Андреас Райхен с двумя спортивными «мерседесами» ждал воинов у трапа самолета. Тиган коротко представил своих спутников, они побросали в багажники сумки с оружием, расселись по машинам и приготовились ехать в поместье Райхена, которое на время операции должно было стать их базой.

— Помочь вам — большая честь для меня, — сказал Райхен, обращаясь к Лукану и Тигану. — Мне всегда хотелось почувствовать себя воином, одним из членов Ордена.

— Будь осторожен, это опасное желание, — процедил Лукан. — Может так случиться, что нам придется посвящать тебя в рыцари прямо на поле боя.

— Попридержи энтузиазм, — посоветовал Райхену Тиган, глядя в его блестящие от возбуждения глаза. — Какие новости из реабилитационного центра?

Райхен покачал головой:

— Боюсь, неутешительные. Если вчера Одольф был в плохом состоянии, то сегодня — хуже некуда. Какое-то время он буйствовал в приступе Кровожадности, затем у него начались страшные судороги, даже пена пошла изо рта. Сотрудник центра, с которым я встречался, сказал, что все выглядело очень странно, словно Одольф впал в состояние бешенства. Все закончилось тем, что несколько часов назад его тело отвезли в морг.

— Черт! — выругался Тиган, начиная злиться, и посмотрел на Лукана. Здесь чувствовалась рука Марека. — А пена, которая пошла изо рта Одольфа, была розового цвета и отвратительно пахла?

Райхен нахмурился:

— Такие подробности мне неизвестны, но я могу выяснить и…

— Забудь. Я сам этим займусь, — остановил его Тиган.

Лукан отлично понимал, что за всем этим стоит.

— Полагаешь, Отверженного накормили «малиной»?

— Есть только один способ ответить на этот вопрос. Я вернусь через пару часов.

— Скоро рассвет, — напомнил ему Лукан.

Тиган глянул на еще темное небо, диск луны клонился к западу.

— Тогда пора прекратить болтовню, я покидаю вас прямо здесь, встретимся в Темной Гавани.

— Тиган, черт возьми…

Но он уже развернулся и быстро покидал территорию аэропорта, направляясь в город.

Директор Генрих Кун находился в своем кабинете, оформлял документы для выдачи тела своего недавнего пациента, когда вдруг раздался резкий телефонный звонок. Звонили из службы безопасности, чтобы доложить о том, что в центр проник представитель Рода — судя по габаритам и силе, воин П1. Он прошел через внешние и внутренние ворота и растворился где-то в коридорах здания.

— Открывать огонь на поражение, сэр? — спросил начальник службы безопасности.

— Нет, — ответил Кун. — Его нельзя убивать, обезвредьте и доставьте ко мне.

Кун повесил трубку. Он отлично знал, что за воин проник в центр. Его предупредили, что Орден не заставит себя ждать и навестит его, как только станет известно о смерти Питера Одольфа. Сейчас Генрих Кун сожалел, что вообще разрешил посещение центра этому Тигану и женщине из Агентства безопасности. Его долг заключался в том, чтобы ограждать пациентов не только от них самих, но и от раздражающих факторов извне. С Питером Одольфом ему это не удалось, и все из-за того, что он допустил к нему того последнего посетителя.

Страх перед этим посетителем заставил Куна вскочить и заходить по кабинету. Каким-то образом вопреки всем своим принципам он позволил втянуть себя в сомнительное предприятие, которое привело к страшным мучениям Одольфа и его смерти. Посетитель, наводивший леденящий ужас, угрожал Куну такой же участью, если тот откажется ему помочь.

Может быть, лучше скрыться, пока ситуация не обострилась? В конце концов, скоро рассвет, и у него не было ни малейшего желания сидеть и ждать, пока ему на голову свалится еще какая-нибудь неприятная неожиданность.

«Слишком поздно», — подумал Кун, почувствовав сквозняк.

Он повернулся к двери и наткнулся на обжигающе-холодный взгляд зеленых глаз.

— Guten morgen, герр Кун! — угрожающе усмехнулся воин. — Я слышал, в вашей богадельне возникли проблемы.

Кун поспешно отступил за стол:

— Я… я не понимаю, о чем вы.

Порывом ветра воин пересек кабинет и приземлился на стол.

— Питер Одольф мертв. Ты забыл об этом?

— Нет, — промямлил Кун, чувствуя, что этого воина он боится не меньше, чем посетителя, убившего Одольфа. — К сожалению, он был очень болен. И я уже ничем не мог ему помочь.

Кун осторожно опустил руку под стол, пытаясь нащупать кнопку вызова охраны. В этот момент острое лезвие уткнулось в его подбородок.

— Я бы на твоем месте не стал этого делать.

— Что вам нужно?

— Хочу взглянуть на тело.

— Зачем?

— Чтобы решить, заслуживаешь ты смерти или нет.

— О господи! — всхлипнул Кун. — Я ни в чем не виноват! У меня не было выбора… клянусь!

— Клянешься?! — Воин презрительно усмехнулся и убрал кинжал, сдавив горло директора рукой.

Куну показалось, что из этой руки вырвался теплый поток и звенящей волной пробежал по его телу.

Холодные зеленые глаза сузились, сверля его насквозь.

— Лжешь, сукин сын! Вы с Мареком…

От удара дверь кабинета слетела с петель, треск пальбы оглушил. Не менее четырех охранников ворвались в кабинет и стреляли без остановки.

Тиган взревел: он оказался легкой мишенью. Как только железная рука выпустила горло Куна, он тут же отошел подальше, чтобы воин не смог его достать. Директор облегченно вздохнул, когда Тиган неуклюже согнулся, а затем скатился со стола на пол.

Дикое рычание вырвалось из открытого рта вампира, глаза закатились. Кун набрался смелости и приблизился к поверженному зверю. Массивное тело Тигана было густо утыкано ампулами с транквилизатором.

— Сэр, с вами все в порядке? — спросил Куна один из охранников.

— Да, в порядке, — ответил Кун, хотя его все еще трясло от пережитого страха. — Но об этом инциденте никто не должен узнать: никаких рапортов, никаких отметок в журнале — ничего. Вы меня поняли? Кто бы ни спросил, отвечайте: все было спокойно. Я сам позабочусь, чтобы этого бандита убрали отсюда.

Когда охрана ушла, Кун достал из кармана оставленный ему мобильный телефон с одним-единственным сохраненным в памяти номером. Услышав низкий голос, он сообщил:

— К нам прибыл интересующий вас посетитель. Куда его доставить?

Когда порозовел восток, Лукан понял, что случилось что-то плохое. Но когда стрелка часов приблизилась к десяти, он мог предположить только самое худшее. Тиган всегда работал в одиночку, но на этот раз он полностью исчез из вида. Он не вернулся и даже не позвонил, так что вычислить его местонахождение по сигналу мобильного оказалось невозможным.

Звонки в реабилитационный центр не прояснили ситуацию. С кем бы Лукан ни говорил, все ему односложно отвечали, что такого посетителя не было. Узнать подробности смерти Питера Одольфа тоже не удалось: как сообщили Лукану, информацией владел только директор, некто Генрих Кун, который появится в центре только вечером.

Лукан ненавидел бюрократическую волокиту. Особенно это раздражало его сейчас, когда он чувствовал, что Тиган попал в беду.

— Ничего? — спросил его Данте. Он вышел из комнаты, где воины обсуждали с Райхеном детали переброски в Прагу. Лукан мрачно покачал головой. Данте тяжело вздохнул. — Я понимаю, дело очень серьезное и важное. Но, черт возьми, мы не может уехать, бросив Тигана здесь.

— Мы не собираемся его бросать. — Лукан впился взглядом в товарища. — Вы с Чейзом возглавите группу, а я останусь здесь и займусь поисками Тигана.

— Что ты собираешься предпринять? Мы даже не представляем, где он может быть и в городе ли он вообще. Это все равно что искать черную кошку в темной комнате.

Лукан покачал головой:

— Кажется, я знаю, с чего надо начать.