Когда мы добрались до комнат, я мечтал только об одном – скорее рухнуть в кровать. В моей голове играла толпа сумасшедших барабанщиков. Еще в машине я нашел в кармане обезболивающее и махом заглотил пару таблеток, без воды. Но эффекта пока не наблюдалось. Однако, как выяснилось, приключения на сегодня еще не закончились. В номере нас ждал сюрприз, и не слишком приятный. Открыв дверь, я с удивлением уставился на царящий бардак. Причем речь шла не о том, что в номере побывала нерадивая горничная. Нет. Скорее, здесь пробежалось стадо игривых кенгуру. Моя сумка была перерыта, часть вещей из нее валялась на полу. Постель перевернута, шкафы и ящики открыты. Благо из шкафов высыпать было нечего. Я заглянул к Яру. У него была примерно та же картина. Сам Гордеев стоял у порога и, сложив руки на груди, задумчиво обозревал учиненный погром.

– Как думаешь, кто это сделал?

– Думаю, не только мы интересуемся Крысой, но и она нами. И заметь, как демонстративно она это нам показывает.

– Хм, возможно. Но зачем?

– Хочет дать понять, что не боится нас. А может быть, даже хочет припугнуть. Предупреждает.

Я обратил внимание, что его хаос отличается от моего одной любопытной деталью: белую подушку на кровати украшал яркий отпечаток губной помады.

– А к тебе она, похоже, неравнодушна, – усмехнулся я.

Гордеев с громким стуком поставил на ножки опрокинутый стул и предложил поужинать:

– Мне нужно топливо для мозгов – поедим у тебя, – заявил он и направился к местному телефону.

В ожидании официанта я неспешно собирал разбросанные вещи, а Яр сидел в кресле и сосредоточенно созерцал пыльную портьеру. Расстегнутый ворот белоснежной рубашки позволял видеть, как беспокойно бьется жилка на его шее.

В голове у меня немного прояснилась, и я смог обдумать ситуацию. То, что Крыса наведалась к нам, это, в общем-то, понятно. Она понимает, что мы не просто так ошиваемся в музее. Нашей воровкой может быть любой тамошний сотрудник. Даже у Никиты хватило бы времени устроить этот бардак, пока я тащился пешком по незнакомым закоулкам. А после этой истории с пистолетом он казался мне крайней подозрительным. Конечно, он вроде как мужчина. Но в том то и дело, что вроде как. Хотя не меньше на роль Крысы подходили псевдорелигиозная Наталья и сверхтихая Анастасия – первая явно привирает, вторая что-то скрывает. Я поделился своими соображениями с Яром.

– Как мы выяснили, религиозность Натальи довольно сомнительна. Да и вообще, вся это ее небрежность во внешности. Очень похожа на показную.

Гордеев не ответил, но его темные глаза оторвались от портьеры и стали более осмысленными.

Я продолжил:

– И незаметность этой мышки Насти тоже была бы отличным камуфляжем для Крысы. Самое лучшее, когда тебя почти не замечают. А это ее кольцо и познания об изумрудах. Хотя, возможно, кольцо – лишь бижутерия.

Яр встрепенулся.

– Нет, это бриллиант очень хорошего качества. Я его неплохо рассмотрел, пока Анастасия любезно показывала нам письма.

Я поморгал. Везде-то он успевает. Захотелось противоречить:

– Но, с другой стороны, бриллиант еще ничего не доказывает. Даже если он настоящий. К примеру, загар в дождь и слякоть, а уж тем более пистолет у Никиты тоже наводят на разные мысли. Да и директриса эта…

Передо мной встал образ элегантной властной Широновой. Такие женщины умеют привлечь, но и постоять за себя могут отлично. Она хорошо разбирается в людях, умна, обладает сильной волей. Даже Гордеева поначалу смутила.

Мой поток сознания прервал звук вибрирующего телефона. Гордеев извлек из кармана трубку:

– Да… Привет, Стас. Движется, а как же. Так движется, что нас уже едва не подстрелили. Расскажу при встрече. Нет, о тебе пока не упоминали, – Яр рассеянно слушал собеседника. Пару раз поддакнул, отключился и пояснил:

– Лунев волнуется. Уже готов отказаться от розысков, лишь бы не светиться.

Меня вдруг пронзило воспоминание. Я почти в бреду, а Яр обыскивает тело налетчика.

– Эй, друг, а что это ты прикарманил у Молота? Я видел, так что не отпирайся. Скрыл улику?

Гордеев покопался в кармане джинсов и выудил серебристый ключик с металлической биркой.

– Я и не собирался скрывать. Как-то из головы вылетело.

– Вылетело, как же, – я взял ключик, повертел в руках. Ничего примечательного. На бирке была цифра – 171.

– И что? Чем это нам поможет, ведь не понятно от чего этот ключ.

– Пока не понятно, – Гордеев встал и от души потянулся, – но у нас есть шанс выяснить. Если бы он достался милиции, такой возможности мы бы точно лишились. Скоков ведь в больнице. Если же мы найдем к этому ключику замочек, там может оказаться какой-нибудь след, который нам поможет.

– Он может быть от чего угодно, – я улегся на кровать, внимательно рассматривая находку. Бирка говорила о том, что нужная нам скважина находится где-то в общественном месте, где замочков не менее 171. Это может быть камера хранения на вокзале, шкафчик в спортзале, ячейка в банке, да что угодно.

Утром я вопреки традиции первым ворвался в номер Гордеева. В одних трусах-боксерах он отжимался от пола. На одной руке. Напряженные мышцы вырисовывали красивый рельеф на его влажной спине. Мне стало совестно – я совсем забросил спорт. Хотя сейчас меня несколько извиняла пострадавшая голова. Яр легко поднялся и приветственно кивнул, отправляясь в ванную:

– Я сейчас.

Я покрутился на месте, изнывая от безделья. Мне не терпелось ринуться в бой. На прикроватной тумбочке стояла открытая бутылка белого вина и бокал. Рядом валялся ворох листочков с кривыми карандашными записями. Похоже, моему другу не спалось. Дальше моим вниманием полностью завладело большое зеркало без рамы на двери номера. Пока оно не могло меня порадовать. Опухоль на пострадавшей половине лица еще не полностью спала, и я походил на запойного пьяницу. Под глазом темнел синяк. Я пригладил свои светлые вихры. В отличие от Гордеева, чуть не каждый месяц менявшего прически, которые все без исключения шли к его симпатичной мордашке, у меня всегда была одна стрижка – короткая по бокам и длиннее в центре. И все равно мне не всегда удавалось уложить волосы как надо. Но когда это удавалось, выглядели они, на мой неискушенный взгляд, отлично, так что на эксперименты я не отваживался. От самосозерцания меня отвлек Яр.

– У нас осталось два дня, – напомнил он, натягивая джинсы. Я успел заметить, что на лодыжке у него прикреплены ножны, и из них торчит узкая рукоятка клинка. Проследив за моим заинтересованным взглядом, Гордеев равнодушно пожал плечами:

– Никогда не знаешь, что ждет тебя за дверью.

В этот момент в дверь постучали. Мы переглянулись.

– Похоже, самое время узнать это, – пошутил я.

Яр бесшумно проскользнул к выходу и прислушался. Стук повторился. Я на всякий случай прижался к шкафу, чтобы не маячить в проеме. Гордеев встал ближе к стене, так, чтобы в случае опасности за ней можно было укрыться, и так резко рванул створку, что стоявший за ней курьер едва не выронил из рук букет.

– Э-э-э, для Ярополка Гордеева, вот, – протянул он десяток пурпурных роз с немыслимо длинными стеблями. Яр оглядел цветы, паренька и коридор. Все было мирно: никаких засад, террористов, репортеров…

Гордеев расписался в квитанции и втянул букет в номер. Выудил из него кусочек белого картона. Я вытянул шею и прочитал: «Мне бы очень не хотелось вас убивать. Вы – просто прелесть. Лучше уезжайте в Москву. P.S. Я не причастна к смерти Романа. Он был уже мертв, когда я пришла». Без подписи, но ее и не требовалось.

– А вот и предупреждение прямым текстом, – констатировал Гордеев. – Да еще и заявление о невиновности.

Я пожевал губами:

– Думаешь, она говорит правду? Насчет Романа?

– Сложно сказать. Но какой ей смысл лгать сейчас? Мы ведь ее еще не поймали. К тому же это объясняет, почему убийца не заметил пропажи запонки, – обыск проводили после его ухода. Думаю, Крыса искала поддельное ожерелье.

– Мы еще ее не поймали… Еще? Мне нравится твой оптимизм. Значит, ты уверен, что ее поимка – дело времени, – я хохотнул. – Может у тебя и убедительные версии есть насчет того, кто из наших героев Крыса?

Это был глупый вопрос. Когда это Яр делился версиями? Я оказался прав.

– Мы должны навестить одного человека. Он кладезь информации о преступном мире, а нам нужны дополнительные сведения.

Букет Яр прихватил с собой и, ни слова не говоря, вручил уже знакомой сероглазой администраторше, которая еще не успела смениться. Она ахнула:

– Что это?

– Для самой очаровательной девушки, которую я встретил в этом городе, – Гордеев одарил ее дурманящим взглядом своих почти черных глаз. – Вы с ним похожи – прекрасная, таинственная, утонченная…

Пока она решала, как реагировать, мы успели выйти на улицу. Приятно все-таки дарить девушкам цветы и получать в ответ восхищенные взгляды. Жаль мне редко удается это делать. И вовсе не потому, что я жадина и экономлю на букетах, просто девушки давно не было. Я вспомнил ласковый голос и нежные пальчики Лены. На душе сразу потеплело. Нужно только закончить дело, и, кто знает, возможно, я вытяну из него не только немного милицейской славы.

Обещанный кладезь информации жил на самой окраине Питера, в Шушарах, небольшом районе из невысоких жилых домов. Многие кварталы были совсем новыми и радовали глаз фасадами сочных цветов и свеженькими газонами, которые зеленели даже под легким первым снежком.

Дверь нам открыл высокий старик с пышной и совершенно седой шевелюрой. Увидев Гордеева, он охнул от удивления и бросился к нему с объятиями.

– Ярополк! Не может быть! Как я рад тебя видеть, – он радостно причитал и сжимал плечи Гордеева, никак не желая его отпускать. Будто тот мог сразу исчезнуть.

Губы Яра подрагивали в неуверенной улыбке. Он не привык к такому открытому проявлению чувств. Скрытность и сдержанность – вот его кредо.

Наконец мы смогли войти в квартиру. Совсем небольшая, но весьма прилично обставленная, она производила приятное впечатление. Так же как ее хозяин, который с первого взгляда понравился мне своей сердечностью и прямотой. Он представился Валерием Ивановичем, усадил нас за маленький стол на кухне и начал выставлять на него чайные приборы и угощенье. И все не переставал что-то радостно восклицать и благодарить, что не забыли старика.

– Ты по-прежнему любишь какао с молоком? – обратился он к Яру, когда чайник зафыркал паром на плите.

Тот усмехнулся:

– Если у тебя есть, не откажусь.

Я с любопытством посматривал на парочку. Валерий Иванович – первый человек, причастный к прошлой жизни Гордеева, которого я видел. И было очень любопытно посмотреть на моего невозмутимого друга глазами этого радушного старика.

Неожиданно я почувствовал резкую боль в ноге и едва не закричал. Опустив глаза, я обнаружил любопытную пеструю морду весьма упитанной кошки. Она поставила лапы мне на колено и слегка выпустила когти, чтобы привлечь мое внимание. Короткошерстная, черепахового окраса, она была удивительно крупной для дворовой. Я почесал зверя за ухом. Кошка благодарно заурчала и стала тереться об мою руку. Я предложил ей печенья, но он с негодованием отвернулась.

– Что, Марта, пристаешь к гостям? – Мимоходом заметил хозяин, доставая из холодильника пакет молока. – Она у меня очень общительная. Ярик, ты хоть расскажи, как живешь, чем на этот раз занимаешься?

– Частный детектив.

– О, надо же. Значит, теперь ты по другую сторону баррикад.

Я подавился печенюшкой.

– По другую? То есть преступная стезя тебе тоже знакома, Яр? – Не удержался я от вопроса. Но ответа не удостоился. Кошке я надоел, и она проворно забралась на колени к Гордееву.

– Валера, мы к тебе по делу, и у нас мало времени, – сказал он, рассеяно поглаживая цветастую кошачью морду.

– Ну что ж, помогу, чем смогу, – Валерий Иванович поставил на стол очередную вазочку, на этот раз с медом, и уселся напротив.

– Тебе я всегда помогу, Ярополк, – серьезно сказал он и счел нужным пояснить для меня. – Он у меня жил несколько лет, когда из своего балагана сбежал. Дикий и злой, как волчонок. Цирк, как любое искусство, – штука жестокая. Тем более, когда речь идет о ребенке. Да еще когда папаша – сумасшедший метатель ножей.

– Валера, давай не будем углубляться, – Гордеев так сжал чашку, что я уже был готов к тому, что фарфоровые крошки сейчас брызнут во все стороны.

– Конечно, извини, что-то я разболтался. Так какая помощь вам нужна?

– Ты знаешь что-нибудь про Крысу? Я понимаю, ты, вероятно, уже отошел от дел, когда она начала свою карьеру. Но, может быть, до тебя доходили какие-то слухи?

– Крыса? Слышал про нее, а как же. Заметная личность. Хитрая, умная и талантливая воровка. Когда-то играла в театре. Специализируется на драгоценностях, предпочитает действовать тихо и незаметно. Однажды она затесалась в штат предвыборной кампании мэра Санкт-Петербурга, женщины. Узнала ее расписание и подобности личной жизни. Под благовидным предлогом напросилась у прислуги в дом в отсутствие хозяйки и унесла все драгоценности. В другой раз пришла в гости к одному московскому миллиардеру под видом журналистки. Тот сам показал ей свой дом. Охотно рассказал о себе и планах поехать на Мальдивы. Звал с собой. Но она отказалась, а когда богач уехал, дом вдруг обокрали, – старик подлил себе ароматного чая. – Еще слышал, что под видом мойщика окон средь бела дня она зависла у окна ювелирной компании. В выходной там никого не было, так что никто не помешал ей вырезать в стекле аккуратную дырочку и вынести все, что плохо лежало.

– Именно мойщика, не мойщицы? – встрял я, не донеся до рта чашку с чаем.

– Обычно стекла в высотных домах моют мужчины. Не думаю, что у нее был выбор. Но самое примечательное, что во всех случаях свидетели описывают ее совершенно по-разному. Она в совершенстве владеет способностью менять личину. Продумывает свой маскарад до самых мелочей: походка, говор, черты лица… Так что сегодня она одна, а завтра совсем другая. В этом ее фишка. Милиции так и не удалось напасть на ее след.

– Еще что-нибудь?

– Боюсь, это все, что я знаю.

Гордеев нахмурился. Он явно рассчитывал на большее.

– Андрей, можешь позвонить своим и узнать, где обитал подстреленный в музее Молот? Они наверняка его пробивали после убийства.

Я моргнул и осторожно поинтересовался:

– А нам это зачем?

– Хату будем брать… Да, ладно, навестим его обиталище. Вдруг найдется что-нибудь интересное и про нашу героиню. Он что-то про нее знал, раз выследил. Было бы неплохо получить хоть какой-то намек на нужный нам замок. А то ключик пропадает. У нас по-прежнему очень мало информации для анализа.

– Но нам не дадут ордер на обыск, – на всякий случай уточнил я. Хотя было понятно, что мой друг на это и не рассчитывал. Что он и подтвердил, расплывшись в своей фирменной усмешке Чеширского кота. В его планах закон не фигурировал. Значит, незаконное проникновение со взломом. Арест до трех месяцев. При условии, что мы оттуда не вынесем и чайной ложки. Мне идея была не по душе – она могла стоить мне чина и работы. Представляю, как обрадуются СМИ: «Сотрудник милиции застукан при взломе квартиры», «Наша милиции так мало зарабатывает, что не брезгует ограблениями трупов» – отличные заголовки. Мои страдания не скрылись от зорких глаз Гордеева.

– Андрей, ты подождешь меня здесь. Одному мне будет проще, – благородно заверил он. Я знал, если поддамся слабости сейчас, не прощу себе этого потом. Не отвечая, я набрал телефон своего московского коллеги Саши Зайцева. К сожалению, никого, кроме несчастного Скокова, я в Питере не знал. Прервав бурные излияния Зайцева о счастливых отпускниках, я попросил его выяснить адрес убитого накануне Николая Хатынцева.

– Если ничего не найдешь, будь другом, свяжись с питерцами. У них его адрес точно есть. Давай, жду звонка.

Мы просидели около получаса в ожидании. Старик хотел побольше узнать о жизни Гордеева, но тот, как всегда, был крайне скуп на рассказы о себе. Так что в основном говорил Валерий Иванович. Выяснилось, откуда он так много знает о преступном мире. В лихие девяностые он был кем-то вроде бухгалтера у бандитов – заведовал финансами. И хранил их. К нему стекалась масса информации. Было интересно слушать про те сумасшедшие времена, когда с неугодными расправлялись быстро и просто, как на Диком Западе. К примеру, один из участников банды старика однажды приехал к дому жертвы на старом жигуленке. Преспокойно достал из багажника гранатомет и пальнул в окно квартиры. Так же спокойно положил опасную игрушку обратно и уехал. Все до крайности просто… И страшно. К реальности нас вернул звонок Зайцева:

– Боюсь, ничем тебя особо не порадую. Хатынцев прописан в Москве. Где он жил в Питере, кто его знает.

Я поблагодари Сашу за помощь. Честно говоря, я даже был рад этой новости, но виду, конечно, не подал. Валерий Иванович повздыхал сочувственно и сказал, что мог бы попытаться узнать что-то по своим каналам.

– Валера, ты меня очень выручишь, – Гордеев сжал его руку, лежащую на столе.

Тот отмахнулся:

– Да о чем ты.

Старик сделал пару звонков, пока мы допивали чай и наглаживали довольную кошку. Наконец, он выдал нам итог:

– У нас тут парк недалеко. В паре кварталов, если идти по главной дороге направо, не пропустите. Дальше от центрального входа идите сразу налево и набредете на старую деревянную скамейку. Через 40 минут вас там будет ждать мальчик Кирилл. Мне обещали, что он даст нужные сведения, а вы уж его сами отблагодарите – тысяч пять ему хватит.

Кажется, взлом все-таки будет. Ну что ж, чему быть, того не миновать. Чтобы как-то отвлечься от мрачных мыслей о последствиях нашего безответственного поведения, уже обуваясь, я поинтересовался:

– Валерий Иванович, а почему нашу героиню прозвали Крысой? Обычно ведь так называют стукачей, предателей.

Старик пошевелил густыми белыми бровями:

– Здесь немного другая история. Ее так прозвали за живучесть, – старик присел на низенькую банкетку.

Я оставил в покое шнурки в ожидании очередной истории.

– Она забеременела от главаря одной из подконтрольных нашей банде шаек. Только он не горел желанием стать отцом, и девица довольно дерзко отреагировала на его поведение. Оскорбила при своих. Ей этого не спустили, избили и заперли в подвале заброшенного дома на несколько дней. Когда пришли, думали она там на последнем издыхании. Но подвал оказался пуст – она проковыряла дыру в кирпичной кладке. Стены, конечно, были уже довольно ветхие, но как она сделала это безо всяких инструментов, осталось загадкой. Ей явно понадобилось для этого очень много сил и упорства. До меня дошли слухи, что после всего этого она довольно долго лежала в больнице. Кое-кто из наших даже передавал ей деньги. Все-таки наши мальчики были не правы. Не знаю всех подробностей, только после этого она исчезла и больше в наших краях не появлялась, а тех парней потом менты повязали. Кто-то их сдал со всеми потрохами. Точнее, все понимали кто, но найти девицу не смогли. Как в воду канула.

– Но никаких убийств? – уточнил я. – Она никого не убивала?

– По моим сведениям, нет. Но кто ж его знает. Крови она не любила, это да. Но сами знаете, что бывает, если загнать крысу в угол.

– Валера, а ты можешь узнать, в какой больнице лежала тогда Крыса? Может быть, мы сможем найти там какую-то полезную информацию.

– Я, конечно, попробую, но ничего не гарантирую. Больше десяти лет ведь прошло.

– Нет так нет, но ты все же попытайся, – Гордеев застегнул пальто и протянул на прощание руку. – Если что-то выяснишь, звони.

– Хорошо. Вы там поосторожнее.

Голос бывшего бандита стал хриплым и жалостливым. Он быстро пожал нам руки и отвернулся.

Минут через двадцать мы уже были рядом с нужной скамейкой. Вечный питерский ветер унялся, и стало не так холодно. Но все равно голые деревья, пожухлая трава и низкие серые тучи давили, создавая мрачную атмосферу. Лучший фон для ужастиков. Я устроился на влажной скамейке, а Гордеев нетерпеливо расхаживал взад-вперед по выщербленному асфальту дорожки.

Паренек появился неожиданно. Из ближайших кустов. Вынырнул и замер на обочине, настороженно нас рассматривая. Лет 17, худой, невысокий, чересчур длинная русая челка почти скрывала глаза. Яр замер на месте, боясь резким движением спугнуть мальчонку.

– Вы что ли от деда? – вопрос был задан дерзко, но в голосе сквозила робость.

Яр быстро оценил нашего визави и предложил ему присесть. Тот отрицательно покачал головой:

– Вам нужен адрес Молота. У меня он есть, но деньги вперед.

– Мне нравится ваш исключительно деловой подход, – усмехнулся Яр и достал кошелек. Когда купюры перекочевали из рук в руки, парень передал Гордееву бумажку.

– Только должен вас предупредить. Молот жил вместе с несколькими приятелями. У них там что-то типа общей хаты, «малины». И приятели у него, поверьте, не божьи одуванчики, – парень резко дернул головой, убирая с глаз челку. – Не знаю, зачем вам, ребята, адрес, но в одиночку туда лучше не ходить. Можете поверить, они не слишком жалуют тех, кто без спроса суется в их жизнь.

– Спасибо, Кирилл. Мы ценим твой совет, – серьезно заверил Яр. Парнишка с подозрением на него уставился. Но не обнаружив подвоха, кивнул и исчез в тех же лысых кустах, откуда пришел.

– Тебе лучше подождать меня в гостинице, – сказал Гордеев, рассматривая бумажку с адресом.

– Неужели? А ты один пойдешь к этим головорезам? И кем я после этого буду себя чувствовать? – едко заметил я. – Что ж, одно можно точно сказать: с тобой не соскучишься.

Я нехотя слез со скамейки:

– Куда едем-то?

– Уверен? – коротко поинтересовался Гордеев.

– Уверен, – в моем голосе действительно была уверенность. Но вот внутри что-то предательски подрагивало.

Нужный адрес пришлось поискать. В многослойных питерских дворах не так-то просто что-то найти. Изрядно поплутав, мы все-таки наткнулись на нужный дом. Не новый, добротный, с разрисованными граффити стенами. Подъезд, то есть парадная – я же все-таки в Питере – была оборудована домофоном. Но система не отличалась надежностью. Три из десяти кнопок были гораздо больше вытерты, чем все остальные. Гордеев одновременно нажал их, и мы оказались в стандартном, но чистеньком подъезде. Искомая квартира располагалась на первом этаже, так что далеко идти не пришлось. Хотя, честно говоря, я предпочел бы оттянуть роковой момент. Я понимал, что наши действия неправильны и опасны, и в глубине сознания зрела легкая паника. Но я старался ее не выпускать. Продолжал шагать вперед. Главное – не анализировать, а просто делать шаг за шагом. И быть настороже.

– А если кто-то дома? – просипел я, когда мы подошли к двери, голос внезапно пропал.

– Тогда у нас два варианта, – спокойно сказал Гордеев и достал из кармана внушительный кастет. Надел его на пальцы и спрятал ощетинившийся железом кулак в карман. – Договориться с ними сразу или подождать, когда они уйдут, и навестить квартиру еще раз. Но это может занять слишком много времени. Если их не очень много, действуем по первому варианту. Если численный перевес слишком велик – то придется по второму. Андрей, у тебя голова еще не совсем в порядке, так что держись за мной, если что.

Не успел я возразить, как Яр надавил кнопку звонка. Раздалась ядовитая трель. По соседству зашлась лаем собака. Я затаил дыхание и, кажется, даже начал молиться, чтобы квартира оказалась пуста. Не знаю, был ли я услышан или нам повезло, но за дверью стояла тишина. Гордеев позвонил еще раз. И снова тихо.

– Будем надеяться, что их не сморил крепкий молодецкий сон. Иначе нам будет крайне трудно объяснить свое появление, и вариант останется один, – приговаривал Гордеев, выбирая подходящую отмычку на связке. Он был предельно холоден и сосредоточен. Пока он колдовал с замком, я с опаской поглядывал на вход в подъезд. Наконец скрежет и постукивание увенчались победным щелчком. Яр приоткрыл дверь и осторожно заглянул внутрь. Не заметив ничего подозрительного, он просочился в квартиру. Я поспешил следом, тихонько прикрыв за собой дверь.

– Поглядывай в окна, – коротко бросил Гордеев. – Отсюда хорошо видно, кто идет к подъезду.

– Да уж, не хотелось бы, чтобы три медведя обнаружили, что из их миски кто-то ел, пока мы не уберемся, – нервно пошутил я и приклеился к окну в одной из комнат. Обстановка в ней была крайне аскетична: матрас на полу со скомканным одеялом, шкаф, стол и стул. Зато на столе среди упаковок от чипсов, журналов и коробочек с дисками красовался навороченный компьютер – что еще нужно современному мужчине…

Яр споро, но без суеты шнырял по квартире. До меня доносились шуршание одежды, стук дверец, скрежет передвигаемой мебели. Надо бы поучаствовать, чтобы максимально ускорить процесс. Я заглянул под матрас. Внимательно изучил бумажки на столе. Открыл шкаф. Сваленная как попало одежда, на одной из полок груда бумаг, фотографий, документов… Я стал лихорадочно просматривать все это добро, хотя сам не знал, что ищу. Оставалось надеяться, что смогу опознать что-то действительно важное. Про наблюдение за окном я совсем забыл. Перед глазами мелькали счета, квитанции и расписки. Из недр полки я выудил большую глиняную кружку в виде бочонка с надписью «Лихому водиле». Тут я услышал гулкие шлепки автомобильных дверей, кинул взгляд в окно и на мгновенье завис. Во дворе урчала черная «Мазда». Из нее неспешно вылезали серьезного вида мужики. На них не было золотых цепей или барсеток в руках, но также как бандиты чуют легавых, я отчетливо понял, что передо мной уголовники. Кружка выскользнула у меня из рук и с громким звоном рассыпалась на части. Я с ужасом взглянул на обладателей «Мазды», как будто они могли услышать этот звон и сейчас кинуться на меня с кулаками.

– Яр, они здесь! – крикнул я, приникая к окну. Незнакомцы уже выбрались из машины и, ежась на промозглом ветру, выгружали из багажника многочисленные пакеты. Когда один из них наклонился, я заметил рукоятку пистолета, заткнутого сзади за пояс. – Яр, нужно уходить, срочно.

– Сейчас, – донесся до меня сначала голос Гордеева, а затем грохот падающих вещей. Гордеев уже не пытался скрыть следы нашего пребывания. Хозяева квартиры выудили из недр машины последний мешок, пискнула сигнализация. Оживленно переговариваясь, мужчины двинулись через двор к подъезду. Встречаться с этими веселыми парнями не хотелось совершенно. У меня увлажнились ладони, сердце тяжело забухало о грудную клетку. Кажется, оно отсчитывало каждый шаг, приближавший нас к жестокой разборке. Крупногабаритный субъект со сломанным носом, возглавлявший процессию, уже протянул руку к домофону.

– Яр, они вооружены! – предупредил я, – Бросай все, нужно уходить!

Ответом мне стала очередная порция грохота. Когда я уже подыскивал себе подходящее орудие из подручных средств, чтобы продать свою жизнь подороже, в дверях промелькнул Гордеев с коротким:

– Идем.

Мои ноги только этого и ждали. Не припомню, когда во мне было столько легкости и прыти. Мы выскочили на лестничную клетку и захлопнули за собой дверь. Одновременно открылась дверь подъезда. Хорошо, что квартиру не было видно от входа. Стараясь не бежать, мы направились к спасительному выходу. Пятеро мужчин прошли мимо нас, позвякивая бутылками в пакетах. Оказавшись на улице, мы шмыгнули за ближайший угол и стремительно двинулись прочь.

– Если драки можно избежать, ее лучше избежать, – весело заметил Яр.

Его глаза поблескивали от возбуждения. Видно было, что все происходящее доставляет ему несказанное удовольствие, а я чувствовал себя безмерно уставшим. Волна адреналина стремительно таяла, оставляя после себя слабость во всем теле. Мы добрались до автобусной остановки, и я с удовольствием опустился на металлическую скамейку. Она была ледяной, но мне было уже все равно.

– Что-нибудь нашел? – вяло спросил я.

Гордеев без слов протянул мне пластиковую карточку, похожую на банковскую. На ней синим отливали буквы: «ЕЭК-банк». Только карточка была какая-то нестандартная.

– И это все? Ради этого мы подвергали себя опасности остаться без рук или головы?

– Это магнитная карта для прохода в депозитарий, – пояснил Яр. – Наш ключик должен подойти к одной из ячеек этого банка.

Я отдал находку и потуже замотал шарф, чувствовались первые заморозки. Спрятав нос в теплый кашемир, я глухо напомнил:

– Но отделений ЕЭК-банка в Питере штук 10. Предлагаешь обойти их все? И главное, чтобы открыть ячейку, наверняка нужен паспорт ее владельца, ты так не думаешь? А если действовать официально, получать ордер на обыск, все это займет несколько дней, к сожалению. Наша система не слишком оперативна. Тем более мы даже не в Москве, где у меня есть хоть какие-то связи.

– Что касается отделений, вряд ли Молот ходил далеко. А мы как раз проезжали тут вывеску ЕЭК-банка, помнишь? В первую очередь нужно проверить его, а там посмотрим. А насчет паспорта, есть одна идея, – беспечность Яра была крайне подозрительна. Кажется, снова запахло жареным. Увы, я не ошибся.

– Ты погуляй где-нибудь, а через два часа встретимся у местного отделения банка.

Грозная отповедь о необходимости соблюдать закон так и вертелась у меня на языке. Я даже набрал в легкие воздуха для гневной тирады. Но выдохнул его, так ничего и не сказав, – Гордеева все равно не отговоришь.

– В Питере живет один мой знакомый, специалист по документам. А ты все-таки мент, и я не хотел бы его подставлять, – по-своему истолковал мои метания Яр.

Я лишь удрученно махнул рукой. Гордеев быстро поймал попутку и исчез в облаке выхлопных газов.

Я дождался автобуса и доехал до центра. Пространства памятников архитектуры, узких улиц, широких мостов и людской суеты. Несмотря на капризы влажного ветра было приятно пройтись по новым, незнакомым местам и полюбоваться красотой. Без нервов, беготни и стрельбы… Как нормальный человек… На Аничковом мосту меня догнала смс-ка. Номер был незнакомым. «Привет! Как ваша голова? Как ваше расследование? Удалось узнать что-то новое? Лена». Мои губы невольно растянула улыбка. И ветер уже не казался таким холодным, а небо таким хмурым. Я бодро настрочил ответ с заверениями, что все в порядке, и вопросом о ее самочувствии и настроении. Больше я не замечал окружающего пейзажа. В голове бродили сладкие мысли, проплывали обрывки переписки, складывались новые сообщения. Она сама написала, значит, я ей действительно понравился. Это было невероятно приятно. Меня лишь слегка задело, что некоторые вопросы касались Яра и нашего дела, но я постарался не заострять на этом внимание. Отослал ей миллион комплиментов. Мы успели обменяться массой сообщений, пока я сообразил, что нужно спешить на место встречи. Я отбил Лене напоследок, что мы еще появимся сегодня в музее и поспешил к дороге.

Яр появился у банка почти сразу после меня. Как всегда собранный и невозмутимый. Мне же было не по себе, когда мы входили в большие стеклянные двери. Мало того, что паспорт поддельный, так еще мы точно не знаем, здесь ли находится нужная нам ячейка. Разумный человек вряд ли забудет, где именно он оставил ценные вещи. Но бросать Яра на амбразуру было бы малодушно.

Народу почти не было, и мы сразу подошли к пухленькой девушке-операционистке с сине-золотым форменным галстучком. Она стандартно улыбнулась и поинтересовалась, чем может помочь.

– Хочу забрать кое-что из своей ячейки, – на лице Яра не было ни намека на нервозность.

– Вашу карту и паспорт, пожалуйста.

Гордеев театрально пошарил по карманам и выудил красную книжицу и карту. Я чувствовал, как камера слежения сверлит дыру в моем виске. Даже если мы ринемся бежать после обнаружения подделки, это нас не спасет. Я прокручивал всевозможные оправдания, почему мы пришли сюда, хотя нам надо было в другое отделение. Все они были слабоваты. А о поддельном паспорте и говорить-то было бесполезно. Пышечка как раз его развернула. С фото на нее смотрел серьезный Гордеев, в остальном же все соответствовало документу Николая Хатынцева.

– В жизни я симпатичнее, вы не находите? – расплылся в обольстительной улыбке Яр.

Девушка слегка зарделась и начала что-то спешно набивать на компьютере.

– Почему-то я не вижу вашей ячейки, – озадаченно протянула она. У меня дернулась щека, и я с большим трудом сохранил на лице равнодушное выражение. У Гордеева пролегла морщинка между бровей, но он уверенно заметил:

– Не может быть. Посмотрите еще раз.

Снова шустрый стук клавиш, и операционистка смущенно призналась:

– Действительно ошиблась, неверно забила вашу фамилию. Все в порядке. Я сейчас позову сотрудника, который проводит вас к ячейкам.

Я облегченно выдохнул – это была маленькая победа.

Длинные ряды ячеек отгораживала от мира толстая серая решетка.

– Я сожалею, но вам внутрь нельзя, только владельцу, – преградил мне путь сотрудник банка.

Я пожал плечами:

– Яр… – я запнулся. – Я жду тебя на улице, Коля.

Гордеев кивнул, проскальзывая мимо служителя к металлическим банковским сотам.

Ледяной ветер на этот раз был весьма кстати. Я с удовольствием подставил стихии разгоряченное лицо. Гордеев появился через пару минут, и мы молча поспешили прочь. Только метров через пятьсот, когда здание банка скрылось за поворотом, я спросил:

– Ну что? Не зря хоть все было?

– Сейчас увидишь. Я сам толком не рассмотрел.

Мы примостились на лавочке в ближайшем сквере. Яр вытащил из карманов пакет с чем-то зеленым, тонкую стопку документов и изящный серебристый диктофон. Мы заглянули в пакет. Там были две довольно толстых пачки долларов. Неплохо, но не то, что хотелось бы. Яр отложил деньги и взялся разбирать бумаги. Здесь было два загранпаспорта Хатынцева, причем во втором он был Василием Павловым. Пара расписок на крупные суммы от людей, фамилии которых нам ни о чем не говорили. И наконец – самое интересное: несколько фотографий, где темнокожий Роман шел, стоял или сидел за столиком в кафе с рыженькой девушкой, глаза которой почти полностью скрывала челка, а фигуру свободное светлое пальто. Сомневаться, что рыжая – это Крыса не приходилось. Мы, не сговариваясь, вгляделись в изображения. Однако женщина с фото не походила ни на одну сотрудницу музея. Или походила на всех сразу… Слишком неопределенной у нее здесь была внешность, тем более половина лица скрывалась в волосах и широком шарфе.

– Н-да, не густо, – протянул я и взял в руки диктофон, нажал на кнопку «Воспроизведение».

«– Да, я устроилась, все в порядке, – прошуршал женский голос на фоне многочисленных помех. – Все прошло, как мы и предполагали.

– Сигнализацию действительно еще не подключили? – прогудел мужской баритон.

– Нет, тебе все сказали правильно. Судя по бестолковости и лени спецов, они будут тянуть до последнего.

– Отлично. Тогда немного осмотрись и действуй, – в мужском голосе звучало нетерпение.

– Не учи, что мне делать, – холодно осадила женщина. – Свою долю ты получишь, не волнуйся.

– Надеюсь. Имей в виду, я на всякий случай подстраховался. Мой друг в курсе наших с тобой дел.

– Что? Ты имел глупость кому-то все рассказать? С ума сошел? Хочешь, чтобы нас сдали?

– Не волнуйся. Мой друг не из болтливых. Из всех деталей он знает, только главное».

Диктофон замолк.

– Привет с того света. Похоже, Роман не напрасно подстраховался. Только ему это все равно не помогло, – я всматривался в темнеющее небо. Сквозь облака просвечивали розовые закатные полосы, живописно подсвечивая вечерний сумрак. Хорошо бы полюбоваться закатом вместе е Леной, мелькнуло в голове.

– А я склонен верить, что Крыса его не убивала, – Гордеев всматривался в оборотную сторону одного из фото. В скудном свете выцветающего неба разглядеть что-то было сложной задачкой.

– Но кто мог его убить? Больше-то некому, – резонно заметил я и сам себе возразил. – Хотя мало ли недоброжелателей могло найтись у мелкого хитрого жулика. Ты что-то нашел? Что ты там рассматриваешь?

Гордеев сунул мне снимок под самый нос:

– Похоже, вся морока была не напрасной.

Я подсветил себе телефоном. В нижнем углу едва проступала карандашная запись: ул. Марата, 28, 6.

– Это недалеко от дома, где жил убитый Роман. Предполагаешь, это что-то значит?

– Я думаю, это адрес Крысы. Что еще это может быть?

– Да мало ли, – я уже понимал, что нам в очередной раз предстоит нарушить закон, но еще слабо пытался это предотвратить. – Проверить, конечно, стоит. Нужно сообщить в милицию. Лучше не полагаться на себя – Крыса может уйти.

Яр мельком взглянул на меня, и мне показалось, что в его взгляде сквозила некоторая снисходительность.

– Если бы Крыса там все еще была, Молоту не пришлось бы выслеживать ее в музее. Но посетить это местечко все же стоит – нам нужен следующий ключ к разгадке.

– Ну вот, опять, – я бессильно уронил руки на колени. Снова незаконное проникновение. Однако я чувствовал, как меня потихоньку захлестывает азарт, отдаваясь легким покалыванием в кончиках пальцев. Было очевидно, что, действуя на пару с неповоротливой машиной закона, мы никогда не поспеем за хитроумной воровкой.

Когда по расписанному легким матерком подъезду мы пробирались к квартире Крысы, я не чувствовал ни малейшего страха. Во-первых, маловероятно, что там кто-то есть, а во-вторых, не было больше сил переживать и дергаться. С набором отмычек Гордеева мы без проблем попали в квартиру. Двухкомнатная, с хорошим евроремонтом, она была обставлена стильно и современно. В одной комнате была спальня с почти белым спальным гарнитуром, в другой – кабинет с мягким уголком и массивным письменным столом. Крыса явно привыкла к комфорту и не желала от него отказываться даже во временном жилище. Квартира сияла чистотой. Мы методично облазили все, рассмотрели каждую щель, но не нашли ничего стоящего. Хозяйка не оставила нам ни единой бумажки, окурка или пуговицы.

– Вероятно, она вызывала клининговую компанию, и здесь все хорошенько вымыли, – разочарованно протянул Яр, плюхаясь в уютное кожаное кресло. Я бросил простукивать паркет и оседал стул. Но Гордеев, не просидев и пары минут, подскочил:

– Проверю компьютер. Сомневаюсь, чтобы там что-то забыли… но вдруг.

Яр подошел к письменному столу и тупо на него уставился. Потом пробормотал:

– Как интересно, – и ушел в ванную. Я тоже осмотрел стол. Там не было ничего интересного: мышка и клавиатура, большой монитор, городской телефон и настольная лампа. Все. Я задумчиво осмотрел все это, пытаясь найти, в чем подвох. В кухне раздался перестук шкафчиков, и вернулся довольный Гордеев:

– Ты не видишь здесь ничего странного? – удивился он.

Я зло прищурился и промолчал.

– Телефон стоит слева, лампа справа. Обычно – наоборот. Потому что, если ты пишешь правой рукой, свет должен падать слева. Может быть, конечно, это случайность. Мало ли, поленилась переставить. Но стаканчик от зубных щеток и мыльница тоже стоят на левой стороне раковины, а также моющие средства и губки на кухне. Пульт от телевизора лежит на левой прикроватной тумбочке.

– Крыса – левша, – с удивлением констатировал я.