Столкнувшись с Алеком в дверях, Мод отшатнулась в сторону и придержала дверь, чтобы дать ему проход. Встретившись глазами с Бриттани, она сокрушенно покачала головой.

— Это все крепкие напитки, миледи. От них мужчина лишается остатков разума.

Бриттани была с ней совершенно согласна. Ей всегда было не по себе в обществе пьяных.

— Никогда не видела, чтобы мой муж так переусердствовал. — Она пожала плечами.

— Не он один, миледи, — утешила ее Мод. — Лэрд Дункан ненамного от него отстал. Очень уж им хотелось как следует отпраздновать встречу. Все выпивали за удачу да вспоминали прошлые победы.

— Да, людей, которые хоть раз побывали на войне, хлебом не корми, только дай им рассказать об их ратных подвигах, — вздохнула Бриттани.

Ей снова попался на глаза дорожный баул, и Бриттани подумала, что, раз уж сегодня речь зашла о ратных подвигах, она может внести свою лепту в эту тему. Она открыла баул и позвала Мод:

— Мод, мне понадобится твоя помощь.

Не обращая внимания на округлившиеся от изумления глаза Мод, Бриттани вынула одеяние воина и разложила на кровати. Когда же рядом с одеждой появились меч и кинжал, Мод замерла с открытым ртом.

— Миледи, это одежда твоего мужа? — выговорила она наконец.

— Нет, Мод, — покачала головой Бриттани.

На лице Мод отразилось уже не просто изумление, а благоговейный ужас.

— Никто не станет спорить, Алек великий воин, но в вопросах моды он сущий младенец. Это мои вещи, — сказала она, бросив восхищенный взгляд на искусно отделанный наряд. — Это подарок от женщины, обладающей незаурядной храбростью.

— Стало быть, истории, которые о тебе рассказывают, — правда, миледи? Ты спасла свой дом от врагов? — Глаза Мод возбужденно заблестели.

— Да, — ответила Бриттани, заинтересованная внезапной переменой в лице служанки.

— Тогда я почту за великую честь тебе прислуживать. О тебе уже рассказывают легенды. — Мод взяла верхнюю рубаху и стала ее рассматривать. — Только я должна тебя предупредить. Там, внизу, твой наряд не всем придется по вкусу. Лэрд Кэмпбелл попросил лэрда Дункана…

— Оценить меня, — спокойным тоном закончила Бриттани, но при воспоминании об этом сюрпризе, приготовленном мужем, глаза у нее позеленели. Что ж, его тоже ждет сюрприз. — Я это знаю, — сказала она Мод, — и если они собираются меня судить, то пусть судят такой, какая я есть на самом деле, а не такой, какой хотели бы меня видеть.

Бриттани надела перевязь с мечом, посмотрелась в зеркало из полированной меди и расправила плечи. Мод надела ей на голову повязку, а волосы они оставили распущенными. Длинные пряди цвета солнца на закате свободно падали на плечи, спускались по спине. Мод отступила на шаг, оглядела Бриттани с головы до пят и неуверенно произнесла:

— Уж чего-чего, а этого они точно не ожидают.

— Не знаю, не знаю… — задумчиво ответила Бриттани. «Они ожидают худшего, и я лишь пытаюсь оправдать их надежды».

Она решительно вздернула подбородок. Всего полчаса назад Бриттани хотела вести себя как леди и очаровать Алека своим прелестным желтым нарядом, но теперь передумала. Гордость, чувство самоуважения были для нее важнее одобрения мужа.

В зале стоял сильный шум. Бриттани остановилась на повороте лестницы, где ее не могли видеть снизу. У нее еще оставался выбор — идти вперед или сбежать в свою комнату. Ухватившись рукой за перила, она глубоко вздохнула и почувствовала, что у нее дрожат колени. Перед самым началом сражения всегда наступают мгновения, когда любой, самый отважный и закаленный в боях воин испытывает страх.

Послышались чьи-то шаги по лестнице, и Бриттани затаила дыхание. Появилась молоденькая служанка, которая присела перед Бриттани, а потом взбежала дальше наверх.

Снизу доносился глубокий бас:

— Алек, не томи меня ожиданием, пусть ее приведут. Я умираю от любопытства.

Грянул дружный мужской смех, ухо Бриттани уловило обрывки замечаний, касавшихся ее воинственности.

Она вспыхнула от стыда и гнева. Эти мужчины судачат о ней, как кумушки на базаре! Чья-то рука коснулась ее плеча. Обернувшись, она увидела Мод и ту самую молоденькую служанку, что недавно прошмыгнула мимо нее на лестнице.

Мод легонько подтолкнула девушку к Бриттани.

— Расскажи-ка леди, что ты слыхала.

Девушка сначала смущалась, но потом передала разговор между лэрдом Кэмпбеллом и лэрдом Дунканом, который она случайно подслушала.

Когда служанка закончила свой рассказ, у Бриттани немного отлегло от сердца. Оказалось, что Алек не хотел, чтобы его друг судил внешность и манеры Бриттани. По крайней мере он ее не стыдился. Но он боялся придворных интриг, боялся, что, будучи новичком, Бриттани легко попадет в ловушку. Лэрд Дункан должен был испытать ее.

Бриттани вскинула голову и двинулась вниз по лестнице. Не дойдя до ее основания, она остановилась. Как видно, ее заметили, потому что настала полная тишина. А потом ее ищущий взгляд встретился с осоловелыми глазами Алека.

— А вот и моя жена. Не правда ли, она похожа на ангела? — почти нечленораздельно провозгласил Алек. Сразу вслед за этим он уронил голову на стол, и в мертвой тишине раздался его громовой храп.

Взгляд Бриттани блуждал по просторному помещению, пока не остановился на высоком мужчине с мечом и кинжалом на поясе. Внутреннее чувство безошибочно подсказало ей, что это и есть хозяин замка. Предводителя всегда можно узнать по манере держаться, а этот человек держался в точности как Алек. Правда, с раздражением отметила она, на вид он был гораздо трезвее, чем Алек.

— Если человеку суждено умереть, то пусть он умрет не от любопытства. Я Бриттани Мактавиш-Кэмпбелл.

Она увидела, что человек тонко улыбнулся, явно оценив ее остроумие. Лица других оставались неподвижными. Да, она была права. Этот человек и есть хозяин замка. Когда он подошел к ней и протянул руку, в его глазах светились ум и ирония.

Бриттани остановилась на третьей ступеньке от пола, так что ее глаза оказались вровень с глазами лэрда. Она твердо взглянула ему в лицо и, понимая, что глупо в таком наряде делать реверанс, лишь слегка склонила голову.

— Мой муж решил просить у тебя помощи в деле, в котором тебе, как он утверждает, нет равных, — холодно проговорила она.

— Да, леди Бриттани, и для меня это будет скорее удовольствием, нежели обязанностью, — мягко ответил Дункан.

Бриттани оперлась на его руку.

— Надеюсь, к концу вечера твое мнение не изменится.

— Клянусь… Никогда больше… — стонал Алек, держась за больную голову. Боже, какую глупейшую ошибку он совершил. Надо было вовремя вспомнить, что Дункана нельзя перепить.

Самым ужасным было то, что он ничего не мог как следует вспомнить. Из моря дурноты всплывали разрозненные неясные образы: Бриттани — нежная и женственная, в каком-то красивом белом одеянии — вдруг превращалась в вооруженного воина, одетого в цвета его клана. Это видение неотступно преследовало Алека, но он не мог поверить в его реальность. Даже его храбрая жена была не настолько храброй, чтобы появиться в таком виде.

Некоторое время он мучился, гадая, приснилось ли ему это или происходило наяву, но затуманенный элем разум не давал ответа.

Он медленно вылез из постели, чувствуя себя так, словно по нему промчалось стадо бешеных быков. Каждая мышца болела, а простой процесс одевания и умывания превратился в мучительную пытку.

— Боже милосердный! — В полированном металле отражалось опухшее, перекошенное лицо со всклокоченными волосами. Алек кое-как причесался, при каждом движении гребня ощущая, как в череп впиваются тысячи иголок. Вдобавок его мучил еще один вопрос — как он добрался до кровати. Он застонал, от всей души надеясь, что сделал это без посторонней помощи.

Как бы там ни было, Бриттани будет в ярости. В спальне ее нет, очевидно, она встала раньше, и это хорошо, потому что он сейчас не в силах выносить ее язвительные замечания.

Мысль о долгом пути в замок Эдгара казалась такой же невыносимой, как мысль о встрече с женой. Однако и то и другое было неизбежно. Алек нацепил меч и нетвердой походкой вышел из спальни.

В зале тоже было пусто. Он сообразил, что уже не утро, а скорее день. Проклиная собственную глупость, Алек вышел на улицу и сразу зажмурился — так сильно резал глаза яркий дневной свет.

Он решил разыскать Дункана, чтобы узнать, что происходило вечером и как Бриттани справилась со своей задачей. Не успел он обогнуть конюшню, как увидел пересекавших двор лэрда Дункана и свою жену. Посредине двора они остановились, не прекращая оживленной беседы.

Алек боялся, что после испытания, которое Дункан должен был устроить Бриттани прошлой ночью, она его навек возненавидит. Но сейчас он не видел ни малейших признаков неприязни ни с той, ни с другой стороны — наоборот, Бриттани и Дункан явно находили удовольствие в обществе друг друга. Очевидно, жена его с успехом прошла испытание, а его страхи были беспочвенны. Но вместо радости по поводу ее победы Алек испытывал непонятное раздражение, хотя понимал, что виной тому его отвратительное самочувствие.

Вдруг Бриттани посмотрела в его сторону. Он внутренне напрягся, готовясь к буре, но она улыбнулась и приветливо помахала ему рукой, как будто была очень рада его видеть. Теплое приветствие повергло его в недоумение — это было совсем не то, чего он ожидал от своего маленького воина.

Озадаченный, Алек ждал, пока она подойдет. Мимоходом он заметил, что Дункан ведет себя как гостеприимный хозяин — он всегда играл эту роль в присутствии красивых женщин.

— Алек, ты что-то неважно выглядишь, — серьезным тоном заметил Дункан, но в глазах его плясали лукавые огоньки. — Возвращайся-ка в замок. Я прикажу Мод, и она в мгновение ока приведет тебя в божеский вид.

— Нет, мы сейчас же выезжаем, — хрипло ответил Алек и отметил, что при этом заявлении Дункан с трудом сдержал ухмылку. — Эдгар и так рассердится за задержку…

— Могу понять, почему ты так спешишь представить леди Бриттани ко двору, — сказал Дункан. Потом он повернулся к Бриттани и поднес ее руку к губам. — Ты удивительная женщина. В моих глазах ты затмила всех остальных дам.

Когда Дункан склонился над ее рукой, Бриттани смотрела не на него, а на Алека. Ее взгляд оставался холодным, и Алек почувствовал облегчение от того, что его жена не растаяла от лести Дункана. Заметив, что продолжительность поцелуя выходит за границы, предполагаемые простой вежливостью, он сердито схватил Бриттани за руку и привлек к себе.

Дункан выпрямился, смерил Алека проницательным взглядом.

— Алек, еще раз предупреждаю тебя — будет лучше, если ты проведешь здесь еще одну ночь. Сделай это, если ты не хочешь, чтобы твоя жена стала предметом сплетен.

— Почему ты так говоришь? — Алек подобрался и нахмурился. Значит, Бриттани не прошла испытания.

— Если ты предстанешь при дворе в таком виде, то все подумают одно и то же, — снизошел до объяснения Дункан. — Красавица, — он указал на Бриттани, — и чудовище. — Его взгляд устремился на Алека.

Дункан добродушно рассмеялся, а Алек пробурчал:

— Я просил тебя оказать мне дружескую услугу, а не насмехаться надо мной.

— Я сделал то, что ты просил, и поверь, эта услуга мне дорого обошлась.

Алек взглянул на жену и увидел озорные огоньки в ее глазах.

— Если позволишь, милорд, я пойду собираться в дорогу. — Бриттани присела перед Алеком и повернулась к Дункану. — Лэрд Дункан, прими мою благодарность за то, что ты развлекал меня весь прошлый вечер, когда мой муж был не расположен этого делать. Я знаю, тебе нелегко было провести столько времени с женщиной, не сведущей в утонченной беседе. Я всегда буду помнить твое благородство и великодушие.

Алек заметил, что, когда она присела перед Дунканом в глубоком реверансе, глаза у нее блестели, а во взгляде друга он прочел ответное восхищение.

Когда Бриттани ушла, Алек набросился на Дункана:

— Что, черт побери, произошло прошлым вечером?

— Твоя жена… — Дункан умолк. Он слегка улыбнулся, потом нахмурился. — Леди Бриттани не из тех женщин, которые идут на поводу у мужчины. Я испробовал все известные мне приемы. — Его лицо расплылось в широкой улыбке. — Это стоило мне трех лошадей и двух седел.

С минуту Алек непонимающе пялился на друга, а когда до него наконец дошел смысл его слов, он разразился хохотом.

— Ты вызвал ее на шахматный поединок?

— Нет, — сухо ответил Дункан, — я предложил научить ее играть. Мне казалось, это хороший способ отвлечь ее, чтобы выпытать что-нибудь интересное.

— И что же ты узнал?

— Ничего. Ни до, ни во время, ни после игры она не выболтала ничего стоящего внимания. Нет, эта женщина превосходит мудростью любого мужчину. Не бойся, никто не сможет использовать ее против тебя. Тебе повезло, Алек. Тебе досталось редкое сокровище, и я тебе завидую.

Алек смотрел на друга, и в его душе боролись облегчение и тревога.

— Высокая оценка, Дункан. Не слишком ли высокая? Разве хоть одна женщина в мире заслуживает таких похвал? — Алек испытующе взглянул в глаза другу. — А ты случайно не зашел в возлияниях чуть дальше, чем хочешь признаться?

— Мне требуется раза в два больше, чем я выпил, чтобы захмелеть. — Дункан покачал головой, его взгляд стал серьезным. — Я боюсь, что ты по-настоящему оценишь свою жену, только когда с ней расстанешься.

— Тебе надо поскорее вернуться на поле битвы, друг мой, — ответил Алек. — Долгие дни безделья превратили тебя в философа. Похоже, что, когда мы встретимся в следующий раз, у тебя в руках будет Библия вместо меча. Разве ты забыл, что моя жена Мактавиш?

— Ты всегда был упрямцем, — засмеялся Дункан. — Меня годы смягчили, а тебя сделали еще жестче. Гордость затмевает твой разум.

— Ты говоришь загадками, — тряхнул головой Алек. — Когда кончится мой брачный договор, я расстанусь с Бриттани. Так поступил бы любой разумный человек.

— Да. Вся Шотландия знает, как разумен Алек Кэмпбелл. Разве не ты меняешь тактику в бою, когда противник меньше всего этого ожидает, и потому одерживаешь победу? Почему же сейчас ты уперся, как норовистая лошадь?

У Алека застучало в висках, голова разболелась еще сильнее.

— Устал я от этого разговора. Если у тебя есть еще что сказать, говори скорее.

— Я хочу знать правду, Алек Кэмпбелл, — проговорил Дункан. — Ты говоришь, что тебе не нужна эта женщина, но перережешь горло всякому, кто на нее позарится. Я прав?

Если не сами слова, то что-то в тоне Дункана прорвалось сквозь головную боль. Алек насторожился:

— Это предупреждение?

— Да, это предупреждение. Когда ты дашь свободу леди Бриттани, я буду в числе первых, кто станет искать ее руки. Если у тебя не хватает ума беречь это сокровище, ты заслуживаешь того, чтобы его потерять.

Алек одарил друга свирепым взглядом.

— Будь осторожен, Дункан! Если бы любой другой мужчина говорил со мной так, как говоришь ты, он уже лежал бы, пронзенный моим мечом. Наши клятвы еще живы, и потому на этот раз я тебя прощаю. Но только на этот раз.

Угроза Алека, казалось, не произвела особого впечатления на Дункана. Он беспечно улыбнулся и сказал:

— Похоже, я задел твое больное место. Прикрывай его получше, чтобы другие не обнаружили.

Дункан повернулся, собираясь уйти, и вдруг Алек увидел, что за спиной его друга стоит Бриттани. Лицо у нее было пунцовым, но она твердо встретила его взгляд. В ее глазах блестели непролившиеся слезы, а цветом эти глаза сейчас напоминали море в штормовую погоду. Но она не опускала глаз и изо всех сил пыталась скрыть, как больно ранили ее его слова.

— Ты готов, милорд? — коротко спросила она.

— Да.

Алек взял у нее из рук баул и двинулся вперед, чувствуя себя еще хуже, чем все утро. Он знал о том, какие чувства вызывает в Бриттани упоминание о разводе, и не думал, что она может услышать его замечание. Тайная боль, застывшая в ее глазах, лишала его спокойствия.

— Они прибыли поздно ночью, миледи, — объявила горничная, делая реверанс перед леди Юнис.

— Ты уже видела леди Бриттани? — Юнис налила себе чаю, без которого по английской привычке не могла обойтись утром. Она с нетерпением ожидала новостей о внучке Уэнтворда.

— Нет, миледи, я уже спала. Но все в замке только и делают, что гадают, почему это они приехали под покровом ночи. — Молоденькая горничная добавила молока в чай. — Хочешь, миледи, я сбегаю и узнаю, нет ли каких новостей о Кэмпбеллах?

— Да, ступай и послушай сплетни.

Юнис поднесла чашку к губам, провожая взглядом горничную, спешившую к двери, чтобы выполнить распоряжение миледи. Слава богу, Кэмпбеллы наконец прибыли. Ей уже до смерти надоело разыгрывать девичью невинность, хотя она понимала, что это необходимо.

Юнис была заинтригована этой парой, особенно репутацией лэрда Кэмпбелла, и ей хотелось выяснить, есть ли хоть доля правды в историях, которые рассказывали о нем и его жене.

Сегодня Юнис одевалась особенно тщательно. Она вообще никогда и никому не показывалась на глаза в неприглядном виде, но сейчас хотела быть во всеоружии. Стоит ли завести дружбу с этой парой? Судя по тому, что она знала о внучке Уэнтворда, произвести на нее впечатление не составило бы труда. Та, воспитанная в суровом спартанском духе, насильно отправленная в варварскую Шотландию, должна была с радостью ухватиться за руку помощи, протянутую просвещенной соотечественницей. Но гораздо больше, чем опека простушки-жены, Юнис привлекало близкое знакомство с ее мужем, главным военачальником Шотландии.

Его прозвали Черным Кэмпбеллом, и, когда Юнис произносила это имя, ее охватывало приятное возбуждение. Она не любила галантных, изнеженных кавалеров — ее привлекали мужская сила, власть, уверенность в себе. Казалось, Алек Кэмпбелл полностью удовлетворял ее требованиям. Юнис считала, что у нее нет причин не получить двойную выгоду, объединив дело с удовольствием.

Дверь открылась, в комнату влетела запыхавшаяся горничная.

— Миледи, король Эдгар сейчас принимает у себя лэрда Кэмпбелла, а леди Бриттани скоро выйдет.

Юнис улыбнулась и поставила чашку.

— Я обязательно должна присутствовать при ее дебюте, — пробормотала она.

Она бросила последний взгляд в бронзовое зеркало и поспешила в парадный зал. Обычно Юнис старалась появляться там как можно позднее, чтобы избежать бессмысленной болтовни с шотландскими дамами, но сегодня она должна быть на месте, когда бедняжке Бриттани понадобится дружеская поддержка.

Она вошла в зал и заметила, что ее появление не вызвало обычного оживления. Присутствующие лишь мельком взглянули на нее, а потом их взгляды с ожиданием устремились в другую сторону, и это невнимание задело Юнис гораздо больше, чем она готова была признать. Настроение у нее испортилось, хотя на лице ее играла все та же ослепительная улыбка. Она подошла к кучке дам — первых леди Шотландии — и стала прислушиваться к разговорам.

— О, бедняжка! Надеюсь, она не избита до полусмерти. Приехать так поздно ночью — для этого нужна особая причина. Значит, им было что скрывать. — Леди Алиса содрогнулась якобы от ужаса, склонившись ниже к лицам заинтересованных слушательниц. — Как, должно быть, ужасно быть замужем за человеком, который ненавидит твою семью и тебя.

Юнис подошла еще ближе к кружку, не вливаясь в него, но прислушиваясь с удвоенным вниманием. Эта Бриттани просто дура, если пытается справиться с мужем силой. У любой женщины есть гораздо более надежное оружие против мужчины, чем мечи и кинжалы.

— Мне говорили, что она с мечом в руках участвовала в настоящем сражении, защищая замок мужа, — сообщила леди Пегрин, прикрыв рот рукой, чтобы ее не услышали мужчины, собравшиеся на другом конце зала.

В отличие от остальных Юнис нисколько не удивилась, услышав это откровение. Это вполне укладывалось в сложившийся в ее представлении образ внучки Уэнтворда, которую всю жизнь так муштровали, словно хотели сделать из нее солдата.

— Наверное, это неправда. При таком муже, как Алек Кэмпбелл, она должна быть запуганной и забитой. Женщина, которая боится собственной тени, не станет сражаться против целой армии. — Леди Алиса кивнула, уверенная в собственной правоте. — А что ты об этом думаешь, леди Юнис?

Юнис видела вокруг себя возбужденные, раскрасневшиеся лица. Дамы ждали ее ответа с таким нетерпением, словно она была оракулом.

— Я думаю, леди, нам следует воздержаться от суждений, пока мы не увидим ту, о ком идет речь, собственными глазами, — усмехнувшись, ответила леди Юнис.

— Меня учили думать, что единственный долг женщины — ублажать своего мужа, — вступил в хор надменный и скрипучий голос леди Гвен.

Юнис давно хотелось придушить эту святошу, но она ответила ей любезной улыбкой.

— А я думаю, что твое образование оставляло желать лучшего, — решительно заявила леди Мельвина, отчего надменная матрона остолбенела, а более молодые и смелые дамы прыснули в кулак. — Вот я с нетерпением жду появления женщины, которая осмелилась проявить свою натуру.

— Твои взгляды опасны, Мельвина, и тебе лучше придержать язык в присутствии стольких молодых леди, — непререкаемым тоном проговорила леди Гвен. — Несомненно, леди Бриттани не заслуживает ничего, кроме порицания.

Юнис находила разговор интересным, но решила сначала посмотреть, как отнесется к леди Кэмпбелл король, а потом уже принимать ту или иную сторону. Итак, женщины разделились на две партии. Теперь хорошо бы узнать, что думают по поводу леди Кэмпбелл мужчины.

— Миледи, король Эдгар и лэрд Кэмпбелл ожидают тебя в парадном зале. — Горничная поклонилась и двинулась было к двери, но задержалась. — Леди Бриттани, — неуверенно проговорила она, — прости мне мою смелость, но там есть еще одна леди. Как и ты, она жена по договору. Но в отличие от тебя она боится выйти.

— Так спроси леди… — Бриттани помолчала, пока горничная называла имя. — Спроси леди Эйнсли, не хочет ли она присоединиться ко мне.

Бриттани старалась не смотреть на девушку, чтобы не выдать своих чувств. Она сама боялась, но, несмотря на страх, все время помнила напутственные слова леди Бренны. Ее спокойный совет звучал у Бриттани в голове. Бриттани улыбнулась. Да, она ни перед кем не склонит головы, ее дух останется несломленным.

По крайней мере ей не приходилось опасаться за свой наряд. Она расправила складки платья и надела обруч на голову. Бриттани еще раз мысленно поблагодарила свекровь и невестку, чьи усилия превратили ее если и не в красавицу, то в леди с головы до пят.

Бриттани не могла заснуть ночью, а встала еще до рассвета. Она тихонько выбралась из спальни и отправилась исследовать замок, заходя в каждый зал и по пути повторяя уроки Эндрю. Это была обычная военная тактика — разведка на территории противника, и она была рада, что применила ее. Теперь богатство и роскошь королевского замка уже не будут подавлять и отвлекать ее.

Дверь открылась. Бриттани обернулась, чтобы поздороваться с леди Эйнсли, и едва не вскрикнула от неожиданности. Слава богу, ей удалось вовремя взять себя в руки, но теперь она понимала, почему леди Эйнсли так боялась появиться на людях. На лице у несчастной красовался огромный синяк.

— Леди Эйнсли, спасибо тебе, что ты согласилась меня сопровождать, — с приветливой улыбкой Бриттани шагнула навстречу гостье.

— Пожалуйста… Я не хочу показываться при дворе в таком виде… — Леди Эйнсли чуть не плакала, безуспешно пытаясь держать голову так, чтобы синяка не было видно.

— Эдна, — обратилась Бриттани к горничной, — ты можешь найти где-нибудь пудру?

— Да. У коро… У одной дамы есть пудра.

— Тогда живо принеси ее и заодно попроси эту даму нам помочь, — сказала Бриттани, которая по оговорке горничной сразу поняла, что речь идет о королеве.

— Миледи, ты и так задержалась. Не серди своего мужа ради меня, — взмолилась леди Эйнсли.

— Если уж они ждали так долго, то подождут еще немного, — сказала Бриттани, чтобы подбодрить несчастную. Она подумала, что леди Эйнсли вряд ли спускалась к завтраку и, наверное, голодна. Бриттани тоже не стала есть с другими, а попросила горничную принести поднос к ней в комнату.

— Леди Эйнсли, не хочешь ли пока немного подкрепиться? — предложила Бриттани.

Та робко улыбнулась и отрицательно покачала головой, но Бриттани видела, что она невольно проглотила слюну. Бриттани поставила на стол поднос с едой и молоком и сама села за стол.

— Прошу тебя, сядь со мной.

— Ты очень добра, — пробормотала леди Эйнсли и приняла тарелку с едой, которую ей протянула Бриттани.

— Нет, напротив, я лишь забочусь о себе. Это ты оказываешь мне услугу.

Леди Эйнсли в недоумении уставилась на нее.

— Дело в том, что я не люблю есть в одиночестве. А в последнее время я замечаю, что совсем не могу есть по утрам.

— Не можешь есть утром? Тебя тошнит? — спросила леди Эйнсли.

— Я не больна, — заверила ее Бриттани. — Наверное, это происходит из-за того, что моя жизнь слишком сильно изменилась. Со временем, когда я получше привыкну к новому окружению и новой еде, все пройдет.

Леди Эйнсли собиралась что-то сказать, но потом раздумала. Бриттани подлила ей молока. «Удивительно, как пища поднимает настроение», — подумала она. Леди Эйнсли уже не казалась такой испуганной и несчастной.

Дверь в спальню открылась. Бриттани встала. Как она и надеялась, это была королева Аланна.

— Госпожа. — Бриттани опустилась перед королевой в глубоком реверансе. Леди Эйнсли последовала ее примеру, но при этом ее голова была повернута в сторону.

Унизанные кольцами пальцы твердо взяли леди Эйнсли за подбородок. Королева повернула к себе ее голову и стала рассматривать синяк. Потом она умело наложила слой пудры, так что синяк несколько поблек, хотя и не исчез совсем.

— Какая жестокость! — воскликнула королева. — Как это случилось?

Леди Эйнсли замялась, опустила голову.

Ее нерешительность рассердила королеву.

— Леди Эйнсли, ты что, плохо слышишь? — Каждое слово звучало так отчетливо и громко, что бедная леди Эйнсли склонилась, как тонкое деревце на сильном ветру.

— Этот синяк появился случайно… из-за моей неосторожности.

— Ты случайно налетела на кулак? — Королева подняла брови. Скептическое выражение ее лица ясно говорило о том, что она не верит ни единому слову леди Эйнсли.

— Да, госпожа, именно так все и случилось, — вдруг объявила леди Эйнсли.

— Объясни, — потребовала королева.

Леди Эйнсли прижала руки к груди.

— Это не то, о чем ты подумала, госпожа. Однажды вечером мой муж поспорил с моим братом. Они не поделили какую-то лошадь. В конце концов они стали драться, а я вмешалась. Когда я бросилась между ними, чей-то кулак угодил мне в лицо. — У леди Эйнсли был такой удрученный вид, что Бриттани подошла и обняла ее за плечи.

Королева смягчилась:

— Понятно. Женщина находится в трудном положении, когда приходится выбирать между преданностью мужу и преданностью семье.

— Муж решил меня наказать, и теперь я должна появиться на людях вот в таком виде, а это очень унизительно.

Бриттани хорошо понимала, почему леди Эйнсли так смущена. Сама Бриттани ни за что не согласилась бы предстать перед шотландской знатью с синяком во всю щеку.

— На твоем месте я не стала бы особенно беспокоиться. — Королева повернула лицо леди Эйнсли к свету. — Синяк почти незаметен. Кроме того, мое присутствие заставит насмешников придержать языки. Мы с королем не одобряем мужчин, которые поднимают руку на жен.

— Просвещенный взгляд, госпожа, — сказала Бриттани и повернулась к леди Эйнсли. — Если кто-нибудь осмелится спросить тебя про синяк, смотри ему прямо в глаза и говори, что это была досадная случайность.

— Умерь свои страхи, леди Эйнсли, — добавила королева. — По сравнению с долгожданным приездом леди Бриттани твой синяк все равно что обглоданная кость по сравнению с окороком. — Глаза королевы искрились смехом, и смотрела она не на леди Эйнсли, а на Бриттани.

Бриттани похлопала леди Эйнсли по руке, стараясь не поддаваться страху, который всколыхнули в ней слова королевы. Она вопросительно посмотрела на нее.

— Мы будем сопровождать леди Эйнсли в зал?

Аланна улыбнулась:

— Я с нетерпением ждала встречи с Бриттани Смелой. Насколько я знаю, есть и другая Бриттани?

— Да, и если не все нынче вечером пойдет гладко, ты сможешь с ней познакомиться, — с улыбкой ответила Бриттани и предложила руку леди Эйнсли.

Королева сделала то же самое. Несчастная женщина, судорожно уцепившись за своих спасительниц, наконец решилась сдвинуться с места.

— Ты готова, моя дорогая? — спросила королева у Бриттани.

— Да, госпожа. Я чувствую себя как воин перед первым в жизни сражением.

Королева рассмеялась так заразительно, что даже испуганное лицо леди Эйнсли на миг прояснилось.