— Надеюсь, чай получился не очень крепкий. Если хочешь молока, я принесу.

Габриэлла улыбнулась, она по-настоящему растаяла от теплоты и приветливости гостеприимной подруги Гидеона.

— Спасибо, чай отличный.

Габриэлла удивилась, узнав, что в бункере помимо нее есть еще женщины, и мгновенно подружилась с Саванной. По приказу Лукана взяв Габриэллу на свое попечение, Саванна делала все, чтобы той здесь было хорошо и комфортно.

Настолько хорошо и комфортно, насколько это возможно в отлично охраняемом бункере где-то глубоко под землей в обществе вооруженных вампиров.

Но эта мысль не пришла в голову Габриэлле, сидевшей напротив Саванны за длинным вишневого цвета столом в со вкусом обставленной гостиной. Из чашки тонкого китайского фарфора она пила ароматный, с добавлением специй чай, откуда-то доносилась негромкая музыка.

Примыкавшие к гостиной просторные комнаты составляли личные апартаменты Гидеона и Саванны. Судя по всему, в бункере они жили как самая обычная пара: удобные комнаты, великолепная мебель, огромное количество книг и произведений искусства. Все было высочайшего качества, в отличном состоянии и мало чем отличалось от обстановки богатого кирпичного особняка в районе Бэк-Бэй. Если бы не отсутствие окон, то апартаменты можно было бы счесть идеальными. И даже этот недостаток компенсировался потрясающей коллекцией картин и фотографий, занимавшей все стены.

— Ты голодна? Угощайся.

Саванна пододвинула к Габриэлле серебряный поднос с булочками и печеньем. Рядом с подносом стояло блюдо с аппетитными крошечными бутербродами и ароматными соусами к ним. Все выглядело и пахло чудесно, но Габриэлла потеряла аппетит с того момента, как увидела Лукана, разрывающего горло миньона и пьющего его кровь.

— Нет, спасибо, — отказалась она. — Чая вполне достаточно.

Она боялась, что еще долго ничего не сможет взять в рот, но чай оказался как нельзя кстати, он согревал изнутри и успокаивал нервы.

Саванна молча смотрела, как Габриэлла пьет чай, ее глаза светились добротой, а между тонких бровей залегла морщинка сострадания. Ее кудрявые черные волосы были коротко острижены, но прическа не делала ее похожей на сорванца, у Саванны были поразительно красивые черты лица и женственные формы. Она, как и Гидеон, держалась дружелюбно и открыто, что Габриэлла особенно ценила после нескольких часов общения с властным Луканом.

— Ну, может быть, ты и способна противостоять соблазну, — сказала Саванна, потянувшись к рассыпчатому ячменному печенью, — а я — нет.

Она щедро намазала печенье густым соусом, отломила кусочек и, с аппетитом причмокнув, отправила его в рот. Габриэлла смотрела на нее как завороженная и ничего не могла с собой поделать.

— Ты ешь обычную пищу… — произнесла она, не то констатируя факт, не то спрашивая.

Саванна кивнула и промокнула салфеткой уголки губ.

— Конечно, девушка не может отказывать себе в пище.

— Но я думала… если вы с Гидеоном… Ты разве не такая, как он?

Нахмурившись, Саванна покачала головой:

— Я, как и ты, человек. Разве Лукан тебе ничего не объяснил?

— Совсем немного, — пожала плечами Габриэлла. — Но достаточно, чтобы голова пошла кругом и возникло множество вопросов.

— Да, конечно. Так случается с каждым, кто впервые сталкивается с этим миром. — Саванна потянулась через стол и стиснула руку Габриэллы. — Ты можешь задавать мне вопросы, я сама здесь новенькая.

Это признание вызвало у Габриэллы живейший интерес.

— И давно ты тут?

Саванна закатила глаза, словно напряженно считала, затем ответила:

— Я рассталась с прежней жизнью в тысяча девятьсот семьдесят четвертом. Я встретила Гидеона и влюбилась в него, как сумасшедшая.

— Так это было более тридцати лет назад?! — Габриэлла не могла скрыть удивления, глядя на молодое лицо Саванны, ее гладкую кофейного цвета кожу и яркие, блестящие глаза. — Мне казалось, тебе не больше двадцати.

Саванна широко улыбнулась:

— Мне было восемнадцать, когда Гидеон назвал меня своей подругой. По правде сказать, он спас мне жизнь. Он вытащил меня из очень нехорошей ситуации, и до тех пор, пока мы вместе, я не буду меняться. Неужели я так молодо выгляжу?

— Да, и ты очень красивая.

Саванна рассмеялась и отправила в рот следующий кусочек печенья.

— Но как… — Габриэлле не хотелось быть бестактной, однако любопытство не давало ей покоя, и она все же решилась спросить: — Если ты человек, разве они не могут превратить тебя в… таких, как они… и как тебе удается… не стареть?

— Я Подруга по Крови, — ответила Саванна, как будто это все объясняло. Но когда Габриэлла в недоумении нахмурилась, она продолжила: — Гидеон и я связаны, мы пара. Его кровь позволяет мне оставаться молодой, но я на все сто процентов человек. Наша человеческая природа не меняется, даже если мы образуем с ними пары. У нас не вырастают клыки, и нам для выживания не нужно пить кровь.

— И, чтобы быть с ним, жить здесь, ты отказалась от всего?

— А от чего я отказалась? Я живу с мужчиной, которого боготворю и который так же сильно любит меня. Мы здоровы, счастливы, окружены себе подобными, они составляют нашу семью. Кроме неприятностей, доставляемых Отверженными, у нас нет никаких проблем. Все то, от чего я отказалась, ничто но сравнению с тем, что я приобрела с Гидеоном.

— А как же солнечный свет? Разве, живя под землей, ты не скучаешь по солнцу?

— Никто нас насильно не принуждает все время сидеть в бункере. Днем, если хочется, я довольно мною времени провожу в саду поместья. И дом, а он большой, и прилегающий к нему земельный участок хорошо охраняются. Мне понадобилось много времени, чтобы все это обследовать.

Поместье действительно показалось Габриэлле огромным.

— Иногда днем мы выезжаем в город, хотя и не очень часто. Все, что нам нужно, мы можем заказать через Интернет. — Саванна опять улыбнулась и пожала плечами. — Не пойми меня неправильно, я люблю салоны и шопинг, как все нормальные женщины, но довольно рискованно покидать бункер без сопровождения наших мужчин. И они всегда сильно волнуются, когда мы оказываемся там, где они не смогут нас защитить. Полагаю, у женщин, которые живут в Темных Гаванях, днем больше свободы, чем у нас, подруг воинов. Но мы на это не жалуемся.

— Здесь есть еще Подруги по Крови?

— Кроме меня еще двое. Они обе тебе понравятся. Ева, подруга Рио, и Даника, она чудесная, уверена, ты таких не встречала. Она была подругой Конлана, он недавно погиб в схватке с Отверженным.

Габриэлла печально кивнула:

— Да, мне рассказали об этом, когда я сюда приехала. Мне очень жаль.

— Без него стало как-то тихо. Честно говоря, я даже не представляю, как Даника справится с этой потерей. Они были вместе очень долго. Конлан был хорошим воином и отличной парой для Даники. Более того, он один из старейших в этом бункере.

— А сколько им лет?

— Ой, я не знаю, по человеческим меркам, очень много. Конлан родился во времена Колумба, его мать из знатного шотландского рода, а отец — вампир из молодого для того времени поколения.

— Ты хочешь сказать, что Конлану было пятьсот лет?

Саванна повела плечами:

— Хочешь верь, хочешь нет, но это так. Рио и Николай значительно моложе, они родились в начале двадцатого века. Но Лукан здесь самый старший. Он принадлежит к первому поколению, рожден от Древних, от тех, кто первыми пришел на Землю и основал Род. Насколько я понимаю, первое поколение, его называют П1, сформировалось несколько столетий спустя после их появления на Земле. П1 зачинались и рождались случайно, когда вампиры скопом насиловали женщин с особым типом крови и ДНК, достаточно сильных, чтобы выносить гибридный плод.

Габриэлла живо представила ужасную, жестокую картину тех далеких времен.

— Похоже, Древние вели себя как животные.

— Они были свирепыми и дикими. Сейчас так себя ведут Отверженные, они не ценят человеческую жизнь. Но это не относится к Лукану, Гидеону и другим членам Ордена, которые охотятся за Отверженными по всему миру. Без них наша жизнь — человеческая жизнь — была бы весьма печальной.

— А Лукан, — тихо спросила Габриэлла, — сколько ему может быть лет?

— О, он настоящая древность, из его поколения осталось совсем немного. — На лице Саванны отразились священный страх и уважение. — Лукану, наверное, не меньше девятисот, может, больше.

— О господи. — Габриэлла откинулась на спинку стула. Она рассмеялась, настолько все было невероятным и вместе с тем вполне правдоподобным. — Знаешь, когда я его в первый раз увидела, мне показалось, что он естественно смотрелся бы с обнаженным мечом верхом на коне во главе идущих в бой рыцарей. У него такая манера держаться, будто ему принадлежит весь мир и он видел так много, что его ничем не удивишь. Теперь я понимаю, откуда это.

Саванна внимательно посмотрела на Габриэллу, чуть склонив голову набок:

— Думаю, ты удивила его.

— Я? Почему ты так решила?

— Он привел тебя в бункер. За все время моего пребывания здесь и судя по тому, что рассказывал Гидеон, ничего подобного он никогда не делал.

— Лукан сказал, что тут я буду в безопасности, потому что за мной охотятся Отверженные. Господи, я не хотела верить ему… вообще ничему этому. Но ведь все это правда?

— Да, правда. — Саванна ласково улыбнулась.

— Я видела, как вчера ночью он убил одного… миньона. Я знаю, он сделал это, чтобы спасти меня, но это было так жестоко. Так ужасно. — Дрожь пробежала по телу Габриэллы, когда она вспомнила страшную сцену на детской площадке. — Лукан зубами разорвал ему горло и выпил кровь, как…

— Вампир, — тихо подсказала Саванна без тени осуждения или омерзения в голосе. — Да, Габриэлла, они вампиры, такими они родились. Это не проклятие и не болезнь. Это их образ жизни, он выходит за пределы того, что мы, люди, считаем нормой. И вампиры не всегда убивают. Фактически это редко случается, по крайней мере среди представителей Рода, включая воинов. И я никогда не слышала, чтобы пили кровь вампиры, нашедшие свою Подругу по Крови, такие как Гидеон и Рио. Все требуемое им питание они регулярно получают от нас.

— Ты говоришь об этом как о чем-то естественном и нормальном. — Нахмурившись, Габриэлла провела пальцем по краю чашки. Она понимала, что в рассказе Саванны, хотя он и звучал весьма сюрреалистично, присутствовала определенная логика, но и она не могла примирить Габриэллу с реальностью открывшегося ей мира. — Я даже думать боюсь о том, кто он и как живет. Я должна презирать его за это, Саванна.

— Но ведь ты не презираешь?

— Нет, — тихо призналась Габриэлла.

— Ты беспокоишься о нем, не так ли?

Габриэлла кивнула, не желая вслух говорить о своих чувствах.

— И у тебя с ним интимные отношения?

— Да, — вздохнула Габриэлла и покачала головой. — Господи, все это настолько глупо. Я понять не могу, почему меня так влечет к нему. Он практически все время лгал мне, но, несмотря на это, стоит мне только подумать о нем, у меня подкашиваются ноги. Никогда ни к одному мужчине меня так не тянуло.

Саванна поднесла к губам чашку, скрывая улыбку.

— Наши воины больше чем просто мужчины.

Габриэлла сделала глоток из своей чашки, думая, что глупо считать Лукана «своим», ну если только она не вознамерилась отдать ему свое сердце на растерзание.

— Во все, что делают, они вкладывают столько страсти, — продолжала Саванна. — И нет ничего, что могло бы сравниться с обменом кровью, особенно когда занимаешься любовью.

Габриэлла пожала плечами.

— Да, я согласна, секс восхитительный. Даже отрицать этого не буду. Но мы с Луканом не обменивались кровью.

Уголки губ Саванны чуть заметно дрогнули.

— Он не кусал тебя?

— Господи, нет. — Габриэлла замотала головой, не зная, следует ли ей так этого бояться. — Насколько мне известно, он даже не пытался это сделать. А сегодня ночью поклялся, что этого никогда не произойдет.

— Вот как… — Саванна медленно поставила чашку на стол.

— Ты думаешь, он обманул меня?

Подруга Гидеона на минуту задумалась, затем покачала головой:

— Лукан никогда не разбрасывается обещаниями, тем более если речь идет о таких вещах. Думаю, раз он так сказал, значит, так оно и будет.

Габриэлла кивнула, испытав облегчение, и недоумевала, почему последние слова Саванна произнесла с сочувствием.

— Пойдем, — сказала Саванна, — я покажу тебе оставшуюся часть бункера.

— Есть что-нибудь новое об обладателе глифов П1, контактировавшем с Отверженными на Западном побережье? — спросил Лукан, бросая куртку на стул, стоявший рядом с Гидеоном.

В лаборатории они остались вдвоем, остальные отправились отдохнуть перед ночной вылазкой в город. Лукан был этому рад, у него начинался новый приступ нестерпимой головной боли.

— Рыл, как крот, но увы. Ни гражданские источники, ни криминальные сводки не дали ничего. Похоже, наш парень за пределами системы. Обычное дело, база данных огромна, но далека от совершенства, особенно когда речь идет о вас — П1. Вас мало осталось, но по многим причинам вы не желаете быть каким-либо образом учтены или внесены в реестры.

— Черт! — прошипел Лукан, постукивая пальцем по переносице, но это не снимало усиливавшуюся боль.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил Гидеон.

— Нормально, — не глядя на него, ответил Лукан, он ощущал, что Гидеон внимательно и с тревогой наблюдает за ним. — Справлюсь.

— Я… э-э… слышал, что вчера вечером у вас с Титаном возникло некоторое напряжение. Ребята сказали, ты вернулся с охоты немного раздраженным. Ты же знаешь, что не вполне оправился после ожогов. К некоторым вещам нужно относиться проще, тебе необходимо питание, чтобы восстановить силы и…

— Я же сказал, я в норме! — рявкнул Лукан, осознавая, что в глазах блеснула злоба, а рот оскалился.

Наркодилер, которого он осушил в темном переулке, и миньон — этого более чем достаточно для восстановления. Проблема в том, что, вопреки физическому насыщению, голод не утихал.

Лукан стоял на очень скользкой дорожке — и знал об этом.

Один неверный шаг, и Кровожадность возьмет пал ним верх. Держать ее в узде всегда было непросто.

— У меня подарок для тебя, — сказал Лукан, желая сменить тему. Он положил на стол перед Гидеоном две флэшки. — Посмотри.

— Подарок, говоришь? Сейчас поглядим, — отозвался Гидеон в своей привычной веселой манере. Он вставил одну из флэшек в USB-порт. На экране появился длинный список файлов. Гидеон повернулся к Лукану и пристально посмотрел на него. — Это фотографии, и их здесь чертова уйма.

Лукан с задумчивым видом кивнул, раздражительность нарастала, ему было жарко в ярко освещенной лаборатории.

— Я хочу, чтобы ты просмотрел эти снимки и сопоставил их со всеми известными нам в городе дислокациями Отверженных: теми, что очищены, действующими, предполагаемыми — всеми.

Гидеон наугад открыл одну из фотографий и тихо присвистнул.

— Это логово мы уничтожили месяц назад. — Он просмотрел еще два снимка. — Товарный склад, за ним мы ведем наблюдение последние две недели… Господи, а это что — Темная Гавань «Куинси»?

— Там еще много сюрпризов.

— Черт возьми, здесь места обитания вампиров, и членов Рода, и Отверженных. — Гидеон наскоро просмотрел еще дюжину кадров. — Это все она снимала?

— Да. — Лукан не сводил взгляда с экрана. Он ткнул пальцем в одну из папок. — Посмотри вот эти.

Пробежав по клавишам, Гидеон вывел на экран фотографии.

— Ты меня разишь наповал. Она что, и в заброшенном приюте побывала? Там кровососов может быть не менее сотни.

У Лукана неприятно засосало под ложечкой — во-первых, от мысли, чем это могло закончиться для Габриэллы, во-вторых, от голода. Желудок сводило, он упрямо требовал пищи. Усилием воли вампир подавил это чувство, но руки дрожали, на лбу выступили капельки пота.

— Ее обнаружил миньон, он гнался за ней до самого ограждения, — пояснил Лукан, его голос прозвучал сдавленно, и не столько от физического напряжения, сколько от волнения за Габриэллу. — Ей крупно повезло, что она успела убежать.

— Действительно повезло. Но как она нашла этот приют? И все остальное, черт возьми?

— Сказала, что не знает, ее просто тянуло к этим местам. Как у Подруги по Крови, у нее обостренное чутье, она не поддается ментальному контролю и замечает наше перемещение в пространстве, чего обычный человеческий глаз видеть не может.

— Называй это как хочешь, но ее способности могут быть нам очень полезны.

— И не думай. Мы больше ни во что ее вовлекать не будем. Это не ее дело, я не позволю, чтобы она еще раз подверглась опасности. В любом случае здесь она надолго не останется.

— Ты думаешь, мы не сможем защитить ее?

— Разгорается новая война, и я не хочу, чтобы Габриэлла оказалась в ее эпицентре. Во что тогда превратится ее жизнь?

Гидеон пожал плечами:

— Ну, Саванна и Ева как-то справляются.

— Да, и Данике очень весело пришлось. — Лукам покачал головой. — Не хочу, чтобы Габриэлла была там, где насилие и смерть. Ее нужно как можно быстрее отправить в одну из Темных Гаваней. Куда-нибудь подальше отсюда, где Отверженные ее никогда не достанут.

И где ей не будет угрожать опасность с его стороны. Со стороны того свирепого зверя, что ворочался в нем и рвался на свободу даже сейчас. Если Кровожадность все же овладеет им — а вернее, когда, теперь это уже вопрос времени, — он хотел, чтобы Габриэлла находилась подальше от него.

— Ты беспокоишься о ней, — сказал Гидеон, внимательно глядя на Лукана.

Тот метнул на него огненный взгляд, словно хотел испепелить:

— Не говори глупостей!

— Я имел в виду, она красивая, а кроме того, смелая и талантливая. Нет ничего удивительного, что она может кому-то нравиться, но… черт возьми, ты же действительно волнуешься за нее. — Похоже, Гидеон не понимал, что ему лучше помолчать. — Никогда не думал, что настанет день, когда ты позволишь женщине так глубоко затронуть твое…

— Я похож на того, кто желает вступить в клуб вечно влюбленных, в котором состоите вы с Рио? Или я похож на Конлана, чей ребенок теперь родится без отца? Поверь, я не собираюсь связывать себя ни с этой женщиной, ни с какой другой. — Лукан злобно выругался. — Я воин. Я предан Роду, и только Роду. Всему остальному в моей жизни нет места. Как только я договорюсь с одной из Темных Гаваней, Габриэлла Максвелл покинет бункер. Это конец истории. Тема закрыта.

Гидеон молча наблюдал, как Лукан разгоряченно, в ярости расхаживает по лаборатории. Никогда раньше он не видел, чтобы его соратник настолько терял над собой контроль. Он вспыхнул мгновенно, как спичка.

— Тебе все ясно? Или я должен еще что-то объяснить?

Голубые глаза Гидеона с пониманием смотрели на Лукана:

— Я вот только одного не пойму, кого ты хочешь в этом убедить, меня или себя?