Боковая дорога входила в зону безопасности пансионата, и перспектива встретиться с охраной из Секретной службы и морской пехоты, хотя они были на их стороне, вовсе не прельщала людей Стила из ФБР и наспех набранной группы «Патриотов». Но это вполне могло случиться.

Однако «Патриоты» в Александрии, Вирджинии, с которыми должен был работать Холден и другие, придумали выход. Нужно было найти способ вывести человека из строя, не убивая его, причем только на время. Двое «патриотов», которые работали в Национальном зоопарке, вместе с врачом разработали метод. Этот доктор занимался исследованиями в области анестезиологии, но потом был арестован за то, что до смерти избил стулом убийцу из ФОСА (фосавец при нем убил опасной бритвой помощника врача, перерезав ему горло). Те двое, которые работали в зоопарке, были «Патриотами» с самого начала.

В зоопарке использовались винтовки, которые стреляли специальной усыпляющей жидкостью в маленьких дротиках. Жидкость была настолько сильная, что если попадала в человека, он засыпал с улыбкой на губах через десять секунд. Препарат был безвреден для сердца и не вызывал осложнения на дыхательные пути. Не было ограничений ни по весу, ни по возрасту, которые обычно налагаются на усыпляющие средства.

Холдену сказали, что эффект примерно такой же, как если бы человек сам выпил бутылку водки, но без всех опасных побочных явлений, возникающих, когда такое большое количество алкоголя потребляется в короткое время.

Холден заказал дротики и несколько пистолетов, видя, что они могут очень пригодиться и в его округе тоже. Руководство «Патриотов» в Александрии согласилось выполнить заказ как можно скорее.

Они ехали по дороге, осознавая, что сейчас находятся на вражеской территории. Их в любое время могут заметить с патрульного вертолета, и любой наземный патруль тоже может открыть по ним огонь. Они ехали в трех микроавтобусах, разделившись на равные группы. Их было восемнадцать человек, включая трех водителей.

Холден, Рози Шеперд, Лютер Стил и три руководителя «Патриотов» в Александрии были в первой машине, водитель тоже был членом ячейки «Патриотов» Александрии. В последние несколько недель «Патриоты» вступали в перестрелки с ФОСА и потеряли двадцать семь человек, примерно еще десять были захвачены в плен. Лагерь возле Александрии три раза менял свое место положения.

— Я что-то вроде неофициального советника для «Патриотов» в округе Колумбия, доктор Холден, — сказал Честер Уэллс, когда они все вместе по его просьбе вышли в розовый сад, прямо за стеклянной дверью библиотеки. — У них запутанная система руководства, и они не допускают женщин на боевые операции, что, конечно, снижает их численность и эффективность. Но они хорошие люди, хорошие американцы.

— Но один из них — нет. Может быть, вы сумеете убить двух зайцев одним выстрелом: спасти президента и выявить предателя, потому что предатель не сможет уклониться от этой операции. Но если предатель будет продолжать работать, скоро вообще не останется александрийской ячейки «Патриотов». А в округе Колумбия становится жарко. Вы можете начать еще до темноты. И я знаю, что это один из этих трех, потому что они единственные имели доступ к разработке операций, которые потом провалились. Вот мое домашнее задание, — Уэллс показал Холдену список имен.

— Наверняка он попытается задержать вас, пока его люди не займут место в засаде, — продолжал Уэллс. — Он должен это сделать. Но только вы будете знать место положения тоннеля и о том, что вы сможете проникнуть в тоннель в любое время, потому что вас не будет видно с крыши пансионата, где у них стоят посты наблюдения. Вы будете знать, сколько у вас времени, а он — нет. Если вы приедете слишком рано, они увидят вас с крыши в обычный бинокль. Если вы приедете слишком поздно, они увидят вас через приборы ночного видения. Поэтому вы должны быть в тоннеле в сумерки, когда уже плохо видно в бинокль, но приборы ночного видения еще не работают. Они не будут работать, потому что они направлены на запад, в сторону дороги. И только идиот будет рисковать смотреть через прибор ночного видения на заходящее солнце, рискуя поджарить себе сетчатку. Вы сделаете это?

— Я не могу рисковать жизнью президента. Мы можем использовать ячейку «Патриотов» в Ричмонде или попытаться сделать все самим.

— Они уже знают, что вы приехали в район. И они знают, зачем вы здесь. Если Маковски связан с ФОСА, то они знают, где президент. Если вы будете действовать сами, ничего не получится. Вы знаете это так же, как и я. У вас нет времени связываться с ячейкой в Ричмонде. Но если вы сообщите неверную информацию, как вы собираетесь проникнуть в «Лесной пансионат», и ФОСА будет ждать вас в другом месте, это будет вашим небольшим преимуществом.

Холден еще раз взглянул на список, запоминая имена. Все решения в ячейке «Патриотов» Александрии принимались демократически избранным комитетом из семи человек, нечетное число было выбрано специально в случае равного, но противоположного голосования, если невозможно было прийти к единогласному решению. Один из семерых лечился после операции на бедре и не участвовал в боевых операциях уже два месяца. Еще один был старик — Холдену показалось, что он весьма умный человек — и редко покидал лагерь. Еще двое должны были участвовать в рейде, который запланировала для себя сама ячейка. Холден настоял на том, чтобы этот рейд не откладывали, хотя могли погибнуть люди, которые нужны были ему самому.

Оставшиеся три члена комитета сидели вместе с Холденом в головной машине. Все семеро были мужчины. И один из этих трех был предателем.

Человек с коротко стриженными волосами, лет сорока с лишним, хорошо сложенный, вдруг начал смеяться. Его звали Хаустедер. Лютер спросил его:

— Что смешного, мистер Хаустедер?

— Да так, ничего. Я просто подумал, в каком сумасшедшем мире мы живем.

— А почему?

— Насколько ваша ячейка отличается от нашей!

— Что вы имеете в виду? — спросила Рози.

— Не обижайтесь, пожалуйста, но женщина в бою — это для меня непонятно. К тому же у вас один лидер. Если с ним что-то случится, что будет тогда? Полный паралич командования.

Дэвид Холден улыбнулся и сказал:

— На самом деле это неправда. Мне кажется, я лидер. По крайней мере, каждый мне это говорит. Но некоторое время меня не было. Рози заняла мое место, как и должно было быть. И она управляла может даже лучше, чем я.

— Она?

— Да, — кивнула Рози. — Я организовала людей в маленькие отряды, и мы расставили для ФОСА целую сеть капканов.

Хаустедер усмехнулся.

— Не обижайтесь, мэм, но у женщин для такой работы не хватает яичек.

Холден почувствовал, как Рози рядом с ним напряглась, и положил ей руку на колено.

— Рози была детективом в полиции и работала против организованной преступности. Нужны не яички, а мозги.

Хаустедер пожал плечами.

— Для меня это настоящая проблема, даже если не трогать все остальное. Если нам когда-нибудь придется установить над «Патриотами» страны общее командование, как же мы сможем разработать систему руководства?

— Хороший вопрос, — согласился Холден. — И я думаю, нам это предстоит очень скоро.

Хаустедер опять усмехнулся.

— Наверняка вы видите себя первой кандидатурой, правда? Скажите честно.

— Дэвид лучший из всех, — сказала Рози.

— Черт! Бабы думают, что если парень ловко вставляет им кое-что, то и в остальном он герой! Бабы думают тем, что у них между ног.

Наступила тишина. Дэвид Холден поймал себя на том, что смотрит на него так, как будто Хаустедер был каким-то раньше неизвестным животным в анналах зоологии, и только что выполз из-под камня и выпустил струю какой-нибудь ядовитой пакости.

Мистер Хаустедер, — тихо сказал Дэвид Холден, медленно выговаривая слова. — Я встречал людей разного образа жизни, любой расы и этнической принадлежности, практически всех религиозных убеждений и всех политических взглядов. Но, без сомнения, вы самое грубое человеческое существо, хотя «грубое» — это сказано еще очень мягко, с которым я встречался за всю свою жизнь.

— Что?

— Он хочет сказать, что ты задница, — улыбнувшись, объяснила Рози.

— Полностью согласен, — торжественно кивнул Стил. — Я согласен и с оригинальным текстом и с переводом.

— А что означают твои инициалы М.В., Хаустедер? — внезапно спросила Рози.

Хаустедер явно смутился.

— Может быть Мистер Вежливость? — предположила она.

Холден ничего не говорил, наблюдая за лицами двух других руководителей ячейки. Оба казались очень смущенными. Хаустедер мог пытаться завязать драку, чтобы задержать их, а, может быть, на самом деле был толстокожим невежой. Хаустедер прикурил сигарету, потом сказал:

— Я понимаю, что это важно — попытаться спасти президента, и все такое. Но после этого, — он посмотрел на свои руки, — ты и я, Холден, потолкуем по душам.

Холден, решив посмотреть комедию до конца, прошептал:

— Я разговариваю по душам только с друзьями, а дерусь только с врагами, ты еще не тот и не другой. Поэтому тебе не повезло.

— Говори, что хочешь, но мы разберемся, один на один. Я знаю, что ты раньше служил в осназе, но мне это до задницы. Морская пехота — это просто флотские сосунки.

Дэвид Холден ничего не сказал.

Хаустедер рявкнул:

— А твоя баба — мерзкая шлюха!

Рози, наверное, хотела ему врезать, но Холден удержал ее. Стил прошипел:

— Парень, заткнись!

Хаустедер посмотрел на Холдена.

— Твоей расческой она расчесывает свою…

Стил рявкнул:

— О Боже мой, да заткнешься ты наконец!

Рози вытащила правую руку из-под армейской куртки.

— Хаустедер! А это тебе как понравится?

Она держала маленький «смит-и-вессон», направив его ему в грудь. Хаустедер уже тянулся рукой к своему «Кольту» в плечевой кобуре, но так и застыл. Хаустедер прорычал:

— Так вот как Холден завоевывает авторитет? Ты дерешься вместо него? А если не можешь подраться, тогда тра…

Дэвид Холден наклонился вперед, кладя руку на пистолет Рози, вглядываясь в затемненные стекла микроавтобуса. Было очевидно, что Хаустедер хочет завязать драку именно сейчас. Неизвестно, старался ли Хаустедер задержать их или нет. И неизвестно было, как поведут себя двое других из ячейки. Но отложить драку уже было нельзя. Хаустедер намеренно обижал Рози и продолжал бы это делать, пока Холден не принял бы вызов. Холден сказал водителю:

— Включи рацию и скажи, что мы остановимся возле тех деревьев. Давай! — и он посмотрел на Хаустедера.

— Ты хочешь подраться? Хорошо. Мы подеремся. Очень быстро. Потом мы вернемся к работе и не будем обращать внимания на твой грязный язык, Хаустедер. Я оставил в запасе десять минут, на случай, если мы проколем колесо или придется объезжать полицейский пост. Заткнуть тебе рот не займет много времени. У тебя работает только язык, но не мозги. Посмотрим, так ли ты хорошо дерешься, как болтаешь языком.

Холден посмотрел на водителя.

— Останови!

Водитель оглянулся через плечо.

— Рация не нужна, они едут за мной.

И он свернул в лес.