Он рассказал ей многое, но не все — для одной ночи достаточно.

Лукан вынужден был отдать Габриэлле должное: если не считать чеснока и святой воды, она достаточно мужественно и трезво приняла невероятные на первый взгляд вещи. Вампиры, пришельцы с другой планеты, набирающая силу война с Отверженными, которые, между прочим, охотятся за ней.

Все это она выслушала со стойкостью, какой может похвастаться далеко не каждый мужчина.

Лукан наблюдал, как она сидит за столом, обхватив голову руками, по ее щекам текли слезы. Ему очень хотелось найти более мягкий способ открыть ей правду, но такового не существовало. И ей станет еще тяжелее, когда она узнает всю правду.

Для ее безопасности и безопасности Рода она должна будет покинуть свой дом, отказаться от друзей, карьеры. Оставить все, что до сих пор составляло ее жизнь.

И ей нужно сделать это сегодня ночью.

— Габриэлла, если у тебя еще есть фотографии, наподобие этой, покажи их мне.

Габриэлла кивнула и, убирая с лица волосы, сказала:

— У меня все в компьютере.

— А те, что в фотолаборатории?

— Они там же, как и те, что я продала через галерею.

— Хорошо. — Упоминание о продаже через галерею встревожило Лукана. — Несколько дней назад ты говорила мне, что продала кому-то коллекцию работ. Кому?

— Не знаю. Это был анонимный покупатель. Он попросил привезти работы в его пентхаус в центре города, взглянул на несколько фотографий и купил все, расплатившись наличными.

Лукан выругался, на лице Габриэллы отразился ужас.

— Господи! Ты считаешь, их купили Отверженные?

Лукан думал, что, окажись он на месте того, кто сейчас возглавляет Отверженных, он хотел бы завладеть оружием, позволяющим определить место расположения противника. Или, по крайней мере, лишить противника возможности самому воспользоваться таким оружием.

Габриэлла по многим причинам могла стать ценным приобретением для Отверженных. Попади она к ним, они быстро обнаружили бы у нее метку Подруги По Крови. С ней обращались бы как с самой дешевой племенной кобылой, ее заставляли бы пить их кровь и вынашивать потомство — и так до тех пор, пока она не истощилась бы и не умерла. Так могло продолжаться годы, десятилетия, столетия.

— Лукан, мой лучший друг сам возил эти фотографии для частного просмотра. Я бы не пережила, если бы с ним что-то случилось. Джейми отправился туда, не имея ни малейшего представления об угрожавшей ему опасности.

— Благодари Бога, что он ничего не знал, в противном случае он не вышел бы оттуда живым.

Габриэлла сжалась, словно от удара.

— Я не хочу, чтобы мои друзья пострадали из-за меня.

— Сейчас серьезная опасность угрожает тебе. И нам пора заняться делом. Давай скачаем с компьютера все эти фотографии. Я хочу забрать их в свою лабораторию.

Габриэлла направилась к компактному угловому столу, стоявшему в гостиной. Включила компьютер, пока он загружался, достала две флэшки и вставила одну в USB-порт.

— Знаешь, они говорили, что она сумасшедшая, что у нее параноидальная шизофрения и галлюцинации. Они поместили ее в приют для умалишенных за то, что она утверждала, будто на нее напали вампиры. — Габриэлла тихо и горько засмеялась. — Возможно, она вовсе не была сумасшедшей.

Лукан подошел и встал у нее за спиной.

— Ты о ком?

— О моей матери. — Запустив процесс копирования, Габриэлла развернулась на стуле лицом к нему. — однажды ночью ее нашли на одной из улиц Бостона. Она была ранена, истекала кровью и ничего не соображала. С собой у нее не оказалось ни вещей, ни денег, ни документов, в короткие минуты просветления она не могла сказать, кто она и откуда, полиция зарегистрировала ее как Джейн Доу. Она была несовершеннолетней.

— Говоришь, она истекала кровью?

— Многочисленные рваные раны на шее, — по официальному заключению, она их, скорее всего, сама себе нанесла. Когда ее выписали из больницы, суд признал ее недееспособной и отправил в пансионат для психически больных людей.

— Господи, — покачал головой Лукан.

— Что, если все, что она рассказывала, правда? Что, если она вовсе не была сумасшедшей? О господи, Лукан… все эти годы я обвиняла ее. Все это время я ее ненавидела, а сейчас думаю…

— Почему ею занимались полиция и суд? Она совершила какое-то преступление?

Компьютер подал звуковой сигнал, оповещая, что флэшка заполнена. Габриэлла развернулась и продолжила работу. Лукан положил руки ей на плечи и нежно повернул к себе.

— Так в чем обвиняли твою мать?

С минуту Габриэлла сидела молча, Лукан видел, как спазматически сжималось ее горло, а в карих глазах было столько боли.

— В том, что она бросила своего ребенка.

— Сколько тебе было лет?

Габриэлла пожала плечами:

— Совсем немного, около года. Она оставила меня в мусорном баке возле многоквартирного дома. А в квартале от него ее подобрал полицейский патруль. Мне повезло, один из полицейских решил проверить близлежащий район. Думаю, он услышал мой плач и вытащил меня из бака.

«Боже правый».

Пока Габриэлла рассказывала, из бездонной пропасти памяти Лукана всплыла картина: темная улица, влажный после дождя асфальт, поблескивающий в бледном, тусклом свете луны, широко раскрытые, застывшие от ужаса глаза молодой женщины, Отверженный, впившийся ей в горло, и плач маленького ребенка, которого женщина прижимала к груди.

— Когда это случилось?

— Очень давно, этим летом исполнилось двадцать семь лет.

Для Лукана двадцать семь лет были всего лишь кратким мигом в бесконечном потоке его жизни. Он отлично помнил ту ночь у автовокзала. Помнил, как встал между Отверженным и его жертвой, мысленно приказав женщине бежать подальше от этого места. Кровь фонтанчиком била из ее прокушенного горла, темные капли падали на ребенка.

Разделавшись с Отверженным и скрыв все следы, он отправился на поиски женщины с ребенком, но не нашел их. Потом он часто вспоминал о них и жалел, что ему не удалось стереть из сознания женщины ужасные воспоминания.

— Она недолго пробыла в приюте, вскоре покончила с собой, — сказала Габриэлла, — я в то время уже находилась на попечении государственных служб штата.

Лукан продолжал гладить плечи Габриэллы, нежно откинул волосы, провел рукой по щеке, гордо поднятому подбородку. У нее в глазах стояли слезы, но она не плакала. Она была сильной. Сильной и красивой. И… особенной. Ему очень хотелось прижать ее к груди и все ей рассказать.

— Печальная история, — искренне произнес Лукан. — Мне очень жаль. — Он не привык ни к жалости, ни к состраданию, но Габриэлла заставляла его испытывать множество новых, ранее незнакомых ему чувств. — Мне жаль и тебя, и твою мать.

Компьютер вновь подал сигнал.

— Здесь все фотографии, — сказала Габриэлла и сделала движение, будто хотела погладить Лукана по руке, но что-то ей помешало.

Лукан убрал руки, и Габриэлла отвернулась к компьютеру; то, что физический контакт разорвался, отозвалось в нем острой болью.

Она отстранилась от него, словно была с ним незнакома.

Лукан наблюдал, как она вытащила флэшку и положила ее на стол рядом с первой. Когда Габриэлла начала выключать компьютер, Лукан остановил ее:

— Подожди, прежде удали все файлы с фотографиями и, если есть, все резервные копии. Фотографии должны остаться только на этих флэшках.

— А что делать с распечатанными? Теми, что лежат там, на столе, и еще внизу, в лаборатории?

— Ты заканчивай с компьютером, а я займусь распечатанными.

— Хорошо.

Габриэлла принялась чистить жесткий диск, а Лукан быстро обошел дом, собрал разбросанные фотографии и снимки в рамках — ни одного не должно остаться здесь, чтобы Отверженные не смогли ими воспользоваться. В гардеробной он нашел большую сумку, счел ее подходящей по размеру и принялся складывать туда фотографии.

Когда сумка была упакована и застегнута на молнию, Лукан услышал шум подъезжающей машины. Открылись и захлопнулись дверцы, и чьи-то быстрые шаги зашуршали на дорожке, ведущей к крыльцу.

— Кто-то приехал, — выключая компьютер, сказала Габриэлла и испуганно посмотрела на Лукана.

Его рука уже лежала на рукоятке девятимиллиметровой «беретты», спрятанной под плащом за поясом сзади. Пистолет был заряжен титановыми разрывными патронами. Такой, попав в Отверженного, оставлял от него горстку пепла. Одна из последних новинок Нико. И если незваными гостями окажутся Отверженные, им придется очень несладко.

В следующую секунду Лукан понял, что за дверью не Отверженные и даже не миньоны, которых он тоже с удовольствием уничтожил бы.

На крыльце стояли люди — мужчина и женщина.

— Габриэлла? — Несколько раз поспешно вдавили кнопку звонка.

— Эй! Гэбби! Ты дома?

— Это Меган, моя подруга.

— У которой ты провела прошлую ночь?

— Да, она мне сегодня весь день звонила, оставляла сообщения, она беспокоится обо мне.

— Что ты ей рассказала?

— …что псих следил за мной в парке и напал на меня, но она ничего не знает о тебе… о том, что ты сделал.

— Почему ты не рассказала ей об этом?

Габриэлла пожала плечами.

— Я не хотела ее впутывать, не хотела, чтобы ей из-за меня угрожала опасность. — Она вздохнула и покачала головой. — Возможно, я не хотела говорить о тебе, пока сама во всем не разберусь.

В дверь снова позвонили.

— Гэбби, открой! Нам с Рэем нужно с тобой поговорить. Мы хотим убедиться, что с тобой все в порядке.

— Ее бойфренд — коп, — тихо сказала Габриэлла. — Они хотят, чтобы я написала заявление в полицию о случившемся вчера ночью.

— В доме есть черный ход?

Габриэлла кивнула и вдруг, словно передумав, замотала головой.

— Он выходит на задний двор, но там очень высокий забор…

— Нет времени, — произнес Лукан, отметая эту идею. — Иди открой дверь. Пусть они войдут.

— Что ты собираешься делать? — Габриэлла заметила, что он вытащил из-под плаща руку и отвел ее за спину. На ее лице отразилась паника. — У тебя пистолет? Лукан, они ничего плохого тебе не сделают. Я ручаюсь, они никому ничего не скажут.

— Я не собираюсь в них стрелять.

— Тогда зачем ты его достал? — Габриэлла, так долго избегавшая прикосновений к Лукану, схватила его за руку. — Пожалуйста, обещай, что ты ничего им не сделаешь…

— Габриэлла, открой дверь.

Габриэлла на ватных ногах направилась к двери. Она отодвинула засов и услышала за дверью голос Меган:

— Она дома, Рэй. Открывает дверь. Гэбби, дорогая, с тобой все в порядке?

Габриэлла сняла цепочку, не зная, что ей делать — уверять друзей, что она в порядке, или убеждать, что для их же блага им лучше побыстрее покинуть ее дом. Она оглянулась на Лукана в поисках поддержки, по его лицо было непроницаемым, холодные серые глаза, не моргая, смотрели на дверь. В руках ничего, они спокойно опущены, но Габриэлла знала, сколь молниеносны его движения.

Если он захочет убить ее друзей… или, если уж на то пошло, ее, ни один из них и глазом не успеет моргнуть.

— Впусти их, — глухо произнес Лукан.

Габриэлла повернула ручку.

Она еще не успела полностью открыть дверь, как влетела Меган, а за ней — Рэй. Последний был в форме — видимо, они так спешили сюда, что он не успел переодеться.

— Господи, Гэбби! Ты даже представить себе не можешь, как я волновалась. Почему ты не отвечала на мои звонки? — Меган стиснула Габриэллу в объятиях, затем отпустила и посмотрела на нее с видом растревоженной наседки. — Ты выглядишь такой уставшей. Ты что, плакала? Где ты…

Меган осеклась, заметив стоявшего посреди гостиной Лукана.

— А… я не догадалась, что у тебя гости…

— Здесь все в порядке? — спросил Рэй, выходя вперед и непроизвольно кладя руку на кобуру.

— Все хорошо, просто отлично, — поспешно ответила Габриэлла. Она указала на Лукана. — Это ум-м… э-э… мой друг.

— Куда-то собираетесь? — Рэй прошел вперед и посмотрел на лежавшую у ног Лукана сумку.

— Э-э… да, — тут же ответила Габриэлла и поспешно встала между ним и Луканом. — После вчерашнего потрясения… я решила на время переселиться в отель. Лукан собирается отвезти меня туда.

— Вот как? — Рэй попытался обойти Габриэллу, закрывавшую от него неподвижно и молча стоящего Лукана.

По взгляду того было видно, что он успел оценить молодого полицейского и сразу же сбросил его со счетов.

— Ребята, я не хотела, чтобы вы приезжали, — сказала Габриэлла, и это была чистейшая правда. — Вам не нужно так обо мне беспокоиться.

Меган подошла к Габриэлле и взяла ее за руку.

— Мы с Рэем надеялись, что ты согласишься поехать с нами в полицейский участок. Это очень важно. Я уверена, твой друг тоже с нами согласится. Гэбби говорила, что вы детектив. А я — Мег.

Лукан сделал один шаг — и уже стоял перед Меган и Рэем, перемещение было настолько незаметным, что казалось, будто время замедлило ход. Габриэлла могла различать эти невероятно быстрые движения, но ее друзья только растерянно заморгали, оказавшись перед массивным вампиром, вокруг которого сам воздух вибрировал опасностью.

Без предупреждения Лукан поднял руку и положил ее Меган на лоб.

— Лукан, нет!

Меган вскрикнула и тут же замерла, глядя ему в глаза. С молниеносной скоростью он положил вторую руку на лоб Рэя. Полицейский дернулся, сопротивляясь, но в следующее мгновение его лицо бессмысленно вытянулось и застыло. Казалось, от падения на пол Меган и Рэя удерживали только сильные пальцы Лукана.

— Лукан, пожалуйста! Умоляю тебя!

— Возьми сумку и флэшки, — спокойно произнес Лукан. Но это был приказ, не повиноваться которому казалось невозможным. — У дома стоит моя машина. Иди садись и жди меня. Я выйду следом за тобой.

— Я не оставлю тебя здесь с ними, чтобы ты выпил у моих друзей кровь.

— Если бы я хотел этого, они были бы уже мертвы.

Лукан был прав. Господи, она ни капли не сомневалась, что этот мрачный получеловек-полувампир, которого она впустила в свою жизнь, с легкостью мог это сделать.

Но он не сделал. И не сделает. Она верила ему.

— Фотографии, Габриэлла.

Она закинула на плечо сумку, сунула в карман джинсов две флэшки и направилась к двери, по пути бросив взгляд на застывшие лица друзей. Глаза у них были закрыты, а Лукан что-то тихо шептал им, она не могла разобрать, что именно. В его шепоте она не услышала угрозы, он звучал как-то странно успокаивающе, чем-то походил на колыбельную.

Габриэлла выбежала из дома и дальше на улицу, к машине. Элегантный седан — невероятно дорогая машина, если судить по виду, — стоял у обочины перед красным «мустангом» Рэя.

Не успела Габриэлла подойти к автомобилю, как дверца открылась, словно повинуясь чьей-то воле.

Воле Лукана. Она знала это, гадая, как далеко может простираться его сверхъестественная сила.

Габриэлла опустилась на мягкое кожаное сиденье и закрыла дверцу. В следующую минуту на пороге ее дома появились Меган и Рэй. Они медленно спустились по ступенькам, глядя прямо перед собой, не говоря ни слова.

Лукан вышел следом за ними. Он закрыл дверь дома и направился к машине, где его ждала Габриэлла. Сел, повернул ключ и завел «майбах».

— Эти вещи не стоило оставлять в доме, — кинул он на колени Габриэллы ее сумку и сумку с камерой.

Габриэлла внимательно посмотрела ему в лицо, тускло освещенное мерцающими бликами приборной панели.

— Ты контролируешь их сознание, как вчера пытался контролировать мое?

— Я убедил твоих друзей, что сегодня их не было в твоем доме.

— Ты стер их память?

Лукан чуть заметно кивнул:

— Они ничего не будут помнить ни о сегодняшнем вечере, ни о том, как ты пришла к Меган вчера ночью, после нападения миньона. Больше им не надо беспокоиться на этот счет.

— Знаешь, как ни странно, но в сложившейся ситуации это даже хорошо. Что дальше будешь делать, Лукан? Теперь мне сотрешь память? Можешь начать с того самого момента, когда я согласилась поехать с друзьями в тот чертов клуб.

Лукан посмотрел ей прямо в глаза, но она не почувствовала с его стороны попытки проникнуть ей в мозг.

— Ты не похожа на своих друзей, Габриэлла. Даже если бы хотел, я не смог бы изменить того, что с тобой произошло за последнее время. Твой разум не поддается контролю. Ты очень сильно отличаешься от большинства людей.

— О, как мне чертовски повезло!

— Сейчас твое место среди нас, Род сможет защитить тебя как одну из нас. В городе у нас есть секретный бункер. Пока ты можешь побыть там.

Габриэлла нахмурилась:

— У вампиров тоже есть программа по защите свидетелей?

— И даже больше. — Лукан посмотрел вперед. — Другого выбора у тебя нет.

Он нажал педаль газа, и, тихо урча, черный седан выехал на узкую дорогу. Габриэлла ухватилась рукой за сиденье и, обернувшись, наблюдала, как ночной мрак медленно поглощает ее дом на Уиллоу-стрит.

Издалека она видела, как Меган и Рэй садятся в свой красный «мустанг», чтобы уехать подальше от ее дома, — благоразумный поступок. И вдруг Габриэллу охватила паника, ей захотелось выскочить из машины и побежать назад, к друзьям, вернуться к своей прежней жизни.

Слишком поздно.

Она это понимала.

Новая реальность бесцеремонно вторглась в ее жизнь, она знала, пути назад нет, только — вперед. Габриэлла, откинувшись на мягкое сиденье, смотрела на дорогу. Лукан сделал резкий поворот и прибавил скорость.