Стоя в тени дедова вигвама, пока еще не замеченный любимым им стариком, Соколиный Охотник молча рассматривал его. Новость о том, что сделала Тихий Голос, поразила его, словно ножом в сердце.

Однако замеченные им изменения в облике деда заставили Соколиного Охотника взглянуть на старика, взявшего в свою постель молодую женщину, совсем иными глазами. Его седые волосы больше не были спутанными и сальными на вид и не лежали скрученными у него на макушке. Чистые и блестящие, они ниспадали ему на плечи. Платье на нем было чистое и свежее, сверкающее красочной вышивкой из игл дикобраза.

Но Соколиного Охотника поразило то, что это еще не самые важные изменения во внешнем виде деда. Он выглядел довольным; в глазах появился гордый блеск. Он улыбался своим мыслям, глядя на пляшущие языки домашнего огня.

У Соколиного Охотника не возникало сомнений по поводу того, что вызвало такие разительные перемены во всем облике старика. Его задело за живое то, что это произошло благодаря Тихому Голосу, а не любой другой из большого числа женщин, которые охотно согласились бы стать женою его деда. Разве не могла бы ею стать Женщина Нитка? Соколиный Охотник знал, что ее чувства к деду были вполне искренними. Длинные Волосы заслуживал кого-нибудь вроде Женщины Нитки!

Длинные Волосы был почитаем всеми. Его любили. Им восхищались!

Он был могущественным вождем до тех пор, пока не передал этот титул своему сыну. Случилось это много зим тому назад, когда жена оставила его и отправилась в долгий путь в потусторонний мир предков.

Теперь вождем был Соколиный Охотник, и этим вечером он, кажется, принял неразумное решение, отослав Тихий Голос назад в ее вигвам. Он вспомнил, сколько раз старик убеждал его взять в жены Тихий Голос.

Сейчас Соколиный Охотник понял почему. Его дед еще тогда был по-настоящему влюблен в молодую женщину. Однако не позволял себе и подумать о том, что она может обратить на него свое внимание. Все знали, что Тихий Голос хотела Соколиного Охотника. Все, за исключением деда, казалось понимали, что Соколиный Охотник самым решительным образом отвергал Тихий Голос. Это происходило, конечно, потому, что деду и в голову не могло прийти, как этот мужчина может ее не желать!

Дед впервые взглянул на другую женщину так, как когда-то смотрел на ушедшую в иной мир жену. Насколько Соколиный Охотник знал, Тихий Голос была первой женщиной, которую его дед взял себе под одеяло со дня смерти жены!

Слегка кивая головой, поставленный в тупик и не зная, как действовать в этой деликатной ситуации, Соколиный Охотник помедлил еще мгновение, затем вышел на освещенное огнем место, тем самым выведя Длинные Волосы из мечтательного состояния.

– Этот внук вернулся, исполнив обещание поста, – сказал Соколиный Охотник. Он подошел к деду и склонился над ним для долгого объятия.

Затем Соколиный Охотник сел у огня весь в напряжении. Ему было даже неловко посмотреть деду в глаза, что, конечно же, могло вызвать недоумение – Соколиный Охотник никогда так себя не вел в присутствии любимого деда.

Воцарилась напряженная тишина. Соколиный Охотник сжал челюсти. Он понял, что должен либо принять то, что случилось между дедом и Тихим Голосом, либо сразу же высказать свое огорчение по этому поводу. Промедлив, он уже позже не будет себя считать вправе говорить с дедом на эту тему.

Соколиный Охотник вспомнил гордость, которую он заметил в глазах деда и перемены в его внешности. Именно это должно в первую очередь идти в расчет и оказать влияние на принятие решения!

– Посмотри на меня, внук, – сказал Длинные Волосы, положив свою костлявую руку на плечо Соколиного Охотника. – Ты ведь уже знаешь, не так ли, о женщине, которая делит со мной постель? В этом ведь причина, что ты стараешься не смотреть в старые глаза твоего деда.

Когда Соколиный Охотник повернул голову, чтобы встретить взгляд деда, за ним, в дальней нише вигвама он увидел нечто, отчего у него просто перехватило дыхание. Тихий Голос уже принесла в вигвам некоторые из своих вещей. Он увидел ее щетку для волос и зеркальце с ручкой. Пара ее мокасин стояла возле дедовой кровати так, будто там было их место.

С ноющим сердцем он быстро отвел свой взгляд от вещей Тихого Голоса и заметил, что дед терпеливо ждет ответа.

– Да, этот внук знает, – тихо подтвердил Соколиный Охотник.

– По твоему поведению видно, что ты не одобряешь, – сказал Длинные Волосы, убрав руку с плеча Соколиного Охотника.

– Не дело внука тебя одобрять или не одобрять, – сказал Соколиный Охотник, с трудом подавляя в себе желание не говорить этих слов.

Он не мог унизить деда, поведав ему искренне все свои чувства о том, что произошло. Соколиный Охотник знал, что он должен пойти к Тихому Голосу и сказать ей о том, что она может продолжать переносить свои вещи в дом деда, прежде чем она сама расскажет ему в дурном свете о том, что сделал Соколиный Охотник. Ему следует побыстрее закончить разговор с дедом.

– Тогда не будем об этом больше говорить, – сказал Длинные Волосы, кивнув головой. Он взял свой веер из перьев и начал постукивать им по колену. – Твой пост. Расскажи о нем своему старому деду. Тверд ли ты сейчас в своем намерении жениться на белой женщине?

– У меня не было никаких сомнений и до того, как я согласился соблюсти пост, – сказал Соколиный Охотник, подбрасывая дров в домашний огонь. – Я исполнил этот обет из уважения к тебе. Но это принесло мне пользу. Я возвращаюсь в нашу деревню, чувствуя себя обновленным и очищенным от всех плохих чувств, вызванных потерей матери. Может быть я сейчас смогу смириться с тем, что она ушла.

– Во сне мне было сказано, что она вернется, – торжественно сказал Длинные Волосы, – но лучше, если ты смиришься с тем, что она ушла на тот случай, если мой сон не сбудется. Так будет лучше для твоего сердца. Оно будет биться без боли и грусти.

– Сейчас мне время заняться самыми приятными обязанностями, – сказал Соколиный Охотник, мысленно представив ждущую его возвращения Мэгги, страстно желая сжать ее в объятиях. – Ты примешь участие в праздновании приема моей женщины в нашу деревню арапахо? Присоединишься ли ты к нашему свадебному чествованию?

– Да, твой дед будет там, – сказал Длинные Волосы, поднеся руку к плечу Соколиного Охотника. Он сердечно обнял своего внука. – Будь счастлив, мой внук. Мои чувства в мире с твоим решением. И это хорошо.

Сердце Соколиного Охотника ощутило порыв любви к пожилому человеку. Он крепко обнял деда, затем высвободился из его рук и быстро встал на ноги. Была еще одна причина для поспешного ухода кроме той, что он стремился к любимой женщине. Он должен сейчас же пойти к Тихому Голосу и сообщить ей, что изменил решение, хотя ему совсем не было приятно таким образом унижать свое достоинство.

Но ради деда он должен пойти на это. Только ради него! Ни в коей мере не из-за Тихого Голоса. Он попрощался с дедом, вышел из вигвама и оказался в безмятежной тишине ночи. Осмотревшись вокруг, он больше не увидел теней на стенах вигвамов, только пляшущие огоньки домашних костров.

Исключение составлял один вигвам. Когда Соколиный Охотник посмотрел в направлении жилища Тихого Голоса, он увидел ее сидящей снаружи. Она сидела у порога, обхватив голову руками. Его слух уловил тихие рыдания, заставившие его снова поверить в то, что, возможно ее чувства к деду были искренними. Никто не будет плакать из-за потери того, что ему недорого.

Она плакала.

Решительным шагом Соколиный Охотник пошел мимо безмолвных вигвамов, пока не приблизился к Тихому Голосу. Он встал возле нее в ожидании, что она поднимет на него глаза. Когда она этого не сделала, он опустился рядом с ней на колени и дотронулся до ее руки.

– Твои слезы доказывают мне то, во что я с трудом могу поверить, – сказал Соколиный Охотник, когда она медленно начала поднимать голову. – Я предупреждаю тебя, если твои слезы фальшивы, и ты причинишь боль моему деду или унизишь его, ты горько пожалеешь о том, что твой взгляд упал на него.

– Зачем ты все это говоришь теперь, когда уже выгнал меня из его жилища? – сказала Тихий Голос, тыльной стороной ладони вытирая слезы с лица.

– Я увидел деда и то счастье, которое светилось в его глазах и переполняло его сердце благодаря тебе, – сказал Соколиный Охотник, ненамеренно сжав ее руку. Он понял это, увидев, что Тихий Голос сморщилась от боли и отпустил ее руку. – Потому я отменил свое решение, и ты можешь вернуться и его вигвам.

– Ты… передумал? – сказала Тихий Голос, широко раскрыв глаза и все еще не веря.

– Да, но возможно я поступаю глупо, – прорычал Соколиный Охотник. – Послушай и хорошенько запомни, Тихий Голос. Я вижу тебя насквозь за твоей внешней красотой. Я все еще вижу твой врожденный злобный эгоизм! Если с твоей стороны это только игра, она будет последней в этой деревне арапахо!

От такого предупреждения Тихий Голос почувствовали себя не очень хорошо. Она сжала зубы и зло посмотрела в глаза Соколиного Охотника. Ее любовь к нему превратилась в ненависть. О, у нее столько причин его ненавидеть! И она не прекратит своих попыток отыскать способ отомстить ему за то, что он закрыл для нее свое сердце.

– Тебе не стоит больше беспокоиться о чувствах твоего деда, – сказала Тихий Голос, стараясь, чтобы это прозвучало мягко и нежно. – Эта женщина по-настоящему любит Длинные Волосы. Ты увидишь доказательство в том, что я сделаю для человека, предложившего мне свое сердце.

Соколиный Охотник окинул ее долгим взглядом, затем развернулся и пошел прочь, заставляя себя отбросить все тревожные мысли. Он должен искупаться в реке, а затем побриться. Все это следует сделать до того, как он ляжет в постель со своей женщиной.

Луна отражалась в реке множеством белых бликов. Соколиный Охотник снял одежду и нырнул с головой в воду, вздрогнув при первом касании. Он вынырнул на поверхность и поплыл длинными гребками вниз по узкому руслу реки. Внезапно он понял, что кто-то плывет рядом с ним. Он повернул голову и был ошеломлен, увидев там Мэгги, обнаженную во всем своем великолепии.

– Я так долго ждала, – сказала Мэгги, подплывая к нему поближе, и радуясь тому, как он обхватил ее руками, когда они оба встали на дно реки. – Небесные Глаза спала, и я подумала, что ничего страшного не произойдет, если я присоединюсь к тебе на реке.

– Разве ты не чувствуешь обжигающего холода воды? – спросил Соколиный Охотник, убирая мокрые пряди волос у нее со лба.

– Да, я чувствую холод, – сказала Мэгги, легким касанием поцеловав его в губы. – Но я знала, что скоро ты меня согреешь.

– Мне нужно еще побрить лицо, – сказал Соколиный Охотник хриплым голосом, чувствуя, как его мужская плоть приобретает твердость от прикосновения ее живота, когда она старалась прижаться к нему потеснее. – Щетина может тебя поцарапать, когда мы будем заниматься любовью.

– Меня это не беспокоит, – прошептала Мэгги, глубоко вздохнув от удовольствия, когда он начал тереться о ее тело. Хотя вода в реке была холодная, она могла ощутить жар его мужской плоти. – Для меня важно только то, что мы вместе. Четыре дня – это очень много. Дорогой, никогда больше не оставляй меня на такой долгий срок. Пожалуйста?

– Обязанности вождя иногда уводят его от своего народа и от жены, – прошептал Соколиный Охотник, касаясь ее щеки. По мере того, как страсть в нем возрастала, дыхание его учащалось. – Иногда всего лишь на одну ночь. Но пока меня нет, помни о том, что ожидание всегда увеличивает удовольствие.

– Твой дед? – спросила Мэгги, когда Соколиный Охотник подхватил ее на руки и понес к берегу. – С ним все хорошо? Вы с ним решили все вопросы относительно меня? Он не будет препятствовать нашему счастью?

Соколиный Охотник усмехнулся.

– Ты переполнена вопросами, – сказал он. – Я отвечу сразу на все твои вопросы, сказав, что мой разговор с дедом прошел достаточно хорошо. Теперь тебе не надо думать ни о чем, кроме как о твоем будущем с этим мужчиной, который тебя любит.

Мэгги все еще не могла успокоиться, вспоминая о его деде. Он не проявил радушия по отношению к ней, когда она отнесла ему тушеное мясо. А как он на нее смотрел! Она не была уверена, можно ли доверять его слову, позволяющему Соколиному Охотнику жениться на ней!

– Он не сказал ничего плохого обо мне? – настаивала она, пока Соколиный Охотник нес ее к сухой земле.

– Ничего, – сказал он, положив ее на одеяло, которое она специально для них расстелила, прежде чем войти в воду. Ее одежда была аккуратно сложена рядом с одеялом. Она собрала и его одежду, положив ее рядом со своей.

Он склонился над ней, стоя на коленях, думая о том, насколько она прекрасна при лунном свете. С задумчивым видом он пробежал рукой по ее груди, затем вниз к ее животу, чувствуя, как ее плоть приятно реагирует на его касание. Он обхватил ладонью самую сокровенную часть ее тела и медленно ввел в нее палец. Он улыбнулся ей, услышав вздох удовольствия, но затем вдруг улыбка его померкла и он убрал свою руку.

– Мой дед действительно чувствует себя хорошо, – сказал он сухо. – Теперь у него молодая любовница, которая ночами согревает его постель.

Глаза Мэгги расширились и она приподнялась на локте.

– О? – прошептала она. – А что же ты не рад? У тебя такой голос, словно ты негодуешь на эту женщину.

– У этого внука есть на то причина, – сказал Соколиный Охотник, стиснув зубы. – Женщину зовут Тихий Голос.

– Тихий Голос? – повторила Мэгги, побледнев.

– Да, Тихий Голос, – произнес Соколиный Охотник. – А я очень мало ей доверяю. Особенно это касается ее чувств к моему деду. Я подозреваю, что она просто использует его.

– Можешь ли ты что-нибудь сделать, чтобы остановить ее? – спросила Мэгги.

– Нет, ничего, – ответил Соколиный Охотник. – Но я ее предупредил. Теперь мы должны подождать и посмотреть, нужно ли ей было это.

Он просунул свою руку под голову Мэгги, подтянул ее к себе и поцеловал в губы.

– Не будем больше говорить о чужих любовных историях, – прошептал он хрипло. – Настоящая любовная история здесь, в моих объятиях.

– Да, да, – прошептала Мэгги, когда его губы легонько коснулись ее губ.

– Тебе холодно? – негромко спросил Соколиный Охотник, лаская своими губами ее губы. Он вдыхал ее сладостный запах. – Мы можем пойти в дом.

– Нет, мне не холодно, – прошептала Мэгги ему в ответ, обвивая своими руками его шею. Его теплое дыхание сливалось с ее дыханием. Она испытывала томление от прикосновения Соколиного Охотника. – Нет, ведь ты здесь, чтобы зажечь огонь в моем теле. Возьми меня, мой дорогой. Возьми меня сейчас. Давай займемся безумной любовью…

Прижимаясь к ней всем телом, он вошел в нее одним движением. Она вся дрожала от желания, обвивая его своими ногами, ощущая в себе его ритмичные движения. Бедра ее приподнимались, отвечая на его жар и возбуждение.

Очень приятная сладостная дрожь пробежала по ее телу, когда он обхватил ладонями ее набухшие груди. Она ощущала магию в его ласках. Его рот жадно впился в ее губы. Ее груди трепетали, ощущая тепло его пальцев.

По мере того, как в нем загоралась страсть, Соколиный Охотник чувствовал напряжение каждого нерва в своем теле. Его рот соскользнул вниз к мраморно-белой груди Мэгги. Он провел языком по упругому соску. Каждое его движение внутрь ее приближало магический момент. Всякий раз он старался проникать в нее все глубже, обхватив ее руками, он держал ее теперь, как в тисках. Он жадно поцеловал ее: дыхание его участилось и он задрожал в готовности.

Воздух наполнился сладостными стонами, мир вдруг начал исчезать в огне наивысшей точки страсти.

Порыв ветра со свистом пронесся сквозь деревья и над их влажными от пота телами. Соколиный Охотник быстро перевернулся, взял одеяло за углы и натянул его поверх их тел, затем снова склонился над Мэгги.

Руки Мэгги протянулись к лицу Соколиного Охотники, ее пальцы начали очерчивать его контуры в то время, как одна рука мужчины ласкала ее грудь, а рот уже искал ее губы в огне возобновленной страсти.

Его прикосновение оживило ее, по телу пробежала сладостная дрожь. Ей было приятно ощущать на себе его мужскую плоть и чувствовать, как он снова приобретает твердость. Соколиный Охотник склонился над ней с горящими глазами. Он вновь глубоко вошел в нее и начал равномерно двигаться, унося ее на небеса, его рот впивался в ее губы с безрассудной страстью.

В экстазе со стоном она вернула ему поцелуй. Все ее тело льнуло к нему, и Мэгги чувствовала, как дикое, сладостное блаженство вновь опутывает ее своей паутиной. Эта неистовая страсть просто пожирала ее, распространяясь… распространяясь… распространяясь…

И вновь они достигли вершин удовольствия, к которым стремились. Затем, смеясь и дрожа от холода, они оделись и, взявшись за руки, побежали к вигваму.

Как только они оказались дома, Соколиный Охотник притянул ее к себе и крепко поцеловал в губы, отчего голова Мэгги снова пошла кругом. Она вновь затрепетала и вся ожила под его ласками. Охваченные новым порывом любви, они почти срывали одежды друг с друга.

– Всю ночь, – прошептала Мэгги, когда он нес ее шелковистое обнаженное тело к кровати. – Люби меня всю ночь, мой дорогой вождь арапахо.

– Да, всю ночь, – сказал он едва слышным голосом и, не отрывая от нее своих глаз, уложил в постель. Он видел в ней все ту же трепетность, жар и совершенство.

Он провел рукой вдоль ее тела и ощутил ответную дрожь. Она потянулась к нему: ее губы стали искать его губы. Нежность медленно перерастала в огромную волну страсти. Их тела с жадностью прижимались друг к другу, и жаркие стоны наполняли холодный ночной воздух.

Разбив лагерь в каньоне, где дым его костра не мог быть обнаружен, Фрэнк опустил седло на землю и положил на него свою голову, ложась на одеяло. Он смотрел на языки пламени, съедающие поленья в кострище, обложенном круглыми гладкими камнями. Он был совсем рядом с лагерем племени шошоне. Завтра он начнет его обследовать. Завтра, возможно, он даже войдет в лагерь и без обиняков расспросит, видели ли они белую женщину в крытом фургоне. Он не может тратить много времени на наблюдение. Хотя это и рискованно, но намного быстрее просто подойти и открыто задать индейцам несколько вопросов.

Сделав еще одну глубокую затяжку, он бросил остаток сигары в огонь. Допив кофе, отставил чашку и улегся на разостланное одеяло, укрывшись другим.

– Завтра, – прошептал он, засыпая.