В просторной зале шотландской крепости Мери нервно расхаживала перед дядей Брамом. Ее тень в дрожащем свете факела металась, подобно призраку, по каменным плитам пола.

– Вы должны понять, – взывала она к шотландскому лэрду, простирая к нему руки, – это же все будет на благо Бетани.

– Девочка, не думай, что с возрастом я совсем лишился ума. Ты заришься на богатство сестры и пытаешься убедить меня, что печешься исключительно о ее личной безопасности, – ядовито заметил Брам.

– Я боюсь, в мою сестру вселился дьявол! – воскликнула Мери, выплескивая тревогу в голос, повысившийся почти до визга. – Как вы не можете понять, дядя Брам! Бетани продала душу Люциферу.

– Бетани? – ехидно переспросил Брам, которому уже начинало надоедать лицемерное самодовольство племянницы.

– Да, дядя Брам, – ответила та, подчеркивая свои слова выразительным кивком. – Вы должны устроить мой брак со знатным шотландским вождем. Став моим мужем, тот, как человек чести, будет обязан спасти сестру.

– Мери, овечка моя, ты шутишь? Ни один наш вождь и не подумает о том, чтобы взять тебя в жены без приданого.

– Именно поэтому я настаиваю на том, чтобы вы использовали вывезенные из замка богатства и подыскали мне достойного жениха.

– Об этом не может быть и речи, – махнул рукой Брам, прекращая разговор.

Подойдя к очагу, он взглянул на Брета. Племянник, закутавшись в волчью шкуру, крепко спал, не обращая внимания на громкий спор.

– Только так я могу спасти сестру. – В небесно-голубых глазах блеснули драгоценными камнями две слезинки. – Во имя всего святого, поверьте: я боюсь за ее бессмертную душу.

Метнув взгляд на брата, Мери снова повернулась к дяде и неуверенно шагнула вперед, молитвенно сложив руки.

– Мы обязаны спасти Бетани, не дать ей впасть в тяжкий грех в безжалостных руках этого дьявола.

Слезы никогда не трогали Брама.

– Девочка, я был при дворе Вильгельма. Воевать с ним мы не можем. Если ему вздумается двинуть на нас свое войско, он раздавит Шотландию в два счета.

– Дядя Брам, Бетани по доброй воле, бескорыстно пожертвовала собой ради нас. Пожалуйста, умоляю вас, найдите мне жениха. Честное слово, брак можно устроить, не втягивая в это ваш клан.

– Я не боюсь войны. – Брам провел рукой по волосам, пытаясь подобрать нужные слова, чтобы убедить племянницу. – Шотландцы не трусы. Но напасть на войско Вильгельма – это чистейшее безумие. Хороший воин не берется за безнадежное дело. Если мы схлестнемся с нормандцами, девочка, это будет не сражение, а побоище, и урожай мы снимем с кровавых полей.

– Мне за вас стыдно, дядя Брам. – Мери глубоко вздохнула, понурив голову и опустив плечи, признавая поражение. – Я буду молиться за спасение вашей души.

Брам с огромным трудом сдержался, чтобы не угостить племянницу заслуженной затрещиной. Так, значит, малышка Мери так же непреклонна, как и ее сестра, – хотя шотландцу была больше по душе пылкость Бетани, чем слезливые причитания Мери.

– Я удовлетворю твою просьбу с одной оговоркой. – Он поднял руку, увидев, как радостно встрепенулась Мери. – Я устрою твой брак, но без приданого. Какой-нибудь вождь северного клана, быть может, закроет глаза на отсутствие приданого, если его будет греть надежда на вознаграждение в будущем. – Он помолчал, внимательно глядя на племянницу. – Однако знай, что горец, который, возможно, и не убоится Вильгельма, скорее всего супругом будет грубым и мстительным. Так что хорошенько подумай об этом.

– Я готова стать женой язычника – будет ли он жестоким или добрым. Главное – спасти сестру.

Язычника! Брам поежился, услышав пренебрежительное высказывание племянницы.

Он проводил взглядом хрупкую фигурку Мери, стремительно пронесшуюся по зале и скрывшуюся за дверью. Он пытался заставить себя любить Мери так же, как любил Бетани, но по поводу того, какая из сестер ему больше по душе, вопрос даже не стоял. Брам надеялся, причина не в том, что Мери – дочь его брата, а Бетани – его собственный ребенок; он все-таки считал, что дело в другом. Привыкший повелевать людьми, шотландский лэрд гордился тем, что выступает по отношению к ним как бесстрастный судья. Просто в Мери было что-то такое, от чего у него ныли зубы.

Однако он устроит брак своей племянницы, как она и просит. Даже если Вильгельм освободит Бетани до свадьбы, хуже от этого не будет. Мери нужен муж. Замужество, возможно, поможет смыть с ее лица лицемерное самодовольство, вызывающее у Брама стойкое отвращение.

В любом случае осуществление этого замысла позволит ему почувствовать себя хоть сколько-нибудь полезным. Нельзя же действительно сидеть, сложа руки. От Вильгельма все еще нет никаких вестей. Дай Бог, Бетани будет держать рот на замке до тех пор, пока не придет освобождение. Но женщины Нортумберленда никогда не отличались выдержкой. Улыбнувшись, Брам взял племянника на руки. С Бетани все будет хорошо. Больше того, он будет несказанно удивлен, если она сама, без посторонней помощи, не расправится с нормандским захватчиком.

Бетани сидела вдвоем с Вашелем в просторной главной зале замка Ренвиг. Время близилось к полудню. Обитатели замка были заняты своими делами, и огромное, без людей, помещение казалось еще больше. От массивного потемневшего потолка, уложенного на дубовых балках, и стен из грубо обработанного серого камня гулко отражались самые тихие звуки.

Справа от локтя Бетани на столе остывал нетронутый завтрак; она ограничилась бокалом подогретого сидра. Сегодня утром желудок ее вел себя особенно капризно, и ей была невыносима даже ммсль о еде, не говоря уж о запахе. Бетани позвала Сумар:

– Что-то мне есть не хочется. Пожалуйста, убери поднос.

После того, как служанка, освободив стол, покинула залу, Бетани слабо улыбнулась Вашелю, извиняясь за перерыв в игре. Седовласый воин склонился над столом, обдумывая ее последний ход. Печально покачав головой, он забрал с доски светлый камешек.

С терпеливостью, которая для Бетани была уже неразрывно связана с этим человеком, чем-то напоминающим медведя, Вашель передвинул свой темный камешек, и взглянул на нее.

– Бетани, для того чтобы преуспеть в этой игре, требуются время и собранность.

Благослови его Господь! Все утро Вашель пытался научить Бетани играть в «Двенадцать воинов». Но эта игра, придуманная для того, чтобы развивать мышление будущих полководцев, ей никак не давалась. Она улыбнулась, выражая признательность за заботу Вашеля и время, потраченное на нее. Бетани старалась, очень старалась, но игре никак не удавалось завладеть ее вниманием. Все мысли ее вращались вокруг Ройса.

Постаравшись сосредоточиться, Бетани передвинула светлый камешек и стала ждать ответного хода. Но игра владела ее вниманием лишь несколько мгновений, после чего в мозгу Бетани снова зазвучали слова Ройса, произнесенные им при расставании: «Мадемуазель, желаю вам получить сегодня приятные известия».

Он сошел с ума? Сердце Бетани переполнило отчаяние. По настоянию Дамианы Ройс решил провести этот день со своей суженой. Несомненно, внезапно пробудившееся у Вашеля желание научить Бетани игре в «Двенадцать воинов» являлось попыткой старого воина хоть чем-то занять ее время. Даже Ги удивил девушку стараниями развлечь ее. За свои благородные попытки оба завоевали по частице сердца Бетани. Но, несмотря на то, что мужчины старались изо всех сил отвлечь ее мысли от Ройса, у них ничего не получалось.

Воспоминание о том, как Дамиана вкладывает руку в ладонь Роиса, неотступно преследовало Бетани. Мысль о том, что Дамиана сейчас с Ройсом, причиняла боль, но сознание, что Ройс на это согласился, было чем-то большим, чем боль. Оно буквально опустошало душу Бетани. С удвоенной решимостью она постаралась изгнать Ройса из своих мыслей. Ей удалось достаточно прилично довести игру до конца.

В залу вошел Ги. Добродушно улыбнувшись и подмигнув Бетани, он повернулся к старому воину, приветствовав Вашеля хлопком по спине.

– Ты уже достаточно времени пробыл с этой прекрасной дамой. Я пришел вызволить ее из твоих неотесанных лап.

Несмотря на недовольное ворчание Вашеля, Бетани приняла приглашение Ги. Сделав над собой усилие, она выдавила из себя улыбку. Крепко держа ее за руку, Ги повел Бетани на конюшню.

Прогулка верхом позволит ей немного рассеяться. Ведь она так любит скакать на Морлоке – но далеко не так сильно, прошептал внутренний голос, как она любит быть с Ройсом.

Чувствуя, что у нее наворачиваются слезы, Бетани сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Будь прокляты Ройс де Бельмар и леди Дамиана! После отъезда Мери нормандка постоянно требовала к себе повышенного внимания.

Бетани знала, что эту боль она должна держать в себе. Ройс никогда не обманывал ее: с самого начала ей было прекрасно известно, что ее положение не позволит им быть вместе. По крайней мере, Бетани понимала это рассудком, но сердце отказывалось верить.

Всадники подъехали к тому месту, где Бетани еще недавно каталась с Ройсом.

– Он женится на ней!

Эти слова сорвались с ее уст, прежде чем она успела остановить их. Затем, повернувшись к Ги, Бетани закончила свою мысль:

– Ты поможешь мне после того, как свадьба состоится? Я должна бежать отсюда.

– Даже не проси об этом, Бетани. Если бы на то была моя воля, я предпочел бы видеть тебя женой брата, но мы с тобой прекрасно понимаем, что Ройс принимает решения, ни с кем не советуясь.

– Я не могу спокойно смотреть на них, когда они вместе. – Горькое отчаяние, переполняющее Бетани, выплеснулось наружу.

– Но ты ничего не собираешься предпринять, чтобы помешать этому? – спросил Ги, пристально вглядываясь в нее.

– Что ты имеешь в виду? – Бетани удивилась неожиданной перемене в его поведении.

Внезапно Ги снова превратился в нормандского рыцаря, покорившего эту землю, перестав быть близким другом, каким был все последнее время.

Он пожал плечами:

– Просто некоторые на твоем месте взяли бы дело в свои руки.

С деланно небрежным выражением лица он стал ждать ответа.

– Нет, Ги, – сказала Бетани, встревоженная, но полная решимости быть откровенной. – Возможно, Дамиана мне не нравится. Точнее, я ее ненавижу. Но судьба ее в руках Господа Бога, а не в моих. Когда Дамиана предстанет перед Творцом, он наложит на нее такое строгое наказание, о каком я не могу даже и подумать.

Натянув поводья, Ги остановил и так шедшего медленным шагом коня. Бетани подъехала к нему, и пристальный взгляд молодого рыцаря, лишенный обыкновенно присущего ему веселья, буквально пронзил ее насквозь.

– Кое-кто полагает, это ты стоишь за тем несчастным случаем, который приключился с нашей благородной дамой. Ни для кого не секрет, что именно ты выиграешь больше всего от смерти Дамианы.

У Бетани от страха сдавило горло, и она судорожно вздохнула.

– Это верно, Ги. – Она умолкла, подбирая нужные слова. – Но это не в моем характере. Вспомни, я сошлась с твоим братом в открытом поединке на этом самом поле, а не стала подкарауливать его с луком в лесной чаще.

– Твои слова справедливы, – сказал Ги, и по его красивому лицу медленно расплылась улыбка. – Ты действительно вызвала Ройса на бой.

– В таком случае ты получил ответ, – негодующим голосом произнесла Бетани, не позволяя себе поддаться его мальчишескому очарованию.

Улыбка Ги стала еще шире и радостнее, наполнившись искренним облегчением.

– Я никогда в этом не сомневался, Бетани. Но ведь кто-то же за этим стоит, и этого человека надо остановить, пока его коварный замысел не увенчался успехом.

Бетани уронила голову.

– Даже если бы мне был известен этот человек, я не назвала бы тебе его имя. Я не могу предать своих людей, – сказала она, сознавая, что ее отказ может испортить их отношения.

Ги взял ее пальцем за подбородок, заставив взглянуть ему в глаза.

– Возможно, это и не один из твоих крестьян.

– Мы же не в Лондоне, здесь все у всех на виду. Любого чужака сразу же заметили бы. За все время здесь появился лишь один новый человек – тот, что прибыл рано утром с грамотой, позволяющей ему задавать вопросы.

– Non, это не он, – поспешно заявил Ги. Заметив по ее глазам, что она ждет объяснений, добавил: – Вердон – посланник короля. – Ги глубоко вздохнул. – Бетани, Ройс в опасности.

– Ройс? – повторила Бетани, не в силах поверить, что могущественному рыцарю может что-то угрожать.

– Oui. Ты помнишь змею в его постели?

Девушка решительно покачала головой:

– Нет, Ги, та змея была роковой шуткой природы. Ни один житель Нортумберленда не посмел бы замыслить какое-либо зло против предводителя захватчиков. Ты считаешь саксов совсем глупыми?

– В таком случае ты должна помочь мне найти, кто стоит за всем этим, – с мольбой в голосе произнес Ги. – По крайней мере постарайся отговорить своих людей от каких-либо безрассудных поступков. Последствия могут быть самыми ужасными.

Бетани снова покачала головой. Ги просто ничего не понимает.

– Если бы случившееся было делом рук моих крестьян, я бы непременно обо всем знала. Поверь, Ги, здешние люди ни в чем не виноваты.

– Молю Бога, чтобы ты оказалась права – ради их же блага. И все же моя задача – отыскать виновного, и я выполню ее. Правосудие должно настигнуть злодея.

– А если окажется, что этот злодей – твой соотечественник? – Бетани подняла руку, останавливая его возражения. – Знаю, эта мысль кажется безумной, но ведь такое возможно. И как правосудие отнесется к одному из вас?

– Так же, а может быть, даже строже. Предатели у нас никогда не были в чести.

– Я имела возможность лично убедиться в этом.

– Oui, Ройс свято чтит условия договора.

– Я понимала, мне придется несладко, но теперь мои брат и сестра в безопасности.

– Интересно, сделали бы они то же самое для тебя?

– Это не важно. Я не ждала от них жертвы, и они ничего не просили у меня.

– Просили – каждым словом и жестом, – грустно усмехнулся Ги. – Сестра играла на тебе, словно на мандолине.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Мери знает твои слабые места и пользуется этим. Подозреваю, она далеко не так беспомощна, каковой желает казаться. Возможно, ты оказала ей большую услугу, чем предполагала.

Бетани изумленно подняла брови:

– Какую?

– Отныне Мери придется полагаться только на саму себя. Рядом с ней больше не будет старшей сестры, готовой сразу же прийти на помощь в трудную минуту.

– Ты совсем ее не знаешь. У Мери очень тонкая душа, – сказала Бетани.

Однако доля правды в словах Ги все же была. Порой сестра удивляла ее саму.

Но у Бетани не было времени задуматься над разговором, ибо к ним подъехали Ройс с Дамианой.

При виде приближающегося нормандского полководца в сопровождении своей суженой у Бетани внутри все перевернулось. Ее соперница была облачена в роскошный плащ, подбитый мехом, а из-под него выглядывало платье из дорогой ткани. Бетани окинула взглядом собственный скромный наряд. В просторном свободном платье, украшенном лишь затейливой вышивкой – искусство, в котором местные рукодельницы не знали себе равных, – Бетани казалась себе дурно одетой простушкой.

Ги сжал ей руку.

– Вам не нужны сверкающие бриллианты, леди Бетани, – сказал он, словно прочитав ее мысли. – Вы – сама красота.

Ответив на дружеское рукопожатие, Бетани задержала руку в его ладони. Набрав полную грудь воздуха, она гордо вскинула голову, встречая подъезжающих Ройса и Дамиану.

Умышленно избегая смотреть на дорогие наряды, Бетани сосредоточилась на лицах этой пары. Утешением это было слабым, и все же она с удовольствием отметила натянутые выражения на лицах Ройса и его суженой.

– Что случилось, Ги? – недовольно спросил Ройс, осаживая рядом с ним коня.

Дамиана же, напротив, судя по всему, пришла в хорошее расположение духа.

– Я выбрал для прогулки верхом приятную спутницу – только и всего, Ройс, – ответил Ги.

Его голос и манеры оставались непринужденными. Ройс, обращаясь к брату, тем не менее пристально посмотрел на Бетани:

– Не знал, что ты, страдая от безделья, вынужден проводить время, прогуливаясь верхом с красивой девушкой. С этого дня, брат мой, я буду давать тебе больше поручений.

Глаза Ройса излучали такой холод, что Бетани поежилась. Его гнев рассек ей душу так же легко и свободно, как его меч распорол ее одежду при их первой встрече. Вдруг девушка почувствовала, что Ги схватил ее за руку. Она попыталась было высвободиться, но он лишь крепче стиснул ей запястье.

Поднеся руку Бетани к губам, Ги прикоснулся легчайшим поцелуем к ее пальцам, после чего, отпустив руку, с вызовом взглянул на брата.

– Я же говорила тебе, Ройс, – вкрадчиво промурлыкала Дамиана, и при звуках ее голоса у Бетани свело челюсть, – эта ведьма уже устилает перышками свое гнездо для другого.

Морозный воздух наполнился громким смехом Ги.

– Ах, если бы это было правдой, Дамиана! Я с радостью прилетел бы в гнездо к этой голубке. Но, увы, она, к моей безутешной печали, верна Ройсу. – И вдруг веселье его оборвалось. – Но и в противном случае я ни за что на свете не вторгся бы во владения своего брата. Один лишь намек на подобное предположение оскорбляет честь не только этой дамы, но и мою собственную.

Дамиана захлебнулась от бешенства:

– Да как вы смеете!..

– Хватит! – рявкнул Ройс, обрывая ее гневную тираду. – Давайте насладимся чудесной погодой.

Дамиане с трудом удалось взять себя в руки.

– Ты предлагаешь присоединиться к этой парочке?

– Нет, я это приказываю! – взревел Ройс.

– Мало того, что я вынуждена терпеть лишения в втой дикой стране; но просить меня покорно сносить подобное грубое и бесстыдное отношение – это уже слишком. Всего хорошего, милорд. Это общество перестало быть мне приятным, – надменно заявила Дамиана. Бетани едва могла поверить своим ушам, услышав» то неприкрытое оскорбление. Она поспешно взглянула на Ройса. На его бесстрастном лице не мелькнуло ни намека на его чувства и мысли.

– Мой ум лишился своей привлекательности, Дамиана? – спросил Ройс, поднимая брови.

– Я желаю немедленно вернуться в замок, – презрительно фыркнув, вздернула нос Дамиана.

Ги усмехнулся:

– Не сомневайтесь, леди Дамиана, мы постараемся не умереть, лишившись вашего очаровательного общества.

От Ройса не укрылось выражение удовлетворения на лице брата.

– Ги, проводи леди Дамиану в замок.

– Ройс, неужели ты хочешь сказать, что отошлешь меня прочь со своим братом, оставшись с этой девкой?

Хотя ее слова, как всегда, больно задели Бетани, она не опустила голову, не желая дать этой стерве удовлетворение от сознания, какую болезненную рану она нанесла.

Ги фыркнул от отвращения:

– Следуйте за мной, женщина, и постарайтесь держаться в седле, ибо я не остановлюсь, если вы свалитесь с лошади.

С этими словами, развернув коня, он галопом понесся к замку.

Бетани захлестнула волна благодарности к Ги за его рыцарское отношение к ней.

– С его стороны по отношению к тебе это никакая не любезность, – буркнул Ройс, проследив за ее взглядом.

– Ты хочешь сказать, рабыне нельзя привыкать к подобным проявлениям доброты?

– Когда Дамиана станет госпожой замка, у тебя начнутся очень нелегкие дни. Было бы очень неплохо, если бы ты, пока не поздно, помирилась с ней.

Бетани не могла поверить своим ушам. Она уставилась на Ройса, пытаясь понять, не лишился ли он и впрямь той крохи ума, которой соблаговолил наделить его Господь Бог.

– Даже если отбросить то обстоятельство, что я являюсь твоей любовницей, неужели ты действительно полагаешь, что между супругой-нормандкой и рабыней из саксов возможно какое-либо другое чувство, кроме ненависти?

Ройс понимал, что Бетани права, но в его нынешнем состоянии ему нисколько не хотелось быть справедливым. Он должен крепко править этой землей, подавляя любое неповиновение. Необходимо сохранить мир и спокойствие, охраняя границы владений, защищая жителей от шаек грабителей. А теперь еще прибыл этот посланник короля, принесший известие о том, что на эту землю кто-то предъявил права еще до Ройса.

– Просто попытайся не ссориться с Дамианой. Не огорчай меня. Я сдержал свое слово; сдержи же и ты свое.

– Я держу свое слово. Моя преданность куплена; за нее уплачено сполна. Возможно, ты хочешь получить у Дамианы то же, что приобрел у меня. Но мне всегда казалось, что суженая отдает свои чувства бесплатно.

Правдивость ее слов взбесила Ройса. Увидев, что Бетани повернула коня, собираясь уехать, он крикнул:

– Стой! Я тебя еще не отпустил.

Она с такой силой натянула поводья, что жеребец, осев назад, едва не сбросил ее. Вспыхнув, она обернулась, тряхнув распущенными волосами, тотчас же подхваченными ветром.

– Рыцарь, я не девочка на побегушках, чтобы являться по первому зову, и никогда таковой не буду.

– Анни, твое положение именно такое, – воскликнул Ройс, глядя, как румянец на ее щеках сменяется смертельной бледностью. – Ты всецело находишься в моей воле, а я привык, чтобы все мои желания выполнились. – Он чувствовал, что играет с огнем, но не мог остановиться. – Миледи, я буду наслаждаться вашими прелестями тогда, когда мне заблагорассудится.

– Отлично. Не желаешь ли раздеть меня прямо здесь, на этом поле? – с вызовом воскликнула Бетани.

Мысль была заманчивой, но Ройс увидел блеск в глазах Бетани и понял, что его грубая жестокость унизила ее. Подбородок ее задрожал, но она, собрав все силы, вскинула голову, глядя Ройсу прямо в глаза.

– Non, здесь не хочу. Слишком велика вероятность, что нам помешают.

На лице Бетани промелькнуло облегчение, смягчившее складки у рта и разгладившее морщинки на лбу. Ройс пожалел о своих словах. Ему совсем не хотелось обидеть Бетани; просто голова его была забита совсем другим.

– Прости меня, Анни, – сказал он, взъерошив волосы. – Я сорвал на тебе свое дурное настроение.

Бетани изумленно подняла брови, услышав слова извинения.

– Я до смерти устал от перебранок, – продолжал Ройс, вспоминая постоянные упреки Дамианы.

Рука Бетани поднялась к губам, тщетно пытаясь скрыть усмешку. Вне всякого сомнения, ей было приятно слышать, что невеста испортила Ройсу проведенный с ним день.

Ройс сконфуженно улыбнулся:

– Анни, если я пообещаю вести себя достойно, ты проведешь со мной этот вечер? Мне очень приятно твое общество, кроме того, я нуждаюсь в твоем совете. Пожелания Ги я уже выслушал, но мне бы хотелось узнать и твое мнение.

Лицо Бетани переменилось у него на глазах. Ее кожа буквально засияла, в глазах снова появился прежний блеск. О боже, как она прекрасна. Но о ее красоте он должен думать в последнюю очередь. Ему необходимо сосредоточиться на насущных проблемах, однако Бетани занимала все его мысли.

– В чем дело, милорд?

Ройс готов был выпалить всю правду, но вместо этого сказал:

– Во-первых, меня беспокоят остатки разбитого войска саксов; во-вторых, нужно приготовить запасы еды на зиму.

– Ты разослал во все стороны отряды, чтобы перехватывать шайки грабителей – что еще ты можешь сделать? А что касается еды, зерна и овощей запасено в достатке. Необходимо подумать лишь о мясе.

Как у нее всё просто получается. Ройс решил поделиться с нею заботой, вот уже которое время не покидающей его мысли. Он потратил слишком много сил, добиваясь этой земли, чтобы теперь в одночасье лишиться ее; Бетани как никто другой сможет понять его опасения.

– Вильгельм прислал человека, чтобы тот проверил, законны ли мои притязания на эту землю.

Бетани непонимающе взглянула на него:

– Разве ты не получил ее в награду за ратные заслуги?

– Oui. Но есть еще один человек, предъявивший права на эти владения, и он сделал это еще прежде меня. Вильгельм перед ним в долгу. – Ройс вздохнул. – Вероятно, это какой-то высокородный дворянин с влиятельными связями.

– И поэтому прибывший в замок незнакомец расспрашивает всех и вся?

– Закончив расследование, Вердон отошлет королю подробный отчет.

Бетани попыталась было отвернуться, но Ройс заставил ее посмотреть ему в лицо. Глаза девушки наполнились слезами.

– Ты хочешь сказать, у тебя могут отобрать мою землю? Мои люди будут брошены на милость другого хозяина? Каков же ваш король, раз он способен дать награду и тотчас же подло потребовать ее назад?

Ее слова обрадовали Ройса. Он понял, что они идут от самого сердца, так как дело касается людей, за которых она в ответе.

– Вильгельм поступит по справедливости. Он честный правитель. Со временем ты убедишься в этом.

– И ты защищаешь человека, собирающегося лишить тебя всего, что дорого твоему сердцу?

– Qui. За этим человеком я без раздумья шагну в преисподнюю. Он заслужил мою преданность.

– Ройс, я, наверное, никогда не смогу понять ваш народ. Если бы наш король Гарольд попытался отобрать у меня то, что принадлежит по праву мне, я билась бы с ним не на жизнь, а на смерть.

– Для того чтобы земля процветала, у нее должен быть только один хозяин. Когда идет борьба за власть, страдают простые люди. Я доволен своей участью. Жадность же является уделом разочарованных.

– Ты действительно думаешь о простом люде? – изумленно произнесла Бетани, пытаясь полностью осознать слова Ройса. – Надеюсь, эта земля останется твоею.

Ее слова, простые и безыскусные, были от этого еще более весомыми. Ройс улыбнулся:

– Лучше знакомый враг, чем неизвестный недруг.

По лицу Бетани скользнуло облачко грусти.

– Да, ты прав.

Она показалась Ройсу какой-то беззащитной и одинокой, какой он еще никогда не видел Бетани, и ему захотелось утешить ее, но печаль исчезла с ее лица так же быстро, как и появилась.

Ройс боролся с желанием заключить Бетани в свои объятия. Но когда Ройс увидел, что она взяла себя в руки, мысли об утешении сменились совсем другими. Ему захотелось овладеть ею, захотелось очень сильно, однако уважение к ней не позволяло Ройсу утолить вожделение прямо здесь, в поле, подобно похотливому самцу. И все же воспоминания о прелестях Бетани не выходили у него из головы, издеваясь и дразня его. Ройса неотступно преследовали ощущения прикосновения к ее нежной, шелковистой коже и звук ее голоса, нашептывающего ему на ухо жаркие слова любви. Он дал себе слово, что позже, когда они с Бетани смогут насладиться уютом спальни, не опасаясь быть потревоженными, он сполна вкусит ее щедрое тело.

– Давай прогуляемся верхом, – сказал Ройс. – Я жажду взглянуть на эту землю твоими глазами.

Сочные губы Бетани расплылись в мягкой улыбке, Ройсу пришлось собрать всю силу воли, чтобы сдержаться и не поцеловать ее.

– Тебе не нужны мои глаза, чтобы увидеть красоту здешних мест. Она или видна, или нет. – Бетани указала на уходящие к самому горизонту поля, окаймленные вдали темной полоской леса. – Ты чувствуешь волшебство зимнего сна?

– Волшебство? Какое волшебство? – переспросил Ройс, внезапно ловя себя на том, что ему очень хочется заглянуть в ее мысли.

Бетани застенчиво взглянула на него:

– Зима приносит волшебство и чудо. Долгие холодные месяцы наполнены обещанием возрождения. Дыхание зимы пробуждает к жизни веру и надежду, – сказала она.

Они медленно двинулись вниз по склону холма, разглядывая пустынный ландшафт.

– Ты действительно любишь это время года, – с благоговейным восхищением произнес Ройс.

– Да. Это пора для отдыха душой, разумом и телом. По утрам, выглянув в окно на свежевыпавший снег, и по вечерам, промерзнув насквозь, мне хочется свернуться клубком перед очагом, укутавшись в меховую шубу, и предаться праздному безделью. – Бетани смущенно рассмеялась, устыдившись того, что высказала вслух такие мысли. Она повернулась к Ройсу. – Климат Нортумберленда, милорд, гораздо холоднее, чем тот, к которому вы привыкли.

– Можно придумать много способов согреться, – сказал Ройс, и щеки девушки залила яркая краска.

Бетани не переставала его поражать. Уму непостижимо, как может уживаться с ее трезвым практичным умом всяческий романтический вздор. Однако в ее устах это показалось Ройсу никаким не вздором, а поэзией.

– Моя любимая пора года – лето, – сказал он. – Это единственное время, когда воину не нужно беспокоиться по поводу непогоды.

По мере того, как всадники продвигались в сторону запада, местность вокруг становилась более пересеченной. Ройс указал на виднеющиеся вдали скалы:

– Ты часто бывала там?

– Только летом, милорд. В северной части есть одна укромная бухта, которую очень любила наша семья.

Ройс, еще не успевший близко познакомиться со своими новыми владениями, это место, тем не менее, узнал бы с закрытыми глазами. Сделав глубокий вдох, он уловил в воздухе резкий солоноватый запах и понял, что море недалеко. Это напомнило ему о доме. Какая загадочная и разнообразная земля – этот Нортумберленд! Интересно, каким урожаем одаривает она тех, кто трудится на ней? Являются ли жители прибрежных деревень умелыми рыбаками?

– Если зерно не уродится, можно будет воспользоваться дарами моря.

– Да, милостивый Создатель был щедр к людям Нортумберленда.

– Это восхитительная земля! – воскликнул Ройс, оглядываясь вокруг и проникая взором за пределы видимого.

– Да, милорд. Вот почему ее потеря столь болезненна.

Ройс уловил в голосе Бетани печаль; и хотя он всем сердцем был согласен с ней, все же счел благоразумным отвлечь ее от этих мыслей.

– Нам пора возвращаться, – сказал рыцарь, замечая, что тени удлинились, и понимая, что вернуться в замок засветло не удастся. – У меня много дел.

К его облегчению, Бетани не стала возражать. Поразительно, как она его понимает.

Наконец показался освещенный факелами замок. Каждый раз при виде своего дома Ройса переполняло чувство радости. Невыносима даже мысль о том, что он может всего этого лишиться.

Странно, что человек, всю жизнь проведший в походах и войнах, мог думать о Ренвиге как о своем доме. Ройсу хотелось поведать Бетани о своих чувствах, но он знал, что его слова упадут солью на незажившие раны. Внезапно Ройс понял, что происходило в душе Бетани. Он сам никогда не сможет признать чьи-то чужие права на то место, которое успел полюбить. Даже если он лишится Нортумберленда по воле Вильгельма, снова корни он больше нигде не пустит. Никакое другое место на всей необъятной земле никогда не сможет стать его домом.

Ройс смутился, поймав себя на мысли о том, сколько общего у него с этой женщиной. Редкая возможность увидеть мир ее глазами прояснила многое, в то же время кое-что значительно усложнив. Он ничем не может облегчить тяжелое положение Бетани, однако ее чувства теперь ему понятны. Вероятно, именно это имел в виду Ги – сострадание и справедливость.

Гром и молния, он родился на этот свет не для того, чтобы быть избавителем! Он воин и должен делать свое дело.

Он женится на Дамиане и обеспечит будущее своим детям. Никто и ничто не сможет помешать этому. Он слишком усердно трудился и слишком многим пожертвовал, чтобы отказаться от мечты всей своей жизни теперь, когда до нее рукой подать. Хотя в жилах его течет кровь одного из самых знатных семейств Нормандии, отец публично отказался признать родство, и приговор «незаконнорожденный» отныне повсюду преследует их с Ги.

В одно роковое мгновение весь мир братьев перевернулся с ног на голову, и они из представителей благородного сословия низверглись в самый низ, став кем-то чуть повыше простолюдинов. Им пришлось принять фамилию матери. Лишиться отчего дома, положения в обществе – эти удары судьбы еще можно было снести, но предательство отца оставило неизгладимый след. Поэтому нельзя допустить, чтобы рана, превратившаяся в незаживающий рубец, хоть как-то задела его детей.

Когда они подъехали к воротам, Бетани повернулась к Ройсу:

– Сознание, что на этом свете существует Ренвиг, неизменно наполняет меня чувством гордости и благодарности. И замок необходимо передать тому, кто будет испытывать те же самые чувства.

Она высказала вслух то, что чувствовал Ройс. Проклятие! Он сглотнул комок в горле. Эта земля, люди, живущие на ней, значат для него гораздо больше, чем следовало бы. Он сам стал неотъемлемой частью Нортумберленда. Как это произошло?

Бетани не попросила его вернуть ей свободу. Она не беспокоится по поводу того, как сложится ее будущее, возьмет ли он ее с собой. Ройс посмотрел на нее и вдруг понял, что видит ее по-настоящему в первый раз. Бескорыстную, преданную, добрую и неописуемо красивую. Да, Бетани прекрасна, но не только внешне – внутренняя ее красота сияет подобно солнцу. Благословен тот мужчина, что назовет ее своей женой.

Их взгляды встретились, но Ройс не мог позволить себе отдаться чувствам. Он не может подпасть под очарование Бетани – и не подпадет под него. Она – его рабыня, и только… чего бы там ни замыслил Вильгельм. Ройсу еще никогда не приходила в голову мысль таскать за собой в походе женщину. Но тогда он еще не был знаком с Бетани… Внезапно Ройс поймал себя на том, что больше не представляет без нее своей жизни.

Так не пойдет. Поспешно отвернувшись, он пришпорил коня и въехал во внутренний двор замка.

– Ройс, можно тебя на два слова? – окликнул брата Ги, когда тот спешился.

– В чем дело, Ги? – спросил Ройс, раздраженный тем, что ему не дают ни минуты покоя.

– Случились кое-какие неприятности.

Мгновенно все внимание Раиса переключилось на брата.

– Снова набег грабителей?

– Non, это дело личного характера, – ответил Ги, глядя поверх его плеча на Бетани.

– Хорошо, – кивнул Ройс, поворачиваясь к ней. – Жди меня в спальне.

Спешившись с помощью конюха, Бетани удалилась, оставив мужчин одних.

После того, как лошадей увели, Ги оглянулся по сторонам, убеждаясь, что разговор никто не услышит.

– Ты что-нибудь разузнал?

– Oui, но тебе это придется не по душе.

– В чем дело?

– Проводив Дамиану в ее спальню, я занялся делами. Но буквально только что Майда попросила меня взглянуть в спальню Дамианы, и я узнал кое-что любопытное.

– Милорд, – прервал их конюх, – будут еще какие – нибудь приказания?

Лицо Ги молниеносно превратилось в бесстрастную маску.

– Non. Ступай отдохни.

Ройс снова повернулся к брату:

– Как я говорил, Ройс…

– Милорд! – воскликнул появившийся Вашель. – Как хорошо, что вы вернулись! У меня до вас безотлагательное дело.

– Не сейчас, Вашель.

Ги потянул брата за руку, и они вышли из конюшни во двор. Оглядевшись вокруг, Ги удостоверился, что здесь им никто не помешает.

Ройс больше не мог сдерживать свое нетерпение. Схватив брата за плечо, он привлек его к себе.

– Как ты полагаешь, в этом столетии тебе удастся завершить свой рассказ? – гневно шепнул он.

Ги одарил брата многострадальным взглядом:

– Из спальни Дамианы доносились звуки, неопровержимо свидетельствующие о любовном свидании.

– Что?

– Она была не одна. Похоже, в твое отсутствие Дамиана наслаждается жизнью.

– Кто этот негодяй, что посмел нагло занять мое место?

Ги улыбнулся.

– Этот негодяй до сих пор у нее.

– Идем же скорее. Я хочу перехватить его, когда он выйдет от Дамианы.

Ги как-то странно взглянул на него:

– Похоже, ты нисколько не расстроен.

– Из-за того, что у нее есть любовник? Мне до этого нет никакого дела. Но я не позволю, чтобы надо мной издевались в открытую.

– Тебе не приходило в голову, что твоя реакции была бы другой, окажись на ее месте Бетани?

– Ты считаешь, я ставлю рабыню выше всех остальных? – воскликнул Ройс, сознавая, что не сможет дать ответ на этот вопрос.

– Обыкновенно ты все же бываешь менее туп, – поднял бровь Ги.

Ройсу было хорошо знакомо это выражение. Ги всегда чувствовал, когда берет верх над старшим братом.

– Да, я действительно проникся нежным чувством к этой мадемуазель, но она не встанет на пути к моей цели.

– Ройс, обеих ты не получишь.

Ройс оглядел брата:

– Это еще почему?

– Возможно, это ускользнуло от тебя, но, видишь ли, данная леди не стерпит подобного унижения и покинет замок.

– Дамиана никуда отсюда не уедет, – презрительно бросил Ройс.

– А я говорил не о Дамиане, – многозначительно улыбнулся Ги.

– Бетани некуда идти, никто ее не приютит.

– Ошибаешься. У нее есть родственники. Бетани остается здесь из-за своих людей. Как только Дамиана получит над ними власть и ее дело будет проиграно, она уйдет.

Ройс не мог отрицать справедливость его слов:

– Ладно, пойдем заглянем к одной даме, а потом я займусь другой. Насчет Бетани можешь больше не волноваться.

Хотя он и предложил брату выбросить из головы Бетани, последовать его примеру самому было очень трудно. Однако нельзя допустить, чтобы она приобрела такую власть над его жизнью; и Ройс дал себе клятву задвинуть мысли о ней на самые задворки своего сознания. Впредь он больше никогда не позволит себе предаваться грезам о прекрасном лице Бетани и волшебных прелестях, которыми способно одарить ее тело. Ну вот и все, с этим покончено. «Лжец!» – воскликнул его рассудок. Он весь изнывает от желания быть рядом с Бетани.

К двери спальни Дамианы Ройс подошел в отвратительном расположении духа. Ги отпустил стоявшего на страже воина. В комнате была полная тишина.

– Ну? – спросил Ги, насмешливым поклоном приглашая брата идти первым.

Ударом ноги Ройс распахнул дверь. От грохота в постели вскочили двое. Дрожащее пламя свечей и очага осветило обнаженные тела.

Ройс сжал губы, узнав избранника Дамианы – Филиппа Гастона.

– Ну что ж, вот моя тайна и раскрыта, – небрежно заявила Дамиана, и само ее спокойствие уже было оскорбительно.

– Тайной это никогда не было. Всем в замке известно, что в этой комнате живет не благородная дама, а шлюха, – с отвращением произнес Ройс.

– Давай заключим договор, Ройс, – ответила Дамиана, не слишком поспешно прикрывая грудь. – Если ты откажешься от своей стервы, я отошлю Филиппа во Францию.

– Ты не в том положении, чтобы выдвигать условия.

– Не заблуждайся, – сказала она, лаская своего любовника. – Филипп привез мне известия от отца – тот сообщает, что нашел мне другого жениха. Тебе нужно мое имя, но ты не получишь его до тех пор, пока не дашь обещание вышвырнуть Бетани вон. Я не потерплю унижений в собственном доме!

Дамиана одержала над ним верх, и при этой мысли Ройса захлестнула волна ненависти. Да, ему нужно ее имя, и ради этого он пойдет на все. Мысль о расставании с Бетани пронзила болью его сердце, но так по крайней мере он сможет освободиться от ее чар. Он же только что дал самому себе клятву, что эта женщина для него ничего не будет значить. Вот хорошая возможность убедиться, как он держит слово.

– Отдай рабыню Ги, – презрительно бросила Дамиана. – Похоже, она его очаровала.

Ги повернулся к брату, ожидая его ответа. В его взгляде не было и тени насмешки. Слава богу, он понимал, что это не шутка.

Но Ройс не мог отдать Бетани никому, даже своему брату. Хотя подобное было вполне обычным делом, он понимал, что не сможет заснуть, зная, что она находится в объятиях другого.

– Я прикажу ей переселиться в комнату сестры.

– Non! – взвизгнула Дамиана. – Рабыня мне не ровня, чтобы ей выделять комнату в господском крыле. Брось ее в темницу!

– Non! Она не преступница, – заявил Ройс. Глубоко вздохнув, он медленно выпустил воздух. – Я отошлю ее в башню.

– Башня – это замечательно, – промурлыкала Дамиана. – Мне наплевать, Ройс, с кем ты водишь шашни. Но никто не смеет покушаться на мою власть в этом замке!

– Итак, по рукам, миледи, но если вам снова вздумается обмануть меня, расплачиваться за это вам придется своей жизнью. Помните об этом.

Еще никогда прежде Ройс не испытывал такой ненависти по отношению к женщине.