— Ти, похоже, завтра ночью ты летишь в Берлин, — сказал Гидеон вошедшему в лабораторию Тигану. Он провел растопыренными пальцами по своим светлым волосам, взлохматив их и становясь еще более похожим на полубезумного гения. — Мы только что получили от Федерального управления авиации разрешение на воздушный коридор для нашего частного самолета. С заходом солнца пилот будет ждать тебя на корпоративном терминале Логана. В Париже придется сесть на дозаправку, но в Берлине ты будешь за час до рассвета.

Тиган кивнул. Прошло два часа после его неожиданной встречи с Элизой в бассейне, но кровь продолжала стучать в висках, волнующие ощущения, вызванные близостью ее тела, не угасали и, честно говоря, начали его раздражать.

Слава богу, у него появился предлог исчезнуть. Завтра вечером он покинет страну, и несколько тысяч километров разделят его и эту женщину, которая действовала на него возбуждающе, что явилось для Тигана полной неожиданностью. В Берлине его ждет непростая задача, вероятно, он задержится там на неделю, возможно, на больший срок. Достаточно времени, чтобы выбросить Элизу из головы.

Ему это легко удалось четыре месяца назад, когда он впервые встретился с ней.

В ту ночь он совершил ошибку, решив подвезти ее до дома. Глупая идея, он привык сдерживать подобные порывы, а если и поддавался им, потом обычно сожалел об этом. То возмущение чувств, которое Элиза вызвала у него сегодня, было тому ярчайшим подтверждением.

Он хотел ее и не тешил себя иллюзией, будто это осталось незамеченным для Элизы. Не в его силах было скрыть изменение цвета дермаглифов, вызванное ее присутствием.

Черт возьми, ему нужно уехать, и как можно скорее.

В дальнем углу лаборатории Данте, Чейз и Нико разбирали тактические задачки с новобранцами. Пара голов поднялась, когда Тиган вошел и рухнул в кресло рядом с Гидеоном у стола с компьютерами и мониторами камер наблюдения.

— С тобой все в порядке? — глянув на Тигана и выгнув бровь, спросил Гидеон. — Ты прямо-таки пышешь жаром.

— Лучше некуда. — Тиган нажал на кнопку стоявшего на столе телефона. — Давай сообщим Райхену время прилета и узнаем, удалось ли ему получить разрешение на посещение реабилитационного центра.

Тиган набрал номер Темной Гавани Берлина, и его гут же соединили с Андреасом Райхеном.

— Все идет по плану, — сообщил он немцу. Торопясь покинуть Бостон, Тиган не собирался тратить время на любезности. — Буду в аэропорту Тегель через два дня на рассвете. Успеешь домчать меня до укрытия, прежде чем я поджарюсь?

Райхен рассмеялся.

— Ну конечно, у меня будет машина, — мягко пророкотал бархатный, с немецким акцентом голос. — Столько времени прошло, Тиган, но я помню, что я у тебя в долгу за помощь, которую ты оказал нам тогда в нашем… э-э… в решении нашей небольшой проблемы.

Тиган тоже помнил. «Небольшая проблема» Темной Гавани Берлина заключалась в том, что Отверженные с назойливой регулярностью атаковали ее жителей, и это часто заканчивалось ужасными убийствами. Тиган прибыл туда, заменив собой отряд воинов, выследил логово Отверженных в густом Грюнвальдском лесу и уничтожил озверевших хищников. Это было… черт, почти двести лет назад.

— Мы будем квиты, если ты обеспечишь мне доступ в реабилитационный центр, — сказал Тиган.

— Дружище, этот вопрос уже решен. Только что мне звонил начальник службы безопасности центра. Директор Берлинского Агентства выдал особый пропуск. Так что у твоего эмиссара не будет препятствий, чтобы встретиться и поговорить с Питером Одольфом.

— Моего эмиссара?..

Подозрение молнией мелькнуло в голове. В этот момент за спиной раздался шорох раздвигающихся стеклянных дверей — кто-то вошел в лабораторию. Тиган знал, кто это, еще до того, как заметил напряженно застывшее лицо Чейза. Тиган резко крутанулся на офисном кресле и развернулся к Элизе, стоявшей у дверей с видом провинившейся девочки.

— Ты что, черт возьми, вытворяешь?

— Прости, это не моих рук дело, — ответил Райхен. — Я думал, это твои каналы работают…

Глава Темной Гавани Берлина продолжал что-то говорить, но Тиган уже его не слышал. Элиза нерешительно приближалась, одетая в то, что для нее подобрали другие Подруги по Крови. Темно-синие джинсы и фиолетовая трикотажная туника, конечно, не производили такого впечатления, как откровенный купальник, но и они не могли полностью скрыть восхитительных линий ее миниатюрного женственного тела.

Эти линии привели Тигана в бешенство.

— Что за деятельность ты развернула? Я же сказал, что работаю один.

— Но только не в этот раз. С Агентством и реабилитационным центром уже все улажено. Они ждут меня.

— Это какая-то идиотская шутка?

— Нет, все совершенно серьезно. Я лечу в Берлин с тобой.

Тиган смерил ее презрительным взглядом и вернулся к разговору с Райхеном:

— Никакого эмиссара из Темной Гавани со мной не будет. Я прилечу один, Андреас, и мы в любом случае должны поговорить с интересующим нас Отверженным, даже если нам придется разнести стены этого центра…

— Тиган, я думаю, ты меня не понял. — Голос Элизы за спиной прозвучал уверенно и четко. — Я не прошу у тебя разрешения.

Тиган замер, пораженный наглостью этой женщины.

— Я перезвоню, — сказал он Райхену и с ожесточением ткнул пальцем в кнопку телефона, прерывая связь.

— Это я добыла для Ордена дневник, — сказала Элиза, когда Тиган повернулся и впился в нее пристальным взглядом. — Без меня ты ничего не узнал бы о том Отверженном, которого хочешь допросить. Без меня ты не получишь разрешение не то что поговорить, но даже увидеть его. Так что я лечу в Берлин.

Тиган вскочил, Элиза в испуге отпрянула — первое проявление здравого смысла, которое он в ней заметил с момента появления в лаборатории. Прищурившись и язвительно скривив губы, он медленно смерил ее взглядом:

— Ты не готова для такого путешествия. Посмотри на себя — кожа да кости. Не говоря уже о том, что ты не можешь провести и нескольких минут в окружении людей: у тебя тут же начинает болеть голова и идет носом кровь.

— Я справлюсь.

Тиган усмехнулся:

— Каким образом?

Элиза нахмурилась и опустила взгляд, словно оглушенная громогласным ревом Тигана.

— Что ты собираешься делать? Периодически умолять какого-нибудь вампира подставить тебе свои вены, чтобы ты могла набраться сил?

Элиза вспыхнула.

— Может быть, один из них тебе поможет, — с холодной жестокостью сказал Тиган, кивнув в сторону воинов, которые в напряженном молчании наблюдали за их перепалкой.

— Черт возьми, Тиган, — предупреждающе подал голос Гидеон, — полегче!

Тиган не видел и не слышал ничего. У него перед глазами было только ошеломленное лицо женщины из Темной Гавани.

— Суть в том, Элиза, что ты не можешь жить без крови вампира. Без нее твой дар станет мучить тебя, как это происходит сейчас. Ты будешь лишь обузой.

По искрам в ее глазах Тиган видел, что оскорбил ее, и это его больно ранило. Считалось верхом неприличия говорить с женщиной о ее кровной связи, тем более в присутствии вампиров.

Рассуждения о том, что Подруга по Крови, потерявшая партнера, может вступить в отношения с вампиром только ради того, чтобы получать его кровь для поддержания физической формы, были в высшей степени оскорбительными.

— Я вдова, — тихо произнесла Элиза. — И я в трауре…

— Пять лет, — договорил за нее Тиган, собственный голос даже ему самому показался излишне суровым. — И что будет с тобой еще через пять, десять лет? Ты намеренно идешь к смерти и знаешь об этом. Но не проси, чтобы я ускорил твой конец.

Элиза молча смотрела на него. Судорога волной прокатилась по ее горлу, Элиза сглотнула подступивший комок — возможно, не высказанное в его адрес проклятие, которого он давно заслуживал.

— Ты прав, Тиган, — прошептала Элиза недрогнувшим голосом. — Ты прав… ты ясно изложил свое мнение.

Расправив плечи, Элиза развернулась и спокойно, не сказав больше ни слова, покинула лабораторию. Глядя ей вслед, Тиган почувствовал себя полным идиотом. Когда она вышла за дверь, он грубо выругался.

— Ты что на меня, мать твою, пялишься? — набросился Тиган на Чейза, медленно поднимавшегося из-за стола, за которым сидел вместе с остальными воинами.

Рука Чейза ухватилась за рукоятку пистолета, спрятанного в кобуре на груди. Выражение его лица не оставляло сомнения в том, что он готов выпустить в Тигана всю обойму.

— Выйдем! — проворчал Тиган.

Чейз был уже на ногах и, выходя из лаборатории, толкнул Тигана плечом:

— Ты, сукин сын, она не заслуживает подобного обращения, у такого, как ты, нет ни малейшего права так с ней разговаривать!

Конечно, Элиза не заслуживала подобного обращения. Но это было необходимо. Ни за что на свете он не хотел вновь оказаться с ней рядом, тем более позволить ей лететь с ним в Берлин. Ему нужно было оттолкнуть ее в как можно более резкой и грубой форме. И что за беда, если он сделал это при всех и тем самым стал еще большим засранцем в глазах своих товарищей? Он только укрепил их мнение о себе.

Тиган посмотрел в горевшие яростью глаза Чейза и натянуто улыбнулся:

— Ты так беспокоишься об этой женщине, Гарвард? Тогда почему ты не бежишь к ней, чтобы утешить ее? Сделай всем одолжение — позаботься, чтобы она не путалась у меня под ногами.

Чейз переменился в лице, его голубые глаза вспыхнули янтарным пламенем.

— Ты настоящий подонок!

— Неужели? — Тиган равнодушно пожал плечами. — Насколько я помню, я никогда не боролся за титул мистера Совершенство.

— Высокомерный…

Тиган зашипел, обнажая клыки, и двинулся на Чейза, прекращая поток оскорблений в свой адрес. Отчасти он надеялся, что разгневанный вампир затеет с ним драку: ему очень хотелось определить силу ярости Чейза и он был совсем не прочь поразмяться в схватке.

Но в этот момент двери лаборатории раскрылись и в коридоре появился Данте. Он сгреб Чейза в охапку и силой оттащил от Тигана.

— Черт побери, Гарвард, не лезь на рожон! Я почти сделал из тебя настоящего воина и не хочу, чтобы все мои усилия пропали даром только потому, что ты решил так глупо погибнуть.

Чейз немного остыл, хотя глаза его все еще метали молнии. Данте повел его по коридору подальше от лаборатории и Тигана. Через стеклянные двери было видно, как пальцы Гидеона быстро летали над клавиатурой. Николай, Брок и Кейд, склонив головы над столом, продолжали заниматься своими делами — все вели себя так, словно ничего не случилось и несколько минут назад Тиган, как последний ублюдок, не набросился на беззащитную женщину.

Тиган выругался про себя. Все вышло безобразно, и теперь время до вылета в Берлин будет тянуться невыносимо долго. Надо что-то с этим делать.

Он знал что. Существовало одно место, куда он отправлялся каждый раз, когда наваливались неприятности. Иногда он пропадал там целыми ночами, никому из воинов Ордена там бывать не доводилось. Это был его личный ад, о котором знал только он один.

Тиган чувствовал, что самое время устроить себе короткий отпуск.

Элиза стояла посреди большой полупустой комнаты. Она чувствовала себя уничтоженной. Ее все еще трясло после стычки с Тиганом, но она не могла попять, это была дрожь унижения или злости. То, как жестоко он обошелся с ней на глазах у всех, ничем нельзя было извинить. Он не мог не знать, что его слова кощунственны, что он оскорбил не только ее, но и своих собратьев, присутствовавших при этом. В Темных Гаванях только падшие женщины вступали в кровные связи с вампирами без ритуала посвящения и глубокой взаимной любви.

Кровные узы были самым сакральным таинством, соединяющим Подругу по Крови и избранного ею мужчину Рода. Являясь предельной степенью близости между мужчиной и женщиной, они практически всегда сопровождались сексуальным контактом, и никакой пошлости или легкомыслия в эту сферу отношений не допускалось. Кровь вампира никогда не использовали только для того, чтобы обрести силу и бессмертие. По крайней мере Элиза не знала ни одной женщины, которая бы это делала.

Но она не могла не признать, что слова Тигана были чистой правдой.

Да, это звучало грубо и жестоко, но он попал в точку. Она сознательно шла по пути самоуничтожения и, как вдова, имела на это полное право. Но вместе с тем она хотела принимать активное участие в борьбе с Отверженными, и глупо было полагать, что в ее нынешнем, истощенном состоянии ей это удастся.

Элиза обвела взглядом полупустую комнату. Белые стены без окон — ни одного яркого пятна: ни фотографии, ни картины, как это было в других апартаментах бункера. Ни дивана, никакой бытовой техники или компьютера, ни единой книги. Никакого присутствия жизни.

У дальней стены стоял высокий черный шкаф, рядом с ним — черная деревянная скамья, под ней — пара черных кожаных ботинок, поставленных по-военному ровно и аккуратно. В смежной комнате стояла большая кровать, но и она не выглядела уютной — стального цвета простыни и угольно-черное одеяло лежали аккуратно свернутыми на матрасе. Элизе не доводилось посещать солдатские казармы, но, вероятно, в них все было именно так… хотя, может быть, не настолько холодно и безлико.

Разумеется, Элиза знала, в чьих апартаментах она находится. Она знала, куда направилась, покинув лабораторию, в которой ей пришлось пережить такую постыдную сцену.

Элиза знала, зачем пришла сюда, и все же ее сердце бешено заколотилось, когда за открытой входной дверью послышались тяжелые шаги Тигана, возвращавшегося к себе.

Шаги замедлились, затем стихли, вместе с тишиной в воздухе повисло напряжение. Тиган, широко расставив ноги и сложив на груди мускулистые руки, стоял в дверном проеме, казалось заполняя его целиком. Он молчал, но слова ему и не требовались — все, что хотел, он выразил обжигающе-холодным взглядом прищуренных зеленых глаз.

— Тиган…

— Если ждешь, что я стану извиняться, не надейся.

Его угрожающий взгляд не остановил Элизу, она подошла к нему ближе.

— Я пришла сюда не за этим, — заявила она и удивилась, что в ее голосе не прозвучало ни страха, ни неуверенности, хотя кровь неистово стучала в висках. — Я пришла сказать, что ты был абсолютно прав. Мне нужна сила, которую дает кровная связь, но мне не нужен партнер. Мне нужны отношения без каких-либо взаимных обязательств с мужчиной, которому будет совершенно безразлично, что я делаю и куда исчезаю… И выбрала тебя.