В музей мы добрались уже ближе к вечеру и застали там стихийный митинг. Все сотрудники собрались в кабинете директора. Решали, успеют ли доделать все к открытию выставки. Широнова замерла за столом, плотно сжав губы. Ее взгляд можно было приравнять к обоюдоострому мечу. Но, похоже, Лену, которая говорила громко и эмоционально, он не смущал. Девушка убеждала, что открытие нужно отложить хотя бы до понедельника.

– Еще справочная информация в залах не развешена. Но главное – типография с билетами подвела. Они говорят, что не успеют к пятнице напечатать билеты, как обещали.

– А вот это, между прочим, Лена, ваша вина, – грозно проговорила Ольга Сергеевна. Заметив нас в дверях, она осеклась, но быстро продолжила. – Договоренности с типографией были вашей главной задачей. И вдруг выясняется, что они не укладываются в сроки. Как это называется?

Лена примолкла.

– Я поддерживаю Лену. У нас и отчетная документация еще не в порядке, – поддержал коллегу Никита, – как бы нам не сесть в лужу. Ничего страшного не произойдет, если мы на пару дней отложим открытие.

Парень сидел на окне, покачивая ногами. Выглядел он изможденным и даже постаревшим. Раньше мне казалось, что он недавно перешагнул за четверть века, а сейчас он выглядел лет на 35.

– Да неужели? – взвилась Широнова. – Ничего не произойдет, значит? А то, что реклама по городу висит, и на открытие важные люди приглашены, вас не волнует? Вы, вообще, о работе думаете или только о развлечениях?

– По-моему, проблема только в билетах, – вставила рыженькая Наталья, поправляя свои несуразные очки. – Остальное не так важно. Но билеты – это принципиальный вопрос. Если их нет, то как мы запустим людей?

Настя и Лиля отмалчивались. Лиля с интересом поглядывала на оппонентов. Настя же отвернулась от всех и равнодушно смотрела в окно.

– Значит так, – веско сказала Широнова, вставая. – Дебаты закончены. Мы откроемся в пятницу, если только на нас не упадет метеорит. В типографию я позвоню, и сама со всем разберусь.

– А нам бы не помешали несколько лишних дней до открытия, – прошептал я.

– Крысе тоже, – отозвался Яр.

Лиля первой выскочила из кабинета. Не глядя на Гордеева, она быстро сунул ему в руку клочок бумаги и юркнула за свой стол. Лена прошла так близко от меня, что задела плечом и робко улыбнулась. В груди что-то сладко сжалось.

– Вы еще что-то хотели? – устало поинтересовалась у нас Ольга Сергеевна, когда кабинет опустел.

– Пара формальностей, – максимально любезно отозвался Гордеев, зорко осматривая стол директрисы. – Как обстоят дела с сигнализацией?

– Нас заверили, что к утру пятницы она будет работать. К сожалению, в специалисты нам достались те еще болваны. Где только таких набирают…

– Сложно начинать что-то с нуля, создавать, организовывать, нужен не только опыт, но и некоторая отвага, – заметил Яр. – Вы очень смелая женщина, раз решили взять на себя такую ответственность.

Однако его комплименты не пошли впрок – похоже, у Широновой была на них стойкая аллергия.

– Это все? Знаете, у меня куча дел. Когда у тебя бестолковые подчиненные, приходится все делать самой.

Мы еще помялись у порога, но как выяснить, не левша ли Широнова, не вызвав подозрений, так и не придумали. В приемной еще толпился народ. Лена и несимпатичная Наталья шушукались с Лилей. Гордеев, встав к ним спиной, развернул записку, которую ему сунула секретарша. Прочитал ее и передал мне. Корявым детским почерком было выведено: «Я нашла кое-что интересное. Дождитесь, пока я останусь одна».

Мы притихли в уголочке. Заметив, что мы не уходим, дамы наконец-то распрощались. Наталья прошмыгнула в коридор, не поднимая глаз.

Лена притормозила возле меня:

– Как ты себя чувствуешь? Голова больше не болит?

– Почти что нет. Спасибо, – без всякого моего участия в моем голосе проявились ласковые нотки. – Как у тебя дела? Я смотрю, начальница вам спуску не дает.

– Это точно. Но она, в общем-то, права. Ведь в случае чего, все шишки посыплются именно на нее. Так что у нас суматоха ужасная. Послезавтра открытие выставки, а тут еще это нападение. Бр-р. Сам понимаешь, это не может не выбить из колеи. Ну, я пойду. У тебя наверняка тоже много дел, – девушка бросила настороженный взгляд на Гордеева. Он ответил ей таким же. Наконец мы остались наедине с Лилей. Вид у нее был заговорщицкий и даже несколько триумфальный.

– Вы только посмотрите, что я обнаружила, – выпалила она поспешно и шмякнула по столу белым почтовым конвертом.

Мы приблизились. На конверте аккуратными печатными буквами был написан адрес выставки. Получателем значилась Широнова. Имени отправителя не было. Яр осторожно взял конверт в руки и вытянул лист бумаги, сложенный в несколько раз. Когда он его развернул, мы обнаружили вырезанные из газеты буквы. Там было всего два слова: «Ты сдохнешь!». В лучших традициях криминальных драм.

– Лиля, как письмо попало к вам? – поинтересовался я.

– Так ведь я забираю всю почту для Широновой, сортирую и отдаю ей.

– И вскрываете?

– Некоторые письма, те, что не выглядят личными. Ведь приходит и всякий спам. А здесь не было отправителя, я и вскрыла. Думаете, это ее хотел убить тот налетчик? – Лиля явно не был лишена некоторой доли кровожадности, как это бывает с нежными девицами. – Наверное, она знает что-то важное, и ее решили убить. Или ее преследует банда сумасшедших, ненавидящих искусство? Можно предположить массу всего! Но что с этим делать? Показать Ольге Сергеевне? Отнести в милицию? Я не знаю, как быть, – безоговорочная вера Лили в нашу мудрость подкупала. На Гордеева она вообще смотрела как на божество, ловя каждый его взгляд и вздох. Яр сунул лист обратно в конверт.

– Лиля, пока никому об этом не говорите. Мы сами со всем разберемся, – заверил он.

– Хорошо, конечно, – она замолчала, но было видно, что ей хочется сказать что-то еще, но она не решается.

– Лиля, у вас есть еще какая-то информация? – помог я ей.

Она мельком взглянула на меня, но тут же вернулась к созерцанию своего кумира:

– Яр, а вам случайно не нужна помощница? Я готова выполнять самые неприятные поручения за совсем маленькую зарплату, правда-правда!

Я отвернулся, чтобы скрыть улыбку.

– Спасибо, Лиля. Я очень ценю ваш ум и сообразительность, но пока мне не нужна помощница. Но если понадобится, вы будете первой кандидаткой на эту роль, поверьте. А сейчас нам, пожалуй, стоит вернуться к Широновой, – обратился он уже ко мне.

Мгновенье я думал, что девушка расплачется. Подбородок у нее мелко задрожал, но она сжала губы и, часто заморгав, села за компьютер. Мы юркнули в соседний кабинет.

– Ольга Сергеевна, говорит ли это вам о чем-нибудь? – Яр без предисловий сунул директрисе под нос листок анонима.

Она отпрянула, едва не опрокинув стул.

– Что это за гадость!

– Это пришло для вас с сегодняшней почтой. Странно, правда?

Широнова тряхнула белокурой головой и с негодованием уставилась на нас:

– Вы пытаетесь меня в чем-то обвинить?

– Ну что вы, мы только хотим узнать, кто вам может угрожать. Мы беспокоимся. Недавний налетчик, возможно, шел именно к вам, вы так не думаете?

– Вовсе нет. Уверена, он просто перепутал проходы. Пошел сюда, хотя собирался обчистить витрины. Это единственное разумное объяснение. И я понятия не имею, что это за письмо. Думаю, это просто дурацкая шутка. Других объяснений у меня нет. А теперь извините, мне пора, – Широнова резко встала, достала элегантную бежевую сумку и стала спешно кидать в нее телефон, помаду, перчатки.

– Вы, кажется, говорили, что у вас еще масса работы – напомнил я.

– Верно, но я и дома работаю. Я и так постоянно здесь задерживаюсь. Прихожу раньше всех, ухожу позже всех, – директор прошла к шкафу и накинула ярко-желтое кашемировое пальто. Мы и опомниться не успели, как она пронеслась мимо, крикнув напоследок:

– Выключите за собой свет.

Мы переглянулись. Такое поспешное бегство обескураживало. Широнова испугалась. Но была ли это естественная реакция человека на непонятную угрозу или она четко поняла, что запахло жареным? Знает кошка, чье мясо съела?

Лиля еще была в приемной, выглядывала в темное окно.

– Все уже домой ушли, – пожаловалась она. – И так каждый день. Директор задерживается, и я с ней.

– Значит, все ушли? – разочарованно спросил я.

– А как же. После совещания все сразу по домам побежали, и так долго заседали, – ворчала Лиля, переобуваясь в сапоги и шмыгая носом.

Мы тоже отправились восвояси. Анонимка однозначно говорила о том, кто наша Крыса. Можно ее брать. Но Гордеев не спешил с выводами, и я, наученный горьким опытом, тоже. Может быть, он хочет поймать ее с поличным? На подмене ожерелья? Зная, кто она, и установив наблюдение, это, в принципе, возможно. Я оглянулся на друга. Он был задумчив – шел, глядя себе под ноги. Меня вдруг посетила тревожная мысль:

– Яр, а ты не думаешь, что она теперь просто сбежит? Зря она что ли так спешила? Плюнет на всю эту историю с ожерельем. Ведь мы ее вычислили. Она же не дура дожидаться, пока ее схватят за руку.

– Не сбежит. Чтобы что-то доказать, нам действительно нужно поймать Крысу за руку, – уверено ответил Яр.

Мне его уверенности определенно не хватало. Мы рисковали. Конечно, воровке будет жаль потраченных времени и усилий, но дело приобретает опасный оборот. И Крыса при всей своей любви к авантюрам должна это понимать. Ведь не только мы открыли на нее охоту, но и другие. И этим другим не нужны доказательства, им нужна ее шкура. Мы медленно, думая каждый о своем, добрели до конца коридора, как вдруг раздался пронзительный женский визг. И следом два глухих хлопка. Гордеев вскинул голову, пытаясь определить, откуда шел звук. В коридор выскочила перепуганная Лиля:

– Это голос Ольги Сергеевны, – почему-то шепотом сообщила она.

Но в гулкой пустоте мы ее отлично расслышали и тут же бросились вниз по лестнице. Судя по стуку каблучков, девушка спешила за нами. Я оступился и едва не покатился кубарем по ступенькам, но успел ухватиться за холодные перила. Гордеев мельком обернулся и помчался дальше огромными скачками. Я постарался не слишком отставать. Неужели наша воровка доигралась? И теперь ее ждет нездешнее правосудие? До чего же ее преследователи прыткие – так быстро организовать новое покушение. Наконец показался проем холла. Входная дверь была открыта. Начавшийся мелкий снег залетал внутрь и таял, не успев осесть на пол. В сумраке улицы маячили фигуры охранников и яркое желтое пальто. И это пальто было подозрительно близко к земле. Тяжело дыша, я выбежал на крыльцо. Ошарашенная, совершенно бледная Широнова сидела на грязных плитках. Рядом валялась ее сумка, из которой выпали расческа и маленькое зеркальце. Молоденький охранник и его усатый напарник пытались осторожно поднять женщину. Павел что-то рассматривал на дорожке. Гордеев глянул на директрису и, убедившись, что с ней все в порядке, спустился по ступенькам к дорожке.

– Что тут случилось? – я внимательно оглядел Широнову, на всякий случай даже невежливо отогнул полы пальто. Крови нигде не было видно.

– Я не знаю, – всхлипнула она. – Я едва не наступила на эту мерзость. Поскользнулась и полетела вниз. И одновременно… бух-бух, выстрелы. Что же это такое происходит…

Оставив несчастную на попечении охранников, я присоединился к парочке на дорожке. На лице Гордеева застыла брезгливая гримаса. Слегка припорошенная снегом на асфальте лежала окровавленная тушка гигантской крысы. Ее довольно неприятный розовый хвост достигал сантиметров 30 в длину. Появившаяся рядом Лиля тоненько пискнула, но продолжала с любопытством рассматривать серое тельце.

Яр огляделся. Вокруг не было ни души. Но фонари освещали лишь площадку вкруг крыльца и центральную дорожку. Остальное тонуло во мраке. Так что устроить засаду было нетрудно. Гордеев поднялся, оттеснил людей в форме и повел Широнову в здание. Я поспешил следом. За моей спиной Лиля и Павел стали спорить, что делать с крысой.

Ольга Сергеевна потеряла остатки самообладания. Она бессильно привалилась к Гордееву, ее била мелка дрожь. Яр усадил несчастную на диван в холле. Женщина едва сдерживалась, чтобы не зарыдать.

– Я принесу воды, – сказал я и рванул на второй этаж, я помнил, что в приемной стоял кулер.

Дожидаясь, пока пластиковый стаканчик наполнится, я прислушался к голосам за окном. Внизу Лиля все еще что-то втолковывала Павлу, хотя слов было не разобрать.

Когда я вернулся к дивану, Широнова уже немного успокоилась. Поблагодарила за воду и осушила стаканчик одним махом.

– И вы все еще считаете, что угроза была шуткой? – едко заметил я.

Она посмотрела на меня так, как будто я подтолкнул ее в спину, когда она стояла на краю обрыва. Взгляд был таким выразительным, что мне стало не по себе. Неловкость момента нарушило шумное появление Лили и Павла, которые громко что-то обсуждали. Заметив нас, они затихли.

– Я должна позвонить своему сыну, он сможет за мной приехать. Я не смогу вести машину в таком состоянии, – Широнова стала рыться в сумочке.

– У вас взрослый сын? – переспросил Яр.

– А что в этом странного? Почему у меня не может быть сына?

– Вы просто очень молоды для взрослого сына.

Женщина не отреагировала. Шмыгая носом, она перебирала содержимое сумки, но никак не могла найти телефон. В отчаянье отбросила кожаный чемоданчик и прикрыла глаза рукой.

– Не волнуйтесь, – Яр успокаивающе положил ладонь ей на плечо. – Телефон найдется. Павел дайте листок и ручку, быстрее.

Охранник сорвался с места, пошуршал в своей конторке и принес клетчатый лист бумаги и карандаш.

– Напишите телефон вашего сына. Я сам ему позвоню.

Я оценил тонкость его хода. Широнова секунду колебалась, но затем взяла карандаш и нацарапала несколько цифр. Правой рукой. Сказать, что я был озадачен, значит, не сказать ничего. Записка и покушение говорило о том, что Широнова – та, кого мы ищем. Явно сообщники Коли Молота намерены довести его миссию до финала и отомстить за друга. Может быть, Яр все-таки ошибся насчет леворукости?

– Вам повезло, что вы так удачно поскользнулись, – заметил Гордеев, набирая номер. – Только благодаря этому вы остались целы и невредимы.

Широнова вскинула на Яра глаза, полные ужаса. Похоже, она только сейчас осознала всю серьезность случившегося.

– Как зовут вашего сына? – уже спрашивал мой друг. – Игорь? Хорошо. Игорь, добрый вечер. Я звоню по поручению вашей матери.

Гордеев сообщил молодому человеку, что произошел небольшой инцидент, и его матери нужна помощь. Игорь обещал немедленно приехать. Я же тем временем позвонил в милицию, представился и сообщил о покушении. Обещали прислать специалистов.

Милиция приехала первой. Мы по-прежнему сидели в сумрачном холле, расположившись кто где.

– Что за дрянь здесь валяется? – услышал я знакомый голос на улице. Каково же было мое удивление, когда на пороге появился Скоков. Одна рука у него была на перевязи, но во всем остальном он был прежним.

– Не ожидали? – радостно приветствовал он нас. – Думали, я пропущу все веселье? Как бы не так. Я только час назад из больницы вышел. Точнее почти сбежал. А у вас тут уже какие-то покушения.

– Как я рад тебя видеть, – подскочил я к нему. – Как ты?

– Нормально. Рукой вот пока толком двигать не могу. Говорят, нерв перебили, а так, все супер. Рассказывайте, что у вас стряслось? Кого хотели убить?

Широнова прокашлялась:

– Похоже, что меня. Но я ума не приложу за что, – она бессильно облокотилась на диван и повторила то, что мы уже слышали про выстрелы.

– А вы не разобрали, откуда стреляли? – Леня стоял над женщиной, бессознательно поглаживая пострадавшую руку. Она отрицательно помотала головой.

– Ребята, – крикнул Леня своим подчиненным, которые копошились во дворе. – Осмотрите внимательно стену и дверь. Вероятно, пули где-то застряли.

– Выстрелы были довольно тихими, возможно, мелкокалиберный пистолет, – сказал я.

– Понятно.

Входная дверь скрипнула, и в холл вошли два молодых человека. Один был повыше и помощнее, второй – пониже и стройнее. Они оживленно беседовали. Когда парни приблизились, в стройном я опознал Никиту Санина. Второго, серьезного шатена с едва пробивающимися усиками, я не опознал. Он заметил расстроенную Широнову, бросился к ней и схватил за руки.

– Мама, что случилось? Что здесь вообще происходит? – парень оглянулся вокруг.

– Игорь, давай я тебе дома все расскажу. Сейчас мне очень хочется отсюда уйти, – в голосе Широновой звучала непривычная мягкость.

Игорь помог матери подняться. Ее яркое пальто было основательно измазано в грязи. Склонив голову так, что белые локоны скрыли ее лицо, Широнова поспешила к выходу.

Я услышал шепоток за спиной и обернулся. Никита что-то спрашивал у взбудораженной Лили. Она отвечала ему, эмоционально размахивая руками. Мы с Гордеевым переглянулись и одновременно придвинулись к парочке.

– Нет, стрелявшего никто не видел. Только эти жуткие выстрелы: бах, бах! – донесся до нас возбужденный шепот Лили.

– Никита, а вы тут какими судьбами? – прервал ее излияния Яр. Под взглядом его хищных глаз Санин смешался.

– Я телефон в офисе забыл и вернулся, – промямлил он. – Заметил Игоря уже на подходе. Вместе мы и дошли.

– Вы заметили? Или Игорь заметил вас?

– Ну он меня заметил и окликнул – какая разница?

– То есть вы ошивались где-то поблизости, а он вас увидел?

– Слушайте, чего вы ко мне пристали. Я просто вернулся за своим телефоном! – сорвался на крик Никита. – Вы что-то против меня имеете? Чем я вам так не угодил?

– Чего шумим? – подошел Скоков. – А, я вас помню. Вы тут работаете, верно? А почему решили вернуться? Проверить, попали ли пули в цель?

– Послушайте, – зло прошипел Санин. – Я сожалею, что слишком поспешно пристрелил того нападавшего, но больше я ни в кого не стрелял. Даже оружия в руках не держал.

Я припомнил, как блеснул ствол в белом платке под столом.

– Если вы не собираетесь мне ничего предъявлять, я лучше пойду, – закончил Никита.

Парень гордо вскинул голову и стал неспешно подниматься по лестнице. Через несколько ступенек вдруг запнулся и едва не упал. На ногах он удержался, но остальное расстояние преодолел уже рысью.

– Вам не кажется, что слишком уж он на девку похож? – неожиданно спросил Скоков. Мы промолчали.

– Мне тоже пора, – заметила Лиля, поеживаясь от холода в своей легкой кофточке. – Уже ночь на дворе.

– Будьте осторожнее, Лиля. Вы слишком много замечаете, – предупредил я. Она непонимающего на меня посмотрела, но кивнула и тоже устремилась наверх.

Мы выбрались на крыльцо. Сотрудники милиции лазили по окрестностям, бдительно осматривали почву, ворошили пожухлую траву.

– Пули пока не нашли, – сообщил Скоков. – Значит, стреляли сбоку, так что они пролетели параллельно стене. Там впереди ничего нет, и они могли улететь достаточно далеко, прежде чем упасть. Если случайно не попали в дерево или в столб. Стрелок должен был засесть где-то в тех кустах. Но на этом, – Леня ткнул на блеклый газон, поблескивающий каплями мимолетного снега, – сложно найти какие-то следы.

Я всматривался в мерзлую траву и видел в нем бледное лицо Широновой. Значит, Крыса – это она. Мне припомнились уверенность и воля директрисы. Думаю, примерно такой я себе и представлял себе нашу воровку – сильной и обаятельной. И ей опять невероятно повезло – она чудом избежала смерти. Исчезнет ли она теперь? Может быть, стоило послать за ней слежку? Вряд ли после всего этого она продолжит играть свою роль. С другой стороны, если она сейчас скроется, то этим признает свою вину. Пока же, у нас на нее ничего нет, кроме догадок. И она не левша. Удивительно еще, что у нее есть сын. Однако воровки тоже люди – разве у них не может быть детей? Может, и муж есть, и вообще здесь действует семейный подряд?

У Гордеева загудел мобильник. Судя по разговору, снова объявился Стас. Все переживает за свою репутацию. Дав отбой, Яр сообщил:

– Стас в Питере. Приехал в командировку и хочет увидеться, узнать подробности, – Гордеев взглянул на часы.

Я сразу вспомнил, что давно хотел приобрести себе нечто подобное. Ничего лишнего, классическая модель, швейцарские. Что ж, главное не попасть под горячую руку следующего убийцы Крысы, тогда, возможно, они у меня будут. Я потрогал щеку. Отек почти спал, но она все еще болела, и я знал, что бурый синяк не делает меня привлекательнее. Гордеевский синяк тоже неплохо отсвечивал, однако это не мешало ему убийственно действовать на женщин. Может быть за исключением Широновой, которая пропускала мимо ушей все его комплименты.

– Леня, вы нам, пожалуйста, сообщите, если что-то найдете, – попросил Гордеев.

– Конечно, мы же партнеры в этом деле.

Яр предложил мне поехать отдыхать в гостиницу, пока он нанесет визит вежливости Луневу. Но я посчитал, что это нечестно. К тому же мне не терпелось обсудить с ним свои сомнения по поводу Широновой. Так что мы поехали вместе. Усевшись на заднее сиденье потрепанного «Вольво», которое взялось нас довести, я выложил все свои мысли.

– Что не левша, это странно, да, – согласился Яр. – Что-то не сходится.

Гордеев уставился в окно. За стеклом мелькали слабо подсвеченные желтыми всполохами бывшие дворцы вперемежку с бывшими доходными домами. Я подождал продолжения его рассуждений, но напрасно. Остальной путь мы молча любовались влажными пейзажами, каждый в своих мыслях.

Лунев, конечно же, остановился в одном из самых шикарных пятизвездочных отелей города. На набережной Мойки с видом на Зимний дворец. Гигантский холл с мраморными полами давил масштабами и помпезностью. На стойке регистрации можно было запросто устраивать олимпийские забеги на длинные дистанции.

Дверь номера открыла сногсшибательная брюнетка с пышным бюстом. Лунев выбежал нас встречать в халате, как всегда оживленный и суетной.

– Это моя помощница, не обращайте внимания, – махнул он рукой в сторону девицы и предложил шампанского и фрукты. Яр отказался. Я взял с круглого подноса пару виноградин и, устроившись на диване, с облегчением расслабил уставшие мышцы.

– Не представляете, как сложно было найти приличный номер, – тараторил Стас, разваливаясь в кресле. – Я приехал на международную конференцию, город наводнен ее участниками. Она идет уже четыре дня, и все гостиницы забиты до отказа. Нашелся свободный люкс и то только потому, что цены здесь запредельные. Но зато в самом центре, все рядом, удобнее не найти. А вид заметили? – Лунев горделиво кивнул на окно. За легкой занавеской сверкали яркие огни Зимнего.

Яр холодно напомнил, что мы пришли обсудить дела.

– Да, да, конечно. Расскажите, что происходит? Что там с этим Романом? Я в газетах читал, что рядом с телом нашли мою запонку. Меня еще к этой истории не приплели?

– Но ведь о запонке не писали газеты, милиция этого не разглашала, – заметил Яр.

– Не писала? – Стас отхлебнул шампанского. – Не может быть. Я ведь откуда-то это знаю, значит, писали. Видимо, кто-то из пронырливых журналюг раздобыл эксклюзив. Так что, мне уже ждать аудиенции в прокуратуре? Мне бы этого очень не хотелось. Тогда потянется все одно за другим, и моя жена меня убьет. Вы не представляете, какая она ревнивая. Однажды она решила, что я слишком ласково разговариваю с официанткой, и выплеснула бокал шампанского бедняжке прямо в лицо. Хорошо, что она занялась этим рисованием. И хотя все ее картины – сплошная мазня, я всячески ее поощряю. Я хоть вздохнул свободно. Но мне очень не хотелось бы впутываться в скандал.

– Пока ты в тени, – успокоил Гордеев. – Но вряд ли сможешь долго в ней оставаться. Милиция отослала запрос в московскую фирму, которая изготовила запонки. Они, вероятно, сообщат, кто их купил.

– Я надеюсь, что им и не понадобятся мои показания. Ведь убийца известен. Нужно только ее найти. Есть успехи в этом направлении?

– У нас есть несколько подозреваемых. Хочется верить, что Крысу не убьют раньше, чем мы сможем на нее выйти, – Яр устало потер глаза.

– Убьют? – вытаращился Стас.

Мы вкратце описали ему последние события. Лунев внимательно слушал. Забытое шампанское безнадежно выдохлось в его бокале.

– Я хочу знать о каждом вашем шаге, – строго сказал он, когда мы закончили. Увидев явный скепсис в глазах Гордеева, он заметил:

– Это все опасно. Я вас нанял, и я за вас отвечаю. Возможно, вы и сами не ожидаете, как вовремя может подоспеть моя помощь.

Гордеев заверил, что будет докладывать обо всем по мере возможности. Стаса это вряд ли удовлетворило, но спорить было бесполезно. Когда мы прощались, Лунев потерял большую часть своей оживленности. Какая-то новая мысль явно точила его, но у нас своих забот хватало, чтобы еще вдаваться в его проблемы. И без его опеки как-нибудь обойдемся.

Несмотря на двенадцатый час ночи в ярко освещенном холле оживленно болтали люди и бродили подтянутые официанты. Мы сделали пару шагов от лифта, как вдруг я заметил знакомую женскую фигурку впереди.

– А ей-то что тут понадобилось? – удивился я вслух.

Гордеев перехватил мой взгляд. На его лице ничего не отразилось, но он заметно ускорил шаг. Я последовал его примеру, стараясь не упускать из вида девушку. Она была совсем близко к двери. Я так увлекся краткой погоней, что едва не сшиб официанта с кофе на подносе. Тот с протестующим «э-эй» поспешно отпрыгнул в сторону и смог-таки удержать чашки невредимыми. Но пара ложек съехала с подноса и звонко запрыгала по мраморному полу. На нас обернулись многочисленные головы. В том числе и интересующая нас женская. Я не ошибся. Это была Настя – наша серая мышка. Появление знакомых ее совсем не обрадовало. Она поспешно накинула на голову широкий шарф и юркнула в любезно распахнутую швейцаром дверь. Когда мы выбежали на улицу, девушки нигде не было.

– Сначала дорогой бриллиант, а теперь лучший отель города. Наша мышка живет явно не по средствам, – пропыхтел я, оглядывая пустынную набережную.