ГЛАВА 7

— Не подходи туда, Альтал! То, что там находится, тебя не касается!

— Ты сама открыла дверь, Эм, — ответил он мягко. — Ты же знаешь: она может и открываться, и закрываться.

— Займись своими делами и перестань совать свой нос, куда не следует. Тебе пора быть повнимательней. Когда я говорю, какое слово надо употребить, я посылаю тебе мысленный образ того, что должно произойти. У тебя в голове должно возникать не только слово, но и образ. Слово — это всего лишь звук, милый. Если ты будешь произносить просто звуки, ничего не произойдет. Теперь попробуй еще раз.

— Сколько мы еще будем здесь оставаться?

— Примерно месяц, самое большее — полтора. Как только наступит весна, мы тут же пойдем, независимо от того, готов ты или нет.

— Нам нужно что-то взять в Аруме?

— Да, кинжал.

— Тот кинжал, которым я убью Генда?

— Да перестанешь ты наконец?

— Разве мы отправляемся не за этим? Генд мешает тому, что пытается сделать Дейвос, и я должен избавиться от него. В этом нет ничего необычного, Эм. Я уже делал такое раньше. Конечно, в первую очередь я вор, но если дело того стоит, я могу и убить. Я думал, ты это имела в виду.

— Разумеется, нет!

— Но это самое простое решение, Эм, и тебе даже не придется запачкать свои лапки. Мы пойдем в Арум и возьмем кинжал. Затем я пойду в Неквер и перережу им глотку Генда.

— Кинжал предназначен совсем не для этого, Альтал. На его лезвии есть надпись. Нам понадобятся некоторые люди, и мы узнаем их по тому, что они смогут прочесть эту надпись.

— Не слишком ли сложно? Скажи своему брату и узнай, кто эти люди. Потом мы их разыщем и все уладим.

— Так не получится, Альтал. Ситуация меняется. Если все сложится определенным образом, нам понадобятся одни люди, если же по-другому — то другие. Обстоятельства решают, что нам нужно.

— Значит ли это, что надпись на лезвии кинжала изменяется в зависимости от обстоятельств?

— Нет. Меняется не надпись, а ее прочтение, милый.

— Подожди-ка. Разве надпись не значит для всех одно и то же?

— Конечно нет. Каждый, кто читает любую надпись, понимает ее по-своему. Когда ты смотришь на надпись на лезвии кинжала, ты видишь какое-то слово. Другие люди увидят другое слово. Большинство людей вообще ничего не увидят — одни только узоры. Люди, которые нам нужны, увидят слово и произнесут его вслух.

— Как мы узнаем, что они его читают правильно?

— Мы узнаем, милый. Поверь мне, мы узнаем.

Остаток зимы тянулся еще около месяца, а затем однажды с юго-запада подул теплый ветер и почти за одну ночь смел весь снег. Альтал стоял у южного окна и смотрел, как грязно-бурые потоки выходят из своих берегов и устремляются вниз по склонам гор Кагвера.

— Это твоих рук дело, Эм?

— Что именно?

— Ты призвала ветер, который растопил снег?

— Я не вмешиваюсь в погоду, Альтал. Дейвос не любит, когда мы этим занимаемся.

— А мы ничего не скажем — он и не заметит. Мы и так плутуем, Эм. Почему бы немного не сплутовать еще? Может, обсудить это вместе? Ты научишь меня пользоваться Книгой, а я научу тебя лгать, мошенничать и воровать. — Он улыбнулся ей.

— Это не смешно, Альтал! — рассердилась она.

— Просто мне это понравилось. Как насчет того, чтобы заключить пари, кто из нас скорее испортит другого?

— Не стоит.

— Быть испорченным очень весело, Эм. Ты уверена, что не хочешь попробовать?

— Перестань!

— Подумай хорошенько, Эм, а если надумаешь, дай мне знать.

Всю следующую неделю, пока они ждали, когда утихнут весенние потоки, оба пребывали в тревоге. Потом, когда горные реки вернулись в свои русла, Альтал собрал оружие, и они приготовились к отправлению.

Он накинул на плечи плащ и оглянулся.

— Кажется, все, — сказал он. — Я буду скучать по этому месту. У меня впервые был дом. Как ты думаешь, мы еще когда-нибудь вернемся сюда?

— Думаю, да. Так мы идем?

Он взял ее, поднял и расправил сзади свой капюшон.

— Может, поедешь в нем, Эм? — предложил он. — Когда мы окажемся снаружи, мне могут срочно понадобиться обе руки.

— Хорошо, — раздалось у него в голове ее мурлыканье. Она перелезла через его плечо и забралась в мешковатый капюшон.

— Так будет очень неплохо.

— А другие люди смогут видеть тебя, когда мы выйдем отсюда? — поинтересовался он.

— Если мы этого захотим. Если же нет, то не увидят.

Он посмотрел на изгиб стены и обнаружил, что дверь снова вернулась на место.

— Ты ни о чем не спросишь и ничего не скажешь об этом? — В ее голосе послышалось разочарование.

— Ах, прости, Эм. Как это вышло? — Он отступил, выражая своим видом крайнее изумление. — Поразительно! — воскликнул он. — Похоже, в этой стене образовалась дыра! И кто-то даже прикрыл эту дыру дверью! Можешь себе такое представить?

Она зашипела ему в ухо.

Он рассмеялся, открыл дверь и стал спускаться по лестнице.

— Не забудь погасить свет, — сказал он, когда они были внизу.

Переходя через мост, он вдруг вспомнил о чем-то.

— Может быть, это пустяк, Эм, — неуверенно произнес он, — но я все равно скажу, хотя ты всегда делаешь из хвоста удавку, если я говорю о каких-нибудь пустяках. Когда я пришел сюда, за мной по пятам следовал какой-то зверь. Я никогда его не видел, но мог ясно слышать это странное существо.

— Что за звуки оно издавало?

— Это было похоже на плач, но это не был волчий вой. Я слышал его на протяжении всего моего пути сюда.

— Что-то вроде крика отчаяния? Как мог бы стонать человек, упавший со скалы?

— Очень похоже. Но это был не человек.

— Скорее всего, нет.

— Может быть, мне надо было спрятаться и посмотреть на него?

— Тебе не слишком-то хотелось встречаться с этим существом. Его послал следить за тобой Генд, чтобы быть уверенным, что ты делаешь все, как он хочет.

— На днях я потолкую об этом с Гендом. Может, этот кто-то все еще ждет меня на той стороне моста?

— Может быть. Если он там, мы ничего не сможем с ним поделать.

— Я мог бы выследить его и. убить.

— Ты не можешь убить его. Это дух. Ты все свои проблемы решаешь с помощью убийства?

— Не все, Эм, но я могу и убить, если того требует ситуация, и плакать об этом не стану. Это часть моей профессии. Если я хорошо делаю свое дело, мне не нужно убивать, но если что-то не так — ну тогда…

— Ты ужасный человек, Альтал.

— Я знаю. Но именно поэтому ты меня наняла?

— Наняла?

— Ты хочешь сделать что-то и желаешь, чтобы это сделал за тебя я. На днях мы обсудим мой гонорар.

— Гонорар?!

— Эм, я не работаю бесплатно. Это непрофессионально.

И он пошел через мост, держа копье наготове.

— Полагаю, тебе нужно золото? — спросила она с укором.

— Золото — это неплохо, но я бы предпочел любовь. Любовь нельзя сосчитать, поэтому она, возможно, дороже золота.

— Ты смущаешь меня, Альтал.

— Я очень стараюсь.

— Ты что, домогаешься меня?

— Как я могу? Я? Такой невинный?

Они перешли на другую сторону моста, и Альтал остановился, напряженно прислушиваясь, не раздастся ли плач соглядатая Генда, но горы и леса оставались безмолвными.

— Наверное, ему наскучило ждать, — сказал он.

— Может быть, — с сомнением произнес ее голос. Он обернулся, чтобы в последний раз взглянуть на Дом, но его уже не было.

— Это ты сделала? — спросил он.

— Нет, он сам о себе заботится. Когда ты пришел сюда, ты мог его видеть, потому что так было нужно. Никто другой видеть его не должен и потому не увидит. Пойдем в Арум, милый, — сказала она.

После чего, немного поерзав внутри мешковатого капюшона, чтобы устроиться поудобнее, она заснула.

В тот день они преодолели примерно пятнадцать миль, идя по краю обрыва, который Альтал по-прежнему считал краем света, несмотря на застывшие ледники, видневшиеся на севере. Когда наступил вечер, они укрылись в рощице из низкорослых деревьев и Альтал развел костер. После чего Эмми научила его словам, чтобы появился хлеб и жареный цыпленок.

— Неплохо, — заметила она, вгрызаясь в куриную ножку, — но не слишком ли пережарен?

— Я же не критикую твою стряпню, Эм.

— Это просто замечание, милый. И я не критикую.

Он откинулся назад, прислонился к дереву и вытянул ноги к огню.

— Мне кажется, ты должна это знать, Эм, — сказал он после некоторого размышления. — Прежде чем Генд нанял меня, чтобы украсть Книгу, я попал в полосу неудач. Сейчас она, должно быть, уже закончилась, но тогда все шло не так, как надо.

— Я знаю. Кажется, я здорово тебя надула с этими бумажными деньгами из сундука Друигора.

Он уставился на нее.

— Так это все из-за тебя? За всей этой полосой неудач стояла ты?

— Конечно. Если бы удача не отвернулась от тебя, ты вряд ли бы обратил внимание на предложение Генда, ведь так?

— А до этого только ты была виновницей моей удачливости, которой я так славился?

— Ну конечно, я, милый. Если бы у тебя не было такой полосы удач, ты не смог бы отличить от них наступившую полосу неудач.

— Так значит, ты — богиня удачи, Эм?

— По совместительству, милый. Мы все играем с удачей некоторых людей. Это один из способов заставить их помогать нам.

— Эмми, я поклонялся тебе многие годы.

— Я знаю, это было приятно.

— Подожди-ка, — перебил он. — Мне казалось, ты сказала, что не знала о том, что меня нанял Генд, чтобы украсть Книгу. Но если ты сидела на моем плече и играла с моей удачей, как могла ты этого не заметить?

— Я была не настолько близко, Альтал. Я знала, что кто-то собирается сделать это, но не знала, что это сам Генд. Я думала, он поручит это кому-нибудь из своих сообщников — может быть, Аргану или Хному. Но уверена, что не Пехалю.

— Кто они такие?

— Подручные Генда. Я убеждена, что ты будешь встречать их на своем пути, пока все не кончится.

— Знаешь, ты чуть не убила меня в Экуэро. Некоторые из тех стрел пролетели так близко, когда я убегал через сад Куизо.

— Но ведь ни одна из них тебя не задела? Я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось, милый.

— А эта затея с бумажными деньгами была твоей идеей? Никому ведь и в голову не придет, что бумага может чего-то стоить.

— Эта мысль давно уже витала в воздухе. Люди, занимающиеся покупкой и продажей, выписывают друг другу небольшие чеки. Это что-то вроде обязательства заплатить, к тому же они занимают не так много места, как золото. Народ Магу просто воплотил эту идею.

— И это ты надоумила Гасти Большое Брюхо наврать мне относительно содержимого его кладовой?

— Нет. Скорее всего, это Генд. Тогда у него было не меньше причин, чем у меня, желать тебе неудачи.

— А я-то гадал, почему мне так не везет. Оказывается, на меня навалились сразу с двух сторон, обливая грязью мою фортуну.

— Разве не приятно, когда все о тебе думают?

— Так значит, теперь удача снова вернулась ко мне?

— Конечно, Альтал. Я твоя удача и буду любить тебя безраздельно, покуда будешь любить меня ты, — обещаю. И она погладила его мягкой лапкой по щеке.

Несколько дней спустя они дошли до того места, где стояло мертвое дерево.

— Оно все еще стоит? — Альтал был несколько ошарашен.

— Это ориентир, милый. Мы оставляем его здесь вроде как точку отсчета.

Оттуда они повернули на юг и примерно через неделю спустились с горы Кагвера. Однажды к вечеру они взошли на вершину одного из холмов и увидели невзрачную деревню, приютившуюся в соседней долине.

— Как ты думаешь, Эм, — спросил Альтал через плечо, — может, нам пойти в деревню и поговорить с людьми? Я довольно долго был лишен общения, и было бы неплохо узнать, что происходит в мире.

— Лучше не оставлять позади себя следов своего пребывания, милый. У Генда повсюду есть глаза и уши.

— Здравая мысль, — согласился он. — Тогда давай поспим. Мы можем незаметно проскользнуть через эту деревню завтра перед рассветом.

— Вообще-то мне еще не хочется спать, Альтал.

— Конечно, нет. Ты же спала весь день. А мне приходилось идти, и теперь я устал.

— Хорошо, тогда дадим здесь передохнуть твоим бедным ножкам.

Однако Альтал не чувствовал себя таким уж усталым. Просто когда он взошел на вершину холма и увидел эту деревню внизу, его взгляд сразу же привлекла одна деталь. На южном конце деревни располагался загон, в котором были лошади, а на изгороди висело несколько грубых седел. До Арума путь еще был неблизкий, а ехать, очевидно, все-таки быстрее и легче, чем идти пешком.

Он решил не обременять Эмми своими планами. В конце концов, он был профессиональным вором, а значит, вполне мог украсть лошадь вместе с седлом без посторонней помощи и комментариев.

Он заказал ужин, и после еды они свернулись калачиком, накрывшись плащом, и уснули.

— Что ты делаешь? — сонно спросила Эмми, когда он начал готовиться к отходу почти сразу после полуночи.

— Я подумал, что нам лучше выйти пораньше и проскользнуть через деревню до того, как люди проснутся. Лучший известный мне способ пройти незамеченным — это идти ночью.

— Не возражаешь, если я еще немного посплю?

— Спи, конечно, Эм, — сказал он. — Свернись в капюшончике и спи.

Когда он уходил, она немного покружила внутри капюшона, устраиваясь поудобнее. Затем улеглась и, мурлыча, уснула.

Впрочем, когда Альтал пустил свою новую лошадь легким галопом, она неожиданно проснулась.

— Мне следовало догадаться, — прошептала она.

— На нас ведь возложена, так сказать, святая миссия, не так ли, Эм? — ответил он возвышенным тоном. — Мы отправляемся спасать мир. Разве не справедливо, что люди, которые встречаются нам на пути, протягивают нам руку помощи?

— Ты, наверное, никогда не изменишься, Альтал?

— Скорее всего, нет. Спи, Эм. У меня все под контролем. Поехав верхом, они наверстали много времени и пару дней спустя после того, как Альтал украл лошадь, выехали из Кагвера и попали в обширные леса Хьюла.

Теперь в густых хьюльских лесах то и дело попадались деревни, и это несколько огорчило Альтала. Хьюл должен быть диким, а теперь его заполонили неряшливые людишки. Деревни представляли собой убогое нагромождение приземистых и грубых хижин, стоящих на грязной, захламленной земле. Смотреть здесь было практически не на что, но Альтала больше всего возмутили пеньки вокруг. Эти гнусные пришельцы вырубали деревья.

— Цивилизация, — пробормотал он с глубочайшим презрением.

— Что? — переспросила Эмми.

— Они вырубают деревья, Эм.

— Это свойственно людям, милый.

— Ты имеешь в виду — людишкам. Тем, кто боится темноты и придумывает, как сказать о волке, не произнося слова «волк». Пойдем отсюда. Меня тошнит от вида этой помойки.

Пока они двигались на юг, им на пути попались еще несколько деревень, но первоначальное мнение Альтала относительно живших там людей не претерпело больших изменений в положительную сторону.

Настроение его стало подниматься, когда они подъехали к предгорьям Арума. Он был убежден, что, до чего бы ни дошла цивилизация, люди вряд ли смогут вырубить горы.

Некоторое время они ехали по предгорьям, а на второй день, когда на горы начал опускаться вечер, Альтал съехал с узкой тропы в сторону и остановился на ночлег на небольшой полянке.

— Сегодня у нас на ужин будет рыба, милый? — спросила Эмми, как только он развел огонь.

— Вообще-то я подумывал о говядине.

— Говядина была вчера вечером.

Он уже собирался что-то возразить, но вместо этого внезапно рассмеялся.

— Что смешного?

— У нас ведь и раньше бывали такие разговоры? Мне кажется, я припоминаю, как мы по шесть-восемь дней подряд долго обсуждали то же самое.

— Там было по-другому.

— Конечно, — сдался он. — Хорошо, дорогая, хочешь рыбу — пожалуйста.

И она замурлыкала в счастливом предвкушении. В ту ночь Альтал спал спокойно, но незадолго до рассвета внезапно проснулся, как будто разбуженный каким-то полузабытым инстинктом, предупреждавшим его о приближающейся опасности.

— Кто-то идет, Эм, — с тревогой сказал он, расталкивая Эмми.

Ее зеленые глаза сразу же открылись, и он почувствовал, что она обшаривает окрестности, посылая мысленные импульсы. Потом раздалось ее шипение.

— Что такое? — спросил он.

— Пехаль! Будь осторожен, Альтал. Он очень опасен.

— Ты, кажется, говорила, что он один из людей Генда?

— Скорее, один из его зверей. В Пехале не осталось почти ничего человеческого. Я уверена, что он попытается убить тебя.

— Многие пытались это сделать, Эм. — Он выбрался из-под плаща и протянул руку к своему копью с бронзовым наконечником.

— Не пытайся драться с ним, Альтал. Он совершеннейший дикарь и к тому же очень злобный. Он постарается подобраться поближе, чтобы достать тебя своим мечом. Думаю, как раз сейчас он ищет себе кого-нибудь на завтрак.

— Он ест людей?! — воскликнул Альтал.

— Это одна из его самых безобидных привычек.

— Мне кажется, я знаю, как удержать его на почтительном расстоянии, — сказал Альтал, мрачновато оскалившись.

В подлеске послышался треск: Альтал спрятался за дерево и стал наблюдать.

Это оказался огромный человек с почти звериным лицом. Он прорубался сквозь чащу, размахивая большим мечом, сделанным, по всей вероятности, не из бронзы.

— Ты где? — рычал он хриплым, звероподобным рыком.

— Я где-то здесь, — ответил Альтал. — Думаю, тебе не стоит подходить ближе.

— Покажись!

— Зачем это?

— Я хочу видеть тебя!

— Вообще-то я не настолько привлекателен.

— Покажись! — снова зарычало чудовище.

— Ну, если ты так хочешь, соседушка, — мягко ответил Альтал. Он вышел из-за дерева, глядя в упор на вооруженного дикаря. И сказал: — Дью.

Зверь с изумленными возгласами и проклятиями взлетел над землей.

— Небольшая предосторожность, дружище, — учтиво пояснил Альтал. — Ты сегодня, похоже, не в духе — наверное, съел кого-нибудь.

— Опусти меня!

— По-моему, не стоит. Тебе и там неплохо.

Чудовище начало нелепо размахивать своим мечом в воздухе над собой, как будто пытаясь перерезать то, на чем он мог бы висеть.

— Не возражаешь, если я взгляну на твой меч? — спросил Альтал. Он протянул руку и сказал: — Гвем!

Гигантский меч выскочил из руки дикаря и послушно спустился к Альталу.

— Весьма впечатляет, — сказал Альтал, взвешивая в руке тяжелое оружие.

— Отдай обратно!

— Нет, извини. Тебе он совершенно не нужен.

Альтал воткнул тяжелый меч в землю, а затем ловко вытянул из-за пояса дикаря его кинжал и кошелек. Пехаль заворчал, его лицо исказилось от дикой ярости. Альтал поднял руку и снова сказал:

— Дью!

Пехаль поднялся еще на двадцать футов над землей. Лицо его побелело, взгляд стал диким, и он совершенно замер.

— Как тебе вид оттуда? — Альтала начало все это забавлять. — Может, хочешь посмотреть с высоты еще нескольких миль? Могу это устроить, если хочешь.

Пехаль вытаращил на него глаза, внезапно наполнившиеся ужасом.

— Мы понимаем друг друга, приятель? — спросил Альтал. — В таком случае, когда в следующий раз встретишь Генда, передай ему мой привет и скажи, чтобы больше так не шутил. Я уже не работаю на него, так что пусть не предъявляет мне никаких претензий.

Альтал поднял с земли свой новый кошелек и кинжал. Кошелек он засунул в карман, а затем вынул из земли свой новый меч и постучал по увесистому клинку рукояткой кинжала. Потом большим пальцем попробовал лезвие. Оно оказалось острее, чем лезвие его бронзового меча.

— Отлично, — пробормотал он. Затем посмотрел на Пехаля. — Я, конечно, хочу отблагодарить тебя за твои подарки, дружище, — вежливо сказал он. — Все, что я могу дать тебе взамен, — это мое старое оружие. Но поскольку ты человек более благородный, чем я, то, думаю, ты не будешь в обиде.

Он отбросил свое бронзовое оружие.

— На днях мы к этому еще вернемся, — крикнул он. — Тебе хорошо там теперь, а?

— Ты что, собираешься оставить его наверху? — укоризненно спросила Эмми.

— О, мне кажется, он спустится сам вместе с закатом солнца, Эм. Но если этого не произойдет сегодня, возможно, он спустится завтра… или послезавтра. Почему бы нам не перекусить на дорожку?

Она старалась удержаться от смеха, но это ей не очень-то удавалось.

— Ты ужасный тип! — рассмеялась она.

— Правда, забавно? Неужели этот недоумок — лучший из помощников Генда?

— Пехаль — один из тех, кого Генд призывает к себе, когда требуется грубая сила и необузданность. Другие гораздо опасней.

— Хорошо. Иначе это было бы слишком скучно.

Он внимательно посмотрел на свой новый кинжал.

— Что это за металл? — спросил он.

— Люди называют его сталью, — ответила она. — Они, научились выплавлять его примерно тысячу лет назад.

— В то время я был немного занят. Наверное, поэтому не знал о таком. Откуда же берется этот металл?

— Ты видел красные камни в горах Плаканда?

— Да, во всем Плаканде от них красным-красно.

— В этих камнях содержится металл, называемый железом. Люди не могли выплавить его из камней до тех пор, пока не научились строить более горячие печи. Железо крепче бронзы, но оно хрупкое. Чтобы делать из него оружие и инструменты, надо смешать его с другими металлами.

— Значит, оно полностью заменило бронзу?

— В большинстве случаев да.

— Может, оно и лучше бронзы, но менее красиво. Этот серый цвет довольно унылый.

— Какое это имеет значение?

— Это вопрос эстетики, Эм. Мы всегда должны стремиться наполнить нашу жизнь красотой.

— Не вижу ничего красивого в том, что придумано специально, чтобы убивать людей.

— Во всем есть красота, Эм Тебе нужно только научиться ее увидеть.

— Если ты собираешься читать мне проповеди, то я, пожалуй, лучше свернусь клубочком и усну.

— Как угодно, Эм. Да, но прежде чем ты заснешь, хочу спросить, не знаешь ли ты случайно, у какого клана здесь, в Аруме, хранится тот кинжал, который мы ищем? Если я буду обыскивать в этих горах каждого, то мы задержимся тут надолго.

— Я знаю, где он находится, милый, и ты тоже там бывал раньше. Ты даже весьма знаменит в том клане, у которого хранится Кинжал.

— Я? Я по возможности стараюсь нигде не оставлять по себе славы.

— Отчего бы это? Ты еще не забыл дорогу в замок Гасти Большое Брюхо?

— Так это там находится кинжал?

— Да. Он у нынешнего вождя клана. Он не знает, ни как к нему попал этот кинжал, ни каково его значение, поэтому он хранит его вместе с ненужным оружием в одной комнате.

— Неужели это совпадение? Я имею в виду то, что кинжал находится в замке Гасти?

— Вероятно, нет.

— Тогда не можешь ли ты мне это объяснить?

— Думаю, что нет. Слово «совпадение» почему-то всегда дает повод для разговоров на религиозные темы.

В течение последующих нескольких дней они ехали вдоль горных хребтов, по которым Альтал шел, спасаясь от Гасти, и наконец достигли перевала, возвышавшегося над долиной, где располагался замок Гасти. Крепость из грубо отесанных бревен сменил большой каменный замок. Шаткий мостик, бывший когда-то источником жалкого богатства Гасти, исчез, и через бурный поток теперь был перекинут мост, представлявший собой конструкцию из каменных арок. Альтал свернул с дороги и направил лошадь в глубь леса.

— Мы разве не собираемся спускаться? — спросила Эмми.

— Сейчас уже почти вечер, Эм. Давай подождем и спустимся туда утром.

— Почему?

— Мой инстинкт подсказывает мне, что надо подождать, понятно?

— Ну конечно, — с преувеличенным сарказмом ответила она, — нам следует повиноваться своим инстинктам, да?

— Не сердись, — прошептал он.

Затем Альтал спешился и подошел к краю леса, чтобы оглядеть поселения вокруг замка. Его поразило нечто необычное.

— Почему все мужчины одеты в юбки? — спросил он.

— Они называют их килт, Альтал.

— Юбка — всегда юбка, Эм. Чем им не нравятся такие штаны, как у меня?

— Они предпочитают килт. Только не затевай никаких драк с ними по поводу одежды. Держи свое мнение при себе.

— Да, мэм, — ответил он. — Я полагаю, вы снова хотите рыбу на ужин?

— Если вас не затруднит.

— А если затруднит?

— Тем хуже для вас.

 

ГЛАВА 8

На следующее утро Альтал и Эмми проснулись рано, однако дождались, пока жители деревни не начали выходить из своих домов, и тогда Альтал оседлал своего коня и поехал через лес по тропинке, которая спускалась к этому поселению. Он заметил, что с тех пор, как он был здесь в последний раз, дома стали более основательными.

Они въехали в деревню как раз в тот момент, когда из одного из домов неподалеку от замковой стены вышел рослый детина в грязном килте. Он зевал и потягивался, но, завидев направляющегося к нему Альтала, внезапно насторожился.

— Эй ты, чужеземец, — окликнул он.

— Вы ко мне обращаетесь? — невинно отвечал Альтал.

— Ты не из здешних, значит, ты чужеземец.

Альтал картинно огляделся по сторонам.

— Лопни мои глаза, думаю, вы правы. Странно, но я тоже это заметил.

Взгляд человека стал менее настороженным, и он засмеялся.

— Что я такого сказал? — спросил Альтал, в притворном удивлении вытаращив глаза и слезая с лошади.

— Я вижу, ты веселый малый.

— Стараюсь. Мне кажется, когда встречаешь кого-нибудь впервые, шутка может немного скрасить неловкость. Чтобы люди знали, что на самом деле я не чужой, а просто друг, с которым они раньше не встречались.

— Я это запомню, — сказал тот, теперь уже широко улыбаясь. — И как же тебя звать, друг, с которым мы раньше не встречались?

— Меня зовут Альтал.

— Это что — шутка?

— И в мыслях не было. А что? Что-нибудь не так?

— У нашего клана есть одна очень старая легенда про человека, которого звали Альтал. Кстати, меня зовут Дегрур. — Он протянул свою руку Альталу.

Они пожали друг другу руки.

— Рад с тобой познакомиться. И в чем же суть этой легенды о том, другом, Альтале?

— Так вот, как оказалось, он был вором.

— Правда? Что же он украл?

— Мне рассказывали, он украл деньги. В те времена вождем клана был человек по имени Гасти Большое Брюхо, и был он самым богатым человеком на земле.

— Вот те на!

— Да-да! Кладовая Гасти была доверху набита золотом — до тех пор, пока не явился Альтал. Кроме того, тот Альтал умел рассказывать такие забавные истории, что мог рассмешить даже стены. И вот однажды, поздно ночью, когда все в доме напились и заснули, вор Альтал проник в кладовую Гасти и украл все до последней золотой монетки. Легенда гласит, что ему пришлось украсть еще двадцать лошадей, чтобы только унести все это.

— Так это же куча золота.

— Так и есть. Хотя, думаю, за долгие годы легенда обросла преувеличениями, так что, может быть, в кладовой не было так много золота.

— Уверен, что ты прав, Дегрур. Однажды мне тоже рассказали историю о человеке, который был ростом с гору.

— Я собираюсь идти в замок, — сказал Дегрур. — Почему бы тебе не пойти со мной, я представлю тебя нашему вождю. Мне кажется, он будет рад познакомиться с человеком по имени Альтал.

— Возможно, это насторожит его. Мое имя должно вызывать здесь некоторые подозрения.

— Не беспокойся, дружище. Теперь уже никто не воспринимает эти легенды всерьез.

— Надеюсь, так оно и есть.

— Тебя не слишком обеспокоит, если я скажу, что из твоего капюшона выглядывает кошка?

— Нет, я знаю, что она там. Я был в горах, и она тоже бродила поблизости — вероятно, хотела добыть где-нибудь еду. Мы с ней как-то привыкли друг к другу и решили пока путешествовать вместе. А как зовут твоего вождя?

— Альброн. Он молод, но мы думаем, что из него выйдет толк. Его отец, Баскон, большую часть своей жизни провел, опустив нос в ближайшую бочку эля, а если вождь клана — пьяница, он склонен совершать ошибки.

— Что с ним случилось?

— Однажды вечером он напился в стельку, взобрался на самую высокую башню и стал вызывать Бога на битву. Некоторые говорят, что Бог принял его вызов, но я думаю, он просто оступился и упал с башни. Его кости собирали потом по всему двору.

— Все от чего-то умирают.

Они вышли на двор каменного замка. Альтал отметил про себя, что этот двор, так же как и двор Дома на Краю Мира, был вымощен булыжником. Дегрур провел его вверх о лестнице к массивной двери, и, пройдя по освещенному факелами коридору, они попали в обеденную гостиную. Там за длинным столом сидели бородатые люди, поглощавшие свой завтрак с деревянных тарелок. Когда они с Дегруром подошли к столу, Альтал огляделся. Белые каменные стены были украшены боевыми знаменами и несколькими старинными предметами оружия, а в очаге весело потрескивали поленья. Каменный пол был вымыт, очевидно, этим утром, а по углам не было никаких грызущих кости собак.

— Чистота имеет значение, — послышался одобрительный шепот Эмми.

— Может быть, — ответил он, — но не очень большое.

— Мой вождь, — обратился Дегрур к одетому в килт человеку с проницательным взглядом и чисто выбритым лицом, который восседал во главе стола, — этот путешественник здесь только проездом, но я думаю, ты хотел бы познакомиться с ним, ибо он очень известен.

— Правда? — спросил вождь.

— О нем все слышали, мой вождь. Его зовут Альтал.

— Ты шутишь!

Теперь Дегрур улыбался уже открыто.

— Он сам мне это сказал, Альброн. Конечно, если это правда, потому что он мог и соврать, чтобы усыпить мою бдительность.

— Но в этом нет никакого проку, Дегрур.

— Я только что проснулся, мой вождь. Можно ли от меня ожидать какого-то проку, если я только что встал?

Альтал выступил вперед и отвесил изящный поклон.

— Счастлив познакомиться с вами, вождь Альброн, — сказал он. Затем оглядел гостиную. — Я вижу, со времени моего последнего прихода сюда здесь многое изменилось к лучшему.

— Ты бывал здесь раньше? — спросил Альброн, вопросительно подняв бровь.

— Да, довольно давно. В те времена здешний вождь держал в своей гостиной свиней. Хотя свиньи, я полагаю, животные хорошие — для своих мамочек и все такое, — но они не слишком подходят на роль комнатных собачек. И гостиная — совсем не то место, где их следует держать, если, конечно, вы не любите, чтобы ваш бекон был самым свежим.

Альброн засмеялся.

— Так тебя и вправду зовут Альтал?

Альтал вздохнул с притворным сожалением.

— Боюсь, что так, вождь Альброн, — ответил он с нарочитой театральностью. — Я был уверен, что ваш клан теперь уже позабыл обо мне. Иногда слава бывает так некстати, не правда ли, милорд? Однако, раз уж мой страшный секрет раскрыт и если вы не слишком заняты, мы могли бы заняться ящиками с золотом. Удалось ли вашему клану собрать достаточно золота со времен моего последнего визита, чтобы это стоило тех усилий, которые я потрачу, ограбив вас еще раз?

Вождь Альброн заморгал, а затем разразился хохотом.

Альтал продолжал:

— Поскольку вам уже известен мой страшный секрет, нет смысла ходить вокруг да около, правда ведь? Когда вам удобнее, чтобы я вас ограбил? Потому что будет весь этот крик и беготня, придется организовывать погоню и все такое. Знаете, как иногда эти ограбления выбивают из колеи.

— А вы неплохо сохранились для своего возраста, мистер Альтал, — с улыбкой заметил вождь Альброн. — По той легенде, которую все мы слышали в детстве, вы ограбили Гасти Большое Брюхо много тысяч лет назад.

— Неужели так давно? Боже мой, как летит время!

— Может быть, позавтракаете с нами, мистер Альтал? — пригласил Альброн. — Раз уж вы решили меня ограбить и отнять все мое золото, вам понадобятся несколько дюжин лошадей, чтобы увезти добычу. Мы могли бы обсудить это за завтраком. У меня есть несколько ненужных лошадей, а у некоторых из них есть даже все четыре ноги. Уверен, мы можем заключить сделку. Ведь то, что вы собираетесь меня ограбить, не помешает нам быть деловыми партнерами?

Альтал рассмеялся и присоединился к сидящим за столом. Во время всего завтрака они весело шутили, а после еды молодой вождь Альброн предложил Альталу выпить кружку напитка, который он называл элем.

— Не пей, — прошептал голос Эмми.

— Невежливо отказываться, Эм, — послал он ей свой молчаливый ответ. Затем поднял кружку и выпил.

Ему понадобилось собрать все самообладание, чтобы не выплюнуть тотчас же все это жуткое зелье на пол. Добрый крепкий мед — это одно, но эль Альброна был таким горьким, что у Альтала просто перехватило дыхание.

— Я же тебе говорила. — В голосе Эмми звучало удовлетворение.

Альтал бережно поставил кружку на место.

— Все это было, конечно, очень весело, вождь Альброн, — сказал он, — но у меня есть к вам один вопрос.

— По какой дороге лучше всего убегать, когда ты меня ограбишь?

Альтал улыбнулся.

— Нет, милорд. Если бы я действительно был тем самым Альталом, я бы спланировал свой побег заранее, еще до прихода сюда. Как вы, наверное, заметили по моей одежде, я не арумец.

— Я в некотором роде заметил это, мистер Альтал.

— На самом деле я пришел из восточных земель Ансу и вот уже несколько лет пытаюсь найти одну вещь.

— Что-то ценное?

— Ну, не для всех оно представляет ценность, возможно. Но мне эта вещь нужна, чтобы претендовать на наследство. Старший брат моего отца — аркейн наших земель.

— Аркейн?

— Это дворянский титул, милорд, — примерно равный вашему титулу. Однако единственный сын моего дяди — мой кузен — несколько лет назад поспорил с медведем, а такого рода споры немногим удается выиграть, поскольку медведи в Ансу очень большие и чрезвычайно злобные. Во всяком случае, мой кузен спор этот проиграл, а поскольку у его отца, моего дяди, он был единственным сыном, то после его смерти титул будет вакантным.

— И ты унаследуешь его? Мои поздравления, мистер Альтал! — сказал Альброн.

— Не все так гладко, милорд, — с грустным лицом проговорил Альтал. — У меня есть другой кузен, сын младшего брата моего отца, и мы с ним родились в одно и то же лето. У нас, жителей Ансу, нет точного календаря, так что никто не может быть по-настоящему уверен в том, кто из нас двоих старше.

— Вот из-за таких вопросов обычно развязываются войны.

— Мой дядя, аркейн, тоже это понял, милорд. И поняв это, он позвал нас — меня и моего кузена — в свой замок и крепко-накрепко запретил набирать войска и приобретать союзников. Потом он рассказал нам историю. Кажется, много лет назад у одного из наших предков был очень красивый кинжал. И случилась небольшая война, одна из тех, что время от времени возникают в Ансу, и предка нашего убили. Затем, когда солнце зашло, пришли негодяи, которые, как стервятники, кружат над полем боя, и ограбили мертвеца.

— О да, — сурово качая головой, сказал Альброн.

— Полагаю, вам тоже доводилось видеть подобное. В общем, один из этих мерзавцев украл кинжал нашего предка. У кинжала не было ни бриллиантов на рукоятке, ни чего-либо подобного, но он был довольно богато изукрашен, так что тот негодяй решил, что сможет, вероятно, продать его достаточно выгодно, чтобы оправдать свои затраты. Наш дядя предложил мне и моему кузену своего рода соревнование. Тот, кто первый из нас отыщет этот кинжал и принесет ему, тот и унаследует титул. — Альтал драматично вздохнул. — С тех пор мне пришлось немало побегать. Вы и представить себе не можете, насколько интересна жизнь, когда одним глазом ищешь какой-то антиквариат, а другим выслеживаешь убийц.

— Убийц?

— Мой кузен немного ленив, милорд, так что мысль о том, чтобы отправиться странствовать по свету в поисках какого-то старого кинжала, совершенно не греет ему душу.

Похоже, он решил, что гораздо проще будет меня убить, чем пытаться выиграть гонку со мной. Однако вернемся к делу. Я случайно повстречал одного малого, который сказал, что однажды бывал в вашей оружейной комнате и почти уверен, что там есть кинжал, соответствующий тому, что я ему описал.

Альтал тайком бросил взгляд на вождя Альброна. Кажется, история, которую он только что выдумал от начала до конца, распалила воображение вождя клана. Альталу было приятно обнаружить, что он еще не утратил своей сноровки.

Вождь Альброн поднялся.

— Может быть, мы пойдем и посмотрим, аркейн Альтал? — предложил он.

— Я еще не аркейн, милорд, — заметил Альтал.

— Ты станешь им, если тот кинжал хранится в моем арсенале. Ты обходительный, наделенный тонким чувством юмора человек, Альтал. Это благородные качества, а твой кузен просто подлец. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты унаследовал титул своего дяди.

Альтал поклонился.

— Вы делаете мне честь, милорд, — сказал он.

— Не хватил ли ты через край? — спросил голос Эмми.

— Я знаю арумцев, Эм, и точно знаю, какую историю им надо рассказать. На самом деле эта была весьма неплоха. В ней есть угроза междоусобной войны, герой, подлец и расследование, сопряженное с опасностью. Что еще нужно для хорошей истории?

— Немного правды могло бы что-то прибавить.

— Я не люблю разбавлять хорошую историю правдой, Эм. Это было бы нарушением художественной целостности.

— Ох, дорогой, — вздохнула она.

— Поверь, котенок. Этот кинжал почти у меня в руках, мне даже не придется покупать его. Альброн отдаст его мне просто так, вместе с собственным благословением.

Арсенал Альброна представлял собой комнату с каменными стенами, расположенную в дальней части замка и заваленную всякими мечами, топорами, пиками, шлемами, кинжалами и кольчугами.

— Это мой оружейник Реуд. — Альброн представил Альтала огромному рыжебородому человеку, одетому в килт. — Опиши ему кинжал, который ты ищешь.

— Он примерно полтора фута в длину, мистер оружейник, — сказал Альтал рыжебородому, — и несколько архаичной формы: похож на лавровый лист. На лезвии выгравирована надпись. Она написана на каком-то древнем языке, которого теперь уже никто не понимает.

Реуд почесал затылок.

— Ах, — сказал он, — это тот самый. Он очень красивый, но на мой вкус слишком уж разукрашен. Я предпочитаю более деловое оружие.

— Так значит, он здесь?

— То есть он был здесь. Прежде чем отправиться на войну в Треборее, сюда заходил взять оружие молодой Элиар. Ему понравился этот кинжал, и я разрешил ему взять его.

Альтал вопросительно посмотрел на Альброна.

— Вы поссорились с кем-нибудь в Треборее, милорд?

— Нет, это простая сделка. В прежние времена жители нижних земель все время пытались убедить вождей арумских кланов заключить с ними союз. Этот союз выкачивал из нас все соки, а им он был выгоден. И вот примерно пятьдесят лет назад все вожди арумских кланов собрались на совет и договорились, что больше не будут идти ни на какие союзы с жителями нижних земель. Теперь, когда им нужны солдаты, они вынуждены их нанимать.

— Нанимать?

— Это очень выгодно для нас, мистер Альтал. Во время всех этих войн мы сами ни с кем не вступаем в союзы, так что, когда война заканчивается, у нас никто не может отнять нашу долю. Теперь это ограничивается лишь деловыми отношениями. Если им нужны солдаты, они за них платят — причем вперед, и мы не принимаем никаких письменных обязательств и бумажных денег. Они платят золотом, прежде чем наши люди выступают в поход.

— А как относятся к этому жители нижних земель?

— Насколько мне известно, их возмущенные крики слышны даже на луне. Впрочем, арумские вожди не уступили ни на шаг, так что жителям нижних земель приходится либо платить, либо самим вести свои войны. — Альброн задумчиво почесал подбородок. — Мы, арумцы, воинственный народ, и было время, когда война между кланами могла начаться из-за чего угодно. Теперь все изменилось. В Аруме уже сорок лет не было междоусобных войн.

Альтал улыбнулся ему.

— Зачем убивать своих соседей ради развлечения, если можно спалить Перкуэйн и Треборею ради выгоды? — спросил он. — И какой же треборейский город оплатил услуги молодого Элиара?

— Кантон — да, Реуд? — спросил Альброн. — Я иногда уже и не помню. Сейчас мои люди сражаются там в полудюжине небольших войн.

— Да, милорд, — ответил Реуд. — Это первая война Элиара, поэтому ты послал его на одну из наиболее спокойных, чтобы он мог сперва поплавать на мелководье. Эта война между Кантоном и Остосом тлеет уже десять веков, и никто не принимает ее всерьез.

— Ну что ж, — сказал Альтал, — тогда, сдается мне, я отправлюсь сейчас в Кантон. Полагаю, для этого есть все основания.

— Правда? — спросил Альброн.

— В Треборее открытые равнины. Не хочу обижать вас, милорд, но здесь, в Аруме, по-моему, слишком много деревьев.

— Ты не любишь деревья?

— Нет, когда за каким-нибудь из них может скрываться убийца, подосланный моим кузеном. Плоская равнина несколько скучновата, но скука даст моим нервам небольшую передышку. А то в последнее время они были натянуты туго, как тетива. Как выглядит Элиар?

— Он такой долговязый, — ответил рыжебородый оружейник. — Ему всего пятнадцать, так что он еще растет. Если останется жив, из него, возможно, получится неплохой воин. Он не слишком способный, но с годами это пройдет. Элиар рвется в бой и убежден, что он самый великий воин из всех ныне живущих.

— Тогда мне лучше поторопиться, — сказал Альтал. — Похоже, этот молодой Элиар просто несет в себе зародыш собственной смерти.

— Хорошо сказано, мистер Альтал, — в восхищении заметил Альброн. — Такое описание подходит практически каждому юнцу в Аруме.

— Зато на них можно неплохо заработать, правда, вождь Альброн?

— О да, — довольно ухмыльнулся Альброн. — За молодых я обычно получаю двойную плату.

На следующее утро Альтал и Эмеральда покинули замок Альброна и поскакали на юг.

— Ты знаешь дорогу в Кантон? — спросила Эмми, когда они проезжали через ущелье.

— Конечно, Эм. Я знаю много дорог, чтобы попасть почти во все города мира.

— И еще столько же, чтобы из них выбраться?

— Естественно. Для людей моей профессии иногда бывает совершенно необходимо срочно покинуть город.

— Интересно, почему?

— Не надо, Эмми. Куда мы поедем после того, как возьмем Кинжал у Элиара?

— Не имею ни малейшего понятия.

— Что?!!

— Не беспокойся, Альтал. Надпись на Кинжале подскажет нам, куда идти.

— Я думал, что слова на его лезвии предназначены, чтобы узнавать нужных нам людей.

— Это только часть того, что в них говорится. Надпись на клинке гораздо сложнее, милый, и меняется в зависимости от обстоятельств. Она скажет, куда нам идти, кого найти и что нам следует делать.

— Мне кажется, это очень похоже на Книгу.

— Вроде того. Но надпись на Кинжале меняется, а Книга — нет. Поехали, Альтал. Нам предстоит еще долгий путь.

Они спустились в долину Перкуэйна и примерно через неделю добрались до города Магу. С тех пор как Альтал был там последний раз, в Магу многое изменилось, однако древний храм по-прежнему оставался самым высоким зданием в городе. Когда они проезжали мимо него, Альтал был несколько поражен реакцией Эмми. Сидя, как всегда, в капюшоне его плаща, при виде храма она прижала уши и зашипела.

— Что такое? — спросил он ее.

— Ненавижу это место! — в ярости ответила она.

— Что тебе в нем не нравится?

— Уродство!

— Здание немного странное, но не более чем другие храмы, которые мне доводилось видеть.

— Я говорю не о здании, Альтал. Я имею в виду статую внутри.

— Ту, у которой столько лишних грудей? Это просто местная богиня, Эм. Не стоит принимать это так лично.

— Но это и есть личное, Альтал!

Он почувствовал ее яростное возмущение и резко обернулся через плечо, чтобы посмотреть на нее. Внезапная мысль озарила его, и он послал мысленный импульс, чтобы прощупать те зоны ее мозга, в которые она упорно не допускала вторжений. Он был ошеломлен тем, что он там обнаружил.

— Неужели ты — это Она? — выдавил он в изумлении.

— Я же говорила: не лезь туда!

— Ты — Двейя, да?

— Забавно. Ты даже правильно произнес мое имя.

Ее голос прозвучал резко. Она окончательно пришла в дурное расположение духа.

Альтал был повержен в трепет.

— Почему ты не сказала мне? — спросил он.

— Тебя совершенно не касается, кто я такая.

— Ты действительно выглядишь, как эта статуя?

— Ты имеешь в виду — как свиноматка? Как целое стадо свиноматок?

— Я говорил о лице, а не обо всем этом…

Он подыскивал какое-нибудь безобидное слово.

— Лицо тоже не идеально точно.

— Богиня плодородия? Но при чем здесь плодородие?

— Может, сформулируешь этот вопрос иначе… пока цел?

— Может, я лучше не стану его задавать?

— Мудрое решение.

Они выехали из Магу, а Альтал все не мог переварить только что сделанное открытие. Странно, но все это начинало приобретать какой-то смысл.

— Только не кусаться, — сказал он Эмми. — Просто скажи, правильно ли я понял. Дейвос творит мир, так?

— Ну и?

— Но после того, как он что-то сделал, он приступает к новым творениям, а уже сотворенное передает в твои руки. Ты единственная, кто поддерживает жизнь его творений, заботясь о том, чтобы у них было потомство, или что-то вроде этого. — Затем ему в голову пришла еще одна мысль. — Поэтому-то ты так ненавидишь Дэву. Да, Эм? Он хочет уничтожить все, что создал Дейвос, а ты хочешь все это сохранить, чтобы все это продолжало жить. Поэтому все ваши имена начинаются с одной буквы: Дейвос, Двейя и Дэва? Значит ли это, что ты не только сестра Дейвоса, но и сестра Дэвы?

— Все немного сложнее, Альтал, но ты очень близок к истине. Впереди на дороге какие-то люди.

Альтал посмотрел вперед.

— Может, тебе лучше спрятать голову, пока я не разузнаю, кто они такие.

Когда незнакомцы подошли поближе, Альтал увидел, что они носят килты. На большинстве из них были также окровавленные повязки, а некоторые ковыляли, опираясь на палку.

— Арумцы, — прошептал он Эмми. — Расцветка их юбок говорит о том, что они из клана Альброна.

— Что они делают здесь, в Перкуэйне?

— Не знаю, Эм. Сейчас спрошу.

Альтал осадил коня и подождал, пока калеки подойдут к нему еще ближе.

Во главе колонны шел высокий, худой, темноволосый человек. Голова его была обмотана окровавленным бинтом, и лицо его было печальным.

— Далеко же вы забрались от дома, джентльмены, — сказал им Альтал вместо приветствия.

— Мы как раз пытаемся это исправить, — сказал человек с печальным лицом.

— Вы ведь из клана Альброна?

— Как ты узнал?

— По расцветке ваших килтов, приятель.

— По твоему виду не скажешь, что ты из Арума.

— Я не из Арума, но знаком с вашими обычаями. Кажется, вы попали в какую-то переделку.

— В общем, верно. Вождь Альброн послал нас на войну в Треборею. Предполагалось, что это просто маленькая, спокойная заварушка, но события вышли из-под контроля.

— Это случайно не та самая заварушка между Кантоном и Остосом?

К горлу Альтала начал подниматься холодный комок.

— Ты слышал о ней?

— Мы как раз идем из дома Альброна.

— Мы?

— Я и моя кошка, — объяснил Альтал.

— Кошка — странная спутница для взрослого человека, — заметил худой человек. Он оглянулся на свои разбитые войска.

— Привал, — прокричал он командным голосом, потом опустился на траву у дороги. — Если у тебя найдется минутка, мне хотелось бы знать, что там впереди, — сказал он Альталу.

— Конечно, — Альтал спрыгнул с коня. — Кстати, меня зовут Альтал.

Предводитель раненых воинов бросил на него ошеломленный взгляд.

— Это просто совпадение, — объяснил Альтал — Вообще-то я не тот Альтал.

— Вообще-то я так и подумал. Меня зовут Халор, я старейшина того, что осталось от войска Альброна.

— По-моему, ты выглядишь не таким уж старым.

— Это треборейское звание, дружище Альтал. Мы должны соответствовать их званиям, когда отправляемся воевать за них в нижние земли. Дома меня называли сержантом. Идя со стороны гор, ты не встречал каких-нибудь отрядов вооруженных людей?

— Ничего особенного, сержант Халор, — несколько охотников и все. Думаю, ты без проблем доберешься до дома. Как сказал мне твой вождь, кланы в южном Аруме, в общем-то, ладят друг с другом. Что случилось с тобой и твоими людьми?

— Альброн послал нас служить в Кантон примерно полгода назад. Как я тебе уже говорил, предполагалось, что это будет небольшая заварушка. От нас требовалось только появляться в тех местах, где нас могли заметить жители Остоса — обычное дело, сам понимаешь, — поигрывать мускулами, помахивать топорами и мечами, выкрикивать боевые кличи и проделывать все то, что производит такое впечатление на обитателей нижних земель. Но этот слабоумный дурак, который сидит на троне в Кантоне, совсем сошел с ума и приказал нам вторгнуться на территорию эрайо Остоса. — Сержант неодобрительно покачал головой.

— Ты не мог отговорить его?

— Я пытался, Альтал. Видит Бог, пытался. Я говорил ему, что у меня для этого недостаточно людей, а чтобы быть готовым к вторжению, мне понадобится нанять в десять раз больше, чем у меня есть, но этот осел и слушать не стал. Даже не пытайся объяснять военную стратегию жителю нижних земель.

— Насколько я понимаю, твое войско потерпело поражение?

— Поражение — это еще слабо сказано. Если хочешь знать правду, нас просто смешали с грязью. К сожалению, перейдя границу, мы застали остосцев врасплох.

— К сожалению?

— Они не ожидали, что мы это сделаем, и не были готовы нас встретить. Это вселило в кантонского дуралея всякие дурацкие иллюзии, и он приказал мне осадить сам город Остос. Людей у меня не хватало даже на то, чтобы выставить дозор вокруг города, не говоря уж о том, чтобы взять его в осаду, но этот тупица в Кантоне не послушал меня.

Альтал выругался.

— Когда у тебя закончатся бранные слова, я смогу подкинуть тебе уйму интересных ругательств в адрес моего прежнего хозяина. За последние две с половиной недели я только и делал, что выдумывал новые ругательства. Мне кажется, ты принимаешь мою судьбу близко к сердцу.

— Да. Я искал одного молодого парня, который был у тебя под началом. Его зовут Элиар. Нет ли его случайно среди твоих раненых?

— Боюсь, что нет, Альтал. Думаю, Элиар давно уже мертв, если, конечно, эта дикарка из Остоса уже закончила резать его на мелкие кусочки.

— Что произошло?

— Элиар очень рьяно относился к делу; ты же знаешь, как это бывает с молодыми людьми на их первой войне. Во всяком случае, эрайо Остоса приказывал своим войскам отступать каждый раз, едва они только нас завидят. Элиар и еще несколько зеленых юнцов из моего отряда решили, что их противники трусы, вместо того чтобы понять, что у них очень умный вождь. Когда мы подошли к стенам города, жители Остоса заперли ворота у нас перед носом, предложив нам попробовать войти, если сможем. У меня на руках было только это скопище горячих юнцов, и все они рвались в бой, с пеной у рта умоляя меня взять город в осаду. Элиар кричал громче всех, поэтому я поставил его во главе и приказал занять позицию у ворот, чтобы посмотреть, сколько людей он при этом угробит.

— Грубоватый способ проверить это, сержант.

— Это единственный реальный способ проверить стойкость и мужество молодого вождя. Элиар был хорошим парнем, и остальная молодежь тянулась за ним. Это моя обязанность. Я должен следить за этими стихийными лидерами и ставить их в такие ситуации, где они могли бы доказать, что способны повести за собой войско. Терять людей — это тоже удел командующего. Так вот, короче говоря, Элиар со своими щенками помчались через луг к городским воротам, крича и размахивая оружием, как будто надеялись, что стены рухнут от испуга. Когда они были примерно в пятидесяти шагах от города, ворота открылись, и эрайо собственной персоной повел свои войска вперед, дабы немного поучить моих орущих варваров хорошим манерам.

— Полагаю, врукопашную, — добавил Альтал мрачно.

— И ногами тоже. Они просто-таки растоптали моих юнцов. Естественно, Элиар был в самой гуще событий и сражался весьма неплохо, пока не схватился с самим эрайо, который как раз был вооружен боевым топором. Элиар с плеча размахнулся на эрайо мечом, но эрайо отбил его меч своим топором. Меч Элиара сломался у самой рукояти, и я уже подумал: «Прощай, Элиар!» Но мальчишка меня удивил — а эрайо, наверное, удивился еще больше. Он бросил обломок своего меча в лицо противника и взялся за кинжал. Прежде чем эрайо успел обрести равновесие, Элиар набросился на него, работая этим кинжалом с удвоенной силой. Он, наверное, проткнул беднягу две дюжины раз, и каждый удар оставлял рану шириной с руку. Я даже не думал, что этот разукрашенный кинжал на такое способен, но он действительно может проделывать в человеке очень большие дырки, если пользоваться им умело. Конечно, люди эрайо тотчас набросились на Элиара, взяли его и нескольких из его отряда в плен и вернулись с ними в город.

— А что это за женщина, о которой ты упомянул вначале?

— Дочь эрайо. Это девушка, которая, наверное, своим голосом могла бы разбить стекло на расстоянии в милю. Мы очень ясно слышали ее, когда солдаты принесли ей тело ее отца. Мы даже слышали, как она приказывает солдатам выйти из города и разорвать нас на куски. Я считаю, что настоящие солдаты не должны подчиняться приказам женщины, но у Андины такой голос, что ее невозможно ослушаться. — Халор вздрогнул. — Мне и сейчас кажется, будто я слышу его. И насколько я знаю, так оно, очевидно, и есть. Ты никогда не слышал такого голоса. Все это произошло всего две с половиной недели назад, и, может статься, она все еще кричит о том, сколько ярдов наших кишок она хочет видеть развешанными на деревьях в округе.

— Андина? — переспросил Альтал.

— Так ее зовут. Красивое имя для красивой девушки, но у этой слишком некрасивые мысли.

— Ты видел ее?

— О да. Она стояла на городской стене и с восхищением наблюдала, как ее солдаты превращают нас в кровавое месиво. И все время кричала, что ей мало крови, размахивая кинжалом Элиара. Она настоящая дикарка, а теперь Андина — правительница Остоса.

— Женщина? — удивился Альтал.

— Она необычная женщина, Альтал. Она сделана из стали. Андина была единственным ребенком эрайо, так что они наверняка поклоняются ей и называют «эрайя Андина». Если Элиару повезло, она просто убила его на месте. Но я в этом несколько сомневаюсь. Вероятнее всего, она отрезает от него по кусочку его же собственным кинжалом и заставляет его смотреть, как она их ест. Меня совершенно не удивит, если до меня дойдут слухи о том, что она попытается вырезать его сердце так быстро, чтобы он был еще жив, пока она будет есть его у него на глазах. Держись от нее подальше, Альтал. Прежде чем появишься поблизости от нее, мой тебе совет: дай ей лет сорок-пятьдесят, чтобы она поостыла.

 

ГЛАВА 9

— Какое нам дело до того, что она убьет его, Эм? — спросил Альтал. — Нам нужен Кинжал, а не какой-то там недоросль из Арума.

— Когда же наконец ты научишься видеть дальше собственного носа? — Ее голос звучал немного сердито, и в нем сквозила довольно оскорбительная снисходительность.

— Ну хватит об этом, Эм, — сказал он твердо.

— Прости, милый, — извинилась она. — Наверное, это было сказано немного резко. Я лишь хочу дать тебе понять, что все взаимосвязано. Ничто не происходит само по себе. Возможно, Элиар — это какой-нибудь неотесанный и невоспитанный дикарь из арумской провинции, но он все-таки взял этот Кинжал из оружейной Альброна. Может, это была просто его прихоть, но мы не можем быть уверенными, пока не проверим его. Если он не сможет прочесть то, что написано на клинке, мы дадим ему подзатыльник и отправим домой. Но если он сможет прочесть надпись, ему придется пойти с нами.

— А что если он такой, каким был я до того, как пришел в Дом? Тогда я не мог прочесть даже собственного имени.

— Я это заметила. Неважно, умеет он читать или нет. Если он один из избранных, он будет знать, что означает надпись.

— Как мы узнаем, что он читает ее правильно?

— Мы узнаем, милый. Поверь мне, мы узнаем.

— Почему бы тебе не просветить меня на этот счет? Скажи, что за слово написано на этом клинке.

— Оно меняется. Для каждого, кто его читает, оно обозначает что-то свое.

— Чепуха, Эмми. Слово есть слово. И у него должно быть определенное значение.

— А у слова «дом» есть определенное значение?

— Конечно есть. Оно означает место, где человек живет, или место, откуда он родом.

— Стало быть, для каждого оно обозначает что-то свое?

Альтал нахмурился.

— Не ломай над этим голову, милый. Слово, выгравированное на лезвии Кинжала, означает приказ, и каждому из тех, кого мы должны разыскать, оно будет приказывать что-то свое.

— Тогда это не может быть одно-единственное слово.

— А я и не говорила, что оно одно. Просто каждый прочтет его по-своему.

— Значит, оно изменяется?

— Нет. Оно постоянно. Надпись остается той же. Меняется прочтение.

— У меня от тебя уже голова начинает болеть, Эм.

— Не бери это в голову, Алти. Как только мы добудем Кинжал, тебе все станет понятней. Сейчас наша задача — отнять Кинжал и Элиара у Андины.

— Кажется, у меня уже есть решение, Эм. Я просто куплю их у нее.

— Купишь?

— Заплачу за то, чтобы она отдала их мне.

— Альтал, но ведь Элиар — человек. Ты не можешь купить человека.

— Здесь ты не права, Эм. Элиар — военнопленный, а это значит, что теперь он раб.

— Это отвратительно!

— Конечно, но таково положение вещей. Мне придется ограбить нескольких богатых людей, чтобы добыть достаточно денег и выкупить Элиара и Кинжал. Если эрайя Андина исполнена такой твердой решимости растерзать Элиара, как полагает сержант Халор, нам понадобится очень много золота, чтобы убедить ее продать его мне.

— Может быть, — пробормотала она, а ее зеленые глаза стали задумчивыми. — А может быть, и нет. Если правильно воспользоваться Книгой, она будет просто счастлива продать его нам.

— Видал я мстительных женщин и раньше, Эм. Поверь мне, потребуется очень много золота. Если в предположениях сержанта Халора есть хоть небольшая доля правды, к настоящему моменту Андина должна развить в себе неуемную жажду крови Элиара. Давай попробуем отыскать дом какого-нибудь богатого человека. Я ограблю его, и тогда мы сможем пойти к ней со своим предложением.

— Есть и другие способы добыть золото, Альтал.

— Я знаю: добыть его из земли. Но этот способ мне не нравится. Я видал много глубоких дырок в горах Кагвера, но, насколько я слышал, только в одной из сотни люди могли найти хотя бы крупицу золота.

— Думаю, я могу несколько сократить это соотношение, милый.

— Но я все равно не хочу копаться в земле, Эм. У меня от этого болит спина.

— Это потому, что тебе не хватает тренировки. Пойдем. У нас впереди еще несколько дней пути, пока мы дойдем до места, где ты начнешь копать.

— В нижних землях нет золота, Эм.

— Есть, если знаешь, где искать. Поехали, мой мальчик, поехали.

— Это была шутка?

В течение нескольких дней они скакали мерным галопом через засушливые поля Перкуэйна. На третий день после встречи с сержантом Халором, где-то за полдень Альтал остановил коня и спешился.

— Почему мы остановились? — спросила Эмми.

— Мы почти загнали коня. Я пройдусь, пока он отдохнет.

Он огляделся, посмотрев на выжженные солнцем поля вокруг.

— Скудно, — заметил он.

— Что?

— Урожай скудный. Сдается мне, он даже не стоит того, чтобы его собирать.

— Это из-за засухи, милый. Дождей мало.

— Нам следовало бы держаться побережья, Эм. На побережье всегда дожди.

— Но мы сейчас слишком далеко от побережья, милый. Помнишь, мы говорили об этом там, в Доме? Каждый год большая часть воды в мире замерзает. Это вызывает засуху и снижение уровня Мирового океана.

— Мы сможем это исправить?

— Что ты имеешь в виду?

— Растопить лед, чтобы все стало, как прежде, как должно быть.

— Почему люди все время стремятся вмешаться в естественный порядок вещей?

— Когда что-то ломается, мы пытаемся это исправить, вот и все.

— Откуда у тебя эта нелепая идея о том, будто что-то сломалось?

— Все не так, как было раньше, Эм. По нашему представлению это означает какую-то неисправность.

— Так кто же из нас тогда думает подобно Дэве?

— Если океаны высохнут и мир превратится в пустыню, на земле не станет лучше, Эм.

— Изменение не обязательно означает улучшение, Альтал. Изменение — это просто изменение. «Лучше» и «хуже» — это определения, придуманные человеком. Мир постоянно изменяется, и никакими жалобами невозможно остановить этот процесс.

— Моря не должны изменять свои берега, — упрямо заявил он.

— Если хочешь, можешь сказать, чтобы они это прекратили. Они просто обязаны тебя послушаться, но на твоем месте я бы не поставила на это ни гроша. — Она огляделась по сторонам. — Завтра мы должны добраться до того места которое ищем.

— Мы искали какое-то особое место?

— В общем да. Это место, где ты начнешь зарабатывать себе на жизнь.

— Что за нелепое предположение?

— Любовь моя, тебе это полезно: свежий воздух, тренировка, здоровая пища…

— Да я скорее отравлюсь.

Вечером они разбили примитивный лагерь в редких зарослях недалеко от дороги, а на рассвете снова тронулись в путь.

— Вот оно, — сказала Эмми, когда они проехали часа два.

— Что — оно?

— Место, где тебе предстоит заняться честным трудом, милый.

— Перестань все время тыкать меня носом.

Он огляделся: вокруг было давно заброшенное пустынное поле, расположенное на невысоком холме, кое-где поросшем чахлой, увядшей травой.

— Это оно? — спросил он.

— То самое место.

— Откуда ты знаешь? Это просто холм. По дороге мы видели множество таких же.

— Да, видели. Но этот холм необычный. Это руины старого дома, засыпанные песком.

— Кто же его так закопал?

— Ветер. Земля сейчас очень сухая, так что ветер поднимает песок и несет его, пока не встретит какое-нибудь препятствие. Там песок оседает.

— Все холмы образовались таким же способом?

— Нет, не все.

Альтал покосился на округлый холмик.

— По-моему, мне понадобится инструмент. Если ты настаиваешь, Эм, я буду копать, но не стану делать это голыми руками.

— Мы об этом позаботимся. Я скажу тебе, какое слово надо употребить.

— Я все, еще думаю, что ограбить кого-нибудь было бы проще.

— В этом холме больше золота, чем ты мог бы найти, зайдя в дюжину домов. Ты говоришь, тебе нужно золото, чтобы выкупить Элиара и Кинжал у Андины. Что ж, вот оно, золото. Давай, копай.

— Откуда ты знаешь, что здесь есть золото?

— Просто знаю. В этих развалинах золота больше, чем ты когда-либо видел. Действуй, мальчик, действуй!

— Я уже немного подустал, Эм.

— Если бы ты сделал так, как тебе говорили вначале, мне не пришлось бы повторять тебе этого снова и снова. В любом случае ты будешь делать то, что я тебе скажу, так почему бы тебе не приступить к делу немедленно, вместо того чтобы препираться со мной?

— Да, дорогая, — сдался он.

— Молодец, — сказала она одобряюще, — молодец.

Она дала ему указания, как с помощью одного слова смастерить лопату, а затем показала место примерно в пятидесяти шагах вверх на южном склоне холма. Когда он привел лошадь на вершину холма, то увидел там очень древние известняковые строительные камни, наполовину погребенные в земле. Очевидно, когда дом строился, они были прямоугольными, но от ветра и непогоды стали настолько скругленными, что их с трудом можно было отличить от природных камней.

— Как давно этот дом забросили? — спросил Альтал.

— Примерно три тысячи лет назад. Человек, который его построил, в начале жизни был пахарем. Потом он отправился в Арум раньше, чем туда пришли остальные люди. Он не искал золота, но все-таки нашел его.

— Наверное, потому, что он был первым. Но почему он пошел в Арум, если не знал, что там есть золото?

— Произошло небольшое недоразумение по поводу того, кому принадлежит одна свинья. Соседи немного разнервничались по этому поводу, и он решил уйти в горы, переждать, пока они не успокоятся. Думаю, ты понимаешь. Это то самое место, милый. Сойди с коня и начинай копать.

Он спешился, достал Эмми из капюшона своего плаща и посадил ее на седло. Потом снял плащ и закатал рукава.

— Как глубоко мне придется копать? — спросил он.

— Около четырех футов. Потом ты наткнешься на каменные плиты, их придется поднять. Под плитами находится небольшой подвал, а в нем — золото.

— Ты уверена?

— Не теряй времени и копай, Альтал.

— Да, дорогая, — вздохнул он и нехотя воткнул лопату в землю.

Из-за засухи земля стала очень сухой, поэтому копать оказалось не так трудно, как он себе представлял.

— На твоем месте я бы не выбрасывала землю так далеко от холма, милый, — некоторое время спустя посоветовала Эмми. — Когда ты закончишь, тебе придется засыпать яму.

— Это еще зачем?

— Чтобы никто не нашел то золото, которое тебе придется оставить здесь.

— Я не собираюсь оставлять здесь золото, Эм.

— Как же ты намерен увезти его?

— Ты сидишь на нем, любовь моя. Это сильный конь.

— Но не настолько сильный.

— Так сколько же там золота?

— Больше, чем может увезти твоя лошадь.

— Правда? — Альтал начал копать быстрее. Через полчаса он наткнулся на каменные плиты, о которых говорила Эмми. Тогда он расширил вырытую яму, чтобы освободить себе место. Прислонив лопату к краю ямы, он встал на колени и начал втыкать между камнями свой блестящий стальной кинжал.

— А что именно я должен здесь найти, Эм? — спросил он. — Эти плиты так плотно пригнаны друг к другу, что я не могу даже просунуть в щель лезвие ножа.

— Продолжай искать, — указала она. — Камень, который тебе надо найти, прилегает к другим не так плотно.

Он продолжал тыкать ножом, пока не отыскал нужный камень. Песок, который веками терпеливо наносился, просыпался в щели между камнями, и Альталу пришлось повозиться, прежде чем удалось приподнять камень кончиком ножа. Затем он вложил кинжал обратно в ножны, взял лопату и стал поднимать камень.

Камень вынулся довольно легко, и из-под него пахнуло спертым воздухом. Под плитами оказалась небольшая пустота, но в яме было слишком темно, чтобы что-то разглядеть. Альтал поднял еще один камень, чтобы стало посветлее.

В подвале находились плотно уложенные стопки запыленных кирпичей, и волна разочарования поднялась в душе Альтала. Но зачем кому-то понадобилось прятать обыкновенные кирпичи? Он просунул руку в дыру и смел пыль с одного из кирпичей.

Альтал застыл в совершеннейшем изумлении. Кирпич, покрытый вековым слоем пыли, оказался ярко-желтым.

— Господи! — воскликнул Альтал, разметая пыль.

— Ему сейчас не до тебя. Что-нибудь передать?

— Да здесь, наверное, тонны золота!

— Я же говорила! — напомнила она, самодовольно улыбаясь.

Золото хранилось в продолговатых слитках, длиной с человеческую ладонь и чуть больше в толщину. Весили они примерно пять фунтов каждый. Вынимая слитки из ямы и складывая их на каменные плиты, Альтал поймал себя на том, что он весь дрожит.

— Не увлекайся, Альтал, — посоветовала Эмми.

— Двадцать? — спросил он с неимоверным воодушевлением. — Думаю, наша лошадь больше не унесет.

Альтал заставил себя остановиться на двадцати золотых слитках. Затем он положил на место каменную плиту, закидал яму землей и выдрал несколько растущих неподалеку кустов. Он пересадил их в свежеразрытую землю, чтобы спрятать свой личный золотой прииск.

Потом он смастерил пару мешков, положил в них по десять золотых слитков, связал вместе и перекинул через хребет коня позади седла. Затем, весело насвистывая, вскочил на лошадь.

— Какой ты бодрый сегодня, — заметила Эмми.

— От меня несет богатством, Эм, — сказал он радостно.

— Это я заметила уже несколько дней назад. Тебе давно пора помыться.

— Я не это имел в виду, котенок.

— А надо бы. От твоего пота даже молоко скиснет.

— Я говорил тебе, что мне не подходит тяжелый физический труд, Эм, — напомнил он ей.

Под вечер они перешли через реку Остос и сделали привал на стороне Требореи. Чтобы не создавать конфликтов, Альтал искупался, постирал одежду и даже сбрил отросшую за последний месяц щетину. Эмми определенно это одобрила. На следующее утро они отправились в путь рано и три дня спустя увидели стены города Остоса.

— Впечатляет, — заметил Альтал.

— Уверена, они будут рады, что тебе понравилось, — прозвучал в его голове вздох Эмми. — Как ты намереваешься проникнуть во дворец?

— Что-нибудь придумаю. Какое слово означает «прочь»?

— Бхью. Вообще-то «бхью» значит «заставить кого-то держаться от чего-то подальше», но ты должен мысленно вложить свое значение, когда будешь произносить это слово. А почему ты спрашиваешь?

— Мне придется пойти туда пешком и найти нужных чиновников, а мне бы не хотелось, чтобы какие-нибудь проходимцы украли у меня лошадь. Сейчас она мне особенно дорога.

— Отчего бы это…

Альтал отъехал немного от дороги и, руководствуясь указаниями Эмми, превратил пять золотых слитков в монеты, на которых было вычеканено стилизованное изображение пшеничных колосьев, обозначавших, что монеты сделаны в Перкуэйне. Затем он въехал в город, зашел в магазин и купил себе в меру элегантную одежду, чтобы скрыть свое деревенское происхождение. Когда он вышел из магазина, Эмми почла за лучшее воздержаться от комментариев.

Он снова оседлал коня и поехал в сторону окружавших дворец общественных зданий, чтобы послушать разговоры и поспрашивать.

— На твоем месте я бы держался от нее подальше, чужеземец, — посоветовал убеленный сединами чиновник, когда Альтал спросил его о том, как попасть на прием к эрайе Андине.

— Да? — удивился Альтал. — Почему так?

— У нее был трудный характер, пока ее отец был жив, но теперь она стала просто невыносима.

— К сожалению, мне нужно обсудить с ней одно дельце. Я собирался поговорить об этом с ее отцом, эрайо. Я слышал о его смерти. Что с ним произошло?

— Я думал, все уже знают. Примерно месяц назад на нас напали кантонцы, они послали своих наемников осадить город. Наш благородный эрайо вывел свои войска за ворота города, чтобы прогнать этих орущих дикарей, и один из тех нечестивцев убил его.

— Боже мой!

— Естественно, убийца был взят в плен.

— Хорошо. А эрайя Андина уже казнила его?

— Нет, он все еще жив. Эрайя Андина до сих пор придумывает разные способы отправить его на тот свет. Уверен, она изобретет для него какую-нибудь изощренную казнь, достойную его поступка. А какими делами ты занимаешься, дружище?

— Я вербовщик рабочей силы, — ответил Альтал. Чиновник вопросительно посмотрел на него. Альтал хитро подмигнул ему.

— «Вербовщик рабочей силы» звучит гораздо лучше, чем «работорговец», как по-твоему? Я слышал про осаду вашего города и понял, что ваши солдаты захватили нескольких из нападавших в плен. Я подумал, что мне нужно заехать сюда и забрать их у вас. Владельцы соляных копей в Ансу платят сейчас большие деньги за сильных, здоровых рабов. Пленные солдаты ценятся на соляных копях по первому сорту, и я заплачу за них золотом. Как ты думаешь, заинтересует ли это эрайю Андину?

— Слово «золото», скорее всего, должно привлечь ее внимание, — согласился придворный. — Она захочет оставить себе Элиара, парня, который убил ее отца, но других она, вероятно, охотно продаст тебе. Кстати, как зовут тебя, друг мой?

— Меня зовут Альтал.

— Древнее имя.

— В моей семье придерживались несколько старомодных взглядов.

— Может быть, мы пойдем во дворец, мистер Альтал? — предложил придворный. — Я представлю вас нашей невозможной эрайе.

Старик привел его к воротам дворца, и их с Альталом сразу же пропустили.

— Солдаты присмотрят за вашей лошадью, мистер Альтал, — сказал седовласый человек. — Да, кстати, мое имя Дхакан. Я иногда забываю, что чужеземцы не знают меня.

— Рад с вами познакомиться, лорд Дхакан, — сказал Альтал, вежливо кланяясь.

Эмми, которая до этого с важным видом восседала на лошади, ловко спрыгнула на мостовую.

— Ваша подопечная, мистер Альтал? — спросил Дхакан.

— У нее об этом несколько иное мнение, милорд, — ответил Альтал. — Все кошки такие.

— У меня самого есть черепаха, — сказал Дхакан. — Она не слишком быстро ходит, но ведь и я тоже.

Остос — город древний, и его тронный зал оказался действительно великолепен. Полы там были мраморные, а колонны — величественные. В дальнем конце на фоне пурпурного занавеса, на возвышении стоял причудливо украшенный трон. На этом троне восседала величественная Андина, эрайя Остоса. По всей видимости, она не обращала ни малейшего внимания на монотонные речи грузного человека, облаченного в белую мантию. В его речи молодой эрайе тактично намекалось на то, что она не проявляет должной заботы о делах государства.

Андина была молода — даже, по правде сказать, очень молода. Альтал решил, что ей не больше пятнадцати. Все остальные, присутствовавшие в тронном зале, были убеленными сединами стариками, за исключением такого же молодого, как она, одетого в килт арумца, привязанного к мраморной колонне сбоку от возвышения. Именно к этому молодому человеку было безраздельно приковано внимание Андины. Она смотрела прямо на него своими огромными, почти черными глазами, рассеянно поигрывая большим кинжалом, имеющим форму лаврового листа.

— Это тот самый Кинжал, милый, — молчаливо восторжествовала Эмми.

— Привязанный к столбу — это тот самый убийца? — с некоторым недоверием шепнул Альтал Дхакану.

— Жуть, правда? — ответил Дхакан. — Наша доблестная, хотя и немного чокнутая предводительница не спускает с него глаз с тех пор, как его взяли в плен.

— Но у нее наверняка есть тюремная башня.

— Да, разумеется. Остальные пленники находятся там. Но по какой-то странной причине наша девочка страстно желает постоянно видеть этого молодого разбойника. Она никогда не заговаривает с ним, но и не сводит с него глаз. Она сидит здесь, поигрывая его кинжалом, и смотрит на него.

— Похоже, он немного нервничает.

— А ты на его месте не нервничал бы?

Тут Эмми, грациозно помахивая хвостом, изящно прошла через всю залу и прыгнула на возвышение.

— Что ты делаешь? — мысленно спросил изумленный Альтал.

— Не вмешивайся, милый, — ответил ее голос. Потом она поднялась, поставив передние лапки на мраморный трон, и, обратившись к молодой эрайе, издала жалобное мяуканье.

Андина оторвала взгляд от своего пленника и посмотрела в зеленые глаза кошки, трущейся о ее колено.

— Какой очаровательный котенок! — воскликнула она. — Откуда ты взялась, киска?

— Прошу прощения, ваше высочество, — сказал Альтал, выступая вперед. — Эмми, вернись на место.

Эрайя Андина посмотрела на него вопросительно.

— Мне кажется, я не знаю тебя, — сказала она. — Ее голос был глубоким и вибрирующим такой голос возбуждает душу человека.

— Позвольте мне, ваше высочество, — сказал Дхакан, с легким поклоном выступив вперед. — Это мистер Альтал, он пришел сюда по деловому вопросу.

Эмми издала еще одно жалобное мяуканье.

— Может, хочешь ко мне на колени, киска? — спросила Андина.

Она наклонилась и взяла Эмми с пола. Она подняла ее на вытянутых руках и посмотрела на ее мордочку.

— Ах, — произнесла она своим глубоким голосом, — какая ты прелесть! — И посадила кошку на колени. — Сюда, ты хотела сюда?

Эмми замурлыкала.

— Мистер Альтал — деловой человек, эрайя Андина, — сказал Дхакан. — Он занимается пленными, а поскольку он слышал о недавнем нападении на наш город, то заехал сюда, чтобы спросить, не может ли он купить у тебя этих арумских дикарей. Я советую вам выслушать его, ваше высочество.

— Какого черта они вам понадобились, мистер Альтал? — с любопытством спросила Андина.

— У меня в Ансу много знакомых, ваше высочество, — отвечал Альтал. — Владельцы соляных копей всегда готовы купить сильных молодых людей. На соляных копях расходуется неимоверно много рабочих.

— Так ты работорговец?

Альтал пожал плечами.

— Это жизнь, ваше высочество. Рабы — дорогое удовольствие. Я покупаю их там, где от них одни неудобства, и продаю их там, где за свою работу они смогут получать содержание. На деле все оказываются в выигрыше. Тот, кто продает их мне, получает золото, а тот, кто их покупает, получает работников.

— А что получают рабы?

— Они получают еду, ваше высочество. Рабу не нужно беспокоиться о том, где добыть еду. Его кормят, даже если урожай не удался или рыба не ловится.

— Наши философы говорят, что рабство — это зло.

— Лично я не интересуюсь философией, ваше высочество. Я принимаю мир таким, каким он мне достался. Я готов предложить за каждого здорового молодого пленника, которого вы соизволите мне продать, по десять перкуэйнских золотых.

Она в изумлении уставилась на него.

— Неплохая цена, мистер Альтал, — сказала она своим волнующим голосом.

— Я покупаю лучшее, ваше высочество, поэтому плачу лучшую цену. Я не покупаю детей, стариков или молодых девиц. Я покупаю только молодых, сильных, здоровых мужчин, которые могут трудиться целый день.

Он посмотрел на молодого арумца, прикованного цепями к мраморному столбу.

— Вы позволите, ваше высочество? — спросил он, слегка кланяясь.

Он подошел к колонне, возле которой на мраморном полу сидел, закованный в цепи, несчастный Элиар.

— Встать! — гаркнул Альтал.

— Кто это тут приказывает? — угрюмо пробурчал в ответ Элиар.

Альтал протянул руку, схватил Элиара за волосы и рывком поставил его на ноги.

— Когда я говорю тебе что-то, исполняй! — сказал он. — Теперь открой рот. Я хочу посмотреть твои зубы.

Элиар крепко стиснул зубы.

— Он немного упрям, мистер Альтал, — сказала Андина — Долго же я пыталась отучить его от этого.

— Чтобы сломить дух раба, требуется некоторая твердость, ваше высочество, — предупредил Альтал.

Потом он вынул из-за пояса кинжал и с его помощью разжал Элиару зубы.

— Крепкие, здоровые зубы, — отметил он. — Это хороший признак. Плохие зубы обычно означают, что у раба что-то не в порядке со здоровьем.

Элиар попытался наброситься на Альтала, но цепи были слишком коротки.

— А он глуповат, — заметил Альтал, — но это можно исправить. Парень, — обратился он к пленнику, — неужели твой сержант ни разу не объяснил тебе, что атаковать противника голыми руками глупо? Особенно, когда ты связан цепями?

Элиар натягивал цепи, пытаясь освободиться.

— Отличный мышечный тонус, — одобрительно проговорил Альтал. — За этого я заплатил бы по первому сорту, ваше высочество.

— Этот не продается, — весьма резко ответила Андина. В ее голосе зазвучал металл, а огромные черные глаза вспыхнули.

— Все продается, ваше высочество, — отвечал Альтал с циничной улыбкой.

— Не настаивай сейчас, Альтал, — раздалось в его голове тихое мурлыкание Эмми. — Я продолжаю свое воздействие на нее.

— Думаешь, ты сможешь ее уломать?

— Возможно. Она молода, а потому импульсивна. Попроси ее посмотреть других пленных. Вероятно, тебе придется купить их, чтобы заполучить Элиара.

— Мы еще вернемся к нему, ваше высочество, — сказал Альтал эрайе. — Могу ли я взглянуть на остальных?

— Конечно, мистер Альтал, — ответила Андина. — Проводите его в башню, лорд Дхакан.

— Сию минуту, ваше высочество, — отвечал седовласый старик. — Сюда, пожалуйста, мистер Альтал.

И они оба вышли из тронной залы.

— Ваша эрайя — красивая девушка, лорд Дхакан, — заметил Альтал.

— Только поэтому мы ее и терпим. Она настолько красива, что мы смотрим сквозь пальцы на ее недостатки.

— Она остепенится, Дхакан. Выдайте ее замуж, это мой вам совет. Когда у нее появятся дети, она повзрослеет.

В башне находились девять молодых арумцев, некоторые из них все еще не оправились от ран, полученных во время сражения за стенами Остоса. Альтал сделал вид, будто осматривает их.

— В целом неплохо, — сказал он, когда они с Дхаканом возвращались в тронный зал. — И все же исход нашей сделки зависит от того, который прикован к столбу. Он лучший из всех. Если нам удастся убедить ее включить в сделку и его, ударим по рукам. Если же она не согласится, я пойду куда-нибудь еще.

— Я поговорю с ней, Альтал, — пообещал Дхакан. — Ты можешь описать условия, в которых живут рабы, когда попадают на соляные копи в Ансу. Не бойся преувеличить. Наша девочка жаждет мести. Давай убедим ее в том, что жизнь раба на соляных копях гораздо хуже всего, что она могла бы придумать, чтобы казнить его. Это должно склонить чашу весов в твою пользу. Не жалей слов, Альтал. Если сможешь, распиши ей подробно невыразимые ужасы. Наша драгоценная Андина исполнена страстей, а страстные люди обычно принимают поспешные решения, основываясь на своих капризах. Я буду помогать тебе, как смогу. Я хочу, чтобы этот молодой Элиар убрался подальше с глаз Андины и вообще из Остоса. Если она откажется продать его тебе, я придумаю способ убить его. Мне необходимо от него избавиться.

— Доверься мне, Дхакан, — сказал Альтал с убежденностью в голосе. — Когда речь идет о покупке и продаже, мне нет равных.

Затем он послал мысленный импульс Эмми.

— Тебе удалось заполучить ее, Эм? — спросил он.

— Я уже близко.

— Может, тебе удастся вызвать у нее интерес к соляным копям?

— Это зачем?

— Чтобы я мог рассказать ей несколько жутких историй.

— Насколько я понимаю, ты собираешься ее обмануть?

— Нет, я собираюсь рассказать ей правду. Если все осталось по-прежнему, на соляных копях Ансу хуже, чем в самых темных безднах Неквера. Дхакан считает, что здесь этот трюк должен сработать. Намекни ей хорошенько, Эм. Если она не продаст нам Элиара, Дхакан убьет его.

Когда Альтал и Дхакан вошли в тронный зал, они увидели, что Андина уже отложила лавровидный кинжал и сосредоточила все внимание на Эмми. Она улыбалась, и ее улыбка была словно утренняя заря. Даже тогда, когда она зло смотрела на Элиара, она была красива, но когда она улыбнулась, от ее красоты у Альтала задрожали колени.

Дхакан подошел к возвышению и долго вполголоса говорил что-то своей правительнице.

Андина несколько раз с горячей решимостью отрицательно качнула головой. Тогда Дхакан сделал знак Альталу.

Альтал подошел к трону.

— Да, милорд? — вопросительно обратился он к Дхакану.

— Думаю, пора перейти к изложению ваших условий, мистер Альтал, — заявил Дхакан. — Что вы предлагаете?

— По девять перкуэйнских золотых за каждого из тех, кто сидит в башне, — ответил Альтал.

— Ты же говорил десять! — внезапно раздался голос Андины. Похоже, сержант Халор несколько преуменьшил, когда описывал этот голос.

Альтал поднял палец.

— О цене можно договориться, ваше высочество, — сказал он. — Если же вы продадите их вместе с Элиаром, я подниму цену. За девятерых из башни я заплачу восемьдесят один золотой. Но если вы соизволите добавить к ним Элиара, я плачу сотню за всех.

— Но это составляет разницу в девятнадцать золотых монет. Он столько не стоит! — Она снова повысила голос.

— Он — первый сорт, ваше высочество. Когда я доберусь до Ансу, то выставлю его перед владельцами соляных копей. Они возьмут всю партию только ради того, чтобы заполучить его. Я умею отличить хороший товар. Если я заманю покупателя Элиаром, то смогу продать и этих калек.

— А как там, на этих соляных копях? — спросила она. — Опиши мне.

Альтал притворно вздрогнул.

— Лучше не буду, ваше высочество, — ответил он. — Там, на востоке, в Векти, Плаканде и Экуэро, когда преступников приговаривают к продаже на соляные копи в наказание за убийство и тому подобное, они умоляют о казни. Быть посланным на эти копи гораздо хуже смертного приговора. Если рабу не повезет, он может протянуть там лет десять. Счастливчики же умирают всего через несколько месяцев.

— Расскажи подробнее, — почти промурлыкала Андина.

Альтал пространно описал условия жизни на соляных копях, лишь слегка преувеличив. Он упомянул о том, что очень многие рабы слепнут, о частых обвалах вследствие которых счастливцы погибают. Он не забыл описать темноту, постоянный холод, удушающую пыль, а также подробно расписал здоровенных людей с хлыстами.

— В общем, — заключил он, — убийцы и им подобные поступают мудро, если предпочитают повеситься, вместо того чтобы работать на соляных копях.

— Стало быть, ты утверждаешь, что быть проданным на соляные копи гораздо хуже смерти? — сказала Андина, и ее прекрасные глаза так и засветились.

— О да, — заверил ее Альтал, — гораздо, гораздо хуже.

— Думаю, мы можем ударить по рукам, мистер Альтал, — решила она. — Вы сказали, сто золотых за всех?

— Таково мое условие, ваше высочество.

— Ну что ж, договорились… если вы оставите мне свою кошечку.

— Простите?

— Я хочу эту очаровательную киску. Если вы оставите ее мне, наша сделка состоится.

 

ГЛАВА 10

— Делай так, как она говорит. — Мысль Эмми прорезала его изумленное смятение.

— Но я этого ни за что не сделаю! — послал он ответный мысленный импульс.

— Неужели ты думаешь, что она сможет удержать меня здесь? Только заставь ее расстаться с Кинжалом.

— Как я могу это сделать?

— Не важно. Придумай что-нибудь. Именно за это я плачу тебе, помнишь? Ах да, еще одно. Когда получишь от нее Кинжал, просто сунь его за пояс и не смотри на него.

— Почему?

— Ты можешь хоть раз сделать так, как тебе говорят, не задавая вопросов? Я не хочу, чтобы ты смотрел на Кинжал, пока мы не выбрались отсюда. Выполняй и не спорь.

Он сдался.

— Да, дорогая, — произнес он про себя.

— В чем проблема, мистер Альтал? — спросила Андина, ласково поглаживая лежащую у нее на коленях мурлыкающую кошку.

— Вы застали меня врасплох, ваше высочество, — ответил он. — Я действительно очень привязан к своей кошке. — Он потер подбородок. — Это меняет дело. Рабы — это всего лишь товар, но если я отдаю Эмми, все меняется. Думаю, прежде чем я соглашусь расстаться с ней, мне понадобится что-то вдобавок к рабам.

— Что например?

— Ну, я не знаю. — Он притворился, будто размышляет об этом. — Это должна быть вещь, принадлежавшая вам лично. Я слишком люблю свою кошку, чтобы отдать ее на совершенно коммерческих условиях. Я сам себе стал бы противен, если б просто продал ее.

— Вы странный человек, мистер Альтал. — Эрайя Андина посмотрела на него своими светящимися глазами. — Какая же вещь, принадлежащая мне, могла бы удовлетворить ваши нежные чувства?

— Это не обязательно должно быть что-то дорогостоящее, ваше высочество. Я ничего не платил за Эмми. Я просто подобрал ее несколько лет назад на обочине. Она неплохо умеет находить дорожки к человеческим сердцам.

— Да, я это заметила.

В порыве нежности Андина подняла Эмми и прижала ее к лицу.

— Я просто обожаю ее, — сказала она своим волнующим голосом. — Сделай выбор, мистер Альтал. Назови свою цену.

Альтал улыбнулся.

— Вам не стоило так говорить, ваше высочество, — посоветовал он ей. — Если бы я не был честным торговцем, я мог бы извлечь выгоду из вашей внезапной привязанности к моей кошке.

— Назови свою цену. Я должна иметь ее.

— Ну, не знаю, думаю — что-нибудь. Может, этот кинжал, которым вы играете? Кажется, вы питаете к нему некоторую привязанность. Это самое главное.

— Выбери что-нибудь другое. — В глазах Андины появилось беспокойство.

— Ну нет, ваше высочество, я не согласен. Моя кошка за ваш кинжал. Вы не будете ценить ее, если не отдадите за нее что-нибудь, что вам дорого.

— Вы ставите мне трудное условие, мистер Альтал. — с упреком сказала она.

Эмми протянула мягкую лапку и мягко погладила эрайю по алебастровой щеке.

— О, дорогая, — сказала Андина, прижимая Эмми к своему лицу. — Возьмите кинжал, мистер Альтал. Берите. Мне все равно. Берите все что хотите. Я должна иметь ее.

Она схватила лавровидный кинжал и швырнула его на мраморный пол перед возвышением.

— Если вашему высочеству угодно, я позабочусь обо всех деталях, — мягко произнес седовласый Дхакан.

Очевидно, именно Дхакан был тем человеком, который по-настоящему правил Остосом.

— Спасибо, лорд Дхакан, — сказала Андина, вставая и по-хозяйски баюкая на руках Эмми.

— Веди себя хорошо, Эм, — сказал Альтал, наклоняясь, чтобы подобрать Кинжал. — И помни: не кусаться!

— Она кусается? — спросила Андина.

— Иногда, — ответил Альтал, засовывая Кинжал за пояс. — Правда, не сильно. Обычно это бывает, когда она заиграется. Щелкните ее ногтем по носу, она и успокоится. Ах да, мне, наверное, следует предупредить ваше высочество: не удивляйтесь, если она полезет облизывать вам лицо. У нее довольно шершавый язычок, но вы скоро привыкнете.

— Какая у нее любимая еда?

— Рыба, конечно.

Альтал поклонился.

— Мне было приятно иметь с вами дело, ваше высочество, — сказал он.

Лязг длинных цепей начал раздражать Альтала еще прежде, чем он и десять молодых арумцев добрались до главных ворот Остоса. Он постоянно напоминал Альталу о том, что отныне он не один, и это ему не слишком-то нравилось.

Как только они вышли за пределы города, Альтал послал в сторону дворца позади себя мысленный импульс. За последние двадцать пять веков он не бывал так далеко от Эмми, и это ему тоже не нравилось.

— Я занята сейчас, Альтал, — вернулась к нему ответная мысль. — Не мешай мне. Отправляйся туда, где мы сотворили монеты, и жди меня там.

— Ты можешь сказать, когда ты придешь?

— Где-то сегодняшней ночью. Оставь Элиара, а остальных отпусти.

— Я же заплатил за них кучу денег, Эм.

— Дешево досталось — легко потерять. Покажи им дорогу на Арум и отправь домой. Выпусти их на волю.

Стены Остоса еще не скрылись из виду, когда Альтал свернул с дороги и поехал через открытое поле к небольшой дубовой рощице, где они с Эмми превратили пять золотых слитков в монеты. Пока его лошадь тяжело тащилась через поле, Альтал настороженно прислушивался к разговору своих рабов.

— …он один, — услышал он шепот Элиара. — Как только отойдем от города подальше, набросимся на него все разом и убьем. Передай это остальным. Скажи, чтобы ждали моего сигнала. А пока будем вести себя как овечки. Как только он останется совсем один, сразу превратимся в волков.

Альтал улыбнулся про себя.

— Интересно, почему он не додумался до этого раньше, — пробормотал он про себя. — Эта идея должна была прийти ему несколько часов назад.

Очевидно, ему придется предпринять кое-какие шаги, чтобы избавить их от некоторых иллюзий.

Они достигли рощицы, и Альтал сошел с коня.

— Ну что ж, джентльмены, — обратился он к своим пленникам. — Я хочу, чтобы вы сели и выслушали меня. Вы сейчас готовы принять необдуманное решение, и я думаю, прежде вам нужно кое-что узнать.

Он взял ключ от их цепей и освободил юношу, который был с краю.

— Выйди и встань перед всеми, — приказал он ему. — Мы с тобой кое-что покажем твоим товарищам.

— Ты собираешься убить меня? — дрожащим голосом спросил юноша.

— После того как заплатил за тебя? Не будь глупцом.

Альтал вывел мальчика на середину поляны.

— Смотрите внимательно, — приказал он остальным. Потом вытянул руку ладонью вверх в сторону дрожащего юноши. — Дью, — сказал он, медленно поднимая руку.

Раб испустил изумленный крик и взмыл в воздух. Он поднимался все выше и выше, пока Альтал, немного переигрывая, театрально продолжал поднимать руку вверх. Через несколько мгновений молодой человек стал казаться им всего лишь маленькой точкой.

— Итак, — обратился Альтал к своим застывшим в изумлении рабам, — какой урок мы только что получили? Как вы думаете, что произойдет с вашим приятелем, если я отпущу его?

— Он упадет? — спросил Элиар задушенным голосом.

— Отлично, Элиар. Ты быстро схватываешь. А что с ним будет, когда он долетит до земли?

— Он, наверное, убьется.

— Это выходит далеко за рамки слова «наверное», Элиар. Он разобьется на части, как спелая дыня. Вот вам и урок на сегодня, джентльмены. Вы не станете возражать мне. Вы будете даже стараться мне не возражать. Кто-нибудь еще нуждается в дальнейших разъяснениях?

Они все усердно замотали головами.

— Хорошо. Раз уж до вас дошло, как обстоят дела, я полагаю, можно опустить вашего друга на землю.

Альтал произнес «дрю» точно так же, как когда он приказывал вернуться своему башмаку в Доме на Краю Мира, медленно опуская при этом руку.

Молодой человек опустился на землю и рухнул, бессвязно бормоча и плача.

— Да перестань ты, — сказал ему Альтал. — Я же не причинил тебе боли.

Он прошел вдоль цепи и по очереди расстегнул железные ошейники каждого из рабов, оставив закованным только Элиара. Потом он указал на север.

— Арум — там, джентльмены. Заберите своего расстроенного приятеля и отправляйтесь домой. Кстати, когда доберетесь, передайте вождю Альброну, что я нашел Кинжал, который искал, и что Элиар идет со мной. Когда-нибудь потом мы с Альброном за все это сочтемся.

— О чем ты? — спросил Элиар.

— У меня с твоим вождем есть некоторая договоренность. Ты немного поработаешь на меня.

Альтал взглянул на остальных.

— Я сказал, чтобы вы шли домой, — обратился он к ним. — Почему вы все еще здесь? Они бросились прочь — только он их и видел.

— А с меня ты не снимешь цепи? — спросил Элиар.

— Давай немного повременим с этим.

— Если у тебя есть договоренность с моим вождем, тебе не обязательно оставлять меня вот так, в цепях. Я сдержу свое слово.

— С цепями тебе будет легче это сделать, Элиар. Пока ты связан, тебе не придется мучиться, принять или не принять то или иное трудное в моральном плане решение. Хочешь чего-нибудь поесть?

— Нет, — угрюмо ответил юноша.

Похоже, Элиар легко замыкался в себе. Если не принимать во внимание его обиженной мины, он был красивым молодым человеком — высоким и светловолосым. Несмотря на молодость, у него были крепкие плечи, а из-под килта выглядывали сильные ноги. Сразу становилось понятно, почему другие молодые арумцы из отряда сержанта Халора признавали этого юношу за своего лидера.

Альтал обмотал его цепь вокруг ствола дуба, крепко привязал ее, а затем растянулся на земле, покрытой листвой.

— Ты тоже можешь вздремнуть немного, — посоветовал он Элиару. — Думаю, нам предстоит длинный путь и на это у нас будет мало времени, так что в недалеком будущем нам не придется много спать.

— Куда мы пойдем? — спросил Элиар, поскольку его любопытство пересилило обиду.

— Не имею ни малейшего понятия, — ответил Альтал. — Но я уверен, что Эмми нам скажет, когда вернется.

— Твоя кошка?

— Все не всегда обстоит так, как кажется, Элиар. Ложись спать.

— Можно мне немного хлеба или чего-нибудь еще? — Мне кажется, ты сказал, что не голоден.

— Я передумал. Мне действительно хочется чего-нибудь съесть.

Альтал сотворил буханку хлеба и кинул ее пленнику.

— Как ты это сделал? — воскликнул Элиар.

— Это небольшой трюк, которому я научился несколько лет назад. Пустяк.

— Я первый раз видел такое. Ты не такой, как другие люди, верно?

— Нет, не такой. Ешь и ложись спать, Элиар.

После этого Альтал лег и уснул.

Почти сразу после полуночи в дубовую рощицу бесшумно, как призрак, проскользнула Эмми и застала Альтала только что проснувшимся.

— Не слишком ли мы легкомысленны, милый? — упрекнула она его.

— В чем это?

— Я просто подумала, что тебе следовало бы присматривать за Элиаром.

— Он никуда не денется, Эм, — если только не собирается взять с собой это дерево.

— Тебе было трудно убедить его друзей уйти?

— Нет, вовсе нет. По пути сюда они, правда, строили некоторые коварные планы, но я показал им, что это не самая лучшая затея.

— Да? Как же?

— Я взял одного наугад и произвел с ним то же, что сделал несколько недель назад с Пехалем. Они практически сразу меня поняли. Потом я отвязал их и сказал, чтобы шли домой. Они убежали в большой спешке.

— Позер!

— Я знаю образ мыслей арумцев, Эм. Они чрезвычайно недоверчивы, так что мне пришлось сделать нечто достаточно впечатляющее, чтобы рассеять эту недоверчивость. Не думаю, что они станут прятаться в кустах, выжидая удобного случая, чтобы устроить нам засаду. Мне удалось объяснить им все крайне доходчиво.

— Кинжал у тебя?

Он похлопал по рукоятке Кинжала, торчавшей у него из-за пояса.

— Вот он, — ответил Альтал.

— Выйди на свет под луну, — сказала она ему, направляясь из рощицы.

— Что мы будем делать?

— Ты прочтешь то, что написано на Кинжале.

— Я подчиняюсь твоим приказам, а не приказам этой рухляди.

— Это простая предосторожность, Альтал. Благодаря Кинжалу мы убедимся, что со временем ты не утратишь интерес к делу.

— Ты мне не веришь?

— Верить тебе? — Она сардонически усмехнулась.

— Это не слишком хорошо с твоей стороны, Эм.

— Просто возьми Кинжал и прочти, что на нем написано, Альтал. Давай же наконец.

Он вынул Кинжал из-за пояса и повернул к лунному свету. Надпись, выгравированная на лезвии, была сложной и весьма стилизованной, ее линии сплетались между собой. Буквы представляли собой не отчетливо различимые рисунки, которые Альтал видел в Книге, но, казалось, перетекали одна в другую. Тем не менее он легко отыскал среди них одно-единственное слово, потому что оно сверкало в бледном свете луны.

— Что оно означает? — спросила Эмми в нетерпении.

— «Ищи», — ответил он, не задумываясь. Раздалась мягкая, напевная музыка, которая, казалось, взлетала все выше и выше, обнимая, обволакивая, почти лаская его. Это было так прекрасно, что у него неожиданно навернулись слезы на глаза.

— Вот теперь ты мой! — восторжествовала Эмми.

— Я и раньше был твой, Эм. Неужели этот Кинжал поет?

— О да.

— Зачем?

— Чтобы дать мне знать, что ты избранный. И конечно же, что ты сделаешь именно то, что я скажу тебе сделать. — Она бросила на него хитрый взгляд. — Сядь, Альтал, — сказала она.

Он немедленно сел.

— Встань!

Он вскочил на ноги.

— Перестань, Эмми! — резко сказал он.

— Танцуй!

Он начал подпрыгивать и вертеться.

— Я с тобой поквитаюсь за это, Эм! — сказал он угрожающе.

— Нет, не поквитаешься. Теперь можешь перестать танцевать. Я просто хотела показать тебе, что может этот Кинжал. С его помощью ты сможешь проделывать то же самое — например, если Элиар или кто-то другой из тех, кого мы подберем по дороге, перестанет повиноваться.

— Это может оказаться весьма кстати.

Он еще пристальнее посмотрел на лезвие Кинжала.

— Это слово — единственное, что я могу разобрать. Оно прямо-таки бросается в глаза среди всех остальных закорючек.

— Остальные «закорючки» предназначены для других.

— Почему же я не могу их прочитать?

— Никто не может прочитать всего, что здесь написано, Альтал. Некоторые из этих слов предназначались людям, жившим несколько столетий назад, а другие — тем, кто родится лишь несколько столетий спустя. Нынешний кризис не единственный в мировой истории, ты же знаешь.

— Этого довольно, чтобы привлечь мое внимание. Надпись сказала тебе, куда мы отправимся дальше?

— Это случится, когда Элиар прочтет свои инструкции. Всему свое место и время.

— Как скажешь, дорогая. — Он слегка нахмурился. — Давай проверим, правильно ли я все понял. Никто, за исключением некоторых людей, не может читать надпись на Кинжале, так?

— Именно так.

— Все остальные видят только каракули, которые выглядят как ничего не значащий орнамент?

— Разве я не сказала это прежде?

— Что произойдет, если я покажу Кинжал Генду, или Пехалю, или Хному?

— Вероятно, они будут очень громко кричать. Вид Кинжала причиняет невыносимую боль приспешникам Дэвы.

— Ну что ж, — сказал он, улыбаясь. — Тогда, пожалуй, я лучше не стану резать этим Кинжалом бекон.

— Ни в коем случае!

— Это же шутка, Эм. Думаю, Кинжал очень нам пригодится. Я буду его очень беречь.

— Прости, милый. Но не тебе положено нести его.

— Кому же тогда?

— Возможно, Элиару.

— Ты абсолютно уверена, что я смогу контролировать его? Он же профессиональный убийца, Эм, так что первое, что он сделает, если я отдам ему Кинжал, — воткнет его мне в брюхо.

— В жизни не бывает ничего абсолютного, Альтал.

— Ну спасибо, Эм, — саркастически заметил он.

— Это беспроигрышное пари. Риск, что он убьет тебя, примерно равен тому, что солнце взойдет сегодня на западе.

— В таком случае, я мог бы, полагаю, поставить на это немного денег. Почему бы нам не разбудить его и не попросить, чтобы он прочел надпись?

— Пусть спит. После того как он прочтет надпись на Кинжале, мы узнаем, куда нам следует идти дальше, и будем вынуждены выступить немедленно. Не стоит плутать в темноте.

Он пожал плечами.

— Тебе видней, Эм. — Потом с любопытством посмотрел на нее. — Как тебе удалось обвести Андину вокруг пальца? Она ведь не хотела продавать мне Элиара.

— Я убедила ее, что она любит меня больше, чем ненавидит Элиара.

— Я не думал, что ты способна на такие штуки.

— Я не вызывала в ней эту любовь насильно. Я только помогла ей. Андина очень молода и очень восприимчива. Она любит и ненавидит всем своим существом, и любит она еще сильнее, чем ненавидит. Чтобы дать волю ее любви, мне понадобилось лишь стать очаровательной. Как ты помнишь, я в этом деле мастерица.

— А мне все же кажется, что ты ее обманула, Эм.

— Вовсе нет. Андина очень красива, от нее приятно пахнет. Она мягкая и теплая, а ее голос звенит, как колокольчик. Полюбить ее очень легко, и она отвечает на любовь своей любовью. Я не обманывала ее, Альтал. Я полюбила ее и по-прежнему люблю.

— Я думал, ты должна любить только меня.

— Что за нелепость. То, что я люблю ее, не означает, что я стала любить тебя меньше. Моя любовь безгранична, ты же знаешь.

— Но теперь тебе удалось улизнуть от нее, а это значит, что я выманил у нее и Элиара, и Кинжал, и тебя — и все за один день. Мне кажется, мы действительно должны поскорее убираться отсюда, Эм, — просто немедленно.

— Она не проснется до утра. Я об этом позабочусь. А когда она проснется, первое, что она сделает, — обыщет весь дворец в поисках меня. Идея отрядить солдат придет ей гораздо позже.

— Ты уверена?

— Поверь мне.

Элиар проснулся как раз перед рассветом. Очевидно, он забыл, что надежно привязан к дереву, потому что начал пытаться стряхнуть с себя цепи, пока окончательно не проснулся.

— Перестань! — гаркнул Альтал. — Ты же поранишься.

Элиар затих. Он протянул одно из запястий и погремел цепью.

— Можешь уже не держать меня связанным, — сказал он. — Я все обдумал за ночь: если ты действительно договорился с моим вождем, я буду делать то, что ты скажешь. Если же ты наврал, отвечать будешь перед ним.

— Вот теперь ты начинаешь мыслить разумно, — одобрительно сказал Альтал. — А я уж думал, что мне придется немного посчитать тебе зубы, прежде чем до тебя дойдет.

— Я хороший солдат и повинуюсь приказам старшего. Мне не нужно ничего втолковывать или что-либо понимать. Я просто должен исполнять то, что мне приказывают.

— Думаю, мы неплохо поладим, — сказал Альтал. — Вытяни руки. Давай я сниму с тебя эти дурацкие цепи.

Элиар протянул ему свои запястья, и Альтал освободил его.

Элиар встал, потягиваясь и зевая.

— Мне не слишком хорошо спалось, — сказал он. Эти несчастные цепи звенели и гремели всякий раз, когда я поворачивался. Как я должен называть вас? Может быть — сержант? Делайте со мной все, что хотите, но я не стану называть вас «мистером».

— Если хоть раз назовешь меня «мистером», я выкручу тебе все пальцы на руках и ногах. Меня зовут Альтал. Можешь звать меня так.

— Это правда ваше имя? В нашем клане есть старая легенда про человека, которого звали Альтал.

— Я знаю. Вождь Альброн думал, что это простое совпадение, но он ошибался. — На лице Альтала появилась усмешка. — Мое имя — практически единственное правильное слово в этой легенде, доставшейся твоему народу. Остальное — величайшая выдумка, какую я когда-либо слышал в жизни, а я в свое время послушал немало выдумок. Давай говорить об этом открыто, Элиар. Я и есть тот самый человек, который ограбил Гасти Большое Брюхо примерно двадцать пять веков назад, только в кладовой у Гасти было не золото, а лишь медяки и немного латунных монет. Он хотел, чтобы люди верили, что он самый богатый в мире человек, поэтому распускал небылицы о том, сколько золота я у него якобы украл. Ты не представляешь, сколько мне это доставило хлопот.

— Никто не может жить так долго, — насмешливо произнес юноша.

— Я тоже так думал, но Эмми доказала мне обратное. Теперь пора перейти прямо к делу. Ты умеешь читать?

— Воины не тратят времени на подобную ерунду.

— Ты должен кое-что прочесть.

— Я же сказал, что не умею, Альтал. Тебе придется прочесть это мне.

— Так нельзя.

Альтал вытащил Кинжал из-за пояса и протянул его Элиару. Он указал на замысловато выгравированную надпись на лезвии.

— Что здесь сказано? — спросил он.

— Я не умею читать. Я же тебе сказал.

— Посмотри на него, Элиар. Ты не сможешь прочесть, если не посмотришь.

Элиар взглянул на лавровидный клинок и в изумлении отпрянул.

— Здесь сказано: «веди!», — воскликнул он. — Значит, я умею читать!

Затем он снова вздрогнул, когда до него донеслось пение Кинжала.

— Красиво, правда? — сказал Альтал.

Эмми, сидевшая неподалеку и наблюдавшая, встала и подошла к ним. Она пристально взглянула на Элиара, который все еще с одурманенным видом смотрел на Кинжал.

— Прикажи ему сделать что-нибудь, Альтал, — подсказала она. — Убедись, что ты можешь контролировать его, прежде чем отдашь ему Кинжал.

Альтал кивнул головой.

— Встань, Элиар, — сказал он. Парень незамедлительно вскочил на ноги. Он слегка покачнулся и приложил руку к виску.

— У меня немного голова закружилась, — признался он.

— Танцуй, — приказал Альтал. Элиар начал отплясывать джигу, пристукивая ногами по земле.

— Стой.

Элиар прекратил танец.

— Положи обе руки на голову.

— Зачем мы все это делаем? — спросил юноша, поднимая руки.

— Просто, чтобы проверить, что оно работает. Можешь опустить руки. Ты не заметил сейчас ничего необычного?

— Ты приказывал мне совершать какие-то глупые действия, — ответил Элиар.

— Если они казались тебе глупыми, почему же ты их совершал?

— Я солдат, Альтал. Я всегда выполняю то, что приказывает старший по званию. Если он приказывает мне совершать глупые действия, глуп он, а не я.

— Все это довольно забавно, правда, Эм? — вслух произнес Альтал. — Это Кинжал заставил Элиара прыгать или же всего лишь его привычка?

Элиар удивленно посмотрел на Эмми.

— Как твоей кошке удалось уйти от Андины? — с любопытством спросил он.

— Она просто улизнула.

— Андина будет ужасно рассержена. Нам лучше поскорее убраться отсюда, сразу после завтрака.

— Ты голоден?

— Я всегда голоден, Альтал.

— Тогда, может, поедим?

Альтал протянул юноше Кинжал.

— Вот, ты — единственный, кто должен его нести. Сунь его за пояс и не потеряй.

Элиар спрятал руки за спину.

— Тебе, наверное, следует знать, что прошлой ночью, пока мы еще не познакомились друг с другом, я собирался убить тебя. Прежде чем вот так отдать мне мой кинжал, подумай об этом хорошенько.

— Но ведь теперь ты не собираешься меня убивать, верно?

— Нет. Теперь нет.

— Почему же?

— Ты старший по званию, Альтал. Твой договор с вождем Альброном делает тебя моим сержантом. Настоящий солдат никогда не пытается убить своего сержанта.

— Тогда мне не о чем беспокоиться. Возьми Кинжал, Элиар, и давай поедим.

— Прекрасная мысль, — с воодушевлением сказал Элиар, засунув Кинжал за пояс.

— Бекон или, может быть, ветчина?

— То, что ты можешь сделать быстрее.

Альтал сотворил немного ветчины и краюху черного хлеба. Потом он сделал еще большой кувшин молока.

Элиар набросился на еду так, словно ничего не ел целую неделю.

Альтал сделал еще еды.

— Сколько же он будет есть? — молча спросил он у Эмми.

— Не могу сказать точно, — ответила она. Она несколько озадаченно наблюдала за тем, как Элиар ест.

— Может, ты сможешь его отвлечь, чтобы он показал мне Кинжал. Мне нужно определить, куда нам теперь идти.

— Элиар, — обратился к нему Альтал, — ты можешь продолжать жевать, но Эмми нужно быстренько взглянуть на твой Кинжал.

Элиар что-то промычал.

— Не разговаривай с набитым ртом, — сказал Альтал. — Просто достань Кинжал из-за пояса и покажи ей.

Элиар переложил кусок ветчины в левую руку, вытер правую о траву и вынул Кинжал. Не переставая жевать, он протянул его Эмми.

Она мельком взглянула на него.

— Ос, — сказала она.

— Разве он не в развалинах? — спросил Альтал.

— Ну и что?

— Просто мне казалось, следует об этом напомнить, вот и все. Пойду оседлаю коня.

Эмми снова принялась наблюдать, как ест Элиар.

— Никакой спешки нет, Альтал, — немного насмешливо прозвучал ее мысленный ответ. — Насколько я вижу, наш друг только приступил к еде.

 

ГЛАВА 11

— А где в точности идет эта война? — спросил Элиар, бегущий рысцой вслед за лошадью Альтала. — И с кем именно нам придется сражаться?

— Война? — переспросил Альтал.

— Никто не нанимает солдат просто ради того, чтобы покрасоваться, Альтал. Я совершенно уверен, что ты с таким трудом вызволил меня из рук Андины вовсе не потому, что тебе стало одиноко. Сержант Халор всегда говорил нам, нужно как можно больше узнать о тех, с кем нам предстоит сражаться.

— Твой сержант — очень мудрый человек, Элиар.

— Мы все очень уважали его — даже несмотря на то, что иногда он бывал ужасно придирчив в мелочах. Готов поклясться, он мог бы полдня твердить о каком-нибудь пятнышке ржавчины на клинке.

— Полагаю, есть и такие солдаты, — сказал Альтал. — Лично меня это не так уж волнует. Ржавый меч убивает так же хорошо, как и отполированный.

— А мы неплохо поладим, — сказал Элиар, расплываясь в улыбке. — Так все-таки против кого я должен сражаться?

— Война, в которой мы участвуем, не совсем обычная война — по крайней мере пока. Мы еще не дошли до стадии армий и баталий.

— Мы еще не набрали команду?

Альтал поморгал, а затем рассмеялся.

— Это самое точное определение того, чем мы занимаемся, какое я до сих пор слышал.

— Придержи язык! — промелькнула в его голове мысль Эмми.

Альтал снова рассмеялся.

— Именно поэтому нам совершенно необходимо не выпустить Кинжал из рук, Элиар, — сказал он юноше. — Это единственная вещь, которая может подсказать нам, кто играет на нашей стороне. Те, кто нам нужен, могут прочесть надпись. Остальные — нет. Эмми может прочесть больше, чем ты или я, и эта надпись говорит ей, куда мы должны идти, чтобы набрать нужных нам людей.

— Значит, она не совсем кошка? У моей матери есть кошка, но все, что она умеет, — это есть, спать и ловить мышей. Если Эмми столь значительна, ты здорово рисковал, когда вот так обменял ее на Кинжал. Андина — очень странная девушка. Тебе повезло, что она не приковала Эмми Цепью к ножке своей кровати.

— Так же, как она приковала тебя к столбу в своем тронном зале?

Элиар вздрогнул.

— Для меня это было действительно плохое время, Альтал. Меня прямо в дрожь бросает, когда я вспомню, как она на меня смотрела. Она могла часами сидеть там, поигрывая моим ножичком и уставившись мне прямо в глаза. Женщины — очень странные создания, правда ведь?

— О да, Элиар. Очень странные.

К полудню Альтал заметил невдалеке от дороги, по которой они следовали, ферму, и они свернули на тропинку, ведущую к дому.

— Давай-ка найдем тебе лошадь, Элиар, — сказал он.

— Я могу идти за тобой и пешком, Альтал.

— Возможно, но нам предстоит долгий путь. Я поговорю со здешним хозяином фермы и узнаю, что он может нам предложить.

Пока Альтал разговаривал с бедным фермером, Элиар тщательно осмотрел фермерских лошадей в большом загоне за домом.

— Вот этот, — сказал он, теребя за ухо высокого гнедого коня.

Фермер хотел было возразить, но передумал, когда Альтал позвенел своим кошельком.

— Ты слишком много заплатил ему, — сказал Элиар, когда они выехали с фермы.

— Деньги не имеют значения.

— Деньги всегда имеют значение — если только ты не сделал их так же, как еду, которой мы питаемся. — Он кинул взгляд на Альтала. — Ты их сотворил, не так ли? — спросил он. — Ты просто обернулся, махнул рукой — и вот тебе огромная куча золота, разве не так?

— Нет, на самом деле я…

Альтал остановился, а его взгляд вдруг стал рассеянным.

— Я могу это сделать? — в изумлении послал он мысленный вопрос Эмми, которая дремала в капюшоне его плаща.

— Вероятно.

— Так почему же ты заставила меня копать?

— Честный труд полезен для тебя, милый. Кроме того, это делается иначе. Еда — это одно, а минералы — немного другое.

— Почему?

— Просто так оно и есть, Альтал. В этом присутствует некое равновесие, в которое нам не следует вмешиваться.

— Может, объяснишь?

— Нет, не стану.

Следующие пару дней они скакали во весь опор, пока не оказались на порядочном расстоянии от Остоса, и только потом несколько замедлили ход, чтобы дать отдых лошадям. Равнины Требореи, раскинувшиеся под жарким летним солнцем — бесплодные и выжженные засухой, — выглядели уныло, поэтому, чтобы как-то убить время, Альтал рассказывал Элиару слегка приукрашенные истории о своих похождениях до того, как он отправился в Дом на Краю Мира. Как все арумцы, Элиар любил слушать занятные истории, и Альтал нашел в нем своего благодарного слушателя.

Впрочем, пока они ехали, Альталу приходилось немножко плутовать. Каждый раз, когда внимание Элиара начинало блуждать, куриная ножка или ломоть еще теплого хлеба немедленно привлекали его обратно. Такой способ срабатывал практически безотказно.

Однако Эмми почему-то находила, что долгий сон интересней его историй.

Когда они делали привал на ночь, Элиар так или иначе брал на себя заботу о лошадях. Альтал производил овес и сено, необходимые для лошадей, а также нередко и воду. Но именно Элиар выполнял всю настоящую работу, и лошади, похоже, очень к нему привязались. В общем и целом, установившийся порядок устраивал Альтала.

Несколько дней спустя они миновали окруженный стенами город Льюпон, пересекли реку Кантон и вошли в земли Экуэро. Озерная страна была гораздо менее иссушена, нежели равнины Перкуэйна и Требореи, так что ее населению не приходилось тесниться вокруг медленно иссякающих колодцев или по берегам рек.

Им понадобилось около десяти дней, чтобы пересечь Экуэро, после чего они вошли на территорию Медайо — колыбели рода человеческого. Пять дней спустя они добрались до того места, где река Медайо разветвляется на два рукава и где расположены развалины Оса.

— Что здесь произошло? — спросил Элиар, когда они остановились на западном берегу реки в ожидании баркаса, который — за умеренную цену — перевозил путешественников к руинам.

— Я слышал, здесь была война, — ответил Альтал. — Насколько я понимаю, в те далекие времена Медайо и соседними с ним землями правили священники. В конце концов они стали слишком жадными, и воины решили, что мир будет лучше, если в нем не будет столько священников, поэтому они выступили в поход, чтобы установить новый порядок. У священников тоже была своя армия, и эти две армии довольно долго выясняли отношения на улицах Оса.

— Должно быть, это было очень-очень давно. На улицах уже выросли высокие деревья.

— Альтал, — тихо прозвучал голос Эмми, — мне нужно поговорить с Элиаром напрямую, поэтому я позаимствую твой голос. Думаю, будет проще, если в это время он будет держать меня на руках.

— Почему?

— Просто сделай это, Альтал, — ответила она. — И перестань задавать глупые вопросы.

Альтал взял ее и протянул своему молодому спутнику.

— Вот, — сказал он. — Эмми хочет поговорить с тобой. Возьми ее.

Элиар спрятал руки за спину.

— Лучше я не буду ее брать, — сказал он.

— Лучше, если ты не будешь сопротивляться. Возьми ее, Элиар.

— Я не понимаю по-кошачьи, Альтал, — возражал Элиар, с явной неохотой беря Эмми на руки.

— Я уверен, что она сделает так, чтобы ты все понял.

— Не мешай, Альтал, — приказал голос Эмми. — Считай деревья или еще что-нибудь. Я собираюсь использовать твой голос, так что не вмешивайся.

И тогда Альтал услышал, как его собственный голос говорит:

— Ты слышишь меня, Элиар?

Казалось, его голос стал звонче и тоньше.

— Конечно, я тебя слышу, Альтал, — ответил Элиар. — Ты же стоишь всего в нескольких футах от меня. Хотя голос твой звучит несколько странно.

— Я не Альтал, Элиар, — сказал голос, исходивший из уст Альтала. — Я только использую его голос. Смотри на меня, а не на него.

Элиар в изумлении посмотрел вниз, на Эмми.

Эмми наморщила носик.

— Тебе надо помыться, — сказала она.

— Я был немного занят, мэм, — ответил юноша.

— Можешь погладить меня, если хочешь, — предложила она.

— Слушаюсь, мэм.

Элиар начал ее поглаживать.

— Не так сильно.

— Простите, мэм.

— Какой милый мальчик, — пробормотала Эмми позаимствованным голосом. — Отлично, Элиар, слушай меня очень внимательно. Существует определенный риск, что там, на той стороне реки, мы встретим врагов. Как ты поступаешь, когда встречаешь врага?

— Я его убиваю, мэм.

— Именно.

— Эмми! — прорвался сквозь ее заимствованный голос Альтал.

— Не мешай, Альтал. Я разговариваю с мальчиком. Итак, Элиар, там мы будем встречаться со священниками. Я хочу, чтобы ты показывал Кинжал каждому церковнику, которого мы встретим. Ты можешь прикинуться простачком?

Элиар состроил печальную мину.

— Мэм, — сказал он, — я деревенский парень с верховьев Арума. Мы там все простачки.

— Я бы предпочитала, чтоб ты называл меня Эмми, Элиар; нам не обязательно соблюдать все эти формальности. Именно этого я от тебя и хочу: когда мы будем разговаривать с каким-либо священником, сделай на лице свою самую арумскую мину и покажи ему Кинжал. Потом скажи: «Простите, ваше преподобие, но не могли бы вы прочитать, что тут вот написано, на этом Кинжале?»

— Может, лучше все-таки без всякой мины, Эмми? — усмехнувшись, произнес Элиар. — Неужели в мире есть настолько простодушные люди?

— Ты удивишься, Элиар. Практика показывает, что это возможно, пока тебя не разберет смех. Большинство священников не смогут разобрать ничего из того, что написано на Кинжале. Они будут либо говорить, что не могут прочесть, либо что у них нет на это времени. Тот, кого мы ищем, прочтет надпись точно так же, как прочел ее ты, и Кинжал запоет, как только он произнесет слово вслух.

— Я так и думал, что это произойдет, Эмми. А что будет, если показать Кинжал врагу?

— Если ты случайно покажешь Кинжал врагу, тот закричит и попытается заслонить глаза.

— Почему?

— Потому что вид Кинжала причинит ему боль — более сильную, чем за всю его жизнь. Как только такое с кем-нибудь случится, ударь его Кинжалом прямо в сердце. — Хорошо, Эмми.

— Никаких проблем? Никаких вопросов?

— Нет, Эмми, ничего. Ты — старшая по званию. Если ты скажешь мне сделать что-то, я выполню. Сержант Халор всегда говорил, что мы должны подчиняться приказам незамедлительно, не задавая глупых вопросов, а твои приказы очень просты. Если кто-то закричит, когда я покажу ему Кинжал, он будет мертв раньше, чем затихнет эхо.

Эмми подняла мягкую лапку и погладила его по щеке.

— Ты молодчина, Элиар, — промурлыкала она.

— Спасибо, Эмми. Делаю все, что в моих силах.

— Надеюсь, Альтал, ты слушал внимательно. Может, тебе следовало кое-что записать на будущее. Можно сэкономить так много времени, когда знаешь, как нужно исполнять приказы без всех этих бесконечных препирательств, в которые кое-кто любит со мной вступать.

— Я могу снова воспользоваться своим голосом?

— Да, милый, теперь можешь. Я закончила — по крайней мере на данный момент. Я дам тебе знать, когда он понадобится мне снова.

Баркас перевез их через западный рукав реки Медайо, и они въехали в развалины города. Большинство обитавших там священников были одеты в рясы с капюшоном. Они выстроили для себя среди руин примитивные хижины. Между различными группами священников существовали заметные отличия. Те, что жили в северной части развалин, носили черные рясы; жившие в центре Оса — белые; а те, которые поселились на берегу притока реки, — коричневые. Альтал заметил, что они старались не разговаривать друг с другом — если не считать перебранок.

— Нет, вы все неправильно поняли, — говорил священник Черной Рясы из северной части города толстому священнику в белом. — Когда это произошло, Волк был в девятом доме, а не в десятом.

— Мои карты не лгут, — с горячностью отвечал толстяк. — К тому моменту солнце уже передвинулось в четвертый дом, и потому Волк окончательно оказался в десятом.

— О чем они говорят? — молчаливо спросил Альтал у Эмми.

— Об астрологии. Это один из краеугольных камней религии.

— Какой религии?

— На самом деле, большинства религий. Религия основана на желании узнать, что произойдет в будущем. Астрологи верят, что будущее может управляться звездами.

— И они правы?

— Какое дело звездам до того, что происходит здесь? Кроме того, большинство звезд, о которых спорят эти Церковники, уже не существуют.

— Мне кажется, что одной из них мне не хватает, Эм.

— Звезды — это огонь, а огонь обычно затухает.

— Если они уже погасли, почему священники все еще спорят о них?

— Потому что они не знают, что звезды погасли.

— Им стоит только взглянуть, Эм.

— Не совсем так, Альтал. Звезды находятся гораздо дальше, чем люди представляют себе, и их свет летит до нас очень долго. Вероятно, примерно половина звезд, которые ты видишь ночью, уже не существуют. Другими словами, священники пытаются предсказывать будущее, глядя на призраки мертвых звезд.

Альтал пожал плечами.

— Полагаю, им зато есть чем заняться.

Он оглядел разрушенные здания и булыжные мостовые улиц. Вокруг него сновали священнослужители в рясах с капюшоном поодиночке и небольшими группами, но в Осе были и люди, одетые более традиционно. Неподалеку от полуобвалившейся стены Альтал заметил человека, который устроил нечто, смахивающее на магазин. У него был грубо вытесанный стол, уставленный горшками, кастрюлями и чайниками.

— Добро пожаловать, друзья, — сказал он, с надеждой потирая руки. — Смотрите и покупайте. Смотрите и покупайте. У меня лучшие горшки и чайники во всем Осе, а цены — самые низкие, какие вы только можете найти в любом из здешних магазинов.

— Осторожней, Альтал, — прошептала Эмми. — Это Хном. Он работает на Генда.

— Значит, Генд знал, что мы придем сюда?

— Может, и нет. Наверное, он просто разослал своих агентов повсюду, чтобы они следили за нами. Запомни хорошенько Хнома в лицо. Возможно, мы снова с ним встретимся.

— Вы искали что-то определенное, дружище? — спросил мнимый торговец.

Это был невысокого роста человек, который, казалось, старательно избегал смотреть Альталу в глаза.

— Вообще-то я хотел бы кое-что узнать, сосед, — ответил Альтал. — Я не знаком со здешними обычаями. Могу ли я устроить свой магазин в любом из незанятых разрушенных зданий?

— Это не самая удачная мысль, — произнес торговец. — Торговля в Осе имеет место в основном в средней части города, и служители Белой Рясы, контролирующие ее, ждут от вас некоего «подношения», прежде чем вы откроете свое дело.

— Вы имеете в виду взятку?

— Я бы не стал говорить такие слова им в лицо. Притворитесь каким-нибудь религиозным простачком. Все священники любят слабоумных прихожан.

Хном искоса бросил на Альтала хитрый взгляд, чтобы посмотреть, какую реакцию вызовет его несколько богохульное замечание.

Альтал сохранил на своем лице вежливо-непроницаемое выражение.

— А как они посмотрят, если мы поставим позади торговой лавки палатку? — спросил он.

— Им это не понравится — и вы, вероятно, не станете этого делать. Они много молятся и очень серьезно к этому относятся. У нас же, торговцев, существует что-то вроде общины, которая располагается неподалеку от остатков восточной стены города.

— Откуда эти священники берут деньги, чтобы покупать себе что-то?

— Они продают гороскопы доверчивым людям, которые верят в эту чепуху, и просят за них непомерные деньги.

— Хорошо. Они надувают своих прихожан, а мы надуем их. Люблю иметь дело с человеком, убежденным в том, что он умнее меня. Спасибо за информацию.

— Был рад помочь. Не нужно ли вам горшков или кастрюль?

— Пока что нет. Но все равно спасибо.

— Он знает, кто ты, Альтал, — предупредил голос Эмми.

— Да, я знаю. Он умен — этого у него не отнимешь, — но он не настоящий торговец.

— Как ты это узнал?

— Он ни разу не спросил, какой торговлей я занимаюсь. Это первый вопрос, который задает любой торговец. Ни один торговец не хочет, чтобы прямо напротив через улицу появился конкурент. Может, нам от него избавиться? Мы с Элиаром могли бы прикончить его прямо сейчас.

— Нет. Вы двое не те, кто должен иметь дело с Хномом. Просто будь осторожен рядом с ним, и все.

— Куда мы теперь идем? — спросил Элиар.

— У восточной стены находится община торговцев, — ответил Альтал. — Мы остановимся там, а прямо с утра начнем искать того, кто нам нужен.

— Ты не мог бы сделать для меня немного мыла? — спросил Элиар, когда они выехали с мощеной улицы.

— Наверное, да. Но зачем?

— Эмми хочет, чтобы я помылся. Вероятно, это первое, что приходит на ум любой женщине? Каждый раз, когда я навещал свою матушку, это были первые слова, которые я слышал из ее уст.

— Насколько я понимаю, ты не любишь мыться?

— Ну, я моюсь, если это действительно необходимо, но обычно достаточно мыться один раз в неделю, не так ли? Конечно, если ты не чистил конюшни.

— У Эмми очень тонкий нюх, Элиар. Не обижай ее.

— И ты тоже, Альтал, — тихо проговорил голос Эмми.

— Мне не нужно мыться, Эм, — молчаливо запротестовал он.

— Ты не прав. Тебе непременно нужно помыться. Ты скакал несколько недель, и от тебя несет конским потом. Помойся. Поскорее. Пожалуйста.

На следующий день они с самого утра отправились на поиски, и после нескольких неудач Элиар приобрел некоторый навык. Его открытое мальчишеское лицо очень выручало, когда он с надеждой обращался со своим вопросом к каждому одетому в рясу с капюшоном священнику. Большинство из них, как отметил Альтал, сразу отказывались и говорили, что не могут прочесть чужеземную надпись, высеченную на лезвии Кинжала, который показывал им Элиар. Обычно они резко отвечали: «У меня нет времени на подобную ерунду». Однако некоторые из тех, кого они встречали, предлагали перевести надпись… за некоторую сумму денег. Один фанатик с впалыми глазами разразился гневными обвинениями, заявив, что любая надпись, которую он не может прочесть, является, очевидно, письменами самого дьявола.

Альтал и Элиар оставили его посреди улицы все еще проповедующим в воздух.

— Вот идет еще один, — спокойно сказал Элиар. — Может, нам начать делать ставки на то, что они скажут, когда я покажу им Кинжал. Мне кажется, этот похож на тех, кто говорит: «У меня нет времени».

— А я ставлю на то, что он из команды, которая говорит: «Вам придется заплатить за то, что я вам прочитаю», — улыбаясь, ответил Альтал.

— Почему он прошел мимо?

— Он косоглазый. Один глаз у него обращен к Дейвосу, а другой — к земле: не обронил ли кто монетку.

— Надеюсь, он у нас не последний. Следующий, кто назовет мой Кинжал орудием дьявола, получит кулаком в лицо.

Священник, который шел к ним по безлюдной улице, был костлявым и вид имел какой-то голодный, а его расфокусированный взгляд и дико всклокоченные волосы придавали ему вид безумца. Его ветхая коричневая ряса была засалена, и от него исходил сильный неприятный запах.

— Простите, ваше преподобие, — вежливо обратился Элиар, подходя к косоглазому божьему человеку. — Я только что купил этот Кинжал, а на его лезвии как будто что-то написано. Читать я так и не научился и не знаю, что эта надпись означает. Вы не могли бы мне помочь?

— Покажи мне его, — поворчал священник скрипучим, хриплым голосом.

Элиар протянул ему лавровидный кинжал. Внезапно раздался душераздирающий вопль, который эхом отозвался от полуразрушенных стен стоявших неподалеку домов. Косматый церковник отпрянул назад закрывая глаза руками и крича, как будто его окунули в кипящую смолу.

— Надеюсь, вы не воспримете это слишком лично, ваше преподобие, — сказал Элиар, погружая Кинжал прямо в трепещущую грудь священника.

Крик резко оборвался, и человек рухнул замертво, как подкошенный, без конвульсий.

Альтал обернулся, заглядывая в каждое пустое окно и двери. К счастью, вокруг никого не было.

— Убери его! — приказал он Элиару. — Скорее! Элиар быстро спрятал Кинжал, схватил священника за запястья и поволок к полуобвалившейся стене.

— Нас кто-нибудь видел? — спросил он, немного запыхавшись.

— Не думаю, — ответил Альтал. — Иди сюда и покарауль. Мне нужно обыскать тело.

— Зачем? — Элиар встал. Его руки слегка дрожали.

— Успокойся, — сказал ему Альтал. — Возьми себя в руки.

— Я в порядке, Альтал, — ответил Элиар. — Я просто удивился, когда он начал так кричать.

— Почему ты оправдывался, прежде чем убить его?

— Думаю, я просто старался быть вежливым. Мама учила меня следить за своим поведением. Ты же знаешь, какие они — матери.

— Наблюдай за улицей. Скажи мне, если кто-то появится.

Альтал наскоро обыскал тело, даже не зная хорошенько, что намеревался найти, но карманы мертвеца оказались совершенно пусты. Альтал пнул ногой несколько камешков, присыпав ими тело, и вернулся на улицу.

— Ты что-нибудь нашел? — спросил Элиар. Его голос все еще звучал немного взволнованно.

— Успокойся, — сказал ему Альтал. — Если собираешься что-либо сделать, делай это как следует. Если человек нервничает, он совершает ошибки.

Вдруг на мощеной улице появился одетый в черное священник, который направился прямо к ним. Это был довольно молодой человек с ярко-золотистыми волосами. Его темные глаза горели от негодования.

— Я видел то, что вы сделали! — воскликнул он. — Вы убийцы!

— Может, выслушаешь нас, прежде чем бросать такие обвинения? — спокойно сказал Альтал.

— Вы хладнокровно убили его!

— Лично я не был очень уж хладнокровен, — сказал Альтал. — А ты, Элиар?

— Вообще-то нет, — ответил Элиар.

— Этот человек был не настоящим церковником, ваше преподобие, — обратился Альтал к своему обвинителю. — Совсем даже наоборот — если, конечно, Дэва не учредил свой собственный церковный орден.

— Дэва! — в изумлении воскликнул молодой служитель. — Откуда вы знаете это имя?

— А что, это секрет? — мягко спросил Альтал.

— Это знание, которое не должно быть доступно всем и каждому. Обычные люди недостаточно подготовлены, чтобы управляться с ним.

— Обычные люди, может быть, гораздо мудрее, чем ты о них думаешь, преподобный, — заявил Альтал. — В каждой семье есть паршивая овца. В этом нет ничего необычного. Дейвос и Двейя не слишком рады тому, что их брат пошел не тем путем, но в этом не было их вины.

— Ты священник, да?

— Ты произносишь это так, словно обвиняешь меня, — сказал Альтал, слегка улыбнувшись. — Мы с Элиаром в какой-то мере служим Дейвосу, но я бы не назвал нас священниками. Человек, которого Элиар только что прикончил, был одним из тех, кто служит Дэве. Как только мы это обнаружили, мы убили его. Идет война, преподобный. Мы с Элиаром — солдаты, и мы собираемся сражаться в этой войне.

— Я тоже солдат Дейвоса, — заверил священник. — Это еще надо доказать, мой юный друг. Тебе нужно сначала пройти небольшую проверку. Это именно то, чему ты только что был свидетелем. Парень, который лежит за стеной, не прошел этой проверки, поэтому Элиар убил его.

— Звезды ничего не говорили насчет войны.

— Может быть, до них еще не долетели новости.

— Звездам все известно.

— Может быть. А возможно, им велено хранить эти сведения про себя. Если бы я был тем, кто затеял эту войну, не думаю, что я стал бы расписывать все свои планы сражений каждую ночь на небесах, а ты? В глазах священника появилась тревога.

— Вы подрываете самые основы религии, — осуждающе произнес он.

— Нет. Я устраняю недоразумение. Вы смотрите на небо и представляете, будто видите там картинки, но ведь на самом-то деле это вовсе не картинки, верно? Это просто не связанные друг с другом светящиеся точки. Там нет ни Ворона, ни Волка, ни Змеи и никаких других картинок. Война происходит здесь, а не там. Но все это не относится к делу. Давай посмотрим, действительно ли ты один из солдат Небесного Бога.

— Я дал обет служить ему, — с набожной откровенностью уверил его священник.

— А он хоть раз соизволил сообщить тебе, принял он твой обет или нет? — хитро спросил Альтал. — Может, ты ему не подходишь?

Юноша с золотистыми волосами еще больше разволновался.

— Ты полон сомнений, дружище? — сочувственно проговорил Альтал. — Мне это чувство очень, очень хорошо знакомо. Иногда твоя вера ослабевает, и все, во что ты хотел бы верить, кажется лишь насмешкой и разочарованием — чьей-то злой шуткой.

— Я хочу верить! Я так сильно стремлюсь заставить себя верить!

— Мы с Элиаром пришли сюда, чтобы помочь тебе в этом, — успокоил его Альтал. — Покажи ему Кинжал, Элиар.

— Как скажешь, — послушно согласился Элиар.

Он взглянул на взволнованного священника.

— Не волнуйтесь об этом, ваше преподобие, — сказал он. — Сейчас я покажу вам Кинжал. Я вам не угрожаю и ничего такого не имею в виду. На лезвии есть надпись, которую вы должны прочесть нам. Если вы сможете ее прочитать, мы пожмем друг другу руки и станем друзьями. Если вам удастся прочитать слово на клинке, мы возьмем вас с собой. Об этой проверке и говорил Альтал.

— Просто покажи ему Кинжал, Элиар, — сказал Альтал. — Ты не обязан произносить перед ним речи.

— Он иногда становится брюзгой, — обратился Элиар к совершенно сбитому с толку священнику. — Он самый старый человек в мире, а ты же знаешь, какими ворчливыми иногда бывают старики. Лучше нам перейти прямо к делу, пока он не начал скакать тут с пеной у рта.

— Элиар! — почти закричал на него Альтал. — Покажи ему Кинжал!

— Вот видишь, что я говорил? — сказал Элиар. Он вынул Кинжал из-за пояса и указал на замысловатые знаки, начертанные на его лезвии.

— Вот это ты должен попытаться прочесть, — объяснил он. — Слово как будто само бросится тебе в глаза, так что тебе не придется слишком ломать над этим голову.

— Элиар! — почти умоляюще произнес Альтал.

— Я просто стараюсь помочь ему, Альтал. Элиар крепко сжал рукоятку кинжала в руке и повернул его так, чтобы клинок оказался прямо перед глазами побледневшего от ужаса юноши в черной рясе.

— Что здесь сказано, ваше преподобие? — вежливо спросил он.

Молодой служитель церкви побледнел еще больше, как будто вся кровь отлила от его лица.

— «Просвещай», — ответил он с таким почтением, что это прозвучало почти молитвенно.

Кинжал в руке Элиара радостно запел.

— Я знал, что он тот, кто нам нужен, Альтал, — вырвалось у Элиара. — Вот почему я старался немного облегчить ему задачу. Ты очень хороший сержант, но иногда слишком суров. Не в обиду будет сказано, но тебе следовало бы подумать об этом.

— Спасибо, — холодно и почти враждебно ответил Альтал.

— Это моя работа, Альтал, — сказал Элиар, снова засовывая Кинжал за пояс. — Я вроде как твой помощник, так что если я вижу, как что-то можно улучшить, я должен сказать тебе об этом. Конечно, если не хочешь, ты можешь меня не слушать, но если бы я этого не сказал, я бы тебя подвел, ведь так?

— Не говори ничего, Альтал, — безмолвно приказала Эмми.

Альтал вздохнул.

— Не буду, дорогая, — покорно ответил он.

 

ГЛАВА 12

Молодой золотоволосый священник бессильно опустился на замшелый камень и сидел, уставившись в землю, в какой-то рассеянности.

— Ты в порядке? — спросил Элиар их нового товарища.

— Я видел слово Бога, — дрожащим голосом ответил тот. — Дейвос говорил со мной.

— Да, — сказал Элиар. — Мы тоже это слышали. — Затем он поправился: — Ну, вообще-то мы слышали Кинжал, но поскольку прежде всего это Кинжал Бога, то я думаю, это одно и то же.

— Почему Кинжал издал такой звук? — Голос священника все еще дрожал и был исполнен благоговейного страха.

— Я думаю, это способ Бога сообщить нам, что ты — тот, кого мы ищем. Меня зовут Элиар.

— А мое имя — Бхейд, — ответил юноша, озадаченно глядя в лицо молодого арумца.

— Приятно познакомиться с тобой, Бхейд, — сказал Элиар, пожимая его руку.

— Не слишком ли ты молод для святого человека? — спросил Бхейд. — Большинство святых людей, которых я знаю, гораздо старше.

Элиар засмеялся.

— Никто раньше никогда не называл меня святым человеком, да я и не святой вовсе. Я просто солдат, который в данный момент находится на службе у Бога. На самом деле я совершенно не понимаю, что происходит, но это не важно. Солдату не обязательно все понимать. Он должен просто исполнять то, что ему говорят.

Бхейд попытался подняться, но Элиар положил ему руку на плечо.

— Лучше тебе немного посидеть, — посоветовал он. — Если ты чувствуешь себя так же, как чувствовал себя я, когда впервые прочитал надпись на Кинжале, то тебе сейчас должно быть несколько не по себе. У Бога очень громкий голос. Уверен, ты это заметил.

— О да, — с горячностью ответил Бхейд. — А что мы должны делать теперь?

— Здесь вопросы следует задавать Альталу. Он единственный, кто может разговаривать с Эмми, а Эмми принимает решения.

— А кто такая Эмми?

— Насколько я понимаю, она сестра Бога, — но сейчас она приняла облик кошки и все время спит в капюшоне плаща на спине Альтала. Это немного сложно. Эмми старше, чем солнце, и она очень ласковая, но если ты допустишь промах и станешь ей перечить, сразу получишь по носу.

Бхейд посмотрел на Альтала.

— У этого парня все в порядке? — спросил он, кивая на Элиара.

— Думаю, да, — откликнулся Альтал. — Конечно, он уже час или даже два ничего не ел, так что он может быть немного не в себе.

— Я совсем ничегошеньки не понимаю, — признался Бхейд.

— Хорошо. Это первый шаг к мудрости. — Все это могло бы несколько проясниться, если бы я знал твой знак, Альтал, — и знак Элиара тоже. Если я смогу составить ваши гороскопы, то, возможно, узнаю, кто вы такие.

— Ты действительно в это веришь, Бхейд? — спросил Альтал.

— Астрология — основа любой религии, — сказал ему Бхейд. — Дейвос начертал наши судьбы на небесах. Долг священнослужителя — изучать звезды, чтобы передать человечеству слово Бога. Какой твой знак? Когда ты родился?

— Я родился очень давно, Бхейд, — сказал Альтал, слегка улыбнувшись. — Не думаю, что тебе удастся составить мой гороскоп, потому что звезды сильно изменились с тех пор. У них были другие названия, и люди, которые смотрели на небо, видели их в других сочетаниях, нежели ты. Половина Волка представляла собой верхнюю часть того, что древние наблюдатели за небесами называли Черепахой, а то, что нынешние астрологи называют Боровом, не имело верхней части.

— Это богохульство! — воскликнул Бхейд.

— Я бы не стал так волноваться по этому поводу, Бхейд. Те астрологи уже все умерли, так что они не смогут высказать тебе свои обвинения.

— Я не это имел в виду.

— Я знаю, но они-то считали именно так, правда ведь? — Альтал положил руку на плечо Бхейда. — Знаешь, на небе нет в действительности никаких картинок. Как я уже сказал, звезды не связаны между собой, чтобы создавать картинки, на которые мы смотрим, и ты уже наверняка об этом догадывался, ведь так? Вот почему у тебя наступил кризис веры. Ты хочешь верить, что там, на небе, есть Волк, и Боров, и Дракон, но когда ты смотришь, ты просто не видишь их, верно?

— Я пытаюсь, — почти простонал Бхейд. — Я так стараюсь, но их все равно нет.

— Просто все переменилось, Бхейд. Больше тебе не нужно смотреть на небо, потому что у Элиара есть Кинжал Дейвоса. Кинжал подскажет нам, куда идти.

— Мы собираемся уйти из Оса?

— Непременно. Думаю, нам предстоит долгий путь.

— Ты теряешь время, Альтал, — раздался в его голове голос Эмми. — Вы с Бхейдом можете порассуждать о звездах по пути в Остос.

— Остос! — запротестовал вслух Альтал. — Эмми, но мы же только что оттуда!

— Да, я знаю. А теперь мы должны вернуться обратно.

— Ты только что разговаривал с Эмми? — спросил Элиар. — Она сказала, что мы должны снова ехать в Остос? Я не могу вернуться туда, Альтал! Андина убьет меня, если я вернусь!

— Что-то не так? — спросил Бхейд в полном замешательстве.

— Мы только что получили приказ к отправлению, — сообщил ему Альтал. — Элиар немного расстроен по этому поводу.

— Что-то произошло сейчас, чего я не заметил?

— Эмми только что сказала мне, что нам нужно ехать в Остос.

— Мне кажется, я не совсем понимаю, когда говорят о ком-то по имени Эмми.

— Эмми — посланница Дейвоса, в какой-то мере. Все немного сложнее, чем я сказал, но на данный момент скажем попроще. Дейвос сообщает Эмми свою волю. После чего она передает это мне, а я — остальным.

— Мы что — подчиняемся приказам кошки? — недоверчиво спросил Бхейд.

— Нет, мы подчиняемся приказам Бога. Впрочем, мы могли бы поговорить об этом по дороге в Остос. Эмми хочет, чтобы мы отправлялись немедленно. — Альтал огляделся. — Давайте набросаем на этого мертвеца побольше камней, чтобы он не был так заметен. Потом мы сходим за твоими вещами, а я куплю тебе лошадь. Мы отправляемся завтра рано утром.

Они более тщательно замаскировали тело и, перебравшись через руины, направились в северный конец города.

— Кто такая эта Андина, о которой вы все время говорите? — спросил Бхейд Элиара.

— Правительница Остоса, — ответил Элиар. — Она хочет убить меня.

— Но за что?

— Ну, — отвечал Элиар, немного замявшись, — в общем, я вроде как убил ее отца, но это произошло на войне, а во время войны такое случается. Я просто исполнял свой долг, но Андина приняла это как личное. Я совсем ничего такого не имел в виду. Я просто исполнял приказ, но, кажется, она никак не может этого понять.

— Ты хоть что-нибудь в этом понимаешь? — озадаченно спросил Бхейд Альтала.

— Если бы ты был там, ты бы понял, — сказал Альтал. — Все это слишком запутанно. Мы можем поговорить об этом по дороге в Остос.

Они добрались до северного края Оса, где жили члены ордена Черной Рясы, забрали одеяла и остальной невеликий скарб Бхейда, а затем вернулись к примитивной стоянке, где Альтал и Элиар провели предыдущую ночь. Альтал с Бхейдом пошли в загон к торговцу лошадьми и вернулись оттуда с лошадью для их нового товарища.

— Я ужасно голоден, Альтал, — сказал Элиар с надеждой. — Может быть, заказать сегодня на ужин говядину вместо рыбы?

— Я разожгу костер, — предложил Бхейд.

— Это не обязательно, — сказал ему Альтал. Затем он сотворил довольно большой кусок жареной говядины и несколько буханок хлеба. Бхейд с изумленным криком отпрянул.

— От этого волосы дыбом встают, да? — усмехнулся Элиар. — Первый раз, когда он таким образом сотворил ужин, я даже боялся притронуться к еде, но пища, которую он готовит при помощи слов, действительно очень вкусная.

Элиар с аппетитом набросился на кушанья.

— Как ты это делаешь? — с благоговением спросил Бхейд Альтала.

— Эмми называет это «использовать Книгу», — ответил Альтал. — Она научила меня этому там, в Доме на Краю Мира, где лежит Книга.

— Какая Книга?

— Конечно, Книга Дейвоса.

— Ты действительно видел Книгу Дейвоса?

— Видел? — рассмеялся Альтал. — Да я прожил с ней двадцать пять веков. Я могу рассказать ее наизусть от начала до конца, вперед и назад, или, если захочешь, сверху вниз. Наверное, я мог бы прочесть ее даже задом наперед, если подумать.

— Но как же все-таки получается, что Книга Дейвоса дает тебе возможность творить чудеса?

— Книга — это слово Бога, Бхейд. Она написана на очень древнем языке, который представляет собой нечто вроде того языка, на котором говорим мы с тобой, но не совсем. Слова того древнего языка заставляют действия совершаться. Если я скажу «говядина», ничего не произойдет, но если я скажу «гвоу», у нас будет ужин. Для того чтобы все получилось, нужно еще кое-что, но это основное. Я провел много лет, запоминая Книгу. — Он постучал себя по лбу. — Теперь она здесь, и мне не нужно таскать ее с собой — да это и запрещено, разумеется. Книга должна оставаться в Доме. Носить ее в реальном мире небезопасно. Лучше ешь, пока не остыло.

Элиар съел еще несколько кусков, потом они еще немного поговорили, а затем завернулись в одеяла и уснули.

Это был Ос. Альтал не сомневался в этом, однако там не было никаких зданий. Он мог ясно различить излучину реки Медайо, но руины города почему-то сменила роща старых деревьев. Некоторое время он бродил между этими могучими дубами, а затем посмотрел в сторону запада и увидел вдалеке людей. При виде того, как они идут к нему через равнинные луга, ему показалось, что он слышит слабый, щемящий душу стон.

И тогда люди, которых он видел, добрались до дальнего берега реки, и он смог рассмотреть их более отчетливо. Они были одеты в звериные шкуры и вооружены копьями с каменными наконечниками.

Он перевернулся, бормоча и нащупывая под одеялом впившийся ему в бок камушек. Наконец он нашел его, отбросил в сторону и снова погрузился в сон.

Теперь под дубами стали видны несколько убогих лачуг, между которыми бродили одетые в шкуры люди и все время переговаривались друг с другом визгливыми, напуганными голосами.

«Он идет, он идет, он идет, — говорили люди. — Готовьтесь к его приходу, ибо он Бог».

И лица одних сияли блаженным трепетом, а лица других искажались страхом. И они повторяли: «Он идет, он идет, он идет».

И среди них был Генд, который стонал и стонал. А люди со страхом на лицах отворачивались от него. Но Генд не обращал внимания на их страх, и только глаза его горели огнем.

И Генд поднял голову и посмотрел на Альтала своими горящими глазами. И глаза его прожгли самую душу Альтала. И тогда Генд заговорил:

— Это не имеет большого значения, милый мой вор. Беги, Альтал, беги, а я буду следовать за тобой дни и годы, и не поможет тебе Книга, ибо я предам тебя во власть Дэвы, и ты — как и я — станешь служить ему до скончания веков. А когда наступит конец веков, мы обратим время вспять. А потом мы начнем все снова, и время уже не будет таким, как прежде.

И стон перешел в жуткий пронзительный вопль.

Альтал вскочил в холодном поту.

— О Боже! — воскликнул он, весь дрожа.

— Кто это был? — послышался из темноты испуганный голос Бхейда. — Кто этот человек с горящими глазами?

— Ты тоже его видел? — спросил Элиар также с дрожью в голосе.

— Дай мне сказать, Альтал. — В голосе Эмми, раздавшемся в его голове, звучали твердость и вдумчивое спокойствие. — Мне нужно поговорить с ними.

Альтал почувствовал, как его достаточно бесцеремонно отодвигают в сторону.

— Элиар, — заговорила Эмми, — скажи Бхейду, кто я такая.

— Слушаюсь, мэм, — ответил Элиар. — Бхейд, — сказал он, — с тобой говорит Эмми. Иногда она делает это. Хотя Альтал никуда не делся, она использует его голос.

— Кошка? — недоверчиво спросил Бхейд.

— Я бы не стал называть ее так, — посоветовал Элиар — Для нее это просто способ скрыть свою истинную сущность. Если бы она явилась нам в своем истинном облике, мы бы, скорее всего, ослепли.

— Замолчи, Элиар, — мягко произнесла Эмми.

— Слушаюсь, мэм.

— То, что вы все только что испытали на себе, джентльмены, было не совсем сном, — сказала им Эмми. — Альтал уже встречался с Гендом, так что он сможет рассказать вам о нем — после того, как я закончу говорить его голосом. То что вы только что видели, было не во сне, но и наяву этого тоже не было. Это то, что Генд и Дэва хотят сделать реальностью.

— Кто эти люди, которых мы видели? — дрожащим голосом спросил Бхейд.

— Жители Медайо — те, кто первыми пришли в эту часть света десять тысяч лет назад. Придя сюда, они принесли с собой веру в Дейвоса, но Дэва пытается изменить это. Он пытается изменить все так, чтобы первые обитатели Медайо поклонялись ему, а не его родственнику Дейвосу.

— Но это невозможно, — возразил Бхейд. — Как только что-то произошло, его уже нельзя изменить.

— Крепко держись за эту мысль, Бхейд, — посоветовала она. — Это может тебе помочь. Однако Дэва, похоже, с тобой не согласен. Он верит, что может изменить прошлое, изменив настоящее. Вот почему мы собрались все вместе. Мы должны помешать Дэве воплотить его замыслы. Такое будет повторяться. Вы можете оказаться в прошлом или в будущем, но не в том времени, которое обычно зовут настоящим.

— Это уже не смешно, Эмми, — пожаловался Элиар. — Если эти сны наяву будут являться нам повсюду, как мы сможем отличить, что реально, а что — нет?

— По плачущему стону, — ответила она. — Когда вы услышите этот стон где-то вдалеке, это верный знак, что Генд пытается изменить прошлое. Кроме того, когда раздастся этот стон, вы будете знать, что вы уже не в настоящем. Вы можете оказаться в прошлом или в будущем, но не в том времени, которое обычно зовут настоящим.

Альтал посмотрел на восток, туда, где уже занималась утренняя заря.

— Скоро рассвет, — сказал он своим спутникам. — Давайте-ка соберем вещи и тронемся в путь.

— Но мы ведь позавтракаем? — обеспокоенно спросил Элиар. Альтал вздохнул.

— Да, Элиар, мы позавтракаем.

Солнце едва встало, когда они переправились на баркасе через западный рукав реки, а затем двинулись на запад.

Проскакав несколько миль, Бхейд подъехал к Альталу.

— Мы можем поговорить? — спросил он.

— Думаю, это не возбраняется, — ответил Альтал.

— Как ты узнал, где находится Книга Дейвоса? — спросил Бхейд. — Я многие годы слышал рассказы об этом. Споры об этой Книге не прекращались веками. Большинство моих учителей говорили, что на самом деле Книга написана в ночных небесах, но другие утверждали, что она действительно существует. Очевидно, последние были правы.

— Да, — ответил Альтал, — Книга действительно существует.

— Как ты ее обнаружил? Может быть, Бог явился тебе в видении?

Альтал улыбнулся.

— Нет, ко мне явился не Бог. Ко мне явился Генд.

— Генд?

— Он разыскал меня и нанял, чтобы я украл для него Книгу. Это Генд рассказал мне, где находится Дом.

— Разве может честный человек согласиться на подобное?

— Честный человек, возможно, и не согласился бы, но у меня такой проблемы не было. Я — вор, Бхейд.

— Вор?

— Человек, который ворует. Вероятно, я самый лучший вор на свете, так что у меня хорошая репутация. Генд выследил меня и сказал, что заплатит, если я украду для него Книгу. А затем рассказал, где она находится.

— В Доме на Краю Мира?

— Ну, так он называется. Он построен на краю скалистого уступа в горах Северного Кагвера, и это самый большой дом, который я когда-либо видел. Впрочем, он почти совершенно пустой. В нем всего одна комната, в которой есть мебель. Там и была Книга. Конечно, Эмми тоже была там. Она побранила меня за опоздание, а я решил, что сошел с ума. Она сказала, чтобы я не валял дурака, а потом научила читать.

— По Книге Дейвоса? — благоговейно произнес Бхейд.

— Других книг там не было.

— Как она выглядит?

— Это коробка, обитая белой кожей. Внутри сложены страницы. Эмми обычно просто-таки выходила из себя, если я путал страницы. В общем, я научился читать Книгу, а потом мы с Эмми придумали, как можно разговаривать друг с другом без использования голоса. Потом мы покинули Дом и отправились на поиски Кинжала. Мы узнали, что он находится у Элиара. Он был наемным солдатом и сражался в войне между Кантоном и Остосом, которая длится уже на протяжении сорока или пятидесяти поколений.

Элиар руководил нападением у стен Остоса и в ходе этой битвы убил эрайо. Дочери эрайо, Андине, это совсем не понравилось, а поскольку Элиар был взят в плен, она обдумывала, что бы такое с ним сделать. Я представился работорговцем и выкупил его у нее. Потом мы приехали сюда, чтобы найти тебя. А сейчас возвращаемся снова в Остос, чтобы найти там еще кого-то.

— Как давно это случилось? Я имею в виду, когда Генд нанял тебя?

— Эмми говорит, что это произошло двадцать пять веков назад. По ее словам, в Доме человек не стареет. Так оно и есть. Если бы я старел, как обычно, у меня уже была бы седая борода миль в двадцать длиной.

— Правда, что Эмми — сестра Бога?

— Она так мне сказала. Ее имя Двейя, но она говорит, что на самом деле выглядит совсем не так, как та статуя из храма в Магу.

— Ты поклоняешься Богу-женщине? — Бхейд от возмущения вытаращил глаза.

— Я не поклоняюсь ей, Бхейд. Я ее люблю, но не поклоняюсь. Поклонение значит абсолютное повиновение, а это подразумевает подобострастное отношение. В большинстве случаев я делаю то, что Эмми меня просит, но я не стою все время на коленях. На самом деле, мы постоянно спорим. Эмми любит спорить — не меньше, чем подкрасться сзади и наброситься на меня.

— Можно ее потрогать? — спросил Бхейд почтительно.

— Эмми, — бросил через плечо Альтал. — Проснись. Бхейд хочет почесать тебе за ушком.

Эмми высунула из капюшона свою заспанную мордочку.

— Это было бы неплохо, — пробормотала она. Альтал потянулся назад, достал ее из капюшона и протянул Бхейду.

— Давай, Бхейд, возьми ее, — сказал он. — Конечно, она похитит у тебя душу, но почему ты должен отличаться от нас с Элиаром?

Бхейд отдернул руку и спрятал за спину.

— Я же шучу, Бхейд, — сказал Альтал.

— Ты в этом так уверен, милый? — спросила Эмми, и в глазах ее появилась хитринка.

Когда Бхейд взял ее у Альтала, у него дрожали руки, но потом Эмми замурлыкала, и он расслабился.

— Когда мы сделаем привал, чтобы пообедать? — раздался сзади голос Элиара.

Они продолжали ехать через Западный Медайо, держась по возможности в стороне от главных дорог. Неожиданное появление косоглазого человека в Осе указывало на вероятность того, что у Генда всюду есть свои агенты.

Альтал знал, что они могли бы разобраться с этими агентами, но неоправданные убийства были ему не по нутру. Вору, если он по-настоящему хорош, не нужно убивать людей.

Когда они подъехали к мосту через западный рукав пеки Остос, была уже середина лета, и Альтал предусмотрительно свернул с дороги и повел Элиара и Бхейда в небольшую рощу чуть выше по течению.

— Эм, — молча обратился он к ней, когда они сошли с коней, — кого именно мы должны найти здесь, в Остосе?

— Угадай, — с чувством внутреннего удовлетворения ответила она.

— Ну зачем ты так? — упрекнул он ее.

— Ты уже встречался с ней, милый.

Он заморгал.

— Ты шутишь! — Он чуть не произнес это вслух.

— Вовсе нет.

— Как нам проникнуть к ней во дворец?

— Ты же вор, Альтал, — ответила она. — А раз так, ты сможешь украсть и девушку.

— Эмми, ее дворец охраняется целой армией. Стоит ей только пискнуть, и на меня набросятся три десятка вооруженных людей.

— Тогда нам нужно только сделать так, чтобы она не пискнула, верно? — Она немного подумала. — Думаю, нам лучше оставить Элиара и Бхейда здесь, и твою лошадь тоже. Нам понадобится передвигаться очень тихо. Я кошка, ну а ты — вор. Мы умеем двигаться бесшумно. А они нет.

— Когда ты узнала, что Андина к нам присоединится?

— В тот момент, когда Элиар прочел надпись на Кинжале.

— Почему же мы не забрали ее, прежде чем отправились в Ос?

— Это было бы несвоевременно, милый. Всему должно быть свое место и время.

Альтал посмотрел на Элиара и вспомнил, как эрайя Андина глядела на юношу.

— Мне кажется, у твоего братца весьма изощренное чувство юмора, Эм, — сказал он.

— Отчего же, Альтал, — ответила она, — ты меня поражаешь, просто поражаешь.

* * *

Было уже далеко за полночь, когда Альтал и Эмми проникли во дворец Андины, находившийся в центре Остоса. На сей раз Эмми предпочла не ехать, а идти пешком, и неслышной походкой шла впереди Альтала, предупреждая его об опасностях. Едва они вошли в массивное здание дворца, она сразу привела его в личные покои эрайи.

— Она спит, — предупредила Эмми. — У ее дверей стоят два часовых. Заставь их вздремнуть немного.

— Как?

— Попробуй «леб».

— А это сработает?

— Раньше срабатывало. Но когда будем уходить, лучше разбуди их. Людям может показаться несколько необычным, если они проспят пятьдесят или шестьдесят лет, как ты обычно спал в Доме.

— Ты делала это таким образом?

— Конечно. Пойдем, Альтал. Ты же знаешь, ночь не будет тянуться вечно.

Двое часовых у дверей Андины, все так же стоя, уронили головы на грудь и негромко захрапели. Альтал прошел мимо них и взялся за ручку двери.

Вдруг Эмми зашипела.

— Что случилось? — прошептал он.

— Арган!

— Что такое арган?

— Не что, а кто! Часовой слева — это Арган.

— Это имя должно для меня что-то значить?

— Я уже говорила о нем. Арган — еще один из подручных Генда.

— Ну и отлично. — Альтал потянулся за кинжалом.

— Убери это, — с отвращением сказала Эмми.

— Но это же самое простое решение, Эм.

— Может быть. Но как ты будешь решать те проблемы, которые появятся потом?

— Какие проблемы?

— Как вернуть его к жизни тогда, когда он понадобится нам в добром здравии?

— Я что-то не понимаю.

— А я и не думала, что ты поймешь. Убери кинжал, Альтал. Ты не тот, кто должен расправиться с Арганом — точно так же, как с Пехалем или Хномом. Просто оставь его в покое.

— Как хочешь, Эм. Значит ли это, что Генд знал, что мы сюда придем?

— Вероятно, да.

— Откуда он узнал?

— Может быть, Дэва сказал ему.

— А как Дэва узнал об этом?

— Так же, как и я, разумеется. Мы можем слышать то, чего не слышишь ты, Альтал. Я знаю о таких людях, как Хном, Пехаль или Арган, а Дэва знает об Элиаре, Бхейде и Андине. Это значимые люди, а значимые люди издают определенный звук, который мы слышим. Просто оставь Аргана в покое. Давай заберем Андину и уйдем отсюда, пока он не проснулся.

 

ГЛАВА 13

Луна была полной, и ее бледный свет лился через открытое окно спальни эрайи, падая на лицо спящей девушки. Темные волосы ее рассыпались по подушке, сон смягчил властное выражение на ее лице, так что стала видна беззащитность и юность.

Бесшумно, как тень, Эмми прыгнула на кровать и уселась рядом с подушкой. Ее зеленые глаза загадочно светились, когда она смотрела на лицо своей недавней хозяйки. Потом она замурлыкала.

— Как мы унесем ее отсюда? — безмолвно спросил Альтал. — Думаю, я мог бы ее нести, но…

— Она пойдет сама, — ответила Эмми. — Найди ей какую-нибудь одежду и темную накидку.

— Разве, чтобы ходить, ей не нужно сперва проснуться? И не станет ли она кричать еще с закрытыми глазами?

— Я знаю, что делаю, Альтал. Верь мне. Найди ей какую-нибудь одежду.

Альтал пошарил вокруг и нашел подходящую для путешествия одежду, обувь и добротный плащ. Когда он снова повернулся, он увидел Андину сидящей на краю кровати. Ее огромные глаза были открыты, но, очевидно, ничего не видели.

— Свяжи ее одежду в узел, — сказала Эмми. — Когда мы выберемся из города, она сама оденется. А пока достаточно и плаща.

Андина, устремив вперед по-прежнему невидящий взор, встала, держа на руках Эмми. Альтал накинул плащ ей на плечи.

— Как долго ты можешь держать ее в таком спящем состоянии? — спросил он Эмми.

— Столько, сколько мне нужно.

— Полтора-два месяца было бы в самый раз. Если первым лицом, которое она увидит после пробуждения, будет лицо Элиара, может случиться большой скандал.

Глаза Эмми стали задумчивыми.

— Пожалуй, тут ты прав, — пробормотала она. — Дай-ка мне немного об этом подумать. Пойдем?

Они вывели свою спящую пленницу в коридор, и Альтал ненадолго остановился, чтобы внимательно посмотреть в лицо спящего Аргана. Подручный Генда был светловолос, с правильными чертами лица.

— Что ты делаешь? — спросила Эмми.

— Хочу быть уверен, что смогу узнать его, когда снова повстречаю, — мрачно ответил Альтал.

Они пошли по коридору, и после того, как завернули за угол, Альтал вернулся и разбудил Аргана и его товарища. Потом он бесшумно вывел эрайю Остоса из ее дворца.

Они неслышно двигались по темным улицам Остоса. Альтал произнес слово «леб», чтобы усыпить стражу у ворот, и они покинули город.

— Думаю, ты прав, Альтал, — сказала Эмми, пока Андина без всякого выражения на застывшем лице одевалась. — Лучше не будить ее, пока мы не доберемся до Перкуэйна. Завтра к полудню солдаты в поисках ее обыщут каждый куст в Треборее.

Вскоре они присоединились к Элиару и Бхейду, и Элиар пристально взглянул на девушку, которая, вероятно, все еще отчаянно желала его смерти.

— С ней все в порядке? — спросил он с ноткой участия в голосе. — Я хочу сказать, вы не причинили ей боли?

— Эмми усыпила ее, — ответил Альтал. — Вероятно, лучше не будить ее, пока мы не выберемся из Требореи.

— В ее нынешнем состоянии она не сможет сидеть в седле, — предположил Бхейд.

— Я позабочусь о ней, — сказал Элиар. — Я посажу ее перед собой на лошадь. Так я смогу держать ее, чтобы она не упала.

— Хорошо, — согласился Альтал. — Ты за нее отвечаешь. Береги ее. А теперь поехали. Я хочу к утру быть как можно дальше от Остоса.

Два дня спустя они пересекли реку Магу к северу от перкуэйнского города Гаган и через опустошенные засухой поля направились на запад. Эрайя Андина по-прежнему пребывала в полубессознательном состоянии, и Элиар целыми днями проявлял в отношении ее странную заботливость. Пока они ехали, он не давал ей свалиться с лошади, держа ее в седле перед собой, и с особой бережностью снимал ее с коня и усаживал снова. Во время ужина он кормил ее, а его собственный аппетит заметно поубавился.

— Мне это кажется, или он действительно стал несколько странно вести себя? — спросил Бхейд Альтала, когда они перебрались через реку.

— Элиар очень серьезно относится к своим поручениям, — ответил Альтал, — и всегда предлагает свою помощь, потому что хочет быть полезным. Возможно, со временем это у него пройдет.

Бхейд усмехнулся.

— Судя по тому, что ты мне рассказал, я не думаю, что ему следует находиться поблизости от Андины, когда она проснется. Если она настолько его ненавидит, то, едва его увидев, может попытаться придушить его и вырвать ему сердце.

— Полагаю, мы скоро это узнаем. Сегодня вечером Эмми разбудит нашу девочку, и нам с тобой, вероятно, придется быть настороже, когда Элиар протянет ей Кинжал, чтобы дать прочесть надпись. Она может расценить это как приглашение.

Под вечер они укрылись в развалинах давно заброшенного дома, и Альтал заказал на ужин говядину прежде, чем Эмми успела попросить рыбу. Как обычно бывало с тех пор, как они покинули Остос, Элиар порезал для Андины мясо на ужин и хорошенько покормил ее. Она спокойно сидела, сложив руки на коленях и открывая рот, словно воробушек, когда он подносил к ее губам очередной кусок.

После ужина Эмми снова реквизировала голос Альтала, чтобы дать им указания.

— Я хочу, Элиар, чтобы, когда я разбужу ее, ты встал прямо напротив нее, держа Кинжал перед ее глазами. Тогда она сначала увидит Кинжал, а не тебя. Как только она прочтет надпись, ей так или иначе придется исполнять то, что ей скажут. Возможно, она немного побрыкается, но не будет пытаться убить тебя.

Элиар посадил пленницу на квадратный камень у костра, достал Кинжал и встал напротив нее, держа Кинжал прямо перед ее глазами. Эмми прыгнула к девушке на колени, прижалась к ней и замурлыкала.

Огромные глаза эрайи снова ожили.

— Вы можете сказать мне, ваше высочество, что означает эта причудливая надпись? — спросил ее Альтал, указывая на Кинжал.

— «Повинуйся», — почти машинально ответила Андина.

Кинжал радостно запел, а Эмми замурлыкала еще громче.

На лице Андины отражалось одновременно и недоумение, и непонимание. Затем она вдруг осознала, что у нее на коленях лежит Эмми. Она схватила кошку на руки и крепко прижала к себе.

— Ах ты плутишка! — пожурила она ее. — Никогда больше так не убегай. Где ты была?

Потом она в крайнем изумлении посмотрела на развалины вокруг, а Кинжал продолжал петь.

— Где я? — спросила она.

— Вам лучше пока не вставать, ваше высочество, — посоветовал Альтал. — Поначалу у вас может немножко закружиться голова.

Но эрайя, казалось, не слушала. Вместо этого она в упор смотрела на Элиара.

— Это ты! — вскричала она.

Она сбросила Эмми и вскинула обе руки, как будто желая выцарапать глаза молодому арумцу.

— Убийца! — взвизгнула она.

Затем она пошатнулась и едва не упала, но Элиар ее подхватил.

— Осторожно, ваше высочество! — воскликнул он. — Вы же расшибетесь!

— Позволь мне позаботиться о ней, — предложил Бхейд. — Пусть она немного успокоится.

— Я и сам могу позаботиться о ней, — возразил Элиар. — Ты же знаешь, она не может ничего мне сделать.

— Возможно и так, но один твой вид будет для нее мукой. Я уверен, что она придет в себя, но лучше, если ты некоторое время будешь держаться от нее подальше.

— Вероятно, он прав, Элиар, — согласился Альтал. — Девочка немного возбуждена.

— Немного?! — сказал Элиар, а затем с некоторым сожалением вздохнул. — Впрочем, может, ты и прав. Несколько дней я буду держаться в стороне от нее.

Альтал и Бхейд снова усадили Андину к огню, и Эмми снова прыгнула к ней на колени.

— Где мы? — спросила Андина своим вибрирующим голосом.

— В Перкуэйне, ваше высочество, — отвечал Альтал.

— В Перкуэйне? Этого не может быть!

— Я бы не стал поспешно бросаться такими словами, ваше высочество, — посоветовал ей Бхейд. — Альтал, который стоит перед вами, может почти все, а Эмми может сделать еще больше.

— Мне кажется, я тебя не знаю, — сказала она.

— Меня зовут Бхейд, — представился он. — Я священник… ну, был священником, пока меня не призвал к себе Альтал.

— Что здесь происходит, мистер Альтал? — спросила девушка. — Я думала, вы отправили купленных у меня рабов на соляные копи в Ансу.

— Я немного солгал, ваше высочество, — вежливо признался он. — На самом деле мне был нужен только Элиар. Остальных я отпустил домой.

— Да ты просто вор! — Она драматически повысила голос.

— Да, это очень точное определение, — согласился он. — Давайте немного проясним суть дела. Вы только что поступили на службу к Дейвосу, Богу Небес.

— Что за чушь!

— Андина, — твердо сказал он, — какое слово ты прочла на Кинжале?

— «Повинуйся», — ответила она.

— Вот именно. А теперь помолчи. И не перебивай меня, когда я что-то тебе объясняю. Я учитель, ты ученица. Я должен учить, а ты — сидеть тихо и делать глупый вид.

— Да как ты смеешь!

— Тсс, Андина!

Глаза ее расширились, и она попыталась что-то сказать, стараясь побороть принуждение, но с губ ее не слетело ни звука.

— У меня такое чувство, что это иногда бывает полезно, — пробормотал про себя Бхейд.

— Так оно и будет, Бхейд, — сказал ему Альтал.

— Прости.

Альтал терпеливо объяснил ситуацию своей непокорной ученице.

— Через некоторое время тебе все станет понятнее, — заверил он ее, закончив объяснения. — Когда Эмми первый раз положила на меня свои лапки, я думал, что сошел с ума, но со временем это прошло. Как ты, вероятно, уже заметила, у нее есть свои особые подходы.

— Что ты имеешь в виду? — спросила девушка.

— Проснись, Андина. Неужели ты и вправду продала бы мне Элиара, если бы твое сердце не оказалось в лапках одного очень могущественного существа? Когда я пришел во дворец, единственной твоей мыслью было убить его. И тогда Эмми прыгнула к тебе на колени и начала петь тебе песенки. Через полчаса ты готова была отдать мне за нее весь Остос, помнишь?

— Ну… — Андина беспомощно посмотрела на кошку, лежащую на ее коленях. — Она такая очаровательная, — сказала она, поднимая Эмми на руки и прижимая к лицу пушистую похитительницу своего сердца.

— Ты заметила, — сухо сказал Альтал. — Не пытайся бороться с ней, потому что она всегда побеждает. Просто отдай ей всю свою любовь и делай то, что она велит. Тебе придется повиноваться, потому что, если ей надо, она хитростью добьется своего.

— Мне кажется, этого достаточно, — раздался в его голове решительный голос Эмми.

— Да, дорогая, — ответил он. — Тебе удалось прочитать надпись на Кинжале, когда Элиар показывал его Андине?

— Конечно.

— Куда же мы теперь направимся?

— В Хьюл.

— Хьюл велик, Эмми. Ты случайно не узнала имя того, кто нам нужен?

— Нам не нужно знать его имя, милый. Он сам тебя найдет.

— Вы снова разговариваете между собой? — с легкой завистью спросил Элиар.

— Она просто дала мне указания. Мы отправляемся в Хьюл.

Глаза Элиара заблестели.

— Значит, мы будем проходить через Арум? Как ты думаешь, я успею зайти навестить мою матушку? Она очень за меня беспокоится.

— Думаю, это можно устроить, — согласился Альтал. — Но, мне кажется, тебе не стоит рассказывать ей, чем мы занимаемся.

Элиар расплылся в улыбке.

— Это у меня неплохо получается. Когда я еще был мальчишкой, я о многом ей не рассказывал. Разумеется, я не врал ей. Ребенок никогда не должен лгать своей матери, но иногда забываешь о чем-то рассказать. Ты же знаешь, как это бывает.

— О да, — рассмеялся Альтал. — Сколько себя помню, я много о чем забывал.

— Альтал, я немного голоден, — сказал Элиар. — Я был так занят заботами о ее высочестве, что, похоже, иногда забывал поесть сам. Я совершенно измучен.

— Лучше покорми его, Альтал, — посоветовал Бхейд. — Мы не хотим, чтобы он умер от голода у нас на глазах.

— Ты можешь спросить ее высочество, не желает ли она тоже чего-нибудь, — добавил Элиар. — Я не мог кормить ее как следует во время привалов.

Андина смотрела на них непонимающе.

— Ты ничего этого не помнишь, Андина? — хитро спросил Бхейд. — После того как Эмми усыпила тебя, Элиар носился с тобой, как курица со своим единственным цыпленком. Он уделял больше времени твоему кормлению, чем собственным трапезам, а хорошее питание сейчас очень важно для молодого Элиара. Если присмотреться к нему повнимательнее, можно прямо-таки увидеть, как он растет.

— О чем ты говоришь? Он взрослый человек.

— Нет, он всего лишь мальчишка, — поправил ее Бхейд. — Он, наверное, ненамного старше тебя.

— Он выше ростом, чем любой мужчина в Остосе.

— Арумцы вообще крупнее треборейцев, — сказал ей Альтал. — Чем дальше на север, тем выше становятся люди — вероятно, потому что им надо быть достаточно высокими, чтобы возвышаться над сугробами.

— Если он всего лишь мальчишка, что он делает на войне?

— Он принадлежит народу с воинственной культурой. У них все происходит стремительнее, чем у цивилизованных людей. Это была его первая война, предполагалось, что она будет спокойной. Но недоумок, сидящий на троне Кантона, слишком увлекся: он приказал солдатам из клана, принадлежащего вождю Элиара, которых он нанял, вторгнуться на территорию твоего отца. Глупый поступок, этого не должно было произойти. Твой отец погиб по его вине, а не по вине Элиара. Элиар только исполнял приказ. Все это — результат ряда дурацких ошибок, но, мне кажется, все войны таковы. Если хорошенько подумать, в войне никто никогда не выигрывает. Может, чего-нибудь поешь? Ты, конечно, не обязана, но Элиар немного обеспокоен тем, что недостаточно кормил тебя по дороге из Остоса сюда.

— А ему какое до этого дело?

— Он чувствует свою ответственность за тебя, а Элиар очень серьезно относится к своим обязанностям.

— И ты поручил меня заботам этого чудовища? — Она повысила голос. — Счастье еще, что он меня не убил!

— Он бы этого не сделал, Андина, — скорее наоборот. Если бы кто-то угрожал тебе по дороге, Элиар убил бы его, а не тебя, или погиб бы сам.

— Ты лжешь!

— Спроси у него сама.

— Я не стала бы разговаривать с ним, даже если бы от этого зависела моя жизнь.

— Когда-нибудь придется, Андина, так что не замыкайся в себе.

— Брось это, Альтал, — сказал ему голос Эмми. — Она к этому еще не готова. Пока держи этих двоих подальше друг от друга. Передай ее на время Бхейду. Я останусь с ней и попробую помочь ей это пережить.

— Может, купить ей лошадь?

— Пусть она сначала немного успокоится.

— Думаешь, она может попытаться бежать?

— Кинжал ей этого не позволит, милый, но она не желает признавать правду о том, кто такой Элиар на самом деле, так что она, вероятно, попытается преодолеть принуждение, и это может причинить ей немало страданий. Расскажи Бхейду, в чем дело, и пусть он ей поможет. Ты останешься с Элиаром и будешь держать его в стороне от Андины. Будем осторожнее с этими детками, пока они не утихомирятся.

Они поскакали на север через опустошенные засухой поля Перкуэйна, и Альтал с Бхейдом тщательно следили, чтобы между Элиаром и Андиной сохранялась некоторая дистанция. Вскоре Альтал понял, что золотоволосый священник очень умен; как только он распрощался с идеей о значимости астрологии, его ум можно было применить с большей пользой.

— Мне кажется, Альтал, — спросил он однажды вечером, когда они были одни, — или между детками что-то происходит? Они никогда не смотрят друг другу в глаза, однако их взгляды почему-то постоянно блуждают вокруг.

— У них такой возраст, Бхейд, — ответил Альтал.

— Я не совсем понимаю.

— Возраст такой. Они оба подростки — со всеми вытекающими отсюда последствиями. Для них это очень ответственное время — боюсь, даже более ответственное, чем для тебя или для меня.

— Да, — согласился Бхейд. — Я, в общем-то, и сам это заметил.

— Они оба сейчас во власти своих порывов. Чтобы это уладить, проще всего было бы, если б ты совершил обряд венчания. Мы могли бы дать им недельку на то, чтобы изучить различия между мальчиками и девочками, а потом вернулись бы к делам.

Бхейд усмехнулся.

— Нам, возможно, будет трудновато убедить Андину согласиться с этой идеей. Она же вся кипит, как чайник. Еще немного, и крышку сорвет.

— Хорошо сказано, Бхейд, — заметил Альтал. — Элиар — простой паренек, а Андина — совершенная ему противоположность. Однако мне кажется, у Эмми есть насчет них какие-то планы.

— Она что-нибудь говорила тебе об этом?

— Это вовсе не обязательно. Мы с Эмми достаточно давно вместе, чтобы я мог иногда угадывать ее намерения. Это часть ее натуры — сводить вместе девочек и мальчиков. Запомни это хорошенько, Бхейд. Может, она уже подыскивает кого-нибудь тебе в жены.

— Я священник, Альтал. Мужчины моего ордена не женятся. Это один из обетов, которые мы даем.

— Тогда тебе пора задуматься о том, чтобы перейти в другой орден. Если Эмми решит женить тебя, она это сделает, нравится тебе эта идея или нет.

Когда они подъезжали к Магу, Альтал вдруг услышал в своем мозгу голос Эмми, которая заговорила с ним весьма встревоженно.

— Взгляни вперед! — внезапно сказала она.

— Что там?

— Видишь человека, стоящего слева от дороги? Это Коман, Альтал. Будь настороже. Он попытается проникнуть в твое сознание.

— Еще один подручный Генда?

— Да, и, может быть, самый опасный из всех. Встань между ним и Элиаром. Мальчик не готов иметь дело с ним.

— А я? Что мне делать?

— Встань между ним и остальными. Смотри ему в глаза и считай деревья.

— Опять считать деревья, Эм? — пробормотал он устало.

— Не совсем. Перескакивай через числа.

— Что-то я не понимаю, Эм.

— Перепрыгивай с шести на восемь. Потом снова к трем. Перемешай числа, как будто готовишь яичницу-болтунью.

— И что это даст?

— Это отвлечет его сознание от цели. Он попытается проникнуть в твое сознание. А если ты будешь выдавать ему числа в беспорядочной последовательности, он не сможет сосредоточиться — ни на тебе, ни на других. Он будет стараться выудить у тебя разные сведения, а нам это не нужно. Заблокируй его, Альтал.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Эм. И пожалуйста не говори, чтобы я тебе снова доверял.

У человека, стоящего на краю дороги, были суровое лицо и короткая седая бородка. Альтал заметил, что глаза у него горели почти так же, как у Генда в ту ночь, в лагере Набьора. Альтал слегка придержал коня и посмотрел прямо в суровое лицо этого человека, а потом начал считать про себя: «Один, два, три, четыре, девятьсот сорок два, восемь, девять, двенадцать…»

Человек на обочине непонимающе заморгал. Потом потряс головой, как будто хотел освободить ее от чего-то.

«Девятнадцать, восемьдесят четыре, два, шесть, пятьдесят два…»

Человек, которого Эмми назвала Команом, с затаенной ненавистью в упор смотрел на Альтала.

— Ну как, весело? — сухо спросил Альтал, а затем продолжал: — Одиннадцать миллионов с четвертью, тринадцать, девяносто семь и шесть восьмых, сорок три…

Человек по имени Коман скрылся, что-то бормоча про себя.

— Всегда приятно поболтать с тобой, друг, — крикнул ему вслед Альтал. — Как-нибудь обязательно это повторим — очень скоро.

— С дробями — это было гениально, милый, — промурлыкала в его мозгу Эмми.

— Я знал, что тебе понравится, — сказал Альтал.

— И откуда только тебе пришла такая мысль?

Он пожал плечами.

— Просто придумал, — ответил он. — Я решил, что если ему становится не по себе от целых чисел, то дроби должны просто свести его с ума.

Они остановились у фермы на окраине Магу, и Альтал купил для Андины достаточно смирную кобылу. Эрайя была не слишком-то довольна своей лошадью, но, несмотря на заверения Эмми в том, что эта взрывная девчонка с берущим за душу голосом смирилась со своим положением, Альтал все же из предосторожности решил посадить ее на не слишком резвую лошадку.

Затем они покинули земли Перкуэйна и направились к предгорьям Арума. Всю дорогу Бхейд и Андина ехали бок о бок, и золотоволосый священник целыми днями пытался объяснить ей, почему снег на вершинах Арума не тает, несмотря на летнее солнце. Учителя Андины явно свято верили в законы логики, и, вопреки тому, что белые вершины гор были видны с наглядной очевидностью, она продолжала утверждать, что, поскольку вершины расположены ближе к солнцу, там, в горах, должно быть теплее.

Три дня спустя Бхейд сдался.

В один погожий летний денек после полудня они достигли долины, в которой располагалась крепость вождя Альброна, и Альтал коротко переговорил с Элиаром.

— Навести свою матушку, Элиар, но только недолго, — посоветовал он. — Знаешь то место в пяти милях отсюда, где водопад на реке?

— Отлично знаю. Мы всегда ходили купаться в запруде у подножия водопада, — ответил Элиар.

— Мы остановимся там. Постарайся догнать нас еще до темноты.

— Я буду там, — пообещал Элиар.

Затем он повернулся и поскакал в долину.

— Ну вот, — язвительно произнесла Андина. — Уверена, что больше мы его никогда не увидим.

— Почему ты так говоришь? — спросил Альтал.

— Потому что он убежит и спрячется.

— Сомневаюсь.

— Единственное, что его удерживало с нами, — это твоя власть над ним. Он убийца, а убийцам верить нельзя — а ты доверил ему драгоценный Кинжал, который тебе так нужен. Можешь с ним тоже навсегда попрощаться, мистер Альтал.

— Ты во всех отношениях не права, Андина. Элиар — солдат и всегда выполняет приказы. Он вернется к нам еще до наступления темноты, и он единственный, кто имеет право нести Кинжал. Просто ему захотелось повидаться с матерью, вот и все.

— Мне уже надоело все время слушать про его мать, — вспыхнула девушка.

— Она очень близкий ему человек, Андина, — сказал Бхейд. — Я много разговаривал с Элиаром с тех пор, как мы познакомились. Его отца убили на войне несколько лет назад, и Элиар стал для матери единственной опорой.

Он был слишком молод, чтобы идти на войну, даже для арумца, но его солдатское жалованье было необходимо для пропитания матери. В какой-то мере Элиар пошел на войну, чтобы показать свою любовь к отцу — и к матери. Твоему отцу не повезло: он попался ему на пути в тот момент, когда Элиар демонстрировал свое уважение к родителям. Разве ты не делала то же самое, когда хотела убить его, пока не явился Альтал?

— Это совсем не то же самое, Бхейд, — рассердилась она. — Мой отец был эрайо Остоса. А отец Элиара — всего лишь простым солдатом.

— Ты думаешь, что Элиар любил своего отца меньше, чем ты любила своего? Мы все любим и почитаем своих родителей, Андина, и крестьянин или простой солдат так же глубоко чувствует любовь — и горе, — как человек благородного происхождения. Прежде чем сказать что-либо в ответ, подумай об этом хорошенько.

Они разбили лагерь в пихтовой рощице неподалеку от водопада, и Андина весь вечер просидела на пеньке в одиночестве, глядя, как обрушиваются потоки воды.

— По-моему, ты задел ее за живое, Бхейд, — сказал Альтал. — Наша маленькая эрайя, кажется, пересматривает некоторые из своих убеждений.

— Классовые различия препятствуют взаимопониманию, Альтал, — произнес Бхейд, — а все, что мешает взаимопониманию, следует отбросить.

— Не стоит ни с кем делиться такими соображениями, Бхейд — посоветовал Альтал. — Это может не понравиться в некоторых кругах.

Как и предсказывал Альтал, Элиар присоединился к ним сразу после заката. Юноша был в хорошем настроении. Эрайя Андина, похоже, уже готова была высказать несколько колких замечаний, но, видно, короткая проповедь Бхейда немного сбила ее с толку, и наконец она заявила, что у нее разболелась голова и что она идет спать.

Лето неуклонно приближалось к своему печальному концу, когда они спустились с северных предгорий Арума и поскакали по широким дубравам Хьюла. Несмотря на все, что с ним произошло, Альтал был рад вернуться сюда. Однажды он сказал Эмми, что Дом на Краю Мира был тем, что он скорее всего мог назвать своим домом, но теперь он понял, что его тогдашнее заявление было не совсем верным. Как далеко его ни забросила бы судьба, он всегда радовался, возвращаясь в Хьюл, и теперь он наконец-то осознал, что Хьюл больше, чем любое другое место на земле, он мог назвать своим домом.

Они проехали еще немного среди гигантских лесных деревьев, и Альтал был рад и даже немного удивлен, что он до сих пор не забыл дорогу в этих местах. Его почему-то не удивляло то, что эти места, которые он так хорошо помнил, остались прежними и до них не добрались новые поселенцы со своими убогими хижинами, грязными улицами и вырубленными деревьями.

— Остановимся здесь, — объявил он своим спутникам.

— Но до заката еще далеко, Альтал, — заметил Бхейд.

— Значит, у нас будет время, чтобы расположиться как следует. Это то самое место.

— Что-то я не совсем понимаю, — признался Бхейд.

— Кинжал сказал, чтобы мы отправлялись в Хьюл, Бхейд. Это — Хьюл.

— А десятью милями раньше это был не Хьюл? А еще через десять миль?

— Нет, думаю, нет. Догадываюсь, что скажет по этому поводу Эмми, но я уверен, что это именно то место. Место, где все началось, дружище. Именно здесь Генд нанял меня, чтобы я отправился в Дом на Краю Мира и украл для него Книгу Дейвоса. Здесь когда-то располагался лагерь Набьора. Там, в Доме, мы с Эмми много разговаривали о совпадениях. Мы так и не сошлись во мнениях по этому поводу, но у меня есть очень сильное ощущение, что некоторые события, которые, казалось бы, происходят по чистой случайности или совпадению, на самом деле вовсе не случайны. Это то, что непременно должно было произойти. Когда Эмми прочла слово на Кинжале и сказала мне, что оно означает «Хьюл», я прежде всего подумал об этом месте, и думаю, что это не случайно. Это одно из значимых мест, Бхейд, так что давайте остановимся здесь на какое-то время и посмотрим, какие значимые события здесь должны произойти.

— Кажется, ты начинаешь понимать суть дела, милый, — безмолвно поздравила его Эмми.

После того как они разбили лагерь, Альтал исследовал все вокруг, желая узнать, не осталось ли по прошествии стольких веков каких-нибудь следов от Набьорова хозяйства. Случайно он наткнулся на узкое углубление между двумя огромными, вертикально стоящими каменными глыбами, в котором Набьор когда-то варил мед. Позади этого углубления была навалена куча камней, а на вершине холма лежал изъеденный ржавчиной остаток большого бронзового боевого топора. Даже теперь Альтал узнал его. Он вздохнул.

— Во всяком случае, кто-то позаботился о том, чтобы похоронить тебя достойно, старина, — произнес он над могилой. Затем улыбнулся. — Если бы ты был сейчас со мной, Набьор, я мог бы рассказать тебе удивительную историю. Ты же всегда любил хорошие истории, да? Как бы мне хотелось, чтобы ты был со мной. Несколько кружечек твоего меда были бы сейчас весьма кстати. Может, когда все это закончится, мы сможем сесть где-нибудь на облаке с тобой, попивая твой мед, а я буду рассказывать тебе о Доме на Краю Мира. — Он снова вздохнул. — Спи спокойно, мой старый друг, — сказал он.

Было едва за полночь, когда их костер почти догорел. Альтал был даже не слишком удивлен тому, что его, казалось бы, дремлющий инстинкт подсказал, что кто-то крадется к их лагерю. Он бесшумно вылез из-под одеяла и незаметно встал в тень подальше от огня.

— Ты тоже слышал? — донесся из тени гигантского дерева шепот Элиара.

И даже это не удивило Альтала.

— Думаю, это тот, кого мы ждали, — прошептал он в ответ — Он может попытаться улизнуть. Останови его, но не причиняй ему вреда.

— Хорошо.

Затаив дыхание, они стали ждать. Потом Альтал услышал где-то в глубине леса какой-то едва заметный шорох.

— Он довольно неловок, — шепнул он Элиару.

— Что он делает?

— Он пытается пробраться к нам в лагерь: вероятно, чтобы чем-нибудь поживиться. Он весьма неуклюж, раз не может двигаться тише. Он направляется к лошадям.

— Он собирается украсть наших лошадей?

— Вероятно. Пойди в обход и подойди к нему сзади. Я незаметно подкрадусь к лошадям. Он меня не увидит, и я застану его врасплох. Если же он попытается от меня удрать, схвати его.

— Хорошо. — И Элиар растворился в тени деревьев.

Поймать горе-воришку не составило особого труда. Когда он подошел туда, где на привязи паслись лошади, Альтал уже поджидал его в тени деревьев, а Элиар стоял всего в нескольких шагах позади него. Они почти одновременно набросились на него спереди и сзади.

— Да это же просто мальчишка, Альтал! — воскликнул Элиар, легко удерживая отбивающегося пленника.

— Да, я заметил. — Альтал схватил ребенка за шиворот и потащил к огню.

— Я ничего не сделал! — брыкаясь, верещал мальчишка.

— Это, наверное, оттого, что ты слишком неловок для такой работы, — сказал ему Альтал. — Как тебя зовут?

— Меня зовут Альтал, — поспешно ответил мальчик.

Элиар разразился хохотом.

— Выбери себе другое имя, парень, — проговорил он сквозь смех. — Человек, который держит тебя за шкирку, и есть настоящий Альтал.

— Правда? — в изумлении переспросил мальчик — А я думал, он просто герой старинной легенды.

— Как твое настоящее имя, парень? — спросил Альтал. — Чур не врать. Скажи, как тебя зовут?

— Меня зовут Гер, мистер Альтал. — Мальчик перестал отбиваться.

— Покажи ему Кинжал, Элиар, — велел Альтал. — Я думаю, Гер — тот, кого мы ждали.

Элиар достал Кинжал.

— Что написано на лезвии этого Кинжала, Гер? — спросил он.

— Я не умею читать, сэр.

— Попробуй.

Гер покосился на Кинжал.

— Мне кажется, там написано «обманывай», — сказал он с сомнением. — Угадал?

Однако Кинжал уже залился веселой песней.

— По-моему, очень даже угадал, — поздравил Элиар нового товарища. — Добро пожаловать, Гер.

 

ГЛАВА 14

— После того как мой отец в прошлом году умер от пьянства, дела мои шли неважно, — начал рассказывать Гер. — Я был на побегушках у Дуини — он держит таверну неподалеку отсюда. Он позволял мне доедать объедки со своего стола и спать в сарае на заднем дворе таверны. Воры часто заходили выпить в таверну Дуини, и я слушал их россказни, но мне и без вопросов было многое известно.

Разве я сделал что-то не так, когда попытался пробраться в ваш лагерь, мистер Альтал?

— Тебе никогда не приходило в голову, что нужно двигаться потише?

Гер потупил голову.

— Я думал, что вы все спите.

— Но все равно ты не должен был так шуметь. Ты вломился, как пьяный медведь.

— У вас не найдется немного времени, чтобы дать мне несколько советов? — с надеждой спросил Гер.

— Посмотрим.

У Гера были нечесаные светлые волосы, а одет он был в какие-то обноски, которые, по-видимому, безуспешно пытался залатать. Одежда на нем была грязная; лицо, руки и волосы выглядели не чище.

— Значит, у тебя совсем никого нет из родных? — спросил Элиар.

— Насколько я знаю, нет. Мой отец, понятное дело, ближе к концу уже почти никого и не помнил. У него, вероятно, были какие-то братья или сестры, но он никогда не рассказывал мне о них. В большинстве случаев он был так пьян, что ничего не соображал.

— А твоя мать?

— Я даже не уверен, была ли она у меня.

Элиар усмехнулся про себя.

— Ты не чувствуешь легкого головокружения? — спросил он.

— Нет. А что, я должен его чувствовать?

— Я чувствовал, когда в первый раз прочел надпись на Кинжале.

— Со мной все в порядке. Ты работаешь у мистера Альтала?

— Можно сказать и так, — ответил Элиар.

На свет костра вышел Бхейд.

— Я слышал, как поет Кинжал, — сказал он. Потом, уставившись на Гера, спросил: — Это что — наш новый соратник?

— Так нам сказал Кинжал, — отвечал Альтал.

— Но он же еще ребенок! — заметил Бхейд.

— Если хочешь, можешь поговорить об этом с Кинжалом. Я их не выбираю, Бхейд. Я только нахожу. Его зовут Гер.

— Какое слово он прочел?

— Это было слово «обманывай» — верно, Альтал? — спросил Элиар.

— Я услышал именно так.

Бхейд нахмурился.

— Ищи, веди, просвещай, повинуйся и обманывай, — перечислил он. — По-моему, последнее не подходит. Что-то я не улавливаю в этом логики.

— Эмми может объяснить, — сказал ему Элиар. — Эмми может объяснить что угодно.

— Что это вы тут делаете? — недовольно спросила Андина, выходя на свет. — Как я могу спать, если вокруг все так шумят?

— Мы только что познакомились с нашим очередным новобранцем, Андина, — ответил Альтал.

— Этот? — сказала она, презрительно глядя на Гера. — И это лучшее, на что мы способны?

— Каждый проявит себя в свое время, — сказал Бхейд с наигранным благочестием.

— Читай свои проповеди где-нибудь в другом месте, Бхейд, — рассердилась она и смерила Гера взглядом. — Он что — вылез откуда-нибудь из-под скалы? Или явился сюда прямиком из ближайшей помойки?

— И я должен все это от нее выслушивать, мистер Альтал? — запальчиво спросил Гер.

— Пусть говорит, Альтал, — прошептал голос Эмми.

— Не слишком ли бурно мы проведем тогда остаток ночи? — заметил он.

— Сделай так, милый.

— Как скажешь, Эм. — Альтал посмотрел на мальчика. — Отвечай что хочешь, Гер. Но держи себя в руках. У нашей разлюбезной Андины очень выразительный и проникновенный голос.

— Что это значит? — спросила Андина, повышая тон на несколько октав.

— Мы любим ваш голос, ваше высочество, — ответил Альтал невозмутимо. — Однако вам нужно немного поработать над крещендо. Вам бы не помешало сделать несколько упражнений на глубокое дыхание. Найдите для своего голоса опору, и тогда он не будет так быстро переходить с шепота на визг. Он станет гораздо красивее, как только вы научитесь владеть им.

Он посмотрел на Гера.

— Ты что-то хотел добавить, парень? — спросил он.

— Я только хотел ей сказать, что мне плевать на то, что она о себе воображает, когда разговаривает, — отвечал Гер.

Он посмотрел Андине прямо в глаза.

— Да, леди. Я дикарь. И что с того? Если вам не нравится, как я выгляжу, — не смотрите. У меня нет родителей, и я одет в обноски, потому что больше мне нечего надеть. Но я не понимаю, какое вам до этого дело. Я слишком занят тем, чтобы выжить, так что у меня нет времени беспокоиться о том, как я выгляжу, а если вам не нравится — что ж, тем хуже для вас.

— Отойди в сторону, Альтал, — решительно проговорила Эмми. — Мне надо сейчас кое-что уладить.

Он почувствовал, как она бесцеремонно отодвигает его сознание.

Андина в изумлении уставилась на Гера.

— Никто не смеет разговаривать со мной так! — выдохнула она.

— Может быть, не в глаза, — парировал Гер, — но мне кажется, если бы ты хотя бы иногда закрывала рот и слушала, что говорят другие, ты бы узнала, что они о тебе на самом деле думают. Но ты ведь не хочешь этого знать? Я вырос не во дворце, как ты, леди. Я рос в помойной куче и поэтому не обучен изысканным манерам.

— Я не обязана это выслушивать!

— Может, и не обязана, но придется. Я дышу так же, как и ты, леди, и воздух принадлежит не одной тебе — он принадлежит и мне тоже. Так что отойди от меня, леди. Ты вызываешь у меня еще большее отвращение, чем я вызываю у тебя.

Андина вспыхнула.

— Это твоих рук дело? — задал Альтал свой безмолвный вопрос.

— Конечно, — ответила Эмми. — Я же сказала, что мне нужен ты, чтобы все это устроить. У Гера все отлично получится, Альтал.

Эмми ненадолго замолчала.

— И все же, по-моему, тебе надо немного привести его в порядок, — добавила она.

Несколько дней они прожили в бывшем лагере Набьора, знакомя Гера с его новым положением. Мальчишка был сметлив, в этом ни у кого не осталось сомнений. В другое время и в другом месте Альтал, возможно, взял бы его под свое крыло в качестве ученика, ибо увидел в нем огромные возможности. Однако убедить Гера в том, что можно замять конфликт, если регулярно мыться, удалось не сразу. С помощью Эмми Альтал сотворил для новобранца одежду, и после этого он стал несколько менее похож на человека, свалившегося с разбитой телеги.

Андина с почти паническим страхом избегала встреч с Гером, пока не наступило утро четвертого дня его пребывания в лагере. Тогда она с решительным видом подошла к огню, держа в руках расческу и ножницы.

— Эй ты! — окликнула она его. Она указала на пенек. — Садись. Сюда. Сейчас же.

— Что ты собираешься со мной сделать?

— Я собираюсь постричь тебя. Ты похож на стог сена.

— Если тебя это так беспокоит, я могу их немного пригладить.

— Молчи. Садись.

Гер мельком взглянул на Альтала.

— Я что, должен подчиняться ее приказам? — спросил он.

— На твоем месте я бы подчинился. Давайте по возможности жить дружно.

— Как ты вообще что-то видишь? — спросила Андина, хватая прядь волос, свисающую на лоб Гера.

Затем она начала причесывать и стричь, хмурясь от напряжения. Похоже, она почему-то очень серьезно подходила к своей задаче.

Гер, очевидно, был непривычен к стрижке, поэтому он немного ерзал, пока Андина трудилась над ним, как могла.

— Сиди смирно! — приказала она.

Она причесывала и стригла его почти целый час, часто отступая назад, чтобы бросить критический взгляд на творение рук своих.

— Так уже лучше, — наконец сказала она, отхватывая еще одну лишнюю прядку. Затем она взглянула на Альтала. — А ты как думаешь? — спросила она.

— Прекрасно.

— Ты даже не посмотрел! — Ее голос взлетел на целую октаву.

— Хорошо, хорошо. Я посмотрю. Не волнуйся.

Неопрятные волосы Гера теперь были аккуратно пострижены и причесаны. Андина сделала ему прямую челку на лбу, а остальные волосы подрезала до линии воротника по моде, которую Альтал видел в Остосе.

— Действительно неплохо, ваше высочество, — сказал он. — Где вы научились стричь?

— Обычно я постригала своего отца, — ответила она. — У меня руки начинают чесаться, когда я вижу неухоженные волосы.

— По крайней мере теперь он уже не выглядит как лохматая овчарка, — заметил Бхейд.

Андина решительно взяла Гера за подбородок и посмотрела ему прямо в глаза.

— Теперь на тебя приятно смотреть, Гер, — сказала она ему. — Ты чистый, на тебе новая одежда, и ты прилично пострижен. Не уходи далеко и не играй в грязи.

— Не буду, мэм, — пообещал Гер.

Он почти застенчиво посмотрел на нее.

— Вы ужасно красивая, мэм, — выпалил он неожиданно, и я на самом деле вовсе не думаю то, что сказал вам недавно ночью.

— Я это знала, — сказала она, слегка кивнув.

Потом она провела рукой по только что остриженным волосам и поцеловала его в щеку.

— Иди играй, но не разлохмачивай волосы и не пачкай одежду.

— Да, мэм, — пообещал он.

Андина оглянулась, рассеянно щелкая ножницами.

— Кого-нибудь еще? — спросила она.

Вечером Эмми прочла надпись на Кинжале.

— В Кверон, — сообщила она Альталу. — Нам нужно подобрать еще одного, и лучше поторопиться.

На следующее утро они свернули лагерь и поскакали на северо-запад через древние леса Хьюла. Любопытно, но Андина настояла, чтобы Гер ехал вместе с ней на ее смирной кобыле.

— По-моему, вначале у них не так хорошо все ладилось, — сказал Элиар Бхейду и Альталу. — Что произошло такого, о чем я не знаю?

— Сегодня ночью Гер сказал ей нечто такое, что, по-видимому, задело ее за живое, — пояснил Бхейд. — Уверен: он первый простолюдин, встреченный ею. Вероятно, она даже понятия не имела, в какой нищете живет большинство обычных людей. Гер немного скор на язык, и наша маленькая принцесса, похоже, удивлена, что он вообще умеет говорить. Стрижка и лошадь — это ее способ попросить у него прощения за несправедливое отношение в прошлом.

— У тебя довольно радикальные суждения для члена церковного братства, Бхейд, — заметил Альтал.

— Целью человечества должна быть справедливость, Альтал. На самом деле в душе люди хотят быть справедливыми и добрыми, но им многое мешает. Долг священников — наставлять людей на путь истинный.

— Не рановато ли для таких глубоких философских дискуссий? — спросил Альтал.

— Никогда не рано и не поздно учиться, сын мой, — нравоучительно заявил Бхейд.

— Ну это уже просто оскорбление!

Бхейд одарил его озорной ухмылкой.

— Я рад, что тебе понравилось, — сказал он.

В Квероне была ранняя осень, и листья берез и осин начали желтеть. Альтал не часто бывал в этих странных горах, в основном потому, что, когда он повстречал Генда и отправился в Дом на Краю Мира, в Квероне жило очень мало людей. Здешние деревни состояли из небольших, грубо сбитых хижин, а обитатели их казались испуганными и замкнутыми.

— А они не слишком дружелюбны здесь, — заметил Элиар, когда они ехали вдоль единственной грязной улицы следующей деревушки. — У нас все выходят из дома, чтобы поглазеть на проезжающих чужеземцев, а эти люди прячутся.

— Говорят, кверонцы очень суеверны, — ответил ему Бхейд — Я слышал, что они свирепеют, если их случайно заденет чья-то тень. Думаю, это связано с близостью Неквера. Легенды говорят, что иногда из Неквера приходит всякая жуть.

— Эмми сказала тебе, куда мы направляемся? — спросил Элиар у Альтала.

— Она наверняка скоро скажет, — ответил Альтал.

Всю следующую неделю они ехали все время на запад и наконец спустились с гор к неровному берегу длинного и узкого залива, обозначавшего западную границу Кверона. Залив, как и море на краю мира в Кагвере, был заполнен льдом.

— Мы уже близко, Альтал, — однажды под вечер прошептал голос Эмми — Давай немного отойдем обратно в лес. Разобьем лагерь, а затем вам с Бхейдом лучше спуститься и зайти в пару деревень, которые находятся у берега залива.

— Что мы ищем, Эм?

— Ведьму.

— Ты шутишь!

— Местные жители называют ее ведьмой, но на самом деле она вовсе не ведьма. Нам придется поговорить со священниками в этих селениях, а Бхейд знает, как с ними разговаривать. И не бросайся прилюдно словом «ведьма». Это одно из тех слов, от которых люди начинают сходить с ума.

Они снова поскакали в лес, и Альтал коротко переговорил с Бхейдом. Затем он велел, чтобы Элиар, Андина и Гер ждали здесь.

— Мы с Бхейдом пойдем на разведку, — сказал он им. — Эти кверонцы немного странные. Прежде чем мы всей толпой войдем в эти деревни, мне хотелось бы представить себе план местности.

Затем Альтал и золотоволосый молодой священник вновь поскакали по главной дороге.

— Мне нужно с ним поговорить, милый, — сказала Эмми. — Может, немного вздремнешь?

— Очень смешно, Эмми.

— Просто не мешай, Альтал. Ты можешь слушать, если хочешь, но не вмешивайся.

Тут она снова заставила его потесниться.

— Бхейд, — сказала она.

Бхейд резко посмотрел на Альтала.

— Это ты, Эмми? — спросил он в изумлении.

— Да. Прими выражение лица, подобающее священнослужителю, и освежи в памяти свои знания об астрологии. Когда мы будем приходить в эти деревни, я хочу, чтобы в каждой из них ты встретился с местным священником.

Представься и скажи им, что ты пришел сюда, чтобы проверить кое-что, о чем прочел на небесах.

— Мне, наверное, придется сказать что-то более конкретное, Эмми, — сказал он.

— Скажи, что, если ты верно прочел по звездам, в ближайшее время где-то здесь должен произойти очень большой горный обвал.

— А на самом деле он будет?

— Это я могу практически гарантировать, Бхейд. Если нужно, я попрошу Альтала сбросить хоть целую гору. Я хочу, чтобы в твоих поступках была видна обеспокоенность. Ты проехал полмира, чтобы предупредить людей. Подними шум. Вырази тревогу. При каждом удобном случае упоминай о «катастрофе». Потом, когда Альтал сбросит с горных склонов валуны, раскиданные на территории нескольких акров, все здесь поверят, что ты святой спаситель и доверятся тебе.

Бхейд выглядел несколько озадаченным.

— Что за спектакль мы тут все-таки разыгрываем, Эмми?

— В одной из здешних деревень держат связанной девушку, которую они считают ведьмой, они собираются устроить большое представление и сжечь ее на костре. Ты же должен убедить их отдать ее тебе. Скажи, что ты заберешь ее с собой в Ос, чтобы допросить.

— Это будет непросто, Эмми, — с сомнением сказал он.

— Да нет. Просто скажи им, что священнослужителям в Осе нужно выведать планы Дэвы, чтобы предпринять ответные меры. Трагически упомяни печальную участь мира, вечную тьму, орды демонов, несущихся из ада, и всякие такие глупости. Я попрошу Альтала сопровождать твои слова раскатами грома и землетрясением, а также, может быть, и небесными трубами.

— Эмми! — возразил он.

— Что? Что-то здесь не так?

— То, о чем ты говоришь, — чистое надувательство!

— Ну и что?

— Я священник, Эмми, а не шарлатан! Мы не можем так действовать.

— Почему?

— Я должен говорить правду.

— Но это же правда, Бхейд. Все, что тебе нужно сделать, — это разъяснить все попроще, чтобы простые люди поняли.

— А эта женщина, которую мы должны спасти, — действительно ведьма?

— Конечно же нет. Она — одна из нас, или станет одной из нас, как только прочтет надпись на Кинжале. Она нужна нам, Бхейд. Мы потерпим поражение, если ее не будет с нами.

— Ты вынуждаешь меня нарушить один из моих самых священных обетов.

— О, прости. Тогда поступим иначе. Мы просто поубиваем всех в этой части Кверона. Ты будешь стоять по пояс в крови, но совесть твоя будет чиста. Это прибавит тебе гордости?

— Чудовищно!

— Все зависит только от тебя, Бхейд. Можешь стать либо обманщиком, либо убийцей. Выбирай. — Она помолчала. — Скорее, скорее, Бхейд. Выбирай, что нам делать, чтобы покончить с этим. Если нам предстоит убить всех этих людей, лучше приступить к этому сейчас.

— Не слишком ли ты на него давишь, Эм? — шепнул ей Альтал из далекого закоулка своего сознания.

— Он научится делать то, что ему говорят, милый. Слова, которые каждый из вас прочитывает на лезвии Кинжала, относятся ко всем нам. Ты не единственный, кто ищет, а Андина не единственная должна повиноваться. Мы все ищем и все повинуемся. — Затем она вслух обратилась к молодому священнику, пребывавшему в сильном замешательстве: — Ну что, Бхейд, что ты выбираешь? Ложь или кровь?

— Какой у меня выбор? — безнадежно ответил он. — Я солгу им.

— Прекрасно, — одобрительно сказала она.

Они поскакали в убогую деревеньку, в которой до наступления льдов, по-видимому, жили рыбаки. Альтал слез с лошади и подошел к одному из местных жителей — человеку с густой бородой, ведущему за собой вола.

— Простите, — обратился к нему Альтал, — вы не знаете, где я могу найти местного священника?

— Вот там находится церковь. Только он, наверное, еще спит.

— Я его разбужу, — ответил Альтал. — Мой преподобный хозяин хочет поговорить с ним.

— Ему не нравится, когда его поднимают с постели.

— Быть погребенным заживо понравится ему еще меньше.

— Погребенным заживо? — воскликнул бородач.

— Во время обвала.

— Какого обвала?

— Того, который скоро произойдет в этих горах. Спасибо за сведения, дружище. Доброго тебе дня.

— Ты не должен был говорить этого, Альтал, — прошептал Бхейд, когда встревоженный человек со своим волом уже не мог их слышать.

— Это подготовка, Бхейд, — объяснил Альтал. — В подобной ситуации всегда полезно распустить жуткие слухи.

Местный священник оказался высоким неопрятным человеком с грустными глазами. Звали его Теркор.

— Я не настолько хорошо изучал астрологию, как, наверное, должен был, брат, — признался он Бхейду. — Мы живем далеко от цивилизации. Я забочусь о больных, утешаю сирот и улаживаю местные споры. Поэтому у меня мало времени, чтобы учиться. Что же вы узнали от звезд?

— Дракон переместился в седьмой дом, — не раздумывая ответил Бхейд, — а когда луна находится в асценденте, есть большая вероятность природного катаклизма. Полагаю, вы верите в небесные знамения.

— В этом случае мне придется поверить вам на слово, брат, — признался Теркор. — Такие сложные вещи выходят далеко за пределы моего понимания.

— Дракон — это один из трех знаков земли, — пояснил Бхейд, — а луна означает большую вероятность нестабильности — землетрясения, обвалы и тому подобное. В общем, составив график движения созвездия Медведя, я понял, что катастрофа произойдет здесь, в Квероне. Мне было поручено предупредить вас, и мы с моим слугой тут же вскочили на коней. Слава Богу, что мы добрались до вас вовремя.

— Вы благородный человек, брат. Большинство людей, которых я знаю, не стали бы беспокоиться.

— Это мой долг, брат. Именно для этого я читаю по звездам: чтобы предупреждать моих собратьев, когда такие вещи должны случиться. Большинство моих духовных братьев в Осе сосредоточены на составлении гороскопов людей за деньги. А я наблюдаю за звездами, чтобы увидеть там намеки на подобные катастрофы.

— Удалось ли вам увидеть какие-нибудь знаки относительно того, что за несчастье должно случиться?

— Положение луны вроде бы говорит о том, что это должно случиться на склонах гор.

— Обвал? Господи боже!

— Именно это я и узнал. Некоторые из моих братьев в Осе считают, что с землей должна столкнуться комета, но я с ними не согласен. Для кометы Петух находится не в том доме.

— Комета или обвал — не важно, что на нас свалится, брат, — сказал Теркор. — И то и другое может убить многих моих соплеменников.

Бхейд оглянулся вокруг, как будто чтобы убедиться, что они одни.

— Брат Теркор, не происходило ли в здешней округе чего-нибудь необычного в последнее время? — спросил он. — Я узнал о присутствии здесь какого-то великого зла. Похоже, звезды стремятся помешать этому злу.

— С той стороны залива находится Неквер, брат Бхейд, — довольно сухо сказал Теркор. — Это такое зло, какое только возможно.

— Нет, брат Теркор. Это что-то находится здесь, в Квероне. Но оно может быть неявным.

— Скорее всего, это ведьма, которую брат Амбо недавно показывал в деревне Петелейя примерно в миле по берегу к югу. Брат Амбо — весьма ревностный охотник за ведьмами.

— Ведьма? — воскликнул Бхейд в притворном ужасе.

— Похоже, брат Амбо считает ее ведьмой. По правде говоря, между нами, его свидетельства малоубедительны. Ее зовут Лейта, и Амбо собирается сжечь ее завтра утром на костре.

— Слава Дейвосу! — воскликнул Бхейд. — Я приехал как раз вовремя, чтобы отговорить его от этого решения.

— Сомневаюсь, брат Бхейд. Амбо твердо решил ее сжечь. Он очень ревностный охотник за ведьмами.

— Я смогу его разубедить, — мрачно сказал Бхейд.

— Не думаю. Когда дело касается борьбы с ведьмами, Амбо — совершенный фанатик.

— Вы хотите сказать, что здесь еще не слышали о решении, которое было принято в прошлом году? — спросил Бхейд. — Был созван торжественный конклав высшего духовенства всех религий, и они приняли единодушное решение. Всех ведьм следует отправлять в Ос для допроса. О чем только думает ваш экзарх? Известие об этом решении должно было быть распространено незамедлительно.

— Кверон находится далеко от Оса, брат Бхейд, — отвечал Теркор. — Я сомневаюсь, что наш экзарх даже знает, где это. А почему мы должны отправлять наших ведьм в Ос, вместо того чтобы сжигать их?

— У нас должна быть возможность допросить их, брат Теркор. Ведьмы связаны с Дэвой. Если нам удастся заставить их говорить, мы сможем выведать планы демона. Судьба человечества, может быть, зависит от того, получим ли мы эти ответы.

— Я никогда не видел ни одной ведьмы, которая бы даже призналась в том, что она ведьма.

— Это потому, что вы не умеете их допрашивать. В Осе есть святыни. Ни один служитель ада не может вынести их вида. Боль, которую причиняет ведьмам и остальным приспешникам Дэвы вид этих святынь, настолько сильна, что они расскажут нам все, что знают, за то, чтобы мы просто убрали святыни с их глаз. Если нам удастся поймать хотя бы двух или трех ведьм, мы узнаем самые сокровенные мысли Дэвы.

— Очевидно, наш любимый экзарх посчитал, что нам не нужно об этом знать, — сказал Теркор.

— Мы должны поехать в Петелейю и убедить брата Амбо отдать нам проклятую женщину, чтобы я мог отвезти ее в Ос допрашивать. От этого может зависеть судьба всего рода людского.

— Я схожу за лошадью, — сказал Теркор и поспешно вышел.

— А ты весьма ловок, Бхейд, — в восхищении сказал Альтал.

— Я это ненавижу, — ответил Бхейд. — Теркор — хороший человек.

— Да, хороший, — согласился Альтал. — Но ты не так уж и обманул его, Бхейд. Судьба рода человеческого действительно зависит от того, что мы делаем. Он поступает верно, исходя из неверных предпосылок, но он все равно поступает правильно.

— Тебе придется применить все твое красноречие, чтобы убедить Амбо отдать тебе ведьму Лейту, брат Бхейд, — говорил Теркор, пока они скакали на юг. — Он славится тем, что отправляет на костер даже тех, чья вина в колдовстве не доказана. Достаточно пары обвинительных свидетельств, как он уже начинает разводить костры. На твоем месте я рассказал бы ему о том, что ты прочитал по звездам. Если я правильно понял, между природным катаклизмом и ведьмой из Петелейи существует какая-то связь.

— Похоже, тут ты прав, Теркор, — согласился Бхейд. — Звездам случайно удалось узнать о том, что творится. Их послания — это предупреждения, и зачастую в этих предостережениях скрывается решение. — Он запустил руку под рясу и достал оттуда свернутую звездную карту. — Дай-ка я еще раз взгляну, — сказал он.

— Если не совсем совпадает, сделай так, чтоб совпало, — тихонько пробормотал Альтал.

— Хорошо, — шепотом согласился Бхейд. — Предупреди Эмми, что для достижения моей цели могут понадобиться несколько камней, катящихся по этому склону.

Священник Петелейи оказался худым как скелет человеком, на лице которого застыло жестокое выражение.

Вследствие его деятельности по сжиганию ведьм слава о нем распространилась далеко в западном Квероне, и идея передать пленницу в руки Бхейда не совсем соответствовала его представлениям о том, как надо поступать.

— Конклав Оса мне не указ, Бхейд, — заявил он почти воинственно.

— Может быть, и нет, Амбо, — холодно ответил Бхейд, — но вот звезды — да. Не обращая внимания на их предостережения, ты рискуешь своей головой. Под каким знаком ты родился?

— Под знаком Кабана, — слегка занервничав, ответил Амбо.

— Я так и думал. Звезды предупреждали нас о человеке Кабана.

— Как ты смеешь оскорблять мой знак? — Глаза Амбо налились кровью.

— Вы — Кабаны — очень упрямые, — просто сказал Бхейд. — Иногда звездам приходится годами падать с неба, чтобы привлечь ваше внимание.

Он воздел руки к небу.

— Я совершил то, что требовали от меня звезды, — заявил он. — Я тебя предупредил. Если ты предпочитаешь не прислушиваться ко мне, то, что произойдет, будет не на моей совести.

— Слово, которое тебе нужно — «твей», милый, — прошептала Эмми Альталу. — Когда будешь произносить его, думай о глубоком, раскатистом звуке. Только будь с этим поосторожней.

Альтал повернулся лицом к горе, видневшейся над деревушкой Петелейя.

— Твей, — тихо скомандовал он.

Высоко над землей разнесся гул грома. Звук был таким низким, что, казалось, его скорее можно было ощутить физически, нежели услышать. Он медленно замирал, уходя куда-то на северо-запад.

— Что это было? — вскричал Амбо.

— Мне кажется, это было последнее предупреждение тебе, человек Кабана, — ответил Бхейд. — Советую тебе помириться со своим Богом. Полагаю, что ни один из нас не доживет сегодня до заката, если ты не согласишься отдать мне свою ведьму.

— Это было просто совпадение, — усмехнулся Амбо.

— Совпадений не бывает, брат мой. Во всем, что происходит, есть замысел. Выбирай, Амбо, выбирай, но знай, что от твоего выбора зависит жизнь и смерть каждой живой души в Петелейе.

Альтал снова слегка потряс землю — на сей раз немного сильнее.

Треск, раздавшийся у них под ногами, был похож на тот звук, который издают заледеневшие деревья на далеком севере, когда они раскалываются от мороза, и сама земля содрогнулась у них под ногами.

С отвесных горных склонов сорвалось несколько крупных камней.

— Со следующим толчком, вероятно, все будет кончено, — спокойно сказал Альтал, бросив взгляд на горы. — Прощайте, мистер Бхейд. Я был рад служить вам. Если повезет, обвал убьет нас мгновенно. Мне страшно не нравится идея быть погребенным заживо, а вам?

— Забирай ее! — почти закричал Амбо. — Забери эту ведьму в Ос, только прекрати это!

— Мне почему-то всегда казалось, что он это скажет, — сказал Альтал, не обращаясь ни к кому конкретно.

 

ГЛАВА 15

У ведьмы Лейты были льняные волосы, словно сияющие изнутри, а кожа — очень белая, почти как мрамор, столь ценимый скульпторами. Она была высокой и стройной, а в ее больших синих глазах светился ум. Девушка была прикована цепями к каменному столбу, совершенно почерневшему от предыдущих костров.

Когда они пришли освобождать Лейту, на лице ее, казалось, отражалась безучастность, но глаза сверкали великим гневом.

— Это всего лишь отсрочка, ведьма, — хрипло произнес Амбо, грубо отвязывая ее. — Священники из святого города Оса будут допрашивать тебя со всей строгостью, уж они-то заставят тебя ответить на все вопросы о твоем подлом хозяине. А потом ты будешь сожжена.

— У меня нет хозяина, Амбо, — невозмутимо отвечала она. — Я не такая, как ты. Я заглядывала в твою душу — там черно. В страстях, которые в ней кипят, виноват ты, а не я — и не остальные, кого ты послал на костер. Твоя похоть — единственное зло, и, как ни старайся, ты не сможешь утолить ее, сжигая тех, к кому ты ее питаешь. Каждой мыслью ты нарушаешь свои обеты, и языки пламени, в которых ты будешь гореть, будут жечь тебя гораздо сильнее, чем костры, на которых ты нас сжигаешь. Уходи и очисть свою душу.

Амбо уставился на нее, и его изможденное лицо внезапно озарилось раскаянием и отвращением к самому себе. Затем он повернулся и ушел.

За лошадь для Лейты Альтал заплатил баснословную цену, а потом они с Бхейдом попрощались с Теркором и поскакали обратно к лесным холмам. Когда деревня скрылась из виду, Альтал остановил коня.

— А теперь давай освободимся от этих цепей, — сказал он, сходя с лошади и помогая Лейте спуститься.

Он осмотрел грубый замок на цепи, которой были связаны ее руки. Затем разомкнул его, развязал девушку и в приступе внезапной ярости зашвырнул цепи как можно дальше в кусты.

— Спасибо, Альтал, — сказала она спокойно.

— Ты знаешь мое имя? — Он был несколько удивлен.

— Теперь знаю.

— О, дорогой, — прошептала Эмми.

— Что? — недоуменно спросил он.

— Двейя знает, что я могу слышать твои мысли, Альтал, — с легкой улыбкой сказала Лейта. — Мне кажется, это ее беспокоит.

— Ты можешь это делать? — воскликнул Бхейд.

— Да. Меня всегда удивляло, что другие этого не могут.

— Так вот за что Амбо хотел сжечь тебя на костре.

— Вообще-то нет. Амбо дал обет целомудрия, но в мыслях он продолжает нарушать этот обет. Он предпочитает обвинять в этом тех, кто невольно возбуждает в нем эти мысли, вместо того чтобы винить самого себя. Я заметила, что многие так поступают.

— У тебя великий дар, Лейта.

— Если вам угодно рассматривать это в таком ключе, то да. Я была бы счастлива отдать его тебе, если б могла. Должно быть, тишина — это приятно.

Она посмотрела прямо на Эмми.

— Нет смысла пытаться это скрывать, Двейя, — сказала она. — Рано или поздно они все равно все узнают. В Петелейе я допустила промах. Я попыталась скрыть этот так называемый дар, и вот что едва со мной не произошло.

— Отойди в сторону, Альтал, — приказала Эмми.

— Я могу слышать тебя и без его голоса, Двейя, — сказала Лейта. — Думаю, мне не хотелось бы идти с вами.

— Думаю, у тебя нет выбора, Лейта, — услышал Альтал ответ Эмми.

Лейта вздохнула.

— Может быть, и нет, — сказала она печально.

— Что происходит? — недоумевающе спросил Бхейд Альтала.

— Девушки разговаривают, — объяснил Альтал. Он постучал пальцем себе по лбу. — Здесь, — добавил он. — Сейчас тут тесновато. — Он оглянулся. — Поехали, — сказал он. — Я хотел бы добраться до остальных засветло.

Над предгорьями западного Кверона спускались сумерки, когда они добрались до лагеря среди деревьев, где ждали их Элиар, Андина и Гер.

— Она — та самая? — спросил Гер у Альтала.

— По-видимому, Эмми так считает, — ответил Альтал.

— Она ужасно красивая, правда?

— Да, красивая. Из-за этого ее чуть не сожгли заживо. У священника в ее деревне была привычка сжигать красивых девушек на костре. У него от них возникают всякие грязные мыслишки, и он, похоже, считает, что лучший способ от этих мыслей отделаться — пустить девушек на дрова.

— Ты убил его? — в ярости спросил Гер.

— У меня была такая идея, но Эмми отговорила меня. Я нежно люблю Эмми, но иногда она бывает так безрассудна. Она не одобряет убийство того, кого ты не собираешься съесть.

— Если хочешь, я поговорю с Элиаром. Тогда ты сможешь отвлечь Эмми, а мы с Элиаром снова пойдем в эту деревню и убьем священника.

— Она узнает, — с досадой сказал Альтал. — И тогда она будет кричать на нас по крайней мере неделю.

— Я все слышала, Альтал. — В голосе Эмми слышался упрек.

— Я вовсе не удивлен, Эм. Если бы ты не совала свой нос в то, что тебя не касается, ты не услышала бы так много обидного для себя.

— Ты думаешь, что сможешь укротить Гера? Он же сущий дикарь.

— Он мне нравится. Мы дадим Лейте прочитать надпись на Кинжале сегодня вечером?

— Давай подождем до утра. Думаю, мне нужно немного поработать над ней. Она действительно совсем не хочет принимать участия в том, что мы делаем.

— А разве кто-то из нас хотел?

— Веди себя хорошо, милый.

— Слушаюсь, дорогая.

Лес был темный и непролазный, а небо — серо-стального цвета. Альтал понял, что заблудился, хотя в точности не мог припомнить, куда он шел до того, как попал в этот мрачный лес. Его мысли, казалось, тоже блуждали, и каждый раз, когда он хотел сконцентрировать их, приглушенный плач уносил их вновь, и он продолжал бездумно, на ощупь продвигаться сквозь заросли лиан и кустов. Казалось, этому лесу забвения не будет конца, но Альтал с каким-то беспомощным упорством сурово шел вперед и вперед.

Внезапно его разум прояснился, и он начал пробиваться через мысли и воспоминания, такие же темные и непролазные, как сам лес, словно этот приглушенный плач затягивал его обратно в глубины мира, которым Генд опутал его, как паутиной какого-то страшного паука.

«Она идет», — запели деревья. «Она идет», — вторили лианы. «Она идет!» — раздался с небес пронзительный крик.

«Падите пред нею ниц в униженном подобострастии!»

И снова Генд шел через леса и долины, а день возвращался вспять к рассвету.

— А как ты, вор, будешь приветствовать ее? — спросил Генд Альтала, и глаза его загорелись огнем.

— Я брошу ей вызов, — отвечал вор, — так же, как я бросаю вызов тебе, как я бросаю вызов твоему Хозяину.

— Ты бросаешь свой ничтожный вызов некстати, Альтал, — с глубочайшим презрением молвил Генд, сверкая горящим взором. — Ибо Гелта, Королева Ночи, одолеет тебя, а я — служитель Тьмы — унесу тебя в бездну, и Дэва — Всевластитель — призовет к себе твою душу.

И засмеялся Альтал.

— Твоя иллюзия неправдоподобна, Генд, но можешь цепляться за нее, если иначе нельзя. Прижми ее покрепче к своей груди, и будь как можно осторожнее. Но несмотря на все твои старания, я украду у тебя иллюзию прямо из-под носа и снова сделаю так, чтобы солнце пошло своим обычным ходом. Время не вернется туда, откуда оно ушло. Твои иллюзии безумны, а проклятия — тщетны. Я бросаю вызов тебе в лицо, служитель Тьмы, более того: я бросаю вызов в лицо твоего Хозяина, который никогда не станет моим.

И Генд закричал…

…и Альтал проснулся.

— Ты с ума сошел? — почти закричала на него Эмми, голос ее эхом отозвался в его голове.

— Мне трудно судить об этом, Эм, — ответил он спокойно. — Безумцы ведь не знают, что они безумны? Мне казалось, мы несколько раз говорили об этом там, в Доме. Мне просто подумалось, что будет интересно отплатить Генду его же монетой. Он пытается играть с реальностью, но я и сам мастер на эти дела. Мне известны разные способы изменить правила любой игры, какую он только может придумать.

— Ты не должна так удивляться, Двейя, — послышался негромкий голос Лейты. — Разве не поэтому ты в первую очередь наняла его?

— Ты не должна быть здесь, Лейта! — резко оборвала Эмми.

— Забавно, Двейя, — отвечала Лейта. — Ты же знаешь, что не можешь по-настоящему помешать мне проникнуть сюда.

— Может быть, девочки, вы пойдете куда-нибудь в другое место, чтобы обсудить это? — попросил Альтал. — Я хотел бы немного вздремнуть, а вы там так шумите.

Когда они проснулись, рассвет уже занялся, и Альтал, взяв с собой Элиара и Бхейда, отправился в лес, чтобы быстро исследовать округу.

— Это не совсем дружественная нам территория, джентльмены, — предупредил он их. — Сами по себе кверонцы не представляют большой угрозы, но, по-моему, мы находимся слишком уж близко к Некверу.

Он решил не рассказывать им пока о том, что ночью его посетил Генд.

Вернувшись в лагерь, они застали Андину и Лейту увлеченно что-то обсуждающими, а Гер в это время со скучающим видом сидел неподалеку. Завидев их, мальчик просиял.

— Вы что-нибудь нашли? — спросил он с надеждой.

— Мы видели оленя, — ответил Альтал. — Но людей не было.

— Давайте дадим корма лошадям, джентльмены, — предложил Альтал. — А потом я позабочусь о завтраке.

— А я уж думал, что ты о нем забыл, — сказал Элиар. — Как раз хотел тебе напомнить.

— О чем говорят девушки, Гер? — спросил Бхейд, когда они подошли туда, где были привязаны лошади.

— В основном об одежде, — ответил Гер. — А до этого говорили о волосах. Похоже, они прекрасно поладили друг с другом. Эмми, конечно же, лежит на коленях у Андины, так что она, наверное, следит, чтобы они не ссорились.

— Эмми тоже женщина, Гер, — напомнил Элиар. — Должно быть, она тоже интересуется одеждой и волосами.

Позаботившись о лошадях, они вернулись к девушкам, и Альтал соорудил для них завтрак.

— Разве это не самая странная вещь, какую ты когда-либо видела? — спросил Элиар у Лейты.

— Очень интересно, — согласилась она, с некоторым удивлением наблюдая, как яростно Элиар набросился на свой завтрак.

— Он еще растет, — объяснил Бхейд.

После того как Элиар съел третью порцию завтрака, Эмми коротко переговорила с Альталом.

— Давай покажем Лейте Кинжал, милый, — предложила она. — Я почти уверена, что знаю, куда нам идти дальше, но лучше играть по правилам.

— Хорошо, дорогая, — ответил он.

Он посмотрел на Лейту.

— Нам нужно выполнить небольшую формальность, Лейта, — сказал он ей. — Ты должна сейчас прочитать надпись на Кинжале.

— Это не страшно, Лейта, — сказала Андина своей новой подруге. — Немного необычно, вот и все. У меня от этого немного закружилась голова, а на Гера это, похоже, никак не подействовало. Ты умеешь читать?

— Да, — ответила Лейта. — Письмена, которые я читала, не совсем такие, как ваши, но думаю, разницы никакой.

Элиар отер рот рукавом и вынул Кинжал.

— Я тебе вовсе не угрожаю, Лейта, ничего подобного, — заверил он ее. — На лезвии есть надпись, которую ты должна прочесть.

— Да, — согласилась она. — Покажи его мне.

Элиар протянул Кинжал, держа его в левой руке.

— Ты держишь его вверх тормашками, — сказала она.

— О, — отвечал он, меняя руку. — Извини. Какое слово ты видишь?

— «Слушай», — просто ответила она.

На этот раз Кинжал, казалось, запел даже громче и задушевнее. На лице Элиара было легкое изумление.

Затем Лейта протянула руку и положила ладонь на его запястье.

— Подожди убирать его, — сказала она, все еще вглядываясь в сверкающий клинок.

Вдруг она задрожала и покачнулась, чуть не упав.

Бхейд быстро подхватил ее.

— Не надо этого делать, Лейта, — побранила ее Эмми, присвоив голос Альтала.

— Прости, Двейя, — ответила Лейта срывающимся голосом. — Мне надо было знать. Там так много всего.

— Слишком много, чтобы узнать все сразу, дорогая, — ответила Эмми. — Я была права, Альтал. Нам пора возвращаться домой.

— Это далеко, Эм, — сказал он с сомнением, — да и зима близится.

— Из самых достоверных источников мне известно, что мы дойдем туда, милый.

— Там, в Петелейе, у меня выходило это, на взгляд Амбо, слишком легко, — рассказывала Лейта Андине, когда они ехали через горы. — Я забавлялась, предсказывая другим деревенским девушкам их судьбу. Я знала, о чем они думают и чего хотят, поэтому я могла сказать им несколько больше, чем просто пообещать богатого мужа, прекрасный дом и ораву ребятишек. Амбо все это перевернул и убедил деревенских старейшин в том, что я ведьма.

— А каково это? — с любопытством спросила Андина. — Я имею в виду — слышать мысли других людей?

— Беспокойно, — ответила Лейта. — То, что люди говорят, не всегда совпадает с тем, что они думают. Мы гораздо ближе к животным, чем большинство из нас осмеливается предполагать.

Она огляделась, чтобы убедиться, что Элиар едет впереди и не слышит их.

— Твои чувства к нему очень смутные, верно, Андина? Одна часть твоего сознания хочет убить его, потому что он убил твоего отца; но другая часть находит его внешне очень привлекательным.

— Вовсе нет! — запротестовала Андина, ужасно краснея.

— Да, Андина, — улыбнулась Лейта — Знаешь, это не твоя вина. Именно это я хотела тебе сказать, когда говорила о том, что все мы отчасти животные. Быть может, когда-нибудь мы обсудим это с Двейей. Насколько я понимаю, именно она устраивает подобные дела.

Лейта посмотрела на Эмми, которая глядела и слушала с большим интересом со своего обычного места в капюшоне Альтала.

— Ты не хочешь присоединиться к нашей беседе, Двейя? — спросила она с искусно разыгранной невинностью.

— Не стоит, — коротко ответила Эмми.

— Почему, разговаривая с Эмми, ты называешь ее другим именем? — с любопытством спросила Андина.

— Это ее настоящее имя, Андина, — пожав плечами, сказала Лейта, — и она на самом деле не кошка. В действительности она выглядит почти как мы, только она гораздо красивее.

— Она плутует.

— Конечно, — ответила Лейта. — А разве мы все не плутуем? Разве мы не подводим ресницы, чтобы они выглядели длиннее? Разве мы не щиплем щечки, чтобы они были розовее? Двейя тоже девушка, как ты или я. Только она умеет плутовать гораздо лучше, чем мы.

— Довольно, Лейта, — твердо сказала Эмми.

— Ты так считаешь? — Лейта невинно распахнула свои голубые глаза.

— Я же сказала, хватит!

— Слушаюсь, мэм, — рассмеялась Лейта.

— Я больше не хочу слышать от тебя никаких умных замечаний, Альтал.

— Я ничего не сказал, Эм.

— И не надо.

Они переправились через горы Кверона и без приключений спустились в долину Хьюла. Несмотря на заверения Эмми, Альтал гнал лошадей, как мог быстро. Ему не слишком-то улыбалась идея попасть в один из ранних снежных буранов в северном Кагвере. Он чувствовал, что лучше приехать на неделю раньше, чем на полгода позже.

В Хьюле они проехали, не останавливаясь, мимо нескольких селений и выиграли время. Несмотря на свои возражения против «цивилизации», Альтал вынужден был признать, что дороги все-таки сделали путешествие немного приятнее и гораздо быстрее.

К тому времени, когда они добрались до предгорьев Кагвера, настала глубокая осень, и вместе они провели уже более месяца. Все уже привыкли к голосовым перепадам Андины и не удивлялись всепоглощающей страсти Элиара к еде. Альталу и Бхейду удалось несколько смягчить грубость Гера, и им не раз представлялся случай убедиться в полезности необычной способности Лейты, особенно когда они хотели избежать встречи с местными жителями. Лейта уже не казалась такой печальной, и они с Андиной, которая бывала порой необузданной, очень привязались друг к другу.

Оказавшись на ничем не обозначенной границе между Хьюлом и Кагвером, они повернули на северо-восток и поехали практически той же дорогой, по которой двадцать пять веков назад Альтал приехал в Дом на Краю Мира.

— Тогда все было совсем по-другому, — рассказывал он Бхейду, ударившись однажды в воспоминания, когда они подъезжали к пропасти, которую он до сих пор про себя называл «краем мира».

— Это было очень давно, Альтал, — заметил Бхейд.

— Да ну, полагаю, ты прав, — с наигранным удивлением отвечал Альтал.

— Отлично, — смеясь сказал Бхейд. — Я выразился банально, да? Порой у меня возникает непреодолимое желание прочитать небольшое наставление.

— Когда мы приедем в Дом, Книга отучит тебя от этого. — Тут Альталу что-то вспомнилось. — Ты по-прежнему наблюдаешь по ночам звезды, Бхейд? — спросил он, стараясь, чтобы вопрос звучал обычно.

— Думаю, это привычка. Я все еще не могу отказаться от мысли, что звезды управляют нашими судьбами.

Альтал пожал плечами.

— Полагаю, это невинное и недорогое хобби, так что смотри в небо сколько хочешь. Тебе следует обратить особое внимание на северную его часть. Мне кажется, скоро ты обнаружишь там нечто для себя удивительное.

— О, я очень хорошо знаю эту часть неба, Альтал. Уверен, что там меня ничто не сможет удивить.

— Посмотрим.

Альтал взглянул на юго-запад.

— Нам лучше поискать место для стоянки, — сказал он. — Близится закат.

Примерно через два дня они добрались до «края мира».

— И как ты только мог поверить, что здесь заканчивается мир? — спросила Андина у Альтала. — Там столько белых горных вершин.

— Тогда их там не было, ваше высочество, — объяснил Альтал.

— Я же просила не называть меня так, — сказала она ему.

— Я просто оттачиваю хорошие манеры, Андина, — сказал он.

— Ладно, но не на мне. Не надо напоминать мне о том, какой дурочкой я когда-то была.

Они устроили лагерь у мертвого дерева на краю мира, и Альтал сотворил немного рыбы на ужин.

— Рыба? — запротестовал Гер. — Опять?

— Должны же мы как-то порадовать Эмми, Гер, — пояснил Элиар. — Кроме того, рыба тебе полезна.

— Почему ты им не сказал, милый? — спросила Эмми у Альтала.

— Я не хочу портить им впечатление, котенок, — невинно ответил он.

— Это мальчишество.

Альтал пожал плечами.

— Конечно, я уже не молод. Пожалуйста, не мешай. Я хочу видеть их лица, когда это произойдет.

— И когда же ты наконец повзрослеешь, Альтал?

— Надеюсь, никогда.

— Элиар, — сказал Альтал после ужина, — почему бы вам с Гером не принести еще немного дров? Нам они понадобятся наутро.

— Хорошо, — согласился молодой арумец, вставая. — Пошли, Гер.

Они оба пересекли узкую полоску травы и пошли собирать хворост в небольшой лесок. Спустя какое-то время раздался пронзительный крик Гера.

— Альтал! — завизжал мальчик. — Небеса в огне!

— Ну, ну, — невозмутимо ответил Альтал. — Воображаю.

— Это было жестоко, Альтал, — упрекнула его Лейта. — Почему ты не сказал им о северном сиянии?

— Я подумал, что оно понравится им еще больше, если они сами его обнаружат, — ответил он.

Конечно же, все вышли посмотреть. В эту ночь Божественный огонь был особенно ярок, большими волнами мерцая и переливаясь в северном небе.

— Что это? — испуганно спросила Андина.

— Это по-разному называется, — ответила Лейта, — и люди по-разному объясняют это явление. Некоторые из этих объяснений дошли до нас из глубины веков, и всегда некоторую роль в этом играет религия.

Бхейд неотрывно смотрел на мерцающие огни на севере.

— Как ты думаешь, Бхейд, в котором из зодиакальных домов все это происходит? — хитро спросил Альтал.

— Я… я не знаю, — запинаясь отвечал Бхейд. — Оно беспрестанно движется.

— Ты полагаешь, это какое-то знамение?

— Он тебя дразнит, Бхейд, — сказала Лейта молодому священнику. — Сейчас в северном Квероне уже никто не обращает на эти огни никакого внимания.

— Они простираются по всему северному небу? — дрожащим голосом спросил Бхейд.

— По-видимому. Я не знала, что отсюда их видно не хуже, чем из Кверона.

— Этот огонь сияет каждую ночь?

— Тебе трудно увидеть его, когда облачно, а в некоторые времена года он становится еще заметнее.

— Ты знал, что это произойдет, Альтал? — с упреком сказал Бхейд.

— Я был совершенно уверен, что мы это увидим, — ответил Альтал. — В первый раз, когда я это увидел, оно показалось мне довольно забавным.

Вдруг он вспомнил о чем-то, о чем не думал уже очень-очень давно.

— В первый раз, когда я это увидел, я направлялся в Дом на Краю Мира, чтобы украсть оттуда Книгу. В то время я был очень суеверным и был убежден, что огонь в небесах послан Богом, чтобы предостеречь меня. Потом однажды ночью я подошел к «краю мира» и заглянул через него. Светила луна, а внизу под обрывом висели облака. Я лег на траву и стал смотреть, как лунный свет играет с Божественным огнем на верхушках этих облаков. Наверное, это было самое красивое, что я когда-либо видел. А затем в ту ночь мне приснилась прекрасная девушка, которая сказала мне, что, если я пойду за ней, она будет вечно заботиться обо мне. У меня есть некоторые подозрения относительно источников этого сна.

Он бросил через плечо быстрый и хитрый взгляд на Эмми.

— Неужели это сделала я, милый? — с наигранной невинностью сказала она. — Я, такая маленькая и пушистая?

Лейта рассмеялась.

— Это еще далеко, Альтал? — спросил Элиар одним прохладным, пасмурным днем несколько дней спустя. — Я уже чувствую в воздухе запах снега.

— Мы уже совсем близко, — ответил Альтал, кинув взгляд на юг. — Эти горы мне знакомы.

— Что это? — воскликнула Андина, когда с соседних вершин донеслось слабое эхо знакомого приглушенного плача.

— Держитесь поближе ко мне, — приказал Альтал. — Там Генд. Мы не должны сейчас рассредоточиваться.

— Сам Генд? — спросил Бхейд с тревогой в голосе.

— Может быть, а может, и нет. Только каждый раз, как ты слышишь такой крик, знай, что Генд или один из его пособников где-то неподалеку.

— Нет, — сказала Лейта, — она совсем близко. Ее вид впечатляет, но ее лошадь, похоже, сбилась с пути.

Альтал взглянул на бледнолицую девушку из Кверона.

— Она там, — спокойно произнесла Лейта, указывая на север.

За краем мира сгрудились тучи — грязно-серые тучи, бурлящие в изменчивых воздушных потоках, поднимающихся ото льда под ними, а на бурлящей вершине облака виднелась темная фигура всадницы на черном коне.

То, что это женщина, становилось ясно при взгляде на плотно прилегающий сверкающий нагрудник. Ее черные волосы развевались на ветру, в руках она держала древнее копье. На поясе висел большой меч с широким, кривым лезвием. Черты лица ее были угловатыми и жесткими.

— Я Гелта, Королева Ночи, — глухим голосом произнесла она.

— Ты только образ Гелты, — поправила ее Лейта, — и весьма бесплотный. Возвращайся к Генду и скажи, чтобы передавал свои послания лично.

— Берегись, кровопийца сознания, — изрыгнула темная фигура. — Не говори со мной так, иначе я заставлю тебя пожалеть об этих словах.

— Мы идем в Дом на Краю Мира, — спокойно отвечала Лейта. — Если хочешь продолжить разговор, заходи к нам — если осмелишься.

— Попробуй «дрю», милый, — довольно сухо посоветовала Эмми. — Гелте это не повредит, но ее лошади будет не все равно.

Альтал усмехнулся. Затем посмотрел на тяжеловооруженную Королеву Ночи.

— Держись крепче, — крикнул он ей. А затем выпалил слово «дрю!».

Лошадь под ней громко заржала, и они провалились сквозь облака и исчезли.

— Ну вот, это последняя из них, — самодовольно сказала Эмми. — Мне уже было интересно, когда же она наконец появится.

— Ты знала, что мы ее увидим? — спросила Лейта.

— Конечно. Это симметрия, Лейта. По пути мы повстречали всех остальных. Генд ни за что не оставил бы Гелту в стороне.

— Это совпадение, что их ровно столько же, сколько нас? — спросил Альтал.

— Разумеется, нет. — Эмми начала устраиваться в капюшоне поудобнее.

— Мы снова встретимся с ними, да, Двейя? — спросила Лейта.

— Естественно, — сказала Эмми. — Ради этого все и затевается, дорогая Лейта.

— А ты сможешь снова говорить вслух, когда мы вернемся в Дом, Эм? — спросил Альтал.

— Да. А что?

— Просто любопытно. Было бы неплохо, если бы вы, девочки, перестали использовать мою голову в качестве светской гостиной.

Элиар смотрел на Лейту с суеверным страхом.

— Я очень рад, что вы на нашей стороне, мэм, — сказал он. — Вы ведь никогда не поворачиваетесь спиной к людям?

— Не часто.

— Поедем дальше, — сказал Альтал. — Как только мы войдем в Дом, сюрпризов со стороны Генда больше не будет.

Они добрались до Дома на исходе мрачного утра, когда с самого рассвета жалящие шарики снега сыпались на них из рваных туч.

— Он огромен! — воскликнул Бхейд, уставившись на гигантское гранитное строение.

— Просто местечко, которое мы с Эмми привыкли называть своим домом, — ответил Альтал. — Давайте войдем внутрь, подальше от этого ветра.

Они взошли на подъемный мост, и копыта их коней застучали по толстым и тяжелым каменным плитам.

— Почему, уходя, вы не подняли за собой мост? — спросил Элиар у Альтала. — Это же открытое приглашение войти для всякого, кто идет мимо.

— Не совсем, — не согласился Альтал. — Дом могут видеть только те, кто должен его видеть.

— Но он же виден как на ладони, Альтал.

— Нет, его не видят те, кто не должен его видеть.

Альтал провел их на двор и сошел с коня.

— Ты помнишь, где находятся конюшни, Альтал? — спросила Эмми, заговорив своим голосом вслух.

— Она разговаривает! — воскликнула Андина.

— О да! — усмехнулся Альтал. — Уверен, что скоро ты будешь желать, чтобы она этого не делала.

— Позаботься о лошадях, Альтал, — твердо сказала Эмми. — А я провожу девушек в дом подальше от непогоды.

Она выбралась из капюшона его плаща и неслышно спрыгнула на каменную мостовую.

— В конюшне есть свежее сено. Расседлай лошадей и задай им корма. А потом приходи в дом. Мы будем в башне.

— Слушаюсь, дорогая, — ответил он.

Помахивая своим гибким хвостом, Эмми повела Андину и Лейту в дом, а Альтал и остальные повели лошадей через двор.

— Понадобится время, чтобы к этому привыкнуть, — заметил Бхейд.

— О да, — согласился Альтал, расседлывая своего коня. — Когда я впервые пришел сюда, я был убежден, что Дом свел меня с ума. Иногда я и теперь не совсем уверен, что у меня все шарики на месте.

Вдыхая знакомый запах Дома, Альтал повел Бхейда, Элиара и Гера по коридору, а затем наверх по лестнице, в комнату на вершине башни.

— А здесь тепло, — сказал Бхейд, распахивая плащ. — В этих комнатах совсем не дует.

— Тот, кто строил этот дом, сделал это на совесть, — согласился Элиар.

— Уверен, что он был бы рад узнать, что тебе понравилось, — заметил Альтал.

— А кто его построил, Альтал?

— Скорее всего, тот, кто в нем жил. Он любит все делать сам — так сказано в его Книге.

Они подошли к двери наверху лестницы, и Альтал постучался.

— Можно нам войти? — спросил он.

Дверь открылась — очевидно, сама по себе.

— Что это еще такое? — спросила Эмми.

— Элиар преподал мне урок хороших манер.

Эмми, Андина и Лейта сидели на кровати, укрытой шкурами бизона, а купол наверху слабо светился.

— Хорошо дома, — сказал Альтал, снимая плащ.

— Не слишком-то устраивайся здесь, милый, — предупредила его Эмми. — Я приготовила другие комнаты.

— А почему бы не остаться здесь, как раньше?

— Ты не замечал, что в нашей небольшой компании собрались люди разных полов? Вот здесь, рядом со мной, — девочки, а там, вместе с тобой, — мальчики.

— Ладно, — сказал он.

— Ты что, не замечаешь разницы между девочками и мальчиками?

— Я же сказал «ладно», Эм!

— В большинстве случаев считается, что нехорошо, когда девочки и мальчики спят вместе, до тех пор пока они не выполнят некоторых формальностей. Ты знал об этом, милый?

— И часто она такая? — спросил Гер.

— Все время, — грустно ответил Альтал.

— Спускайся вниз, Альтал, — сказала Эмми нежным голосом. — Там есть большая комната направо. Там будут спать мальчики. Не пытайтесь войти в комнату слева от лестницы, где будут спать девочки, потому что если вы только попробуете это сделать, я расцарапаю вам все лицо.

Комната справа от лестницы была большая и хорошо обставленная. Альтал уже заглядывал однажды в эту комнату, когда впервые пришел в Дом много веков назад, и тогда она была совершенно пуста. Теперь, когда Эмми смогла сама использовать Книгу, не прибегая к его сознанию, она, очевидно, дала волю своей творческой фантазии.

Полы в комнате были устланы коврами, на окнах висели занавески, вся комната обставлена массивной, богато изукрашенной мебелью. На широких кроватях лежали одеяла и подушки, а посреди комнаты стоял массивный стол с четырьмя просторными креслами. В огромном камине весело потрескивал огонь, а в углу, как и ожидал Альтал, располагалась большая ванна.

— Я и не знал, что Эмми может быть такой… — Бхейд никак не мог найти нужное слово.

— Ты хочешь сказать, такой важной? — пришел на помощь Альтал. — О да, Эмми просто хлебом не корми — дай поважничать. Джентльмены, что вы желаете на ужин?

— Что угодно, только не рыбу, — выпалил Гер.

— Лично я предпочитаю говядину, — предложил Элиар, — много-много мяса.

Альталу никак не спалось. Он вернулся в Дом, но без Эмми, свернувшейся рядом в клубок и тихонько мурлыкающей, он не мог уснуть.

Наконец он плюнул на все, отбросил одеяло и вышел в коридор. Дом, казалось, остался прежним, но без Эмми ему здесь было пусто. Он грустно поднялся по лестнице к знакомой комнате наверху.

Альтал остановился у северного окна, глядя на ледяные вершины, и мрачное недовольство терзало его.

Вдруг за спиной он услышал тихий звук, и ему опять стало хорошо на душе. Он вновь почувствовал себя дома, заслышав мурлыканье Эмми.

— Иди сюда, — сказала она, — иди ко мне, милый, и я позабочусь о тебе.

Он обернулся и застыл в изумлении.

Девушка из его давнишнего сна сидела на кровати, укрытой шкурами бизона, позади стола, на котором лежала Книга Дейвоса, и лицо ее и тело были прекраснее всего, что он когда-либо видел.

— Иди ко мне, мой возлюбленный Альтал, — промурлыкала она. — Я позабочусь о тебе.