Наступил субботний вечер, и Брендона не было уже пять дней. Я ничего не слышала от него с тех пор, как он прибыл в Шотландию и написал мне просто: «Я добрался».

Я ответила милым сообщением, что-то вроде пожелания хорошо провести время и не скучать по мне слишком сильно.

Он так и не ответил.

На следующий день я начала беспокоиться о нем, но он продолжал выкладывать фотографии в «Инстаграм». На одной из них он был среди моделей и рукой обнимал за плечи красивую брюнетку. У меня защемило сердце, но оно быстро оживилось, когда я увидела нашу с ним фотографию, которую он сделал у меня в квартире. Он подписал ее:

МОЯ СЧАСТЛИВИЦА ПЕННИ.

«Позволь тебе напомнить, какая ты счастливица».

Я буквально слышала у себя в голове его голос, которым он произнес эти слова тем утром, пока смотрела на слово «моя». Что-то внутри меня дрогнуло. Наверное, сердце разрослось в груди.

Я его.

Я опустила телефон с глупой улыбочкой и возрожденной надеждой.

К третьему дню я уже достала сама себя. Я разобрала вещи. Составила список дел, которые нужно выполнить перед отъездом в Гану и назначила прием у доктора для всех необходимых прививок.

Я решила не зацикливаться на Брендоне, а просто жить моментом. Как он всегда и говорил мне. Я знала, что он волновался обо мне. И чтобы это помнить, мне не нужны звонки по телефону.

Я отправила ему сообщение на «Фейсбук», в котором сказала, что скучаю по нему; я подумала, что у него, возможно, не ловит мобильный там, где проходит съемка.

Но сейчас… сейчас я зла. Пять дней, и даже ни одной весточки, ни одного ответа.

Я следила за ним в социальных сетях и поражалась тому, как он находил время активно общаться со всеми, кроме меня. Он даже опубликовал фотографию, где целует другую женщину. Я знала, что это профессиональное фото со съемки, но от этого не становилось легче.

И злилась я не только на него, от себя я тоже была в ярости. Я снова сидела в ожидании. Я отбрасывала в сторону свою жизнь ради мужчины… снова. Часть меня все еще надеялась, что он попросит меня вернуться после стажировки.

Я жалкая.

В «Побуждении» я раздраженно ставила пустые стаканы на свой поднос, представляя Брендона в Шотландии на вечеринке с красивыми моделями.

Он, скорее всего, даже ни разу не вспомнил обо мне сегодня.

Затем я начала опускать грязные стаканы в раковину, наполненную водой.

— Потише. Что это с тобой? — спросила Элис.

— Ничего, — пробормотала я, выпрямляясь, в попытке скрыть свои страхи.

Она посмотрела на Николь выпученными глазами.

— Ладно.

Большую часть своей смены я молчала, отказываясь подпитывать сплетни. Мое поведение сказалось отрицательно не только на настроении. Чаевые тоже пострадали.

— Черт, — прошептала я себе под нос, как только поняла, что получила лишь половину от той суммы, которую заработала на прошлой неделе.

Николь посмотрела на меня, когда я передала ей чаевые, но ничего не сказала. Она просто подсчитала купюры и отдала мне мою долю.

— Спасибо, — я убрала деньги в передний карман джинсов.

Пока я развязывала фартук, Николь наклонилась вперед, облокотившись на бар.

— Слушай, Пенни, — начала она и замолчала.

Я посмотрела на нее, заканчивая возню со своим фартуком.

— Мне кажется, ты кое-что должна знать.

Сердце так и заколотилось в груди. Ладони вспотели, и я посмотрела в ее сочувствующие глаза.

— Что? — спросила я, не желая знать ответ на этот вопрос.

— Есть одна девушка, Тиффани, она часто сюда заходит. Она говорила некоторым барменам, что ищет тебя. Что-то о том, чтобы ты перестала ухлестывать за ее мужиком, — сказала она, приподняв вопросительно бровь.

— Какого хера? — мой страх быстро сменился гневом. — Я даже не разговариваю больше со своим бывшим. Эта сука спятила.

Николь нахмурилась.

— С бывшим?

— Да. У нее какая-то одержимость моим бывшим, Дереком. Она…

— Она имела в виду Брендона, — перебила меня Николь.

Я захлопнула рот и напряглась, уставившись на нее. Она, должно быть, ошиблась. Она не знала о том, что происходит между мной и Тиффани.

— Она сказала — и я цитирую: «Скажи этой сучке Пенелопе, чтобы она оставила Брендона в покое. Он устал от нее».

Я отвернулась. Воздух вокруг внезапно начал казаться тяжелым, и дышать становилось все труднее.

— Прости, девочка. Мне просто показалось, что тебе следует знать. Я знаю, что у тебя к нему сильные чувства, и не хочу, чтобы ты была слепа.

— Он был с ней? С Тиффани? — спросила я, и даже мне мой голос казался отстраненным.

— Да. Ну, то есть… мне так кажется. Думаю, они вместе ходили в его квартиру, и она все время висла на нем.

Тиффани говорила, что никогда не была в его квартире.

Я кивнула, и мой взгляд рассредоточился, я смотрела в никуда.

«Я не доверяю ей».

«Я знаю о своей репутации, особенно в «Побуждении»».

«Ты всегда что-то значила для меня».

Мои отношения с Брендоном словно пронеслись у меня перед глазами, и все, что, казалось, я знаю, развалилось на части в один миг. Я чувствовала себя униженной. Даже если Тиффани лгала — а, вероятно, так и было — я все равно выглядела идиоткой.

— Ты в порядке? — спросила Николь, возвращая меня в настоящее.

Я кивнула; мы обе знали, что это ложь.

— Спасибо, — и это тоже было ложью.

Перебросив сумку через плечо, я быстро направилась к двери. Я должна была выйти отсюда, прежде чем кто-то заметил бы, что снова со мной сделало мое глупое сердце.

Подступившие слезы жгли глаза, но я не позволила им пролиться. Шмыгнув носом и поджав губы, я быстро пошла к своей машине. Рациональная часть меня знала, что угроза Тиффани была направлена на то, чтобы поиметь мои эмоции, и, скорее всего, все это неправда, но мое сердце… Господи, мое гребаное сердце так болело. Каждый вдох отдавался болью в груди, и я ничего не могла поделать с чувством предательства, даже если он никогда не прикасался к Тиффани.

Брендон должен был быть здесь, чтобы поддержать меня. Он должен был хотя бы позвонить.

Знаю, я должна что-то радикально поменять, чтобы взять себя в руки. Мне нужно, наконец, постоять за себя и отказаться довольствоваться безответной любовью, к которой, кажется, меня все время влечет. После замужества с Дереком я поняла, что больше с таким не справлюсь. Я должна поставить себя на первое место.

По дороге домой я пыталась понять, как мне расстаться с Брендоном. Мы вместе работали и жили в одном городе, так что это будет нелегко, но я скоро уеду, и в Северной Каролине меня больше ничего не будет держать.

Я думала о Лиз и нашем обсуждении моих планов после стажировки. Она пыталась убедить меня вернуться домой в Калифорнию, чтобы быть ближе к семье. Тогда я отклонила этот вариант, понимая, что захочу быть ближе к Брендону, но сейчас я знала, что нужно делать.

Брендон справится без меня. Он ясно дал это понять. Ему нужно держать дистанцию между нами, а мне нужно защитить свое сердце.

Я застряла на том же красном сигнале светофора, что и в ту прошедшую неделю, когда убедила себя, что жить моментом — это нормально. Я задавалась вопросом, почему в первую очередь решила остаться здесь. Я ненавидела влажность, у меня не было здесь друзей и близких.

Возможно, я боялась, что забуду о печали в своем сердце. Иногда легче похоронить себя в горе, чем выбраться из него.

— Не в этот раз, — пробормотала я себе под нос, когда сигнал светофора снова сменился зеленым.

* * *

Закрыв за собой дверь своей квартиры, я сразу позвонила Лиз. Сейчас было три часа ночи, значит, у нее полночь.

— Алло? — произнесла она сонным голосом.

— Лиз? Прости, что разбудила, — сказала я, вышагивая по квартире.

— Нет, все нормально. Что случилось? — тон ее голоса изменился, когда она поняла, что я расстроена.

— Я собираюсь переехать в Кали (Примеч. штат Калифорния на сленге), как только моя стажировка закончится. Я смогу остановиться у тебя? Просто на какое-то время? Я верну тебе все, что задолжала, обещаю, — я говорила так быстро, что не была уверена, поняла ли она меня.

— Конечно, Пенни. Что происходит? Ты в порядке?

— Я… со мной все будет хорошо. Мне просто нужно выбраться отсюда. Я собираюсь упаковать все свои вещи и сдать их на склад, а уже после разберусь, как забрать их. Блин, может, я просто продам все. В любом случае, всю одежду я беру с собой. А деньги мне пригодятся.

— Пенни, помедленней. Что случилось?

Я остановилась, и словно потопом из меня хлынула боль. С силой зажмурившись, я пыталась сдержать слезы, но они все равно покатились по щекам. Я тяжело вздохнула, а Лиз продолжала молчать.

— Я просто не понимаю, что я сделала не так, — прошептала я. Открыв глаза, я уставилась в пол и меня пронзила боль от этих слов. — Почему люди так легко бросают друг друга? Почему я никому не нужна? — я с трудом выдавила из себя слова, а затем, сломавшись, всхлипнула в трубку.

— О, Пенни. Пожалуйста, не плачь, — ласково произнесла она.

У меня перехватило дыхание, когда я попыталась глотнуть воздуха.

— Прости. Мне просто нужно выбраться отсюда, Лиз. Я больше не могу здесь оставаться.

— Значит, возвращайся домой. Ты можешь оставаться со мной сколько захочешь, понятно? Просто дай знать, где забрать тебя, и я там буду.

Я кивнула и рукавом кофты вытерла лицо. Сделав глубокий вдох, я попыталась успокоиться.

— Хорошо.

— Я люблю тебя, Пенни. Ты замечательный человек с огромным сердцем. Кем бы он ни был, он многое потерял.

Я горько усмехнулась.

— Точно.

— В первую очередь ты сама должна в это поверить.

Я смотрела на пальцы, которыми перебирала шов своей кофты.

— Я знаю.