Глава 12

В слабом сером свете раннего утра путешественники оставили позади спящие улицы Сендара и оказались в гавани, где уже ожидал корабль. Изящные костюмы пришлось оставить; на всех была грубая повседневная одежда, даже на короле Фулрахе и графе Селине, выглядевших теперь обычными зажиточными сендарами, отправляющимися в деловую поездку. Провожавшая их королева Лейла скакала рядом с мужем, горячо втолковывая ему что-то так, что казалось, вот-вот расплачется.

Путешественников окружали солдаты, закутанные в плотные плащи.

В конце улицы, ведущей от дворца к гавани, уже виднелась каменная пристань, у которой, покачиваясь на ветру в ледяной воде и натягивая якорные цепи, и был пришвартован их корабль — изящное узкое судно с высоко поднятым носом, напоминавшее хищное животное, отчего Гарион, и без того со страхом думавший о своём первом морском путешествии, ещё больше разволновался. На палубе со зловещим видом слонялись мрачные матросы, бородатые, в лохматых меховых одеждах Если не считать Бэйрека, это были первые чиреки, которых увидел Гарион и решил, что на них вряд ли можно положиться.

— Бэйрек! — воскликнул плотный человек, взобравшийся до середины мачты, и, махнув рукой, соскользнул на палубу, а оттуда ловко перепрыгнул на пристань.

— Грелдик! — заревел в ответ Бэйрек и, соскочив с лошади, сжал неприятного на вид моряка в своих медвежьих объятиях.

— Видно, господин Бэйрек знаком с нашим капитаном, — заметил граф Селин.

— Весьма печально, — криво усмехнулся Силк. — Я надеялся увидеть почтённого моряка средних лет и строгого поведения, поскольку не могу сказать, что очень люблю корабли, не говоря уже о морских путешествиях.

— Мне говорили, что капитан Грелдик — один из самых опытных моряков во всём Чиреке, — заверил граф.

— Господин мой, — заметил Силк со страдальческим видом, — я уже давно приучен не верить рекомендациям, выданным чиреками. — И продолжал с кислым видом наблюдать, как Бэйрек с Грелдиком праздновали встречу, чокаясь кружками с элем, принесёнными с корабля ухмыляющимся матросом.

Королева Лейла спешилась и обняла тётю Пол.

— Пожалуйста, позаботься о моём бедном муженьке, Пол, — засмеялась она, но голос дрожал. — Не позволяй этим олорнским задирам втравить его в какую-нибудь глупость.

— Конечно, Лейла, — утешила её тётя Пол.

— Ну что ты, Лейла, — сконфуженно начал Фулрах, — всё будет хорошо. Я ведь, в конце концов, взрослый человек.

Пухленькая маленькая королева вытерла глаза:

— Обещай, что будешь тепло одеваться, и не смей засиживаться всю ночь и пить с Энхегом.

— У нас серьёзное дело, Лейла, — убеждал король, — и времени на развлечения не останется.

— Знаю я Энхега, — шмыгнула носом королева; обернувшись к господину Волку, она встала на цыпочки и поцеловала его в заросшую щёку.

— Дорогой Белгарат, — попросила она, — обещай, что, когда всё это кончится, вы с Полгарой погостите у нас подольше.

— Обещаю, Лейла, — торжественно поклялся он.

— Пора, ваше величество, — поторопил Грелдик, — скоро начнётся отлив.

— О, дорогой! — всхлипнула королева, обнимая мужа и пряча лицо у него на груди.

— Ну что ты, что ты… — неловко повторял тот.

— Если ты сейчас же не уйдёшь, я разревусь прямо при всех, — пригрозила Лейла, отталкивая его.

Узкая доска, перекинутая с берега на борт, прогибалась и раскачивалась, но всем удалось благополучно перебраться на палубу. Матросы подняли якорь и сели за вёсла. Лёгкое судно рванулось вперёд, пролетев мимо грузных торговых кораблей, пришвартованных неподалёку. Королева Лейла с несчастным видом стояла на пристани в окружении высоких солдат. Несколько раз взмахнув платком, она застыла, храбро подняв подбородок.

Капитан Грелдик занял своё место у борта и сделал знак приземистому мускулистому воину, сидящему у его ног. Тот, кивнув, стащил кусок рваной парусины с высокого барабана и начал выбивать медленную ритмичную мелодию; гребцы сразу же подтянулись и заработали вёслами в такт постукиванию. Корабль вновь рванулся вперёд и вышел в открытое море.

Теперь, выйдя из спокойных вод гавани, корабль оказался в беспокойной водной пустыне. Лёгкое судёнышко швыряло с волны на волну; длинные вёсла, поднимающиеся и опускающиеся вместе с ровным гулом барабана, почти не оставляли следов на поверхности воды. Низкое зимнее небо зловеще нависло над свинцово-серой пучиной, а справа по борту тянулось покрытое снегом побережье Сендарии, выглядевшее уныло и безрадостно.

Гарион почти весь день провёл дрожа от озноба, забившись в укромное местечко около высоко изогнутого носа и мрачно уставившись в воду.

Осколки и обломки, на которые распалась его жизнь вчера ночью, беспорядочно громоздились вокруг мальчика. Сама мысль о том, что Волк оказался Белгаратом, а тётя Пол — Полгарой, представлялась полнейшим абсурдом, хотя он был убеждён: по крайней мере, часть всей истории правдива, и тётя Пол не его родственница. Гарион старался не сталкиваться с ней и не хотел ни с кем разговаривать.

Ночь они провели в переполненном кубрике. Господин Волк о чём-то долго беседовал с королём Фулрахом и графом Селином. Гарион исподтишка рассматривал старика, чьи седые волосы и короткая бородка переливались серебром в тусклом свете раскачивающейся масляной лампы, подвешенной к балке. Выглядел Волк как обычно, и Гарион наконец отвернулся и заснул.

На следующий день они обогнули Сендарию и направились с попутным ветром на северо-восток. Паруса были подняты, и гребцам разрешили отдохнуть. Гарион продолжал ломать голову над своими бедами.

Шторм разразился на третий день; воздух сильно похолодал. Снасти потрескивали под намёрзшим льдом, а с неба сыпалась мокрая каша.

— Если буря не стихнет, плохо нам будет при переходе через пролив, — озабоченно заметил Бэйрек, вглядываясь в волны.

— Через пролив? — со страхом переспросил Дерник, чувствовавший себя явно не в своей тарелке. Он едва оправился от приступа морской болезни, что тем более не способствовало поднятию духа.

— Чирекский пролив, — пояснил Бэйрек, — проход шириной около лиги между северной оконечностью Сендарии и южным мысом Чирекского полуострова — рифы, водовороты, словом, не очень-то приятное место. Но не волнуйся, Дерник. Это хороший корабль, а Грелдик знает все хитрости и тайны пролива. Конечно, небольшую качку пережить придётся, но ничего с нами не случится, разве только уж очень не повезёт.

— Ничего себе утешил, — сухо заметил стоявший поблизости Силк. — Я уже три дня пытаюсь не думать о проливе.

— Неужели так плохо? — упавшим голосом спросил Дерник.

— Я специально напиваюсь до потери сознания, как только судно приближается к проливу, — заверил Силк.

— Ты должен благодарить богов за то, что пролив существует, — засмеялся Бэйрек. — По крайней мере руки империи не дотягиваются до Чирека, иначе вся Драсния была бы к этому времени толнедрийской провинцией.

— С точки зрения политики я просто восхищаюсь проливом, — заверил Силк, — но лично я был бы намного счастливее, если бы никогда вообще его не видел.

На следующий день они в ожидании отлива бросили якорь у скалистого побережья Северной Сендарии. Вскоре волны моря отхлынули и повернули в пролив, подняв уровень воды в заливе Чирека.

— Держись покрепче, Гарион, — посоветовал Бэйрек, услыхав, что Грелдик приказал поднять якорь. — Ветер попутный, так что путешествие будет интересным!

И, широко улыбаясь, устремился по узкой палубе.

Гарион знал, что делает глупость, шагая вслед за рыжебородым гигантом, но четыре дня угрюмых размышлений над казавшейся неразрешимой проблемой привели к тому, что последние остатки осторожности исчезли, сменившись воинственной беззаботностью. Сжав зубы, он схватился за ржавое железное кольцо, привинченное на носу. Расхохотавшись, Бэйрек отвесил ему крепкий удар по плечу.

— Молодец, парень, — одобрил он, — будем стоять рядом и глядеть этой чёртовой дыре прямо в глаза!

Гарион решил не отвечать.

Подхваченный волнами и попутным ветром, корабль Грелдика буквально летел через узкий проход, поскрипывая и содрогаясь. Ледяная пыль обжигала лицо и слепила глаза, но Гарион не заметил ужасного водоворота в центре пролива, пока они не оказались в самой круговерти. Услышав странный рёв, мальчик протёр глаза как раз вовремя, чтобы увидеть разверзшуюся пучину.

— Что это? — прокричал он, перекрикивая шум.

— Великий Мейлстром, водоворот, — завопил в ответ Бэйрек. — Держись!

Водоворот был огромным, не меньше чем вся деревня Верхний Гральт, и обрывался почти отвесно в кипящую, заполненную туманом яму, зиявшую далеко внизу. Но почему-то, вместо того чтобы увести судно подальше от воронки, Грелдик направил его в самую середину.

— Что он делает? — вскрикнул Гарион.

— В этом весь секрет прохода через пролив, — проревел Бэйрек. — Обходим водоворот дважды, чтобы набрать скорость. Если судно не разорвёт, оно летит, как камень из пращи, и мы пройдём через рифы за Мейлстромом легко, словно рыба.

— Если корабль не что?..

— Иногда судно раскалывается пополам, — пояснил Бэйрек. — Не волнуйся, парень, такие вещи случаются не очень часто, а корабль Грелдика достаточно прочен.

Нос корабля угрожающе нырнул в край водоворота; гребцы лихорадочно гнули спины под бешеный стук барабана. Судно пошло на второй круг…

Ветер хлестал по лицу Гариона; мальчик из последних сил вцепился в железное кольцо, отводя глаза от бушующего ада, готового поглотить лёгкое судёнышко.

И в этот момент они вырвались на волю и ринулись, как стрела из лука, через кипящие волны. Ветер выл в снастях, и Гарион почти задыхался от его напора.

Корабль постепенно уменьшил ход, но сила инерции, набранная в Мейлстроме, была так велика, что его вынесло в спокойные воды защищённой с трёх сторон бухточки.

Бэйрек торжествующе смеялся, стряхивая солёные брызги с бороды.

— Ну, парень, что ты думаешь о проливе? Гарион, не в силах вымолвить хоть слово, пытался разжать намертво вцепившиеся в кольцо пальцы.

— Гарион! — донёсся с кормы знакомый голос.

— Ну вот, теперь ты навлёк на мою голову кучу бед, — неприязненно прошипел мальчик, совершенно забыв, что Бэйрек вовсе не приглашал его следовать за ним.

Тётя Пол уничтожающе взглянула на Бэйрека и, коротко объяснив всё, что думает о столь безответственном поведении, принялась за Гариона.

— Ну? — спросила она — Я жду объяснений.

— Бэйрек не виноват, — пробормотал мальчик. — Я сам туда пошёл.

Какой смысл страдать двоим, пусть лучше накажут его!

— Понятно, — протянула тётя Пол, — а зачем ты это сделал?

Замешательство и назойливые сомнения, переживаемые мальчиком, придали ему отваги.

— Просто захотел! — вызывающе воскликнул он, впервые в жизни чувствуя, что находится на грани открытого восстания.

— Ты что?

— Захотел! — повторил он. — Какая разница, почему я это сделал? Всё равно ведь накажешь!

Тётя Пол застыла от негодования, глаза метали молнии. Господин Волк, сидевший неподалёку, хмыкнул.

— Что тут смешного? — отрезала она.

— Почему бы мне не уладить это, Пол? — предложил старик.

— Я и сама могу справиться.

— Но не так хорошо, Пол, совсем не так хорошо. У тебя слишком горячий нрав и острый язык. Он ведь уже не ребёнок. Ещё не мужчина, конечно, но и не мальчик. Здесь нужно быть очень осторожным.

Он встал:

— Извини, Пол, но я настаиваю.

— Ты что?!

— Я настаиваю, — жёстко повторил старик.

— Прекрасно, — ледяным тоном ответила она, повернулась и отошла.

— Садись, Гарион, — велел старик.

— Почему она такая злющая? — выпалил тот.

— Вовсе нет. Просто рассердилась, потому что ты напугал её. Никому такое не понравится.

— Мне очень жаль, — пристыженно промямлил Гарион.

— Извиняйся не передо мной. Я не испугался. Старик пронизывающим взором окинул Гариона:

— В чём дело?

— Тебя называли Белгаратом, — ответил Гарион, будто это имя всё объясняло, — а её Полгарой.

— И что же?

— Но это просто немыслимо.

— Разве мы уже не говорили об этом давным-давно?

— Ты — Белгарат? — требовательно спросил Гарион.

— Некоторые люди так меня зовут. Но какая здесь разница?

— Прости, но я в это не верю.

— Хорошо, — пожал плечами Волк. — Не хочешь, и не надо. Но какое это имеет отношение к твоему поведению? При чём здесь тётя Пол?

— Просто… — выпалил Гарион и запнулся. — Ну…

Ему отчаянно захотелось задать господину Волку этот последний роковой вопрос, но, несмотря на уверенность, что между ним и тётей Пол не существовало родственных связей, сама мысль о возможности услышать подтверждение из уст постороннего человека была непереносимой.

— Ты окончательно запутался, — заключил Волк. — Так ведь? Всё кажется не таким, как должно быть, и ты сердишься на свою тётю, поскольку считаешь, что это её вина.

— По-твоему, я выгляжу капризным ребёнком, — прошептал Гарион, слегка покраснев.

— Я не прав?

Щёки Гариона вспыхнули ещё ярче.

— Это твои трудности, Гарион, — вздохнул старик, — и неужели порядочно делать других несчастными из-за того, что расстроен сам?

— Нет, — еле слышно признал тот.

— Твоя тётя и я именно те, кто мы есть, — спокойно продолжал Волк. — Люди болтают о нас много чепухи, но не придавай этому особенного значения.

Существуют дела, которые необходимо выполнить, и в этом смысл нашего существования. Не затрудняй жизнь своей тёте только потому, что этот мир создан не по твоему вкусу. Подобное поведение пристало только детям, да ещё и плохо воспитанным, но ты ведь мальчик приличный. А теперь, я думаю, нужно подойти и извиниться, верно?

— Ты прав, — вздохнул Гарион.

— Рад, что мы смогли потолковать, — продолжал старик, — но я бы на твоём месте помирился с ней как можно скорее. Ты даже не поверишь, как долго она может сердиться!

И внезапно широко улыбнулся:

— Она злится на меня уже столько лет, что даже страшно подумать!

— Сейчас же пойду к ней, — решил Гарион.

— Вот и хорошо, — одобрительно кивнул Волк.

Гарион встал и решительно направился к борту, где стояла тётя Пол, напряжённо вглядываясь в мутную воду Чирекского пролива.

— Тётя Пол!

— Что, дорогой?

— Прости, я был не прав.

Тётя, повернувшись, серьёзно взглянула на него.

— Да, — ответила она, — это так.

— Я больше не буду.

Тётя засмеялась, тихо, весело, и потрепала его по спутанным волосам.

— Не давай обещаний, которых не сможешь сдержать, дорогой, — сказала она, обнимая его, и мир снова стал уютным и тёплым.

После того как бурный поток течения в проливе иссяк, они направились на север вдоль заснеженного восточного побережья полуострова Чирек, к древнему городу, исторической родине всех олорнов, драснийцев, олгаров, а также чиреков и райвенов.

Дул ледяной ветер, и небо было почти чёрным, но остальные дни путешествия прошли довольно спокойно. Ещё через трое суток судно вошло в гавань Вэл Олорна и пришвартовалось к обледеневшей пристани.

Вэл Олорн не походил ни на один сендарийский город. Стены и здания были так невероятно стары, что казалось, сами выросли, словно скалы из земли, а не возведены человеческими руками. Узкие извилистые улочки занесло снегом; за городом на фоне тёмного неба белели высокие величественные горы.

У пристани уже ожидали несколько саней, запряжённых лошадьми. Кучера выглядели настоящими дикарями; мохнатые лошадки нетерпеливо перебирали ногами на утоптанном снегу. В санях лежали меховые плащи, и Гарион тут же завернулся в один, ожидая, пока Бэйрек попрощается с Грелдиком и матросами.

— Поехали! — сказал наконец Бэйрек, усаживаясь — Надеюсь, ты догонишь остальных.

— Не проболтали бы целый час, не пришлось бы гнать лошадей, лорд Бэйрек, — кисло пробормотал кучер.

— Наверное, ты прав, — согласился тот.

Кучер что-то проворчал, хлестнул коней кнутом, и сани помчались в том направлении, куда уже отправились другие путешественники.

То и дело на улицах встречались чирекские воины, одетые в меха, многие узнавали Бэйрека и выкрикивали приветствия. Доехав до угла, кучер был вынужден остановиться: двое здоровенных мужчин, обнажённых до пояса, несмотря на пронизывающий холод, схватились в снегу, прямо посреди улицы, подбадриваемые криками собравшихся вокруг зрителей.

— Обычная картина, — пожал плечами Бэйрек. — Зимой в Вэл Олорне делать особенно нечего.

— Там впереди дворец? — спросил Гарион.

— Храм Белара, — покачал головой Бэйрек. — Некоторые считают, что там пребывает дух Бога-Медведя. Я-то сам никогда его не видел и не могу сказать наверняка.

В этот момент борцы откатились в сторону, и кучер погнал лошадей дальше.

На ступеньках храма стояла старая женщина в рваной шерстяной мантии, с длинной палкой, зажатой в костлявой руке, длинные пряди нечёсаных волос почти закрывали лицо.

— Приветствую тебя, лорд Бэйрек, — хрипло окликнула она. — Проклятье твоё ожидает тебя!

— Останови! — зарычал Бэйрек и, сбросив меховой плащ, спрыгнул на землю.

— Мартжи! — обрушился он на старуху. — Тебе запретили торчать здесь. Если я скажу Энхегу, что ты ослушалась его, он велит жрецам храма спалить тебя как ведьму!

Старуха злобно закудахтала, и Гарион со страхом увидел, что глаза её затянуты белой пеленой.

— Огонь не коснётся старой Мартжи! — пронзительно захохотала она. — Не её ждут гибель и проклятье!

— Довольно о проклятьях! — разозлился Бэйрек. — Убирайся от храма!

— Мартжи видит то, что видит, — пробормотала она. — Метка Ока всё ещё на тебе, о великий лорд Бэйрек! И когда Рок обрушится на тебя, вспомни слова старой Мартжи!

И взгляд её, казалось, упёрся прямо в Гариона, хотя старуха явно была слепа. Выражение лица неожиданно изменилось, злобная радость уступила место почтительному восхищению.

— Слава тебе, о Величайший из великих, — пропела она, низко кланяясь. — Когда вступишь в права наследства, не забудь, что первой приветствовала тебя старая Мартжи…

Бэйрек, заревев что-то, устремился к ней, но старуха ускользнула прочь, звонко стуча палкой по каменным ступенькам.

— Что она имела в виду? — спросил Гарион, когда вернулся Бэйрек.

— Сумасшедшая ведьма, — ответил Бэйрек, бледный от ярости. — Всегда торчит у храма, просит милостыню и пугает доверчивых женщин своими небылицами. Имей Энхег хоть каплю мозгов, давно бы выгнал её из города или сжёг заживо.

Он уселся на место и велел кучеру трогать. Гарион оглянулся, но старухи уже не увидел.

 

Глава 13

Дворец короля Энхега в Чиреке, огромное, нависающее над городом здание, стоял почти в центре Вэл Олорна. Длинные пристройки, многие из которых были полуразрушены, отходили от главного здания во всех направлениях, окна с выломанными рамами слепо глядели на улицу; сквозь дыры в крышах просвечивало небо. Насколько смог увидеть Гарион, дворец строился без всякого плана и, похоже, просто вырос сам собой из земли свыше трёх тысяч лет тому назад, когда короли Чирека стали править страной.

— Почему здесь столько развалин? — спросил он Бэйрека, когда сани остановились в заваленном сугробами дворе.

— Одни короли строили, другие позволили прийти в упадок, — коротко ответил Бэйрек. — Таковы их обычаи.

Настроение великана резко ухудшилось после встречи со слепой старухой у храма.

Остальные давно уже спешились и ждали.

— Видно, слишком давно ты не был дома, раз смог заблудиться в пути, — ехидно заметил Силк.

— Нас задержали, — проворчал Бэйрек.

Массивная, окованная железом дверь, к которой вели широкие ступеньки, распахнулась, будто кто-то специально ожидал их прибытия. Женщина с длинными белокурыми косами в тёмно-алом плаще, опушённом дорогим мехом, вышла на галерею и остановилась, глядя на гостей сверху вниз.

— Приветствую тебя, лорд Бэйрек, граф Трелхеймский, муж мой! — сухо воскликнула она.

Лицо Бэйрека ещё больше помрачнело.

— Мирел! — ответил он коротко, наклонив голову.

— Король Энхег дал мне позволение встретить тебя, господин мой, как велят мне мои обязанности и в соответствии с моими правами.

— Ты всегда ревностно исполняла свои обязанности, Мирел. Где мои дочери?

— В Трелхейме, господин мой. Подумала, что им тяжело будет путешествовать в такой холод, — снова поклонилась женщина.

В голосе звучали еле заметные злые нотки.

— Понимаю, — вздохнул Бэйрек.

— Я поступила плохо, господин мой? — спросила Мирел.

— Не будем говорить об этом, — пробормотал Бэйрек.

— Если ты и твои друзья готовы, мой господин, я провожу вас в тронный зал.

Бэйрек поднялся по ступенькам, коротко и безразлично обнял жену, и оба переступили широкий порог.

— Печально, — пробормотал граф Селин, покачивая головой, пока остальные направились вслед за Бэйреком.

— Не думаю, — ответил Силк, — ведь Бэйрек получил всё, что желал, не так ли?

— Вы жестокий человек, принц Келдар, — вздохнул старик.

— Вовсе нет, просто реалист, только и всего. Многие годы Бэйрек провёл вздыхая по Мирел и вот теперь наконец заполучил её. Счастлив видеть, что такая верность вознаграждена. Удивляюсь, что вы так не считаете.

Граф Селин снова тяжело вздохнул.

Отряд воинов в кольчугах присоединился к путешественникам и проводил их через путаницу коридоров вверх по широкой лестнице, потом вниз по узким ступенькам, углубляясь всё дальше к центру огромного здания.

— Всегда восхищался чирекской архитектурой, — криво усмехнулся Силк. — Такая непредсказуемая!

— Нерешительные в других делах короли находят себе занятие в перестройке дворца, — заметил король Фулрах, — хотя в общем-то это неплохая идея. Короли Сендарии обычно любят прокладывать улицы и мостить тротуары, но в Вэл Олорне всё это сделано уже тысячи лет назад.

— Да, задача не из лёгких, ваше величество, — рассмеялся Силк. — Как вы удерживаете плохих королей от интриг?

— Принц Келдар! — объявил король Фулрах. — Поверьте, я совсем не желаю бед и несчастий вашему дяде, но думаю, было бы небезынтересно посмотреть, что произойдёт, если корона Драснии окажется на вашей голове.

— О ваше величество! — деланно потрясённо воскликнул Силк. — Как вы можете предполагать такое!

— Не говоря уже о жене, — ехидно добавил граф Селин, — принцу определённо необходима жена — Это ещё хуже! — вздрогнув, заверил Силк.

Тронный зал короля Энхега оказался огромной комнатой со сводчатыми потолками, в центре которой, в выдолбленном прямо в полу очаге, ярко горел огонь. В отличие от увешанных гобеленами стен дворца короля Фулраха, здесь не было ни одного украшения, только голые камни да коптящие факелы в железных кольцах, ввинченных в колонны. Люди, толпящиеся около огня, совсем не напоминали элегантных придворных Фулраха: бородатые, обряженные в блестящие кольчуги чирекские воины. В одном конце комнаты стояли пять тронов, над каждым висело знамя. Четыре трона были заняты; поблизости стояли три царственного вида женщины.

— Фулрах, король Сендарии! — провозгласил один из солдат, сопровождавших путешественников, ударяя концом копья в замусоренный каменный пол.

— Привет, Фулрах! — воскликнул, поднимаясь с трона, высокий широкоплечий чернобородый мужчина. Длинная голубая мантия помялась и засалилась, волосы, лохматые и нечёсаные, свисали на лоб. В золотой короне на голове кое-где зияли дыры, а один из зубцов отломился.

— Привет, Энхег, — ответил король сендаров, слегка кланяясь.

— Трон ожидает тебя, дорогой Фулрах, — продолжал лохматый человек, указывая на знамя Сендарии над незанятым троном. — Короли Олории рады выслушать мудрые речи короля Сендарии на этом совете, Торжественная архаичная форма обращения почему-то произвела сильное впечатление на Гариона.

— Объясни, дружище Силк, как зовут каждого короля, — прошептал Дерник, когда они подошли к трону.

— Вон тот жирный, в красной мантии, с северным оленем на знамени, — мой дядя, Родар Драснийский, а худощавый, в чёрном, под знаменем с конём, — Чо-Хэг Олгарский. Здоровый, угрюмый парень в сером без короны, сидящий под знаменем с мечом, — Бренд, Хранитель трона райвенов.

— Бренд? — испуганно перебил Гарион, вспомнив рассказы о битве при Во Мимбре.

— Все Хранители трона райвенов носят это имя, — пояснил Силк.

Король Фулрах ответил таким же официальным приветствием, видимо принятым среди высокорожденных, назвав каждого из королей по имени, и занял своё место под зелёным знаменем с золотым пшеничным снопом, гербом Сендарии.

— Привет тебе, Белгарат, ученик Олдура! — провозгласил Энхег. — И тебе, благородная дама Полгара, высокородная дочь бессмертного Белгарата!

— Хватит церемоний, Энхег, — резко оборвал Волк, отбрасывая плащ и устремившись вперёд. — Зачем я понадобился королям Олории?

— Уж позволь нам порезвиться, Древнейший, — со смешком объявил безобразно толстый король Драснии. — Нам так редко удаётся поиграть в королей. Это не займёт много времени.

Господин Волк с отвращением покачал головой.

Одна из трёх царственных дам, высокая черноволосая красавица в дорогом чёрном бархатном платье, вышла вперёд, коснувшись щекой его щеки, присела перед королём Фулрахом.

— Ваше величество, — приветствовала она, — вы почтили своим присутствием наш дом.

— Ваше величество! — ответил Фулрах, почтительно наклоняя голову.

— Королева Ислена, — прошептал Силк Дернику и Гариону, — жена Энхега.

Нос коротышки задёргался от сдерживаемого смеха.

— Обрати внимание, как она будет приветствовать Полгару.

Королева повернулась, низко присела перед господином Волком.

— Божественный Белгарат! — воскликнула она звенящим от восхищённого уважения голосом.

— Ну, божественный — это слишком сильно сказано, Ислена, — сухо заметил старик.

— Бессмертный сын Олдура, — заливалась она, не обратив внимания на его слова, — могущественнейший чародей в мире! Мой жалкий дом дрожит от всепроникающей мощи, принесённой вами в его стены.

— Прекрасная речь, Ислена, — ответил Волк. — Немного неточная, но тем не менее красивая. Но королева уже подошла к тёте Пол.

— Блистательная сестра! — пропела она.

— Сестра? — дёрнулся Гарион.

— Дама со склонностью к мистике, немного занимается магией и считается волшебницей, — прошептал Силк. — Смотри!

Королева неуловимым жестом достала зелёный камень и протянула тёте Пол.

— Вынула из рукава, — ехидно пробормотал Силк.

— Королевский дар, Ислена, — странным голосом объявила тётя Пол. — Жаль, что могу одарить только этим.

И протянула Ислене тёмно-красную розу.

— Где она взяла её? — изумился Гарион.

Силк подмигнул мальчику.

Королева с сомнением оглядела розу, осторожно взяла обеими руками, поднесла поближе и широко раскрыла глаза. С лица сбежала краска, пальцы задрожали.

Вперёд выступила вторая королева, маленькая блондинка с прелестной улыбкой, бесцеремонно расцеловала короля Фулраха и господина Волка, а потом крепко обняла тётю Пол. Сразу было видно, что эта женщина излучает искренность и тепло.

— Поренн — королева Драснии, — пояснил Силк с необычными нотками в голосе.

Внимательно взглянув, Гарион успел заметить промелькнувшее на лице едва уловимое выражение горькой насмешки над собой. И в эту же секунду понял истинную причину странного поведения Силка так ясно, словно кто-то подробно объяснил всё, и ощутил непреодолимое, бесполезное сострадание к этому человеку, комком застрявшее в горле.

Третья королева, Сайлар Олгарская, произнесла несколько коротких тихих слов приветствия в адрес короля Фулраха, господина Волка и тёти Пол.

— Хранитель райвенского трона не женат? — спросил Дерник, ища глазами четвёртую королеву.

— Был женат, — коротко ответил Силк, всё ещё не сводя взгляда с королевы Поренн, — но жена умерла несколько лет назад, оставив ему четырёх сыновей.

— Вот как, — кивнул Дерник.

В этот момент в зале появился мрачный, явно обозлённый Бэйрек и направился к трону короля Энхега.

— Добро пожаловать домой, кузен, — приветствовал его король, — я уже думая, что ты заблудился.

— Семейные дела, Энхег, — ответил тот, — нужно было поговорить с женой.

— Понятно, — кивнул Энхег, не вдаваясь в дальнейшие подробности.

— Вы уже знакомы с нашими друзьями? — спросил Бэйрек.

— Нет ещё, лорд Бэйрек, — ответил король Родар, — обменивались пока официальными приветствиями. Его огромный живот мелко затрясся от смеха.

— Вы, конечно, слышали о графе Селине, — представил Бэйрек, — а это Дерник, кузнец и храбрый человек. Мальчика зовут Гарион. Подопечный госпожи Полгары — хороший парнишка.

— Может, покончим с пустой болтовнёй? — нетерпеливо спросил господин Волк.

Чо-Хэг, король олгаров, спросил удивительно мелодичным голосом:

— Ведомо ли тебе, Белгарат, о постигшем нас великом несчастье? Мы решили обратиться за советом к твоей мудрости.

— Чо-Хэг, — раздражённо перебил Волк, — речь твоя словно взята из какой-то дурацкой легенды арендов. Неужели нельзя обойтись простыми словами, без всяких выкрутасов?

Чо-Хэг, явно смутившись, взглянул на короля Энхега.

— Моя вина, Белгарат, — извиняющимся тоном вставил тот. — Я позвал писцов, чтобы те заносили на пергамент подробности наших бесед. Чо-Хэг говорит не для нас, но для истории.

Он качнул головой, корона немного сползла и нависла над ухом, угрожая свалиться.

— История — дама терпеливая, Энхег, — ответил Волк. — Не стоит и пытаться произвести на неё впечатление — всё равно забудет большую часть из того, что здесь говорилось. — И обратился к Хранителю трона райвенов:

— Бренд! Ты можешь объяснить всё толково и вразумительно, не впадая в патетику?

— Боюсь, во всём виноват именно я, — глубоким баритоном начал Хранитель, теребя серую мантию. — Отступник смог совершить преступление только по моему недосмотру.

— Но Вещь должна была сама защитить себя, — ответил Волк. — Даже я не смею прикоснуться к ней. Поверь, вор мне известен, и ты никоим образом не мог воспрепятствовать ему проникнуть в Райве. Не понимаю только, как ему удалось схватить Вещь и тут же не упасть замертво, сражённому её силой.

Бренд беспомощно развёл руками.

— Как-то утром мы проснулись, а она исчезла. Жрецы смогли только узнать имя вора. Дух Бога-Медведя не пожелал ничего больше сказать, и, поскольку стало известно, кто это, мы остереглись упоминать вслух, как его зовут и что именно он украл.

— Хорошо, — кивнул Волк. — Он известен умением слышать произнесённые на огромном расстоянии слова. Я сам обучил его.

— Нам известно и об этом, потому мы и остерегались передать тебе письмо.

Когда ты не пришёл в Райве, а мой посланец не вернулся, я подумал: случилось что-то неладное. Тогда-то мы и решили отыскать тебя.

Господин Волк поскрёб бороду.

— Значит, сам виноват, что оказался здесь. Я велел вашему человеку отправляться в Арендию и кое-что передать некоторым людям. Нужно было заранее всё обдумать, а теперь поздно.

Силк громко откашлялся.

— Разрешите сказать и мне! — вежливо начал он.

— Конечно, принц Келдар, — кивнул Энхег.

— Благоразумно ли вести такую беседу на людях? У мергов достаточно золота, чтобы подкупить шпионов в любом месте, а гролимы могут читать мысли в головах самых верных и преданных воинов. Чего они не знают, о том не расскажут, сами понимаете.

— Воинов Энхега не так легко купить, Силк, — сухо прервал Бэйрек, — а в Чиреке никогда не появлялись гролимы.

— Ты можешь также поручиться за слуг и поварих? — поднял брови Силк. — А я, поверь, находил гролимов в самых неожиданных местах.

— В словах моего племянника есть смысл, — задумчиво сказал король Родар. — Драсния накопила тысячелетний опыт в сборе информации, а Келдар — один из наших лучших разведчиков. Если он считает, что содержание нашей беседы выйдет за пределы этой комнаты, следует прислушаться к его мнению.

— Благодарю, дядюшка, — поклонился Силк.

— А можете ли вы незаметно проникнуть в этот дворец, принц Келдар? — вызывающе осведомился король Энхег.

— Я уже делал это, ваше величество, — скромно ответил Силк, — раз двенадцать, если не больше.

Энхег, взглянув на Родара, вопросительно приподнял брови. Тот смущённо кашлянул:

— Это было давно, Энхег. Ничего серьёзного. Просто хотел узнать кое-что.

— Нужно было спросить, только и всего, — слегка обиженно ответил Энхег.

— Не хотел беспокоить тебя, — пожал плечами Родар, — а кроме того, так гораздо интереснее.

— Друзья, — вмешался Фулрах, — нам предстоит слишком серьёзный разговор, от которого многое зависит. Не лучше ли принять все меры предосторожности, чем по-глупому рисковать?

Король Энхег, нахмурившись, наконец кивнул:

— Хорошо, раз вы так хотите, поговорим без свидетелей. Кузен, будьте добры, освободите для нас зал старого короля Элдрига и расставьте в коридоре охрану.

— Сейчас, Энхег.

Бэйрек взял с собой дюжину солдат и вышел из зала.

Все короли, кроме Чо-Хэга, поднялись с тронов. Стройный худой воин, почти такого же роста, как Бэйрек, с выбритым черепом и единственной длинной прядью на макушке, как было принято у олгаров, выступил вперёд и помог Чо-Хэгу встать.

Гарион вопросительно взглянул на Силка.

— Тяжёлая болезнь постигла его в детстве, — тихо объяснил тот, — ноги стали такими слабыми, что он не может стоять без посторонней помощи.

— Но ведь ему, наверное, трудно быть королём? — удивился Гарион.

— Олгары большую часть времени проводят в седле, — пояснил Силк, — а как только Чо-Хэг садится на коня, он ничем не слабее любого Олгарского воина. Тот, кто помог королю встать, — Хеттар, его приёмный сын.

— Ты его знаешь? — спросил Гарион.

— Я всех знаю, — рассмеялся Силк. — Хеттар и я встречались несколько раз.

Мне он по душе, хотя ему лучше не знать об этом.

К ним подошла королева Поренн.

— Ислена хочет показать мне и Сайлар свои покои, — сообщила она Силку. — По всей видимости, женщины в Чиреке не должны принимать участия в обсуждении государственных дел.

— У наших чирекских родственников много недостатков, ваше величество, — заметил Силк, — а кроме того, они ужасно консервативны и ещё не поняли, что женщины такие же люди, как мужчины.

Королева Поренн, лукаво улыбнувшись, подмигнула ему:

— Я надеялась, что мы сможем поговорить, Келдар, но, кажется, ничего не выйдет. Ты передал моё послание королеве Лейле?

— Она сказала, что немедленно напишет вам, — кивнул Силк. — Знай я, что вы будете здесь, захватил бы письмо с собой.

— Идея Ислены, — пояснила Поренн. — Она решила, что неплохо бы созвать совет королев, пока мужчины совещаются, и пригласила Лейлу тоже, но все знают, как она боится моря.

— Принял ли ваш совет какое-нибудь мудрое решение? — весело спросил Силк.

Королева сделала гримаску:

— Мы сидим и наблюдаем, как Ислена показывает фокусы: исчезающие монетки, вода превращается в вино, и тому подобное. Или слушаем, как она предсказывает судьбу. Сайлар слишком вежлива, чтобы противиться, а я моложе всех и должна помалкивать. Но всё это невыносимо скучно, особенно когда Ислена впадает в транс над дурацким хрустальным шаром. Что сказала Лейла? Она поможет мне?

— Если не она, то никто, — заверил Силк. — Только должен предупредить, что её советы достаточно откровенны. Лейла — человек простой и прямой, не будет ходить вокруг да около.

Королева Поренн озорно рассмеялась:

— Ничего! Я ведь уже взрослая женщина.

— Конечно, конечно. Просто хотел предупредить.

– Ты смеёшься надо мной, Келдар? — спросила она.

— Неужели я осмелился бы, ваше величество? — с видом оскорблённой невинности осведомился Силк.

— Думаю, осмелился бы, — кивнула она.

— Идёшь, Поренн? — окликнула от порога Ислена.

— Сейчас, ваше величество, — отозвалась королева Драснии, делая неуловимые знаки Силку: «Какая зануда!»

«Терпение, ваше величество», — просигналил тот в ответ.

Королева Поренн покорно последовала за величественной королевой Чирека и молчаливой королевой Олгарии. Силк неотрывно смотрел ей вслед с тем же выражением насмешки над собой.

— Все уходят, — осторожно напомнил Гарион и показал на дальний конец зала, где олорнские короли как раз подходили к дверям.

Силк кивнул и быстро пошёл за ними. Гарион держался позади всех, упрямо шагая по продуваемым насквозь коридорам к залу короля Элдрига. Знакомый сухой внутренний голос продолжал твердить, что если тётя Пол увидит его, тут же, возможно, найдёт причину, чтобы отослать прочь.

И тут, случайно подняв глаза, заметил какое-то мимолётное движение в дальнем коридоре и успел увидеть высокого мужчину, по виду обычного чирекского воина, в тёмно зелёном плаще. Проходя мимо этого коридора, Гарион остановился и попытался рассмотреть этого человека получше, но тот уже исчез.

У двери зала короля Элдрига стояла тётя Пол со скрещёнными на груди руками.

— Ты где был?

— Просто осматривал дворец, — как можно более невинно пробормотал он.

— Понятно, — кивнула она и обратилась к Бэйреку:

— Совет может продлиться достаточно долго, и Гариону станет скучно. Где ему лучше провести время до ужина?

— Тётя Пол! — запротестовал Гарион.

— В оружейной? — предложил Бэйрек.

— Что мне там делать? — огрызнулся Гарион.

— Предпочитаешь кухню? — прищурилась тётя Пол.

— По размышлении я решил, что неплохо бы посмотреть оружейную.

— Я так и думала.

— В дальнем конце этого коридора, Гарион, — сообщил Бэйрек. — Комната с красной дверью.

— Беги, дорогой, — велела тётя Пол, — и постарайся не порезаться там.

Гарион медленно, угрюмо потащился в направлении, указанном Бэйреком, всей душой протестуя против такой несправедливости.

Охрана никого не подпускала к дверям — подслушать не представлялось никакой возможности. Гарион вздохнул и одиноко побрёл дальше.

Однако мысли его были заняты удивительными событиями, случившимися за последнее время. Несмотря на то что он упорно отказывался признать всякую вероятность существования Белгарата и Полгары, поведение олорнских королей ясно указывало на их полную уверенность в подлинности имён его спутников. А кроме того, мальчик всё время вспоминал о розе, подаренной тётей Пол королеве Ислене.

Мало того, что розы зимой не цветут, откуда тётя знала, что Ислена подарит ей зелёный камень и даже успела приготовить ответный дар?

Гарион намеренно выбросил из головы простое объяснение, что тётя Пол создала розу силой волшебства.

Коридор, по которому шёл погружённый в невесёлые думы Гарион, был плохо освещён: только несколько факелов там и сям тускло чадили на стенах. В коридор выходили проёмы, ведущие в другие коридоры. Эти мрачные тёмные дыры, казалось, зловеще глядели на Гариона. Он почти дошёл до оружейной, но услышал слабый стук в одной из этих зловещих дыр и, сам не зная почему, спрятался в ближайшем проходе, затаив дыхание.

На свет выступил мужчина в зелёном плаще и насторожённо огляделся. Обычное лицо, коротко подстриженная борода песочного цвета — словом, ничем не привлекающая внимания личность. Несомненно, он без всякого риска мог появиться в любом месте дворца, не возбуждая подозрений, однако поведение и вкрадчивые движения громче всяких слов свидетельствовали о том, что он занимался чем-то предосудительным.

Мужчина быстро направился по коридору туда, откуда только что пришёл Гарион, и мальчик поспешно подался назад, под защиту темноты, а когда осторожно высунул голову, человек исчез.

Невозможно с точностью сказать, в каком из бесчисленных коридоров скрылся шпион.

Внутренний голос Гариона тут же объяснил, что, расскажи он кому-нибудь о том, что видел, всё равно слушать его не станут. Нельзя обвинять человека на основании личных неприятных впечатлений или подозрений, Гариона просто сочтут глупцом. Пока что приходилось только наблюдать и остерегаться человека в зелёном плаще.

 

Глава 14

На следующее утро повалил снег; тётя Пол, Силк, Бэйрек и господин Волк вновь отправились на королевский совет, оставив Гариона на попечении Дерника.

Они уселись перед очагом в огромном тронном зале, наблюдая, как дюжины две бородатых чирекских воинов слонялись из угла в угол или придумывали всякие занятия, чтобы убить время, — точили мечи, полировали латы, ели или пили, хотя было совсем ещё рано; некоторые с азартом играли в кости, остальные дремали сидя, прислонясь к стене.

— До чего же ленивые люди эти чиреки, — тихо заметил Дерник. — С самого приезда не видел ни одного, кто бы занялся делом, а ты?

Гарион покачал головой.

— Это, наверное, личная стража короля, — так же тихо ответил он, — все их обязанности — сидеть и дожидаться королевских приказов.

Дерник неодобрительно нахмурился:

— Должно быть, ужасно скучно так жить!

— Дерник, — чуть помолчав, спросил Гарион, — а ты заметил, как ведут себя друг с другом Бэйрек и его жена?

— Очень печальная история, — вздохнул кузнец, — Силк вчера мне рассказал.

Бэйрек влюбился в неё, когда они оба были молоды, но она родилась в очень знатной семье, и семья не принимала его всерьёз.

— Как же вышло, что они поженились?

— Её семья согласилась, — объяснил Дерник. — После того как Бэйрек стал графом Трелхеймским, они решили, что он — выгодная партия. Мирел не хотела, но родственники настояли. Силк говорит, что только после женитьбы Бэйрек понял, какая она пустая и легкомысленная женщина, но к тому времени было слишком поздно. Она делает всё, чтобы причинить ему боль, поэтому Бэйрек старается бывать дома как можно реже.

— А дети у них есть? — спросил Гарион.

— Двое, девочки пяти и семи лет. Бэйрек очень их любит, но редко видит.

— И ничем нельзя помочь? — спросил Гарион.

— Нельзя же встревать между мужем и женой, — объяснил Дерник, — так не принято.

— Ты знаешь, что Силк влюблён в свою тётку? — выпалил Гарион, не успев подумать.

— Гарион! — потрясение воскликнул кузнец. — Что ты говоришь?

— Это чистая правда, — защищался мальчик. — Конечно, она не настоящая его тётка, а вторая жена дяди. Кровного родства между ними нет.

— Она замужем за его дядей, — твёрдо сказал Дерник. — Кто выдумал эту скандальную сплетню?!

— Никто. Я видел лицо Силка, когда он вчера разговаривал с Поренн. Ясно как день — Силк её любит.

— Тебе показалось, — неодобрительно покачал головой Дерник и поднялся. — Давай-ка пройдёмся. Всё лучше, чем сидеть и сплетничать о друзьях. Порядочные люди так не поступают.

— Ладно, — поспешно согласился слегка смутившийся Гарион, встал и вышел за Дерником через дымный зал в коридор.

— Заглянем в кухню, — предложил он.

— И в кузницу, — добавил Дерник.

Королевская кухня была огромной. На вертелах жарились туши быков, целые стада гусей плавали в подливке, жаркое кипело в котлах размером с телегу, а бесчисленное множество караваев румянилось в печах, таких высоких, что там можно было стоять не сгибаясь. В отличие от кухни на ферме Фолдора, которой полновластно правила тётя Пол, здесь царили хаос и беспорядок. Шеф-повар, великан с красным лицом, орал, приказывая что-то, но никто не обращал на него ни малейшего внимания. Поварята развлекались как могли, визжали, кувыркались, клали раскалённые докрасна ложки под руку ничего не подозревавшего повара, встречая весёлым хохотом вопли пострадавшего, а под конец украли у кого-то шляпу и бросили в котёл с жарким.

— Идём отсюда, Дерник, — сказал Гарион, — такого я не ожидал.

— Мистрис Пол в жизни не допустила бы такого безобразия, — осуждающе кивнул кузнец, В коридоре рядом с кухней бездельничала горничная, хорошенькая девушка с рыжеватыми волосами, в бледно-зелёном платье с низким вырезом.

— Простите, — вежливо обратился к ней Дерник, — не могли бы вы показать, где здесь кузница? Девушка окинула его дерзким взглядом:

— Недавно здесь? Я раньше вас не видела.

— Приехали по делу, — пояснил Дерник.

— Откуда вы?

— Из Сендарии.

— Как интересно! Может, мальчик сбегает вместо тебя, пока мы поговорим кое о чём, — многозначительно подмигнула она.

Дерник смущённо откашлялся; его уши побагровели.

— Где же кузница? — снова спросил он. Служанка весело рассмеялась:

— Во дворе. Идите по этому коридору до конца, а когда закончите свои дела, приходи. Я обычно всегда где-нибудь здесь.

— Хорошо, постараюсь, — кивнул Дерник. — Пойдём, Гарион.

Пройдя по коридору, они очутились на заснеженном дворе.

— Неслыханная дерзость! — взорвался всё ещё красный Дерник. — Какая распущенная девчонка! Знай я, к кому обратиться, обязательно пожаловался бы на неё!

— Ужасно, — согласился Гарион, втайне забавляясь смущением Дерника.

Они пересекли двор и под лениво падающими снежинками подошли к кузнице, где хозяйничал огромный чернобородый человек с мускулистыми ручищами, толщиной чуть не с бедро Гариона. Дерник назвал себя, и вскоре оба уже оживлённо беседовали под аккомпанемент звенящих ударов кузнечного молота.

Гарион заметил, что вместо плугов, лопат и мотыг, громоздившихся в кузнице у Фолдора, стены здесь были увешаны мечами, копьями и боевыми топорами. Стоящий за одной наковальней подмастерье ковал наконечники для стрел, за другой тощий одноглазый человек трудился над зловещего вида кинжалом.

Дерник и кузнец провели за разговорами почти всё утро, и Гариону волей-неволей пришлось слоняться по двору, наблюдая за работой многочисленных ремесленников, необходимых в огромном хозяйстве короля Энхега: колёсников, столяров, седельников, сапожников, бондарей… Но как бы ни было интересно Гариону, он постоянно помнил о светловолосом человеке в зелёном плаще, встреченном накануне. Вряд ли, конечно, он покажется здесь, среди людей честного труда, но Гарион тем не менее оставался настороже. Около полудня пришёл Бэйрек и повёл их обратно в большой зал, где уже находился Силк, неотрывно наблюдавший за игроками в кости.

— Энхег и остальные решили посовещаться между собой, — сообщил Бэйрек, — а мне нужно кое-что сделать Может, пойдёте со мной?

— Неплохая идея, — кивнул Силк, с трудом отрывая взгляд от игры. — Воины твоего кузена не умеют метать кости. Меня так и подмывает сыграть с ними несколько конов, но, возможно, и не стоит этого делать. Большинство людей не очень-то любят проигрывать чужеземцам.

— Уверен, они будут только рады позволить тебе сыграть, Силк, — ухмыльнулся Бэйрек, — в конце концов у них столько же шансов на выигрыш, сколько у тебя.

— Ну да, как у солнца взойти на западе, — согласился Силк.

— Так уверен в собственном умении, дружище? — спросил Дерник.

— Скорее в их умении, — хмыкнул Силк и вскочил. — Идём, а то у меня уже пальцы зачесались Лучше вовремя скрыться от искушения.

— Всё, что пожелаете, принц Келдар, — засмеялся Бэйрек.

Надев меховые плащи, они вышли из дворца. Снег почти прекратился, но дул холодный ветер.

— Меня совсем сбили с толку ваши имена, — начал Дерник, пробираясь за остальными к центральной площади Вэл Олорна. — Я давно хотел спросить: как это выходит, что ты, дружище Силк, — одновременно ещё и принц Келдар, а иногда торговец Эмбар из Коту, господин Волк на самом деле Белгарат, а мистрис Пол — леди Полгара или герцогиня Эратская. В тех местах, откуда я родом, у всех людей обычно только одно имя.

— Имена — всё равно что одежда, Дерник, — пояснил Силк, — мы надеваем то, что подходит для определённого случая. Честным людям нет нужды носить чужие одежды или чужие имена, но те, кто не совсем честен, по временам меняют либо то, либо другое.

— Ничего не нахожу весёлого в том, что мистрис Пол обвиняют в нечестности! — сухо заявил Дерник.

— Не подумай ничего плохого, — заверил Силк, — просто леди Полгару нельзя мерить обычными мерками. Понимаешь, иногда дела требуют, чтобы мы скрывались от завистливых людей, могущих причинить зло.

Дерника его слова явно не убедили, но он не пытался спорить и замолчал.

— Свернём сюда, — предложил Бэйрек. — Не хочу сегодня проходить мимо храма Белара.

— Почему? — полюбопытствовал Гарион.

— За последнее время я не слишком ревностно выполнял свои религиозные обязанности и не хочу, чтобы Верховный жрец Белара напоминал мне о них. Голос у него очень пронзительный; кому нравится быть опозоренным на весь город?

Осмотрительный человек никогда не даст возможности жрецу или женщине выговаривать ему на людях.

Улицы Вэл Олорна были узкими и извилистыми, а древние каменные здания — высокими, мрачными, с нависающими крышами. Несмотря на огромные сугробы и пронизывающий ветер, на улицах толпился народ, почти все кутались в меха, доброжелательно перекликались, грубо подшучивали друг над другом, обмениваясь непристойностями. Два пожилых почтённых человека забрасывали друг друга снежками прямо посреди мостовой, подбадриваемые зеваками.

— Они старые друзья, — гордо улыбнувшись, пояснил Бэйрек. — И проводят так всю зиму. Когда эта забава надоест, идут в кабачок, напиваются и поют старые песни, пока не свалятся под скамейки. И так долгие годы.

— Но что они делают летом? — спросил Силк.

— Швыряются камнями. Остальная программа остаётся без изменения.

— Здравствуй, Бэйрек! — позвала, перегнувшись через подоконник, молодая зеленоглазая женщина. — Когда снова придёшь навестить меня?

Бэйрек поднял глаза, покраснел, но ничего не ответил.

— Дама обращается к тебе, Бэйрек, — вмешался Гарион.

— Слышал, — коротко ответил тот.

— Она, по всей видимости, знает тебя, — ехидно заметил Силк.

— Она всех знает, — проворчал Бэйрек, ещё больше краснея. — Лучше поторопитесь. Завернув за угол, друзья столкнулись с компанией людей, одетых в пышные меха, шагавших плечо к плечу по мостовой странной, раскачивающейся походкой.

Встречные поспешно уступали им дорогу.

— Привет тебе, лорд Бэйрек! — прокричал их предводитель.

— Привет тебе, лорд Бэйрек! — повторили в унисон остальные, всё так же раскачиваясь Бэйрек сдержанно поклонился.

— Пусть длань Белара защитит тебя, — пожелал предводитель — Хвала Белару, Богу-Медведю Олории, — провозгласили его друзья.

Бэйрек снова поклонился и встал, ожидая, пока пройдёт процессия.

— Кто это? — спросил Дерник.

— Исповедуют культ Белара, — с отвращением поморщился Бэйрек. — Религиозные фанатики.

— От них одни неприятности, — пояснил Силк. — Имеют последователей во всех олорнских королевствах. Превосходные воины, но во всём подчиняются только Верховному жрецу Белара. Проводят время в молитвах, тренируются в воинском искусстве да постоянно вмешиваются в местную политику.

— А где эта Олория, о которой они говорили? — спросил Гарион.

— Вокруг нас, — широким жестом показал Бэйрек. — Раньше все олорнские королевства были единым целым и назывались Олорией, а все народы — единой нацией. Эти парни хотят снова объединить их.

— Не такая уж глупая мысль, — заметил Дерник.

— Но для разделения Олории существовала важная причина, — вмешался Бэйрек.

— Необходимо было защитить нечто очень ценное, а лучшего способа для этого, чем разделение государства, не нашлось.

— Но что это за драгоценность? — удивился Дерник.

— Самая главная в мире Вещь, — ответил Силк, — а последователи культа Бога-Медведя предпочитают не помнить об этом.

— Только теперь её украли, так ведь? — выпалил Гарион, потому что сухой голос, живший в душе, неожиданно сообщил о связи того, о чём только сейчас говорили Силк и Бэйрек, с внезапным крахом его собственной жизни. — Ведь именно эту Вещь ищет господин Волк?

Бэйрек быстро оглядел его.

— А парнишка сообразительнее, чем они думали, Силк, — глухо заметил он.

— Умный парень, — согласился Силк, — да и не так сложно понять по обрывкам разговоров. Острое худое лицо Бэйрека помрачнело.

— Ты, конечно, прав, Гарион. Не знаем, как это получилось, но кто-то ухитрился украсть Вещь. Если Белгарат разрешит, олорнские короли разнесут мир по камешку, лишь бы вернуть её.

— Значит, война? — упавшим голосом спросил Дерник.

— Есть вещи и похуже войны, — угрюмо пробормотал Бэйрек. — Неплохая возможность избавиться от энгараков раз и навсегда — Будем надеяться, Белгарату удастся убедить олорнских королей поступить иначе, — вздохнул Силк.

— Вещь надо вернуть, — настаивал Бэйрек.

— Верно, — согласился Силк, — но для этого существует много способов, а кроме того, думаю, вряд ли улица — подходящее место для обсуждения подобных дел.

Бэйрек, сузив глаза, быстро огляделся. Они подошли к гавани, где многочисленные мачты чирекских кораблей возвышались, как деревья в лесу, перебрались через замёрзший ручей и подошли к верфи, где строились новые суда.

Несколько остовов кораблей лежали в снегу. Из низкого каменного строения в центре площадки вышел хромой человечек в кожаном переднике и остановился, ожидая, пока друзья подойдут поближе.

— Привет, Крендиг, — окликнул Бэйрек.

— Привет, Бэйрек, — ответил человек.

— Ну как идёт работа?

— Зимой не очень быстро. Трудно работать с деревом. Подмастерья делают крепления и пилят доски, но до весны дело не подвинется.

Бэйрек кивнул и положил руку на изогнутый нос одного из кораблей, торчащий из-под снега.

— Крендиг делает это для меня! — ответил он, похлопав по дереву. — Лучшего корабля ещё не видали!

— Если только у твоих гребцов хватит сил, — ответил Крендиг. — Очень большое судно и очень тяжёлое!

— Значит, наберу команду богатырей, — засмеялся Бэйрек, всё ещё не отводя глаз от будущего корабля.

Услышав радостные крики, доносящиеся с вершины холма над верфью, Гарион быстро поднял глаза. Несколько ребят катились вниз на гладких дощечках.

Обернувшись, Гарион сообразил, что Бэйрек с друзьями, по всей видимости, проведут здесь остаток дня, рассматривая и обсуждая корабли. Конечно, всё это было очень интересно, но мальчик неожиданно понял, как давно он не разговаривал со сверстниками, и, потихоньку отойдя от взрослых, направился к подножию холма и остановился, выжидая. Внимание его привлекла белокурая девочка, чем-то напоминавшая Забретт; правда, его подружка с фермы Фолдора была меленькой, изящной, а эта — высокой, стройной, ростом с Гариона, хотя никто не принял бы её за мальчишку. Она весело и звонко смеялась, щёки порозовели от холодного зимнего воздуха, а когда мчалась по крутому склону, сзади развевались две длинные косы.

— Должно быть, здорово! — заметил Гарион, когда её импровизированные санки остановились рядом.

— Хочешь попробовать? — спросила девочка, вставая и отряхивая снег с суконного платья.

— У меня нет санок.

— Могу одолжить свои, — отозвалась девочка, лукаво глядя на него, — если дашь что-нибудь взамен.

— А что бы ты хотела?

— Нужно подумать… — протянула она, не спуская с него откровенно смелых глаз.

— Как тебя зовут?

— Гарион.

— Какое странное имя! Ты здешний?

— Нет. Из Сендарии.

— Сендар? Правда? — Голубые глаза заискрились.

— Никогда раньше не встречала сендара. Меня зовут Мэйди.

Гарион слегка наклонил голову.

— Хочешь взять мои санки? — повторила Мэйди.

— Неплохо бы попробовать, — кивнул Гарион.

— Я бы могла их дать — за поцелуй.

Гарион побагровел до кончиков волос, а девочка засмеялась. Широкоплечий рыжеволосый мальчик в длинной тунике остановил свою доску рядом и с угрожающим видом вскочил на ноги.

— Мэйди, немедленно уходи отсюда! — приказал он.

— А если я не хочу?

Рыжий мальчишка нахально спросил Гариона:

— Ты что здесь делаешь?

— Разговариваю с Мэйди.

— А кто тебе разрешил? — допытывался мальчишка. Ростом он был чуть повыше Гариона и на вид покрепче.

— Я и не подумал спрашивать.

Рыжий парнишка злобно оглядел Гариона.

— Я могу задать тебе трёпку, если захочу, — объявил он, поигрывая мускулами.

Гарион понял, что нечаянный враг настроен воинственно и драки не избежать. Обязательный ритуал в виде угроз, оскорблений и тому подобного будет продолжаться ещё несколько минут, но сражение начнётся, как только рыжий доведёт себя до соответствующего состояния. Гарион решил не дожидаться, а, сжав кулак, изо всех сил ударил соперника по носу.

Удар оказался довольно увесистым: рыжий покачнулся, сел прямо в снег и поднёс ладонь к лицу. Пальцы тут же окрасились ярко-красным.

— Кровь! — завопил он. — Ты разбил мне нос!

— Через несколько минут пройдёт, — пообещал Гарион.

— А если нет?

— Не беспокойся, такого быть не может, — пообещал Гарион.

— Почему ты ударил меня? — со слезами заныл рыжий, шмыгая носом и вытирая кровь. — Я ничего тебе не сделал.

— Собирался, — хмыкнул Гарион. — Приложи снег и не ной, как ребёнок.

— Не останавливается, — пожаловался мальчик.

— Снег приложи! — повторил Гарион.

— Но вдруг не поможет?

— Тогда истечёшь кровью и умрёшь, — хладнокровно пообещал Гарион.

Этому тону он научился у тёти Пол, и подобное обращение подействовало на чирекского мальчишку точно так же, как на Доруна и Рандорига. Рыжий, заморгав, взял пригоршню снега и приложил к носу.

— Неужели все сендары такие бессердечные? — спросила Мэйди.

— Не могу сказать, поскольку не знаю всех сендаров, — ответил Гарион и, почувствовав, как вдруг испортилось настроение, повернулся и побрёл обратно к верфи.

— Гарион, постой, — окликнула Мэйди и, подбежав к нему, схватила за руку.

— Ты забыл поцеловать меня, — прошептала она, закинула руки ему на плечи и крепко поцеловала в губы. — Ну вот, — вздохнула девочка, повернулась и, смеясь, побежала вверх по холму, а длинные светлые косы били по спине.

Бэйрек, Силк и Дерник встретили Гариона весёлым смехом.

— Тебе нужно было побежать за ней, — объяснил Бэйрек.

— Зачем ещё? — пробурчал Гарион, чувствуя, что краснеет.

— Она хотела, чтобы ты её поймал.

— Не понимаю.

— Бэйрек, — елейно предложил Силк, — думаю, один из нас должен сообщить леди Полгаре, что нашему Гариону нужно ещё кое-чему поучиться.

— У тебя, Силк, язык подвешен хорошо, — посоветовал Бэйрек, — значит, ты и должен ей сказать.

— Почему бы нам не бросить кости? — обрадовался Силк. — Проигравший пойдёт к леди Полгаре.

— Знаю я, какой ты игрок, даже слишком хорошо знаю, — засмеялся Бэйрек.

— Тогда, может, лучше нам остаться ещё на часок, — хитро прищурился Силк, — и я уверен, новая подружка Гариона с радостью завершит его образование, отпадает необходимость беспокоить леди Полгару.

Уши Гариона запылали.

— Не такой уж я глупый! — горячо возразил он. — И знаю, о чём вы толкуете.

Нечего впутывать сюда тётю Пол!

И отошёл, рассерженно разбрасывая ногами снег.

После того как Бэйрек ещё о чём-то посовещался с корабельным мастером и небо над гаванью заметно потемнело, друзья пошли обратно во дворец. Гарион с надутым видом тащился позади, всё ещё разозлённый дурацкими насмешками взрослых. Облака, нависавшие чуть не над головой со дня приезда в Вэл Олорн, немного рассеялись; проглянули островки вечернего неба. Сверкающие звёзды весело подмигивали с высоты. В окнах засветились жёлтые огоньки свечей, а немногие запоздалые путники торопились домой до наступления темноты.

Гарион, всё ещё державшийся позади, увидел, как в широкую дверь с грубо намалёванной вывеской, изображавшей виноградную гроздь, вошли двое. Один — тот самый с бородой песочного цвета, в зелёном плаще, прятавшийся накануне в коридорах дворца, на другом был тёмный капюшон, скрывавший лицо, но Гарион ощутил внезапный толчок и тут же понял, кто перед ним. Слишком долго они смотрели друг на друга, и теперь черты этого человека навеки запечатлелись в памяти Гариона. Но, как и раньше, Гарион почувствовал знакомое стеснение в груди, будто кто-то приложил к его губам палец, призывая молчать. Этим человеком был Эшарак, и, хотя присутствие мерга в этом городе означало нечто очень важное, Гарион по какой-то причине не мог никому сказать об этом. Ещё раз оглянувшись на обоих мужчин, Гарион поспешил за своими друзьями. Несколько минут он тщетно боролся со странным запретом, сковывающим язык, потом попытался начать издалека.

— Бэйрек, в Вэл Олорне много мергов? — спросил он.

— Ни одного. Им под страхом смерти запрещено здесь появляться. Это очень старый закон, провозглашённый самим Чиреком Медвежьи Плечи. А почему ты спрашиваешь?

— Просто интересно, — пробормотал Гарион.

Внутри всё кипело от желания рассказать об Эшараке, но язык будто примёрз к зубам. Вечером, когда все уселись за длинным столом в центральном зале дворца, а слуги разносили огромные блюда, доверху наполненные невиданными кушаньями, Бэйрек позабавил всех рассказом о приключениях Гариона, сильно преувеличивая подробности.

— Могучий удар, — повествовал он, — достойный великого воина, чуть не лишил соперника носа. Алая кровь лилась рекой, а враг был растоптан и повержен.

Гарион, как истинный герой, стоял над побеждённым и, как истинный же герой, не хвастался и не издевался над лежавшим в снегу противником, но предложил способ излечения и с величавой простотой и достоинством покинул поле брани. Правда, ясноглазая дева не позволила ему удалиться без награды за храбрость. Она поспешно бросилась вслед, ласково сомкнула на его шее белоснежные ручки и, не сходя с места, одарила поцелуем — лучшая награда для настоящего рыцаря, поверьте. Глаза её пылали восхищением, а девственная грудь трепетала от пробудившейся страсти. Но скромный Гарион в своей невинности удалился, не требуя других сладких наград, которые, судя по поведению прекрасной девы, не заставили бы себя долго ждать. И на этом приключения, увы, кончились, а наш герой, завоевав победу, отказался вкушать истинные её плоды.

Воины и короли ревели от смеха, стуча кулаками по столу, коленям, хлопая друг друга по плечам. Королева Ислена и королева Сайлар снисходительно улыбались, королева Поренн весело хохотала, только леди Мирел сидела с каменным лицом, искоса презрительно поглядывая на мужа.

Гарион побагровел до ушей, в ушах звенело от бесчисленных советов и предложений.

— Неужели всё было именно так, племянник? — допытывался король Родар у Силка, вытирая выступившие слёзы.

— Более или менее, — отозвался тот. — Лорд Бэйрек — прекрасный рассказчик, хотя немного приукрашивает.

— Нужно бы послать за менестрелями, — вмешался граф Селин. — Этот подвиг должен быть увековечен в песне.

— Не дразните его! — сочувственно глядя на Гариона, перебила Поренн.

Тёте Пол, казалось, вовсе не было весело: холодно поглядев на Бэйрека, она подняла брови:

— Не странно ли, что трое взрослых мужчин не могут уследить за мальчиком?

— Но это был всего один удар, леди Полгара, — запротестовал Силк, — и один-единственный поцелуй!

— Неужели? — осведомилась она — А что будет в следующий раз? Дуэль на шпагах или мечах, а после ещё какое-нибудь безрассудство!

— Ничего страшного в этом нет, поверьте, мистрис Пол, — вмешался Дерник.

— Я думала, что хоть у тебя, по крайней мере, достаточно здравого смысла, Дерник, — покачала она голо вой, — но теперь вижу, как ошибалась.

Гариону почему-то стало невыносимо тошно слушать её замечания. Казалось, она воспринимала любой его поступок в искажённом свете, предполагая самое худшее. Неприязнь всё нарастала, пока мальчик не почувствовал, что вот-вот взорвётся. Какое право она вообще имела осуждать его? Между ними нет никакого родства, и он волен делать всё, что захочет, не спрашивая ни у кого разрешения!

Мальчик мрачно, в бессильной ярости воззрился на тётю Пол. Заметив его взгляд, она подняла холодные глаза, словно пытаясь вызвать его на дерзость.

— Ну?

— Ничего, — коротко ответил Гарион.

 

Глава 15

На следующее утро облака рассеялись, небо было ярко-синим. Вершины гор, поднимавшихся прямо за чертой города, ослепительно блестели в ярких лучах солнца. После завтрака господин Волк объявил, что он и тётя Пол будут сегодня беседовать с глазу на глаз с Фулрахом и олорнскими королями.

— Прекрасная идея, — оживился Бэйрек. — Оставим мрачные размышления королевским особам. Поскольку на наших плечах не лежат тяготы государственных дел, можно спокойно удалиться. Слишком хороший день, чтобы провести его в угрюмых стенах дворца! И ехидно улыбнулся кузену.

— Никогда не подозревал, что ты можешь быть таким жестоким, Бэйрек, — вздохнул король Энхег, тоскливо глядя в окно.

— А что, дикие кабаны всё ещё выходят к опушке леса? — спросил Бэйрек.

— Стадами, — безутешно вздохнул Энхег.

— Ну что ж, думаю, неплохо собрать дружную компанию, пойти на охоту и посмотреть, нельзя ли немного уменьшить их количество, — заявил Бэйрек, улыбаясь ещё шире.

— Я был почти уверен, что ты так и скажешь, — мрачно заключил Энхег, почесав в затылке, чем ещё больше растрепал и без того лохматые волосы.

— Я оказываю тебе услугу, Энхег, — уговаривал Бэйрек. — Ты же не хочешь, чтобы королевство наводнили дикие звери, правда?

Толстый Родар, король Драснии, оглушительно расхохотался:

— Не спорь, Энхег, он тебя положил на обе лопатки.

— Как всегда, — кисло согласился тот.

— Лично я с радостью оставляю подобные занятия тем, кто помоложе и постройнее! — объявил Родар, похлопав себя по животу. — Ничего не имею против сытного ужина, но вовсе не желаю трудиться и добывать его. А потом, я слишком заметная цель. Самый подслеповатый кабан без труда меня отыщет.

— Ну, Силк, — спросил Бэйрек, — что скажешь?

— Ты шутишь?

— Но вы должны присоединиться к лорду Бэйреку, принц Келдар, — вмешалась королева Поренн, — должен же кто-то защищать честь Драснии в этом опасном предприятии.

На лице Силка отразилось глубочайшее страдание.

— Вы можете быть моим рыцарем, — объявила она, сверкнув глазами.

— Вы снова читали хроники арендов, ваше величество? — ехидно осведомился Силк.

— Считайте это королевским приказом, — настаивала она. — Вам нужно размяться, да и свежий воздух не повредит. Вид у вас просто ужасный.

Силк издевательски поклонился:

— Как пожелаете, ваше величество. Думаю, в случае непредвиденных обстоятельств я всегда могу взобраться на дерево.

— Как насчёт тебя, Дерник? — спросил Бэйрек.

— Никогда не был на охоте, дружище Бэйрек, — с сомнением ответил тот, — но, если хочешь, я с тобой.

— А вы, граф Селин?

— О нет, лорд Бэйрек, — рассмеялся граф. — Мой охотничий азарт давно выдохся, хотя искренне благодарен за предложение.

— Хеттар? — обратился Бэйрек к мускулистому олгару.

Тот быстро взглянул на отца.

— Иди, Хеттар, — тихо посоветовал Чо-Хэг. — Надеюсь, король Энхег не откажется дать мне воина в помощь.

— Я сам буду твоей опорой, Чо-Хэг, — заверил Энхег, — справлялся с ношей и потяжелее.

— Тогда я с вами, лорд Бэйрек, — кивнул Хеттар, — спасибо за приглашение.

Голос у этого высокого широкоплечего человека был глубоким, звучным, но очень мелодичным, почти совсем как у отца.

— Как насчёт тебя, парнишка? — подмигнул Гариону Бэйрек.

— Ты что, совершенно потерял рассудок, Бэйрек? — взвилась тётя Пол. — Неужели недостаточно вчерашних похождений?

Это оказалось последней каплей.

Внезапная радость, вызванная словами Бэйрека, мгновенно обернулась яростью. Гарион скрипнул зубами и, отбросив всякую осмотрительность, вызывающе заявил:

— Если Бэйрек считает, что я не помешаю, буду очень рад сопровождать его.

Тётя Пол, резко вскинув голову, жёстко посмотрела ему в глаза.

— Твой львёнок показывает зубы, Пол, — хмыкнул господин Волк.

— Не вмешивайся, отец, — бросила тётя Пол, по-прежнему гневно глядя на Гариона.

— На этот раз я вынужден, — решительно ответил старик со стальными нотками в голосе. — Мальчик принял решение, и ты не смеешь унижать его на людях своими запретами. Гарион больше не ребёнок. Может, ты и не заметила, но он уже ростом почти с мужчину, да и повзрослел за последнее время. Парню скоро шестнадцать, Пол, ты можешь немного ослабить свою хватку и понять, что наступило время обращаться с ним как с мужчиной.

Тётя Пол смерила старика взглядом.

— Как скажешь, отец, — с обманчивой покорностью согласилась она. — Думаю, нам надо обсудить это позже и с глазу на глаз.

Господин Волк поморщился.

Тётя Пол обернулась к Гариону:

— Будь поосторожней, дорогой, а когда вернёшься, побеседуем по душам, хорошо?

— Не потребуется ли моему господину помощь в сборах? — спросила Мирел напыщенным оскорбительным тоном, каким всегда обращалась к Бэйреку.

— В этом нет нужды, Мирел, — ответил он.

— Я ни за что не осмелюсь пренебречь своими обязанностями, — настаивала она.

— Не стоит, Мирел. Ты выразилась достаточно ясно.

— Значит, мой господин разрешает мне удалиться?

— Разрешает, — коротко объявил Бэйрек.

— He хотят ли дамы присоединиться ко мне? — спросила королева Ислена. — Займёмся гаданьем и посмотрим, может, удастся предсказать, чем кончится охота.

Королева Поренн, стоящая за спиной чирекской королевы, обречённо подняла к небу глаза, королева Сайлар улыбнулась ей.

— Ну что ж, уходим, — сказал Бэйрек. — Кабаны ждут.

— Наверняка точат свои клыки, — вздохнул Силк.

Бэйрек повёл всех в оружейную, куда пришёл и седоволосый, невероятно широкоплечий человек в камзоле из бычьей шкуры с нашитыми на нём металлическими пластинками.

— Это Торвик, — пояснил Бэйрек, — королевский ловчий. Каждого кабана в лесу знает по кличке.

— Лорд Бэйрек слишком добр, — ответил, кланяясь, Торвик.

— Как охотятся на кабанов, друг Торвик? — вежливо спросил Дерник. — Никогда не охотился раньше.

— Очень просто. Я со своими охотниками криком и стуком выгоняю кабанов из лесу, а вы уже ожидаете их вот с этим.

Он показал на прочные копья с широкими стальными наконечниками.

— Когда кабан увидит, что на его пути кто-то стоит, он тут же набрасывается на врага, пытаясь убить его клыками, но вместо этого ты пронзаешь зверя копьём.

— Понятно, — с сомнением протянул Дерник, — вроде, действительно, не очень, сложно.

— Все надевают кольчуги, Дерник, — заверил Бэйрек, — ни один охотник ещё не был серьёзно ранен.

— Судя по твоим словам, несчастные случаи не так уж редки, — покачал головой Силк, потрогав кольчугу, висевшую на колышке у двери.

— Азартной игры без риска не бывает, — возразил Бэйрек, взвешивая на руке копьё.

— Может, в таком случае лучше заняться игрой в кости? — с надеждой спросил Силк.

— Только не с тобой, приятель, — засмеялся Бэйрек.

Все начали натягивать кольчуги, а охотники в это время грузили охапки копий в сани, ожидающие в заснеженном дворе.

Гарион почувствовал, как тяжела и неудобна кольчуга. Стальные колечки впивались в тело даже через плотную одежду, и каждый раз, когда он пытался изменить позу, чтобы облегчить давление, металл стягивал кожу в другом месте.

Когда они вышли на улицу, холод тут же пробрался под платье: тёплые меховые плащи на этот раз от него не спасали.

Промчавшись по узким извилистым улочкам Вэл Олорна, они подъехали к западным воротам на противоположной от гавани границе города. Облачка пара вырывались из ртов лошадей, белея в морозном воздухе.

Слепая старуха в лохмотьях, стоявшая в день их приезда у храма, появилась на пороге одного из домов.

— Привет тебе, лорд Бэйрек, — прокаркала она, — проклятье вот-вот поразит тебя. Будь готов встретиться со своей погибелью ещё до захода солнца!

Не произнося ни слова, Бэйрек привстал, взял копьё и с неумолимой точностью метнул его в старуху, но ведьма с поразительной быстротой подставила палку и смертоносное оружие ушло в сторону.

— Смерть старой Мартжи не спасёт тебя, — злобно расхохоталась она. — Поезжай, Бэйрек. Рок тебя настигнет. — И повернулась к саням, в которых рядом с перепуганным Дерником сидел Гарион:

— Привет тебе, о Господин над высокорожденными, — нараспев произнесла она. — Испытания твои в этот день будут тяжелы и опасны, но ты с честью перенесёшь их. Именно опасность, которой подвергнешься ты, откроет и обнаружит знак зверя; этот знак принесёт гибель другу твоему Бэйреку.

Поклонившись, она заковыляла прочь, прежде чем Бэйрек успел схватиться за другое копьё.

— О чём она, Гарион? — удивлённо спросил Дерник.

— Бэйрек говорит, она спятившая старая ведьма; остановила нас в день приезда, когда мы отстали от вас.

— А что это за слова насчёт гибели и проклятья? — вздрогнув, прошептал Дерник.

— Не знаю. Бэйрек не хочет сказать.

— Плохое предзнаменование, да ещё с утра. Странные люди эти чиреки.

Гарион согласно кивнул.

За воротами расстилались поля, переливаясь бриллиантовой пылью в лучах яркого солнца. Охотники направились к тёмной опушке леса; за санями веером рассыпалась снежная пыльца. Ехать предстояло ещё две лиги.

На всём пути встречались заваленные снегом крестьянские дворы с бревенчатыми домами, украшенными остроконечными крышами.

— Эти люди совсем не боятся опасности, — заметил Дерник. — Не хотел бы я жить в деревянном доме: а вдруг пожар случится.

— Но это чужая страна, — пожал плечами Гарион, — нельзя же ожидать, чтобы весь мир жил как сендары!

— Наверное, нет, — вздохнул Дерник, — но если хочешь знать, Гарион, не очень-то мне здесь уютно и хорошо. Некоторые люди просто не созданы для путешествий. Иногда кажется, лучше бы мне никогда не покидать фермы Фолдора.

— Временами я тоже это чувствую, — признался Гарион, глядя на величественные горы, казалось поднимавшиеся прямо из лежащего впереди леса, — но когда-нибудь всё это кончится и мы сможем отправиться домой.

Дерник, кивнув, снова тяжело вздохнул. К тому времени как они очутились на опушке, Бэйреку удалось забыть о неприятном происшествии, и, вновь обретя хорошее настроение, он принялся расставлять охотников по местам, будто ничего не случилось. Прокравшись вместе с Гарионом через глубокий снег к большому дереву, росшему на некотором расстоянии от узкого следа, проложенного санями, он остановился.

— Это хорошее место. Здесь проходит звериная тропа, и дикие кабаны могут выбежать прямо сюда, если их, вспугнут крики загонщиков Торвика. Когда увидишь зверя, возьми себя в руки и целься копьём прямо ему в грудь. Они плохо видят, и он наткнётся прямо на наконечник, даже не сообразив, что произошло. После этого тебе, лучше всего спрятаться за деревом. Раненые кабаны очень опасны.

— А если я промахнусь? — спросил мальчик.

— На твоём месте я бы не сделал этого, — посоветовал Бэйрек. — Идея не из лучших.

— Нет, я не имею в виду, что собираюсь сделать это намеренно, — сказал Гарион. — Но в этом случае он удерёт от меня или нет?

— Иногда они пытаются скрыться, но лично я бы на это не рассчитывал.

Скорее всего, кабан вознамерится разорвать тебя клыками. В таком случае нужно как можно быстрее взобраться на дерево.

— Я запомню, — пообещал Гарион.

— Если что случится, знай, я тут недалеко, — пообещал Бэйрек, вручив Гариону пару тяжёлых копий.

Потом он возвратился к саням, и все отъехали, оставив Гариона одного под огромным дубом.

Под густыми ветками было сумрачно и ужасно холодно. Гарион немного походил по снегу, ища место, где спрятаться от кабана. Звериная тропа, показанная Бэйреком, узенькая утоптанная дорожка, вилась через заросли кустов, и Гариону показалось, что следы, оставленные животными, как-то слишком уж велики, а ветки дуба, нависавшие почти над землёй, так и манили взобраться на них, обещая уютное убежище, но он постарался выбросить эти позорные мысли из головы. Ему приказали стоять на месте и отразить нападение кабана; мальчик решил, что скорее умрёт, чем будет спасаться на дереве, как испуганный ребёнок.

Строгий внутренний голос предупредил, что он тратит слишком много времени впустую, беспокоясь о подобных пустяках. Пока Гарион не вырос, никто всё равно не будет относиться к нему как к мужчине, так зачем из кожи вон лезть, пытаясь показать свою храбрость, когда это всё равно ни к чему не приведёт?!

В лесу царила тишина; снег заглушал все звуки. Не было слышно пения птиц, только иногда тяжёлые комья снега, соскользнувшие с веток, падали с глухим стуком на землю. Гарион почувствовал, что ужасно одинок. Что он здесь делает?

Что нужно порядочному здравомыслящему сендарийскому мальчику в бескрайних лесах Чирека? Ожидать нападения свирепой дикой свиньи, имея всего-навсего два копья, с которыми неизвестно как обращаться?! Но ведь эта самая свинья не причинила ему зла. И тут Гарион почувствовал, что даже не очень-то любит свинину.

Он отошёл на некоторое расстояние от звериной тропы, по которой промчались их сани, прислонился спиной к дубу и, вздрагивая от холода, стал ждать.

Гарион не знал, сколько времени он вслушивался в тишину, пока наконец до него не донеслись странные звуки — не беспорядочный топот диких кабанов, которого он ожидал, а скорее размеренный галоп лошадей, медленно скачущих по снежному ковру леса. Шум слышался откуда-то сзади. Гарион осторожно высунулся из-за дерева. Из зарослей на дальнем конце тропинки показались закутанные в меха трое всадников. Подъехав чуть поближе, они остановились, чего-то выжидая.

Двое из них — бородатые воины, похожие на десятки других, виденных Гарионом во дворце короля Энхега, третий — безбородый, с длинными светлыми, доходящими до плеч волосами и лицом капризного испорченного ребёнка, хотя лет ему было немало, — взирал на окружающее с высокомерным презрительным видом, явно считая ниже своего достоинства общаться с людьми, среди которых очутился.

Через несколько минут с опушки леса донёсся топот ещё одной лошади. Гарион затаив дыхание ждал, что будет дальше.

Незнакомец приблизился к троим, остановившим коней под деревьями. Это был тот самый человек с бородой песочного цвета и в зелёном плаще, который два дня назад крался по коридорам дворца короля Энхега.

— Мой господин, — почтительно обратился он к светловолосому всаднику.

— Где ты был? — резко спросил тот.

— Лорд Бэйрек вместе со своими приятелями отправился на охоту за кабанами.

Ехали они в ту же сторону, вот я и боялся, что меня заметят.

— Мы видели их чуть подальше в лесу, — раздражённо отозвался дворянин. — Ну, что тебе удалось узнать?

— Очень мало, господин. Короли вместе со стариком и женщиной совещаются при закрытых дверях. Комнату охраняет стража. Невозможно подобраться поближе и под слушать, о чём они говорят.

— За те деньги, что я плачу тебе, стоит, пожалуй, и рискнуть! Мне нужно знать, о чём идёт речь! Возвращайся во дворец и придумай, как узнать, что происходит в этой комнате!

— Постараюсь, мой господин! — сдержанно поклонился человек в зелёном плаще.

— Пытаться мало, нужно сделать то, что приказано! — отрезал светловолосый.

— Как пожелаете, господин, — пробормотал шпион, пришпоривая коня.

— Постой! — приказал дворянин. — Удалось ли тебе встретиться с нашим другом?

— Вашим другом, господин, — с некоторым отвращением поправил человек в зелёном плаще. — Я видел его. Мы пошли в кабачок и немного потолковали.

— Что он сказал?

— Ничего интересного. От таких, как он, редко чего дождёшься.

— Он встретится с нами, как обещал?

— Сказал, что да. Если хотите верить ему, дело ваше. Дворянин, не обратив внимания на его слова, спросил:

— Кто прибыл с королём сендаров?

— Старик и женщина, ещё один старик, по-моему какой-то сендарийский дворянин, лорд Бэйрек, тот драсниец с крысиной физиономией и ещё один сендар, похоже простолюдин.

— И всё? Мальчишки с ними не было?

— Не думал, что это так важно, — пожал плечами шпион.

— Значит, он здесь, во дворце?

— Здесь, мой господин. Обычный сендарийский мальчик, лет четырнадцати, насколько я заметил. Кажется, что-то вроде слуги у той женщины.

— Прекрасно! Возвращайся во дворец, подберись к этой комнате и узнай, о чём говорят короли с этим стариком.

— Но это очень опасно, мой господин.

— Если не сумеешь сделать этого, станет ещё опаснее. А теперь уезжай, пока этот дикарь Бэйрек не вернулся и не обнаружил, что ты здесь слоняешься.

Повернув коня, он помчался к лесу по узкой тропе. Вскоре все трое исчезли среди тёмных деревьев. Человек в зелёном плаще проводил их мрачным взглядом, потом тоже повернул коня и отправился в том направлении, откуда приехал.

Гарион выпрямился, с трудом разогнув спину. Руки так крепко обхватили древко копья, что заболели от напряжения. Всё это зашло слишком далеко, решил он, и нужно рассказать кому-нибудь из друзей о том, что во дворце скрывается шпион.

И тут откуда-то из снежных глубин леса донеслось пение охотничьих рожков и ритмичное бряцанье мечей, которыми ударяли по щитам загонщики. Охотники шли цепью, спугивая кабанов, заставляя их бежать к опушке.

В кустах раздался треск, на поляну выскочил большой олень с обезумевшими от страха глазами и гордой короной ветвистых рогов. Три огромных прыжка — и он скрылся из виду. Гариона трясло от возбуждения.

Послышалось пронзительное повизгивание: по тропинке трусила красноглазая свинья в сопровождении полудюжины отчаянно перебиравших короткими ножками поросят. Гарион отступил за дерево, давая им пройти.

Снова резанул слух визг, но не такой пронзительный, скорее злобный, чем испуганный. На этот раз — кабан, Гарион понял это, ещё не видя зверя. Когда он появился, мальчик почувствовал, как сжалось сердце: прямо на него бежал не жирный ленивый подсвинок, а дикий разъярённый зверь: страшные жёлтые клыки торчали из вытянутого вперёд рыла, к шкуре прилипли кусочки коры и веток; очевидно, бешеное чудовище не остановится ни перед чем и уничтожит всё, что попадётся на пути, — деревья, кусты или глупого сендарийского мальчишку, не сообразившего вовремя убраться с дороги.

И тут произошло нечто странное. Словно тогда, перед давно забытой дракой с Рандоригом или в схватке с наёмниками Брилла на тёмной улице Мероса, Гарион почувствовал, как закипела кровь, и в ушах стоял непрерывный оглушительный крик, словно кто-то бросил ему дерзкий вызов; мальчик с трудом осознал, что этот вопль вырывается из его собственного горла. Неожиданно для себя он очутился прямо в центре тропы и, пригнувшись, широко расставив ноги, направил копьё прямо в грудь зверя.

Кабан бросился вперёд. Глаза налились кровью, из пасти шла пена; испустив яростный вопль, он ринулся на поджидавшего его Гариона. Снег вихрем летел из-под твёрдых копыт, как водяная пыль от взрезающего волны носа корабля.

Блестящие кристаллики, казалось, зависали в воздухе, сверкая в единственном солнечном луче, которому удалось проникнуть сквозь сплетенье ветвей.

Сотрясение от столкновения зверя с копьём на миг оглушило Гариона, но оказалось, что мальчик целился хорошо: широкий наконечник пронзил грудь, и белая пена, капавшая с клыков кабана, стала ярко-красной. Гариона отбросило назад, ноги заскользили, и неожиданно древко переломилось, как сухая веточка: кабан подмял его под себя.

Первый режущий удар клыков пришёлся в живот; он ощутил, как воздух со свистом выходит из лёгких; во второй раз клыки зацепили бедро, именно в тот момент, когда мальчик, задыхаясь, попытался вывернуться и откатиться с тропинки. Кольчуга пока защищала тело, но сила ударов оглушала. Неожиданно зверь, поддёв мальчика, швырнул его в воздух; Гарион врезался головой в дерево.

Из глаз посыпались искры, он почти потерял сознание, но внезапно откуда-то появился Бэйрек, с рёвом пробирающийся через сугробы. Глаза мальчика, застланные обморочной дымкой, непонимающе уставились на нечто невероятное, не могущее быть на самом деле. К нему мчался именно Бэйрек. в этом не могло быть сомнения, но одновременно он был кем-то ещё, будто в одежду Бэйрека забрался огромный уродливый медведь.

Непонятным образом эти две фигуры, бегущие по глубокому снегу, сливались друг с другом, а движения их были абсолютно одинаковыми. Словно бы занимая одно пространство, они и мыслили как одно существо. Стальные ручищи стиснули извивающееся, смертельно раненное чудовище в неумолимых объятиях. Алая кровь брызнула фонтаном из пасти кабана, и лохматое человекоподобное создание, казавшееся Бэйреком, но в то же время кем-то ещё, подняло издыхающее животное и с невероятной жестокостью ударило о землю. Звероподобное существо подняло ужасное лицо-морду и издано сотрясающий всё вокруг рёв торжества, но тут свет в глазах Гариона померк, и он почувствовал, что скользит всё глубже в серую пропасть забытья.

Неизвестно сколько времени прошло, но очнулся он уже в санях. Силк прикладывал к его затылку платок со снегом, лошади летели по безбрежным белым просторам к Вэл Олорну.

— Вижу, ты всё же решил жить, — улыбнулся Силк.

— Где Бэйрек? — невнятно пробормотал Гарион.

— Едет за нами, в других санях, — ответил Силк, оглядываясь.

— С ним… всё в порядке?

— Кому под силу справиться с Бэйреком?

— Я… хотел сказать… он похож на себя?

— На кого же ещё? — пожал плечами Силк. — Нет, мальчик, лежи спокойно. Это дикое животное, по-моему, переломало тебе рёбра.

Положив руки на грудь Гариона, он осторожно толкнул его назад.

— А кабан? — слабо запротестовал Гарион. — Где он?

— Его несут охотники. Вернёшься во дворец как победитель. Однако, с моей точки зрения, ты должен задуматься о пользе разумной осторожности. Эти твои инстинкты до добра не доведут и могут значительно укоротить твою жизнь Но Гарион успел снова потерять сознание.

Вскоре они очутились во дворце, и Бэйрек внёс его в комнату; рядом тут же появилась тётя Пол, побледневшая при виде крови.

— Это не его, — поспешил заверить Бэйрек. — Мальчик проткнул кабана, и тот залил его кровью, пока они боролись. Думаю, с парнем всё в порядке, разве что небольшая шишка на голове.

— Неси его, — коротко велела тётя Пол и пошла вперёд, показывая дорогу в комнату Гариона.

Позже, когда голова и грудь были перевязаны, а мысли путались и клонило в сон от мерзкого на вкус зелья, Гарион тихо лежал в постели, слушая, как тётя Пол, наконец добравшаяся до Бэйрека, обрушила на беднягу свой гнев:

— Ты, здоровый недоумок! Видишь, к чему привела твоя глупость?

— Мальчик очень храбр, — ответил Бэйрек непривычно тихим, полным мрачной меланхолии голосом.

— Храбрость меня не интересует, — оборвала было тётя Пол, но тут же остановилась. — Что с тобой? — встрепенулась она и неожиданно, протянув руки, сжала ладонями голову великана, взглянула в его глаза; руки медленно скользнули вниз.

— Ох, это случилось в конце концов… правда? — тихо спросила она.

— Ничего не поделаешь, Полгара, — жалко пробормотал Бэйрек.

— Всё будет хорошо. — Она нежно погладила склонённую голову.

— Мне никогда уже не будет хорошо.

— Иди спать, — вздохнула она, — утром всё кажется не в таком мрачном свете.

Гигант повернулся и молча вышел. Гарион знал, что они говорили об увиденном им в лесу, когда Бэйрек мчался на подмогу, и хотел расспросить обо всём тётю Пол, но горькое питьё погрузило мальчика в глубокий сон без сновидений раньше, чем он успел подобрать нужные слова.

 

Глава 16

На следующий день у Гариона болело всё, что только могло болеть: он не представлял, как встанет с постели, однако посетители шли потоком, и это заставляло мальчика забывать о синяках и ушибах. Особенно лестными оказались визиты олорнских королей, разодетых в великолепные мантии; все в один голос превозносили его мужество.

Потом появились королевы и принялись охать над мальчиком, нежно утешать и гладить по голове. Всё вместе — похвалы, ласковые слова и сознание, что он впервые в жизни находится в центре внимания, — наполняло сердце Гариона восторгом. Последним гостем в этот день оказался господин Волк, пришедший, когда по снежным улицам Вэл Олорна уже крались вечерние сумерки. На старике были его обычная туника и длинный плащ с поднятым капюшоном, словно он только что пришёл с мороза.

— Видели моего кабана, господин Волк? — гордо спросил Гарион.

— Превосходное животное, — ответил тот без особого энтузиазма, — но неужели никто не предупредил тебя, что нужно отбежать в сторону после того, как проткнёшь зверя копьём?

— Я не успел подумать об этом, — признался Гарион, — но… не показался бы подобный поступок трусостью?

— Неужели ты был настолько озабочен тем, что может подумать о тебе свинья?!

— Ну… — запнулся Гарион, — нет, конечно.

— Ты выказываешь поразительное отсутствие здравого смысла для столь молодого человека, — заметил Волк. — Обычно годы и годы требуются, чтобы достичь той безрассудной отваги, которую ты проявил всего за одну ночь.

И, повернувшись к сидевшей тут же тёте Пол, спросил:

— Полгара, ты уверена, что в жилах Гариона не течёт ни капли арендийской крови? Ведёт он себя последнее время как истинный аренд. То переправляется через Великий Мейлстром с храбростью малыша, оседлавшего лошадку-качалку, то пытается сломать клыки дикого кабана о собственные рёбра. Уверена, что не уронила его в детстве? Не ушибла ли головку младенца?

Тётя Пол улыбнулась, но ничего не ответила.

— Надеюсь, ты скоро поправишься, малыш, — заключил Волк, — но всё же подумай над тем, что я сказал.

Гарион надулся, смертельно обиженный словами господина Волка Несмотря на все усилия сдержать слёзы, предательские капли заблестели на глазах.

— Спасибо, что зашёл, отец, — сказала тётя Пол.

— Всегда рад увидеть тебя, дочь моя, — ответил тот и тихо вышел.

— Почему он так говорил со мной? — надулся Гарион, шмыгая носом. — Пришёл и всё испортил!

— Что именно, дорогой? — спросила тётя Пол, приглаживая складки на своём сером платье.

— Вообще всё, — пожаловался Гарион. — Все короли сказали, что я очень храбрый.

— Короли вечно говорят подобные вещи. На твоём месте я бы не придавала их словам особого значения.

— Но ведь я храбро поступил, правда?

— Уверена, что так оно и было, дорогой, — утешила тётя Пол, — и что на свинью ты произвёл огромное впечатление.

— Ты не лучше господина Волка, — всхлипнул Гарион.

— Да, дорогой, ты, наверное, прав, но это вполне естественно. А теперь, что ты хотел бы на ужин?

— Я не голоден, — вызывающе буркнул Гарион.

— Неужели? Значит, тебе нужно какое-нибудь питьё для возбуждения аппетита.

Сейчас сделаю.

— Нет-нет, я передумал, — поспешно заверил Гарион.

— Я так и думала, — кивнула тётя Пол и внезапно без объяснений обняла его и крепко прижала к себе.

— Что мне с тобой делать? — вздохнула она наконец, — Со мной всё в порядке, тётя Пол, — заверил мальчик.

— Да, на этот раз, — ответила она, сжав ладонями его щёки. — Храбрость — великое качество, мой Гарион, но прошу, попытайся хоть немного подумать, прежде чем бросаться на врага очертя голову. Обещай мне.

— Хорошо, тётя Пол, — кивнул он, немного смущённый. Как ни странно, но тётя, казалось, вправду о нём беспокоилась, и в мозгу Гариона забрезжила мысль, что, хотя между ними нет кровного родства, какая-то связь несомненно существует, а это уже немало. И Гариону впервые стало за последнее время легче на душе.

На следующее утро он смог встать. Мышцы ещё немного болели, к рёбрам нельзя было прикоснуться, но молодость взяла своё. Часов около десяти Гарион сидел вместе с Дерником в большом зале дворца Энхега. К друзьям подошёл седобородый граф Селин.

— Король Фулрах спрашивает, приятель Дерник, не будешь ли ты так добр пройти в зал и присоединиться к членам совета? — вежливо спросил он.

— Я, ваша честь? — недоверчиво охнул кузнец.

— Его величество восхищён проявленным тобой здравым смыслом и считает, что ты являешься олицетворением практичности, присущей истинным сендарам. То, что мы обсуждаем сейчас, касается всех людей, а не только королей Запада, и присутствие прямодушного честного человека, обладающего несомненной проницательностью и немалой сообразительностью, может быть очень полезным для решения столь трудной задачи.

— Немедленно иду, ваша честь, — ответил Дерник, быстро вскакивая, — но вы должны быть снисходительны, если я не проявлю особого красноречия. Гарион выжидающе насторожился.

— Все мы слышали о твоих приключениях, мой мальчик, — любезно обратился к нему граф. — Ах, если б вновь стать молодым! — вздохнул он. — Идёшь, Дерник?

— Немедленно, ваша честь!

Оба вышли из тронного зала и направились в комнату, где заседал совет.

Гарион остался один, раненный в самое сердце таким пренебрежением. Он находился в том возрасте, когда человек очень ревностно лелеет чувство собственного достоинства, и всё в душе сжималось, стоило только вспомнить, как высокомерно с ним обошлись, не пригласив пойти вместе с Дерником.

Оскорблённый и расстроенный, мальчик, угрюмо нахмурившись, вышел из зала и отправился посмотреть на убитого кабана, висевшего в леднике рядом с кухней. По крайней мере, хоть зверь воспринял его всерьёз.

Но сколько времени можно провести в компании свиной туши?! Настроение окончательно испортилось. Вблизи кабан вовсе не выглядел таким большим, как вчера, а клыки, хоть и достаточно впечатляющие, оказались не столь уж длинны и остры, как представлялось Гариону. Кроме того, в леднике было холодно и ноющие мускулы сразу одеревенели.

Идти к Бэйреку не имело смысла. Рыжебородый великан закрылся в своей спальне, охваченный приступом чёрной меланхолии, и отказывался открыть дверь даже своей жене. И Гарион, предоставленный самому себе, снова предался унынию, но потом решил, что вполне может побродить по огромному зданию с его пыльными нежилыми комнатами и тёмными извилистыми коридорами. Дворец Энхега был и в самом деле невероятно большим, потому что, как объяснил Бэйрек, строился больше чем три тысячи лет. Одна из южных пристроек пустовала, а крыша провалилась сотни лет назад. Гарион поднялся на второй этаж развалин, походил по коридорам, мрачно размышляя о бренности всего существующего и о быстро преходящей славе, заглядывая в комнаты, где на древних кроватях толстым слоем лежал снег, а на полу виднелись бесчисленные мышиные и беличьи следы. И тут он очутился в длинном коридоре без крыши, где на снегу темнели другие следы, оставленные человеком, совсем свежие, не припорошённые снегом, хотя накануне был сильный снегопад. Сначала Гарион подумал, что следы его, — вдруг он каким-то образом описал круг и вернулся туда, где уже проходил? — но отпечатки явно принадлежали гораздо более крупному человеку.

Конечно, могла найтись сотня других объяснений, но Гарион почувствовал, как забилось сердце. Человек в зелёном плаще всё ещё скрывался во дворце. Мерг Эшарак оказался в Вэл Олорне, а светловолосый аристократ прятался в лесу, и намерения его были явно отнюдь не дружескими.

Гарион понял, что может попасть в опасное положение: он совсем безоружен, если не считать маленького кинжала. Поспешно возвратившись в заваленную снегом комнату, откуда только что вышел, снял с гвоздя ржавый, давно забытый кем-то меч и, чувствуя себя немного увереннее, пошёл по следам неизвестного.

Пока тот шагал по заброшенному коридору без крыши, Гарион без труда прослеживал путь шпиона — снег хранил его отпечатки. Но как только дошёл до развалин и непроглядно чёрных коридоров, где крыша всё ещё оставалась в целости, стало намного труднее. Правда, на полу толстым слоем лежала пыль, но приходилось постоянно останавливаться и нагибаться. Ноги и рёбра Гариона всё ещё болели, и, наклоняясь, чтобы рассмотреть каменный пол, он еле сдерживал стоны. Очень скоро мальчик был весь в поту, изо всех сил стискивал зубы и уже подумывал, не лучше ли оставить свою затею.

И тут, услыхав еле слышный шорох далеко впереди, прижался к стене, надеясь, что никакой случайный луч света, просочившийся через дырявую крышу, не обрисует его силуэт. Кто-то осторожно прокрался под единственным крохотным окошком; Гариону в какое-то мгновение удалось разглядеть промелькнувший в тусклом свете кусочек зелёной материи и наконец-то увериться, что он преследует шпиона. Стараясь держаться поближе к стене, мальчик с кошачьей осторожностью шагнул вперёд; мягкие кожаные туфли беззвучно ступали по пыли; пальцы крепко стискивали рукоять ржавого меча. Не услышь Гарион раздававшийся совсем рядом голос графа Селина, он, возможно, столкнулся бы нос к носу с тем, кого преследовал.

— Возможно ли, благородный Белгарат, что наш враг может пробудиться до того, как исполнится всё, о чём говорится в древнем пророчестве?

Гарион остановился, заметив, как что-то мелькнуло прямо впереди, в нише стены. Там скрывался человек в зелёном плаще, прислушиваясь в полутьме к словам, доносившимся откуда-то снизу. Гарион вновь вжался в стену, стараясь не дышать. Осторожно отступив назад, мальчик нашёл вторую нишу и шагнул под покров спасительной темноты.

— Крайне своевременный вопрос, Белгарат, — раздался тихий голос короля олгаров Чо-Хэга. — Может ли отступник использовать силу, попавшую в его руки, чтобы оживить Проклятого?

— Могущество у него, это так, — сказал знакомый голос, — но отступник может побояться применить его. Сделай он хоть одну ошибку, и Вещь уничтожит его. Отступник не будет спешить — нужно сначала очень тщательно всё обдумать, а пока он колеблется, у нас ещё есть немного времени.

— Но разве ты не сказал, что он может захотеть оставить Вещь себе? — вмешался Силк. — А что, если отступник решит не тревожить сон своего хозяина и использует украденное Могущество, чтобы стать королём в землях энгараков?

Король Родар недоверчиво хмыкнул:

— Сомневаюсь, чтобы орден гролимских жрецов добровольно уступил власть над энгараками и склонился перед пришельцами. Верховный жрец гролимов, как я слышал, совсем не обладает магической силой.

— Прости меня, Родар, — заговорил король Энхег, — но если Могущество в руках вора, гролимам ничего не остаётся, как признать его властителем. Я много слыхал о силе Вещи, и если хоть половина того, что о ней рассказывают, — правда, вор может снести с лица земли Рэк Ктол так же легко, как раздавить муравейник, а потом, если они всё ещё будут сопротивляться, он постарается уничтожить каждого человека Ктол Мергоса, от Рэк Госка до толнедрийской границы. И в конце концов, неважно, кто воспользуется Могуществом, отступник или Проклятый, энгараки пойдут либо за тем, либо за другим и нападут на Запад.

— Может, лучше сообщить арендам и толнедрийцам да заодно и алгосам о том, что произошло, — спросил Бренд, Хранитель трона райвенов, — чтобы беда никого не застала врасплох?

— Я бы не спешил будоражить наших южных соседей, — запротестовал господин Волк. — Уйдя отсюда, мы с Пол направимся на юг. Если Арендия и Толнедра будут готовиться к войне, всеобщая суматоха только задержит нас. В императорских легионах служат профессиональные солдаты, которые при необходимости могут быстро дать отпор врагу. Аренды же и без того всегда готовы к войне, их королевство веками не знало покоя.

— Да, это преждевременно. — согласилась тётя Пол, — армии только преградят дорогу и помешают выполнить наш долг. Если мы сможем перехватить этого весьма способного ученика моего отца и возвратить Вещь, украденную им в Райве, всё обойдётся. Не стоит зря вносить смуту и беспокоить южан.

— Она права, — заключил Волк. — Подготовка к войне всегда рискованна.

Король, собравший армию, не может удержаться, чтобы не напустить её на соседа.

Я дам советы королю арендов в Во Мимбре и императору в Тол Хонете, объясню всё, что посчитаю нужным. Но необходимо предупредить Горима, короля алгосов. Чо-Хэг, можешь ли ты послать вестника в Пролгу в такое время года?

— Трудно сказать, о Древнейший. Зимой трудно пробраться через эти горы.

Попробуем, конечно.

— Хорошо. Больше пока мы ничего не в сипах сделать. Ну а тем временем постараемся всё держать в тайне. Если дойдёт до худшего и энгараки снова нападут, Олория по крайней мере будет готова к вторжению, а у Арендии и Империи останется время собрать войска.

Олорнским королям легко говорить о войне, — встревоженно заявил король Фулрах. — Олорны — прирождённые воины, а моя Сендария — миролюбивое королевство. У нас нет ни крепостей, ни замков, мои подданные — фермеры или торговцы. Кол-Торак сделал ошибку, выбрав местом битвы Во Мимбр, и энгараки вряд ли попадутся второй раз на эту удочку. Думаю, они быстро пересекут равнины Северной Олгарии и нападут на Сендарию, где много еды и мало солдат. Наша страна — идеальное место для проникновения на Запад, и, боюсь, нас покорить очень легко.

Но тут, к удивлению Гариона, заговорил Дерник.

— Не унижайте народ Сендарии, господин мой король, — твёрдо заявил он. — Я знаю своих соседей, они не будут сидеть сложа руки. Не очень-то мы много знаем о мечах и копьях, но драться будем. Если энгараки придут в Сендарию, поверьте, не так-то легко будет нас захватить, как думают некоторые, а если поджечь урожай на полях и в амбарах, не много у них останется еды.

Последовало долгое молчание, наконец прозвучал необычно тихий голос Фулраха:

— Твои слова пристыдили меня, добрый человек Дерник. Может, я слишком долго правил королевством и забыл, что значит быть простым сендаром.

— Кроме того, нужно помнить, что через горные цепи на западе в Сендарию ведут только несколько узких троп, — спокойно заметил Хеттар, сын короля Чо-Хэга. — Если спустить лавины в нужных местах, армии энгараков окажутся запертыми в ущельях, а Сендария будет для них так же недоступна, как луна.

— Прекрасная мысль, очень утешительная, — хмыкнул Силк. — По крайней мере, Дерник сможет заняться делом, вместо того чтобы сжигать запасы репы.

В коридоре, где скрывался Гарион, мелькнул отблеск огня и послышался слабый звон кольчуг. Мальчик в первое мгновение не понял, какой опасности подвергается, ведь человек в зелёном плаще тоже увидел свет, вышел из укрытия и помчался в том направлении, откуда пришёл, — прямо к той нише, где стоял Гарион. Тот подался назад, сжимая изъеденный ржавчиной меч, но, к счастью, шпион как раз в этот момент оглянулся и не заметал его.

Дождавшись, пока человек в зелёном плаще не скрылся из виду, Гарион выскользнул из ниши и побежал следом. Чирекские воины искали лазутчиков, и было бы затруднительно объяснить, что он делал в тёмном коридоре. Мелькнула мысль снова попробовать выследить шпиона, но Гарион решил, что на сегодня достаточно.

Пора рассказать кому-нибудь обо всём, что он видел, объяснить происходящее такому человеку, к которому прислушаются короли. И, дойдя до жилой части дворца, мальчик решительно направился к комнате, где в мрачной меланхолии страдал Бэйрек.

 

Глава 17

— Бэйрек, — позвал Гарион через закрытую дверь, после того как напрасно стучал несколько минут.

— Уходи, — донёсся хриплый голос.

— Бэйрек, это я, Гарион. Мне нужно поговорить с тобой.

Последовало долгое молчание, потом медленные шаги. Дверь открылась. Вид Бэйрека был ужасающим: туника помята, усеяна пятнами, рыжая борода спутана, длинные косы взлохмачены, а волосы растрёпаны. Но хуже всего выражение глаз — словно у загнанного зверя; смесь ужаса и отвращения к себе столь ясно читались на лице, что Гарион невольно отвёл глаза.

— Ты видел это, не так ли? — требовательно спросил Бэйрек. — Заметил, что произошло со мной?

— На самом деле я ничего не заметил, — осторожно сказал Гарион. — Просто стукнулся головой о дерево, так что искры из глаз посыпались.

— Но ты должен был видеть, должен, — настаивал Бэйрек. — Не мог не заметить мою Погибель.

— Погибель? — не понял Гарион. — Какую Погибель? Ты ведь жив.

— Погибель не всегда означает смерть, — мрачно пробормотал Бэйрек, бросаясь в большое кресло. — Я бы хотел умереть. Погибель — это ужасная вещь, которой предназначено иногда случиться с человеком, и смерть ещё не самое худшее.

— Ты просто наслушался эту старую слепую сумасшедшую ведьму, — запротестовал Гарион.

— Дело не только в Мартжи, она лишь повторяет то, что знают все в Чиреке.

Когда я родился, мать с отцом, по обычаю, позвали прорицателя. Чаще всего гадание ничего не показывает и в последующей жизни человека не происходит значительных событий. Но иногда предзнаменования слишком ясны и все знают, что над ребёнком нависло Проклятие.

— Это всё суеверия, — фыркнул Гарион. — Никогда не встречал гадалку, которая смогла бы сказать, пойдёт ли завтра дождь. Одна из них пришла на ферму Фолдора и предсказала Дернику, что тот умрёт дважды. Ну не глупость ли?!

— Чирекские прорицатели гораздо искуснее, — отозвался всё ещё погружённый в мрачные мысли Бэйрек. — И мне они всегда говорили одно и то же. Я превращусь в чудовище. Сотни раз я слышал от них эти слова, и теперь наконец всё сбылось.

Два дня я сижу здесь и наблюдаю, как волосы на теле становятся всё гуще, а зубы заостряются.

— Тебе всё кажется, — покачал головой Гарион, — по-моему, выглядишь как обычно.

— Ты добрый малый, Гарион, — вздохнул Бэйрек, — и пытаешься меня утешить, но глаза меня не обманывают: зубы становятся клыками, а на теле растёт мех.

Пройдёт немного времени, и Энхегу придётся заковать меня и посадить в каземат, чтобы я не причинил никому вреда, или сбегу в горы и буду жить с троллями.

— Чепуха, — настаивал Гарион.

— Скажи, что ты видел позавчера, — умоляюще попросил Бэйрек, — как я выглядел, когда превратился в чудовище?

— Ничего я не заметил, кроме того, что в глазах всё поплыло от удара о дерево, — заверил Гарион, стараясь говорить как можно правдивее.

— Я только хотел знать, в какого зверя превращусь, — глухим от жалости к себе голосом пробормотал Бэйрек. — Стану ли медведем или таким страшным уродом, что и названия для меня не найдётся?

— Ты совсем не помнишь, что произошло? — осторожно спросил Гарион, пытаясь выбросить из головы странный двойственный образ Бэйрека-медведя.

— Ничего, — покачал головой Бэйрек. — Услыхал твой крик, а потом очнулся и увидел, что кабан издыхает у моих ног, а ты лежишь под деревом весь залитый кровью. Однако чувствовал, что превращаюсь в зверя, даже запах его ощущал.

— Это был запах кабана, а ты просто на миг потерял голову от волнения, — заверил Гарион.

— Хочешь сказать, обезумел? — с надеждой глядя на Гариона, спросил Бэйрек, но тут же покачал головой. — Нет, Гарион, я и раньше впадал в неистовство, но такого не случалось. На этот раз всё было совершенно по-другому.

Он тяжело вздохнул и задумался.

— Ты не превратишься в чудовище, — настаивал Гарион.

— Я знаю только то, что знаю, — упрямо повторил Бэйрек.

И тут на пороге появилась леди Мирел, жена Бэйрека.

— Вижу, ты уже пришёл в себя, мой повелитель, — объявила она.

— Оставь меня в покое, Мирел, — устало сказал Бэйрек, — сейчас не до твоих игр.

— Игр, мой повелитель? — с невинным видом подняла брови Мирел. — Я только не желаю пренебрегать своими обязанностями. Если мой повелитель нездоров, я обязана заботиться о нём. Ведь это право жены, не так ли?

— Хватит беспокоиться о правах и обязанностях, Мирел. Оставь меня и уходи.

— Мой господин особенно настаивал на соблюдении некоторых прав и обязанностей в ночь своего возвращения в Вэл Олорн, — заметила она, — так что даже запертая дверь моей спальни не смогла умерить его пыл.

— Хорошо, — согласился Бэйрек, слегка краснея, — я очень сожалею, что позволил себе подумать, будто отношения между нами изменились. Значит, ошибся, больше не буду беспокоить тебя.

— Беспокойство, мой повелитель? — удивилась она. — Но обязанности не должны доставлять беспокойства, а хорошая жена обязана покоряться всем требованиям мужа, независимо от того, как бы он ни был пьян или зол, когда приходит к ней ночью. Никто и никогда не смог бы обвинить меня в пренебрежительном отношении к подобным посещениям.

— Тебе страшно нравится всё это, не так ли?

— Что нравится, мой повелитель? — беспечно, с едва заметной горечью усмехнулась она.

— Чего ты хочешь, Мирел? — резко спросил Бэйрек.

— Ухаживать за своим повелителем на одре болезни, заботиться и наблюдать, как она прогрессирует, замечать появление каждого симптома.

— Неужели ты так сильно ненавидишь меня? — тяжело вздохнул Бэйрек. — Поосторожнее, Мирел, а то мне и в самом деле придёт в голову настоять, чтобы ты оставалась со мной, как и подобает жене. Посмотрим, понравится ли тебе жить взаперти в одной комнате с беснующимся зверем.

— Если мой повелитель совсем потеряет разум, я всегда могу добиться, чтобы его приковали к стене, — глядя с холодным безразличием в гневные глаза мужа, отпарировала она.

— Бэйрек, — корчась от неловкости, вмешался Гарион, — мне нужно поговорить с тобой.

— Не сейчас! — рявкнул тот.

— Но это очень важно. Во дворец пробрался шпион.

— Шпион?

— Человек в зелёном плаще, — пояснил мальчик. — Я видел его несколько раз.

— Множество людей носят зелёные плащи, — вставила леди Мирел.

— Не вмешивайся, Мирел, — отрезал Бэйрек и повернулся к Гариону. — Почему ты считаешь его шпионом?

— Сегодня утром я снова увидел его и пошёл следом. Он крался по коридорам, где никто не ходит, и остановился как раз над залом, где разговаривали короли с господином Волком и тётей Пол. Он слышал всё, о чём они толковали.

— Откуда ты знаешь, что он всё слышал? — прищурившись, спросила Мирел.

— Я там был, — признался Гарион, — прятался рядом в нише и тоже всё знаю.

Они говорили так громко, что ясно доносилось каждое слово.

— Как он выглядит? — вмешался Бэйрек.

— Волосы и борода песочного цвета, зелёный плащ. Видел его в тот день, когда мы поехали посмотреть твой корабль. Он входил в таверну вместе с мергом.

— Но в Олорне нет мергов, — возразила Мирел.

— Есть один. Я встречал его и раньше и хорошо знаю.

Гарион старался выбирать слова, потому что в душе всё громче звучал голос, запрещающий говорить вслух о враге. Даже при случайном упоминании о нём губы немели, а язык отказывался двигаться.

— Кто он?! — взвыл Бэйрек. Гарион предпочёл не отвечать — И потом в день охоты он оказался в лесу.

— Мерг?

— Нет. Человек в зелёном плаще. Он встретился там с другими людьми, недалеко от того места, где я ожидал кабана. Они меня не видели.

— В этом нет ничего подозрительного, — пожал плечами Бэйрек. — Каждый может встречаться с друзьями где захочет.

— Они, по-моему, не друзья. Человек в зелёном плаще называл одного из приехавших своим господином, а тот приказал ему подкрасться поближе и выведать, о чём говорит господин Волк с королями.

— Тогда дело серьёзное, — пробормотал Бэйрек, мгновенно забыв о своих несчастьях. — Что ещё ты узнал?

— Светловолосый человек, по всей видимости, знал нас всех — меня, тебя, Силка, Дерника.

— Соломенные волосы? Длинные? — охнула Мирел. — Без бороды? Чуть постарше Бэйрека?

— Не может быть, это не он, — затряс головой Бей-рек. — Энхег изгнал его под страхом смерти.

— Ты просто ребёнок, Бэйрек! — воскликнула она. — Этот человек поступает так, как ему заблагорассудится. Думаю, нужно срочно рассказать обо всём Энхегу.

— Вы его знаете? — спросил Гарион. — Не очень-то вежливо он говорил о Бэйреке.

— Могу представить, — иронически усмехнулась Мирел. — Бэйрек был одним из тех, кто настаивал, чтобы ему отрубили голову.

Бэйрек уже натягивал кольчугу.

— Причешись, — посоветовала Мирел, и, как ни странно, в её тоне совсем не слышалось былой злобы или вражды, — выглядишь как чучело.

— Времени нет на эти глупости, — нетерпеливо ответил Бэйрек. — Идём все вместе. Нужно немедленно увидеть Энхега.

Гарион не успел ничего больше спросить, поскольку им с Мирел пришлось почти бежать, чтобы не отстать от Бэйрека. Они промчались через тронный зал; испуганные воины при одном взгляде на лицо Бэйрека старались убраться с дороги.

— Лорд Бэйрек! — приветствовал его один из охранников перед залом для совещаний.

— Прочь! — скомандовал тот, с силой распахивая дверь Король Энхег, удивлённый столь неожиданным появлением, поднял глаза.

— Здравствуй, кузен, — начал было он.

— Предательство, Энхег! — проревел Бэйрек. — Граф Джарвик имел наглость вернуться и заслал лазутчиков во дворец.

— Джарвик? Он не осмелится…

— Уже осмелился, — кивнул Бэйрек. — Его видели недалеко от Вэл Олорна, а кроме того, удалось подслушать и узнать, что замышляет преступник.

— Кто этот Джарвик? — спросил Хранитель трона райвенов.

— Граф, изгнанный в прошлом году. Задержали его слугу и нашли послание к мергу в Сендарию, в котором граф подробно описывал всё, что происходило на тайном совете. Джарвик пытался всё отрицать, хотя на свитке была его собственная печать, а в кладовой оказалось полно червонного золота с рудников Ктол Мергоса. Я бы выставил его голову на шесте у городских ворот, но он женат на женщине, приходящейся мне родственницей, и та вымолила помилование мужу.

Вместо этого Джарвика сослали в одно из его поместий на западном побережье.

Энхег, нахмурясь, взглянул на Бэйрека:

— Откуда тебе это известно? Ведь, я слышал, ты заперся в комнате и никого не впускал!

— Муж мой говорит правду, Энхег, — вмешалась Мирел.

— Я в этом не сомневаюсь, — отозвался Энхег, глядя с лёгким изумлением на женщину, — просто хотел узнать, откуда ему известно о Джарвике, вот и всё.

— Сендарский мальчик видел его и слышал разговор с лазутчиком. Я сама присутствовала в комнате, когда мальчик обо всём рассказал Бэйреку, и буду отстаивать каждое слово, произнесённое мужем, если хоть кто то посмеет усомниться.

— Гарион? — встрепенулась тётя Пол.

— Может, лучше всего послушать самого мальчика? — спокойно предложил король олгаров Чо-Хэг. — Странная дружба мерга с аристократом, выбравшим именно этот момент, чтобы покинуть место ссылки, затрагивает наши общие интересы.

— Расскажи им всё, что открыл мне и Мирел, Гарион, — скомандовал Бэйрек, вытолкнув мальчика вперёд.

— Ваши величества, — начал Гарион, неуклюже кланяясь, — несколько раз я замечал во дворце странного человека в зелёном плаще, который крался по коридорам, изо всех сил стараясь, чтобы его не увидели. Впервые я столкнулся с ним в день приезда, а назавтра встретил на улице. Он зашёл в таверну вместе с мергом. Бэйрек утверждает, что в Чиреке нет ни одного мерга, но мне лучше знать.

— Откуда? Тебе что известно? — спросил Энхег. Гарион беспомощно взглянул на него, не в силах произнести имя Эшарака.

— Отвечай, мальчик, — вмешался Родар. Гарион старался изо всех сил, но слова не выговаривались.

— Может, ты знаешь этого мерга? — предположил Силк.

Гарион облегчённо кивнул, обрадовавшись, что хоть кто-то пришёл ему на помощь.

— Не очень то много мергов ты знаешь, — продолжал Силк, в задумчивости потирая пальцем кончик носа. — Это не тот, кого мы встретили в Дарине, а потом, кажется, в Меросе? Известен под именем Эшарака. Гарион снова кивнул.

— Почему ты не сказал нам? — спросил Бэйрек.

— Не… не мог, — пролепетал мальчик.

— Не мог?

— Слова не выговаривались. Не знаю почему, но у меня никогда не получалось.

— Значит, ты видел его и раньше? — спросил Силк.

— Да.

— И ничего никому не сказал?

— Нет.

Силк быстро глянул на тётю Пол:

— По-моему, это по твоей части, Полгара. Ты должна знать о таких вещах больше, чем мы. Та кивнула:

— Такое сделать возможно. Сама я никогда не пробовала, считала, что это слишком ненадёжный способ. Однако, повторяю, всё возможно.

И, мрачно нахмурившись, отвернулась.

— Гролимы считают, что могут внушить что угодно, — согласился господин Волк, — но сами гролимы вообще легко поддаются внушению.

— Идём со мной, Гарион, — велела тётя Пол.

— Подожди немного, — вмешался Волк. Тётя Пол нахмурилась:

— Но это важно. Очень.

— Можешь сделать это потом. Сначала выслушаем рассказ до конца. То, что случилось, уже случилось. Продолжай, Гарион. Что ты ещё видел?

Мальчик набрал в грудь воздуха.

— Ну, — начал он, немного успокоенный тем, что приходится говорить со стариком, а не с королём, — я заметил человека в зелёном плаще в тот день, когда мы отправились на охоту. Он повстречался в лесу с желтоволосым мужчиной без бороды. Они немного потолковали, но я разобрал каждое слово. Тот желтоволосый хотел знать всё, о чём говорится в этой комнате.

— Ты должен был сразу же прийти ко мне, — покачал головой король Энхег.

— Да, но я сражался с диким кабаном, а потом ударился головой о дерево, потерял сознание и не помнил ничего до этого утра. После того как король Фулрах увёл Дерника, я решил посмотреть дворец, попал в то крыло, где обвалилась крыша, и там увидел следы. Я захотел узнать, куда они ведут. И тут заметил человека в зелёном плаще. Тогда я всё вспомнил. Пошёл за ним, и мы очутились в коридоре прямо над этим залом. Он спрятался и подслушал всё, о чём вы говорили.

— Как по-твоему, много ли он смог узнать, Гарион? — спросил король Чо-Хэг.

— Вы беседовали о человеке, которого называли «отступник», и боялись, а вдруг он применит какую-то силу и разбудит врага, спящего много лет. Некоторые из вас считали, что необходимо предупредить арендов и толнедрийцев, но господин Волк так не думал. А Дерник сказал, что народ Сендарии будет драться, если придут энгараки.

Все присутствующие, казалось, были поражены.

— Я стоял в нише недалеко от человека в зелёном плаще, — пояснил Гарион, — и уверен, что он слышал то же, что и я. Потом пришли солдаты, и он убежал. Вот тогда я и решил рассказать Бэйреку обо всём.

— Это здесь, — сказал Силк, остановившись у одной из стен и показывая на угол потолка. — Штукатурка отвалилась, и все звуки доносятся через щели между комнатами прямо в верхний коридор.

— Замечательного мальчика привезли вы с собой, леди Полгара, — торжественно объявил король Родар. — Если он ищет работу, думаю, я бы смог найти для него место! Сбор сведений — занятие почётное, а у него, по всей видимости, к этому делу природный дар.

— Он вообще очень способный, особенно когда нужно оказаться в таком месте, где лучше бы никогда не появляться, — кивнула тётя Пол.

— Не будь слишком строга к мальчику, Полгара, — вмешался король Энхег, — он оказал нам поистине неоценимую услугу.

Гарион вновь поклонился и отступил, стараясь не встречаться глазами с тётей Пол.

— Кузен, — обратился Энхег к Бэйреку, — очевидно, что где-то во дворце скрывается нежеланный посетитель. Думаю, неплохо бы потолковать с этим господином в зелёном плаще.

— Возьму людей, — мрачно объявил Бэйрек, — перевернём дворец, потрясём его как следует и посмотрим, кто упадёт к нам в руки.

— Если можно, постарайтесь доставить его в относительном здравии, — предупредил Энхег.

— Конечно, кузен.

— Но не очень трудитесь. Самое главное, чтобы язык остался целым и челюсть не свёрнута, всё остальное — на ваше усмотрение.

— Сделаю всё возможное, чтобы он разговорился, как только попадёт в ваши руки, — пообещал Бэйрек, ухмыляясь.

Слабая ответная улыбка загорелась на лице Энхега; Бэйрек поспешно направился к выходу.

Энхег повернулся к его жене:

— Хотел бы поблагодарить и вас, леди Мирел. Уверен, вы также сделали всё возможное, чтобы разоблачить предателя.

— Меня не за что благодарить, ваше величество, — ответила она, — я выполняла свой долг.

— Неужели самое главное в жизни — долг и обязанности, леди Мирел? — вздохнул король.

— Что же ещё? — удивилась она.

— Очень-очень многое и помимо этого. Когда-нибудь вы сами всё поймёте.

— Гарион, — строго сказала тётя Пол, — подойди сюда.

— Сейчас, госпожа, — ответил Гарион, нерешительно направляясь к ней.

— Не будь глупеньким, дорогой, ничего плохого я тебе не сделаю, — пообещала тётя Пол, легко прикасаясь к его, лбу кончиками пальцев.

— Ну? — спросил Волк.

— Здесь, — кивнула она, — очень слабое, иначе я заметила бы раньше.

Прости, отец.

— Посмотрим, — протянул старик и, подойдя, тоже приложил руку к голове Гариона.

— Не слишком серьёзно, — подтвердил он.

— Могло быть и хуже! — возразила тётя Пол. — И ведь на мне лежала ответственность за то, чтобы подобного не произошло.

— Не слишком кори себя, Пол, не стоит. Лучше давай избавимся от этого.

— Что случилось? — встревожился Гарион.

— Не о чем беспокоиться, дорогой, — утешила тётя Пол и, взяв его правую руку, на мгновение коснулась ею белой пряди у себя на лбу.

Гарион ощутил прилив жара, в голове всё смешаюсь, перед глазами поплыли странные образы… потом — покалывающее тянущее ощущение за ушами. Голова неожиданно закружилась, мальчик покачнулся и упал бы, не подхвати его тётя Пол.

— Кто этот мерг? — спросила она, глядя ему в глаза.

— Его зовут Эшарак, — тут же ответил Гарион.

— Как давно ты знаешь его?

— Всю жизнь. Он часто приезжал на ферму Фолдора и наблюдал за мной, когда я был ещё маленький.

— Пока достаточно, Пол, — вмешался Волк, — дай мальчику отдохнуть. Сейчас сделаю так, чтобы подобное больше не повторялось.

— Он что, болен? — спросил король Чо-Хэг.

— Это не совсем болезнь, Чо-Хэг, — пояснил господин Волк, — просто трудно объяснить. Скоро всё пройдёт, поверь.

— Я хочу, чтобы ты отправился в свою комнату, Гарион, — велела тётя Пол, всё ещё держа его за плечи. — Ты можешь сам идти? На ногах держишься?

— Всё в порядке, — заверил он, ощущая, однако, лёгкий звон в ушах.

— Никуда не сворачивай и никаких путешествий по коридорам, — твёрдо приказала она.

— Нет-нет, госпожа.

— Иди и немедленно ложись. Мне нужно, чтобы ты хорошенько подумал и вспомнил каждую встречу с этим мергом, что он делал и что говорил.

— Он никогда со мной не разговаривал, — покачал головой Гарион, — только молча наблюдал.

— Я скоро приду, — пообещала она, — и прошу тебя рассказать всё, что знаешь о нём. Это очень важно, Гарион, поэтому постарайся сосредоточиться.

— Хорошо, тётя Пол, — согласился он.

Тётя, едва прикоснувшись губами, поцеловала его в лоб.

— Беги, дорогой, — прошептала она.

Чувствуя странную лёгкость в голове, Гарион направился к двери, вышел в коридор и добрался до тронного зала, где воины Энхега вооружались мечами и боевыми топорами, готовясь обыскивать дворец, но, всё ещё находясь под впечатлением случившегося, не остановился.

Часть его разума, казалось, находилась в полузабытьи, но другая половина была ясной и бодрствовала. Сухой внутренний голос объявил, что случилось нечто очень важное. Могущественные силы, повелевающие молчать об Эшараке, куда-то пропали: тётя Пол, по всей видимости, уничтожила их навсегда.

Гарион испытывал по этому поводу смешанные чувства. Странные отношения между ним и молчаливым Эшараком в чёрной мантии были настолько личными, принадлежащими им двоим, и вот теперь всё кончено. В душе почему то остались пустота и ощущение грубого вторжения враждебных чужих сил.

Гарион вздохнул и направился вверх по широкой лестнице.

В коридоре перед его комнатой стояли несколько вооружённых воинов, возможно, кто-то из людей Бэйрека, обыскивающих дворец. Гарион остановился, осознав, что происходит нечто неладное. Стряхнув оцепенение, он сообразил, что эта часть дворца слишком оживлённая и вряд ли лазутчик может здесь скрываться.

Сердце сильно забилось, он осторожно попятился назад.

Воины были одеты и выглядели в точности как любой чирек — бороды, шлемы, кольчуги и меха, но всё же ощущалось что-то не то.

Грузный человек в тёмном плаще с капюшоном вышел из комнаты Гариона в коридор. Эшарак! Мерг хотел уже что-то сказать, но тут взгляд его упал на мальчика.

— Ах вот оно что! — тихо воскликнул он. Чёрные глаза странно сверкали на покрытом шрамами лице.

— Я искал тебя, Гарион, — продолжал мерг всё так же тихо. — Подойди ближе, мальчик.

Гарион почувствовал мгновенное слабое притяжение, будто кто-то попытался схватить его и не смог. Ошеломлённо тряхнув головой, он продолжал отступать.

— Подойди, — повторил Эшарак. — Слишком давно мы знакомы друг с другом.

Делай как я сказал. Ты ведь знаешь, что должен повиноваться.

Нерешительный рывок превратился в мощную хватку, которая, однако, тут же ослабела.

— Сюда, Гарион, — хрипло приказал Эшарак. Гарион упрямо шаг за шагом пятился.

— Нет, — покачал он головой.

Глаза Эшарака метнули молнии, он резко выпрямился во весь рост. На этот раз последовал не рывок, а удар. Гарион почувствовал его силу, но опять мерг промахнулся или что-то ему помешало.

Глаза Эшарака слегка расширились, потом сузились.

— Кто сделал это? — прошипел он. — Полгара? Белгарат? Тебе это не поможет, Гарион. Один раз ты был в моей власти, и я снова смогу сделать с тобой всё, что захочу. У тебя не хватит силы противиться.

Гарион взглянул на врага и ответил скорее из духа противоречия:

— Может, ты и прав. Но сначала попробуй меня поймать.

Эшарак быстро повернулся к своим людям.

— Этот мальчик мне нужен, — отрывисто пролаял мерг. — Взять его!

И немедленно, не задерживаясь и не размышляя, один из воинов поднял лук, направив стрелу прямо в грудь Гариона. Эшарак быстро взмахнул рукой и ударил по тетиве как раз в ту минуту, когда воин пустил стрелу. Птица со стальным клювом пропела в воздухе и зазвенела, ударившись о камни у ног Гариона.

— Живым, идиот, — прошипел Эшарак, нанося сокрушительный удар в голову лучника.

Тот мешком свалился на пол.

Гарион повернулся и, не оглядываясь, помчался вниз, перепрыгивая сразу через три ступеньки. Топот тяжёлых сапог подсказал, что Эшарак со своими людьми преследует его. Добежав до подножия лестницы, он резко свернул влево и юркнул в длинный тёмный коридор, ведущий в лабиринты дворца Энхега.

 

Глава 18

Внезапно дворец наполнился сражающимися людьми, лязгом мечей, звоном кольчуг, криками. В первые минуты бегства Гарион решил во что бы то ни стало отыскать воинов Бэйрека: тогда он окажется в безопасности. Но вокруг было полно незнакомых людей с оружием. Граф Джарвик привёл с собой небольшую армию, впустив своих воинов через разрушенное южное крыло, и в узких коридорах разгорелась настоящая битва.

Гарион тут же понял, что отличить врага от друга попросту невозможно: все чирекские воины казались на одно лицо. Оставался один выход — попытаться отыскать Бэйрека или кого-то из знакомых. С ужасом чувствуя, что приходится бежать, не зная куда, Гарион совсем растерялся, ведь могло оказаться, что он убежал от людей Бэйрека и попал прямо в руки наёмников Джарвика.

Самым разумным было бы сразу помчаться в зал совещаний, но, спеша как можно быстрее удрать от Эшарака, мальчик миновал так много тёмных переходов, что не имел никакого понятия о том, где находится и как вернуться в жилую часть дворца. Он бежал вперёд очертя голову, а это было опасно — за каждым углом мог ожидать Эшарак или кто-нибудь из его воинов, и Гарион понимал, что мерг мог очень быстро восстановить прежнюю странную связь между ними, оборванную прикосновением тёти Пол, но этого нужно избежать любой ценой. Как только Эшарак заполучит его, всё будет кончено — никогда мерг не выпустит Гариона из своих сетей. Единственным выходом оставалось спрятаться где-нибудь. Нырнув в очередной закоулок, Гарион, задыхаясь, остановился, вжался спиной в стену и, приглядевшись, увидел в тусклом свете единственного факела выщербленные каменные ступеньки узкой лестницы. Он тут же рассудил, что чем выше поднимется, тем меньше шансов встретиться с кем-нибудь. Сражение, по всей видимости, происходило на нижних этажах. Набрав в грудь воздуха, Гарион быстро направился к подножию лестницы и, уже добравшись до середины, понял свою ошибку: от площадки не отходило ни одного коридора, бежать было некуда и негде укрыться. Следовало как можно быстрее подняться наверх или подвергнуться риску быть обнаруженным и схваченным.

— Мальчик! — раздался крик снизу.

Гарион быстро оглянулся. Угрюмый чирек в кольчуге и шлеме, обнажив меч, следовал за ним по пятам. Гарион пустился бегом, спотыкаясь на ступеньках, но сверху послышался ещё один окрик, и мальчик застыл на месте. Другой воин, в точности похожий на первого, только размахивающий огромным острым топором, угрожающе уставился на него.

Сознавая, что попался в ловушку, Гарион беспомощно огляделся, шаря за поясом в поисках кинжала, хотя и понимал, что пользы от его оружия почти никакой.

Но в этот момент оба воина заметили друг друга и с боевым кличем ринулись в атаку. Тот, что с мечом, промчался мимо Гариона наверх, а воин с топором бросился вниз. Топор взлетел в воздухе, но, не попав в цель, высек дождь искр из каменной стены. Меч ударил безошибочно. Гарион в смертельном ужасе наблюдал, как остриё пронзило летящее вниз тело, топор со звоном покатился по ступенькам, а воин, свалившийся на противника, вынул широкий кинжал из ножен и вонзил его в грудь врага.

Сила столкновения была такова, что оба рухнули вниз, не разжимая смертельных объятий; клинки блестели, вонзаясь в тела раз за разом.

Гарион в беспомощном оцепенении наблюдал, как они катаются у его ног, а кинжалы с омерзительным свистом погружаются в плоть и кровь алыми фонтанами бьёт из ран.

Мальчика вырвало, но он изо всех сил стиснул зубы и помчался наверх, пытаясь заткнуть уши, чтобы не слышать этих ужасающих звуков. А оба уже умирающих воина по-прежнему продолжали наносить последние удары слабеющими руками.

Отбросив всякую осторожность, Гарион летел куда глаза глядят, изо всех сил пытаясь скрыться, теперь уже скорее от кровавой бойни на лестнице, чем от Эшарака или графа Джарвика.

Гарион не мог сказать, сколько времени прошло, когда наконец, задыхаясь и ловя ртом воздух, он нырнул в пыльную нежилую комнату, захлопнул дверь и, весь дрожа, прислонился к ней спиной.

У одной стены стояла широкая продавленная кровать, через крохотное оконце над ней пробивался слабый свет. Кроме кровати, двух сломанных стульев и сундука с открытой крышкой, в комнате ничего не было, но, по крайней мере, она находилась достаточно далеко от того места, где чирекские дикари убивали друг друга. Правда, Гарион довольно скоро понял, что отнюдь не находится в безопасности. Если кто-нибудь откроет дверь, он снова окажется в ловушке.

Гарион в отчаянии оглядел пыльную комнату. На стене напротив кровати висели какие-то занавески; подумав, что они могут скрывать дверь в кладовую или соседнюю комнату, Гарион подошёл ближе и раздвинул грязные тряпки. За ними оказался проход, ведущий, однако, не в другое помещение, а в тёмный узкий коридор. Гарион прищурился, пытаясь хоть что-то увидеть, но тьма была такой непроглядной, что уже через два шага всё терялось Мальчика передёрнуло при мысли о том, что, может быть, придётся пробираться через эту черноту, скрываясь от преследующих его солдат.

Он подтащил тяжёлый сундук к окну, встал на него и высунул голову, надеясь, что сможет увидеть знакомые места и понять, где находится.

Высокие башни, казалось, росли прямо из крытых черепицей крыш бесконечных галерей и залов дворца короля Энхега. Окончательно растерявшись, Гарион понял, что не в силах ничего узнать. Отвернувшись, он уже собрался спрыгнуть с сундука, но внезапно замер. На толстом слое пыли, покрывавшей пол, ясно виднелись его следы. Мигом слетев вниз, он схватил подушку со старой постели и начал стирать отпечатки, понимая, что хотя полностью скрыть присутствие человека в комнате не удастся, но если оставить следы нетронутыми, их размер сразу привлечёт внимание Эшарака или любого из его людей, которые мгновенно определят, когда здесь проходил подросток, и бросятся следом.

Закончив, Гарион швырнул подушку назад. Не слишком старательная работа, но всё же лучше, чем было. За дверью послышались крики, зазвенела сталь. Гарион набрал в грудь побольше воздуха, прыгнул в тёмную дыру за драпировками и успел пройти всего несколько шагов, когда мягкая тьма полностью поглотила его. По коже поползли мурашки от паутины, липнущей к лицу.

Сначала Гарион шёл довольно быстро, стремясь только к одному — как можно дальше уйти от резни, но потом споткнулся и на короткое, сжимающее сердце мгновение подумал, что сейчас упадёт. Перед глазами встала ужасная картина полёта вниз по крутым ступенькам: он сообразил, что при такой скорости не сумеет удержаться и рухнет на древние камни. К мальчику вернулась осторожность, и, касаясь одной рукой стены, он вытянул вперёд другую, чтобы смахивать паутину, густо свисавшую с низкого потолка.

Время, казалось, остановилось, и Гариону представилось, что он уже много часов, почти вечность, блуждает во тьме. Но тут, несмотря на все старания, он с размаху налетел на грубые камни стены, и внезапная паника охватила его. Неужели коридор кончается тупиком? Опять ловушка?

Но тут уголком глаза Гарион заметил, как впереди забрезжил свет.

Оказалось, что проход резко сворачивает вправо. В дальнем конце что-то белело, и мальчик радостно зашагал в ту сторону. Тьма постепенно рассеялась. Гарион пошёл быстрее и наконец достиг источника света — узкой щели в стене. Став на колени, он начал пристально всматриваться.

Внизу оказался огромный зал, в очаге, выбитом прямо в полу, горел яркий огонь, дым поднимался к отверстиям в сводчатой крыше, возвышающейся даже над тем местом, где находился сейчас Гарион. Хотя сверху всё выглядело по-другому, Гарион тут же узнал тронный зал короля Энхега и, присмотревшись, заметил тучную фигуру короля Родара, стройный силуэт короля Чо-Хэга и неизменного Хеттара, стоявшего рядом. На некотором расстоянии от остальных находился король Фулрах, погружённый в беседу с господином Волком; тут же присутствовала тётя Пол. Жена Бэйрека разговаривала с королевой Исленой, недалеко от них Гарион увидел королеву Поренн и королеву Сайлар. Силк нервно шагал взад-вперёд, поглядывая на двери, охраняемые десятком воинов. Гарион облегчённо вздохнул. Наконец-то он в безопасности.

Он уже хотел окликнуть друзей, но тут тяжёлая дверь распахнулась — появился король Энхег в кольчуге и с мечом, сопровождаемый Бэйреком и Хранителем трона райвенов, удерживающими вырывающегося человека с волосами цвета соломы, того самого, которого видел Гарион в лесу, когда охотился на кабана.

— Дорого обойдётся тебе предательство, Джарвик, — мрачно бросил через плечо Энхег, устремляясь к трону.

— Значит, всё кончено? — спросила тётя Пол.

— Уже скоро, Полгара, — ответил Энхег. — Мои люди добивают последних наёмников Джарвика в дальних углах дворца. Конечно, не будь мы предупреждены, дело могло бы обернуться совсем по-другому.

Гарион, уже открывший рот, чтобы закричать, решил подождать ещё несколько минут и посмотреть, что произойдёт. Король Энхег сунул меч в ножны и занял своё место на троне.

— Потолкуем немного, Джарвик, — сказал он, — перед тем как сделать то, что должно быть сделано.

Светловолосый человек прекратил безнадёжную борьбу с Бэйреком и почти столь же сильным Брендом.

— Мне нечего сказать, Энхег! — вызывающе прокричал он. — Будь удача на моей стороне, я сейчас бы сидел на этом троне. Представился случай рискнуть, вот и всё.

— Не совсем, — прервал Энхег. — Мне нужно знать всё. Говори! Не то тебя заставят!

— Делай что хочешь, — оскалился Джарвик. — Я скорее откушу собственный язык, чем скажу хоть слово.

— Посмотрим, — мрачно пробормотал Энхег.

— Не стоит, Энхег, это совсем необязательно, — вмешалась тётя Пол, медленно подходя к пленнику. — Есть более лёгкий способ убедить его.

— Всё равно буду молчать, — прошипел Джарвик. — Я воин и не боюсь тебя, ведьма.

— Ты ещё больший глупец, чем я думал, граф Джарвик, — покачал головой господин Волк. — Может, лучше мне за него взяться, Пол?

— Сама справлюсь, отец, — ответила она, всё ещё глядя на Джарвика.

— Осторожно, — предупредил старик. — Иногда ты перегибаешь палку. Здесь случай простой.

— Я знаю, что делаю, Старый Волк, — резко оборвала его она и впилась взглядом в глаза Джарвика.

Гарион, забыв обо всём, затаил дыхание.

Граф Джарвик покрылся потом, отчаянно, но безуспешно пытаясь отвести взгляд. Воля этой женщины завладела его душой, и собственных сил не оставалось.

Джарвик затрясся и смертельно побледнел.

Полгара стояла абсолютно неподвижно, не шевелясь, но глаза испепеляли его мозг.

И через несколько секунд раздался вопль. Потом Джарвик снова страшно закричал и безвольно осел на руках держащих его людей.

— Убери это, — пролепетал он, дрожа как в лихорадке, — я всё скажу, только убери это.

Силк, подобравшийся к трону Энхега, взглянул на Хеттара:

— Интересно, что он видел?

— Думаю, этого нам лучше не знать, — отозвался тот.

Королева Ислена напряжённо всматривалась в происходящее, словно пыталась понять, каким образом удалось Полгаре проделать подобный фокус, но, когда Джарвик начал кричать, в ужасе сморщилась и отвернулась.

— Прекрасно, Джарвик, — приглушённым голосом заметил Энхег. — Теперь рассказывай подробно. Мне нужно знать всё.

— Это началось с пустяков, — пробормотал Джарвик дрожащим голосом. — Вроде бы никакого вреда никому не принесло.

— Ну конечно, как всегда, — заметил Бренд. Граф Джарвик глубоко вздохнул, мельком взглянул на тётю Пол, снова вздрогнул и выпрямился.

— Два года назад я отплыл в Коту, в Драснию, и встретил там недракского торговца по имени Грэшор. Он показался мне довольно неплохим парнем, и, когда мы поближе узнали друг друга, Грэшор спросил, не заинтересуюсь ли я одним прибыльным предприятием. Я ответил, что графу не пристало заниматься делами как простому торговцу, но он настаивал. Грэшор объяснил, что боится пиратов, живущих на островах в Чирекском заливе, а на корабль графа, где вся команда вооружена, вряд ли нападут. Груз был совсем невелик — единственный небольшой сундук. Думаю, там находились какие-то контрабандные драгоценности, которые ему удалось провезти мимо бокторских таможенников в Дарину. Я сказал, что не желаю ничего перевозить, но Грэшор открыл кошелёк и высыпал пригоршню золота, червонного, как сейчас помню. Невозможно было оторвать от него глаз, а деньги… ну кому они не нужны?!

Ну, я решил, что в этом нет ничего бесчестного, и доставил его вместе с грузом в Дарину, где встретил его компаньона, мерга по имени Эшарак.

Гарион вздрогнул и тут же услыхал тихий удивлённый свист Силка, — Как мы условились, — продолжал Джарвик, — Эшарак заплатил мне столько же, сколько Грэшор, и я возвратился домой с мешком золота. Эшарак объяснил, что услуга, оказанная мной, велика, и если возникнет нужда в золоте, он с радостью поможет мне заработать его. Теперь у меня оказалось столько денег, как никогда в жизни, но почему-то хотелось ещё и ещё.

— Такова природа энгаракского золота, — заметил господин Волк, — оно притягивает к себе всё новые сокровища, и человек не может насытиться, требует всё больше и больше. Поэтому мерги так щедры. Эшарак покупал не твои услуги, Джарвик, а твою душу.

Джарвик мрачно кивнул:

— Так или иначе, я вскоре нашёл предлог снова отправиться в Дарину. Эшарак объяснил, что, поскольку мергам запрещено появляться в Чиреке, ему очень интересно узнать побольше о нас и нашем королевстве и начал задавать вопросы, платя золотом за каждый ответ. Мне казалось, что этот глупец зря тратит деньги, но я не постеснялся взять их и вернулся в Чирек ещё с одним полным мешком, прибавив его к уже хранящемуся в кладовой Джарвиксхолма. Теперь богатство моё было велико, и к тому же я не совершил ничего бесчестного. Но оказалось, что в днях не хватает часов, — всё время я проводил в кладовой, вновь и вновь пересчитывая золото, начищая монеты, пока они не заблестели красным как кровь светом, и услаждал слух их нежным звоном.

И неожиданно мне показалось, что его не так уж много. Пришлось возвратиться к Эшараку. Он сказал, что по-прежнему интересуется Чиреком и хотел бы узнать побольше о том, что думает Энхег. Пообещал дать столько золота, сколько у меня уже было, если я в течение года буду сообщать всё, о чём говорится на государственных советах во дворце. Сначала я отказался, потому что понимал: это предательство, но он показал золото, и голос совести замолк.

С того места, где стоял Гарион, было хорошо видно выражение лиц собравшихся: смесь жалости и презрения.

— Тогда, Энхег, — продолжал Джарвик, — твои люди и перехватили моего гонца. Меня изгнали в Джарвиксхолм. Сначала я не возражая, потому что был рад остаться со своим золотом, но вскоре снова понял, что этого недостаточно. И послал быстроходное судно через пролив в Дарину с посланием Эшараку, умоляя найти способ заработать побольше денег. Когда корабль вернулся, на его борту прибыл Эшарак, и мы долго совещались, что мне делать и как увеличить богатство.

— Значит, ты предатель вдвойне, Джарвик, — почти печально вздохнул Энхег.

— Обманул меня и нарушил древнейший чирекский закон! Ни один энгарак не осмеливался ступить на землю Чирека ещё со времён короля Чирека.

— Мне уже к тому времени было всё равно, — пожал тот плечами. — У Эшарака имелся план, он мне понравился. Если бы мы сумели вводить в город по несколько человек, через некоторое время удалось бы спрятать целую армию в разрушенном южном крыле дворца, а при небольшом везении можно было захватить врасплох и убить Энхега и других олорнских королей. Я бы стал королём Чирека, да и, возможно, всей Олории.

— И какова же была цель Эшарака? — прищурив глаза, прошипел господин Волк.

— Чего он хотел в обмен на то, что сделает тебя королём?

— Настолько малую услугу, что я расхохотался, услыхав его условия. Эшарак пообещал не только корону, но и полную комнату золота — Что именно? — повторил Волк.

— Он сказал, что вместе с сендарским королём Фулрахом приехал мальчик лет четырнадцати и, как только этого мальчика доставят к нему, я получу больше золота, чем смогу пересчитать, и трон в придачу.

Король Фулрах встрепенулся:

— Мальчик Гарион? Зачем он Эшараку? Испуганный возглас тёти Пол был слышен даже наверху, где скрывался Гарион.

— Дерник! — звенящим голосом воскликнула она, но кузнец уже вскочил на ноги ринулся к двери в сопровождении Силка.

Глаза тёти Пол угрожающе сверкнули в сторону графа, белая прядь на лбу почта светилась в непроглядной черноте волос. Джарвик весь сжался, не в силах вынести этого взгляда.

— Если с мальчиком что-то случаюсь, Джарвик, поверь, люди будут трепетать ещё много тысячелетий при одном воспоминании о твоей участи, — пообещала она.

Дело зашло слишком далеко. Гарион устыдился и немного испугался такой неожиданной ярости.

— Со мной всё в порядке, тётя Пол, — окликнул он через узкую щель в стене.

— Я здесь, наверху.

— Гарион? — подняла глаза тётя Пол, пытаясь разглядеть мальчика — Ты где?

— Здесь, над потолком, за стенкой.

— Как ты туда попал?

— Не знаю. Какие-то люди гнались за мной, я убежал и очутился в этом коридоре.

— Немедленно спускайся!

— Я не знаю как, тётя Пол. Слишком далеко забрался и так много раз сворачивал, что не найду дорогу назад. Заблудился.

— Ладно, — кивнула она, очевидно взяв себя в руки. — Оставайся на месте.

Мы придумаем, как до тебя добраться.

— Хорошо бы, — отозвался Гарион.

 

Глава 19

— Ну что же, нужно как-то вызволить его, — пробормотал король Энхег, задрав голову к потолку и прищурясь. — Попробуем то, что предлагает Белгарат.

— Чтобы мальчик попал в руки этого негодяя Эшарака? — возмутилась тётя Пол. — Пусть лучше остаётся на месте.

— Эшараку не до него. Спасает свою жизнь, — возразил Энхег. — Должно быть, давно сбежал.

— Насколько я помню, мергов вообще не допускают в королевство, — ехидно заметила тётя Пол.

— Ну хватит, Пол, — вмешался господин Волк и окликнул Гариона:

— Мальчик, куда выходит этот коридор?

— По-моему, к задней стене тронного зала, — ответил тот, — но не могу сказать, делает ли он поворот. Здесь слишком темно.

— Мы передадим тебе пару факелов, — объяснил Волк, — установи один там, где стоишь, и иди по коридору с другим. Пока тебе виден первый факел, ты идёшь по прямой.

— Очень неглупо, — заметил Силк. — Хотел бы я тоже прожить семь тысячелетий, может, набрался бы мудрости и легко справлялся с любой трудностью.

Волк пропустил замечание мимо ушей.

— Всё же, я думаю, самое безопасное — раздобыть лестницу и пробить в потолке дыру, — заметил Бэйрек. Король Энхег поморщился:

— Может, сначала всё-таки послушаем Белгарата?

— Ты король, — пожал плечами Бэйрек.

— Спасибо, — сухо отозвался Энхег. Волк принёс длинный шест, и Гариону передали два факела.

— Если коридор прямой, — наставлял Энхег, — он должен привести к королевским покоям.

— Интересно, — поднял брови король Родар, — но было бы очень полезно узнать, ведёт ли этот проход к королевским покоям или, наоборот, от них?

— Возможно, это просто давно забытый потайной ход, — оскорблённо фыркнул король Энхег, — ведь история нашего королевства насчитывает много тревожных событий. Ни к чему сразу подозревать худшее.

— Конечно, конечно, совсем ни к чему, — мягко согласился король Родар.

Гарион закрепил факел около щели в стене и пошёл по пыльному коридору, часто оглядываясь, чтобы убедиться, виден ли свет, и наконец добрался до узкой двери, ведущей в пустую кладовую, примыкавшую в свою очередь к роскошно обставленной спальне, а оттуда — в широкий, хорошо освещённый коридор.

Несколько воинов направлялись куда-то, и Гарион узнал среди них королевского ловчего Торвика.

— Вот и я, — облегчённо пробормотал мальчик.

— Ты, видно, был здорово занят, — ухмыльнулся Торвик.

— Не по своей вине.

— Давай-ка вернёмся к королю Энхегу, — предложил Торвик. — Эта дама, твоя тётка, по-моему, сильно обеспокоена.

— И сердится на меня, наверное, — вздохнул Гарион, шагая рядом с широкоплечим мужчиной.

— Скорее всего, — согласился тот, — женщины всегда на нас злятся по той или иной причине. К таким вещам со временем привыкаешь.

Тётя Пол уже ждала у двери в тронный зал. Гарион не услышал ни одного упрёка, наоборот, она на мгновение яростно прижала его к себе, хмуро оглядела с головы до ног.

— Мы ждали тебя, дорогой, — сказала она почти спокойно и повела к остальным.

— Говоришь, это покои бабушки? — спросил Энхег у Торвика. — Вот удивительно! Я помню её уже дряхлой старой дамой, которая всегда ходила с палкой.

— Никто не рождается старым, Энхег, — лукаво усмехнувшись, заметил Родар.

— Ну, объяснить существование этого потайного хода можно по-разному, — утешила королева Поренн. — Мой муж просто шутит.

— Один из моих людей заглянул туда, ваше величество, — тактично заметил Торвик. — Пыль лежит очень толстым слоем. Им никто не пользовался вот уже много веков.

— Удивительная вещь, — снова повторил Энхег.

Присутствующие деликатно решили больше не продолжать этот разговор, хотя ехидное выражение лица короля Родара было достаточно красноречивым.

Граф Селин вежливо кашлянул:

— Думаю, юному Гариону есть о чём рассказать нам.

— В моей комнате оказался Эшарак, — начал Гарион, — и с ним воины. Пытался заставить меня подойти ближе, а когда я отказался, заявил, что однажды уже подчинил меня себе и в любое время может снова сделать это. Правда, я так и не понял, что он имел в виду, но посоветовал сначала попробовать меня поймать. И убежал.

— Не понимаю, почему недовольна Полгара, — хмыкнул Бренд, Хранитель трона райвенов. — Думаю, застань я гролимского жреца в моей комнате, тоже, вероятнее всего, сбежал бы.

— Уверен, что это был Эшарак? — спросил Силк. Гарион кивнул:

— Я давно знал его. По-моему, всю жизнь. И он тоже, потому что назвал меня по имени.

— Неплохо бы потолковать по душам с этим Эшараком, — пробормотал Энхег, — и задать ему несколько вопросов о всех этих делишках, которые он натворил в моём королевстве.

— Сомневаюсь, что ты отыщешь его, Энхег, — покачал головой господин Волк. — Он, по-моему, не простой гролимский жрец. Я однажды проник в его мысли, ещё в Меросе, и поверь, это необычный ум.

— Ну что ж, — холодно ответил Энхег, — неплохо бы позабавиться и устроить охоту на него. Даже гролим не может ходить по водам, так что, думаю, достаточно просто закрыть порты в Чиреке и приказать моим воинам прочёсывать горы и леса — уж очень они растолстели и обленились, а зимой всё равно делать нечего, вот и будет им занятие.

— Выгнать разжиревших сварливых солдат на снег, среди зимы? Вряд ли тебя поблагодарят за это, Энхег, — заметил Родар.

— Предложи награду, — кивнул Силк, — и дело будет сделано, и все тебя будут любить!

— Прекрасная мысль! — обрадовался Энхег. — Какую бы награду ты предложил, принц Келдар?

— Обещай дать столько золота, сколько весит голова Эшарака. Тут уж самый ленивый воин оторвётся от кружки с элем и игры в кости.

Энхег поморщился.

— Он гролим, — убеждал Силк, — так что его, возможно, не найдут, но перевернут всё королевство. Золото останется в целости, солдаты немного разомнутся, ты приобретёшь славу щедрого короля, а поскольку каждый человек в Чиреке будет высматривать мерга с боевым топором в руках, Эшараку будет уже не до пакостей — лишь бы скрыться! У преступника, голова которого имеет большую ценность для других, чем для него самого, нет времени, чтобы делать глупости.

— Принц Келдар, — торжественно объявил Энхег, — вы изобретательный человек.

— Стараюсь, король Энхег, — шутовски поклонился Силк.

— Не хотите ли перейти ко мне на службу? — предложил чирекский король.

— Энхег! — запротестовал Родар.

— Кровь, король Энхег, — вздохнул Силк, — я прикован к своему дяде узами родства. Хотя интересно бы выслушать ваши предложения. Пригодилось бы при дальнейших обсуждениях размера оплаты за мои услуги.

Смех королевы Поренн прозвенел крохотным серебряным колокольчиком, но лицо короля Родара трагически перекосилось:

— Вот видишь! Я окружён одними предателями! Что делать бедному толстому старому королю?!

В зал с угрюмым видом вошёл воин и приблизился к трону:

— Всё кончено, король. Хотите взглянуть на его голову?

— Нет, — коротко ответил Энхег.

— Выставить на шесте у гавани?

— Нет, — повторил король. — Джарвик когда-то был храбрым солдатом и, кроме того, моим родственником по жене. Отправьте его домой и похороните с подобающими почестями.

Воин поклонился и вышел.

— Всё же этот гролим Эшарак сильно занимает меня, — обратилась королева Ислена к тёте Пол. — Леди Полгара, не можем ли мы вдвоём определить, где он находится?

На лице у неё появилось выражение сознания собственной значимости. Но господин Волк тут же вмешался, прежде чем тётя Пол успела ответить.

— Храбрые слова, Ислена, но мы не можем подвергать такому риску королеву Чирека! Уверен, твоё искусство велико, но подобное действо позволяет узнать, что творится в голове человека. Если Эшарак почувствует, что ты ищешь его, он тут же отомстит. Полгаре опасность не грозит, но боюсь, твоё сознание погаснет, как свеча. Каким позором будет для Чирека, если его королева до конца жизни останется безумной!

Ислена внезапно побелела как мел и не заметила, что господин Волк хитро подмигнул Энхегу.

— Я такого не позволю, — твёрдо заявил Энхег. — Моя королева слишком дорога мне, чтобы позволить ей так рисковать.

— Приходится подчиниться воле моего повелителя, — с облегчением вздохнула Ислена — Я вынуждена отказаться.

— Мужество королевы делает мне честь, — объявил Энхег с абсолютно серьёзным видом.

Ислена, поклонившись, быстро отступила. Тётя Пол, чуть приподняв бровь, взглянула на господина Волка, но промолчала.

Выражение лица старика вновь стало серьёзным; он поднялся с кресла, в котором сидел, и покачал головой.

— Думаю, наступило время принять какие-то решения, — начал он, — слишком уж быстро разворачиваются события, медлить больше нельзя. — И, взглянув на Энхега, добавил:

— Есть ли во дворце хоть какое-то место, где можно говорить без риска, что тебя подслушают?

— Комната в одной из башен, — ответил тот. — Я было вспомнил о ней перед первым совещанием, но… Он остановился и посмотрел на Чо-Хэга.

— Пусть это тебя не беспокоит, — кивнул король, — я смогу взобраться наверх, если возникнет необходимость, и поверь, уж лучше было подвергнуть меня небольшому испытанию, чем позволить шпиону Джарвика подслушать нас.

— Я останусь с Гарионом, — сказал Дерник тёте Пол, но та решительно затрясла головой:

— Нет. Пока Эшарак бродит здесь на свободе, я не отпущу мальчика от себя.

— Тогда пойдём, — предложил господин Волк. — Уже поздно, а я хочу уйти завтра же как можно раньше. Опасность потерять след увеличивается с каждой минутой.

Королева Ислена, всё ещё выглядевшая расстроенной, подошла к Поренн и Сайлар и даже не попыталась сдвинуться с места, когда король Энхег направился к дверям тронного зала.

«Я расскажу тебе позже обо всём, что произойдёт», — просигналил король Родар своей жене.

«Конечно», — пошевелила в ответ пальцами королева Поренн. Лицо оставалось абсолютно бесстрастным, но движения рук выдавали, насколько она раздражена.

«Спокойно, детка, — жестами показал Родар. — Мы здесь гости и должны подчиняться местным обычаям».

«Как прикажет мой господин», — ответила она, повернув ладони, что означало высшую степень сарказма.

Королю Чо-Хэгу удалось одолеть ступеньки с помощью Хеттара, хотя поднимался он с невероятным трудом.

— Прошу простить, — выдохнул он, в очередной раз останавливаясь, чтобы отдохнуть, — мне всё это так же неприятно, как и вам.

Король Энхег поставил стражников у подножия лестницы, поднялся последним и закрыл за собой тяжёлую дверь.

— Зажги огонь, кузен, — попросил он Бэйрека. — Раз уж мы тут, хоть по крайней мере устроимся поудобнее.

Бэйрек кивнул и поднёс к дровам факел. Комната оказалась круглой и не очень просторной, но места хватило для всех, а стульев и скамеек было достаточно.

Господин Волк встал у окна, вглядываясь в мигающие огоньки городских домов.

— Всегда любил башни, — заметил он почти про себя. — Мой Учитель жил в такой, и я до сих пор с радостью вспоминаю проведённые вместе с ним годы.

— Я бы отдал жизнь, чтобы встретиться с Олдуром, — тихо отозвался Чо-Хэг.

— Он и вправду был окружён кольцом света?

— Мне он казался совсем обыкновенным. Мы прожили вместе пять лет, прежде чем я понял, кто он на самом деле.

— Был ли он действительно столь мудр? — спросил Энхег.

— Возможно, гораздо мудрее, — вздохнул Волк. — В тот ненастный вечер он нашёл меня, дикого упрямого мальчишку, замерзающего в снегу около его башни, и смог приручить и покорить, хотя на это ушло несколько сотен лет.

Глубоко вздохнув, Волк отвернулся от окна:

— Ну что ж, за работу!

— Где ты решил продолжить поиски? — спросил король Фулрах.

— В Камааре. След отыскался именно там. Думаю, он приведёт в Арендию.

— Мы пошлём с тобой воинов, — предложил Энхег. — После всего, что здесь произошло, гролимы, по всей видимости, попытаются помешать тебе.

— Нет, — твёрдо сказал Волк. — Солдаты бессильны перед гролимами, и, кроме того, армия только обременит меня, а объяснять королю Арендии, почему в его государство вторглась орда вооружённых людей, нет времени. Аренды ещё туже соображают, чем олорны, хотя это звучит не правдоподобно.

— Не нужно грубостей, отец, — вмешалась тётя Пол, — они вправе побеспокоиться о собственном будущем.

— Армия, конечно, ни к чему, Белгарат, — кивнул король Родар, — но, возможно, стоит взять с собой двух-трёх надёжных людей.

— Мы с Полгарой вполне можем сами справиться почти со всеми проблемами, — отказался Волк, — а более простые оставим на долю Силка, Бэйрека и Дерника. Чем меньше нас будет, тем меньше мы привлечём внимания. Кстати, — обернулся он к Чо-Хэгу, — пока не забыл: мне бы хотелось, чтобы твой сын Хеттар отправился с нами. Кто знает, вдруг его необыкновенный талант нам пригодится!

— Невозможно, — решительно отказался Хеттар. — Я должен оставаться с отцом.

— Нет, Хеттар, — сказал Чо-Хэг. — Не желаю, чтобы ты потратил всю жизнь, прислуживая калеке.

— Но я всегда с радостью служил тебе, отец, — запротестовал Хеттар. — Не я один, многие воины обладают такими же талантами. Пусть Древнейший выберет кого-нибудь другого.

— Сколько Ше-Даров можно найти среди олгаров? — спокойно спросил господин Волк.

Хеттар резко вскинул голову, взглянул на Волка, как бы пытаясь сказать что-то взглядом.

Король Чо-Хэг едва слышно охнул:

— Хеттар! Это правда?

— Возможно, отец, — пожал тот плечами. — Не думал, что это так важно.

Чо-Хэг посмотрел на господина Волка. Тот кивнул:

— Всё так. Я понял, как только увидел его. Правда, Хеттар должен сам прийти к осознанию своего дара. Глаза Чо-Хэга неожиданно заблестели от слёз.

— Сын мой! — гордо воскликнул он, неловко обняв Хеттара.

— Ничего особенного, отец, — пробормотал тот, внезапно смутившись.

— О чём они? — прошептал Гарион Силку.

— Олгары очень серьёзно относятся к таким вещам, — тихо ответил он. — Вроде бы есть люди, которые могут общаться с лошадьми посредством мыслей. Таких людей называют Ше-Дарами — Вождями лошадей, и рождаются они очень редко: два-три человека на целое поколение. Чо-Хэг лопнет от гордости, когда вернётся в Олгарию.

— Это так важно? — удивился Гарион.

— Олгары так думают, — пожал плечами Силк, — все кланы собираются в Стронгхолде приветствовать нового Ше-Дара. Праздник продолжается шесть недель, и такому человеку дарят множество подарков. Хеттар станет богачом, если их примет. А может и не взять. Он человек странный.

— Ты должен идти, — велел Чо-Хэг, — чтобы защищать достоинство Олгарии.

Исполни свой долг.

— Как решишь, отец, — колеблясь, ответил Хеттар.

— Прекрасно! — воскликнул Волк. — Сколько времени у тебя уйдёт на то, чтобы возвратиться в Олгарию, выбрать дюжину лучших коней и переправить их в Камаар?

Хеттар немного подумал.

— Две недели, если, конечно, в горах Сендарии меня не застанет снежная буря.

— Значит, отправляемся утром, — заключил Волк. — Тебе Энхег даст корабль.

Приведёшь лошадей по Великому Северному пути в местечко, находящееся в нескольких милях к востоку от Камаара, откуда отходит другая дорога на юг. Она ведёт через реку Камаар и дальше до Великого Западного пути к развалинам Во Вейкуна в Северной Арендии. Там через две недели мы будем тебя ждать.

Хеттар кивнул.

— Кроме того, туда же подойдут астурийские аренды, а позже и мимбраты. Они будут небесполезны на юге.

— И помогут исполнить пророчества, — загадочно пробормотал Энхег.

Волк пожал плечами, но голубые глаза неожиданно блеснули.

— Не возражаю против исполнения предсказаний, если только это не причиняет мне всяческие неудобства.

— Можем ли мы чем-нибудь помочь в поисках? — спросил Бренд.

— У вас и без того много дел, — отказался Волк. — Как бы ни закончилась наша миссия, очевидно, что энгараки готовятся к решительным действиям. Если нам удастся задуманное, они могут поколебаться, но их образ мыслей отличен от нашего. Даже после того, что произошло при Во Мимбре, энгараки всё же могут рискнуть напасть на Запад. Возможно, существуют их собственные пророчества, которые необходимо исполнить, а мы о них ничего не знаем. В любом случае нужно быть готовыми ко всему. Постарайтесь, чтобы вас не застали врасплох.

— Мы всё время начеку, вот уже пять тысяч лет, — по-волчьи оскалился Энхег. — Пришла пора очистить мир от энгаракской заразы, и когда Торак Одноглазый проснётся, он окажется в одиночестве, совсем как Мара, и таким же беспомощным.

— Может быть, — протянул господин Волк, — но не стоит праздновать победу, пока война не окончена. Готовьтесь, не поднимая шума, и не надо без лишней необходимости будоражить народы в ваших королевствах. Запад кишит гролимами, и они следят за всеми нашими действиями. След, по которому я иду, может привести меня в Ктол Мергос, а я бы не хотел иметь дело с армией мергов, скопившейся на границах.

— Я тоже не новичок в сборе сведений, — вмешался король Родар с мрачной усмешкой на пухлом круглом лице, — и, возможно, кое в чём даже искуснее гролимов. Пора послать ещё несколько караванов на восток. Энгараки не посмеют напасть без подкреплений из Маллории, а маллорийцам для этого придётся пересечь Гар Ог Недрак. Кое-кого подкупить, раздать несколько бочонков доброго эля в шахтёрских посёлках, и кто знает, какую пользу принесут столь небольшие затраты! А случайно обронённое слово может предостеречь нас за несколько месяцев до нападения.

— Если они замышляют что-то крупное, таллы начнут строить дополнительные укрепления вдоль восточных холмов, — пояснил Чо-Хэг. — Таллы не очень умны, и за ними легко проследить. Я увеличу количество солдат, обходящих дозором эти горы, и, если повезёт, мы узнаем, куда они собираются вторгнуться. Чем ещё мы можем тебе помочь, Белгарат?

Подумав секунду, господин Волк неожиданно усмехнулся:

— Уверен, что наш вор напряжённо прислушивается, ожидая, что кто-то произнесёт его имя или название украденной Вещи. Рано или поздно один из нас проговорится. И как только вор определит, где мы сейчас, он сможет услышать каждое произнесённое слово. Вместо того чтобы постоянно затыкать себе рот, предлагаю дать ему возможность услыхать кое-что. Если сможете, прикажите каждому менестрелю и сказителю начать рассказывать некоторые истории, вы знаете какие. И когда эти имена прозвучат на каждой деревенской ярмарке к северу от реки Камаар, они отдадутся в его ушах громовым рёвом, и тогда мы сможем спокойно разговаривать Вор со временем так устанет, что не захочет больше слушать.

— Уже поздно, отец, — напомнила тётя Пол. Волк кивнул:

— Мы ведём смертельную игру, но и враги наши рискуют головой, находясь в такой же опасности, и сейчас никто не в силах предсказать, чем всё это кончится. Пока что только Полгара и я можем хоть что-то предпринять. Поэтому готовьтесь и пошлите доверенных людей наблюдать за событиями. Не предпринимайте ничего поспешного, будьте терпеливы и доверяйте нам. Я знаю: многое из того, что мы делаем, покажется вам странным, но на всё есть причины. Пожалуйста, больше не вмешивайтесь. Я буду время от времени извещать вас, как подвигаются дела, а если понадобится помощь, дам знать. Хорошо?

Короли торжественно кивнули; все поднялись с мест. Энхег подошёл к господину Волку.

— Не можешь ли зайти в мой кабинет часа на два, Белгарат? — тихо спросил он. — Я хотел бы поговорить с тобой и Полгарой до вашего отъезда.

— Если хочешь, Энхег, — отозвался Волк.

— Пойдём, Гарион, — велела тётя Пол, — нужно собрать вещи.

Гарион, немного ошеломлённый важностью услышанного, встал и направился к двери.

 

Глава 20

Кабинет короля Энхега оказался большой, беспорядочно обставленной комнатой почти на самом верху квадратной башни. Повсюду валялись книги в тяжёлых кожаных переплётах, на столах и этажерках громоздились странные устройства с шестернями, приводными ремнями и тонкими медными цепочками. Красиво вычерченные карты, украшенные цветными камнями, висели на стенах, а пол был усеян клочками пергамента, исписанными мелким почерком.

Король Энхег, позабыв откинуть нависавшие на глаза жёсткие чёрные волосы, сидел за наклонным столом в мягком свете свечей, изучая большую книгу, написанную на тонких листах потрескавшегося пергамента.

Стражник у двери безмолвно пропустил их; господин Волк, быстро выйдя вперёд, спросил:

— Ты хотел видеть нас, Энхег? — Король Чирека оторвался от книги.

— Белгарат! — кивнул он. — Рад видеть тебя и Полгару. И вопросительно взглянул на Гариона, нерешительно переминавшегося около двери.

— Я не шутила, — ответила тётя Пол. — Больше он никуда от меня не отойдёт, пока навсегда не избавится от власти гролима Эшарака.

— Как тебе будет угодно, Полгара, — кивнул Энхег. — Входи, Гарион.

— Вижу, ты продолжаешь свои занятия, — одобрительно заметил господин Волк, глядя на окружающий его беспорядок.

— Мне нужно так многому научиться, — ответил Энхег, беспомощным жестом обводя комнату. — Чувствую, что был бы намного счастливее, не возложи ты на меня эту невыполнимую задачу.

— Ты сам просил меня, — просто ответил Волк.

— Мог бы отказаться, — засмеялся Энхег, но тут же грубое лицо стало серьёзным. Мельком взглянув на Гариона, он объявил, явно стараясь выбирать слова:

— Не хотел вмешиваться, но поведение этого Эшарака меня тревожит.

Гарион отошёл от тёти Пол и принялся изучать один из странных механизмов, валяющихся на соседнем столе, стараясь ни до чего не дотрагиваться.

— Мы позаботимся об Эшараке, — заверила тётя Пол.

— Много веков ходят слухи, — упрямо продолжал Энхег, — что ты и твой отец охраняют… — Поколебавшись, он вновь взглянул на Гариона и вкрадчиво докончил:

— …определённую вещь, которую нужно защитить любой ценой. В некоторых моих книгах говорится об этом.

— Слишком много читаешь, Энхег, — кивнула тётя Пол.

Но король опять засмеялся:

— Помогает убить время, Полгара. Иначе пришлось бы пьянствовать с придворными, а мой желудок за последнее время стал весьма чувствительным, да и уши тоже. Представляешь, какой шум может поднять орда пьяных чиреков?! Мои книги не кричат, не бахвалятся, не валятся под стол, чтобы оглушительно там храпеть. Словом, их компания устраивает меня гораздо больше.

— Глупости! — фыркнула тётя Пол.

— Все мы имеем право на глупости, — философски заметил Энхег. — Но ближе к делу. Если те слухи, о которых я упомянул, правдивы — не рискуете ли вы? Поиск может стать крайне опасным предприятием.

— На земле не найдётся по-настоящему безопасного места, — пожал плечами господин Волк.

— Но к чему попусту рисковать? Эшарак — не единственный гролим в мире.

— Вижу, не зря тебя называют хитроумным Энхегом, — улыбнулся Волк.

— Не будет ли безопаснее оставить эту Вещь здесь до вашего возвращения? — предложил тот. — Мы уже обнаружили, что даже Вэл Олорн — не преграда для гролимов, Энхег, — твёрдо ответила тётя Пол. — Рудники Ктол Мергоса и Гар Ог Недрака неисчерпаемы, и в распоряжении гролимов больше золота, чем ты представляешь. Сколько ещё Джарвиков можно им подкупить? Старый Волк и я обладаем достаточным могуществом, чтобы охранять упомянутую тобой Вещь. С нами она будет в безопасности.

— Спасибо за заботу, — вставил господин Волк.

— Дело касается всех нас, — ответил Энхег.

Гарион, несмотря на молодость и проявляемое временами безрассудство, вовсе не был глуп. Очевидно, взрослые имели в виду именно его, и, возможно, речь шла также о тайне его происхождения. Чтобы скрыть, как внимательно он прислушивается к разговору, Гарион взял со стола маленькую книжку в переплёте из шершавой кожи, открыл её, но внутри не оказалось ни картинок, ни красочных заставок, а только вызывающий какое-то отвращение тонкий паукообразный рукописный шрифт.

Тётя Пол, которая, казалось, всегда знала, что он делает, оглянулась.

— Зачем тебе это? — резко спросила она.

— Просто смотрю. Я ведь не умею читать.

— Немедленно положи на место, — велела она.

— Ты всё равно не смог бы прочесть это, Гарион, — улыбнулся король Энхег.

— Она написана на языке древних энгараков.

— Кстати, к чему тебе эта мерзость? — спросила Энхега тётя Пол. — Ты лучше остальных знаешь, что это запрещено.

— Подумаешь, всего-навсего какая-то книга, Пол, — вмешался господин Волк.

— Она не имеет никакой силы, пока не будет дано дозволение.

— Кроме того, — добавил Энхег, задумчиво потирая подбородок, — книга помогает нам лучше проникнуть в мысли нашего врага, а такие вещи надо знать.

— Никто не может знать, о чём думает Торак, — покачала головой тётя Пол, — и открываться ему опасно. Одноглазый может отравить твоё сознание, а ты даже не поймёшь, что произошло.

— Не думаю, что это так уж опасно, Пол, — сказал Волк. — Ум Энхега достаточно защищён, чтобы избежать ловушек, расставленных в книге Торака, ведь они достаточно очевидны.

Энхег, взглянув на Гариона, сделал знак подойти поближе. Мальчик приблизился к королю Чирека.

— Ты наблюдательный юноша, Гарион, — серьёзно сказал Энхег, — и очень помог мне сегодня, поэтому в любое время можешь прийти сюда, если возникнет необходимость. Знай, что король Чирека Энхег — твой друг.

Король протянул правую руку, и Гарион, не успев ничего сообразить, взял её.

Глаза Энхега внезапно расширились, а лицо слегка побледнело. Повернув руку Гариона ладонью вверх, он впился глазами в серебристую метку.

Но тут тётя Пол, решительно сомкнув пальцы Гариона в кулак, вытянула его из огромной лапы Энхега.

— Значит, это правда, — мягко сказал тот.

— Достаточно, — велела тётя Пол, — не смущай мальчика.

Ладони её всё ещё крепко сжимали руку Гариона.

— Пойдём, дорогой, — сказала она, — пора кончать сборы.

И, повернувшись, вывела его из комнаты.

Мысли Гариона лихорадочно метались. Почему знак на ладони так испугал Энхега? Родимые пятна, как говорили мальчику, обычно передаются по наследству.

Тётя Пол однажды сказала, что такое же было у отца, но почему Энхега это так интересует? Слишком далеко всё зашло. Желание узнать правду стало почти невыносимым. Он должен, должен узнать о своих родителях, о тёте Пол, обо всех!

Если ответ причинит боль, тем хуже. По крайней мере многое станет понятным.

Следующее утро выдалось ясным; они довольно рано вышли из дворца, чтобы отправиться на пристань. Все собрались во дворе, где уже ожидали сани.

— Не стоит выходить в такой холод, Мирел, — сказал Бэйрек жене, закутанной в меховую мантию, когда та села с ним в сани.

— Моя обязанность проводить господина на корабль, — ответила, та, высокомерно подняв подбородок.

— Как хочешь, — вздохнул Бэйрек.

В передние сани уселись король Энхег и королева Ислена. Кони, взметая снег копытами, вырвались за ворота. Солнце ярко светило, утренний воздух бодрил.

Гарион молча сидел между Силком и Хеттаром.

— Почему ты такой тихий, Гарион? — спросил Силк.

— Слишком много случилось вещей, которые мне непонятны, — ответил Гарион.

— Никому не дано добраться до сути всех вещей, — назидательно заметил Хеттар.

— Чиреки — люди неистовые и угрюмые, — вмешался Силк, — им и себя-то не понять.

— Дело не только в чиреках, — объяснил Гарион, с трудом подбирая слова. — Тут и тётя Пол, и господин Волк, и Эшарак — словом, все. События сменяют друг друга настолько быстро, что я не успеваю ни в чём разобраться.

— Совсем как лошади, — кивнул Хеттар. — Иногда они срываются с привязи, но, пробежавшись хорошенько, замедляют шаг, и настаёт время всё разложить по полочкам.

— Надеюсь, — с сомнением ответил Гарион и снова замолчал.

Сани свернули за угол на широкую площадь перед храмом Белара. Слепая женщина опять была там, и Гарион внезапно осознал, что в глубине души ожидал этого. Она взобралась на ступеньки храма, подняла посох, и неожиданно лошади, впряжённые в сани, остановились дрожа, несмотря на все понукания кучеров.

— Привет тебе, о Великий! — воскликнула слепая. — Желаю тебе удачного путешествия.

Сани, в которых сидел Гарион, остановились перед самыми ступеньками, и мальчику показалось, что старая ведьма обращается именно к нему. Почти не задумываясь, мальчик ответил:

— Спасибо. Но почему ты меня так называешь?.

Не обратив внимания на вопрос, женщина низко поклонилась.

— Помни меня, — пробормотала она, — вспомни о Мартжи, когда обретёшь своё наследие.

Вот уже во второй раз она говорила это, и неудержимое любопытство овладело Гарионом.

— Какое наследие? — требовательно спросил он.

Но Бэйрек, взревев от ярости, уже пытался скинуть меховую мантию и обнажить меч. Король Энхег, с багровым от гнева лицом, тоже приподнялся с места.

— Нет, — резко приказала тётя Пол, вставая, — я сама справлюсь.

— Слушай меня, ведьма! — воскликнула она твёрдым голосом, откидывая капюшон плаща. — Думаю, ты слишком много видишь своими слепыми глазами, и поэтому хочу оказать тебе услугу: тьма уйдёт и не будет беспокоить тебя, а вместе с нею исчезнут и странные видения.

— Уничтожь меня, если желаешь, Полгара, — ответила старуха. — Я вижу то, что вижу.

— О нет, ты не погибнешь, Мартжи, — ответила тётя Пол, — наоборот, я сделаю тебе подарок!

И, чуть подняв руку, сделала непонятный жест.

Гарион наблюдал всё происходившее, но так и не смог убедить себя, что никакого обмана зрения не было. Он глядел прямо в лицо Мартжи и ясно увидел, как белая плёнка, затянувшая глаза, сошла, как стекает молоко с опрокинутого стакана.

Старуха, словно примёрзнув к месту, не двигалась; ярко блеснула голубизна ничем не скрытых глаз. Но тут ведьма закричала. Подняв руки, оглядела их, снова закричала, и была в этом вопле душераздирающая нота невозвратимой потери.

— Что ты сделала? — начала допытываться королева Ислена.

— Вернула ей зрение, — спокойно ответила тётя Пол, вновь усаживаясь и запахивая меховую мантию.

— Ты смогла добиться этого? — побелев, слабо пробормотала Ислена.

— А ты не сумеешь так? Тут ничего сложного нет.

— Но, — возразила королева Поренн, — она ведь потеряла дар предвидения, не так ли?

— Должно быть, — согласилась тётя Пол, — но это очень малая цена, по-моему.

— Значит, она больше не колдунья? — настаивала Поренн.

— Она и так не стала очень искусной предсказательницей, а внутреннее зрение её было ненадёжным и затуманенным, — пояснила Полгара. — Так для неё лучше. Не будет зря будоражить себя и других.

И взглянула на короля Энхега, застывшего в почтительном оцепенении рядом с почти потерявшей сознание королевой.

— Не пора ли ехать? — спокойно спросила она. — Корабль ждёт.

Лошади, будто высвобожденные этими словами, рванули вперёд, оставив за собой храм.

Гарион всё же, не выдержав, оглянулся. Старая Мартжи по-прежнему стояла на ступеньках, не сводя глаз со своих ладоней и рыдая в голос.

— Нам выпало на долю великое счастье стать свидетелями чуда, друзья мои, — прошептал Хеттар.

— Думаю, однако, что та, которой благодеяние было оказано, осталась не очень-то довольна, — сухо ответил Силк. — Следи, чтобы я ничем не оскорбил Полгару, а то у её чудес, как у медалей, всегда две стороны.

 

Глава 21

Косые лучи восходящего солнца переливались на ледяной воде гавани; сани остановились около каменного причала. Судно Грелдика покачивалось, натягивая якорные цепи. Рядом ожидал ещё один корабль, поменьше.

Хеттар, спрыгнув на землю, подошёл к Чо-Хэгу и королеве Сайлар. Все трое о чём-то тихо и серьёзно заговорили, явно не желая вмешательства посторонних.

Королева Ислена, немного оправившись, сидела гордо выпрямившись, с застывшей улыбкой на лице. Когда Энхег вместе с господином Волком отошёл в сторону, тётя Пол пересекла покрытую льдом пристань и остановилась около саней.

— На твоём месте, Ислена, — твёрдо сказала она, — я нашла бы другое увлечение. Твой дар чародейства невелик, а кроме того, это опасное занятие.

Слишком много беды можно натворить, если не знать, что делаешь.

Королева оторопело уставилась на тётю Пол.

— Да, — продолжала та, — ещё одно предупреждение. Лучше бы тебе не иметь дело с членами секты медвежьего культа. Некрасиво водить дружбу с политическими врагами собственного мужа.

Глаза Ислены широко раскрылись.

— Энхег знает? — потрясённо спросила она.

— Я бы не удивилась. Он ведь гораздо умнее, чем кажется с виду. То, чем ты занимаешься, отдаёт предательством. Родила бы детей, и сразу найдётся много дел и станет не до глупостей. Конечно, я только советую, но всё же подумай о моих словах. Рада была повидаться, дорогая. Спасибо за гостеприимство.

И, резко повернувшись, Полгара отошла.

Силк тихо присвистнул.

— Это кое-что объясняет, — покачал он головой.

— Что именно? — полюбопытствовал Гарион.

— Верховный жрец Белара последнее время уж очень лезет в политику.

Очевидно, смог проникнуть во дворец намного успешнее, чем я предполагал.

— Королева? — испугался Гарион.

— Ислена просто помешана на волшебстве. Последователи культа Медведя проводят некоторые ритуалы, могущие показаться настоящим чародейством таким вот доверчивым простушкам.

Он быстро повернул голову туда, где король Родар беседовал с остальными королями и господином Волком, и глубоко вздохнул.

— Давайте лучше поговорим с Поренн, — предложил он и повёл всех к краю причала, где стояла маленькая светловолосая королева Драснии, глядя на холодные волны.

— Ваше величество! — почтительно начал Силк.

— Дорогой Келдар! — улыбнулась она.

— Не можете ли передать моему дяде кое-какие сведения?

— Конечно!

— Очевидно, королева Ислена совершила небольшую ошибку, — пояснил Силк. — Она связалась с последователями культа Медведя здесь, в Чиреке.

— Какой ужас, — прошептала Поренн. — Энхег уже знает?

— Трудно сказать, — пожал плечами Силк. — Думаю, если и знает, не скажет.

Гарион и я слышали, как Полгара велела ей прекратить это.

— Надеюсь, она послушает. Если история зайдёт слишком далеко, Энхег будет вынужден принять меры, и произойдёт трагедия, — Полгара говорила довольно категорично. Думаю, Ислена поступит как ей велено, но всё же сообщите дяде. Ему нравится быть в курсе дел.

— Обязательно скажу, — пообещала она.

— А также неплохо бы посоветовать ему не выпускать из виду храмы медвежьего культа в Бокторе и Коту, такие дела не делаются только в одном городе. Прошло уже почти пятьдесят лет со времени подавления культа.

Королева Поренн серьёзно кивнула:

— Тотчас же всё расскажу. Несколько моих людей засланы следить за членами секты. Как только мы возвратимся в Боктор, поговорю с ними и узнаю, что замышляется.

— Ваши люди? Вы так далеко зашли? — подначил Силк. — Быстро взрослеете, моя королева. Ещё немного, и станете столь же испорченной, как и мы все.

— В Бокторе постоянно плетутся интриги, Келдар, — чопорно заметила королева, — и дело не только в медвежьем культе. В нашем городе собираются торговцы со всего света, и не меньше половины из них — шпионы. Должна же я защитить себя и своего мужа!

— А Родар знает, чем вы занимаетесь? — лукаво осведомился Силк.

— Конечно. Даже в качестве свадебного подарка отдал с дюжину собственных шпионов.

— Совсем в духе истинного драснийца, — усмехнулся Силк.

— Но это так непрактично! Мужа всегда интересовало, как обстоят дела в других королевствах, поэтому я стараюсь быть в курсе того, что происходит в нашем, и хоть немного облегчить ему жизнь. Конечно, деятельность моя довольно скромна по сравнению с его масштабами, но всё же мне удаётся ничего не упустить из виду.

Поренн бросила кокетливый взгляд из-под опущенных ресниц.

— Если ты когда-нибудь решишься вернуться в Боктор навсегда, думаю, что смогла бы найти тебе работу.

— Что-то в последнее время предложения посыпались градом, — засмеялся Силк.

Глаза королевы внезапно стали серьёзными.

— Когда же ты вернёшься домой, Келдар? Перестанешь бродяжничать, возвратишься к своим? Мужу так не хватает тебя, ты мог бы быть гораздо более полезным Драснии в качестве главного советника Родара, чем в качестве бродяги.

Силк отвёл взгляд, щурясь на яркое зимнее солнце.

— Рано ещё, ваше величество. Я нужен Белгарату, а дело слишком важное, и бросить всё невозможно. А кроме того, я не готов к оседлой жизни. Люблю вести рискованную игру. Может, позже, когда все мы станем гораздо старше… кто знает?

Поренн вздохнула.

— Мне тоже тоскливо без тебя, Келдар, — тихо призналась она.

— Бедная маленькая одинокая королева, — полунасмешливо пробормотал Силк.

— Ты просто невозможен, — прошипела она, топнув крохотной ножкой.

— Делаю, что могу, — ухмыльнулся он.

Хеттар, обняв мать с отцом, одним прыжком вскочил на палубу маленького судна, приготовленного королём Энхегом.

— Белгарат! — окликнул он, пока матросы убирали швартовы, удерживающие корабль у пристани. — Встречаемся через две недели в развалинах Во Вейкуна.

— Будем ждать, — отозвался тот.

Матросы оттолкнули судёнышко от причала и начали выгребать из бухты.

Хеттар стоял на палубе; единственная длинная прядь волос развевалась по ветру.

Махнув рукой, он повернулся лицом к морю.

С корабля капитана Грелдика спустили сходни.

— Не пора ли на борт, Гарион? — спросил Силк. Осторожно поднявшись по раскачивающейся доске, они ступили на палубу.

— Передай дочерям, что я их очень люблю, — сказал Бэйрек жене.

— Обязательно, господин мой, — ответила Мирел обычным сухим голосом, которым всегда говорила с мужем. — Есть ли у тебя ещё какие-нибудь пожелания?

— Вернусь не скоро, — объявил Бэйрек. — Проследи, чтобы южные поля засеяли овсом, а западные оставили под парами. Насчёт северных распорядись сама. Не стоит перегонять скот на высокогорные пастбища, пока не растает снег.

— Буду заботиться, как могу, о землях и скоте моего мужа.

— Они и твои тоже, — заметил Бэйрек.

— Как пожелает мой муж.

— Ты никогда не успокоишься, так ведь, Мирел? — печально вздохнул Бэйрек.

— О чём вы, повелитель?

— Ладно, забудем.

— Не обнимет ли меня на прощанье повелитель? — осведомилась она.

— К чему? — пожал плечами Бэйрек, прыгнул на борт и сразу же спустился вниз.

Тётя Пол, тоже направлявшаяся к сходням, остановилась и серьёзно взглянула на жену Бэйрека, словно собираясь сказать что-то, но неожиданно громко рассмеялась.

— Что-то забавное, леди Полгара? — подняла брови Мирел.

— Очень, — с таинственной улыбкой ответила та.

— Будет ли мне дозволено разделить вашу радость?

— Обязательно, Мирел, — пообещала тётя Пол, — но боюсь испортить тебе всю радость, если расскажу слишком рано.

И, снова засмеявшись, ступила на сходни. Дерник поддержал её под руку, и оба поднялись наверх.

Господин Волк обменялся рукопожатием с каждым королём и ловко взобрался на борт. Постоял немного на палубе, оглядывая древний, окутанный снегом Вэл Олорн и нависающие над городом величественные вершины гор.

— Прощай, Белгарат! — окликнул король Энхег.

— Не забудь о менестрелях! — кивнув, отозвался Волк.

— Ни за что! — пообещал Энхег. — Удачи тебе!

Господин Волк, широко улыбнувшись, направился на нос. Гарион, повинуясь внезапному порыву, последовал за ним. Накопившиеся вопросы требовали ответа, а никто, кроме старика, не мог ему помочь.

— Господин Волк! — начал он, подойдя к причудливо изогнутому носу.

— Что, Гарион?

Не зная, как лучше спросить, Гарион начал издалека:

— Как тётя Пол это сделала? Ну, с глазами старой Мартжи?

— Воля и Слово, — ответил Волк, закутываясь в развевающийся на пронизывающем ветру плащ. — Не так уж сложно.

— Всё равно не понимаю, — покачал головой Гарион.

— Приказываешь, чтобы произошло всё как ты желаешь, и произносишь Слово.

Если Воля твоя достаточно сильна, всё сбывается.

— И ничего больше? — чуть разочарованно спросил Гарион.

— Ничего.

— А Слово это — волшебное?

Волк засмеялся, глядя на белое солнце, льющее холодные лучи на зимнее море.

— Нет. Волшебных слов не бывает. Некоторые люди верят в них, но это не так. Гролимы знают странные слова, но они, в сущности, ни к чему. Достаточно любого слова. Самое главное — Воля, а Слово — только способ выразить её.

— Я мог бы сделать это? — с надеждой спросил Гарион. Волк внимательно поглядел на него.

— Не знаю, Гарион. Я был ненамного старше тебя, когда впервые сотворил чудо, но до этого уже несколько лет жил у Олдура, поэтому разница большая.

— Что тогда произошло?

— Учитель хотел, чтобы я передвинул булыжник, вроде бы он валялся на его пути. Я попытался сделать это, но камень был слишком тяжёл, и в конце концов, разозлившись, я приказал ему откатиться с дороги. Так и вышло. Сначала я немного удивился, но Учитель не нашёл в этом ничего странного.

— Ты сказал: «Откатись»? И всё? — недоверчиво переспросил Гарион.

— И всё, — пожал плечами Волк. — Оказалось, это так просто, что я спросил себя, почему раньше не подумал повелеть камню освободить дорогу. В то время мне казалось, всякий может совершить чудо, но люди сильно изменились с тех пор, и сейчас вряд ли такое возможно, хотя трудно сказать.

— Я всегда думал, что чародейство не обходится без долгих заклинаний, странных знаков и тому подобного, — заметил Гарион.

— Это всё уловки фокусников и шарлатанов, чтобы обманывать доверчивых людей; всякие заклинания и волхвования тут ни при чём. Всё дело в Воле.

Сосредоточь Волю и произнеси Слово. Всё произойдёт, как пожелаешь. Иногда помогает какой-нибудь жест, но тоже необязательно. Твоя тётя, однако, не может без этого обойтись. Много сотен лет пытаюсь отучить её от глупой привычки.

Гарион ошеломлённо мигнул.

— Сотни лет? — ахнул он. — Сколько же ей?

— Выглядит она гораздо моложе, а кроме того, спрашивать у женщины о возрасте невежливо.

Внезапная ошеломляющая пустота окутала сердце Гариона. Самые худшие его страхи подтвердились.

— Значит, она не настоящая моя тётя? — уныло пробормотал он.

— Почему ты вдруг спросил это?

— Но как же она может быть моей родственницей? Я всегда думал, что тётя Пол — сестра моего отца, но если ей сотни лет — такое просто невозможно.

— Слишком любишь это слово, Гарион, — упрекнул Волк, — но когда вдумаешься, поймёшь: в жизни почти не бывает невозможного.

— Но как же это? Моя тётя?

— Ладно, — решился Волк. — Полгара действительно, строго говоря, не совсем сестра твоего отца. Кровные узы между ними гораздо сложнее. Она сестра его прабабки…

— Значит, она пратетя? — со слабой искоркой надежды спросил Гарион. Хоть что-то, по крайней мере, прояснилось!

— Не знаю, стоит ли так к ней обращаться, — ухмыльнулся Волк. — Полгара может оскорбиться. Но почему тебя всё это так интересует?

— Боялся, что она просто называется моей тётей и между нами нет родства, — признался Гарион, — очень давно боялся.

— Чего же ты опасался?

— В общем, трудно объяснить, — вздохнул мальчик. — Видишь ли, я совсем не знаю, кто я на самом деле. Силк говорит, я не сендар, а Бэйрек — что напоминаю райвена, но не очень. Я всегда считал себя сендаром, как Дерник, но, наверное, Силк прав. Я ничего не знаю о родителях, о своём народе, совсем ничего. Если тётя Пол не родственница, тогда у меня никого не осталось в мире, а быть одиноким — ужасно плохо.

— Но теперь всё в порядке, правда? — спросил Волк. — Полгара твоя настоящая тётя, по крайней мере в жилах у вас течёт одна кровь.

— Я так рад, что ты рассказал об этом. Теперь мне легче.

Корабль начал медленно отходить от причала…

— Господин Волк! — поражённый внезапной мыслью, воскликнул Гарион.

— Что, малыш?

— Тётя Пол — моя настоящая пратетя?

— Да.

— И она твоя дочь?

— Должен признать, так оно и есть, — сухо ответил Волк. — Правда, пытаюсь забыть об этом, но отрицать не могу.

Гарион вдохнул побольше воздуха и ринулся в атаку:

— Если она моя тётя, а ты её отец, не значит ли это, что у меня есть дедушка или кто-то вроде?

Волк как-то испуганно встрепенулся.

— Ну да! — неожиданно засмеялся он. — Похоже, ты прав. Никогда раньше не задумывался!

Глаза Гариона неожиданно наполнились слезами; он порывисто прижался к старику.

— Дедушка, — повторил мальчик, как бы прислушиваясь к себе.

— Ну-ну, — пробормотал Волк мгновенно охрипшим голосом, — какое замечательное открытие. — И неуклюже потрепал Гариона по плечу.

Оба были немного смущены таким проявлением чувств и молча стояли, наблюдая, как гребцы выводят корабль в открытое море.

— Дедушка! — наконец решился Гарион. — Что на самом деле произошло с моим отцом и матерью? Как они умерли?

Лицо Волка внезапно омрачилось.

— Пожар, — коротко ответил он.

— Пожар? — слабо повторил Гарион, и в воображении его возникли один за другим ужасные сцены невыносимых мучений. — Как это случилось?

— Неприятная история, — угрюмо вздохнул Волк. — Ты в самом деле уверен, что хочешь знать?

— Мне нужно, дедушка, — твёрдо ответил Гарион. — Я должен знать о них всё.

Не понимаю почему, но это очень важно.

— Ну хорошо, Гарион, ты, наверное, прав. Если ты достаточно вырос, чтобы задавать вопросы, значит, можешь уже услышать ответы.

Сев на скамью, защищённую бортом от пронизывающего ветра, Волк похлопал по доске.

— Иди, садись рядом.

Гарион, усевшись, поплотнее закутался в плащ.

— Ну, — задумчиво проговорил Волк, почесав бороду, — с чего бы начать?

Немного поразмышляв, он наконец объяснил:

— Твой род очень древний, Гарион, и, как все такие роды, имеет врагов.

— Врагов? — поразился Гарион.

Подобная мысль никогда не приходила ему в голову.

— Вполне обычная история, — пожал плечами Волк. — Если мы делаем что-то, не понравившееся другим, они нас ненавидят, и эта ненависть копится годами, пока не превращается в нечто вроде религии и распространяется не только на нас, но и на всё, связанное с нами. Так или иначе, давным-давно враги твоей семьи стали настолько опасны, что мы с твоей тётей решили: единственный способ защитить твоих родных — спрятать их.

— Ты рассказываешь не всю правду, — упрекнул Гарион.

— Да, — откровенно признался Волк, — только то, что пока ты можешь узнать без ущерба для себя. Если некоторые тайны станут тебе известны, значит, поведёшь себя по-другому, а люди тут же подметят это. Безопаснее ещё некоторое время быть как все.

— То есть глупым и невежественным!

— Хотя бы так. Хочешь дослушать рассказ, или будем спорить?

— Прости, — пробормотал Гарион.

— Ладно уж, — похлопал его по плечу волк. — Поскольку я и твоя тётя ваши родственники хотя и очень дальние, мы, естественно, заботились о вашей безопасности, поэтому нашли убежище для твоих родителей.

— Но как можно скрыть целую семью? — удивился Гарион.

— Она никогда не была очень большой — никаких двоюродных братьев, сестёр, ни одного дяди или тёти, а спрятать мужа с женой и ребёнком вовсе не трудно. Мы делали это много сотен лет, находили им укрытие в Толнедре, Райве, Чиреке, Драснии, во всех местах. Они жили жизнью простых людей, чаще ремесленников, иногда обыкновенных крестьян — такие редко привлекают внимание. И всё шло хорошо, пока лет двадцать назад мы не перевезли твоего отца Гирена из Арендии в маленькую горную деревушку в Восточной Сендарии, в шестидесяти лигах к юго-западу от Дарины. Гирен был каменотёсом, я ведь уже говорил тебе.

— Очень давно, — кивнул Гарион, — ты ещё сказал, что любил отца и навещал его. Значит, мать была сендаркой?

— Нет, — покачал головой Волк, — Илдера была олгаркой, средней дочерью вождя племени, и Полгара познакомила её с Гиреном, когда оба достигли соответствующего возраста. Примерно через год на свет появился ты.

— Когда случился пожар? — спросил Гарион.

— Сейчас расскажу. Один из врагов твоей семьи много лет пытался её найти.

— Очень долго?

— Сотни лет.

— Значит, он тоже был волшебником, так ведь? Только чародеи так долго живут! — ахнул Гарион.

— Да, некоторые способности у него были, — признал Волк, — только чародей — не правильное слово. На самом деле мы себя так не называем, это имя дали нам простые люди, не понимающие истинной сущности того, что могут совершать далеко не всё. Но так или иначе, мы с твоей тётей отсутствовали, когда этот враг наконец отыскал Гирена и Илдеру, пришёл рано утром, пока все ещё спали, запер снаружи двери и окна и поджёг дом.

— Ты, по-моему, сказал, что постройка была из камня.

— Верно, — кивнул Волк, — но если очень захотеть, и камень загорится.

Огонь будет ещё жарче, только и всего. Гирен и Илдера поняли, что никак не смогут выбраться из горящего дома, но Гирену удалось выбить камень из стены, а твоя мать протолкнула тебя сквозь отверстие. Тот, кто устроил пожар, только этого и хотел: он взял тебя и ушёл из деревни. Теперь уже нельзя сказать, что он замышлял — то ли намеревался убить тебя, то ли с какими-то целями забрать с собой. Во всяком случае, когда я туда добрался и потушил огонь, Гирен и Илдера были уже мертвы. Тогда я пошёл по следам того, кто украл тебя.

— И убил его?! — яростно прохрипел Гарион.

— Я пытаюсь никогда ничего не делать без излишней надобности. Это слишком нарушает естественный ход событий. В то время я хотел, чтобы его постигла иная судьба — гораздо хуже смерти. — Глаза старика оледенели. — Однако, как оказалось, мне это не удалось. Вор бросил тебя мне в лицо, как мяч, а ты был тогда совсем маленьким, и пришлось приложить все усилия, чтобы поймать этот вопящий свёрток; ему тем временем удалось ускользнуть. Оставив тебя с Полгарой, я отправился на его поиски, но ничего не смог добиться.

— Я рад этому, — прошептал Гарион.

Волк посмотрел на него с лёгким изумлением.

— Когда стану старше, обязательно найду его. Думаю, именно я должен отплатить этому человеку за то, что он сделал.

Лицо Волка помрачнело.

— Но это может быть очень опасным.

— Мне всё равно. Как его зовут?

— Наверное, пока лучше тебе не знать его, — покачал головой Волк. — Не хочу, чтобы ты вмешался во что-нибудь прежде, чем наберёшься сил.

— Но ты скажешь?

— Когда время придёт.

— Это очень важно, дедушка, — умоляюще прошептал Гарион.

— Конечно, — согласился Волк, — я понимаю.

— Ты обещаешь?

— Если хочешь. Не скажу я, скажет твоя тётя. Она чувствует то же, что и ты.

— А тебе всё равно?

— Просто я гораздо старше, — вздохнул Волк, — и многое вижу по-другому.

— Но я ещё не стар, — запротестовал Гарион, — и не обладаю такими способностями, как у тебя, значит, придётся всего-навсего убить его.

Вскочив, мальчик начал мерить шагами палубу.

— Видимо, я вряд ли смогу отговорить тебя от этого, — покачал головой Волк, — но думаю, когда всё будет кончено, ты раскаешься.

— Сомневаюсь, — пробормотал Гарион, всё ещё расхаживая взад-вперёд.

— Посмотрим, — настаивал старик.

— Спасибо за то, что рассказал, дедушка, — поблагодарил Гарион.

— Ты и сам узнал бы об этом рано или поздно. Лучше уж я, чем услышать неверно переданную историю из чужих уст.

— Имеешь в виду тётю Пол?

— Полгара не будет лгать намеренно, — объяснил Волк, — но она всё принимает слишком близко к сердцу, не то что я, и иногда это искажает её представление об окружающем мире. Я же пытаюсь быть более объективным. — И старик довольно криво усмехнулся. — Думаю, в подобных обстоятельствах мне ничего другого не остаётся.

Гарион взглянул на господина Волка, седые волосы и борода которого, казалось, светились в лучах утреннего солнца.

— А каково это, жить вечно? — спросил Гарион.

— Не знаю, что такое вечная жизнь.

— Ты же понимаешь, о чём я.

— Жизнь в общем-то не меняется, и все мы живём столько, сколько хотим, — объяснил Волк, — просто я должен завершить одно дело, а на это потребуется много времени.

Он решительно встал.

— Пожалуй, беседа наша принимает довольно мрачный оборот.

— То, о чём ты говоришь, очень важно, так ведь, дедушка? — не отставал Гарион.

— Важнее всего в мире.

— Боюсь, не очень-то я хороший помощник, — вздохнул Гарион.

Волк, серьёзно оглядев мальчика, обнял его за плечи.

— Думаю, ты очень удивишься, узнав, как был не прав, ещё до того, как всё это кончится, Гарион, — заверил он.

Оба повернулись и стали смотреть поверх носа корабля на заснеженный берег Чирека, проплывающий справа. А в это время матросы изо всех сил гребли в южном направлении, к Камаару и тому неизведанному, что лежало впереди.