Тысячи огней сверкали в огромных люстрах бального зала дома, построенного в поместье в те времена, когда Фанни Оден стала его хозяйкой почти тридцать лет назад.

Для сегодняшнего случая по периметру танцевального зала расставили кресла, стулья и кушетки для удобства тех, кто захочет отдохнуть.

Почти сотня приглашений была разослана всем почтенным семействам графства, и большинство, помня гостеприимство Фанни Оден и ее экстравагантные рауты, ответили, что с охотой принимают приглашение.

Сара окинула зал внимательным взглядом. Все, кажется, были вполне довольны, наслаждались танцами и шампанским, некоторые заводили новые знакомства либо возобновляли старые. В современного покроя платье из набивного бархата, с цветами в прическе, Сара выглядела весьма элегантно. Она скользила по залу в толпе, ничего не оставляя без внимания. Слишком добросовестная хозяйка, чтобы наслаждаться самим балом, Сара ставила свои удовольствия ниже удобства гостей. Впрочем, все-таки она не совсем забывала о себе, потому что уже протанцевала два контрданса – один с мужем сестры Джоном, второй – с сыном местного викария. Этот джентльмен собирался вскоре сам стать хозяином прихода. Он был года на два младше Сары, но его это обстоятельство не смущало. Сын викария давно испытывал к ней самые нежные чувства, но Сара пыталась избегать его навязчивого внимания.

Фэрли Оден стоял, играя моноклем, пряча зевок в ладони.

Он мечтал о том моменте, когда приличия позволят ему скрыться с друзьями в соседней комнате для игры в вист. Глаза его встретились со взглядом некой матроны, голову которой украшал огромный тюрбан с перьями, и, отвесив сдержанный поклон, он послал улыбку этой леди, и она в смущении отвернулась.

Он досадовал на себя еще больше, чем в первый день приезда домой. Ему ужасно хотелось очутиться снова в Лондоне, хотя приглашенные друзья, надо отдать им должное, вовсе не скучали. Впрочем, ведь никто из них не находился под чарами мадемуазель Лесталье.

Он решил, что был идиотом, когда, надумав изменить жизнь Сары, пригласил сюда совершенно для нее неинтересных и неподходящих молодых людей. С каждой минутой это становилось все очевиднее. Он сравнивал бал с теми светскими раутами, к которым привык, местную публику – с утонченными светскими кавалерами и дамами и понимал, как ему трудно будет выдержать вынужденное пребывание в провинциальной глуши еще пару дней.

Он вставил в глазную впадину монокль и окинул критическим взглядом общество. Перед ним внезапно возникло лицо знакомой девицы, которая явно ждала его благосклонного знака внимания. Вспыхнув, она тут же потупила взор, а Фэрли Оден сбросил монокль и, вздохнув, понял, что придется ее пригласить на следующий танец.

Сара, вернувшись в залу после недолгого отсутствия, – в столовой она проверяла, все ли в порядке на праздничном столе, который буквально ломился от блюд и напитков, – увидела направлявшуюся к ней тетю Фебу, выглядевшую весьма внушительно в атласном бирюзовом тюрбане с пышными перьями.

– Наш маленький раут, кажется, вполне удался, – раскланиваясь с новыми знакомыми через залу, заметила она. – Не помню уж, когда еще я так веселилась.

Она опустилась на софу у стены, радуясь возможности отдохнуть, а Сара села рядом, обмахиваясь веером.

– Анжелина имеет успех. Кажется, не пропустила ни одного танца, – сказала Сара.

Взглянув в ту сторону, где ее сестра танцевала с лейтенантом Мэтьюзом, она отметила его увлеченность Анжелиной. Но этого и следовало ожидать. Анжелина, в белом атласном с голубой отделкой платье, с жемчугом в белокурых волосах, была самой красивой в зале.

– Этого и следовало ожидать, – заметила тетя Феба, высказав вслух мысли Сары. От ее проницательного взгляда ничто не могло укрыться. – А сколько раз тебя приглашали танцевать, могу я спросить?

– Приглашали, тетя Феба, не беспокойтесь! Но все это были мужчины не в моем вкусе, хотя лейтенант Мэтьюз очень мил. Анжелина нисколько не преувеличивала на этот счет. Он вполне достойный молодой человек.

– Не сомневаюсь. Он служит в полку принца-регента и должен обладать хорошими манерами. И пока Анжелина держится с ним строго и не позволяет никаких поблажек, он не выйдет из рамок приличия. С ее красотой она должна заполучить герцога, не меньше. На самый крайний случай – маркиза!

Сара рассмеялась. В это время музыка смолкла, и ее тут же пригласил Фэрли на следующий танец.

– Ты мог бы выказать и побольше энтузиазма! – попеняла она ему во время танца.

– Извини, Сара, я весьма удручен. Я никак не могу избавиться от Милисент Дрю, которая имеет на меня виды, а у самой зубы торчат во все стороны.

– Фэрли, ты жесток! На мой взгляд, она миловидна. Просто ты ни о ком не можешь думать, кроме мадемуазель Лесталье, признайся.

– Это правда, Сара, – улыбнулся Фэрли. – Хотелось бы мне быть уверенным и в ее чувствах тоже. Впрочем, я всегда уделяю внимание хорошеньким девушкам, но сегодня печальный случай – мои сестры самые красивые в этом зале.

Танец закончился, и Фэрли направился утолить жажду шампанским, а Сара осталась стоять у края танцевальной площадки. Улыбаясь, она вдруг поймала взгляд какой-то перезрелой матроны. Когда та, застигнутая врасплох, покраснела, сразу стало ясно – она только что перемывала косточки семейству Оден с каким-то пожилым мужчиной.

Следующий контрданс готов был начаться, и Сара с удовлетворением подумала, что вечер определенно удался. Кстати, бал приближался к самому разгару, а Анжелина еще не получила разрешение отца, чтобы заиграли вальс. Сара знала, что передовое общество в столице больше не находит вальс чем-то греховным, но большинство гостей, присутствующих в этом зале, наверняка будут шокированы.

Она улыбнулась ободряюще тете Фебе, которую вел в танце отец Джона Планта. Это было незабываемое зрелище: партнер был таким же худым, насколько тетушка дородной.

Сара яростно обмахивалась веером. Становилось невыносимо душно, но она была уверена, что предложение открыть окна будет встречено с неодобрением. Она достала обшитый кружевом платок, смоченный в одеколоне, и прижала к щекам, почувствовав мгновенно прохладу.

Ее взгляд задержался на Анжелине. Сегодня, вне всякого сомнения, она королева бала! В бело-голубом платье, с огромными голубыми глазами, с белокурыми волосами, уложенными короной и обвитыми жемчугом, она выглядела просто ангелом, как и предполагало ее имя. Сара перевела взгляд на партнера сестры, волосы которого цвета воронова крыла и высокий рост лишь подчеркивали хрупкую красоту Анжелины. Сара с возрастающим интересом смотрела на него. Что-то знакомое промелькнуло в его облике. Безукоризненность костюма и манеры говорили о том, что перед ней один из лондонских друзей Фэрли, но его не было среди прибывших вчера.

Когда через мгновение он повернулся к ней лицом, она вздрогнула. Не может быть! Сара закрыла на секунду глаза, а когда вновь открыла, он что-то говорил Анжелине, и та в ответ улыбалась.

В любой момент он мог перехватить взгляд Сары, но она не могла отвести глаз. «Возможно, мы встретимся снова», – сказал он тогда. Но разве она могла подумать, что он осмелится явиться в ее дом! Сара вспыхнула от негодования. И зачем только она назвала свое имя и адрес, хотя могла с легкостью избежать ответа на его вопрос!

Танец закончился, и она пошла искать тетю Фебу. Этот разбойник с большой дороги у них в доме! Подумать только… Однако на этот раз его наглость будет наказана. В зале полно мужчин, достаточно сильных, чтобы скрутить его. Наглец окажется за решеткой еще до наступления ночи!

Тетя Феба сидела в кресле и обмахивалась веером. Сара села рядом и нашла взглядом незнакомца. Теперь он стоял в группе молодых людей, куда входили Фэрли, лейтенант Мэтьюз, ее зять Джон и Анжелина. Ярость вспыхнула в Саре с новой силой. Анжелина буквально смотрела этому негодяю в рот и охотно смеялась каждой его остроте!

Сара тронула тетку за руку и тихо сказала:

– Тетя Феба, видите того мужчину, что рядом с Фэрли?

– Джона, дорогая? – Тетя Феба прищурилась.

– Нет. По другую сторону от Фэрли… – Взгляд тети Фебы задержался на импозантной фигуре незнакомца, и ее лицо выразило искреннее удивление. Сара замерла. – Вы узнали его?

– Мое дорогое дитя, конечно, я его узнала. И узнала бы где угодно. – Она волнуясь, приложила руку к груди. – Боже мой! Я испытала настоящее потрясение, увидев его. Как призрак! Прямо как привидение…

– Ну и что нам делать? Его надо отдать в руки правосудия, но я не хочу испортить бал, который так великолепен. Однако мы не вправе позволить ему уйти…

Тетя Феба, оторвав взгляд от живописной группы, посмотрела на племянницу:

– О чем ты говорить, дитя мое?

– Билл Кирси! Как он посмел явиться сюда и испортить нам такой чудесный вечер? Наверняка он узнал о бале и решил нагнать на нас страху в собственном доме, пока его не забыли – ведь так мало времени прошло с того нападения!

Некоторое время, потеряв дар речи, Феба Кернфорт молча смотрела на племянницу.

– Где Билл Кирси? Здесь? У нас?

– Тетя Феба, но вы же сами только что узнали его!

– Узнала кого?

Сара впервые в жизни была на грани срыва. Ведь негодяй мог исчезнуть в любую минуту, а тетя Феба ведет себя на редкость бестолково!

– Билла Кирси, вот кого!

Феба Кернфорт вздохнула и сказала:

– Я настаиваю, Сара, чтобы ты больше не пила шампанского. Кажется, ты опьянела.

– Я выпила только стакан лимонада, тетя. Но вы ведь узнали его!

– Если ты не пила шампанского, то могу сделать вывод, что у тебя лихорадка. Конечно, я узнала этого молодого человека. Он – не кто иной, как один из отпрысков Гарри Меррика. Я знала Гарри в молодости, еще до встречи с твоим дорогим дядей. Все девицы на выданье были без ума от Гарри, и не только из-за его титула или богатства. Но он женился на Ариадне Бетингтон, очень красивой девушке. Говорят, она и сейчас все еще красива. Но весьма недальновидна и, осмелюсь предположить, такой и осталась. Если мои подсчеты верны, это старший сын Гарри – Ричард. Я слышала, что он имеет такой же успех у женщин, кружит головы, совсем как раньше его отец. Много разбитых сердец числится за ним. Он целый сезон ухаживал за Сильвией, дочерью леди Гурни. Она мне писала об этом в одном из писем. Конечно, это вздор, но леди Гурни уверена, что именно внимание графа заставило капитана Першора немедленно сделать Сильвии предложение, и, разумеется, они сейчас счастливы. А Ричард конечно же унаследует графский титул, когда женится. Ему тридцать или чуть больше, и, значит, он скоро должен сделать выбор.

Сара поразилась рассказу тетки так, что даже начала сомневаться, не ослышалась ли она.

– Графский титул… Неужели?

– Вот именно! Билл Кирси, как же! Ты совсем помешалась после того случая, впрочем, я так и знала, что этим кончится.

– Нет, нет, тетя Феба… Это не так! Уверяю вас, этот человек – тот самый грабитель, который задержал нашу карету. Я узнала его с первого взгляда.

– А я тебе скажу, что если ты станешь настаивать на своем нелепом предположении, то закончишь дни в психиатрической клинике. Этот человек – граф Мелфордский, и никто другой! Он похож на своего отца прямо как две капли воды – тот был таким же красавцем в молодые годы. Билл Кирси, надо же! Что ты еще придумаешь, интересно знать? Бонапарт, скрывающийся под маской герцога Камберленда? Да взгляни же на него, Сара! Неужели он похож на разбойника с большой дороги?

– Вряд ли он появился бы здесь в маске и сапогах для верховой езды, – заметила Сара, едва скрывая возмущение.

– Я не желаю больше слушать твои нелепые предположения. Неужели ты узнала бы того негодяя, если бы увидела его?

– Узнала бы, – настаивала Сара. Она ясно представляла каждую черточку лица, которое рисовало ей воображение все последние дни.

– Разбойник был в маске. – И, как будто подчеркивая, что не желает больше выслушивать нелепые заявления племянницы, Феба Кернфорт отвернулась от Сары и начала оживленно беседовать с дамой, сидевшей от нее по другую сторону.

Сара не могла и себе объяснить, почему она так уверена, что перед ней тот самый разбойник. Пожалуй, тетя Феба выйдет из себя окончательно, если она станет настаивать. Но почему она не хочет признать, что перед ними Билл Кирси? Ведь, кроме тети Фебы, других свидетелей не было, стало быть, нет никаких шансов, что его можно предать правосудию. Однако время покажет, кто прав. Грабители редко доживают до старости, и эта мысль неожиданно Сару успокоила.

Она была не в силах отвести от него взгляд, хотя понимала, что это становится неприличным. А он сидел рядом с Маргарет и беседовал с ней. Сара отметила его черные бриджи, белый жилет и изысканного кроя фрак с широкими плечами, в которых не было, конечно, ничего фальшивого. Она подозревала, что у многих мужчин в зале накладные плечи. Кружева его рубашки были превосходного качества. Разумеется, в таком наряде ему не составило труда проникнуть на бал. Сара опять возбудилась – мысль о его вероломстве подлила масла в огонь.

Потеряв над собой контроль, она так долго и пристально смотрела на мнимого графа Мелфордского, что он не мог не обратить на это внимание, и теперь его светлость отвечал ей тем же. В глазах у него зажглись веселые огоньки. Сара уловила знакомый блеск. Похоже, его чрезвычайно забавляла создавшаяся ситуация. От его взгляда Сару захлестнула удушливая волна, кровь молотом застучала в висках, и она скрыла пылающее лицо за веером. Когда спустя пару минут ее пригласил на котильон лейтенант Мэтьюз, она была просто счастлива вырваться из плена взгляда незнакомца. Машинально выполняя фигуры танца, она мыслями была так далека, что лейтенант Мэтьюз вынужден был повторять вопросы, дожидаясь ответа.

Пару раз незнакомец оказывался рядом с Сарой, совсем близко. Он танцевал с Анжелиной, но больше на Сару не смотрел. Он был настолько увлечен разговором с Анжелиной, что не замечал ничего вокруг. Возможно, тетя Феба права. Скорее всего, этот мужчина, так изысканно одетый, является другом ее брата, и он действительно граф Мелфордский. Но тогда зачем ему выдавать себя за разбойника и грабителя? И мгновенно ответ нашелся. Он – граф Мелфордский и одновременно Билл Кирси. Сара споткнулась и бросила на лейтенанта извиняющийся взгляд. Значит, она единственная, кому известно, кто на самом деле этот граф? Но зачем ему понадобилось выходить на большую дорогу под видом грабителя? Ведь он богат! Если бы он нуждался в средствах, то тетя Феба знала бы об этом.

Котильон подходил к концу. Сара не могла избавиться от наваждения. Стало быть, Ричард Меррик, граф Мелфордский забавлялся? Грабил, чтобы позабавиться, рассеять повседневную скуку? Может быть, он любитель острых ощущений? Она знала, что современные молодые люди способны на любые мистификации. И всегда в глубине души опасалась, что Фэрли может оказаться втянутым в опасную компанию. Но граф – не юноша! Каким надо быть испорченным человеком, чтобы решиться на такое! Естественно, что графа, состоятельного, светского, имеющего успех у женщин, вряд ли кто-то способен заподозрить в том, что он грабит проезжих на дорогах. Можно многое простить человеку, впавшему в отчаяние от нищеты, но чтобы делать из преступления развлечение?! Оказывается, это заблуждение, что на путь грабежа встают только обездоленные. Сара вспомнила нашумевшую историю о грабителе, который жил на модной Сент-Джеймс-стрит и заводил любовные связи со многими светскими красавицами.

В этот момент лейтенант Мэтьюз что-то сказал, и опять она не слышала.

– Простите мою невнимательность, – попыталась она улыбкой сгладить свою оплошность.

– Не беспокойтесь, мисс Оден. Я сказал, что сегодняшний бал удался. Восхитительный бал…

– Я рада, что вам у нас понравилось, лейтенант Мэтьюз, но думаю, наш бал несравним со светскими раутами.

– Ничего подобного. – Он посмотрел на нее внимательнее. – Вас, кажется, что-то беспокоит, мисс Оден. Надеюсь, такой наплыв гостей вас не утомил?

Сара улыбнулась:

– Я привыкла управлять домом, лейтенант Мэтьюз, и сегодня для меня представился редкий случай отвлечься от повседневных забот и оказаться в окружении стольких приятных людей. Вы, должно быть, не знаете, что я провела осень и зиму в Харрогите со своей тетушкой, а этот курорт не самое оживленное место.

– Я провел на водах всего одни сутки, но и этого достаточно, чтобы понять вас, – заметил он с улыбкой.

В это время граф Мелфордский оказался совсем близко от Сары, и она постаралась не прерывать разговор с партнером.

– Моя задумчивость вызвана присутствием некой персоны, которую я не ожидала здесь увидеть.

– Надеюсь, никто не посмел вас расстроить, мисс Оден? – Лейтенант Мэтьюз вскинул брови.

– Нет, нет! – поспешила она его заверить, и тут котильон кончился, к ее немалому облегчению.

Нельзя делиться подозрениями с кем-либо из гостей, подумала она. К сожалению, грабитель покинет их дом безнаказанным, выполнив свое обещание встретиться с ней вновь. Какое самомнение у этого человека!

Лейтенант Мэтьюз проводил Сару к дивану, где восседала тетя Феба, и, отвесив поклон обеим леди, он ушел.

Сара не сомневалась, что он направился к Анжелине с целью пригласить на следующий танец. Объявили кадриль, и Сара, обмахиваясь веером, увидела, что к ней приближается сын викария.

– Мой танец, кажется, – сказал он игриво, что вызвало у нее раздражение.

С натянутой улыбкой она уже хотела протянуть ему руку, но в это время властный голос произнес:

– Вы ошибаетесь, сэр. Я ангажировал мисс Оден на кадриль заранее.

Сара сразу поняла, кто это. Подняв глаза, она послала ему поверх веера холодный взгляд, что, кажется, его лишь позабавило, потому что в глазах незнакомца вновь появились веселые огоньки.

Чарлз Хенли возмутился:

– Простите, сэр, но мисс Оден ангажирована на этот танец мной.

Смерив мистера Хенли пристальным взглядом, незнакомец продолжал ледяным тоном:

– Хочу уведомить вас, сэр, что ко мне следует обращаться «милорд», а не «сэр». Это во-первых, а во-вторых, вы что, сомневаетесь в моем слове?

Чарлз Хенли не обладал такими утонченными манерами, как лорд, и мало того – он терпеть не мог всю эту манерность света, поскольку был поборником непредубежденности и не позволял никому ущемлять свои права. Он уже открыл было рот, чтобы осадить лорда, но Сара быстро вмешалась:

– Боюсь, что милорд прав, мистер Хенли, я совсем забыла, что обещала ему этот танец.

Чарлз Хенли, обладая великолепной памятью, был сражен такой ложью. А Сара, разозлившись, что ее вынудили солгать, прекрасно понимала, что Хенли не сможет тягаться с графом Мелфордским ни словесно, ни физически, и уже представила себе самое ужасное – лорд вызывает строптивого мистера Хенли на дуэль. Этого нельзя было допустить.

Чарлз Хенли отступил, пробурчав что-то себе под нос, а Сара подала руку лорду.

– Мисс Оден, позвольте мне представиться… – произнес он как ни в чем не бывало.

– Я уже знаю, кто вы, – прервала она его, стараясь контролировать себя, хотя ей хотелось выпалить в лицо этому наглецу, что она его узнала.

Он, кажется, слегка удивился.

– Я польщен, сударыня, такой честью, – сказал он, поклонился и повел ее в круг танцующих. – Надеюсь, вы примете мои извинения по поводу столь позднего прибытия. Семейные дела задержали меня дольше, чем я ожидал.

Саре едва хватило сил, чтобы кивнуть в ответ, и последующие несколько минут она старалась не думать о нем и сосредоточилась на танце, чтобы не сбиться.

– Почему вы хмуритесь? – спросил он наконец. – Это не было уж таким преступлением!

Голос был полон насмешливого участия. Наглец! Он откровенно подтрунивает над ней, зная, что она не может ответить ему так, как он этого заслуживает.

– Ваш поступок не заслуживает снисхождения, – сказала она, бросив на него хмурый взгляд. – Ведь мистер Хенли не может с вами соперничать, и вы это знаете. Непростительно извлекать выгоду для себя из его покладистости и неопытности.

– Он сам отступился, – ответил лорд откровенно.

– И этого вы не ожидали? Вам хотелось вызвать его на дуэль, и убийство невинного человека доставило бы вам удовольствие.

– Разумеется, нет! Я питаю отвращение к кровопролитию, и мне неприятно было бы получить вызов от человека, который явно слабее меня в стрельбе.

Она припомнила, что, по слухам, Билл Кирси до сих пор не убил ни одного человека. Впрочем, Никто не в силах ему помешать сделать это в будущем.

– Хотела бы я быть мужчиной, лорд Мелфорд, – сказала она, гневно сверкнув глазами. – Я бы вызвала вас, и уверяю, я бы не промахнулась.

– Если бы вы были мужчиной, никаких проблем бы и не возникло, – усмехнулся он. – Но я благодарен Всевышнему, создавшему вас женщиной. Сознайтесь, вам ведь не хотелось танцевать с мистером Хенли.

Она вспыхнула.

– Но я бы предпочла любого в этой зале, кроме вас!

Лорд Мелфорд слегка оторопел от такого страстного заявления, но чувство юмора его не покинуло. Вскинув брови, он произнес:

– Ваш брат не упоминал, что у него такая сварливая сестра. Однако приятно лицезреть слабый пол, проявляющий такую заботу о сильном поле, и в частности о вашем нелепо одетом Мистере Хенли.

– У мистера Хенли есть дела поважнее, чем гнаться за модой.

– Неужели существует нечто более важное на свете? – усмехнулся он, и она поняла, что он опять подтрунивает над ней.

Вздернув подбородок, Сара заметила:

– Странно, но мой брат ни разу не упоминал вашего имени, милорд!

Помолчав, он сказал:

– Мы давно знакомы, и когда он узнал, что я буду поблизости, то любезно пригласил меня посетить ваш милый дом.

Ей показалось, что он с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться. Наглец! Вовсю развлекается, видя ее беспомощность. Наконец музыка смолкла, что Сару обрадовало. Пусть теперь оттачивает свой юмор на других, а ее оставит в покое! Она присела в коротком реверансе, повернулась и хотела уйти, но граф не отпускал ее руку.

– Не могу позволить вам уйти, пока не получу прощения, мисс Оден.

Она взглянула на него и встретила пронзительный взгляд черных глаз. И под влиянием этого завораживающего взгляда ею овладело сильнейшее искушение – умолять, заклинать, чтобы он бросил опасное и недостойное занятие… Но у Сары не хватило духу.

– Простить вас? – произнесла она вполголоса.

– Не могу понять, но чувствую, что вы сердитесь на меня из-за этого мистера Хенли, который недостоин вашего внимания, – улыбнулся он.

– Ваше извинение должно быть адресованы мистеру Хенли, но не мне.

– В таком случае придется извиниться перед ним.

– Что выставит меня лгуньей, потому что я сказала неправду, чтобы спасти его от дуэли.

– В таком случае попридержу язык, – пообещал он с прежней веселой улыбкой. – Однако несколько ваших ласковых слов или даже взгляда будет достаточно, чтобы его рана затянулась. Да и просто улыбка, посланная на расстоянии, вернет ему хорошее настроение.

Музыканты готовились заиграть следующий танец, а они все еще стояли на краю танцевальной площадки. Объявили вальс, и по залу пронесся вздох удивления и ропот неудовольствия. При первых же тактах вальса на площадке появились лейтенант Мэтьюз и Анжелина. Сара повернулась, чтобы уйти, но не успела сделать и нескольких шагов, как сильная рука обхватила ее за талию, а голое над самым ухом произнес:

– Этот танец тоже мой.

– Прошу вас, отпустите меня, милорд, – взмолилась она, но он уже кружил ее в вальсе.

– Вы не можете сказать, что приглашены и на этот танец, мисс Оден.

– Я сейчас собьюсь, отпустите меня.

Еще несколько молодых пар последовали примеру первых двух, невзирая на суровые взгляды пожилых леди. Сара, пролетая в танце мимо стоявших по периметру зрителей, успела заметить отца – к ее удивлению, он с довольным видом отбивал ногой такт вальса.

– Вальс принят везде, мисс Оден, – заверил ее партнер. – Даже при дворе.

Казалось, прошла вечность, прежде чем он освободил ее из своих крепких объятий.

– Никогда не осмелюсь взглянуть в лицо соседям, – сказала она, спрятав пылающее лицо за веером.

– Вздор! Вы не имели права отказаться танцевать вальс на собственном рауте, мисс Оден. Взгляните, как довольна ваша сестра.

– И все равно танцевать вальс – это неприлично!

Он взглянул на нее с участием:

– Вам необходимо успокоиться. Позвольте проводить вас в буфетную. Там гораздо прохладнее.

Ей нечего было возразить. Он все равно настоял бы на своем. Этот человек не признавал никаких аргументов, а ей просто необходим был бокал лимонада.

Граф Медфордский привел Сару в буфетную. Погруженная в свои переживания, она не заметила нескольких завистливых взглядов знакомых молодых леди.

Усадив ее на софу у эркера, он ушел и скоро вернулся. Протянув ей бокал с лимонадом, он встал рядом, не сводя с нее глаз, что вызвало у нее смятение чувств.

– Будем надеяться, что я хоть немного исправил ваше впечатление о себе, несмотря на все ужасающие неприятности, которые вам причинил, – произнес он погодя.

Собравшись с духом, она произнесла с расстановкой:

– Вам никогда не удастся исправить его, милорд. Единственное, что вы можете сделать, – это немедленно покинуть наш дом.

Граф опешил на мгновение, но постарался не подать виду.

– Мисс Оден, да что я такого сделал, чем заслужил такую немилость? – воскликнул он. – И куда делись ваши хорошие манеры?

Сара вспыхнула.

– Удивляюсь вашему вопросу, – усмехнулась она.

– Но я его задал.

Оттягивая время, она протянула пустой бокал, он взял его и вместе со своим поставил на столик. Когда он снова взглянул на нее, Сара сказала:

– Я знаю точно, зачем вы здесь, и не думайте, что сможете ввести меня в заблуждение.

Она с удовлетворением отметила, что наконец ей удалось задеть его за живое.

– О чем это вы? – нахмурился он.

Она с улыбкой кивнула знакомой паре, появившейся в буфетной, а затем вновь повернулась к собеседнику:

– Кажется, вы поняли, что зря старались. Я нахожу ваше присутствие здесь оскорбительным для себя и…

Лицо у него окаменело, в глазах появилось выражение, предупреждавшее воздержаться от дальнейших резкостей.

И вдруг ее охватило сомнение, что она заблуждается по поводу графа.

– Я снова приношу извинения, мисс Оден, и если бы это зависело только от меня, я немедленно избавил бы вас от своего присутствия. Но своим отъездом я нанесу оскорбление вашему брату и всей вашей семье, дому, где меня так любезно приняли.

– А вы, оказывается, человек совестливый, – усмехнулась она. – И я весьма рада, что вы не лишены этого свойства характера.

Он продолжал молча изучать ее лицо, пока она раскланивалась с очередным знакомым гостем.

– Я не понимаю, чем заслужил такое обращение, – сказал он тихо, когда гость ушел. – Никакого вреда я вам не причинил и, уверяю, не собираюсь делать это в будущем.

– Это верно, но я думаю, ваше поведение продиктовано моим отношением к вам, вполне разумным подходом к такому человеку, как вы. И единственное мое желание, – добавила она, понизив голос почти до шепота, – отдать вас в руки правосудия.

К ее удивлению, он так громко расхохотался, что присутствующие посмотрели в их сторону с любопытством.

– Не думаю, что мое некоторое безрассудство заслуживает такого жестокого наказания, мисс Оден, и, хотя представляю, что ваше мнение обо мне уже ничем нельзя исправить, думаю, вам не доставит радости увидеть наследника вашего отца за решеткой тюрьмы в Ньюгейте за такую малую провинность.

Сара прижала к губам веер и закрыла на мгновение глаза.

– Фэрли! О нет! Только не говорите, что Фэрли принимает участие в таком ужасном мошенничестве.

Лукавые огоньки заискрились в глазах графа.

– Ну конечно! Разумеется, это была просто глупая выходка, если угодно – несерьезная выдумка, и я надеялся, что вы никогда не узнаете об этом. Вы должны простить ему эту затею – и мне тоже.

– Никогда! Как вы можете говорить с такой легкостью о таком ужасном… деле. – Сара вскочила со стремительностью, предосудительной для воспитанной леди. – Я плохо себя чувствую. Мне необходимо удалиться в свою комнату. Простите меня, лорд Мелфорд.

Он тоже поднялся и дотронулся до ее руки:

– Прежде чем вы уединитесь в своей комнате, мисс Оден, хочу вас предупредить.

Она взглянула на него. На лице графа появилось выражение, внушающее ей страх.

– Ваш брат, возможно, поступил неразумно, и вы находите мое пребывание в вашем доме бестактным, но я здесь как гость Фэрли, и я не могу и не желаю уезжать. – Его глаза приковали к себе ее растерянный взгляд. – Ваше неодобрение и суровое отношение к его выходке может сильно расстроить Фэрли, ведь он необыкновенно гордится вами. И будет очень жестоко напоминать об этом брату или кому-либо еще. Проявите благоразумие ради нашего общего блага.

Сара содрогнулась от скрытой угрозы, вытекающей из его слов, и поспешила от него прочь, и, пока шла, – а путь показался ей необыкновенно длинным, – все время чувствовала на спине его пристальный взгляд.

Очутившись в благословенном одиночестве в своей комнате, Сара бросилась на постель, всхлипывая от страха и унижения. Все оказалось гораздо хуже, чем она думала. Казалось невероятным, что Фэрли мог участвовать в таком ужасном преступлении. Может быть, именно это вызвало такую в нем перемену, которую она отнесла на счет мадемуазель Лесталье. Теперь ей казалось, что его любовь к этой француженке была лишь следствием метаморфозы, произошедшей с ним. Фэрли в детстве был весьма впечатлительным ребенком, он мог стать легкой добычей такого изощренного человека, как Ричард Меррик. Брата легко было уговорить участвовать в ограблениях, преподнеся эту акцию как романтическое приключение.

Небо уже светлело, когда первые гости начали уезжать. Сара, так и не заснув, сидела около окна, крутя в пальцах платок и глядя, как экипажи увозят прочь своих владельцев. Головная боль, на которую она сослалась, чтобы уйти с бала, настигла ее в реальности и была вызвана пролитыми слезами. Она понимала, что остаток своих дней проведет в непрерывном беспокойстве за Фэрли, особенна когда он будет вдали от дома. Если бы она не наговорила лишнего, придерживалась правил игры, которую вел лорд Мелфорд, она никогда бы не узнала об участии брата в ограблениях. Теперь, обнаружив зло, сравнимое с содержимым ящика Пандоры, она больше никогда в жизни не узнает покоя.