Едва мне открылась правда, я тут же поняла, что мои так называемые «улики» против Барри Лундквист основывались на том, что среди всех лиц, так или иначе причастных к делу, только у неё имелись и мотив, и возможность. (Что, если задуматься, отнюдь не улика.) Но теперь я знала, что не у неё одной…

Мотив настоящего убийцы был менее очевидным, чем у Барри. И я попросту его проворонила. А кроме того, мне, мне застило глаза алиби — которое, как я вдруг сообразила, яйца выеденного не стоило. Сейчас я была уверена в своей правоте, и вот почему: наконец-то я располагала фактами.

* * *

Я поставила будильник на совершенно нереальное время 5.45 и мгновенно уснула.

Когда он прозвенел, моё тело чувствовало себя так, будто я только что уложила его в постель. Но усилием воли я всё-таки выбралась из кровати. Быстренько накрасилась и оделась («быстренько» для меня), а обретя более-менее сносный вид, выпила чашку своего несравненного кофе, дабы слегка рассеять туман в мозгах. И затем набрала номер. На часах было 6.43.

— Резиденция семьи Корвин, — объявила Луиза.

— Луиза, это Дезире Шапиро. Мне срочно нужно поговорить с миссис Лундквист.

— Подождите, пожалуйста, — последовал бесстрастный ответ.

Через минуту-другую экономка снова взяла трубку:

— Мисс Лундквист говорит, что придётся подождать до вечера. Ей надо быть на работе в восемь пятнадцать.

— Вы не могли бы кое-что ей передать? Скажите, что теперь я знаю, кто убийца — настоящий убийца, — и что мне просто необходимо поговорить с ней немедленно. Возможно, это вопрос жизни и смерти.

— Я передам, — согласилась Луиза с нескрываемым равнодушием.

— Ну что на сей раз? — отрывисто спросила Барри через несколько секунд.

Я принялась повторять чуть ли не слово в слово всё, что только передала через экономку:

— Я знаю, кто убийца — настоящий убийца, — и должна с вами увидеться. Это вопрос…

— Ну да. знаю. Жизни и смерти.

Сарказм я пропустила мимо ушей. (Имеет право, учитывая, как я себя вела вчера вечером.)

— Без вашей помощи мы не сможем привлечь к ответственности убийцу вашей сестры, — веско заявила я.

— Откуда такая уверенность, что на сей раз вы не ошиблись насчёт убийцы? — хмыкнула Барри не без издевки. (Но как я уже сказала, она имеет право.)

— Если вы позволите мне заехать на пару минут, я всё объясню.

Повисло молчание, следом громкий вздох и далее сдержанное:

— Встретимся за обедом. Но как можно ближе к моей конторе.

— Вы не понимаете! Это не может ждать. Что, если я заеду прямо сейчас, пока вы не ушли на работу? Обещаю, что долго вас не задержу.

Ещё один тяжкий вздох.

— Сколько вам надо времени на дорогу?

— Минут двадцать.

— Постарайтесь уложиться в пятнадцать.

— Да-да, хорошо. Только… миссис Лундквист? Прошу вас, никому не говорите о моём звонке.

— Господи, а о чём тут говорить-то? И кстати, миссис Шапиро, не обольщайтесь, будто вы меня убедили в том, что это не очередная ваша идиотская фантазия. — С этими словами она бросила трубку.

* * *

Когда я приехала, Луиза провела меня в столовую, впечатляющее шестиугольное помещение: плиточный (возможно, мраморный) пол в бело-зелёную клетку, красивые обои с цветочным узором — на белом фоне редко разбросаны огромные розовые пионы с тёмно-зелёными листьями. Барри сидела за небольшим столом с прозрачной столешницей и пила кофе. На белой крахмальной льняной салфетке перед ней я заметила крошки: значит, она уже поела.

Жестом Барри предложила мне присесть напротив, где на такой же белой крахмальной салфетке красовалась белая с золотой каёмкой тарелка. Затем молча поднялась и шагнула к буфету. Там стоял большой электрический кофейник, рядом — с полдюжины чашек и блюдец. Налив кофе в одну из чашек, Барри передала её мне. А затем снова присела, кивнув на корзину с тостами и пирожными в центре стола:

— Угощайтесь.

— Нет-нет, спасибо. Кроме кофе, в меня сейчас ничего не полезет. — заявила я, принимая от неё сливки и сахар.

Пожав плечами, Барри дала понять, что ей без разницы, если я умру с голоду.

И кстати, помните моё вчерашнее наблюдение, что, мол, Барри стала меньше краситься? Так вот, забудьте. Посмотрели б вы на неё с утра пораньше, когда эта художественная роспись во всём блеске! Я даже пожалела, что не надела тёмные очки.

— Ладно, к делу, — велела она.

Хорошо хоть не стала читать мне длинных нотаций.

— Послушайте, я вас вовсе не виню за такое откровение, более того — отлично понимаю. Мне ужасно стыдно за всё, что я вам вчера наговорила, охотно взяла бы свои слова назад. — Тут я представила жалкое оправдание (честное, но от этого не менее жалкое): — Просто, когда я наконец установила, что Кэтрин убили, мне до того не терпелось поскорей завершить дело, что я уцепилась за единственного человека, у которого, как я считала, были мотив и возможность. Но я ошибалась. Был ещё один человек, и…

— Откуда вы знаете, что не ошибаетесь и теперь?

— Потому что есть обстоятельство, изобличающее убийцу, — обстоятельство, которое я упускала вплоть до часа минувшей ночи.

— Какое же? — Барри начала нетерпеливо постукивать пальцами по столу.

— То, что у Сандры Кинг аллергия.

— Это-то здесь при чём? — брюзгливо справилась Барри, а пальцы её вдруг замерли в воздухе.

— Выслушайте меня, хорошо? Несколько недель назад ваш бывший муж в разговоре со мной мимоходом упомянул, что однажды миссис Кинг гостила у вас на Лонг-Айленде и у неё вдруг разыгралась аллергия. Тогда я не придала этому значения, но сегодня ночью вдруг вспомнила.

— и что?

— Мне тут же пришло на ум кое-что из сказанного вашим сыном в самом начале моего расследования. Тодд сказал, что, когда миссис Кинг вернулась в тот день из туалета, он не подпустил её к себе, так как она всё время чихала, а он не хотел заразиться.

— Не пойму, при…

— До этого момента ведь всё было в порядке, верно?

— Слушайте, не знаю, на что вы намекаете, — вскинулась Барри, — но если вы теперь решили обвинить во всём Сондру, ничего не получится. Она выходила из комнаты Тодда всего на пять минут, причём задолго до того. как Луиза отправилась в магазин.

— Это она так говорит.

— А Тодд сказал иначе? Нельзя же верить…

— Нет, не сказал. Но миссис Кинг могла утверждать что угодно, не опасаясь, что Тодд опровергнет её слова. Даже если и так, какая разница? Вы же сами только что говорили, что ему нельзя верить.

— Ну да… — согласилась она. И тут же с вызовом спросила: — По-вашему, она солгала?

Хотя меня так и подмывало сказать «да», я сочла за благо несколько смягчить свой ответ в надежде, что так ей будет легче его принять.

— Скажем, миссис Кинг хотела… — я тщательно подбирала слова, — запутать дело. Пожалуй, это не составило бы особого труда, даже не будь Тодд таким… даже будь он более надёжным свидетелем. Вполне возможно, она отсутствовала минут пятнадцать-двадцать. Как вы наверняка знаете, едва она вышла, Тодд поставил компакт-диск и, скорее всего, увлёкся. Что же до того, когда она выходила, он понятия не имел. Впрочем, он ведь такой… в общем, его репутация только облегчала ей задачу. Если бы показания Тодда по одному из этих пунктов разошлись с её, это было бы всего лишь его слово против её слова. А ей-то известно, чего стоит его слово.

— Но это абсурд! — гневно возразила Барри. — Сондра не стала бы убивать Кэтрин, она её не убивала! Да и что бы она от этого выиграла?

— Деньги.

— Но она не получала никакой выгоды!

— Напротив. Вы с ней любовницы, собираетесь жить вместе. Все изменения в вашем уровне жизни непременно скажутся и на ней. Да, кстати, а как продвигается бизнес миссис Кинг? — словно ненароком спросила я.

— Ну… не… а при чём здесь это?

Ага, кажется, я попала в точку! Однако не успела я развить это направление, как Барри накинулась на меня:

— Вы меня с ума сводите! Начинаете с аллергии Сондры, а теперь вообще в какие-то непонятные дебри лезете! Между прочим, я так и не поняла, при чём здесь её аллергия!

Она права. Меня понесло прежде, чем я объяснила. почему аллергия Сондры Кинг была той самой зацепкой, которую я всё время искала, — зацепкой, изобличавшей убийцу Кэтрин.

— Извините, — покаялась я. — Ну да, я начала говорить, что, вернувшись из туалета, миссис Кинг принялась чихать и сморкаться, между тем как до этого ничего подобного не наблюдалось. Согласны?

— Да откуда мне знать? Но почему вы так уверены, что это был не насморк? и даже если аллергия, ну и что? Может, объясните, наконец, каким боком это изобличает её в убийстве?

— Знаю, что это для вас тяжело, — мягко сказала я. — Наверное, просто невозможно представить, что человек, который вам дорог, мог убить вашу сестру. Но послушайте меня ещё несколько минут. хорошо? — Злобный взгляд Барри я посчитала знаком согласия. — Кэтрин умерла, потому что её защекотали метёлкой для пыли. И в тот же самый день у миссис Кинг неожиданно проявляются симптомы, которые она выдаёт за насморк. Но эти же симптомы свойственны и аллергической реакции, а нам известно, что у неё аллергия. Более того, эти признаки якобы простуды никак не проявлялись до её отлучки из комнаты Тодда, поскольку мальчик только и искал предлога, лишь бы отвязаться от неё.

— Что за бред! — досадливо отмахнулась Барри. Однако в глазах её я впервые увидела страх.

Так, перейдём к мотиву.

— Скажите, Сондра знала, что Кэтрин увидела нечто такое, что ей не следовало видеть?

Барри долго медлила с ответом, но наконец призналась:

— Да, это, по крайней мере, верно.

— Как она к этому отнеслась?

— Сондра очень расстроилась — из-за меня и Тодда. Не хотела, чтоб мы оказались в проигрыше.

Лично мне убийца Кэтрин представлялась не столь бескорыстной.

— Не забывайте, что бизнес миссис Кинг далёк от процветания и вы смогли бы поддержать её материально, если б получили бабушкино наследство.

— Но Сондра ни за что… — Барри запнулась. — Погодите-ка! — Она вдруг преобразилась: широко открыла глаза и выпрямилась, в уголках губ даже наметилась улыбка. — Откуда Сондра могла узнать, когда Луиза соберётся в магазин? — с вызовом спросила она. — Да и вообще, что она куда-то пойдёт?

— А она и не знала. Хотите послушать, как всё случилось? — Ждать ответа я не рискнула. — Думаю, ваша подруга вышла из комнаты Тодда в туалет, как и говорила. Но только гораздо позже, чем утверждала. Очутившись в коридоре второго этажа, она услышала, как Луиза крикнула Кэтрин, что, мол, идёт в магазин. Это был её шанс — хотя, по правде, не знаю, что именно Сондра собиралась сделать. Возможно, расспросить Кэтрин о том, что та видела. Но так или иначе, Сондра Кинг спустилась вниз и застала девочку одну в библиотеке за чтением. Тут она заметила лежащую у двери метёлку для смахивания пыли. И тотчас оценила. какие возможности ей даёт эта метёлка. Уж ей-то известно, как действует пыль на аллергиков…

— Нет! Вы ошибаетесь! — вскричала Барри, тонко и пронзительно. — Ничего подобного никогда не пришло бы Сондре в голову!

— Ответьте мне на один вопрос, ладно? Где была миссис Кинг в ту субботу, когда Кэтрин едва не сбила машина?

(Ну вот, я в своём репертуаре, тычу пальцем в очередного подозреваемого, не удосужившись проверить его алиби. Наверное, вы сочтёте меня безнадёжной, коли урок не пошёл мне впрок. Не буду спорить. Но видите ли, на сей раз я просто нутром чуяла, что права.)

Я получила именно тот ответ, на какой и рассчитывала:

— Она целый день провела дома. Писала очередной бизнес-проект.

— Полагаю, с ней рядом никого не было.

— Нет, вроде бы она была одна, — заносчиво отозвалась Барри, смутив меня пристальным взглядом.

— Какого цвета машина у миссис Кинг?

— Чёрная. Но таких машин в городе миллионы, не так ли? Послушайте, миссис Шапиро, всё, что вы говорите, очень интересно. И не исключено, что даже возможно. Беда в том, что это неправда. И уж точно ничего не доказывает. По-вашему, суд присяжных обвинит Сондру в убийстве только на том основании, что она несколько раз чихнула?

— Нет, вряд ли. Вот почему я и приехала поговорить с вами.

— Мы поговорили, а теперь мне пора на работу, — отрезала Барри, встала и нависла надо мной на своих высоченных шпильках. И пояснила, небрежно, но твёрдо: — Это значит, что вас просят удалиться.

Я не сдвинулась с места:

— Помните, я сказала вам, что это вопрос жизни и смерти?

— Ну да, чтобы вынудить принять вас.

— Отнюдь, я говорила серьёзно.

— Отлично! — Она снова села, даже не пытаясь скрыть раздражение. — Говорите что хотите, но только побыстрее, чтоб, когда я добралась до конторы, у меня всё ещё имелась работа! — И нарочито покосилась на часы.

— Много времени это не отнимет. Я просто хотела задать вам последний вопрос. вы готовы поручиться жизнью своего сына, что Сондра не убийца?

— Что… почему?… О чём вы? — пробормотала она, внезапно побледнев.

— Тодд, несомненно, в курсе того, что происходит между вами и миссис Кинг. — сам давно уже намекал мне. и хотя всем известно, какой он… э-э… фантазёр (звучит-то лучше, чем «брехло»), миссис Кинг может видеть в нём угрозу. Ведь он в любой момент способен распустить язык про вас двоих, и мало ли — вдруг ему кто-то поверит?

Барри расхохоталась:

— Ну вы даёте! Полчаса убеждали меня, что никто, мол, не поверит ни единому слову Тодда. а теперь, когда вам это на руку, пытаетесь внушить мне, что Сондра боится, как бы он не разболтал о наших отношениях. Уж определитесь с выбором, миссис Шапиро! Либо то, либо другое!

— Я признаю, что обычно никто не верит россказням Тодда. Но здесь другое дело. Вы с Кинг явно не обременяли себя излишней осторожностью — потому-то Кэтрин и Тодд стали свидетелями пикантных сцен. А раз так, вполне вероятно, что и у других — в том числе и у вашей бабушки — имеются подозрения на ваш счёт, подозрения, на которые они до поры до времени закрывают глаза. Но стоит Тодду обронить пару слов — и закрывать глаза станет сложнее.

— Да бросьте! — отмахнулась Барри.

— Не забывайте, Сондра Кинг уже один раз совершила убийство, дабы не допустить, чтоб миссис Корвин узнала о вашей привязанности друг к другу. Вы действительно настолько уверены, что в какой-то момент она не сочтёт необходимым сделать это ещё раз?

— Чушь, всё чушь! Я бы доверила Сондре свою жизнь. — Однако тону Барри Лундквист недоставало убедительности.

— Вы меня не слушали! Я говорю не о вашей жизни, а о жизни Тодда.

— Сондра никогда не сделает ничего плохого Тодду! — И тихо, едва слышно добавила: — Ведь не сделает?