Глава 16

Это была не лодка, а речная баржа. Длинный оборванный канат свидетельствовал, что ее сорвало с причала где-то вверх по реке и прибило течением. Тем не менее она могла оказаться пригодной. Единственным недостатком, который смог обнаружить Гарион, было то, что баржа лежала на глубине восьми футов с пробоиной в носовой части левого борта.

— Что скажешь, Белгарат? — спросил Белдин.

— Лодка, которая однажды уже затонула, не внушает особого доверия, — ответил старик.

— А на чем еще ты собираешься переправляться? На десять миль в обе стороны нет даже плота.

Дарник задумчиво уставился на мутную воду.

— Возможно, эта посудина нам подойдет, — заметил он.

— Но там спереди огромная дыра, — возразил Шелк.

— Я могу ее заделать, если она не пробыла под водой достаточно долго, чтобы начать гнить. — Он сбросил тунику и сапоги. — Проверить это можно лишь одним способом. — Дарник нырнул и подплыл к месту повреждения. Проводя руками по борту лодки, он время от времени ковырял дерево ножом и через несколько секунд, показавшихся вечностью, вынырнул на поверхность.

— Ну? — окликнул его Белгарат.

— С этим бортом вроде бы все в порядке, — отозвался Дарник. — Проверим другой. — Он снова нырнул в зеленоватую воду, проделал ту же процедуру с другим бортом, ненадолго появился на поверхности и нырнул в третий раз, чтобы обследовать внутренность баржи. После этого он осмотрел зияющее отверстие у носа. — Дерево достаточно крепкое, — сообщил Дарник, вернувшись к друзьям, — и повреждение не особенно значительное. Думаю, я могу заделать дыру достаточно надежно, чтобы мы смогли переправиться через реку. Только сначала нужно разгрузить баржу.

— Разгрузить? — встрепенулся Шелк. — А что там за груз?

— Бобы, — ответил Дарник. — Полные мешки. Большая их часть порвалась, когда бобы разбухли в воде.

Шелк громко застонал.

— Может быть, они принадлежали кому-то другому, Хелдар, — утешила его Бархотка.

— Ты пытаешься острить?

— Я помогу тебе, Дарник, — предложил Гарион, начиная стаскивать тунику. Кузнец заколебался.

— Спасибо, Гарион, — сказал он, — но я видел, как ты плаваешь. Лучше оставайся на берегу. Мы с Тофом как-нибудь справимся.

— Как ты собираешься вытащить ее из воды? — спросил Сади.

— У нас ведь есть лошади. Когда мы развернем лодку, они смогут вытащить ее на берег.

— А зачем ее разворачивать?

— Потому что дыра у нее на носу. Нам нужно, чтобы вода вытекла из лодки, когда мы начнем ее вытаскивать. Целый табун лошадей не сможет сдвинуть ее с места, если в ней будет полно воды.

— Да, об этом я не подумал.

Тоф отложил посох, сбросил одеяло и прыгнул в реку.

Эрионд тоже начал снимать тунику.

— А вы куда собрались, молодой человек? — осведомилась Полгара.

— Хочу помочь им разгрузить лодку, Полгара, — ответил он. — Я хорошо плаваю. Мне пришлось много практиковаться, помнишь? — И Эрионд тоже бросился в воду.

— Что он имел в виду? — спросила Бархотка. Полгара тяжело вздохнула.

— Когда Эрионд был маленьким мальчиком, то жил со мной и Дарником в Долине. Там протекал ручей, в котором он постоянно плавал и нырял.

— А, понятно.

— Им понадобятся доски, чтобы заделать дыру, — прервал их Белгарат. — В полумиле вверх по реке мы проходили мимо сарая. Давайте вернемся назад и разберем его.

Солнце уже давно зашло, когда Дарник вытащил на берег затонувшую баржу. На сей раз природа пошла им навстречу — этим вечером не было бури. Они развели на берегу костер, при свете которого кузнец, Тоф и Эрионд принялись за работу.

Шелк угрюмо бродил вокруг баржи.

— Это мои бобы, — непрестанно бормотал он.

— Твои баржи отлично экипированы, Шелк, — заметил Дарник. — На носу я обнаружил все, что мне нужно: гвозди, бочонок смолы и даже хорошую пилу. Мы спустим баржу на воду еще до утра.

— Рад это слышать, — мрачно буркнул Шелк. — Это противоестественно!

— В чем проблема, Хелдар? — спросила Бархотка.

— Обычно, когда мне нужна лодка, я ее краду. Использовать собственную баржу кажется мне аморальным.

Бархотка весело рассмеялась и потрепала его по щеке.

— Бедняжка! — сказала она. — Должно быть, очень тяжело быть таким щепетильным.

— Давайте начинать готовить ужин, дамы, — позвала женщин Полгара.

Покуда Дарник, Тоф и Эрионд заделывали дыру, а Полгара, Сенедра и Бархотка занимались ужином, Гарион, Шелк и старые волшебники притащили бревна, доски и стали делать примитивные весла. Они продолжали работать даже во время еды. Гариону казалось, что все идет, как надо. Все его друзья были рядом с ним, и каждый занимался каким-нибудь делом. Простая физическая работа отвлекала Гариона от тревожных мыслей.

Покончив с ужином, женщины принесли из реки воду и нагрели ее горячими камнями. Потом они удалились в палатку, где устроили импровизированную баню.

Около полуночи Гарион спустился к реке вымыть руки. Сенедра сидела неподалеку, машинально пропуская песок сквозь пальцы.

— Почему бы тебе немного не поспать? — спросил ее Гарион.

— Я могу не спать столько же, сколько ты, — ответила она.

— Не сомневаюсь, что можешь, но зачем?

— Не опекай меня, Гарион. Я не ребенок.

— Я имел возможность в этом убедиться, — хитро усмехнулся Гарион.

Сенедра густо покраснела.

Гарион поднялся и поцеловал жену.

— Поспи, дорогая, — сказал он ей.

— А что вы там делаете? — спросила она, посмотрев на берег, где все еще работали остальные.

— Мы делаем весла. Если мы просто столкнем баржу в реку, течение унесет ее в Гандахар.

— Тогда спокойной ночи. — Сенедра потянулась и зевнула. — Почему бы тебе не принести мне одеяло, прежде чем вернуться к своим веслам?

Дарнику и Тофу потребовалась почти целая ночь, чтобы приколотить грубую, пахнущую смолой заплату к дыре на носу баржи, покуда остальные занимались веслами. За несколько часов до рассвета с реки начал подниматься туман. Смазав горячей смолой края заплаты снаружи и изнутри, Дарник шагнул назад и окинул свою работу критическим взглядом.

— По-моему, лодка все же будет давать течь, — предупредил Шелк.

— Все лодки текут, — пожал плечами Дарник. — Мы сможем вычерпать воду.

Понадобилось множество весьма необычных приспособлений, чтобы спустить баржу на воду. Дарник прыгнул на борт и подошел с факелом к носу, чтобы обследовать заплату.

— Подумаешь, чуть-чуть протекает, — с удовлетворением заметил он. — Ничего страшного.

Туман становился гуще, когда они грузили в баржу вещи. В этих краях стояла весна, и лягушки в тростниках распевали любовные песни. Это были довольно приятные, навевающие дремоту звуки. Дарник обследовал несколько ярдов вниз по течению и нашел тянущуюся от берега узкую отмель. Из оставшейся древесины он сделал трап, совместными усилиями путники подвели баржу к отмели и погрузили на нее лошадей.

— Подождем, пока станет немного светлее, — предложил кузнец. — Грести по реке кругами — невеликое удовольствие.

— А мы не можем установить какой-нибудь парус? — с надеждой осведомился Шелк.

— Запросто. — Дарник послюнявил палец и поднял его. — Я сделаю это, как только ты заставишь ветер подуть.

Физиономия Шелка вытянулась.

— Пока ты здесь возишься, я поболтаю с Сенедрой. — Он вернулся назад и осторожно встряхнул спавшую жену Гариона. — Знаешь, у Дарника весьма извращенное чувство юмора, — пожаловался он.

Когда туманный восточный горизонт начал светлеть, они заняли места у весел.

— Не хочу делать мрачные пророчества, — сказал Сади Дарнику, который стоял на корме, вцепившись в румпель, — но в Найсе я повидал достаточно туманов, когда даже при дневном свете нельзя было понять, где солнце. Как же ты собираешься держаться нужного курса?

— Об этом позаботится Сенедра, — ответил кузнец, указывая на нос.

Королева Ривы склонилась над левым бортом, наблюдая за плывущей деревяшкой, прикрепленной к длинной веревке.

— Что она делает? — недоуменно спросил Шелк.

— Наблюдает за течением. Пока эта веревка остается под тем же углом к лодке, курс правильный. Я сделал отметку на перилах, чтобы указать, какой должен быть угол.

— Я вижу, ты обо всем подумал, — заметил Сади, продолжая грести.

— Стараюсь. Если все обдумаешь заранее, можно избежать многих проблем.

Сенедра подняла руку и указала на правый борт. Она всегда очень серьезно относилась к порученной работе. Дарник повернул руль.

Когда восточный берег скрылся в тумане, Гариону показалось, что время остановилось. Хотя он продолжал работать веслом с монотонной регулярностью, казалось, что баржа совершенно не движется.

— Утомительное занятие, верно? — сказал Шелк.

— Гребля всегда утомительна, — отозвался Гарион.

Оглядевшись, Шелк понизил голос.

— Ты заметил, как изменился Дарник? — спросил он.

— Нет. А что?

— Обычно он так тушуется, что забываешь о его присутствии, но на берегу он взял на себя руководство.

— Дарник всегда таков, Шелк. Когда мы заняты тем, в чем он не слишком разбирается, он просто слушает и выполняет указания, но когда речь идет о чем-то хорошо ему известном, он берет ответственность на себя и все делает, как надо. — Улыбнувшись, Гарион бросил взгляд на старого друга, а потом посмотрел на Шелка. — К тому же Дарник очень быстро учится. Теперь он, возможно, не менее опытный шпион, чем ты. А как внимательно Дарник наблюдал за твоими манипуляциями с бобами в Мельсене! Если он захочет заниматься торговлей, вам с Ярблеком придется держать ухо востро.

Шелк казался обеспокоенным.

— Неужели он на это способен?

— Возможно. С Дарником никогда ничего не знаешь заранее.

Когда солнце поднялось выше, туман расползся вширь и мир вокруг словно потерял все краски — остались только белый туман и черная вода. Гарион испытывал странное ощущение от того, что они полностью зависят от Сенедры. Только ее глаза, устремленные на веревку, которая совпадала с отметкой на поручне, позволяли им придерживаться правильного курса. Гарион очень любил жену, но знал, что она иногда бывает легкомысленной и на ее суждения не всегда можно полагаться. Тем не менее Сенедра уверенно указывала то на правый, то на левый борт, и Дарник безоговорочно ей повиновался. Гарион вздохнул и продолжал грести.

Позднее туман начал рассеиваться, и Белдин отложил весло.

— Не можете ли вы обойтись без меня? — спросил он у Белгарата. — Думаю, мы должны знать, что нас ожидает. В Даршиве происходят всевозможные неприятности, и я бы не хотел угодить в заварушку, едва высадившись на берег.

— Тем более что ты устал грести, не так ли? — саркастически осведомился старик.

— Я могу грести хоть вокруг света, если захочу, — ответил маленький горбун, сгибая похожие на дубовые ветки руки, — но это серьезный вопрос. Неужели ты хочешь пристать к берегу на этой посудине и обнаружить Нахаза, ожидающего тебя на песке?

— Делай то, что считаешь нужным.

— Я всегда так и поступаю, Белгарат, даже если это тебя иногда огорчает. — Белдин направился к носу. — Извини, малышка, — сказал он Сенедре, — но я должен отлучиться.

— Ты нужен мне у весла, — возразила она. — Как я смогу держать курс, если все разбегутся?

— Не сомневаюсь, что ты все сможешь, милочка. — Белдин потрепал ее по щеке и исчез в тумане, оставив за собой звуки призрачного хохота.

— Возвращайся поскорее! — крикнула ему вслед Сенедра.

Подул слабый ветерок. Гарион ощутил его своим вспотевшим затылком. Туман продолжал рассеиваться.

Внезапно вокруг них появились темные силуэты.

— Гарион! — воскликнула Сенедра.

Сквозь туман доносились торжествующие крики. Они были окружены приближающимися со всех сторон судами.

— Попробуем ускользнуть? — хриплым шепотом осведомился Шелк.

Белгарат сердито сверкнул глазами.

— Ускользнуть? В этой посудине? Не болтай вздор!

К ним подплывала лодка, и Гарион смог рассмотреть гребцов.

— Маллорейские солдаты! — быстро сказал он. — Армия Закета!

Белгарат пробормотал несколько отборных ругательств.

— Попробуем сидеть смирно. Они могут не знать, кто мы такие. Шелк, постарайся отвлечь их болтовней.

Маленький человечек поднялся и двинулся к носу баржи.

— Мы рады встретить тут имперские войска, капитан, — обратился он к офицеру в лодке, преграждавшей им путь. — Может быть, вам удастся положить конец происходящему здесь безумию.

— Мне нужны ваши имена, — отозвался офицер.

— Ну конечно! — воскликнул Шелк, хлопнув себя по лбу. — Как глупо с моей стороны! Меня зовут Веттер. Я работаю на принца Хелдара. Возможно, вы слышали о нем?

— Знакомое имя. Куда вы направляетесь?

— Вообще-то нам нужно попасть в Баласу, в Далазийских протекторатах. У принца Хелдара там деловые интересы. Но мы не знаем, удастся ли нам пробраться через Даршиву — тут творится невесть что. — Он сделал паузу. — Скажите, капитан, не могли бы вы выделить нам несколько солдат в качестве эскорта? Я могу щедро заплатить.

— Посмотрим, — ответил офицер.

Внезапно из тумана вынырнул корабль, двигающийся параллельно с баржей. Над перилами появилось знакомое лицо.

— Давно не виделись, не так ли, король Белгарион? — любезно заговорил генерал Атеска. — Нам бы следовало поддерживать связь. — На нем были его обычный алый плащ и блестящий стальной шлем, украшенный золотой чеканкой.

Гарион упал духом. Теперь все увертки отпадали.

— Вы знали, что мы находимся здесь, — тоном обвинения произнес он.

— Разумеется. Мои люди наблюдали за вами на пельданском берегу. — В голосе генерала слышались нотки самодовольства.

— Но я не чувствовала их присутствия, — удивилась Полгара, закутываясь в голубой плащ.

— Меня бы удивило, если бы вы его почувствовали, госпожа Полгара, — откликнулся Атеска. — Люди, наблюдавшие за вами, — дебилы. Их ум так же пуст, как у деревьев. — Он с отвращением посмотрел в сторону противоположного берега.

— Вы и представить не можете, скольких трудов мне стоило объяснить им, что от них требуется. В каждой армии есть подобные типы. Мы стараемся избавляться от них, но даже от полных идиотов бывает иногда польза.

— Вы очень умны, генерал Атеска, — чопорно произнесла Полгара.

— Нет, госпожа Полгара, — покачал головой генерал. — Я всего лишь простой солдат. Вот Брадор действительно умен. Он получал информацию о ваших своеобразных талантах от различных агентов со времен битвы при Тул-Марду. Гролимы внимательно следили за вашими подвигами, госпожа, и собрали множество сведений о ваших дарованиях. Насколько я понимаю — хотя я, конечно, не эксперт, — чем более остер ум, тем легче вы ощущаете его присутствие. Потому я и послал этих болванов следить за вами. — Он устремил критический взгляд на их баржу. — Вы держите на плаву эту жалкую посудину при помощи чародейства?

— Нет, — сердито отозвался Дарник. — При помощи опыта.

— В таком случае я преклоняюсь перед вашим опытом, Дарник, — усмехнулся Атеска. — Вы бы могли заставить плыть скалу, если бы захотели. — Он посмотрел на Белгарата. — Кажется, мы собираемся вести себя цивилизованно, о почтеннейший?

— Я готов вас выслушать, — осторожно ответил Белгарат.

— Его императорское величество ощущает крайнюю необходимость обсудить некоторые вопросы с вами и вашими спутниками, почтеннейший Белгарат, — сказал Атеска. — Должен заметить, что вы привели вашу посудину прямо в осиное гнездо. Разумные люди сейчас стараются держаться подальше от Даршивы.

— Я никогда не претендовал на то, чтобы считаться разумным.

— Я тоже, — печально усмехнулся Атеска. — В данный момент я планирую кампанию вторжения в этот в высшей степени неразумный регион. Могу я предложить вам, дамы и господа, воспользоваться моим гостеприимством и взойти на корабль? — Помолчав, он добавил: — Боюсь, мне придется настаивать. Приказ, сами понимаете. Кроме того, мы бы хотели объединить имеющуюся у нас с вами информацию, покуда мы ожидаем прибытия его императорского величества.

— Закет прибудет сюда? — спросил Гарион.

— Думаю, он отстает от меня всего на день, ваше величество, — ответил генерал, — и горит желанием побеседовать с вами.

«Что нам делать, дедушка?» — спросили пальцы Гариона.

«Не думаю, что у нас есть выбор, — безмолвно отозвался Белгарат. — Белдин где-то поблизости. Я дам ему знать о происшедшем. Он нам поможет».

— Хорошо, генерал, — сказал он вслух. — Я немного устал грести.

«Передай остальным, — подал старик знак Гариону. — Пусть делают вид, что подчинились — по крайней мере, пока мы не выберемся на даршивский берег».

Корабль Атески не отличался роскошью, но был тем не менее вполне комфортабельным. Они собрались в передней каюте, заваленной картами и документами, Генерал Атеска, как всегда, был вежлив, но тверд.

— Вы уже завтракали? — осведомился он.

— Мы слишком торопились с отплытием, — ответил Белгарат.

— Тогда я велю отдать распоряжение повару. — Атеска подошел к двери и поговорил со стоявшим снаружи часовым в красном мундире. Потом он вернулся в каюту. — Пока мы ждем завтрака, почему бы нам не обменяться информацией, о которой я упоминал? Я слышал, что вы собирались в Ашабу, когда покинули Мал-Зэт. Потом вы внезапно оказались в Мельсене, а теперь переправляетесь через Маган в Даршиву. Вы словно движетесь кругами.

«Он уже знает, что мы делаем, — сообщил Белгарату на пальцах Шелк. — Нет смысла пытаться это скрыть».

— Прошу вас, принц Хелдар, прекратите, — болезненно поморщился Атеска. — В конце концов, это невежливо.

Шелк рассмеялся.

— Либо ваши глаза необычайно остры, генерал, либо возраст сделал мои пальцы неловкими. Фактически я предлагал Белгарату не скрывать причины нашего прибытия в Маллорею. Каль Закет знал, почему мы здесь, так что все уловки бессмысленны. — Он вопросительно посмотрел на Белгарата, и старик кивнул. Лицо Шелка стало серьезным. — Мы отправились в Ашабу по следу Зандрамас и сына короля Белгариона. Потом мы двинулись за ними через Каранду в Джарот, на севере Селанта. Оттуда ее след привел нас в Мельсен. Потом мы вернулись на континент.

— И вы все еще идете по ее следу? — спросил Атеска.

— Более-менее, — хладнокровно солгал Шелк и уклонился от темы. — В Ашабе мы узнали, что Урвон совершенно обезумел. Уверен, что это заинтересует Каль Закета. Как бы то ни было, Урвон находится под контролем Повелителя демонов по имени Нахаз. Зандрамас вызвала другого Повелителя демонов, Морджу, и эти двое сражаются друг с другом в Даршиве. Я долго думал, прежде чем отправиться в эти места, генерал. Нахаза и Морджу лучше не беспокоить.

— А что произошло с Менхом? — внезапно осведомился Атеска. — Я думал, это он вызывает демонов.

Шелк криво улыбнулся.

— Менх в действительности был чандимским жрецом по имени Харакан. Он веками был подручным Урвона.

— Был?

— Боюсь, что его более нет среди нас. Он повстречал маленькую зеленую змейку, которую зовут Зит, и вскоре после этого утратил всякий интерес к жизни.

Атеска громко расхохотался.

— Я слышал о вашей питомице, — обратился он к Сади. — Полагаете, она примет медаль Героини империи или другую награду?

— Не думаю, что это ее заинтересует, генерал Атеска, — холодно ответил Сади. — Кроме того, если кто-нибудь попытается прикрепить медаль к ее шее, она может это неверно понять.

— В этом вы правы, — заметил Атеска, нервно озираясь. — Надеюсь, вы держите ее взаперти?

— Конечно, генерал, — с улыбкой заверила его Бархотка. — В данный момент она заботится о своих малышах. Они просто очаровательны. Почему бы тебе не показать их генералу, Сади?

Атеска заколебался.

— Пожалуй, лучше в другой раз…

— Ну вот, генерал Атеска, — заговорил Белгарат, — мы рассказали вам о наших действиях. Думаю, пришло время для вас поделиться с нами информацией.

— Мы не делаем секрета из наших действий, о почтеннейший. Войска императора были выдвинуты из Мал-Зэта, и мы использовали Мейг-Ренн как «стартовую площадку» кампании. Мне было приказано спуститься с авангардом вниз по Магану и оккупировать Ферру. Идея заключалась в том, чтобы перерезать путь из Даршивы подкреплениям Зандрамас, чтобы армия Урвона уничтожила ее войска в Пельдане. Потом мы планировали всей своей мощью обрушиться на Урвона, а потом — переправиться через реку и разделаться с остатками армии Зандрамас.

— Хороший план, — одобрил Шелк.

— К несчастью, он не сработал. Мы смогли отрезать Даршиву, но один из приспешников Зандрамас отправился в Гандахар и нанял там полк боевых слонов. — Атеска нахмурился. — Пожалуй, я поговорю об этом с его императорским величеством. Я не против того, чтобы солдаты шли в наемники, но погонщики слонов из Гандахара несколько неразборчивы в вопросах найма. Короче говоря, вчера в центральном Пельдане произошла битва, и слоны показали себя непобедимыми. Войска Урвона бежали, но вместо того, чтобы устремиться назад к Селанту, они обошли с флангов слонов и всю даршивскую армию и сейчас движутся прямиком к Магану. Если они проберутся в Даршиву, мне придется плохо. Я буду вынужден иметь дело с демонами, гролимами, чандимами, гончими, слонами, карандийцами и всей даршивской армией. — Он тяжело вздохнул. — Боюсь, кампания не окажется такой краткой и легкой, как я рассчитывал.

— А почему бы не позволить Урвону и Зандрамас драться друг с другом? — предложил Шелк.

— Политика, принц Хелдар. Император не хочет выглядеть слабым и робким и не желает, чтобы какая-либо армия в Маллорее, кроме его собственной, одерживала победы. Это создаст дурной прецедент и может породить опасные идеи. Маллорея — не монолитное сообщество, как это выглядит извне. Ее объединяют только превосходящие силы императорской армии.

— Разумно, — снова одобрил Шелк. — Стабильность хороша для торговли.

— Кстати, — вспомнил Атеска, — на днях нам с вами предстоит долгий разговор о бобах.

— Хотите купить или продать, генерал? — нахально осведомился Шелк.

— Давайте перейдем к делу, господа, — вмешалась Полгара. — Генерал Атеска, каковы планы императора в отношении нас?

— Это решать ему, госпожа, — ответил Атеска. — Его величество не всегда доверяется мне. Он был весьма огорчен тем, как вы отвергли его гостеприимство в Мал-Зэте.

— Он знал, куда мы отправились и почему, — заявил Гарион.

— Это, по-видимому, явится одной из тем, которую он захочет обсудить с вашим величеством. Возможно, вам двоим удастся достичь какого-либо компромисса.

— Возможно, но не слишком вероятно.

— Это зависит от того, насколько откровенны вы будете с его императорским величеством.

Туман рассеялся, но небо над Даршивой было пасмурным. Стоя на носу корабля Атески, Гарион чувствовал знакомый запах ржавчины, застоявшейся воды и грибов. Впереди он увидел лес, состоящий из мертвых белых стволов. Его охватило уныние.

Атеска присоединился к нему.

— Надеюсь, ваше величество не оскорблены мною? — сказал он. — У меня, кажется, вошло в привычку задерживать вас и ваших друзей.

— Вы всего лишь выполняете приказы, генерал, — отозвался Гарион. — У меня ссора с вашим императором, а не с вами.

— Вы очень терпеливый человек, ваше величество.

— Не особенно, генерал, но я не размениваюсь на злобу к людям, которые только делают то, что им велят.

Атеска посмотрел на даршивский берег, находившийся менее чем в миле.

— Думаю, к полудню небо прояснится, — заметил он, деликатно меняя тему.

— Я бы не рассчитывал на это, Атеска, — печально промолвил Гарион. — Вы когда-нибудь бывали в Хтол-Мишраке?

— Военным людям незачем посещать необитаемые руины, ваше величество.

— Хтол-Мишрак не необитаем, — возразил Гарион. — Там встречаются чандимы, гончие и многие другие, кого я даже не могу назвать.

— Религиозные фанатики, — пожал плечами Атеска. — Они проделывают странные вещи. Мне говорили, что это нездоровое место.

Гарион указал на даршивский берег.

— Боюсь, перед нами сейчас точно такое же. Мне известно, что мельсенцы почти такие же скептики, как толнедрийцы, поэтому не знаю, насколько вы мне поверите. Вы чувствуете этот странный запах?

Атеска принюхался и сморщил нос.

— Не слишком приятный аромат, не так ли?

— В Хтол-Мишраке был точно такой же. Думаю, что облачность держится над Даршивой уже по меньшей мере двенадцать лет.

— В это трудновато поверить.

— Взгляните на эти деревья. — Гарион указал на мертвые стволы. — Что, по-вашему, могло убить целый лес?

— Очевидно, какая-то болезнь.

— Нет, генерал. За это время появилась бы свежая поросль, а здесь нет даже подлеска. Деревья погибли от отсутствия солнечного света. Теперь там растут только грибы. Время от времени идет дождь, и вода застаивается в лужах, так как их не высушивает солнце. Вот причина запахов.

— Но я чувствую и запах ржавчины. Откуда он взялся?

— Честно говоря, не знаю. В Хтол-Мишраке он исходил от развалин железной башни Торака. Даршива окутана вечным мраком, потому что здесь обитает Дитя Тьмы.

— Я слышал этот термин и раньше. Кто это — Дитя Тьмы?

— Зандрамас — по крайней мере, в настоящее время. Вы уверены, что хотите высадить здесь ваших солдат?

— У меня есть приказ, король Белгарион. Мои солдаты хорошо обучены. Они построят укрепления на этом берегу, есть тут солнце или нет, и мы будем ждать императора. Он должен принять несколько решений — в том числе касающиеся вас.

 

Глава 17

Они оставались на борту корабля Атески, в то время как солдаты сошли на берег и приступили к устройству лагеря. Маллорейские легионы были не менее опытны, чем войска императора Толнедры, — за короткое время они расчистили несколько акров земли и установили аккуратные ряды палаток. С материковой стороны лагерь окружали катапульты, брустверы и глубокий ров, ощетинившийся острыми кольями. Ряды таких же кольев защищали берег реки, вдоль которой расположилось несколько Плавучих причалов.

Во второй половине дня Гарион и его спутники высадились на берег и были проведены в большую охраняемую палатку в центре лагеря, откуда их вежливо, но весьма твердо попросили никуда не отлучаться.

— Ты связался с Белдином? — шепотом спросил у Белгарата Шелк. Старик кивнул.

— Он кое-что замышляет.

— Надеюсь, он не будет терять время, — сказал маленький человечек. — Когда Закет прибудет сюда, он наверняка решит, что нас нужно поместить в более надежное место с прочными стенами и засовами на дверях. — Он скорчил гримасу. — Ненавижу тюрьмы!

— А вы не преувеличиваете, принц Хелдар? — спросила Сенедра. — Закет всегда вел себя вежливо и благовоспитанно.

— Еще бы! — с иронией ответил Шелк. — Почему бы тебе не сказать это тем несчастным мургам, которых он распял на равнинах Хагги? Закет бывает вежливым, если это не причиняет ему неудобств, но мы серьезно досадили ему. Если мы не выберемся отсюда до его прибытия, то думаю, он продемонстрирует нам всю силу своего раздражения и досады.

— Вы не правы, принц Хелдар, — серьезно произнес Эрионд. — Он просто еще не знает, что должен делать — вот и все.

— То есть?

— В Хтол-Мургосе Цирадис сказала ему, что он скоро окажется на перекрестке своего жизненного пути. Если он выберет правильную дорогу, мы снова станем друзьями.

— И все?

— Да.

— Полгара, не попросишь ли ты его заткнуться?

Они находились в большой маллорейской офицерской палатке, устеленной красными коврами. В прошлом им неоднократно приходилось бывать в точно таких же палатках. Гарион без особого интереса огляделся по сторонам и опустился на скамью.

— В чем дело, Гарион? — спросила Сенедра, садясь рядом с ним.

— Почему они не оставляют нас в покое?

— Думаю, ты зря так волнуешься. — Она коснулась пальцем его лба. — Твой друг здесь не позволит, чтобы произошло нечто неположенное. Мы должны попасть в Келль, и Закет не сможет остановить нас, даже если он приведет все свои войска из Хтол-Мургоса и преградит нам дорогу.

— Ты воспринимаешь все это на редкость спокойно.

— Я должна надеяться и верить, Гарион, — со вздохом ответила Сенедра. — Иначе я сойду с ума. — Она склонилась вперед и поцеловала его. — А теперь убери с лица это недовольное выражение. Ты начинаешь выглядеть точь-в-точь, как Белгарат.

— Ну и что? В конце концов, он мой дед.

— Однако сходство начало проявляться только через несколько тысяч лет, — ядовито заметила Сенедра.

Двое солдат принесли им ужин, состоявший из обычного военного рациона. Шелк открыл одну из металлических банок и заглянул в нее.

— Этого я и боялся, — вздохнул он.

— В чем дело, Хелдар? — спросил Сади.

— Бобы, — ответил Шелк, указывая на банку.

— А я думал, ты их любишь.

— Люблю, но не как пищу.

Они легли рано, так как прошлой ночью не спали вовсе. Некоторое время Гарион беспокойно ворочался, потом наконец заснул.

Следующим утром они проснулись поздно, и Гарион, выйдя из занавешенного отсека, который он делил с Сенедрой, увидел Шелка, шагающего взад-вперед.

— Наконец-то, — с облегчением произнес маленький человечек. — А я уже начал думать, что все проспят до полудня.

— Что у тебя за проблема? — спросил Гарион.

— Мне нужно с кем-нибудь поговорить — вот и все.

— Тебе одиноко?

— Нет, просто на душе неспокойно. Сегодня, вероятно, здесь появится Закет. Может, разбудим Белгарата?

— Зачем?

— Узнаем, придумал ли что-нибудь Белдин, чтобы вытащить нас отсюда.

— Ты чересчур беспокоишься.

— Зато ты сегодня что-то слишком благодушен, — фыркнул Шелк.

— Не то чтобы благодушен, но к чему рвать на себе волосы, если мы все равно не в силах что-то изменить?

— Шел бы ты спать, Гарион!

— Я думал, тебе одиноко. Атеска приходил этим утром?

— Нет. Возможно, он слишком занят. Ему ведь нужно продумать план кампании к прибытию Закета. — Маленький человечек плюхнулся на один из складных стульев.

— Что бы ни придумал Белдин, за нами пустится в погоню по меньшей мере целый полк, когда мы отсюда смоемся. А я терпеть не могу, когда меня преследуют.

— Нас преследуют с той ночи, когда мы покинули ферму Фалдора. Ты уже должен был к этому привыкнуть.

— Я привык, Гарион. Но мне это не нравится.

Через час с небольшим начали просыпаться остальные, и вскоре те же солдаты в красных мундирах подали им завтрак. Эти двое были единственными, кого видели путешественники после того, как их отвели в палатку.

Остаток утра они скоротали, вяло переговариваясь друг с другом. По молчаливому согласию никто не упоминал об их теперешней ситуации.

Около полудня в палатку вошел генерал Атеска.

— Его императорское величество скоро прибудет, — сообщил он. — Корабли уже приближаются к причалам.

— Благодарю вас, генерал, — отозвался Белгарат.

Атеска поклонился и вышел.

Полгара поднялась со стула.

— Пошли, дамы, — обратилась она к Сенедре и Бархотке. Нам необходимо подготовиться к встрече с императором.

Сади окинул взглядом свои панталоны и тунику.

— Едва ли подходящий наряд для аудиенции у правителя Маллореи, — заметил он. — Может, нам переодеться?

— К чему беспокоиться? — пожал плечами Белгарат. — Не надо создавать у Закета впечатление, будто мы принимаем его всерьез.

— А разве это не так?

— Возможно, так, но ему незачем знать об этом.

Вскоре император Маллореи вошел в палатку вместе с генералом Атеской и министерством внутренних дел. Как обычно, на Закете была простая льняная мантия, но поверх он накинул алый военный плащ. Взгляд его был печальным, а бледное лицо — бесстрастным.

— Добрый день, ваше величество, — спокойно обратился он к Гариону. — Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете?

— Сносно, ваше величество, — ответил Гарион. Видимо, сегодня Закет отдавал предпочтение официальному тону.

— Ваше путешествие, наверное, было утомительным, — в той же манере продолжал Закет, — особенно для дам. Я позабочусь о том, чтобы облегчить вам обратный путь в Мал-Зэт.

— Ваше величество очень добры, но мы не собираемся назад в Мал-Зэт.

— Ошибаетесь, Белгарион. Вы собираетесь именно туда.

— Сожалею, но у нас неотложная встреча в другом месте.

— Я передам ваши сожаления Зандрамас, когда увижу ее.

— Уверен, что это сообщение наполнит ее радостью.

— Ненадолго. Я твердо решил сжечь ее, как ведьму.

— Желаю вам удачи, ваше величество, но боюсь, вы найдете ее не слишком легко воспламеняемой.

— Вы не замечаете, что ведете себя глупо, господа? — осведомилась Полгара. Она переоделась в голубое платье и сидела за столом, спокойно латая носки Эрионда.

— Глупо? — переспросил Закет, сверкнув глазами.

— Вы все еще друзья, и оба знаете это. Так перестаньте же вести себя, как пара школьников.

— Думаю, вы заходите слишком далеко, госпожа Полгара, — ледяным тоном произнес Закет.

— В самом деле? — усмехнулась она. — А мне казалось, что я правильно охарактеризовала ситуацию. Вы не собираетесь заковывать Гариона в цепи, а он — превращать вас в редиску, поэтому перестаньте задирать друг друга.

— Думаю, мы можем продолжить дискуссию в другое время, — резко сказал Закет. Он кивнул Полгаре и вышел из палатки.

— Не было ли это немного чересчур, госпожа Полгара? — спросил Сади.

— Едва ли, — ответила она. — Это избавило нас от изрядного количества вздора. — Полгара аккуратно сложила заштопанные носки. — По-моему, Эрионд, тебе пора остричь ногти на ногах. Ты рвешь носки быстрее, чем я успеваю их штопать.

— Он становится таким, каким был раньше, не так ли? — печально произнес Гарион. — Я имею в виду Закета.

— Не совсем, — возразила Полгара. — Большей частью это была маска, скрывающая его подлинные чувства. — Она посмотрела на Белгарата. — Ну, отец, дядюшка Белдин что-нибудь придумал?

— Этим утром он над чем-то трудился. Я не могу поговорить с ним сейчас, так как он охотится на кролика. Мы вступим в контакт, когда он закончит завтрак.

— Неужели он не может сосредоточиться на деле?

— Брось, Пол! Я прекрасно знаю, что ты тоже порой способна забыть обо всем на свете из-за жирного кролика.

— Нет! — ахнула Сенедра; ее глаза расширились от ужаса.

— Не думаю, дорогая, что ты способна это понять, — вздрогнула Полгара. — Почему бы тебе не принести мне твое серое платье? Я заметила, что оно порвалось, а раз уж я все равно достала коробку с шитьем…

Так прошел день. После ужина они остались за столом поговорить.

Шелк покосился на дверь, за которой стояли часовые.

— Как там дела у Белдина? — шепнул он Белгарату.

— Все еще работает — думаю, над чем-то весьма экзотическим. Сейчас он оттачивает детали плана и расскажет мне все, когда соберет их воедино.

— А не лучше ли вам работать вместе?

— Белдин знает, что делает. Я бы только путался у него под ногами. — Старик зевнул и поднялся. — Не знаю, как вы, но я, пожалуй, пойду спать.

На следующее утро Гарион потихоньку встал, оделся и, стараясь не разбудить Сенедру, вышел из занавешенного отсека.

Белгарат, Дарник и Тоф уже сидели за столом.

— Не спрашивайте меня, как ему это удалось, — говорил Белгарат. — Белдин сообщил мне лишь то, что Цирадис согласна прибыть сюда, когда ее вызовет Тоф.

Дарник и Тоф обменялись несколькими жестами.

— Он говорит, что может это сделать, — перевел кузнец. — Хотите, чтобы она пришла прямо сейчас?

Белгарат покачал головой.

— Подождем, пока сюда не явится Закет. Я знаю, как утомительно для нее проецировать свой образ на далекие расстояния. — Он скорчил гримасу. — Белдин предлагает, чтобы мы довели разговор до высшей точки, прежде чем посылать за ней. Иногда горбун бывает склонен к театральности. Мы часто упрекали его за это, но он нет-нет да и возьмется за старое. Доброе утро, Гарион.

Гарион кивнул всем присутствующим и сел за стол.

— Что может сделать Цирадис, чего бы не смогли мы сами? — спросил он.

— Не знаю, — ответил Белгарат. — Она имеет какое-то влияние на Закета. При виде ее у всесильного императора ослабевает хватка. Белдин не рассказал мне подробностей того, что задумал, но, судя по голосу, он доволен собой до тошноты. Гарион, в тебе этим утром случайно не проснулись актерские дарования?

— В общем, нет, но я сделаю все, что в моих силах.

— Тебе надо будет подначивать Закета — не слишком, но так, чтобы вынудить его перейти к угрозам. Вот тогда мы и вызовем Цирадис. Только доводи его до этого постепенно. — Старик посмотрел на Тофа. — Смотри на меня, когда Гарион и Закет начнут спорить, — велел он ему. — Я прикрою рот и кашляну — это будет означать, что нам нужна твоя хозяйка.

Тоф кивнул.

— А остальным мы расскажем? — спросил Гарион. Белгарат задумался.

— Нет, — решил он. — Они поведут себя более естественно, если не будут знать, что происходит.

Дарник улыбнулся.

— Я бы сказал, что к театральным жестам склонен не только Белдин.

— Ведь я всегда был профессиональным рассказчиком, Дарник, — напомнил ему Белгарат. Я могу играть на публике, как на лютне.

Когда остальные проснулись и подали завтрак, генерал Атеска зашел в палатку.

— Его императорское величество велел, чтобы вы приготовились к отъезду. Через час вас отправят в Мал-Зэт.

Гарион покачал головой.

— Передайте его императорскому величеству, что мы никуда не поедем, пока не закончим разговор, который начали вчера.

Атеска кинул на пленников испуганный взгляд, но быстро пришел в себя.

— С императором так не говорят, ваше величество, — заявил он.

— В таком случае пусть это будет для него приятным разнообразием.

Атеска выпрямился.

— Так или иначе, император сейчас занят.

Гарион откинулся на спинку стула и положил ногу на ногу.

— Значит, мы подождем, генерал, — спокойно сказал он.

Лицо Атески помрачнело, но он молча поклонился и вышел.

— Гарион! — воскликнула Сенедра. — Мы все зависим от милости Закета, а ты позволяешь себе быть грубым!

— Он тоже не был со мной особенно вежлив, — пожал плечами Гарион. — Я говорил ему, что мы не собираемся назад в Мал-Зэт, а он не обратил на это никакого внимания.

Полгара, прищурившись, посмотрела на Гариона, а потом повернулась к Белгарату.

— Что вы там задумали, отец? — осведомилась она.

Белгарат подмигнул ей, но промолчал.

Каль Закет явился через две минуты. Лицо его было красным, а взгляд — свирепым.

— Что вы себе позволяете? — рявкнул он на Гариона.

— А вы?

— Император отдал вам приказ!

— Вот как? Я не являюсь вашим подданным.

— Это невыносимо!

— Придется привыкать. Вам следовало бы знать, что я всегда выполняю свои намерения. Мне казалось, я ясно дал вам это понять, когда мы покидали Мал-Зэт. Я сказал вам, что мы собираемся в Ашабу, что мы и сделали.

Император с усилием взял себя в руки.

— Я пытался защитить тебя и твоих друзей, идиот! — процедил он сквозь зубы. — Вы скакали прямо в пасть Менху.

— С Менхом у нас не возникло никаких особых проблем.

— Атеска рассказал мне, что вы убили его. Хотя подробности мне неизвестны. — Закет отчасти сумел справиться с собой и говорил почти ровным голосом.

— Вообще-то его убил не я. Это сделала графиня Лизелль.

Подняв брови, Закет устремил взгляд на Бархотку.

— Его величество слишком великодушен, — пробормотала она, присев в реверансе. — Одной бы мне не справиться.

— Вам помогли? Кто?

— Разумеется, Зит. Менх был очень удивлен.

— Может быть, кто-нибудь расскажет мне, что произошло, не пытаясь острить?

— Все очень просто, ваше величество, — начал Шелк. — У нас произошло маленькое недоразумение с чандимом и некоторыми другими в старом Тронном зале Торака в Ашабе. Менх отдал приказ своим людям схватить нас, но Лизелль вытащила из-за корсажа Зит и швырнула зеленую малышку прямо ему в физиономию. Зит куснула его несколько раз, он застыл как вкопанный и помер, прежде чем рухнул на пол.

— Вы в самом деле носили змею под платьем? — недоверчиво спросил Закет у Бархотки. — Как это у вас получается?

— Дело привычки, — скромно отозвалась Бархотка, положив руку на корсаж.

— Неужели все произошло именно так?

— Описание, данное принцем Хелдаром, в высшей степени точно, ваше императорское величество, — заверил его Сади. — Думаю, Зит спала, когда графиня бросила ее в Менха, и внезапное пробуждение вызвало гнев змейки, что закончилось бесславной гибелью одного из прихвостней Урвона.

— Как выяснилось, Закет, — заговорил Белгарат, — Менх был одним из чандимов и главным подручным апостола Торака.

— Да, Атеска рассказал мне. Выходит, Урвон стоит за всем, что происходит в Каранде?

— Только отчасти, — ответил Белгарат. — У него бы не хватило ума осуществить все это. Он полностью пребывает под властью Повелителя демонов по имени Нахаз, а общение с демонами скверно влияет на способность соображать. Сейчас Урвон искренне считает себя богом.

— Если он настолько безумен, то кто же руководит тамошней кампанией? Атеска утверждает, что обход с флангов даршивской армии и их боевых слонов свидетельствует о тактическом гении.

— Думаю, что командование в основном осуществляет Нахаз. Повелители демонов не считают потери и к тому же умеют заставить людей бежать очень быстро.

— Никогда не воевал с Повелителем демонов, — пробормотал Закет. — Чего он хочет?

— Сардион, — ответил Гарион. — Все хотят заполучить его — и я в том числе.

— Чтобы создать нового бога Ангарака?

— Полагаю, это его предназначение.

— Мне это не нравится. Вы освободили нас от Торака, и я вовсе не желаю видеть его преемника в Мал-Зэте или Мал-Яске. Ангарак не нуждается в боге — у него есть я. Кто ваш кандидат?

— Не знаю. Мне еще не сообщили.

— Что же мне с тобой делать, Белгарион? — вздохнул Закет.

— Позволить нам уйти, чтобы мы смогли осуществить наши намерения. Возможно, вам не по душе идея нового бога, но думаю, вы найдете мой выбор более предпочтительным, нежели выбор Зандрамас, Урвона или Агахака.

— Агахака?

— Иерарха Рэк-Урги. Он тоже здесь, в Маллорее.

— Придется заняться и им. Но как быть с тобой?

— Я уже сказал вам, что сделать со мной.

На губах Закета мелькнула усмешка.

— Не думаю, что мне нравится твое предложение. Ты ненадежный союзник.

— А какова ваша цель? — спросил Белгарат.

— Я намерен восстановить порядок в Маллорее, даже если мне придется истребить население нескольких королевств. Коль скоро этот Сардион вызывает у всех такое возбуждение, то думаю, лучше всего найти его и уничтожить.

— Отлично, — промолвил Гарион, вставая. — Тогда отправляйтесь с нами.

— О нет, ваше величество. — В голосе Закета вновь послышались холодные властные нотки. — Я больше вам не доверяю. Довольно с меня одной ошибки. Я могу исключить, по крайней мере, одного из тех, кто охотится за Сардионом, отправив вас и ваших друзей назад в Мал-Зэт под надежной охраной, а потом спокойно заняться поисками Сардиона.

— И откуда же вы собираетесь начать? — напрямик осведомился Гарион. Ему казалось, что беседа приближается к тому моменту, о котором говорил Белгарат.

— Вы даже не знаете, что искать, и не имеете ни малейшего представления, где приступать к поискам. Вы будете просто барахтаться, как беспомощный щенок.

— Осторожнее, Гарион, мне не нравятся твои слова!

— Тем хуже для вас. Правда глаза режет, не так ли?

— Полагаю, тебе известно, где Сардион?

— Я могу это узнать.

— Если можешь ты, то могу и я. Уверен, что ты дашь мне несколько ключей.

— Ни единого.

— Ты станешь более сговорчивым, когда я брошу на дыбу твоих друзей. Я даже позволю тебе при этом присутствовать.

— Тогда наймите палача, которого вам не жаль. Неужели вы не помните о моих многочисленных талантах? Я был о вас лучшего мнения.

— С меня довольно, Белгарион! — рявкнул Закет. — Готовьтесь! Вас отправят в Мал-Зэт и будут содержать порознь. Это даст мне достаточное количество заложников, если кто-то из вас решится на опрометчивый поступок. Разговор окончен!

Белгарат прикрыл ладонью рот и кашлянул. Тоф кивнул и опустил голову.

Закет ошеломленно отступил перед внезапно возникшим мерцающим видением. Он сердито уставился на Гариона.

— Что это за фокусы?

— Никаких фокусов, Закет, — ответил Гарион. — Она хочет сказать вам кое-что, и я советую вам это выслушать.

— Ты выслушаешь мои слова, Закет? — осведомилась келльская пророчица с повязкой на глазах.

На лице Закета все еще было написано подозрение.

— Что тебе нужно, Цирадис? — осведомился он.

— У меня мало времени, император Маллореи. Я уже говорила тебе о перекрестке на твоем жизненном пути. Сейчас ты приближаешься к нему. Отбрось свои властные манеры и исполни по доброй воле поручение, которое я должна возложить на тебя. Ты говорил о заложниках.

— Это всего лишь обычай, Цирадис, — заюлил император. — Просто удобное средство оградить людей от необдуманных поступков.

— Неужели ты чувствуешь себя настолько немощным, что должен грозить невинному обрушить твой гнев на его друзей? — В ее голосе прозвучало презрение.

— Немощным? Я?

— А что еще могло сподвигнуть тебя на столь трусливые поступки? Слушай меня внимательно, Каль Закет, ибо речь идет о твоей жизни. В тот момент, когда ты поднимешь руку на Дитя Света или кого-нибудь из его спутников, твое сердце разорвется и ты умрешь.

— Пусть так. Я правлю в Маллорее, и склониться перед угрозой — даже твоей — означает для меня стать ничем в собственных глазах.

— Тогда ты умрешь, а после твоей смерти твоя империя обратится в пыль, — заявила Цирадис.

Он уставился на нее; его и без того бледное лицо побледнело еще сильнее.

— Ты не прислушиваешься к моим предупреждениям, император Маллореи, поэтому я сделаю тебе предложение. Если тебе необходим заложник, я стану им. Дитя Света знает, что если я уйду из этой жизни, прежде чем моя задача будет выполнена, то его дело обречено на неудачу.

— Я не могу причинить тебе вред, святая пророчица, — неуверенно заявил Закет.

— А почему нет, могущественный Закет?

— Это не пойдет, — отрезал он. — Больше тебе нечего мне сказать? У меня много дел.

— Они подождут. Самое важное дело — то, которое я намерена тебе поручить. Исполнение этой задачи — цель твоей жизни. Ты был рожден только для этого. Если ты откажешься, то не доживешь до зимы.

— Ты уже второй раз грозишь мне смертью, Цирадис. Неужели ты так меня ненавидишь?

— Я не ненавижу тебя, Закет, и не угрожаю тебе. Я всего лишь открываю тебе твою судьбу. Примешь ли ты на себя твою задачу?

— Нет, покуда не узнаю о ней побольше.

— Хорошо. Я открою тебе ее первую часть. Ты должен прибыть ко мне в Келль, где я подчинюсь тебе. Я буду твоим заложником, но и ты станешь моим. Дитя Света и его спутники направляются в Келль, и ты, Закет, присоединись к ним, ибо, как было предсказано в начале отсчета времени, ты принадлежишь к их лагерю.

— Но…

Цирадис подняла руку.

— Оставь здесь твою свиту, твою армию и твои символы власти. Они тебе не понадобятся. — Она сделала паузу. — Или ты боишься, о могущественный Закет, путешествовать по своей империи без солдат, вынуждающих упрямые колени преклониться, а мятежников подчиниться твоей воле?

Закет побагровел от гнева.

— Я ничего не боюсь, о святая пророчица, — холодно ответил он. — Даже смерти.

— Смерть ничего не значит, Каль Закет. По-моему, ты боишься жизни. Как я говорила, ты — мой заложник, и я велю тебе прибыть ко мне в Келль и там принять твою ношу.

Императора Маллореи било крупной дрожью. Гарион знал этого человека и знал, что Закет в обычных обстоятельствах отверг бы требования Цирадис, но сейчас им словно владела какая-то несокрушимая сила. Он дрожал всем телом, а его бледное лицо покрылось потом.

Цирадис, несмотря на завязанные глаза, казалась осведомленной о панике, охватившей ее «заложника».

— Твой выбор предопределен, Каль Закет, — заявила она. — По доброй воле или по принуждению, но ты подчинишься мне, ибо это твоя судьба. — Пророчица выпрямилась. — Говори же, император Маллореи! Прибудешь ли ты ко мне в Келль?

— Да, — словно задыхаясь, вымолвил он.

— Да будет так. Займи предназначенное тебе место рядом с Белгарионом и отправляйся в священный город. Там я дам тебе дальнейшие указания и объясню, почему от этого зависит не только твоя жизнь, но и жизнь всего мира. — Она повернулась так, чтобы ее завязанные глаза были направлены на Гариона. — Приведи его ко мне, о Дитя Света, ибо это является частью того, что должно привести к последней встрече.

Цирадис протянула руки к Тофу и исчезла.

— Теперь нас стало двенадцать, — пробормотал Сади.

Новый член их группы стоял с пепельно-серым лицом посреди палатки, и Гарион с изумлением увидел слезы в глазах императора Маллореи.

 

Глава 18

— Полый, — удовлетворенно произнес Эрионд. — Теперь почти все ясно. — Не понимаю, — признался Сади. — Цирадис приходила к нам в Реоне, — объяснил юноша, — и сообщила, кто должен отправиться с нами в Место, которого больше нет. Меня интересовало, кто такой Полый. Теперь я это знаю.

— А как она описала меня? — осведомился евнух.

— Ты в самом деле хочешь это знать?

— Я испытываю некоторое любопытство.

— Она назвала тебя Мужчина, который не мужчина.

Сади подмигнул ему.

— Коротко и ясно, не так ли?

— Тебе виднее.

— Все правильно, Эрионд, — вздохнул Сади. — Операцию проделали в детстве, поэтому я так и не узнал, что значит быть другим. Вообще-то преувеличенный интерес к этой функции организма кажется мне несколько забавным. Мой образ жизни куда менее сложен.

— А почему они проделали это с тобой?

Сади пожал плечами и провел ладонью по выбритому черепу.

— Моя мать была бедна, — ответил он. — Это единственное, что она могла мне подарить.

— Подарить?

— Я смог получить должность при дворе королевы Салмиссры. Иначе мне бы пришлось стать уличным попрошайкой, как и другим членам моей семьи.

— С вами все в порядке? — спросил Гарион у пепельно-серого Закета.

— Оставь меня в покое, Гарион, — пробормотал император.

— Предоставь это мне, дорогой, — предложила Полгара. — Ему пришлось перенести тяжелое потрясение.

— Охотно верю. Мне тогда тоже пришлось нелегко.

— А ведь мы обошлись с тобой мягко. Но у Цирадис не было на это времени. Я поговорю с ним.

— Хорошо, тетушка Пол.

Гарион отошел, оставив ее наедине с дрожащим Закетом. Новый поворот событий вызывал у него дурные предчувствия. Хотя по-человечески ему нравился император Маллореи, он предвидел осложнения, которые повлечет за собой его присоединение к группе. В прошлом их жизнь нередко зависела от абсолютного единства целей всех участников, а мотивы Закета никогда не были ясны до конца.

— »Гарион, — послышался усталый голос у него в голове, — не суй свой нос в дела, которых ты не понимаешь. Закет должен идти с вами — так что чем скорее ты с этим примиришься, тем лучше.

— Но…

— Никаких «но». Просто делай, что тебе говорят.

Гарион пробормотал несколько ругательств.

— И не смей меня ругать! — добавил голос.

— Это абсурд! — заявил Закет, опускаясь на стул.

— Нет, — возразила Полгара. — Вам просто придется привыкнуть смотреть на мир по-иному. Для большинства людей в этом нет необходимости. Но вы теперь член весьма избранной группы и должны руководствоваться другими правилами.

— Я не руководствуюсь никакими правилами, госпожа Полгара. Я их создаю.

— Уже нет.

— Но почему именно я? — осведомился Закет.

— Почему-то первым делом все задают этот вопрос, — сухо заметил Белгарат.

— А кто-нибудь хоть раз получил на него ответ?

— Насколько я знаю, нет.

— Мы потихоньку введем вас в курс дела, — заверила императора Полгара. — Сейчас важно лишь то, намерены ли вы удостоить вашим визитом Цирадис.

— Конечно. Мне это не нравится, но я дал слово и у меня нет выбора. Каким образом ей удается манипулировать мною?

— Цирадис обладает большим могуществом.

— Вы хотите сказать, что она добивается этого с помощью волшебства?

— Нет. С помощью истины.

— А вы поняли хоть что-нибудь из того вздора, который она несла?

— Кое-что, но, разумеется, не все. Я говорила вам, что мы смотрим на мир по-другому. Пророки также делают это по-своему. Люди, не обладающие их даром, не могут понять это до конца.

Закет уставился в пол.

— Я ощущаю себя беспомощным, — признался он, — и мне не нравится это чувство. Меня ловко лишили трона. Еще утром я был императором величайшей нации в мире, а сейчас я собираюсь стать бродягой.

— Возможно, вас это развлечет, — усмехнулся Шелк.

— Заткнись, Хелдар, — почти рассеянным тоном произнес Закет и снова обернулся к Полгаре. — Знаете, что особенно странно?

— Что?

— Даже если бы я не дал слово, мне все равно пришлось бы отправиться в Келль. Я чувствую, что нахожусь под принуждением, что меня тянет туда силой девушка с завязанными глазами — почти ребенок.

— Но существует и награда, — заметила Полгара.

— А именно?

— Кто знает? Возможно, счастье.

Закет иронически усмехнулся.

— Счастье меня уже давным-давно не прельщает, госпожа Полгара.

— Вам все равно придется его принять, — улыбнулась Полгара. — Нам не дозволено выбирать наши награды, как и наши миссии. Эти решения принимают за нас.

— И вы счастливы?

— Ну, в общем, да.

Он вздохнул.

— Ну к чему этот тяжкий вздох, Каль Закет?

— Я ведь был так близок к тому, чтобы стать властелином всего мира.

— А почему вы хотите им стать?

Закет пожал плечами.

— Никому еще этого не удавалось, а власть порождает чувство удовлетворения.

— Уверена, что вы найдете другие способы удовлетворить свое самолюбие. — Она улыбнулась, положив ему руку на плечо.

— Значит, решено? — осведомился Белгарат.

— Ничего не решено окончательно, Белгарат, — ответил Закет. — Во всяком случае, пока мы не окажемся в могиле. Но как бы то ни было, я отправлюсь с вами в Келль.

— Тогда почему бы вам не послать за Атеской? Вы должны сказать ему, куда собираетесь, чтобы он мог, по крайней мере, прикрыть наш тыл. Мне не нравится, когда за мной крадутся следом. Урвон уже переправился через Маган?

— Трудно сказать. Вы выглядывали сегодня наружу, Белгарат?

— Вход в палатку охраняется, а солдаты Атески не одобряют подглядывание.

— Туман такой плотный, что по нему можно ходить. Урвон может оказаться где угодно.

Полгара подошла к пологу палатки и откинула его. Один из солдат, стоявших на страже, что-то резко ей сказал.

— Не валяйте дурака, — оборвала она часового, потом сделала несколько глубоких вдохов и закрыла полог. — Странный запах, отец.

— Гролимы?

— Думаю, да. Возможно, чандимы пытаются скрыть войска Урвона от патрульных судов Атески. Им нужно беспрепятственно переплыть Маган.

— Если они это сделают, путешествие в Келль превратится в бешеную скачку.

— Я поговорю с Атеской, — сказал Закет. — Быть может, он сумеет немного их задержать. — Император задумчиво посмотрел на старика. — Я знаю, почему еду в Келль, но почему это делаете вы?

— Я должен прочитать Маллорейские проповеди, чтобы узнать, где находится наше последнее место назначения.

— Вы имеете в виду, что не знаете этого?

— Пока что нет. Правда, я знаю его название — Место, которого больше нет.

— Это полная чушь, Белгарат!

— Не я придумал это название.

— Почему вы не рассказали об этом в Мал-Зэте? В моей библиотеке имеется экземпляр проповедей.

— Во-первых, я не знал об этом, когда был в Мал-Зэте. Во-вторых, от вашего экземпляра мне нет никакой пользы. Все копии отличаются друг от друга, а оригинал, в котором содержится нужный мне фрагмент, находится в Келле.

— Уж очень это запутанно.

— Как всегда, с такими вещами.

Закет подошел к пологу, кратко переговорил с одним из часовых и вернулся назад.

— Я послал за Атеской и Брадором, — сказал он, печально улыбнувшись. — Не удивлюсь, если они будут горячо возражать против этого предприятия.

— Не давайте им времени на возражения, — посоветовал Гарион.

— Они оба мельсенцы, Гарион, — напомнил Закет. — А умение мельсенцев возражать и перечить вошло в поговорку. — Он нахмурился. — Кстати, почему вы отправились в Мельсен? По-моему, вам это не по пути.

— Мы шли по следу Зандрамас, — ответил Гарион.

— А ей что там понадобилось?

— Она должна была забрать с собой вашего кузена, эрцгерцога Отрата.

— Этого осла? Для чего?

— Зандрамас доставила его в Гемил и короновала его венцом императора Маллореи.

— Что?! — Закет выпучил глаза.

— Ей нужно иметь при себе ангараканского короля, когда она доберется до Места, которого больше нет. Насколько я понимаю, церемония коронации была проверена с соблюдением всех ритуалов и может быть признана законной.

— Эта комедия с переодеванием закончится, когда я доберусь до Отрата! — Закет в гневе сжал кулаки.

— Была и другая причина для нашей поездки в Мельсен, хотя тогда мы о ней не знали, — сказал Белгарат. — Там имелась полная копия Ашабских пророчеств. Прочитав их, я узнал, что наш следующий шаг — путешествие в Келль. Я ведь иду по следу, проложенному для меня тысячи лет назад.

В палатку вошли Атеска и Брадор.

— Вы посылали за нами, ваше величество? — отсалютовав, спросил Атеска.

— Да, — ответил Закет, задумчиво глядя на них. — Пожалуйста, слушайте внимательно и не пытайтесь со мной спорить. — Он произнес это не властным тоном императора, а как человек, обращающийся с просьбой к старым друзьям. — Планы изменились. Ко мне поступила определенная информация, и теперь от нас требуется всецело способствовать воплощению в жизнь намерений Белгариона и его друзей. Их миссия жизненно важна для безопасности Маллореи.

В глазах Брадора отразилось любопытство.

— Не следует ли передать эту информацию мне, ваше императорское величество? — спросил он. — В конце концов, я отвечаю за безопасность государства.

— Боюсь, что это невозможно, Брадор, — с сожалением произнес Закет. — Вам пришлось бы расстаться со многими стереотипами. Вы к этому не готовы, да и я тоже не уверен, что готов. Как бы то ни было, Белгарион и его спутники должны ехать в Далазию. — Он сделал паузу. — Да, забыл вам сказать. Я намерен сопровождать их.

Атеска ошеломленно уставился на императора. Но вскоре с видимым усилием он все же сумел взять себя в руки.

— Я уведомлю командующего императорской гвардией, ваше величество. Через час она будет готова к отъезду.

— Не беспокойтесь, — сказал ему Закет. — Гвардия не поедет. Я еду один.

— Один? — воскликнул Атеска. — Ваше величество, это неслыханно!

Закет криво усмехнулся.

— Видишь? — сказал он Гариону. — Что я говорил?

— Генерал, — обратился к Атеске Белгарат, — Каль Закет всего лишь следует приказам. Уверен, что вы это поймете. Ему было велено не брать никаких солдат. Войска бессильны там, куда мы отправляемся.

— Приказам? — изумленно переспросил Атеска. — Кто имеет право приказывать его величеству?

— Это длинная история, Атеска, — ответил старик, — а у нас мало времени.

— Э-э… ваше императорское величество, — почтительно заговорил Брадор, — если вы собираетесь в Далазию, это означает, что вам придется пересечь всю Даршиву. Могу я напомнить, что в данный момент она является вражеской территорией? Разумно ли Маллорейской империи рисковать венценосной особой при таких обстоятельствах? Может быть, стоит обеспечить эскорт хотя бы до границы?

Закет посмотрел на Белгарата, и старик покачал головой.

— Пусть все будет так, как было приказано, — ответил он.

— Простите, Брадор, — вздохнул Закет, — но мы не можем взять с собой эскорт. Хотя думаю, мне понадобятся доспехи и меч.

— Ваше величество уже много лет не носили меча, — возразил Атеска.

— Белгарион может дать мне несколько уроков, — пожал плечами Закет. — Уверен, я быстро все вспомню. А теперь слушайте дальше. Урвон намерен переправиться через Маган. У меня есть веские основания считать, что остановить его мы не сможем. К тому же за ним следует даршивская армия и боевые слоны. Я не хочу, чтобы те и другие наступали мне на пятки. Задержите Урвона настолько, чтобы его догнали даршивцы, а затем предоставьте им возможность истреблять друг друга. Когда обе армии схлестнутся между собой, отведите наши войска. Не хочу, чтобы мои солдаты гибли без крайней необходимости.

Атеска нахмурился.

— Значит, стратегия, которую мы обсуждали в Мейг-Ренне, более недействительна? — спросил он.

— Приоритеты в политике время от времени меняются, — ответил Закет. — В данный момент меня не интересует, кто из них победит в грядущем сражении. Надеюсь, это даст вам некоторое представление о том, насколько важна миссия Белгариона. — Он посмотрел на Гариона. — Я все предусмотрел?

— Все, кроме демонов, — ответил Гарион. — Они тоже здесь, в Даршиве.

— Совсем вылетело из головы, — нахмурился Закет. — Демоны придут на помощь Урвону, не так ли?

— Придет Нахаз, — отозвался Белгарат, — а Морджа будет помогать Зандрамас.

— Не понимаю.

— Когда Урвон явился вместе с Нахазом, Зандрамас вызвала своего Повелителя демонов, — объяснил старик. — Ей пришлось тащить его издалека. Морджа — Повелитель демонов в Мориндленде. Он и Нахаз ненавидят друг друга целую вечность.

— Тогда ситуация остается безвыходной. Обе стороны имеют армию и демонов.

— Демоны весьма неразборчивы в выборе жертв, Закет, — напомнила Полгара. — Они будут убивать все живое, а ведь в Даршиве находится и ваша армия.

— Об этом я не подумал, — признался Закет. Он огляделся вокруг. — Какие будут предложения?

Белгарат и Полгара обменялись долгим взглядом.

— Полагаю, стоит попробовать, — пожал плечами старый волшебник. — Он не любит ангараканцев, но еще меньше любит демонов. Правда, думаю, нам лучше поговорить с ним за пределами лагеря.

— О ком вы говорите? — с любопытством спросил Закет.

— Об Алдуре, — ответил Белгарат и почесал щеку. — Можем ли мы сообщить ему, что вы не захотите отправиться с вами, если ваша армия будет в опасности?

— Думаю, да. — Внезапно глаза Закета расширились. — Вы хотите сказать, что можете вызвать бога? — недоверчиво спросил он.

— »Вызвать» — не самое удачное слово. Мы можем с ним говорить. Посмотрим, что он скажет.

— Надеюсь, ты не собираешься его обмануть, отец? — спросила старика Полгара.

— Алдур знает, что я делаю, — ответил он. — Я не смог бы его обмануть, даже если бы хотел. Отказ Закета просто дает нам повод для начала беседы. Алдур вполне разумен, но он знает толк в добром споре. Ты ведь знаешь его, Пол. В конце концов, он помогал обучать тебя. Ну, поглядим, сумеем ли мы с ним поговорить.

— А можно я пойду с вами? — спросил Эрионд. — Мне тоже нужно поговорить с Алдуром.

Белгарат казался удивленным. Судя по выражению его лица, он собирался ответить на просьбу отказом, но передумал и пожал плечами.

— Как хочешь. — Старик обернулся к Атеске. — Не могли бы вы приказать вашим часовым проводить нас до рва, окружающего лагерь? Дальше мы пойдем одни.

Атеска переговорил с часовыми у палатки, и Белгарату, Полгаре и Эрионду позволили удалиться.

— Дорого бы я дал, чтобы присутствовать при этой встрече, — пробормотал Брадор. — Вы когда-нибудь видели Алдура, принц Хелдар?

— Пару раз, — небрежно отозвался Шелк. — Один раз в Долине, а другой — в Хтол-Мишраке, где он и другие боги пришли за телом Торака после того, как Гарион убил его.

— Думаю, Алдур испытывал удовлетворение, — заметил Закет. — Он и Торак были заклятыми врагами.

— Нет, — печально возразил Гарион. — Никто не испытывал радости от смерти Торака. Он и Алдур были братьями. Думаю, Ул горевал сильнее других. В конце концов, Торак был его сыном.

— Очевидно, в ангараканском богословии имеются серьезные пробелы, — заметил Закет. — Не думаю, чтобы гролимы признавали существование Ула.

— Они бы признали, если бы видели его, — сказал Шелк.

— А у него настолько впечатляющая внешность? — осведомился Брадор.

— Дело не в том, как он выглядит, — пожал плечами Шелк, — а в самом его присутствии. Оно подавляет.

— Со мной он был весьма любезен, — возразила Сенедра.

— С тобой, Сенедра, все любезны, — усмехнулся Шелк. — Это гораздо безопаснее.

— Думаю, нам лучше начать собираться, — предложил Дарник. — Очевидно, Белгарат захочет отправиться в путь, как только вернется. — Он посмотрел на Атеску. — Не могли бы мы взять кое-что из ваших запасов? До Келля далеко, а в Даршиве мы вряд ли сумеем что-нибудь раздобыть.

— Конечно, Дарник, — кивнул генерал.

— Тогда я составлю вам список того, что нам нужно.

Когда Дарник уселся за стол писать свой перечень, Атеска устремил на Шелка пронизывающий взгляд.

— Нам так и не представилась возможность побеседовать о вашем недавнем успехе в делах, ваше высочество, — заметил он.

— Подумываете о второй карьере, Атеска? — спросил Закет.

— Едва ли, ваше величество. С меня вполне довольно военной. Принц Хелдар недавно осуществил удачную спекуляцию с годовым урожаем бобов. Отдел военных поставок пришел в ужас, узнав о цене, которую он затребовал.

— Рад за вас, Хелдар, — неожиданно усмехнулся Брадор.

— Странная позиция, Брадор, — упрекнул его Закет. — Как бы вам понравилось, если бы я изъял сумму прибыли принца Хелдара из вашего бюджета?

— Фактически, ваше величество, спекуляция Хелдара не стоила казне ни гроша. Сотрудники отдела военных поставок — величайшие негодяи во всей империи. Несколько лет назад, когда вы были заняты в Хтол-Мургосе, они прислали вам внешне безобидный документ, касающийся стандартизации цен на все, что они приобретали для армии.

— Смутно припоминаю. Они утверждали, что это может послужить основой для долгосрочного планирования.

— Все это лишь маскировка, ваше величество. В действительности установление твердых цен открывало им путь к наполнению собственных карманов. Они могли делать закупки по заниженной цене, продавать их армии по установленной, а разницу оставлять себе.

— И какова же фиксированная цена на бобы?

— Десять полукрон за центнер, ваше величество.

— Это кажется вполне разумным.

— При том, что они покупают бобы за три полукроны?

Закет уставился на него.

— Однако, — продолжал Брадор, — по закону они должны продавать бобы армии за десять полукрон — не важно, за какую цену они их приобрели, — а разницу доплачивать из собственных карманов. Потому их и привела в ужас цена, назначенная Хелдаром.

На лице Закета внезапно мелькнула волчья усмешка.

— И какую же цену вы назначили, Хелдар? — спросил он.

— Я продал бобы Мельсенскому консорциуму за пятнадцать полукрон. Думаю, они добавили несколько пунктов ради разумной прибыли.

— Вы контролировали урожай бобов по всей империи?

— Во всяком случае, пытался.

— Предвижу, что ваше величество получит от сотрудников отдела несколько прошений об отставке, — заметил Брадор. — Советую не принимать их, покуда не будут сделаны полные расчеты.

— Благодарю вас, я приму к сведению эту информацию, Брадор. — Закет задумчиво взглянул на Шелка. — Скажите, Хелдар, сколько вы хотите за то, чтобы прекратить ваши операции здесь, в Маллорее?

— Не думаю, что в казне вашего величества имеется столько денег, — откровенно ответил Шелк. — Кроме того, я становлюсь вам необходимым. Маллорейская экономика переживала застой, пока я не появился здесь. Можно сказать, я работаю на вас.

— Это имеет какой-то смысл? — спросил Закет у Брадора.

— Да, ваше величество, — вздохнул Брадор. — Странным образом, но имеет. Наши налоговые сборы устойчиво поднимаются с тех пор, как Хелдар и его неряшливого вида партнер начали обделывать свои делишки в империи. Если мы запретим его деятельность, возможно, в экономике начнется хаос.

— Значит, я от него завишу?

— До некоторой степени да, ваше величество.

Закет печально вздохнул.

— Хотел бы я не вставать с кровати этим утром!

Белгарат и Полгара выглядели обеспокоенными, вернувшись вместе с Эриондом. Юноша, однако, казался по-прежнему невозмутимым.

— Что он сказал? — спросил Гарион.

— Ему это не слишком понравилось, — ответил Белгарат, — но в конце концов он согласился. Генерал Атеска, какова численность ваших войск в Даршиве?

— Несколько сотен тысяч. Солдаты находятся в лагерях вроде этого вверх и вниз по восточному берегу Магана. Основная часть наших сил на другом берегу, в Пельдане. Мы можем быстро вызвать их.

— Не торопитесь, дослушайте до конца. Как только вы задержите Урвона и его настигнет даршивская армия, переведите всех ваших людей в этот лагерь.

— Он едва ли настолько велик, чтобы вместить такое количество солдат, о почтеннейший, — заметил Атеска.

— Тогда расширьте его. Алдур согласился защищать этот лагерь. О других он ничего не сказал. Так что переведите ваших людей сюда, и он отгонит демонов.

— Как? — с любопытством спросил Брадор.

— Демоны не выносят присутствия бога. Ни Нахаз, ни Морджа не подойдут к этому месту ближе, чем на десять лиг.

— Алдур в самом деле прибудет сюда?

— Если хотите, можно сказать и так. Когда лагерь будет расширен, ров наполнится голубым светом. Велите солдатам держаться от него подальше. Алдур по-прежнему не жалует ангараканцев, и с теми, кто попадет в лучи этого света, могут произойти странные вещи. — Старик посмотрел на Закета и усмехнулся. — Вам может показаться забавным, что вся ваша армия в Даршиве на некоторое время подчинится Алдуру — по крайней мере номинально. Раньше у него никогда не было армии, поэтому трудно предугадать, что он решит сделать с этой.

— Твой дедушка всегда так шутит? — спросил Закет у Гариона.

— Как правило, да. — Поднявшись, Гарион слегка шевельнул пальцами и направился в дальний угол палатки. Белгарат последовал за ним. — Что там произошло, дедушка? — шепнул Гарион.

Белгарат пожал плечами.

— Мы поговорили с Алдуром, и он обещал защитить армию Закета.

— Нет, — покачал головой Гарион. — Произошло что-то еще. Ты и тетушка Пол выглядели очень странно, когда вернулись. И почему Эрионд ходил с вами?

— Это длинная история, — уклончиво ответил старик.

— У меня есть время. Думаю, мне лучше знать, что происходит.

— Совсем наоборот — лучше не знать. Алдур на этом настаивал. Если ты будешь все знать, это может помешать тому, что ты должен сделать.

— А я-то думал, что мы уже отказались от этой отговорки. Я уже давно вырос из детских штанишек, так что не пытайся меня одурачить.

— Вот что я скажу тебе, Гарион. Коль скоро ты — Дитя Света, почему бы тебе самому не побеседовать с Алдуром? Возможно, он все тебе расскажет, но решать ему. Алдур велел мне держать язык за зубами, а я не собираюсь ослушаться своего Учителя, нравится это тебе или нет. — Белгарат повернулся и отошел к остальным.

 

Глава 19

— Все-таки я не понимаю, почему я должен выглядеть так убого, — сказал Закет, снова входя в палатку. На нем были помятая кираса, кольчуга и покрытый ржавчиной шлем без всяких украшений. На плечи был наброшен залатанный коричневый плащ, а у пояса висел простой меч в кожаных ножнах.

— Объясни ему, Шелк, — сказал Белгарат. — В таких делах ты эксперт.

— Все это не так уж сложно, — обратился Шелк к императору. — Путешественники часто нанимают солдат в качестве вооруженной охраны. Наемники обычно проводят мало времени в заботах о своей экипировке, поэтому вам лучше выглядеть немного поистрепавшимся. Все, что вы и Гарион должны делать, это носить латы и скакать впереди с грозным видом.

Легкая усмешка тронула бледные губы императора.

— Не думал, что соблюдение инкогнито требует таких мучений.

— Быть никем потруднее, чем Великим герцогом, — усмехнулся в ответ Шелк. — Пожалуйста, не обижайтесь, Закет, но нам придется забыть слова «ваше величество». А то кто-нибудь произнесет их в неподходящий момент.

— Все в порядке, Хелдар, — ответил Закет. — От этих «величеств» у меня уже в ушах звенит.

Шелк окинул внимательным взглядом их нового компаньона.

— Знаете, вам и в самом деле нужно побольше бывать на воздухе. Вы бледны как полотно.

— Об этом я могу позаботиться, Шелк, — вмешалась Полгара. — Я приготовлю для него снадобье, от которого он быстро станет загорелым.

— Еще кое-что, — добавил Шелк. — Ваше лицо изображено на всех маллорейских монетах, не так ли?

— Вам виднее. Ведь большая их часть перекочевала в вашу мошну.

— Мне удалось подобрать несколько штук, — скромно произнес Шелк. — Лучше прикрыть знакомое лицо бакенбардами. Перестаньте бриться.

— Хелдар, я никогда не брился сам. Я даже не знаю, как держать бритву.

— Неужели вы позволяете кому-то приближаться с бритвой к вашему горлу? Вам это не кажется слегка рискованным?

— Ты все ему объяснил? — спросил Белгарат у маленького драснийца.

— В основном, — ответил Шелк. — Подробности объясню по пути.

— Хорошо, — кивнул старик. — Нам придется сталкиваться с разными людьми. Некоторые могут вести себя враждебно, но большинство, очевидно, будут держаться подальше от греха и не станут беспокоить группу путешественников. — Он посмотрел на Закета. — В основном Шелк сможет выручить нас своей болтовней, но в случае серьезного столкновения я хочу, чтобы вы оставались позади и позволили нам справиться самим. Вы давно не практиковались в обращении с оружием, а я не для того прошел через столько испытаний, чтобы потерять вас в какой-то бессмысленной потасовке.

— Я еще могу постоять за себя, Белгарат.

— Уверен, что можете, но лучше не рисковать. Цирадис разочаруется, не увидев вас с нами, когда мы прибудем в Келль.

Пожав плечами, Закет опустился на скамью рядом с Гарионом. Король Ривы был одет в кольчугу и полировал кожаным рукавом рукоятку меча Железной Хватки. Закет улыбнулся, и улыбка словно омолодила его на десять лет. Гариону он напомнил Лелдорина.

— Вы, кажется, наслаждаетесь происходящим? — спросил Гарион.

— Я почему-то вновь ощущаю себя молодым и полным сил, — ответил Закет. — Это всегда происходит таким образом — уловки, немного опасности и чувство радостного возбуждения?

— Более или менее, — промолвил Гарион. — Хотя опасность иногда не такая уж маленькая.

— Это я могу пережить. До сих пор моя жизнь текла слишком уж спокойно.

— Даже когда Нарадас отравил вас в Хтол-Мургосе?

— Я был слишком болен, чтобы понимать происходящее. — Закет вздохнул. — Я завидую тебе, Гарион. У тебя была такая интересная жизнь. — Он слегка нахмурился. — Странное дело! С тех пор как я согласился встретиться с Цирадис в Келле, у меня как будто камень упал с души. Весь мир кажется мне свежим и обновленным. Я больше не владею собой и своей жизнью и при этом счастлив, как рыба в проточной воде. Это неразумно, но я ничего не могу поделать.

— Не заблуждайтесь, — сказал Гарион. — Я не хочу казаться мистиком, но вы счастливы, возможно, именно потому, что делаете то, что вам было предназначено сделать. Такое случается со всеми нами. Это одна из наград, о которых говорила тетушка Пол.

— Для меня это слишком мудрено, — признался Закет.

— Со временем вы все поймете, — промолвил Гарион.

Генерал Атеска и Брадор вошли в палатку.

— Лошади готовы, ваше величество, — доложил Атеска бесстрастным тоном.

По выражению его лица Гарион понимал, что он сильно разочарован оборотом дела. Генерал повернулся к Дарнику.

— Я добавил еще несколько вьючных животных. Ваши и так тяжело нагружены.

— Благодарю вас, генерал, — отозвался Дарник.

— Я окажусь вне досягаемости, Атеска, — сказал Закет, — поэтому оставляю командование вам. Время от времени я постараюсь посылать вам сообщения, но возможно, от меня долго не будет известий.

— Да, ваше величество, — кивнул Атеска.

— Вы знаете, что делать. Пускай Брадор занимается гражданскими делами, а вы занимайтесь военными. Соберите войска в этом лагере, как только Урвон и Зандрамас начнут сражение. И поддерживайте связь с Мал-Зэтом. — Он стянул с пальца перстень с печатью. — Для официальных документов используйте вот это.

— Такие документы требуют подписи вашего величества, — напомнил ему Атеска.

— Брадор может ее подделать. Он подписывается моим именем лучше, чем я сам.

— Ваше величество! — запротестовал Брадор.

— Не изображайте передо мной святую невинность, Брадор. Мне известно о ваших опытах в каллиграфии. Во время моего отсутствия позаботьтесь о моей кошке и постарайтесь пристроить оставшихся котят.

— Да, ваше величество.

— Что-нибудь еще требует моего внимания, прежде чем я уеду?

— Только одно, ваше величество, — ответил Атеска. — Это вопрос… э-э… дисциплины.

— А вы не могли бы сами им заняться? — с раздражением осведомился Закет. Ему явно не терпелось отправиться в путь.

— Мог бы, ваше величество, — сказал Атеска, — но вы в некотором роде приняли на себя ответственность за этого человека, поэтому я счел необходимым посоветоваться с вами, прежде чем принимать меры.

— За кого это я взял на себя ответственность? — Закет выглядел озадаченным.

— Капрал из мал-зэтского гарнизона по имени Актас, ваше величество. Он был пьян на дежурстве.

— Актас? Не припоминаю.

— Этого капрала понизили в звании перед нашим прибытием в Мал-Зэт, — напомнила ему Сенедра. — Его жена устроила скандал в переулке.

— Ах да! — спохватился Закет. — Теперь я вспомнил. Пьян, говорите? Вроде он обещал больше не пить.

— Теперь он уж точно больше не выпьет, ваше величество, — улыбнулся Атеска. — Больше просто некуда.

— Где он?

— Ждет снаружи, ваше величество.

— Ну так приведите его сюда, — вздохнул Закет и посмотрел на Белгарата. — Это займет всего несколько минут.

Гарион вспомнил тощего капрала, как только тот, шатаясь, вошел в палатку. Парень безуспешно попытался стать по стойке «смирно», а потом попробовал хлопнуть себя по кирасе в качестве салюта, но вместо этого заехал себе кулаком по носу.

— Ваше импраторшкое величштво, — заплетающимся языком произнес он.

— Что же мне с вами делать, Актас? — устало осведомился Закет.

— Я вел шебя как пошледняя шкотина, ваше величштво, — признался Актас.

— Что верно, то верно. — Закет отвернулся. — Пожалуйста, Актас, не дышите в мою сторону. У вас изо рта пахнет, как из разрытой могилы. Уведите его, Атеска, и заставьте протрезветь.

— Я лично брошу его в реку, ваше величество, — пообещал Атеска, скрывая усмешку.

— Вам это доставит удовольствие, верно?

— Мне, ваше величество?

Закет хитро прищурился.

— Ну, Сенедра? — сказал он. — Вы ведь тоже за него отвечаете. Что мне с ним делать?

Сенедра небрежно махнула рукой.

— Повесьте его, — равнодушно произнесла она и внезапно воскликнула, разглядывая свою руку: — Великий Недра! Я сломала еще один ноготь!

Выпучив глаза и дрожа всем телом, капрал Актас рухнул на колени.

— Пощадите, ваше величество! — взмолился он, тотчас же протрезвев.

Закет посмотрел на королеву Ривы, печально разглядывающую сломанный ноготь.

— Уберите его, Атеска, — распорядился он. — Через пару минут я сообщу вам окончательное решение.

Атеска отдал честь и поставил на ноги все еще лепечущего Актаса.

— Вы ведь говорили не всерьез, Сенедра? — спросил Закет, когда генерал и капрал вышли.

— Конечно нет, — ответила она. — Я ведь не чудовище, Закет. Вымойте его как следует и отправьте домой к жене. — Сенедра задумчиво постучала пальцем по подбородку. — Только установите возле его дома виселицу, чтобы он подумал, прежде чем напиваться в следующий раз.

— Неужели ты по собственной воле женился на этой женщине? — воскликнул Закет, обернувшись к Гариону.

— Это было условлено между нашими семьями, — тут же ответил Гарион. — Мы не имели права голоса.

— Не говори гадости, Гарион, — упрекнула его Сенедра.

Выйдя из палатки, они сели на приготовленных лошадей и поскакали по направлению к подъемному мосту через глубокий, утыканный кольями ров, образующий часть внешних укреплений. Когда они очутились на противоположной стороне рва, Закет облегченно вздохнул.

— В чем дело? — спросил у него Гарион.

— Я боялся, что кто-нибудь найдет способ удержать меня здесь. — Он бросил тревожный взгляд через плечо. — Как по-твоему, мы не могли бы сразу пуститься в галоп? Не хотел бы, чтобы кто-то из них догнал меня.

У Гариона снова появились дурные предчувствия.

— Вы уверены, что с вами все в порядке? — с подозрением спросил он.

— За всю жизнь я никогда не чувствовал себя более свободным! — ответил Закет.

— Этого я и боялся, — пробормотал Гарион.

— Что-что?

— Лучше не будем особенно торопиться, Закет. Мне нужно кое-что обсудить с Белгаратом. Я сейчас вернусь. — Он поскакал назад, к своему деду и тетушке Пол, погруженным в беседу. — Закет абсолютно вышел из-под контроля, — сообщил им Гарион. — Что с ним случилось?

— Впервые в жизни он не чувствует тяжести половины мира, лежащей на своих плечах, Гарион, — спокойно объяснила Полгара. — Скоро он придет в себя. Дай ему день или два.

— А у нас есть эти день или два? Он ведет себя совсем как Лелдорин или даже Мандореллен. Можем мы это позволить?

— Поговори с ним, — предложил Белгарат. — Процитируй ему «Книгу алорийца», если понадобится.

— Но я не знаю «Книгу алорийца», дедушка, — возразил Гарион.

— Знаешь. Она у тебя в крови. Ты даже лежа в колыбели мог в точности цитировать ее. А теперь возвращайся к нему и постарайся вразумить, прежде чем он окончательно отобьется от рук.

Гарион выругался и поскакал к Закету.

— Неприятности? — окликнул его Шелк.

— Не хочу об этом говорить.

За следующим поворотом их поджидал Белдин.

— Кажется, все сработало, — заметил маленький горбун. — Но зачем вы потащили его с собой?

— Цирадис убедила его ехать с нами, — ответил Белгарат. — А тебе как пришло в голову обратиться к ней?

— Стоило попытаться. Пол сообщила мне несколько вещей, о которых Цирадис говорила Закету в Хтол-Мургосе. Она как будто заинтересована в нем. Хотя я не думал, что он должен присоединиться к нам. Что она ему сказала?

— Что он умрет, если не поедет с нами.

— Разумеется, это показалось ему увлекательным. Привет, Закет!

— Мы с вами знакомы?

— Я вас знаю — по крайней мере в лицо. Я не раз видел вас прогуливающимся по улицам Мал-Зэта.

— Это мой брат Белдин. — Белгарат представил Закету уродливого горбуна.

— Не знал, что у вас есть братья.

— Родство между нами сомнительно, но мы служим одному хозяину, что делает нас в некотором роде братьями. Нас было семь человек, но осталось только четверо.

Закет слегка нахмурился.

— Ваше имя звучит знакомо, господин Белдин, — сказал он. — Это не ваши изображения вывешены на всех деревьях на шесть лиг во всех направлениях от Мал-Яска?

— Думаю, мои. Я заставил Урвона слегка понервничать. Он, кажется, думает, что я намерен расщепить его надвое.

— А это и в самом деле так?

— Вообще-то такие мысли пару раз приходили мне в голову. Но, пожалуй, я бы предпочел вытянуть из него кишки, развесить их на колючем кустарнике и пригласить туда стервятников. Уверен, что его позабавило бы наблюдение за их трапезой.

Закет слегка побледнел.

— Стервятникам тоже нужно есть, — пожал плечами горбун. — Кстати, о еде. Пол, у тебя имеется что-нибудь съестное? В последние несколько дней мне удалось съесть только тощую крысу и пяток вороньих яиц. Похоже, во всей Даршиве не осталось ни одного кролика или голубя.

— Занятный тип, — сказал Закет Гариону.

— Он покажется еще более занятным, когда вы узнаете его получше, — улыбнулся Гарион. — В Ашабе Белдин напугал Урвона почти до полусмерти.

— Он преувеличивает, не так ли? Я имею в виду насчет стервятников?

— Может, и нет. Он действительно не прочь выпотрошить последнего апостола Торака, как свинью.

— Ты не думаешь, что ему может понадобиться помощь? — оживился Закет.

— Среди ваших предков случайно не было арендийцев? — с подозрением осведомился Гарион.

— А что?

— Нет, ничего, — вздохнул Гарион.

Присев на корточки в дорожную грязь, Белдин впился зубами в холодного цыпленка.

— Ты пережарила его, Пол, — упрекнул он Полгару.

— Его готовила не я, дядюшка, — ответила она.

— Почему? Забыла, как это делается?

— У меня есть чудесный рецепт приготовления вареных грубиянов, — сказала Полгара. — Уверена, что кто-нибудь захочет попробовать.

— Опять ты злишься, Пол, — промолвил Белдин, вытирая жирные пальцы о рваную тунику. — Твой ум становится таким же дряблым, как твой зад.

Лицо императора Маллореи вспыхнуло от гнева, но Гарион удержал его.

— Не вмешивайтесь, — сказал он. — Они уже тысячи лет переругиваются между собой. Все уже привыкли. Очевидно, это своеобразное проявление любви.

— Любви?

— Алорийцы не похожи на ангараканцев, — продолжал Гарион. — Мы редко кланяемся друг другу и прячем свои чувства под шутками.

— Разве Полгара алорийка? — удивленно спросил Закет.

— Посмотрите на нее как следует. У нее темные волосы, но ее сестра-близнец светловолосая, как пшеничное поле. Взгляните на ее скулы и челюсти. Я правлю Алорийским королевством и знаю, как они выглядят. Она и Лизелль могли бы быть сестрами.

— Они в самом деле похожи, не так ли? Как я этого раньше не замечал?

— Вы поручили Брадору быть вашими глазами, — ответил Гарион, поправляя кольчугу. — А я не очень-то полагаюсь на глаза других.

— А Белдин тоже алориец?

— Никому не известно, кто такой Белдин. Он так изуродован, что по его внешности ничего не определишь.

— Бедняга!

— Не тратьте на Белдина свою жалость, — усмехнулся Гарион. — Ему шесть тысяч лет, и он может превратить вас в лягушку, если захочет. Он умеет вызывать снег и дождь, и к тому же его ум гораздо более гибкий, чем у Белгарата.

— Но он такой неопрятный, — промолвил Закет, разглядывая грязного горбуна.

— Он неопрятный, потому что его это не заботит, — отозвался Гарион. — Белдин привык находиться среди нас в таком виде. Его другой облик настолько великолепен, что ослепил бы вас.

— Другой облик?

— Это наша особенность. Иногда человеческий облик становится для нас непрактичным. Белдин любит летать, поэтому большую часть времени он пребывает в облике синекрылого ястреба.

— Я соколиный охотник, Гарион, и не верю в существование такой птицы.

— Скажите это ему. — Гарион указал на горбуна, разрывающего зубами жареного цыпленка.

— Ты мог бы его сначала разрезать, дядя, — заметила Полгара.

— Зачем?

— На тебя будет приятно смотреть.

— Пол, я учил тебя летать и охотиться. Неужели ты будешь учить меня есть?

— Извини, дядюшка, но в настоящий момент ты не ешь, а жрешь.

— Каждый делает это по-своему, Пол, — рыгнув сказал Белдин. — Ты ешь серебряной вилкой из фарфоровой тарелки, а я — когтями и клювом в придорожной канаве. Но как бы ты ни ела, все равно пища попадает в одно и то же место. — Он содрал поджаристую кожу с цыплячьей ноги. — В общем, это не так уж плохо, особенно когда долго не ешь настоящего мяса.

— Что делается впереди? — спросил его Белгарат.

— Несколько солдат, несколько перепуганных местных жителей и несколько гролимов — вот и все.

— А как насчет демонов?

— Не видел ни одного. Конечно, это не означает, что они не рыщут где-то поблизости. Ты снова намерен ехать ночами?

Белгарат задумался.

— Вряд ли, — ответил он. — Это занимает слишком много времени, а нам надо поторапливаться.

— Как хочешь. — Белдин стряхнул остатки цыпленка и поднялся. — Я буду держаться впереди и дам знать, если увижу что-либо, грозящее неприятностями. — Горбун развел руками и взмыл в небо.

— Клянусь зубами Торака! — воскликнул Закет. — Действительно, синекрылый ястреб!

— Он сам это изобрел, — сказал Белгарат. — Ему не нравились обычные цвета. Ну, поехали!

Хотя лето было уже на носу, в Даршиве царил пронизывающий холод. Гарион не мог определить, является ли это результатом облачности или же более зловещих причин. Вдоль дороги белели стволы мертвых деревьев, а в воздухе ощущался запах грибов и застоявшейся воды. Они проезжали заброшенные деревни, превращенные в руины. Стены стоявшего у дороги храма покрывала плесень, двери были распахнуты настежь, а полированная стальная маска лица Торака исчезла. Белгарат придержал лошадь и спешился.

— Я сейчас вернусь, — сказал он и, поднявшись по ступенькам храма, заглянул внутрь. — Так я и думал, что они это сделают, — промолвил он, вернувшись.

— Что сделают, отец? — спросила Полгара.

— Они сняли лицо Торака со стены за алтарем. Ждут не дождутся, когда увидят, как выглядит новый бог.

Ночью путешественники укрылись за полуобвалившейся стеной разрушенной деревни. Они не стали разводить огонь и выставлять часовых и с началом рассвета двинулись дальше. Сельская местность становилась все более унылой и заброшенной.

В середине утра в небе появился Белдин, сложил крылья и спланировал на землю, приняв человеческий облик.

— Примерно в миле впереди солдаты блокировали дорогу, — сообщил он.

— Есть шанс избежать встречи с ними? — спросил Белгарат.

— Сомневаюсь. Местность там плоская, а вся растительность давно вымерла.

— И сколько их там? — осведомился Шелк.

— Человек пятнадцать. С ними гролим.

— А на чьей они стороне? — снова заговорил Белгарат.

— Откуда я знаю? По ним не видно.

— Хочешь, чтобы я попробовал задурить им головы болтовней? — предложил Шелк. Белгарат посмотрел на Белдина.

— Они намеренно блокируют дорогу или просто расположились на ней лагерем?

— Они соорудили баррикаду из бревен.

— Тогда все ясно. Болтовня нам не поможет. — Он задумался.

— Можно подождать до темноты и попытаться объехать их, — предложила Бархотка.

— Так мы потеряем целый день, — ответил Белгарат. — Придется проехать сквозь них. Постарайтесь без крайней необходимости никого не убивать.

— Полагаю, нет смысла пытаться застигнуть их врасплох?

Горбун покачал головой. Подойдя к обочине, он вывернул из земли полусгнивший пень и стал колотить им о камень, пока не отлетела трухлявая древесина. Оставшийся узловатый корень походил на весьма устрашающего вида дубину.

— Пожалуй, лучше взглянуть на этих солдат, — заметил Белгарат.

Они въехали на гребень холма и бросили взгляд на дорогу в направлении баррикады и стоящих за ней солдат.

— Даршивцы, — промолвил Закет.

— Как вы можете определить это на таком расстоянии? — спросил Шелк.

— По форме их шлемов. — Император прищурился. — Даршивские солдаты не отличаются ни храбростью, ни выучкой. Неужели нельзя как-нибудь выманить их из-за этой баррикады?

Гарион посмотрел на солдат за бревнами.

— Думаю, им велели никого не пропускать, — сказал он. — Что, если мы устремимся на них, а в последнюю минуту повернем и сделаем вид, будто собираемся обойти их с флангов? Они бросятся к лошадям, а мы снова повернемся и атакуем их. Солдаты засуетятся, и мы прижмем их к баррикаде. Некоторых выведем из строя, а остальные разбегутся сами.

— Недурной план, Гарион. Ты хороший тактик. У тебя есть военное образование?

— Нет. Я самоучка.

В краю мертвых гниющих деревьев сделать копье было невозможно, поэтому Гарион прикрепил щит к левой руке и вытащил меч.

— Ладно, — решил Белгарат. — Давайте попробуем. Может, удастся обойтись без жертв.

— Главное, нельзя никому из них позволить сесть на лошадь, — добавил Шелк.

— Пеший не может быстро привести помощь. Если мы уведем их лошадей, то покинем этот район прежде, чем они успеют вызвать подкрепление.

— Об этом я позабочусь, — кивнул Белгарат. — Вперед!

Они пустили лошадей в галоп и помчались по дороге к баррикаде, размахивая оружием. Гарион увидел, как Закет надел на правую руку причудливую кожаную рукавицу, отделанную сталью.

Приблизившись к баррикаде и стоявшим за ней встревоженным солдатам, они резко повернули налево, быстро объехали препятствие и вновь оказались на дороге.

— За ними! — крикнул гролим в черной мантии. — Не дайте им убежать!

Проскакав мимо привязанных солдатских лошадей, Гарион внезапно развернул Кретьена и вместе со своими спутниками устремился на ошеломленных даршивцев. Он не хотел убивать никого из них, поэтому наносил удары плашмя. Пробиваясь сквозь ряды солдат, он свалил наземь троих. Гарион слышал за собой звуки ударов и крики боли и, увидев перед собой гролима и чувствуя, что тот собирается парализовать его волю, без колебаний наехал на него и снова повернулся. Тоф молотил направо и налево тяжелым посохом, а Дарник разрубал шлемы топором. У Закета в руках не было оружия, но он наносил кулаком в стальной рукавице могучие удары по лицам даршивских солдат. Средство оказалось вполне эффективным.

Внезапно оттуда, где были привязаны лошади, послышался леденящий кровь вой. Огромный серебристый волк, рыча, бросался на лошадей. Испуганные животные заметались в панике, оборвали веревки и побежали прочь.

— Поехали! — крикнул друзьям Гарион, и они помчались по дороге туда, где их ожидали Полгара, Сенедра, Бархотка и Эрионд.

Белгарат прибежал следом, принял человеческий облик и вскочил на лошадь.

— Кажется, все более-менее прошло по плану, — пыхтя, произнес Закет; его лоб был влажным от пота. — Хотя я здорово устал.

— Потому что отвыкли двигаться, — сказал Шелк. — А что это за штука у вас на руке?

— Это называется цестус, — ответил император, стягивая перчатку. — Я и вправду разучился управляться с мечом и подумал, что это сработает лучше, тем более что Белгарат хотел избежать жертв.

— Мы убили кого-нибудь? — спросил Дарник.

— Я — двоих, — признался Сади. Он поднял маленький кинжал. — Стереть с клинка яд несколько затруднительно.

— А я — еще одного, — сказал кузнецу Шелк. — Он бежал за тобой с копьем, и я метнул в него нож.

— Ничего не поделаешь, — вздохнул Белгарат. — Давайте убираться отсюда.

Они проскакали галопом несколько миль, затем перешли на рысь.

На ночь они устроились среди мертвых деревьев. Дарник и Тоф вырыли узкую яму и развели в ней огонь. Когда палатки были установлены, Гарион и Закет вышли на опушку понаблюдать за дорогой.

— Это всегда происходит так? — спросил Закет.

— Как?

— Ну, все время нужно прятаться и красться тайком?

— Как правило, да. Белгарат старается по возможности избегать неприятных встреч. Ему не нравится рисковать людьми в стычках. Шелк и Сади помогают нам выкрутиться. — Он улыбнулся. — В Воресебо Шелк подкупил солдат горстью медных маллорейских полупенни.

— Но они же ничего не стоят!

— Шелк тоже так сказал, но мы ускакали, прежде чем солдаты открыли кошелек.

Послышался протяжный вой.

— Волк? — спросил Закет. — Опять Белгарат?

— Нет. Это не волк. Давайте вернемся. Думаю, Урвон смог обойти с флангов генерала Атеску.

— Почему ты так думаешь?

— Это была гончая.

 

Глава 20

Они медленно шли по мертвому лесу, стараясь не наступать на ветки. Слабый свет потайного костра Дарника служил им ориентиром, но Гарион знал, что он может явиться маяком и для гончих. Эйфория Закета явно сходила на нет. Выражение его лица было настороженным, и он шел, сжимая пальцами рукоять меча.

Их спутники сидели на полянке вокруг ямы с огнем.

— Здесь гончая, — тихо сообщил Гарион. — Я слышал ее вой.

— Ты смог понять, что она говорила? — с тревогой спросил Белгарат.

— Я не понимаю ее язык, дедушка. Впрочем, это звучало как призыв.

— Возможно, она созывала других членов стаи, — проворчал старик. — Гончие редко охотятся в одиночку.

— Свет от костра хорошо виден, — заметил Гарион.

— Сейчас я об этом позабочусь, — сказал Дарник, забрасывая грязью яму с огнем.

— Ты смог определить местонахождение гончей? — расспрашивал Белгарат.

— Она на некотором расстоянии отсюда, — ответил Гарион. — Думаю, где-то на дороге.

— Идет по нашему следу? — осведомился Шелк.

— Во всяком случае, не бесцельно бегает.

— Если гончая преследует нас, то я могу сбить ее со следа с помощью порошка, который использовал в Ашабе, — предложил Сади.

— Что ты на это скажешь? — спросил Белгарат у Белдина.

Горбун рассеянно чертил веточкой в грязи таинственные диаграммы.

— Это не сработает, — отозвался он. — Гончие — необычные собаки; они не станут слепо бежать за вожаком. Обнаружив наше местонахождение, они рассеются и бросятся на нас с разных сторон. Придется придумать что-нибудь еще.

— И как можно скорее, — добавил Шелк, нервно озираясь.

Полгара сбросила голубой плащ и передала его Дарнику.

— Я этим займусь, — спокойно сказала она.

— Что ты задумала, Пол? — с подозрением осведомился Белгарат.

— Я еще не решила, Старый Волк. Может, придумаю на ходу, как иногда делаешь ты. — Наполнив воздух вокруг себя голубым сиянием, она превратилась в сову и замахала крыльями среди мертвых деревьев.

Закет смотрел вслед призрачным очертаниям белой совы.

— Невероятно, — поежился он и посмотрел на Гариона. — Не могу сказать, что понимаю ваше беспокойство. Вы ведь волшебники — по крайней мере, некоторые из вас. Не можете ли вы просто?.. — Он не договорил.

— Нет, — покачал головой Гарион.

— Почему?

— Это создает слишком много шума. Обычные люди его не слышат, но слышим и мы, и гролимы. Если мы попытаемся это сделать, то повесим себе на шею всех гролимов из этой части Даршивы. Возможности волшебников часто переоценивают, Закет. Конечно, мы можем делать то, что недоступно обычным людям, но на нас наложено столько ограничений, что игра не стоит свеч, если только мы не слишком спешим.

— Я об этом не задумывался, — промолвил Закет. — А гончие в самом деле такие большие, как о них говорят?

— Возможно, даже еще больше, — ответил Шелк. — Они размером с маленькую лошадь.

— Забавный вы парень, Хелдар, — усмехнулся Закет. — Настолько забавный, что я предпочитаю вам не верить, а увидеть это своими глазами.

— Лучше пожелайте себе, чтобы вам не представилась такая возможность.

Белгарат, прищурившись, посмотрел на императора.

— Вижу, вы не из тех, кто верит на слово? — осведомился он.

— Предпочитаю верить собственным глазам, — пожал плечами Закет. — Годы воспитали во мне скептицизм.

— Это может оказаться проблемой. — Старик поскреб щеку. — Возможно, нам придется действовать в спешке и у нас не хватит времени на объяснения, а у вас не хватит терпения стоять, раскрыв рот от удивления. Думаю, пора научить вас некоторым вещам.

— Я готов вас слушать, — сказал Закет. — Обещаю поверить каждому вашему слову. Говорите.

— Предоставлю это Гариону. Мне нужно поддерживать связь с Пол. Почему бы вам двоим не вернуться на опушку? Разведаете обстановку, а Гарион заодно вас просветит. Только постарайтесь не поддаваться вашему природному скептицизму.

— Посмотрим, — промолвил Закет.

В течение следующих нескольких часов, когда Гарион и Закет сидели на опушке за поваленным деревом, скептицизм императора Маллореи подвергался тяжкому испытанию. Гарион говорил полушепотом, напрягая зрение и слух. Он начал с краткого изложения «Книги алорийца», потом перешел к узловые моментам Мринских рукописей, описал ранние годы волшебника Белгарата и наконец перешел к сути дела. Гарион поведал ему о возможностях и ограничениях Воли и Слова, по ходу коснувшись проекции, транслокации, изменения облика и тому подобного. Он упомянул о таинственных звуках, сопровождающих то, что обычные люди именуют колдовством, истощение, охватывающее волшебника после акта чародейства, и единственный абсолютный запрет — уничтожать содеянное.

— Это произошло с Ктучиком, — закончил Гарион. — Он так боялся того, что может произойти, если Шар попадет ко мне в руки, что преступил черту и попытался его уничтожить.

В темноте снова завыла гончая, и с другой стороны донесся ответный вой.

— Они приближаются, — шепнул Гарион. — Надеюсь, тетушка Пол успеет вовремя.

Но Закет все еще размышлял над услышанным от Гариона.

— Ты имеешь в виду, — спросил он, — что Ктучика убил Шар, а не Белгарат?

— Нет. Это был не Шар, а вселенная. Вы хотите углубиться в теологию?

— В этой области я еще больший скептик и невежда.

— Но именно этого вы не должны себе позволять, Закет, — серьезно сказал Гарион. — Вы должны верить. Иначе мы проиграем, а вместе с нами весь мир — причем навсегда.

Гончая завыла еще ближе.

— Говорите тише, — шепотом предупредил Гарион. — У гончих отличный слух.

— Я не боюсь собак, Гарион, какими бы большими они ни были.

— Это ошибка. Страх — одна из вещей, которая позволяет нам оставаться в живых. Ладно, слушайте дальше. Насколько я понимаю, все происходило так. Ул создал вселенную.

— А я думал, она просто возникла из ничего.

— Так оно и было, но осуществил это Ул. Потом он объединил свои мысли с сознанием вселенной и родились семь богов.

— А гролимы утверждают, что все создал Торак.

— Торак хотел, чтобы они в это верили. Это одна из причин, по которой мне пришлось убить его. Торак думал, что вселенная принадлежит ему и что он более могуществен, чем Ул. Но он был не прав — вселенная не принадлежит никому. Она принадлежит только себе и устанавливает свои правила.

— Она?

— Разумеется. Вселенная — мать всего: вас, меня, этого камня, даже мертвого дерева, за которым мы прячемся. Очевидно, мы все связаны друг с другом, и вселенная не допускает уничтожения однажды созданного. — Гарион снял шлем, взъерошил волосы на вспотевшей голове и вздохнул. — Я очень сожалею, Закет. Все это свалилось на вас слишком быстро, но у нас нет времени на подготовку. По какой-то причине мы с вами участвуем в этом. — Он криво усмехнулся. — Боюсь, мы оба не подходим для этой задачи, но наша мать нуждается в нас. Вы готовы к этому?

— Я готов ко многому, — равнодушно отозвался Закет. — Учитывая то, что говорила Цирадис, я все равно не надеюсь выпутаться из этого живым.

— Вы уверены, что вы не арендиец? — с подозрением осведомился Гарион. — Вся идея заключается в том, чтобы жить, а не умереть, Закет. Смерть — это поражение. Вы не должны умирать. Голос говорил мне, что вам предназначено в этом участвовать. Думаю, мы движемся прямиком к последнему ужасу. Вы сможете поддерживать меня, когда мы туда доберемся.

— Голос?

— Он здесь. — Гарион постучал себя по лбу. — Я объясню это позже. Сейчас вы уже получили достаточно сведений, чтобы поразмышлять над ними.

— Ты слышишь голоса? Знаешь, для таких людей есть определенное название.

Гарион улыбнулся.

— Я не сумасшедший, Закет. Иногда я бываю немного рассеянным, но при этом в состоянии отличить реальность от фантазий.

Внезапный звук подобно взрыву отозвался в голове у Гариона.

— Что это было? — воскликнул Закет.

— Вы тоже слышали? — удивился Гарион. — Но вы не должны были слышать этот звук!

— Как я мог не слышать, когда от него дрогнула земля? Смотри, Гарион. — Закет указал на север, где огненный столб поднимался к облачному, лишенному звезд небу. — Что это?

— Тетушка Пол что-то сделала. Но она никогда не действовала так неуклюже. Слушайте!

Вой гончей, звучавший все ближе и ближе, внезапно перешел в отрывистый скулящий лай.

— Возможно, звук скверно подействовал на ее уши, — предположил Гарион. — Во всяком случае, на мои он подействовал именно так.

Гончая залаяла снова, к ней присоединились другие. Звуки начали удаляться к северу, где огненная колонна тянулась к небу.

— Давайте вернемся, — сказал Гарион. — Не думаю, что нам нужно продолжать наблюдение.

Белгарат и Белдин выглядели бледными и потрясенными. Даже Дарник казался испуганным.

— Она с шестнадцати лет не устраивала такого шума, — промолвил Белдин. Он с подозрением взглянул на Дарника. — Может, ты ее обрюхатил?

Даже в темноте Гарион увидел, как покраснел от гнева его друг.

— Какое это имеет отношение? — спросил Белгарат.

— Это всего лишь моя теория, — ответил Белдин. — Я не могу ее доказать, потому что Полгара — единственная волшебница, которую я знаю, и она никогда еще не была беременной.

— Уверен, что со временем тебе удастся это объяснить.

— Это не так уж сложно, Белгарат. В теле женщины происходят изменения, когда она носит ребенка. Это отражается также на ее эмоциях и мыслительном процессе. Чтобы собрать воедино волю, требуются спокойствие и сосредоточенность. А беременной женщине этого может недоставать. Понимаешь… — Он продолжал подробно описывать физические, эмоциональные и интеллектуальные изменения во время беременности.

Вскоре Сенедра и Бархотка удалились, забрав с собой Эрионда. Через минуту за ними последовал Дарник.

— Ты сам все это вычислил? — спросил Белгарат.

— Я думал об этом, наблюдая за пещерой, где Зедар прятал Торака.

— Значит, создание теории заняло у тебя пятьсот лет?

— Я хотел быть уверенным, что предусмотрел все возможности, — пожал плечами Белдин.

— Тогда почему ты просто не спросил Пол? Она бы сразу же тебе ответила.

Белдин быстро заморгал.

— Я об этом не подумал, — признался он. Белгарат отошел, качая головой. Спустя некоторое время они услышали хриплый вопль, донесшийся с запада.

— Всем лечь и не двигаться! — прошипел Белгарат.

— Что это такое? — воскликнул Закет.

— Тише! — шепнул Белдин. — Она вас услышит!

Наверху появилось оранжевое пламя и послышалось хлопанье огромных крыльев. В небе пролетел дракон, рыча и изрыгая огонь.

— Что это? — повторил Закет.

— Зандрамас, — прошептал Гарион. — Говорите тише. Она может вернуться.

Они молча ожидали.

— Вроде бы она полетела на шум, который устроила Пол, — тихо произнес Белгарат.

— По крайней мере, она ищет не нас, — облегченно вздохнул Шелк.

— Во всяком случае пока.

— Значит, это был не настоящий дракон? — спросил старика Закет.

— Конечно нет. Гарион прав — это была Зандрамас, принявшая иное обличье.

— Не отдает ли это некоторым хвастовством?

— Зандрамас не может долго обходиться без показухи. Очевидно, тут сказывается то, что она все-таки женщина.

— Я все слышу, Белгарат, — донесся с дальнего конца поляны угрожающий голос Сенедры.

— Возможно, я неудачно выразился, — попытался оправдаться старик. Белоснежная сова вылетела из мертвого леса, покружила над огнем и приняла человеческий облик.

— Что ты там натворила, Пол? — спросил ее Белгарат.

— Я нашла потухший вулкан, — ответила она, забирая свой плащ у Дарника и набрасывая его на плечи, — и пробудила его. Гончие побежали выяснять, в чем дело?

— Почти сразу же, — заверил ее Гарион.

— И Зандрамас тоже, — добавил Шелк.

— Да, я ее видела. — Полгара улыбнулась. — Все сработало, как надо. Зандрамас скоро доберется туда, обнаружит там гончих и решит, что с ними делать. Не думаю, чтобы они побеспокоили нас еще раз, а когда Зандрамас узнает, что произошло на самом деле, то лопнет с досады, узнав, что помогла нам.

— Значит, ты нарочно действовала так неловко, Пол? — спросил Белгарат.

— Конечно. Я хотела создать как можно больше шума, чтобы отвлечь гончих и гролимов, которые могли оказаться поблизости. А появление Зандрамас оказалось дополнительным приятным сюрпризом. Не мог бы ты снова развести огонь, дорогой? — обратилась она к Дарнику. — Думаю, теперь мы можем без опасений заняться ужином.

Рано утром они снялись с лагеря. Вулкан Полгары все еще извергал дым и пепел, делающие пасмурную погоду еще более мрачной. В воздухе пахло серой.

— Летать в таком небе маленькое удовольствие, — мрачно заметил Белдин.

— Но нам нужно знать, что делается впереди, — сказал ему Белгарат.

— Понимаю, — огрызнулся Белдин. — Я же не идиот! Просто я констатировал факт. — Наклонившись, он превратился в ястреба и взмыл вверх, размахивая крыльями.

— Я отдал бы целое состояние за такого ястреба, — с завистью произнес Закет.

— Вам было бы нелегко обучить его, — заметил Белгарат. — Это не самая послушная птица в мире.

— А если бы вы попробовали накрыть его колпачком, он, возможно, откусил бы вам палец, — добавила Полгара.

Белдин вернулся около полудня.

— Готовьтесь! — крикнул он, едва успев превратиться в человека. — За этим холмом около десяти стражников храма! Они направляются сюда, и с ними гончая.

Гарион потянулся к мечу и услышал, как Закет выхватил из ножен свой клинок.

— Нет! — резко сказал он императору. — Оставайтесь в стороне!

— Ни за что, — ответил Закет.

— Я позабочусь о собаке, — сказал Сади и полез в висевший на поясе кисет за порошком, который он успешно использовал в Каранде.

Мужчины сели на лошадей и приготовили оружие. Эрионд увел женщин в лес. Гончая первой появилась на холме и остановилась, увидев их. Затем она повернулась и побежала назад.

— Теперь они знают, что мы здесь, — сказал Белгарат.

На вершине холма появились стражники. Гарион заметил, что у них нет копий, но каждый всадник в кольчуге держал в руке меч и имел при себе щит. Они задержались на мгновение, чтобы оценить ситуацию, затем устремились в атаку. Гончая неслась впереди, угрожающе рыча. Сади пришпорил лошадь и понесся ей навстречу с горстью порошка в руке. Когда гончая приподнялась на задних лапах, чтобы стащить евнуха с седла, Сади хладнокровно швырнул порошок прямо ей в морду. Гончая затрясла массивной головой, пытаясь прочистить глаза. Затем она чихнула, выпучила глаза и побежала назад, жалобно скуля.

— Вперед! — скомандовал Гарион и понесся навстречу стражникам.

Они были более серьезными противниками, чем даршивские солдаты, и о том, чтобы церемониться с ними, нечего было и думать. Впереди скакал на могучем коне стражник огромного роста, но Гарион вышиб его из седла одним ударом меча Железной Хватки.

Гарион слышал слева от себя удары стали о сталь, но не решился повернуться. Он выбил из седла еще двух стражников, а Кретьен налетел на лошадь третьего, опрокинув наземь и коня, и всадника. Прорвавшись сквозь ряды врагов, Гарион повернулся назад.

Двое стражников теснили Закета с двух сторон — третьего он уже успел уложить. Гарион пришпорил Кретьена, намереваясь прийти на помощь другу, но Тоф подоспел раньше его. Одной ручищей он выдернул из седла стражника и хватил его головой о придорожный валун. Закет ловко парировал два удара второго противника, а затем проткнул его насквозь.

Кинжалы Шелка также вершили свою смертоносную работу. Один из стражников скакал кругами, согнувшись в седле и вцепившись в торчащую из его живота рукоятку. Ловкий маленький драсниец перепрыгнул со своей лошади на лошадь другого стражника, оказавшись у него за спиной, и вонзил кинжал ему в шею. Изо рта несчастного хлынула кровь, и он замертво рухнул на землю.

Оставшиеся два стражника попытались ускользнуть, но Белдин устремился на них с дубиной и топором. Оба свалились с лошадей и остались лежать в дорожной грязи.

— С вами все в порядке? — спросил Закета Гарион.

— Все отлично, Гарион. — Однако император тяжело дышал.

— Ваша ловкость как будто возвращается.

— Кое-что помогло мне вспомнить, как закипает кровь в разгар битвы. — Закет окинул взглядом неподвижные тела. — Когда все это кончится, я, пожалуй, прикажу распустить гролимскую церковь. Армии религиозных фанатиков вызывают у меня раздражение.

— Кто-нибудь спасся? — спросил Шелк, оглядываясь вокруг.

— Ни один, — ответил ему Дарник.

— Прекрасно. Нам не нужно, чтобы кто-то из них отправился за подмогой. — Шелк нахмурился. — Что они делали так далеко на юге?

— Возможно, пытались отвлечь даршивские войска от основной части армии Урвона, — ответил Белгарат. — Думаю, нам следует быть повнимательнее. Солдаты могут появиться в любой момент. — Он обернулся к Белдину. — Почему бы тебе не посмотреть, чем заняты люди Урвона и где находятся даршивцы. Нам вовсе не улыбается оказаться между ними.

— Это потребует времени, — отозвался горбун. — Даршива велика.

— Тогда лучше приступай немедленно.

Ночью они укрылись в развалинах очередной деревни. Белгарат и Гарион обследовали окрестности, но никого не обнаружили. На следующее утро два волка устремились впереди группы всадников, но также никого не встретили.

Белдин вернулся уже под вечер.

— Урвон обошел вашу армию с флангов, — сообщил он Закету. — У него имеется, по крайней мере, один генерал, который имеет понятие о военном искусстве. Сейчас его войска в Далазийских горах и движутся к югу форсированным маршем. Атеске пришлось остаться на берегу, чтобы встретить даршивцев и их слонов.

— А ты видел Урвона? — спросил Белгарат. Белдин разразился трескучим хохотом.

— О да! Он, похоже, окончательно спятил. Две дюжины солдат таскают его на троне, а он показывает фокусы, чтобы продемонстрировать свою божественную природу. Сомневаюсь, что ему удастся настолько сфокусировать волю, чтобы даже заставить цветок увянуть.

— Нахаз с ним?

Белдин кивнул.

— Все время нашептывает ему на ухо. Думаю, Нахазу следует присматривать за своим подопечным. Если Урвон начнет отдавать неверные приказы, его армия может разбежаться и блуждать в этих горах годами.

— Тут что-то не так, — нахмурился Белгарат. — Все наши сведения указывали на то, что Нахаз и Морджа сосредоточились друг на друге.

— Может, они уже разобрались, — пожал плечами горбун, — и Морджа проиграл.

— Сомневаюсь. Такая разборка вызвала бы столько шума, что мы бы наверняка его услышали.

— Кто знает этих демонов? — Белдин запустил пятерню в спутанные волосы. — Будем смотреть правде в глаза, Белгарат. Зандрамас знает, что ей нужно отправляться в Келль, и Нахаз тоже это знает. Думаю, предстоит гонка. Мы все хотим первыми прибыть к Цирадис.

— Чувствую, что я проглядел нечто важное, — промолвил Белгарат.

— Постарайся вспомнить. Хотя это может занять пару месяцев, но ты все-таки попробуй.

Белгарат игнорировал очередную колкость.

К вечеру дым и пепел начали рассеиваться, но облачность оставалась прежней. Даршива все еще была страной мертвых деревьев, грибов и застоявшейся воды. Последняя превращалась в проблему. Запасы воды, которую путешественники взяли из лагеря на берегу Магана, давно истощились. С наступлением ночи Белгарат и Гарион, превратившись в волков, искали не столько вооруженных противников, сколько свежую воду.

В мертвом лесу Гарион повстречал волчицу. Она была тощей, грязной и прихрамывала на левую переднюю лапу. Волчица посмотрела на него, угрожающе обнажив клыки.

Гарион присел, демонстрируя мирные намерения.

— Что ты здесь делаешь? — спросила волчица на волчьем языке.

— Просто кочую с места на место, — вежливо ответил Гарион. — Я не собираюсь тут охотиться и отнимать твою добычу. Мне нужна только чистая вода, чтобы попить.

— Чистая вода есть в источнике с другой стороны холма. — Она посмотрела на холм в лесу. — Тебе хватит.

— Со мной другие, — сказал он.

— Твоя стая? — Она осторожно приблизилась к нему и потянула носом. — От тебя пахнет человечиной.

— В моей стае есть собаки, — ответил Гарион. — А где твоя стая?

— Ушла. Когда здесь не осталось дичи, они отправились в горы. — Волчица лизнула поврежденную лапу. — Я не могла уйти с ними.

— А где твой напарник?

— Он уже не бегает и не охотится. Иногда я посещаю его кости. — Она произнесла это с таким безыскусным достоинством, что Гарион ощутил ком в горле.

— Как же ты охотишься с больной лапой?

— Лежу в засаде и поджидаю случайную добычу. Ее очень мало. Я уже давно не была сыта.

— Дедушка, — мысленно окликнул Гарион. — Ты мне нужен.

— Неприятности? — беззвучно отозвался старик.

— Не те, о которых ты думаешь. Кстати, я нашел воду, но не беги, а то ты ее испугаешь.

— Кого «ее»?

— Сам увидишь.

— С кем ты говорил? — спросила волчица.

— Ты слышала? — удивился Гарион.

— Нет, но мне показалось, будто ты разговаривал.

— Мы побеседуем об этом позже. Сюда идет вожак моей стаи. Он принимает решения.

— Так и должно быть. — Она легла на брюхо, продолжая зализывать лапу.

— Как ты ее повредила?

— Люди спрятали под листьями капкан, и он ухватил мою лапу. У него острые челюсти.

Из мертвого леса выбежал Белгарат. Он остановился и сел на корточки, высунув язык.

Волчица прижала морду к земле в знак уважения.

— В чем проблема? — мысленно осведомился Белгарат.

— Она угодила лапой в капкан. Стая бросила ее, а ее напарник умер. Она искалечена и голодна.

— Такое случается нередко.

— Я не собираюсь оставить ее умирать. Белгарат внимательно посмотрел на него.

— Я и не думал, что собираешься, — отозвался он, — в противном случае стал бы уважать тебя куда меньше.

Белгарат подошел к волчице.

— Как дела, сестричка? — принюхиваясь, спросил он на волчьем языке.

— Плохо, достопочтенный вождь, — вздохнула она. — Наверное, я уже не смогу охотиться.

— Ты присоединишься к моей стае, а мы позаботимся о твоей ране и будем приносить тебе столько мяса, сколько потребуется. Где твои малыши? Я чую их запах на твоей шерсти.

Гарион заскулил от удивления.

— Остался только один, — ответила волчица, — и он очень слаб.

— Приведи нас к нему. Мы сделаем его сильным.

— Как прикажешь, достопочтенный вождь, — ответила она с машинальной покорностью.

— Лети сюда, Пол, — мысленно позвал Белгарат, — и прими облик своей матери. — Властность его приказа была скорее волчьей, нежели человеческой.

Последовало недоуменное молчание.

— Да, отец, — наконец откликнулась Полгара.

Когда она появилась через несколько минут в облике волчицы, Гарион узнал ее по характерной белой полоске над левой бровью.

— В чем дело, отец?

— У нашей сестрицы ранена левая передняя лапа, — ответил Белгарат. — Ты сможешь исцелить ее?

Полгара приблизилась к волчице и обнюхала раненую лапу.

— Рана гноится, — мысленно сообщила она, — но, кажется, переломов нет. Припарки в течение нескольких дней должны ее исцелить.

— Тогда займись этим. У нее есть детеныш. Мы должны отыскать его.

Полгара устремила на него вопросительный взгляд золотистых глаз.

— Она и ее малыш присоединятся к нашей стае. Они пойдут с нами, — по-волчьи произнес Белгарат и мысленно добавил: — Это идея Гариона. Он отказывается бросать ее здесь.

— Благородно, но едва ли разумно.

— Возможно, но таково его решение, и я в общем с ним согласен. Тебе, однако, придется объяснить ей некоторые вещи. У нее нет оснований доверять людям, и я не хочу, чтобы она впала в панику, когда остальные догонят нас. — Он повернулся к волчице. — Все будет хорошо, сестрица. А теперь давай найдем твоего малыша.

 

Глава 21

Волчонок был так истощен, что не мог стоять, поэтому Полгаре пришлось взять его зубами за шиворот и вынести из берлоги.

— Иди встречать остальных, — велела она Гариону. — Не позволяй им приближаться, пока я не поговорю с нашей сестрой. И принеси столько еды, сколько влезет в мешок.

— Да, тетушка Пол.

Гарион выбежал на дорогу, превратился в человека и стал поджидать друзей.

— У нас небольшая проблема, — сообщил он им. — Мы нашли раненую даму в лесу. Она и ее малыш голодают.

— Ребенок? — воскликнула Сенедра.

— Не совсем, — ответил Гарион, подойдя к запасам продуктов и принимаясь набивать парусиновый мешок мясом и сыром.

— Но ты только что сказал…

— Это волчонок, Сенедра, а дама — волчица.

— Что?!

— Она попала в капкан, поранила лапу и не может ни бегать, ни охотиться. Теперь она останется с нами — по крайней мере пока не заживет ее лапа.

— Но…

— Никаких «но». Она пойдет с нами. Дарник, ты можешь что-нибудь придумать, чтобы везти ее, не пугая лошадей?

— Постараюсь, — ответил кузнец.

— Не кажется ли вам, что в данных обстоятельствах подобная любовь к ближнему может оказаться неуместной? — мягко осведомился Сади.

— Нет, — ответил Гарион, завязывая мешок, — не кажется. Оставайтесь за холмом, пока мне не удастся убедить ее, что мы не причиним ей вреда. У холма есть вода, но это слишком близко к ее берлоге. Нам придется подождать, прежде чем напоить лошадей.

— Что тебя так разозлило? — спросил Шелк.

— Будь у меня время, я бы разыскал человека, поставившего этот капкан, и сломал ему ногу в нескольких местах. Ну ладно, мне нужно возвращаться. Волчица и волчонок очень голодны.

Гарион перекинул мешок через плечо и зашагал назад. Он понимал, что его гнев неразумен и что для грубого обращения с Сенедрой и остальными нет никаких оснований, но ничего не мог с собой поделать. Покорность, с которой волчица ожидала смерти, и ее горе по умершему спутнику жизни разрывали ему сердце, а гнев сушил выступавшие на глазах слезы.

Когда Гарион вновь превратился в волка, нести мешок стало трудно, но он тащил его в зубах, держа голову высоко, чтобы не волочить мешок по земле.

Полгара и Белгарат разговаривали с волчицей, когда Гарион добрался до берлоги. В глазах волчицы светилось недоверие.

— Она не в состоянии это понять, — сказала Полгара.

— Ей кажется, что ты лжешь? — спросил Гарион, выпустив из зубов мешок.

— Волки не знают понятия «ложь». Ей кажется, что мы ошибаемся. Придется нам предъявить доказательство. Ты первый с ней познакомился, поэтому она больше поверит тебе. Превратись в человека. Все равно тебе понадобятся руки, чтобы развязать мешок.

— Хорошо. — Гарион мысленно представил себе свой обычный облик и тут же принял его.

— Вот это да! — только и смогла произнести изумленная волчица.

Гарион развязал мешок и положил перед волчицей мясо и сыр. Она начала жадно есть. Он опустился на колени перед изголодавшимся волчонком и начал его кормить, стараясь держать пальцы подальше от острых, как иглы, зубов.

— Ты не похож на других людей, — заметила волчица.

— Не совсем похож, — согласился Гарион.

— А у тебя есть самка? — спросила она.

— Да.

— Волчья или человеческая?

— Человеческая.

— И она охотится с тобой?

— Наши самки, как правило, не охотятся.

— Что за бесполезные существа! — с презрением фыркнула волчица.

— Ну, не вполне.

— Приближаются Дарник и остальные, — предупредила Полгара. И обратилась к волчице: — Сюда идут другие из нашей стаи, сестрица. Это люди, о которых я говорила. Не бойся их — они похожи на него. — Она указала носом на Гариона. — Наш вожак и я тоже умеем изменять наш облик. Присутствие волков пугает животных, которые нас сопровождают, а им нужно попить из твоего источника. Если можно, отойди с человеком, который тебя накормил, чтобы наши животные могли попить.

— Будь по-твоему, — отозвалась волчица.

Гарион увел ее от источника, неся на руках сонного волчонка, который поднял мордочку, лизнул его в лицо и тут же заснул снова.

Дарник и Тоф разбили лагерь возле источника, покуда Эрионд и Шелк поили лошадей и привязывали их к деревьям.

Через некоторое время Гарион привел к костру настороженную волчицу.

— Пришло время познакомить тебя с другими членами нашей стаи, — сказал он ей, — так как теперь они и твои товарищи.

— Это противоестественно, — заявила она, хромая рядом с ним.

— Они не причинят тебе вреда, — заверил ее Гарион и обратился к остальным:

— Пожалуйста, стойте спокойно. Она захочет обнюхать каждого из вас, чтобы узнавать потом. Не пытайтесь к ней прикоснуться и говорите потише. Она очень нервничает. — Он повел волчицу вокруг костра, позволяя ей обнюхивать каждого из его спутников.

— Как ее зовут? — спросила Сенедра, когда волчица обнюхивала ее маленькую руку.

— Волки не нуждаются в именах.

— Но мы ведь должны как-то ее называть, Гарион. Можно я подержу волчонка?

— Думаю, его матери это не понравится. Пускай она сначала к тебе привыкнет.

— Это и есть твоя самка? — спросила волчица. — Я чувствую на ней твой запах.

— Да, — сказал Гарион.

— Она очень маленькая. Теперь я понимаю, почему она не может охотиться. А она уже взрослая?

— Да.

— И у нее уже был первый помет?

— Да.

— Сколько детенышей?

— Один.

— Только один? — Волчица снова фыркнула. — У меня было шестеро. Тебе нужно выбрать самку покрупнее. Уверена, что эта была самой маленькой в помете ее матери.

— Что она говорит? — спросила Сенедра.

— Это невозможно перевести, — солгал Гарион.

Когда волчица немного расслабилась, Полгара приготовила в маленьком горшочке отвар из трав, смешала его с пастой из мыла и сахара и приложила припарку к раненой лапе.

— Постарайся не лизать и не кусать ее, сестрица, — велела она. — Эта штука невкусная и должна оставаться на месте, чтобы исцелить твою рану.

— Спасибо, — поблагодарила волчица и посмотрела на танцующее пламя костра.

— Вы, люди, ловко орудуете вашими передними лапами.

— Да, это очень удобно, — кивнула Полгара. Взяв спящего волчонка из рук Гариона, она положила его рядом с матерью.

— Теперь я посплю, — решила волчица. Она положила морду на бочок детеныша и закрыла глаза.

Дарник подошел к Гариону и отвел его в сторону.

— Кажется, я придумал способ, как перевозить ее, не пугая лошадей, — сказал он. — Я могу сделать для нее нечто вроде саней, привяжу к ним длинную веревку, чтобы лошади не чуяли запах, и накрою волчицу и детеныша старой лошадиной попоной. Со временем лошади к ним привыкнут. — Кузнец серьезно посмотрел на друга. — Зачем мы это делаем, Гарион?

— Я даже подумать не могу, чтобы бросить их в лесу. Они бы погибли через несколько дней.

— Ты хороший человек, — просто сказал Дарник, положив руку на плечо Гариона. — Ты не только смел, но и благороден.

— Я сендариец, — пожал плечами Гарион. — Мы все таковы.

— Но ты же знаешь, что в действительности ты не сендариец.

— Меня воспитывали как сендарийца, а это самое главное, не так ли?

Сани, которые Дарник соорудил для волчицы и детеныша на следующее утро, имели широко расставленные полозья и низкую площадку, чтобы они не могли опрокинуться.

— Возможно, было бы лучше использовать колеса, — заметил кузнец, — но у меня их нет, а изготовление отняло бы слишком много времени.

— Я обшарю следующую деревню, которая попадется нам на пути, — сказал Шелк. — Может, мне удастся отыскать какую-нибудь тележку.

Они тронулись в путь сначала медленно, но, увидев, что сани уверенно скользят по сырой земле, перешли на обычный легкий галоп.

Шелк на скаку заглянул в карту.

— Впереди город, — сказал он Белгарату. — Думаю, там мы сможем узнать, что новенького в мире.

— Почему тебе нужно заезжать в каждый город, который нам попадается? — спросил его Белгарат.

— Я городской житель, Белгарат, — ответил драсниец. — Мне не по себе, если я долгое время не могу ощутить под ногами булыжники. Кроме того, нам нужны припасы. Волчица Гариона ест за двоих. Почему бы вам не объехать вокруг, а мы бы догнали вас за городом?

— Мы? — осведомился Гарион.

— Ты ведь поедешь со мной, верно?

— Очевидно, поеду, — вздохнул Гарион. — Если тебя отпустить одного, так ты обязательно попадешь в неприятную историю.

— Я? — возмутился Шелк. Закет потер небритую щеку.

— Я тоже поеду, — сказал он. — Теперь я уже не похож на свое изображение на монетах. — Император сердито взглянул на бороду Белгарата. — Как вы можете это выносить? — осведомился он, свирепо царапая щеку. — Этот зуд доводит меня до исступления.

— Все дело в привычке, — отозвался Белгарат. — Мне, напротив, не по себе, когда у меня ничего не чешется.

Путники подъехали к торговому городку, в прошлом недурно укрепленному. Он примостился на вершине холма и был окружен каменной стеной со сторожевыми башнями в каждом углу. Облачность, царящая над Даршивой, делала город серым и унылым. Ворота не охранялись, поэтому Шелк, Гарион и Закет беспрепятственно въехали на пустую улицу.

— Интересно, сможем ли мы кого-нибудь здесь обнаружить? — промолвил Шелк.

— Если нет, то, по крайней мере, обшарим магазины в поисках продуктов.

— Вы когда-нибудь за что-нибудь платите, Хелдар? — сердито осведомился Закет.

— Нет, если могу не платить. Ни один честный торговец не упустит возможность украсть.

— Тебе известно, что этот молодой человек насквозь испорчен? — обратился Закет к Гариону.

— Время от времени мы это замечаем.

Свернув за угол, они увидели группу людей в рабочих халатах, грузивших фургон под руководством потного толстяка.

Шелк притормозил лошадь.

— Куда все подевались, приятель? — спросил он толстяка.

— Бежали в Гандахар или Далазию.

— Бежали? Почему?

— Вы что, с луны свалились? Сюда приближается Урвон!

— В самом деле? Я об этом не слыхал.

— Об этом известно всей Даршиве.

— Зандрамас остановит его, — уверенно заявил Шелк.

— Зандрамас здесь нет. — Внезапно толстяк крикнул одному из рабочих: — Осторожнее с этим ящиком! Там бьющиеся предметы!

Шелк подозвал остальных.

— А куда же она делась? Я имею в виду Зандрамас?

— Кто знает? В Даршиве не стало ничего, кроме бед, с тех пор как она захватила здесь власть. — Толстяк вытер влажное лицо грязным платком.

— Постарайтесь, чтобы вас не услышали гролимы.

— Гролимы! — фыркнул толстяк. — Они сбежали первыми! Армия Урвона использует даршивских гролимов, как хозяйка дрова.

— Почему же Зандрамас оставила свою страну во время вторжения?

— Кто знает, почему она делает то или другое? — Толстяк нервно оглянулся и продолжал, понизив голос: — Между нами говоря, приятель, я думаю, что она спятила. В Гемиле Зандрамас устроила целую церемонию — напялила корону на голову какого-то эрцгерцога из Мельсена и заявила, что он теперь император Маллореи. Бьюсь об заклад, он станет на голову ниже, когда Каль Закет до него доберется.

— Я тоже готов рискнуть любой суммой, — согласился Закет.

— Потом Зандрамас произнесла речь в гемилском храме, — продолжал толстяк. — Она сказала, что день грядет. Насколько я помню, то же самое издавна твердили гролимы всех мастей, хотя каждый имел в виду различный день. Как бы то ни было, Зандрамас побывала здесь несколько дней назад и сообщила всем нам, что собирается туда, где будет избран новый бог Ангарака. А потом она подняла руку и сказала: «Вот знак того, что я одержу победу». Хотите верьте, хотите нет, но под кожей у нее горели и кружились маленькие огонечки. Сначала я подумал, что тут и впрямь что-то значительное, но мой сосед-аптекарь объяснил мне, что Зандрамас — колдунья и может заставить людей видеть то, что ей хочется.

— А она говорила что-нибудь еще? — поинтересовался Шелк.

— Только то, что этот новый бог появится до конца лета.

— Будем надеяться, что она права, — промолвил Шелк. — Это может положить конец всем беспорядкам.

— Сомневаюсь, — мрачно отозвался толстяк. — Думаю, эти беспорядки надолго.

— Она была одна? — спросил Гарион.

— Нет. С ней были фальшивый император и белоглазый гролим из гемилского храма, который следует за ней, как ручная обезьяна.

— И кто-нибудь еще?

— Только маленький мальчик. Не знаю, где она его подобрала. Перед уходом Зандрамас сообщила, что приближается армия апостола Урвона, и велела всему населению преградить ему путь. А потом она удалилась в ту сторону. — Он указал на запад. — Мы с друзьями посмотрели друг на друга, а потом все похватали все, что могли унести, и пустились бежать. Не такие мы дураки, чтобы становиться на пути у армии, кто бы нам это ни приказывал.

— А как случилось, что вы остались? — с любопытством спросил Шелк.

— Из-за моей лавки, — плаксивым голосом ответил толстяк. — Я всю жизнь работал, чтобы построить ее, и не собираюсь бежать, чтобы всякие подонки ее разграбили. А теперь, когда все уехали, я могу спокойно вывезти все, что можно спасти. Оставлю я только скоропортящиеся товары, так что убыток будет небольшой.

— О! — воскликнул Шелк; кончик его острого носа задрожал от жадного интереса. — И чем же вы торгуете, приятель?

— Всем понемногу. — Толстяк недовольно посмотрел на грузчиков и крикнул: — Сдвиньте ящики поближе! В фургоне еще полно места!

— Так чем же? — настаивал Шелк.

— Хозяйственными принадлежностями, инструментами, тканями, продовольствием и так далее.

Нос Щелка задрожал еще сильнее.

— Возможно, я предложу вам сделку. Моим друзьям и мне предстоит долгий путь, а наши запасы на исходе. Вы говорили о продовольствии. Что именно у вас имеется?

Торговец прищурился.

— Хлеб, сыр, масло, сухофрукты, окорока. Есть даже свежий эль. Но предупреждаю, это вам дорого обойдется. В этой части Даршивы с продуктами плохо.

— Не думаю, что они будут стоить очень дорого, — заметил Шелк. — Если, конечно, вы не собираетесь дожидаться здесь Урвона.

Торговец испуганно уставился на него.

— Понимаете, друг мой, — продолжал Шелк, — вы должны уехать, и думаю, очень скоро. Ваш фургон не может увезти все, что есть у вас в лавке, а ваши ребята не из расторопных. С другой стороны, у моих друзей и у меня быстрые лошади, так что мы можем себе позволить задержаться и, когда вы уедете, просто взять из вашей лавки все, что нам нужно.

Торговец внезапно побледнел.

— Это грабеж! — завопил он.

— Можно назвать и так, — согласился Шелк. Он помолчал, давая торговцу время оценить ситуацию, потом печально вздохнул. — К несчастью, у меня слишком чувствительная совесть. Я не мог ограбить честного человека без крайней необходимости. — Он снял с пояса кошелек, открыл его и заглянул внутрь. — У меня здесь восемь или десять серебряных полукрон. Хотите получить пять из них за то, что мы с моими друзьями сможем увезти?

— Какая наглость! — возмутился торговец.

Всем своим видом выражая сожаление, Шелк закрыл кошелек и сунул его за пояс.

— Следовательно, нам придется ждать. Вы и ваши люди долго провозитесь?

— Вы грабите меня! — взвыл толстяк.

— Вовсе нет. Просто на рынке сложилась ситуация, выгодная для покупателей. Мое предложение — пять серебряных полукрон. Вы можете принять его или отказаться. Мы будем ожидать вашего решения на другой стороне улицы. — Он повернул лошадь и направился вместе с Гарионом и Закетом к большому дому на противоположной стороне.

Когда они спешились, Закет с трудом сдержал смех.

— Мы еще не совсем закончили, — пробормотал Шелк. — Необходим один маленький штрих. — Подойдя к запертой двери дома, он вынул из-за голенища длинную острую иглу и пошарил ею в замочной скважине, покуда замок не открылся со щелчком. — Нам понадобятся стол и три стула, — сказал Шелк. — Вынесите их и поставьте перед домом, а я поищу другие вещи, которые нам нужны. — Он вошел в дом.

Гарион и Закет вынесли из кухни стол и вернулись за стульями.

— Что он задумал? — с озадаченным видом спросил Закет.

— Упражняется в драматическом искусстве, — не без отвращения ответил Гарион. — Время от времени он прибегает к театральным приемам, чтобы склонить других дельцов поступить так, как ему надо.

Они вынесли стулья и увидели поджидавшего их Шелка. На столе стояли несколько бутылок вина и четыре кубка.

— Отлично, господа, — промолвил маленький драсниец. — Присаживайтесь и налейте себе вина. Я скоро вернусь. Хочу проверить кое-что любопытное, что я заметил сбоку от дома. — Он свернул за угол и вскоре появился вновь с хитрой усмешкой на лице. Опустившись на стул, Шелк налил себе кубок вина, откинулся назад и положил ноги на стол с видом человека, устроившегося всерьез и надолго.

— Даю ему пять минут, — сказал он.

— Кому? — спросил Гарион.

— Торговцу. — Шелк пожал плечами. — Он понаблюдает за нами и начнет смотреть на вещи по-моему.

— Вы жестокий человек, принц Хелдар, — засмеялся Закет.

— Дело есть дело, — ответил Шелк, потягивая вино. — О, весьма недурно, — заметил он, подняв кубок и разглядывая вино на свет.

— А что ты делал в переулке? — спросил Гарион.

— Там каретный сарай с большим замком на двери. Это означает наличие чего-то ценного. Кроме того, запертые двери всегда возбуждают мое любопытство.

— Ну и что было внутри?

— Симпатичный кабриолет.

— А что такое кабриолет?

— Двухколесный экипаж.

— И ты собираешься его украсть?

— Конечно. Я сказал торговцу, что мы возьмем только то, что сможем увезти. Но я не говорил ему, как именно мы собираемся это увозить. Кроме того, Дарнику нужны были колеса, чтобы смастерить какую-то штуковину для перевозки твоей волчицы. Эта маленькая двуколка избавит его от хлопот. Друзья должны помогать друг другу, не так ли?

Как и предсказывал Шелк, торговец наблюдал, как они сидят за столом напротив его лавки. Когда его люди закончили погрузку, он перешел через дорогу.

— Ладно, — мрачно процедил толстяк, — пять полукрон, но только за то, что вы сможете увезти.

— Не сомневайтесь, это честная сделка, — заверил его Шелк, пересчитывая монеты на столе. — Хотите вина? Оно превосходно.

Торговец схватил монеты и молча повернулся.

— Уходя, мы запрем лавку, — крикнул Шелк ему вслед, но толстяк не прореагировал.

Когда торговец и его люди уехали, Шелк повел свою лошадь за угол, покуда Гарион и Закет перешли дорогу, чтобы приступить к грабежу лавки.

Лошадь Шелка явно испытывала неудобства, будучи запряженной между оглоблями маленького двухколесного экипажа с откидным верхом, а присутствие сзади непонятного предмета на колесах заставляло ее нервничать.

Покрытый кожей ящик в задней части кабриолета вместил изрядное количество припасов. Они наполнили его сыром, кусками масла, окороками, беконом и несколькими мешками бобов, заняв оставшиеся места буханками хлеба. Однако когда Гарион подобрал большой мешок крупы, Шелк решительно покачал головой.

— Нет, — твердо заявил он.

— Почему?

— Ты знаешь, что делает из крупы Полгара. Я не намерен в течение месяца есть на завтрак овсяную кашу. Лучше возьмем этот говяжий бок.

— Мы не сможем съесть все эти продукты раньше, чем они начнут портиться, — возразил Гарион.

— Не забывай, что у нас два лишних рта. Я видел, как едят твоя волчица и ее детеныш. Уверяю тебя, мясо не успеет испортиться.

Они выехали из города. Шелк развалился на сиденье кабриолета, держа в левой руке поводья, а в правой — бутылку вина.

— Это мне больше нравится, — заявил он, сделав солидный глоток.

— Рад, что ты получаешь удовольствие, — ядовито заметил Гарион.

— Еще как, — отозвался Шелк. — Но будь справедливым, Гарион. Я украл повозку, поэтому мне в ней и ехать.

 

Глава 22

Остальные встретили их во дворе покинутой фермы примерно в пяти милях от города.

— Вижу, вы не зря потратили время, — заметил Белгарат, когда Шелк въехал во двор в кабриолете.

— Да вот, раздобыли немного продуктов, — бойко отозвался Шелк.

— Ну еще бы!

— Надеюсь, вы смогли обнаружить что-нибудь, кроме бобов, — сказал Сади. — Солдатский рацион уж слишком однообразен.

— Шелк обчистил лавочника, — сообщил Гарион, открывая кожаный ящик позади экипажа. — Честно говоря, мы ему помогли.

— Обчистил? — запротестовал Шелк.

— Разве нет? — Гарион отодвинул говяжий бок, чтобы Полгара могла заглянуть в ящик.

— Ну… в общем, да, — согласился Шелк. — Просто мне не нравится слово «обчистил».

— Все отлично, принц Хелдар, — почти замурлыкала Полгара, обозревая продукты. — Откровенно говоря, мне все равно, где ты это раздобыл.

— Рад, что ты довольна, Полгара. — Шелк отвесил поклон.

— Что ты узнал? — спросил Белдин у Гариона.

— Прежде всего, Зандрамас снова нас опережает, — ответил Гарион. — Она побывала здесь несколько дней назад. Ей известно, что армия Урвона готова спуститься с гор. Возможно, он движется быстрее, чем мы думали, так как она приказала гражданскому населению задержать его. Но население проигнорировало приказ.

— Разумно с их стороны, — усмехнулся Белдин. — Что-нибудь еще?

— Она сказала даршивцам, что все завершится до конца лета.

— Это согласуется с тем, что Цирадис говорила нам в Ашабе, — сказал Белгарат. — Ну ладно. Мы все знаем, когда должна произойти встреча. Нам нужно только узнать где.

— Поэтому мы все так торопимся в Келль, — промолвил Белдин. — Цирадис сидит на этой информации, как наседка на яйцах.

— Вот беда! — внезапно воскликнул Белгарат.

— В чем дело?

— Я кое-что забыл. То, что говорил мне ты. Это очень важно.

— Я говорил тебе очень многое, Белгарат, но ты, как правило, не слушал.

— Это было некоторое время назад — по-моему, когда мы сидели в моей башне.

— За последние несколько тысяч лет мы делали это неоднократно.

— Ну, не так давно. Там был Эрионд, хотя он был еще совсем мальчиком.

— Значит, лет десять назад.

— Очевидно.

— Вспомни, чем мы занимались десять лет назад.

Белгарат, нахмурившись, начал ходить взад-вперед.

— Я помогал Дарнику приводить в порядок домик Полгары. А ты был здесь, в Маллорее.

Белдин задумчиво почесал живот.

— Кажется, я припоминаю это время. Мы сидели у камина с откупоренным бочонком эля, который ты украл у близнецов, а Эрионд скреб полы.

— И что ты мне говорил?

Белдин пожал плечами.

— Я только что вернулся из Маллореи, описывал здешнюю обстановку и рассказывал тебе о Сардионе — хотя тогда мы очень мало о нем знали.

— Нет, — покачал головой Белгарат. — Не то. Ты что-то говорил о Келле.

Белдин напряг память.

— Вряд ли это очень важно, потому что ни ты, ни я ничего об этом не помним.

— По-моему, ты сказал об этом мимоходом.

— Я о многом говорю мимоходом — это помогает заполнить паузы в разговоре. Ты уверен, что это было важно?

— Уверен, — кивнул Белгарат.

— Хорошо. Давай попробуем вспомнить.

— А это не может подождать, отец? — спросила Полгара.

— Нет, Пол, не может. Мы вот-вот все вспомним, и я не хочу снова это упустить.

— Давай попробуем вспомнить, — повторил Белдин; его безобразное лицо сморщилось от напряжения. — Я вошел, когда вы с Эриондом занимались уборкой. Ты предложил мне эля, украденного у близнецов, и спросил, чем я занимался после свадьбы Белгариона, а я ответил, что наблюдал за ангараканцами.

— Да, припоминаю, — согласился Белгарат.

— Я сказал тебе, что мурги были в отчаянии из-за смерти Таур-Ургаса, а западные гролимы — из-за гибели Торака.

— Потом ты рассказал о кампании Закета в Хтол-Мургосе и о том, как он прибавил к своему имени титул «каль».

— Вообще-то это была не моя идея, — поморщился Закет. — Ее выдвинул Брадор в качестве средства объединения маллорейского общества. Но, как видно, из этого ничего не вышло.

— Да, сейчас тут полный развал и хаос, — согласился Шелк.

— О чем мы говорили потом? — спросил Белгарат.

— Ну, — ответил Белдин, — насколько я помню, мы рассказали Эрионду историю Во-Мимбра, и ты спросил у меня, что происходит в Маллорее. Я сообщил, что в целом все по-прежнему — чиновничий аппарат работает как часы, в Мельсене и Мал-Зэте плетут заговоры и интриги, Каранда, Даршива и Гандахар на грани открытого мятежа, а гролимы… — Внезапно он умолк и выпучил глаза.

— …все еще боятся приближаться к Келлю, — торжествующе закончил за него Белгарат. — Вот оно!

Белдин хлопнул себя ладонью по лбу.

— Как мог я быть таким тупицей? — воскликнул он и свалился на спину, сотрясаясь от радостного смеха. — Мы достали ее, Белгарат! Мы достали их всех — Зандрамас, Урвона, даже Агахака! Они не могут попасть в Келль.

— Как мы могли об этом забыть? — присоединился к его радости Белгарат.

— Отец, — угрожающе заговорила Полгара. — Это начинает меня сердить. Не будет ли любезен кто-нибудь из вас объяснить причину этого истерического хохота?

Белдин и Белгарат пустились в пляс, взявшись за руки.

— Перестаньте! — крикнула Полгара.

— Но это так здорово, Пол! — воскликнул Белдин, стискивая ее в объятиях.

— Отпусти меня и объясни, в чем дело!

— Хорошо, Пол, — сказал он, вытирая слезы. — Келль — священное место далазийцев. Это центр всей их культуры.

— Это мне известно, дядюшка.

— Когда ангараканцы опустошили Далазию, туда пришли гролимы, чтобы уничтожить далазийскую религию и заменить ее культом Торака — как они поступили в Каранде. Узнав о значении Келля, они решили стереть его с лица земли. Далазийцы поручили своим волшебникам придумать, как этого избежать. Волшебники наложили проклятие на весь регион вокруг Келля. — Он нахмурился. — Нет, проклятие — не совсем подходящее слово. Лучше сказать, чары, но смысл в общем тот же самый. Коль скоро гролимы представляли собой реальную опасность для Келля, чары были направлены на них. Любой гролим, попытавшийся приблизиться к Келлю, ослепнет.

— Почему же ты не рассказал нам об этом раньше? — упрекнула его Полгара.

— Я никогда не придавал этому особого значения. Возможно, я даже забыл об этом. В Далазии мне было нечего делать, так как все далазийцы — мистики, а мистицизм всегда меня раздражал. Прорицатели говорят загадками, а некромантия кажется мне пустой тратой времени. Я даже не был уверен, что чары подействуют. Гролимы иногда бывают очень доверчивы. Угроза проклятия могла подействовать не хуже самого проклятия.

— По-моему, — заметил Белгарат, — мы забыли об этом, так как сосредоточились на том факте, что Урвон, Зандрамас и Агахак — колдуны. Мы совершенно упустили, что они также и гролимы.

— А это проклятие — или как ты его называешь — нацелено только на гролимов? — спросил Гарион. — Или оно может поразить и нас?

Белдин поскреб в своей бороде.

— Хороший вопрос, Белгарат, — промолвил он. — На такой риск идти нелегко.

— Сенджи! — Белгарат щелкнул пальцами.

— Не понимаю.

— Сенджи побывал в Келле, помнишь? А он хоть и бездарный, но волшебник.

— Верно! — усмехнулся Белдин. — Значит, мы можем отправляться в Келль, а они нет.

— А как насчет демонов? — с тревогой осведомился Дарник. — Нахаз уже движется к Келлю, и, насколько нам известно, Зандрамас сопровождает Морджа. Они могут войти в город? Если Урвон и Зандрамас не имеют такой возможности, то почему бы им не отправить туда демонов, чтобы те принесли нужные сведения?

Белдин покачал головой.

— Это ничего им не даст. Цирадис не допустит демонов к ее экземпляру Маллорейских проповедей. Пророки, несмотря на их недостатки, отказываются иметь что-либо общее с силами преисподней.

— А может Цирадис помешать демонам? — настаивал Дарник. — Ведь с демонами лучше не связываться.

— Не беспокойся насчет Цирадис, — ответил Белдин. — Она в состоянии позаботиться о себе.

— Но, уважаемый Белдин, — возразил Закет, — она ведь почти ребенок, а с завязанными глазами абсолютно беспомощна.

Белдин хрипло расхохотался.

— Беспомощна? Цирадис? Да вы из ума выжили, приятель! Возможно, она сумеет даже остановить солнце, если ей это понадобится! Мы и представить себе не можем всю степень ее могущества.

— Не понимаю. — Закет выглядел озадаченным.

— Цирадис — средоточие всего могущества ее расы, Закет, — объяснила Полгара. — Не только далазийцев, которые существуют сейчас, но и тех, кого уже давно нет.

— Или кто может появиться в будущем, — добавил Белгарат.

— Интересная идея, — заметил Белдин. — Как-нибудь надо ее обсудить. Как бы то ни было, — снова обратился он к Закету, — Цирадис может сделать все необходимое, чтобы последняя встреча состоялась в нужное время и нужном месте. Демоны не участвуют в этой встрече, поэтому она, возможно, просто не обратит на них внимание, а если они окажутся слишком назойливыми, отправит их туда, откуда они пришли.

— А вы можете это сделать?

Белдин покачал головой.

— Но она может?

— Думаю, что да.

— Я немного запутался, — признался Шелк. — Если гролимы не могут попасть в Келль, не ослепнув, а демоны не сумеют ничего там найти, даже если попадут туда, то почему они все стремятся в это место? Какую пользу им это принесет?

— Они намерены следовать за нами, когда мы оттуда выйдем, — объяснил Белгарат. — Они знают, что мы можем попасть в Келль и что мы узнаем, где должна произойти последняя встреча.

— Выходит, когда мы покинем Келль, у нас за спиной окажется половина гролимов со всего мира?

— Все будет так, как должно быть, Шелк, — уверенно заявил Белгарат.

— В данном случае, старина, фатализм меня не успокаивает, — ядовито заметил Шелк.

Выражение лица Белгарата стало почти благодушным.

— Доверься мне, — сказал он. Шелк бросил на него сердитый взгляд, махнул рукой и отошел, бормоча ругательства.

— Знаете, я уже много лет хотел вывести его из себя, — усмехнулся старик. — Результат оказался достойным ожиданий. Ладно, будем собираться и двигаться дальше.

Они переместили часть припасов из ящика позади кабриолета на вьючных лошадей, после чего Дарник окинул экипаж задумчивым взглядом.

— Это не сработает, — сказал он.

— А что тут не так? — с вызовом осведомился Шелк.

— Лошадь придется запрячь между оглоблями. Если мы посадим волчицу на сиденье, она окажется прямо за ней. Лошадь тут же понесет, и ее ничто не остановит.

— Об этом я не подумал, — мрачно произнес Шелк.

— Значит, это волчий запах повергает лошадей в панику? — спросила Бархотка.

— Запах, а также рычание и щелканье зубами, — ответил Дарник.

— Белгарион может убедить волчицу не щелкать зубами и не рычать.

— А как насчет запаха? — спросил Шелк.

— Я могу об этом позаботиться. — Подойдя к одному из мешков, она вынула маленькую стеклянную бутылочку. — Рассчитываю, что вы купите мне еще одну, принц Хелдар. Вы украли неподходящий экипаж, следовательно, должны возместить мне утрату средства, которое я использую для исправления вашей оплошности.

— Что это такое? — с подозрением осведомился Шелк.

— Духи, Хелдар, и страшно дорогие. — Она посмотрела на Гариона и улыбнулась. — Мне нужно, чтобы вы объяснили волчице мои действия. Не хочу, чтобы она неверно меня поняла, когда я побрызгаю на нее духами.

— Разумеется.

Когда Бархотка и Гарион вернулись от саней, в которых путешествовали волчица с волчонком, они обнаружили Сенедру, уютно устроившуюся на переднем сиденье кабриолета.

— Мне здесь очень удобно, принц Хелдар, — ослепительно улыбнулась она. — Благодарю вас от всей души.

— Но…

— Что-нибудь не так? — удивленно спросила Сенедра.

Лицо Шелка стало сердитым, и он отошел, бормоча себе под нос.

— Утро для него оказалось не таким уж удачным, верно? — заметил Закет, обращаясь к Гариону.

— Шелк получил удовольствие, одурачив торговца и украв экипаж, — ответил Гарион. — Слишком много успехов подряд делают его невыносимым. Сенедре и Лизелль обычно удается сбить с него спесь.

— Ты имеешь в виду, что они сговорились между собой?

— Они проделывали это столько раз, что им было незачем сговариваться.

— Думаешь, духи Лизелль подействуют?

— Есть только один способ это проверить, — сказал Гарион.

Они перенесли раненую волчицу с саней на переднее сиденье двухколесного экипажа и смочили духами переносицу лошади. Потом они отошли назад, а Сенедра крепко натянула поводья. Лошадь слегка забеспокоилась, но не запаниковала. Гарион сходил за волчонком и положил его на колени Сенедре. Она улыбнулась, потрепала волчицу по голове и тряхнула вожжами.

— Это несправедливо! — пожаловался Гариону Шелк, когда они поехали следом за королевой Ривы.

— Тебе хочется разделить это место с волчицей? — спросил Гарион. Шелк нахмурился.

— Об этом я не подумал, — признался он. — Хотя она бы меня скорее всего не укусила, ведь так?

— Пожалуй, но с волками никогда ничего не знаешь наперед.

— Тогда я лучше поеду верхом.

— Неплохая идея.

— А о Сенедре ты не беспокоишься? Волчица может сожрать ее одним махом.

— Нет, она этого не сделает. Она любит меня и знает, что Сенедра — моя самка.

— В конце концов, действительно, Сенедра — твоя жена, а не моя, — пожал плечами Шелк. — Если волчица разгрызет ее надвое, Полгара, очевидно, сможет ее склеить.

Внезапно Гариону пришла в голову мысль. Он поскакал вперед и поравнялся с Закетом.

— Ведь вы — император Маллореи?

— Приятно, что ты наконец это обнаружил, — сухо отозвался Закет.

— Тогда каким образом вы не знали о проклятии, о котором рассказывал Белдин?

— Как ты, возможно, заметил, Гарион, я мало обращаю внимания на гролимов. Я знал, что они, как правило, не приближаются к Келлю, но думал, что это просто какое-то суеверие.

— Хороший правитель старается знать все о своем королевстве. — Осознав, насколько напыщенно прозвучала эта фраза, Гарион тут же извинился: — Простите, Закет. Я сморозил глупость.

— Гарион, — терпеливо промолвил Закет, — твое королевство — маленький остров. Думаю, ты лично знаешь большинство своих подданных.

— Ну, во всяком случае, многих.

— Так я и полагал. Ты знаешь их проблемы, их мечты, их надежды и принимаешь в них живое участие.

— Да, очевидно…

— Ты хороший король — возможно, один из лучших в мире, — но быть хорошим королем легко, когда твое королевство так мало. Ты видел мою империю — по крайней мере ее часть, — и я уверен, что ты имеешь некоторое представление о том, сколько людей в ней живет. Быть хорошим королем для меня абсолютно невозможно. Поэтому я император.

— И бог? — лукаво осведомился Гарион.

— Нет. Эту своеобразную иллюзию я предоставлю Урвону и Зандрамас. Когда люди обретают божественное начало, у них мозги становятся набекрень, а я дорожу своими мозгами. Я понял, как они мне необходимы, когда потратил половину жизни, пытаясь уничтожить Таур-Ургаса.

— Гарион, дорогой! — окликнула из кабриолета Сенедра.

— Да?

— Ты не мог бы подъехать сюда? Волчица поскуливает, а я не знаю, как спросить у нее, в чем дело.

— Я скоро вернусь, — сказал Гарион Закету и, повернув Кретьена, направился к кабриолету.

Сенедра сидела с волчонком на коленях. Малыш блаженствовал, лежа на спинке и задрав лапы вверх, покуда она почесывала его пушистое брюшко.

Волчица лежала на сиденье рядом с Сенедрой. Уши ее были опущены, а глаза — печальны.

— У тебя что-то болит? — спросил ее Гарион.

— Она всегда так много разговаривает? — проскулила волчица.

Лгать было невозможно, а уклончивый ответ также отпадал.

— Да, — признался он.

— Ты не мог бы заставить ее замолчать?

— Я могу попытаться. — Гарион посмотрел на Сенедру. — Волчица очень устала, — сказал он. — Она хочет спать.

— Я ей не мешаю.

— Ты с ней разговариваешь, — мягко заметил Гарион.

— Я просто стараюсь с ней подружиться.

— Вы уже подружились. Ты ей нравишься. Но сейчас дай ей поспать.

Сенедра надула губы.

— Я не буду ее беспокоить, — слегка обиженно промолвила она. — Лучше я поболтаю с волчонком.

— Он тоже устал.

— Как они могли так устать днем?

— Волки обычно охотятся ночью. А сейчас у них время сна.

— О, а я не знала! Ладно, Гарион. Скажи ей, что я буду сидеть тихо, пока они спят.

— Сестрица, — обратился он к волчице, — она обещает не разговаривать с тобой, если ты закроешь глаза.

Волчица удивленно посмотрела на него.

— Она будет думать, что ты спишь.

Волчица казалась шокированной.

— Разве люди могут говорить неправду?

— Иногда.

— Ну и ну! Хорошо, если это правило твоей стаи, я его выполню. Но это противоестественно.

— Знаю.

— Я закрою глаза, — продолжала волчица, — и буду весь день держать их закрытыми, если это удержит ее от болтовни. — Она вздохнула и опустила веки.

— Она спит? — шепнула Сенедра.

— Думаю, да, — прошептал в ответ Гарион и снова занял место во главе колонны.

К западу местность становилась более холмистой. Хотя облака оставались такими же плотными, во второй половине дня на западном горизонте появился просвет.

Они проехали по каменному мосту над бурлящим потоком.

— Вода пахнет свежестью, Гарион, — заметил Дарник. — Думаю, она течет с гор.

Белгарат посмотрел на овраг, откуда стекала вода.

— Почему бы тебе не взглянуть самому? — предложил он. — Посмотри, есть ли там место для лагеря. Хорошую воду найти нелегко, так что мы не можем просто проехать мимо.

— Я тоже так думаю. — Кузнец и его немой друг поехали вверх. Путешественники разбили лагерь на ночь недалеко от оврага, где протекал ручей. Когда они напоили лошадей и расставили палатки, Полгара начала готовить ужин. Она нарезала говядину и сварила густой гороховый суп, приправленный ломтиками окорока. Потом она достала большую буханку черного хлеба, при этом напевая себе под нос. Стряпня, как всегда, привела ее в приподнятое состояние духа.

Трапеза была очень сытной, и путешественники, закончив есть, с довольным видом откинулись от стола.

— Отлично, Пол, — рыгнув, похвалил Белдин. — Вижу, ты еще не разучилась готовить.

— Спасибо, дядюшка. — Она улыбнулась и посмотрела на Эрионда. — Не расслабляйся, пока не поможешь убрать посуду.

Вздохнув, Эрионд отправился с ведром за водой.

— Раньше это была моя работа, — сказал Гарион Закету. — Очень рад, что теперь есть кое-кто помоложе.

— Разве это не женское дело?

— Хотите сказать ей об этом?

— После твоих слов, пожалуй, нет.

— Вы все схватываете на лету, Закет.

— Не думаю, что я хоть раз в жизни мыл посуду.

— Зато я мыл за двоих. На вашем месте я бы не говорил об этом слишком громко, а то она решит, что вам пора научиться. — Гарион покосился на Полгару. — Давайте покормим волчицу и ее детеныша, — предложил он. — Праздное состояние других людей раздражает тетушку Пол, и она тут же придумывает им занятие.

— Гарион, милый, — ласково заговорила Полгара, как только они поднялись. — Когда мы вымоем посуду, нам понадобится питьевая вода.

— Да, тетушка Пол, — машинально откликнулся Гарион. — Слышали? — шепнул он императору Маллореи. — Так я и знал!

— Ты всегда выполняешь ее просьбы? А меня она тоже имела в виду?

— На оба вопроса отвечаю — да, — вздохнул Гарион.

На следующее утро они поднялись рано, и Белдин улетел на разведку, пока остальные завтракали, убирали палатки и седлали лошадей. К постоянной сырости прибавился пронизывающий холод, доносимый ветром с Далазийских гор. Гарион закутался в плащ и щелкнул вожжами. Они проехали около лиги, когда Белдин спустился с пасмурного неба.

— Думаю, вам лучше свернуть к югу, — посоветовал он. — Впереди Урвон со своей армией.

Белгарат выругался.

— Более того, — продолжал горбун. — Даршивцы умудрились обойти армию Атески или пробиться сквозь нее. Они приближаются сзади. В авангарде идут боевые слоны. Мы находимся между двумя армиями.

— Насколько далеко от нас Урвон? — спросил Белгарат.

— Примерно в семи-восьми лигах. Он у подножия гор.

— А как далеко от нас слоны?

— Примерно в пяти лигах. Мне кажется, они собираются врезаться в колонну Урвона. Ничего не поделаешь, Белгарат, нам нужно бежать отсюда, прежде чем начнется сражение.

— Атеска преследует армию Зандрамас? — осведомился Закет.

— Нет. Думаю, он выполнил ваш приказ и отступил к лагерю на берегу Магана.

Белгарат снова выругался.

— Как Урвон так быстро там оказался? — пробормотал он.

— Он не щадит своих солдат, — ответил Белдин. — Заставляет их бежать, а Нахаз и его демоны подгоняют их кнутами.

— Думаю, у нас нет выбора, — вздохнул Белгарат. — Надо двигаться на юг. Тоф, ты сможешь провести нас в Келль, если мы поднимемся в горы у границы Гандахара?

Немой гигант кивнул и сделал знаки Дарнику.

— Это будет трудновато, — перевел кузнец. — Горы там очень крутые, а на вершинах еще лежит снег.

— Мы потеряем много времени, дедушка, — сказал Гарион.

— Не так много, как если окажемся в центре битвы. Ладно, едем на юг.

— Минутку, отец, — вмешалась Полгара. — Сенедра, подойди сюда!

Сенедра тряхнула поводьями и подъехала ближе. Полгара быстро объяснила ей ситуацию.

— Нам нужно точно знать, что делают и что планируют делать обе армии. Думаю, тебе пора использовать амулет моей сестры.

— Почему я об этом не подумал? — смущенно пробормотал Белгарат.

— Ты был слишком занят, вспоминая все известные тебе ругательства, — усмехнулся Белдин.

— Ты можешь это сделать и одновременно править двуколкой? — спросила Полгара у маленькой королевы.

— Попробую, госпожа Полгара, — с сомнением произнесла Сенедра. Сняв с колен спящего волчонка, она положила его рядом с матерью.

— Поехали, — поторопил Белгарат.

Они свернули с дороги и двинулись по полю, поросшему бурой травой. Через некоторое время Сенедра окликнула Полгару:

— Ничего не получается, госпожа Полгара. Когда едешь по бездорожью, приходится править двумя руками.

Они остановились.

— Это не такая уж сложная проблема, — сказала Бархотка. — Я буду править лошадью, которая тянет двуколку, а Сенедра сможет сосредоточиться на своем занятии.

— Это довольно рискованно, Лизелль, — возразил Белгарат. — Если лошадь, запряженная в кабриолет, чего-то испугается, она выдернет тебя из седла, а двуколка тут же на тебя наедет.

— Ты когда-нибудь видел, чтобы я падала с лошади, о почтеннейший? Не беспокойся, со мной все будет в порядке.

Она подъехала к лошади, запряженной в двуколку, и взяла ее вожжи. Они медленно двинулись вперед, постепенно набирая скорость. Полгара ехала рядом с кабриолетом, а Сенедра, сосредоточенно нахмурившись, держала руку на амулете, висевшем у нее на шее.

— Есть что-нибудь? — спросила Полгара.

— Я слышу разные обрывки разговоров, госпожа Полгара, — ответила маленькая королева. — Там очень много народу. Подождите, кажется, я поймала Нахаза. Такой голос не забудешь! По-моему, он обращается к генералам Урвона. Они спустили гончих и знают о приближении слонов.

— Ты сможешь снова их поймать? — спросил Белгарат.

— Думаю, да. Если я поймала чьи-то голоса один раз, то потом уже могу легко их отыскать.

— Отлично. Попытайся узнать, известно ли даршивским генералам, что Урвон находится впереди. Если готовится сражение, то я хочу точно знать, где оно произойдет.

Сенедра слегка повернулась, сжав в кулаке амулет, и закрыла глаза. Вскоре она открыла их снова.

— Хорошо бы, они говорили помедленнее, — сердито вырвалось у нее.

— Кто? — спросил Шелк.

— Погонщики слонов. Они треплют языками хуже, чем старухи. Стойте! Кажется, слышу. — Она помолчала, напрягая слух. — Даршивские офицеры встревожены. Они знают, что армия Урвона где-то в горах, но им неизвестно ее точное местонахождение. Ни один из их разведчиков не вернулся с докладом.

— Очевидно, о разведчиках позаботились гончие, — заметил Шелк.

— Так что планируют даршивцы? — спросил Белгарат.

— Они в нерешительности. Собираются потихоньку двигаться дальше и снова выслать вперед разведчиков.

— Хорошо. А теперь постарайся снова поймать Нахаза.

— Попробую. — Сенедра вновь закрыла глаза. — О, это отвратительно! — воскликнула она.

— Что, дорогая? — спросила Полгара.

— Карандийцы обнаружили узкое ущелье. Они собираются заманить туда слонов и бросать в них сверху валуны и горящие кусты. — Она опять прислушалась. — Избавившись от слонов, они намерены атаковать даршивцев.

— Урвон там? — осведомился Белдин.

— Нет. Куда-то отошел. Он в бешенстве.

— Пожалуй, тебе лучше отыскать это ущелье, — сказал горбуну Белгарат. — Битва разразится там, а я хочу быть уверенным, что это место находится позади нас, а не впереди или сверху.

— Хорошо, — согласился Белдин, присев и расставив руки. — Поддерживайте со мной связь, — сказал он, превращаясь в ястреба.

Они двинулись дальше осторожным шагом, и Гарион пристегнул щит.

— По-твоему, это поможет, если мы наткнемся на целую армию? — спросил его Закет.

— Не слишком поможет, но и не повредит. Белгарат ехал, подняв лицо к пасмурному небу.

Гарион ощутил поток мыслей старика.

— Не так громко, отец, — предупредила Полгара. — Вокруг нас гролимы.

— Ну и что? — отозвался он. — Они не смогут определить, кто издает звук, и подумают, что это просто другой гролим.

Все не сводили глаз со старого волшебника.

— Это на севере! — воскликнул он наконец. — Белдин обнаружил ущелье с засадой. Оно позади нас. Теперь немного скачки, и мы спасемся от обеих армий.

— Тогда поскачем немедленно, — предложил Шелк.

 

Глава 23

Они мчались галопом на юг по пустынной западной Даршиве. Бархотка вновь правила лошадью Сенедры. Маленькая королева одной рукой держалась за сиденье двуколки, а в другой сжимала амулет.

— Даршивцы все еще не знают, что Урвон ждет их в засаде, — сообщила она.

— Думаю, они скоро об этом узнают, — откликнулся Шелк.

— Сколько отсюда до границы Гандахара? — спросил у Закета Гарион.

— По-моему, около двадцати лиг.

— Неужели, дедушка, — обратился Гарион к Белгарату, — мы должны забираться так далеко на юг?

— Может, нам и не придется, — ответил старик. — Белдин летит впереди. Как только мы минуем разведчиков Урвона, он поведет нас в горы. Я не вижу особой необходимости углубляться в Гандахар.

Они поехали дальше.

Облачность заметно усилилась, и Гарион ощутил на лице первые капли холодного дождя.

Они взобрались на холм, и Белгарат приподнялся в стременах, стараясь рассмотреть, что находится впереди.

— Взгляни, — указал он Гариону. — Белдин описывает круги.

Гарион устремил взгляд через узкую долину. Одинокая птица, казавшаяся на таком расстоянии черной точкой, медленно парила в воздухе. Когда они начали спускаться вниз, птица повернулась и полетела на запад. Путешественники последовали за ней.

Пошел дождь, заслоняя окрестности серой пеленой.

— Тебе, наверное, нравится скакать под дождем? — с тяжеловесной иронией спросил у евнуха Шелк.

— При данных обстоятельствах — да, — ответил Сади. — Конечно, дождь не туман, но он тоже ухудшает видимость, а это неплохо, учитывая, сколько людей нас ищут.

— В этом есть смысл, — признал Шелк, плотнее закутываясь в плащ.

Местность делалась все более неровной; там и тут торчали обтесанные непогодой валуны. После получаса езды Белдин привел их в ущелье, каменные стены которого становились все выше и круче.

Полдень давно уже миновал, путешественники промокли до нитки. Гарион вытер лицо и вгляделся вперед. Небо на западе светлело, обещая прояснение. Гарион только теперь осознал, насколько его угнетала серая мгла, нависающая над Даршивой. Он пришпорил Кретьена, вообразив, что, оказавшись снова на солнце, они будут в безопасности.

За поворотом Гарион увидел стоявшего впереди Белдина. Волосы горбуна свисали на плечи мокрыми прядями, а с бороды капала вода.

— Лучше бы вам так не торопиться, — посоветовал он. — Я за милю услышал ваше приближение, а мы здесь не одни.

Гарион нехотя приостановил Кретьена.

— Куда ведет это ущелье? — спросил горбуна Белгарат.

— Оно извивается туда-сюда, но в конце концов выходит к горному хребту, который тянется с севера на юг. Если мы поедем на север, то выберемся к торговому пути, а это кратчайшая дорога в Далазию.

— Но это известно и другим, не так ли?

— Конечно, известно. Но их мы опережаем на целый день, а им еще предстоит сражение.

— Ты снова полетишь на разведку?

— Нет, пока не прекратится дождь. У меня намокли перья. Мне понадобился бы подъемный кран, чтобы взлететь. Когда мы доберемся к хребту, нужно быть особенно осторожным. В паре лиг к северу он проходит как раз над тем местом, где Нахаз устроил засаду.

— Твой выбор маршрута оставляет желать лучшего, — заметил Белгарат. — Стоит кому-нибудь из сидящих в засаде посмотреть вверх, и нас атакует половина армии Урвона.

— Нет, если только они не умеют летать. Несколько тысяч лет назад землетрясение хорошо поработало над хребтом, разделив его надвое. Там теперь крутые утесы.

— Какой высоты?

— Достаточной — около тысячи футов.

— А насколько далеко торговый путь?

— Примерно в пятнадцати лигах от того места, где мы поднимемся на хребет.

— Значит, севернее армии Урвона?

— Гораздо севернее.

— Тогда почему Нахаз миновал его, а не просто повернул на запад?

— Возможно, он не хотел, чтобы даршивцы с их слонами последовали за ними. Кроме того, он демон и не упустит возможности устроить бойню.

— Может, и так. Думаешь, битва начнется сегодня?

— Сомневаюсь. Слоны передвигаются медленно, и даршивцам приходится приноравливаться к их скорости. Сейчас они вот-вот начнут устраиваться на ночь. Но следующее утро, думаю, будет шумным.

— Тогда нам, может быть, проехать мимо засады ночью?

— Не советую. Вы ведь не сможете зажечь факелы, и если чья-нибудь лошадь сорвется с утеса, то разлетится на мелкие кусочки вместе с всадником.

— Ты уверен, что не можешь летать? — осведомился Белгарат.

— Конечно, уверен. Тебе не поднять меня в воздух даже катапультой.

— А почему бы тебе не превратиться в утку?

— Почему бы тебе не заняться своими делами?

— Ладно, Гарион, — проворчал Белгарат. — Придется нам отправляться на разведку. — Он спешился, превратился в волка и побежал по ущелью. Гарион, также в волчьем обличье, последовал за ним.

Уже наступил вечер, когда стены ущелья начали расширяться и они увидели впереди линию хребта. Добравшись до нее, они побежали к северу под постепенно утихающим дождем.

— Дедушка, — мысленно произнес Гарион, — по-моему, там пещера. — Он указал носом на отверстие в скале.

— Давай посмотрим.

Отверстие было не более чем широкой трещиной, а пещера внутри не слишком расширялась. Зато она была глубокой, походя на длинный коридор.

— Что ты об этом думаешь? — спросил Гарион, когда они стояли у входа, вглядываясь в темноту.

— Подходящее место для ночевки и укрытия от дождя. Приведи других, а я пока попытаюсь развести огонь.

Гарион побежал назад. Дождь заканчивался, но поднимался ветер, становившийся все более холодным.

Остальные с осторожностью выбирались из ущелья, когда Гарион добежал до них.

— Опять пещера? — заныл Шелк, когда Гарион сообщил об их находке.

— Я буду держать тебя за руку, Хелдар, — предложила Бархотка.

— Ценю твои добрые намерения, Лизелль, но это вряд ли поможет. Терпеть не могу пещер.

— Надеюсь, ты когда-нибудь расскажешь мне почему?

— Едва ли. Мне не нравится ни говорить, ни даже думать об этом.

Гарион повел их по узкой тропе на вершине хребта. Двуколка Сенедры подпрыгивала на камнях. Самодовольное выражение, появившееся на ее лице после того, как она завладела кабриолетом, теперь исчезло, и она испуганно вздрагивала при каждом толчке.

— Не слишком похоже на пещеру, — критически заметил Белдин, когда они добрались до отверстия в скале.

— Можешь спать снаружи, — посоветовал ему Белгарат.

— Чтобы завести лошадей внутрь, придется надеть на них наглазники, — заметил Дарник. — Им стоит только взглянуть на это отверстие, и они откажутся туда заходить.

— Я чувствую то же самое, — сказал Шелк. — Просто удивительно, насколько умны лошади.

— Мы не сможем взять в пещеру двуколку, — произнес Сади.

— Накроем ее палатками, а поверх набросаем грязи, — предложил Дарник. — Она не будет видна — во всяком случае в темноте.

— Давайте займемся делом, — поторопил Белгарат. — Нам нужно оказаться внутри, прежде чем стемнеет окончательно.

Понадобилось почти полчаса, чтобы завести упрямых лошадей в узкую пещеру. Потом Дарник прикрыл вход брезентом и отправился помогать Эрионду и Тофу прятать двуколку.

Волчица, хромая, вошла в пещеру; ее детеныш весело бежал следом. Теперь, когда его стали регулярно кормить, вялый и изможденный волчонок стал игривым и жизнерадостным. Гарион заметил, что его мать тоже начала толстеть, а ее мех становился гладким и лоснящимся.

— Отличная берлога, — заметила волчица. — Отсюда мы будем ходить на охоту?

— Нет, сестрица, — ответила Полгара, помешивая отвар в стоящем на огне горшочке. — У нас есть дела в другом месте. Дай-ка я взгляну на твою рану.

Волчица послушно легла у огня и протянула поврежденную лапу. Полгара осторожно разбинтовала ее и осмотрела.

— Гораздо лучше, — сказала она. — Рана почти зажила. Она еще причиняет тебе боль?

— Это не имеет значения, — равнодушно отозвалась волчица. — Боль нужно терпеть.

— Но если боль стихает, значит, идет заживление раны.

— Это правда, — согласилась волчица. — Я сама замечала это в прошлом. Сейчас боль уменьшилась.

Полгара промыла лапу отваром, затем смешала его с мылом и сахаром, приложила примочку к ране и снова забинтовала ее.

— Больше этого не понадобится, сестрица, — сказала она своей пациентке. — Рана почти зажила.

— Спасибо, — просто ответила волчица. — А я смогу ходить, когда опять станет светло? Штуковина, которая бегает на круглых ногах, очень неудобная, а та, которая заставляет ее бегать, слишком много говорит.

— Потерпи еще денечек, — посоветовала Полгара. — Дай ране время зажить.

Волчица вздохнула и положила голову на лапы.

Принесли воду из ручья, и Полгара приготовила ужин. После еды Белгарат поднялся.

— Давай оглядимся вокруг, — предложил он Гариону. — Хочется знать, с чем нам предстоит иметь дело.

Гарион кивнул и встал. Они вышли из пещеры, захватив ужин для Шелка, который с энтузиазмом вызвался стоять на часах.

— Куда вы собрались? — спросил маленький человечек, садясь на камень, чтобы приняться за еду.

— На разведку, — ответил Белгарат.

— Неплохая идея. Хотите, я пойду с вами?

— Нет. Оставайся здесь и смотри в оба. Предупреди остальных, если кто-нибудь появится.

Старик отвел Гариона на сотню футов, где оба превратились в волков. За последние несколько месяцев Гарион проделывал это настолько часто, что различия между его двумя обликами начали стираться, и он часто замечал, что думает по-волчьи, даже пребывая в человеческом обличье. Размышляя над этим неожиданным открытием, Гарион бежал за огромным серебристым волком.

Внезапно Белгарат остановился.

— Думай о том, чем занят сейчас, — сказал он. — Если ты будешь отвлекаться, это скверно повлияет на твои слух и чутье.

— Да, достопочтенный вождь, — ответил Гарион, ощущая стыд. Волки редко нуждаются в упреках, а когда такое происходит, чувствуют себя опозоренными.

Добравшись до места, где склон хребта был расщеплен землетрясением, они остановились. Подножия гор были скрыты темнотой. Очевидно, армия Урвона получила приказ не разводить костры. Однако на равнине сторожевые огни мерцали, словно оранжевые звездочки.

— У Зандрамас большая армия, — заметил Гарион.

— Да, — согласился старик. — Завтра утром разразится крупное сражение. Даже демонам Нахаза понадобится много времени, чтобы перебить столько народу.

— Чем дольше это продлится, тем лучше. Если хотят, могут сражаться целую неделю. К тому времени мы уже будем на полпути к Келлю.

— Давай еще пробежимся по хребту и посмотрим, что там делается, — предложил Белгарат.

— Давай.

Несмотря на предупреждение Белдина насчет разведчиков обеих армий, два волка не видели ни одного.

— Возможно, они вернулись с докладом, — заметил Белгарат. — Вероятно, утром они вновь отправятся на разведку. Давай вернемся в пещеру и немного поспим.

Они поднялись задолго до рассвета. За завтраком царило удрученное молчание. Хотя две армии внизу состояли сплошь из их врагов, никто из путешественников не испытывал особой радости от перспективы приближающегося кровопролития. После завтрака они собрали вещи и вывели лошадей.

— Сегодня ты неразговорчив, Гарион, — заметил Закет, когда они седлали лошадей.

— Я просто думаю, существует ли способ помешать тому, что должно сегодня произойти.

— Едва ли, — промолвил Закет. — Позиции противников достаточно крепки, и сражение уже невозможно предотвратить. Даршивская армия приближается, а армия Урвона ждет в засаде. Я планировал достаточно сражений, чтобы понимать, когда они становятся неизбежными.

— Вроде битвы при Тул-Марду?

— Тул-Марду был ошибкой, — признал Закет. — Мне следовало обойти армию Сенедры, а не пытаться пробиться через нее. Гролимы убедили меня, что могут задержать туман на весь день, а я оказался настолько глуп, что им поверил. К тому же я недооценил астурийских лучников. Как можно с такой скоростью пускать стрелы?

— Для этого требуется особая сноровка. Лелдорин показывал мне, как это делается.

— Лелдорин?

— Мой астурийский друг.

— А мне всегда говорили, что арендийцы тупы до идиотизма.

— Они не блещут умом, — согласился Гарион. — Может быть, именно это делает их такими хорошими солдатами. Им не хватает воображения, чтобы испытывать страх. — Он улыбнулся в темноте. — Мандореллен не может даже осознать возможности проигрыша сражения. Он бы в одиночку атаковал всю вашу армию.

— Барон Во-Мандора? Мне известна его репутация. — Закет криво усмехнулся.

— Знаешь, вполне возможно, что он бы победил.

— Только не говорите ему об этом. У него и так достаточно проблем. — Гарион вздохнул. — А впрочем, я бы хотел, чтобы Мандореллен был здесь, — он, Бэрак, Хеттар и даже Релг.

— Релг?

— Улгский фанатик. Он умеет проходить сквозь камни.

Закет уставился на него.

— Не спрашивайте меня, как он это делает, потому что я не знаю. Я видел, как он воткнул гролима в огромный валун, так что остались торчать только руки.

Закет пожал плечами.

Они сели на лошадей и медленно двинулись вперед; двуколка Сенедры замыкала процессию. Небо постепенно светлело, и Гарион увидел, что они приближаются к обрыву, откуда открывался вид на поле предстоящей битвы.

— Белгарат, — негромко обратился к старику Закет, — вы не возражаете против предложения?

— Я всегда выслушиваю предложения.

— Возможно, это единственное место, откуда мы сможем наблюдать за происходящим внизу. Быть может, лучше подождать здесь и убедиться, что армии вступили в сражение, прежде чем двигаться дальше? Если даршивцы обошли засаду Урвона, они окажутся всего в нескольких лигах от нас, и нам придется удирать со всех ног.

Белгарат нахмурился.

— Вероятно, вы правы, — согласился он. — Никогда не помешает точно знать всю ситуацию. Хорошо, мы остановимся здесь и дальше пойдем пешком. Из-за камней мы сможем незаметно наблюдать за битвой.

— Я и остальные дамы подождем здесь, отец, — сказала Полгара. — Мы уже достаточно насмотрелись на битвы, и не думаю, что нам стоит созерцать еще одну. — Она посмотрела на Эрионда. — Ты тоже останешься с нами.

— Хорошо, Полгара.

Остальные, пригнувшись, двинулись к обрыву и укрылись за валунами на краю утеса. Облачность, постоянно нависающая над Даршивой, окутывала сумраком равнину внизу, где Гарион различал вдали крошечные фигурки, казалось, медленно крадущиеся вперед.

— Думаю, я допустил одну погрешность в этом во всех прочих отношениях отличном плане, — промолвил Закет. — Они слишком далеко, чтобы мы могли разглядеть подробности.

— Об этом я позабочусь, — проворчал Белдин. — Ястребиные глаза раз в десять острее человеческих. Я могу кружить над ними на высоте нескольких футов и видеть все детали.

— Ты уверен, что у тебя высохли перья? — осведомился Белгарат.

— Недаром я всю ночь проспал возле огня.

— Хорошо. Только сообщай все мне.

— Естественно. — Горбун присел на корточки, превратился в ястреба и взлетел на валун, окидывая взглядом равнину. Потом он распростер крылья и взмыл в воздух.

— Вы так спокойно воспринимаете эти превращения, — усмехнулся Закет.

— Просто мы к этому привыкли, — отозвался Сади, поглаживая бритую голову. — Когда я впервые увидел, как он превратился в ястреба, у меня волосы встали дыбом, несмотря на их отсутствие.

— Армия Урвона прячется в оврагах с обеих сторон ущелья, — повторил Белгарат молчаливое сообщение ястреба, — а слоны движутся прямиком к этому ущелью.

Закет склонился над обрывом, глядя вниз.

— Осторожно! — предупредил Гарион, хватая императора за руку.

— Да, падать вниз высоковато, — согласился Закет. — Теперь мне ясно, почему даршивцы идут к ущелью. Оно разветвляется у подножия этого утеса, и одно ответвление тянется на север, возможно соединяясь с торговым путем. — Он задумался. — Стратегия в самом деле неплохая. Если бы Нахаз не подгонял с такой свирепостью армию Урвона, даршивцы первыми добрались бы к торговому пути и сами могли бы устроить засаду. — Закет отошел от обрыва. — Это одна из причин, по которым я ненавижу давать сражения на неровной местности. В Хтол-Мургосе меня ожидали весьма неприятные сюрпризы.

— Слоны начинают строиться в колонну, — сообщил Белгарат, — а даршивские солдаты выстраиваются позади.

— Они выслали разведчиков? — спросил Закет.

— Да, но разведчики в состоянии осмотреть только низ ущелья. Некоторые поднялись наверх, но с ними разделались гончие.

Они ждали, покуда Белдин кружил над двумя армиями.

— Теперь им конец, — печально произнес Белгарат. — Слоны входят в ущелье.

— Мне жаль слонов, — сказал Дарник. — Они ведь подневольные существа. Неужели на них обрушат огонь?

— Разумеется, — спокойно отозвался Закет. — Огонь — единственное, чего боятся слоны. Они в панике побегут из ущелья.

— Прямиком на даршивцев, — добавил Шелк таким голосом, словно его вот-вот стошнит. — Сегодня Нахаз вдоволь нахлебается крови.

— Неужели мы должны на это смотреть? — спросил Дарник.

— Мы должны дождаться начала битвы, — ответил Белгарат.

— Пожалуй, я отойду назад и подожду вместе с Пол, — промолвил кузнец, отходя от обрыва вместе с безмолвным Тофом.

— Он очень мягкий человек, не так ли? — заметил Закет.

— Обычно да, — ответил Гарион. — Но в случае необходимости он делает все, что нужно.

— Помнишь, как Дарник загнал того мурга в зыбучие пески, — содрогнувшись, сказал Шелк, — и наблюдал, как бедняга тонет?

— Теперь уже недолго, — напряженно произнес Белгарат. — Последние слоны только что вошли в ущелье.

Гарион внезапно ощутил озноб.

Через несколько минут, хотя происходящее находилось более чем в лиге от них, они услышали оглушительный грохот. Солдаты Урвона начали сбрасывать тяжелые валуны на приближающихся слонов. Издалека слабо доносились вопли несчастных животных. Затем в ущелье появились языки пламени и клубы дыма — свирепые карандийцы бросали в беспомощных слонов горящие кусты.

— Думаю, я видел достаточно, — сказал Сади, поднимаясь и отходя назад.

Оставшиеся в живых слоны, с высоты походившие на муравьев, повернулись и в панике побежали из ущелья. К реву животных внезапно присоединились людские вопли — слоны топтали даршивских солдат.

Белдин приземлился на валун, откуда он недавно взлетел.

— Смотрите! — воскликнул Шелк. — Что это такое там, у входа в ущелье? Казалось, воздух в этом месте переливается всеми цветами радуги, перемежающимися огненными вспышками. Но вскоре сияние превратилось в чудовище из ночного кошмара.

Шелк громко выругался.

— Эта штука размером с целый сарай!

«Штука» и впрямь выглядела устрашающе. У нее было не менее дюжины змееобразных рук, извивающихся в воздухе, три сверкающих глаза и широкая пасть с огромными клыками. Она возвышалась над слонами, презрительно расшвыривая их в разные стороны гигантскими когтистыми лапами. Затем она исполинскими шагами направилась в ущелье, равнодушно двигаясь сквозь пламя и обращая на отскакивающие от ее плеч валуны не больше внимания, чем если бы это были снежинки.

— Что это такое? — дрожащим голосом спросил Закет.

— Это Морджа, — ответил Белгарат. — Я видел его раньше, в Мориндленде, а такую рожу забыть невозможно.

Демон в ущелье хватал карандийцев целыми пачками и с чудовищной силой швырял их на окружающие скалы.

— По-моему, исход битвы предрешен, — заметил Шелк. — Как вы смотрите на то, чтобы немедленно удалиться?

Повелитель демонов Морджа поднял свое безобразное рыло и прогремел что-то на языке, слишком жутком для людского понимания.

— Стой на месте! — приказал Белгарат, хватая Шелка за руку. — Игра еще не кончена. Это был вызов, и Нахаз не сможет его не принять.

В воздухе над каменными стенами ущелья появилось еще одно радужное сияние, в центре которого возникло второе чудовище. Гарион не мог видеть его лица, чему он был искренне рад, но из широченных плеч монстра росли такие же змееподобные руки.

— Ты осмеливаешься бросать мне вызов, Морджа? — послышался рев, от которого задрожали горы.

— Я не боюсь тебя, Нахаз! — отозвался Морджа. — Наша вражда длится тысячу тысяч лет. Давай покончим с ней. Я сообщу о твоей гибели Властелину преисподней и захвачу с собой твою голову в качестве доказательства.

— Мою голову? — жутко захохотал Нахаз. — Что ж, подойди и возьми ее, если сможешь!

— И ты вручишь камень власти безумному апостолу Торака? — усмехнулся Морджа.

— Пребывание в Мориндиме лишило тебя ума, Морджа. Камень власти будет моим, и я буду править этими муравьями, которые ползают по земле. Я стану их подкармливать, как коров, и пожирать, когда почувствую голод.

— Как ты сможешь пожирать их, Нахаз, не имея головы? Это я буду править ими, ибо камень власти окажется в моих руках.

— Это мы скоро узнаем, Морджа. Подойди, и мы поборемся за голову и за камень, которого жаждем. — Внезапно Нахаз повернулся и стал обшаривать злобным взглядом вершину утеса, где прятались Гарион и его друзья. Из кривой пасти демона вырвалось шипение. — Дитя Света! — взревел он. — Слава Властелину преисподней, который привел его ко мне! Я разорву его пополам и заберу камень, который он носит. Ты обречен, Морджа! Камень в моей руке будет означать твою гибель! — С невероятной скоростью Повелитель демонов Нахаз вскарабкался на валуны у подножия утеса и вцепился дюжиной когтистых лап в его каменную поверхность.

— Он взбирается на скалу! — завопил Шелк. — Надо бежать отсюда!

Повелитель демонов Морджа на несколько секунд ошеломленно застыл, потом также рванулся вперед и начал лезть на утес.

Гарион поднялся на ноги, глядя сверху на двух жутких монстров. Со странным спокойствием он вытащил меч и сорвал кожаный чехол с его рукояти. Шар ярко сверкнул, и голубоватое сияние побежало вверх по клинку.

— Гарион! — воскликнул Закет.

— Им нужен Шар, — мрачно ответил Гарион. — Так пусть попробуют взять его.

Но тут появился Дарник, обнаженный до пояса. Лицо его было спокойным. В правой руке он держал огромный кузнечный молот, отливающий голубизной, подобно мечу Гариона.

— Прости, Гарион, — сказал он, — но это мое дело.

Вместе с ним приблизилась Полгара, на лице которой тоже не было страха. На ней был голубой плащ, а на лбу поблескивал белоснежный локон.

— Что тут происходит? — осведомился Белгарат.

— Не вмешивайся, отец, — сказала ему Полгара. — Происходит то, что должно произойти.

Дарник приблизился к обрыву и посмотрел на карабкающихся вверх чудовищ.

— Заклинаю вас, — обратился он к ним громовым голосом, — вернуться туда, откуда вы пришли, иначе вы умрете!

Его голос перекрывал другой — спокойный, почти мягкий, однако в нем ощущалась сила, от которой Гарион затрясся, словно дерево под действием урагана. Он узнал этот голос.

— Убирайтесь! — приказал Дарник, сопровождая это слово могучим ударом молота по валуну, разлетевшемуся на куски.

Демоны заколебались.

Сначала это было едва заметно. Казалось, Дарник просто расправляет грудь и плечи, готовясь к смертельной схватке. Но внезапно Гарион увидел, что его старый друг начал расти. Десять, двадцать футов… Огромный молот в его руке увеличивался вместе с ним, а голубое сияние вокруг него становилось все ярче. Скала словно накренилась под тяжестью, когда Дарник взмахнул молотом.

Повелитель демонов Морджа застыл, вцепившись в скалу. Его зверскую физиономию исказил страх. Дарник мощным ударом молота уничтожил еще один валун.

Однако Нахаз продолжал карабкаться вверх, сверкая глазами и изрыгая проклятия на ужасном языке, известном лишь демонам.

— Быть посему, — произнес Дарник чужим глубоким голосом, звеневшим в ушах Гариона подобно зову рока.

Морджа посмотрел вверх и внезапно разжал когти, цеплявшиеся за скалу. Прикрыв голову змееподобными руками, он с воем рухнул вниз.

Но Нахаз все еще упрямо лез кверху. Его огромные глаза светились безумной яростью.

Дарник спокойно шагнул назад, держась обеими руками за исполинскую рукоятку молота.

— Дарник! — крикнул Шелк. — Не давай ему подняться!

Кузнец не ответил, но его честное лицо осветила улыбка. Со свистом, более походившим на рев, исполинский молот рассек воздух в разные стороны.

Вскарабкавшись на край утеса, Нахаз поднялся во весь рост, хватая руками воздух и бешено рыча на языке демонов.

Дарник поплевал на руки, снова взмахнул молотом и нанес страшный удар прямо в грудь Повелителя демонов.

— Убирайся! — оглушительно прогремел кузнец.

Молот высек из груди Нахаза оранжевые искры, которые запрыгали по камням, словно рыбешки по воде.

Дарник ударил еще и еще раз.

Гариону был хорошо знаком ритм ударов его друга. Дарник не сражался, а работал молотом с опытом человека, давно привыкшего к этому занятию. Снова и снова молот высекал искры из тела Повелителя демонов. Нахаз пригнулся, пытаясь прикрыть грудь. Но кузнец, словно раскалывая очередной валун, начал разбивать демона на куски. Руки-удавы, извиваясь, полетели в пропасть, оставляя в груди Нахаза дыры, похожие на кратеры.

Не в силах вынести ужасного зрелища, Гарион отвел взгляд. Далеко внизу он увидел трон Урвона. Две дюжины его носильщиков разбежались кто куда, и безумный апостол прыгал по камням, оглашая воздух дикими воплями.

— Убирайся! — вновь крикнул Дарник, нанося удар.

Нахаз отшатнулся, потерял равновесие и с отчаянным воем полетел вниз, сверкая зеленоватым огнем, словно комета. Одна из оставшихся змееподобных рук мертвой хваткой вцепилась в Урвона, и Нахаз провалился сквозь землю, утащив за собой апостола.

Когда Гарион снова обернулся, Дарник уже обрел свои обычные размеры. Он тяжело дышал, а его грудь и руки были покрыты потом. Молот сверкал все ярче, пока не раскалился добела. Затем сияние померкло, и в руке кузнеца остался серебряный амулет с намотанной на пальцы цепочкой.

Из уст Гариона раздался голос, теперь он был не громче шепота:

— Знайте, что этот добрый человек отныне мой любимый ученик, ибо он оказался наиболее подходящим из вас для выполнения этой задачи.

Белгарат поклонился в том направлении, откуда донесся голос.

— Пусть будет так, как ты сказал, Учитель, — промолвил он. — Мы приветствуем его, как брата.

Полгара подошла к Дарнику и осторожно взяла из его руки амулет.

— Ты заслужил это, — сказала она, глядя на серебряный диск. Повесив цепочку на шею мужа, она обняла его и поцеловала.

— Пожалуйста, Пол, — покраснев, произнес Дарник. — Мы не одни.

Но она рассмеялась и еще крепче прижала его к себе.

Белдин криво усмехнулся.

— Неплохая работа, братишка, — сказал он Дарнику, затем протянул руку, извлек из воздуха кружку пенистого эля и вручил ее новому апостолу Алдура.

Дарник с благодарностью выпил. Белгарат похлопал его по плечу.

— Уже очень много времени у нас не появлялся новый брат, — сказал он, обнимая кузнеца.

— Как это прекрасно! — дрогнувшим голосом промолвила Сенедра.

Бархотка протянула ей носовой платочек.

— Что изображено на этом амулете? — спросила она.

— Молот, — ответил Белгарат. — Что еще там могло быть?

— Армии на равнине, кажется, пребывают в полном смятении, о древнейший, — почтительно заговорил Сади. — Не пора ли нам удалиться, пока они не пришли в себя?

— Я как раз об этом подумал, — подхватил Шелк.

— Они правы, Белгарат, — согласился Белдин. — Мы сделали то, зачем были посланы сюда — по крайней мере Дарник. — Горбун вздохнул и посмотрел вниз. — Мне самому хотелось прикончить Урвона, но думаю, так даже лучше. Надеюсь, сейчас он наслаждается обществом демонов в преисподней.

Внезапно с вершины хребта донесся торжествующий смех. Гарион повернулся и застыл от изумления, увидев облаченную в черную мантию фигуру колдуньи из Даршивы. Рядом с ней стоял светловолосый маленький мальчик. Хотя черты лица Гэрана изменились за год с лишним, прошедший после его похищения, Гарион сразу же узнал сына.

— Ты отлично проделал мою работу, — заявила Зандрамас. — Я и представить не могла более подходящего конца для последнего апостола Торака. Теперь, Дитя Света, только ты стоишь между мною и Ктраг-Сардиусом. Я буду ждать твоего прибытия в Место, которого больше нет. Там ты станешь свидетелем того, как я воспитаю нового бога Ангарака, чья власть над миром продлится до окончания времени!

Гэран умоляюще протянул руку к Сенедре, но тут же исчез вместе с Зандрамас.

— Вот это да! — удивленно произнесла волчица.