«Ты все испортила», — твердила себе Клаудия, ожидая в машине возле ворот по адресу проживания Грега Бакмена: 3478 Алабама. Было чуть больше одиннадцати часов, и субботний вечер уже заканчивался. Она слышала отзвуки вечеринки: смех, тяжелое уханье басовых инструментов и звон бокалов. «Из-за того, что ты сейчас здесь, твоя карьера может оказаться на грани краха», — напомнила себе Клаудия.

В папке, лежавшей на ее коленях, находился краткий отчет, касавшийся Грега Бакмена. Здесь были справки о его биографии (конечно, безукоризненной), его доходе (более двухсот тысяч долларов за прошлые годы и меньше тридцати тысяч за последний год), составе семьи (двое родителей, проживающих в Литтл Рок, и одна сестра). Все это было добыто благодаря стараниям Барбары Захари, помощницы Гарри Чайма, которую не надо было упрашивать. Когда Клаудия сказала: «У меня появилась наводка на человека, у которого может быть информация, касающаяся обстоятельств смерти Чарли. Но, чтобы он заговорил, нужно на него надавить. Ты можешь что-нибудь на него накопать?» — Барбара сразу откликнулась. Словно жаждущий отмщения ангел, она печатала, звонила и просматривала базы данных в интернете с единственной целью — быстро передать требуемое по факсу в отель, где остановилась Клаудия.

Она снова пробежала взглядом страницы отчета, касающиеся кредитов Бакса. По его кредитным карточкам не оплачивалось ничего, кроме счетов из ресторанов и баров, а также неожиданно большого числа заказов из книжных магазинов, как обычных, так и интернетовских. Должно быть, он был ненасытным читателем, что было не характерно для представителей преступного мира. Но, возможно, Бакмен вовсе не был таким, каким казался Уиту. Слабым звеном являлось, конечно, падение его доходов. В «Энерджис» он зарабатывал целое состояние, но деньги, как и перспектива занять в корпорации более высокий пост, испарились благодаря искам держателей акций. В последней декларации Бакмен сообщал, что работает в консалтинговой компании, но Клаудия сомневалась, что приличная компания может нанять сотрудника, замешанного в грязных делишках «Энерджис». С другой стороны, в этой корпорации, которая уже стала национальным синонимом алчности и финансовых нарушений, работали тысячи честных людей, у которых и в мыслях не было идти на должностные преступления.

В папке оказалась копия газетной статьи, при виде которой у нее во рту пересохло. Три сотрудника «Энерджис» исчезли через несколько недель после появления информации о теневых сделках и счетах этой корпорации. Здесь упоминалось имя Грега Бакмена как руководителя и друга этих людей. Там, в частности, говорилось: «Мы глубоко озабочены. Это необычайно целеустремленные сотрудники, и мы молимся за них и за их семьи. Вечером в семь часов в нашей штаб-квартире мы проведем собрание при свечах во имя их скорейшего возвращения».

Упоминание о целеустремленности, этой несколько необычной похвале, насторожило Клаудию.

В следующей газетной вырезке Бакмен уже не упоминался, но говорилось о том, что в отдаленной части залива Галвестон в машине полицией обнаружено три тела. Еще ряд статей был посвящен деятельности «Энерджис». Бакмен состоял на должности старшего менеджера в отделе торговли электроэнергией, который был связан с крупным финансовым скандалом. Против него не было выдвинуто никаких криминальных обвинений, но его имя часто упоминалось в связи с целым рядом подозрений, и, кроме того, он потерял кучу денег в ходе ряда процессов по гражданским искам.

Это тройное убийство и подпорченная в «Энерджис» репутация были хорошим крючком, на который можно было попробовать его подцепить.

Клаудия знала Уита Мозли большую часть своей жизни, а когда он стал мировым судьей, они еще больше сблизились и начали работать вместе. Ей никогда не приходилось слышать, чтобы он говорил таким напряженным голосом, как сейчас. Было очевидно, что Уит вовлечен в какие-то дела, находящиеся вне сферы закона, и, вероятно, несколько раньше он нуждался в ее помощи, но только не сейчас. Она чувствовала, что он переступил определенную черту, осознавая, что этого не следовало делать, и теперь не хочет подвергать ее опасности. Клаудия надеялась, что речь все же идет о последнем.

Она закрыла глаза. Предположим, Уит нашел свою мать и та оказалась связанной с преступным миром. Эта женщина не захотела иметь ничего общего с Уитом, а ее сообщники гоняются за ним, чтобы отпугнуть настырного отпрыска. Но почему тогда он не обратился в полицию? Не хотел усложнять жизнь матери? Но Уит не из тех, кто стал бы терпеть, если бы ему начали угрожать. Попробуем другой вариант. Скажем, мать хочет остаться с Уитом и покончить с криминальным прошлым, но ее коллеги-преступники не могут смириться с ее уходом, поскольку она слишком много знает. Или же им стало известно, что Уит — судья, и новая семейная связь женщины с законом и порядком заставляет их нервничать. Теперь они гонятся за Уитом и его матерью. Но опять-таки, почему бы Уиту просто не позвонить в полицию? Да потому, что он действительно хочет защитить мать, но уже от наказания по закону. Если же тронуть преступное сообщество, пострадает его мать.

Она достала из сумочки аспирин и проглотила таблетку, не разжевывая ее.

Еще хуже, если Уит и его мать знают о том, кто убийцы, и все равно скрываются. Но почему они не уезжают из Хьюстона? Что они выигрывают, оставаясь в столь опасном для них городе? Удерживающий их якорь должен быть весьма основательным, например горячая информация о Беллини, поиск доказательств или деньги.

«Так что же мне сейчас делать?» — У Клаудии еще сильнее разболелась голова. Работать официально вне пределов ее юрисдикции было бы совершенно неприемлемо. Это противоречило здравому смыслу и профессиональной этике. Но Уит все изменил. Этот мужчина, друг и коллега, внес в ее жизнь элемент остроты и новизны. Он стал для нее человеком, с которым можно было поделиться секретом и который был достоин того, чтобы его защищать.

Клаудия вышла из своей видавшей виды «хонды» и направилась к закрытым воротам. Слева от нее остановился автомобиль, и она могла видеть, как пальцы водителя набирают код кнопочного замка. Похоже, что это комбинация два-два-четыре-девять. Она стояла в расслабленной позе, будто выглядывала приятеля с машиной. Подождав, пока автомобиль въедет внутрь и заметив, что засов открылся почти немедленно, Клаудия бросилась к своей машине.

Она села в «хонду» и, подъехав поближе, набрала нужный код, но ворота оставались закрытыми. Тогда она попробовала набрать два-два-четыре-восемь. Замок щелкнул, и она быстро заехала во двор. Оставив машину на площадке для посетителей, Клаудия положила в сумочку свой служебный револьвер. Бакмен жил в коттедже номер двенадцать. Тусклый свет горел только в кухне. Она приложила ухо к двери и услышала звук включенного телевизора. Нажав кнопку звонка, Клаудия замерла в ожидании.

Через какое-то время дверь открылась. Перед ней стояла высокая, красивая рыжеволосая девушка в несколько узковатой тенниске с надписью «Топаз». Ее блуждающий взгляд свидетельствовал о том, что она не теряла времени зря. Вино, пиво или марихуана, похоже, скрашивали ее одиночество.

— Привет, — сказала Клаудия. — Меня зовут Клаудия Салазар. Извините, что беспокою вас так поздно, но я — внештатная журналистка, работающая над книгой о корпорации «Энерджис». Мне хотелось бы встретиться с Грегом Бакменом. Вашего адреса нет в справочниках, но один из друзей Грега подсказал, где его можно найти.

— Его сейчас нет, и он не будет говорить с вами об «Энерджис», — сообщила рыжеволосая красотка. — Извините. — Она начала закрывать дверь.

— В прессе на него вылили много грязи, и мне хотелось бы все исправить, — сказала Клаудия.

Девушка перестала тянуть на себя дверь и посмотрела на нее выжидательно.

— Репутация ряда сотрудников «Энерджис», например мистера Бакмена, была незаслуженно запятнана. Сейчас они не в состоянии найти достойную работу, хотя могли и не знать о махинациях со счетами, а только выполняли чужие приказы. Эти люди не сделали ничего плохого.

Рыжая слегка кивнула, удивленная столь неожиданным сердечным монологом.

Клаудия выдержала многозначительную паузу.

— Я хочу рассказать правду и защитить тех, кто невинно пострадал и стал изгоем, хотя им никогда не предъявляли обвинений в криминальных преступлениях. Это недостойно американского общества. Их честные имена следует восстановить, развенчав все домыслы.

— И на каком основании? Из-за доброты вашего сердца? — Взгляд девушки утратил отсутствующее выражение и стал острее.

— На основании честного изложения фактов.

Рыжая посмотрела на нее изучающе.

— Я передам Грегу ваши слова. Посмотрим, захочет ли он вам позвонить.

— Вы его жена?

— Подруга, — с улыбкой сообщила она. — Меня зовут Робин Мелвин. Только не ошибитесь в написании моего имени в вашей книге. Вы ведь можете упомянуть меня? Моя мама просто умрет от восторга.

— Я уверена, что вы бы хотели, чтобы в жизни Грега снова появилась возможность выбора, Робин. Например, поработать в другой энергетической компании, не так ли? Снова получить власть и достойный доход, как было раньше.

— Конечно, — согласилась Робин и прикусила губу. — Это было бы здорово.

В своем сердце Клаудия ощутила легкий укольчик вины за обман Робин, хотя понимала, что ничего уже не поделаешь — выбранный путь был самым кратким.

— Не могли бы мы с вами немного поговорить? Мне нравится ваше понимание проблемы. Когда Грег вернется, я, возможно, побеседую с ним лично. Я понимаю, что разговор об «Энерджис» будет болезненным, но моя книга может оказать ему большую помощь. Позвольте мне что-то сделать в его защиту, — предложила Клаудия.

Робин задумалась.

— Ладно, давайте подождем его вместе, он должен скоро прийти. Хотите бокал вина?

Клаудия кивнула и зашла в дом. Ей впервые в жизни довелось увидеть такой красивый комфортабельный дом. Мебели оказалось немного, но она была шикарной. Кожаный диван, стереосистема с большим количеством ручек управления, чем на учебном тренажере пилота, стеллаж для компакт-дисков. Пока Робин Мелвин наливала вино, она просмотрела надписи на них. «Прекрасная жизнь», «Мистер Смит едет в Вашингтон», «Звуки музыки». Это были первоклассные фильмы, которые она не ожидала увидеть в жилище предполагаемого бандита. На полке выстроился длинный ряд книг. Все они были творениями на редкость плодовитого Чеда Ченнинга: «Искусство существования», «Плавание по маршруту жизненных целей», «Я делаю себя счастливым» и прочий бред на тему «Помоги себе сам». Потертые переплеты свидетельствовали о постоянном обращении хозяина к этим книгам.

Робин принесла массивные бокалы с «Шардоне», наполненные почти до краев, и уже пригубила один из них.

Заметив, что Клаудия смотрит на книги, она, вздохнув, произнесла:

— Представляете, в какой он находился депрессии, если читал весь этот мусор? Правда, ему это помогало.

Она передала бокал Клаудии, чуть не расплескав вино.

— Неужели? — спросила Клаудия.

— Это для него своего рода спасение, — пояснила Робин, — в виде гуру, нашептывающего ему в уши.

— Очень хороший дом. Чем же он теперь занимается, ведь ему, наверное, надо выплачивать немаленькую ссуду?

Робин пожала плечами и села на диван.

— Консультирует клиентов. Вообще у Бакса много друзей, которые постоянно подбрасывают ему работу. — В ее голосе прозвучала откровенная горечь.

— У Бакса?

— Так его называют друзья. Немногие люди зовут его Грегом.

Клаудия тоже присела и сделала глоток вина, довольно смутно представляя, что же предпринять дальше.

— Робин, в своем исследовании я обнаружила, что трое друзей Бакса из «Энерджис» были убиты за несколько недель до краха компании.

Робин кивнула.

— Да, это ужасно. — В ее глазах появилась настороженность, которой раньше не было.

— Я думаю, что это стало большим потрясением для Бакса. Он когда-нибудь упоминал, был ли в этом деле замешан кто-либо из «Энерджис»?

— В том смысле, что их замочили?

— Да. Именно замочили, а не просто убили, — подтвердила Клаудия.

Робин сделала внушительный глоток вина.

— Эти парни были его лучшими друзьями на работе. Бакс чуть с ума не сошел, переживая за них. Тогда мы с ним не были близко знакомы, но он с компанией часто посещал клуб, в котором я работала. Все они считались у нас очень хорошими клиентами. После гибели его друзей я ощутила потребность как-то утешить и отвлечь Грега, и мы стали проводить время вместе. — Она замолчала, как будто смущенная тем, что приоткрыла этот уголок своего сердца для постороннего человека.

— Где вы работаете?

— В клубе «Топаз». Я — стриптизерша.

Клаудии понравилось, что Робин сказала именно «стриптизерша», а не «артистка эстрады» или «исполнительница экзотических танцев».

— Но я хотела бы закончить колледж и работать в сфере продажи недвижимости. Мне нравятся большие дома, — продолжила Робин, засмеявшись.

Клаудия разыграла свою первую карту.

— Видите ли, занимаясь своими поисками, я обнаружила того, кто хотел, чтобы эти люди замолчали навсегда. Не хочу вас пугать, но Бакс может оказаться в опасности.

Глаза Робин расширились.

— В Хьюстоне существует преступное сообщество — семья Беллини. Они раньше были членами мафии на севере. Вам доводилось о них слышать?

Робин неожиданно совершенно успокоилась, и Клаудия поняла, что совершила ошибку. Но лучше уж сразу надавить и посмотреть, что будет дальше.

— Беллини хорошо заработали на двойной бухгалтерии «Энерджис». Они успели сбросить акции за несколько недель до падения курса, — она придумывала все на ходу, удивляясь, откуда только берутся эти слова.

— Никто не считает их мошенниками, — возразила Робин.

— Но у семьи Беллини было много акций «Энерджис» и…

— И у многих других тоже. Если бы вы жили в Хьюстоне, у вас тоже были бы акции «Энерджис». — Это звучало как заученная с подачи Бакса фраза. — Бакс учился в школе вместе с Полом Беллини. Я тоже знаю Пола. Он очень хороший человек, а вовсе не аферист.

— Значит, это дело рук его отца.

— Моя мать — косметолог и стилист, — попыталась сменить тему Робин. — Как вам нравится моя прическа?

— Бакс работал с тремя людьми, которых убили, но я не уверена, известны ли ему те подробности, которые знали они. Видите ли, он может не догадываться, насколько эта информация опасна, и вообще не знать, что Беллини связаны с этими убийствами. — Это была версия, созданная из ничего, ложь, которая, впрочем, могла оказаться ужасающей правдой. В любом случае Клаудия хотела увидеть, как на нее отреагирует собеседница.

Робин нахмурилась. Наступила тишина, в которой явственно раздался звук поворачивающегося в замке ключа.

— А вот и он сам! — воскликнула Робин. — Почему бы вам не спросить об этом лично у Грега?