Винтер поймал такси и за пятнадцать минут, по переулкам мимо Холланд-парка, добрался до места. В юности он исходил этот район вдоль и поперек.

Дома по Кенсингтон-парк-роуд отливали, как мраморные. На углу с Пембридж-роуд хозяин кафе покрывал столики клетчатыми скатертями. Клиенты в нетерпении поджидали первое в этом году капуччино на свежем воздухе.

На Стенли-Гарденс дома стояли скромнее и тише. В тридцать второй сам дьявол мог зайти и выйти незамеченным. Винтер прошел мимо, потом обратно и стал ждать Макдональда в условленном месте. Пара, примерно его возраста, остановилась возле него, и мужчина спросил со шведским акцентом:

— Скажите, пожалуйста, как пройти на Портобелло-роуд?

— Это параллельная улица, — сказал Винтер, показывая через Кенсингтон-парк-роуд.

— Благодарю, — ответили они хором, а Винтер улыбнулся им своей анонимной английской улыбкой.

Он стоял в почти шведском районе. Чуть восточнее, на Брайсватер-роуд и улице Квинсей, останавливались большинство шведских туристов, прилетавших чартерными рейсами.

Перед Винтером остановилось такси, и из него вылез Макдональд.

— Я поехал на поезде, а у Виктории поймал такси, — сказал он. — Так быстрее всего.

— Вон там, — сказал Винтер и показал на ворота.

— Ты заходил туда?

— Нет.

— Дом поставят под наблюдение, как только мы отсюда уйдем, — сказал Макдональд.

— Хорошо.

— Я поговорил с одним судьей, но он, конечно, уперся и сказал «нет». Ты должен сначала получить какие-то результаты на допросе.

Они вошли в калитку. Винтер прочитал имена жильцов на табличке, потянул за ручку двери, но она была заперта.

— У меня есть подозрение, что ты знаешь код, — сказал Винтер.

Макдональд кивнул. Его конский хвост снова был в порядке.

— Мы знаем, как разговаривать с управляющими.

В холле пахло пылью и полированным деревом.

Свет завивался вверх в лестничном проеме. Они проследовали за ним и остановились на третьем этаже. Макдональд надел перчатки и постучал в дверь молоточком в форме львиной головы.

— Остатки колониального прошлого, — сказал он извиняющимся тоном.

Подождав, Макдональд постучал латунью по дереву еще раз.

— Никому не сдает, — сказал он.

— Это неизвестно, — возразил Винтер.

— Сейчас никого нет.

Винтер раздраженно пожал плечами. Снизу загремело. Лифт прошипел мимо них вниз, через минуту наверх. Те, кто ехал в лифте, не увидели сыщиков — они отошли в сторону.

Макдональд подал Винтеру пару перчаток:

— Надевай.

— Никогда не думал, что ты на это решишься.

— Да, это очень опасно.

— Цель оправдывает средства. Шведская поговорка.

— Да, у нас тоже есть что-то похожее.

— Открывай.

Макдональд протянул Винтеру больничные бахиллы:

— Их тоже надень.

«В прошлой жизни он был квартирным вором», — подумал Винтер. Он слышал, как стучало сердце. На лестнице было тихо. Они бесшумно проскользнули в квартиру, как только отмычка Винтера, мягко щелкнув, отперла замок.

«Цель, — думал Винтер. — Средства. Мы работаем на благо человечества. Нарушаем закон ради выживания других. Это отличает нас от других взломщиков».

Они прошли сразу в гостиную. В квартире было тепло. Солнце проникало между жалюзи из рогожки, и этого света им вполне хватало.

Макдональд кивнул направо, и они прошли на кухню по следам друг друга. Никаких остатков пищи или немытой посуды. Полотенца висели в ряд, на стене набор ножей из матовой стали.

— Все ножи на месте, — сказал Винтер.

— Эти с одним лезвием. Не те.

«У нас не осталось незыблемых правил, мы нарушаем неприкосновенность жилища, — думал Винтер. — Ничто не уважается. Но я рад, что мы здесь. Мы двигаемся, не сидим на месте».

Очень внимательно и профессионально они взяли в руки и изучили все, что было в квартире.

— Какой аккуратист, — сказал Макдональд.

— Смотри, много музыки.

— Причем регги.

— Я вижу.

— И много запертых ящиков и шкафов.

— Да.

— Что-то тут не то, в этой квартире. Ты тоже чувствуешь? — спросил Макдональд.

— Не знаю.

— Вот его фотография.

Макдональд склонился над письменным столом. Мужчина на снимке непринужденно улыбался в камеру. У него были короткие светлые волосы.

— Бееелый, — сказал Макдональд без тени улыбки.

Винтер подошел поближе.

— Откуда у стюарда деньги на квартиру в Ноттинг-Хилл? — поинтересовался Макдональд.

— Я не знаю, какие в «САС» зарплаты.

— Но я бы такое не мог себе позволить.

— Возможно, работа в воздухе стоит дороже.

— Но если судить по твоей одежде, ты бы мог ее купить.

— Да.

— Ты не зависишь от зарплаты в полиции?

— Честно говоря, нет.

— Черт побери…

Винтер вяло махнул рукой.

— Ты как английский офицер, — сказал Макдональд. — Их зарплаты тоже хватало только на обеды в офицерской столовой.

— Мы проверим его доходы, — сменил тему Винтер. — У него в Гетеборге тоже была квартира.

Они открыли гардероб. Одежда лежала аккуратными стопками.

— Вот педант, — сказал Макдональд.

— Что ты ожидал? Еще один мешок с окровавленной одеждой?

— Один раз не считается.

— Мы придем сюда еще, — сказал Винтер.

— Тебя ведь уже не будет.

— Я буду мысленно с тобой.

— Когда ты улетаешь?

— В семь часов.

— Он еще будет сидеть в полиции, когда ты появишься?

— Последние минуты. Если только мы не получим ордер на арест.

— Как вы сможете убедить прокурора?

— Все сейчас на нервах, — сказал Винтер. — На этом можно сыграть.

— А может, к тому времени как ты прилетишь, окажется, что он ни при чем.

— Тоже хорошо.

— Исключать вероятности — суть нашей работы, — сказал Макдональд.

Они вышли на Стенли-Гарденс и двинулись к перекрестку. Макдональд кивнул на чью-то машину, запаркованную поперек дороги.

Винтер стал звонить в Гетеборг.

— Рингмар слушает.

— Это Эрик. Как дела?

— Пока говорим о погоде.

— Как он держится?

— Он спокоен.

— Слишком спокоен?

— Да нет. Но что-то на нем есть.

— Хорошо.

— Что-то он скрывает. Но это может быть что угодно.

— Я прилетаю в десять.

— Слишком поздно.

— То есть нет оснований для серьезных подозрений?

— У нас вообще ничего нет, — сказал Рингмар.

— Постарайся, чтобы к моему возвращению что-нибудь было. Главное для меня — результат.

Винтер нажал «отбой». Утро было в разгаре, народу на улице стало больше, все спешили в сторону торговых улиц. Винтер расслышал жизнерадостные голоса скандинавов.

— Ничего не нарыли, — сказал Винтер. — Вообще ничего, я не шучу.

— Естественно, — ответил Макдональд.

— Но надежда есть.

— Нас ждут телевизионщики.

— Я совсем забыл.

— Зато они нас не забудут.

Винтер сидел рядом с Макдональдом под прожекторами в маленькой студии.

«Итак, убийство получает самую широкую огласку, — думал Винтер. — Наверное, это к лучшему».

Они не упомянули о задержанном в Гетеборге. Показали несколько фотографий. Зрители звонили в студию, разговаривали с персоналом, все звонки записывались. Когда Винтер позже прослушал запись, он не нашел ничего заслуживающего особого внимания.

Во время передачи Винтеру было трудно сосредоточиться. Он думал о Викингсоне. Это отвлекало.

Потом они сели в машину Макдональда и поехали перекусить. В пабе пахло пивом, жареной печенкой и сигаретами.

— На этот раз свидетели найдутся, — сказал Макдональд, когда они заказали ленч.

— Кто видел Кристиана Ягерберга? — спросил Винтер и достал сигару.

— Да.

— Потому что он черный?

— Совершенно верно. Он черный. Он не местный, поэтому будут не так бояться. К тому же убийца белый…

— Как мы предполагаем.

— Мы же не говорили ничего другого.

— Твое пиво несут.

— И твой пирог.

— Жаль, что не хватило времени пообщаться с твоей семьей.

— Мне тоже не хватило.

— Твои дети узнают тебя при встрече?

— Да, пока я не стригу волосы.

— У тебя есть их фотография?

Макдональд залез во внутренний карман и достал бумажник. Ремень от кобуры стягивал грудь, как кожаный бинт. Блеснул металл пистолета.

На снимке сидели в профиль темноволосая женщина и двое детей лет десяти. У всех были конские хвосты.

— Так они захотели, — сказал Макдональд с улыбкой.

— Как в полиции.

— Упрямая команда.

— Двойняшки?

— Да.

— Вылитая твоя правая сторона.

— Это из-за прически.

Дальше они ели молча. Макдональд взял обоим кофе. После Макдональд повез Винтера в отель. На Кромвель-роуд они попали в пробку.

— Это не город, а задница, — сказал Макдональд. — По крайней мере когда ты за рулем.

— Я люблю сюда приезжать. Это один из редких истинно цивилизованных городов на земле.

— Я знаю, ты просто любишь наши сигары.

— Я люблю разнообразие выбора.

— О да. Большой выбор разнообразных убийц, насильников, наркоманов и сутенеров.

— А еще футбольных команд, ресторанов, концертных залов. И народ, приезжающий со всего света.

— Это правда. Вечная империя. Хотя теперь это называется содружество народов.

— Ты бы мог жить где-нибудь еще?

— Я и так живу не в Лондоне. Я живу в Кенте.

— Ты ж понимаешь, о чем я, Стив.

— Нет.

— Что — нет?

— Я не представляю, чтобы я жил в другом месте.

— К тому же у вас весна, когда у нас еще зима.

Винтер заскочил в отель, вынес сумки, и Макдональд снова вывернул на шоссе А4. Проехали Хаммерсмит, повернули на М4. Винтер смотрел в окно на город. В Остерли-парке мальчишки играли в футбол, ветер развевал волосы. Все было как всегда. Мужчины тащили за собой гольф-карты. Вдалеке проехали три всадника, Винтер не разобрал, женщины или мужчины. Последняя лошадь подняла хвост и опорожнилась, очень элегантно, не нарушая ритма шага.

Рингмар ждал в аэропорту Ландветтер. Винтер замерз, выйдя из терминала. Медлительная весна застряла где-то в море и еще не добралась до Скандинавии.

— Мы его отпускаем, — сказал Рингмар.

Винтер промолчал.

— Но у него нет алиби.

— Хоть это хорошо.

— Ни на какой случай.

— Ясно.

— Мы проверили в «САС» — в те дни он не работал.

— Что-нибудь еще?

Они ехали по трассе, в двух милях впереди сверкал огнями Гетеборг.

— Он был в Лондоне, когда убивали в Лондоне, и в Гетеборге, когда убивали в Гетеборге.

— Что он сам говорит?

— Что он живет обычной жизнью. Стирает, готовит, ходит в кино.

Рингмар забарабанил пальцами по рулю, подгоняя движение.

— Никаких зацепок в его рассказах?

— Нет, и он по-прежнему спокоен.

— Вы не смотрели, работал ли он на рейсах, которыми летали мальчики?

— Смотрели.

— И?

— Он был на всех рейсах.

— Это слишком хорошо, чтобы было правдой…

Рингмар обогнал еще один автомобиль. Винтер потер глаза. В самолете он отказался от еды и кофе и полчаса поспал.

— Все строится на подозрениях квартирного воришки, — сказал Винтер.

— Это не первый раз, когда мы раскрываем дело подобным образом.

— Утечек не было?

— Мы старались. Чтобы не запороть потом опознание.

— Да, этого мы никак не можем себе позволить.

Размахивать фотографиями обвиняемых до официального опознания свидетелями на очной ставке — смертельный грех, считал Винтер. Это рубить сук, на котором сидишь. Однажды они проводили опознание по фотографиям, предъявив свидетелю десять снимков, но это очень рискованно.

— Мы все должны делать по правилам, — сказал Винтер и вспомнил Стенли-Гарденс.

— Мы забирали его ключи, но не успели тщательно проверить его квартиру. Взглянули бегло.

— Я сейчас туда поеду. Мы должны успеть.

— Если мы действительно хотим что-то о нем узнать, мы должны его арестовать и попытаться разговорить вместе.

— Что говорит Биргерсон?

— Он сказал прокурору Вэлде, что перестанет с ним разговаривать, если тот не выдаст ордер.

— Угрожал, значит.

— Стуре тоже ведь очень рискует. Вэлде может принять это за обещание раскрыть дело. Но все-таки он хочет иметь достаточно веские основания.

— У нас их нет, — сказал Винтер.

Рингмар запарковался у здания полиции. Винтер снова был дома. Он вышел из машины, разминая затекшие ноги.

— Кстати, как дела у Бергенхема? — спросил он.

Рингмар запер машину.

— Рыщет, как охотничья собака.

— С каким результатом?

— Говорит, ждет, пока ему назовут какое-то имя.

Винтер бродил по двушке Викингсона. Квартира оставляла впечатление временного пристанища.

«Для чего ему это могло понадобиться, — ломал голову Винтер. — Что-то тут не сходится. Мы не видим чего-то чертовски важного. Моя интуиция не обманывает».

Он поискал в ящиках. Квартира в Лондоне была обитаема, но в этой все выглядело совершенно безжизненным. Стены выталкивали его наружу. Был ли здесь вор? Впрочем, воры очень наглые. «Что я ищу? — думал Винтер. — И где бы я хранил важные вещи во временной квартире? Бумаги? Пленки? Адреса? Счета? Где, где всё? Куда я все положу, чтобы не торчало на виду, если я предполагаю, что никто не вломится ко мне тайно?»

Винтер стоял в полупустой спальне. Кровать, бюро, стол и телефон на стуле. Книжная полка.

Телефон на стуле. Те-ле-фон.

Сюда звонили. Викингсон звонил. Винтер вспомнил схему Солнечной системы в коридоре у Макдональда. Телефонные разговоры как орбиты спутников над западным полушарием. Фиксирование малейшего чиха в трубке.

Это вариант, подумал Винтер. Если Викингсон невиновен, они могут помочь ему это доказать.

Винтер еще раз осмотрелся. Голые стены без картин, у одной из них стоял комод, оказавшийся тут явно случайно. Ящики выдвигались неохотно, недовольно скрипели. Нижний ящик не открылся. Пытался ли его открыть тот полицейский, что приходил до него? Винтер потянул изо всех сил, ящик вылетел из пазов, и Винтер упал, потеряв равновесие. Он почувствовал себя идиотом. И так реально ощутил на себе чей-то взгляд, что обернулся. Никого не было.

Ящик оказался пуст.

Он оглядел комнату, не вставая с пола, в необычной перспективе. Над бюро висело зеркало. Что-то торчало между зеркалом и стеной. Ему повезло, что свет был направлен именно туда.

«Слава Богу», — подумал Винтер, вставая и подходя к зеркалу. Он повернул его, чтобы рассмотреть — и там ничего не оказалось. Он посмотрел на пол: нет, ничего не выпало, ни листочка. С задней стороны зеркала свисал кусочек тряпки.

Он повесил зеркало обратно и лег на пол, чтобы еще раз посмотреть под тем же углом. Ничего нового. «Я слишком нервничаю», — подумал Винтер.

Фотографии, как единственное, что что-то говорило о владельце квартиры, он оставил напоследок. На кухне, над столом, висел коллаж из восьми фотографий. Винтер тщательно рассмотрел их одну за другой.

На всех был изображен только Викингсон в различной обстановке, часто издали. Рингмар говорил, что Викингсон тщеславен. Такие не могут обойтись без фотографий. Снимки смонтировали по кругу. Винтер еще раз осмотрел их по часовой стрелке и вернулся к цифре двенадцать, где Викингсон сидел за чем-то похожим на стойку бара. Кто-то сфотографировал его из-за стойки широкоугольным объективом.

Винтер всмотрелся в детали… и узнал бар. Окно за спиной Викин… Винтер закрыл глаза и вызвал в памяти картинку: он стоит и разговаривает с человеком по другую сторону этой стойки.

«Спокойно, — беззвучно сказал он сам себе. — Успокойся. Ничего удивительного, что в городе есть популярные места».