Снег нескончаемым потоком сыпался на головы солдат почетного караула, которые стояли пока в положении «вольно». Здесь, на самой вершине Уидоус Тейбл, ветер был особенно резким и сильным. Холод пробирал людей насквозь. Проклятое место.

Один из местных жителей, который имел контакты с гарнизоном, как-то объяснил, что плато, на котором стоял их форт Маковски, было названо Уидоус Тейбл потому, что первые белые люди, добравшиеся сюда, были поражены тем ощущением запустения и безысходности, которое навевало на них это место.

Хеклер подумал, что местный колорит поддерживается здесь искусственно, чтобы была возможность продавать сувенирные карты местности, поддельные индейские мокасины и ковбойские лассо.

Хеклер поднял голову и посмотрел в небо. Ну, где же этот вертолет? Пора уже…

Но пока не было признаков приближения летательного аппарата и он вернулся к своим размышлениям.

Их гарнизон стоял неподалеку от Девона, скучного маленького городишка из дешевого вестерна. Тут было много ковбоев, много индейцев, много места, но не было ничего интересного.

«Подполковник Юджин Льюис Хеклер», — подумал он.

Что ж, это звучало намного лучше, чем «заключенный федеральной тюрьмы Хеклер Ю.Л. № 104 32 9879».

Возможно, именно из-за этих воспоминаний он до сих пор неуютно чувствовал себя в форте Маковски.

Постоянно перед его глазами было какое-то пустое пространство, и это даже вызывало легкое головокружение, неприятные ощущения под ложечкой и трудности с дыханием. Плюс еще этот проклятый холод.

Хеклер уверял себя, что это пройдет.

Со временем практически все проходит.

Теперь он уже мог видеть приближающийся вертолет и на его губах появилась слабая улыбка. По такому случаю следовало бы одеть белый костюм, а не военную форму офицера президентских «Ударных отрядов».

Хеклер очень любил по нескольку раз смотреть повторы старых телевизионных программ, неважно, каких. Это могло быть шоу с вопросами или даже мультфильмы.

За свою жизнь он прочел не много книг.

Телевидение было его страстью.

Хеклер повернул голову.

— Майор, — скомандовал он, — прикажите почетному караулу стать «смирно» и приветствовать директора Таунса военным салютом, когда он выйдет из вертолета.

— Слушаюсь, сэр.

Майор передал приказ капитану, а тот дальше.

Не имея семьи, которой можно было бы писать письма, или друзей, которые могли бы приехать с визитом в редкий день отдыха, Хеклер отдавал все свои чувства и время телевизору.

Телевизор стоял в общей комнате, предназначенной для отдыха, но контингент в основном составляли такие дебилы, что их с Хеклером вкусы очень часто не совпадали.

Хеклер мирился с этим лишь первые дни, пока не понял, что здесь правит тот же тюремный закон — сильный всегда прав.

И он стал одним из сильных. Если его интересовали спортивные новости, а кто-то из коллег хотел смотреть мыльную оперу, он просто переключал на нужную ему программу и никто не смел возразить.

А то и вообще вырубал телевизор, если собирался почитать или поразмышлять. Или если просто хотел показать, кто тут главный. Другие приняли его правило и не противились.

Пожизненное заключение. Он отсидел уже пять лет и надеялся лишь на условное освобождение еще через пять, но вот человек Хобарта Таунса приехал за ним и его, Хеклера, вывезли из тюрьмы и — соблюдая все меры предосторожности, меняя машины — доставили в какое-то укромное место.

Там ему предложили стаканчик виски, сигару и шанс начать новую жизнь.

— Вы убили человека во время вооруженного ограбления, — сказали ему. — Вы намеренно это сделали?

— Нет.

— Тогда почему?

— Пришлось. Он направил на меня пистолет.

— А вы не могли бросить оружие?

— Нет. Я не хотел, чтобы меня поймали.

— Вы прослужили в армии восемь лет. Прекрасная характеристика. Вы имели звание офицера. Почему вы ушли?

— Не было перспективы. Не было денег.

— А вы могли бы снова убить?

— Это предложение?

Мужчина, который его спрашивал, только улыбнулся.

Хеклер, бывший капитан, получил амнистию и звание подполковника президентских «Ударных отрядов».

Фортуна — дамочка непредсказуемая.

Вертолет снижался.

Снегопад усилился.

— Рота! Равняйсь! Смирно! На караул!

Хеклер тоже вытянулся; его рука касалась кобуры, висевшей на поясе. Там была новенькая девятимиллиметровая «Беретта» — все офицеры «Ударных отрядов» обожали этот пистолет.

Он усмехнулся незаметно себе в усы.

Что день грядущий нам готовит?