Взяв одно из платьев, которое она привезла c собой из прошлой жизни, Мэгги натянула его на плечи и села у огня. Она пристально смотрела на последние тлеющие красные угольки, оставшиеся от костра и начала шевелить их палкой. Глядя на сыплющиеся искорки, она вспоминала о фейерверке, который видела в Канзас-Сити четвертого июля.

Ее мысли возвратились к празднованию в честь ее принятия в общину арапахо. Ей до сих пор слышались те звуки, чувствовалась пробегающая по телу дрожь, вызванная барабанным боем и топотом ног. Ей и сейчас вспоминался запах великолепных блюд, которые она ела.

Сейчас она пребывала в ожидании следующего празднования, когда она станет женой Соколиного Охотника по обычаю арапахо. Она испытывала трепет при мысли, что сможет назвать этого благородного мужчину своим мужем.

– Муж, – прошептала она сама себе.

Да, ей нравилось звучание этого слова: оно как будто нежно вытекало из ее губ.

Мэгги вдруг напряглась, осторожно посмотрела на входную створку и прислушалась. Вот снова звук шаркающих ног. Кто-то подходил к вигваму. Ее охватил страх. Время было за полночь. Кто там ходит снаружи?

Мэгги вспомнилась ненависть в глазах Тихого Голоса. Она не уменьшилась и сейчас, когда Тихий Голос стала жить с дедом Соколиного Охотника. Ненависть эта была порождением ревности и, казалось, все еще съедала Тихий Голос.

В тишине раздался голос Женщины Нитки, прогнавший страхи Мэгги.

– Соколиный Охотник? – сказала Женщина Нитка, царапая внешнюю сторону входной створки. – Глаза Пантеры? Пожалуйста, проснитесь.

Мэгги взглянула на Соколиного Охотника. Увидев, что он все еще крепко спит, она встала и быстро вышла к Женщине Нитке. Они торопливо обнялись, приветствуя друг друга, затем Мэгги сделала шаг в сторону, молчаливо вопрошая ее глазами.

– Почему вы здесь? – прошептала Мэгги. – Уже так поздно…

– Тихий Голос пришла и разбудила меня, – сказала Женщина Нитка, бросив нервный взгляд на вигвам, где жил Длинные Волосы.

Мэгги проследовала за взглядом Женщины Нитки. Увидев, что огонь, в отличие от всех других домов там не прогорел, а все еще ярко пылает, все внутри у нее похолодело. Она видела свет костра в вигваме, различала тень Тихого Голоса, склонившейся над чем-то.

Глаза Мэгги расширились, и она ухватила Женщину Нитку за руку.

– Тихий Голос пришла к вам? – сказала она, и в ее голосе чувствовалось беспокойство. – Почему? Что-нибудь случилось с дедом Соколиного Охотника?

– Да, случилось, – сказала Женщина Нитка и глаза ее были темные и печальные. – Я пришла за Соколиным Охотником. Так как он его единственный живой родственник, то именно он и должен дать разрешение подвергнуть деда церемонии священного колеса.

– Я не понимаю, – сказала Мэгги. – Что такое церемония священного колеса?

– Нет времени на объяснения, – сказала Женщина Нитка, похлопав по тыльной стороне ладони Мэгги. – Сейчас самое главное разбудить Соколиного Охотника. А мы с тобой поговорим позже.

У Мэгги было столько вопросов! Она до сих пор не знала, что случилось с дедом Соколиного Охотника! Она не была уверена в его болезни! И какова роль Тихого Голоса в этом внезапном недомогании?

На этот раз, по всей видимости, это не было притворство, которым Длинные Волосы стремился вызвать о себе заботу близких. Женщина Нитка воспринимала все вполне серьезно!

Значит и ей следует так же к этому относиться, подумала Мэгги.

– Я пойду за Соколиным Охотником, – быстро сказала Мэгги.

– Я возвращаюсь туда, – сказала Женщина Нитка, уже направляясь к вигваму, где жил Длинные Волосы.

Мэгги заторопилась в дом. Она склонилась над кроватью и осторожно положила руку на гладкую медную щеку Соколиного Охотника.

– Дорогой? – прошептала она, стремясь не обеспокоить его внезапным пробуждением.

Веки Соколиного Охотника дрогнули и открылись. Он подарил Мэгги понимающую улыбку, схватил ее за запястья и начал затаскивать к себе в постель.

– Ты меня разбудила, потому что хочешь любви? – сказал он, отпустил одно из ее запястий и, просунув руку под платье, обхватил ладонью грудь.

Не получив от нее ожидаемого ответа на свои ласки, Соколиный Охотник нахмурил брови, затем убрал руку и быстро сел на кровати.

– В чем дело? – спросил он, всматриваясь в ее лицо. – У тебя такой серьезный вид, будто ты принесла мне плохие новости.

Он посмотрел мимо нее на закрытую входную створку, затем снова заглянул ей и глаза.

– Кто-нибудь за мной приходил? – осторожно спросил он. – Меня ожидают снаружи?

– Здесь была Женщина Нитка, но она сейчас с твоим дедом, – сказала Мэгги. Соколиный Охотник уже встал с кровати и надевал бриджи с бахромой. Он взглянул на Мэгги: в глазах его были злые огоньки.

– Если с дедом что-нибудь случилось из-за Тихого Голоса, она заплатит за это, – сказал он сквозь зубы. – Он должно быть действительно болен, иначе Женщина Нитка не стала бы меня будить среди ночи.

– Я точно так же подумала, – сказала Мэгги, кивая головой.

Соколиный Охотник надел мокасины, подошел к Мэгги и взял ее за плечи.

– Пойдем со мной, – попросил он.

Все внутри Мэгги напряглось, и веки ее дрогнули, когда она посмотрела на Соколиного Охотника.

– Твой дед меня не любит, – прошептала она. – Мне лучше держаться в стороне. – Она кивнула в сторону кроватки Небесных Глаз. – Я лучше останусь с малышкой.

– Она спит всю ночь, и ты ей не понадобишься, – сказал Соколиный Охотник. – Мой дед принял тебя.

– Но он еще не сказал мне ни слова, – сказала Мэгги надломленным голосом. – Я… я только буду помехой. Я могу доставить ему неудобства своим присутствием.

– Есть причины, почему он с тобой не разговаривает, но сейчас нет времени на объяснения, – настаивал Соколиный Охотник. – Я расскажу тебе позже. В данный момент время – мой враг. Оно бежит слишком быстро, а я еще не рядом с дедом.

Понимая, что она является причиной этой задержки и желая сделать все, чтобы угодить Соколиному Охотнику, Мэгги кивнула головой.

– Хорошо, – сказала она, направляясь к выходу. – Я пойду с тобой. Не будем терять времени.

Вместе они направились к вигваму, где жил Длинные Волосы. Когда они вошли внутрь и увидели Тихий Голос, стоявшую на коленях у кровати, держа Длинные Волосы за руку и рыдая, не было произнесено ни слова. Причиной молчания было не только то, что Длинные Волосы с трудом делал каждый вдох. Поразило еще и то, что Тихий Голос, казалось, была искренне обеспокоена его болезнью.

Соколиный Охотник стремительно направился к кровати, где лежал Длинные Волосы и встал по другую сторону. Не обращая внимания на Тихий Голос, он осторожно положил ладонь на лоб деда. И тихо позвал его.

– Можешь ли ты открыть глаза и увидеть этого внука, пришедшего, чтобы дать разрешение на Церемонию Священного Колеса? Можешь ли ты сказать мне, что у тебя болит?

Длинные Волосы медленно открыл глаза и посмотрел на Соколиного Охотника. Он тихонько засмеялся.

– Твой дед сегодня обнаружил, что он действительно очень стар, – сказал он, поднимая руку, чтобы похлопать по плечу Соколиного Охотника. Он закрыл глаза и застонал от нового приступа боли. Он схватился за грудь. – Сердце тоже старое… слишком старое для того, чтобы твой дед мог вести себя, как молодой мужчина с красивой женщиной, чьи желания неутомимы.

Соколиный Охотник бросил на Тихий Голос обвиняющий взгляд, заставив ее покраснеть и опустить голову.

– Вы занимались любовью, когда это случилось с моим дедом? – прошипел он, обращаясь к Тихому Голосу.

Она ничего не ответила. Только кивнула головой.

– Покинь жилище моего деда, – прорычал Соколиный Охотник.

Мэгги подошла к Тихому Голосу, опустилась рядом с ней на колени и взяла ее за локоть, заставляя подняться.

– Будет лучше, если ты уйдешь, – повторила она, но встревоженно подпрыгнула, когда Тихий Голос резко от нее рванулась и сердито посмотрела.

– Лучше будет для всех, если ты уйдешь.

Тихий Голос упрямо подняла свой подбородок и медленно затрясла головой.

– Тихий Голос, если ты действительно любишь Длинные Волосы, ты сделаешь то, что лучше для него, – сказала Мэгги, еще раз взяв ее за локоть и проводив к выходу.

Тихий Голос разразилась слезами, бросив через плечо обеспокоенный взгляд на Длинные Волосы.

– Я люблю его, – причитала она. – Я не хотела, чтобы такое случилось! Я… только хотела сделать его счастливым. Разве плохо желать сделать кого-нибудь счастливым?

– Если это делается не только ради себя, – сказала Мэгги, выводя Тихий Голос наружу под темное покрывало ночи. – А ты сама знаешь, что тобой ничего не делается без учета собственного интереса и без рассчета.

– Что ты знаешь о желаниях и потребностях женщин арапахо? – сказала Тихий Голос, наклонившись к лицу Мэгги. Глаза ее были наполнены злобой. – Ты белая, – прошипела Тихий Голос. – Ты абсолютно вся ужасного белого цвета.

Мэгги открыла рот от возмущения и быстро отступила. Тихий Голос рванулась вперед. Никогда еще не встречав такого сложного, постоянно ставящего в тупик человека, как Тихий Голос, Мэгги тяжело вздохнула.

Затем она вернулась в вигвам и села в тени. Соколиный Охотник все еще стоял у кровати деда и что-то тихо говорил, а Женщина Нитка находилась рядом и слушала.

Мэгги испытывала страх за жизнь деда. Было абсолютно ясно, что у него сердечный приступ. Причина, вызвавшая его, заставила переживать за старика. Она боялась, что если новость распространится по деревне арапахо, это заставит Длинные Волосы почувствовать стыд перед людьми. Он снова вообразил себя молодым, способным к любви мужчиной. На деле же оказалось, что он, возможно, даже старше своих лет.

Она увидела, что Женщина Нитка ушла.

Соколиный Охотник оставил деда и подошел к Мэгги. Он опустился на колени рядом с ней.

– Разрешение для осуществления Церемонии Священного Колеса дано, – сказал он, нежно коснувшись рукой щеки Мэгги. – У моего деда слабое сердце. Может быть Хранителю Колеса удастся вернуть силу в его сердце, чтобы он еще немного пожил – хотя бы до рождения своего первого правнука.

Когда Женщина Нитка и Хранитель Колеса вошли в дом, Мэгги сразу же обратила внимание на то, что нес с собой пожилой мужчина. Это был узел, но было видно, что находящееся в нем имело форму колеса диаметром примерно полтора фута.

Соколиный Охотник сел рядом с Мэгги и после того, как Хранитель покрыл пол в палатке шалфеем и кедром, которые должны были быть использованы в качестве курений, он начал тихонько объяснять Мэгги, что происходит и почему.

Она внимательно слушала и с волнением наблюдала за тем, как хранитель сел посредине задней части палатки и вынул из узла колесо.

– Обруч колеса представляет собой змею, – шепотом сказал Соколиный Охотник, – и хранится в закрытом виде в узле до тех пор, пока не настает время обряда. Тогда его надо развернуть и принести в жертву во благо больного.

Он замолчал и взглянул на деда, глаза которого были закрыты, а руки сложены на груди. Затем он продолжил свое объяснение.

– Священное Колесо всегда хранится у специально для этого предназначенного человека.

До того, как церемония начнется, он должен обязательно получить одобрение. Теперь необходимо соблюдать тишину. Слова будут произнесены лишь в том случае, если Хранитель пожелает произнести молитву.

Мэгги придвинулась ближе к Соколиному Охотнику. Хранитель взял ткань из узла, монотонно произнося молитву, замолчал и начал оборачивать ткань вокруг колеса. После того, как он полностью покрыл колесо, Хранитель постоял с ним над дедом Соколиного Охотника, затем взял свой узел и вышел из вигвама.

– На этом все заканчивается? – прошептала Мэгги, широко раскрыв глаза.

– Иногда это длится дольше, иногда нет, – сказал Соколиный Охотник, вставая на ноги.

Мэгги последовала за ним к кровати деда, затем обернулась и приняла холодный вид, обнаружив позади Тихий Голос.

Мэгги перевела свой взгляд на Соколиного Охотника как раз в тот момент, когда он понял, что Тихий Голос вернулась.

Соколиный Охотник только собрался отругать Тихий Голос, но услышав голос деда за своей спиной, не решился ей сказать, что на этот раз она зашла слишком далеко. Она не послушалась приказания своего вождя!

– Подойди ко мне, прекрасная женщина, – сказал Длинные Волосы, маня к себе дрожащей рукой Тихий Голос. – Подойди, сядь рядом со мной и послушай эти мудрые слова.

Глаза Тихого Голоса наполнились нежностью, она улыбнулась, глядя вниз на Длинные Волосы. Теперь для нее никого больше в вигваме не существовало, кроме почтенного старца.

Она встала на колени у его постели и с нежностью взяла за руку.

– Мне так жаль, что я стала причиной твоей болезни, – сказала она своим мелодичным голосом, который звучал вполне искренне. – Тихий Голос никогда не желала тебе навредить, только дать тебе возможность снова почувствовать себя мужчиной во всех отношениях. – Из горла у нее вырвалось рыдание, и она опустила глаза. – Кажется, эта женщина не так умна.

Затем она подняла глаза и снова посмотрела на Длинные Волосы.

– Ты хочешь, чтобы я забрала свои вещи и больше не возвращалась? – спросила она слабым голосом и еще раз всхлипнула.

– Нет, не оставляй меня, чтобы я снова жил один, – сказал Длинные Волосы, умоляя ее глазами.

– Но я не хороша для тебя, – сказала Тихий Голос, положив свою руку ему на лоб и тихонько погладив его.

– Ты хороша для меня во всех отношениях, кроме одного, – сказал Длинные Волосы и губы его задрожали от легкого смеха. – Останься. Будь моей спутницей. Согревай меня своим телом ночью. Но не ожидай от меня больше, что я буду вести себя, как молодой мужчина. Это время моей жизни давно прошло. Совсем недолго имел я удовольствие почувствовать себя молодым мужчиной. Теперь настало время вести себя, как подобает человеку моего возраста, – он помолчал немного. – Иначе сердце подведет этого старика, который любит молодую женщину.

– Для меня не имеет значения, что ты не будешь меня любить снова в этом смысле. Я хочу остаться, – сказала Тихий Голос, прижавшись своей щекой к его щеке. – Ты стал мне так дорог.

Соколиному Охотнику понадобились все его силы для того, чтобы совладать с собой и не выгнать Тихий Голос из вигвама деда. Что-то его удерживало. Где-то в глубине души он боялся, что она просто использует его деда, но ее голос и поведение говорили Соколиному Охотнику о том, что она искренне любит Длинные Волосы.

Понимая те чувства, которые в нем боролись, Мэгги сжала руку Соколиного Охотника и тут же задрожала от беспокойства, когда он внезапно от нее высвободился и встал над Тихим Голосом и своим дедом. Затаив дыхание, наблюдала она за тем, как Соколиный Охотник бросил на Тихий Голос полный презрения взгляд и снова предупредил ее, когда она робко подняла на него глаза.

– Мой дед для меня земля, луна и звезды, – предупредил он. – Если ты остаешься, то ты будешь с ним до его самого последнего вздоха. Я не буду стоять в стороне и наблюдать, как ты причиняешь ему боль.

Длинные Волосы взял Соколиного Охотника за руку, побуждая его опуститься к нему поближе.

– Приятно, когда внук испытывает такую сильную любовь и преданность по отношению к своему деду, – сказал он, – но не думай, что этот старик не может о себе позаботиться. Внук, Тихий Голос испытывает ко мне искренние чувства. Я понял это по тому, как она меня обнимала. Этот безумный старик слишком умен, чтобы ошибиться в таких вещах.

Мэгги заметила презрение в глазах Тихого Голоса, обращенных к Соколиному Охотнику. Мэгги видела: хотя Тихий Голос, возможно, искренне любила Длинные Волосы, в ней не умерло еще сильное чувство к Соколиному Охотнику, даже если это чувство и переросло в ненависть. Мэгги абсолютно ей не доверяла, однако она оставила свое мнение при себе. Соколиный Охотник сумеет справиться с Тихим Голосом, если такая необходимость возникнет.

Длинные Волосы обратил свой взор на Мэгги. Он поднял свою руку по направлению к ней, подзывая подойти к нему.

Мэгги с трудом верилось в это. Собирается ли он с ней, наконец, заговорить? Если так, то что он ей скажет?

Ей было страшно, какими могут быть его первые слова к ней, однако она подошла к Соколиному Охотнику и опустилась рядом с ним на колени, чтобы быть поближе и хорошо расслышать все, что скажет Длинные Волосы. Иногда, разговаривая с внуком, он использовал язык арапахо. Она надеялась, что с ней он заговорит по-английски.

– Белая женщина, укравшая сердце моего внука, этот старик желает сказать, что он сейчас приветствует тебя с распростертыми объятьями, – сказал Длинные Волосы, взяв Мэгги за руку и пожав ее. – Я не разговаривал с тобой и не высказывал своих чувств, потому что по традиции арапахо дед не разговаривает с невесткой.

Глаза Мэгги расширились, она быстро взглянула на Соколиного Охотника. Некоторое время тому назад она спрашивала его именно об этом, и Соколиный Охотник ей ответил, что объяснит позже. Теперь она знала! И эта новость ее согрела. Как прекрасно узнать истинную причину. И теперь, начав с ней разговаривать, он все говорил и говорил. О, как ей это нравилось! Она любила его и была ему благодарна!

– Таков наш обычай: дед и невестка не разговаривают, – еще раз повторил Длинные Волосы и остановился, чтобы сделать глубокий вдох, затем начал снова.

– Конечно, ты пока еще не являешься по-настоящему моей невесткой, однако, в определенном смысле, ты ею уже стала. Ты обручилась с Соколиным Охотником и тем самым сблизилась в родстве с его дедом, почти как невестка. Твое присутствие здесь сегодня и то, что ты была с этим стариком во время Церемонии Священного Колеса доказывает, что это тебя трогает. Теперь, когда ты все знаешь, этот старик возвращает тебе глубокую привязанность своего внука.

Он замолчал и жестом показал, что желает ее обнять. Она склонилась к нему и обняла.

– Спасибо, – прошептала Мэгги, чуть не плача. – Большое спасибо за благословение, за то, что не испытываете ненависти ко мне, за то, что я вторглась в вашу жизнь.

– Ты вовсе не мешаешь нашей жизни, – сказал Длинные Волосы с нежностью похлопывая ее по спине. Когда он улыбнулся, его старческие поблекшие глаза заблестели, давая выход внутреннему теплу. – Ты нареченная моего внука.

Мэгги высвободилась из его объятий.

– Как вы себя чувствуете? – спросила она, поглаживая своей заботливой ладонью его хрупкую руку. – Церемония дала вам силы? Вы поправитесь?

– Разве этот старик может чувствовать себя плохо, когда его любят две молодые женщины? – сказал он, тихонько посмеиваясь. Он закрыл глаза. – Но этот старик устал. Сейчас уходите, но приходите часто. Нам есть о чем поговорить теперь, когда я решился пренебречь традицией арапахо, заставляющей соблюдать долгое и холодное молчание между дедом и женой внука.

Мэгги и Соколиный Охотник встали и предупреждающе взглянули на Тихий Голос, затем ушли, оставив Длинные Волосы на ее попечении.

Солнце уже начало всходить за дальними горами, когда Мэгги и Соколиный Охотник подходили к своему вигваму.

– Он сделал меня такой счастливой, – сказала Мэгги, сияя. – Он принес в мою жизнь с тобой совершенство и умиротворение. Я так благодарна за это твоему деду!

– Он очень добрый человек, – сказал Соколиный Охотник, отодвигая входную створку в сторону, чтобы Мэгги могла пройти внутрь его вигвама, и сам проследовал за ней. Он встал на колени возле углубления для домашнего костра и принялся укладывать дрова на раскаленные угольки.

– Может быть, сердце Тихого Голоса не такое жестокое, как я думал. Она кажется такой искренней по отношению к деду. В этом плане я рад за него.

Мэгги ощутила холод в крови, снова вспомнив глаза Тихого Голоса и то, что творилось в их глубине. Полнейшее презрение к Соколиному Охотнику!

Мысли об этом вызывали в ней дрожь. Но тихий плач в колыбельке заставил ее отбросить все и позаботиться о дочери.

Она стояла над колыбелькой и смотрела, как Небесные Глаза медленно просыпается. Малышка потягивалась, зевала, била ножками и облизывала губки. Она воплощала саму невинность.

Но каким будет ее будущее? Мэгги впала в отчаяние. Тихий Голос когда-то была такой же милой и невинной!

– Они два одиноких человека, нашедших утешение друг в друге, – сказал Соколиный Охотник, все еще обдумывая отношения между дедом и Тихим Голосом. – Хотя я бы предпочел, чтобы это была Женщина Нитка, а не Тихий Голос.

Мэгги обернулась и окинула его долгим взглядом. Она увидела все то же простодушие в человеке, который скоро станет ее мужем, и молча поклялась, что никогда не позволит Тихому Голосу затронуть его жизнь.