Глава первая

Дэвид Холден перевалился через стену и, опустившись на землю, едва не рухнул лицом вниз, когда его левая нога заскользила по мокрой земле. Дождь уже прекратился, но грязи было достаточно. Левая нога дернулась от боли в бедре, хотя Рози Шеперд умело обработала и перевязала рану. К счастью, почва не была твердой – тогда боль была бы гораздо сильнее. Его ладони и лицо покрылись холодным потом, и в памяти почему-то возникли строки Роберта Фроста: «…и долгие мили еще не придется мне спать». Да, этой ночью работы будет много.

Наконец Холден взобрался наверх по скользкой тропинке и спрятался в тени старого кирпичного столба, к которому крепилась чугунная ограда. Рядом стояла будка сторожа.

Рози Шеперд перелезла через забор вслед за ним и теперь пыталась удержать равновесие, размахивая левой рукой и выставив вперед правую, в которой она держала автоматический пистолет 45-го калибра. Поднимаясь вверх по тропинке, она водила пистолетом слева направо, словно это был талисман, защищающий от нечистой силы.

Но, за исключением ночного сторожа, здесь были только мертвые, а вся нечистая сила осталась по ту сторону забора. Это была исключительная привилегия живых.

Холден опустил руку к правому бедру, где находилось непривычное для него оружие – пистолет Руфуса Барроуса, лидера «Патриотов», погибшего в бою против «Фронта Освобождения Северной Америки». Если бы существовала жизнь после смерти, он бы встретился со своей женой, одной из первых жертв ФОСА. Она была убита во время той бессмысленной бойни возле университета Томаса Джефферсона, бойни, которая отобрала жизнь Элизабет, жены Холдена, Мэг, малышки Айрин и его сына Дэйва.

Холден посмотрел на Рози, едва разглядев ее глаза. Ее лицо, как и его, было закрыто маской. Чем меньше людей увидит их лица, тем выше шансы выжить в этом бессмысленном столкновении (хотя их личности давно установлены, и вскоре их фотографии появятся в каждой газете).

Барроус и «Патриоты», Рози в их рядах, теперь вот и он, Холден, сражались с «Фронтом Освобождения Северной Америки» лишь потому, что силы правопорядка и армия проявили себя на редкость беспомощно. В том, что «Патриоты» были признаны еще большим злом, чем ФОСА, заключалась горькая ирония судьбы: заявления правительства, общественная мораль, бытовая психология людей настраивали на то, что лучше быть беспомощной жертвой. Отвечать силой на насилие было морально неприемлемым.

Холден двинулся вперед в темноту, под ногами негромко чавкала грязь.

Сквозь окно небольшой будки струился неяркий свет, источником которого, видимо, была единственная лампочка под потолком. Окно было грязным, и на нем виднелись неровные потеки, напоминающие следы от слез на лице человека.

Холден подошел к стене, в которой было окно, Рози тихонько подкралась с противоположной стороны. Острая боль в ноге стала постоянной – ноющей еще с тех пор, как ее обработала Рози, когда они убежали с ядерной станции «Плант Райт». Холден тогда убил одного из лидеров ФОСА, именовавшего себя «Мстителем», и ценой жизни Руфуса Барроуса они предотвратили намерение ФОСА – расплавить сердечник реактора, что привело бы к цепной реакции.

Но грязная работа «Фронта» не прекратилась, и Холден с огорчением думал о том, что убитый им руководитель на самом деле был не более чем простым полевым командиром с хорошо подвешенным языком. А настоящие лидеры ФОСА продолжали творить свои гнусные дела.

Холден подал Рози сигнал, и они пошли вокруг будки в противоположных направлениях.

Холден подошел к двери первым, но Рози была там же уже через несколько секунд. Он постучал в дверь левой рукой – в правой был револьвер.

Внутри было тихо, слышались лишь звуки работающего радиоприемника. Но он работал так тихо, что нельзя было ничего разобрать. Ясно было только, что передавали музыку.

Холден постучал снова, на этот раз сильнее.

Музыка умолкла, послышались шаги.

Дверь начала медленно приоткрываться, и Холден беззвучно отступил в тень дерева, скрываясь от лунного света, – небо уже стало чистым.

В дверном проеме появился пожилой негр. Правой рукой он расстегивал кобуру на правом бедре, а в левой держал карманный фонарик.

– Не двигайся, – прошептала Рози Шеперд, когда дверь полностью открылась.

Когда старик начал к ней поворачиваться, из тени дерева вышел Холден. Тот едва не упал, увидев перед носом «Магнум» 44-го калибра.

– Никто вас не тронет, сэр, – заверил его Холден. – Отдайте оружие женщине. Быстро!

– Чертовы ублюдки – «освободители», – пробормотал сторож. Холден накрыл левой рукой ладонь сторожа, достававшую револьвер. Рози уже схватила его за локоть.

– Мы – «Патриоты», – прошептал Холден. – У нас убили одного человека, и мы хотим похоронить его рядом с женой. Она покоится здесь. Поможете нам?

Лицо старика преобразилось.

– Какого черта, мистер? Конечно, помогу.

– Держите свои пистолет, – сказал Холден…

Ножом Холден вырезал верхние пласты почвы рядом с могилой жены Барроуса, а Рози относила их в сторону и аккуратно складывала друг к другу, чтобы потом ничего нельзя было обнаружить.

Гроба не было.

Луна скрылась за тучами, снова начался дождь, и они работали при свете карманных фонарей. Старый негр-сторож принес простыню, и они замотали в нее тело Руфуса, уже завернутое в одеяло. Потом опустили труп в могилу.

Яма была вырыта глубокая, поэтому захоронение и укрытие могилы дерном заняло очень много времени.

Но вот, наконец, уложен последний кусок земли.

Холден, Рози, Митч Даймонд, Пэтси Альфреди и другие «Патриоты», даже старик-сторож, стали полукругом возле могилы. Дождь пошел сильнее.

– Скажи ты, Дэвид, – сдавленным голосом произнесла Рози Шеперд.

Дэвид Холден посмотрел на остальных, потом на могилу. Он вытащил из кобуры пистолет Руфуса Барроуса.

– Я взял твой пистолет, Руфус, потому что, думаю, тебе больше пришлось бы по душе оставить его нам для добрых дел, а не похоронить вместе с тобой. Ты говорил, что хотел бы видеть меня во главе этих людей. Не знаю, сумею ли я. Во всяком случае, так, как это делал ты. «Фронт Освобождения Северной Америки» хочет разделить американцев, заставить темнокожих людей, таких, как ты, выступить против своей страны; им это никогда не удастся, потому что любовь к свободе и правде не имеет ничего общего с цветом кожи и подобными вещами. Ты был одним из лучших бойцов против них. И ты навсегда останешься их врагом. Потому что, если мы вдруг когда-нибудь устанем и потеряем веру в победу, нам придется вспомнить тебя, и мы продолжим борьбу и вновь возьмемся за оружие, – мы просто не сможем тебя предать. Когда мы победим, а мы обязательно победим, это будет и твоя победа…

Дмитрий Борзой не спал; он смотрел в окно на дождь, прикуривая сигарету. Где-то там, во тьме, «Патриоты» хоронили своего убитого, зализывая раны.

– К черту вас всех, – прошептал Борзой.

– Что, Джонсон, милый? – раздался с кровати женский голос.

– Ничего, – прошипел Борзой.

 

Глава вторая

Даррен Эгис бежал, оглядываясь по сторонам в поисках собаки, которая составила бы ему компанию в утренней пробежке. Он механически смотрел на большие бревна, круглые валуны и прочую дребедень, превращающую обычную утреннюю разминку в назойливый калейдоскоп.

Он продолжал бег, и пустота вокруг него делала воздух весомым, казалось, его можно было резать ножом. Над побережьем лагуны висел серый туман.

Он продолжал бежать.

Операция на «Плант Райт» закончилась неудачно, особенно после того, как нашли эти тела, и среди них – «Мстителя». Не то чтобы Хасан представлял собой какую-то особую ценность, но он был на виду. С другой стороны, голос мертвеца не идентифицируешь, и, вероятнее всего, в средствах массовой информации так и не узнают, что один из трупов, найденных на «Плант Райт», был пресс-секретарем ФОСА.

Судя по всему, не было никаких реальных возможностей повернуть все на сто восемьдесят градусов – выставить в черном свете «Патриотов», которым удалось остаться в стороне. Не докажешь, что Хасан и остальные были «Патриотами». Ведь очевидно, что Хасан был родом с Ближнего Востока, а его люди, при одном взгляде на них, наводили на мысль об уличных бандитах.

ФБР по отпечаткам пальцев даже может узнать о деятельности Хасана на Ближнем Востоке.

Как ни посмотри, дела обстояли плохо. Тропинка свернула к мосту над грязным прудом. Когда-то он был частью русла реки. И сейчас можно было видеть потемневшие опоры моста из красного кирпича, срочно требующие ремонта и реконструкции. На мосту сидел мужчина, видимо, ожидая кого-то. В руках он вертел кроссовок.

Эгис продолжал бег, не сбавляя скорости.

Когда он добежал до моста, мужчина поднял голову, и Эгис смог рассмотреть его лицо. Оно было почти классическим. Твердый подбородок. Четко очерченные, но не тяжелые скулы. Глубоко посаженные, но не ввалившиеся глаза, что свидетельствовало о нормальном здоровье. Длинные вьющиеся темно-каштановые волосы.

Только когда Эгис побежал по мосту, он сумел разглядеть его глаза: карие, какие-то печальные. И в то же время слегка удивленные.

– У вас проблемы? – спросил Эгис.

– Шнурок порвался.

– Слава Богу, что не сломали ногу.

– Еще лучше, что у меня с собой запасная пара.

Пароль был произнесен. Мужчина, сидевший на каменном парапете, быстро встал на ноги.

– Пробежитесь со мной немного? – спросил он мягким баритоном, который был знаком Эгису по телефонным разговорам, но который все же немного его поразил, когда тот заговорил.

– С удовольствием. Я люблю бегать в компании.

И мужчина побежал рядом с ним. Во время бега по мосту, а потом по дорожке с противоположной стороны они молчали. Каждый пытался подстроиться под темп другого. С первых же метров Эгису стало понятно, что он имеет дело с настоящим спортсменом. Об этом говорил и его внешний вид: высокий, стройный, мускулистый. Дыхание ровное.

– Ну что, мистер Эгис, обсудим, что от меня требуется?

Эгис пробежал мимо старого пьяницы, поднимавшегося со скамейки, чтобы отойти подальше или, может быть, поискать другое место. Он кивнул, удивляясь своему сбившемуся дыханию, так как хотел разговаривать на ходу.

– Вы знаете, что мне нужно? Мне сказали, что вы – лучший из профессионалов и что вы не задаете вопросов. Все, что вас интересует, это деньги. Так говорят.

– Говорят много чего. Но вы сообщили мне свою просьбу по телефону.

– Просьбу? Я вас нанимаю!

– Точнее будет сказать, пытаетесь нанять.

В его голосе был слышен легкий британский акцент. А может, это было результатом обучения в одной из этих привилегированных частных школ. Эгис бросил на него быстрый взгляд, пытаясь определить возраст. Тридцать с небольшим, пожалуй. Или немного больше, если он принадлежит к породе людей, которые не выглядят на свои года и всегда в хорошей форме.

– Как вы понимаете, я имею основания быть довольно разборчивым при выборе клиентов. Кстати, мне известно, кому вы симпатизируете. Ладно. Кого я должен убить?

Эгис закашлялся от прямоты, с которой это было произнесено.

– Может быть, немного сбавить темп?

– Не стоит.

– Итак?

– Вам много заплатят.

– Чудесно. Я ношу «Ролекс», езжу на «Ягуаре», так что если и откажусь, то уверяю вас, что голодать не буду. Итак, вы сказали…

«Паршивый ублюдок», – подумал Эгис.

– Я не это имел в виду. Деньги то есть. Просто мне известно, что вы лучший…

– Это несущественно. Скажем так: я – неплохой профессионал.

Когда Эгис взглянул на него, мужчина улыбнулся. Его зубы были столь совершенны, что их можно было принять за вставные.

– Так кого же мне все-таки надо убить?

– Двух мужчин. Во всяком случае, я думаю, что это мужчины. Один из них – руководитель «Патриотов» в районе Метроу. Но я не знаю, кто он. Потому что человек, который за ним следил и кому я имел все основания доверять, вчера погиб. Так что, как я сказал, вероятно, это мужчина. Но может быть и женщина.

– А кто из них наверняка мужчина?

– Директор ФБР.

Человек захохотал, сказав сквозь смех: – Так, значит, вы из ФОСА?

– Скажем так: у нас общие интересы.

– Хорошо, принимается, – кивнул мужчина.

Они свернули на развилке влево. Эгис никогда не бегал в этой части парка и стал более внимательно смотреть под ноги. Человек с моста продолжил разговор.

– Мне интересно знать, какими причинами продиктовано ваше желание. Назовем это моим личным моральным кодексом.

– Моральным кодексом?

– Если бы я просто давал согласие каждому, не зная причин, я был бы не чем иным, как очень эффективным охотничьим псом, который сначала выследил, а потом принес добычу. Я не из этой породы. Зачем вам нужно ликвидировать руководителя этих, как их там…

– «Патриотов».

– И почему именно группу из Метроу?

– Секция «Патриотов» из Метроу – самая мощная, эффективная и организованная. Ячейки организации «Патриотов» разбросаны по всей стране, но та, которая действует здесь, наносит вреда больше всех.

– Они имеют какое-нибудь отношение ко вчерашнему инциденту на ядерной станции?

– Конечно. «Патриотов» необходимо остановить, а убийство того, кто заменил их руководителя, ослабит их моральный дух, загонит их в подполье и резко снизит эффективность их действий.

– У вас, наверное, есть на все это внушающие доверие данные?

– Даже больше, чем вам требуется.

– Такие люди, как я, обычно требуют высокую плату. Хотя это уже другой вопрос.

Эгис с трудом поддерживал заданный темп, а у его компаньона дыхание не сбилось даже слегка.

– А почему директора ФБР?

Эгис не хотел обсуждать эту тему, но понял, что придется.

– Ладно. Многие из «Патриотов» – бывшие служащие полиции или военные. «Патриоты» создали себе образ «хороших парней». Директора ФБР нужно убрать особым способом и в определенное время.

– Такая работа стоит намного дороже. Но мне кажется, вы об этом осведомлены. А зачем директора ФБР нужно убрать особым способом и в определенное время?

– Мы хотим…

– Постойте, дайте мне немного пофантазировать. Вы хотите, чтобы убийцей директора считали «Патриотов», а единственный способ осуществить задуманное – это убить его при определенных обстоятельствах. Это лишит «Патриотов» поддержки полиции и армии. Верно?

– Вы весьма догадливы.

– Вы, наверное, хотели сказать «проницательны», не так ли? Очень скверная привычка – поправлять других. Примите мои извинения. Все это есть в ваших документах?

– Да.

– Сколько у меня времени?

– На руководителя группы «Патриотов» – сколько потребуется, – ответил Эгис. – На другого – не более недели. Это единственная возможность.

– Боюсь, цены опять возрастут. Такие жесткие ограничения во времени очень мешают выполнить работу надежно и безопасно.

– Безопасно? – удивился Эгис.

– Было бы не очень разумно с моей стороны совершить попытку самоубийства. Вот что я имел в виду, говоря «безопасно». Поверьте, может быть, вы находите мои гонорары чрезмерными, но не существует никакой компенсации, если берешься за заведомо безнадежное дело. Риск – это одно, самоубийство – совсем другое. А директор ФБР, похоже, – это заведомо безнадежное дело.

Эгис понял, что теперь у него нет выбора. Нужно было либо рассказать ему все, либо потерять его. Несмотря на все его колкости и издевки, этот человек был лучшим специалистом в делах такого рода, настоящим профессионалом.

– Директор ФБР очень боится полетов на самолете. Он летает по воздуху только в случае крайней необходимости, набивая карманы транквилизаторами и пилюлями от воздушной болезни. Он избегает полетов при малейшей возможности, потому что после полета несколько пасов чувствует себя просто ужасно.

– Откуда вам это известно?

– Здесь вы можете доверять мне полностью. Когда он будет ехать поездом, вы и выполните свою работу. Охрана будет, конечно, плотной, но не настолько плотной, как обычно. Это – лучшая возможность, оптимальный вариант. – Эгис решил ему польстить. – Конечно, задача весьма трудная, но для человека вашего калибра она выполнима.

– Хорошее слово – калибр. И все-таки откуда вам все это известно, мистер Эгис?

Мозг Эгиса лихорадочно заработал. Если он солжет, то может его потерять.

– Я один из его помощников. Понятно?

– Вполне. Я бы даже сказал, что ваш шеф не слишком бы удивился, если бы узнал, как вы помогаете ему побыстрей попасть в могилу. Ну да ладно. Я просмотрю ваши материалы. Позвоните мне по номеру, который у вас есть. Если я соглашусь на ваше предложение, я сообщу вам сумму и форму оплаты. Если нет – мы решим, что делать с документами: вернуть их вам или уничтожить. Как вам будет угодно. Сегодня у меня тяжелый вечер. – С этими словами мужчина с моста – он пользовался кличкой, словно взятой из детектива для подростков, – рванул по грязной траве так, будто бежать по ней было совсем не скользко, крикнув на ходу: – Удачного дня, мой друг!

Конечно, занимаясь работой такого рода, ему необходим был псевдоним. Использовать свое собственное имя было бы нежелательно. Но все же он звучал очень странно.

– Уорлок, – пробормотал Эгис, сбавляя темп вдвое и жадно глотая воздух. Так быстро он не бегал со времен колледжа. И ему больше не хотелось этого делать.

 

Глава третья

В этот раз они не входили через подвал ресторана, имевшего когда-то название «Погребок сатаны».

Крышка люка подвинулась с мягким скрипом, и Дэвид Холден затаил дыхание, прислушиваясь в темноте.

Перед второй мировой войной отцы Метроу-сити затеяли то, что впоследствии оказалось чересчур амбициозным проектом строительства подземки. Было построено что-то около восьми или десяти миль, когда от проекта пришлось отказаться из-за нехватки финансов и рабочей силы, вызванной войной. Строительство так и не возобновилось. Спустя десятилетия в этом районе развернулось новое строительство, и часто подвальные и другие подземные помещения зданий находились совсем рядом с прорытыми тоннелями. Было известно, что именно здесь ФОСА осуществил свои первые взрывы. В результате были разрушены многие подземные стены, и «Фронт» стал использовать всю эту систему подземных коммуникаций и проходов, соединяющих теперь многие здания в центральной части города, для собственных целей.

Как раз перед тем, как Дэвид Холден и Руфус Барроус направились на «Плант Райт», чтобы предотвратить диверсию, они взорвали этот лабиринт.

– Свет, – прошептал Холден, и полузатемненные фонарики замелькали в обоих направлениях круглого тоннеля. Рози Шеперд развернула схему Метроу и осветила ее слабым лучом света.

– Куда нам идти? – спросил Холден.

Она колебалась не более секунды.

– Идите за мной, – ее мягкий альт перешел в шепот.

Свернув схему, она положила ее в карман, а маленький фонарик – в кармашек на ремне. Затем достала фонарь большего размера и двинулась вперед.

Под ногами бежал поток воды грязно-бурого цвета глубиной примерно три дюйма. Это была ливневая канализация. Поверх армейских ботинок у них были надеты болотные сапоги, и ногам сейчас было неприятно жарко. Но когда они добрались до следующей секции, ботинки были нужны уже только как обувь для ходьбы – ноги промокли насквозь. Глубина уже достигала двадцати шести дюймов.

На правом бедре Холдена висела «ручная пушка» Руфуса Барроуса, пистолет и впрямь напоминал орудие – большой, массивный. Язык пламени, вылетающий из ствола при стрельбе, также напоминал орудийный. Но «Орел пустыни» был на удивление послушным при стрельбе. Отдача практически не отличалась от отдачи автоматического пистолета 45-го калибра с патронами повышенной мощности. В свое время он много пострелял из такого, когда служил офицером в спецвойсках.

Ему понравился пистолет, когда Руфус дал ему попробовать, и он купил бы себе такой же, если бы имел достаточно денег. Кажется, это было очень давно – утром того дня, когда убили жену Холдена и троих его детей. После этого они собрали все, что могли, из его жалованья профессора истории университета Томаса Джефферсона и гонораров за иллюстрации к сборникам научной фантастики и купили себе то оружие, которое хотели.

Холден продолжал идти по трубе. Воды становилось все больше. Силуэт Рози, шедшей впереди, был едва заметен.

Все началось, когда он прочел книгу Милтона Брауна о наступающей на Соединенные Штаты волне терроризма, о неизбежности этой эпидемии для всего остального мира в форме коммунистической революции. Развернулась дискуссия, можно ли Брауну читать лекции в университете. Холден и его коллега Хэмфри Ходжес стояли на диаметрально противоположных позициях. Победила точка зрения Ходжеса, и Брауну было отказано.

Холден часто думал о том, многие ли из тех, кто выступил против Брауна, поняли, что он имел в виду, или вообще хотя бы потрудились прочесть его книгу.

А речь шла о том, что многие исторические личности неоднократно предупреждали о том, что тем, кто не желает усваивать уроков истории, придется пережить их вновь.

Так и случилось.

Потом начались мистические акты саботажа и насилия. С ростом их числа стало ясно, что это организованный террор. Террор во имя революции, осуществляемый «Фронтом Освобождения Северной Америки».

Банды уличных подростков, с которыми вела борьбу Рози Шеперд, бывший детектив, вместе с полицией Метроу, перерастали в отряды революционных бойцов. И возглавляли их, как правило, не американцы.

Были ли здесь замешаны русские? Или кто-то еще?

Вопросов было в избытке, а вот ответов на них мало.

Канализационная труба разветвлялась на два рукава. Рози колебалась лишь секунду и свернула влево. Холден прикинул, что сейчас они шли приблизительно на север. Компас в металлической трубе был бесполезен.

Он шел вслед за Рози, винтовка М-16 висела за спиной, в правой руке он держал пистолет.

Холден купил лучшее из того, что можно было приобрести легально. Разрешение на покупку автоматического оружия приобрести было трудно. Из-за высоких пошлин цены на оружие были очень велики. М-16 была захвачена в бою у одного из боевиков ФОСА. Стоимость оружия для них проблемы не составляла – они воровали его на правительственных армейских складах. Не составляло труда для членов «Фронта» и получить разрешение на его покупку. Холден купил полуавтоматическую гражданскую модификацию винтовки G-3 калибра 7,62 мм. Сейчас бы он держал ее в руках с большей охотой, чем калибр 5,56 мм. Но частные лица могли купить только то, что им позволяли.

Холден подумал о том, что, к счастью, боевики ФОСА в основной своей массе предпочитали парабеллум девятимиллиметрового калибра, потому что время от времени ему приходилось пополнять боезапас для своих пистолетов патронами, захваченными в бою.

Здесь он тоже выбрал самое лучшее. Во всяком случае, он так считал.

«Беретта 92F» нового военного стандарта и ее собрат чуть меньшего размера «92FC». Они и сейчас были с ним – один в плечевой кобуре под левой мышкой, другой – в армейской кобуре на ремне, сдвинутой с правой стороны ближе к левому бедру. То, что он взял «Орла пустыни» Руфуса Барроуса, нельзя было объяснить с точки зрения логики. Хотя это и был один из самых грозных выпускаемых пистолетов, точный и надежный, патроны к нему достать было трудно, – да и кто, спрашивал он себя, носит три пистолета? Но в этом случае логика была ни при чем.

Холден продолжал идти, вода поднялась еще выше, ноги скользили, и идти приходилось медленней. Если под водой натянута сигнальная проволока, ее не обойти.

Нож был тем видом оружия, которому Холден уделял первоочередное значение. У пистолетов и винтовок заканчиваются патроны, теряются магазины, может выйти из строя какая-нибудь часть механизма. А нож, если он, конечно, хорошего качества и если им не открывать консервы, можно только потерять. Другие беды к нему не относятся.

Он поговорил с мастером из Техаса Джеком Крейном, работой которого всегда восхищался, и вдвоем они разработали конструкцию ножа. Они назвали его «Защитник». По стандартной номенклатуре, если ее можно было к нему применить, это был боевой нож, предназначенный как для нападения, так и для обороны. Овальное предохранительное кольцо отделяло лезвие от рукоятки. На рукоятке были углубления для пальцев. Сама она была покрыта специальным синтетическим составом, обеспечивающим ее прочное сцепление с ладонью при любых условиях. Лезвие было заострено с двух сторон от середины, поэтому оно казалось пустотелым, на самом же деле было цельным. Холден не затачивал вторую сторону лезвия, это запрещалось законом, но сделать это можно было в любой момент. Такие запреты сейчас не имели абсолютно никакого смысла. Если он когда-нибудь попадет в руки властей, то нарушение этого правила будет, наверное, последним из обвинений, которые ему предъявят.

Холден защищал себя и других и поэтому считался преступником или сумасшедшим, а может быть, сумасшедшим преступником. Он был одним из «Патриотов», поэтому в него можно было стрелять без предупреждения.

Рози остановилась и обернулась. При слабом свете фонарика Холден с трудом различал очертания ее лица. Она подошла ближе и сказала шепотом:

– Сейчас мы войдем в последний отрезок ливневой канализации.

Холден кивнул в ответ и передал ее слова дальше по цепочке. Раздалось едва слышное позвякиванье оружия, приглушенный кашель.

Рози пошла дальше, поскользнулась и начала падать. Холден успел схватиться за стенку трубы. Она кивнула ему, что все в порядке, показала рукой вниз и подняла ногу, переступая через что-то. Холден тоже кивнул ей в знак того, что он понял. Он обернулся к остальным. Те, кого он мог видеть, тоже закивали. Видимо, на месте стыка двух участков было что-то вроде соединительного фланца.

Холден пошел вслед за Рози, нащупал ногой препятствие, показал остальным и вошел в трубу вдвое большего диаметра. Вода уже доходила до бедер.

Холден шел за Рози Шеперд. Мимо проплыла дохлая крыса.

Отец Рози был полицейским офицером. Она росла, во всем подражая отцу. Он погиб на боевом посту. Их друг – Руфус Барроус – тоже был офицером полиции. И тоже погиб на боевом посту в своем роде, охраняя и защищая общество, которому он всегда служил.

На секунду Холден вспомнил свою недолгую карьеру в полиции, после того как бросил преподавание. Это работа для фанатиков или мазохистов, а спустя некоторое время от нее устают и мазохисты.

Вода доходила ему уже почти до пояса. Их группа шла так медленно, дно трубы стало таким скользким, что Холден с тревогой подумал о том, не придется ли им скоро вообще остановиться.

Холден обернулся. Кто-то из «Патриотов» упал, и теперь ему или ей помогали подняться на ноги. Один из помогавших поднял вверх палец – подавая условный сигнал. Видимо, это была Пэтси Альфреди, вдова полицейского. Но при слабом свете фонарика трудно было утверждать наверняка, тем более, что все были в масках и одеты в одинаковую черную униформу.

Крысы встречались все чаще. Они отплывали от Холдена в разные стороны, когда он к ним приближался.

Когда Холден посмотрел вперед на Рози Шеперд, то увидел, что она остановилась, и прибавил шагу. Он подошел к ней вплотную, и женщина наклонилась к нему, чтобы можно было говорить на ухо.

– Нам осталось пройти примерно двести ярдов, если верить схеме. На следующем повороте трубы должна быть лестница.

– Это хорошо. Не думаю, что мы сможем долго двигаться, если воды станет еще больше. На всякий случай, давайте держаться вместе, – посоветовал он.

Холден дал сигнал остальным продолжать движение и пошел рядом с Рози. Он уже давно снял винтовку с плеча и теперь держал ее на вытянутых руках, чтобы вода не попала в канал ствола и на другие части механизма. Сейчас он переложил ее в правую руку и держал большой палец на предохранителе, а указательный – на спусковом крючке. Ствол винтовки был направлен вперед и вверх. Холден был готов к стрельбе в случае любой неожиданности, а она могла возникнуть либо на повороте трубы, либо у лестницы.

Холден обогнал Рози, чтобы в случае чего прикрыть ее. Он вдруг подумал, что Рози значит для него очень много. Он не хотел этого – потеря жены и детей была слишком свежей раной. Холден на секунду закрыл глаза. К горлу подкатил комок.

Мимо них проплыла крыса, потом еще одна – рыжая и скользкая.

Когда впереди показался поворот трубы, Холден отодвинул Рози подальше, себе за спину. Он был вынужден идти по центру трубы из-за кривизны ее стенок. Холден знал, что представляет собой уязвимую мишень, но шел вперед быстро, насколько это было возможно. Если это должно произойти, тогда…

Но он прошел поворот, и в свете узкого луча фонарика не было ничего, кроме широких ступенек лестницы, торчащих прямо из воды и уходящих вверх. Холден направил луч фонаря на верхнюю часть лестницы. На последней ступеньке сидела крыса.

«Чудесно», – подумал он. Холден подошел к лестнице, нашел нижнюю ступеньку и, ступив на нее правой ногой, чуть не сорвался, поскользнувшись.

Крыса смотрела на него.

Холден попытался внушить себе, что крыса боится его больше, чем он ее, но обмануть себя не удалось. Ее, судя по всему, – тоже, потому что она и не собиралась убегать. Она сидела тремя ступеньками выше его и, по-видимому, имела более умелые навыки скалолазания, чем он.

– Пошла отсюда, – прошептал Холден, но крыса была настроена по-другому.

Холден вытащил нож; крыса отбежала назад и уселась на пластину, которой лестница крепилась к стене. Холден поднялся еще на одну ступеньку.

Вдруг ему показалось, что крыса собирается на него броситься, и он отпрянул назад, чуть не сорвавшись вниз. Крыса пробежала всего в нескольких дюймах от его лица. Холден посмотрел вниз – не смеется ли Рози. Между Холденом и его женой Элизабет в свое время был заключен договор: если в доме появляется какая-нибудь тварь размером меньше крупного пса или небольшого медведя, это была ее обязанность – выгнать ее из дому или прибить.

Холден снова стал на лестницу и посмотрел вверх. Там был круглый запирающийся люк с запорным механизмом, напоминающим герметичный водонепроницаемый люк на подводных лодках.

Ничего другого не оставалось, кроме как попытаться вращать запорное колесо. Упершись коленями в ступеньку, он обеими руками попытался повернуть колесо против часовой стрелки. Оно не сдвинулось с места. Холден вытащил фонарик и направил луч на запорный механизм. В центре колеса был болт, и логично было бы сначала ослабить его. Зажав фонарик в зубах, он снял с ремня сумочку с мелким инструментом. Зажав болт плоскогубцами, он попытался повернуть его, но тот словно заклинило. Подумав немного, он попробовал провернуть болт по часовой стрелке, и тот подался – обратная резьба. «Двух полных оборотов будет достаточно», – подумал Холден. Убрав инструмент, он снова принялся за колесо. Поначалу оно не поддавалось, но затем дернулось и начало вращаться. Люк был почти открыт, когда Холден остановился, вытащил изо рта фонарик, спрятал его в карман и наконец довернул колесо до конца.

Он открыл его.

Холден отпустил левую руку к ремню и достал из кобуры «Беретту». С большой осторожностью правой рукой он приподнял люк на пару дюймов, готовый ко всему. Затем начал всматриваться в образовавшуюся щель. Со всех сторон его окружала темнота. Лишь с севера, как приблизительно определил Холден, струился неяркий свет.

Он наклонился вниз, подавая сигнал Рози подняться к нему по лестнице (все «Патриоты» стояли внизу полукругом). Она кивнула, повесила за спину оставленную им внизу М-16 и полезла вверх, остановившись на несколько ступенек ниже Холдена.

– В северном направлении какой-то свет. Больше его не видно нигде. Мне нужен один мужчина, который пошел бы со мной. Наверное, будет работа для ножа.

– Тебе не нужен мужчина.

Прежде чем Холден успел ответить, Рози прыгнула в воду, схватила обе винтовки М-16 и взобралась обратно по лестнице.

– Какого черта, что ты делаешь?

– Для этой работы лучший мужчина – это я, даже если я и женщина.

Холден смотрел на нее несколько секунд, желая, чтобы маска каким-то магическим образом исчезла и он смог бы увидеть ее лицо. Он понял, что полюбил ее. И он уважал ее качества бойца.

Первое обстоятельство огорчило его, второе – испугало. Он боялся за ее жизнь.

– Сними сапоги и сбрось их с лестницы. Помощь нужна? – Холден засунул «Беретту» в кобуру.

– Нет. – Она быстро справилась, и Холден проделал то же самое.

– Я готова, – прошептала Рози. Холден кивнул в ответ.

– Выключить фонари. Рози, передай по цепочке.

Холден снова поднял люк и посмотрел в щель. И опять свет в северной стороне. Холден держал люк открытым и вытащил своего «Защитника». Нож был хорошо вычищен после последней своей «работы», поэтому можно было не бояться держать его между зубами. В наше время, если на лезвии побывала чужая кровь, нож можно считать зараженным до тех пор, пока его тщательно не вымоешь. При угрозе СПИДа как-то не очень смотрится боец, который вытирает о брюки убитого кровь с ножа и зажимает лезвие между зубами. Чаще это происходит в пиратских фильмах, а не в реальной жизни.

Холден крепко зажал нож зубами и полез в темноту, подняв крышку ровно на столько, чтобы он смог пролезть в отверстие. Он подержал люк для Рози, которая беззвучно проскользнула за ним с ножом в правой руке.

Осторожно, чтобы не выдал предательский шум, Холден опустил крышку на место. Успокоив дыхание, он пошел за темным силуэтом Рози в направлении источника света. Свой нож он крепко зажал в правой руке.

Свет становился все ярче, и Холден понял, что его источник находится значительно дальше, чем он предполагал вначале. Дорога под ногами была ровной, а не полукруглой, как в трубе. Судя по схеме, которая была у Рози, они снова оказались в тоннеле подземки.

Вдруг Холден замер. Он услышал детский крик.

 

Глава четвертая

Первого человека, которого он убил за деньги, звали Уоррен Лок. Уоррен Лок заслужил эту смерть. Между ними было не просто внешнее сходство, – это было словно брак, заключенный на небесах, когда ему пришла в голову мысль воспользоваться именем Уоррена Лока. Когда он выполнил свою третью работу, стало ясно, что в дальнейшем будет невозможно до бесконечности менять имена, не рискуя окончательно в них запутаться. Одно из самых выгодных дел на заре его «карьеры» было по ошибке доверено другому человеку. Его пришлось ликвидировать бесплатно, чтобы избежать ненужного соперничества. Так что он все больше склонялся к тому, что ему нужна постоянная «боевая кличка» или «боевой псевдоним». Он перепробовал множество вариантов (все они звучали как названия приключенческих сериалов), прежде чем сделал выбор. Уоррен Лок превратился в Уорлока.

Убийство людей имеет мало общего с романтикой, но было еще одно малоизвестное слово, созвучное с его «боевым именем», – Warluck, или везунчик. Так называли тех, кому удавалось выйти живыми и невредимыми из самых крутых передряг. Он побывал в горячих точках Вьетнама, участвовал в жестоких схватках, когда большинство его товарищей погибло, а сам даже ни разу не был ранен. Больше того. Он, кроме простуды, никогда ничем не болел.

Warluck выглядело для него подходящим именем, но, учитывая уровень интеллекта тех, с кем ему предстояло иметь дело, он остановился на более легко запоминающемся – Уорлок. Имя Уоррен Лок он использовал в эти дни уже нечасто.

Раньше ему очень редко приходилось договариваться в один день сразу о двух операциях. Совпадения такого рода означали обычно, что они таковыми вовсе не являются. Даже ему, в чьих услугах нуждались очень часто, это казалось подозрительным.

По этой причине он нарушил одно из своих твердых правил, которое до этого нарушал прежде лишь однажды. Обычно он не брал на такие встречи ничего, кроме ножа, – ничего особенного в случае нежелательного контакта с полицией. Ему не смогли предъявить обвинение в незаконном ношении оружия. Но при необходимости им легко можно было убить. Сегодня у него был с собой револьвер.

Ничего экзотического, обычный короткоствольный револьвер 38-го калибра. Такой, который любят иметь при себе отставные легавые или бизнесмены, носящие с собой крупные суммы наличными. Он заряжал его свинцовыми пулями старого образца, наименее эффективными с точки зрения профессионалов, что подтверждалось неоднократно. Но каждая пуля достаточно эффективна, если при выстреле она попадает кому-нибудь в глаз.

Когда революция, поднятая «Фронтом», была в полном разгаре, носить с собой оружие стало насущной необходимостью, хотя это и считалось противозаконным. Даже человек, избравший профессию киллера, не был застрахован от случайных актов терроризма или вспышек насилия.

Тем не менее, только один раз он шел на встречу с заказчиком вооруженным. И вот снова…

Хотя Уорлок и говорил Эгису, что его оружие зарегистрировано, что он ездит на «Ягуаре» и носит «Ролекс», единственной правдой было последнее. «Ягуар», конечно, хороший автомобиль, но он слишком бросается в глаза. Это не плюс для того, кто предпочитает анонимность. И оружие, конечно же, не было зарегистрировано. Оружие для своей работы он подбирал очень тщательно. Любимой его снайперской винтовкой была «Стейр-Манлихер» фабричного производства, более точная, чем изготовленная на заказ. Любимый пистолет – старый добрый «Ремингтон». Если требовался крупнокалиберный пистолет, он использовал «Зиг-Зауэр». А если требовалась особо высокая точность, в дело шли «Кольт-Питон 357» либо «Скормастер» 45-го калибра.

Он взглянул на свой «Ролекс». Точно в назначенное время дверь открылась и в кафе вошел мужчина. Как и было договорено, он выглядел вполне заурядно, но на нем были синий пиджак и красный галстук.

Он подошел к стойке и присел. Заказал кофе. Уорлок тоже заказал себе еще одну чашку. Обычный человек. Чуть выше среднего роста.

– Не могли бы вы передать мне сахар?

– Конечно. Сам я всегда пью без сахара.

– Я тоже пытался когда-то. Увы, не получается.

– А мне приказал мой врач.

Когда он взял сахар, то едва слышно прошептал:

– Я – Уорлок.

Мужчина сел рядом.

– Уорлок ведь не настоящее ваше имя? – Он тоже понизил голос.

– Том Лоуренс ведь тоже не ваше?

– Сдаюсь. У меня есть для вас работа, Уорлок.

– Вам известно, чем я зарабатываю на жизнь. А чем занимаетесь вы?

Мужчина улыбнулся. – Я работаю в Министерстве юстиции. – Рука Уорлока уже была под пиджаком, палец – на спусковом крючке «Скормастера».

– Но пусть это вас не беспокоит. Я собираюсь нанять вас, а не арестовать. Один человек представляет большую опасность для Соединенных Штатов. Если он еще не возглавил организацию «Патриотов», то скоро, наверное, возглавит.

– Опять «Патриоты». Мне казалось, они неплохие парни.

– Может быть, и неплохие. Но они осложняют борьбу общества с плохими парнями из ФОСА, – улыбнулся мужчина. – Он входит в группу, которая доказала свою эффективность.

– А что в этом плохого?

– Это подрывает престиж федеральных и государственных служб, но не это главное. Теперь любой вооруженный клоун может стрелять в каждого, кого он посчитает за члена ФОСА.

– Я так не считаю, но это неважно. Где он?

– В Метроу.

Уорлок вдруг почувствовал себя как-то неуютно.

– Вы сказали, что он пока еще не руководитель группы «Патриотов», но скоро им станет?

– Руководитель этой ячейки «Патриотов» – человек по имени Руфус Барроус. Но после вчерашнего инцидента на «Плант Райт» эксперты обнаружили большое количество крови. Группа та же, что и у Барроуса. Человек, который нас беспокоит, попал в организацию «Патриотов» случайно. Какие-то неурядицы по службе, я не хочу вдаваться в подробности. Но это такой человек, который обязательно поднимется на вершину. Офицер ВМС в отставке, интеллектуал. Если Руфус Барроус был убит или ранен во вчерашней стычке на станции, именно он возглавит организацию. Если нет, он в скором времени организует собственную боевую группу. И если это произойдет, «Патриоты» одержат немало новых побед, что еще больше поднимет авторитет их организации. У этого человека достаточно способностей, чтобы объединить разрозненные группы «Патриотов» в единую организацию под общим руководством. Это не входит в наши планы.

– Правительство ничего не может поделать с «Фронтом Освобождения», а он способен одержать победу… Что-то я вас не совсем понимаю.

– Все должно идти законным путем, даже если это и займет немного больше времени. Поэтому его необходимо ликвидировать. Вы сможете это сделать?

– Как зовут этого парня?

Человек в синем пиджаке и красном галстуке поднял глаза. Взгляд его был тяжелым.

– Дэвид Холден.

 

Глава пятая

Расстояние, которое им пришлось преодолеть, прежде чем они достигли той части тоннеля, где находился источник света, составило более четверти мили. Видимо, откуда-то отсюда и доносился детский плач. Идти приходилось медленно, чтобы не задеть провод или другие средства сигнализации, которые могли быть здесь установлены. Детский крик раздавался еще несколько раз, и каждый из них вызывал у Холдена почти физическую боль – трое его собственных детей погибли.

В конце концов они добрались до источника света. После кромешной темноты тоннеля слабый рассеянный свет показался им очень ярким.

Теперь они шли еще медленнее, Холден по одной стороне тоннеля, Рози Шеперд – по другой.

В стене тоннеля был пролом – из него и струился свет. Размеры пролома были примерно пятнадцать на десять футов. Везде был навален битый кирпич. Рози хотела подойти к Холдену поближе, споткнулась о кирпич и замерла. Но, судя по всему, шума никто не услышал.

Раздался еще один вскрик и приглушенный голос мужчины. Слов, однако, было не разобрать.

Холден осторожно подобрался к пролому и заглянул внутрь. Глаза его долго не могли привыкнуть к яркости света после темноты.

Все пространство у дальней стены было заставлено ящиками с аккумуляторными батареями. Из некоторых открытых ящиков тянулись провода к тускло горящим светильникам на потолке. Вероятно, когда-то здесь было складское помещение. Из комнаты наверх вела лестница.

Возле стула стояли двое мужчин. А к стулу была привязана девочка – не старше двенадцати лет. Ее лицо было в синяках, из ссадин сочилась кровь. На ней не было никакой одежды. Один из мужчин начал лапать ее грудь, и она вскрикнула.

Наверху наверняка были еще бойцы ФОСА. Значит, стрелять нельзя.

– Прикрой меня, – шепнул Холден Рози, нырнул в проем и стал бесшумно подкрадываться к тем двоим.

Девочка либо увидела Холдена и неверно поняла его намерения, либо это был просто всплеск отчаяния, но она закричала изо всех сил. Парень, который ее лапал, стал оборачиваться. Холден со своим «Защитником» в правой руке прыгнул на него, сбивая с ног. Нож глубоко вошел в брюшную полость. Холден перекатился по полу. Второй уже бежал за штурмовой винтовкой М-16, приставленной к стене. До нее оставалось не более ярда.

Холден вскочил на ноги с окровавленным ножом в руке. Но второго уже настигла Рози Шеперд. Как только его рука коснулась винтовки, нож Рози рассек ему сонную артерию. Все еще сжимая винтовку, он рухнул на пол, из горла со свистом вышел воздух. Из раны хлестала кровь, голова мужчины стукнулась об пол. Он был мертв.

Холден повернулся к первому. Зажимая рану рукой, тот пытался вытащить из кобуры пистолет. Холден шагнул к нему и сильно ударил носком армейского ботинка в переносицу. Раздался хруст. Глаза его были мертвы еще до того, как он упал на пол.

Холден обернулся к девочке, но там уже была Рози Шеперд. Быстро, но осторожно он перерезал веревки, которыми она была привязана к стулу, и Рози прижала ее к себе.

– Все в порядке, милая. Мы твои друзья. Мы пришли, чтобы тебе помочь.

Холден осмотрелся. На одном из закрытых ящиков лежало одеяло. Он схватил его, вернулся к Рози и девочке и набросил одеяло девочке на плечи.

Когда она посмотрела на него, ее глаза наполнились слезами. Девочка была похожа на малышку Айрин, только чуть постарше. Холден почувствовал, как к горлу подкатывает комок.

– Где остальные? – спросил Холден у девочки, опустившись перед ней на корточки. – Наверху?

В ее глазах застыл ужас. Она смотрела на его правую руку, и Холден понял, что до сих пор держит в руке нож. Он положил его на пол, не засовывая в чехол, так как нож все еще был в крови. Холден поднялся и снял с лица маску. По глазам девочки было видно, что она все еще перепугана, но все же напряжение на ее лице немного ослабло.

– Меня зовут Дэвид. Ее имя – Рози. Мы – «Патриоты». Не бойся нас. Тебя больше никто не обидит. У меня было трое детей – двое девочек и мальчик. Их… их нет больше.

– Их нет?

– Что, милая? – спросила Рози. Девочка смотрела на нее умоляющими глазами.

– Дэвид, пойди на лестницу или куда-нибудь, – сказала Рози Холдену. – Ты здесь пока не нужен.

Холден кивнул, подобрал с пола маску и нож и подошел к первому убитому. Он забрал его пистолет. Это был «Джи-Ай» 45-го калибра. Холден вытер нож об одежду убитого и вложил его в чехол на ремне. Он положил маску в карман, поднял пистолет и разрядил его. Положив пистолет на пол, он начал рыться в карманах убитого в поисках документов. Ничего, не было даже водительского удостоверения. Лицо убитого выдавало обычного уличного хулигана. Нездоровый цвет, испорченные зубы, засаленные волосы. Раздражение кожи вокруг ноздрей – кокаин? Пачка сигарет и спичечный коробок. Такие спички можно купить только в специальном табачном киоске в придачу к сигаретам. На коробке обычно была реклама сигарет.

Еще было три запасных магазина к пистолету. Он тоже положил их в карман. Еще имелся дешевый пакистанский выкидной нож. Он положил его рядом с пистолетом.

Холден посмотрел на Рози и девочку. Рози обнимала ее, девочка плакала. Дэвид подошел к стене и поднял М-16. На стволе была ржавчина, но беглый осмотр показал, что она в рабочем состоянии. Запасных магазинов к винтовке не оказалось. У второго убитого боевика был нож отличного качества. Холден положил его в карман. Он отдаст его кому-нибудь из «Патриотов», тот найдет ему лучшее применение. У этого в кармане не нашлось даже сигарет, но спички были. В полиции Метроу еще оставались люди, кому «Патриоты» доверяли. Спички могли навести на какой-нибудь след. Этот тоже без документов.

Рози тихонько окликнула его. Он подошел к ним. Девочка все еще плакала, но, казалось, она понемногу успокаивается. Рози улыбнулась.

– Это Джанет. Она учится в седьмом классе. Через месяц ей будет тринадцать. Эти двое были в машине темного цвета. Они подъехали к ее дому. Они… они убили ее родителей, а ее привезли сюда. Один из них раздел ее и… – девочка бросилась к ней на грудь, и Рози замолчала, обняв ее.

Холден осторожно положил руку на плечо девочки, с которого начало сползать одеяло.

– Отведи ее обратно в тоннель до входа в канализацию, – сказал он Рози. – Оставь с ней кого-нибудь из женщин. Остальных быстро приведи сюда. А я пока здесь все разведаю.

Их глаза встретились, когда, снова надев маску, он разравнивал ее, чтобы прорези для глаз были на своем месте. Она ничего не ответила, только кивнула.

 

Глава шестая

Дэвид Холден с трофейной М-16 в правой руке и «Береттой» в левой поднимался по кирпичной лестнице. С годами ступени стали выщербленными, но лестница все еще была достаточно прочной. Поднявшись до половины, он обернулся. Рози и девочка, закутанная в одеяло, уходили. Рози все прекрасно поняла. Это был лишь вопрос времени, что сверху кто-нибудь спустится и увидит, что девочка исчезла, а боевики убиты. Тогда пропадет фактор неожиданности, а люди, которые наверху, скорее всего просто уйдут отсюда по какому-нибудь другому тоннелю. Восемь или десять миль тоннеля, проломы в стенах на всем его протяжении, ведущие в подвалы зданий, – их не найти. А возможность провести карательную операцию против этого отряда ФОСА была слишком заманчивой, чтобы ею не воспользоваться. Каждый, кого они сумеют уничтожить, уже не сможет убивать людей, взрывать бомбы и заниматься террором.

Холден посмотрел вверх и продолжил свой подъем. Он поднялся на площадку, где и остановился.

У него были гранаты, «одолженные» у боевика «Фронта», который, в свою очередь, «одолжил» их на каком-нибудь армейском складе боеприпасов. В магазине винтовки было двадцать патронов. И два его пистолета. И нож.

Самым простым сейчас было ожидать, хотя бы с точки зрения собственной безопасности.

Но он не хотел упускать этих людей.

Он поднялся на верхнюю площадку, и решение было принято. Дверь отворилась, и вышел парень лет двадцати-двадцати двух. Он вполне мог сойти за близнеца убитого кокаиниста.

– Эй, Бобби, – крикнул он.

– Он мертв, – тихо сказал Холден и дважды нажал на спусковой крючок «Беретты». В горле и во лбу парня появились два отверстия. Выпавшая из мертвых рук винтовка полетела вниз по ступенькам, а тело рухнуло обратно в дверь.

Холден побежал вниз по ступенькам, на ходу ставя «Беретту» на предохранитель и засовывая ее в кобуру. Он схватил вторую М-16. Времени проверять ее исправность у него не было. Он просто взял ее в левую руку, снял с предохранителя и надеялся на лучшее, занимая позицию у двери рядом с убитым. Он вступил в дверной проем, начав стрельбу с левой руки. Теперь он по крайней мере знал, что она исправна.

За дверью оказалась большая грязная комната с высоким потолком. Может быть, когда-то это был зал демонстрации моделей какого-нибудь универмага. На полу пытались укрыться от пуль несколько мужчин и женщин. Холден стрелял из обеих винтовок одновременно. Патроны в левой винтовке закончились, и он отбросил ее в сторону. По стене рядом с ним застучали пули.

Левой рукой он нащупал гранату, пристегнутую булавкой за кольцо к ремню. Он покатил гранату по полу и отскочил назад за дверь. Сначала был слышен звук, напоминающий помешивание чайной ложкой в стакане чая, затем прогремел взрыв. Холден выпустил короткую очередь и снова вбежал в комнату.

На полу валялись убитые. Он подбежал к одному из них и схватил еще одну М-16, поворачиваясь к бойцу, оставшемуся в живых. Тот держал в руках «Узи». Холден выстрелил первым, мужчина упал. Холден бросил еще одну гранату, переложив винтовку в левую руку и подхватывая «Узи» убитого. Тут же он отскочил назад и упал на пол. Пол содрогнулся от взрыва.

Холден опять вбежал в помещение, стреляя с обеих рук. В ответ теперь раздавались лишь редкие выстрелы. Да, это явно были не иностранные наемники, простые уличные бандиты.

– Не стрелять! – заорал Холден, в то время как уцелевшие перебегали от одного ненадежного укрытия к другому. Один из них упал, и Холден добил его, когда тот снова попытался подняться на ноги.

Патроны в М-16 закончились. Холден отбросил винтовку и стрелял теперь из «Узи» в одного из бандитов, который пытался в него прицелиться. Холден ударил его прикладом автомата в лицо и выхватил левой рукой «Беретту».

Из укрытия высунулся еще один бандит. Холден выстрелил, и он свалился замертво.

Теперь стреляли слева. Холден упал, потому что сзади над головой по стене зацокали пули, и два раза быстро выстрелил из «Беретты».

«Граната», – подумал Холден, доставая последнюю. Он выдернул кольцо, дважды выстрелил и бросил гранату.

Из-за штабеля ящиков выбежал человек с М-16 в руках. В этот момент взорвалась граната, и то, что от него осталось, полетело обратно за ящики.

– Ложись! – услышал Холден позади себя. Он обернулся назад. Там стояла Рози Шеперд и остальные «Патриоты». Полетела граната. Холден прыгнул за укрытие, стреляя из «Беретты» в разбегающихся врагов.

Граната взорвалась, Холден вскочил на ноги. К выходу на улицу бежал мужчина с автоматом «Узи» в руках. Холден выстрелил. Мужчина сначала опустился на колени, выпуская из рук автомат, затем упал на спину, широко раскинув руки, дернулся и затих.

Взорвалась еще одна граната. Упаковочные ящики и коробки в дальнем конце комнаты горели. Он подумал, что в них могло быть. Холден поднялся, посмотрел на «Узи», лежавший на полу, поднял и дал короткую очередь. Еще двое «освободителей» упали.

Никто не пытался сдаться. Это была не та война, на которой берут пленных. Ты сражаешься и побеждаешь. Или погибаешь. Правда, можно еще убежать. С полдюжины уцелевших боевиков попытались сделать именно это.

Холден держал «Узи». Сзади его прикрывали винтовки «Патриотов». Один из боевиков успел выскочить на улицу, остальные бежали за ним.

Магазин «Узи» был пуст. Холден бросил автомат и побежал. Боль в левой ноге была очень сильной, но он заставлял себя терпеть, так как времени было мало.

Холден перепрыгнул через труп, лежавший возле выхода, и залег, сжимая в руке пистолет. Беглецы были уже почти на противоположной стороне улицы, заваленной мусором.

– Эй, вы! – крикнул Холден.

Один из них обернулся и хотел выстрелить из своей М-16, которую сорвал с плеча.

Выстрелил Холден. Боевик дернулся. Холден выстрелил снова. Он упал.

 

Глава седьмая

Газеты были разложены на столе, но он на них не смотрел. Он в сотый раз просматривал видеозапись вечерних новостей, которая помогла бы ему…

Зазвонил телефон.

Дмитрий Борзой снял трубку.

– Джонсон слушает.

– Он работает под именем Уорлок. Я не знаю его настоящего имени. Завтра он вам позвонит. Вы знаете, что надо делать.

– Да.

– Он очень хорош. – Разговор был окончен.

Дмитрий Борзой закурил сигарету. Его глаза вновь вернулись к экрану. Они наняли профессионального киллера, чтобы тот убил Барроуса, а если он мертв, как можно было предполагать, – того, кто его заменил.

 

Глава восьмая

– О чем задумался, Гарри? – улыбнулась Линда Мартинес.

Она знала его как Гарри Каммингса, писателя и журналиста. Чтобы поддержать этот имидж, он и в самом деле иногда печатал статьи в журналах. В колледже он проходил курс журналистики, и это не составляло для него особого труда.

– Я думаю о тебе. Как тебе здесь нравится? – Нужно было начать разговор. То, о чем он думал, должно было интересовать ее меньше всего. Это был хороший ресторан. Кухня – а они как раз заканчивали обед – была на высоте, обслуживание – тоже, а для американского ресторана – просто отличное. Конечно, выбор вин был небольшим, да и цены на них кусались, но, принимая во внимание компанию, это был приятный вечер.

Она как раз говорила о достоинствах ресторана, когда он сказал:

– Я завтра уезжаю.

– Гарри, я думала ты пробудешь в городе еще две недели! – казалось, она сейчас расплачется. Было видно, что она влюблена в него. Ему она тоже нравилась. Раньше он никогда не имел с женщиной постоянной связи в течение нескольких месяцев. Тем более не задумывался о браке. Во всяком случае, пока он занимался этой работой.

– Меня не будет всего несколько дней. Вот что, Линда. Когда я закончу свои дела, почему бы тебе не приехать ко мне? У тебя паспорт в порядке?

– Ты что, уезжаешь из страны?

– Ты все время это делаешь для своего агентства.

– Раньше – бывало. Но это было до революции. Теперь на заграничные поездки жесткие ограничения.

Линда Мартинес была очень привлекательна: темные глаза, бархатная нежная кожа, вьющиеся каштановые волосы, фигура. Кроме того – ум, воспитанность. А он до сих пор не решил вопрос о цене.

– О чем ты думаешь, Гарри?

– Чем заняться, когда я уйду на пенсию, – честно ответил он. Может быть, он все-таки ее любил?

– На пенсию? – она звонко засмеялась. – Тебе ведь только тридцать девять.

«Мне будет сорок… – чуть было не произнес он, – через два месяца. – Это было правдой для него, но не для Гарри Каммингса, чье свидетельство о рождении он раздобыл. Если бы тот был жив, ему исполнилось бы сорок через шесть месяцев, а не через два. – Господи, кто же выходит на пенсию в сорок лет?»

Он подумал об этом. Убийство директора ФБР стоило много, не то, что какого-нибудь типа из преступной организации или еще кого-либо в этом роде. Или этот руководитель «Патриотов». За его смерть хотят заплатить сразу двое.

– Если мне удастся сделать то, что я собираюсь, я могу выйти на пенсию в сорок. Не хочешь ли и ты вместе со мной? – сказал он.

– Ты спрашиваешь меня, согласна ли я…

Он подумал об этом, закурил сигарету и сказал:

– Думаю, что да.

– Думаешь, что да?

– Нет, я в самом деле хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. Никогда раньше так не хотел.

– Ты самый странный из мужчин, которых я знала, – заявила Линда Мартинес, смеясь, а затем уже и серьезно глядя на него.

– Наверное, ты права.

– Да.

– Что?

– Да, я согласна. Только если мы узаконим наши отношения.

– Мы узаконим наши отношения. – Он не знал, захочет ли всю жизнь носить имя Гарри Каммингса. Не то чтобы имя плохое, но однажды можно засветиться. Впрочем, всегда можно сделать документы на любое имя, которое звучало бы как можно более обычно. Линде он объяснит, что Гарри Каммингс – это его постоянный литературный псевдоним или что-нибудь в этом роде. Он сможет объяснить ей достаточно правдоподобно. Что его больше всего беспокоило в отношении Линды, так это то, что он ненавидел, когда приходилось ей врать. А ложь была одним из основных принципов его профессии.

– Хочу задать тебе один вопрос, – начал он, вытаскивая из пачки сигарету. Во Вьетнаме он выкуривал по две-три пачки в день, а теперь позволял себе не более пяти штук. – Я заключил письменное соглашение, вот почему мне надо уехать. Но это будет убийство, моральное убийство, я имею в виду. Я могу получить деньги в любом случае, это будет, как у нас шутят, плата за убийство. – Он улыбнулся. – Мне нужно съездить и проверить некоторые вещи. Если дело выгорит, я просто заберу деньги и уеду. Что ты об этом думаешь?

– Как будущая миссис Каммингс?

– Как моя будущая жена.

– Если будешь чувствовать себя запачканным, не делай этого, – сказала она. Улыбка сошла с ее лица, глаза светились любовью. – Ты ведь будешь держать ответ перед самим собой. Несколько лет назад мне сделали одно предложение, ты знаешь, о чем я говорю. Я долго думала и отказалась. И не жалею об этом.

Он смотрел на ее лицо, ее руки. Он рассеянно подумал о том, нет ли где-нибудь здесь ночного ювелирного магазина, он бы купил ей кольцо. Может быть, он в самом деле ее любил?

Но проблема с такими умными женщинами, как Линда, заключалась в том, что в ее словах был смысл. В некотором роде умная женщина, которая тебя любит, – это как совесть в здоровом теле.

– Доедай скорее. Я хочу купить тебе обручальное кольцо, если мы разыщем ювелирный магазин.

– Ты серьезен, как покойник.

– Подыщи другой эпитет.

– Я люблю тебя, – сказала она, наклоняясь к нему и сжимая его руку.

Он знал это.

 

Глава девятая

Рози Шеперд переодевалась. Она давно сняла ремень с пистолетной кобурой, который теперь висел на огромном гвозде, вбитом в стену. Такими гвоздями часто пользуются охотники, чтобы взобраться на дерево по голому стволу до прочных ветвей. Она расстегнула куртку униформы, сбросила ее с себя, внезапно ощутив холод, оставшись в одной футболке.

– Рози?

Ее рука уже потянулась к оружию, когда она узнала голос. Это была Морин Тиметсон, одна из новеньких. – Дэвид говорит, что ты ему нужна.

Как ей хотелось, чтобы это было на самом деле так.

Она набросила на плечи джемпер и завязала рукава на груди. Отодвинув одеяло, служившее дверью, она вышла из своей «комнаты».

– В чем дело?

– Да эта девочка.

Рози стала пробираться между спящими мужчинами, у которых не было отдельных «номеров», а лишь несколько квадратных футов пола для спального мешка. Она подумала, что быть женщиной тоже таит в себе некоторые преимущества. За исключением того, что девушка не может подойти к парню и прямо ему сказать: «Не хочешь ко мне в постель?» Так нельзя поступать женщинам, не принято, говорят. Интересно, кто это придумал, женщина или мужчина?

Она нашла Дэвида на кухне рядом с Джанет. Теперь эта бедняжка сирота, у нее никого не осталось, ее изнасиловал один из тех ублюдков. Рози узнала об этом с самого начала, когда обняла ее, узнала по запаху.

– Рози, она все время плачет и не говорит, почему.

– У тебя было двое дочерей.

– Иногда и они не говорили мне.

– Мужчины есть мужчины, – улыбнулась Рози, не испытывая ни малейшего желания улыбаться, – ей просто не оставалось ничего другого. Она стала на колени рядом с Дэвидом и положила руки на плечи Джанет, поворачивая лицо девочки к себе. – Послушай, Дэвид – это друг. – Она не пыталась ничего объяснять Дэвиду. Он мог бы не понять. Наверное, мужчины не позволяют себе понимать такие вещи, и это делает их сильными. – Скажи нам только то, что хочешь.

– Меня…

– Ты ничего не знаешь.

Внезапно девочка заплакала сильнее. Она кивнула.

Рози прижалась к ней. – Может быть, ты будешь спать не на кухне, а рядом со мной?

Девочка только кивнула в ответ и крепко обняла Рози.

– Хорошо. Пусть тогда Дэвид отнесет туда твой спальный мешок, ладно?

– Да, – ответила Джанет сквозь слезы. Рози до сих пор не знала ее фамилии и не пыталась разузнать, потому что это напомнило бы девочке о погибших родителях. Утром ее осмотрит врач. Это просто необходимо.

– Значит, ты будешь спать вместе со мной. Ты храпишь?

– Я? Думаю, что нет, Рози.

– Это хорошо. Теперь ты среди «Патриотов». Помни: чтобы хорошо сражаться, мы должны ночью крепко выспаться. Верно?

– Да, мэм.

– Это твоя учительница была мэм. Для тебя я Рози. Хорошо?

– Хорошо, Рози.

Рози Шеперд поцеловала девочку в лоб и посмотрела в глаза Дэвиду.

Тот ничего не сказал и поднялся. Рози взглянула на Джанет.

– Ты готова?

– Угу.

– Ну и хорошо. Пойдем. – Она помогла девочке подняться, положила ей руку на плечи и повела ее из кухни. Плечи и спина девочки напряглись, когда она увидела спящих в спальных мешках мужчин. Но Рози все легонько подталкивала ее идти дальше.

– Ты любишь пиццу?

– Угу.

– Я тоже. Ты знаешь, как ее готовить?

– Да.

– Поможешь мне завтра? Боюсь, что одна я не справлюсь. А вдвоем мы, может быть, и состряпаем что-нибудь съедобное. По субботам у нас всегда вкусные завтраки.

– Разве завтра не пятница?

– По пятницам – тоже, – быстро ответила Рози. Они прошли за одеяло. Дэвид был в ее «комнате», но не в том качестве, как она это себе иногда представляла.

– Дэвид, положи все на мой матрас.

– Хорошо, – Дэвид положил на матрас спальный мешок. – Еще нужно что-нибудь?

– Нет, – солгала она.

Он посмотрел на Джанет. – Послушай, здесь тебя никто не обидит. Рози – лучше всех. Никто из нас больше не даст тебя в обиду.

Мужчины в таких ситуациях так неловки, что это вызывает добрую улыбку. Джанет посмотрела на него. – Спасибо, профессор Холден. – И когда она уже узнала?

– Для друзей я Дэвид, ясно?

– Хорошо.

Он протянул девочке руку. Иногда мужчины бывают невероятно глупы.

Но случилось нечто еще более невероятное – Джанет пожала его руку.

Он повернулся к Рози. Пусть она будет проклята, если пожмет его ладонь.

– Поцелуй меня, Дэвид. – Она подумала, не злоупотребляет ли случайно присутствием девочки.

Он как-то странно посмотрел на нее.

– Я это и собирался сделать, – сказал Холден в конце концов. Затем взялся кончиками пальцев за ее подбородок, приподнял его и легонько поцеловал ее в губы. Она почувствовала, как задрожали ее руки на плечах Джанет, и она убрала их, как только Дэвид отстранился.

– Спокойной ночи, – сказал он обеим, затем вышел, одеяло хлопнуло вслед за ним.

Рози посмотрела на Джанет.

– Хочешь сходить в туалет?

– Нет.

– Точно? Ночью нелегко переступать через спящих. Если захочешь, разбуди меня, а я тебя провожу. Договорились?

– Угу. А он…

– Дэвид?

– Он твой дружок?

– А у тебя есть дружок?

– Билли Лисон.

– А он красивый?

Джанет покраснела, что в данных обстоятельствах было маленьким чудом. – Да.

– Скучаешь по нему?

– Я не знаю.

– Подумай об этом, – посоветовала Рози. – Когда Дэвида нет рядом со мной, мне ужасно одиноко. Теперь лезь в мешок и помни, что матрас – не самая удобная вещь на земле. И что тебе нельзя спать в джинсах, которые подарила Пэтси.

– У меня… у меня под ними ничего нет.

– Сейчас. – Рози Шеперд открыла один из чемоданов, где находился весь ее гардероб. В одном – чистые вещи, во втором – вещи для прачечной. Она нашла трусики и протянула их Джанет. – Наденешь, пока я найду тебе футболку. Хорошо?

– Хорошо.

Рози стала рыться в чемодане в поисках футболки. Их было две, но обе не подходили девочке по размеру.

– Подожди минутку.

– Рози!

– Я вернусь прежде, чем ты успеешь сосчитать до тридцати. – Она нырнула в занавешенную «дверь» и тихим шепотом, который, как она знала, может разбудить любого спящего, сказала: – Дэвид, у тебя есть футболка?

– Такая же, как и на мне.

– Дай мне ее взаймы для Джанет.

Дэвид выбрался из спального мешка и кивнул, начиная копаться в своих вещах. Спустя некоторое время он протянул ей футболку черного цвета с длинными рукавами и маленьким воротничком.

– Джанет нужна ночная рубашка.

– Ты – хороший человек, Рози.

– Ты прав.

Он обнял ее и крепко поцеловал – так крепко ее не целовал никто. Она прильнула к нему, пытаясь ответить на поцелуй, но вдруг ее покинули силы. Он может подумать, что она не хотела его поцеловать. Он отпустил ее.

– Зачем ты…

– Сделал это?

– Да.

– Потому что хотел.

– Больше не хочешь?

Он опять прижал ее к себе и крепко поцеловал. Когда он отпустил ее, она стояла на месте, не двигаясь. Джанет… футболка…

– Когда-нибудь ты будешь одна в своем кубике…

– Да.

– Договорились, – кивнул Дэвид, касаясь ее руки.

– Договорились, – повторила она. Она держала футболку в руках перед собой и смотрела на свои руки, пока он уходил. Потом повернулась к своему «кубику», как назвал ее жилище Дэвид, снова вспомнив о Джанет.

Джанет стояла словно статуя, которую сначала оживили, а затем напугали.

– Ты любишь его? – спросила Джанет.

– Да.

– А он тебя?

– Думаю, да.

Она попросила тогда Дэвида поцеловать ее, потому что думала, что открытое проявление чувства между мужчиной и женщиной немного успокоит девочку. Но это была не единственная причина. А потом он поцеловал ее в месте, где были все, и сказал, что хочет спать с ней. – Думаю, да, – повторила она, протягивая Джанет футболку.

 

Глава десятая

Луис Карлуччи наблюдал, как Ларри Джексон медленно ехал по улице, притормаживая на желтый свет некоторых светофоров, непонятно как уцелевших в отличие от их разбитых собратьев в районе Метроу.

Джексон не был похож на обычного футболиста. При росте шесть футов четыре дюйма он весил не более ста девяноста – двухсот фунтов. Он скорее напоминал легкоатлета или баскетболиста: высокий, длинноногий, с худощавым вытянутым лицом и короткой стрижкой. Игра Джексона в колледже была многообещающей, многие клубы уже положили на него глаз, когда он получил тяжелую травму левого плеча. После этого – операция, три недели в госпитале и несколько месяцев восстановительной терапии.

Джексон сделал выбор. Как-то раз, пообедав вместе (они уже работали в паре), Карлуччи удовлетворил свое любопытство.

– А почему ты бросил футбол? Ведь футболисты – профессионалы…

– Получают намного больше, чем агенты ФБР? – закончил за него Джексон.

– В общем да.

– А что было бы, если бы отказала моя левая рука? Не дай Бог, я снова сломаю плечо. В мире есть только одна вещь, которая хуже, чем быть просто калекой, – это быть черным калекой. Я очень много думал об этом, Лу. Врачи сказали мне, что еще одна такая травма, и левая рука усохнет.

Джексон облокотился на стену рядом с Карлуччи. – Только в четвертом автомате телефонная трубка не была оборвана. Подкрепление будет минут через десять. От нас требуется только ждать его и вести наблюдение за домом.

Если они станут ждать подкрепления, они их упустят. Это было ясно, как божий день.

– И ты попался на эту удочку, Ларри? Я имею в виду то, что случалось раньше. Подкрепление опаздывает или случается еще что-нибудь, в конце концов объект исчезает, а мы остаемся в дураках.

Луис Карлуччи вытащил из плечевой кобуры под спортивной курткой девятимиллиметровый «Зиг-Зауэр» Р-226. Он вынул магазин стандартной длины с пятнадцатью патронами и заменил его магазином с двадцатью патронами.

Джексон удивленно смотрел на него с минуту, потом проделал то же самое.

– Ну и каков план?

– Ты наблюдаешь за парадным входом, а я обойду дом сзади. Если этому парню сообщат, что за ним следят, он выберет задний выход, потому что оттуда ближе к машине. Я крикну, ты подбежишь. Если с ним будет кто-нибудь еще, неважно, нам нужен он. Я схвачу его, когда он будет выходить из дома. Нормально?

– Не очень-то похоже на план, но что поделаешь. Мне отсюда видны обе стороны дома. Если я его замечу, я тут же буду рядом с тобой.

– Вот и порядок, – усмехнулся Карлуччи.

Он завернул за угол дома и приближался к цели со стороны улицы. При свете уличных фонарей было хорошо видно. Он даже мог переступить через битое стекло…

Зазвонил телефон. Дмитрий Борзой снял трубку.

– Вы засветились. За вами следят два агента. Один из них только что звонил, просил подкрепления. Им приказано ждать. Сматывайтесь скорее. Я постараюсь переводить на другие номера поступающие звонки. – Телефон замолчал. Все, что нужно, было сказано.

Борзой положил трубку и встал. Закрыл глаза и сделал глубокий вдох.

Он открыл глаза, подошел к столу и быстро начал собираться. Вытащил кассету из видеомагнитофона, положил ее в коробку, взял другие кассеты и сложил их в кейс, вытащив из него складную винтовку. Это была «Си-Эй-А-15», собранная в основном из частей М-16 с укороченным на десять дюймов стволом. Он проверил тридцатизарядный магазин и подошел к столу, затем включил телевизор.

Надел плечевую кобуру, не проверяя пистолет, – с прошлого вечера он постоянно был с ним. Снял спортивную куртку со спинки стула. Взял сигареты.

Борзой оглядел комнату. Он прошел в заднюю часть дома, захватив кейс и укороченную штурмовую винтовку. «Хорошо, что ушла девчонка», – подумал он. Она только бы все усложнила. Да и в постели она ничего интересного из себя не представляла.

Он зашел на кухню, открыл все конфорки газовой плиты, не зажигая огня. Раскрыл кейс, вытащил из него гранату. Запах газа уже был хорошо слышен. Он решил еще немного подождать…

Лу Карлуччи шел по дорожке. Недалеко от него стоял «Форд-седан» светло-голубого цвета. Во всем доме горел свет, но он горел и раньше.

Он начал потихоньку приближаться к черному входу. Все, от чего зависел исход встречи между ним и человеком в доме, было искусство обращения с пистолетом и своим телом. Тому, как он умел обращаться со своим телом, могли помешать только два-три удара. Но только два-три удара пистолетных пуль. Пуленепробиваемые жилеты с керамическими вставками, автоматы или штурмовые винтовки хранились теперь под замком в главном здании ФБР из-за участившихся автомобильных краж и краж со взломом с началом революции.

– Чертовы коммуняки, ублюдки, – прошептал Карлуччи. Полицейские автомобили и автомобили спецслужб в первую очередь привлекали внимание тех, кто охотился за оружием, поэтому в багажнике их машины не было ничего, кроме запаски. Единственным оружием, которым было разрешено пользоваться, осталось то, что носилось при себе. Он подумал, что правильно сделал, купив себе «Зиг» и уговорив сделать то же самое Ларри, прежде чем все это началось. Продажа огнестрельного оружия была временно прекращена – до окончания кризиса. И хотя это никак не отразилось на боевиках ФОСА, зато больно ударило по работникам полиции, служащим служб безопасности и федеральным агентам, которые теперь были вынуждены обходиться тем, что они приобрели до начала кризиса, или тем, что разрешали использовать соответствующие ведомства в чрезвычайных обстоятельствах. Большинство из работников правоохранительных ведомств, с которыми он разговаривал, считали, что они недостаточно экипированы. У боевиков ФОСА были штурмовые винтовки, гранаты, взрывчатка – все, что угодно.

У работников правопорядка – нет.

Он почти завидовал «Патриотам», которых не касались официальные ограничения. Конечно, они нарушали закон, но во всяком случае они делали свое дело. И делали его хорошо.

Карлуччи выбрал себе позицию неподалеку от нижних ступеней заднего выхода за штабелем шлакоблоков. Его рука крепко сжимала рукоятку «Зига»…

Борзой выпустил достаточно газа, у него уже разболелась голова. Он подошел к задней двери, прижав винтовку к правому боку. Переключатель был поставлен на режим автоматической стрельбы.

Он открыл дверь. Перед домом никого не было. Он выдернул кольцо гранаты и покатил ее по полу в направлении кухонной плиты. Подхватив кейс, он выскочил на ступеньки и быстро побежал вниз.

– ФБР! Стоять на месте!

Борзой повернулся на звук голоса. Раздался выстрел. Удар в левое плечо был таким сильным, что, казалось, его огрели молотом. Он споткнулся о ступеньку. Через секунду взорвется граната. Борзой выпустил очередь в сторону штабеля шлакоблоков, которые разлетелись на мелкие куски. В это мгновение в спину ему ударила волна горячего воздуха, сверху посыпался град осколков стекла. Он закрыл глаза и поднял раненую левую руку, защищая от стекла лицо. Из-за штабеля шлакоблоков, спотыкаясь, вышел человек и начал падать, разряжая пистолет в землю.

Борзой увидел, что правый рукав его куртки горит. Положив винтовку, он сорвал с себя куртку и начал сбивать пламя все больше немеющей левой рукой.

Наконец он потушил огонь и стал оглядываться по сторонам, лихорадочно размышляя, есть ли в куртке что-нибудь, идентифицирующее его личность. Только сигареты и зажигалка. Он схватил винтовку и спустился вниз от горящего дома, вставляя на ходу новый магазин.

Он положил пустой магазин в карман брюк. Левая рука пока работала, он мог нести в ней кейс. Раздался выстрел, и пуля ударилась о лестничные перила. Борзой прыгнул вниз и упал на землю. Снова прозвучали выстрелы, теперь пули бились о бетонное покрытие стоянки автомобиля. Борзой направил винтовку на звуки выстрелов.

– ФБР! Брось оружие!

Борзой выстрелил, высокий чернокожий мужчина выстрелил в ответ. Правое бедро Борзого обожгла боль, но он продолжал стрелять. Мужчина упал рядом с лестницей.

Борзой поковылял к автомобилю, волоча за собой кейс. Дом полыхал. Было слышно завывание сирен пожарных машин.

Он нащупал в кармане ключи и открыл дверь автомобиля.

Борзой посмотрел назад. Из-за лестницы выползал чернокожий. Куртка на нем горела, но он все еще держал пистолет в руке, поднимая ее для выстрела.

Борзой положил винтовку на дверь машины и выпустил длинную очередь, потом еще одну. Тело агента ФБР дернулось, пистолет выпал из руки, и он упал лицом в грязь. Магазин винтовки был пуст.

Борзой посмотрел на бедро. Из раны шла кровь, но не очень сильно. Он взглянул на левое плечо. Боль в плече, как и в левой части груди, была ужасной, но он понял, что бронежилет из кевлара защитил его, потому что крови не было. Он бросил винтовку на переднее сиденье, задев при этом раненое бедро. Сжав зубы, он перетерпел оглушившую его боль, поднял кейс и бросил его в машину.

Встреча с Эвансом – придется ее отменить. Он сел за руль, сгибая и разгибая пальцы левой руки, чтобы хоть немного уменьшить онемение суставов. Затем достал носовой платок и наложил жгут. Должно хоть чуть-чуть помочь.

Борзой захлопнул дверь, думая о том, что у него в запасе примерно десять минут, чтобы найти кого-нибудь, кто сможет оказать ему медицинскую помощь, – иначе он просто лишится сознания от потери крови.

Поворачивая ключ зажигания, он посмотрел на часы.

На секунду он забыл о ране в бедре, когда нажимал правой ногой на педаль газа. Все тело задрожало от боли, перед глазами поплыли круги. Он поставил левую ногу на акселератор, выжал педаль, а потом снова поставил ее на педаль тормоза.

Машина тронулась. Ему хватит десять минут, если он успеет выбраться с этой улицы. Он прибавил газу.

 

Глава одиннадцатая

Пока Джанет Гаррисон раздевалась с помощью Рози (они наконец-то узнали ее фамилию), доктор Вонг осматривал раны Холдена, полученные на ядерной станции. Было чудом, что в ночной перестрелке он не заработал ни царапины.

– Могу поспорить, что вас беспокоит лишь левое бедро.

– Только когда я о нем вспоминаю или долго сижу.

– Раны заживают, заражения нет. Рози Шеперд знает свое дело. Из нее вышла бы неплохая медсестра. Все будет в порядке. Вас ранило на станции?

– Я не могу вам этого сказать, доктор. Чем меньше вы знаете…

– Я в курсе дела. Я помогаю «Патриотам» с того дня, когда Руфус Барроус начал действовать здесь со своей группой. Он говорил то же самое – чем меньше я знаю, тем безопаснее для меня.

– Хорошая точка зрения, – сказал Холден.

– Можете надевать брюки, – ответил Вонг, закрепив повязку на ране.

Холден слез со стола и стал одеваться.

– Ваше фото и фото Руфуса Барроуса были в сегодняшних утренних газетах. Они считают, что Руфус Барроус мертв и теперь ячейку «Патриотов» в Метроу возглавляете вы. Это правда?

– Не сочтите за грубость, но все врачи такие любопытные?

Вонг засмеялся, его глаза заблестели за тонкими стеклами очков. – Наверное.

Между собой они решили, что если признают факт смерти Руфуса Барроуса, это ничего им не даст. Напротив, это может деморализовать другие группы «Патриотов», рассредоточенные по всей стране. Рози Шеперд работала с Руфусом так тесно, что знала всю информацию, которой он располагал.

– Его тяжело ранило, – сказал Холден.

– А почему его не привезли ко мне?

Холден задумался на секунду. – Вы не единственный врач, к помощи которого мы обращаемся, а после операции нам пришлось разделиться. Рози хотела доставить меня к вам, но нам пришлось отрываться от полиции и армейских патрулей. Другая группа принесла Руфуса к одному врачу из пригорода. Его услугами мы тоже пользуемся. Руфус понимал, что на время он выходит из строя, поэтому сказал, чтобы Рози и я пока командовали здесь, а его отправили на север.

– А что сказал врач?

– Я с ним не разговаривал. Но я думаю, у него задет какой-нибудь внутренний орган и наверняка большая потеря крови. Был разговор, что он придет в норму не скоро.

– Интересно, – сказал доктор.

Холден кивнул. Ему надо было бы согласовать детали с Рози и другими, кто может встретиться с Вонгом. И пора прекратить разговор на эту тему, а то он окончательно запутается.

– Это чудовищное преступление, что таких людей, как Руфус Барроус, отстреливают, как на охоте, только потому, что они бьются против этих вонючих задниц из ФОСА, если, конечно, вы простите мой ужасный английский.

– Можете повторить еще раз, – сказала Рози Шеперд, входя в смотровой кабинет без стука. – Джанет готова, она спрашивает, можно ли мне быть вместе с ней во время осмотра.

Вонг кивнул, вытирая руки. – Все равно мне будет нужна медсестра, Рози. Когда я провожу подобные медосмотры, рядом всегда присутствует женщина. – Он повернулся к Холдену. – Кстати, вы совсем не умеете врать. Надеюсь, что воюете вы лучше. Руфус мертв, но если эта ложь для вас важна, я передам ее кому надо. Договорились? Если вы не доверяете своему собственному врачу, кому вы вообще доверяете?

Холден посмотрел на него и засмеялся.

– Сдаюсь.

Вонг вышел из смотровой. Рози подошла к Холдену, пока он натягивал спортивную куртку. Она засунула руки в карманы своей серой юбки, пристально посмотрела ему в глаза и сказала:

– О чем у вас тут был разговор?

– Пытался убедить его, что Руфус жив. Боюсь, что у меня ничего не вышло.

– Я слушала радио, пока Джанет раздевалась. Сообщили, что вчера вечером были убиты двое агентов ФБР. Имен не называли.

– Вот черт, – выдавил Холден.

– А что нам делать с Джанет после того, как доктор ее осмотрит?

– Если бы я знал, – ответил Холден. – Мы не можем позволить, чтобы девочка, которой всего тринадцать, оставалась с нами. Наша жизнь – не для детей. Думаю, что нам поможет доктор Вонг, поищет родственников девочки или кого-нибудь, кто мог бы о ней позаботиться.

– Я с ним поговорю. У тебя все в порядке?

– Вонг говорит, что все нормально. Он сказал, что тебе надо работать медсестрой.

– Профессия полицейского мне нравилась больше. Но это все в прошлом.

Холден не знал, что сказать.

– Послушай. Прошлой ночью…

– Ты имеешь в виду агентов ФБР? – перебил Холден.

– Нет. – Она повернулась на каблуках и вышла из смотровой.

Холден только посмотрел ей вслед…

Сидя в пустой приемной, Холден курил, перелистывая журналы. «Чего ФОСА желает Америке» – был заголовок одной из статей. Холден закрыл журнал. Он слишком хорошо знал, чего ФОСА желает Америке.

Приближалось время приема Вонга. Это значило, что появятся медсестры, регистратор и другой персонал. Неужели Вонг обнаружил во время осмотра что-то серьезное?

– Дэвид?

Холден поднял глаза. В дверях стояла Рози.

– Ну, как там она?

– Он говорит, что она в порядке, во всяком случае, физически.

– Слава Богу, – искренне сказал Холден, раздавливая в пепельнице сигарету и поднимаясь. – Нам нужно отсюда уходить.

– Сейчас она оденется, – кивнула Рози, собираясь.

– Можешь ей сказать, что сейчас вы займетесь завтраком, о котором ты говорила в машине.

– Хорошо. Ты бы лучше вымыл пепельницу. Персонал Вонга не в курсе, что он принимает больных так рано.

– Ладно. Послушай, Рози, а что все-таки между нами произошло?

– Я поймала тебя на крючок.

– Только потому, что я сам этого захотел.

– Правда?

– Да, – ответил Холден. – И я скажу тебе, почему, при случае.

– Хорошо. Заводи машину, – сказала она, улыбаясь. – И не забудь про пепельницу, – добавила она, скрываясь за дверью.

Казалось, Джанет выглядела теперь немножко спокойнее. Холден подумал, осознает ли она в полной мере то, что с ней произошло.

Они были на самой окраине города. Неподалеку проходила окружная дорога. Но на окружных дорогах и магистралях можно было чувствовать себя в безопасности разве что в часы пик. А после вчерашнего убийства агентов ФБР Холден не хотел рисковать и в час пик, тем более, что ему придется ехать на своем заметном полногабаритном «Форде» против основного потока машин.

– А этот завтрак, который вы собирались готовить с Рози, будет только для вас или для всех? – спросил он у Джанет.

Девочка задумалась на секунду.

– Думаю, что для всех, – ответила она.

– Это хорошо, я проголодался. Мы ведь сегодня очень рано встали.

Впереди была автомобильная пробка. Холден заметил мигалки полицейских автомобилей. Не сбавляя скорости, он подъехал к перекрестку, включил правый поворот и повернул направо. Он плохо знал эту часть города.

– Как нам отсюда выбраться? – спросил он у Рози.

– Поверни еще раз направо, а затем влево. Мы попадем на бульвар Ливингстона.

– А если и там полиция?

– Тогда мы в глубокой… Ты знаешь, что я имею в виду, – улыбнулась она.

Холден свернул вправо, затем влево и оказался на узкой улице с односторонним движением. На ее противоположной стороне стояли автомобили, многие из них, по-видимому, были брошенными. Холден подъехал к более широкой улице с разделительной полосой, на которой росла трава. Он узнал бульвар Ливингстона, когда-то престижный район, а теперь заброшенный.

Подъехав к перекрестку, Холден почувствовал, как в животе у него неприятно заныло. В обоих направлениях улица была перекрыта полицейскими патрулями.

– Вот черт, – прошептала Рози. – Джанет, ляг на пол машины. – Затем она достала из сумочки пистолет.

Прежде чем выехать на бульвар Ливингстона, Холден лихорадочно думал, как выкрутиться.

Можно попробовать перескочить разделительную полосу и оказаться на противоположной стороне улицы. Или попытаться прорваться через полицейский заслон. В первом случае они привлекут внимание. Во втором, если полицейские не имбецилы (а они, видимо, не имбецилы), его и Рози узнают. Это означает перестрелку, возможное убийство легавых, что нельзя ни в коем случае допустить. До сих пор ни одна гибель полицейского не была связана с «Патриотами», и этой политики следовало придерживаться и в дальнейшем. И даже если они проскочат через заслон, что тогда? Погоня, в которой будут участвовать все полицейские машины этого района, а может быть, еще подключат и войска.

Холден включил заднюю скорость.

– Будем возвращаться, – объявил он, поворачивая рулевую колонку. Сверху нарастал какой-то шум. Рози высунула голову из окна.

– Это вертолет. Военный.

Из громкоговорителя, установленного на вертолете, донеслось: – Это армия Соединенных Штатов Америки. Остановите свой автомобиль, заглушите мотор и выходите, руки за головой.

– И что же происходит с правами человека! – риторически воскликнула Рози.

– В наше время преступлением является уже то, что ты находишься на улице, а не сидишь дома, – ответил Холден, не останавливая машину.

– Остановите машину, или мы открываем огонь, – снова донеслось сверху.

– Какой там вертолет? Армейский? – спросил Холден.

– Вроде бы нет, я не вижу никакого вооружения, – ответила Рози.

– Держитесь, – крикнул Холден, надавливая на педаль акселератора. Восьмицилиндровый двигатель «Форда» взревел, как бы протестуя. Пока сворачивать было некуда.

– Они будут в нас стрелять? – спросила Джанет.

– Вполне возможно, солнышко, – ответил Холден.

– Лежи тихонько и не поднимай головы. Все будет в порядке. – Однако он был далеко не так уверен в том, что говорил.

Они подъезжали к другой улице с двусторонним движением. С вертолета опять раздалось предупреждение: – Немедленно остановите машину, или мы будем стрелять!

«Форд» въехал задним ходом на следующую улицу. Холден нажал на тормоза, выворачивая руль вправо. Затем он резко повернул руль влево, включив переднюю скорость и нажимая на акселератор.

С вертолета снова прозвучало предупреждение, но Холден его проигнорировал.

– Если они начнут стрелять, выстрели и ты несколько раз в их сторону, только ради Бога, не попади! – прокричал он Рози.

– Хорошо!

Двигатель «Форда» ревел, машина тряслась, стрелка спидометра подбиралась к шестидесяти милям. Он повернул влево, на ту улицу, с которой они приехали, но навстречу ему выкатили полицейские автомобили с включенными сиренами и мигалками. Перед их машиной об асфальт ударили пули пулеметной очереди.

– Джанет, ложись на пол! – закричал Холден. Он нажал на тормоза и повернул руль вправо до отказа. «Форд» едва не опрокинулся набок. Холден завертел баранкой в обратную сторону, чтобы выровнять машину, затем направил ее на противоположную сторону улицы, пересекая двойную разделительную линию.

Впереди стояли полицейские автомобили. Холден понял, что там готовы начать стрельбу. Он услышал звуки выстрелов пистолета Рози, когда над ними опять нависла тень вертолета. Потом он услышал, как Рози сменила магазин и досылала патрон в патронник.

Скорость подскочила до восьмидесяти. Холден направил машину в зазор между двумя полицейскими автомобилями. Когда-то он слышал от одного легавого, что полногабаритную американскую машину можно обрубить дюймов на пять с каждой стороны и она останется на ходу.

– Джанет, лежи на полу посередине машины. Поняла?

– Да!

– Рози, подвинься ко мне и пригнись! Быстрее!

Холден облизал пересохшие губы. Две полицейские машины были менее чем в ста ярдах впереди. Вот уже не сто, а пятьдесят. Двадцать пять. Он пригнулся, закрывая глаза. В них стреляли из обоих автомобилей. Переднее стекло покрылось паутиной трещин. Удар! Казалось, что «Форд» на мгновение застыл, но затем рванулся вперед. Холден слышал скрежет металла о металл. Боковые стекла разлетелись вдребезги. Вскрикнула Джанет. Полицейский офицер вскочил на капот и направил на них ствол своей винтовки, ударив им в переднее стекло. Посыпались осколки. Холден включил ветровики, нажимая одновременно на кнопку подачи антифриза. Жидкость брызнула полицейскому в глаза. Он дико завопил. Холден повернул руль влево, потом вправо. Полицейский был вне игры.

– Не поднимайтесь, – закричал Холден. – Джанет, закрой глаза!

Заднее стекло рухнуло в салон машины.

Снова появилась тень вертолета. Перед ними бились об дорогу пули от пулеметных очередей. Холден бросил машину влево, потом вправо, нажимая на педаль газа. «Форд» выскочил на тротуар. Левая передняя шина дымила и скрежетала об асфальт.

– Где мы сейчас, Рози?

– Поверни вправо, мы можем попасть к метро!

Холден сделал это. Метро задумывалось с целью привлечения туристов, но никогда не пользовалось популярностью у населения. Все станции имели выход только к автомобильным стоянкам. Остальные помещения под землей занимали ночные клубы и дорогие рестораны. Холден притормозил и повернул вправо. В этот момент с оглушительным треском лопнула левая передняя покрышка, машина потеряла управление. Холден лихорадочно вертел руль, пытаясь выровнять автомобиль.

Подземные помещения Метроу пустовали уже несколько лет. Резко возросли преступность и акты вандализма, и «порядочная» публика и туристы – те, у кого было достаточно средств для посещения этих заведений, стали бояться появляться там. Одно за одним заведения закрывались, бизнес затухал. Наконец метро превратилось в подземный город теней, где орудовал ФОСА.

Впереди показался вход в метро. Холден не останавливался, вновь обретя власть над «Фордом».

– Мы резко останавливаемся и выскакиваем из машины. Если двери не будут открываться, я вытащу вас через окна.

Стекла с правой стороны уже были разбиты. Рукояткой своей «Беретты» Холден разбил оставшиеся. Он был далеко не уверен, что им удастся открыть двери. Впереди была развилка дороги, и ее левая часть резко пошла на спуск. Холден повернул влево и перескочил через бетонное ограждение, разделяющее полосы. «Форд» подпрыгнул, сильно ударился о дорогу, но выдержал. Въезд в метро перегораживала цепь, на которой висела табличка: «Входа нет». Холден направил машину на цепь. Она лопнула. Когда обрывки цепи бились о борта автомобиля, это напоминало звуки стрельбы из крупнокалиберного оружия. По салону распространился резкий запах антифриза. Холден потянул воздух и закашлялся. «Форд» разбил полосатое деревянное заграждение, напоминающее будку часового XIX века. Холден нажал на тормоза, но они не работали. Впереди был узкий наклонный въезд на одну из заброшенных автостоянок. Холден сбросил скорость и хотел выключить зажигание, чтобы заглушить двигатель. Но ключ не поворачивался. Холден переключил двигатель на вторую, затем на первую скорость, не переставая давить левой ногой на педаль тормоза. Раздался глухой скрежет, и Холден подумал, выдержит ли сцепление – автомобиль был старый. Скорость упала до тридцати миль, Холден давил на тормоз, и двигатель ревел в знак протеста. В конце стоянки был невысокий бетонный бордюр, который вряд ли их остановит, за ним – дорожка. Она заканчивалась передней стенкой какого-то склада, покосившаяся вывеска на которой сообщала, что это склад ресторана блюд из морепродуктов.

«Форд» ударился и перескочил через бордюр, сильно накренившись. Они едва не перевернулись. Холден вцепился в рулевое колесо. Из-под капота вырывались языки пламени, в салоне стоял едкий запах.

Десять ярдов, пять… «Форд» остановился в нескольких дюймах от стены склада.

– Выскакивайте!

Холден дернул за ручку своей двери. Она не открывалась. Тогда он уперся ногами в дверь со стороны Рози и надавил изо всех сил. Тоже не открылась.

Холден посмотрел на заднее сиденье. По лицу Джанет ручьями текли слезы. Он дернул за ручку задней двери, но и ее заклинило. Холден перевалился на заднее сиденье.

– Вылезай! – крикнул он Рози Шеперд. Холден схватил Джанет на руки и бросил ее на переднее сиденье. – Быстро вылезай! – Для маленькой девочки весила она немало.

Он попытался открыть задние двери. Из двигателя вырывались языки пламени, дышать было нечем. Двери не открывались. Холден сомневался, что ручка стеклоподъемника работает. Он перелез на переднее сиденье и вывалился из машины. Рози быстро уводила Джанет в безопасное место. Холден подбежал к ним, схватил за руки, и теперь они бежали втроем. Джанет почти висела на руке Дэвида.

Раздался звук, похожий на пистолетный выстрел. Холден сгреб Джанет и Рози и толкнул на дверь магазина сувениров, надеясь, что стены достаточно прочны.

Прогремел взрыв – взорвался бензобак. Холден слышал, как куски разлетевшегося автомобиля бились о стенку магазина. Кожу обожгла волна горячего воздуха.

Шипели языки пламени, воздух наполнился гарью горящего бензина.

Девочка умоляюще смотрела на него. – Что мы будем делать?

Холден встретился глазами с Рози, затем посмотрел на вход в метро. Два полицейских автомобиля приближались, в своем рвении чуть ли не обгоняя друг друга. Холден снова взглянул на Рози.

– Как нам лучше всего попасть в тоннель? – Он заметил в глазах Джанет застывший ужас. Ведь именно там ее держали в качестве пленницы, там ее пугали, там и изнасиловали. Страх опять был вместе с ней.

Холден услышал голос Рози Шеперд. – Нам опять нужно попасть в ливневую канализацию. Но у меня нету с собой схемы.

Холден ощупал карман куртки. Компас был на месте. Набор инструментов висел на поясе. Армейскую «Беретту» он держал в правой руке, даже не заметив, когда ее вытащил. Маленькая «Беретта 92FC» была в плечевой кобуре слева. Что еще? Нож «Защитник». Два запасных магазина, по двадцать патронов в каждом. Они подходят к обеим «Береттам».

– Давайте сматываться отсюда к чертовой матери.

Рози кивнула, прикусив нижнюю губу. В правой она уже сжимала пистолет.

– Оделась я сегодня соответствующе, – сказала Рози, одергивая юбку.

Холден снова посмотрел в сторону приближающихся полицейских машин. Они уже подъехали к автостоянке. Холден прикинул, что с минуту полицейские будут рассматривать остатки машины, а затем заметят их. Он не позавидовал Рози в туфлях на высоких каблуках. Джанет была обута более подходяще, ей одолжила туфли одна из женщин. Из громкоговорителя раздавался голос: – Сдавайтесь! Все выходы из метро блокированы полицией!

Рози посмотрела на Холдена.

– У тебя есть какая-нибудь идея, как попасть в канализацию?

– Надо проверять все люки подряд. Если это канализация, мы почувствуем запах.

В пятидесяти ярдах впереди виднелась еще одна крышка люка. Холден побежал к нему, на ходу расстегивая футляр с инструментом.

– Скорее сюда, – шепнул Холден, поднял крышку, стараясь не производить шума. Он опустил ноги в раскрытый люк и стал опускаться вниз, зажав в зубах маленький фонарик. Ему вдруг показалось, что свет его стал слабее, и он подумал, хватит ли батарейки до конца пути. Он облизал губы, и фонарик чуть не выпал. Внизу виднелся свет фонарика Рози, но очень слабый. Вдруг Холден услышал крик ужаса.

Кричала Джанет, но он ее не винил. Он сам почувствовал, что по животу расползается комок страха.

 

Глава двенадцатая

Вражеский корабль-матка приближался с жесткой неумолимостью. Он выпустил последнюю ракету, чтобы разделаться с группой звездолетов меньшего размера, вылетающих из матки. Эти были гораздо маневреннее.

Он выстрелил из лазерной пушки, уничтожив три из них.

Сейчас он использовал имя Артур Мелон, еще одно прикрытие, служившее ему годами.

– Вы мистер Мелон? – Голос звучал слабо и нервозно.

– Да. Как ваши дела? Вы – Филип…

– Не надо продолжать. – Мужчина быстро улыбнулся. Отблески неоновых огней отражались в его глазах и придавали им несколько странное выражение. Зрачки были расширены. Было видно, что Филип чем-то озабочен или напуган. А может, как он подозревал, имело место и то, и другое.

Он снова взглянул на экран компьютера. Вражеские корабли приближались во все возрастающих количествах. Из них вылетало все больше маленьких суденышек. Они напоминали паучков, вылупляющихся из яиц. Однако он успел перезарядить пушку ракетами и мог теперь стрелять очередями.

– Филип, вы не возражаете, если я закончу игру?

– Нет, что вы… – Было видно, что тот явно возражал. Он пожал плечами и быстро закончил игру. В отличие от настоящей жизни это стоило лишь четверть часа потерянного времени.

Он повернулся и снова посмотрел на Филипа. С экрана доносились звуки канонады лазерной пушки, – это благодаря ей он расправился с вражеской армадой. Посторонние звуки с монитора затрудняли ведение беседы, но отнюдь не делали ее невозможной. В те дни невозможных вещей осталось совсем немного.

– Ладно. Насколько я понял, мне предстоит встретиться с…

– Пожалуйста, не надо имен.

– Правда, что большой негр мертв?

– Нет… Он был ранен, и его отправили на север выздоравливать. – Казалось, Филип произносит разученную речь. Выражение его лица было очень странным.

– Хорошо. А кто его сейчас заменяет? Профессор Холден? Дэвид Холден?

Филип нервно кивнул в ответ. Его глаза быстро замигали. Впечатление было такое, будто смотришь немое кино.

– Ладно. Помогите мне попасть к ним и насчет остального можете не волноваться. Запомните, я журналист и смогу рассказать о вашей просьбе гораздо убедительнее, чем вы или ваши друзья-герои.

Он подошел к компьютерной игре и взял со стола газету, которую купил утром в аэропорту. Он прилетел частным самолетом, все устроил его новый благодетель. В те дни багаж проверяли особенно тщательно, и провоз любого оружия был запрещен.

Мелон протянул газету Филипу. – Деньги положите в конверт и заверните в эту газету.

– Хорошо.

– Тогда пойдемте. У всех нас время расписано по минутам.

Наступало время ленча, и у него давно уже не было такого плотного графика.

– Мистер Мелон, вы…

– Доверьтесь мне, – улыбнулся он. – Просто доверьтесь и все.

 

Глава тринадцатая

Рудольф Серилья сел за стол. Он с трепетом смотрел на человека, сидевшего напротив, – точно так же, как когда они встречались в первый раз. В прессе неоднократно упоминалось, что он одновременно был и либералом, и консерватором, последним, впрочем, в меньшей степени.

– Гибель двух ваших агентов ужасна, но, если так можно выразиться, она произошла в самое подходящее время.

– Я знаю это, мистер президент. Но их семьи… Мне пришлось…

– Я знаю, Руди. Я учредил специальные награды для первых двух агентов, погибших в этом аду.

– Мне не нравится, что вы сказали «первых двух», мистер президент.

– Вот почему ваша миссия в Метроу так важна. Мы должны владеть всей информацией. Что, если сержант Руфус Барроус погиб?

– По моим сведениям ячейкой «Патриотов», действующей в Метроу и его окрестностях, будет руководить профессор Дэвид Холден или же детектив Рози Шеперд. Мне кажется, равноправие полов в данном случае не совсем уместно. И детектив Шеперд тоже должна это понимать.

– Ты считаешь, Холден зашел слишком далеко, чтобы попытаться его вернуть? – Лицо президента сейчас казалось гораздо старше, чем во время их первой встречи. Часто говорят, что президентское кресло быстрее старит человека. А нынешнее президентство, наверное, самое ответственное со времен Линкольна.

Рудольф Серилья зажег сигарету. – Холден – хороший парень, мистер президент. Он занимается этим, потому что наши люди в Метроу, сказать по правде, облажались. И сильно. Первоначальная реакция на «Патриотов» была: считать их врагами. Благодаря Конгрессу, это до сих пор официальная политика. Если вы проводите в жизнь какой-нибудь закон, Конгресс накладывает вето, у него есть право импичмента. Куда мы придем? Вице-президент проводит вашу политику, Конгресс блокирует и его. Кто же в конце концов является у нас президентом?

– Если бы Конгресс еще думал, прежде чем что-нибудь делать…

– Вот именно.

Президент дотронулся длинными пальцами до официального документа, лежавшего посреди стола.

– Знаешь, что это? Я расскажу. Это часть законопроекта, который непременно превратит Соединенные Штаты в полицейское государство. Конечно, я его не подпишу или наложу вето, но они обойдут мое вето, как это происходит всякий раз, когда они принимают закон о чрезвычайном положении. Они превратили кризис в объект политической игры. А меня выставляют бессердечным типом за то, что я предлагаю срочно принять закон об экономических льготах тем, чей бизнес пострадал от налетов ФОСА. Это смешно, Руди.

– Понимаю, сэр.

– То, что ты должен сделать в Метроу, может быть, наш последний шанс. Сделай это.

Директор ФБР Рудольф Серилья молча глядел на дым сигареты, поднимавшийся кверху. То, что ему предстояло сделать в Метроу, и в самом деле было последним шансом.

 

Глава четырнадцатая

Холден переложил бумажник, носовой платок и армейский нож в нагрудный карман спортивной куртки. Вода доходила уже до пояса, поэтому все, что лежало в карманах брюк, могло прийти в негодность.

Рози Шеперд была высокого для женщины роста и в этот момент не выглядела растерянной, хотя ей двигаться было еще труднее. С Джанет было хуже. Рози и Дэвид поддерживали ее с обеих сторон, пытаясь поднять повыше. Поэтому она скорее не шла, а плыла. Ее длинная юбка вздулась и тоже «плыла».

Ее тело дрожало. Холден сам почувствовал, что ему становится холодно. Лицо Рози исказило выражение усталости и какой-то утраты. Каждый раз, когда свет фонарика выхватывал из темноты лицо его спутницы, он думал о том, что это не может долго продолжаться. Но они еще не заметили ни одного люка. От компаса в металлической трубе проку было мало.

Был включен только один фонарик Холдена, он решил экономить батарейки. Но пока еще не было признаков того, что они садятся.

Они все брели и брели.

Где-то наверху их искала полиция. Если полицейские обнаружили путь их бегства, весьма вероятно, что они дежурят наверху возле каждого люка. Они хорошо «отличились» наверху, и вполне возможно, что «приемная комиссия» готова открыть стрельбу без предупреждения.

Но Холден все-таки решил рискнуть. Так как уровень воды становился все выше чуть ли не с каждым шагом, у них просто не было другого выхода.

Труба ливневки разветвлялась. Карты не было, компасу верить было нельзя. Нужно было выбирать.

Он выбрал правый рукав трубы. Подсознательно, не мотивируя свое решение ничем другим, кроме того, что поворот направо – это «правое дело» или что-то в этом роде.

– Идемте сюда, – сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал уверенно, как будто при выборе дороги он руководствовался более серьезными аргументами. По лицам Джанет и Рози было видно, что им сейчас необходима уверенность, а неопределенность только усугубила бы их положение.

– Да, туфли на каблуках здесь не очень-то подходят, – произнесла Рози через минуту-другую после того, как они свернули вправо. Холден через силу рассмеялся, пытаясь приободрить Джанет. Он по собственному опыту знал, что от настроения зависит очень многое, в данном случае – решимость продолжать путь. Во время службы в спецвойсках всегда в трудных ситуациях находился какой-нибудь весельчак, который всех смешил, и ему позволяли это делать до тех пор, пока это не наносило большого вреда дисциплине или просто не становилось опасным. Шутки таких клоунов ведь не всегда веселят людей, часто они, наоборот, приводят их в бешенство.

Джанет не улыбнулась. У Холдена никогда особенно не было развито чувство юмора (он понял это еще в детстве). Холден думал, что же сказать девочке, чтобы ее приободрить. В этот момент он услышал какие-то звуки. По лицам Рози и Джанет он понял, что они тоже слышали. Хлюпанье воды, голоса.

Было ясно, что с таким же успехом те люди могли услышать и их.

Холден остановил Рози и девочку, не имея возможности прислонить их к стенкам трубы – дно было полукруглое и скользкое. Они просто стояли, незащищенные. Но он выключил фонарик и положил его в карман. Затем вытащил свою «Беретту-92F».

– Станьте за мою спину, – прошептал он. Но только Джанет послушалась его. Рози стояла рядом с ним, уже сжимая в руках свой «Детоникс».

Он вдруг почувствовал: ему нравится, что Рози находится рядом.

Холден стоял, одной рукой обнимая девочку, так, что в случае чего он мог закрыть ее своим телом, с «Береттой» в другой.

Свет стал ярче.

– Кто там, черт возьми? – Голос был молодой и злой. Но чувствовалось, что человеку не по себе.

Если это была полиция, подумал Холден, то им следовало бы подбирать себе людей с более крепкими нервами.

Холден ничего не ответил. Почему-то он решил, что Рози подумала о том же.

Внезапно темноту озарила яркая вспышка и одновременно прогремел винтовочный выстрел. В замкнутом пространстве трубы грохот был страшный. Холден открыл огонь из «Беретты». Раздались еще винтовочные выстрелы. Пули рикошетили о стены трубы, рядом грохотала сорокопятка Рози. В ушах Холдена так звенело, что винтовочные выстрелы казались ему теперь глухим гулом. Вдруг стрельба прекратилась.

В магазине «Беретты» Холдена оставалось шесть патронов. Он с трудом различил звуки того, как Рози перезаряжает свою «пушку». В ушах стоял звон, напомнивший ему звуки ударов морского прибоя о прибрежные скалы.

Холден отпустил плечо Джанет и достал левой рукой из плечевой кобуры другую «Беретту» с полным заряженным магазином.

Он почти не слышал собственного голоса, когда прошептал Рози: – Оставайся здесь. – И пошел в том направлении, откуда несколько секунд назад раздавалась стрельба.

Там не чувствовалось никакого движения, а он настолько оглох, что не мог определить, доносятся ли оттуда какие-либо звуки или нет.

В ушах все еще звенело, особенно в левом – с той стороны стреляла Рози из своего 45-го калибра. Хотя это был хороший надежный пистолет, Холден был рад, что не взял с собой такой же. Тогда бы окончательно оглох от грохота, вспышки пламени, вылетающие из ствола, ослепили бы его во тьме тоннеля. Это оружие нравилось Холдену за небольшую отдачу при огромной убойной силе. Но при других обстоятельствах.

Холден остановился там, откуда, как он считал, велась стрельба. Он засунул обе «Беретты» за пояс и достал фонарик; включил его, держа в руке в стороне от своего тела. Он почувствовал, что руки его слегка дрожат. Если они поджидали его, то, включив свет, он почти наверняка обрекал себя на гибель.

Держа фонарик высоко над головой и вправо от тела, Холден водил лучом в разные стороны трубы, пока наконец не заметил два тела, наполовину затонувших, лежавших лицом вниз. Он подождал несколько секунд, вглядываясь. Никаких признаков жизни. Ни одного пузыря не поднялось на поверхность.

Он подошел к ним, зажав фонарик между зубов. В левой руке его все еще был пистолет. Взявшись правой рукой за волосы, он вытащил из воды голову трупа и повернул лицом к себе. В тусклом свете фонарика он увидел мертвые глаза. Холден осмотрел второе тело. Обоим было лет по двадцать. Это были не полицейские. Это были бойцы ФОСА. На плече убитого виднелся ружейный ремень. Холден потянул за него и вытащил винтовку М-16 с магазином на двадцать патронов. Рядом проплыла крыса. Пока они шли, Холден заметил их несколько, но молчал, чтобы еще больше не напугать Джанет.

Засунув за пояс второй пистолет, Холден громко крикнул своим спутницам: – Идите сюда! – Он все еще держал фонарик в зубах и не знал, поняли ли они его. Он быстро обыскал труп, с которого снял винтовку, и нашел два запасных магазина. Больше не было ничего, что могло бы представлять интерес. Спичечный коробок, который он нашел вчера, когда освобождал Джанет, уже передали в полицию по своим каналам. У этого парня не было ничего, кроме оружия.

Холден повесил М-16 стволом вниз, чтобы из него вытекла вода. Затем начал обыскивать второго убитого. Если у него и было оружие, то сейчас оно скорее всего осталось на дне трубы под водой. У Холдена не было ни малейшего желания нырять, чтобы его найти. Сапожный нож. Водительское удостоверение на имя Теодора Барри Халла.

– Шпана, – прошептал Холден. – Даже бумажника нет. – На водительском удостоверении была фотография, вроде бы настоящая, а не переклеенная. Холден посмотрел на убитого. «Живой ты выглядел ненамного лучше», – жестоко подумал Холден.

Женская часть группы стояла теперь рядом с ним. Холден передал Рози нож, перевернул мертвого лицом вниз и оттолкнул его от себя. В глазах Джанет застыл ужас. Водительское удостоверение он засунул в карман и вытащил фонарик изо рта. – Они мертвы, Джанет. Они хотели убить нас, но нам повезло больше. В перестрелке погибли они, а не мы. Теперь тех, кто похищает молодых девушек, стало на двоих меньше. Взгляни на это с такой стороны. Хорошо?

Ее лицо было бледное и изнуренное. Она кивнула, моргнув.

– Хватит ей на сегодня, – сказала Рози. – Да и нам тоже. – Она произнесла эти слова так тихо, что Холден едва их услышал – звон в ушах только начинал проходить.

– Надо вернуться до разветвления трубы и повернуть в левый рукав. Скорее всего они пришли оттуда. Значит, там есть какой-то выход, – сказал им Холден. Он протянул нож Рози, чтобы она дала его нести девочке. Если, конечно, считает это разумным. Может быть, с ножом в руках она будет чувствовать себя немного увереннее. Но Рози не дала нож девочке, и Холден не видел причин, чтобы не доверять ее женскому чутью.

Они пошли обратно к разветвлению трубы. Холден передал фонарик Рози Шеперд. – Держи вот это, – сказал он Джанет, передавая ей магазин от М-16. Немного поколебавшись, она взяла его. Холден быстро снял с плеча винтовку, передернул затвор и осветил фонариком канал ствола, чтобы посмотреть, не попала ли туда грязь. Поставил винтовку на предохранитель. – Подержи ее, – сказал он Джанет. – Смотри, чтобы в ствол не попала вода. Это передняя часть. А мне дай обратно магазин. – Он вытащил из магазина пять патронов и проверил, как работает пружина. Вроде бы все в порядке. Он взял винтовку обратно и вставил магазин.

Все возвращалось к нему. Искусство убивать врагов, освоенное однажды, уже не забудется никогда. Как умение плавать. Или ездить на велосипеде. Разве что чуть-чуть покроется ржавчиной. А ржавчину можно удалить. Ему это не доставляло радости. У него отняли семью, дом – без семьи это было просто здание. Казалось, что не осталось причин, из-за которых нужно продолжать цепляться за жизнь. Но он продолжал жить, независимо от обстоятельств, обрушившихся на него. Он был профессором в колледже – громкое звание и невысокое жалованье. Но он любил преподавать историю. Теперь он ее творил.

Наконец они добрались до развилки. Может быть, им и не стоило возвращаться, эти бандиты ведь были здесь явно не на прогулке. Все равно где-то ведь должен был находиться выход. Но это заняло бы больше времени. Или уровень воды поднялся бы настолько, что Джанет пришлось бы нести на руках.

Фонарик снова был у Холдена. Магазин М-16 полон. Предохранитель поставлен на режим автоматической стрельбы. Маленькую «Беретту» он засунул обратно в кобуру, а большую – за ремень промокших брюк.

Минут через пятнадцать Холден наконец-то увидел лестницу. Должно быть, она вела на улицу или, что более вероятно, в заброшенную подземку. Сейчас ему больше всего хотелось выбраться из этой проклятой трубы.

Они с Рози практически несли Джанет на руках. Подойдя к лестнице, Холден облокотился на нее.

– Посидим на ступеньках, – сказал он, вытаскивая Джанет из воды. – Я тебя подержу.

Он посветил фонариком наверх. Крыс не было. В данных обстоятельствах это было плюсом. Холден поставил винтовку на предохранитель и передал ее Рози.

– Магазины дать?

– Ты будешь рядом.

– На всякий случай: они у меня в наружных карманах. Они, правда, промокли, но если нам немного повезет…

– Это было бы что-то новенькое для сегодняшнего дня, – улыбнулась Рози.

Холден рассмеялся, несмотря ни на что. Он снова зажал фонарик в зубах и полез наверх. Холден преодолел половину лестницы. Теперь, когда с одежды вода стекла, в туфлях она еще хлюпала.

Наконец он добрался до верха. Он остановился, оценивая их шансы выбраться. Над ним был водонепроницаемый люк. Логика подсказывала ему, что он ведет в один из заброшенных тоннелей, в противном случае это просто был бы смотровой люк.

Он поднялся чуть выше, чтобы крепче ухватиться за запорное кольцо. Попробовал его повернуть, но оно и не сдвинулось с места. Но теперь Холден уже считал себя знатоком в этом вопросе. Он быстро достал инструменты и начал откручивать гайку в центре запирающего колеса. После этого он вновь принялся за кольцо. Приложив изрядные усилия, ему удалось сдвинуть его с места. Холден вытащил фонарик изо рта, чтобы не потерять его в результате излишнего усердия, затем всем телом навалился на кольцо.

Когда люк был полностью открыт, Холден снова взял фонарик в зубы, правда, выключил его. Он начал медленно поднимать люк.

Света не было ни в одном направлении. Он поднял крышку еще выше. Быстро и как можно тише заменил полупустой магазин «Беретты» на новый. Магазин с шестью оставшимися патронами он спрятал в карман. Только в плохих кинобоевиках выбрасывают полупустые магазины, даже пустые. Пустые магазины иногда очень трудно достать, а два лишних патрона в умелых руках часто проводят грань между жизнью и смертью.

Холден решил проверить еще одну вещь, прежде чем позвать женщин наверх. Он вытянул руку с фонарем в сторону от себя и включил его. Ни стрельбы, ни других звуков.

Холден направил свет фонаря вниз по лестнице и приглушенным голосом позвал: – Поднимайтесь! – Он направил фонарь в сторону спутниц, а оружие – в темноту.

Меньше чем через минуту и Рози, и Джанет Гаррисон были рядом с ним. Пока Рози держала фонарь. Холден снова закрывал водонепроницаемый люк.

– Есть какие-нибудь предложения, куда нам двигать теперь? – спросил Холден.

Ответа не последовало. Он подумал, что теперь компасу можно снова доверять, поэтому вытащил его, осветил фонариком и попытался определить, где север. И в самом деле, ему повезло. Тоннель был построен почти точно в направлении с севера на юг, а он знал, что южное направление ведет к центру города. Холден повел их за собой. Одежда прилипла к телу, и он слегка дрожал. Он пытался думать о Рози и Джанет, но все его мысли занимала мокрая одежда.

– Вот, мать твою, – пробормотал Холден.

– Что? – Это была Рози.

– Да так, ничего, – сказал Холден и начал доставать из карманов вещи – все, кроме двух запасных магазинов. Он снял куртку. – Оденьте кто-нибудь. В карманах магазины к М-16.

Было достаточно темно, чтобы он мог разглядеть циферблат своего «Ролекса». Давно прошло время «большого завтрака», о котором говорили Рози и Джанет. Да и время ленча тоже давно прошло. Они продолжали идти, и Холден часто вспоминал затасканное выражение «продрог до костей». Он наконец понял, что оно значит.

Тоннель начал делать плавный поворот, и когда Холден только подумал, что поворот закончился, он увидел свет впереди.

Он взмахнул рукой, чтобы все остановились. – Оставайтесь здесь, я схожу на разведку, – прошептал он Рози.

– Будь осторожен.

– Если со мной что-нибудь случится, идите в другом направлении, пока не найдете выход. Держи винтовку, – сказал он Рози Шеперд.

Потом наклонился к ней и быстро и крепко ее поцеловал. Она обняла его, придавив его голову винтовкой. Он посмотрел на Джанет. Наклонился к ней и легонько коснулся губами ее лба. – Ребята, позаботьтесь друг о друге, хорошо? И давайте лучше теперь назначим день обеда вместо сегодняшнего завтрака.

– Сразу же после горячего душа, – сказала Рози, касаясь его руки.

– Возьми, – сказал Холден, протягивая ей фонарь.

Затем он пошел по тоннелю. Только теперь его белая рубашка начала подсыхать. Трусы прилипли к бедрам, туфли хлюпали так громко, что он снял их, когда приблизился достаточно близко к источнику света. Он засунул их в карманы брюк и двигался теперь осторожнее, не испытывая большого желания наступить на кусок битого стекла.

Свет был очень ярким, но Холден понял, что это только по контрасту с темнотой, в которой он находился. Однако, по мере того, как он приближался, стало ясно, что это и в самом деле яркий свет.

В стене тоннеля была дыра, и Холден тихонько подкрался к ней. Ладонь, в которой была зажата «Беретта», слегка вспотела. Холден быстро заглянул через край. Это был нижний этаж гаража. Везде стояли автомобили всевозможных моделей, а в дальнем углу находился и источник света. Там было несколько столов, много стульев. И большое количество людей.

Это был автомобильный гараж ФОСА. Фургоны, грузовики, мотоциклы, легковые автомобили – транспорт, на котором боевики ФОСА безнаказанно ездили творить свои дела.

Но его глаза остановились на бронированном автомобиле. Это не было чем-то из ряда вон выходящим. Бизнес, который все еще процветал, требовал защиты. Требовали защиты деньги и ценности, так как преступность росла стремительно.

Дэвид Холден облизал губы. Он начал внимательно рассматривать помещение. Он засек одного, потом второго часового. Они лениво прохаживались между автомобилей, как будто понятия не имели, зачем здесь находятся. Холден подумал, что им было приказано наблюдать над выходом из тоннеля, чтобы хоть немного согнать с них скуку.

Работа для ножа или шелковой удавки (он изучил технику много лет назад).

Он посмотрел вдоль автостоянки. За людьми ФОСА было какое-то серое пространство. Холден вгляделся внимательнее. То, что он увидел, оказалось въездным пандусом.

Если бы им удалось выскочить из этого гаража, то, по крайней мере, полиция уже не была бы проблемой. Полиция сюда нос не сует. А потом он подумал бы уже обо всех остальных вопросах. И домой.

Домом был сплошной мешок на полу, длинная очередь в душ, много еды, главным достоинством которой было то, что она горячая. Его желудок был пуст, и, насколько сильным было желание рискнуть, настолько Холден был близок к физическому истощению.

– Домой, – прозвучало соблазнительно. Рози Шеперд сказала бы так.

Так или иначе, смерть Руфуса Барроуса изменила все. Он вдруг понял, что жизнь нужно прожить сегодня, потому что завтра этой возможности может не представиться. Почему-то смерть Руфуса обнажила ему эту истину острее, чем незаживающая рана гибели всей его семьи – жены, сына, двух дочерей.

Рози Шеперд… Они хотели быть вместе, хотели друг друга… Холден понял, что его ладони уже сухие. Этого нельзя было сказать об одежде.

Холден отодвинулся от отверстия. Нужно было много сделать, а времени – в обрез. Обстановка в гараже могла измениться в любую секунду – приезд, отъезд, смена караула. Быстро, насколько это было возможно в носках, он зашагал обратно по тоннелю. Отойдя на безопасное расстояние, надел обувь и пошел быстрее. Носки, которые было просохли, снова стали мокрыми.

Если бы он продумал все заранее, то договорился бы с Рози об условном сигнале. Но он отдал фонарик Рози. Поэтому, проклиная себя за недальновидность, он просто ускорял свой ход.

Пока он шел (бег исключался начисто), он вырабатывал свой план. Когда Холден подошел к спутницам, он успел проанализировать его уже несколько раз, выискивая возможность любой ошибки. Конечно, существовали более совершенные планы. Но, поскольку у него не было под рукой хорошо обученного взвода солдат с хорошим вооружением и отточенными вариантами ведения боевых операций, этот, вероятно, был лучшим. Рози будет прикрывать его своей М-16. Джанет будет с ней в безопасности. Он выждет удобного момента и проскользнет в гараж. Пробираясь и прячась между машин, он снимет обоих часовых. Нож или удавку выберет по обстановке. Потом он проберется к бронеавтомобилю. Были хорошие шансы, что ключи зажигания находятся на месте. Он проверит горючее, и если все в порядке, то бронеавтомобиль станет их спасителем. Когда он заведет машину, поднимут тревогу. Поэтому сначала в нее нужно доставить Рози и Джанет. Рози проберется без проблем, но вот с Джанет будет сложнее. «Она сумеет или погибнет», – подумал он, вспоминая о собственных дочерях.

Холден подошел к Рози и Джанет и быстро рассказал им, что он обнаружил и что собирается делать.

– Можно предложение? – спросила Рози.

– Валяй.

– А если мы заведем двигатели у нескольких автомобилей, раз уж они оставляют ключи? Тогда они не будут знать первые несколько секунд, куда направлять огонь. А каждая секунда может помочь.

– Идет.

– А если ключей не будет, я могу завести напрямую. Я имею в виду, что никогда не заводила напрямую бронеавтомобили, но часто проделывала это с обыкновенными. Не думаю, что разница большая.

Холден почувствовал, что улыбается. – Я тоже знаю, как это делается. Нас обучали этому во время службы на случай, если придется угонять автомобиль.

– Вы что, воровали машины?

– Ладно, пойдем. – Холден забрал свой фонарь и повел их за собой по дороге, которой только что шел. Точно там же, где и в прошлый раз, он снова снял туфли. То же самое проделали Рози и Джанет.

Они пошли дальше. Вот и дыра в стене тоннеля. Холден и Рози осторожно подошли к отверстию и заглянули внутрь. Те же самые часовые (у каждого М-16 в руках) лениво прохаживались между машин, один из них курил. На каждом из них была куртка. У Холдена возникла еще одна идея.

Он посмотрел на Рози, улыбнулся Джанет и нырнул в отверстие к ближайшему автомобилю. Им оказался грузовик пикап. Дорожный просвет у него оказался достаточно большим, чтобы Холден проскользнул под него. От яркого света его глаза заслезились. Он посмотрел на свою одежду. Белая рубашка такой уже не являлась. Брюки были заляпаны грязью.

Он подождал под пикапом, вслушиваясь, стараясь почувствовать место. Потом услышал знакомый звук и обернулся. Из бензобака капал бензин. И тут к нему пришла идея. В конце концов ценность любого плана – его гибкость. Один из охранников был курильщиком. А другую рубашку он всегда сможет себе купить.

Он увидел ноги проходящего мимо него охранника, но через два ряда автомобилей, а не в его ряду. Машины стояли ровными аккуратными рядами.

Подошло время выбирать: нож или удавка?

Это будет нож.

Когда шаги отдалились от Холдена на достаточное расстояние, он выкатился из-под пикапа. Напротив него был припаркован автомобиль, но у него была низкая посадка, и под ним Холден бы не разместился.

Он посмотрел в обоих направлениях – в его ряду не было ни одного подходящего автомобиля. Он пополз вперед, низко прижавшись к земле.

Холден достиг задней части автомобиля. Это была одна из моделей, у которых крышка бензобака находится под задним номерным знаком. Как можно тише он оторвал полосу от рукава рубашки и открутил крышку бензобака, пытаясь опустить ленту в бензобак. Он подполз ближе к баку. Конечно, было предательством обращаться со своим ножом таким образом, но… Тут его осенило, у него же есть с собой набор инструментов! С помощью кусачек он проделал отверстие в бензобаке. Из бака начал сочиться бензин. Холден отрывал от рубашки ленту за лентой и смачивал их в образовавшейся на полу лужице.

Он оставил одну полосу, более длинную, чем остальные, и двинулся к задней части соседнего автомобиля. Там открутил крышку бензобака и засунул в него как можно глубже предварительно намоченную бензином полосу. Теперь его руки, ключи, спина и грудь не были ничем прикрыты, за исключением ремня плечевой кобуры. Его рубашка представляла собой сейчас полоски материи, пропитанные бензином, которые он держал в левой руке. В правой был нож.

Холден перешел в следующий ряд машин. Охраны не было видно. Вероятно, они уже сменили позицию. Он прополз под фургоном, открыл крышку бензобака и всунул туда полоску ткани.

Он был впереди охранника, но не видел второго. Тут он почувствовал запах сигаретного дыма. Его жертва прикуривала сигарету. Холден затаился, выжидая. Запах дыма стал сильнее. Он положил полоски ткани на пол.

Теперь охранник был не более чем в ярде от него.

Когда охранник поравнялся с ним, Холден вскочил, и его левая рука ударила охранника в гортань. Одновременно правая рука вонзила «Защитника» в почку охранника. Холден быстро выдернул нож и всадил его в сердце уже умирающего человека. Левая рука все еще сжимала горло, чтобы из него не вырвался ни один звук.

Тело обвисло. Холден подхватил винтовку и опустил тело на землю. Рядом стоял импортный пикап, и Холден затащил труп под него. Он вытащил из груди нож, вытер его о штаны убитого и выбил сигарету из мертвых губ. Он не хотел огня. Пока.

 

Глава пятнадцатая

Артур Мелон курил сигарету и слушал звуки музыки кантри, доносившиеся из автомобильного радиоприемника. Небо было затянуто темными грозовыми тучами, и воздух был неприятно тяжел. Машина свернула на проселочную дорогу, грязь на которой, как он подумал, не просохла еще с прошлых дождей. У Артура слегка засосало под ложечкой, когда зад машины занесло, но Филип справился с управлением, и Артур успокоился. Он сумел убедить себя, что по этой дороге можно проехать и что в конце концов он попадет туда, куда собирается. Когда он туда попадет, это уже другой вопрос. Радиостанция начала пропадать, и Филип завертел ручкой настройки, совсем не глядя на дорогу. Артур Мелон поерзал на переднем сиденье. Да, когда он попадет на базу «Патриотов», это уже совсем другой вопрос. Он не взял с собой никакого оружия, которое можно было бы обнаружить. Единственным способом убить руководителя «Патриотов» было уничтожить и всех остальных членов ячейки. В этом он был уверен.

Он будет в безопасности, если останутся только мертвые свидетели, – исключается возможность мести. Условия, которые поставили перед ним для ликвидации руководителя «Патриотов», были достаточно просты: уничтожить, найти что-нибудь, поддающееся опознанию, и предъявить.

У него не было намерения принести чью-нибудь голову, даже если их нового руководителя будут звать Гарсиа Лорка. Существовал предел того, что он мог делать за деньги. Хватит и десяти отпечатков пальцев. Но это тоже выглядит достаточно грубо. Для сбора своих «доказательств» он использовал «Поляроид». Фотографии бесспорно мертвых субъектов были достаточно убедительны. Конечно, в обычной фотографии можно смонтировать все, что угодно, но к «Поляроиду» доверия было больше. И его клиент был не против такого доказательства.

В последний момент произошли некоторые изменения, он не любил такие вещи. Но изменения иногда были неизбежны. Первоначально его связным в Метроу должен был стать человек по имени Джонсон. Артур втайне считал, что этот Джонсон каким-то образом связан с той неприятной историей, когда погибли агенты ФБР. Так это было или нет, что в любом случае его не касалось, но мистер Джонсон вдруг неожиданно заболел.

Вместо него с ним встретился некий Хэмфри Ходжес, настолько заурядный тип профессора колледжа, что Артур предположил, что на самом деле он сапожник. Ходжес дал очень хорошее описание внешности человека по имени Дэвид Холден. Как выяснилось, Дэвид Холден почти наверняка стал руководителем ячейки патриотов, если Руфус Барроус действительно убит.

Машина свернула на еще более разбитую грунтовку. По обеим сторонам ее обступали заросли кустарника. Они были такие густые, что, казалось, машина никогда не сможет выбраться из этого тоннеля.

Одним уровнем своего сознания Артур запоминал дорогу в лагерь, даже если его везли окружным путем. Он должен знать дорогу, чтобы выбраться оттуда, когда работа будет сделана.

Мысленно он еще раз повторил описание внешности Холдена и вспомнил довольно плохое фото. Холден был высоким мужчиной с темными вьющимися волосами, в прекрасной физической форме. Он негромко разговаривал, когда-то был профессором университета, но выглядел скорее, как атлет. Отставной офицер спецвойск.

Фотокарточка была из журнала колледжа. Холден занимался с группой студентов. Видимо, читал лекцию. Лицо на фотографии было очень нечетким, но описание, данное Ходжесом, рассеивало все сомнения.

Впереди Артур Мелон заметил большой грузовик с деревянными бортами, который перегородил дорогу. Он понял, что лагерь неподалеку.

– Почти прибыли, Филип?

– Да, мистер Мелон. – Филип все еще нервничал.

– Чудесно.

 

Глава шестнадцатая

Рудольф Серилья оторвал глаза от скоросшивателя, страницы которого он просматривал, когда услышал стук в дверь купе. – Войдите.

Дверь открылась, и весь проем заполнил собой специальный агент Лютер Стил. – Сэр?

– Заходи, Лютер. Садись.

– Благодарю вас, сэр.

Стил занял кресло прямо против него, и Серилья захлопнул папку.

– Лютер, я отозвал тебя с дела о похищении в Дейтройте по важной причине. Ты нужен мне для выполнения специального задания, и, откровенно говоря, ты единственный, кому я могу его доверить. Если ты согласен взяться за него, я ознакомлю тебя с ним.

– Не понимаю, мистер директор.

Серилья кивнул. – Все, что я могу сказать, прежде чем ты дашь свое согласие, это то, что оно будет чрезвычайно опасным. Ты будешь связующим звеном между мной и другими людьми, и, если все пройдет успешно, мы окажем неоценимую услугу нашей стране.

Он посмотрел в темно-карие глаза на чуть менее темном лице, на сухожилия, слегка дергающиеся на шее Стила. – Я добавлю, что это не помешает тебе видеть семью, Лютер. Во всяком случае, не оторвет от семьи больше, чем любое другое оперативное задание. – Лютер Стил был отцом двоих детей, четырех и шести лет, если Серилья не ошибался, и любящим мужем. Один из самых высоких баллов на факультете права, легкоатлетическая стипендия. Стил был отличным агентом. Физически мощный, дисциплинированный, выдержанный, думающий. Запись в личном деле за храбрость.

– Да, сэр.

– Напоминаю, свою подпись ты ставишь добровольно. Согласишься ты выполнять это задание или нет, это не повлияет на новое продвижение по службе. Ты давно уже заслужил право возглавлять свой собственный отдел. Единственная причина, по которой тебя пока не выдвигают, это то, что ты слишком молод.

– Иногда в двадцать девять лет не считаешь, что ты слишком молод, сэр.

– Когда достигнешь моего возраста, – улыбнулся Серилья, – поверь мне, ты поймешь, что в двадцать девять ты был слишком молод.

Стил улыбнулся, затем улыбка сошла с уголков его губ. Он ждал.

Серилья глубоко вздохнул и начал говорить. – Это невероятно деликатное дело, – он понизил голос. – Об этом деле знают президент, я и теперь ты. Мы трое – единственные, и так должно быть и в дальнейшем. Твоим заданием будет вступить в контакт с руководством ячейки «Патриотов» в Метроу. Мы думаем, что их новый руководитель – человек по имени Дэвид Холден. Когда ты в этом убедишься, а все зависит только от твоих наблюдений и выводов, ты должен сблизиться с ним, убедить его, что он может тебе доверять, и доставить его ко мне. У меня есть к нему предложение.

Казалось, Лютер Стил не был в восторге от сказанного.

Серилья был доволен. – Успокойся. Я не собираюсь убивать, арестовывать или делать что-нибудь в этом роде. У президента есть мнение, которое я полностью поддерживаю и с которым вы, наверное, тоже согласитесь, что у «Патриотов» верные побуждения. Это лояльные американцы, а не преступники, как их представляют Конгресс и средства массовой информации. Президент считает, что ужесточение законов и усиление военных кругов на всех уровнях саботировано этими доморощенными революционерами из ФОСА. Отсюда – отсутствие успехов в борьбе с этими вспышками насилия и актами террора. Если деятельность ФОСА не будет остановлена, Соединенные Штаты скоро превратятся во второй Бейрут. «Патриоты», как считает президент, наша единственная надежда. Несомненно, в некоторые ячейки «Патриотов» внедрились шпионы ФОСА, но в основной своей массе «Патриоты», как нам кажется, – это хорошо законспирированная организация доверяющих друг другу людей. Конечно, у правительства под началом гораздо большие ресурсы, средства, возможности, но и более высокая вероятность утечки секретной информации.

– Вашей задачей, Лютер, – продолжал Серилья, зажигая сигарету, – будет убедить Холдена в этих фактах, во всяком случае, чтобы он хотя бы согласился переговорить с нами. Если понадобится, с ним встретится лично президент. Нам нечего терять, но мы можем многое приобрести. Ты будешь находиться между двух огней: тебя могут убить и «Патриоты», и полиция. А если об этой операции хоть что-нибудь пронюхает ФОСА, ты будешь их первоочередной мишенью. У нас есть основания подозревать, что они уже внедрились в руководство ФБР. Службы охраны президента усилены Секретной службой. У меня теперь, как ты, наверное, заметил, не только один телохранитель – шофер. А ты будешь один. Мы обеспечим максимально возможную безопасность твоей семье, но они никогда не узнают, что наши люди их охраняли. Я хочу, чтобы ты сам выбрал из списка, который я составил, имя человека, который будет руководить группой охраны. Ты имеешь на это право, и я хочу, чтобы это был человек, которому ты полностью доверяешь.

Все, что потребуется, – оружие, деньги, любое спецоборудование… – Серилья замолчал, не закончив предложения.

Стил сказал своим обычным, хорошо поставленным баритоном:

– Благодарю за такое высокое доверие, сэр. – Он помолчал и добавил: – Я не подведу вас.

– Мне никогда и не приходило в голову, что ты можешь подвести, – искренне сказал Серилья.

 

Глава семнадцатая

Этого часового нужно было убить аккуратнее, чем предыдущего: его куртка была испорчена. Холден стал на колени и положил М-16 под видавший виды светло-голубой «Шевроле». Второй часовой, тоже с сигаретой в зубах, был в следующем ряду автомашин чуть-чуть впереди Холдена, спрятавшегося за автомобилем.

Ситуация диктовала воспользоваться ножом, но его собственное простуженное состояние говорило о другом: Рози Шеперд отдала его куртку девочке. Сама Рози тоже мерзнет. Если им удастся выбраться отсюда, ему тоже нужно будет что-нибудь надеть на себя как водителю бронеавтомобиля. Мужчина с обнаженным торсом и плечевой кобурой за рулем автомобиля выглядит немного странно, даже в наши дни. Но чтобы сделать из галстука хорошую удавку, потребуется время. А его просто не было. Ювелирная работа ножом?

С «Защитником» в правой руке Холден отправился за вторым часовым. На теле человека много мест, куда можно вогнать нож, чтобы наступила быстрая смерть, но большинство из них находится выше пояса, да и смерть не наступает мгновенно. Значит, это будет бедренная артерия.

Холден следовал за часовым, вдыхая сигаретный дым. Он добрался до грузовика, в бензобак которого опустил ленту от своей рубашки, и нырнул под него.

Когда часовой с ним поравнялся, Холден выскочил из-под машины и зажал ему рот. Он изо всех сил наклонил тому голову назад и ударил ножом вниз, в бедренную артерию. Раздался приглушенный хрип. Холден еще сильнее зажал рот. Кровь брызнула на пол гаража и на левую сторону серого седана. Тело безжизненно обмякло. Холден подержал рот убитого зажатым еще несколько секунд, затем опустил тело на пол.

Холден стащил с трупа М-16. На первый взгляд она смотрелась неплохо. Он выдернул нож из бедра убитого и быстро стянул с тела полосатую ветровку. Под ней была кожаная кобура. Холден вытащил из нее «смит-и-вессон 659» – мощный девятимиллиметровый автоматический пистолет. Он засунул его за пояс и нашел запасные магазины в кармане куртки. Там было еще что-то, может быть, даже более важное: коробок спичек. Он быстро надел на себя куртку – нельзя сказать, что очень уж удобно, но в данных обстоятельствах пройдет. Спички он засунул в боковой карман брюк.

Сигарета часового дымилась на полу, и Холден затоптал ее, а потом затащил тело убитого под грузовик.

Он засунул последнюю намоченную бензином ленту в бензобак «Фольксвагена» и нырнул обратно под голубой «Шевроле» с захваченной винтовкой в руках.

Холден пробирался между автомобилями и грузовиками, запоминая место расположения тех, которые он «зарядил» полосками ткани, пропитанные бензином. Когда он увидел дыру в стене, через которую попал сюда, Холден подал сигнал Рози и Джанет. Он впервые увидел Рози при нормальном освещении с тех пор, как они попали в ливневую канализацию. Ее серая юбка была покрыта бурыми и черными пятнами и прилипла к ногам. Длинный, по моде, свитер был теперь ниже колен. Из растянутой горловины торчало левое плечо. Белые кроссовки превратились в нечто неопределенного цвета и формы. Холден понял, что улыбается.

Она подбежала к нему, в одной руке М-16, в другой – ладонь Джанет.

Она села на корточки рядом с ним и потянула за собой Джанет. Холден прошептал ей на ухо: – Садись в бронированную машину и заводи мотор. Я хочу устроить небольшой фейерверк. Возьми. – Холден снял с плеч куртку и набросил ее на Рози. Рози Шеперд смотрела на него несколько секунд, потом быстро прикоснулась левой рукой к его голой груди.

– Поторопись, – прошептал он, протягивая ей две винтовки М-16.

Рози схватила Джанет за руку и побежала, низко наклонившись.

Холден вытащил из кармана брюк спичечный коробок. Он посмотрел вслед убегающим Рози и Джанет и подошел к самой дальней «заминированной» машине. Когда они сели в машину (Рози сначала втолкнула внутрь Джанет, а потом положила две винтовки М-16), Холден чиркнул первой спичкой. Это был автомобиль, который находился ближе всех к пикапу с протекающим бензобаком.

Он зажег другую спичку, поджег вторую машину. Холден шел дальше. Он услышал звуки загоревшегося двигателя. Из другого конца гаража доносились крики команд. Холден поджигал и поджигал ленты, а когда они закончились, побежал к бронированному лимузину. Он уже двигался.

Со стороны въезда в гараж раздались выстрелы. Пуля попала в ветровое стекло рядом с ним, осколки брызнули во все стороны, и Холден зажмурил глаза. Он чувствовал запах дыма и слышал свист пламени. Холден оглянулся. Пламя со всех сторон лизало первый автомобиль из тех, которые он поджег. Логика подсказывала, что через несколько секунд…

Бетонный пол, казалось, закачался под ногами Холдена. Он споткнулся и едва устоял на ногах. В спину ему ударила волна горячего воздуха. Он продолжал бежать. Раздался грохот взрыва, затем, через секунду, еще одного, затем еще… Машины начали взрываться пачками. Звон в ушах, почти прекратившийся после предыдущей перестрелки, возобновился.

Рози разворачивала бронированный лимузин, направляя его к нему.

Из передней части гаража неслась автоматная стрельба, кто-то кричал.

Дверь машины была открыта, Холден схватился за нее, удерживая равновесие, затем ввалился внутрь, захлопывая за собой дверь. – Держитесь! – закричала Рози. Джанет сидела между ними, прижав руки к груди.

Рози вывернула руль влево, заскрипели тормоза. Затем грохот еще одного взрыва заглушил все остальные. Холден посмотрел вправо. Взорвался пикап с протекающим бензобаком. Взметнулось огненное облако, поджигая автомобили, находящиеся рядом.

Отовсюду валил густой черный дым. Длинные жадные языки пламени тянулись к ним сверху.

Впереди бежали боевики ФОСА в поисках укрытия, беспорядочно стреляя по их машине. Пули отскакивали от нее.

В ушах Холдена все еще стоял звон. Он едва услышал, как Рози сказала:

– Дай Бог, чтобы этот был нормальный.

– Что?

– Потом скажу!

На левое крыло запрыгнул боевик ФОСА. Он колотил прикладом в лобовое стекло. – Опусти окно! – закричал Холден, сжимая «Беретту» в правой руке. – Наклонись! – Стекло начало опускаться. Холдену было нужно всего несколько дюймов. Он выстрелил два раза, голова боевика откинулась назад, и тело свалилось на пол.

Рози снова затормозила. Столы и стулья, которые стояли у въездного пандуса, были как раз перед ними. «Некоторые из этих драндулетов не имеют пуленепробиваемых радиаторов и неспускающих шин! Надеюсь, что этот не такой!» Стрельба по автомобилю усилилась, по лобовому стеклу поползли трещины. Холден вспомнил, что такой вещи, как пуленепробиваемое стекло, в общем-то не существует. М-16 не пробивает его до тех пор, пока не будет нескольких попаданий под прямым углом. Затем оно разлетается вдребезги.

На дорогу выскочил боевик и начал стрелять в них из автомата.

– Наклонитесь! – закричал Холден, так как понимал, что может произойти. Если заряды в автомате были повышенной мощности… Но пули отскакивали от стекла и они ехали дальше.

Они уже почти выехали на въездной пандус, когда пули сильнее застучали по корпусу автомобиля. Машина накренилась. – Хоть бы они были неспускающие! – прокричала Рози. – Одно колесо пробили!

Они въехали на пандус. Холден посмотрел в зеркало заднего вида.

Нижняя часть гаража была охвачена пламенем, но многие машины уже ехали за ними в погоню, некоторые сами в огне.

Холден повернулся. В задней части машины была небольшая дверка размерами с дверцу морозильной камеры холодильника. Он дернул за ручку, и она открылась. В багажнике за решеткой было несколько униформ, ремень с кобурой, в которой был какой-то револьвер, и две канистры бензина.

Губы Холдена тронула улыбка.

– Джанет, ползи сюда. – Холден вытащил из кобуры револьвер и освободил магазин, затем достал патрон из патронника. Теперь он использовал ручку револьвера как молоток. Он разбивал ею решетку, которая разделяла салон и багажник машины. Она гнулась, но не ломалась. Тогда он вытащил инструменты и, прикладывая значительные усилия, стал перекусывать плоскогубцами проволоку решетки.

– Что ты делаешь? – спросила Рози.

– Я сюда не пролезу, а Джанет может. В багажнике есть канистры с бензином. Если они полные, они нам пригодятся. – Холден продолжал перекусывать прутья решетки. Машина накренилась. Холден огляделся и понял, что они уже добрались до другого конца гаража. Уже была ночь. Холден впервые подумал о том, что весь день они провели, чтобы наконец добраться сюда.

– Куда ехать? – крикнула Рози.

– Побыстрее из города.

Машина покачнулась. Холден посмотрел в маленькое заднее пуленепробиваемое окошко. Их все еще преследовали. Одна из загоревшихся машин перевернулась, сбив пожарный гидрант. Водяные струи били в ночное небо. Из гаража выезжали новые машины. За ними сейчас гнались по крайней мере шесть, некоторые были уже совсем рядом. Рози как будто прочла его мысли: «Я знаю эти бронированные тачки. Они не скоростные. Слава Богу, хотя бы не жарко, а то двигатель уже давно бы перегрелся, могу держать пари».

Холден не ответил. Он, наконец, перерезал все прутья решетки. Руки его ныли.

– Джанет, – позвал Холден. – Мне нужно, чтобы ты пролезла туда. Не поранься о концы проволоки, я старался резать как можно ближе к краям. Залезь туда и подай мне канистры с бензином и галстуки от униформ. Потом сядешь на пол спереди. Найдешь что-нибудь, за что можно крепко держаться. Сможешь это сделать?

– Я… думаю, что да, мистер Холден.

– Молодец, девочка, – улыбнулся Холден и стал помогать ей разворачиваться в тесноте. – Так, сначала ноги. Смотри, аккуратнее, не поранься!

Бедра девочки прошли в отверстие. Он поддерживал ее сзади. Наконец, вся она оказалась внутри.

– Все в порядке?

– Да.

– Найди эти галстуки и дай мне канистру с бензином. Быстрее, Джанет!

Он посмотрел в зеркало. Машины уже почти догнали их и пристраивались справа.

– Что с твоей стороны, Рози?

– Почти сравнялись.

– Мистер Холден!

Он обернулся. Джанет держала в руках одну из канистр и два черных галстука. Он взял одну за другой обе канистры и поставил их на пол между ног, проверил кнопку стеклоподъемника. Она работала. Тогда он открутил крышку канистры.

– «Коктейль Молотова»?

– Да, – крикнул Холден в ответ. Он затолкал в отверстие канистры широкий конец галстука как можно плотнее. Потом вспомнил, что у него больше нет спичек.

– Рози, есть зажигалка?

– В сумочке.

Сумочка лежала на сиденье сзади нее. Она напоминала седло. Когда он раскрыл ее, он понял, почему. В специальном отделении сумочки в кобуре лежал ее «Сервис Мастер», рядом две запасных обоймы и пара наручников. Можно выгнать девушку из полиции, но полицейский всегда остается полицейским.

Он продолжал копаться в сумочке. Сигареты. Почему она не носит сигареты в малюсеньких дамских сумочках, как все женщины? Губная помада. Старый значок полицейского. Бумажник. Расческа. Еще одна губная помада? Или та же самая? Нет, есть еще и третья. Косметический карандаш. Армейский нож, зажигалка.

Зажигалка!

Он повернул колесико. В зажигалке не было кремня.

– Черт!

– Что такое?

– В твоей чертовой зажигалке нет кремня!

– Там где-то должны быть спички.

– Хорошо. – Холден продолжал копаться в сумке. Спички!

Он схватил спички, зажег одну и поджег узкий конец галстука. Холден спустил стекло. Шелк, или что это было, горел хорошо. Холден высунул в окно голову и левую руку. Голая грудь и спина его тут же заледенели на ветру. Раздались выстрелы, зеркало зазвенело. Стреляли из автомобиля с раскрытым верхом, который ехал рядом с ним. Холден бросил горящую канистру на переднее сиденье. В глазах водителя мелькнул ужас, когда он ее увидел.

Холден закрыл глаза. Канистра взорвалась. В воздух полетели обломки автомобиля и куски человеческих тел, в небо взвился огненный шар. Он поднял окно.

– Давай вторую канистру! – крикнул Холден. Он услышал всхлипывания и обернулся. Джанет закрыла глаза руками.

– Вы убили этих людей!

Холден только вздохнул.

Рози сделала поворот. Преследователи держались на большом расстоянии. Несколько пуль ударилось о бронированный корпус.

Сзади Джанет все еще плакала. Он слышал, как она шептала что-то об убийстве людей. Он посмотрел на Рози и подумал о девочке. Он вспомнил о жене и детях. Он мысленно повторил старую шутливую поговорку: «Мы встретились с врагом. Этот враг – мы».

 

Глава восемнадцатая

Артур Мелон, как он сейчас называл себя и кем уже себя чувствовал, использовал свои профессиональные навыки журналиста, и что-то здесь не клеилось. Концы не сходились с концами. Это были «Патриоты». По всем данным они действовали очень эффективно, но сейчас совсем не производили такого впечатления. Единственное, что они сделали и что можно было считать разумным, – это его обыск и осмотр его фотоаппарата.

Лагерь казался оборудованным на скорую руку, не похоже было, что люди здесь постоянно живут. Казалось, что они в любую минуту готовы сняться с места. Он подумал, что это возможно.

Пока они дожидались руководителей «Патриотов» (ему сказали только, что они «на операции»), Филип провел его по лагерю. Он увидел много оружейных ящиков, где обычно хранятся винтовки, но самих винтовок увидел мало. Под навесами стояли зеленые металлические ящики для патронов, но, когда он вроде бы случайно споткнулся и толкнул один из них ногой, ящик оказался пустым.

Логика подсказывала, что фиктивный лагерь был только для его блага в случае, если он представляет правительство. И все равно что-то было не так.

В роли журналиста Мелон сделал необходимое количество фотоснимков. В камере даже была пленка, но он мало беспокоился об установке выдержки, диафрагмы и прочей ерунде. Единственная фотография, которая его волновала, – это снимок мертвого Холдена.

В дальнем конце лагеря стоял мусорный ящик. Казалось, им пользовались не больше суток. Видимо, чтобы стать «Патриотом», нужно было отличаться необычайной аккуратностью и чистоплотностью. Отхожее место явно не соответствовало количеству бойцов. "Контроль за органами пищеварения – еще одно требование для «Патриотов», – пошутил он про себя.

На территорию лагеря въехал автомобиль.

– Должно быть, это Дэвид Холден, мистер Мелон.

– Мисс Шеперд с ним?

Филип задумался, затем быстро ответил: – Нет.

– Плохо, – кивнул Мелон.

Судя по тому, как Филип с ним разговаривал, именно Холден был теперь руководителем этой группы «Патриотов». Хэмфри Ходжес, последний человек, с которым он имел контакт в аэропорту, сказал ему, что Филип Барр – бывший офицер полиции, длительное время входит в организацию «Патриотов» и что его убедили сотрудничать с ФОСА. «Как же это они его уговорили?» – подумал Мелон.

Вместе с Филипом они подошли к автомобилю. Человек, вышедший из машины, вполне мог быть Дэвидом Холденом. Высокий, атлетически сложенный. Волосы, правда, не такие темные, как на фотографии в журнале, но это могло быть следствием освещения.

– Вы, наверное, мистер Мелон. Я – Дэвид Холден.

– Профессор Холден, для меня это большая честь, – сказал Мелон, протягивая руку.

– Насколько я понял, вы хотите взять интервью у руководителя группы «Патриотов» в Метроу. После событий на станции «Плант Райт» я – тот человек, который вам нужен.

– Значит, Руфус Барроус в самом деле погиб?

Глаза Холдена сверкнули. – Вы хорошо информированы. Идемте в мою палатку. – И, ничего больше не говоря, Холден (если это действительно был он) пошел, за ним засеменил Филип с фотокамерой Мелона. Мелон пошел за ними.

Это была самая большая палатка. Она была расположена в центре лагеря. Так обычно бывает в боевиках, но в реальной жизни, в случае нападения на лагерь, она была бы слишком очевидным объектом для атаки. Он снова удивился.

Кроме Холдена, или кто он там был, и водителя, который скрылся в другой палатке, в лагере было только двенадцать человек. Мелон подумал, был ли Руфус Барроус таким же театральным, как Холден.

Мелон стал превращаться в Уорлока. Если люди в лагере будут хорошо вооружены или покажутся ему «крутыми», он подождет. В любом случае все будет очень просто. Он убьет Филипа, когда они покинут лагерь, и он вернется. Но он чувствовал, что может сделать все это эффективнее и быстрее. Время поджимало. Его ждало срочное дело с директором ФБР.

В палатке была ожидаемая спартанская простота. Мелон сел в шезлонг и начал интервью.

– Скажите, профессор Холден, почему вы согласились на это интервью?

– Ваше руководство сказало, что оно заплатит за интервью. Этого достаточно. Эта сотня тысяч долларов пойдет на медикаменты и продукты питания.

– Я понял, – ответил Мелон. Он действительно понял, но что-то совсем другое.

Он задавал вопросы человеку, который, теперь уже совершенно очевидно, был самозванцем, используя время ответов, чтобы понять, что же здесь представляет для него опасность. Вопросы были сложные. А ответы каждый раз – безошибочные. Он понял цель этой шарады и вдруг осознал некоторые другие вещи, которые сразу же поставили все на свои места. И, если он хотел получить свои деньги, ему предстояло сыграть свою скверную роль в этом спектакле.

– Я хочу сменить объектив и сделать еще несколько снимков, – сказал Артур Мелон. Уорлок в это время оценивал шансы. Он начал копаться в сумке. Объектив, бесполезный до сих пор, был той вещью, которая сейчас была ему нужна больше всего. Он вытащил ее из сумки и выронил из рук.

– Ой!

Самозваный Холден потянулся за ней. Тыльной стороной ладони Уорлок ударил его в основание переносицы. Брызнула кровь, кость с хрустом вошла в мозг. Смерть наступила мгновенно, в широко раскрытых глазах застыло удивление, когда тело падало с кресла.

Уорлок подобрал объектив, засунул его в карман и подошел к убитому. Он вытащил из кобуры покойного «Кольт» 45-го калибра. Быстро, потому что сюда могли зайти в любой момент, он проверил работу механизма и магазин.

Еще два запасных магазина. Хорошо. Он засунул пистолет за пояс брюк.

Снова в сумку для фотокамеры. Его неэкспонированная пленка. Пленкой были лишь несколько дюймов, остальное – пластиковая взрывчатка. Он быстро положил ее в середине палатки возле ног убитого. Фотовспышка. Он соединил проводом вспышку с пластиковой взрывчаткой. Три пузырька с проявителем он разместил в виде треугольника.

Уорлок взял свой «Поляроид» и нашел в видоискателе мертвое тело. – Сейчас вылетит птичка, – пробормотал он. Уорлок выхватил фотографию и стал размахивать ею в воздухе. Он снял ремешок с футляра фотоаппарата, обвязавшись им вокруг пояса; взял то немногое, что ему было нужно, оставляя все остальное.

Уорлок вышел из палатки, посмотрел направо и налево. Автомобиль, на котором он сюда приехал, и автомобиль подставного Холдена стояли там же, где и раньше.

Он шел, разматывая провод. Через пятнадцать футов провод закончился. Он нажал кнопку взрывного устройства, теперь у него в запасе была минута. Потрогав пальцами фотографию и убедившись, что она сухая, он спрятал ее в карман куртки и направился к автомобилю, на котором прибыл. Бензобак был полон на три четверти, когда они сюда приехали.

Навстречу ему шел Филип.

– Что-нибудь случилось, мистер Мелон?

– Со мной-то ничего, а вот с человеком, которого я хотел видеть… – он выждал еще пятнадцать секунд. Когда Филип был в зоне досягаемости, Уорлок сказал:

– Мне нужно кое-что взять в вашей машине, Филип.

– Мм… да, конечно.

Уорлок захлестнул ремешок от футляра вокруг шеи Филипа и затянул его. На всякий случай он еще ударил его коленом в лицо. Уорлок опустил тело и быстро обшарил карманы. Ключи от машины. Вот они. Он пошел. «Три… две… одна…» – взрыв ударил волной горячего воздуха. Он обернулся. Палатка была охвачена пламенем. Раздались еще взрывы – это была пластиковая взрывчатка в запасных фотокассетах. В пузырьках с жидкостью для чистки объективов был лигроин – отсюда моментальное пламя.

Он вытащил из-за пояса пистолет. Из палатки быстро выбежал чернокожий мужчина, подозрительно похожий на Руфуса Барроуса. Уорлок дважды выстрелил ему в грудь, подошел ближе и выстрелил еще раз в голову.

Ходжесу надо было бы иметь фотографию Холдена более высокого качества, если та, которая у него была, настоящая.

Он был возле машины. Из палаток выскакивали люди. Уорлок вытащил из кармана объектив и накрутил его так, чтобы привести в действие взрывное устройство. Он швырнул его в скопление людей и услышал взрыв, когда садился в машину.

Уорлок закрыл дверь автомобиля, повернул ключ зажигания и тронулся.

От взрывов погибло по крайней мере шесть человек. Может быть, семь. Он разделался с фальшивым Холденом, фальшивым Барроусом и двуличным Филипом.

Уорлок выезжал на дорогу. Он услышал, как заводится двигатель другой машины. Скоро уцелевшие устроят за ним погоню. Из кармана куртки он вытащил аэрозоль и начал поливать дорогу, где должны были проехать преследователи. Он вылил все содержимое и выбросил флакон. Он не любил мусорить, но и оставлять его не хотел.

Уорлок снова уселся за руль. Два автомобиля устремились за ним. Он подержал двигатель на холостом ходу, чтобы раздразнить преследователей, затем нажал на газ. Он ехал не очень быстро – дорога была в ужасном состоянии, и Уорлок совсем не хотел, чтобы полетел мост.

В зеркале заднего обзора он увидел, как первая из преследовавших его машин въехала на то место, где он разбрызгал биологическую взрывчатую смесь.

Прогремел взрыв. Машина взлетела в воздух и грохнулась на землю, охваченная пламенем. Какое-то мгновение Уорлок видел второй автомобиль, и тут раздался еще один взрыв.

Остались эти люди в живых или погибли, для него не имело никакого значения. Но если они уцелели, у них явно поубавилось энтузиазма.

Он представил себе встречу с этим Хэмфри Ходжесом. Так или иначе, он прошел испытание.

Уорлок включил радио. На волне была какая-то местная станция, которая передавала музыку не того сорта, что любил Уорлок. Он начал крутить ручку настройки.

 

Глава девятнадцатая

Они выехали из центральной части города, не использовав вторую канистру. В этом пока не было необходимости.

Но на одной из главных магистралей, которая вела от Метроу на северо-восток, вниманием Холдена завладела одна неотвязная мысль. У ФОСА должны были быть связи с местной полицией, потому что, хотя их машины и отстали несколько кварталов назад, они наверняка не отказались от преследования.

– Что будем делать? Они будут у нас на хвосте через минуту. – Холден посмотрел на Рози. Он сохранил вторую канистру как последний вариант.

– Джанет?

– Я не буду…

– Дуться будешь после, – сказал Холден намеренно твердым голосом. – Мне нужна здесь женщина, которая думала бы о том, как спасти свою жизнь, а не хнычущий ребенок. Ты с нами?

Несколько секунд ответа не было.

– Что…

– Хорошо. Посмотри под задним сиденьем, как оно крепится к полу. Быстрее.

Еще одна пауза, затем сзади раздался голос Джанет:

– Большие болты с плоскими головками. И нет места для гаечного ключа.

Болты.

– Хорошо. Ты должна быть очень смелой. И осторожной. Я хочу, чтобы ты открыла двери. Они могут быть заперты, тогда ничего не получится. Но если нет, открой их. И крепко держись за что-нибудь, чтобы не выпасть из машины. Понятно?

– Да.

– Теперь смотри. Там есть ремни безопасности. Намотай один конец себе на запястье и попытайся открыть дверь.

Он смотрел, как она намотала конец ремня на левое запястье и осторожно подвинулась к двери.

Она взялась за дверные ручки и… Холден почувствовал сильный удар.

– Осторожней! – закричала Рози. Когда они пересекали перекресток, слева выехала полицейская машина и ударила их в бок. Бронеавтомобиль резко бросило в сторону.

Холден обернулся. У него так перехватило дыхание, что он закашлялся. Девочки не было. Правая дверь была открыта, ремень безопасности туго натянут.

– Что случилось?

– Я постараюсь достать ее, будь осторожней!

Холден положил «Беретту» на сиденье и открыл свою дверь. В голое тело ударил ледяной ветер. Бронированный автомобиль ехал зигзагами между бордюрными камнями, Рози Шеперд пыталась восстановить контроль над машиной. Полицейский автомобиль пристроился к ним вплотную с левой стороны. Руки Холдена шарили по крыше машины, пытаясь за что-нибудь ухватиться, дверь колотила его по ногам. Он отчетливо видел теперь полицейскую машину. От нее летели искры, когда она билась о бок их автомобиля.

– Помогите мне, пожалуйста! – кричала Джанет. Рози Шеперд боролась с рулевой колонкой. Холден висел. Он хотел, чтобы Рози свернула в переулок, чтобы он смог выскочить из машины и подбежать к задней двери. Но все шло паршиво. Даже если им и удастся немного оторваться от полицейских и свернуть в переулок, девочка может сорваться и погибнуть под колесами полицейской машины.

Поток воздуха держал дверь раскрытой и натянутым ремень безопасности. Если натяжение ослабнет, девочка упадет и разобьется.

Он нашел дверную ручку и полез вверх, оперевшись правой ногой на капот. Холден взобрался на крышу автомобиля. Поток воздуха толкал его в нужном направлении, и он лег на крышу.

Он лежал на крыше машины несколько секунд, восстанавливая дыхание. «Преподавание в колледже не предполагало таких упражнений», – с горечью подумал он. Он пополз по крыше к задней двери машины. И снова услышал крик Джанет. Холден почти добрался до заднего края крыши, когда из полицейской машины начали стрелять. Она пристроилась в хвост. Покрышки были разорваны, машина ехала на дисках, вся в снопах искр.

– Ублюдки! – крикнул Холден. Он продолжал ползти; наклонился через край крыши и крикнул девочке: – Сейчас я буду! Все будет в порядке!

Будет ли?

Снова выстрелы. Холден хорошо видел полицейского, сидевшего за рулем. Второй легавый был на переднем кресле рядом с водителем. Он высунул револьвер в опущенное окно и стрелял.

Холден вытянул ноги к краю крыши. Старая рана в ноге болела – он даже думать не хотел, какая инфекция могла в нее попасть во время похода по канализации.

Его пальцы искали, за что схватиться. Не было ничего.

Еще один выстрел. Пуля сделала рикошет о корпус машины и пролетела в нескольких дюймах от его левого плеча. Холден распластался на крыше. Девочка кричала, умоляя о помощи. Довольно. Довольно, черт возьми. Холден вытащил из плечевой кобуры маленькую «Беретту» и выпустил все четырнадцать пуль в направлении полицейской машины. Он не собирался никого убивать, такое просто не могло прийти ему в голову. Но если он кого-то убил, значит, убил.

Других вариантов не было.

Холден засунул «Беретту» обратно в кобуру. Он пополз дальше, и его пальцы нащупали дверь противоположную той, на которой висела Джанет. Пальцы заскользили по стеклу, схватиться было не за что, и его тело поволокло в направлении ревущего капота полицейской машины.

Его правая рука поймала дверную ручку. Теперь он висел на дверной ручке, ноги волочились по асфальту, осыпаемые искрами от полицейской машины. Он подумал, что бензобак может треснуть в любой момент. И если искра попадет в струю бензина… Думать об этом не хотелось.

Его правую руку свело судорогой. Туфля с правой ноги слетела. Он искал, за что ухватиться левой рукой. Оттолкнулся левой ногой от капота полицейской машины и схватился правой рукой за верх двери их бронированного автомобиля. Подтянувшись, он перевалился в окно и рухнул прямо лицом внутрь. Теперь верхняя часть его тела была внутри автомобиля, а ноги болтались снаружи.

Холден втянул ноги внутрь и стал на колени.

– Джанет… – Он пополз на корточках к раскрытой двери и выглянул наружу. Тело девочки висело на ремне, он был захлестнут вокруг шеи. Ее рука все еще сжимала дверную ручку. Лицо Джанет посинело, ноги были ободраны до крови. Она была мертва.

Холден упал на колени. Глаза его наполнились слезами.

Он закричал так громко, что заболело горло.

– Останови эту чертову тачку, Рози!

Он упал на спину, вытаскивая пистолет и заменяя магазин.

Такая девчонка…

Машина остановилась.

Через минуту здесь будут еще полицейские.

Хватит. Он сыт по горло.

Раздался громкий, ненатуральный скрежет. Полицейский автомобиль наконец оторвался от их машины и прополз немного по дороге. Холден оторвал пальцы девочки от дверной ручки и взял ее на руки. Как можно аккуратнее он положил ее на заднее сиденье. Он закрыл ей глаза и обернулся. Рози была рядом с пистолетом в руках. По ее лицу текли слезы.

– Убегай отсюда. На ногах без машины будет лучше всего.

– А ты, Дэвид?

– Нет.

Холден взял вторую «Беретту» и пошел к полицейской машине с пистолетом в каждой руке.

– Дэвид!

– Уходи отсюда.

– Дэвид! Не надо!

Приближались другие полицейские машины.

Он знал, что он уже мертвец. Холден посмотрел на правую ногу. Даже носка не было.

Холден взглянул в глаза полицейскому, который в него стрелял, и тем самым задержал его. Это не было простым исполнением служебного долга. Любому дураку было бы понятно, что он пытается спасти девочку.

Легавый пытался зарядить свой револьвер.

Холден засунул один из пистолетов за пояс и рванул дверь полицейской машины.

– Ты мертв, ублюдок.

Холден услышал скрип тормозов. Пора было нажимать на курок.

Полицейский выронил свой револьвер. – Нет, пожалуйста, не надо…

– Ты убил ее… Я убью тебя. – Холден начал медленно нажимать на спусковой крючок.

Голос… Это не был голос Рози. Он был внутри Холдена. Дэйв? Иногда это был голос его мертвого сына, иногда это был голос Руфуса Барроуса. Он не мог разобрать слов.

Это был голос Джанет! Она говорила что-то об убийстве. Холден опустил пистолет и засунул его за ремень рядом с первым.

Дэвид схватил перепуганного до смерти полицейского и вытащил его из машины. Левой рукой он держал его за воротник, а правой ладонью начал отпускать пощечины. Тыльной стороной, наружной. Тыльной, наружной.

– Мы на одной стороне, ты, дерьмо. – Он продолжал бить полицейского.

– Брось оружие! – прозвучало из громкоговорителя.

– Дэвид! – Это был голос Рози. Она схватила его за локоть и поволокла за собой. Он не сопротивлялся. Рози приставила свой пистолет к голове полицейского. Из носа того текла кровь, губы были окровавлены. Он стоял на коленях.

– Назад, или я его пристрелю! Быстро!

Холден остановился.

Рози крикнула снова: – Я пристрелю его, так что не заставляйте меня это делать! Выходите из машины и уезжайте обратно той дорогой, которой сюда приехали. Мы поедем на машине. Попробуйте нас тронуть и можете попрощаться с этим парнем.

После этого все было, как в тумане.

Он сел в машину, которая осталась позади них. Холден не сел за руль. Он помнил, как навел пистолет на полицейского, когда они отъезжали. Потом они выскочили из машины, и Рози Шеперд ударила полицейского коленом в пах. После этого они долго куда-то бежали. На правой ноге у него не было ни носка, ни ботинка.

Большие деревянные двери.

Ковер, который мягко прикоснулся к его лицу…

Он лежал на очень мягкой кровати. Холден перевернулся и открыл глаза.

– Детектив Шеперд! Ваш малыш проснулся!

Холден посмотрел по сторонам, чтобы увидеть, кому принадлежал голос, но, никого не заметив, снова закрыл глаза.

 

Глава двадцатая

Человек, называвший себя Джонсоном, видимо, был очень огорчен. В углу комнаты сидел неряшливо одетый подросток и курил сигарету. Хэмфри Ходжес, с которым он встречался утром и который привел его сюда с выражением какой-то тайны на лице, измерил шагами величину небольшой комнаты.

– Вы очень проницательны, мистер Мелон. Или вы предпочитаете имя Уорлок?

Было ясно, что Джонсон в самом деле когда-то работал в ФБР, а потом вылетел оттуда. Такие люди заставляли Уорлока нервничать. Было очевидно также, что этот Джонсон представляет кого-то еще, возможно, русских, хотя его английский был безупречен.

Он решил выложить карты на стол.

– Вы наняли меня дважды. Задание, связанное с ликвидацией руководителей «Патриотов», было дано мне, чтобы проверить мои возможности, смогу ли я добраться до директора ФБР, а также убедиться, что я достаточно бессовестный, чтобы работать на ФОСА. Мне кажется, что у вас есть тщательно разработанный план действий, и я лишь небольшое в нем звено. Ну и хорошо. Теперь вам ясно, что я профессионал высокого класса, и если вы захотите убрать меня, когда я выполню свою работу, для многих из вас это будет означать крупные неприятности. Вы понимаете, о чем я говорю.

– Хорошо, – кивнул Джонсон. Его улыбка была несколько натянутой, а глаза не улыбались вовсе.

– Я хочу получить деньги за оба контракта прямо сейчас или как только позволят ваши банковские дела. Я могу позвонить в свой швейцарский банк и оформить вклад. Я хочу, чтобы на мой счет было внесено пятьдесят процентов от суммы второго контракта. Кто были эти уроды?

– ФОСА. Они не думали, что вы собираетесь их убить.

– Вероятно, нет. Это ваш обычный уровень? – Джонсон не ответил, и Уорлок продолжал. – Я понимаю, почему вы наняли меня. Вам никогда не подобраться к директору ФБР так близко, чтобы подложить мину в его вагон. Вам еще повезло, что он не переносит полетов. Открывать стрельбу в самолете чрезвычайно опасно. Я никогда этим не занимался, – солгал он.

– У нас есть план.

– Прекрасно. Дайте подумать. Вы со своими ребятами нападаете на поезд под видом «Патриотов». В поднявшейся суматохе я выполняю свою работу. А потом ваши ребята избавляются от меня. План надо несколько сократить. Я имею в виду его заключительную часть.

– Вы знаток своего дела.

– Вы получаете то, за что платите деньги. А если вы не заплатите, то просто почаще вспоминайте, какого уровня я профессионал, когда оглядываетесь. Объясните мне свой план.

– Пришлось перенести сроки на более ранние. Произошла перестрелка с участием ФБР. Мы же давали нашим людям на это «добро», но, когда имеешь дело с плохо тренированным профессионалом, всякое может случиться. Директор сократил свое пребывание здесь и поедет поездом в Новый Орлеан. Вы совершенно правы. Нам повезло, что Серилья боится летать самолетом, гораздо труднее было бы возложить ответственность за это на «Патриотов». А то, что мы придумали, сделает это очевидным. Будут оставшиеся в живых свидетели. Директор уезжает сегодня во второй половине дня. Если вы успешно выполните свою часть работы, еще до наступления темноты Серилья будет мертв, а вы богаты. И каждый полицейский или федеральный агент в США будет считать «Патриотов» своими заклятыми врагами.

– Тогда быстрее оформляйте финансовые дела.

 

Глава двадцать первая

Дэвиду хватило секунды, чтобы узнать Рози в новой одежде.

Дэвид Холден натянул на себя покрывало, когда она вошла в комнату. Рядом с ней была другая женщина, одетая точно так же. За ними шел католический священник, из-под серого свитера торчал характерный воротничок.

На Рози было одеяние католической монахини. Холден не принадлежал к Римской католической церкви, поэтому только догадывался об этом. Длинное черное платье и черное покрывало монахини, приоткрывающее часть волос, черные туфли на толстой подошве и темные чулки. Он почувствовал себя виноватым, что думает об этом, но Рози Шеперд выглядела очень привлекательно.

– Вам уже лучше, профессор Холден? – У священника был скрипучий голос, а легкий акцент выдавал в нем уроженца юго-запада.

– Физически? Да, спасибо. Спасибо, что приняли нас. – Он начал вспоминать вчерашние события. Как он упал на ковер, а Рози раздела его. Кто-то обработал рану на левой ноге и другие раны. Потом стакан виски. И долгий сон, в котором все время была мертвая Джанет Гаррисон.

– Мы не собираемся выгонять вас, – сказала монахиня. – Но детектив Шеперд боится, что полиция просмотрит ее личное дело и поймет, где вы могли спрятаться на ночь. И придет сюда за вами обоими. А после той жуткой ночи, когда эти юнцы ворвались в монастырь, после того, как ограбили мистера Коллинза…

– У него есть идея, сестра Августа, – сказала Рози, слегка покраснев.

Священник улыбнулся.

– Детектив Шеперд скромничает. Она оделась, как сестра нашего монастыря. Прошлый раз она вошла в центральную дверь монастыря. Те люди держали здесь под прицелом всех сестер. Она сказала, что она из собора Святой Богородицы…

– Мне и в голову не могло прийти, что эти мерзавцы могут стрелять в монастыре, – сказала Рози, защищаясь.

– Она разделалась со всеми, – продолжал с улыбкой священник.

– Отец Андерсон преувеличивает, – ответила Рози, прокашлявшись.

– Спасибо вам еще раз, – сказал им Холден.

Он не думал, что поездки священника вместе с монахиней были обычным делом, но надеялся, что другие не сочтут это необычным.

Его сытно накормили и одели в чистую одежду отца Андерсона (он действительно был родом с юга-запада, из Техаса), без малейшей надежды на ее возвращение, но не дали никакого оружия. Поэтому он чувствовал себя раздетым, выходя из машины. Отец Андерсон обернулся и посмотрел на него, затем улыбнулся и тоже вышел из машины. Он обошел вокруг старенького черного «Шевроле», открыл багажник и достал из него два небольших чемоданчика. В них не было ничего, кроме одежды, так как с недавних пор на вокзалах, как и в аэропортах, тоже стали проверять багаж, если замечали что-нибудь подозрительное.

– Счастливой дороги, отец, – сказал отец Андерсон и пожал Холдену руку.

– Спасибо.

– Пусть процветает твой орден, сестра, – повернулся он к Рози.

– Спасибо, отец.

– Я не забуду о тех вещах, которые вы оставили у нас. Они будут в сохранности. – Андерсон снова улыбался, глядя на Холдена. Это был худощавый человек, но Холден подумал, что немногие решились бы вступить с ним в схватку.

– Передайте сестрам наши лучшие пожелания, – искренне сказал Холден. Он взял чемоданчики – сзади уже сигналили, чтобы отец Андерсон отгонял свой «Шевроле». В их сторону направился полицейский, но Холден не ускорял шаг. – Легавый, – прошептал он Рози.

– Он знает меня. Идем дальше, – пробормотала Рози в ответ.

Они продолжали идти, и если полицейский их заметил, то он был прекрасным актером.

Они остановились у пункта проверки багажа. Холден потрогал пальцами усы, наклеенные над верхней губой.

Рози вытащила из маленькой черной сумочки два билета. Он посмотрел ей в глаза. На ней были очки, которые церковь бесплатно раздавала малоимущим. Он подумал, что они ей идут.

 

Глава двадцать вторая

«Пока все в порядке», – подумал Холден. Их не «вычислили», и поэтому они пока еще живы. Но все могло измениться в одно мгновение. Отсутствие губной помады и очки не изменили лицо Рози до такой степени, что ее невозможно было узнать. Его фальшивые усы и очки еще меньше изменили его внешность.

Холден осознал, что люди чаще обращают на вас внимание, когда видят, что вы принадлежите к духовному сословию. Они улыбаются, говорят: «Добрый день, отец, добрый день, сестра». Снова улыбаются и идут дальше.

Он сделал вид, что читает спортивный журнал, который он купил в киоске на вокзале, чтобы его лицо не привлекало внимания двух полицейских, стоявших неподалеку.

На вокзале их было много, даже слишком много.

У них с Рози были билеты до Нового Орлеана, но они собирались сойти с поезда перед тем, как он уедет из Алабамы. Там была ячейка «Патриотов», о которой знала Рози, и если им удастся их разыскать, можно будет разжиться оружием и попросить помощи.

Он смотрел на фотографию юной гимнастки, и хоть лицо не было похожим, он вспомнил Джанет Гаррисон.

Убита. Совсем не узнав жизни. Как и его трое детей.

Он едва не убил полицейского. Иногда он даже жалел, что не убил. Бесчувственный. Негуманный. Тупой. Но если бы он застрелил полицейского, он вбил бы клин между «Патриотами» и многими офицерами полиции, которые хотя бы морально были на их стороне, а иногда оказывали вполне конкретную помощь.

Холден вернулся к своему журналу. Он читал статью о проблемах обеспечения безопасности на матчах бейсбольного чемпионата в связи с активностью ФОСА в главных городах, где проводятся матчи бейсбольной лиги.

– Отец, сестра! Ну разве это не прелестно?

Неожиданно прозвучавший голос принадлежал пожилой женщине лет семидесяти.

Она села на скамью напротив них.

Он не заметил ее лица среди пассажиров их вагона.

– Что прелестно? А, поездка на поезде? Да, я тоже всегда получаю удовольствие от поездки поездом, – солгал Холден.

– Да нет, отец. Я имела в виду, что с нами едет в личном вагоне мистер Серилья. Подумайте только – частный железнодорожный вагон.

Серилья. Не желая того, Холден непроизвольно сжал губы.

Рози спросила у старушки: – Это не фамилия директора ФБР?

– Да, это он! Он боится летать, во всяком случае так пишут в газетах и говорят по телевизору. Меня зовут Эдит Гольдберг. Я не католичка, но люблю людей. Это так приятно!

Холден улыбнулся, так как понял, что от него требуется.

– Спасибо, миссис Гольдберг. Я отец Раймонд Холл. – Он протянул руку. Ее ладонь была слишком влажной на ощупь. – А это сестра… – Рози кашлянула, Холден быстро сориентировался, – сестра Мэри Лоренс. – Он засмеялся. – Понимаете в чем дело, она в самом деле моя сестра. И с детства я привык называть ее Хэйзел. Так что сами понимаете, иногда…

– Вы часто ездите поездом? – вмешалась Рози.

– Да, мы с моим братом много ездили. Он был вроде этого эфбээровца, мистера Серильи. – Она приложила руки к груди, потом опустила их на колени. – Не хотел летать, хоть убей. Всегда приходилось ехать машиной или поездом, когда навещали детей во Флориде. Сейчас я еду к сестре. Она живет в Новом Орлеане. Я была у нее на скоромный вторник. Вы знаете, он всегда перед великим постом.

Поезд замедлил ход, и на мгновение Холдена охватила паника. Он посмотрел в окно. Они проезжали через небольшой городок. Рельсы пересекали главную улицу, понял он, посмотрев в противоположное окно.

– Поезд всегда ползет здесь, как черепаха, – рассмеялась миссис Гольдберг. – Я бы сказала, что проезд по железной дороге стоит очень дешево, чтобы поезда придерживались графика.

Холден снова выглянул в окно, затем посмотрел в проход по вагону. На секунду ему показалось, что на крыше мелькнула тень. Он отбросил эту мысль – слишком напоминало бы вестерны для детей.

– Не хотите леденцов? Я все время покупаю их у детей. Они продают их, чтобы собрать деньги на строительство храма. Это нужное дело! – Она уже копалась в своей сумочке.

– Вы очень добры, – сказала Рози.

– Послушайте. Я считаю, что люди должны помогать друг другу. Вы для этого делаете много. Ну а кроме того, я люблю сладкое. – Она рассмеялась.

Дверь в вагон распахнулась, и в него быстро вошли трое мужчин. И у всех были винтовки М-16. На всех была черная боевая униформа и маски на лицах.

Холден начал подниматься. Он почувствовал, как Рози схватила его за локоть. Миссис Гольдберг завопила. С другого конца вагона зашли еще вооруженные люди.

– Вам нечего бояться. Сидите спокойно, и вам ничего не сделают. Мы – «Патриоты». Мы здесь для того, чтобы казнить врага американского народа. Мы не тронем никого другого.

– Господи, – прошептала Рози. – Они хотят убить Серилью, а обвинить в этом нас.

Миссис Гольдберг подавилась конфетой. – Позаботься о ней, Рози, – сказал Дэвид.

– Теперь все встали. Мы прекрасно будем себя чувствовать в переднем вагоне. Пошли, ребята!

Поезд снова набирал скорость…

Он высунулся из туалета и выглянул в проход. Последний из «Лжепатриотов». Вытащил «Кольт Питон» и проверил работу механизма. Потом засунул под куртку «Магнум 357».

Последнее было самым важным в его плане. У него был значок полицейского из Луизианы. В кармане лежали фальшивые документы на выдачу преступника из другого штата.

Он вышел из туалета, посмотрел на часы. С крыш последних вагонов уже раздавалась стрельба. Он услышал и ответные выстрелы.

Он пошел в конец поезда, идя посреди прохода, чтобы сотрудник ФБР, если он попадет в вагон, сразу мог его заметить.

Он вошел в другой вагон. Никого там не обнаружив, пошел быстрее. Войдя в следующий вагон, он застыл на месте, увидев направленные на него два пистолета и автомат: – ФБР! Стоять на месте!

– Послушайте! Я из полиции штата Луизиана! – крикнул он. – Я могу это доказать. – Ствол автомата, направленный на него, медленно опустился. Он усмехнулся про себя…

Рудольф Серилья отослал Лютера Стила.

– Я не занимался этой работой, Лютер, потому что меня затянули в эту проклятую политическую деятельность. А я ведь до этого девятнадцать лет был офицером полиции в Чикаго. – Он поднялся. Лютер Стил отступил назад.

– Я ведь только хотел, сэр…

Серилья вытащил из-под пиджака небольшой «Кольт детектив». Он всегда был при нем.

– Не играй в ковбоя, а то не останешься в живых. Я знаю, что ты собирался делать. Давай выбираться отсюда.

Перед тем, как началась стрельба, Серилья просматривал последние данные о внедрении Стила в группу «Патриотов». Вступить в контакт с ними было просто необходимо, и Дэвид Холден был чуть ли не единственный, с кем можно было найти общий язык. Если бы только это получилось…

Когда началась стрельба, Лютер Стил вытащил свой пистолет и повалил шефа на пол, прикрывая своим телом. Серилье понадобилось несколько секунд, чтобы обдумать положение.

– Включи радио, – начал он, но Стил уже был возле радио. Иногда Серилья думал о том, что наступит день, когда Стил займет его место. Серилья снял с багажной полки специальный «атташе-кейс», который всегда был с ним в поездках с тех пор, как началась эта заваруха с радикалами из ФОСА. Он раскрыл кейс. Внутри лежал автомат «Хеклер и Кох МР-5» с двумя магазинами. Серилья вставил магазин и передернул затвор, досылая патрон, затем поставил автомат на предохранитель. Он едва слушал, что говорил Лютер Стил и что говорили по радио. Было ясно, что люди из ФОСА хотят его убить.

– Сэр, похоже на то, что всех пассажиров перевели в самый первый вагон. У нас есть сообщение от полицейского из Луизианы. Он говорит, что поезд захватили «Патриоты».

– Чушь. Где он находится?

– Его ведут сюда, сэр.

– Проверьте, чтобы он был без оружия. В случае чего – извинимся.

– Я уже отдал распоряжение, сэр.

– Что это за стрельба?

– Боевики находятся на крыше через три вагона от нас. Если это попытка покушения, то плохо подготовленная, мистер директор. Выглядит так, будто они хотят вывести нас из себя.

Серилья кивнул. Очевидный непрофессионализм часто был лишь прикрытием для чего-нибудь другого.

Уорлок позволил им забрать револьвер и обыскать его. Позволил извиниться за это. Затем его повели по пустым вагонам. Они вошли в вагон, за которым был вагон директора ФБР. Там было двое агентов, у каждого штурмовая винтовка. С крыши вагонов велась стрельба, но они не знали, как на нее отвечать.

Он считал кресла. Дойдя до третьего, он упал вниз лицом.

– Что случилось, парень?

Но его рука уже была под сиденьем.

– Несколько недель назад мне сделали операцию. Какого черта мне приказали привезти этого бродягу? Любой другой справился бы. А у меня… у меня спазмы в животе. Я…

Он откинул голову назад.

Агент, который с ним разговаривал, наклонился к нему. Уорлок вонзил нож, который достал из-под сиденья, в грудь агента и повернул. Уорлок ожидал, что агентов будет двое, так что его задача оказалась проще.

Через секунду в его руках был револьвер убитого агента. Он стал на колени возле него.

– Помогите! Он умирает!

Из дальнего конца вагона к нему подбежали двое агентов ФБР.

– Кто вы?

– Меня зовут Арлен Кукси. Я из полиции Луизианы. У него мое удостоверение.

Один из агентов был блондином, другой – быстро лысеющий брюнет.

Когда блондин наклонился, Уорлок толкнул его, лишая равновесия, и выстрелил в лицо брюнету, попав в левый глаз. Он навел револьвер на блондина и выстрелил в левый висок.

Уорлок встал на ноги…

Миссис Гольдберг упала в обморок. Рози читала молитву, перебирая четки. Один из фальшивых «Патриотов» стоял рядом, переминаясь с ноги на ногу. Вдруг миссис Гольдберг кашлянула и открыла глаза.

«Патриот» с М-16 в руках воскликнул: – А я думал, она умирает!

Рози хотела что-то сказать, но Холден перебил:

– Все в руках Господа, сын мой. – Он протянул к нему руку, будто хотел коснуться его руки, и тыльной стороной ладони левой руки ударил его в нос, ломая кость, которая вошла в мозг. «Лжепатриот» умер мгновенно.

– Кто вы, люди? – спросила недоверчиво миссис Гольдберг.

У Холдена уже была в руках М-16, а Рози вытащила из кобуры мертвого автоматический пистолет 45-го калибра. У Холдена было искушение сказать старушке, что они из группы «Коммандос» ордена Иезуитов, но он сказал правду. – Эти люди – не «Патриоты», миссис Гольдберг. Потому что «Патриоты» – это мы. Простите, что мы обманывали вас, мэм. Но эти люди из ФОСА собираются убить директора ФБР, мистера Серилью и обвинить в этом нас. Найдите туалет и спрячьтесь в нем. И спасибо за конфеты.

Рози помогла женщине подняться на ноги и провела ее по проходу мимо убитого. Она подошла к Холдену, снимая на ходу монашескую накидку.

– Мы возвращаемся, чтобы остановить покушение на Серилью?

– Мы возвращаемся, чтобы остановить покушение на Серилью, – ответил Холден, на ходу проверяя работу винтовки.

 

Глава двадцать третья

Уорлок остановился перед дверью в последний вагон. Он выполнял роль буфера между вагоном директора ФБР и остальным поездом, поэтому в нем не было пассажиров, кроме работников ФБР.

Заглянув внутрь, Уорлок увидел двух агентов, присевших за дверью. Автоматная стрельба все еще была слышна. Он надеялся, что с крыши.

Он посмотрел на часы и стал ждать. Осталось полторы минуты…

Дэвид Холден бежал по проходу следующего вагона, за ним – Рози Шеперд. Они пробежали его и заскочили в следующий. Если Серилья будет убит, то в этом обвинят «Патриотов»…

Он остановился в конце вагона и заглянул в квадратное окошко двери. К ним шли двое людей в форменной одежде с винтовками М-16 в руках.

– Назад!

Агенты ФБР вряд ли поймут, почему мужчина и женщина в монашеской одежде и с оружием в руках рвутся к последнему вагону.

Он услышал, как позади них открылась дверь и раздался крик: – ФБР! Ни с места!

Холден оттолкнул Рози от двери и закрыл ее телом, когда пули стали рикошетить от двери, которую он захлопнул. Он посмотрел на Рози.

– Правильно.

– Крыша?

– Крыша. – Во всяком случае, если на крыше начнут в них стрелять, они могут стрелять в ответ. Холден повесил М-16 на плечо и полез на крышу. На крышах соседних вагонов никого не было, но через два вагона назад картина была иной. На крыше этого вагона было с полдюжины вооруженных людей, которые стреляли вниз. Способ их атаки не имел никакого смысла. Холден покачал головой.

Он вскарабкался на крышу, лег на живот и протянул руку Рози, помогая ей взобраться. Он не мог оставить ее в вагоне одну, даже если бы этого захотел.

Она села рядом с ним, ветер трепал их волосы. Где-то вдалеке на шоссе, идущем параллельно железнодорожному полотну, он услышал звуки сирен. Это скорее всего были машины полиции, вызванные на помощь ФБР по радио. Скоро должны появиться вертолеты.

Холден был уже на ногах, рядом стояла Рози. Наклонившись для равновесия, Холден шел по крыше вагона. Будут ли агенты ФБР пытаться стрелять в них через крышу?

Думать об этом не было времени. Через несколько секунд кто-нибудь из боевиков ФОСА их заметит, и начнется перестрелка.

Ничего другого не оставалось, как взять инициативу в свои руки. Холден дал Рози знак остановиться, лег на крышу. Рози легла рядом. В ее руках были два револьвера 45-го калибра. Холден выпустил короткую очередь в самого дальнего боевика. Тот упал на колени и скатился с крыши. Дэвид выстрелил снова. Рядом раздавались выстрелы Рози. Пули стучали по крыше позади них. Холден вскочил на колени, выпуская остатки тридцатизарядного магазина. Рози в это время опорожняла обойму пистолета. Крыша следующего вагона опустела. Но когда он посмотрел дальше, то не поверил своим глазам. Нападавшие эвакуировались с крыши вагона, прыгая на следующую, а с той – на хвостовой вагон. В этом вагоне, окрашенном иначе, чем остальные, должен был находиться Серилья.

Холден отбросил в сторону пустой магазин, заряжая один из двух оставшихся. В пистолете Рози патроны кончились. Он вспомнил, как она говорила, что у нее нет запасных боеприпасов. Это в самом деле было так – он увидел, что она схватила пистолет за ствол. Теперь его можно было использовать только как молоток. Они пошли дальше…

Они успели как раз вовремя. Уорлок понял, что характер стрельбы изменился. В вагон вошел один из агентов ФБР. Второй держал возле рта рацию. Как только первый ушел, Уорлок выскочил на платформу между вагонами и выстрелил в затылок второму агенту, подхватывая рацию, выпавшую из рук убитого. «…нападение. Возвращайтесь в вагон директора. На нас нападают. Это Стил…» Уорлок отбросил рацию. Переступая через труп агента, он улыбнулся. Он подходил к двери вагона, в котором ехали сотрудники ФБР. По плану бойцы ФОСА сейчас находятся на крыше вагона директора и спускаются вниз в хвосте вагона. Это вынудит директора идти сюда, навстречу своей гибели.

Уорлок открыл дверь в последний пассажирский вагон, подошел к третьему сиденью и присел на корточки. В отличие от остальных его спинка была защищена бронированным листом. Он засунул «Питон» в карман, еще раз проверил М-16 и посмотрел на заднюю дверь вагона…

Серилья выпустил очередь из автомата по центру прохода в направлении задней двери вагона, куда устремились вооруженные люди, спускаясь с крыши. Так как между крышей вагона и потолком была проложена плита, то нападавшим нельзя было стрелять сквозь крышу. Дело происходило так, будто тот, кто организовывал покушение, выбрал для этого самый неподходящий способ.

– Мистер директор! В следующем вагоне вы будете в большей безопасности! – Это кричал Стил. Серилья прислонился к стене своего купе. На секунду он закрыл глаза. Почти два десятка людей в форме «Патриотов», – его мозг отказывался это понимать! Если Барроус мертв и Холден теперь руководит, то зачем все это? Поведение Холдена и Шеперд прошлым вечером, как ему доложили, показало, что, даже несмотря на явную провокацию со стороны властей, они не стали стрелять в полицейских. Если бы они хотели это сделать, то сделали бы.

«Патриоты» хотят его убить?

– Хорошо, Лютер. Карауль здесь. Дай мне двух человек. Пока вы их задержите, мы перейдем в другой вагон. Скоро поезд перехватит полиция. – Черт возьми! Он должен быть здесь, со своими людьми, а не прятаться, как какая-то важная шишка.

– Мы будем готовы через минуту, сэр. – И Лютер Стил включил рацию, ведя заградительный огонь и вызывая двух телохранителей. – Будьте готовы, сэр! – В одной руке Стил держал винтовку М-16, в другой – девятимиллиметровый пистолет. Стрельба стала еще интенсивней. – Быстрее, сэр!

Серилья выскочил в проход, двое помощников Стила схватили его под локти и понесли к задней двери вагона. Агент, который был справа, открыл дверь, второй прикрыл его спину, пока первый проверял пространство между вагонами.

– Сюда, сэр!

Серилья и второй агент проскочили в дверь на открытое пространство. Первый агент уже открыл дверь в следующий вагон и шагнул в него с винтовкой впереди себя.

Второй агент шагнул следом и захлопнул дверь.

Вагон был пуст.

– Вы бы лучше сели, мистер директор, – сказал тот, который держал в руках М-16. Другой, с «Узи» в руках, пошел между сидений по проходу. Серилья начал говорить агенту, чтобы тот давал ему поменьше советов, когда услышал выстрелы. Он повернулся на звуки выстрелов. Агент с «Узи» уже был на полу, второй падал на пол, получив очередь в голову и шею.

Серилья поднял свой автомат, ясно понимая, что он не сможет этого сделать.

Высокий, приятной внешности мужчина приставлял к плечу приклад винтовки.

– Директор Серилья?

– Черт возьми, вы это прекрасно знаете!

– Мне очень жаль, поверьте, здесь нет ничего личного.

Серилья собрал все силы, готовясь к выстрелам.

В этот момент дверь позади наемного убийцы открылась. В дверях стоял высокий мужчина, одетый в черное и с М-16 в руках.

– Нет!

Убийца начал оборачиваться, но винтовка все еще была приставлена к плечу, и движение вышло неловким. Человек в черном выглядел, как священник, но это был Дэвид Холден. Дэвид Холден! Холден дал длинную очередь, а убийца успел выпустить только одну пулю. Холден откинулся к стене. Грудь убийцы покрылась пятнами крови, он шатался, но все еще был на ногах. Серилья начал поднимать свой автомат. Убийца выстрелил из М-16. Серилья почувствовал, будто его левой руки больше не существует. Правая рука нажала на спусковой крючок, и он выпустил бесполезную очередь в пол. Автомат выпал из рук. Он упал назад и прислонился к двери вагона. Правая ладонь была вся в крови, левая рука и левое плечо, казалось, пылали.

Убийца медленно опускался на пол вагона.

Серилья посмотрел на него и заметил позади наемника какое-то движение. Женщина, одетая монахиней, не считая того, что она была с непокрытой головой, начала бить того по голове рукояткой пистолета. Убийца ударил ее в живот прикладом винтовки, и она упала, сложившись пополам.

Теперь наемный убийца стоял над ним.

– Кажется, в этот раз мне тоже придется умереть. Может быть, вы обо мне слышали, – сказал он. Между пальцев его левой руки текла кровь – он плотно прижимал ее к груди. – Мой профессиональный псевдоним – Уорлок. Настоящее имя не имеет значения. Сомневаюсь, что вас нужно было убивать, но контракт есть контракт.

– Кто…

Наемник улыбнулся. – Меня наняли в ФОСА. Мне не стоило браться за эту работу.

– Уорлок, – глухо повторил Серилья. Голова его сильно кружилась от боли в руке и плече.

– Вы правы. Вам не стоило браться за это.

Чей это голос? Серилья оглянулся. Мужчина в черном костюме стоял рядом с Уорлоком, приставив винтовку к его правому уху. Прогремел выстрел. Кровь брызнула во все стороны.

В ушах Серильи зазвенело. Он потер правым рукавом лицо и раскрыл глаза.

Убийца Уорлок был мертв. От его головы и лица не осталось почти ничего.

Мужчина в черном пошел по проходу, поддерживая женщину, одетую монахиней.

– Вы – Дэвид Холден. Вы – с «Патриотами».

– Не забывайте об этом.

Боль переполнила Серилью, и его глаза закрылись.

Когда он открыл глаза, рядом стоял Стил и смотрел на него.

– Они ушли?

– Кто, мистер директор?

Стрельба прекратилась, и Серилья был уже не в поезде. Он посмотрел в ночное небо поверх лица Стила. На небе были звезды. Вокруг него стояло и говорило много людей. Везде мигали огни полицейских машин. Поезд стоял.

– Они ушли? – повторил Серилья.

– Бандиты, которые напали на поезд? Некоторые – да, но мы блокировали все дороги.

– А как… – он хотел спросить, но его слушали и другие. – А как священник и монахиня?

– Какие священник и монахиня? Вы имеете в виду тех, кто перевязал вам плечо?

Еще один голос прозвучал внутри него – он никогда не слышал его раньше: «Ваш директор мог истечь кровью. Фактически, он потерял очень много крови, и ему необходимо срочно прооперировать плечо».

Во рту у Серильи было сухо. – Человек, одетый, как священник, и женщина в одежде монахини, – где они?

Стил снисходительно улыбнулся. – Расслабьтесь. Для вас это было тяжелым испытанием.

Серилья хотел продолжить разговор, но почувствовал, как в руку вошла игла, и когда он посмотрел в глаза медсестры, она ему улыбнулась. Он закрыл глаза…

Дэвид Холден откинул голову назад. Трава была сухая, но от земли тянуло сыростью, и его знобило. Рози Шеперд колдовала над раной в левом виске. Голова болела, и он все видел, как в легкой дымке. «Контузия», – подумал Холден.

– Тебе нельзя двигаться.

– У тебя все в порядке, куда он тебя ударил?

– У меня все отлично, Дэвид, – ответила Рози, коснувшись губами его лба.

Полицейский автомобиль, который они украли, они бросили примерно в миле от этого места, и он не хотел делать остановку. Но голова его так разболелась, что выбора просто не было. Он просто не мог идти дальше.

В яме, где они спрятались, было холодно.

– Нам нужно немного отдохнуть, – сказала Рози. – Многие фермеры здесь симпатизируют «Патриотам», Дэвид. Отдохнем немного, разыщем ферму и…

Она прижалась к нему. Дэвид Холден обнял ее за плечи и положил ее голову себе на грудь.

Они остались живы на этот раз, а, несмотря на боль в голове, он хотел, чтобы ее жизнь была связана с его жизнью. Скоро они пойдут опять, он знал это. Они просто обязаны были идти. Украдут еще одну машину, меньше бросающуюся в глаза, стащат с веревки белье или найдут какую-нибудь ферму, где можно будет укрыться. Им предстоит сделать еще много дел, поэтому здесь нельзя оставаться – разве что чуть-чуть передохнуть. И он еще крепче прижался губами к ее волосам.