На следующий день все обитатели хутора приняли участие в деле, которое задумал Познахирко. Он знал, что вражеский сторожевой катер ходит ночью вдоль берега, а к утру возвращается в город. После нападения на мыс Хамелеон в городе, наверно, тревога, и патрулирующий катер останавливает каждую рыбацкую лайбу. На этом и построил Познахирко свой план.

Лодку Познахирко и ту, на которой спаслись моряки, снарядили для рыбной ловли. На первой пойдет сам старый лоцман с дочерью, на второй — Костя и Слава. Моряков распределят по обеим лодкам и укроют вместе с оружием на дне, под мешковиной и всяким тряпьем, какое найдется на хуторе, а сверху — ворохом веток, листьев, травы. В том случае, если одна из лодок встретится с катером, вторая должна немедля подойти к катеру с другого борта.

— С двух бортов на абордаж! — объяснил Познахирко.

Еще было темно, когда он поднял всех на ноги. Первой отвалила его лодка, за ней — лодка Кости и Славы. Спустились к устью Казанки, преодолели встречное морское течение и повернули в сторону мыса. Предутренний туман лежал низко над морем и скрывал мыс. Чтобы не потерять друг друга из виду, на лодках изредка перекликались.

Шум прибоя становился слышнее. Лодки подходили к мысу Хамелеон. За ним должен открыться город. Приближаться к городу не было в намерениях Познахирко. Он дал знак поворачивать. Но то ли туман был слишком силен, то ли ребята не разобрали сигнала, лодка Кости и Славы продолжала идти прежним курсом.

Дело принимало дурной оборот. Мальчики могут первыми наткнуться на сторожевой катер, а Познахирко может оказаться далеко и не услышать… «Эх, недоглядел, старый, зря людей загубишь! Тебе ли за такие дела браться?» — подумал Познахирко.

Лоцман сердито посмотрел на дочку. По лицу Насти он понял, что и она встревожена. Но, заметив вопросительный взгляд отца. Настя храбро улыбнулась и налегла на весла. Лодка прибавила ход. «Ну, — подумал Познахирко, — коли девка не сробела, мне и вовсе не след!» Он повернул мористее, и лодка понеслась.

У его ног, задыхаясь под ворохом веток и тряпья, лежали прижатые тесно друг к другу Микешин, Абдулаев и Зозуля, который и здесь пытался острить. Вдруг Абдулаев толкнул его в бок — чуткое ухо его уловило далекий звук мотора.

— Приехали! — усмехнулся Зозуля.

Действительно, то, чего опасался Познахирко, случилось.

Катер выскочил из тумана перед самым носом второй лодки. Сквозь туман донесся отдаленный окрик с катера. Сейчас ребята, как условлено, должны остановиться, и все произойдет совсем не так, как рассчитал Познахирко.

— Жми! — крикнул он сдавленным голосом Насте, нагнулся с кормы и негромко окликнул свой укрытый на дне лодки гарнизон: — Приготовиться, хлопцы! — Ветки зашевелились. Он тут же прибавил:-Тихо, тихо, жди!

Между тем, на второй лодке события развертывались следующим образом. Когда Костя и Слава услышали звук мотора, Слава достал заранее припасенные удочки, а Костя торопливо прошептал доктору Шумилину:

— Николай Евгеньевич, катер!..

Со дна лодки послышалось в ответ:

— А где Познахирко?

— Позади нас… догоняет.

— Тогда все в порядке.

Костя хотел еще что-то сказать и прикусил язык: из тумана на них вылетел катер. Слава закинул удочки в море и уставился на поплавки. Он в точности выполнял инструкцию Познахирко, не заботясь о том, что на такую снасть ничего в море не выудишь.

Костя оглянулся. Вдали, сквозь редеющий туман, мелькнула косынка Насти. «Ползут, как черепахи…» Костя задвигал бровями и обернулся к катеру, с которого кричали что-то. Очевидно, приказывали остановиться.

— Суши весла! — громко, чтобы услышали моряки, скомандовал самому себе Костя. Катер, заглушив мотор, медленно приближался к лодке.

В эту минуту Костя услышал позади себя шумный плеск весел и вздохнул с облегчением: подходил Познахирко. С катера увидели вторую лодку и приказали остановиться, что Познахирко послушно выполнил. При этом он чуть повернул так, что его лодка будто случайно подошла к катеру с другого борта.

Катер очутился между двух лодок. Познахирко громко крикнул:

— Причаливай!

Настя подгребла одним сильным гребком. Костя и Слава тотчас повторили маневр. На катере выжидали, удивленные таким послушанием. В то мгновение, когда лодки стукнулись в оба борта катера и с катера в лодку Познахирко прыгнул вражеский матрос, старый лоцман скомандовал зычным голосом:

— С двух бортов на абордаж!

В миг посыпались в стороны ветки, листья, тряпье, и перед обомлевшим экипажем катера предстали советские моряки. Три винтовки нацелились с двух лодок, и, пока румыны приходили в себя, моряки уже очутились на катере. Микешин схватился с офицером, Виленкин, действуя тесаком, старался проложить себе дорогу к мотору, а Зозуля работал и штыком и прикладом. Даже раненый Абдулаев помогал товарищам.

Дрались врукопашную. Ни один выстрел не успел потревожить тишины раннего утра. Предположение Познахирко оправдалось: все кончилось так же быстро, как и началось. Офицер и сопротивлявшаяся часть экипажа отправились за борт, остальных связали, и герой дня — Епифан Кондратьевич Познахирко, единодушно избранный капитаном, вступил в командование захваченным катером.

Виленкин уже хозяйничал в кабине моториста, мотор заработал, лодки приказано было взять на буксир, и вся эскадра в кильватерном строю победно двинулась, торопясь уйти подальше, пока туман совсем не рассеется.