Лошади скакали вдоль моря по прибрежной полосе. Зак высоко поднял голову, подставив лицо теплому и одновременно бодрящему морскому воздуху.

Небо было ясное, ярко-синее, и только несколько пушистых белых облаков виднелись почти у самого горизонта. Солнце, казалось, замерло и не спешило продолжать свой путь.

В подобные минуты Зак чувствовал себя по-настоящему свободным. Если бы это действительно было так! Последние две ночи его мучили кошмары, главным действующим лицом которых неизменно оказывался судья Прайор.

Его все еще бросает в дрожь при воспоминании о пронзительном, полном подозрений взгляде, которым судья проводил его в тот день во время встречи в чайной.

Заку привиделось, как судья арестовал его и поместил в подземелье, где царствовали смрад и нищета, а вокруг бегали мыши. Прикованный к стене, Зак подвергался пыткам. Он явственно слышал во сне свист кнута, опускающегося на его обнаженные плечи. Он даже чувствовал боль от ударов, и ему казалось, что по его телу текут струйки крови.

Преследовавшие его видения были настолько явственны, что, казалось, будто он и впрямь в тюремной камере.

Вздрогнув, Зак попытался отвлечься. Однако судья с его пронизывающим взглядом не давал покоя.

У него не было сомнений в том, что судья узнал его, тогда почему он медлит? Выжидает? Как он себя поведет? Не станет вмешиваться. Или он настолько ненавидит пиратов, что предаст Зака суду за его недостойное прошлое?

Если судьба окажется благосклонной, судья вспомнит тот День, когда остался в живых только благодаря заступничеству Зака. Тогда он, Зак, навсегда станет свободным человеком, о чем он мечтал всю свою жизнь.

Если судья Прайор достойный и благородный человек, он должен быть благодарен.

Зак осмотрелся вокруг. Мгновение он любовался Иден. Ему определенно нравилась эта девушка с развевающимися на ветру золотистыми волосами. Вцепившись в поводья, она онемела от страха, хотя и не признавалась в этом. Она не любила верховой езды. Научилась управляться с лошадью, уступив пожеланию отца, который убедил ее, что это необходимо: они живут изолированно, далеко по Лайтхаузроуд, и в случае возникновения опасности, гораздо легче добраться до Чарлстона верхом, чем в неуклюжем фургоне.

До своего увечья отец часто тренировал ее, обучая верховой езде. После происшедшего с ним случая, Иден ездила верхом всего лишь несколько раз.

— Ты великолепная наездница! — похвалил Зак, с гордостью разглядывая ее.

От его внимательного взгляда не укрылось, как развевалась на ветру ее белая шелковая блузка с длинными рукавами, плотно облегая грудь, так что ясно обозначились ее нежные соски.

Иден все время поправляла юбку, но ветер упорно поднимал ее, обнажая большую часть ее стройных, длинных ног.

Желание овладевало им с возрастающей силой.

— Нам следует почаще выезжать, — сказал он, прислушиваясь к учащавшемуся с каждой минутой сердцебиению.

Неслышно застонав, Иден украдкой взглянула на своего спутника. На этот раз Зак ошибся и не смог прочитать ее мысли. Если бы он знал, как ненавидит она верховую езду, то ни за что не заставил бы ее повторно пройти через эти мучения.

— Да, действительно, — вымученно улыбнулась она.

Как было не согласиться? В самом деле, не может же она допустить, чтобы он узнал, как неуютно она чувствует себя в седле. Ей хотелось показаться в наиболее выгодном свете. Похоже, он из тех мужчин, которые любят решительных женщин.

Она снова посмотрела на него, — отметив про себя, до чего же он хорош.

Расстегнутый ворот батистовой рубашки открывал его мощную шею и верх поросшей курчавыми волосами сильной груди. Предназначенные для верховой езды темные брюки, словно перчатки, обтягивали его стройные ноги, высокие сапоги сияли, будто только что начищены. Растрепанные ветром волосы придавали ему вид независимого, страстного и неукротимого человека.

Сердце ее бешено стучало, и теперь, когда все сомнения относительно его прошлого остались позади, Иден страстно захотелось произвести на него самое лучшее впечатление.

— Может быть, остановимся? — спросил Зак, подскакав к ней и сдерживая свою лошадь. — Тебе не хочется отдохнуть? Я прихватил с собой бутылку вина и бокалы. Они у меня в сумке, привязанной к седлу.

Иден подняла на него удивленный взгляд. Все-таки он прочитал ее мысли. Угадал ее желание, сойти с лошади и ощутить под ногами твердую почву будет для нее сейчас сущим наслаждением.

— Думаю, не мешало бы немного остыть, — проговорила Иден и засмеялась.

Не признаваться же, что измученная нижняя часть ее туловища требует передышки. Ох, если бы кто знал, как болят у нее бедра! Иден даже не была уверена, что сможет снова встать на ноги и выпрямить их. Не говоря уж о том, чтобы идти. Ей казалось, что ее ноги так и сохраняют форму спины лошади. Если бы она умела скакать на лошади, сидя вполоборота, как положено леди, то сейчас не страдала бы столь ужасно.

— Это место кажется мне весьма привлекательным, — проговорил Зак, который давно уже присматривал уединенный уголок подальше от маяка.

Ее отец обычно в это время дня спит, и они вдали от ее дома могли хотя бы ненадолго остаться наедине. Ему хотелось доказать ей свою любовь.

Однако он не знал, не пора ли рассказать ей об Анжелите. Правда об Анжелите была известна только Джошуа, хотя Заку не просто было рассказать все даже другу. Прошлое было настолько трудным и безрадостным, что он не любил вспоминать о нем не только вслух, но даже про себя.

До сих пор ему казалось, что будет достаточно время от времени отправлять тайные подарки для Анжелиты и таким образом возместить ей испытанные в прошлом лишения. Вероятно, ему не следовало сейчас что-либо менять. Он совершил ошибку, упомянув имя Анжелиты при Иден. Не следовало этого делать, пока она не знала всей правды. И вот теперь необдуманные слова породили в ней излишние сомнения, причинили ей столько ненужных страданий.

Выбрав площадку, молодые люди остановились. Морщась от боли Иден с трудом перекинула ногу через седло, затем вставила ее в стремя и соскользнула на прибрежный песок. Потирая затекшую поясницу, она с восхищением следила, как ловко оставил седло Зак.

Это делало ему честь. Не всякий моряк так уверенно чувствует себя на суше и в седле.

В который раз она получила повод убедиться, что Зак обладает разносторонними талантами, о большинстве из них она даже не подозревала.

Иден снова подумалось о тайных сторонах его жизни, но она постаралась отмести сомнения. Сегодня ей хотелось просто наслаждаться общением с ним.

Она полюбила впервые в жизни и не позволит, чтобы смутные подозрения омрачали первый день, когда они наедине. Ведь любить это так прекрасно!

Из привязанной к седлу сумки Зак достал бутылку прекрасного вина и два аккуратно упакованных бокала. Он обернулся и, улыбаясь, показал их Иден.

— Нектар для моей леди…

Улыбнувшись ему в ответ, Иден вытащила из своей сумки салфетку. Она расстелила ее на песке и вдруг почувствовала себя несколько неловко, подумав, что они только вдвоем на совершенно пустынном пляже. Опустившись на колени, она тщательно разгладила края салфетки. Зак сел подле нее, и они снова улыбнулись друг другу.

Пульс ее участился, и снова она не находила слов для разговора, ненавидя себя за неловкость. Такие минуты нельзя понапрасну терять. Она рядом с человеком, которого любит всей душой, и никто им не мешает. Каждая клеточка ее существа молила о поцелуе, жаждала его объятий. Откуда же такая застенчивость? И вдруг ее осенило. Да это же отличное место для совращения. Разве будет противоестественно, если Зак захочет большего, чем просто поцеловать или обнять ее? Чувства соединяющие их, так сильны, что его попытка довести их отношения до полного завершения, окажется вполне объяснимой.

Как же она поведет себя? Позволит ли? Да! Ибо разве сможет она поступить иначе?

Господи! Она же каждой частичкой своего существа мечтает о нем…

— Возьми бокалы, Иден, я налью вина, — сказал Зак, передавая ей оба бокала на высоких ножках.

— Вообще-то я редко пью вино, Зак. Обычно предпочитаю чай, — снова улыбнулась она, обрадованная найденной теме для разговора. Боюсь, что в результате общения с тобой вино сделается моим пристрастием.

— Не считаешь же ты, что это так уж плохо? — заметил Зак, разливая вино. Приподняв бровь, он лукаво взглянул на нее. — Кроме того, надеюсь, ты не находишь меня чересчур назойливым…

Его взгляд гипнотизировал, все ее тело охватил трепет.

— Напротив, — только и смогла выдавить из себя Иден чуть охрипшим голосом и в замешательстве опустила глаза.

Зак закопал бутылку в песок, так, чтобы она не опрокинулась и, протянув к ней бокал, прошептал:

— За твое здоровье, любимая!

Она медленно подняла глаза. Его слова звучали так искренне. Все-таки он удивительный человек. Даже не прикоснувшись, сумел вызвать в ней столь необыкновенные ощущения…

Все существо ее было охвачено новым незнакомым чувством, которое радовало и одновременно пугало ее. Такого с ней еще никогда не бывало! Никогда прежде она не испытывала к мужчине подобных чувств. Она была уверена, что никто другой не способен вызвать в ней ничего похожего. Она поняла, что любит Зака.

— За нас! — провозгласил Зак и подсел к ней поближе. Он взял ее руку и нежно ее погладил.

Ее сердце трепетало, как пойманная птица. Изо всех сил стремясь сохранить самообладание, Иден пленительно улыбнулась, пригубив вино и глядя на него поверх бокала. Их пальцы переплелись, и его глаза, полные огня, молча ласкали ее. Она испытывала такой накал чувств, что чуть не потеряла сознание.

Напряженная тишина неожиданно была нарушена взметнувшейся над их головами, кружащейся и пикирующей стаей морских чаек.

Прислушавшись к тревожному крику птиц, Иден посмотрела на их бело-серые брюшки, большие глаза и ипуганно вздрогнула.

— Что с ними? — спросил Зак, поставив бокал на салфетку. Он вскочил и внимательно следил за стаей. — Что их беспокоит?

Иден также отставила в сторону свое вино, поднялась и встала рядом с Заком. Минуту спустя она поняла причину, вызвавшую у птиц тревогу, и весело рассмеялась.

Прикрыв глаза от солнца, она внимательно посмотрела влево на длинную дорожку вдоль побережья.

— Думаю, что мы вторглись на запретную территорию, — сообщила она, вспомнив, что однажды уже была здесь. — Мы расположились слишком близко к месту, где чайки выводят потомство. Если бы мы прошли еще несколько метров вперед, то увидели бы тысячи яиц, лежащих в песке. Я как-то была здесь и собирала яйца для пирога. — Призывая его убедиться в верности сказанных слов, Иден взглянула на него и, кивнув, побежала. — Догоняй меня, Зак! крикнула она. Я сейчас покажу их тебе.

Зак озабоченно взглянул на встревоженных птиц, затем на девушку, которая, похоже, твердо решила обследовать гнезда.

— Может быть, не стоит, Иден? крикнул он ей вдогонку не трогаясь с места. — Вернись. Давай перейдем на другое место.

— Догоняй! — снова закричала Иден. — Неужели ты позволишь, чтобы птицы напугали тебя, а?

Тряхнув головой, Зак сорвался с места и вскоре ее догнал. Он схватил ее за руку и побежал рядом, не сводя взгляда с ее оживленного лица и смеющихся глаз. Как она мила! И как напоминает проказливого ребенка. Она беззаботно смеялась, и ее зеленые глаза искрились счастьем.

Сердце его сжималось от восторга, когда он смотрел на ее золотистые волосы, подхваченные ветром и развевающиеся длинными струями за спиной. Пряди, упавшие на лицо, вызывали у него умиление. Его волновало, что ее нежная круглая грудь, плотно обтянутая блузкой, слегка покачивается во время бега. Его восхищали ямочки на ее щеках, которые появлялись, когда она улыбалась.

Ему все в ней нравилось, и он ничего не мог с этим поделать. Он полюбил ее безоглядно.

Не в силах сдержаться, он обнял ее за талию и, притянув к себе, остановил. Прерывисто дыша, он прижал ее всю к своему телу, взял ее лицо в свои руки и, наклонившись, поцеловал ее в губы, полностью поглотив их своим ртом.

Иден не сопротивлялась в его объятиях, она стала удивительно мягкой и податливой. Когда же она со страстью ответила на его поцелуи, он начал медленно опускать ее на песок.

Он покрывал ее лицо долгими поцелуями, в то время, как руки его уже расстегивали ее блузку, а колени пытались раздвинуть ее ноги. Затем он начал медленно дюйм за дюймом поднимать ее юбку.

Иден осознавала, что происходит, и понимала, чем все это завершится, но не останавливала его. Все свершающееся казалось ей естественным и закономерным. Столько моментов, столько взглядов и прикосновений предшествовали этому!

Он распахнул ее блузку, обнажив напряженные груди, словно молящие о ласке, о прикосновении. Вся она была готова к сладостному подчинению. Его дрожащие руки медленно блуждали по ее груди. Задохнувшись от восторга, он ощущал восхитительную упругость в своих твердых ладонях. Он начал осторожно массировать пальцами ее соски, пока они не напряглись и не затвердели.

Словно погружаясь в невесомость, Иден разомкнула губы, принимая его язык в теплую податливость своего рта. Она застонала от сладостных и до сих пор неведомых ощущений. Когда он оторвался от нее, она почувствовала сожаление.

Пока он снимал с нее блузку, она не отрываясь смотрела в его темные бездонные глаза.

— Скажи, что я нужен тебе, — прошептал он, продолжая раздевать ее. — Скажи, Иден.

Ее лицо покрылось румянцем, а глаза не могли оторваться от его красивого лица.

— О, да. Ты мне очень нужен, — првивнесла она, пытаясь подавить невольную дрожь. Впервые в жизни она лежала обнаженной рядом с мужчиной.

— Я люблю тебя, Зак. В первую же минуту, как я увидела тебя, я ощутила, что родилась, чтобы любить тебя.

Его пальцы медленно и нежно блуждали по ее телу. Когда его рука коснулась треугольника между ее ног, она вздрогнула и едва не задохнулась. Затем он начал осторожно поглаживать вьющиеся волоски, лаская ту часть ее тела, до которой прежде не дотрагивалась мужская рука. Она закрыла глаза и отдалась во власть охватившего ее наслаждения.

Его губы беспорядочно дотрагивались до ее тела.

— Боюсь, что не могу больше ждать, прошептал Зак ей на ухо. — Милая, скажи мне, что хочешь любить меня! Скажи мне.

Иден широко раскрыла глаза. Она проглотила, подступивший к горлу комок, ей стало страшно. Женщина всего лишь раз в жизни теряет девственность, и, если она не выйдет замуж за виновника, то у того, кто впоследствии женится на ней, всегда найдется повод считать ее распутной.

Осмелится она пойти до конца?

Уверена ли, что Зак любит ее достаточно для того, чтобы жениться на ней?

Следует ли ей сейчас спросить его об этом? Или же такой вопрос разрушит соединяющие их волшебные чары?

Она увидела над собой небо и почувствовала себя продолжением этого неба, солнца, туч… Она посмотрела на Зака и почувствовала себя и его продолжением…

Обхватив руками его шею, Иден притянула его губы к своим и нежно поцеловала.

— Да, Зак, да!

Зак страстно целовал ее в то время, как пальцы его нежно касались треугольника между ее ног, подготавливая ее к боли, которую ей придется испытать, когда он впервые войдет в нее…

Ее глаза не могли оторваться от него, когда, поднявшись он стал раздеваться. Она почти не замечала собравшихся вокруг чаек, которые с любопытством поглядывали на них.

Она не могла отвести глаз от его постепенно обнажавшегося тела: мускулистых плеч, мощной груди.

Его грудь, покрытая мягкими темными волосами, ритмично вздымалась и опускалась. Его загорелое, красиво очерченное лицо стало еще выразительнее от переполнявших его чувств, а темные, как ночь глаза были охвачены страстью.

Он опустился рядом и приник к ней.

— Люби меня, родная, — прошептал он, проводя языком по контуру ее губ.

— Я люблю тебя, — едва не потеряв сознание от новых, никогда до сих пор не испытанных ощущений, ответила она.

Оба замерли в блаженстве соития.