Не знаю, сколько раз я мысленно проигрывала этот жуткий спектакль, с каждым разом добавляя всё новые детали, придавая сцене больше правдоподобия, — стон жертвы, злобный смешок убийцы. Но эти дополнения ни в коей мере не изменяли сути.

Наконец-то я была на верном пути — в этом я не сомневалась.

Оставалась единственная проблема — прямо скажем, немаловажная — найти убийцу.

* * *

Утром во вторник, не успела я добраться до службы, позвонила племянница и без долгих предисловий выпалила:

— У меня сегодня выходной, так что приглашаю на ужин. Сто лет тебя не видела. Ну как?

— С удовольствием, — откликнулась я, изо всех сил стараясь не выдать своего волнения, вызванного недавним открытием.

Видимо, мне это удалось.

— Отлично. До вечера! — заключила Эллен.

Остаток дня я ни черта толком не делала. Все мысли вертелись вокруг поимки убийцы. И как, интересно, его отловить?

Хороший вопрос — вот к какому выводу я пришла.

* * *

В начале седьмого я уже стояла перед многоквартирным домом Эллен, обветшалым сооружением, которое она выбрала на роль своего жилища исключительно ради действующего камина. В кулаке я зажала бумажный пакет с двумя упаковками дивного мороженого.

В допотопный лифт я зашла, как всегда, с внутренней дрожью, вознеся к небесам короткую молитву, дабы дряхлый агрегат не вздумал сломаться, прежде чем доставит меня в целости и сохранности на четырнадцатый этаж. Поездка была долгой, кабина лязгала и скрипела пуще обычного, предоставив мне уйму времени на раздумья. Я повторила обещание, которое дала себе сразу после звонка Эллен, — держать язык за зубами и сохранить в тайне свою новорожденную версию. В кои-то веки не стану использовать племянницу в качестве благодарного слушателя. И про Стюарта ни словечком не намекну. У неё и без того забот хватает.

Эллен ждала на пороге своей квартиры, что рядом с лифтом. Стиснув меня в приветственном объятии, затащила к себе и освободила от мороженого.

— Спасибо не скажу, пока не удостоверюсь, что одно из них — настоящее бельгийское шоколадное! — отрезала она, заглянув в пакет. Подцепила крышку верхней пластиковой коробки, скривилась при виде моего орехового, затем проверила нижнюю коробку. — Оно самое. Спасибо! — И расцвела в озорной улыбке. А затем, вешая моё пальто, спросила: — Как бы ты среагировала, если б я сказала, что на ужин у нас не будет китайских деликатесов?

— Наверное, упала бы в обморок.

— Чего я и боялась. Поэтому звоню в «Мандарин Джой»!

А Эллен сегодня на редкость весела. Я чуть не разрыдалась от радости.

— Что закажешь? — поинтересовалась она.

— Ой, не знаю. А ты?

Она пожала плечами:

— Мне всё равно. Выбирай ты.

— Но ведь наверняка у тебя есть какие-то предпочтения, — не унималась я.

Каким-то образом нам таки удалось выбрать себе еду. Заказав по телефону кучу всевозможных закусок, цыплят в сладком и пикантном соусах, омаров в соусе из чёрной фасоли, Эллен достала из бара в гостиной бутылочку анисовой настойки.

— Майк купил, — сообщила она.

Мне не хотелось говорить, что я думаю об этом подонке, посему я молчала, пока она разливала ликёр, а получив рюмку, буркнула:

— Ну, будем здоровы.

— Угу, — весело улыбаясь, отозвалась Эллен, поднимая свою рюмку.

Племянница и сама приготовила кое-какие немудрящие закуски. Так мы и сидели — болтали о её воскресной встрече с подругой из Таксона, потягивали итальянский ликёр, покусывали французский сыр, шведские крекеры и чисто американский маринованный чеснок. И поджидали китайские вкусности.

Обведя взглядом комнату, я отметила (как всегда, оказываясь здесь), до чего обшарпанная у Эллен мебель — щедрый дар тётки по отцовской линии, которая собралась в очередной раз замуж. Вообще-то тётушка Гертруда, кажется, планировала пожертвовать всю свою обстановку Армии спасения, но это благородное намерение было задушено на корню человеком, явившимся за барахлом. «Мы не берём вещи в таком состоянии», — изрёк он негодующе, будто тётушка Гертруда пыталась смошенничать.

Буквально через несколько дней после этого оскорблённая невеста заявилась на ужин к родителям Эллен. (Разумеется, это было до того, как они переехали во Флориду.)

«Ох, вы случайно не знаете кого-нибудь, кому пригодилась бы моя мебель? — не без смущения поинтересовалась она, когда подали суп. И спешно добавила: — Только, боюсь, она не в самом лучшем состоянии».

«Мне пригодится», — вызвалась Эллен, которая была куда менее привередлива, чем Армия спасения, и только на днях купила свою первую в жизни квартиру.

Вот так вся эта драная, засаленная, исцарапанная и раздолбанная мебель, забракованная Армией спасения, и украсила жилище моей племянницы, составив компанию упомянутому камину, который подвиг её сюда въехать и который она топила всего лишь раз.

И хоть я видела всё это убожество не единожды, сейчас почему-то расстроилась. Обидно за Эллен. Нет, я вовсе не хочу сказать, что мои собственные апартаменты просятся на страницы глянцевых журналов. Но у меня дома мило и уютно. А здесь прямо-таки гнетущая обстановка, так и до депрессии недалеко. Наверное, я вздохнула, поскольку Эллен пристально уставилась на меня:

— Что случилось?

— Ничего. Просто немножко устала.

— Да и проголодалась наверняка. Что-то сегодня наша еда не спешит.

— Проголодалась? Шутишь? Да я, как села, только и делаю, что ем.

— Но что-то тебя всё-таки тревожит, правда? — не отставала она.

— Абсолютно ничего.

Тут она вспомнила и осторожно спросила:

— Позвонила Стюарту?

— Нет. — Я почувствовала, что краснею.

— Почему?

— Он сам позвонил.

— И что?

— Я была права. Он кого-то встретил.

— Ох-х, тётя Дез, — запричитала Эллен. — Я так…

И тут, к счастью, прибыла наша еда.

Обсуждение Стюарта было отложено, дабы не портить аппетит. За столом мы разговаривали о фильмах, которые недавно видела Эллен, о книге, которую я только что дочитала, и о новом телесериале, который мы обе на дух не выносим.

Уже потом, угощаясь китайским чаем, печеньем с предсказаниями и мороженым, я поведала Эллен о своей так называемой личной жизни. И, рассказывая об увлечении Стюарта некой Гретхен, я вдруг, к своему изумлению, обнаружила, что больше не сержусь и даже не особенно огорчаюсь. Просто немножко грустно, что могу лишиться доброй дружбы, — и всё.

Эллен демонстрировала завидный оптимизм:

— Я ничуть не сомневаюсь, что вы останетесь друзьями. Стюарт всегда был без ума от тебя… ну, не в этом смысле, но он всегда испытывал к тебе очень глубокие чувства. Будете чуть реже видеться, ничего страшного, но наверняка сохраните тёплые отношения.

— Конечно, почему бы нет?

— и кто знает? Может у них с этой Гретхен всё быстро закончится. В таких делах никогда не предугадаешь, — радужно продолжала она.

И тем самым ненавязчиво подвела меня к теме, которой я клятвенно обещала себе сторониться как чумы.

— Ну хватит обо мне и Стюарте. А как у тебя дела? — со значением спросила я.

— Не поверишь, но всё хорошо, — резковато бросила Эллен, нахмурившись. Но потом коснулась моего плеча и мягко попросила: — Не надо так переживать. Лучше поговорим о твоём расследовании. Есть новости?

— Да нет, в общем-то. — И тотчас почувствовала, как предательская краска заливает щёки.

— Так значит, новости есть, да? — вскинулась Эллен. — Что происходит? Ты мне больше не доверяешь?

— Неправ…

— Сначала Стюарт, а теперь ещё и это.

— Пойми, Эллен, просто я не хотела тебя волновать. У тебя и без того забот хватает.

— Прекрати! — скомандовала она, метнув на меня огненный взгляд. — Ведёшь себя так, будто я в трауре или при смерти.

Ну и в итоге я поделилась с ней своими невероятными идеями. Не носить же в себе, ей-богу!