Он разозлил ее, возможно, даже причинил боль, и хотя извинения целый день вертелись у него на языке, Тиган молчал. По большому счету ему не за что было просить прощения. Он ничего не должен этой женщине и менее всего что-то ей объяснять или извиняться за то, что вел себя как грубый, бесчувственный ублюдок, каким слыл среди жителей Темной Гавани.

Он даже думать не собирался о просьбе Элизы помочь ей научиться управлять ее экстрасенсорными способностями. Сама эта просьба удивила его. Он не понимал, с какой стати он будет заботиться о какой-то женщине, тем более вдове, которая должна жить в Темной Гавани, где ей будут обеспечены безопасность и покой. Как можно у него искать заботу и участие?

Бред!

Но Элиза больше не возвращалась к этой теме. После того как он резко поставил ее на место, она не произнесла ни слова. Элиза молча передвигалась по маленькой квартирке, занимаясь незатейливыми домашними делами: убрала постель, помыла посуду, вытерла — ль с книжных полок, провела тридцать минут на беговой дорожке. Все это время она старалась держаться от Тигана подальше — настолько, насколько позволяло ее тесное убогое жилище.

Пока Элиза принимала душ, Тиган немного вздремнул, сидя на полу. Но как только она выключила воду, он открыл глаза и слушал, как она одевается за дверью.

Элиза вышла из ванной в голубых джинсах и украшенной эмблемой Гарвардского университета толстовке с капюшоном, полностью закрывавшей бедра. Короткие белокурые волосы были еще влажными и золотистым ореолом сияли над головой, подчеркивая нежную голубизну ее глаз.

Элиза бросила на Тигана холодный взгляд, проходя к шкафу в прихожей, открыла его и сняла с плечиков белую дутую безрукавку, с нижней полки достала светло-коричневые замшевые ботинки.

— Куда ты собираешься? — спросил Тиган, глядя, как она одевается.

— У меня дела. — Элиза закрыла шкаф и застегнула молнию безрукавки. — Ты же видел мой пустой холодильник. Мне надо что-то есть. Пойду за продуктами.

Тиган нахмурился и поднялся:

— Ты же знаешь, что действие транса ослабнет, если ты выйдешь на улицу.

— В таком случае я попытаюсь справиться без него.

Элиза подошла к кухонному столу, взяла плеер и засунула его в карман джинсов, а наушники повесила на шею. Она не стала брать лежавший тут же на столе кинжал, с которым охотилась на Миньонов, и никакого другого оружия Тиган у нее не заметил.

Надевая на голову капюшон и не глядя на Тигана, Элиза сказала:

— Я не знаю, когда вернусь. Если ты уйдешь раньше, закрой, пожалуйста, дверь. У меня есть ключи.

Черт возьми, возможно, она действительно отправляется за продуктами, как говорит, но по решительному настрою этой женщины было ясно: она что-то задумала.

— Элиза! — окликнул Тиган, когда она взялась за ручку входной двери. Если бы он хотел ее остановить, достаточно было одного мысленного приказа. И Элиза знала об этом. Когда она обернулась, он понял это по ее взгляду. — Я понимаю, что тебя обидели мои слова, но я сказал правду. У тебя недостаточно сил, чтобы жить так, как ты живешь сейчас.

Тиган открыл было рот, чтобы убедить ее вернуться в Темную Гавань, где она будет в безопасности, но Элиза не стала слушать, резко дернула на себя дверь и вышла.

В борьбе против него она выбрала самое действенное оружие. Яркий солнечный свет ударил Тигану в лицо, заставив его с шипением отпрянуть и прикрыть глаза рукой. Элиза обернулась, пристально посмотрела на него и спокойно закрыла дверь.

Элиза зашла в магазин на углу и купила самое необходимое. С небольшой сумкой в руках она направилась в противоположную от дома сторону. Морозный воздух приятно пощипывал щеки, но был недостаточно холодным, чтобы освежить голову.

Тиган был прав: как только Элиза оказалась за пределами квартиры, действие транса ослабло. Сквозь грохот бьющей в уши музыки прорывались голоса — людская злоба и жестокость стали неизменными спутниками Элизы с тех самых пор, как она покинула Темную Гавань.

Элиза вынуждена была признать, что психическое воздействие Тигана оказалось для нее настоящим подарком. Несмотря на то что он разозлил ее и даже, можно сказать, оскорбил, время, проведенное в благословенном трансе, было для нее очень полезным. Часы без и шовной боли позволили ей спокойно подумать, и, стоя под горячим душем, она вспомнила кое-что важное.

Миньон, которого она убила вчера, пытался получить какую-то посылку для своего Хозяина. Кажется, Миньон назвался Рейнсом. И он пришел в бешенство, когда узнал, что доставка задерживается. Что такого важного для него могло содержаться в той посылке? Вернее, для его Хозяина — вампира, превратившего его в Миньона?

Элиза решила это выяснить.

Она торопилась как можно скорее выбежать из дома и направиться в офис «FedEx», но на пути у нее стоял сильный и высокомерный воин Ордена. Поскольку Тиган не верил, что она может быть полезной в борьбе с Отверженными, Элиза не считала нужным делиться с ним полученной информацией. По крайней мере до тех пор, пока не выяснит все подробно.

До офиса «FedEx», расположенного недалеко от вокзала, было всего несколько минут ходьбы. Элиза потопталась немного у дверей, обдумывая, что сказать служащему, и дожидаясь, когда посетители разойдутся. Как только последний из них двинулся к выходу, Элиза сняла наушники, открыла дверь и направилась прямиком к стойке.

Сегодня работал тот же служащий, что и вчера. Он кивнул ей в знак приветствия, но, к счастью, кажется, не узнал ее.

— Слушаю вас, — сказал парень за стойкой.

Элиза глубоко вдохнула, стараясь совладать с какофонией, обрушившейся на нее, как только она сняла наушники. Она понимала, что сил надолго не хватит.

— Мне нужно забрать посылку. Ее должны были доставить вчера, но из-за снегопада произошла задержка.

— Фамилия?

— Э-э… Рейне, — произнесла Элиза и попыталась улыбнуться.

Парень стрельнул в нее глазами, барабаня по клавиатуре:

— Да, есть. Ваше удостоверение личности.

— Простите, что?

— Водительские права, кредитная карта… любой документ, где есть ваша подпись.

— У меня ничего нет… Я имею в виду с собой.

Служащий покачал головой:

— Без документов не могу выдать. Извините. Таковы правила, а я не хочу потерять работу, хотя она и не самая лучшая на свете.

— Пожалуйста, — взмолилась Элиза. — Это очень важная посылка. Мой… муж приходил за ней вчера вечером и, не получив, страшно расстроился.

Она ощутила на себе волну неприязни, когда служащий вспомнил Миньона. Элиза четко прочитала его мысли: парень с удовольствием отделал бы его бейсбольной битой в каком-нибудь темном переулке.

— Не обижайтесь, мэм, но ваш муж просто ублюдок.

Элиза понимала, что у нее взволнованный вид, но в данный момент это было ей на руку.

— Вы знаете, он еще больше разозлится, если я сегодня вернусь домой без посылки. Боюсь, мне придется несладко. И я очень прошу вас, дайте мне ее.

— Без документов не могу. — Парень внимательно посмотрел на нее, провел рукой по жиденькой треугольной бородке. — Но если я оставлю ее на стойке и выйду покурить, у нее ведь могут вырасти ноги… Кое-что у нас время от времени пропадает…

Элиза выдержала его пристальный, многозначительный взгляд:

— Ну конечно. — Но только не за просто так. — Парень перевел взгляд на висевшие у нее на шее наушники. — Новая модель? С видео?

— Это не… — Элиза замотала головой, собираясь сказать, что это плеер ее сына и она не может его отдать.

Кроме того, это была ее единственная защита от голосов, и она испугалась, что, лишившись ее, сразу же погибнет, хотя здравый смысл подсказывал, что она в состоянии купить сотни таких плееров. Но этот принадлежал Кэмдену. Музыка, которую он слушал, перед тем как навсегда покинуть дом, была единственной ниточкой, связывающей Элизу с сыном.

— Ну, как хотите, — сказал парень, пожимая пленами и убирая со стойки коробку. — Это вообще не мои проблемы…

— Хорошо! — выпалила Элиза, боясь передумать. Она поспешно сняла с шеи наушники, достала из кармана плеер и положила на стойку. — Он ваш. Берите.

И в эту же минуту ее охватило чувство невосполнимой утраты.

И крайней решимости.

— Я готова забрать посылку.