем внести туда новую информацию, – медленно сказал Уит. – Я не вызвал Сэма Хаббла в качестве свидетеля, не выслушал показаний Хезер Фаррел о том, что она нашла, не упомянул о связях между Джейбсом и Питом, между Дэлоучем и Питом и подчеркнул, что Гарднер плохо выполнил свою работу. Как ты и сказала, масса сомнений.

Клаудия пристально смотрела на него.

– К чему же ты клонишь, достопочтенный?

– Я собираюсь на несколько дней уехать из города.

– Зачем?

– Понимаешь, есть одна умная вещь, которую я должен сделать.

Клаудия на мгновение задумалась.

– Господи, Уит. Неужели тебе угрожали?

Она удивила его. Он любил Клаудию; эта женщина производила на него впечатление усердного следователя, настойчивого и решительного, но не особенно наделенного полетом фантазии. Она, казалось, в большей степени была подвержена приступам нетерпения, раздражительности и упрямства.

Он постарался ничем не выдать своего замешательства.

– Конечно нет.

В дверь постучали, и в кабинет Уита вошел Дэлфорд Спаерс, с порога одаривший судью Мозли слабой улыбкой – такими улыбками обычно обмениваются на похоронах, когда давно не виделись друг с другом, а теперь и рады встретиться, но удручены поводом этой встречи.

– Уит. Клаудия, – сдержанно приветствовал их Дэлфорд. – Ты быстро вершишь правосудие, Уит. Я знаю, что все это было трудным испытанием для каждого из нас.

– Ну вот, еще одно раскрытое дело, – язвительно подытожила Клаудия.

Дэлфорд покачал головой.

– Ты неправильно все воспринимаешь, Клаудия. Я действительно очень давно знаю Люсинду, и я знал Пита. Это было на него очень похоже: просто явиться в родной дом и устроить там беспорядок для собственной матери. Она подарила своим детям весь мир, и посмотрите, во что это для нее обернулось. – Шеф нервно пригладил пальцами свои усы. – Теперь нам предстоит сосредоточиться на другом деле и помочь бедной мисс Бэлью найти ее дочь.

– А как насчет того, чтобы разыскать Хезер Фаррел? – спросил Уит.

Дэлфорд пожал плечами.

– Она ведь числится сбежавшей из дому.

– Девушка, которая купила два билета на автобус, не воспользовалась ими, а теперь еще и исчезла, – напомнил ему Уит. – Мне интересно, для кого был этот второй билет.

То, что Хезер уехала, стало для него неожиданностью. Возможно, она что-то видела, а потом ее заставили молчать те же люди, которые угрожали и ему. Уит почувствовал, как его охватывает чувство горячего стыда и недовольство собой. Да, Хезер могла сейчас прятаться где-нибудь под железнодорожным мостом, лакомиться жареной рыбкой на пикнике или лежать в траве лицом вниз с пулей в голове.

Если его догадки верны, нельзя бросать это просто так, решил он. Черт с ними, с этими выборами.

– Я бы действительно чувствовал себя намного спокойнее, если бы вы все-таки нашли Хезер.

– Хорошо, – согласился Дэлфорд. – Мы разошлем сообщения в соседние округа. Извини, Клаудия, ты не могла бы на минутку оставить нас с судьей наедине?

Клаудия вышла в коридор и закрыла за собой дверь, бросив перед этим на Уита пронзительный взгляд.

– Ты сейчас считаешь себя большим дерьмом, – начал Дэлфорд. – Позволь мне заверить тебя, что это не так.

– Проваливайте из моего кабинета.

– Мне не понравилось, как ты отчитывал Гарднера на открытом слушании. О проблемах с моими офицерами говори со мной, и только со мной. Ты представил весь наш полицейский участок в дурном свете.

На языке Уита вертелся довольно резкий ответ, и он уже открыл было рот. Но потом вспомнил о просвистевшей над ухом пуле, об Ирине и Бейбе, о своих братьях и их женах, о милых племянницах и шустрых племянниках «Нет, – подумал он, – пока еще не время. Но если это ты угрожал моей семье, я тебя живьем поджарю». Бросив на Дэлфорда мрачный взгляд, Уит глухо произнес:

– Я учту ваше замечание.

Дэлфорд аккуратно, как вешают на стену картину, надел на голову свой ковбойский «стетсон».

– Смотри, чтобы твои слова не расходились с делом. Особенно если собираешься и дальше носить эту мантию. – Он холодно улыбнулся и вышел, прикрыв за собой дверь.

Уит сел за стол и стал ждать. Вскоре вернулся Ллойд; его лицо от напряжения покраснело.

– Что случилось? Она уехала?

– Да. С тем парнем в кепке «Астрос».

Джуниор. Велвет уехала с Джуниором, выбрав среди всех именно его. Если я не могу добиться справедливости, я буду добиваться ее в другом месте. Интересно, какую справедливость может предложить ей Джуниор?

– Вы не заметили, принуждал ли он ее ехать с ним?

– Нет. Они несколько минут поговорили на улице. Женщина выглядела очень взволнованной, а он ее успокаивал. Потом они подошли к его «порше», еще немного поговорили, и она поехала за ним на своей машине.

– Спасибо, Ллойд. – Констебль вышел, а Уит, задержавшись у стола секретарши, сказал:

– Я беру небольшой отпуск, Эдит. Пожалуйста, уточните список дел, готовых к рассмотрению, и внесите изменения в расписание слушаний. Если судья Рамир сможет взять их – отлично. Если нет, перенесите их на конец следующей недели.

Эдит удивленно подняла брови.

– Что ж, это было чертовски короткое распоряжение.

– Извините, я должен идти.

– Вы отправляетесь заниматься своей предвыборной кампанией?

Уит пожал плечами.

– Да, хотя и не совсем обычным способом.

Он передал ей материалы дознания, попросил сделать для него копии, а потом подготовить оригиналы для отправки в территориальный суд. Потом на минутку забежал в полицейский участок и поехал к пристани Золотой Залив, прихватив с собой ключ от яхты «Настоящий позор», взятый накануне у Велвет.