Глава первая

Театр одного зрителя

Эта глава – своеобразный развёрнутый эпиграф ко всей книге.

Беседа психолога с визитёрами – почти всегда театр одного зрителя. Именно поэтому настоящая книга открывается главой о перипетиях семейной жизни профессионального актёра. Фактически решение он уже принял. Свою задачу видел в том, чтобы подтолкнуть психолога к тому решению его проблемы, которое его устраивало больше.

Иногда за якобы советом (консультацией) приходят ко мне подчас внешне вполне благополучные посетители обоих полов различного возраста и различного же рода занятий, интересов, желаний, идеалов, интеллекта, темперамента, круга общения и т. д. с целью (не всегда, правда, осознаваемой ими до конца) повернуть разговор таким образом, чтобы психолог посоветовал именно то, что желательно услышать из уст специалиста. Только на первый взгляд такая ситуация кажется странной и неправдоподобной. На самом деле она (ситуация) подробно описана в психологии, прежде всего в трудах Зигмунда Фрейда и его последователей, а также в художественной литературе задолго до появления его (Фрейда) трудов.

Для прояснения проблемы этой главы необходимо обратиться к примеру из практики автора этих строк. Молодой москвич, игроман, проиграл в казино свою однокомнатную квартиру и почти одновременно с этим был уволен с работы за прогулы. Впал в депрессию, попал в больницу. Посещавшим его родителям, друзьям, знакомым свою болезнь объяснял стрессом из-за «несправедливого» увольнения. И ни разу никому не назвал главную причину своих несчастий. Родители случайно узнали истинные факторы болезни своего сына. И всё-таки он почти искренне настаивал на своём.

Как ни парадоксально это звучит, молодой человек почти (опять это спасительное слово!) не обманывал. Дело в том, что одно из краеугольных понятий психоанализа, введённого в научный оборот Фрейдом и его последователями, – «вытеснение». Если отвлечься от сложной терминологии, суть его сводится к следующему: это своеобразный механизм, с помощью которого человек стремится не допустить в область сознательного всё то, что угрожает цельности и психическому равновесию. Человеческое «я» стремится «вытеснить» в область подсознательного всё то, что мешает психическому равновесию. В сферу бессознательного вытесняется не только морально предосудительное и неприемлемое, но также желанное, но невозможное.

Однако пора приступить к теме этой главы. Несколько лет тому назад на приём ко мне пришёл мужчина лет сорока пяти. Вёл он себя, особенно в первые минуты, несколько экстравагантно. Довольно высокий, худощавый, с копной седеющих и редеющих волос на голове. Выразительные серые глаза оживляли его продолговатое лицо в едва заметных морщинах. Вошёл стремительно, уверенно, излишне громко хлопнул дверью. Молча подошёл к моему столу, без приглашения сел на стул для посетителей, воззрился на меня, всё ещё молча. Похлопал по своим карманам, извлёк пачку почему-то дамских сигарет, ловко выщелкнул одну из них, жестом показал, что ему нужна зажигалка. Я ответил, что не все посетители переносят табачный дым. Проигнорировав моё замечание, посетитель опять похлопал по карманам, извлёк зажигалку, картинно прикурил сигарету, затянулся несколько раз, стряхивая пепел себе в ладонь. Оглядел нарочито внимательно стол и подоконник, вопрошающе глядя на меня, мол, разве не понятно, что человеку нужна пепельница. Я развёл руками: на нет и суда нет. Тогда посетитель схватил со стопки на столе (разумеется без разрешения) лист бумаги, потушил на нём сигарету, смял лист и сунул его в карман своего модного, но довольно изношенного пиджака. Видимо, он и не подозревал, что стены этого кабинета видели и не такие «выкидашки»… Но пора положить конец этой слишком затянувшейся немой сцене.

– Благодарю вас за бесплатную импровизацию, но пора переходить к цели вашего визита.

– Да, конечно… извините, нервы пошаливают. Знаете ли, я впервые, так сказать… Одним словом, у меня проблемы…

Надо сказать, что голос моего визитера (для удобства назовём его Василием Петровичем) был приятным, как бы «окультуренным», что ли, одним словом, хорошо поставленным.

– К нам беспроблемные не ходят… Итак.

– Да-да, конечно… С чего бы начать…

– Как удобнее…

И дальше, без всяких выкрутасов, Василий Петрович рассказал свою «обыкновенную историю», при этом стараясь представить её как нечто из ряда выходящее, как гамлетовскую скорбь. Нет смысла пересказывать монолог Василия Петровича, его история действительно обыкновенна для наших дней и нравов: «он», «она» и ещё одна «она». От первой «она» двое детей на пороге зрелости, вторая «она» вот-вот осчастливит нашего героя отцовством (не подозревая, что у него есть семья). Старая-престарая, как и сам наш прекрасный, но яростный мир, история любовного треугольника (всегда кончающаяся печально, а то и трагично), банальная и, увы, обыкновенная. Я признался, что бессилен ему помочь. Василий Петрович, однако, не собирался уходить, а стал повторно излагать перипетии своей жизни. Двадцатипятилетний способный провинциальный актёр Василий, мечтавший о театральной карьере, славе, известности, богатстве, подобно тысячам юношей и девушек, устремился в Москву, где тщетно пытался устроиться в одном из столичных театров. Без друзей, хотя бы знакомых, без своего угла, без денег. Участие в массовках считал большой удачей. Наконец, в одном из театров Василий приглянулся ведущей актрисе. Хотя она была значительно старше его, они поженились. Достаток, просторная квартира, вкусная еда, модная одежда – всё это и многое другое заставили героя этой главки «забыть», что он не любит жену. Прошли годы. Столичный лоск квартиры, изысканный стол, дорогие костюмы, достаток, приличные гонорары, уверенность в завтрашнем дне, дети – долго удерживали его от серьёзных связей с другими женщинами. Но вот произошло то, что должно было рано или поздно произойти: Василий впервые по-настоящему полюбил безоглядно. Так ведь развестись надо – первое, что приходит на ум. Но вот загвоздка: жена больна, живёт на уколах; узнав о его связи с другой женщиной, закатывает истерики. Да и как забыть, что именно она его приютила, ввела в театральный мир. Кроме того, Василий, не щадя себя, признаётся, что не может расстаться с роскошной большой квартирой, с театром, где столько успешно работал. И ещё: дети, которых Василий Петрович очень любит, удерживают его от решительного шага.

Если Василий Петрович что-либо и присочинил (ведь он талантливый актёр), но факты-то, факты говорят сами за себя. Действительно тупиковая, патовая ситуация: на две семьи наш герой жить не может, да и не хочет, сделать окончательный выбор тоже не может. Известный герой Тургенева незадолго до своей смерти говорит: «Старая штука смерть, но каждому внове». Так вот: старая штука любовный треугольник, но каждому внове. «Сентенция вместо совета», – скажет читатель и будет прав. Но разговор о Василии не закончен, ибо остался непрояснённым вопрос о том, для чего он пришёл на консультацию.

А приходил Василий Петрович, если отбросить все нюансы, за своеобразной индульгенцией (в средние века индульгенция – грамота об отпущении грехов, которую выдавали католикам от имени римского папы). Другими словами, он хотел, чтобы выбор за него сделали другие, желательно психолог, причём в пользу девушки – уж слишком рьяно и настойчиво расписывал он муки семейной жизни в последние месяцы: ежедневные многоразовые уколы жене, её слёзы, истерика и тому подобные ужасы…

Загнать, вытеснить в подсознание одно из двух зол Василий не может: они равновелики. Читатель может подумать, что термин «вытеснение» – выдумки психологов. Это глубокое заблуждение: буквально у каждого человека есть нечто, вытесненное, загнанное на самое «дно» сознания, фактически в область подсознательного, нечто вроде табуированного (от табу – запрет). Представьте себе: у вас есть нечто опасное для душевного спокойствия, и вы не можете от него избавиться, но можете, скажем, положить в сейф, а ключ постараться… потерять. И не дай бог найти его, особенно в тяжкие минуты. Правда, сравнение несколько хромает в том смысле, что подсознание всё-таки менее надежно, чем сейф. Между сознательной и подсознательной сферами нет ни надёжных запоров, ни запертых дверей. Правда, в человеческой психике есть механизм, в какой-то мере регулирующий, как бы контролирующий отношения между сознательным и бессознательным началами. Но здесь мы входим в область сугубо специальных и сложных проблем психологии, о которых говорить здесь нет необходимости.

Но вернёмся к визиту Василия, который, как мы предположили выше, пришёл на приём с целью, возможно, смутной, склонить психолога в пользу девушки. Только на первый взгляд это предположение абсурдно. На самом же деле человек хитрит с самим собой ничуть не меньше, чем с другими.

Заручившись поддержкой психолога, он постарается убедить себя (не говоря о других) в том, что строго следует указаниям специалиста, чьё мнение в другой ситуации проигнорировал бы без раздумий. Ничего аморального здесь нет. Более того: в своей памяти любой человек найдёт не один случай, когда он хитрил с самим собой.

Что же в сухом остатке? Да почти ничего: сделать за Василия выбор я не мог, так как он загнал себя в тупик и при любом раскладе потери велики и болезненны. Психолог не волшебник. Он это знает. Бывают случаи, когда ему остаётся только одно – не навредить.

Тщательно подбирая слова, я объяснил Василию, почему не могу ему помочь. Он, вопреки ожиданию, согласился со мной, и мы дружески расстались.

 

Глава вторая

Разрушение иллюзий

Очень часто на собрании родительских групп (для родителей, чьи дети стали наркоманами и проходят реабилитацию) можно услышать, что не знали: что делать, как реагировать, к кому обращаться, как себя вести и т. д.

Исходя из собственных наблюдений, выделю несколько этапов в поведении родителей.

Первый из них – это отрицание. Практически всегда проходит несколько лет, прежде чем родители узнают, что их сын или дочь употребляют наркотики. При этом они живут вместе, как-то сосуществуют на одной территории и совершенно не замечают, что их «ребёнок» уже давно изменился, хотя, казалось бы, изменение поведения не заметить невозможно. Из наиболее типичных изменений назову следующие: падает успеваемость, появляются новые друзья, резкие перепады настроения, повышается импульсивность, нетерпимость: «не надо лезть в мою жизнь», «вы виноваты, что что-то не получилось в моей жизни», «вы меня родили и поэтому должны всем меня обеспечивать» и т. д. Начинают лгать, периодически пропадают ценные вещи и деньги, «признание» в несчастливой жизни и «развод» на деньги. Двуличие: если у родителей раздоры, то с папой объединяются против мамы, а с мамой – против папы. На улице «отвязные». По-разному ведут себя в различных компаниях.

И родители всё это видят и как-то себе объясняют, дескать, мы тоже были детьми, не всё же родителям рассказывать. Ну а без денег сейчас даже в кино девушку не пригласить, жизнь стала гораздо сложнее и т. д. Как будто это объясняет то, что дети лгут, глядя вам в глаза, воруют, да и просто отмахиваются от вас. То есть они не получают адекватную оценку своему поведению.

На втором этапе, когда родители всё-таки узнают об употреблении их детьми наркотиков, после первого шока начинаются разнообразные «игры» по снижению уровня осознания опасности, того, что в вашем доме поселился наркотик и нужно срочно принимать экстренные меры. Остановимся подробно на этих «играх»:

1. «Я с ним серьезно поговорил – и он дал мне слово, что больше не будет, и я ему поверил».

2. «Он молодой сейчас, перебесится, нагуляется, а потом женится, появятся дети и всё будет хорошо».

3. «Сейчас главное – получить высшее образование. Он ведь уже на третьем курсе, осталось два года до окончания».

4. «Марихуана – это лёгкий наркотик, его вообще во многих странах в больницах прописывают как обезболивающее, его можно купить в аптеке».

5. «Раз в неделю на дискотеке попробовать марку или экстази ничего страшного».

6. «Его надо познакомить с девушкой, женить, и семейная жизнь „вправит“ ему мозги».

7. «Я ему поверил: мой сын не может лгать. Это вообще какая-то глупость».

Что ж, очень удобно пребывать в подобных заблуждениях и ничего не делать. Всё вроде как само разрешится, «рассосётся».

Основные модели поведения наркомана – это ложь, манипуляция и «развод» на чувство жалости, деньги и так до бесконечности. Поэтому все договоры с наркоманом – это самообман.

На этом этапе родители ещё не готовы что-то менять в жизни, перестать жить в своём мире, в конфликтах друг с другом, заниматься карьерой, признать сам факт того, что в семье не всё в порядке: в ней поселился наркотик. Не готовы сообщить родственникам (бабушкам и дедушкам, братьям, сёстрам) и соседям, чтобы их обезопасить. И родители живут иллюзиями, надеясь на чудо.

Чтобы их окончательно разрушить, я процитирую одного из наркоманов: «Я учился в институте, встречался с девушкой, приезжал к родителям в гости из Москвы. Это была какая-то ненастоящая серая, скучная и неинтересная жизнь, какая-то ширма, дымовая завеса, „отмазка“. Настоящая жизнь начиналась, когда я встречался с друзьями-наркоманами – мы мутили и употребляли наркотики. И это было круто. Вот настоящая, яркая, насыщенная событиями жизнь».

Так что, уважаемые родители, ни высшее образование, ни девушка, ни семья, ни дети не способны решить проблему наркотиков.

Основные чувства родителей на втором этапе – это страх, чувство вины. Страх, что с их ребёнком может что-нибудь произойти («передоз», могут попасть в тюрьму), стыд перед родственниками, знакомыми, соседями, коллегами по работе, осознание вины, что упустили что-то важное, сделали не так – основные чувства, парализующие волю родителей и позволяющие наркоману продолжать употреблять, сидя у них на шее. Родители становятся рабами своих детей.

И только на третьем этапе, дойдя до отчаяния, родители осознают, что дальше так продолжаться не может. Им нужно встать с колен и перестать служить наркоману. Им нужно стать родителями, которые заставят себя уважать. И на этом этапе нужно найти в себе силы и заставить наркомана выполнить ваши условия.

В последующих историях я на конкретных примерах более подробно остановлюсь на каждом из этапов.

 

Глава третья

Сначала оценка

На конференции, посвящённой проблемам семьи, один из психологов, работающий в психиатрической клинике, спросил:

– Скажите, есть ли у вас опыт реабилитации солдат, побывавших в плену, вернувшихся домой и начавших употреблять наркотики?

Я ответил:

– Нет. Такого опыта у меня нет.

И я сразу ведь даже и не сообразил, что мне предлагают причину употребления наркотиков и последние тем самым как бы уходят на второй план. И, по логике вещей, вроде как очевидно, что нужно работать с причиной, а именно с посттравматическим стрессовым расстройством, возникшим вследствие пребывания в плену. И таким образом проблема употребления наркотиков будет решена. Да, но только, во-первых, не все побывавшие в плену стали наркоманами, а во-вторых, в истории каждого наркомана есть события, которые как бы оправдывают его употребление. Эта такая объяснительно-оправдательная история, которую наркоман с упоением рассказывает всем вокруг, «разводя» при этом окружающих на чувство жалости.

Так что это несколько однобокий подход к решению проблемы употребления наркотиков. Конечно, необходимо средствами психотерапии работать с этими явлениями. Но этого недостаточно.

Сначала наркоман, попавший на реабилитацию, должен дать оценку себе, своим поступкам, которые он совершал ради наркотика. И только после того, как появится чувство стыда (стыда не как жалости к себе, а как совести), как он назовёт всё своими именами, можно переходить к травмирующим, поворотным событиям в жизни. Только в такой последовательности.

Так что если отвечать на поставленный выше вопрос, то:

«Ваш пациент, побывавший в плену, прежде всего наркоман, и сначала необходимо работать именно с этим, а уж потом с предполагаемыми причинами употребления».

Из рассказов ребят-наркоманов, проходящих программу, они годами водили за нос психологов, психиатров, психотерапевтов, рассказывая им травмирующие события из своей жизни. И последние работали с различными фобиями, расстройствами и т. д., а наркоманы спокойно продолжали употреблять наркотики. И все довольны: мама – потому что сын вроде как занимается; психолог и психотерапевт – получают деньги за консультации, а наркоман – продолжает «кайфовать». И получаются сплошные игры и ложь.

 

Глава четвертая

Уровень выживания

На собрании родительской группы папа и мама Александра рассказали следующую историю. Он родился шестимесячным. Это было ещё во времена Советского Союза. В то время такие дети либо не выживали, либо выживали с какими-нибудь отклонениями в развитии. И, естественно, родители сначала его спасали, потом ждали, когда же проявится то, что он шестимесячный. Ну и, как бы оправдывая их ожидания, Александр очень часто болел в детстве, очень много пропускал школу, где чувствовал себя неуверенно. А вот в больнице, наоборот, чувствовал себя очень уверенно, так как у него было огромное количество болячек и он постоянно лечился.

Как вырасти в условиях, когда тебя постоянно воспринимают больным и немощным, неспособным ни учиться нормально, ни жить самостоятельно впоследствии? Значит, его нужно постоянно поддерживать и заботиться о нём, держать его в поле зрения, желательно при себе. Человек, которого родители воспринимают как немощного, конечно, возмущается, раздражается, истерит, обвиняет их в своей неудачной жизни, вместе с тем такое положение очень удобно: ничего самому делать не нужно, все проблемы за тебя решают родители.

Задача родителей очень проста – дать ремесло и женить. Александр закончил ПТУ и получил специальность оператора погрузчика. Устроился на работу по специальности. Родители нашли ему жену, сыграли свадьбу. И молодожёны стали жить у родителей Александра. Вроде бы задача-минимум была выполнена.

Но в таких условиях сформировался человек, ощущающий себя совершенно никчёмным, с кучей обид и претензий к миру. Жизнь казалась несправедливой, серой и скучной. Через какое-то время ушла жена: кому такой нужен. Александр запил, и жизнь превратилась в кошмар.

Эту унылую серую жизнь надо было как-то «раскрасить», и он её «раскрасил» сначала в игровых автоматах – ему не повезло. Александр почти сразу выиграл большую сумму денег, и появилось ощущение радости. Он купил подержанную машину, снял квартиру, познакомился с девушкой – появилось ощущение всесилия. Только внутренне он как был неудачником, трусом и неполноценным, так и остался. Он с головой ушёл в азартные игры, пока не проиграл больше миллиона (назанимал на работе, набрал кредитов в банках).

Жизнь стала безысходным кошмаром: надо было возвращать деньги. На это ушло несколько лет работы. Кроме того, помогали родители, родственники. Но это всё цветочки, ягодки впереди: появились наркотики, чтобы как-то «скрасить» серые будни. «Употреблял» несколько лет. Родители так бы ничего и не узнали, если бы Александр им сам не рассказал, когда задолжал денег людям, связанным с криминалом. Ему срочно нужно было исчезнуть из города. Тогда-то он и пришёл к родителям и рассказал им горькую правду. Родители отвезли его в реабилитационный центр.

Если относиться к собственному сыну как к неполноценному, как к человеку, который сам не справится, то его нужно постоянно контролировать, чтобы он оставался на виду, как маленький. Ну а как оставаться маленьким и не взрослеть (при этом в мечтах очень этого хотеть) к тридцати годам? Очень просто: алкоголь и наркотики.

Так что, родители, когда ребёнок маленький, его, конечно, нужно оберегать и готовить к самостоятельной жизни. Но приходит момент, и его нужно оставить одного с миром, чтобы он сам решал свои проблемы, отвечал за свои поступки. Либо он встанет на ноги, либо нет. Другого варианта нет. Если же вы продолжаете держать его на ручках, то он вырастет с ощущением никчёмности и бессодержательности собственной жизни.

 

Глава пятая

Образ отца в семье

Родители одного из ребят (его зовут Роман), проходящих программу реабилитации от наркотиков, не могли понять, почему же так произошло. Двое старших сыновей закончили школу, отслужили в армии, закончили вуз, женились, растят детей. В общем, у них всё хорошо. А вот третий сын стал наркоманом, и они не могут с ним справиться. Почему, казалось бы, при одинаковых условиях воспитания у старших всё хорошо, а вот с младшим всё хуже некуда?

Как выяснилось дальше, когда росли старшие братья, отец занимал высокую должность, а жена работала учительницей. Авторитет отца был беспрекословным. Его слово было законом.

Но потом ситуация изменилась: вследствие очередного экономического кризиса отец потерял прежнюю должность и стал обычным работником со средней заработной платой. Жена, наоборот, стала сначала завучем, а потом перешла на работу в методический центр, который через некоторое время возглавила. Социальные статусы супругов кардинально изменились, и в связи с этим изменились и отношения внутри семьи. Основные деньги в семью приносила жена. Отец перестал быть непререкаемым авторитетом. В этих условиях и рос младший сын, он объединился с матерью против отца, который так и не смог себя найти в новых условиях жизни и стал потихоньку выпивать.

Мать объединилась с сыном. То есть стала осуждать отца при сыне, жаловаться на него. Сын превратился в любимчика мамы, он с ней соглашался, для того чтобы потом попросить денег. А когда требовалось его наказать (за невыполненные уроки, хамское поведение, ложь, воровство), мать его защищала и становилась между отцом и сыном и не разрешала его наказывать, чего никогда не было, когда росли старшие сыновья.

Вот и весь ответ. Мамы, не становитесь между детьми и отцами: в этой ситуации вы можете только навредить и вырастет маменькин сыночек, который ни за что не отвечает. Он будет неспособным создать семью, вырастет эгоистом, неспособным ни о ком позаботиться. Что, собственно, и произошло: он стал наркоманом.

Здесь мне хочется привести слова старца Паисия о роли отца в семье. Лучшего определения я не встречал и поэтому приведу его высказывания полностью дословно: «Отец в семье – НЕОБХОДИМ, и роль отца – Огромна! Отец олицетворяет собой АВТОРИТЕТ Власти, Силы, Порядка и Ответственности за всё! Отец внушает своим сыновьям понятия Честности, Мужественности, Твердости воли, Справедливости и Ответственности – без этих качеств мужчина НЕ СПОСОБЕН быть – Настоящим мужчиной!

Любовь отца к сыну – делает мальчика спокойным и Уверенным в себе! Сыновья, вырастая, – не комплексуют, не боятся трудностей жизни, уверенно себя чувствуют и ведут в обществе, независимы и самостоятельны, обладают чувством собственного достоинства – то есть из них вырастают ЛИЧНОСТИ! А личности всегда и во все времена были интересны женщинам, поэтому такие мужчины – легко создают семьи!

Мужчина должен ОТВЕЧАТЬ за воспитание своих детей, особенно за воспитание сыновей. Он должен их научить любви к Родине, честности и чувству долга, мужеству, решительности, не бояться трудностей, не убегать от них, а преодолевать, умению отвечать за свои дела и поступки, уважению и послушанию старших, уважению и хорошему отношению к женщинам, защищать слабых, трудолюбию».

Лучше не скажешь. О роли отца и матери в семье мы ещё поговорим отдельно, в следующих историях.

Так что, мамы, если хотите, чтобы ваш сын вырос жалким лгуном, манипулятором, «разводилой», становитесь между отцом и сыном.

Эти слова произвели на маму Романа огромное впечатление. И она впервые за много лет признала, что была неправа в отношениях с мужем и сыном. Ну а с этим уже можно жить и работать.

 

Глава шестая

Символы и смыслы

(В продолжение темы отцовства: о значении символов и смыслов)

Ко мне на консультацию пришла молодая женщина лет тридцати за советом. Она жила с молодым человеком в гражданском браке, была беременна от него на шестом месяце, довольно привлекательной наружности, финансово обеспеченна, а он так и не сделал ей предложения.

Сначала она рассказала мне следующую историю. Она работала в очень успешной компании и смогла заработать деньги на квартиру, машину и на обеспеченное будущее примерно на пять-шесть лет вперёд. У неё была четырёхлетняя дочь. На вопрос, была ли она замужем и кто отец ребёнка, ответила, что нет и, кто отец ребёнка, она никому не сказала. И не собирается говорить: это её выбор, и она поступила так, как поступила. В свидетельстве о рождении у девочки в графе отец стоит прочерк. «Ну раз вы так поступили, значит, у вас были на это основания,» – сказал я.

Два года назад она познакомилась с молодым человеком, с которым живёт сейчас. Знакомство было очень романтичное, она (её зовут Татьяной) влюбилась. Он на четыре года моложе её, и стали они жить в гражданском браке. Она с дочерью и молодой человек.

Татьяна была в финансовом отношении достаточно независима, жили в её квартире, она даже дала ему деньги на покупку новой машины. И когда она забеременела, ожидала, что её избранник сделает ей предложение.

Так и не дождавшись предложения, она стала всячески демонстрировать ему свою самостоятельность и независимость. «Мне нужно ещё три-четыре года, чтобы финансово полностью обеспечить себя и своих детей. Я решила оставить ребёнка, и если мы расстанемся, то не буду вписывать тебя в свидетельство о рождении и, как мать-одиночка двух детей, буду полностью на обеспечении государства. Ты можешь жить с нами, если хочешь,» – сказала она своему сожителю.

На мой вопрос: «Вы так действительно считаете или это способ воздействия на молодого человека с целью побудить его к каким-то действиям?» Ольга ответила:

– Ну это, конечно, способ влияния, но и я так действительно считаю. У моих дочерей в свидетельствах о рождении не будет указан отец. Зато будет хоть маленькая, но постоянная помощь государства. А когда они подрастут и им понадобится отчество в школе (чтобы на них пальцем не показывали), я впишу имя своего отца.

– Все, что вы говорите, очень прагматично и рационально, но как-то грустно от всего этого. Даже если мама и папа не живут вместе, важно чтобы ребёнок знал, что у него есть отец. И потом что значит: у дочери в графе «отец» будет прочерк и не будет отчества? Значение отца огромно. А такой символ, как отчество, что обозначает? Сын того-то или дочь того-то. Человек без отчества – это человек без рода, без племени, без корней. Человек состоит из двух половинок: папы и мамы. И это задаёт его целостность. Когда рождается новая жизнь, то соединяются два рода. Лишая ребенка отчества, ты тем самым отсекаешь энергию рода со стороны отца. Что касается манипуляции молодым человеком, то действительно пора перестать это делать и напрямую рассказать ему о своих ожиданиях и страхах, о будущем. Сказать ему спасибо за будущего ребёнка. И «как бы ни сложились наши отношения, у моей дочери обязательно будет отец».

После этих слов она заплакала и рассказала о том, что когда она забеременела первый раз, то отец её дочери был против родов. Ей было очень больно и страшно. И чтобы ему отомстить, она с ним рассталась, родила дочь и в графу «отец» никого не вписала. И научилась жить сама, опираться и рассчитывать только на себя. А в душе ей очень хотелось, чтобы её любили, о ней заботились, чтобы у неё была семья, чтобы рядом был любимый мужчина.

– В отношении молодого человека, вы ведёте себя так, как будто он вас уже предал, не оставляете ему выбора и бессознательно подталкиваете его к расставанию, тем самым проверяя его. Вы его вообще за кого держите? Вы ему доверяете, считаете его надёжным?

– Да, – ответила она.

– Тогда хватить манипулировать и пытаться предсказывать будущее. У нас нет другого выбора, кроме как доверять каждый раз, сколько бы раз нас ни предавали. И оставьте будущее будущему. Жить полноценной жизнью можно только без страховки, а будущее никому не дано предугадать. И всё может случиться. Ведь это жизнь со всеми её невзгодами, печалью, радостью, взлётами и падениями, праздниками и буднями.

Мы беседовали долго, не все реплики Татьяны здесь приводятся. Да в этом и нет особой необходимости. Важно то, что мы пришли к согласию.

 

Глава седьмая

Другого выхода нет

Ко мне обратились знакомые по поводу странного поведения их восемнадцатилетней дочери. Она недавно вернулась жить домой к родителям после того, как поругалась со своим, так называемым гражданским мужем, с которым она прожила больше года.

Сначала родители думали, что она переживает из-за разрыва со своим сожителем. Придёт домой из института и молча закроется у себя в комнате. Через какое-то время Света (так зовут девушку) начала воровать деньги у своих родителей. Сначала это было незаметно, но как-то отец застал её: она рылась в его портмоне. После этого состоялся долгий разговор. Зачем ей деньги? Светлана ответила, что хотела с девчонками пойти в клуб и кое-что купить. Затем появились настораживающие симптомы: перепады настроения, по утрам она выглядела какой-то разбитой и обессиленной. Стала приходить очень поздно ночью крайне возбуждённой после клубных тусовок.

Единственная причина странностей через некоторое время стала очевидной: Света – наркоманка. Родители были потрясены от моего предположения. После этого я провёл ликбез для родителей наркомана: как нужно себя вести.

Первое: необходимо сделать Свете тест на наркотики, несмотря на протесты, «разводы» и угрозы с её стороны.

Второе: поставить жёсткие условия: либо она едет на реабилитацию, либо они выгоняют её из дома и закрывают перед ней дверь.

Я рассказал им из своего опыта работы с наркоманами такой случай. Одна из девушек-наркоманок (на данное время она не употребляет наркотики больше семи лет) призналась, что она употребляла наркотики, лгала и воровала у своей матери деньги и вещи до тех пор, пока та не выгнала её из дома. После этого она поскиталась у подружек-наркоманок по разным наркоманским притонам и после этого (через месяц) позвонила матери и сказала, что согласна ехать на реабилитацию. А если бы мать её не выгнала, она бы так и продолжала «наркоманить» или бы уже «передознулась». Только так, другого выхода нет.

Никакие договоры не работают, потому что вы договариваетесь с наркоманом. Это уже не ваша дочь. Это наркоманка, которая воспринимает вас как людей, которые либо могут дать деньги на наркотики, либо нет.

Я понимал, что обрушил на родителей слишком много информации и они могут быть пока не готовы к тому, чтобы ставить жёсткие условия своей дочери и тем более настаивать на их выполнении. У каждого свой вариант восприятия того факта, что его ребёнок наркоман и единственный способ борьбы с наркотиком – это ставить жёсткие условия.

Я очень часто на собраниях групп родителей наркоманов слышу: «А что если я закрою перед ним дверь, а он (она) уйдёт на улицу и с ним может что-нибудь произойти?» «Что-нибудь» уже произошло. Если вы закроете перед наркоманом дверь, с ним, конечно, может что-нибудь произойти на улице, но если вы впустите его в дом, то он продолжит употреблять наркотики – вот тогда «что-нибудь» произойдёт обязательно: «передоз», ВИЧ, гепатит, кража, воровство, тюрьма и т. д.

 

Глава восьмая

Чувство вины

На собраниях родительских групп, когда мы говорим о чувстве вины родителей за то, что они что-то упустили, недосмотрели, я всегда повторяю: «Ваше чувство вины – это то пространство в котором существует наркоман. Это рычаг, с помощью которого он манипулирует вами. Вы уже за всё заплатили и никому больше ничего не должны». И привожу пример объяснений одного из наркоманов того, почему его жизнь так сложилась. И почему он начал употреблять наркотики.

Вова довольно успешно учился в школе. У него были хорошие отметки, дружил с одноклассниками. Во дворе, на улице чувствовал себя уверенно и спокойно.

Он также занимался в секции футбола, и у него очень хорошо получалось. Тренер его очень хвалил и говорил, что ему нужно обязательно заниматься дальше – уже профессионально. И когда в подростковом возрасте настал момент и нужно было переходить из ДЮСШ (детская юношеская спортивная школа) в профессиональный футбольный клуб, то понадобились деньги (на форму, на занятия, на поездки на соревнования) – довольно крупная сумма. У родителей в тот момент были финансовые трудности, и они сказали Вове, что сейчас у них нет денег на его занятия футболом и поэтому он никуда не поедет.

Наверное, в подростковом возрасте можно на какое-то время, весьма непродолжительное, обидеться на родителей.

Но когда эту историю с упоением рассказывает тридцатилетний мужчина, в кавычках – со слезами на глазах, говоря, что если бы он тогда пошёл заниматься футболом, его жизнь сложилась бы по-другому. Это они (родители) виноваты в том, что его жизнь сложилась так неудачно (ушла жена, нет работы, нет денег, плохие друзья, он никому не нужен и т. д.). Это родители виноваты в том, что он употребляет наркотики. Раз виноваты, должны его обеспечивать до пенсии. Последняя фраза напрямую не говорится, говорится другая: родили его – он их не просил. Значит, должны обеспечивать. И ещё: «Головой я понимаю, что родители не виноваты, но по чувствам у меня только обида и жалость к себе».

Вот такое интересное объяснение своего падения дал Владимир. Правда, в дальнейшей работе с ним (примерно через год) оказалось, что играл-то Вова не очень хорошо, и тренер его особо не хвалил, никто его в профессиональный футбольный клуб не приглашал. Так что это были исключительно фантазии нашего героя. Получалось как в анекдоте: «У воробья спрашивают: „Ты кто?“ „Орёл“– отвечает. „А почему такой хилый?“ „Болел“, – оправдывается воробей».

Так что, уважаемые родители, – это всё ложь, и она нужна только для манипуляции вами. Не надо «вестись» на всё это и упиваться собственным чувством вины, и ничего не делать. А вообще-то его надо поставить на место, дать адекватную оценку поведению. Только после этого вы сможете поставить наркоманам условия и заставить их выполнить.

 

Глава девятая

Двуличие судьи

Родители Ромы рассказали о том, что, когда он был в подростковом возрасте (в восьмом-девятом классах), в семье происходили постоянные скандалы. Родители ссорились друг с другом и фактически были уже на грани развода, и это продолжалось примерно год. В этих конфликтах Рому на свою сторону попеременно перетягивали то мама, то папа. При этом мама осуждала и обливала грязью отца перед сыном. Папа не оставался в долгу.

Это губительно. Нельзя при детях обсуждать родителям свои взаимоотношения. Это очень разрушительно. На одном из родительских занятий я поведал им историю одного из своих пациентов. Когда ему было четыре года, его родители начали разводиться. И делали это очень не по-человечески: с выламыванием дверей, с милицией. В суде мальчик был свидетелем одновременно и мамы, и папы в их противоборстве. Он жил у родителей попеременно, а у них уже были свои семьи. Ужасно: из этой психологической травмы впоследствии у Романа развилась шизофрения.

Таков закономерный финал конфликта родителей.

А что касается Ромы, то он поступал в соответствии с поговоркой «Ласковый телёнок двух маток сосёт». Когда мать обвиняла отца, он соглашался с мамой, когда отец обвинял мать, то соглашался с отцом. И брал у одного и у другого деньги, и лгал им, говоря, что договорился с мамой или папой, пользуясь тем, что они не разговаривают друг с другом. Вот таким оказался Рома предприимчивым. Ему было наплевать на чувства родителей. Он просто заметил, что после таких взаимных разоблачений родители более охотно дают ему деньги. Обвиняя друг друга, они полностью разрушили свой авторитет в глазах сына. Ведь, обсуждая с ним супруга (или супругу), родители тем самым ставят ребёнка на один уровень с собой, а это не его место. Впоследствии у него возникает ощущение, что он имеет право осуждать родителей и быть для них судьёй. И это место тоже не его.

Раз нет авторитетов в семье, он найдёт их в другом месте.

И Рома уходит на улицу, там у него появляется «крутая» компания. И он пробует сначала алкоголь, а потом – марихуану, и заканчивается всё героином.

Сейчас он проходит программу в центре реабилитации.

В который раз приходится констатировать, что почти всегда с родителями неблагополучных семей значительно труднее общаться, чем с их детьми, которых фактически «воспитывает» улица. И в большинстве случаев рано или поздно так или иначе они приобщаются к тем, кто уже «дружит» и с бутылкой, и с наркотиками. А ведь то и другое стоит денег, подчас немалых. «Потребности» растут, растут и расходы. То есть с каждым днём нужно всё больше денег. Остаётся воровать, отбирать у младших ребят… Стоит ли продолжать? С годами взрослеют не только наркоманы, но и их постоянно растущие потребности далеко не первой необходимости.

Предстоит долгий путь «выпрямления» юного лицемера и вымогателя.

 

Глава десятая

Стыд и манипуляция

Ниже приводится содержание всего одной беседы с матерью наркомана. Бесед подобных на протяжении года было много.

На собрании одной из родительских групп ко мне обратилась мама подростка-наркомана. Завязалась следующая беседа:

– Мой сын заявил: «Если ты мне не дашь денег, я пойду к тебе на работу и скажу, что я наркоман». Что мне делать? Как поступить? Я занимаю руководящую должность и очень дорожу своим местом. Мне кажется, что если узнают о сыне-наркомане, то меня уволят. Поэтому просто давала ему денег и таким образом откупалась от него, чтобы не дай бог не разрушить такую обеспеченную и спокойную жизнь (грешен: последнюю фразу я досочинил за неё).– Одно из основных правил того, как родители могут противостоять наркоману, – это просто рассказать родственникам, соседям, коллегам по работе, друзьям, чтобы, во-первых, предупредить их, во-вторых, лишить его возможности манипулировать вами.

– Ну да, – возразила И. П. – Вам легко говорить. А если на работе сотрудники узнают правду: мой сын наркоман? Меня могут попросту уволить!

– Даже если и уволят (хотя я знаю, что это не так), то вы перед выбором: жизнь сына или благополучная и обеспеченная жизнь.

И. П. очень энергично и несколько сумбурно возражала. Пришлось более детально и доходчиво объяснить, что если её сын будет употреблять наркотики и дальше, то вариантов немного: «передоз», тюрьма, ВИЧ, гепатит.

– То, что сейчас он проходит программу реабилитации, ещё ни о чём не говорит. Он может уйти, не окончив программу и, если вы не изменитесь, то он обязательно придёт и проверит, поддаетесь ли вы на его манипуляции, как прежде, или уже нет.

Выслушав всё это, И. П. спросила:

– То есть вы хотите сказать, что если я расскажу на работе о том, что мой сын наркоман, то он перестанет употреблять?

– Нет, одного этого недостаточно, но если вы расскажете всем, что ваш сын наркоман, и тем самым лишите его возможности вами манипулировать, перестанете винить себя, что что-то упустили, преодолеете страх, что с ним что-нибудь произойдёт и закроете перед ним дверь, то тогда вы заставите его чувствовать себя некомфортно, и у него не останется выбора, кроме как согласиться с вашими условиями. Только закрыть дверь по-настоящему, сказав ему примерно следующее: «Наркомана в моём доме не будет, и ты либо сейчас едешь на реабилитацию, либо двери моего дома для тебя закрыты».

И. П. как-то неадекватно отреагировала на мои слова: мол, кто же будет обеспечивать семью всем необходимым, если она будет ежедневно занята сыном.

Ничего не скажешь – сильный аргумент. Но фактически он стар, как мир. Родители вообще должны кормить и одевать детей, а школа обязана учить их и воспитывать. Пока я говорил об этих прописных истинах, казалось бы, всем известных, И. П. порывалась что-то сказать. Стоило мне на мгновение остановиться, как её прорвало:

– Вам легко говорить… И на службе, и дома кручусь одна… Да карьерный рост… Что муж? Всё по командировкам разъезжает… Да и дочь, она в пятый класс ходит. Отличница…

– Но ведь когда сын на грани… – попытался остановить этот непрерывный словесный поток.

– А школа-то, школа куда смотрит? – прервала она меня. – Учителя уже хорошие деньги получают. Пусть отрабатывают. А то всё взвалили на родителей… И поборы к разным праздникам и мероприятиям…

– Но давайте вернёмся к существу проблемы, – повторно пытаюсь вернуть беседу в конструктивное русло. Но это было уже невозможно.

При следующих встречах И. П. вела себя более сдержанно и более мирно, что ли. Уже соглашалась со мной по многим вопросам, вместо резких реплик нормальным голосом делилась со мной многими мыслями и суждениями. Здесь уместно отметить, что иногда с проблемными подростками и молодыми людьми гораздо проще и продуктивнее беседовать, чем с их родителями. И. П. в этом отношении значительно конструктивнее многих пап и мам. И поэтому она согласилась привести ко мне Олега.

Поначалу Олег довольно сносно и связно говорил, пока шёл разговор нейтральный. Он смог поддержать разговор о некоторых фильмах, песнях, упомянул даже писателя одного. Но по мере постепенного приближения к основной теме подросток (почти уже юноша) становился косноязычнее, речь более прерывистой, как бы спотыкающейся, примерно такой:

– Наркотик… Я даже не знаю, что это такое…

– Но ведь ты проходишь программу реабилитации.

– Это ошибка… Ну я только раз попробовал… Пацаны дали.

– Только один раз? Ну и как, понравилось тебе?

– Неа…

– А после второго раза?

– Второго?… Разве я сказал…? Запутываете меня. Как на допросе.

– А разве тебя допрашивали когда-нибудь?

– Нет… Я просто знаю…

– Откуда берёшь деньги, чтобы курить план?

– Ниоткуда… Ну мама даёт на обеды в школе.

– Значит, всё-таки не один раз пробовал курить?

В таком духе проходила наша беседа. Я несколько «окультурил» реплики Олега. После часа беседы он признался, что действительно употреблял наркотики: сначала лёгкие и дешевые, затем более сильнодействующие и дорогие. Предстоял трудный долгий путь реабилитации.

 

Глава одиннадцатая

Отсутствие оценки

На одном из собраний родительских групп, папа одного из участников программы рассказал следующую историю. Он сам художник. Они с женой решили, что Алексей (сын) должен учиться в Вальдорфской школе, потому как это было на тот момент очень модно и престижно. И к тому же Вальдорфская система обучения предполагала раскрытие творческого потенциала ученика в одной из сфер творчества: лепка, рисование, музыка, танец, вырезание из дерева, шитьё.

Это казалось прекрасной альтернативой обычной школе. Да только обучение в Вальдорфской школе длится 7 лет. И с восьмого класса ученики должны учиться в обычной школе, чтобы получить аттестат о среднем образовании. Так вот, когда Алексей пришёл в новую школу, в восьмой класс, и ему на занятии поставили первую оценку в его жизни – причём двойку, для него это стало настоящим кошмаром. Через месяц он просто перестал ходить в школу. Родители сначала ничего не знали, а потом, когда узнали, что Алексей прогуливает уроки, он просто заявил: «Я в эту школу больше не пойду. Там ставят оценки, учителя очень строгие и грубые». И родители ничего не смогли сделать, чтобы вернуть его в школу. Понятно, что Алексей их просто «продавил».

Кто мог вырасти в таких условиях? Только совершенно неприспособленный к жизни, обиженный на всех, истеричный, вызывающий у окружающих раздражение самовлюблённый «нарцисс». Так что появление сначала алкоголя, а потом наркотиков в его жизни было закономерно, даже и неизбежно. Всё это так. Но только никак не оправдывает родителей, которые спасовали перед истерикой ребёнка. Не убедили его, не помогли ему преодолеть трудности, не объяснили, что в отечественных школах оценки – дело обычное. Миллионы школьников учатся в обычных школах.

Короче, необходимо было настоять на том, чтобы он вернулся в школу. И, осознавая, что в новой школе, в совершенно непривычных условиях, ему будет сложно, необходимо было поддержать его: переговорить с учителями, помочь ему морально. Ведь то, что обычные дети проходят в семь лет, ему надо пройти в четырнадцать. К этому возрасту обычно ученики уже научаются справляться с негативной оценкой своих знаний.

Но главное – вы, родители, должны были настоять на своём, убедить его вернуться в школу.

На консультации с Алексеем, на которой он поначалу недоверчиво относился ко мне, неохотно отвечал на вопросы, один из которых озадачил его:

– Что тебя особенно испугало в новой школе?

– Не знаю… Оценки…

– Отрицательные? – уточняю я.

– Ну да. Нет, оценки вообще… Как-то странно, дико. Сразу хлоп – двойка, тройка.

– А как было в прежней школе?

– Там объясняли, показывали, что и как делать.

– А если не получилось?

– Советовали подумать. Если не получалось, показывали ещё раз.

– Но ведь и в обычной тоже объясняют материал.

– Нет, не так. И не кричат на учеников.

– В новой школе разве учителя кричали на тебя?

– Ну, бывало, когда не выполнишь домашних заданий… Или неправильно ответишь на вопрос.

– А как ребята к тебе относились?

– Как к… чудику, ненормальному.

– А учителя?

– Да они тоже… не понимали меня.

Во время беседы с Алексеем я понял, что подросток в самый сложный период в своей жизни остался один на один со своими проблемами. Оказалось, что в кое-каких вопросах он даже опережает своих сверстников.

– К сожалению, Алексей, без оценок в жизни не обойтись. Жизнь в социуме, в обществе других людей, предполагает оценивание наших поступков, личностных качеств, уровня знаний. От этого никуда не деться. Но ты должен знать, что главное – это не оценки, а то, как ты справляешься с тем, что тебе их ставят. Самое главное – научиться держать удар. Так что возвращайся в школу. И воспринимай оценки, которые тебе будут ставить, как тренировку твоего умения «держать удар». Договорились?

– Договорились, – ответил Алексей.

Будем надеяться, что он сможет преодолеть все сложности перехода в новую школу и выправиться.

 

Глава двенадцатая

Образ успеха важней реальности

Родители Олега, рассказывая о событиях, когда они не отреагировали как должны были, поведали о следующем.

Они были твёрдо убеждены: самое важное для Олега – получить высшее образование, устроить его на хорошую работу, женить, и всё, дескать, у него будет хорошо. Вообще говоря, если твой взгляд устремлён в туманную даль, ты не видишь того, что у тебя под ногами.

И поэтому, когда родители узнали, что Олег употребляет наркотики, они не могли сразу отказаться от своего «образа успешного Олега» и поэтому решили, что ему сначала нужно закончить вуз (он был на третьем курсе), получить диплом, устроиться на работу, а уж потом можно будет заняться лечением наркомана с солидным «стажем», всё как-нибудь уже, наверное, рассосалось бы. Здесь не побоюсь повториться: когда смотришь слишком далеко, не видишь того, что у тебя под носом.

Совершенно закрывая глаза на его постоянную ложь, воровство денег, либо «развод» на них (мол, девушку в кино сводить, на проживание в Москве, на дорогу и т. д.), родители фактически способствовали развитию, укоренению употребления наркотиков.

Олег вырос в обстановке, в которой его будущее родителями (достаточно обеспеченными людьми) было уже предопределено: вуз, карьера, женитьба. Основной акцент был сделан на успешность в карьере, в жизни, это было самое главное кредо. Основные семейные ценности – это большие деньги, карьера взлёт. Олег был единственным ребёнком, и ему всегда доставалось всё самое лучшее (родители могли покупать самое лучшее). Впереди всё было понятно, с совершенно чёткой и ясной перспективой.

Но жизнь всё расставила по своим местам. Вырос этакий нарцисс: он самый хороший, других людей вообще не существует. Если что-то происходит не так, как ему нужно, виноваты другие. В такой ситуации совершенно отсутствует восприятие им критики и адекватная оценка своего поведения. Да и родители не отличались ни объективностью, ни критическим отношением к тому, что и как делает их уже великовозрастный сынок.

Да и то сказать, они и сами были заняты собственной карьерой, выяснениями отношений друг с другом, откупаясь от сына деньгами, и прозевали момент, когда их сын совершенно перестал их уважать, начал ими успешно манипулировать.

Олегу было скучно: всё впереди было понятно, неинтересно. И наркотики «разукрасили» его жизнь. В ней появился азарт, риск. До этого он был просто мажором, а тут стал ощущать себя ещё и крутым парнем.

Совершенно очевидна халатность родителей. К тому же они исходили из собственных представлений о том, что для Олега важно, не считаясь с его мечтами и желаниями.

Если человек получает всё просто так, без каких-либо усилий (наркоманский принцип, кстати), то у него не формируется стремление чего-либо достичь. Он даже не может ответить на вопрос: чего же он хочет в жизни. Впрочем, я не прав, знает: кайфовать в любых вариациях.

Так что, родители, ваш сын, конечно, может воспользоваться вашими достижениями, возможностями, в том числе деньгами, но только пройдя собственный путь становления, то есть опыт неудач, ошибок, исправления ошибок, когда появится чувство важности отношений с другими людьми, ценности собственных решений, ответственности за эти решения, то есть всего того, что принято называть авторством собственной жизни.

Здесь можно поднять ещё ряд важных семейных вопросов, таких, как семейные ценности, адекватная оценка поведения, потеря родителями уважения к себе и т. д. Но мы остановимся на них более подробно в дальнейших историях.

Сейчас Олег, пройдя программу реабилитации, идёт своим собственным путём, без опоры на маму и папу. Первые робкие шаги в этом направлении уже обозначены. С каждой встречей с Олегом я убеждаюсь в этом. Но полной уверенности в успехе у меня пока нет. Будем надеяться и – главное – работать.

 

Глава тринадцатая

Разрушение образа отца

Одна из родительниц на мой совет перед сыном-наркоманом закрыть дверь и не пускать его, ответила мне в присутствии целой группы родителей:

– Что толку закрывать двери, если он пойдёт к отцу, живущему рядом.

– А можно объяснить вашему бывшему мужу, что нельзя этого делать? – поинтересовался я.

– А с ним бесполезно разговаривать.

– Сегодня все уже устали, вы тоже. Но обязательно приходите на очередное собрание для родительской группы.

На следующее собрание пришли оба родителя, что само по себе уже прогресс. Довольно подробно и толково рассказали историю своей семьи. Когда их сыну Саше было около десяти лет, совместная жизнь супругов стала из-за постоянных ссор и взаимных оскорблений, упрёков невозможной.

Но так как мама читала много различной психологической литературы, то знала, что для полноценного воспитания ребёнка должен быть отец, и нашла такой компромиссный вариант: они разводятся, продают квартиру и покупают две с доплатой на одной лестничной клетке. И родители смогут жить раздельно, и Саша сможет общаться с отцом каждый день. Большей глупости трудно себе представить, но так и сделали. Мама после этого довольно быстро выходит замуж: женщины гораздо легче справляются с переживаниями по поводу развода. Отец через какое-то время начинает пить – оно и понятно: ведь он каждый день видит свою бывшую жену, которую, по всей вероятности, до сих пор любит, с другим мужчиной. После развода нельзя дальше жить вместе или рядом.

И что видит Александр? Маму, которая довольно быстро устроила свою судьбу, и страдающего, пьющего отца. Отец лет через пять смог оправиться, перестал пить, познакомился с женщиной и его жизнь приобрела более-менее стабильность и спокойствие. В этой ситуации ни о каком уважении к родителям со стороны Александра говорить не приходится. Оно просто не могло сформироваться в таких условиях. Вид страдающего отца вызывает только жалость. Так как отцу было очень больно, он, в отместку, разрешал Александру всё, что запрещала мама. Мама тоже постоянно при сыне называла отца слабохарактерным, безвольным человеком.

Картина постепенно прояснилась довольно полно. Пора было делать соответствующие выводы. Без обиняков я сказал С. И. (маме Александра):

– Я практикую уже много лет, но не помню такого эгоистичного, равнодушного и жестокого отношения к своему бывшему мужу, а через него – самым естественным образом – к сыну.

– А что мне было делать? – резко и неожиданно прервала меня С. И. – Я боялась, что с Сашей может что-нибудь произойти, если бы его отец жил далеко от нас. Да и В. Б. (отец семейства) – взрослый человек и мог сам отказаться жить по соседству.

– Да, мог, но он любил вас и надеялся, что со временем, живя рядом, часто видясь и общаясь, вы вновь соедините свои судьбы. Ведь именно вы были инициатором идеи близкого соседства ваших квартир…

– Я его не заставляла поселиться рядом, просто я предложила. Он сразу согласился.

– И решили, что настало время вновь выходить замуж? А как же Саша? Дома новый папа, а по соседству прежний. Вот вы, С. И., не раз подчёркивали, что хорошо разбираетесь в психологических науках. Если это правда, то как постулаты этой дисциплины совместить с вашими действиями?

– Вы собрались экзаменовать меня… Так я не студентка!

– Что вы, что вы, Боже упаси… В. Б., почему вы молчите? Разве нечего сказать?

– А что я могу сказать? Знаете, всё как-то не по-людски… Сашку жалко… В своё время проявил слабость… Выпивал… Был человек – и нет его теперь… Моя жизнь не удалась… Некого винить, кроме себя… Теперь вот сын…

Фактически этот диалог я затеял не для того, чтобы каким-то образом задним числом наставлять родителей Александра, а для того, чтобы показать присутствовавшим на занятии другим мамам последствия бездумного, а подчас и сугубо эгоистичного поведения взрослых. Все присутствующие убедились на конкретном примере, как пагубно отражаются в судьбах детей раздрай, разборки, взаимные оскорбления, разводы и т. д.

А Александра удалось (надолго ли?) спасти в реабилитационном центре. Как сложится дальнейшая судьба юноши, покажет время.

 

Глава четырнадцатая

Созависимость

(Скрытая мотивация созависимости)

На одном из собраний родительских групп мама Владимира, который в скором времени должен был закончить программу реабилитации, начала подробно выспрашивать:

– А полностью ли он готов? Может, ему ещё что-нибудь нужно доделать? А то выйдет в социум и окажется не готов к реальной жизни.

– Вова находится на реабилитации уже почти два года, и то, что он должен быть пройти, уже прошёл, – отвечаю я. – А вот то, что вы проявляете такое беспокойство по поводу того, что он скоро вернётся домой… Что вас тревожит?

– Я помню, как всё было, все пятнадцать лет. А вдруг всё вернётся, и он снова начнёт употреблять наркотики?

– Произойти может всякое, и он на всю жизнь останется наркоманом (сейчас в стадии ремиссии), но на данный момент оснований предполагать, что он сорвётся, нет. Что вас конкретно беспокоит?

– Вы знаете, я все пятнадцать лет боролось с его недугом. Это были и больницы, и различные реабилитационный центры. Чего только не было. Столько всего пришлось пережить.

– Хорошо. Если отложить в сторону вашу борьбу за сына, что останется в вашей жизни?

– Не знаю. Я пятнадцать лет была занята только этим. Дочка давно вышла замуж. С мужем, отцом Вовы, мы развелись. У него сейчас другая семья. Так что я даже не знаю, чем буду заниматься.

Да. Когда родители начинают спасать сына или дочь от наркотиков, они совершенно забывают о себе и это поглощает всё их время. Они постоянно заняты поисками «наркологичек», реабилитационных центров, зарабатыванием денег на реабилитацию, уговорами лечиться, проблемами с милицией, переживаниями. И как это ни парадоксально звучит, жизнь наполнена событиями и смыслом. Другое дело, что лучше бы обойтись без таких переживаний. Это да. Но тут, как говорится, выбирать не приходится.

Как только очередной этап в жизни заканчивается, нужно идти дальше и искать новый смысл.

– Так что, мама, давно пора посмотреть на себя и заняться собой. Своей жизнью. А если вы этого не сделаете, то, как это абсурдно ни звучит, вы бессознательно будете подталкивать Владимира к «срыву».

Созависимость – слово-то какое мудрёное. А суть его в следующем. Разве родители хотят, чтобы их дети употребляли наркотики? Нет, не хотят. Но очень часто родители хотят, чтобы их дети оставались маленькими, при них. Тогда они чувствуют себя спокойно. Остаётся ощущение контроля, которое само по себя наполнено смыслом значимости, важности и нужности. Проявляется это в следующих суждениях: он сам не справится, жизнь такая сложная; ему надо поступить в престижный институт; жениться на этой девушке, она из богатой семьи; устроиться на хорошую работу; не дружить с этими ребятами и т. д. И это правильно, контролировать сына или дочь в десять-пятнадцать лет обязательно нужно, но не тогда, когда им уже тридцать лет. Так вот как оставаться маленьким в тридцать лет? Нужно быть беспомощным и больным. Наркотики и алкоголь помогут в этом.

 

Глава пятнадцатая

Авторитет родителей и учителей

Очень часто на собраниях родительских групп можно услышать истории о том, как родители вместо того, чтобы быть заодно с учителями в оценке поведения их детей, наоборот, начинают критиковать учителей и весь педагогический коллектив школы и просто переводят ребёнка из одной школы в другую. И это вместо того, чтобы дать адекватную оценку поведению собственного сына, наказать его, и быть благодарным учителю, что он не прозевал и вовремя отреагировал на недостойное поведение и проступки школьников.

Одна из родительниц рассказала следующую историю. Коля учился в шестом классе, когда её вызвали в школу и сказали, что её сын уже около месяца прогуливает уроки – необходимо принять меры. Коля ждал возвращения мамы из школы со страхом: сейчас она вернётся и накажет его. Но мама вернулась из школы и ничего Коле не сказала, а чуть позже объявила, что ей не понравилась его учительница русского языка и он больше в этой школе учиться не будет. Коля вздохнул с облегчением: и наказания избежал за то, что школу прогулял, и больше не вернётся в класс, где у него возникли проблемы с одноклассниками, которые над ним постоянно шутили и насмехались.

Весьма странное и необъяснимое решение приняла мама. Как будто перевод в другую школу как-то решает проблему того, что Коля прогуливает уроки. И если сначала это была вынужденная мера предосторожности – он таким образом решил проблему отношений с одноклассниками, то потом ему понравилось гулять и ничего не делать.

Ошибка мамы очевидна. На вопрос, почему она так поступила, ответила, что не знала, как реагировать на то, что сын прогуливает уроки, и ей действительно не понравилась учительница русского языка. «Ну, во-первых, то, что вам не нравится учительница русского языка и то, что Коля прогуливает уроки – эти вещи никак не связаны друг с другом, одно не может объяснить другого. Во-вторых, вы не знаете сами, как поступить, – посоветуйтесь с кем-нибудь, с родственниками, коллегами, с тем же учителем русского языка. В-третьих, если бы вы отреагировали, как должны были: наказали бы сына, отправили его обратно в школу, просто поговорили и выяснили бы причины, по которым он не ходил в школу, – то узнали бы о его конфликте с одноклассниками и о том, что он чувствует себя слабаком и неудачником, жертвой обстоятельств. Решив эти проблемы уже тогда, можно было избежать последствия,» – резюмирую я. Мама соглашается с этим.

В сиддха-йоге есть высказывание: «Если человек совершает ошибку и ничего не делает, чтобы её исправить или не признает её, то она повторяется в уже более худшем варианте, а в третий раз она уже обернётся настоящей катастрофой».

Что и подтвердили последующие события. Колю начинают переводить из одной школу в другую. Каждый раз его отчисляют либо за поведение, либо за неуспеваемость. У мамы одно объяснение: мой сын очень талантливый, а то, что его каждый раз отчисляют, – это плохой педагогический коллектив: не смогли подобрать ключик, найти индивидуальный подход.

Закончилась эта история очень плачевно: Коля стал наркоманом. На данный момент проходит реабилитацию в центре для наркозависимых.

 

Глава шестнадцатая

Значимые события

В одну из тренинговых обучающих групп для психологов по работе с созависимой семьёй (если член семьи является наркозависимым) один из участников привёл с собой своего пациента Алексея, который дал следующее объяснение истоков своих неудач:

– То, что я «не успешен», понятно – ведь я пью. Если бы не это, от меня не ушла бы жена, на работе уже давно смог бы сделать карьеру и зарабатывал бы сейчас приличные деньги.

– Ну понятно, – ответил я, – что это объяснение вы даете другим людям, чтобы оправдать себя. Как будто это с необходимостью означает, что если бы не алкоголь, всё было бы хорошо в плане жены, карьеры и денег. А если всё наоборот? Ты почему-то решил (исходя из своей личной истории и событий в жизни), что успешным уже не будешь, и употребление алкоголя здесь вообще выступает как оправдание. Скажи, если бы ты не пил, то чем бы другим объяснял людям, что ты неудачник?

– Мне неприятно это слышать, – ответил Алексей и замолчал до конца работы группы.

Если человек рассказывает о себе какую-то выдуманную историю, то какой бы банальной и тривиальной она ни казалась, всегда есть подтекст.

В следующий раз, через неделю, на тренинг пришёл только психолог Алексея и рассказал о том, что после прошлых занятий группы на консультации у Алексея был настоящий прорыв. Он (Алексей) поведал о том, что когда был ещё подростком, подвергся сексуальному насилию со стороны старших сверстников. После этого поставил на себе крест и считал себя недостойным нормальной жизни. И при каждой неудаче про себя говорил: «Вот если бы не это событие в моей жизни, всё было бы по-другому». Он никому об этом не рассказывал и носил в себе эту боль больше пятнадцати лет.

В этой ситуации алкоголь помогал не чувствовать себя несчастным, что жизнь не удалась, плюс служил прекрасным оправданием того, что жизнь не удалась.

Алексей решил, что лучше быть неудачником и алкоголиком: это не так страшно, как правда. Самое главное – скрыть эту правду от окружающих.

Помимо выявления травмирующих, переломных событий в жизни человека и работы с ними, психологу совершенно необходимо переворачивать такие вот пояснительные схемы пациента о самом себе.

 

Глава семнадцатая

«Трагичная» история

На собрании одной из родительских групп папа Вовы (наркомана, проходящего реабилитацию) рассказал следующую историю. По профессии он был капитаном дальнего плавания и дома бывал очень редко. А мама Вовы, пока он был маленьким, училась в аспирантуре и защищала кандидатскую диссертацию. Так что до 12 лет Вова жил у бабушки с дедушкой. Когда мама с папой приезжали в отпуск повидаться с сыном, они, естественно, чувствуя себя виноватыми, задаривали его различными дорогими подарками. А с тринадцати лет Вова переехал к родителям в Москву, где отец получил квартиру. И с этого момента всё изменилось. Когда мальчик жил у бабушки с дедушкой, они его никогда не наказывали. Он хорошо учился в школе и дружил с ребятами во дворе.

Когда же он начал жить с родителями, они стали спрашивать его об учёбе, проверять выполнение домашних заданий, отметки в дневнике. Просили убирать в своей комнате, сходить в магазин, помочь отцу или маме в каком-нибудь домашнем деле. Он не привык к такому отношению и сначала стал огрызаться, а потом в открытую ссориться с родителями, неизменно обвиняя их в том, что, когда он был маленьким, они его бросили и отдали бабушке с дедушкой. А потом, когда он уже не хотел, забрали его к себе. Лучше бы оставили его у бабушки. И это срабатывало: родители переставали его ругать и жалели. И Вова, научившись манипулировать родителями, рос без адекватной оценки своего поведения.

Параллельно у Вовы были проблемы в школе со сверстниками. Он был «новенький», а они все знали друг друга с детства. Поэтому он сразу стал предметом придирок и насмешек. Дать отпор он не смог.

Он обвинял во всех несчастьях родителей. Это они взяли его из школы, где он всех знал и чувствовал себя уверенно и спокойно.

Потом, чтобы понравиться старшим ребятам в школе, он начал воровать дома деньги и покупал на них сигареты и пиво. В этой компании он впервые попробовал сначала сигареты и алкоголь, а потом и марихуану. А в десятом классе появился и героин.

Родители так бы и продолжали оправдывать его и жалеть, если бы Вова, полностью потеряв какие-либо нравственные ориентиры, не набросился на них с кулаками за то, что они попытались преградить ему путь, когда он собирался идти за наркотиком. Только после этого родители смогли встряхнуться от чувства вины. И поставили Вове жёсткие условия: либо он едет на реабилитацию, либо двери дома для него закрыты. Так Вова оказался на программе реабилитации.

Родители, у каждого наркомана есть подобная «трагичная» личная история, которую он рассказывает, чтобы оправдать себя, обвинить других, в данном случае вас. Вы расплатились сполна и ничего ему не должны.

 

Глава восемнадцатая

Всё зависит только от вас

Ко мне обратился преподаватель нашего университета за консультацией. Он совершенно не знал, что ему делать со своим младшим братом, который давно уже нигде постоянно не работал, сдавал комнату в квартире, которая досталась ему по наследству от бабушки, и на эти деньги жил. И «торчал». На тот момент ему (его зовут Андрей) было уже сорок лет. Его наркоманский «стаж» уже 20 лет. Так вот Андрей постоянно «разводит» старшего брата либо на чувство жалости («мне так плохо», «моя жизнь сложилась так неудачно», «я не знаю, что мне делать» и т. д.), либо на чувство вины («я жил в одной квартире сначала с больной мамой, которая умирала от рака, потом с больной бабушкой, которая тоже умирала от болезни, а ты жил в отдельной квартире с женой и детьми») и вымогал деньги, деньги и ещё раз деньги.

А последнее время даже перестал «разводить», просто говорил, что ему плохо и нужны деньги, чтобы «поправиться» (т. е. на наркотики). И старший брат давал и не мог ему отказать, и чувствовал свою беспомощность. Причём в других сферах жизни он был достаточно успешен (сделал карьеру: защитил докторскую диссертацию, имел профессорское звание, был женат, и у него было двое детей).

После моего разъяснения по поводу того, что наркоман живёт и существует именно в пространстве жалости, чувстве вины и страха близких ему людей

Юрий Петрович ответил, что ни жалости, ни чувства вины уже давно нет, и страшно ему не за брата, а за себя и свою семью. И он хочет оградить себя и свою семью от наркомана, который лжёт, ворует, спекулирует наркотиками, подставляет его. Юрий Петрович давно не пускает его в свою квартиру. Тот живёт отдельно в квартире бабушки, периодически устраивая там притон.

Так что проще дать деньги, ни во что не вникать и тем самым откупаться от него.

Я спрашиваю Юрия Петровича:

– Вы знаете, что даёте деньги на наркотики?

– Да, знаю, – отвечает.

– Ну тогда я не знаю, зачем вы пришли ко мне на консультацию. Вы всё понимаете: деньги, которые вы даёте брату, – это плата за спокойствие, невключённость в жизнь брата. Он это осознаёт и спокойно берёт у вас деньги. Всех всё устраивает – вот в чём проблема.

– Но, может быть, можно что-нибудь сделать? Ведь есть наркологии, реабилитационные центры.

– Есть, но только кто туда пойдёт по собственной воле? Если наркоману не поставить условие (ты либо едешь на реабилитацию, либо я заберу у тебя ключи и не пущу в бабушкину квартиру, и денег ты от меня больше не получишь) и обязательно выполнить эти условия, то у него не будет другого шанса, кроме как согласиться на ваши условия.

Он обязательно проверит, насколько вы полны решимости всё это осуществить, либо начнёт угрожать участковым («я, – мол, – здесь прописан, ты не имеешь права меня выселять»), либо «разводить» на жалость («я пойду жить к друзьям-наркоманам, у меня может быть „передоз“, и ты меня больше никогда не увидишь, или меня могут посадить в тюрьму, если что-нибудь украду в поисках денег» и т. д.). И на какое-то время даже может уйти, и с ним действительно может всё это произойти. Но другого варианта не существует.

И вы либо найдёте в себе внутренние душевные и духовные силы противостоять наркоману, либо ничего в вашей жизни не изменится, а у него действительно будет либо «передоз», либо его посадят в тюрьму.

В мире значимых отношений никакие специалисты, никакие организации ничего не могут сделать за вас. Если не изменить себя, своё отношение, в жизни ничего хорошего не произойдёт.

Юрий Петрович решился. Сейчас его брат проходит реабилитацию.

 

Глава девятнадцатая

Пример для подражания

В желании подражать своим кумирам много неуважительного отношения к самому себе. Подражая им, мы отказываемся от самих себя.

На собрании родительской группы отец одного из ребят, проходящих программу реабилитации, рассказал о том, что когда Максиму было 4 года, они с женой развелись и он уехал в другой город. У них с женой был ещё старший сын, брат Максима, старше его на шесть лет.

И, по воспоминаниям Максима, старший брат заменил ему отца и был для него примером для подражания. Через какое-то время Артём (старший брат Максима) начинает жить отдельно со своей девушкой, а мама выходит замуж. И очень много времени Максим начинает проводить у старшего брата, у которого часто собираются его друзья, и сначала они балуются травкой, а потом в этой компании появился героин. В глазах Максима старший брат казался очень «крутым»: у него девушка, друзья, дом, машина. На деньги отца он открыл магазин автозапчастей. Так что и деньги были. И сначала всё действительно у Артёма было хорошо.

Но Артём – героиновый наркоман. «Хорошо» долго быть не может. Сначала продал магазин, потом – машину, потом лечился несколько раз – обычная история для наркомана.

Но в глазах Максима он как был для него кумиром, так им и остался, несмотря на то, что ему было уже не четыре года, а двадцать четыре.

И никакие рациональные доводы, типа он законченный наркоман, не могли на него повлиять. Первый раз ему дал попробовать наркотик именно брат и тем самым его предал. В его присутствии он чувствовал себя как ягнёнок и ничего не мог сказать.

Последующая работа показала, что старший брат постоянно со своими друзьями-наркоманами или с девушкой потешались над Максимом. Так что употребление наркотиков для Максима – это возможность стать человеком, над которым не будут смеяться. Конечно, пример старшего брата, который заменил ему отца, а это означает, что для того, чтобы идентифицировать себя с мужчиной, нужно употреблять наркотики.

Для того, чтобы справиться с ситуацией, когда оба сына употребляют наркотики, родителями было принято решение: их надо развести, разлучить: младший сын поедет к отцу и будет там проходить реабилитацию.

Понадобилось довольно много времени, прежде чем Максим смог сказать Артёму: «Ты меня предал, смеялся надо мной с друзьями и девушкой, ты дал мне наркотик первым, ты показал мне пример употребления. Ты больше для меня не кумир – ты наркоман, который не хочет проходить реабилитацию, и поэтому нам с тобой не по пути».

 

Глава двадцатая

Признаки начала употребления наркотиков

Л. Н. Толстой в романе «Анна Каренина» утверждает, что все счастливые семьи одинаково счастливы, а несчастливые семьи несчастливы по-разному. То же самое можно сказать и об отдельных людях: ведь каждый из наркоманов по самым разным причинам приобщается к опасному дурману.

Ниже речь пойдёт об истоках истории, первопричинах употребления девушкой (назовем её Олей), которая здесь упоминалась. В данном случае можно было безошибочно определить, что первопричиной приобщения Ольги к наркотикам стало неблагополучие в семье. Отец её, Пётр, человек несдержанный, вспыльчивый, хотя и отходчивый. Что касается матери (Натальи), то она, зная характер мужа, обычно молчала в ответ на резкие слова и действия мужа. К тому же Пётр – человек непоследовательный. Обидев, оскорбив дочь или жену, он откупался щедрыми подарками. Поняв, кто в доме единственный хозяин, девочка с ранних лет привыкла лавировать между отцом и матерью. Далее идёт история, рассказанная мне её родителями.

Родители Ольги, перебивая друг друга, сумбурно рассказали историю приобщения своей дочери к наркотикам. Я попросил рассказать подробнее, как долго это продолжается. Почему они не обращали внимания на изменения в характере и поведении дочери и как им «удалось» наконец-то увидеть её состояние? И родители рассказали печальную, но обыкновенную в наши дни историю. Решили обратиться в школу, где Ольга училась в десятом классе. Наконец-то они догадались сделать это. Но в школе мать Ольги повела себя в стиле лихой кавалерийской атаки, обвиняя во всём учителей. И тут она неожиданно узнала, что Ольга пропускает уроки, не успевает по большинству предметов. Здесь необходимо отметить нетактичное, грубое отношение к учителям в школе. Следовательно, в школе родители девочки давно не были.

Ольга совершенно изменилась: стала грубить и дерзить в ответ на замечания учителей, перестала заниматься, пропускала уроки. Мама решила, что у девочки сложный подростковый период. И такое её поведение объясняла именно этим – подростковым кризисом. Здесь, конечно, можно отметить и отношение мамы к учителям (неуважительное), и если бы не оно, то уже тогда можно было забить тревогу.

Характерная деталь: Ольге давали деньги на репетитора по английскому языку, но, как оказалось через полгода, примерно половину занятий она пропустила и деньги оставляла себе. Когда это узнали дома, отец грозно спросил: «Куда дела деньги?» Оля расплакалась, рассказала жалостливую историю о том, что копила деньги на последний айфон, который очень понравился, а потом с подружками потратила их на день рождения на дискотеке. И вместо того чтобы наказать её за то, что она лгала им, учителям, воровала деньги, папа почувствовал себя виноватым и купил ей самый дорогой телефон.

Ну и последняя ситуация должна была окончательно показать родителям, прежде всего папе, как Ольга к ним относится. Мама знала: без папы дочка вела себя с ней вызывающе, грубила и хамила ей, но мама ничего не говорила отцу, потому что он бы её сделал виноватой в этом. Ольга такое поведение по отношению к маме копировала с отца. Уважение к матери в семье формируется отцом, так же как и неуважение. Но вернёмся к сюжету.

Как-то Ольге, перед тем как она пошла прогуляться, было поставлено условие: вернуться домой не позднее десяти часов вечера, но она пришла в двенадцать. Папа устроил скандал и сказал: «Если ты не будешь меня слушаться, то можешь собирать вещи и уходить куда хочешь». В ответ на это Оля сказала: «Хорошо», и пошла собирать вещи. И вот здесь папа испугался, что она может действительно уйти, и пошёл на попятную. И под конец Ольга вроде согласилась, что была неправа. Но всем стало ясно, что девушка и в грош не ставит своих родителей.

И вот мимо этого уже никак нельзя было пройти. Здесь я вынужден был вмешаться: «Ваша дочь вами манипулирует, а вы поддаётесь на эту откровенную уловку. Вот здесь впору задуматься: что с вашей дочерью, что с вами, почему она позволяет так вести себя с вами, почему вы позволяете ей так с собой обращаться».

Как правило, родители наркоманов узнают, что их дети употребляют, лишь через год (это в лучшем случае), а то и через два-три года, хотя все симптомы проявляются практически сразу (месяца через два-три).

Хотя начинающие наркоманы всячески скрывают свой недуг, но поведение заметно меняется. Вот некоторые из признаков, каждый из которых, может быть, ещё сам по себе ничего не предвещает, но в своей совокупности безошибочно позволяют поставить правильный диагноз:

а) качественное изменение стиля одежды (вычурный, иногда подчеркнуто небрежный);

б) появление новых друзей, почти всегда ведущих себя неадекватно;

в) изменение режима сна (как правило наркоманы позднее обычного ложатся и позднее обычного встают);

г) требование не входить в их комнату;

д) изменчивость настроения (то чересчур весел, разговорчив, то молчалив и угрюм);

е) прекращение (или нерегулярное) посещение кружков, спортивных секций;

ё) и, как неизбежное следствие, ухудшение успеваемости.

В последующие встречи родители Оли вынуждены были признаться, что все эти симптомы (или признаки) они действительно замечали у своей дочери, но, опять-таки, приписывали возрастным особенностям. Такое впечатление, что семья жила в глухом безлюдном лесу, а не в столице нашей страны. В очередной раз я убеждался, что с подростками и молодыми людьми гораздо легче разговаривать, чем с их родителями. Так вот Ольга не стала отпираться, что действительно употребляла наркотики, но что теперь сделает всё, чтобы избавиться от пагубной зависимости. Конечно, она говорила несколько другими словами, но смысл передан точно.

 

Глава двадцать первая

Созависимые находятся в зоне риска

Из соображений различного характера долгое время не хотел описывать данную историю: уж слишком она мрачна и тупикова. Сергей (так назовём главного героя) к своим неполным двадцати семи годам имеет как минимум десятилетний «стаж» алкоголизма, а вскоре Сергей стал ещё и наркоманом. Надо сказать, что он ни разу не видел своего отца трезвым (во всяком случае, так утверждает сам герой этой истории). На всю жизнь запомнил Сергей пьяные дебоши своего отца, который на глазах маленького сына избивал его мать. К моменту смерти отца подростку было пятнадцать лет. Казалось бы, он навсегда застрахован от пьянства. Сколько страха он испытал ещё в раннем детстве из-за жестоких побоев матери, иногда прямо на улице, – это трудно передать.

После смерти отца мама Сергея (Лариса Сергеевна) как-то выпрямилась в прямом и переносном значениях, похорошела. Работала на частном предприятии, зарабатывала маловато, но хватало ей и сыну. В школе он учился посредственно, без взлётов и явных срывов.

Когда он учился уже в выпускном классе, как гром грянул с ясного неба: Ларису Сергеевну неожиданно вызвали в школу и страшно её огорошили, сообщив ей, что в последнее время Сергей редко посещает занятия, эпизодически готовит домашние задания, а иногда, кажется, пьёт. На любые вопросы учителей отвечает односложно, причём резко, грубо. Из школы Лариса Сергеевна ушла встревоженной, гадая, где и как сын проводит время. С этим вопросом она обращалась к знакомым одноклассникам Сергея. Те отделывались молчанием, либо отвечали, что её сын там, где пьют и не закусывают.

В этот день Сергей вернулся поздно. Было очевидно, что он уже знает о вызове матери в школу. Он и начал – причём с вызовом – разговор:

– Ну чего молчишь? Ругай… А то спать пойду.

– Но ты же целый день не ел.

– Будто тебя это беспокоит. Лучше накорми своего хахаля… И вообще…

– Какого хахаля? Побойся Бога!

– Не надо мне ля-ля… Видел я твоего усатого… как его… Григория.

Этот неожиданный удар ошеломил её. Дело в том, что с полгода её руки и сердца добивался сравнительно молодой вдовец из соседнего подъезда. Лариса Сергеевна колебалась: слишком свежи печальные воспоминания о прежнем муже, о его сквернословии и побоях. В конце концов она окончательно решила отклонить предложение Григория.

Придя в себя, Лариса Сергеевна, обратилась к сыну:

– Серёжа, я ведь отказала. Уже давно.

– Другого, что ли, приглядела?

– Мне хватит на всю жизнь твоего отца.

– А почему мне не сказала?

– О чём не сказала?

– Да про этого жмурика. Да теперь мне уже всё равно.

– Что именно всё равно?

– Да всё… Я пошёл спать. Что же ты не сказала, что не собираешься выходить за этого…? Я ведь не знал… Теперь поздно…

Лариса Сергеевна была обеспокоена последними словами сына. Утром на следующий день ей не удалось поговорить с сыном, так как торопилась на работу. Её повторно вызвали в школу и предупредили, что Сергей, скорее всего, не будет допущен к экзаменам. Почему? Да потому, что у её сына в журнале сплошные пропуски занятий, перемежаемые двойками.

В этот день сын вообще не пришёл домой. Охваченная тревогой, Лариса Сергеевна побежала в отделение милиции, где ей сказали, что только по истечении трёх дней она может написать заявление. Бедная женщина совсем потеряла голову. Почти не спавшая ночью Лариса Сергеевна рано утром побежала к знакомым одноклассникам. Ничего путного они ей не сказали. С тяжёлым сердцем она побежала на работу. Вечером, придя с работы, она застала сына в ужасном состоянии: он был избит. По всему телу – синяки и кровоподтёки. Перепуганная женщина вызвала скорую помощь. Сергея повезли в больницу, и тут обнаружилось, что у него по всему телу кровоподтёки, синяки, засохшая кровь. Сколько его ни спрашивали, кто и за что избил его, он упорно и угрюмо молчал. Позже, когда сына выписали из больницы, мать узнала причину избиения Сергея. Оказывается, уже больше полугода он распространял наркотики. Кончилось тем, что в одном из притонов у него отобрали большую партию зелья, которую он должен был реализовать и выручку отдать каким-то наркодельцам. Теперь же он должен им отдать огромную сумму денег. Иначе его просто убьют. Лариса Сергеевна тут же собралась сообщить в милиции эту трагическую историю, но Сергей уверил, что в таком случае мать попросту ускорит его смерть.

С этого момента началось для Ларисы Сергеевны «хождение по мукам». Где только не просила денег взаймы! Влезла в долги и собрала нужную сумму. Правда, близкие родственники помогли. Кое-что из своих вещей продала. Кроме основной работы, бедная женщина подрабатывала, где только могла. Сергей тоже эпизодически работал то грузчиком, то подметал улицы, порывался даже ехать на Север «за большими деньгами». Но это были одни слова.

Выручив сколько-нибудь денег, тратил их исключительно на водку и наркотики, без которых он уже не мог обойтись. В конце концов Ларисе Сергеевне помогли устроить сына в реабилитационный центр. Однако, не пройдя курса реабилитации, Сергей попросту сбежал из центра. Теперь он обманывал на каждом шагу и маму, и родственников, и просто хороших знакомых, клянча деньги. Он старался всех разжалобить, находил тысячи оправданий своего поведения и тунеядства.

Целых восемь лет Лариса Сергеевна пыталась и уговорами, и угрозами выгнать из дома, тщетно пыталась образумить сына. В конце концов она сдалась: ведь её жизнь загубили два, казалось бы, самых близких человека: сначала пьяница и дебошир муж, а добивал родной, любимый сын. Теперь она уже два года составляет компанию сыну в его постыдном деле добывания денег на наркоту и водку. Втуне, зря прожитая жизнь.