Глава 31

Нельзя сказать, что полуденная жара была невыносимой: дул приятный прохладный бриз. В субботу Уит встретился с доктором Паркером и привлекательной, ученого вида женщиной в маленьком ресторанчике, расположенном на причале. Они собирались пообедать. Доктор Паркер, представляя свою спутницу, доктора Айрис Домингес из отделения Техасского университета в Корпус-Кристи, произнес ее имя на испанский манер — И-ирес.

— Кости, обнаруженные во время раскопок, находятся в багажнике машины Айрис, — сказал доктор Паркер. — Если хотите, я могу подписать заключение по результатам анализа после обеда.

Уит заметил, как официантку, которая подошла к ним, чтобы принять заказ, передернуло, когда она услышала слова Паркера о костях.

— Уверяю вас, на самом деле он не маньяк, — сказал Уит, обращаясь к ней.

— Какой славный день. — У Айрис Домингес был красивый мягкий голос, но в нем чувствовалась сила и чуть холодноватая элегантность.

Уиту она сразу понравилась. Они заказали гамбургеры с колечками жареного лука, Паркер попросил себе «Соленую собаку», а Уит и Айрис — пиво.

— Значит, вы хотите узнать о монетах, а этим обедом намерены подкупить нас? — Паркер взял кусочек тортильи с острым соусом сальса и отправил его в рот.

— Да, сэр.

— А почему было просто не обратиться в управление шерифа?

— Можно, конечно. Но в данный момент я не пользуюсь большой популярностью у правоохранительных органов. Я только что обидел агентов ФБР.

У Айрис Домингес вопросительно поднялась бровь.

Паркер рассмеялся.

— А с чего вы решили, что это вам поможет?

— Посмотрим, получу ли я тот результат, на который рассчитывал, — ответил Уит. — Признаться, я хотел отблагодарить вас и доктора Домингес за вашу помощь. — Он улыбнулся, посмотрев на Айрис. — Вы идентифицировали найденные останки, а это было исключительно важно для меня.

— Не стоит благодарности. Вы подарили мне прекрасный уик-энд.

Пришла официантка с их напитками. Паркер лизнул соль с края стакана и одним мощным глотком выпил половину смеси грейпфрутового сока с водкой.

Доктор Домингес подождала, пока официантка уйдет.

— Что вы сами знаете об этих монетах?

— Они ненадолго задержались у меня в кармане, — ответил Уит.

— Давайте я вкратце немного просвещу вас. Эти монеты использовались совсем не так, как мы с вами пользуемся нашей мелочью сегодня. Они изготавливались для того, чтобы легко и компактно перемещать большие ценности из Мексики в Испанию. Монеты могли быть отчеканены в Мексике, перевезены кораблем в Европу, а там мгновенно переплавлены. — Она сделала глоток пива. — Такие монеты называются перерабатываемыми, и, судя по всему, это последние из отчеканенных испанских колониальных монет. Золотые монеты имели номинацию в восемь, четыре, два и один эскудо. Реалы были серебряными. Естественно, золотые монеты стоили больше. — Айрис порылась в сумочке и вытянула конверт с фотографиями. — Я привезла несколько хороших снимков монет крупным планом, на которых я смогу показать, почему ваши монеты являются необычными. — Она высыпала фотографии и разложила их по группам: одну — в сторону, а вторую — рядом с бокалом Паркера, который быстро опустошался.

— У всех монет типичная обратная сторона, — продолжила Айрис. — Видите эти колонны и щит? Они характерны для большинства испанских колониальных монет. А у этих под колоннами имеются двойные розетки. Это весьма необычно. — Она передвинула на середину стола вторую группу снимков. — На лицевой стороне монет часто изображались либо щиты монархов — как на британских бумажных деньгах, например, есть портрет королевы, — либо голова императора, которую вы можете увидеть вот здесь. На большинстве монет изображен Фердинанд VII. Вам не кажется, что у него здесь безвольный подбородок? — Она показала на него кончиком карандаша.

— Да, пожалуй, — согласился Уит.

Айрис снова провела карандашом по колоннам, а также по буквам, расположенным по окружности.

— Видите буквы Мо? Они означают Монтебланко. Дальше идет номинал — здесь это восемь эскудо; далее — инициалы оценщика. Обратите внимание на буквы ЭТ, Эстебан Торрес, чиновник монетного двора Монтебланко. На обратной стороне указана дата. Вот эта монета была выпущена в 1819 году. Монтебланко в то время был самым новым монетным двором Мексики, он только открылся и считался свежеотчеканенным, так сказать.

— Айрис не слишком углублялась, — улыбаясь, произнес Паркер. — Это заметно?

— Я думаю, что вы — просто прелесть, — не скрывая своего восторга, произнес Уит и с благодарностью посмотрел на женщину.

Она улыбнулась ему, и Паркер шутливо воскликнул:

— Эй!

«Просто друзья, — подумал Уит, — все правильно».

Айрис постучала ногтем по пачке снимков.

— Я обратилась к историческим архивам и позвонила моему другу-профессору в Мехико, чтобы он навел кое-какие справки. Большая партия оригинальных серебряных и золотых монет, отчеканенных в Монтебланко — с этим необычным изображением двойной розетки, — была отправлена в Испанию сразу после чеканки на борту шхуны под названием «Санта-Барбара». Но согласно летописям, «Санта-Барбара» пропала в марте 1820 года где-то несколько южнее Кубы.

— Понятно, — сказал Уит. Снова 1820 год. Время Жана Лаффита. Сердце подкатило к горлу. Кто этому действительно порадуется, так это Джейсон Сэлинжер.

— Но согласно записям того времени, во всем Карибском бассейне стояла прекрасная погода. Так что вряд ли «Санта-Барбара» стала жертвой шторма в заливе.

Уит прокашлялся, прочищая горло.

— Я сейчас несколько усложню задачу. А что, если эти монеты были закопаны как часть клада?

— Да, по этому поводу я ничего не рассказывал Айрис, — сказал Паркер. — Не хотел повлиять на ее выводы.

— Ты бы и так не смог этого сделать, — сухо заметила Айрис. — Вы говорили о замках и задвижках, которые я идентифицировала. Они датируются тем же периодом, что и монеты. Вы считаете, что эти монеты могли быть первоначально закопаны вместе с обнаруженными предметами утвари и скелетами?

Уит чуть нагнулся и понизил голос:

— Да, именно так. Я думаю, что Жан Лаффит взял «Санта-Барбару» как свою последнюю добычу и у него просто не было времени, чтобы привести ее в Новый Орлеан под другим именем и там разгрузить. Весной 1820 года его силой заставили покинуть Галвестон. Военный флот Британии, Испании и США охотился за ним по всему заливу. У него не было лагеря, где можно было бы отсидеться, некуда было бежать.

— Значит, вы думаете, что он закопал добычу с «Санта-Барбары», надеясь позже с ее помощью восстановить былое могущество на море? — спросила Айрис.

— Это ему никогда больше так и не удалось, — закончил Уит. — Вы не считаете, что моя фантазия слишком уносит меня?

Айрис Домингес снова отхлебнула пива.

— Эти монеты должны были где-то находиться последние сто восемьдесят лет. Они потерты, но не руками человека.

Уит подумал о Люси, о том, как она утверждала, что монеты принадлежат Пэтчу.

— Вы допускаете, что они могли все эти годы находиться у кого-то в коллекции? — спросил Уит.

— Нет, судья. Учитывая то, что вам удалось узнать, я так не считаю. — Она закрыла глаза. — О мой Бог, какая историческая значимость! Она просто огромна. Настоящий закопанный пиратский клад.

В горле Уита пересохло.

— Это более ценно, чем стоимость монет?

— Я не знаю. Нужно для начала попытаться добыть в архиве копию декларации груза с «Санта-Барбары», чтобы посмотреть, сколько золота и серебра на ней везли. Но даже эти декларации не всегда точно отражали действительное количество ценностей. Тогда в финансовой системе процветали коррупция и воровство. Иногда тридцать, а то и сорок процентов груза просто не включалось в декларацию, чтобы пошлина была минимальной. А монетный двор Монтебланко был разрушен во время крестьянского восстания в 1822 году. Так что монеты Монтебланко являются исключительной редкостью.

— Значит, стоимость клада может быть достаточно большой.

— Это могут быть десятки миллионов, Уит. В записях о «Санта-Барбаре», которые мне удалось найти, также упоминалось, что корабль перевозил знаменитый колумбийский изумруд. В Мексике нет изумрудов — эта страна не очень богата на ископаемые драгоценные камни. Зато масса изумрудов неимоверных размеров есть в Колумбии. Камень, о котором идет речь, был особенно известен. Католические священники дали ему имя Глаз Дьявола.

— О Боже, — потрясенно произнес Уит, вспомнив рассказ Клаудии о требованиях Дэнни Лаффита. — А эти архивы в Мексике… Есть ли у них какая-нибудь информация об изумруде, которую они смогли бы мне прислать?

— Я постараюсь узнать, — ответила доктор Домингес.

— Судья, что происходит? Что-то не так? — Доктор Паркер заметно разволновался.

— А вы, случайно, не знаете, сколько может стоить этот изумруд?

— Могу предположить, что несколько миллионов. Но если он окажется частью клада Лаффита и это можно будет доказать, его стоимость, вероятно, утроится, — ответила доктор Домингес.

— Айрис, — сказал Уит, — не могли бы вы помочь мне выяснить, каким образом кто-нибудь мог бы попытаться продать Глаз Дьявола? Или эти монеты?

— Конечно, — ответила она и, не скрывая, что приятно изумлена, воскликнула: — Подумать только: настоящий пиратский клад!

— И настоящие пираты, — вставил Паркер. — Можно мне подержать эти кости у себя еще немного? Теперь они представляют для меня еще больший интерес. Они, должно быть, принадлежали тем мерзавцам, которым не повезло: Лаффит взял их с собой лишь для того, чтобы они помогли ему закопать сокровища, а потом в благодарность за это убил. Мертвецы не болтают лишнего, как известно.

— Так, значит, вот вы какой — тот самый знаменитый Уит. — Бен Вон сидел на краю больничной кровати; на нем были свободные легкие брюки и футболка.

— Признаюсь, не предполагал, что я знаменитый.

— Для Клаудии и ФБР — точно знаменитый. Клаудия считает вас бесподобным. — Что о нем думают федералы, он не сказал.

— Я тоже восхищен ею, — сказал Уит, но у него это прозвучало несколько двусмысленно, и Бен подозрительно покосился на него. — Спасибо, что согласились со мной встретиться.

— О чем вы хотели со мной поговорить? — спросил Бен.

Уит присел в больничное кресло, стоявшее в палате.

— О вашем брате. Я встречался с ним до его исчезновения.

— Я знаю, — сказал Бен. — Мне об этом говорили агенты ФБР.

— Где он может быть сейчас?

— Я думаю, что его забрала та же банда, которая похитила нас. Он и был их первоначальной целью.

— Получается, Дэнни Лаффит захватил его, а потом затопил свою лодку?

— Я не знаю.

— Может быть, Стоуни просто спрятался, чтобы эта банда не смогла его отыскать?

— Может быть, — голос Бена звучал не слишком уверенно.

— Но он… что, бросил вас с Клаудией умирать? Как-то не очень по-братски.

Бен ничего не ответил. Со временем его лицо стало выглядеть еще более непривлекательно, потому что синяк на скуле превратился в черное пятно с лимонно-желтыми краями.

— Я уже говорил Клаудии, что Стоуни не мог оставить нас в беде.

— Но в полицию он так и не обратился. А может, даже не собирался…

— Он не хотел подвергать наши жизни опасности, — перебил его Бен.

Уит сел с ним рядом.

— У меня есть пятеро старших братьев. С двумя из них я особенно близок. Еще с двумя — не так близок, но тоже очень их люблю. Одного — практически ненавижу, но все равно люблю, как это ни странно. Он — невероятный придурок, но остается моим братом и будет им всегда, потому что много значит для меня.

Бен промолчал.

— Сейчас вы не помогаете, а только вредите ему, — продолжил Уит. — Если вы знаете, где может находиться Стоуни, сообщите нам. Нам всем нужно получить у него ответы на целый ряд вопросов.

— Послушайте, Стоуни просто запаниковал. При всей его самоуверенности он плохо справляется с ситуациями, которые не в состоянии контролировать.

— Все компьютерные системы в его брокерской фирме не функционируют.

— Видите ли…

— Совершенно очевидно, что из строя их вывел сам Стоуни. Он блокировал собственную локальную сеть со своего домашнего компьютера. Я только что видел заключение судебного эксперта по компьютерам: полиция Корпус-Кристи прислала копии в управление шерифа. Он блокировал систему, чтобы оправдать невозможность перечислить сумму выкупа.

Бен молча уставился на свои босые ноги.

— Но все это еще не доказывает, что его не могли похитить.

— Ваш брат финансировал подводные поиски сокровищ во Флориде. Мне бы хотелось как можно больше узнать об этом.

— А вы, собственно, в каком качестве сейчас выступаете? — спросил Бен.

— Во вторник я провожу формальное дознание — судебное слушание — по убийству Пэтча Гилберта и Туй Тран. Вы что-нибудь слышали об этом?

— Да.

— У парня, который является подозреваемым номер один по этому делу и который, по-видимому, покончил с собой, в кармане было несколько весьма редких и дорогих золотых монет. Они были идентифицированы и датируются тем же периодом, когда пиратствовал Жан Лаффит. — Рассказывая об этом, Уит заметил, как расширились глаза Бена. — Мне думается, что теперь имя Дэнни Лаффита звучит не так уж безумно для вас.

— Послушайте, Дэнни Лаффит был психом. Спросите об этом у любого из друзей Стоуни в Лиге Лаффита. Стоуни был крупной рыбой в этом пруду: богат, известен, популярен. Он был лидером, и именно это не давало покоя таким неудачникам, как Дэнни Лаффит. Я думаю, что, если в истории о сокровищах есть хоть доля правды, у Дэнни Лаффита появилась какая-то иллюзия насчет того, что Стоуни знал, где они спрятаны, но не захотел ему об этом рассказать.

Бен встал и слегка покачнулся. Уит поддержал его.

— Я в порядке. — Бен невольно вздрогнул, когда Уит коснулся его локтя.

— Простите. Я понимаю, что вам пришлось пройти через суровое испытание. Я…

— Я знаю своего брата намного лучше, чем вы, судья, — перебил его Бен. — Вы друг Клаудии, и я уверен, что у вас обоих добрые намерения. Но вы, поверьте, ошибаетесь. Мой брат не стал бы рисковать моей жизнью так, как об этом говорите вы. — Он прошел в ванную комнату и плеснул себе в лицо холодной воды.

— Вы слышали, чтобы Дэнни, Гар или Зак упоминали когда-либо о парне по имени Алекс?

— Нет.

— А Альберт Эксли?

— Нет.

— Аллен Экк?

— Нет. — Бен вытер лицо. — Мне кажется, что если вам удастся выяснить, кем были двое других похитителей, вы обнаружите, что они не имеют никакого отношения к сокровищам или археологии. Они и понятия не имели, о чем бредил этот Дэнни. Они просто использовали его, хотя он и псих. У него была лодка, и он предоставил им прекрасную мишень в виде моего брата. Совершенно очевидно, что им нужны были деньги. Скорее всего, для них это был не слишком рискованный способ их заполучить. — Бен помолчал. — Может быть, Дэнни Лаффит и убил этих людей в Пойнте вместе с тем парнем, о котором вы говорили? Какой он все-таки урод!

— Вашему брату повезло, что у него есть такой защитник, как вы.

Уит только сомневался, долго ли еще Бен будет продолжать защищать его.

Бен слегка наклонил голову.

— Спасибо.

— Я ухожу, отдыхайте. — Уит кивнул ему на прощание.

— Судья.

— Что?

— Между вами и Клаудией что-то было?

Этот вопрос искренне удивил Уита.

— Нет. Мы просто друзья.

— Это хорошо, — сказал Бен.

 

Глава 32

Клаудия считала, что хорошее полицейское дело по серьезному преступлению должно содержать не только все имеющие к нему отношение сведения, но и его можно было бы читать как грамотно построенный короткий рассказ — что-то вроде новеллы. Ей нравилось, если между строчек судебных заключений и показаний свидетелей угадывались человеческие страхи, слабости, побуждающие мотивы. Когда они с Дэвидом поженились, он посчитал такое отношение к полицейскому документу совершенно безумным и посоветовал ей пойти на креативные писательские курсы.

Полиция Нового Орлеана сделала предположение, что Зак — это Захарий Джеймс Симард, и поэтому следователи решили прислать ей его полное досье. На фото действительно был Зак: землистого цвета лицо, пухлые губы, оценивающий взгляд. Диплом по финансам Луизианского университета, родом из Лейк-Чарльза. Подозревается в предоставлении денег и счетов для криминальной группировки, занимающейся наркотиками и проституцией, которая базируется в Новом Орлеане, но простирает свое влияние на восток к Пенсаколе и далее до Бомонта. Пять лет назад он был осужден за хранение марихуаны и провел два года в тюрьме штата Луизиана. С тех пор Зак был чист, по крайней мере, настолько, чтобы избежать обвинений до сегодняшнего дня и, соответственно, не подвергаться давлению со стороны федералов по поводу каких-либо показаний. Две недели назад он выпал из поля зрения властей.

Гар Джонсон, известный также под именем Гари Пол Джексон, урожденный Джеральд Пол Джонс. Подозревается в том, что является наемным убийцей; предполагается, что он совершил убийство в Билокси и двойное убийство в Новом Орлеане. Все жертвы были наркодилерами, которые, как считает полиция, утаивали свои доходы. В Новом Орлеане была убита молодая супружеская пара, оба заурядные джазовые пианисты, зарабатывавшие на жизнь игрой на сцене третьесортного клуба и предлагавшие кокаин богатым клиентам со стороны. Перед тем как они были застрелены, им сломали все пальцы, обоих изнасиловали, а их тела выбросили в канаву в бандитском районе Алжир. У Клаудии заныло в желудке.

Гар сидел дважды, и один раз — за вооруженное ограбление, отбывая срок в ангольской тюрьме в то же время, когда там находился Зак Симард. Их выпустили с интервалом в месяц, после чего оба направились в Новый Орлеан. Возможно, в тюрьме они и стали любовниками.

Она перевернула страницу.

Дэниел Вилларс Моутон. Выходец из богатой потомственной аристократической семьи, последний из Моутонов, он жил в огромном доме в районе Гарден-Дистрикт. Но и на Дэнни в полиции было заведено досье: жульничество, воровство книг в книжном магазине; затем обвинение в фальсификации, о котором Клаудия уже знала, но которое так и не подтвердилось; недолгое пребывание в дорогой психиатрической лечебнице в Метайри: очевидно, его поместил туда, а потом и забрал его единственный кузен. Его второе имя, Вилларс, было настоящим — семейное достояние, которое он носил с гордостью. Видимо, начитавшись про великую любовь в жизни Лаффита, Дэнни сам придумал легенду и поверил, что он является потомком пирата. Один диагноз — шизофрения, еще один — маниакально-депрессивный психоз. Обвинение в хранении марихуаны, развалившееся в результате переговоров с полицией по поводу заключения сделки о признании вины. Возможно, именно на почве увлечения наркотиками он и познакомился с Гаром и Заком.

Среди этих бумаг были записи и рапорты, подобранные из материалов следствия по делу об убийстве кузена Дэнни. Этот человек погиб меньше месяца назад во время кражи со взломом, которая пошла по не предусмотренному грабителем сценарию. Преступник попал в дом, выбив окно с задней стороны здания. Филипп Вилларс, пятидесятилетний овдовевший торговец антиквариатом из Французского квартала, живший у Дэнни во время реконструкции собственного дома, по-видимому, случайно застал злоумышленника и был убит одним выстрелом в лоб. Тело было брошено в холле на первом этаже. Труп обнаружил позже в этот же вечер Дэниел Вилларс Моутон, вернувшийся из поездки и позвонивший в полицию. Учитывая репутацию Дэнни, его допросили с пристрастием, но алиби у него было железное: всю прошлую неделю он был у друзей в Чарльтоне, штат Южная Каролина, и время его пребывания здесь можно было расписать буквально по часам. Кроме того, соседи и друзья утверждали, что при всей своей эксцентричности Дэнни и его кузен, два последних представителя увядающего рода, прекрасно ладили. В рапорте было примечание, что у полиции Нового Орлеана нет никаких зацепок по этому поводу. И еще один рапорт свидетельствовал о том, что сразу же после похорон кузена Дэнни Моутон пропал из поля зрения.

«Он просто залег на дно, — подумала Клаудия, — потому что вынужден был скрываться и прятаться от Стоуни».

Не все из того, что рассказал ей Дэнни, было ложью. Закрыв лицо руками, она думала о характере этого человека, в котором искренность, мужество — он спас ей жизнь, хотя мог дать Гару изнасиловать и убить ее, — сочетались с абсолютно безумной убежденностью в своей правоте. Со стороны он казался вполне приличным человеком, Стремившимся многого достичь, но его сбивали с пути психическое расстройство и наркотики. Жизнь, прошедшая впустую. Она закрыла папку.

В дверь ее спальни осторожно постучали, и в комнату заглянула Тина.

— Пришел Дэвид, — сказала она. — Принес шоколадные пирожные с орехами. Твои любимые. — Дэвид по-прежнему очень нравился ее матери.

— Спасибо. — Клаудия прошла за Тиной в маленькую гостиную. Там, облаченный в полицейскую форму, стоял Дэвид: под мышками — пятна пота, в покрытых веснушками руках — широкополый «стетсон». Тина, взяв пирожные, сделала вид, что не хочет им мешать, и удалилась в кухню, откуда, тем не менее, она все прекрасно слышала.

— Просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке, — сказал Дэвид.

— Ты же звонил сегодня утром, Дэвид. С тех пор ничего не изменилось.

— И все-таки… — Он замешкался и промямлил: — Тебе пришлось пройти через такие жуткие испытания, дорогая.

Дорогая. Словно они все еще женаты и так же, как и прежде, привязаны друг к другу. Дэвид был против их развода. Иногда Клаудия сомневалась, что поступила правильно, расставшись с ним, и думала, что, возможно, недооценила его. Но она устала от непостоянства, когда человек мог быть до предела взвинчен, а через минуту — нежен и ласков.

— В бухте продолжают искать тело Дэнни Лаффита, — сообщил Дэвид. — По главной версии — его убили, по второй — что он утонул, когда затапливалась лодка. Но пока ничего.

— А саму лодку Дэнни еще не подняли?

— Возможно, завтра удастся. А ты что думаешь по этому поводу?

— Мне кажется, что Дэнни никогда бы не сдался, — ответила Клаудия. — Вполне вероятно, что он застрелил Стоуни Вона. Он мог убить его, а тело бросить где-либо в другом месте. Но он считал, что камень и золото находятся в Порт-Лео, поэтому из города он бы не уехал. — Она повернулась к Дэвиду спиной. — Хотя я совершенно не могу представить себе, чтобы Дэнни по каким-то причинам затопил собственную лодку. Я думаю, что он мертв. — На мгновение Клаудия задумалась: «А если я ошибаюсь? Может, стоит задуматься о том, что он попытается найти тебя?» После паузы она сказала: — Вероятно, он захватил Стоуни, лодка потерпела аварию, и тела их обоих сейчас находятся в бухте.

— Возможно, — сказал Дэвид, поглядывая на Тину.

— Я ненадолго уйду, — объявила та. — Только спущусь в магазин купить молока к пирожным. — Она поцеловала Клаудию в щеку, похлопала Дэвида по плечу и стремительно покинула квартиру.

— Она хотела оставить нас одних, — заметил Дэвид.

— Мне кажется, что ты переоцениваешь ее, — ответила Клаудия, хотя и знала, что он прав.

— Можно мне узнать, как долго ты встречаешься с Беном Воном?

Клаудия не считала себя обязанной отвечать на его вопрос, но, поскольку Бен имел отношение ко всему этому делу, спорить смысла не было. Клаудия предпочла бы, чтобы к ней прислали другого следователя, но Дэвид, конечно, не сделает этого.

— Не так уж долго. Пару недель. И не очень часто.

— Он хорошо к тебе относится?

— Очень хорошо, он милый и приятный. А ты ожидал, что Бен должен быть полным придурком?

— Ну, его брат выглядит именно так.

— Я видела Стоуни всего раз, — сказала она, — если не считать, конечно, учебы в средней школе.

— Я думаю, что Стоуни Вон испугался и сбежал, чтобы защитить свои деньги, а теперь ему не с руки появиться просто так. Я также считаю, что твой бойфренд покрывает брата. Если Бен каким-либо образом начнет мешать следствию, у него будут большие проблемы.

— А разве для тебя это не идеальный вариант? Как бы ты был разочарован, если бы это дело оказалось не твоим.

— Дело Стоуни Вона подлежит юрисдикции округа, поэтому нет ничего удивительного, что именно мне приходится расследовать его. — Он сел в кресло рядом с диваном.

— Ну и что все это значит, Дэвид? Ты собираешься организовать Бену неприятности?

— Ты можешь помочь нам, Клаудия. Найди его брата. Вызови Бена на откровенный разговор.

Она молчала.

— Ты опасаешься, что помощь следствию может разрушить твои новые безоблачные отношения?

— Зачем ты так?

— Я искренне надеюсь, что ты не собираешься покрывать Бена, Кло. Может быть, ты знаешь что-то о его брате, чего не сообщила нам раньше? Какие-то места, где Стоуни может скрываться, какие-то возможности, которые он может использовать?

— Я ничего больше не знаю. — Она встала. — Я рассказала тебе и ФБР абсолютно все, о чем мне говорил Дэнни Лаффит.

— И в чем еще нужно хорошенько разобраться, — заметил Дэвид. — Особенно в том, что было причиной конфликта между Дэнни и Стоуни Воном. Дэнни Лаффит сказал тебе правду: в прошлом месяце у него действительно убили кузена. Сейчас мы выясняем, не был ли Стоуни Вон в это время в Новом Орлеане.

«Не дай Бог, чтобы это подтвердилось, — подумала Клаудия. — Это убьет Бена».

— Если твой бойфренд, — с презрением произнес Дэвид, — знает о том, что его брат совершил убийство, он является соучастником.

— Здесь ты прав, — тихо ответила Клаудия. — Но если ты начнешь против Бена охоту на ведьм, то поплатишься своим полицейским значком. Это я тебе обещаю, Дэвид.

— Опля! Какие страсти! Давненько я от тебя такого не слышал.

— Не надо меня кусать, тогда и я кусаться не стану.

Он явно колебался.

— Я меньше всего на свете хотел бы причинить тебе боль.

— Наверное, потому, что у тебя пока нет такой возможности.

— Я сейчас тебе скажу кое-что, о чем не знает никто. И поверь, не для того, чтобы свести тебя с ума, вновь завоевать симпатию или получить преимущество перед кем-то. — Он скрестил руки на груди. — Я по-прежнему люблю тебя.

Клаудия ничего не ответила.

— Поэтому я не хочу, чтобы ты страдала из-за кого бы то ни было, — продолжил он, — включая меня самого. — Дэвид встал. — Когда я заглянул к тебе, меня как будто прорвало, потому что я все еще без ума от тебя, хотя изо всех сил пытался с этим бороться. — Он улыбнулся. — Попробуй пирожные, они вкусные. Если у нас появятся какие-нибудь новости о Воне или Дэнни Лаффите, я тебе позвоню.

— Хорошо. — Клаудия не нашлась, что ей сказать еще, и молча кивнула на прощание.

Она смотрела в окно, наблюдая за тем, как Дэвид спускается по лестнице, нахлобучивает снова свой «стетсон» и направляется к патрульной машине управления шерифа. Когда Дэвид выезжал с автостоянки, Клаудия подошла к телефону, чтобы позвонить Бену: ей хотелось услышать его голос, — но в последний момент она вдруг подумала, что он сейчас нуждается в отдыхе, и положила трубку.

Вернувшись в спальню, Клаудия снова занялась бумагами из Нового Орлеана.

Филипп Вилларс — человек, оказавшийся не в том месте и не в то время. Один выстрел в лоб. Туй Тран погибла точно так же. Если во всем этом действительно замешан Стоуни, то где сейчас находится дневник, из-за которого был убит Филипп Вилларс? Если Дэнни не обманывал ее, он должен быть у Стоуни, либо Вон-старший знает, где находится документ.

У нее есть доступ в дом Стоуни. И она сама может сделать то, что впоследствии защитит Бена.

Ну давай, сделай это, найди улики против его брата. Но тогда, возможно, Бен возненавидит тебя…

Вернулась Тина, принесла молоко, и Клаудия, находясь не на службе, позволила себе съесть два пирожных.

— Очень мило со стороны Дэвида было заглянуть к тебе, — заметила Тина.

— Да, — ответила Клаудия. — Он заявил, что по-прежнему любит меня.

Рука Тины с пирожным повисла в воздухе на полпути ко рту.

— У него голова забита всякой чушью. — Клаудия усмехнулась и рассказала матери, что ей говорил Дэвид.

— Дэвид злится, но все-таки не теряет надежды, — подытожила Тина. — Может, он и вправду любит тебя, но хочет, чтобы ты немного помучилась, почувствовала себя в его шкуре, дорогая. Дэвид полагает, что он только выиграет, если ему удастся вынудить тебя испортить отношения с Беном.

— Так ты не на его стороне? — Клаудия не скрывала своего удивления. — Это что-то новенькое.

— Сегодня я на твоей стороне, — ответила Тина, закатывая глаза. — Пользуйся моментом.

— И все-таки, как ни крути, Дэвид прав, — грустно произнесла Клаудия. — Если Бен что-то утаивает, мне проще подобраться к нему, чем кому-нибудь другому.

— Ох уж эти копы! Вы остаетесь ими в любой ситуации. — Тина улыбнулась, доедая свое пирожное.

Клаудия чмокнула мать в щеку.

— Я сейчас поеду в больницу, повидаю Бена.

Но на самом деле она этого не сделала. Быстро собравшись, Клаудия направилась в Копано Флэтс, к большому дому Вонов.

 

Глава 33

— Я считаю, что Люси, как подозреваемая, конечно, уже не представляет для нас никакого интереса, — сказал Дэвид.

Они столкнулись с Уитом у автомата с кока-колой в холле здания суда: Уит пришел в свой кабинет, потому что здесь был более быстрый Интернет, чем у него дома, а Дэвид занимался обычными для своего субботнего дежурства делами.

— У тебя появилась новая мышка, с которой можно поиграть? — спросил Уит, догадываясь, к чему тот клонит.

— Тех пожилых людей убил Джимми Берд. По этому поводу вопросов уже нет. Отпечатки протекторов его грузовика соответствуют следам, обнаруженным на участке Гилберта, а сам он застрелен из того же пистолета, что и миссис Тран. Я значительно упростил для тебя все дознание.

— Спасибо.

— Теперь еще: меня интересует твоя теория насчет того, что Стоуни Вон каким-то образом мог быть связан с нашим Джимми.

Уит бросил в автомат монетки, выбрал кнопку «рутбир», подождал, пока выпадет банка, и воскликнул:

— О, было бы даже лучше, если бы дело действительно обстояло так! Представляю, как ты загорелся от этой мысли.

— Надеюсь, ты будешь благодарен за небольшую снисходительность с моей стороны. Я ведь оставляю в покое твою девушку. — Он протянул Уиту субботний выпуск «Порт-Лео Маринер» — местной газеты, выходившей дважды в неделю. — Здесь напечатано одно неприятное письмо в редакцию относительно тебя. Ты, оказывается, достал вторую половину семьи Гилбертов. Верни газетку, когда прочитаешь. Я сейчас натаскиваю нового щенка, и она может мне пригодиться.

Уит не стал читать статью при Дэвиде, чтобы не доставлять ему такого удовольствия.

Дэвид купил в автомате колу.

— Если все, что здесь написано, правда, к тебе на дознание может явиться целая толпа и потребовать твоего отвода.

— Дэвид, можно я дам тебе один дружеский совет?

— Какой?

— Тебе ее уже никогда не вернуть, — сказал Уит. — Никогда. К тому же ты в любом случае не стал бы счастливее, даже если бы твои надежды на новые отношения оправдались. Так что не стоит понапрасну бредить Клаудией и бросаться на всех ее друзей, с которыми тебе приходится работать. Ты ведь собираешься когда-нибудь стать шерифом, правда? Тогда подумай: осуществится ли когда-нибудь твоя мечта, если ты будешь продолжать плевать на людей? — Он отвернулся и пошел по коридору, бросив на ходу: — Я занесу газету, когда прочитаю.

Уит зашел в свой кабинет и закрыл за собою дверь. Ему не хватало терпения, чтобы дождаться новых сведений об изумруде Глаз Дьявола и шхуне «Санта-Барбара» от Айрис Домингес и ее коллег, поэтому он сам начал искать интересующую его информацию в Интернете. Уит нашел сайт, посвященный знаменитым драгоценным камням, которые по разным причинам были утеряны. Там было описание Глаза Дьявола, но фотография, разумеется, отсутствовала, да и само существование этого камня ставилось в статье под сомнение. Здесь же приводился предполагаемый вес изумруда: по современным меркам он достигал двух килограммов. История камня была представлена как часть описания многомиллиардного богатства в виде полезных ископаемых и драгоценных камней, вывезенных из Нового Света для пополнения испанской казны. Название Глаз Дьявола было дано этому камню личным священником советника короля, который неодобрительно относился к нему из-за того, что люди со слабой волей, словно завороженные, не могли оторвать от него глаз. Ориентировочная цена на сегодняшний день составляла от одного до четырех миллионов долларов. В связи с тем, что Глаз Дьявола был давно утерян, легенды о нем — как и его стоимость — постоянно росли.

Зазвонил телефон.

— Уит Мозли, слушаю.

— Это Айрис. Послушайте, я поговорила со специалистами по драгоценным камням в Мехико. Вы спрашивали меня о том, как можно было бы продать такой камень, как Глаз Дьявола.

— Ну, не через ломбард ведь, верно?

— Вы все шутите. Мои друзья рассказали мне, что существует черный рынок изумрудов, который контролируется колумбийскими торговцами. Как вам известно, в Колумбии многое держится на насилии и коррупции. Ведущие торговцы изумрудами подозреваются в спонсировании праворадикальных военных группировок. Это опасные люди.

— Но именно они могут быть покупателями Глаза Дьявола?

— Если тот, кто будет его продавать, захочет получить за него по максимуму, — то да. За такой камень, как Глаз Дьявола, может разгореться настоящая борьба.

— Значит, нашему продавцу нужно иметь немалое мужество, чтобы обратиться к богатым колумбийским экстремистам. Звучит для меня обнадеживающе.

— Я решила, что вам лучше об этом знать. Если мне удастся выяснить еще что-нибудь, я сразу же вам сообщу.

Уит поблагодарил ее и повесил трубку. В желудке у него тревожно заныло. Он попытался представить себе, как можно распорядиться кладом и что конкретно нужно для этого сделать. Монеты, вероятно, в таких случаях либо переплавляют, либо продают маленькими партиями коллекционерам. Но изумруд, если он действительно такой большой, как о нем говорят… И эти колумбийские правые… Сколько автоматов и бомб можно купить за Глаз Дьявола? Сколько дать взяток? Оттого что дело это может выйти на международные криминальные структуры и проповедующих насилие политиков, в горле у него пересохло. «Держу пари, что тройной „А“ и Стоуни сбежали, — думал он. — Они забрали изумруд и отправились в Боготу. И нам никогда не достать их там».

Уит открыл газету на странице, где печатались письма в редакцию. Рисовать у Сюзан Гилберт выходило лучше, чем писать. Но письмо, явно перегруженное напыщенными высказываниями, получилось весьма язвительным. Она обвиняла судью Мозли в должностном преступлении, заключавшемся в том, что он якобы игнорировал человека, которому была выгодна смерть Пэтча Гилберта, требовала провести расследование вокруг дознания судьи Мозли и его финансового положения, намекая, что он, вероятно, получил взятку. Уит посмотрел на свой телефон: на нем мигал сигнал о поступивших сообщениях. Несомненно, это звонили разгневанные избиратели округа Энсайна, требуя его крови. Он нажал кнопку автоответчика: один раз повесили трубку, четыре звонка было от избирателей, просивших объяснений по поводу письма Сюзан. В их голосах не было злости — только заинтересованность.

Зазвонил мобильник, и Уит ответил, искренне надеясь, что это не очередной избиратель, успевший прочитать кляузное письмо Сюзан.

— Скорее всего, ты будешь мною недоволен, — сказал Гуч.

— Даже боюсь спрашивать почему.

— Ты можешь дать мне юридическое определение похищения человека? Поскольку я считаю, что с юридической точки зрения не похищал Стоуни Вона, мне хотелось бы думать о своих действиях как об опеке с целью защиты.

Уит опешил и открыл от изумления рот.

— Ты придурок!

— Тот парень, тройной «А», — думаю, мы остановимся на первом из его имен, Алекс, — ездит, между прочим, на бежевом фургоне «крайслер». Я уверен, что этот Алекс собирался сделать нашему бедному Стоуни больно. Я обнаружил несчастного финансиста в рыбацком коттедже в Лаурел-Пойнте и увез его оттуда.

— Как ты узнал, что Стоуни находится в этом коттедже?

— Это тебя расстроит.

— Как будто я уже не расстроен.

— Я следил за Люси.

— Я тебя абсолютно не понимаю.

— Я. Следил. За. Люси, — делая ударение на каждом слове, произнес Гуч.

Желудок Уита снова заныл.

— Почему, Гуч?

— Я никогда не доверял ей. Прости.

— Где ты сейчас?

— Если я тебе скажу, у тебя будут проблемы с законом. Я думаю, мне не следует связывать тебя этой информацией, потому что судья Мозли должен оставаться чистым.

— Если я не доложу о тебе, то в любом случае буду соучастником похищения.

— Стоуни уехал со мной по собственной воле. Он проявил искреннее желание сделать именно это. Так ведь, Стоуни? Эй, Стоуни! — Обращаясь к нему, Гуч так гаркнул, что даже по телефону было слышно раскатистое эхо. — Ну вот, он энергично кивает. Наш Стоуни просто счастлив.

— Гуч, где вы находитесь?

— Видите ли, судья, вам не всегда удается найти прямой подход к людям. Поэтому мы со Стоуни намерены в самое ближайшее время хорошенько все обсудить. Нам предстоит выяснить, кем именно является этот самый Алекс, что ему известно, где он сейчас, а затем — какое отношение ко всему этому имеет Люси. Мы разберемся, что он знает о несчастных Пэтче и Туй. Этот разговор обещает быть забавным и поучительным.

— Гуч, только не вздумай…

— А потом я позвоню тебе и введу в курс дела. При этом я не буду представляться, и ты сможешь поступить так, как сочтешь нужным. Рассматривай это как масштабную анонимную подсказку.

— Гуч, придурок, не делай этого…

— Хелен поехала кататься на лодке с Даффом и Труди Смит, так что ей это повредить сейчас никак не сможет. Позаботься о ней, ладно? Она славный ребенок и может оставаться на моей лодке столько, сколько ей захочется. Будь, Уитмен. И не поворачивайся к Люси спиной. — Он повесил трубку.

Уит набрал сотовый номер Гуча. Никто не ответил. Он позвонил на пристань, где Гуч швартовал свою «Даже не проси». Хозяин сказал, что лодка Гуча на месте, с ней все в порядке; может быть, он хочет оставить сообщение?

По крайней мере, стало понятно, что Гуч сейчас устраивает свой суд инквизиции не на море. Уит мысленно обругал Гуча, потом — Стоуни Вона. Он понятия не имел, где они могут находиться… Вот только короткое эхо, возникшее, когда Гуч позвал Стоуни. Похоже, что они в большом помещении, под крышей. Большое помещение, но явно частное, где Гуч мог бы вести свою долгую и, возможно, жестокую беседу со Стоуни.

И где же это?

Возможно, старый школьный физкультурный зал, который вот-вот должны снести. Есть еще павильон звукозаписи на старой телестудии на окраине города. Это помещение, выставленное на продажу, сейчас пустовало. Или же… есть одна пристань на северной границе округа, за Флэтс; она сейчас заброшена, поскольку является частью доков, сгоревших в прошлом году. Эта большая металлическая конструкция старой пристани с высокой крышей по-прежнему стоит на месте. Никто ею сейчас не пользуется, и Гуч как-то говорил о том, чтобы купить ее у незаинтересованных владельцев из Хьюстона.

Уит схватил ключи от своей машины и быстро вышел из кабинета. Он должен остановить Гуча и урезонить его, хотя, признаться, мысль эта была почти чужда Уиту.

В доме хозяйничали люди из ФБР, но они знали, кто такая Клаудия, и впустили ее.

— Я хочу подготовить дом к возвращению Бена из больницы, — объяснила она двум агентам, которые, кивнув, вернулись к своим телефонам и ноутбукам.

Клаудия старалась искать тщательно и незаметно, подавляя внутренний голос, твердивший ей, что она не должна этого делать. Сначала спальня Стоуни. Ничего интересного она там не обнаружила, за исключением тугого рулона купюр в тысячу долларов, заткнутого под заднюю стенку ящика с бельем. Она не стала трогать наличные. Осмотр ванной комнаты тоже ничего не дал, кроме обескураживающего запаса туалетной бумаги, четырнадцати флаконов дорогого одеколона, почти пустой пачки с презервативами и просроченного лекарства от простуды.

Она поднялась на верхнюю площадку лестницы и посмотрела вниз: отсюда ей были слышны голоса находившихся в кухне агентов, которые разговаривали по своим телефонам, координируя поиск Стоуни Вона. Пару часов назад в Сан-Антонио видели человека, похожего на Стоуни, и сейчас это была самая многообещающая ниточка.

Спустя какое-то время Клаудия прошла в кабинет, расположенный в конце коридора. На полках рядами стояли книги. Стоуни не произвел на нее впечатления поглощенного чтением человека, и многие книги выглядели слишком новыми, чтобы быть прочитанными; здесь было множество свежих дорогих бестселлеров в твердой обложке, детективы, книги по финансам и инвестициям, биографии ведущих бизнесменов. Однако целая стена полок была отдана книгам по истории пиратства, археологии и поискам морских кладов, Жану Лаффиту и истории Техаса.

Она мельком просмотрела их, но решила, что в качестве места для тайника это было бы слишком очевидным. Он не стал бы прятать дневник здесь. Сейф для хранения ценностей — пожалуй; нужно спросить у агентов, нашли ли они что-нибудь в этом роде.

О, Бен! Если бы только удалось переубедить тебя!

На письменном столе стоял сдвинутый на край компьютер Стоуни. Здесь царил беспорядок, и Клаудия догадалась, что агенты ФБР включали компьютер, чтобы скопировать жесткий диск и найти какую-нибудь зацепку, с помощью которой можно было бы предположить, кто похитил Стоуни и куда его увезли. Копировать было проще, чем самим получить реальный доступ к защищенной на диске информации.

Клаудия села за стол, включила компьютер и открыла приложение для электронной почты Стоуни.

— Что ты здесь делаешь? — неожиданно услышала она.

На пороге стоял Бен.

— Ты уже вышел из больницы? — спросила Клаудия, не теряя самообладания.

— Я не мог оставаться там, зная, что моего брата все еще не нашли. Меня выписали. Я в порядке. — Он прислонился к дверному косяку. — Что ты ищешь в компьютере Стоуни?

Клаудия сняла руки с клавиатуры.

— Посылаю письмо по электронной почте, — улыбаясь, спокойно ответила она. — Можно? — На самом деле она хотела посмотреть, не получал ли Стоуни писем от Дэнни Лаффита, других членов Лиги Лаффита, Пэтча Гилберта или кого-либо еще, имеющего отношение к этому делу. Может быть, Стоуни через Интернет бронировал для себя где-нибудь гостиницу, или, возможно, в памяти броузера сохранилась история посещения им сайтов каких-либо туристических компаний.

— Посылаешь письмо отсюда?

— Я только что вспомнила кое-что относительно моего пребывания на лодке Дэнни, — сказала Клаудия. — И лучше зафиксировать это письменно, чем в виде устного заявления. — Она встала и выключила систему, как будто отправка почты была для нее не таким уж важным делом.

— Клаудия, похоже, ты здесь что-то вынюхивала.

— Нет. Это не мое дело, полномочий у меня тоже нет. Я действительно просто хотела войти в сеть, — невозмутимо произнесла она и подумала: «Ну вот ты и солгала ему в первый раз. Как тебе на вкус эта ложь?»

Бен развернулся и пошел прочь. Клаудия последовала за ним в его спальню. Когда он лег на кровать и закрыл глаза рукой, она мягко сказала:

— Прости меня, Бен.

— Для тебя это так естественно — совать нос в чужие дела.

— «Совать нос в чужие дела» звучит мерзко и совершенно не к месту. Я просто пытаюсь помочь тебе найти твоего брата.

— Пожалуйста, не нужно тебе влезать во все это.

— Ты знаешь, где он может находиться? — осторожно спросила она.

— Догадываюсь, хотя и не уверен в этом, — шепотом ответил Бен. — Как ты думаешь, они установили у меня в комнате «жучки»?

— Конечно нет, Бен.

— Значит, я должен рассказать тебе об этом и тем самым предать собственного брата?

— Это он предал тебя.

— Пока вина Стоуни не доказана, его не могут обвинять в чем бы то ни было.

— Если власти выяснят, что Стоуни замешан в каком-либо преступлении, и при этом будут подозревать, что ты его покрываешь, полиция, не задумываясь ни на минуту, арестует тебя. Вся твоя жизнь может полететь кувырком, малыш.

Он закрыл глаза, затем снова посмотрел на нее.

— Если окажется, что я действительно знаю, где он… Я расскажу тебе, а ты расскажешь им.

Клаудия уже приняла решение.

— Нет. Я этого не сделаю.

— Сделаешь, Клаудия. Ты же коп. Ты должна.

— А почему он прячется?

— Я думаю, что ему стыдно из-за того, что он не заплатил выкуп. Может быть, у него не было этих пяти миллионов. Для Стоуни это унизительно, и он скрылся.

— Тогда он не совершил никакого преступления, и речь будет идти о личном деле, которое касается только вас двоих. Если ты действительно знаешь, где он находится, Бен, я отвезу тебя к нему. Ты справишься с этим. А потом и Стоуни может объявиться.

— А ты сама, Клаудия, доверила бы свои финансы парню, который не заплатил выкуп за освобождение собственного брата? — с горечью в голосе спросил Бен и, немного помолчав, добавил: — Он боится общественного резонанса, который вызовет эта история. Его клиенты уйдут от него. Он потерпит крах, потеряет и этот дом, и все остальное.

— Это дело общественности не касается.

— Стоуни вывел из строя собственные компьютерные системы, чтобы сохранить свои денежки, — сказал Бен. — Это все равно всплывет. Он потерпит крах, потому что поддался панике.

— Бен, единственный способ ему помочь — это найти его. Где, как тебе кажется, он сейчас находится?

— Я должен подождать, — заявил Бен. — Я дам ему еще один день.

— Так, значит, ты отбрасываешь версию о похищении Стоуни?

— Мы уже давно должны были бы получить требование о выкупе, — заметил Бен. — Ты так не считаешь?

 

Глава 34

— Как похититель, ты выглядишь достойно, — сказал Стоуни и вздохнул. — Господи, по крайней мере, хоть еда вкусная. — Он немного расслабился, когда понял, что Гуч не собирается обрабатывать его гениталии щипцами или паяльной лампой. Они сидели за металлическим столом в дальнем конце склада и ели купленную на вынос еду из китайского ресторана.

После того как они выехали из Порт-Лео и грузовичок неспешно покатил по дороге, Гуч сказал по-прежнему прижимавшемуся к полу Стоуни:

— У тебя есть выбор: либо ты помогаешь мне, либо оказываешься на дне залива.

— Жесткое предложение, — ответил Стоуни, приподняв голову. — Я помогаю тебе.

— Предупреждаю, — заявил Гуч, — я рассчитываю на твою честность. Если этого не будет, ты — покойник. Понятно?

— Понятно.

— Первый тест на честность. Это ты убил Пэтча Гилберта и Туй Тран?

— Нет. Я этого не делал. — Слава Богу, хоть это он мог сказать совершенно искренне.

— Ты знаешь, кто это сделал?

Последовала пауза. Однако после недолгих колебаний Стоуни глухо произнес:

— Да. Алекс. Никто не мог его остановить.

— Его мог бы остановить человек с совестью, но тебя за это трудно осуждать ввиду полного отсутствия этого качества, — с издевкой произнес Гуч.

— Ты прав. Я не помешал Алексу. Но убийство стариков не предусматривалось. Они не должны были там появиться, — оправдываясь, сказал Стоуни и подумал: «Немного отступи». В случае с Гучем Стоуни вел переговоры, которые не слишком отличались от того, чем он занимался, работая с венчурными капиталами. Внезапно Стоуни понял, что он сможет справиться с ситуацией.

— Это очень успокаивает. Насколько глубоко во всем этом замешана Люси Гилберт?

— Она знала, что мы собираемся забрать клад с участка Пэтча, потому что он отказался продавать эту землю. Я предложил ему за нее слишком много; старик насторожился, навел обо мне справки, выяснил, что я занимаюсь поисками сокровищ, и задумался над тем, не спрятано ли на его земле что-то очень ценное, раз ему предлагают такую цену. Мне казалось, что он не сможет отказаться от моего предложения, но Пэтч стал собирать информацию о Лаффите, не нашел никаких подтверждений своим догадкам, но, как ни странно, только укрепился в решении ничего не продавать. Чтобы найти клад на его земле, нам нужно было пользоваться металлоискателями. Поскольку договориться с Пэтчем так и не удалось, я выяснил, что Люси Гилберт нуждается в деньгах, и вышел на контакт с ней. Она решила продать нам свою долю земли и позволить перепрятать клад на ней.

— Именно Алекс хотел снова зарыть сокровища на новом месте?

— Уже не хочет, а может, никогда и не хотел. Он получает свою долю, я — остальное.

— Да, парень, ты проделал огромную работу, — усмехнувшись, сказал Гуч.

— Тогда это казалось очень хорошей идеей. В итоге все должны были быть счастливы. Я даже мысли не допускал, что кто-то мог пострадать.

— Ну да, вот только если бы Пэтч смог найти эти сто тысяч, чтобы провести официальные раскопки, вам с Алексом все равно пришлось бы его убить, верно?

— Нет, — тихо ответил Стоуни. — Нет.

— А Джимми Берд?

— Он помогал нам. Алекс заставил его замолчать навсегда. — Стоуни мысленно молился, чтобы Гуч не спрашивал его, кто убил Дэнни Лаффита. Может быть, он просто сам решит, что это сделал Алекс.

— Тебе придется поменять хобби, — заявил Гуч. — Есть у тебя на примете местечко, где бы нам с тобой никто не помешал?

— Мне предлагается самому выбрать место своей смерти?

— Я не собираюсь тебя убивать. Мне нужно место, куда мы с тобой могли бы поехать и вызвать туда Алекса на переговоры. А затем я сам решу, пристрелить его или нет.

— Так ты хочешь убить его?

— У меня есть для этого отличный шанс, — ответил Гуч. — Он мне не нравится.

— А почему ты просто не обратишься в полицию?

— Они обожают все делать через судебные заседания, а на это уходит время. У меня же при возникновении сложной ситуации есть свой подход, простой и быстрый. Это как служба на благо общества.

Стоуни глубоко вздохнул. Что ж, возможно, это и сработает. Помочь Гучу заманить Алекса в какое-нибудь укромное местечко, где здоровяк сможет пристрелить его. Потом договориться с Гучем или, если получится, избавиться от него. Он боялся Гуча, но в этом огромном парне было слишком много самонадеянности, и из-за нее он, вероятно, недооценивал Стоуни.

Стоуни вспомнил, как его выстрел разнес голову Дэнни, и к нему вернулась прежняя уверенность.

— А ты побаиваешься этого Алекса? — полюбопытствовал Гуч.

Стоуни промолчал.

— Ты сказал мне, что сокровища у него.

— Во всяком случае, он сам заявил мне об этом. Может, он солгал и они по-прежнему лежат в контейнере камеры хранения в Лаурел-Пойнте. Но, зная Алекса, думаю, что он их оттуда вывез. Так что мы с ним оба в патовой ситуации.

— А где Глаз Дьявола?

Стоуни набрал побольше воздуха. Теперь ему придется лгать; он решил сделать это, потому что ни о каких торгах по поводу изумруда не может быть и речи: камень, безусловно, принадлежит только ему.

— Я спрятал его у себя на участке. Глубоко закопал на цветочной клумбе, где земля и так вскопана. Там он в безопасности. Алекс очень хочет получить его.

— Тогда мы используем изумруд в качестве приманки.

— У меня есть одно подходящее место, где ты смог бы поговорить с ним, — сказал Стоуни. — Я купил пару складских помещений в порту Корпус-Кристи. Там очень спокойно. Алекс наверняка согласится приехать туда.

— Стоуни. — Гуч пронзительно посмотрел на него.

— Что?

— Только без фокусов. Для тебя это будет смертным приговором.

— А что будет со мной после того, как ты убьешь Алекса?

— А сколько ты стоишь, Стоуни? — криво улыбнувшись, поинтересовался Гуч.

Ну наконец-то. Деньги. Универсальный язык. Гуча можно купить. Эта мысль неожиданно принесла Стоуни теплое чувство спокойствия.

— Думаю, около двух миллионов.

— Я поразмыслю о местных благотворительных организациях, которым пригодился бы добровольный взнос на пару миллионов долларов.

Внутри у Стоуни все сжалось.

— Это вымогательство.

— Это сбор средств на благотворительные цели. Ты сможешь и так восстановить свое состояние. Но ты бросил людей умирать. За это надо платить свою цену. Впрочем, можешь выбирать: тюрьма, нищета или сосновые доски.

— Доски?

— Деревянный ящик, приятель.

— Тогда я выбрал бы нищету, — осторожно произнес Стоуни.

После этого они пересекли высокий мост Харбор Бридж в Корпус-Кристи, оставив порт справа, а стоящий в доках списанный авианосец США «Лексингтон» — слева, и в центре города, в китайском ресторане, купили еду навынос. В складе, находившемся в самом сердце Корпус-Кристи, в субботний день было тихо, улицы вокруг — пустынны: в основном никто не работал. Стоуни набрал код на электронном замке и открыл дверь. Огромный склад был забит беспорядочно стоящими большими коробками, ящиками и запакованными поддонами, которые образовали лабиринт. И теперь они сидели за металлическим столиком и доедали китайскую еду.

— Что ты держишь здесь? — спросил Гуч с полным ртом курицы под чесночным соусом.

— Одна из моих компаний скупает мебель и оборудование у разорившихся фирм и продает их со скидкой. — Стоуни зачерпнул свинину «му-шу»; у него не было твердой уверенности, что ему придется когда-нибудь поесть снова.

— Так ты, значит, эдакий всеядный стервятник, да?

— Мне действительно жаль твоих друзей. Правда.

— Можешь не беспокоиться. У тебя еще будет случай об этом пожалеть.

Стоуни пропустил слова Гуча мимо ушей. Уплетая за обе щеки «му-шу», он лихорадочно рылся в памяти, пытаясь сообразить, есть ли на складе какое-либо оружие. Он не мог вспомнить, держал ли старый начальник склада в своем столе пистолет. Немного выдвинув металлический ящик, который был не заперт и подался вперед довольно легко, Стоуни увидел, что пистолета там не было, — только несколько карандашей, самоклеящиеся листики для заметок и маленькая плоская бутылочка виски «Кроун Ройал». Он толкнул ящик назад, но тот не хотел закрываться до конца.

«Этот ящик может выдвинуться полностью и оказаться у меня в руках, — подумал Стоуни. — Тяжелый. Металлический. Как знать…» Он с силой задвинул ящик на место.

Гуч стоял в стороне и, говоря с кем-то по мобильнику, громко спросил, счастлив ли Стоуни. «Конечно, меня просто переполняет радость», — хотелось крикнуть ему, но он решил подыграть и, кивнув, ответил, что рад такому повороту в деле. Их голоса эхом отозвались в просторном помещении.

— А теперь давай обсудим, как нам добраться до твоего друга Алекса, — сказал Гуч.

«Бессмысленная, идиотская затея», — думал Алекс. Он следовал за достопочтенным Уитом Мозли, пристроившись за его машиной, от самого здания суда.

Алекс еще раньше бросил бежевый фургон на стоянке перед магазином «Уол-март» в Порт-Лео и пошел вдоль ряда стоявших там машин, пока не заметил ключи в замке зажигания какого-то «форда-тауруса», окно которого было приоткрыто из-за полуденной жары. На бампере была наклейка с надписью «Лучший лес — у плотников». Он отогнал «таурус» в тихий жилой квартал, быстро, но без суеты поменял его номера на номера одиноко стоявшего там маленького красного «хюндая», содрал раздражавшую его наклейку и поехал к закусочной «Дэйри куин», чтобы купить гамбургер и стакан содовой. Там он нашел в местной телефонной книге адрес Уита и направился прямо к старинному дому в викторианском стиле. «Я просто захвачу его так же, как его приятель захватил Стоуни», — думал Алекс.

Дверь ему открыла блондинка, настолько хорошенькая, что Алекс тут же подумал: «Или же я захвачу с собой тебя, крошка».

— Привет, мне нужен судья Мозли.

— Он живет вон там, в домике для гостей, — ответила женщина. Она выглядела несколько моложе Уита, в ее синих глазах можно было легко утонуть, а заметный акцент звучал забавно. Русская, наверное. — Но сейчас его нет дома. Я его мачеха, Ирина. Могу я вам чем-нибудь помочь?

Мачеха? О Боже. Он пожалел, что его отец так и не удосужился жениться снова.

— Хм, мэм, у меня есть кое-какая информация по интересующему его делу. Он нужен мне лично.

— Понятно. Уит был недавно здесь, но уехал в суд. Его кабинет находится на первом этаже. Если дверь в здание закрыта, вы можете просто постучать ему в окно. Пятое слева от входа. Если и там его не окажется, он, вероятно, со своей девушкой.

— Благодарю вас, мэм. — Алекс подождал, пока Ирина закроет дверь, и поехал к зданию суда. Включив в «таурусе» кондиционер, он прождал минут сорок, пока не увидел Уита Мозли, который бегом — по такой-то жаре! — ринулся к своему белому «форду-эксплореру», вскочил в него, и автомобиль с ревом сорвался с места. Алекс выехал за ним, держась на две машины позади и смешавшись с потоком автомобилей, довольно плотным для выходных.

Судья проехал мимо старой пристани, мимо выставленной на продажу телестудии и спортивного зала средней школы. Со стороны казалось, будто он подбирает себе недвижимость для покупки. Следовать за ним становилось все более сложно: Мозли явно что-то искал и при этом не выходил из машины. У Алекса не было никакой возможности схватить его и уехать куда-нибудь подальше отсюда. Опасаясь, что его заметят, Алекс держался от белого «форда» настолько далеко, что иногда терял Уита Мозли из поля зрения. В конце концов судья развернулся и, проехав через Порт-Лео, направился на север, в сторону Блэк Джек Пойнта. Алекс поехал за ним.

Зазвонил лежавший на соседнем сиденье сотовый. Алекс взял трубку, не спуская глаз с машины Уита.

— Алло?

— Привет, придурок, — сказал Гуч. — Предлагаю сделку.

 

Глава 35

— Нам нужно поговорить, — сказал Уит.

Люси лежала на большом кожаном диване Пэтча, прижимаясь лбом к прохладной обивке; рядом на полу стояла баночка с таблетками аспирина и открытая бутылка имбирного пива.

— Хорошо.

— О тебе и Стоуни Воне.

Не открывая глаз, Люси сложила руки на животе.

— Господи, Люси, посмотри же на меня.

Она повернулась к Уиту и окинула его быстрым взглядом.

— Ты знакома с ним? — спросил Уит, стараясь говорить спокойно.

— Да.

— И ты знала, что Стоуни прячется в рыбацком коттедже.

После довольно продолжительной паузы Люси вяло поинтересовалась:

— Он что, явился в полицию?

— Нет. Его увез Гуч.

Она резко выпрямилась, откинувшись на спинку дивана.

— Как увез?

— Он где-то укрывает Стоуни, — пояснил Уит. — Похоже, Гуч схватил его и пытается удержать, чтобы выйти на парня, который убил Пэтча и Туй. — Он внимательно посмотрел на Люси и добавил: — Гуч нашел Стоуни, когда следил за тобой.

— Блин, — вырвалось у нее.

— Этого человека зовут Алекс. Ты его знаешь? Может, тебе известно его настоящее имя? — Увидев, что она колеблется, Уит спокойно продолжил: — Ответь мне, Люси, ответь прямо сейчас. — «Господи, да кто же ты такая на самом деле?» — подумал он.

Она вскинула подбородок.

— Не смей со мной так разговаривать.

— Ты знала, кто убил Пэтча, — жестко произнес Уит.

— Нет, малыш, ничего я не знала. Для меня все это было такой же неожиданностью, как и для тебя.

— Ты определенно умеешь хранить секреты, — с едкостью заметил Уит. — И это, как я догадался, был еще один.

— Я поступила так, чтобы защитить тебя, — сказала она, нахмурившись.

— Защитила… Ты вся словно один большой щит, Люси. Ты только что разрушила мою карьеру. Все, что твоя кузина написала обо мне в сегодняшней газете, можно после этого воспринимать как Святое Писание. Ты лгала мне, лгала полиции. — В голосе Уита звучала горечь и досада. — Забудем о том, что я судья. Это не самое главное. Ты разрушила нас. С нами покончено. И это в тысячу раз хуже.

Она потянулась к нему, но он отстранился, словно боялся ее прикосновения.

— Я ничего не говорила тебе, потому что не была полностью уверена. И я знала, что если выступлю с заявлением, то потеряю тебя.

— Ты и так потеряла меня. Боже, неужели ты думала, что после этого я останусь с тобой?

— Прощай, настоящая любовь. — У Люси задрожал подбородок, но глаза оставались сухими. — Я люблю тебя, Уит. Только этим можно объяснить мое поведение. Стоуни пришел ко мне, когда Пэтч отказался продавать ему свою землю, и сказал, что купит мой участок. Тогда я ничего не знала о сокровищах, которые он хотел забрать. Но перед тем как начать раскопки, Стоуни рассказал мне об этом. Он хотел быть уверенным, что Пэтча не будет в городе. — Люси вытерла уголки глаз. — Я боялась, что Стоуни расправится со мной, если я кому-нибудь расскажу о его планах.

— Понятно.

— Я устроила Туй и Пэтчу эту поездку в Порт-Арансас, чтобы они уехали отсюда. Малыш, я не знала, что дядя переписал свое завещание. Клянусь. Клянусь тебе, Уитмен.

— Ты сейчас не в зале суда.

— Конечно. Здесь вершится суд Уита, где ты одновременно и судья, и присяжный, и палач.

— Так кто их убил?

Она судорожно сглотнула.

— Стоуни говорит, что Алекс.

— А Джимми Берд?

— Наверное, все-таки Алекс.

— А как же монеты в кармане у Джимми?

— У Пэтча таких не было. Думаю, они из клада. Возможно, Джимми стащил их, но Алекс об этом не знал.

— Как ты узнала, что Стоуни прячется в коттедже?

— Он сам сказал мне, и я поехала туда, прихватив с собой пистолет Пэтча. Я готова была убить его за то, что он натворил. Но я просто не смогла хладнокровно застрелить человека. Даже такого… Стоуни попросил меня застрелить Алекса. Кстати, Алекс тебя видел; он был в доме, когда ты приезжал к Стоуни. Я проследила за Алексом. Он остановился в мотеле «Серфсайд». По крайней мере, тогда он был там. — Люси вздохнула и потерла виски. — Я думала о том, как пристрелить его. Обставить это как случайное убийство. Ночью я даже постучала в его дверь: хотела просто выстрелить в него и убежать. Нас с ним ничего не связывает. Я боялась, что он причинит вред тебе. Но я не выдержала. Я… испугалась.

Он представил себе эту картину: решительная, своенравная Люси, сломавшаяся от непосильного груза, который ей приходится носить в своей душе. Ему хотелось схватить ее, накричать. Сердце Уита, казалось, готово было выпрыгнуть из груди.

— Где пистолет?

— В моей сумочке.

Он бросился к ее сумочке, вынул завернутый в салфетку пистолет, проверил патроны, поставил его на предохранитель и заткнул сзади за пояс брюк.

— Ты носишь с собой оружие. — Уит покачал головой. — Больше ничего не хочешь мне сказать, Люси?

— Я люблю тебя.

Она закрыла лицо руками.

— Я тоже люблю тебя. Любил… Зачем ты это сделала?

— Мне казалось, что я поступаю правильно.

— Правильно для себя. Ты обманула Пэтча. Обманула Туй.

— После того как я связалась со Стоуни, мне стало страшно, что с тобой может случиться что-нибудь… — Она скрестила руки на груди. — Ты такой правильный и сильный, Уит… Ты сказал, что Гуч схватил Стоуни. Ты уже сообщил об этом в полицию?

— Нет. У меня есть основания полагать, что Стоуни поехал с ним добровольно.

— «Есть основания…» — ее голос звучал тихо, но в нем было столько злости, что Уита передернуло. — Ерунда. Никуда бы Стоуни не поехал. Или, может быть, ты хочешь сказать, что этому громиле Гучу все позволено, а мне нет?

— Его поступок продиктован отнюдь не вседозволенностью.

— Черта с два! Читаешь мне тут лекции, рассказываешь, что между нами все кончено, что наша любовь уже ни хрена не значит, а когда Гуч похищает человека, готов прикрыть его задницу?

— Хорошо. Звоню в полицию прямо сейчас. — Уит поднял трубку. — Но и о тебе я им тоже расскажу. Для Дэвида Пауэра это будет настоящим праздником. Потом меня снимут и…

Она вырвала у него трубку.

— Послушай. Я сделала это, потому что мне нужно было много денег, срочно. У меня были долги, Уит, много долгов. Я не хотела тебе об этом говорить…

— Дэвид мне так и сказал.

— Я не хотела просить помощи, но я представить себе не могла, что из этого может получиться. Клянусь. Прошу тебя. — Люси положила трубку, и он не стал ей мешать.

— Ладно. Стоуни мог поехать с Гучем добровольно хотя бы потому, что он безумно боится Алекса. Я не хочу, чтобы у Гуча были неприятности только из-за того, что ты злишься на меня.

— Злишься! — раздраженно воскликнула она. — Это, мягко говоря, не то слово. Оно совершенно не передает того, что я сейчас чувствую.

Она нервно сглотнула и снова потянулась к нему. Уит отступил в сторону, и Люси увидела в его глазах недобрый огонек.

— Где спрятаны сокровища, Люси?

— Они были у Стоуни, но потом он сказал, что их забрал Алекс. Большая часть клада — это монеты.

— Большая часть?

— Там есть большой изумруд…

— Глаз Дьявола.

Люси набрала в легкие побольше воздуха.

— Я хочу заключить с тобой сделку…

— Никаких сделок, — оборвал ее Уит.

— Пожалуйста, дай мне договорить. — Она села. — Предположим, что Гуч доберется до Алекса. Но ему не одолеть его. Тогда Алекс может прийти за тобой или за мной. Я до сих пор не в курсе, знает он обо мне или нет.

— Думаю, не знает. Иначе ты была бы уже мертва.

— Ладно, — сказала она, и ее голос слегка задрожал. — Допустим, Алекс обо мне ничего не знает, зато я хорошо осведомлена о том, где он скрывается. Мы просто делаем анонимный звонок в полицию: сообщаем, что это Алекс убил Пэтча, Туй и Джимми, и называем им номер его комнаты.

— А потом сидим в ожидании, надеясь, что у него там повсюду разложены улики?

— Может, и разложены. Я не сомневаюсь, что полиция без особого труда сумеет связать этого типа с местами совершения преступлений, и это наверняка выведет его из игры. Если Гуч действительно спас Стоуни от Алекса, тот будет молчать. И у нас все будет в полном порядке.

— В порядке? А как же Пэтч и Туй?

— Их убил Алекс, — невозмутимо произнесла Люси. — Он и должен за это заплатить.

— Все это будет возможно, пока Алекс не укажет на Стоуни, а Стоуни — на тебя, — сказал Уит. — Мне плевать на то, чтобы остаться чистым и незапачканным самому. И прости меня, но Стоуни Вону я не верю. Он и сам мог убить их — этого ты не допускаешь?

— Он говорит правду.

— Почему ты так уверена? Чувствуешь его ауру? — спросил он, едва сдерживая себя, чтобы не накричать на нее.

— Именно поэтому я и хотела продать свою землю, — ответила Люси. — Ты всегда насмехался надо мной и считал, что держать горячую линию экстрасенсорных консультаций — это вульгарно, почти нечестно. Ты никогда не верил, что я просто стараюсь помочь людям! — запальчиво крикнула она и едко добавила: — А может, все дело в том, что я недостаточно хороша для тебя?

— Я любил тебя, Люси, как никого на свете, но тебе этого, судя по всему, было мало. И знаешь, это у тебя проблемы с самооценкой, а не у меня.

Люси открыла рот, чтобы возразить ему, но в последний момент решила промолчать. Она подошла к дивану и села.

— Что ж, давай. Сдай меня полиции, мне уже все равно.

Уит подавил в себе горячее желание обнять Люси, чтобы ей снова стало «не все равно». Он чувствовал, как у него першит в горле, как дрожат его руки. Ему не верилось, что их отношения могут кончиться вот так просто, но все шло к этому, и он понимал, что теперь уже ничего не изменить. Если ты любишь ее, по-настоящему любишь, ты простишь ее, верно? Усилием воли он заставил себя успокоиться.

— Сейчас нам необходимо найти Стоуни и Гуча.

— А как же насчет меня? Разве это не первый пункт в твоем списке срочных дел?

— Я дам тебе шанс: будешь сотрудничать с властями, Люси. Где находится этот коттедж, в котором скрывался Стоуни?

— Зачем тебе это?

— Потому что мне нужно посмотреть, есть ли там следы борьбы. Если Гуч на самом деле похитил Стоуни, у меня полностью будут развязаны руки. Так ты покажешь мне, где это?

— Покажу, — ответила Люси, и он заметил, как в ее глазах загорелась надежда.

Когда Алекс услышал голос Гучински, ему потребовалась вся его выдержка, чтобы повесить трубку, но он сделал это, сообразив, что ему, кроме Стоуни, никто звонить не может. Пусть Гуч подождет.

Он припарковался недалеко от поворота на Блэк Джек Пойнт, немного дальше по шоссе, и остался в машине. Телефон зазвонил снова. Алекс нажал кнопку ответа.

— Так тебя интересует сделка, придурок? — снова сказал Гуч.

— Я сейчас занят. Оставьте свой номер, и я вам перезвоню.

— И не подумаю.

— Тогда вы сами перезвоните мне через десять минут, мистер Гучински. — Алекс выключил телефон. Пусть теперь понервничает, думая о том, откуда Алексу известно его имя.

Но что он имел в виду, говоря о сделке? И по какому поводу, черт возьми, Гуч собирается ее заключать? Единственным рычагом воздействия на Алекса теперь оставался только клад, и, скорее всего, Гуч об этом догадывается. Но какого черта ему нужно? А может, все-таки речь пойдет о сокровищах? В обмен на Стоуни? Какой чудный шанс!

Нет, нужно просто слинять отсюда. Упаковать спрятанные монеты, нанять грузовик, уехать подальше от побережья, найти покупателей, получить деньги и, наконец, забрать отца. А потом отправиться к огромному синему море в Коста-Рике, сесть на берегу и сделать вид, что отец больше не умирает. А про изумруд забыть.

Забыть? Только не об этом изумруде, который сам по себе уже является огромным кушем; один этот камень, как он выяснил, сделав несколько осторожных звонков в Боготу, стоит многие миллионы, которые можно взять одним, хорошо рассчитанным ударом. Но остаются ниточки, которые тянутся от него к Хелен, Гучински, судье Мозли, этому невыносимому Стоуни, который хочет лишить его самого лучшего. А еще — Клаудия и Бен… Может, пойти на крайние меры?.. А потом? Провести остаток жизни, постоянно оглядываясь по сторонам? Нет, ни за что. Он потер руками лицо, а когда опустил их, в зеркало заднего вида ударил свет чьих-то фар: из-за поворота выехала машина и направилась на юг. «Форд-эксплорер» Уита Мозли.

Если у тебя нет рычага воздействия, хватай этого судью, и он у тебя будет. Алекс включил передачу и ринулся следом.

Солнце скрылось за горизонтом. На берегу и вдоль короткой частной дороги фонарей не было, поэтому они едва различили в темноте маленький рыбацкий коттедж. Уит навел фары на дверь домика: она была закрыта.

— С петель ее не сняли, — заметила Люси. — Это уже хороший знак.

Уит ничего не ответил.

— Ты решил воспитывать меня молчанием?

— Нет. Мне просто нечего сказать. Оставайся здесь.

Он вышел из машины, увидел, что Люси последовала за ним, но ничего не сказал. Дверь оказалась незапертой. Когда он включил свет, они увидели царивший в доме беспорядок.

— Ничего себе, — окинув взглядом комнату, произнесла Люси.

— Да нет, это не из-за драки. Тут явно что-то искали. Может, хотели ограбить.

— А разве наш приход — это не вторжение в частные владения? Мы ведь нарушаем закон.

— Люси, помолчи.

— Думаешь, у меня нет чувства вины? — запальчиво воскликнула она. — Но я никого не убивала. Я старалась их защитить.

— Я не виню тебя в смерти стариков, хотя мне кажется, что ты могла бы предупредить Пэтча о том, что с его участка пытаются похитить клад.

Люси покачала головой.

— Я уповаю на Бога, чтобы ты сам никогда ничего не боялся.

— А Дэнни Лаффит? Он погиб? Стоуни и Алекс могли убить его?

— Понятия не имею.

— Дэнни обвинял Стоуни в убийстве и в том, что тот украл у него древний дневник. Ты не знаешь, где он находится?

— Нет.

— А я попробую догадаться. Стоуни не знал, что его брата и Клаудию похитят, а ему самому придется скрываться. Этот старый дневник — ключ ко всему, если он действительно хотел перепрятать клад, верно? Только дневник может подтвердить, что здесь замешан Жан Лаффит, а это делает сокровища еще более ценными.

— Да, конечно.

— Значит, Стоуни нужно было выбрать место, куда его спрятать. Причем сделать это быстро. — Уит огляделся по сторонам. — Почему бы не сделать это там, где он уже прятал вещи, имеющие для него большую ценность? Алекс за этот дневник и гроша ломаного не дал бы. Значит, доступ к тайнику может быть только у Стоуни и никто не должен догадаться, куда именно он мог положить его. Сейф в его доме — да, может быть. А что, если использовать, например, дом клиента? Возможно, именно дневник и искали в этом коттедже. Алекс? Судя по беспорядку, вполне возможно. Гуч? Нет. Дэнни Лаффит? Вряд ли. Тогда кто же?

— А может быть, Алекс искал здесь Глаз. Вот что ему было нужно. — Она поправила подушку на диване. — Хотя здесь его, конечно, нет. Я его надежно спрятала, Уит. Ты мог бы мной гордиться.

Он повернулся и пристально посмотрел на нее.

— Так изумруд у тебя?

— Стоуни отдал его мне на хранение. — Голос Люси звучал вызывающе.

— Скажи мне, где он.

— Нет, — ответила она. — Он был на частной территории Пэтча, а они украли его. Теперь Глаз снова мой. Согласно завещанию и камень, и остальные сокровища должны были принадлежать мне. У Стоуни никогда не хватало ума посмотреть на это дело с этой точки зрения. — Люси улыбнулась ему, но улыбка была холодной. — Таким образом, Глаз является моей собственностью, и ни хрена я не обязана тебе о нем рассказывать.

— Да, я действительно тебя совсем не знал. — Он печально покачал головой.

— Но ты и не хотел узнать меня, Уит. Между нами все кончено. Если нет любви, почему бы не сказать то, что накипело в душе? — Она посмотрела ему прямо в глаза. — Ты будешь сейчас искать дневник или позвонишь в полицию, чтобы сдать им Гуча?

— Давай поищем дневник.

— В этом весь ты и твое лицемерие, так сказать, двойной стандарт.

Уит не стал с ней спорить, и они начали обыскивать дом. Коттедж был маленький, но с хорошо продуманной планировкой. Уит поднялся наверх, чтобы осмотреть две спальни. Однако с первого взгляда было ясно, что здесь уже успели сделать тщательный обыск, поэтому Уит решил, что продолжать поиски бессмысленно. Если здесь что-то и было спрятано, то это уже забрали.

Он открыл дверцу шкафа, когда внизу вскрикнула Люси:

— Нет…

— Люси! — позвал он.

На мгновение воцарилась тишина, затем послышался звук удара и голос Люси:

— Уит!

Еще один удар. И снова тишина.

Тихо спускаясь по лестнице, Уит вытащил пистолет Пэтча, который он взял в сумочке Люси, и взвел курок. Он остановился на повороте, где лестница выходила к кухне.

— Судья Мозли? — раздался мужской голос. Он звучал спокойно и вкрадчиво. — Вам необходимо спуститься вниз с поднятыми руками.

— Я вооружен, — ответил Уит. — Если вы причините ей боль, я убью вас.

В ответ прозвучал одиночный выстрел.

Уит застыл.

— Она сейчас без сознания, — сказал мужчина, — поэтому ничего не почувствовала. Но я только что отстрелил ей два пальца на левой руке. У вас есть пять секунд на то, чтобы выйти ко мне. Теперь я перевожу пистолет на ее лоб…

— Нет!

Уит вышел из-за лестничного проема, подняв руки и держа пистолет большим и указательным пальцами.

Возле Люси на корточках сидел мужчина, в руках у него был 9-миллиметровый «глок», направленный прямо на Уита. Незнакомец был поджарым, высоким, с выкрашенными дешевой светлой краской волосами. На глазах — круглые очки в тонкой металлической оправе. Он походил на профессора, решившего стать рокером.

— Брось пистолет, — приказал он.

Уит повиновался.

— На колени, руки на голову.

Уит выполнил и это требование. Украдкой посмотрев на руку Люси, он с облегчением вздохнул: все пять пальцев на левой руке были на месте, ничего не отстрелено.

— Я обманул вас, — с подчеркнутой небрежностью произнес Алекс Блэк. — На самом деле я терпеть не могу грязь.

 

Глава 36

Бен выгнал агентов ФБР из своего дома. Вернее, подумала Клаудия, попросил их уйти. Он вежливо объяснил федералам, что ценит их помощь, но с Клаудией чувствует себя в безопасности, — при этих словах она покраснела, — и ему хотелось бы остаться одному, чтобы окончательно прийти в себя после всего, что с ним произошло. Кроме того, до сих пор не было предъявлено никаких обвинений по поводу того, что Стоуни совершил преступление, как не было и доказательств, что его брат стал жертвой. Все телефоны прослушивались, на случай если позвонит Стоуни, Дэнни Лаффит или вымогатель с требованием выкупа.

В ответ агенты криво улыбнулись, но вынуждены были уйти. Клаудия из окна видела, как их машины выехали из Флэтс. После ухода Граймса и Горделла в доме стало так тихо, как будто в нем поселились привидения. Она подумала, что сюда может заехать Дэвид под предлогом, что ему нужно повидать Бена. Но дорога оставалась пустынной.

Бен включил стереосистему, и комнату наполнила нежная мелодия Вивальди. Слушая прекрасную музыку, Клаудия стояла у камина и рассматривала старинную морскую карту, висевшую на стене.

Бен подошел сзади и положил руки ей на плечи.

— Я очень рад, что ты сейчас здесь, Клаудия. Я бы сошел с ума от одиночества.

— Мне нравится эта старая карта, — тихо произнесла она.

— Это репродукция, хотя Стоуни, когда хорошенько выпьет, говорит гостям, что это оригинал. Много лет назад большая часть мира была неизвестна. Видишь, Европа изображена здесь неточно: наши предки видели исследованный мир не таким, каким он был на самом деле. Покидаешь родные края, доплываешь до середины, — говорил Бен, указывая на огромного змея среди волн с закинутой назад головой и высунутым языком, похожим на пламя, а тебе говорят: «Здесь водятся драконы. Если тебя это не пугает, плыви дальше и доберешься до края света, где и сгинешь навек. Это точка, откуда нет возврата».

— Мне кажется, что эта карта более точная, чем современная.

Он поцеловал ее в шею.

— Выпьешь немного вина? Или пива? А хочешь, я смешаю для тебя мичеладу?

— Мичелада? Звучит заманчиво.

Он пошел в кухню, положил кусочки льда в два высоких стакана, плеснул туда немного вустерширского соуса и соуса табаско, насыпал чуть-чуть перца и добавил немного лаймового сока. Затем залил оба стакана холодным светлым мексиканским пивом «Дос Эквис», и напиток стал темнеть на глазах, приобретая цвет кленового сиропа. Бен принес ей стакан с коктейлями, и они устроились прямо на полу, выложенном мексиканской плиткой. Они сидели рядом, почти касаясь друг друга плечами, и смотрели, как далеко в бухте тонут последние лучи заходящего солнца. Клаудия отхлебнула из своего стакана. На вкус мичелада напоминала первоклассный бифштекс, только холодный и мягкий.

— Когда они пригонят назад «Юпитер»? — спросила она. Лодка находилась у ФБР, и они обследовали ее как место совершения преступления.

— Бог его знает. Меня это не волнует. Не уверен, что я вообще когда-нибудь захочу ступить на борт этой лодки. Думаю, если со Стоуни что-то случится, лодка будет моей.

Клаудия ничего не ответила, а самого Бена эта неожиданная мысль, казалось, даже несколько удивила.

— Ты не голодна? У меня есть филе желтохвоста, могу поджарить его на гриле, — предложил он.

Они допили свои коктейли, и Бен, ловко передвигаясь по кухне, приготовил ужин: налил холодного вина «Совиньон Блан», сделал салат, поджарил рыбу с ароматом трав, приготовил ризотто, нарезал ломтиками киви. Она видела, что он изо всех сил старается заполнить пустоту, возникшую между ними за последние несколько дней. Клаудия была удивлена неожиданно разыгравшемуся у нее аппетиту. Она с удовольствием поела, выпила два больших бокала новозеландского белого вина и почувствовала, как по телу потихоньку растеклось приятное тепло.

Бен принялся открывать новую бутылку вина, когда она вдруг резко качнулась и оперлась на стойку. Клаудия быстро поставила бокал, внезапно испугавшись, что он лопнет у нее в руке. Она зябко поежилась, ощущая ледяной холод.

— Эй! Что с тобой? — Бен обнял ее, крепко прижимая к себе.

— Что-то не так. За-за-поздалый шок. Не знаю. — Дыхание Клаудии стало неровным.

Бен подвел Клаудию к дивану, сел рядом, пытаясь согреть ее своими руками. Он ничего не говорил, просто нежно целовал ее щеки, шею. Она тоже прижалась к нему, отзываясь на его ласки.

— Все в порядке, в порядке, — шептал Бен.

— Ну и что со мной было? — ошеломленно спросила она, когда через несколько мгновений дрожь, сотрясавшая ее тело, прошла. — Как ребенок, только уже большой.

— Знаешь, а ты намного отважнее, чем я, — сказал Бен. Он взял ее за подбородок и заглянул в глаза. — Я ведь плакал, когда меня заперли на той лодке. Я боялся того, что́ они могут сделать с тобой, боялся, что Зак может убить меня…

Она взяла лицо Бена, на котором красовался громадный синяк, в свои ладони и нежно поцеловала в губы. Ее поцелуй был легким как перышко, и он робко ответил на ее ласку. Сначала он целовал ее, едва касаясь губ и лица, словно боялся, что она может покачнуться, но этого не произошло. После пяти долгих поцелуев Бен расстегнул пуговицы на блузке Клаудии, провел пальцем по изгибу кружевного бюстгальтера и прижался к ее груди.

— Я хочу любить тебя, — прошептал он.

Затем он взял ее за руку и повел наверх, в свою спальню. Возбужденная от охватившего ее желания, Клаудия принялась раздевать его, а он полностью, с головы до ног, раздел ее, целуя повязку на сломанном пальце ноги и забинтованные руки. Клаудия снова поцеловала кровоподтек на лице Бена, его поврежденный палец.

Он покрыл поцелуями ее тело, и Клаудия, с благодарностью отзываясь на ласки Бена, окутала его своим теплом.

— Первый раз за… за столько… За тринадцать лет? — шепнула она.

— Счастливое число — тринадцать. — Он рассмеялся. Сейчас, когда Клаудия была расслаблена, он чувствовал себя более уверенно.

— Стоило столько ждать, — сказала она, наслаждаясь его нежными прикосновениями.

— Я всегда любил тебя, Клаудия. Всегда. — Бен прижался губами к ее шее и накрыл ладонями груди.

Она чувствовала, как от его губ, тела, рук исходит живительное тепло, и жизнь внезапно показалась ей удивительно приятной. На какой-то миг она вспомнила о том, как лежала в той лодке, связанная по рукам и ногам, а потом качалась на волнах под жарким безжалостным солнцем, но тут же отбросила эти мысли.

— Давай, — задыхаясь, прошептала она. — Давай сейчас.

Когда все кончилось, Клаудия незаметно для себя заснула, ощущая теплое дыхание Бена на своем затылке.

Она не слышала, как он поднялся с постели.

— Не очень больно, правда? — Алекс нагнулся и похлопал Уита по щеке. После того как Уит положил свой пистолет на пол, Алекс сделал четыре шага вперед и дважды ударил его по лицу рукояткой своего «глока», раскроив щеку и чуть не убив. Уит сел, опираясь о холодильник; его рубашка с танцующими ананасами пропиталась кровью.

Люси по-прежнему была без сознания; она тяжело дышала, а из-под волос по лбу текла струйка крови.

Алекс Блэк присел перед Уитом на корточки, направив ствол пистолета ему в живот.

— Меня интересует ваш друг Гучински, — сказал он. — Где он сейчас?

— Не знаю, — глухо произнес Уит, морщась от боли. Он чувствовал, что лицо у него сильно разбито, скула, возможно, раздроблена.

Алекс поднял пистолет и приставил к голове Люси.

— Попробуем еще разок.

— Но это правда. Пожалуйста, не трогайте ее. В настоящий момент я действительно не знаю, где Гуч.

— А что он задумал?

— Этого я тоже не знаю.

— Не порите чушь, ваша честь. Можно мне к вам так обращаться — ваша честь? Мне очень приятно общаться с вами на официальном уровне, — с издевкой произнес Алекс.

— Я не знал, что Гуч собирается захватить Стоуни. Я даже не догадывался, что ему удалось выяснить, где тот прячется.

— И как же ему это удалось?

Уит ответил не сразу: он решил ни в коем случае не впутывать сюда Люси.

— Наверное, Гуч выследил вас, когда вы приезжали в коттедж.

— Нет, я так не считаю, — жестко произнес Алекс и взял Уита за горло. Его пальцы, твердые и крепкие от постоянной работы с лопатой, показались Уиту стальными пружинами. Алекс вставил ствол пистолета ему между ног и пронзительно посмотрел на него. Уит перестал дышать. — А у меня вот какая версия, ваша честь. Стоуни надумал избавиться от меня. И нашел для этого нового партнера. Он отдал этому новому партнеру с мозгами сторожевого пса Глаз Дьявола. Я думаю, что этим партнером является Гучински. Но он, как мне кажется, втянул в это дело и вас.

Уит рискнул позволить себе один небольшой короткий вдох. Давление ствола в его промежность не ослабевало.

— Теперь Гучински спрятал Стоуни и вызванивает меня, стараясь заключить со мной сделку, — продолжил Алекс. — Но я нюхом чую здесь западню. А что скажете вы?

— У Гуча нет камня.

— Тогда у кого он?

— У Стоуни. Вы считаете, что он мог бы доверить изумруд стоимостью в несколько миллионов кому-то еще? — Уит сделал еще один вдох и прокашлялся. Господи, пусть он поверит этому вранью! — Не понимаю, как вы могли допустить мысль о том, что он отдаст камень кому-то другому!

— Значит, вы все-таки переговорили со Стоуни.

— Всего один раз. Когда вы прятались в его доме.

Алекс с силой ударил его кулаком в лицо. Уит с трудом сдержал крик от пронзившей его боли.

— Я не прятался. — Алекс раздраженно хохотнул, покачав головой, и провел языком по маленькому шраму в углу рта. — У меня для вас задачка, судья. У вас есть яйца. Большие. Я нажимаю на курок вот здесь, и от ваших яиц остается — сколько? Шестьдесят процентов?

— Если вы убьете меня или Люси, то не получите Глаз, — сказал Уит. — Гуч держит Стоуни в своих руках и никогда вам этого не простит. Мой друг все равно выследит вас и убьет. Медленно и мучительно.

Алекс потянулся за мобильником, который лежал на кухонной стойке, и набрал какой-то номер.

— Мистер Гучински, — язвительно спросил он, — теперь вы будете отвечать на звонки Стоуни?

Уит не слышал, что ответил Гуч. Алекс встал, скользнул пистолетом по разбитому лицу Уита и сделал шаг назад. В это время на полу зашевелилась и застонала Люси. Уит услышал, как она произнесла его имя.

— А теперь послушай, козел, — с угрозой в голосе заявил Алекс, — у меня тоже есть козыри. — Он поднес телефон к губам Уита. — Поговорите с ним. Скажите «привет». Если произнесете одно лишнее слово, я убью женщину.

— Привет, — пробормотал Уит.

Алекс вырвал у него телефон и продолжил:

— У меня тут есть еще и подруга судьи. Поэтому забирай себе Стоуни, приятель. Мне по фигу. Можешь пристрелить его прямо сейчас — от него одни проблемы. — После небольшой паузы он добавил: — А если хочешь получить этих двоих, ты должен отдать мне камень. — Он бросил злобный взгляд на Уита.

«Надо же, — подумал Уит. — Он таки поверил мне. Или я просто подтвердил его собственные соображения насчет того, что Глаз находится у Стоуни».

Алекс, слушая Гуча, криво улыбнулся и подмигнул Уиту.

— Расскажи, где это, — сказал он. — Ладно. Встретимся там. Возможно, через час. — Он помолчал. — Там и поменяемся. — Выключив телефон, Алекс снисходительно произнес: — Люди предсказуемы до безобразия.

— Что? — переспросил Уит.

Алекс уставился на него.

— Я, признаться, удивлен, что судья имеет таких друзей, как этот мошенник Гуч.

— У нас с ним много общего.

— Да, конечно, — сказал Алекс. — Во Флориде тоже многие судьи — мошенники. Можете мне поверить.

Уит заметил, как изменилось выражение его лица: удивление сменилось явным презрением. Он взвел курок и, продолжая направлять пистолет на Уита, подошел к Люси. Она все никак не могла прийти в сознание. Янтарное ожерелье на ее шее разорвалось, и бусинки рассыпались по полу. Уиту хотелось дотянуться, собрать их для нее, а потом обнять Люси, успокоить и сказать, что все будет хорошо.

Глаза ее открылись, она посмотрела на него, но вряд ли увидела. Две струйки крови продолжали течь из-под волос в том месте, где Алекс ударил ее пистолетом; из правого уха тоже текла кровь.

— По-моему, она неважно себя чувствует для нашего путешествия, вы так не считаете? — спросил Алекс, криво усмехнувшись.

— Что? — опять переспросил Уит и подумал: «Я могу быть заложником сам…»

— Она нам не нужна. — Ухмылка Алекса стала шире, и он направил пистолет на Люси.

— Нет, прошу вас! — закричал Уит.

— Какая преданность! Это хорошо, — едко произнес Алекс и выстрелил три раза подряд.

 

Глава 37

Клаудия проснулась в полной темноте. Окружавшая ее ночная тьма была плотной, как стекло. Она почувствовала, как от внезапно возникшей паники у нее судорожно сжался желудок, а по спине пробежал холодок. Клаудии показалось, что она связана. Дэнни… Она по-прежнему была у Дэнни. А где-то рядом дожидался Гар, страдавший от неуемного голода насильника и готовый вытряхнуть из нее жизнь. Ее передернуло, когда она представила его руки, покрытые татуировками. Быстро сев на кровати и часто моргая, она принялась выпутываться из сбившихся простыней.

Никакого Дэнни здесь не было. И Гара тоже.

Не было на кровати и Бена.

Клаудия взглянула на цифровые часы. Десять сорок шесть вечера. Она слишком много выпила мичелады и вина, и от непривычно большого количества спиртного у нее немного разболелась голова. Поднявшись с постели, Клаудия направилась к балкону спальни, который выходил на море. Тяжелые шторы полностью закрывали окно, и она слегка отодвинула их. Поверхность ночного моря в бухте Святого Лео была неподвижна, луна лежала большим круглым пятном среди россыпи звезд Млечного Пути.

Клаудия вновь задернула шторы и отыскала на полу свою одежду. Она надела трусики, влезла в свои свободные брюки цвета хаки, затем нашла бюстгальтер и блузку и тоже надела их.

Спускаясь по лестнице, она увидела горевший в кухне свет и услышала голос Бена:

— Ладно, я буду там.

Когда она подошла к нему, он сидел у стойки с гранитной столешницей и держал в руке мобильник.

— Бен?

— Это был мой брат, детка. Стоуни жив, — сказал он, положив телефон на стойку.

— Слава Богу, — облегченно вздохнув, откликнулась Клаудия. — Где он сейчас?

— В Корпус-Кристи. Он хочет, чтобы я приехал к нему. Прямо сейчас.

— Он решил выйти из своего укрытия?

Бен сделал вид, что не заметил сарказма в ее голосе.

— Ему стыдно. Стоуни очень переживает, что запаниковал. Но он жив. — Бен взял Клаудию за плечи. — Он находится в принадлежащем ему складе возле порта. Ты знаешь парня по имени Леонард Гучински?

— Знаю. Он чокнутый. И какое отношение он имеет к этому делу?

— Стоуни сейчас с этим Гучински, хотя я не очень понимаю, почему они оказались вместе.

— Ну и что же ты собираешься делать, Бен?

— Я должен позвонить в полицию, — он произнес это таким тоном, что ей сразу стало ясно: на самом деле ему совершенно не хочется этого делать. — Сообщу им, по крайней мере, что с ним все в порядке.

— Хочешь немного подождать с этим, чтобы успеть поговорить с братом?

— Наверное, именно так мне и следует поступить. — Бен сунул мобильник в карман брюк. — Поедешь со мной?

— Возможно, вам следует встретиться один на один. — В глазах Клаудии застыл немой вопрос.

— Я бы очень хотел, чтобы ты поехала со мной. Он должен извиниться перед тобой и все объяснить. Может быть, ты подскажешь, как уладить все это с властями, поможешь Стоуни преодолеть смущение. Вероятно, ему понадобится адвокат.

— Скорее ему понадобится пиар-фирма, — возразила Клаудия. Смущение Стоуни ее нисколько не беспокоило. — Подожди, я сейчас сбегаю наверх, возьму сумочку, и тогда можно ехать.

В багажнике было темно, настолько темно, что, когда Уит закрывал глаза, темнее от этого не становилось. Грохот и тряска «тауруса» полностью привели его в сознание, пока они летели по шоссе.

«Я убью эту сволочь», — подумал он.

Если он просто будет лежать здесь, согнувшись в три погибели от горя, можно будет считать, что Алекс победил. Уит не сомневался, что этот тип собирается убить его, Гуча, Стоуни и любого, кто встанет у него на пути. Ему нужно обрубить все концы, а затем, прихватив камень и монеты, дать деру. Уит понимал: чем больше его голова будет занята мыслями о Люси, тем сильнее он будет чувствовать отвратительную беспомощность, парализующую волю и дух.

После того как Алекс еще раз здорово избил его и затащил в багажник, он мог двигаться с большим трудом. Он пощупал карман в поисках своего мобильника. Пусто. Он стал шарить руками в темноте, стараясь найти хоть что-то, что можно было бы использовать как оружие. Когда Уит заезжал к Стоуни, Алекс находился в доме, но этой машины на улице не было. Значит, он либо взял ее напрокат, либо украл. Если она краденая, Алекс вряд ли успел внимательно осмотреть, что в ней находится, а багажник, похоже, был забит всяким хламом.

Пальцы Уита нащупали обод запаски, мягкую ткань, предназначенную, скорее всего, для вытирания машины, небольшой гаечный ключ, вероятно оставленный там для отвинчивания кронштейна запаски, книгу в потрепанной бумажной обложке. Наконец его рука наткнулась на что-то металлическое, плоское и холодное, с тремя петлями сбоку.

Ящик с инструментом!

Уит медленно перевернул его, нашел защелку. Закрыт, но не заперт. Ему удалось открыть ящик, и инструменты дружно громыхнули, когда машина подскочила на неровной дороге. Нужно подождать, когда автомобиль снизит скорость или съедет на обочину. Если слишком шуметь и дать Алексу повод для сомнений в том, что он сломлен, этот головорез обязательно убьет его. Нужно продолжать делать вид, что он безвольно лежит в багажнике и трясется от страха.

Выжидая своего часа и заставляя себя действовать спокойно, Уит на ощупь обследовал инструмент. Рулетка. Молоток, которым можно здорово съездить Алексу по физиономии. Какой-то мешочек, внутри которого, похоже, лежали болты, гайки и гвозди. Небольшой клубок веревки. Плоскогубцы. В пространстве над инструментом он нащупал поперечный стержень: ручка. В этом металлическом ящике сверху находился съемный лоток, под которым было расположено еще одно отделение.

Уит вытащил верхний лоток наружу, и его рука осторожно проникла вглубь ящика. Еще мешочки с гвоздями или крючками. Две или три отвертки с тяжелыми пластмассовыми ручками. Слесарный молоток с круглым бойком, воспользовавшись которым он наверняка сумеет выбить Алексу все зубы, если представится такой шанс. Рулон липкой ленты, уже изрядно уменьшившийся в размерах. Электрический провод. Внезапно он наколол палец о длинный V-образный выступ острого металлического предмета с небольшими зубчиками с каждой стороны и резной деревянной ручкой. Уит аккуратно ощупал инструмент пальцами. Ножовка для шифера — такие еще используют для вырезания в гипсоцементных листах отверстий под выключатели и электрические розетки. У них есть замечательное заостренное лезвие, для того чтобы делать глубокие надрезы в стенах.

«Все, что мне нужно, — это одна его ошибка, — подумал Уит, — и я убью этого мерзавца. Я должен это сделать».

— Ты должен сидеть здесь очень тихо, — сказал Гуч. — Если ты начнешь бузить и в результате пострадают Уит или Люси, тебе не поздоровится.

— А я думал, что мы уже стали друзьями, — заметил Стоуни.

— Конечно, я даже собираюсь быть крестным для твоих детей.

— Так что, мне затаиться, пока ты будешь договариваться с Алексом?

— Ты будешь сидеть здесь, а я избавлюсь от него, если он вынудит меня это сделать, — ответил Гуч. — Затем я передам тебя судье, а уж он пусть решает, как с тобой поступить.

Этот Гуч разговаривает с ним как с ребенком.

— Веди себя хорошо, Гуч. Или я сам позабочусь о том, чтобы ты отправился в тюрьму.

— Ты действительно думаешь, что благодаря этому выиграешь в глазах общественности, Стоуни? А ну-ка садись. — Гуч указал ему на стул.

Стоуни сел за стол, а Гуч отвернулся, чтобы погасить свет.

«Сейчас», — подумал Стоуни. Он схватился за ручку ящика стола и резко дернул ее на себя. Ящик мгновенно вылетел наружу, и Стоуни, взмахнув им, ударил Гуча по голове. Здоровяк начал оседать. Стоуни ударил снова.

Глаза Гуча закатились.

— Фу-у-у-у…

Стоуни взял ящик за его тяжелую сторону и еще дважды сильно стукнул Гуча по голове. Тот рухнул на цементный пол.

«Господи, все произошло так быстро», — подумал Стоуни. Он поднял пистолет и пощупал пульс на мощной шее Гуча. Нашел он его не сразу. Похоже, Гуч был без сознания. Стоуни задумался, стоит ли пристрелить его. Это было проще, чем стрелять в рыдающего Дэнни. По крайней мере, сейчас перед ним не было мокрого от пота лица и наполненных ужасом и мольбой глаз. Он приставил пистолет к затылку Гуча.

В этот момент сквозь закрытые ставнями окна пробился свет автомобильных фар: к складу кто-то подъехал. Стоуни Вон прикрыл тело Гуча брезентом, взял пистолет, выключил последнюю лампочку и отступил в тень лабиринта, образовавшегося из беспорядочно стоявших запечатанных ящиков и разного оборудования.

Стоуни присел у кучи коробок в задней части склада и, посветив себе фонариком, проверил пистолет Гуча. Полная обойма. Он вставил ее обратно и поднял фонарик: узкий луч выхватил из темноты коробки, стоявшие в полутора метрах от него.

Внезапно Стоуни замер.

— Вот ублюдок, — тихо прошептал он.

 

Глава 38

Уит почувствовал, что машина останавливается, а вскоре услышал, как затих мотор. Он успел сложить инструменты в ящик, закрыл его, заткнул ножовку для шифера за пояс брюк и подтянул ремень. Он надеялся, что ему удастся быстро выхватить ее, не распоров при этом собственное тело. Закрыв глаза, Уит подумал о Люси.

Она спрашивала его: «С тобой я в безопасности, так ведь?» И он ей отвечал: «Всегда, детка». Господи, ей так хотелось подтверждения, хотелось знать, что он любит ее, несмотря ни на что.

Уит лежал, упираясь плечами в крышку багажника.

«Ну давай же, давай, — думал он. — Я жду тебя».

Хлопнула дверь со стороны водительского места, и он услышал шаги по бетонному покрытию.

— Судья! — низкий голос Алекса звучал спокойно. Даже нежно.

— Что?

— Я хочу, чтобы вы легли лицом вниз и положили руки на затылок. Если позовете на помощь, попытаетесь брыкаться или пукнете слишком громко, я всажу в вас всю обойму. Вы меня поняли?

— Да, — ответил Уит и лег, как приказал Алекс. Маленькая блестящая ножовка впилась ему в бедро.

Послышался звук вставляемого в замок ключа, и крышка багажника поднялась. В затылок Уита уперлось дуло пистолета.

— Поднимаемся. Медленно и без единого звука.

— Вы будете гореть в аду уже меньше чем через десять минут, — сказал Уит. — Против Гуча вам никакие молитвы не помогут. — Он поднялся, ощущая покалывание от острых зубцов ножовки.

— Вы сами, ваша честь, взвалили это на свою голову. Я не горю желанием вас убивать, но вы взяли на себя слишком много.

Уит не хотел, чтобы Гуч убил Алекса, — он хотел сделать это сам.

Он вылез из багажника, по-прежнему чувствуя, как дуло пистолета упирается ему в затылок. Алекс подтолкнул его вперед, в сторону ворот склада. На двери стоял электронный замок, и Алекс ввел код. Засов щелкнул и открылся.

— Сначала вы, судья.

Уит шагнул в темноту.

— Гучински! — позвал Алекс. — Включи свет. Сейчас же! Иначе судья умрет.

— Остынь, Алекс. Все в порядке. — Это был чуть осипший голос Стоуни Вона.

— А где же твой новый приятель? — осведомился Алекс.

— Тяжело дышит носом в бетонный пол. Я проломил ему голову.

Алекс помолчал.

— Я тебе не верю.

— Зайди и посмотри сам, — сказал Стоуни. Его голос дрожал.

«От страха или от злости»? — подумал Уит.

— Так чего ты дурака валяешь? Господи, он ведь похитил тебя, Стоуни. А я пытаюсь тебя спасти… — Алекс, казалось, уговаривал своего дружка.

— Да ты прямо герой, — ответил Стоуни из темноты. — Ты идешь или нет?

— Глаз у тебя, Стоуни? — спросил Алекс.

— Он здесь, у меня в кармане.

— Хорошо. Мы с тобой ведем себя спокойно, не нервничаем, правда? Я иду.

И Алекс действительно двинулся вперед, толкая перед собой Уита и не закрывая дверь на случай, если придется быстро отступать. На складе не горела ни одна лампочка, пахло пылью, машинным маслом и, как ни странно, жирной китайской пищей.

— Алекс, — послышался голос Стоуни. — Закрой дверь.

— А ты включи свет. Что нам делать в этой кромешной тьме? — Рука Алекса шарила по стене в поисках выключателя, но ему так и не удалось найти его.

Внезапно зажегся свет. Стоуни стоял в трех метрах от них с пистолетом в руке, который угрожающе поблескивал на свету.

— Хорошая игрушка, — спокойно произнес Алекс.

— Это «стечкин», — объяснил Стоуни. — Я взял его у Гуча. Привет, судья. Мне жаль, что так вышло. Господи, Алекс, да ты выбил из него все дерьмо.

Сердце Уита упало. Эта ножовка — совершенно глупая затея. Гуч валяется на полу, а сам он стоит между двумя сумасшедшими, и у каждого из них по пистолету. Он опустил руки, незаметно коснувшись своей не заправленной в брюки рубашки.

— Он застрелил Люси, — глухо произнес Уит.

Рот Стоуни, до этого сжатый в презрительной усмешке крутого парня, невольно открылся.

— Что?

— Она мертва, — подтвердил Алекс. — Я не хотел везти их обоих.

— В этом… не было необходимости. Я… — начал Стоуни.

— Что — ты? — перебил его Алекс. — Тебе была нужна ее земля, чтобы ты мог перепрятать там золото, а потом торжественно обнаружить его? И еще, чтобы твой снимок появился на обложке «Нэшнл джиографик», да? Брось, приятель.

— Люси мне нравилась, — сказал Стоуни.

— Да, похоже, она действительно была славной. Прости. Мне порой самому становится жутко от того, что иногда приходится делать.

Уит напрягся, ожидая, что Алекс сейчас скажет: «Что ж, раз Гуч вышел из игры, вы, ваша честь, мне больше не нужны», — и тут же пристрелит его. Но вместо этого Алекс, продолжая держать его перед собой, словно щит, спросил, обращаясь к Стоуни:

— Так где же изумруд?

— Насчет Глаза можешь не беспокоиться, — заверил его Стоуни. — Я обещал, что тебе достанется большая часть монет. Я получаю тридцать процентов и Глаз. Это более чем справедливо. Давай решим наши финансовые вопросы сейчас, Алекс.

— Я могу привезти тебе монеты завтра. Господи, сегодня ночью у меня просто заняты руки.

— Ты привезешь их сегодня, — жестко заявил Стоуни, багровея от злости.

— Не могу, — отрезал Алекс.

— Сможешь. Они ведь не дальше десяти метров от нас, вон там. — Стоуни кивнул в сторону нагроможденных в углу ящиков. — Единственное, чего я не могу понять, друг мой Алекс, так это того, что ты спрятал сокровища на моем собственном складе. Какого черта?

— Не понимаю, что ты имеешь в виду.

— Монеты. Они находятся в тех же ящиках, в которых мы оставляли их в камере хранения, — сказал Стоуни.

В воздухе повисла напряженная тишина. «Пора», — подумал Уит.

— Алекс, — вмешался он. — У Стоуни камня нет. Он лжет тебе, сказав, что Глаз у него в кармане. Пусть он покажет его.

— Стоуни, а это неплохая идея. Последние два дня я не видел камень и соскучился по нему, — кривляясь, произнес Алекс. — Показывай, но медленно.

— Когда я говорил, что он у меня в кармане, я не имел в виду буквально, — ответил Стоуни.

— Значит, он лжет, — констатировал Уит. — Вы были правы: он отдал его Гучу. Но если Стоуни предал Гуча, неужели вы думаете, что после этого он будет играть с вами в открытую?

Алекс сделал шаг в сторону Стоуни, продолжая держать Уита на прицеле. Уит в ответ тоже шагнул вперед и застонал, словно почувствовал резкую боль от полученных побоев. При этом он протянул руку к тому месту, где под выпущенной рубашкой находилась ручка ножовки.

— Ничего я Гучу не отдавал, — возразил Стоуни. — Он просто похитил меня, Алекс.

— И ты, судя по всему, жутко страдал от этого.

— Нам нужно держаться друг друга, — глухо произнес Стоуни.

— Правда? — ухмыляясь, спросил Алекс.

Поздней ночью движение в сторону Корпус-Кристи было не таким оживленным, как днем. Сидевшая за рулем Клаудия только что допила чашку горячего кофе, поскольку согревающий эффект вина успел улетучиться. Бен сказал, что он слишком нервничает, чтобы вести машину, поэтому они сели в пикап Клаудии.

— Думаю, что я чувствовал бы себя намного лучше, если бы Стоуни просто извинился перед нами, — сказал Бен. — Когда мы говорили с ним по телефону, его голос звучал как-то загадочно.

— Дадим ему время. Возможно, твой брат считает, что ничего плохого он не делал.

— С чего ты взяла, что подобная мысль могла возникнуть у него в голове?

— Пока мы едем, ты злишься все больше, — заметила Клаудия.

— Теперь, когда я знаю, что с ним все в порядке, у меня, честно говоря, начинают сдавать нервы. До этого я старался держать себя в руках.

— А у меня все наоборот, — призналась Клаудия. — Когда я на взводе, мне даже более комфортно, чем в спокойном состоянии. Ты, как мне кажется, слишком уж уравновешенный.

Когда они подъехали к мосту Харбор Бридж, возвышавшемуся над проливом между бухтами Нуэсес и Корпус-Кристи на уровне семидесяти метров, вся территория порта сияла огнями. Клаудия смотрела на голубые прожектора, направленные на отслуживший свое авианосец «Лексингтон», стоявший на приколе в спокойных водах бухты, на аквариум штата Техас, на мягкий ореол света над центром города. Когда ее пикап вылетел на Харбор Бридж, машин впереди почти не было.

Бен беспокойно заерзал на своем сиденье, словно старался поудобнее устроиться, и в тот же миг она скорее почувствовала, чем увидела вплотную приставленный к ее голове пистолет.

— Что?.. — У нее перехватило дыхание.

— Постарайся сохранить самообладание и не забывай, что ты за рулем. Прости, — сказал Бен. — Продолжай вести машину, ладно? Мы теряем скорость, Клаудия.

— Или ты, черт возьми, сейчас же объяснишь мне, что происходит, или я сброшу машину с моста, — заявила Клаудия.

— Не сбросишь, — усмехнувшись, ответил Бен. — Я тебя знаю. — Теперь его голос звучал спокойно, от былого раздражения не осталось и следа.

— Бен… таким образом ты своему брату не поможешь.

— Он будет гореть в аду за все, что я перенес, — жестко произнес Бен. — Он бросил нас с тобой на произвол судьбы. Ты думаешь, я хочу помочь ему? Да он мне теперь до лампочки! — Внезапно голос Бена смягчился: — А тебя мне действительно жаль. Я не мог сдержаться. Я никогда не забывал о тебе. Если бы нас не похитили… Если бы ты не узнала так много обо всем этом… Клаудия, мне правда жаль, что ты коп. — Бен посмотрел в окно и приказал: — Езжай к порту. Затем круто направо и еще дважды налево, пока не доберемся до места назначения.

«Если бы ты не узнала так много обо всем этом», — мысленно повторила Клаудия, не замечая, как мимо них пролетают огни моста.

— Ты хочешь сказать, что знаешь, где находятся сокровища? — спросила она после минутного молчания.

— Так, спокойно, — оборвал ее Бен. — От этих разговоров всем нам будет только хуже.

— Неужели ты собираешься убить собственного брата? — не обращая внимания на его предупреждение, поинтересовалась Клаудия. — И меня тоже?

— Я не собираюсь убивать Стоуни собственными руками, — ответил Бен. — Даже сейчас я не уверен, что смогу это сделать. Об этом позаботится мой партнер.

— Партнер? — переспросила она. — Бен, не нужно. Прошу тебя, не делай этого.

— Давай на выезд к порту, — не слушая ее, сказал он. — Или я пристрелю тебя, а потом — первого попавшегося из любой машины, которая остановится рядом.

Дорога по мосту начала спускаться вниз, в сторону пляжа Корпус-Кристи и порта, и Клаудия направила машину к Порт-стрит. Выезд здесь был очень коротким, приходилось слишком круто поворачивать направо, и Клаудия подумала о том, чтобы дать машине ехать по прямой не останавливаясь, так что она врежется в ограждение. Однако она тут же отбросила эту мысль: нельзя рисковать жизнью людей, которые могут остановиться, чтобы помочь им.

— Я действительно очень уважаю тебя за то, что ты сейчас не рыдаешь и не обзываешь меня всякими словами, — глухо произнес Бен.

— Я жду объяснений, Бен. Деньги? Зависть к своему брату?

— Деньги. Ты знаешь, каково это — быть в десять раз умнее Стоуни и при этом не иметь и сотой доли того, что есть у него? — Он вздохнул. — Мне жаль, что я не могу взять тебя с собой. Это невозможно. Здесь поверни налево. И еще раз налево.

Она свернула на боковую улочку, где находился огромный склад. На стоянке, кроме замасленного красного пикапа — в нем она узнала машину Гуча — и «форда-тауруса» без опознавательных знаков, никаких других машин не было. Она припарковалась возле пикапа, подальше от «тауруса».

— Выключи фары.

Клаудия надавила на выключатель, и маленькая автостоянка погрузилась в темноту.

— И что теперь? — спросила она.

Ее собственный служебный револьвер лежал в бардачке, который находился между ними. Клаудия понимала, что не успеет достать его до того, как выстрел Бена разнесет ей голову, поэтому даже не пыталась достать оружие. Открыв бардачок, он нашел ее пистолет и положил его себе на колени.

— Знаешь, — сказал Бен, — я благодарен тебе за то, что мы занимались любовью. А теперь мы идем внутрь.

— Чтобы никто не услышал, как ты убиваешь меня?

Он хотел было что-то ответить, но внутри склада раздались выстрелы — три выстрела подряд.

— Черт!

На мгновение его пистолет качнулся, и Клаудия, резко распахнув дверь, бросилась на бетон. Окно со стороны водителя разлетелось вдребезги, и осколки посыпались ей на голову. Но пока Бен выбирался из пикапа, она быстро заползла под машину.

 

Глава 39

Когда Алекс стрелял, он вытянул свою руку рядом с Уитом, и тот, с силой ударив по ней, толкнул его к стене. Стараясь вырвать у Алекса пистолет, он сжал пальцами рукоятку и молотил противника по запястью, но тому удалось вывернуться. Схватив Уита за волосы, Алекс сильно ударил его головой о стену.

Оседая, Уит подумал: «Глупо, как глупо».

Алекс уселся на него сверху и уперся коленом ему в спину. Уит тяжело дышал, глядя на лежавшего рядом Стоуни, у которого была раздроблена челюсть и осколки костей впились в кожу лица, залитого кровью.

— Это было чертовски глупо, — словно подтверждая мысли Уита, сказал Алекс. — Или ты уже успел соскучиться по своей подружке? Хочешь с ней встретиться?

— Я знаю, где Гуч спрятал Глаз, безмозглый придурок. Если застрелишь меня, тебе его никогда не найти.

— Не вешай мне лапшу на уши, — злобно произнес Алекс. — Ты бы уже давно раскололся, чтобы спасти Люси.

— Я до последнего не верил, что ты выстрелишь в нее. — Правая рука Уита скользнула под рубашку к рукоятке спрятанной там ножовки. Но пока Алекс всем своим весом давил на него, он не мог свободно вытащить ее. — Дай мне подняться, и я тебе все расскажу.

— Давай прямо сейчас. — Алекс схватил левую руку Уита и распластал ее на бетонном полу, уперев горячее дуло в тыльную сторону его ладони.

— Я покажу тебе, — прохрипел Уит.

— Покажешь? — Алекс замер. — Так это здесь?

— Позволь мне сначала встать, и я покажу тебе. Только не отстреливай мне руку. — Уит вскрикнул и начал всхлипывать. — Пожалуйста, не отстреливай мне руку, приятель, прошу тебя. Я все тебе покажу. Пожалуйста. — Он начал бормотать что-то невнятное и плакать.

Алекс несколько секунд колебался.

— Хорошо. — Он отпустил Уита и сел рядом с ним на корточки. — Вставай, слизняк. — В его голосе звучало полное презрение.

Уит встал на оба колена, держась за бок: его губы дрожали, из разбитой щеки текла кровь, на глазах блестели слезы. Затем он начал медленно подниматься на ноги, запустив руку под рубашку, словно у него там что-то сильно болело.

— Пожалуйста… пожалуйста… — повторял Уит, пошатываясь, как будто ему было очень тяжело стоять. — Пожалуйста, я покажу тебе…

В следующее мгновение он решительно бросился к Алексу и одним быстрым движением резанул его маленькой блестящей ножовкой.

Клаудия рассчитывала, что Бен начнет искать ее не рядом с машиной, а дальше, решив, что она убежала отсюда. Поэтому она и закатилась под автомобиль. Клаудия слышала звук его шагов возле грузовичка, когда он искал ее и старался рассмотреть, куда она побежала или, возможно, упала, раненная им. Она видела его ноги — белые кроссовки четко выделялись в темноте — и ждала, когда он отойдет от пикапа. Бен вглядывался в темноту, окутавшую площадку перед складом, смотрел в сторону грузовых причалов, чтобы увидеть движение ее тени, и чутко прислушивался, пытаясь уловить звук ее шагов. Когда она выбралась из-под машины, осколки битого стекла заскрипели под ее ногами, и Бен резко обернулся. Клаудия бросилась вперед, захватывая обе его ноги, как в американском футболе. Пистолет Бена выстрелил, и она ощутила дьявольский свист пули, пролетевшей над ее головой. Она с силой врезалась в мужчину, наотмашь ударив его рукой по горлу и направив колено ему в пах.

Бен тяжело осел на землю, ударившись головой о тротуар. Она вскочила на него, одной рукой схватила за волосы и, отведя его голову назад, другой прицелилась ему в лицо. Он вскрикнул и сильно ударил ее локтем, отбросив на спину.

Было темно, только из склада струился рассеянный свет да вдали горели огни портовых кварталов. Клаудия заметила тусклый блик пистолетного ствола. Оба пистолета были у Бена, но один, видимо, он уронил, когда она сбила его с ног. Пистолет лежал прямо рядом с ее рукой, и она, схватив оружие и молясь, чтобы предохранитель был спущен, направила его в лицо Бена и выстрелила.

Промах.

Он вскочил на ноги, развернулся и побежал к складу.

— Стоять! Бен!

Он не остановился, и Клаудия дважды выстрелила в темноту. Она услышала характерный звук пронзившей плоть пули и поняла, что ранила его. Подбежав к ступенькам, ведущим к складу, Клаудия в замешательстве остановилась. При слабом свете, который пробивался из-за закрытых ставнями окон, она увидела распластавшегося на бетонном покрытии Бена. В нижней части его спины зияла рана, из которой толчками выплескивалась черная кровь. Он отрывисто дышал и стонал от боли.

— Боже милостивый, — задыхаясь, произнесла Клаудия. — Боже всемогущий.

Там, внутри, тоже прозвучали выстрелы, а теперь еще и она застрелила человека. Гуч, скорее всего, попал в беду. Она помчалась назад, к своему пикапу, и лихорадочно схватила сотовый телефон.

«Промахнулся», — подумал Уит, сжимая ножовку. Лезвие, очевидно, не коснулось Алекса, и теперь этот тип пристрелит его раньше, чем ему удастся нанести новый удар. Но тут Уит заметил, как глаза Алекса расширились от ужаса, рука рванулась к горлу, из которого фонтаном ударила кровь. Алекс попытался закричать, но изо рта вырывались только новые потоки крови.

В глазах Алекса горели ярость и страх. Охваченный ужасом, он снова поднял пистолет на Уита, но сразу же уронил его, схватившись другой рукой за горло, чтобы остановить кровь. Он упал на колени. Уит, подхватив пистолет, стоял рядом с ним.

— Как себя чувствуешь? — спросил Уит хриплым голосом. — Каково оно?..

По движению его губ Уит догадался, что тот пытается произнести слово «пожалуйста».

Воздух наполнился специфическим запахом крови и плоти, который напоминал запах меди и забивал собой запах пороха.

— Гуч? — послышался голос Клаудии.

Уит увидел, как она заходит через все еще открытую дверь, держа на боевом взводе служебный пистолет. Он попытался что-то сказать, но у него ничего не вышло, так же как только что у Алекса.

Клаудия подбежала к нему и увидела истекающего кровью Алекса, который свалился на пол, царапая бетон у ног Уита. При виде тела Стоуни она открыла рот от удивления.

Уит все не расставался со своей ножовкой, ручка которой, казалось, прикипела к его ладони.

Клаудия разорвала на Алексе рубашку, чтобы сделать повязку на его горле и остановить поток крови. Понимая, что все это бессмысленно, она говорила ему, что помощь уже в пути.

Не глядя на нее, Уит сказал:

— Там Гуч. Помоги лучше ему.

— Уит… — начала Клаудия.

Уит положил пистолет Алекса на стол и выронил ножовку.

— Пусть он умирает, Клаудия. Просто дай ему умереть.

Алекс побледнел, уставился на него, затем взгляд его устремился куда-то дальше, сквозь Уита.

— Я должен найти Гуча. — Голос Уита звучал глухо.

— Господи, Уит, — сказала Клаудия. — Господи.

 

Глава 40

В воскресенье, во второй половине дня, Клаудия поехала с Уитом, который в ту ночь так и не ложился, в «Сеть экстрасенсов побережья». Он открыл дверь запасным ключом, который Люси дала ему две недели назад. Фирма не работала, экстрасенсы остались дома, пребывая в трауре по хозяйке.

— У меня мысли путались, я не думал о том, где она могла его спрятать, — говорил он.

— Уит, мы не должны делать это сейчас, — голос Клаудии звучал предостерегающе.

— Люси нравилось это место. И я не хотел бы, чтобы камень находился здесь, — не слушая ее, продолжил Уит. — Если, конечно, я не ошибаюсь. Ее кабинет вон там.

По окончательным оценкам экспертов, клад Жана Лаффита состоял из золотых слитков на двадцать тысяч долларов, серебряных слитков на десять тысяч, а также редких монет, отчеканенных монетным двором Монтебланко в 1820 году, на пять миллионов долларов, если учитывать их нумизматическую и историческую ценность. В ящиках, в которые Стоуни с Алексом упаковывали сокровища, помимо монет и слитков оказался грунт с места раскопок на участке Гилберта и обломки костей, включая целую фалангу пальца. Полиция Корпус-Кристи оставила все ценности в складе под усиленной охраной, пока шла работа по обследованию места перестрелки. Параллельно власти обратились в историческую комиссию штата Техас. Но Глаз Дьявола до сих пор найден не был.

Когда они вошли в кабинет Люси, взгляд Уита скользнул по небольшой абстрактной конструкции из фольги, разбросанным книгам по экстрасенсорному восприятию и телефонному маркетингу с маленькими неоновыми самоклеящимися листочками для заметок в качестве закладок, которые потускнели от частого прикосновения ее пальцев. На каминной доске над письменным столом лежали кристаллы — янтарные, прозрачные, зеленые, красные, — расположенные в соответствии с излучаемой ими целительной силой. Уит эту силу не ощущал.

— Здесь, — сказал он.

— Ох, Уит. — Клаудия покачала головой. — Я так не думаю. Они слишком маленькие.

— Нет, присмотрись, — настаивал Уит. Он прикоснулся пальцами к нескольким камням и остановился на самом большом, зеленом. Этот камень был грязно-зеленого цвета, напоминавшего цвет речного ила. Уит соскреб ногтем краску, и через нее прорвалось мягкое зеленое сияние, отголосок времен. Чарующий цвет зависти.

— Боже праведный, он действительно какой-то уродливый, — задумчиво произнес Уит и протянул камень Клаудии. — Айрис Домингес или кто-то из специалистов по драгоценным камням смогут точно определить, действительно ли это Глаз Дьявола. Честно говоря, я даже не знаю, где еще можно искать этот изумруд. Спрятать его таким образом — в этом была вся Люси. На самом виду. Она… — Уит умолк и отвернулся.

— Уит…

— Я никогда больше не хочу его видеть, Клаудия…

— Ладно, — сказала она. — Послушай, нам нужно поговорить.

Он внимательно посмотрел на нее:

— Насчет того, что ты стреляла в своего бойфренда? Знаешь, это была хорошая работа, несмотря на то что там было так темно.

Через день четверо геммологов сделали заключение, что найденный ими Глаз Дьявола не является ценным изумрудом. Это хорошо выполненная копия, которая соответствует оригиналу по размеру, но сама по себе вообще ничего не стоит, не говоря уже о миллионах. В какой-то момент Глаз был заменен бесполезным куском зеленого кристалла — то ли это сделал какой-то мексиканский вор еще перед отплытием «Санта-Барбары», то ли Жан Лаффит, то ли Стоуни.

Клаудия приехала к Уиту домой и рассказала ему о заключении специалистов. Он ничего на это не сказал. Ей показалось, что он вообще спит с открытыми глазами.

— Уит! — позвала она, когда пауза слишком уж затянулась.

Наконец он произнес:

— Люди все равно будут продолжать его искать, так ведь?

— Думаю, что будут, особенно после такого освещения этого дела в новостях. Найдутся энтузиасты, которые перекопают двор Стоуни Вона, окраины Блэк Джек Пойнта. Дэвид говорил, что они уже прогнали каких-то людей с участка Стоуни, решивших, что хозяин успел перепрятать часть сокровищ.

Уит отвернулся от нее и потупился.

— Уит?

— Я выяснил, что Люси в мое отсутствие что-то искала у меня в доме. Она знала, где я прячу ключ — под папоротником возле крыльца, — и, очевидно, хотела узнать, есть ли у меня какие-либо записи относительно убийц и можно ли с их помощью как-то выйти на нее. Или на Стоуни, что опять-таки выведет на нее.

— А ты не допускаешь, что Люси могла прийти сюда, чтобы подождать тебя, а потом рассказать всю правду. Возможно, нервы у нее не выдержали и она ушла.

— Очень хотелось бы так думать, правда? — сказал он.

Когда Клаудия наконец попала к себе домой, там ее ждал Дэвид, одетый в шорты и футболку. Он сидел на лестнице перед ее квартирой с упаковкой из двенадцати банок холодного пива «Шайнер Бок».

— Что это? — спросила она.

— Я подумал, что нам с тобой надо бы выпить, — ответил Дэвид. — В этом случае у меня будет больше шансов извиниться.

— Достойный повод.

— В результате кое-кто устроил тебе гораздо более суровые испытания, чем я, — сказал Дэвид. — Господи, какой ужас. Прости меня, Клаудия.

Она впустила его в квартиру, и они принялись за пиво: она — сидя на диване, он — на полу. Первую банку Клаудия выпила слишком быстро и пообещала себе, что со второй разделается помедленнее.

— Значит, Бен с самого начала участвовал в этом деле вместе с Алексом Блэком?

— Как выяснилось, я была не единственным искушением в его жизни. — Клаудия пожала плечами.

Дэвид удивленно поднял бровь.

— Бен сам развратил себя, живя бок о бок с разбогатевшим братом, который вел свои дела на грани закона и ничего за это не платил, — продолжила она. — Конечно, Бен будет молчать и на деньги Стоуни наймет себе какого-нибудь крутого адвоката из Хьюстона. — Она отхлебнула немного пива. — Разумеется, как свидетель, я не смогу сказать этого на суде, пока у нас не накопится достаточно доказательств, но я думаю, что Бен знал о планах Стоуни, знал о том, что брат собирается вырыть клад на земле Пэтча Гилберта и позже инсценировать археологические раскопки на участке Люси. И если Бен познакомился с Алексом Блэком через Стоуни, он должен был понять, что тот больше интересуется денежной стоимостью клада, чем известностью, которую могла принести такая находка. Бен не сходил с ума от желания стать знаменитым, как Стоуни. Поэтому он, вероятно, заключил отдельный договор с Алексом. Они рассчитывали, что после захвата сокровищ Алекс собственноручно устранит Стоуни. Но в их планы совершенно не входило внезапное появление Пэтча и Туй, и это двойное убийство очень усложнило их задачу. И конечно же, они не могли предвидеть неожиданное появление Дэнни Лаффита со своей бандой, который горел желанием отомстить им.

Клаудия допила свое пиво, и Дэвид протянул ей еще одну банку.

— Знаешь, что меня бесит? — спросила она.

— Что? Деньги?

— Этот мой любовничек, — с откровенным презрением произнесла она, — бросил меня с Дэнни и Гаром. Возможно, он даже договорился с Заком Симардом, чтобы уплыть от нас на другой лодке. Он знал, что Гар убьет меня, убьет Дэнни. Я уверена, что в какой-то момент Бен убил Зака Симарда, выбросил его тело и посадил лодку на рифы, а сам при этом постарался изобразить из себя несчастную жертву. Все это время он не терял связь с Алексом. Я абсолютно уверена, что Стоуни не звонил ему той ночью, якобы извиняясь и умоляя срочно приехать на склад. В этом и заключался план Алекса и Бена: избавиться от Стоуни, избавиться от меня, потому что я постоянно подталкивала Бена помогать полиции. Они хотели одного: побыстрее исчезнуть из страны вместе с сокровищами.

— Но Бену, насколько мне известно, так нравилось преподавать.

— Похоже, он и тебе мозги запудрил — меня сейчас, ей-богу, стошнит. — Она сделала глоток пива и вытерла губы тыльной стороной ладони. — Я бы совершенно не удивилась, если бы узнала, что оба они — и Бен, и Алекс — планировали в конечном итоге отделаться друг от друга. Жадные сволочи.

— Клаудия, ты в этом не виновата. — Дэвид уперся подбородком о свое колено и печально улыбнулся.

— Что?

— Я ведь знаю тебя. Ты сейчас казнишься, что не сумела разглядеть сущность этого парня. Послушай, этого не смог сделать даже его родной брат.

— Умоляю тебя, мне всегда казалось, что я умнее Стоуни Вона. — Она покачала головой. — Сдается мне, что моя карьера полицейского подошла к концу. Боже, он ведь лишил меня пары прекрасных воспоминаний о средней школе.

— Воспоминаний?

— Бен был у меня первым, Дэвид, когда мы еще вместе ходили в школу.

Он открыл еще одну банку.

— Ты хочешь сказать, что первым был не я?

— Я никогда тебе такого и не говорила. Ты был у меня вторым.

— Что ж, — пробормотал Дэвид, — ты тоже была у меня не первой.

— Думаю, что на судебное заседание по делу Бена я надену красное платье, — усмехнувшись, заявила Клаудия, успевшая немного захмелеть. — Какая скотина.

— Прости меня, — сказал Дэвид. — За тебя, за Уита.

— Ты его просто не выносишь.

— Я постараюсь в дальнейшем ладить с ним, Кло.

Она впервые улыбнулась.

— Вот теперь и ты напился.

Они оба выпили слишком много, и все кончилось тем, что они начали целоваться. Однако Клаудия все же была не до такой степени пьяна, чтобы лечь с ним в постель. Она не позволила Дэвиду сесть за руль, поэтому он спал у нее на диване. Когда же она среди ночи, мучимая жаждой и головной болью, встала попить воды и увидела его спящим, что-то у нее внутри оборвалось и затосковало по нему.

Затем Клаудия вернулась в свою кровать, искренне надеясь, что виной внезапно вспыхнувшему чувству было всего лишь пиво.

 

Глава 41

Люси похоронили рядом с Пэтчем на старом католическом кладбище в Порт-Лео. После этого Уит чувствовал в себе такую опустошенность, словно у него внутри ничего не осталось. Он взял отпуск на месяц, временно пригласив вместо себя окружного судью, который находился на пенсии. Тем самым он освободил себя от необходимости проводить дознание по факту смерти Люси или просматривать документы с результатами вскрытия.

Наступила самая жаркая летняя пора, и каждый день после похорон он выходил в море вместе с Гучем. Сидя на палубе, Уит просто смотрел на водную гладь бухты и следил за тем, как быстро рождаются и так же быстро умирают морские волны.

Через пару недель Гуч пригласил на лодку Клаудию, и сейчас она сидела с Уитом на корме, устроившись в кресле, предназначенном для глубоководной рыбалки. Гуч стоял на мостике и направлял лодку в залив. Хелен Дюпуи нашла себе работу горничной в гостинице с режимом «ночлег и завтрак» и поэтому не смогла присоединиться к ним. Уит пил колу и говорил очень мало, в основном по поводу того, что этим летом «Астрос» снова неминуемо разочаруют болельщиков своей игрой.

— Люси ведь любила бейсбол, да? — спросила Клаудия.

— Да, — ответил Уит, стараясь не смотреть на нее.

Она коснулась его руки.

— Я не любила Бена — мои чувства так и не достигли своего пика. Мы были с ним очень недолго. А вот ты любил Люси.

— Да, доктор Клаудия, любил. — В голосе Уита появилась нотка недовольства.

— Но ты все-таки не убивался по ней.

— Я думаю, тут ты не права.

— Скажи мне, Уит, ты почувствовал облегчение, уничтожив Алекса?

Он внимательно посмотрел на нее и резко отвернулся.

— У нас сегодня будет чертовски долгая рыбалка.

— Конечно, это была самозащита, — продолжала Клаудия, — но ты убил его. Ты даже сказал мне, чтобы я не вмешивалась и дала ему умереть. Хотя тогда уже ничто не могло спасти его. — Эта мысль возникала у нее в голове несколько раз за последние недели и только сейчас, озвученная, невольно вырвалась наружу.

— Давай оставим это, Клаудия. — Уит тяжело вздохнул.

— А может, тебя волнует, что ты сам в чем-то похож на Алекса? Он убил Люси, ты убил его — получается, что вы находитесь на одном уровне?..

— Нет, — ответил Уит после паузы. — У меня нет никаких переживаний по поводу того, что я его убил. И это, честно говоря, не тревожит меня. — Он снова посмотрел куда-то в сторону. — Но Люси… Я… накричал на нее. Я порвал с ней. Наговорил ей жутких вещей.

— После всего, что она сделала, у тебя было вполне объяснимое основание рассвирепеть. Но так злятся только на того, кого любят.

— Это справедливо лишь в том случае, когда ты понимаешь, что у тебя остается шанс извиниться, Кло.

— Она все знала, Уит, и прекрасно понимала, как ты к ней относишься. — Клаудия коснулась руки Уита, и их пальцы сплелись в легком пожатии.

Гуч остановил лодку, бросил якорь и крикнул им, что пришло время ловить рыбу.

— Давайте сначала искупаемся, — предложила Клаудия.

— И ты полезешь в воду? После того как чуть не погибла в море?

— Вода здесь была ни при чем. Не должна же я шарахаться от залива до конца своих дней? — Клаудия встала, сняла футболку и сбросила шорты. На ней был купальник — темно-синий лифчик и узкие трусики.

— Это в полиции выдают такое бикини? — поинтересовался Гуч, усмехнувшись.

Она показала ему средний палец и прыгнула с борта. Затем, вынырнув из воды, Клаудия крикнула:

— Давай, Уит, здесь классно!

Уит, стоявший у поручней, не шевельнулся.

— Уит, прыгай!

Он сбросил рубашку и быстро, «бомбочкой», прыгнул через перила, словно боялся передумать. Всплыв на поверхность, он дал волне бережно подхватить себя и уложить на спину. Клаудия отплыла в сторону, давая ему место.

— Действительно здорово, — с восторгом произнес он.

Она следила за тем, как он погружается и выныривает, снова и снова, и не могла сказать, от чего блестят его глаза, — то ли от воды, то ли от слез.

Они плавали, ловили рыбу. За все это время Гуч произнес не больше двух фраз насчет того, как замечательно поработал его вашингтонский адвокат, сохранивший досье на Гуча чистым. Клаудия говорила с Уитом о бейсболе, о книгах, о возможной поездке в Остин, где они могли бы послушать игру Лайла Ловетта. Жаркий день нагонял сон; зеленовато-синяя вода была освежающе приятной, а высокое небо — серебристо-белесым, словно жемчужина. На обратном пути, когда они уже зашли в бухту, Уит заметил, что Клаудия задремала в кресле. Ему захотелось дотянуться до нее, коснуться ее руки и сказать: «Я знаю, какую боль причинил тебе Бен. Я знаю и удивляюсь, как ты, несмотря на собственные переживания, беспокоишься еще и обо мне. Но со мной все будет в порядке. Пройдет время, и все будет хорошо. Это мой выбор — чтобы со мной все было хорошо».

Однако же Уит ничего такого не сказал. Он просто закрыл глаза и подставил лицо лучам теплого солнца, думая о том, что здесь, на этой лодке, рядом с преданными ему людьми, он обладает тем, что затмевает блеск редких золотых монет и дорогих драгоценных камней. И это даже больше, чем он мог бы когда-либо рассчитывать.