Было начало шестого, в голове у меня роилась сотня вопросов, а в желудке ощущалось изрядное беспокойство. (Отобедала я весьма скромно, честное слово, и случилось это много часов назад.) Я разглядывала Питера: сомнений быть не могло, щеки у парня совсем ввалились. Держу пари, с тех пор как произошла трагедия, он толком не ел. По крайней мере, «толком» в моем понимании. На мой взгляд, «опекать» вовсе не значит сажать человека на диету для похудения. Только не это!

Очень неохотно Питер согласился поужинать со мной в новом деликатесном ресторане, открывшемся неподалёку от моего офиса. Я на это заведение сразу глаз положила.

Мой покойный муж, еврей и уроженец Нью-Йорка, познакомил меня с деликатесами сразу, как мы стали встречаться, и с тех пор я жить без них не могу. По прошествии стольких лет я даже считаю себя в некотором роде авторитетом в этой области. Посему я расстроилась, когда Питер, сев за столик, заявил, что более одной чашечки грибов и тарелки ячменного супа ему не осилить.

Могла ли я позволить молодому человеку лишить себя неземного наслаждения?

Пришлось попотеть, но в конце концов я уговорила его заесть суп сандвичем. Мы оба заказали бутерброды с бастурмой — огромные и сочные, но, на мой вкус, чуть жирноватые. Следом умяли салат из цветной капусты, картофель во фритюре, маринованные помидоры и по щедрой порции фаршированных кишок. В целом ужин получился очень неплох (хотя до «Деликатесов» на Второй авеню им далеко), и, когда появился официант, чтобы убрать со стола, тарелки Питера сверкали, словно вынутые из посудомоечной машины.

— Наверное, я всё-таки был голоден, — смущённо признал он.

Настала пора приступать к делу. А поскольку народу в ресторане было не много, искать иное место для беседы не имело смысла.

— Расскажи о близнецах, — попросила я, и за кофе (наши чашки наполнялись раза три-четыре) Питер выполнил мою просьбу.

Мэри Энн и Мередит Фостер, поведал он, приехали в США из Лондона около полугода назад, сразу после смерти мужа Мередит.

— Мередит до сих пор носит девичью фамилию, потому что она актриса, а у её мужа была длинная итальянская фамилия, — пояснил Питер. — Кажется, она начиналась на «К». Или на «Р»…

Вскоре по приезде Мэри Энн, невеста моего клиента, открыла магазин подарков в Ист-Виллидже. А Мередит тем временем стали приглашать в небольшие театрики, большей частью очень далеко от Бродвея. Однако её карьера двигалась в гору. В декабре ей крупно повезло: она получила вторую по значимости роль в комедии, которую ставила труппа настоящих профессионалов. Сейчас эта пьеса репетируется.

Я спросила Питера, как он познакомился с Мэри Энн.

— Через Мередит. Я вроде упоминал, что занимаюсь отбором исполнителей, работаю на рекламное агентство в Сохо? И однажды, недели через две после приезда в Нью-Йорк, Мередит пришла к нам, чтобы попробоваться для рекламы на радио. Нам требовалась женщина с британским акцентом. Но наш главный по рекламе решил, что Мередит звучит фальшиво. Представляешь? — возмущённо вопросил он и, не дожидаясь ответа, пояснил: — Этот осел прицепился к тому, что Мередит родилась в Америке. Отец перевёз их в Англию, когда получил работу… какую, не помню. Но тогда Мэри Энн и Мередит были маленькими детьми! Да Мередит говорит как… английская королева! — Он сделал паузу, дабы я хорошенько уразумела, каким идиотом оказался его коллега. — По вине этого недоумка Мередит осталась без работы. Но дело кончилось тем, что я пригласил её пообедать. Не в моих привычках заводить знакомства с актрисами, однако в ней было что-то особенное.

Они встретились ещё несколько раз, сообщил Питер, но, хотя Мередит ему по-прежнему нравилась, искры между ними так и не пробежало. Потом она пригласила его на премьеру пьесы, в которой играла. К тому времени он уже почти твёрдо решил больше ей не звонить. Но Мередит застала его врасплох, да и обижать девушку не хотелось. Посему он пошёл на премьеру.

Там он и встретил Мэри Энн.

— Я сидел в зале, ждал, когда поднимут занавес, — растроганно вспоминал Питер, на его лице даже появилось подобие улыбки. — И вдруг девушка, сидевшая передо мной, повернула голову и я увидел её лицо в профиль. Я просто ошалел, честное слово. Она выглядела точь-в-точь как та девушка, которую я ожидал увидеть на сцене!

— Ты не знал, что у Мередит есть сестра-близнец?

Я знал, что у Мередит есть сестра и что они очень близки. Она говорила об этом, но не упоминала, что они близнецы… В антракте мы с Мэри Энн разговорились. В основном речь шла о том, какая идиотская постановка (её прикрыли через пару дней), и о том, как Мередит старается выжать максимум из своей небольшой роли. Мэри Энн страшно переживала за сестру, которой пришлось участвовать в этой халтуре. Меня поразило, до чего же она тонкий человек!.. Потом, после спектакля, мы втроём отправились поужинать. В ресторане мы провели не больше часа, но этого времени мне хватило, чтобы понять: Мэри Энн обладает всеми качествами, которые поначалу привлекли меня в Мередит, и многими-многими другими.

— Например?

— Ну, она мягче Мередит… Не заставляй меня объяснять, всё равно не сумею.

— Не так честолюбива? — подсказала я.

— Да, но не только. — Питер задумался на секунду. — Нет, не могу точно определить, — замотал он головой.

— Больше не стану тебя перебивать, продолжай.

— Мэри Энн чаще смеялась, — мечтательно произнёс он, а взгляд его устремился куда-то вдаль. — И она потрясающе умела слушать. У нас оказалось много общего: мы оба любим вестерны, эстрадных комиков, шпионские романы и музыку кантри. Оба обожаем ходить по воскресеньям в музеи и валяться на пляже. И терпеть не можем Мадонну. Пустяки, конечно, — признал он, застенчиво улыбаясь, — но в ту ночь нам казалось, что мы сделали величайшее открытие в мире. Знаешь, когда мы вышли из ресторана, я уже точно знал, что Мэри Энн и Мередит не так уж и похожи.

— Наверное, это любовь.

Питер расцвёл улыбкой:

— Конечно, они похожи, удивительно похожи. Но, приглядевшись, замечаешь различия. У Мэри Энн не столь правильные черты, как у Мередит, у неё даже есть маленькая горбинка на носу. И выражение лица разное. Мэри Энн выглядит более мягкой… Ох, — одёрнул себя Питер, — опять я за своё.

— У вас сразу начались серьёзные отношения?

— Сразу! Мы оба немедленно поняли, что нашли то, что искали. На следующий день я позвонил Мэри Энн в магазин. Вряд ли Мередит обиделась. Уверен, она не испытывала ко мне романтических чувств. Но в тот момент я даже не задумывался, порядочно ли поступаю, звоня её сестре. Это было совершенно неважно — Мэри Энн стала для меня всем.

— Когда вы собирались пожениться?

— Дату мы пока не назначили, но тянуть со свадьбой не собирались. Мы помолвлены уже несколько недель, правда, я всё ещё не подарил ей кольцо. Точнее, Мэри Энн до сих пор не ткнула пальцем в то, что ей нравится. Я всё время теребил её, мол, надо пойти и купить, — хотел, чтобы она выбрала по своему вкусу, — но каждый раз что-нибудь мешало: то она в магазине занята, то ещё какие-нибудь дела, так мы и не выбрались за покупкой. Я надеялся, что подарю ей кольцо на день рождения, первого февраля, но и тогда не получилось. А теперь какой-то подонок напал на неё и, возможно, даже убил! — Питер Закрыл лицо руками, а когда отнял их, глаза у него были влажными. Но он не дал волю слезам. — Хочешь взглянуть на лицо, которое эта сволочь уничтожила? — спросил он ровным тоном, доставая из кармана брюк потрёпанный кожаный бумажник. Затем бережно вынул из бумажника фотографию и положил её на стол передо мной. На снимке Питер стоял рядом с высокой худощавой блондинкой лет двадцати пяти. Девушка была одета в джинсы, майку и бейсболку с надписью «Нью-Йоркские янки». И если фотография не врала, спутница Питера была чрезвычайно хорошенькой.

— Это мы в Центральном зоопарке.

— Красивая.

— Видела бы ты её сейчас! У неё… то есть у девушки, которая лежит в больнице (молю Бога, чтобы это была Мэри Энн), челюсти скреплены проволокой. И вся голова обмотана бинтами. Она похожа на египетскую мумию! — Понизив голос так, что я едва расслышала, он продолжил: — Да этого подонка!.. — И стиснул зубы, не закончив фразы. Наступила пауза, и глаза Питера вновь стали наполняться слезами. Но он справился с собой и горестно произнёс: — А знаешь, Мэри Энн в тот вечер случайно оказалась дома. Она собиралась пойти поужинать с подругой, но та в последний момент отменила встречу. — Он умолк, а когда опять открыл рот, то лишь прошептал: — Господи!

Никогда прежде не слыхала, чтобы в одном-единственном слове прозвучало столько боли, печали и отчаяния. Несмотря на здравое решение держать свои чувства в узде, я почувствовала, как и на мои глаза наворачиваются слезы. Разреветься мне не дал Питер.

— Наверное, тебе и на это стоит взглянуть, — заметил он обычным тоном и вынул из бумажника ещё одну фотографию. — Мэри Энн и Мередит. — Я внимательно изучила снимок. Сестры были на редкость похожи. — Мэри Энн справа, — сообщил Питер, предваряя мой вопрос.

— Не знаешь, полиция беседовала с их зубным врачом? — Я вернула ему снимки. — Это может помочь.

Питер покачал головой:

— Следователь, сержант Филдинг, спрашивал меня, к какому дантисту они обращались, но я вообще понятия не имею, лечили они зубы или нет, после того как приехали в Нью-Йорк. Лично я сомневаюсь. Мэри Энн как-то сказала, что ей надо бы пойти провериться, я порекомендовал своего врача, но больше об этом речь не заходила.

— Возможно, она всё-таки пошла к нему, просто тебе не говорила, — с надеждой произнесла я.

— То же самое я сказал полиции, и они связались с доктором Фишелем, моим дантистом, но тот заявил Филдингу, что Мэри Энн среди его пациентов не значится. По-моему, она ему так и не позвонила.

Но в Лондоне они ведь лечили зубы. Может быть, кто-нибудь из членов семьи подскажет?

Не подскажет. Родители погибли в автомобильной катастрофе несколько лет назад, у девушек, остался один брат. Кстати, он сейчас в Нью-Йорке. Мы разговаривали с ним вчера вечером по телефону о дантисте, но он абсолютно не в курсе, где сестры лечили зубы. Полиция тоже спрашивала его об этом.

— А какие-нибудь другие родственники у них есть? Тётка? Или дядя?

— Вряд ли. По крайней мере, я о родственниках ничего не слыхал.

Наконец я собралась с духом и решила задать вопрос, который давно вертелся у меня на языке, ещё с того момента, как Питер, сидя в моем офисе, рассказал о преступлении. Мне всегда ужасно неловко спрашивать о таких вещах, вот и сейчас я почувствовала, как краска заливает физиономию от подбородка до огненно-рыжих волос.

— Послушай, когда вы с Мэри Энн… ну, то есть когда вы были вместе… э-э… ты ничего не заметил… хоть что-нибудь… на её теле? Родинку? Шрам? Родимое пятно? Что-нибудь, что могло бы помочь установить личность?

Настал черёд Питера краснеть.

— Мэри Энн очень застенчива, мы всегда занимались любовью в темноте…

Мне, как всегда, везёт. Только мой клиент мог связаться с девушкой — единственной во всём Нью-Йорке, — которая стыдится раздеться при свете!

Я быстренько сменила тему — к обоюдному облегчению:

— А что думает полиция? Они не считают случившееся ограблением?

— Похоже, они уверены, что это не ограбление. Нет ни малейших следов взлома.

— Ты сказал, что не знаешь никого, кто бы желал им зла. Однако печальный факт заключается в том, что такой человек нашёлся. Подумай хорошенько, — посоветовала я. — Не затаил ли кто-нибудь обиду на сестёр? Персонаж из прошлого. Не было ли у них проблем в отношениях с людьми?

— Не знаю, можно ли это назвать проблемой…

— Ты о чем?

— Мередит и её брат избегали друг друга. Но это давняя история, связанная с её замужеством. Кажется, брату не нравился тот парень.

— А Мэри Энн ладила с братом?

— Мэри Энн очень дорожит семейными отношениями. Она не переставала надеяться, что Мередит и Эрик сложат оружие. Наверное, для неё это стало особенно важно после смерти родителей.

— Мэри Энн держала магазин, так? На работе не возникло трудностей?

— Никаких. Она обязательно бы рассказала, если бы было о чем.

— А у Мередит? — допытывалась я. — Актёрская профессия зачастую смертельно опасна.

— Поначалу были конфликты. Мэри Энн однажды упомянула об этом, просто случайно всплыло в разговоре. Но у меня сложилось впечатление, что ничего серьёзного не произошло.

— И что тебе рассказала Мэри Энн?

— Одна актриса в труппе была в обиде на Мередит. Ей обещали роль, которая потом досталась Мередит, и этой актрисе — не помню, как её зовут, — пришлось удовлетвориться маленькой ролью.

— А как называется спектакль, ты случайно не знаешь?

— Конечно, знаю. «Любовь и всё прочее». Репетируют пьесу в театре «Беркли», в Вест-Виллидже.

— А на Мэри Энн никто не обижался?

Питер покачал головой:

— Все любили… любят Мэри Энн. Она необыкновенно милая, и с ней очень легко.

Увы, так не бывает, но вслух я этого не сказала.

— И она никогда ни с кем не ссорилась?

— Ну…

— С кем? — напирала я. Назойливость, конечно, не красит, но вы не представляете, сколь часто она бывает весьма уместна.

— С бывшим женихом. Но они расстались сразу же, как только она приехала в Нью-Йорк. Неужто он столько времени выжидал, чтобы отомстить?

Мэри Энн, по словам Питера, была помолвлена с парнем из Нью-Джерси. Жениха звали Роджер, фамилии Питер не помнил, а занимался бывший суженый то ли недвижимостью, то ли страхованием.

— Больше я ничего о нём не знаю, — смущённо произнёс Питер. — У меня очень плохая память на имена, — добавил он, что было совершенно излишне. — И об их отношениях мне тоже мало известно. Они познакомились в универмаге «Хэрродз». Мэри Энн там работала, а Роджер проводил в Лондоне отпуск. Видимо, он малый не бедный, поскольку продлил отпуск, чтобы подольше побыть с Мэри Энн, а потом летал туда-сюда.

— Когда это было?

— Кажется, они начали встречаться где-то за полгода — или больше?.. — до того, как Мэри Энн перебралась в Нью-Йорк.

— Мередит вернулась сюда вместе с ней?

Питер кивнул:

— Когда Мэри Энн начала готовиться к отъезду, муж Мередит был ещё жив, хотя уже и очень болен. Мэри Энн чувствовала себя страшно виноватой, что оставляет сестру одну, но Мередит настаивала на её отъезде. Ведь Мэри Энн была обручена и должна была ехать. — Если Питер и ревновал к предыдущему жениху, то виду не подал. Спокойным тоном он излагал факты, словно повествовал о чём-то, случившемся в другой жизни. Впрочем, для него, наверное, так оно и было. — Но потом муж Мередит умер, как раз накануне отъезда Мэри Энн. Мередит поспешила покончить со всеми делами и отправилась вместе с сестрой.

— Значит, Мэри Энн приезжает в Америку с намерением выйти замуж за Роджера…

— И сразу узнает, что он был уже дважды женат, о чем ни звуком ей не обмолвился.

— И она с ним порвала.

— И она с ним порвала, — эхом отозвался Питер.

— Вряд ли они расстались по-дружески.

— Верно. Роджер вроде бы разозлился, но Мэри Энн не вдавалась в подробности. По-моему, она вообще завела речь о той помолвке только потому, что полагала — я должен знать. Но было видно, что ей не хочется распространяться о Роджере, я и не настаивал. — Питер украдкой глянул на часы, очевидно не желая, чтобы я заметила.

— У тебя дела?

— Нет, просто хотел бы поскорее вернуться в больницу. Но ты не торопись, спрашивай…

— Ладно, иди. — Вопросы у меня почти иссякли. К тому же посетителей в ресторане прибывало, метрдотель уже начал посматривать на нас косо. — Я тебе позвоню, и очень скоро, — пообещала я.

Теперь, оглядываясь назад, я ясно вижу то, на что тогда предпочитала закрывать глаза: вопросы, заданные Питеру, имели отношение не только к установлению личности потерпевших. Не в меньшей степени они касались и установления личности убийцы.