Глава 1. Нет никого ужаснее наших врагов

«Я — последняя буква в алфавите». «Не надо „якать“, думай больше о других» — так нам твердят с самого детства. И это все хорошие слова и правильные мысли. За ними стоят образы дружеских улыбок, песен у костра, протянутых друг другу рук. Как хорошо, когда ты не одинокое «я», а радостное и дружелюбное «мы».

Но всегда ли «мы» дружелюбно? И кто такие «мы»? Можно ответить на этот вопрос по-разному, но один из ответов, наверное, будет такой: «мы» — это не «они». Потому что если есть «мы», значит, обязательно где-то существуют и «они», и главное, — нам сразу понятно, что эти самые «они» не похожи на «нас». А непохожих мы не любим.

«Мы победили, и враг бежит, бежит, бежит» — важнейший лейтмотив огромного количества текстов. «Мы победили в войне против фашизма». Здесь под «мы» подразумевается советский народ. Включены ли в это «мы» американцы и британцы? Вряд ли. Англичане в стереотипном представлении, которое тщательно насаждалось и насаждается книгами, статьями и фильмами, отсиживались у себя на острове (под обстрелом ракетами Фау-1 и Фау-2), второй фронт открывать не хотели (в раскаленных песках Египта — разве это фронт? в Марокко — разве фронт? в Италии — разве фронт?), а про американцев и говорить нечего — пытались откупиться тушенкой по ленд-лизу (на самом деле — студебеккерами, самолетами, стратегическими материалами), где-то на краю света дурью маялись (вели невероятно тяжелую войну с Японией), сепаратный мир заключить хотели (сказка, привет Штирлицу!), атомную бомбу сбросили на мирные города, даже две (в августе 1945-го СССР против этого совершенно не протестовал).

«Мы победили в Куликовской битве». Ой, а эти «мы» — это кто? Как кто? «Мы»… Россия. Как на стадионе: «Ра-си-я! Ра-си-я!» Ну, русские люди, которые победили татар. Интересно, что по этому поводу думают жители Казани? А жители Рязани, чей князь Олег Рязанский показал Мамаю броды через Оку? А жители Касимова, города, который долгое время был центром Касимовского ханства? Они что же, все не «мы»?

«Мы» — это какое-то крайне расплывчатое и не ясное понятие, как только его начинают применять не к маленькой семье, не к дружеской компании или школьному классу, а к каким-то более существенным общностям.

В былые времена все было понятно: подданные русского царя — это «мы», а остальные — «они». Вывод: вмешиваться в «наши» дела не надо.

В 1831 году Пушкин написал стихотворение «Клеветникам России» — реакцию на охватившее Европу возмущение тем, как жестоко российские войска подавили Польское восстание. Это гениальное стихотворение — одно из самых ярких и блистательных проявлений идеи о том, что существуют «мы» и «они».

«Народные витии» — ораторы, очевидно, депутаты британского парламента, или французского национального собрания, или, на худой конец, журналисты, возмущенные «волнениями Литвы». Восставшее против угнетения Николаем I Царство Польское не случайно «по старинке» названо Литвой. Ведь это давний «домашний, старый спор», «спор славян между собою». А кто нас, славян, поймет?

Дальше выясняется, что «они» не только нас не понимают, но еще и ненавидят.

Прага в данном случае — вовсе не столица Чехии, а предместье Варшавы, где в 1794 году Суворов устроил невероятную резню, залив город кровью. Для Пушкина это важнейший момент в отношениях славян, но такой, который стоит упомянуть, противопоставляя себя «народным витиям». Получается, что даже конфликты — это наши конфликты.

Дальше заходит речь о том, как много, несмотря на свою непохожесть на Европу, Россия для «них» сделала.

Александр Сергеевич, это вы о победе над Наполеоном или о событиях 1945 года?

Затем следует торжественное провозглашение готовности сражаться с «ними» и удивительным образом приводятся именно те доводы, которыми дипломаты и журналисты (может быть, даже не очень хорошо помнящие о существовании этого стихотворения) оперируют и сегодня.

О чем говорят эти восхитительные, невероятные по звучанию стихи? Во-первых, у нас в прошлом так много побед, что мы можем быть уверены и в победах будущих. Во-вторых, наш государь — могуч и силен. В-третьих, Россия велика и в случае необходимости поднимется вся. Удивительно, как Пушкин в нескольких десятках строк сформулировал то, что писали, пишут и, кажется, будут писать еще много-много раз. Петр Андреевич Вяземский, несмотря на дружбу с Пушкиным, был шокирован этим стихотворением и записал горькие слова:

«Народные витии могли бы отвечать ему коротко и ясно: мы ненавидим, или лучше сказать, презираем вас, потому что в России поэту, как вы, не стыдно писать и печатать стихи, подобные вашим».

И далее:

«Мне так уж надоели эти географические фанфаронады наши: от Перми до Тавриды и проч. Что же тут хорошего, чему радоваться и чем хвастаться, что мы лежим врастяжку, что у нас от мысли до мысли пять тысяч верст, что физическая Россия — Федора, а нравственная — дура…

Вы грозны на словах, попробуйте на деле.

А это похоже на Яшку, который горланит на мирской сходке, да что вы, да сунься-ка, да где вам, да мы-то! Неужели Пушкин не убедился, что нам с Европою воевать была бы смерть».

Крах, который Россия потерпела через двадцать пять лет после написания этого стихотворения, во время Крымской войны, показал, что с Европой нам действительно лучше не воевать.

Прошли многие десятилетия, а многие продолжают — далеко не так талантливо, как Александр Сергеевич, — писать, что «мы» — это не «они».

И почему-то, как только возникают «мы» и «они», оказывается, что те люди, которые много десятилетий и даже веков жили вместе, совершенно не похожи друг на друга. И разница не только в языке, религии, обычаях, одежде. Опросы, проводившиеся в самых разных горячих точках, в разных концах света, показывают, что «мы» начинаем говорить про «них» совсем другие вещи. «Мы» уже не переносим «их» на физиологическом уровне — они грязные, вонючие, хамы, оскорбляют наших женщин и занимают наши рабочие места. И очень похожие вещи «они» обычно говорят про «нас». А если «они» — те, кто по другую сторону водораздела, — такие омерзительные, то их не надо жалеть, не надо им помогать. Дальше уже легко прийти и к тому, что их надо выгонять, преследовать, обижать, убивать.

Удобно, что на «них» можно свалить практически все свои беды и не брать на себя ответственность ни за что. «Англичанка гадит» — так любили говаривать в России в XIX веке, ожидая очередного подвоха со стороны королевы Виктории. В ХХ веке «гадили» сначала революционеры, евреи, поляки, потом, наоборот, — белые, эмигранты, троцкисты, «бывшие», фашисты, потом вдруг снова евреи, американцы, НАТО, ЦРУ… Потом Израиль — значит, опять евреи, а с ними — американцы; империалисты, то бишь американцы, ну а среди них — и евреи; потом те, кто развалил Советский Союз, — а это, конечно же, в очередной раз американцы.

Когда у государства, народа, определенной группы или даже у отдельного человека появляются враги, «они», то ясно, что они не вызывают теплых чувств. И ясно, что хочется всех поднять на войну с врагом — страшным, жестоким, коварным врагом. А как это сделать?

К началу 1806 года Россия уже несколько месяцев вела военные действия против Наполеона. Дела шли не слишком хорошо. За последние месяцы 1805 года французские войска успели окружить австрийскую армию под Ульмом, взять Вену, разгромить российские и австрийские войска под Аустерлицем. Когда униженная Австрия вышла из антифранцузской коалиции, Наполеон занялся Пруссией. Гейне как-то сказал: «Наполеон дунул — и Пруссии не стало». Прусская армия была разгромлена, Берлин взят, и после этого основные военные действия велись хоть и на прусской территории, но против России. И как раз в это время Синод разослал по всей стране текст, который священники были обязаны читать в церквях каждое воскресенье после службы. Это означало, что его с благоговейным вниманием выслушали миллионы людей по всей стране. Так началось то, что один из крупнейших специалистов по истории и литературе XVIII-XIX веков А. Л. Зорин назвал «первой в истории России массовой пропагандистской кампанией».

«Неистовый враг мира и благословенной тишины, Наполеон Бонапарте, самовластно присвоивший себе царственный венец Франции и силою оружия, а более коварством распространивший власть свою на многие соседственные с нею государства, опустошивший мечом и пламенем их грады и селы, дерзает в исступлении злобы своей угрожать свыше покровительствуемой России вторжением в ее пределы… и потрясением православной греко-российской Церкви во всей чистоте ее и святости…

Всему миру известны, богопротивные его [Наполеона] замыслы, и деяния, коими он попирал законы и правду. Еще во времена народного возмущения, свирепствовавшего во Франции во время богопротивной революции, бедственной для человечества и навлекшей небесное проклятие на виновников ее, отложился он от христианской веры, на сходбищах народных торжествовал учрежденные лжеумствующими богоотступниками идолопоклоннические празднества и в сонме нечестивых сообщников своих воздал поклонение, единому Всевышнему Божеству подобающее, истуканам, человеческим тварям и блудницам, идольским изображениям для них служившим.

В Египте приобщился он гонителям Церкви Христовой, проповедовал Алкоран Магометов, объявил себя защитником исповедания неверных последователей сего лжепророка мусульман и торжественно показывал презрение свое к пастырям святой Церкви Христовой. Наконец, к вящему посрамлению оной, созвал во Франции иудейские синагоги, повелел явно воздавать раввинам их почести и установил новый великий сангедрин еврейский, сей самый богопротивный собор, который некогда дерзнул осудить на распятие Господа нашего и Спасителя Иисуса Христа и теперь помышляет соединить иудеев, гневом Божиим рассыпанных по всему лицу земли, и устроить их на испровержение Церкви Христовой и (о, дерзость ужасная, превосходящая меру всех злодеяний!) на провозглашение лжемессии в лице Наполеона».

Интересно то, что в этом тексте много правды. Давайте разбираться. Присвоил ли Бонапарт «царственный венец Франции»? Безусловно, да. Захватив в 1799 году власть, он стал сначала первым консулом, а к 1806 году назывался уже императором. Распространил ли он свою власть на «соседственные» государства? Конечно. К этому моменту ему подчинялись уже многие страны.

Угрожал ли он России «вторжением в ее пределы» — сомнительно, но, во всяком случае, воевал он в тот момент против России, так что мог теоретически и вторгнуться. А должно ли это было сопровождаться «потрясением православной греко-российской Церкви»? После общего вступления автор — а им, скорее всего, был известный церковный деятель митрополит Платон (Левшин) — подробно перечисляет совершенные Наполеоном злодеяния. И вот здесь уже начинается интересная игра с фактами, вымыслами и полувымыслом.

Отложился ли Наполеон от христианской веры? Конечно, человек, который вырос, сформировался, начал свою карьеру во времена Великой французской революции, не мог быть «воцерковленным» в том смысле, как это понимал митрополит Платон. Наполеон не ходил в церковь, не исповедовался, не причащался. Верил ли он в Бога, сказать трудно. Основываясь на его разговоре с ученым Лапласом, можно предположить, что какое-то религиозное чувство у него было. Наполеон, по преданию, спросил ученого: «Великий Ньютон все время ссылается на Бога, а вы написали такую огромную книгу о системе мира и ни разу не упомянули о Боге!» На что Лаплас ответил: «Сир, я в этой гипотезе не нуждался».

Позиция Лапласа в данном случае понятна, а вот почему Наполеон задал такой вопрос — просто констатируя факт, что у Ньютона так, а у Лапласа иначе, или же его шокировало отсутствие упоминаний о Боге, — сказать трудно. Зато мы знаем, что Наполеон хорошо понимал пропагандистскую силу религии — не хуже московского митрополита. Другое знаменитое изречение французского императора гласит: «Религия — прекрасный инструмент для удержания бедных людей в покорности».

Эту фразу тоже можно толковать по-разному — и как слова неверующего циника, и как рассуждение религиозного политика. Но каковы были в реальности отношения Наполеона с религией? Если верить тексту, читавшемуся в российских церквях, то он участвовал в «идолопоклоннических празднествах» и поклонялся «истуканам, человеческим тварям и блудницам, идольским изображениям для них служившим».

Что должны были представить себе прихожане? Они слышали достаточно библейских текстов, чтобы слова «идол», «истукан», «блудница» вызвали у них совершенно четкие ассоциации с жуткими человеческими жертвоприношениями Ваалу и другим языческим божествам, с которыми боролись библейские пророки. «Блудница» отсылала к Вавилонской блуднице из Апокалипсиса, когда Иоанн Богослов «увидел жену, сидящую на звере багряном, преисполненном именами богохульными, с семью головами и десятью рогами».

Но вообще-то под этими образами в тексте митрополита скрывались куда более земные и недавние события — антирелигиозная политика Французской революции, празднества, устраивавшиеся Робеспьером в Париже на Марсовом поле в честь Верховного существа, создание в Париже Пантеона, посвященного великим людям Франции, куда был перенесен прах Вольтера, Руссо, Марата и других. Даже блудница появилась здесь не просто так: во время одного из революционных праздников в Париже в 1793 году в соборе Парижской Богоматери были установлены декорации, изображавшие гору, на которой находился храм Философии, а актриса Тереза Анжелика Обри, олицетворявшая свободу, восседала на этой горе, одетая в белую тунику, синюю накидку и красный фригийский колпак, то есть по понятиям того времени — еще и полуголая.

Получается, что в этом отрывке события Французской революции описаны достаточно точно, хотя и таким языком, который должен был вызывать определенные отрицательные ассоциации.

Но возникает вопрос: а при чем тут Наполеон? Ответ прост: ни при чем. Конечно, Наполеон служил якобинцам, его карьера началась с того, что он помог революционной армии захватить взбунтовавшийся Тулон, ему покровительствовал брат Робеспьера. Но участвовал ли он в празднествах на Марсовом поле? Приводил ли он Терезу Анжелику Обри в храм? Поклонялся ли праху Вольтера и Руссо в Пантеоне? Конечно, нет.

Наоборот, во время правления Наполеона во Франции открылись закрытые якобинцами церкви, а для своей коронации в 1804 году он даже выписал (хотя и достаточно бесцеремонно) в Париж самого папу римского.

Но все «богохульные» действия, описанные апокалиптическим языком, можно привязать к нему просто потому, что он жил в то время во Франции.

Следующие обвинения оказываются куда более конкретными и показывают хорошую осведомленность автора: «В Египте приобщился он гонителям Церкви Христовой, проповедовал Алкоран Магометов, объявил себя защитником исповедания неверных последователей сего лжепророка мусульман и торжественно показывал презрение свое к пастырям святой Церкви Христовой».

В данном случае автор куда ближе к истине, чем в первом абзаце. Во время Египетского похода Бонапарт действительно всеми силами пытался добиться поддержки египтян. Высадившись в Александрии, он сразу выпустил воззвание к египтянам, причем датировано оно было не согласно традиционному календарю «от рождества Христова», а по революционному французскому календарю — 14 мессидора VI года Республики — и по мусульманскому календарю — 18 месяца мухаррема, год хиджры 1213. «Народы Египта, вам будут говорить, что я пришел, чтобы разрушить вашу религию, — не верьте! Отвечайте, что я пришел, чтобы восстановить ваши права, покарать узурпаторов, и что я уважаю больше, чем мамелюки, Бога, его пророка и Коран». Отсюда легко можно сделать вывод, что Наполеон принял ислам. Правда, сразу же за этой фразой появляется мысль, с которой согласились бы многие философы-просветители: «Скажите, что все люди равны перед Богом, только мудрость, таланты и добродетели вносят различия между людьми».

Объявил ли Бонапарт себя в Египте защитником мусульман? Да. Показывал ли он презрение к «пастырям святой Церкви»? Да. Вот что пишет Дмитрий Мережковский в своем романе — биографии Наполеона:

«Трудности духовные были еще больше материальных: чтобы в самом деле освободиться от пут европейской, христианской цивилизации, надо было освободиться от самого христианства. Был ли он готов и на это или только делал вид, что готов? Во всяком случае, неосторожно повторял легкую шутку легкого короля: „Париж стоит обедни!“ Это значит: мировое владычество стоит христианства.

«По вечерам я занимался теологией с беями, говорил им, что есть только Бог Магомета и что нелепо верить, будто бы Три — одно. У меня всегда было семь кофейников на огне, и ни один турок не заходил ко мне без того, чтобы не выпить кофе».

Может быть, сыны Пророка кое-что поняли в нем, когда назвали его „Султаном Огненным“; но едва ли поверили, что он „посланник Божий“, „второе воплощение Пророка“, даже когда прочли его воззвание к мусульманским шейхам и улемам: „От начала мира на небесах было написано, что, уничтожив всех врагов Ислама, низвергнув кресты, я приду с Запада, чтобы исполнить свое назначение“. „Так-то я потешался над ними, — прибавляет он, вспоминая об этом. — Это было, конечно, шарлатанство, но высшего порядка“. И уверяет: „Вся армия вместе со мной переменила бы веру шутя“».

Главные слова здесь — «шарлатанство» и «шутя». Для Наполеона возможная смена веры, или намек на смену веры, — это просто еще один способ «удержания бедных людей в покорности». Но когда рассказ о его «шарлатанстве» следует за словами об «идолопоклонничестве» и «блуднице», то ни о какой шутке речи уже быть не может, и Наполеон превращается в страшного врага христианства.

На этом обвинения в адрес французского императора не заканчиваются. Его обвиняют в симпатиях не только по отношению к мусульманам, но и по отношению к евреям. С одной стороны, Наполеон, безусловно, пытался привлечь к себе евреев — точно так же, как и христиан, и мусульман, и атеистов. В 1799 году, во время все того же Египетского похода, в газете «Монитер» появилось обещание восстановить еврейское государство и отстроить заново Иерусалимский храм. Более практические действия совершались в Европе, где Наполеон вполне в духе французской революции вводил законы, уравнивавшие евреев в правах с остальным населением. Мало того, в 1806 году он действительно устроил собрание представителей еврейских общин Франции, Италии, Германии и других завоеванных стран, чтобы, как пишет Электронная еврейская энциклопедия, «разъяснить, действительно ли еврейская религия предписывает ненависть к христианам. Наполеон, вместе с тем, объявил, что цель собрания — пробудить у евреев гражданские чувства (которых они лишены из-за вековых притеснений) и превратить евреев в полезных граждан, приведя в соответствие требования их религии с обязанностями французских граждан».

После этого был созван Синедрион — собрание еврейских общин, которое должно было дать религиозное благословение принятым на предыдущем съезде решениям. Сами евреи отнеслись к этим мероприятиям по-разному — одни ликовали, увидев, что император хочет дать им новые права, другие считали, что он чуть ли не призывает весь еврейский народ к ответу за их «неправильную» религию. При этом Наполеон несколько раз принимал законы, ограничивавшие права евреев, но для тех, кто хотел обличить императора, важнее было подчеркнуть его связь с иудаизмом. Так что в этом отрывке тоже все основывается на фактах. Или почти все.

Понятно, что ни самому императору, ни еврейским общинам и в голову не приходило объявлять Наполеона мессией — «лжемессией», как написано в тексте церковного обращения. Сама эта мысль была бы смешна в рациональной Франции начала XIX века, но в русских церквях она звучала вполне убедительно — и фраза о лжемессии как будто замыкает круг, начатый упоминанием идолов и блудниц. Вывод, который не произносился напрямую, но напрашивался: грядет Антихрист, наступает апокалипсис!

Через год после того, как этот текст прочитали в церквях, два императора — российский и французский — встретились в Тильзите, обнялись и заключили мир. Как же так — православный царь обнялся с Антихристом?

Петр Андреевич Вяземский записал такой якобы имевший место разговор:

«Когда узнали в России о свидании императоров, зашла о том речь у двух мужичков. „Как же это, — говорит один, — наш батюшка православный царь мог решиться сойтись с этим окаянным, с этим нехристем? Ведь это страшный грех!” “Да как же ты, братец, — отвечает другой, — не разумеешь и не смекаешь дела? Наш батюшка именно с тем и велел приготовить плот, чтобы сперва окрестить Бонапартия в реке, а потом уж допустить его пред свои светлые царские очи”».

В 1812 году, когда русская армия отступала, а на небе сияла комета — еще один признак грядущего апокалипсиса, поверить в дьявольскую сущность Наполеона было очень легко.

На образ Наполеона-Антихриста работали самые разнообразные особенности военной жизни. Вот что пишет историк Николай Промыслов:

«Во время войны, в армии очень большая ценность — лошадь: она и спасет, и привезет продовольствие и боеприпасы. Поэтому французы оберегали своих лошадей. И на ночлег лошадей тоже стали заводить в церкви.

Это происходило и в Испании, и в России в 1812 году. В России к тому же населенные пункты редкие и небольшие. Деревянные строения, которые не погибали во время боев, разбирались на костры, и для ночлега солдатам оставались только каменные здания, а это чаще всего были те же церкви.

Видя это, народ, естественно, чувствовал себя оскорбленным. Лошадь в храме — это распространенный фольклорный мотив: басурмане придут, поставят лошадей в храме. В Испании и России, где народ был очень религиозным, лошадь в храме была знаком того, что пришел Антихрист, а с Антихристом можно воевать любыми способами».

И неслучайно в это время в журнале «Сын отечества» перепечатали текст, вышедший в Испании, где Наполеона тоже не жаловали. «Вопрос: Сколько он имеет естеств? Ответ: Два: сатанинское и человеческое. Вопрос: От чего происходит Наполеон? Ответ: От ада и греха».

Здесь уже нет никаких «фактических» обоснований, никаких рассказов о Коране, Синедрионе и тому подобных жутких для слуха обывателя вещах. Во французском императоре есть сатанинское естество — и этим все сказано.

Стоит ли удивляться, что жители Москвы (как и испанцы), в отличие от жителей Вены и Берлина, не поднесли Наполеону ключи от города и не стали устраивать балы для французских офицеров. Со слугами Антихриста не танцуют. А ведь это был тот самый Наполеон, которым восхищались во всей Европе — в том числе и в России, включая и тех, кто воевал против Франции в 1805-1807 и 1812-1814 годах. Но как бы ни был велик французский император, оказалось, что объявить его Антихристом проще простого. И выяснилось, что люди легко в это верят.

Мысль о том, чтобы приписать врагам самые невероятные, нечеловеческие злодейства, которые может совершить только Антихрист, существовала до Наполеона и, увы, продержалась и до сегодняшнего дня. Антихрист — это тот, кто совершает такие невероятные, невиданные преступления, о которых в обычной ситуации и подумать-то невозможно. Здесь перед пропагандистами открывается широкое поле деятельности — если воюем с Антихристом, то можно рассказывать о его злодеяниях, беспрерывно нагнетая все новые и новые, абсолютно фантастические ужасы.

* * *

12 июля 2014 года по Первому каналу российского телевидения некая Галина Пышняк рассказала о случае, который, по ее словам, произошел после того, как украинские войска заняли город Славянск:

«На площади собрали женщин, потому что мужиков больше нет. Женщины, девочки, старики. И это называется показательная казнь. Взяли ребенка трех лет, мальчика маленького, в трусиках, в футболке, как Иисуса, на доску объявлений прибили. Один прибивал, двое держали. И это все на маминых глазах. Маму держали. И мама смотрела, как ребенок истекает кровью. Крики. Визги. И еще взяли, надрезы сделали, чтоб ребенок мучился. Там невозможно было. Люди сознание теряли. А потом, после того как полтора часа ребенок мучился и умер, взяли маму, привязали до танка без сознания и по площади три круга провели. А круг площади — километр».

Образ распятого ребенка — один из самых сильных по эмоциональному воздействию. Что может быть страшнее рассказа о мучениях ребенка? «Да весь мир познания не стоит тогда этих слезок ребеночка к „Боженьке“… Пока еще время, спешу оградить себя, а потому от высшей гармонии совершенно отказываюсь. Не стоит она слезинки хотя бы одного только того замученного ребенка, который бил себя кулачонком в грудь и молился в зловонной конуре неискупленными слезами своими к „Боженьке“!» — восклицал Достоевский устами Ивана Карамазова.

В репортаже Первого канала страдания маленького мальчика явно приравнены к крестной муке — мало того, что его распяли, Галина Пышняк специально поясняет, что распяли «как Иисуса». Для пущей убедительности говорит, что мальчик был в трусиках и футболке, такая одежда еще больше подчеркивает беззащитность. Он почти голый, ему нечем защититься от злодеев, которые к тому же «надрезы сделали, чтобы ребенок мучился». А после этого они еще замучили — тоже медленно — и его мать. Через несколько дней журналист Евгений Фельдман расспрашивал многих жителей Славянска, и оказалось, что ни один из них не слышал о распятом мальчике. Возможно ли такое в маленьком городе, особенно если, как говорила Галина Пышняк, на площадь согнали чуть ли не всех жителей? В интернете не появилось ни одной фотографии или видео, зафиксировавших случившееся. Неужели в наш век мобильных телефонов никто не заснял такое страшное, невероятное событие? Если даже запись казни Саддама Хусейна появилась в сети, то что уж говорить о замученном мальчике! Однако ни фото-, ни видеодоказательств нет.

Позже появились утверждения жителей Славянска, говоривших, что Галина Пышняк, по их мнению, не вполне нормальная. Еще через некоторое время, когда Ксения Собчак задала вопрос Владимиру Путину о дезинформации, связанной с «замученным мальчиком», Первый канал не то чтобы стал оправдываться, а просто сделал шажок назад, заявив, что «у журналистов не было и нет доказательств этой трагедии, но это реальный рассказ реально существующей женщины, бежавшей из ада в Славянске». Это возможная позиция — просто предоставить слово очевидцу. Однако есть несколько «но» — журналистская этика требует, чтобы в противоречивых ситуациях рядом с человеком, высказывающим одно мнение, был человек, высказывающий другое. Если дается один рассказ, то подразумевается, что журналист (конечно же, проверивший все факты) с ним солидарен.

Могут возникнуть и другие вопросы: а точно ли этот рассказ — просто плод воображения душевнобольной женщины? Уж очень хорошо он выстроен с литературной точки зрения. Мальчик в трусах и футболке слишком напоминает ту пятилетнюю девочку, которую родители, по словам Ивана Карамазова, запирали в «подлом месте» за то, что она «не просилась» ночью. У Достоевского не сказано, что девочка была полуголой, но можно представить себе, что раз ее наказывали за ночное недержание, то, наверное, и запирали в ночной рубашке. Распятый ребенок, естественно, вызывает ассоциации с Иисусом, как и было сказано в тексте, но, с другой стороны, Иисус-то в момент распятия был взрослым человеком. А вот в столь популярном в последнее время сериале «Игра престолов» есть распятые дети — целых 163, — их замучили рабовладельцы города Миэрина, за что потом были жестоко наказаны «Матерью драконов» Дейенерис.

Можно обратить внимание и еще на одну деталь — о случившемся рассказывает не московский журналист и не высоколобый эксперт, и даже не солдат с автоматом — на экране «простая женщина», олицетворение «гласа народа». Ей уже совсем недалеко до пушкинского юродивого: «Борис, Борис, Николку маленькие дети обижают. Вели их зарезать, как зарезал ты маленького царевича».

Можно подойти к этому тексту и с другой точки зрения: вынес бы трехлетний мальчик «полтора часа» мучений? Или умер бы от болевого шока через пять минут? Это наводит на мысль о том, что перед нами — хорошо продуманный и придуманный текст, который люди, называющие себя журналистами, вложили в уста не очень здоровой женщины. И текст этот должен вызывать сильнейшие эмоции, воздействовать на воображение, перед которым предстает образ невинно мучающегося ребенка, да еще и отягощенный литературными и киноассоциациями.

Характерно, что «распятый мальчик» буквально за несколько лет стал расхожим примером удачного пропагандистского хода. Так, в американском сериале «Родина» герой — бывший директор ЦРУ — между делом восхищается тем, как тонко люди из ФСБ придумали сюжет про «распятого мальчика», который стал поводом к началу войны на Украине.

 

Глава 2. «Они» другие

Психологи давно заметили — чем более напряженная и нервная обстановка в городе, стране или мире, тем больше люди склонны искать врагов, и в этом ситуации те, кто не похож на других, легче всего вызывают подозрение. Это дает власть имущим прекрасную возможность — объяснить, что в проблемах страны виновата не власть, не разваливающаяся экономика, не коррупция, а вот эти «они», те, кто хотят нам вредить — американцы, масоны, евреи, коммунисты, тамплиеры.

Еврей Зюсс

Йозеф Зюсс Оппенгеймер был, судя по всему, необычайно талантливым человеком. Он родился в 1698 году в Гейдельберге, и бóльшая часть возможностей была для него закрыта. Евреи в Германии не могли владеть землей, не имели прав вступать в объединения ремесленников, не говоря уж о военных занятиях. Фактически единственной сферой занятий для них была торговля и финансы — отсюда хорошо известный всем образ злобного еврея-ростовщика. Отец Зюсса был сборщиком налогов и явно небедным человеком, так как нам известно, что юноша побывал в Амстердаме, Вене и Праге, где, очевидно, учился — подробностей мы не знаем. Однако уже к тридцати годам он был известным финансистом, а позже — «придворным евреем» Карла-Александра, наследника герцога Вюртембергского. Когда Карл-Александр стал герцогом, возвысился и Зюсс, которого те, кто оказывались ему должны, злобно называли «евреем Зюссом». Зюсс был назначен финансовым и политическим советником герцога и практически управлял за него страной. Вюртемберг находился в тяжелом положении — страна была совершенно разорена, да и личные финансы герцога оставляли желать лучшего. Зюсс действовал жестко, порой безжалостно, но очень продуманно — он явно читал труды лучших экономистов того времени и проводил политику в соответствии с их идеями.

Его главной задачей было сосредоточить в руках государства как можно больше денег. Для этого он основал в Вюртемберге табачную, шелковую и фарфоровые мануфактуры, установил высокие налоги, продавал за деньги государственные должности. Все это не вызывало к нему большой любви. К тому же Зюсс продавал права на торговлю солью, кожами, вином… кому? Естественно, «своим», евреям, рука руку моет. Подождите-ка, а были ли в Вюртемберге нееврейские торговцы, которые взялись бы за такое дело? Сомнительно. Но это никого не волновало — ясно, что Зюсс просто обязан был покровительствовать «своим». А уж то, что он сам торговал драгоценными камнями, зарабатывал на лотереях и даже взял в аренду Вюртембергский монетный двор, только усиливало ненависть к нему.

Когда Карл-Александр неожиданно умер, Зюсса схватили и отдали под суд. Под пытками он сознался во всем, что от него требовали. А требовали от него интересных признаний — нельзя же казнить человека за то, что он повышал налоги. А вот за то, что он, еврей, вступал в любовные связи с христианками, можно. Вокруг этого и крутился весь процесс. Сначала Зюсса обвинили в том, что он сожительствовал с четырнадцатилетней девочкой, но две повивальные бабки засвидетельствовали, что та девственница. Дальше выяснилось, что среди многочисленных любовниц Зюсса (а они, похоже, действительно у него были) оказались дамы из высшего общества, поэтому какие-то истории не были вынесены на суд, но одну двадцатилетнюю христианку, у которой были отношения с Зюссом, все-таки обнаружили, и скрыть их она не смогла, так как у нее родился от Зюсса сын. Когда Зюсса приговорили к смертной казни, его дворец был уже разграблен, жители Вюртемберга ликовали, считая, что избавились от страшного злодея. Новый герцог отменил многие прогрессивные нововведения Зюсса, что совершенно не способствовало улучшению обстановки в его государстве.

Очень похожую политику примерно за полвека до Зюсса проводил куда более знаменитый финансист — министр Людовика XIV Жан-Батист Кольбер. Он тоже повышал налоги, тоже создавал мануфактуры, тоже торговал должностями и даже отменил все проданные за предыдущие тридцать лет дворянские титулы, чтобы заставить купивших их буржуа снова начать платить налоги (дворяне их не платили). Кольбера тоже очень не любили, его гроб во время похорон чуть не растерзала толпа. Но его не судили и к смертной казни не приговаривали.

В истории еврея Зюсса огромную роль сыграл тот факт, что он был евреем. То, что герцог Карл-Александр был католиком в протестантском государстве, тоже осложнило ситуацию, но все-таки не настолько, как в случае с еврейством его финансиста.

Высокие налоги собирали в тот момент все финансисты, и романы в вольнодумном XVIII веке были у подавляющего большинства известных людей, но роман еврея с христианкой простить было невозможно. Поэтому Зюсс, несмотря на его мольбы о пощаде, был казнен. А новый герцог, отказавшийся подписывать прошение о помиловании, цинично воскликнул: «Редко случается, чтобы еврей расплачивался за жуликов-христиан». Кроме того, Зюсс, к возмущению его преследователей, не желал отрекаться от своего еврейства. Он ничего не ел в тюрьме, потому что ему не давали кошерную еду, просил, чтобы к виселице его сопровождал раввин, но ему и в этом отказали, зато до последнего момента уговаривали перейти в христианство, обещая помилование. Зюсс отказался. И, как гласит легенда, последними его словами были слова еврейской молитвы.

Во время суда Зюсс с вызовом сказал, что выше виселицы его все равно не повесят. И настолько велика была ненависть к нему, что решено было повесить его выше виселицы. Вот как описывает это Лион Фейхтвангер в романе «Еврей Зюсс»:

«Он обернулся и увидел Штутгарт. Собор, церковь Святого Леонарда, старый дворец и новое дворцовое здание, деньги на постройку которого добывал он. Слева от него одиноко высилась деревянная виселица. Но она казалась совсем невзрачной перед фантастическим, замысловатым железным сооружением, предназначенным для него. Двойная лестница с многочисленными ступенями, с бесконечными подпорками шла вверх, целая система колес, цепей и шарниров стояла наготове, чтобы втащить наверх клетку». Тело Зюсса оставалось в клетке целых шесть лет — в назидание тем, кто будет собирать с христиан слишком большие налоги и поднимать глаза на женщин-христианок.

Прошло два столетия, за которые многие писали и размышляли о Йозефе Зюссе. Когда Лион Фейхтвангер в 1925 году написал «Еврея Зюсса», он не только размышлял о событиях XVIII века, но и реагировал на усиление антисемитизма в Германии, все больше симпатизировавшей нацистам. А в 1940 году в нацистской Германии, откуда Фейхтвангер уже давно бежал, где сжигали его романы, а евреев депортировали в концлагеря, режиссер Файт Харлан поставил фильм «Еврей Зюсс». Заглавную роль сыграл актер Фердинанд Мариан, которому особенно удавались негодяи и соблазнители. Именно на этом был построен весь фильм. Авторы сценария лишь отчасти следовали за историческими фактами, ловко создавая ощущение страшной еврейской угрозы, и, не стесняясь, фантазировали — это ведь художественный фильм.

Итак, демонический, красивый, волевой Зюсс постепенно подчиняет себе слабовольного герцога. Вот первая угроза — чужаки могут встать за спиной «нашего» правителя. Почему это так плохо? Потому что Зюсс начинает не только безжалостно грабить местное население, не только наживаться сам, но он еще и добивается у герцога разрешения евреям жить в Штутгарте. Чистый и аккуратный Штутгарт оказывается наводнен грязными пришельцами. И это еще один классический ход: «они» — в данном случае евреи, но на их месте могут оказаться чернокожие, цыгане, таджики, сирийцы, русские — всегда воспринимаются как грязные. Негры не так пахнут, таджики никогда не моются, от небритых русских вечно разит водкой. Главное — подчеркнуть физический контраст. «Мы» чистые и аккуратные, а «они» вонючие.

Дальше создатели фильма выводят на первый план важнейшую для нацистской пропаганды линию. Зюсс покушается на немецкую девушку. Того, что в реальности в XVIII веке любовные связи были обычным делом, того, что любовницы реального Зюсса вовсе и не думали ему сопротивляться, — всего этого в фильме нет. Здесь Зюсс влюбляется, или, вернее, вожделеет к чистой и юной Доротее и пытается к ней посвататься. Ее отец, истинный ариец, гордо отвечает: «Моя дочь не будет плодить еврейских детей». И сразу же, чтобы избавиться от назойливого временщика, выдает Доротею замуж за Фабера, с которым она помолвлена. Но от Зюсса не так-то просто отделаться. Он арестовывает Фабера и отца Доротеи, находит планы заговора и, следуя механизму, описанному в опере «Тоска», приказывает пытать счастливого соперника, обещая помилование, если Доротея уступит ему, Зюссу.

Геббельс был в восторге от фильма: «Антисемитский фильм, какой мы только можем себе пожелать». После войны режиссер и исполнитель главной роли пытались оправдываться и объяснять, что они просто демонстрировали существующую проблему антисемитизма, но их репутация была погублена. Файта Харлана даже отдавали под суд, но оправдали. Какое-то время после войны ему приходилось ставить спектакли анонимно, а его фильмы публика бойкотировала. С Фердинандом Марианом все оказалось еще сложнее. «Еврей Зюсс» — не единственный антисемитский фильм, в котором он снялся, но первым браком он был женат на еврейке, которая родила ему дочь, а первый муж его второй жены был евреем, и Марианы прятали его от ареста. Актера, судя по всему, политика совершенно не интересовала, но, как бывает в таких случаях, укрыться от нее не получилось. Фильм «Еврей Зюсс» стал хрестоматийным примером фашистской пропаганды, и после войны возможности сниматься для Мариана оказались закрыты. Так до сих пор и не понятно — случайно ли он, будучи пьяным, врезался на машине в дерево или же это было самоубийство.

Дело Бейлиса

Бывают страшные времена, когда по тем группам, которые автоматически считаются виновными, наносится удар. Удар, под который попадают все — взрослые, дети, старики, — всех сажают в грузовики и везут в лагерь или в ссылку, гонят в газовую камеру. Но даже если ты живешь в более спокойное время, но принадлежишь к той самой «особо опасной» группе, то удар в любой момент может обрушиться на тебя, потому что ты — «из тех».

12 марта 1911 года в Киеве исчез 12-летний мальчик Андрюша Ющинский. Его хватились не сразу — мать и отчим не слишком им занимались, воспитывала его тетка, которая не всегда могла уследить за тем, куда и с кем он ходит. Говорили, Андрюша рос мальчиком смелым (не боялся даже ночью ходить один) и богобоязненным (собирался стать священником). Последний момент позже окажется важным. Его тело нашли только 20 марта. Нашли в пещере, хотя, наверное, правильнее сказать, в подземной дыре, в пригороде Киева. Он сидел со связанными руками, в одном белье, его вещи были сложены рядом. Мальчику нанесли 47 колотых ран, труп был совершенно обескровлен.

Сразу пошли разговоры, что кому-то понадобилась его кровь. И тут же вспомнили давние, многовековые слухи: мол, кровь христианских младенцев нужна евреям, чтобы готовить мацу на еврейскую Пасху. Уже и тогда много писали и говорили, что это выдумка, что для евреев, наоборот, кровь лишает пищу ритуальной чистоты и для изготовления мацы никакая кровь не нужна. Но как только обнаружили тело, родным мальчика и полицейским стали приходить анонимные письма, в которых сообщалось, что убийство — ритуальное, мальчика «убили жиды». Во время похорон Андрюши черносотенцы раздавали напечатанные листовки с призывами «бить жидов». Следователи проверили версию о ритуальном убийстве, но никаких доводов, подтверждавших ее, не нашли.

Сначала возникло предположение, что убийца — отчим, который хотел получить большую сумму денег, вроде бы оставленную мальчику отцом. Но «общественность» не дремала. Все чаще и чаще стали появляться антисемитские статьи, в которых доказывалось, что мальчика — тем более богобоязненного и мечтавшего стать священником! — убили, просто должны были убить евреи. К тому же убийство произошло в субботу, незадолго до еврейской Пасхи. Такие «мелочи», что суббота считается у евреев днем, предназначенным для молитв и отдыха, когда ничего нельзя делать, а также то, что в рецепт мацы ничья кровь — ни человеческая, ни животная — не входит, не имело никакого значения. Члены Союза русского народа отслужили панихиду по Андрюше Ющинскому и установили на его могиле крест. Мальчика стали потихоньку превращать в мученика, чуть ли не в страдальца за веру.

Журналисты, политики и просто «взволнованные граждане» все чаще говорили и писали, что это явно ритуальное убийство, и никакие доводы не действовали. И даже миф о ритуальных убийствах христианских младенцев гласит, что кровь должна быть получена у живой жертвы — очевидно, чтобы злодеи могли насладиться мучениями ребенка. Но эксперты доказали, что бóльшая часть ран была нанесена мальчику уже после смерти. Это тоже никого не убедило.

«И первым, и вторым вскрытием отвергнуто предположение о сексуальном и ритуальном характере убийства», — написал вовсе не еврей и не либеральный адвокат, а митрополит Киевский Флавиан.

Начальник Киевского сыскного отделения Евгений Мищук сначала изучил ритуальную версию убийства, но затем все больше начал концентрировать свое внимание на Вере Чеберяк, хозяйке воровского притона. Андрюша Ющинский дружил с ее сыном Женей. Убийцы так и не были найдены, но сегодня наиболее правдоподобной считается именно версия, которую начал разрабатывать Мищук: Женя Чеберяк поссорился с Андрюшей, и тот пригрозил всем рассказать, что Женина мама покупает и продает ворованные вещи. Женя наябедничал маме, а мама и ее подручные решили подстраховаться. Мищук в конце концов пришел к выводу, что убийство «было совершено преступным миром с целью симулировать ритуальное убийство и вызвать еврейский погром». Он считал, что, во-первых, Чеберяк и другие злоумышленники хотели отвести от себя подозрения, а во-вторых, погром — это всегда возможность безнаказанных грабежей. Мищука быстро отстранили от дела, обвинили в подлоге и арестовали. Следователей все больше подталкивали к тому, чтобы найти доказательства ритуального характера убийства.

И раз уж так нужно было доказать, что мальчика убили евреи, то надо было найти подходящего еврея.

Тут в дело опять вмешались «представители общественности». Почти с самого начала на расследование активно пытался давить человек, которого сегодня назвали бы «православным активистом», — молодой студент, председатель общества «Двуглавый орел» Владимир Голубев. Голубев был, как мы бы сказали, «мальчиком из хорошей семьи». Его отец был церковным историком, брат — архиепископом. Сам он учился в гимназии в одном классе с Михаилом Булгаковым, затем поступил на юридический факультет университета, вступил в Союз русского народа, а вскоре еще и в патриотическое общество молодежи «Двуглавый орел», и начал издавать газету «Киев».

Голубев был энергичным молодым человеком. Он устроил в Киеве антипольскую демонстрацию, во время которой студенты отправились к зданию редакции польской газеты на Крещатике и стали бросать в окна камни и бутылки с чернилами. Позже они пытались бить стекла издательства либеральной газеты «Киевская мысль», но там им оказали сопротивление.

Позже, уже в 1912 году, в разгар дела Бейлиса, один журналист пришел в редакцию газеты, издававшейся обществом «Двуглавый орел», но его вопросы не понравились сотрудникам и они его попросту избили. Через некоторое время другая газета опубликовала карикатуру на Голубева, так он тут же явился в редакцию, где «встал и вдруг, не говоря ни слова, развернулся и с такой силой ударил г. Ларского [редактора] по лицу, что тот в первое время от неожиданности не мог опомниться, и только когда Голубев направился к выходу, крикнул, чтобы позвали полицию и задержали Голубева».

Вот этот симпатичный молодой человек изучил территорию рядом с тем местом, где было найдено тело Андрюши Ющинского, и обнаружил там — ура! — «усадьбу некоего жида Зайцева» с принадлежавшим ему кирпичным заводом, а рядом жил «его управляющий, какой-то еврейчик Мендель». Именно об этом Голубев заявил следователю, добавив: «Лично мое мнение, что убийство, скорей всего, совершено или здесь, или в еврейской больнице. Доказательств, конечно, этому я представить не могу».

Вот что написал о студенте Владимире Голубеве Антон Носик в своей статье «Дело Бейлиса: опыт несотрудничества»:

«О сходстве политтехнологий, породивших „дело Бейлиса“, с сегодняшними упражнениями власти по разжиганию ненависти в обществе я написал колонку в The New Times. Эти печальные „рифмы“ через столетие — свидетельство тому, что уроки истории, увы, остались не выучены. А рифмуется там практически все: и технические приемы обвинения, и сопутствующие лозунги, и ключевые фигуранты. Скажем, застрельщиком „дела Бейлиса“, изначально придумавшим всю схему с фабрикацией обвинения, был не какой-нибудь силовик, министр или депутат Госдумы, а юный „общественник“: студент Голубев, глава провластной молодежной организации, которая и по своим задачам, и по методам, и по механизмам взаимодействия с властью являлась прообразом нашистов. Там тоже при негласной господдержке имитировалось массовое молодежное движение для борьбы с „врагами России“: так же, как Кристина Потупчик сто лет спустя, студент Голубев сознавал, что врагов этих сперва нужно выдумать. И так же, как студент Голубев за сто лет до нее, Кристина Потупчик в своих инструктажах требовала от соратников заострять внимание на явном или скрываемом еврействе „врагов России“».

Владимир Голубев указал следствию на скромного приказчика Менахема Бейлиса, который даже религиозным не был — работал по субботам, дружил с местным православным священником, даже, говорят, во время погрома к нему приходили черносотенцы и успокаивали, что ему-то бояться нечего. Но как только Бейлис оказался в камере, а затем на скамье подсудимых, он уже перестал быть тихим, работящим Менахемом Бейлисом, главной мечтой которого было дать образование сыну и оплатить его учебу в гимназии. Он превратился в одного из «них», в часть вечно виновной группы, и все его личностные характеристики отошли на второй план. Вот что писал во время процесса журналист киевской газеты «Земщина»:

«Из зала суда. Убийца Ющинского, Мендель Бейлис — типичный преступник, с выдающейся нижней челюстью, покатым лбом. Голова с широким иудейским затылком густо поросла жесткими, матово-черными волосами. Фигура широкая, сутуловатая, крепкая… Старые художники изображали убийц и заговорщиков с такими лицами и фигурами. Он часто подносит платок к глазам и делает вид, что плачет …»

И дело даже не в том, что человека, который еще не был осужден, уже называют убийцей, хотя это противоречит всем юридическим правилам и принципу презумпции невиновности. В конце концов, это не выступление юриста, а заметки журналиста. Но автор статьи не собирается рассматривать доказательства виновности или невиновности Бейлиса, потому что заранее знает, что тот виновен. И виновен он не потому, что пойман с поличным, — это невозможно, потому что Бейлис никого не убивал. И не потому, что есть неопровержимые доказательства его вины, — их не существовало. Он виновен, потому что он еврей. Об этом автор и пишет. Оказывается, тихий спокойный приказчик — «типичный преступник». А черты преступника — это выдающаяся нижняя челюсть и покатый лоб, «иудейский затылок» (что бы это ни значило) и «матово-черные волосы». Даже «старые художники», творцы былых времен, осуждают Бейлиса, потому что именно так они рисовали злодеев. И даже если Бейлис подносит платок к глазам, то он не плачет, а делает вид, что плачет.

Владимир Галактионович Короленко, сыгравший огромную роль в защите Бейлиса, писал:

«В Государственной думе депутат Марков живописал следующую картину. Дети в яркий солнечный день играют в садике, не чуя беды… вот к ним (среди белого дня!) уже „подкрадывается еврейский резник с кривым ножом (!) и, наметив резвящегося на солнышке ребенка, тащит к себе в подвал“. Большинство депутатов хохотало, тогда „оратор“ стал прямо грозить погромом. И это, конечно, было единственное место речи, в котором звучало хоть некоторое правдоподобие ».

Приказчик превратился в «резника». Резник — это человек, резавший скот в соответствии с предписаниями иудейской религии. Менахем Бейлис был приказчиком на заводе. Но черносотенцу Маркову надо показать, что он зарезал православного мальчика как скот, и вот он уже называет его резником. Андрюше Ющинскому нанесли множество колотых ран чем-то вроде большого шила, но шило выглядит не так впечатляюще, как нож, и Марков тут же наделяет Бейлиса ножом, да еще кривым — как у пирата из детских книжек.

Очень быстро стало ясно, что речь идет вообще не о Бейлисе.

И вот уже депутаты Государственной думы говорят о необходимости принять меры для «обнаружения еврейской секты, замучившей Ющинского», и возмущаются полицией, которая проводит следствие «не к выяснению, а к сознательному затемнению дела, не к обнаружению истины, а к сокрытию ее, не к изобличению иудеев, совершивших, по убеждению местного населения, зверское убийство ради крови христианского младенца, а к отвлечению подозрения».

Рассматриваются не улики против конкретного Бейлиса, которых нет, а вопрос «вообще» — существуют ли ритуальные убийства у евреев. И обвинители не сомневаются, что такие убийства происходят, вот что пишет газета «Русское знамя»:

«… Религия эта, по русским законам, не может быть дозволена и участники ее подлежат обезвреживанию или путем ссылки в такие места, где они должны вымереть, или путем вечного заключения. … Признав жидовскую религию изуверской, правительство не остановится перед мерами ликвидации жидов тем или иным способом».

Черносотенные журналисты ликуют. «Наша юстиция не дрогнула. И не только поставила определенное обвинение Бейлису, но решилась поставить вопрос прямолинейно — об убийстве с ритуальной целью. Это величайшая заслуга судебного ведомства!» — пишет «Земщина».

Разделение на два лагеря проходило не по линии «националист — не националист», а, скорее, между честными людьми и негодяями. Знаменитый националист Василий Шульгин очень не любил евреев, но само обвинение и ход процесса вызывали у него возмущение. Газета Шульгина «Киевлянин», к удивлению многих, начинает заступаться, наверное, не столько даже за Бейлиса, сколько за здравый смысл:

«Процесс идет так, как того и следовало ожидать. Все отлично знали, что не в Бейлисе тут дело, что он в этом процессе есть досадная формальность, устарелое требование закона, некая условность, без которой нельзя обойтись. Так и продолжается. Идут целые дни, когда о Бейлисе не упоминают ни одним словом, и суд даже, по-видимому, забывает о его существовании».

Отношение к евреям оказывается важнее многого — честности, научного подхода, объективности. Известный психиатр и ученый Иван Алексеевич Сикорский выступал свидетелем на процессе и заявил, что это убийство — «расовое мщение или вендетта сынов Иакова к объектам другой расы… Факт избрания жертвой детей… а также обескровливание убиваемых… вытекает из других оснований, которые, быть может, имеют для убийц значение религиозного акта». Эти слова не имели никакого отношения к сфере деятельности Сикорского — он не был специалистом по религиозным обрядам, но зато твердо верил в существование ритуальных убийств. Короленко написал: «Профессор Сикорский вместо психиатрической экспертизы стал читать по тетради собрание изуверных рассказов, ничего общего с наукой не имеющих». Коллеги-психиатры пришли в ужас. Владимир Петрович Сербский, основатель судебной психиатрии в России, заявил: «В экспертизе профессора Сикорского наука с ее первым и необходимым условием — добросовестностью — и не ночевала». Журнал «Современная психиатрия» назвал экспертизу «позорной и не соответствующей самым элементарным научным требованиям». Журнал невропатологии и психиатрии заявил, что «маститый русский ученый скомпрометировал русскую науку и покрыл стыдом свою седую голову». А Общество психиатров даже вынесло отдельную резолюцию, назвав экспертизу «псевдонаучной, не соответствующей объективным данным вскрытия тела». Сикорского осуждали в журналах и газетах, на съездах психиатров в России и за рубежом. Тот взывал к полиции, и за критику экспертизы Сикорского в России даже закрыли несколько медицинских обществ.

Разумная же медицинская экспертиза говорила, что «уколы в область сердца дают, как и пулевые ранения, колоссальное кровоизлияние внутрь и незначительное наружу. Эти раны не есть средство для получения крови». Это были слова Ивана Петровича Павлова.

Но раз медики протестовали, надо было найти другие доказательства вины — причем опять же не Бейлиса, а всех евреев вообще. Обвинение решило опереться на еврейские религиозные сочинения. В деталях иудейской обрядности мало кто разбирался, кроме самих евреев, и читать тексты на древнееврейском языке мало кто умел. Не могли этого сделать и обвинители, но они нашли человека, который должен был им помочь. Специально из Туркестана был привезен католический священник, готовый «как эксперт» засвидетельствовать существование ритуальных убийств у евреев. Вот что об этом пишет писатель Семен Резник:

«Ксендз Пранайтис и оказался тем человеком, который осмелился под присягой, на глазах всего мира, пристально следившего за процессом, возвести кровавый навет на целый народ. Пранайтис приводил цитаты из Талмуда, из которых следовало, будто евреи — враги всего человечества; будто они ненавидят христиан и ежедневно проклинают их в своих молитвах; будто их религия позволяет и даже предписывает обманывать христиан, всеми правдами и неправдами захватывать их имущество, быть клятвопреступниками, лицемерами, и, наконец, будто при многих иудейских обрядах, а особенно при изготовлении пасхального хлеба-мацы, евреям предписывается добавлять христианскую кровь, которую они добывают, убивая младенцев». О самом Бейлисе здесь ни слова — суд идет над всем еврейским народом. Но и тут доказательства, построенные на никому не понятных и неизвестно откуда взятых текстах, начинают разваливаться: „Защитники попросили ксендза Пранайтиса указать, в каких именно трактатах Талмуда имеются приводимые им тексты. На это эксперт ответил, что не взял с собой своих записей, а по памяти ссылки делать не может. Тогда защитники предоставили ему Талмуд — с тем, чтобы он отыскал и перевел приводившиеся им цитаты. Пранайтис ответил новой уловкой: цитированные им места имеются-де не во всех изданиях Талмуда, а только в некоторых, очень редких, достать их почти невозможно (он назвал издания 300-летней давности). Однако защита, под смех зала, ответила, что у нее есть и эти издания, и Пранайтис оказался припертым к стене “».

Сын Веры Чеберяк умер во время процесса — скорее всего, от дизентерии, хотя тут же пошли слухи, что его отравили, чтобы он не смог дать показаний против Бейлиса. Короленко написал:

«Перед смертью сына г-жа Чеберяк наклонялась над ним, целовала его и умоляла: „Скажи, что твоя мама тут ни при чем“. Но мальчик отвернулся к стене и сказал только: — Ах, мама, оставь…

Я не знаю теперь в России женщины несчастнее г-жи Чеберяк. И она проявляет изумительное самообладание… Во всяком случае, это факт, из дела неустранимый: дети против нее… Дети за Бейлиса».

Трудно сказать, что повлияло на присяжных, чьи мнения разделились поровну: шесть за, шесть против, а в дореволюционной России это означало, что принималось решение в пользу обвиняемого. Антон Носик обратил внимание на то, как дружно общество в 1913 году противостояло волне безумия и фальшивых обвинений:

«Организаторы дела Бейлиса на всех стадиях подготовки показательного процесса столкнулись с тотальным отказом правоохранного сообщества от сотрудничества с обвинением. Во всей киевской окружной судейской палате не нашлось судьи, готового вести дело в нужном власти ключе, — судью Федора Болдырева пришлось для этих целей привезти из Умани, пообещав после успешного завершения суда сделать главой палаты. Во всем Киеве не нашлось прокурора, согласного представлять заведомо ложное обвинение: блядовитого обвинителя Оскара Виппера пришлось везти аж из Санкт-Петербурга. Еще хуже обстояло дело со следствием. Власти были вынуждены поочередно отстранить от расследования всех, кто им занимался с 1911 года… Такая же проблема возникла у обвинения и с экспертами из медицинской и церковной среды. Все медицинские эксперты, осматривавшие тело убитого мальчика, поочередно отвергли версию о ритуальном убийстве. В результате обвинению пришлось привлечь к экспертизе платного агента Департамента полиции Косоротова (получившего за свои показания 4000 рублей наличными из тайных полицейских фондов) и черносотенца Сикорского, чьи показания на процессе были решительно осуждены российским медицинским сообществом… Ни высшие иерархи православной церкви, ни местные священники не согласились лжесвидетельствовать, чтобы помочь осуждению невиновного… Апофеозом несотрудничества в деле Бейлиса стал вердикт присяжных. Они, как известно, отбирались и напутствовались судьей Болдыревым с единственной целью: гарантировать обвинительный приговор, независимо от хода судебного следствия. Пятеро заседателей, включая старшину, были просто членами „Союза русского народа“. Но и среди остальных семи не было ни лиц с высшим образованием, ни каких-то других сомнительных личностей, которых можно было бы подозревать в тайном „либерализме“ или сочувствии жидам… Несмотря на такой основательный подход организаторов процесса к формированию коллегии присяжных и манипуляции их мнением, вымутить обвинительный приговор властям не удалось. При всем своем антисемитизме, при безусловной готовности поверить в то, что евреи действительно употребляют кровь христианских младенцев для выпечки мацы, большинство заседателей оказалось не готово взять грех на душу, осудив невиновного. В результате 100 лет назад Менахем Мендель Бейлис был оправдан присяжными и освобожден в зале суда. И в этом — великая заслуга всех тех, кто отказался ради высших государственных соображений поддержать ложное обвинение».

Бейлис поспешил уехать с семьей — сначала в Палестину, а потом в Америку. Иван Сикорский умер в Киеве, занятом Петлюрой, в 1919 году. Владимир Голубев погиб во время Первой мировой войны. Многие из тех, кто травил Бейлиса и организовывал процесс, через много лет погибли в сталинских лагерях, что тоже дало возможность любителям разговоров «о жидомасонском заговоре» заявить, что это еврейские комиссары сводили с ними счеты. Но среди тех, кто защищал Бейлиса, тоже есть жертвы сталинских репрессий.

Принцип коллективной ответственности в истории ХХ века, к сожалению, применялся очень часто. В СССР целые народы отправляли в ссылку за реальные, а чаще вымышленные преступления отдельных их представителей. После войны евреев объявили «самой космополитической нацией». В Германии в газовые камеры посылали целые группы людей — преступление евреев, цыган или гомосексуалов состояло уже в самом их существовании.

Разве что папы римские Иоанн XXIII и Павел VI пошли против общей тенденции, и Второй Ватиканский собор принял решение о том, что современные евреи не виноваты в распятии Христа.

Понаехали

Антисемитизм обладает удивительной живучестью. Один журналист, много работавший в горячих точках по всему миру, заметил, что даже в таких местах, где никогда не видели евреев — например, в африканской глубинке, — как только усиливается нестабильность, начинаются разговоры о загадочном «жидомасонском заговоре». Во многих европейских странах, правда, уже неприлично демонстрировать свой антисемитизм. Критиковать государство Израиль — пожалуйста, но при этом надо обязательно добавить, что говоришь «не о евреях, а об израильтянах». Антисемитизм, конечно, остался даже в самых цивилизованных государствах, но открыто проявляют его уж совсем зарвавшиеся экстремалы. Но ненависть к чужим, страх перед теми, кто не такой, как ты, осталась. Она просто нашла себе новое воплощение, которое, если внимательно приглядеться, не слишком отличается от старого.

Разговоры о том, как «они» насилуют «наших» женщин (а также детей и стариков), возобновляются периодически. Вот, например, характерный пост из группы в «Одноклассниках» под названием «Найти и наказать»: «Мигранты массово насилуют и убивают русских детей. Россия стала частью сексуального демонтажа европейской (белой) расы».

За этим следует текст, в котором используется еще один очень популярный прием — претензия на научность. В каждом абзаце здесь — цифры и «статистические данные», только без каких-либо сносок и подтверждений.

«За время нелегального пребывания на территории России сроком две недели или больше каждый второй мигрант (гастарбайтер, транзитчик и др.) вступает в сексуальные отношения с партнерами, постоянно проживающими в городской или сельской местности».

«Каждый двухсотый (200-й) незваный гость России склонен к совершению сексуальных преступлений над пожилыми людьми».

«В изнасиловании ребенка (с белым цветом кожи) принимает участие каждый двадцатый (20-й) нелегальный инородец».

«В России каждая шестая жертва сексуальных домогательств нелегалов (гастарбайтеров и транзитчиков) не успевает отметить 9-летие!»

За цифрами следуют «конкретные факты», иногда даже со ссылками на какие-то невразумительные сайты. Идея здесь совершенно проста — «точные» данные, которые для большей убедительности записываются в скобках цифрами, создают впечатление статистики, а «примеры» должны лишний раз ударить по нервам. И, естественно, в данном случае «враги» тоже покушаются на самое дорогое — на женщин, детей, родителей. То, что автор текста ставит знак равенства между понятиями «мигрант», «нелегал», «гастарбайтер» и «транзитчик», говорит не только о его невежестве, но еще и о том, что подобный текст создает обобщенный образ врага, который не требует вдумчивого разбирательства: а любой ли гастарбайтер — нелегал?

И дело не только в этом.

Цифры, кажущиеся столь убедительными автору поста и тем, кто оставляет под ним сочувственные комментарии, — это ведь вообще не статистика.

Потому что статистика, как бы ее ни ругали, — это наука, причем оперирующая большими величинами и опирающаяся на достоверные источники. Слова о каждом двадцатом и каждом двухсотом — это просто слова, цифры, которые взялись ниоткуда, да и неоткуда им было взяться в стране, где, по данным Центра помощи жертвам сексуального насилия «Сестры», лишь 10-12% пострадавших обращаются в полицию, заявление принимают только у каждой пятой, а до суда доходит 2,9% уголовных дел.

Настоящая статистика по количеству преступлений мигрантов есть. Она не очень точна, потому что мы, увы, никогда не можем быть уверены в правильности проведенного следствия и полученных показаний. Но можно предположить, что вряд ли следователи будут выбивать показания, оправдывающие мигрантов.

Вот что пишет Юлия Флоринская, географ, демограф, ведущий научный сотрудник Института социального анализа и прогнозирования РАНХиГС:

«Посмотрим сначала на Россию в целом. Статистика МВД показывает, что на мигрантов из года в год приходится не более 3,8% расследованных преступлений. То есть доля преступлений, совершаемых иностранными мигрантами, примерно соответствует их доле в населении страны — около 4%».

«Часто говорят, что мигранты совершают чуть ли не все изнасилования в России. Но статистика Судебного департамента это опровергает. Доля иностранцев среди осужденных за изнасилования — 10-12%. Это выше, чем их доля среди всех осужденных по всем статьям Уголовного кодекса — около 4%, но не тянет на „все“» [3] .

Впрочем, вряд ли можно себе представить, что защитники «белой расы» изучают исследования и возятся с графиками и диаграммами — это очень хлопотно и долго, да и на читателей куда проще повлиять с помощью «каждого 20-го» и «каждого 200-го».

* * *

Волна сирийских беженцев, захлестнувшая Европу, сразу же породила разговоры о том, что беженцы нападают на «белых женщин». Хулиганские действия людей, пришедших встречать Новый, 2016 год в центр Кельна, подлили масла в огонь. Хулиганы там действительно были, но интересно, что и как об этом писали.

Вот некая женщина, ведущая блог на «Эхе Москвы» и называющая себя Жанной Спитковской, предпринимателем (город Кельн), публикует текст под названием «Протокол отчета старшего комиссара полиции о новогодней ночи в Кельне». Она ссылается на протокол, опубликованный в газете «Ди Вельт», но ссылку не ставит. Текст этот, как она утверждает, «написан одним из руководителей полицейской операции в Кельне в новогоднюю ночь».

Что же там произошло?

«Наши машины были обстреляны новогодними гранатами».

«На площади перед вокзалом находились несколько тысяч в основном мужчин мигрантов, без разбора бросавших бутылки и стрелявших новогодней пиротехникой в людей».

«Около 22.45 вокзал и привокзальная площадь были заполнены мигрантами мужчинами… Женщины в сопровождении и без сопровождения подвергались надругательствам… которые невозможно описать» (имеется в виду ситуация, когда заключенных протаскивают через человеческий коридор и избивают кулаками стоящие по обе стороны сокамерники)».

«…мы контактировали с руководителем операции».

«…Мы оба пришли к заключению… что эта ситуация… приведет к серьезным ранениям, и даже к смертельным исходам».

«Во время операции по освобождению площадей… полицейских забрасывали пиротехникой и бутылками».

«…плачущие женщины и девушки жаловались полицейским на сексуальные домогательства мигрантских групп… идентификация нарушителей уже не представлялась возможной».

«…вследствие того, что нарушений было очень много, не было возможности им воспрепятствовать… Поскольку полицейские не могли помочь пострадавшим… они пришли в состояние отчаяния».

«Мигранты рвали документы о разрешении на пребывание в Германии и с ухмылкой бросали в лицо: вы мне ничего не сделаете, завтра новые получу». «Вокзал был заполнен экскрементами и рвотными массами».

«Множество мужчин мигрантов, находившихся на вокзале без определенной цели, крушили все кругом».

Завершается это жуткое описание страшного погрома словами:

«Комиссар полиции, передавший протокол газете, совершил акт гражданского мужества.

Согласно последним интервью с несколькими полицейскими, пожелавшими остаться инкогнито, в новогоднюю ночь были установлены личности около 100 мигрантов, в основном это недавно попросившие убежище сирийцы. Полицейские также не согласны с официальной версией начальства об ограблениях. В подавляющем большинстве случаев речь шла о сексуальных домогательствах».

Здесь показательно все. Текст написан «одним из руководителей полицейской операции» — без имени. Начинается со страшной фразы о том, что автомобиль был «обстрелян новогодними гранатами». Что мы должны представить, прочитав слово «гранаты»? Война, взрывы, искореженные тела. В данном случае явно имеются в виду петарды, которые так любят во всех странах взрывать на Новый год, а в Германии это просто национальный спорт, причем любимый как раз коренными немцами. Что происходит дальше? Полицейских забрасывают «пиротехникой и бутылками». Вокзал заполнен «экскрементами и рвотными массами». Действительно неприятно. Правда, в новогоднюю ночь подобные казусы случаются даже с добропорядочными немцами, но, по умолчанию, получается, что экскременты и рвотные массы оставили мигранты, которые «крушили все кругом». В общем, страшная картина — рвутся гранаты, рыдают девушки, которых избивают кулаками, как в тюрьме, полицейские «в отчаянии». А мигранты дошли до того, что рвут документы о разрешении на пребывание в Германии. Зачем? Просто, чтобы продемонстрировать свое всесилие — ведь завтра они получат новые. Вот этот штрих — самый замечательный: мигранты настолько всесильны, что могут разорвать вид на жительство в Германии. Завтра выдадут новый — не надо будет стоять в очереди, заполнять множество бумажек, он просто придет и получит. Уже одной этой фразы достаточно, чтобы поставить под сомнение весь рассказ. Впрочем, мы знаем из множества источников, что беспорядки в Кельне действительно были. Вот только немецкая полиция все подсчитала и отчиталась 10 февраля 2016 года — в той самой газете «Ди Вельт».

Оказалось, что из 1054 поданных жалоб больше всего — 372 — было на выхваченные сумки, 274 — на Sexualdelikt, а еще 162 — на sexuelle Beleidigung. Оба этих понятия предполагают то, что принято называть «харассментом» — разными степенями сексуального оскорбления женщины, но вот только никак не изнасилованием. По-русски мы назвали бы это «приставанием» — прижиманием, хватанием за руки, неприличными замечаниями — неприятными вещами, безусловно. Но только совсем не похожими на тот ужасный ад, который описывает «предприниматель из Кельна» в своем блоге.

Изнасилований-то не было. Не было вообще.

Что касается задержанных, то сирийцев среди них было двое, зато 25 алжирцев, 21 марокканец и трое тунисцев, что вроде бы работает на образ темнокожих «чужих», пристающих к «нашим» женщинам. Правда, эти алжирцы и марокканцы уже давно живут в Германии и явно не «понаехали» с волной сирийских беженцев. Еще там были: один выходец из Ирака, один из Ливии, один из Ирана, ой, и три немца и даже один славянин-черногорец. Конечно, в этом списке преобладают представители мусульманских народов, но вот только мы не знаем — кто из них приставал к девушкам, а кто вырывал сумки.

Автор блога на «Эхе Москвы», правда, считает, что на площади были в основном только что попросившие политического убежища сирийцы, а безымянные полицейские якобы считают, что начальство врет, никаких ограблений не было, а были только сексуальные преступления. И это очень характерно. «Чужаков» должны прежде всего интересовать местные женщины. По-другому быть не может.

Конечно, мигрантов обвиняют не только в сексуальных домогательствах (тем более что за последнее время вдруг выяснилось, что этим грешат и голливудские продюсеры, и российские политики, и многие другие). Ужасающие цифры, говорящие о страшном разгуле преступности среди мигрантов, — тоже типичная вещь в самых разных странах. Только вот статистика МВД свидетельствует, что мигранты каждый год совершают примерно 3,8% раскрытых преступлений. Ну, накинем еще несколько процентов на нераскрытые. И при этом отнимем те дела, которые бравые полицейские «повесили» на таджикских дворников. Все равно получается как-то уж не очень страшно. И, кстати, главные преступления мигрантов — это нарушения паспортного режима.

* * *

Тот же самый стереотип сработал, когда живущая в Берлине 13-летняя русская девочка Лиза, придя домой после 30-часового отсутствия, заявила, что ее украли и изнасиловали несколько арабов. Начавшаяся вокруг Лизы вакханалия — митинги, статьи, высказывания официальных лиц — показывала, что история, придуманная девочкой, чтобы прикрыть своего друга, к которому она убежала, пришлась ко двору. Да и Лиза вряд ли придумала бы такое сама, если бы не слышала все время по телевизору, как «они» насилуют «наших» женщин. И понеслось.

Министр иностранных дел Сергей Лавров призвал «не заметать под ковер» историю с Лизой. Министр иностранных дел ФРГ Франк-Вальтер Штайнмайер назвал это вмешательством во внутренние дела Германии. Константин Косачев, глава комиссии Совета Федерации по международным делам, не мог остаться в стороне и заявил, что немецкий министр должен быть «предан анафеме» за нарушение принципа «права человека выше государственных границ».

Не буду комментировать по сути эти слова, обращу только внимание на выражение «предан анафеме». Как вдруг в споре о судьбе современной девочки вылезают старинные церковные формулировки. Еще бы, ведь речь идет о защите «нашей цивилизации» от «них». Это святое. Это все равно, что борьба с Антихристом. Как сообщала 28 января 2016 года программа «Вести», Косачев выступил с оригинальным предложением.

«Представитель российского Совфеда пообещал на каждой встрече с немецкими политиками, правозащитниками и дипломатами задавать один и тот же вопрос: „Согласны ли они, что любые внешние вопросы о соблюдении прав человека, тем более — ребенка, в их стране являются вмешательством во внутренние дела Германии? “ „Даже интересно, как они будут выкручиваться“, — заключил Косачев».

Правда, выкручиваться особенно не пришлось, потому что уже на следующий день, 29 января, прокуратура Берлина выяснила, что Лиза ночевала у своего знакомого. Немца. Не мигранта. Достаточно оказалось проанализировать данные ее телефона, чтобы обнаружить, что следы ведут к ее 19-летнему другу, гражданину Германии. В квартире, где молодой человек жил со своей матерью, были обнаружены вещи Лизы.

В этот момент пришлось выкручиваться нагнетавшим истерию журналистам. Уже через несколько часов после заявления прокуратуры на Vesti.ru вышел материал, в котором главной должна была быть фраза о том, что в деле Лизы «не было ни похищения, ни изнасилования». Но автор текста умело запаковал это — на тот момент сенсационное — сообщение в обертку, говорившую совершенно о другом. Вступление к статье посвящено вовсе не разоблачению вранья Лизы, а нехорошим немецким властям.

«Травля российских журналистов вместо тщательного расследования. И недомолвки немецких властей вместо внятного ответа на запросы российских дипломатов. Официальный представитель МИД России Мария Захарова в подробностях рассказала о ЧП с 13-летней россиянкой в Берлине. История девочки Лизы, пропавшей почти на сутки, вызвала несколько жестких заявлений со стороны России и Германии и до сих пор нуждается в объективном расследовании.

29 января 2016 года прокуратура Берлина, после нескольких недель молчания и недомолвок, а затем и организованной травли российских СМИ, огласила свою версию инцидента с 13-летней Лизой. Что произошло на самом деле, почему вопрос вышел на дипломатический уровень? Попытки замолчать события в Кельне заронили недоверие к немецким правоохранителям».

Статья, в которой как раз сообщается, что власти провели тщательное расследование и выяснили, где была Лиза, начинается с фразы о «травле российских журналистов вместо тщательного расследования», а дальше следует утверждение, что история Лизы «до сих пор нуждается в объективном расследовании». После этого говорится о данных телефона и о том, что молодой человек признал: Лиза ночевала у него. Так что объективное расследование уже и не нужно. Но автор статьи тут же переходит на общую обстановку — как раз в это время в СМИ изо всех сил раздувается история про Новый год в Кельне.

«Делая категорические выводы — сначала, конечно, не для СМИ, а для родителей девочки, полиция не учла эмоциональный фон, крайне неблагоприятный в отношении правоохранительных органов после событий в Кельне, когда в течение четырех дней они пытались замять историю с массовыми нападениями мигрантов на женщин в новогоднюю ночь. У русскоязычных жителей Берлина, которые выходили на стихийные сходы, после трудового дня или собрались на митинг у офиса канцлера 23 января, было больше оснований доверять пострадавшим, и своим собственным впечатлениям от соседства с центрами размещения беженцев, чем полиции. „Мы боимся выходить. Очень много случаев, когда мигранты или арабы нападают на женщин, — заявляет участница митинга против нелегальных беженцев“».

Где они, эти случаи? Кто их зафиксировал? Хотя бы как зовут участницу митинга? Все те же ни на чем не основанные утверждения, играющие на все тех же страхах.

А что касается Лизы, то за время расследования оказалось, что она все-таки вступала в сексуальные отношения. Но только добровольно. С двумя молодыми людьми. Турецкого происхождения. Но гражданами Германии. И было это до того, как она убежала из дома и придумала байку про изнасилование. Молодых людей судили. Один из них доказал суду, что он был уверен, что девочке 16 лет. Другой, как выяснилось, знал, что Лизе было 13. Но дело происходило все-таки по обоюдному согласию, поэтому его приговорили к одному году условно и к штрафу.

* * *

Известный психологический феномен — если будешь долго, с подробностями и долгими объяснениями создавать вроде бы правдоподобную картинку, ей поверят меньше, чем простой, но наглой лжи. Примитивная ложь может оказаться более убедительной, чем правда, — в правде всегда есть оттенки, нюансы, начинаешь их объяснять, путаться: «Видите ли, мы с друзьями каждый Новый год ходим в баню…» Какой нормальный человек этому поверит? А вот если, глядя в глаза, спокойно ляпать что-то простое, то может и получиться — сколько людей продолжают верить жуликам, просящим милостыню «для лечения умирающего сына», а ведь много раз уже писали, что когда к этим несчастным подходят, например, врачи и предлагают устроить ребенка на лечение, то те почему-то отказываются. Но это слишком сложно — поверить в данном случае проще.

Вот и Ульяна Скойбеда, журналистка, прославившаяся своим сожалением о том, что из «кожи нынешних либералов нацисты не наделали абажуров», в 2015 году разразилась в «Комсомольской правде» статьей о печальной жизни людей в Германии, под пугающим названием: «Хроника жизни Германии: чтобы ублажить беженцев, католическая церковь отказывается крестить младенцев». В нем приводятся отрывки из дневника некой «Галины Ивановны», приехавшей в Германию из Казани и теперь собирающейся бежать из страны. Фамилии Галины Ивановны и ее фотографии, естественно, нет.

«Сегодня немецкий интернет обсуждает заявление своего правительства о необходимости привоза в страну мигрантов из всех горячих точек планеты… И это при том, что вчера было озвучено желание правительства поднять пенсионный возраст до 70 лет. То есть старики будут занимать свои рабочие места до 70 лет, а где будут работать молодые немцы? Если безработица уже сейчас 30 процентов? И где те мифические рабочие места для Нгамбы и Юлдирима?

Вишенкой на торте: католическая церковь Германии приняла решение отказаться от практики крещения младенцев. Причина: нельзя навязывать человеку Веру, пусть он вырастет и решит сам. Даже забавно наблюдать, как и с какой скоростью Европа сама себя губит. Запасаюсь попкорном».

Вот, оказывается, как: беженцы угрожают не только рабочим местам немцев, но еще и самой христианской вере — ради них церковь перестанет крестить младенцев.

«В классах отменили уроки религии, со стен сняли распятия. Рождественские каникулы переназвали, это теперь „зимний перерыв“».

«Нереально понять, что происходит. В Германии стало так много криминала, что сегодня Союз полицейских потребовал разрешить им не заниматься мелкими преступлениями, то есть кражами, кражами в магазинах и бытовыми драками».

А в Германии-то, оказывается, и так жить не сладко:

«Собирание пустых бутылок помогает многим немецким пенсионерам держаться на плаву. Для многих копание в мусорных урнах — единственный, но унизительный способ выжить. Поэтому пенсионеры Мюнхена просят мэрию города поддержать инициативу других городов и установить на урнах так называемые круги для сбора пустых бутылок (Pfandringe), что помогло бы старикам. Ответ городского правительства Мюнхена однозначен: нет. Эти круги надо произвести, навесить, мыть…»

Как же правительство допускает все эти ужасы? Да очень просто, Германия-то — совершенно извращенная и умирающая, а беженцы ее укрепят.

«Слышала от умных людей, что беженцев завозят на случай войны с Россией, к которой активно готовят среднего бюргера. Русские здесь опять: „Subhumans, Untermenschen“, недочеловеки, против которых воевать надо, но как-то неуютно. К тому же из десяти немецких мужчин пятеро с излишним весом, трое гомосексуалисты и двое, как раз, исламисты» [6] .

Текст сразу же вызывает отвращение, но почему? Нагромождение агрессивных нелепостей кажется абсурдным, но примитивные и агрессивные фразы, ссылки на никому не известную Галину Ивановну и псевдостатистика работают.

Другая русскоязычная жительница Германии не поленилась и проанализировала статью Скойбеды шаг за шагом.

«Школьник умер от чумы, подтвердили врачи. Чума в Берлине». Ссылка ведет на статью „Фокуса“ о случае заболевания чумой в штате Колорадо, США. Практически все ссылки на Sueddeutsche Zeitung выводят на портал netzplanet, известный своими расистскими праворадикальными статьями под соусом „сказать правду“, причем абсолютно неизвестно, кто за этим порталом стоит.

О 70% безработных вообще интересно. Речь в статье, на которую они указывают, действительно идет о 70% — увеличилось количество людей, у которых нет постоянного рабочего места (это на 7,6 млн человек больше)».

Понятно, что люди могут работать вне офиса, на временной работе, постоянно переезжать.

«Про африканца-беженца, убившего женщину. Да, действительно, было дело. Газета „Бильд“ (живущие в Германии уже усмехнулись) рассказала эту историю. Уточнив, что женщина, возможно, его знала. Но ни слова, что он беженец».

«Бильд» — это знаменитый немецкий таблоид, известный недостоверностью информации.

Есть и совсем простые приемы:

«Много неточных переводов. Другое слово — совершенно обратный смысл: пенсионеров попросили, и, если они согласятся, им во всем обещали помочь, поменять их большие квартиры на поменьше. Чтобы помочь семьям с детьми, т.к. в больших городах очень критичная ситуация со свободными и доступными для малообеспеченных семей квартирами. Галина говорит о „принудительном переселении стариков“ из-за нехватки жилья для беженцев. Статья из немецкой газеты изнасилована в общем два раза.

„Люди стоят в очереди за просроченными продуктами, получают их по спискам“. Есть такая общественная организация Tafel, сотрудничающая с супермаркетами, которые поставляют продукты, у которых истекает срок годности. Но не просроченные, ибо это по закону запрещено. Не думаю, что супермаркеты пойдут на этот риск, уж лучше выкинуть — дешевле будет. В магазинах от этой организации продукты продаются за символическую цену малообеспеченным семьям. В общем, очень профессиональная манипуляция фактами.

Многие факты не снабжены источниками. Метод вброса. Все равно схавают. Мне бы очень хотелось как раз подробнее узнать о католической церкви, и что они не хотят крестить детей, и что уроки религии отменили, а рождественские каникулы заменили на „зимний перерыв“. Все-таки рождественские сладости уже лежат в магазинах».

Естественно, названия конкретных церквей и школ в статье не приводятся.

* * *

А если верить сайту «Мировой кризис», то зимой 2017/18 года «мэрия Парижа впервые не согласовала массовые мероприятия на период празднования Рождества, мотивируя это недопустимостью таких торжеств в мультикультурном обществе».

Какой ужас, какое заискивание перед мигрантами и какое наплевательство на традиционные христианские ценности. Правда, как раз в это время в Париже, как и во всей Франции, повсюду светились елки и блестели нарядно украшенные витрины. На сайте радио «Свобода» подробно проанализировали эту новость. Конечно же, на сайте «Фигаро» — одной из крупнейших газет, на которую ссылался «Мировой кризис», — никаких сообщений об отмене рождественской елки найдено не было. Тогда автор статьи задает резонный вопрос: «Но все же — почему именно Париж, а не, скажем, Цюрих, Прага или Милан?» И предлагает на него остроумный ответ — возможно, те, кто выдумали эту жуткую предрождественскую страшилку, «творчески переработали действительно вспыхнувший во французской столице в преддверии праздников конфликт — мэрия отказалась продлевать аренду владельцу рождественских рынков на Елисейских Полях и постановила демонтировать колесо обозрения на площади Согласия». Но проблема заключается в том, что аренду отменили не в угоду злобным мусульманам, а как раз наоборот, — исходя из того, что эти рождественские рынки противоречили традиционным французским ценностям — на них в основном продавались китайские товары. А колесо на площади Согласия нарушало исторический (традиционный!) вид города.

* * *

«Антимигрантские» и «антимусульманские» настроения умело подогреваются и в Москве. В 2017 году один из главных мусульманских праздников — Курбан-байрам — пришелся на 1 сентября. В Москве всего несколько мечетей, а мусульман очень много, поэтому во время каждого праздника у мечетей происходит дикое столпотворение, что порождает многочисленные восклицания в интернете, будто Москва превратилась в «Москвабад». Несколько школ, находящихся неподалеку от Соборной мечети, в 2017 году решили перенести торжественную линейку с пятницы, 1 сентября, на понедельник, 4 сентября. Вполне разумное решение, его, судя по всему, поддержали большинство родителей и московская мэрия. При таком стечении народа провести линейку, на которую приходят не только дети, но и мамы, папы, бабушки и дедушки, будет довольно трудно.

И вдруг оказалось, что якобы огромное количество родителей возмущено тем, что их детей «лишают праздника», что «нарушается традиция» и так далее. Скажем прямо, традиция эта нарушается регулярно — например, раз в несколько лет 1 сентября приходится на выходные. А еще время от времени — на день города, когда повсюду происходят праздничные гуляния. И ничего страшного не происходит. Но ведь в данном случае праздник «украли» мусульмане, а мусульмане вызывают страх, который умело раздувают средства массовой информации.

Lenta.ru опубликовала репортаж, в котором привела разные мнения. От восклицаний возмущенной матери: «Как объяснить своему первокласснику, что все его друзья пошли в школу нормально, а он рыжий? Это ведь память на всю жизнь… Я считаю, что все, чьи школы отменили 1 сентября, должны обратиться в управу Мещанского района и в Минобразования с жалобой». И до высказываний родителя десятиклассника: «Мы очень рады переносу начала учебного года. Вот чем я возмущен — так это тем, что в многомиллионной Москве христианские объекты культа тыкают на каждом углу, а мечетей и синагог раз-два и обчелся».

Журналисты дали высказаться и родителям, и учителям, и представителям городских властей. Прекрасно! Но. Статья названа «Не из-за мусульман, а в целях безопасности». Название как бы успокаивающее, но в одной фразе соединены слово «мусульмане» и слово «безопасность» — и это сразу работает на страхи, живущие в подсознании тысяч людей. Еще даже не понятно, о чем речь, но ясно, что там, где мусульмане, почему-то понадобилась безопасность. Подзаголовок статьи еще интереснее «Почему 1 сентября принесут в жертву Курбан-байраму». Не перенесут, не отложат, а «принесут в жертву». А для того, чтобы образ был еще сильнее, рядом помещена не слишком приятная фотография мусульман, режущих баранов на Курбан-байрам. И кто же в этой ситуации бараны? Московские первоклассники?

Люди, опрошенные журналистами, тоже говорят интересные вещи.

«Местный активист и кандидат в муниципальные депутаты Станислав Мацак поддерживает перенос начала учебного года и говорит о том, что его удивляют возмущающиеся. Но при этом обосновывает он это так: „К нам сюда придут 90 тысяч мусульман. Ведь для них Курбан-байрам — это все равно что для нас 9 мая: самый лучший праздник в году“».

Опять вечная оппозиция «мы» и «они». И это не просто противопоставление жителей Мещанского района (среди которых, очевидно, мусульман нет) и последователей ислама. Оказывается, что для «них» лучший праздник в году — Курбан-байрам. Они же явно не отмечают 9 мая, лучший праздник «для нас». Может быть, мусульмане не воевали в рядах Советской армии? Может быть, они все поддерживали фашистов? А ведь действительно, по распоряжению товарища Сталина все чеченцы и крымские татары были отправлены в ссылку. Наверное, не случайно?

Вероятно, Станислав Мацак ничего такого не имел в виду, но подсознательно он выбирает такие слова, которые возрождают старые предрассудки и стереотипы. Активист продолжает:

«Но кто может дать гарантию, что среди тысяч верующих не окажется кто-то один с переформатированными мозгами и не создаст прецедент? Вспомните, что в Сургуте случилось. Нам такая катастрофа не нужна. Поэтому я — за перенос линейки, то есть за то, чтобы не подставляться».

В Сургуте 19 августа 2017 года молодой мусульманин напал с ножом на людей на улице. Ответственность за этот теракт взяла на себя запрещенная в России группировка ИГИЛ. Никакого мусульманского праздника в тот момент не было.

Увы, действительно никто не может гарантировать, что террористы не проникнут в толпу верующих. Впрочем, как показали трагические события в Беслане, они могут напасть на детей с родителями и на линейке перед школой. Линейку переносят просто из-за столпотворения, но сразу же возникает мысль, что у мечети соберутся 90 тысяч террористов.

Когда история с переносом линейки получила широкую огласку, то по этому поводу высказался муфтий Москвы Ильдар Аляутдинов. Как сообщило РИА «Новости», «муфтий Москвы назвал разумной идею о переносе линеек из-за Курбан-байрама»: «Решение было принято исходя все из тех же соображений безопасности, где каждый мог бы провести свой праздник, не стесняя друг друга и не создавая дискомфортные условия для других». Как видим, здесь тоже есть слово «безопасность», но объяснено, что разговор о ней идет из-за собрания большой толпы у мечети.

«Думаю, не совсем было бы приятно родителям и ученикам, опаздывая на линейку, пробираться через тесно заполненные верующими людьми улицы, мешая совершать им тем самым праздничную молитву, что, по сути, в той или иной степени может в итоге спровоцировать определенные конфликты».

Все верно, все сказано разумно. Но вот сайт Ruposters, цитируя интервью муфтия РИА «Новости», тут же называет статью «Муфтий Москвы заявил, что родители и ученики могут помешать праздничной молитве 1 сентября».

Цитата муфтия пересказана близко к тексту, но слово «помешать» мгновенно все меняет. Перед нами уже не разумный человек, спокойно поясняющий, что родителям и детям будет некомфортно в толпе, а агрессивный фанатик, который считает, что родители и ученики мешают молиться ему и другим мусульманам. Фраза о конфликтах тоже пересказана почти близко к тексту и тоже чуть-чуть изменена.

«Аляутдинов заметил, что иначе дети и родители могут помешать мусульманам, которые будут праздновать Курбан-байрам. По его словам, опаздывающие, пробираясь на линейку через заполненные улицы, могут спровоцировать конфликты».

Слова звучат как обвинение школьникам, которые, дескать, еще и конфликты спровоцировать могут. Поэтому следующая фраза — «все, независимо от вероисповедания и национальной принадлежности, являются равноправными жителями» — выглядит чуть ли не как претензии мусульман на какое-то особое положение.

Курбан-байрам — это праздник-воспоминание о том, как человеческое жертвоприношение было заменено принесением в жертву барана. И часть мяса принесенного в жертву барана полагается отдать бедным.

* * *

Если вдуматься, то мы все мигранты или потомки мигрантов. Мигрантами стали все люди в тот момент, когда homo sapiens вышли из Африки и начали расселяться по земному шару. Мигрантами были предки нынешних жителей Москвы, Лондона, Парижа или Рима, когда они покидали деревни и переселялись в бурно разраставшиеся города. Миграция всегда была непростым делом — она была связана со столкновениями, взаимным непониманием, конфликтами.

Знаменитый актер Бенедикт Камбербэтч после исполнения «Гамлета» призвал своих многочисленных зрителей (а трансляцию смотрели люди по всему миру) пожертвовать деньги организации, помогающей сирийским беженцам. В своем выступлении он процитировал стихотворение сомалийской поэтессы Уорсон Шир, живущей сейчас в Великобритании:

No one leaves home unless home is the mouth of a shark…

No one puts their child in a boat unless the water is safer than the land.

(Никто не покидает свой дом, пока дом не превращается в акулью пасть … Никто не сажает своего ребенка в лодку, пока вода не становится безопаснее земли.)

Но, в конце концов, спасти погибающих людей — это одно, а допустить появление огромного количества «чужаков» на улицах, в школах, в общественном транспорте — это уже другое. Сколько охов и вздохов раздается по поводу того, что мигранты заполонили древние европейские города, что в Париже «в метро не войти, столько там арабов», что на улицах Лондона сплошные чернокожие.

Тут срабатывает заложенный в нас с древнейших времен страх перед чужими, тот страх, который спасал наших далеких предков в первобытные времена. Вот только мы теперь — не обитатели пещер. Появление мигрантов осложняет жизнь, но оно же дает новый импульс развитию — развитию культуры и общества, в котором люди (и «старожилы», и «новоселы») учатся принимать новых и непохожих людей, преодолевать конфликты, жить вместе.

Британская газета «Телеграф» опубликовала список «20 самых знаменитых иммигрантов, приехавших в Британию»: начинается он с немецкого художника XVI века Ганса Гольбейна, за ним следуют немецкий композитор Георг Фридрих Гендель, актер, композитор и писатель XVIII века Игнасиус Санчо, родившийся на корабле, который вез в Англию рабов, и ставший первым африканцем, чей некролог был напечатан в британских газетах. Есть тут и немецкий астроном сэр Уильям Гершель, и его сестра Каролина — первая женщина, получившая в XIX веке золотую медаль Королевского астрономического общества. Карл Маркс писал свои труды в библиотеке Британского музея, а великий писатель Генри Джеймс покинул США ради жизни в Великобритании. Зигмунд Фрейд, которого чудом сумели вывезти из захваченной фашистами Австрии, тоже стал мигрантом, а Майкл Маркс — создатель сети магазинов «Маркс энд Спенсер» — родился в белорусском городе Слониме. Один из величайших поэтов ХХ века Т. С. Элиот перебрался из Америки в Англию, а сэр Алек Иссигонис, получивший рыцарское звание за то, что создал одну из самых популярных в Великобритании моделей машин — Mini, — эмигрировал из Греции после греко-турецкой войны. Сэр Лью, барон Грейд, знаменитейший телепродюсер, на самом деле был Львом Виноградским, его семья в 1906 году бежала из Украины, спасаясь от погромов. В списке оказался даже герцог Эдинбургский, муж английской королевы, — он ведь вообще-то греческий принц и родился на острове Корфу. Архитектор Заха Хадид родилась в Багдаде, а не менее знаменитый скульптор Аниш Капур — в Бомбее, нобелевский лауреат Кадзуо Исигуро — в Нагасаки. Список этот можно продолжать до бесконечности. Но дело не в нем. Не все мигранты становятся поэтами или учеными, кто-то совершает преступления, кого-то депортируют из страны, но миграция всегда приводит к обновлению. Это болезненный процесс — старые представления рушатся, новые возникают не сразу. Но там, где нет обновления, нет и жизни.

Архитектор Даниэль Либескинд, автор потрясающей экспозиции Еврейского музея в Берлине, создал пространство из трех осей — Холокоста, Изгнания и Продолжения. Все здесь идет под косыми углами, уже этим создавая ощущение «сдвинутости» мира: «Мир вывихнут, порвалась связь времен». И каждая ось заканчивается «Пустотой» — огромными пространствами, напоминающими о пустоте, оставшейся после погибших или бежавших людей. На оси Изгнания помещены названия тех мест, куда эмигрировали евреи. И несколько фотографий. Больше ничего. А потом посетители выходят в Сад изгнания — жутковатое бетонное пространство, покрытое брусчаткой, по которой очень трудно ходить. Сад этот состоит из 49 огромных бетонных колонн. Вот он, райский сад чужбины. И только высоко наверху на колоннах растут оливковые деревья — символ надежды.

* * *

1 декабря 1934 года в Ленинграде был убит первый секретарь Ленинградского обкома Сергей Миронович Киров. Историки до сих пор спорят — было ли это сделано по прямому приказу Сталина, или же его убийца, Николаев, просто сводил счеты с любовником своей жены, а Сталин воспользовался подвернувшейся возможностью. Во всяком случае, после убийства Кирова начался тот страшный период в истории нашей страны, который английский историк Роберт Конквест назвал «Большим террором». За несколько лет в СССР прошли страшные расправы с остатками оппозиции, была произведена кровавая чистка партийного и государственного аппарата, уничтожена вся верхушка армии, проведены позорные публичные процессы, на которых невинные люди признавались в совершенно диких преступлениях.

В убийстве Кирова Сталин обвинил представителей «троцкистско-зиновьевской оппозиции», после чего начались аресты. До Троцкого в тот момент Сталин добраться еще не мог, но Каменев и Зиновьев были арестованы через две недели после гибели Кирова. За ними в ГУЛаг и на расстрел отправились тысячи их сторонников, или тех, кого таковыми назначили. В первые месяцы после начала Большого террора из Ленинграда были высланы 663 сторонника Зиновьева, а 325 человек перевели на партийную работу из Ленинграда в провинцию. Ясно, что через несколько лет они пошли той же страшной дорожкой. В это же время в Ленинграде были арестованы 843 «зиновьевца». В этом есть своя, пусть совершенно извращенная и кровавая, но логика. Обвинив Троцкого, Зиновьева и Каменева в заговоре и подготовке теракта, Сталин начал уничтожать тех, кто их поддерживал.

Но есть еще одна деталь, которая часто остается незаметной среди описаний творившегося в стране кровавого шабаша. В это же время из Ленинграда были высланы пять тысяч семей тех, кого в то время часто называли «бывшими», или «лишенцами», так как эти люди были лишены избирательных прав. Только за март 1935 года из Ленинграда в Сибирь, Казахстан и другие далекие места были сосланы 11 072 человека. По данным историков, среди них — 67 «бывших» князей, 44 графа, 106 баронов, 1177 человек, когда-то служивших офицерами в царской армии, и 218 священников. В апреле в ссылку отправились еще 5100 семей (всего 22 511 человек), а за следующие полтора месяца — еще восемь тысяч человек.

В романе Солженицына «Раковый корпус» герой разговаривает в больнице с санитаркой — ссыльной Елизаветой Анатольевной, которая читает во время ночного дежурства французские романы, потому что по-французски читать «не так больно».

«Ее в молодости могли звать — Лиля. Эта переносица еще не предполагала себе вмятины от очков. Девушка строила глазки, фыркала, смеялась, в ее жизни были и сирень, и кружева, и стихи символистов — и никакая цыганка никогда ей не предсказала кончить жизнь уборщицей где-то в Азии.

— Все литературные трагедии мне кажутся смехотворными по сравнению с тем, что переживаем мы, — настаивала Елизавета Анатольевна. — Дети в школах пишут сочинения: о несчастной загубленной, еще какой-то жизни Анны Карениной. Но разве Анна была несчастна? Она избрала страсть — и заплатила за страсть, это счастье! Она была свободный гордый человек! А вот если в дом, где вы родились и живете отроду, входят в мирное время шинели и картузы — и приказывают всей семье в двадцать четыре часа покинуть этот дом и этот город только с тем, что могут унести ваши слабые руки? Если вы распахиваете двери и зовете прохожих с улицы, чтоб, может, что-нибудь купили бы у вас, нет — швырнули б вам медяков на хлеб! И входят нанюханные коммерсанты, все на свете знающие, кроме того, что и на их голову еще будет гром! — и за рояль вашей матери бесстыдно дают сотую долю цены, — а девочка ваша с бантом на голове последний раз садится сыграть Моцарта, но плачет и убегает, — зачем мне перечитывать „Анну Каренину“?»

Если убийство Кирова якобы подготовили и осуществили Троцкий, Каменев, Зиновьев и другие партийные деятели, то при чем тут князья, графы, бароны и семья Елизаветы Анатольевны? Они ведь сами были жертвами Троцкого, Каменева и Зиновьева, которые воевали против них во время гражданской войны, лишали их хлебных карточек в эпоху военного коммунизма и обрекли на жалкое существование после окончательной победы большевиков. Почему вдруг они должны были начать поддерживать своих мучителей?

Искать логику в Большом терроре — не слишком продуктивное занятие. «Лишенцы» — бывшие дворяне, предприниматели, священники и их дети — были виноваты «по определению». Все те, кто принадлежал к этой группе, должны были постоянно находиться в состоянии ужаса и постоянно ожидать ареста или ссылки.

Елизавета Анатольевна и ее муж, сгинувший где-то в лагере, могли ненавидеть советскую власть, могли смириться с ней, а могли даже стать ее горячими приверженцами. Их происхождение все равно оставалось выжженным навеки клеймом, и карающая десница сталинского «правосудия» могла в любой момент обрушиться на них.

 

Глава 3. Чужой среди своих

В 1521 году испанский (вернее, баскский) дворянин Игнасио Лойола был тяжело ранен во время битвы. Ему пришлось отправиться на лечение в замок своего отца, где врачи попытались вылечить его ноги, разбитые пушечным ядром. Лойоле несколько раз «выправляли» кости, а затем, увидев, что они неправильно срослись, снова их ломали. Дело было в XVI веке, никаких обезболивающих еще не придумали. Во время этого мучительного лечения, которое не сильно помогло (Лойола все равно остался хромым), бывший военный испытал религиозное откровение и решил продолжать сражаться — но теперь уже против врагов Христа. Так родилось общество Иисуса, известное нам как орден иезуитов.

Среди иезуитов было много врачей, учителей, музыкантов и политиков. Но самый знаменитый иезуит был мушкетером — это придуманный Александром Дюма Арамис. И если в «Трех мушкетерах» он только размышляет о том, чтобы принять церковный сан, а на самом деле его больше интересуют женщины, интриги и дуэли, то в «Двадцати…» и «Десяти годах спустя» Арамис уже аббат, а потом и генерал ордена иезуитов. Если верить Дюма, он смог занять столь высокий пост, потому что победил в своеобразном соревновании. Каждый претендовавший на место генерала иезуитов должен был сообщить своему умиравшему руководителю какую-либо важную тайну, которая могла бы способствовать укреплению власти ордена. Так как Арамис знал тайну Железной Маски, то он и стал главой огромного международного ордена, любыми способами утверждавшего свое влияние.

Дюма недаром говорил, что история для него — это гвоздь, на который он вешает свою картину. Он опирался на действительные черты ордена иезуитов — их железную дисциплину, вмешательство в политику, влиятельность и богатство. Но при этом писатель использовал мифы, ходившие о иезуитах в XVIII-XIX веках, когда в разных странах говорили и писали о совершаемых ими политических убийствах, об их абсолютной покорности генералу ордена и готовности пойти по его приказу на любое преступление. В те времена за очень многими политическими конфликтами видели руку иезуитов. Мишель Леруа, автор книги «Миф о иезуитах. От Беранже до Мишле», пишет:

«Читая издания эпохи Реставрации и Июльской монархии, как самые популярные, так и малоизвестные, и полузабытые, повсюду встречаешь упоминания о иезуитах. Мысли о них неотступно преследовали Стендаля, ими был заворожен Бальзак. О них идет речь в песнях Беранже. Эжен Сю и Александр Дюма живописали их — к радости читателей, жадных до сильных впечатлений, — в романах с продолжением; авторы мелодрам, когда цензура это позволяла, выводили иезуита в роли традиционного злодея; поэты-сатирики без устали бичевали Орден иезуитов; на лекциях в Коллеж де Франс Мишле и Кине приводили в трепет толпы слушателей, разоблачая прошлые козни иезуитов и предсказывая злодейства, которые они могут совершить в будущем; им вторила пресса, клеймившая проклятый орден за его тлетворное воздействие на общество; в обеих палатах самые блистательные ораторы … произносили речи, посвященные опасностям, которыми грозят иезуиты воспитанию молодого поколения, а следовательно, будущему Франции. На Орден иезуитов, уничтоженный во Франции в 1773 году, а в 1814 восстановленный папой Пием VII, обрушили безжалостную критику авторы великого множества брошюр, романов, стихотворений, памфлетов, исторических эссе».

Но вот что удивительно. Иезуиты действительно вмешивались в политическую жизнь Европы сильнее других монашеских орденов, они участвовали в многочисленных интригах и поддерживали достаточно консервативных политиков. Но они же, именно из-за своего желания постоянно укреплять религию и бороться с ее врагами, действовали и в других, самых разнообразных сферах жизни. Иезуиты — были и есть до сегодняшнего дня — прекрасные учителя. Иезуитские коллежи всегда пользовались огромной популярностью и давали ученикам прекрасное образование, хотя обучение там и основывалось на жесткой дисциплине. Иезуиты — врачи, миссионеры, музыканты. Бывало, что они соединяли эти столь разнообразные занятия и, например, в Латинской Америке пытались приобщать индейцев к христианству через музыку Баха и Вивальди. Среди иезуитов много прекрасных ученых — историков, филологов, специалистов по истории религии. Во время Второй мировой войны иезуиты часто спасали евреев от нацистов. Но из всего этого многообразия истории ордена иезуитов в общественном сознании осталось только представление о том, что иезуит — это хитрый, лицемерный интриган, готовый на все ради политических целей.

В русском языке слово «иезуитский» имеет резко отрицательный смысл. Почему так произошло? Почему именно этот монашеский орден стали воспринимать как нечто чудовищное? Похоже, что дело в целенаправленной политике многих европейских государей XVIII-XIX веков. В это время правители стремились усилить свою власть и одновременно сделать ее более светской. Наличие в стране мощной, независимой, подчинявшейся только папскому престолу силы явно их не устраивало. Иезуитов изгоняли то из одной страны, то из другой. Обвиняли и в том, что они действительно совершали, и в том, что им и в голову не приходило делать. К тому же монаха любого другого ордена всегда можно было узнать. А иезуитам разрешалось жить в свете, и от этого они казались особенно страшными — а вдруг человек, который сегодня любезно с тобой беседует, на самом деле коварный иезуит?

Мысль, что среди нас есть группы людей, постоянно готовых нам вредить, не нова. Одновременно с иезуитами точно так же во всех смертных грехах и в мировом заговоре стали подозревать масонов — членов безобидных просветительских обществ, жаждавших построить «храм царя Соломона» — но только в духовном, а не в материальном мире. Вся вина масонов заключалась (и заключается) в том, что они действовали тайно, устраивали странные символические ритуалы, куда допускали только посвященных, и пытались использовать свое влияние в политической жизни. Отсюда выросли все многочисленные разговоры, что именно масоны совершили Французскую революцию (и этот миф тоже подхватил Дюма), Февральскую, Октябрьскую революции в России и еще много других переворотов. Ну а так как масоны собирались возводить не просто храм, а храм библейского царя Соломона, то этих людей, построивших светскую философию, основанную на христианских идеях, быстро объединили с евреями. Так появились «жидомасоны».

То, что мы постоянно ждем внезапного нападения тайного врага, наверное, есть признак неуверенности человечества в себе и своих силах. Нам всюду видятся шпионы, диверсанты, тайные общества и заговоры. С другой стороны, это более простой вариант — если шахту затопило, потому что ее взорвал вредитель, а не потому, что ее неправильно эксплуатировали, то жить становится в каком-то смысле опаснее, но и легче — мы-то ни в чем не виноваты, работали на ней как умели. Успех романов Дэна Брауна, в каждом из которых действует какая-либо тайная организация или глубоко законспирированный злодей, показывает, насколько живучи эти страхи.

 

Глава 4. Классовые враги

Враги, прячущиеся среди нас, — эта мысль уже стала чем-то привычным для нескольких поколений жителей России. Когда в 1930 году, в разгар первой пятилетки, была арестована целая группа инженеров, их тут же обвинили во вредительстве. Они, оказывается, создали подпольную организацию «Промышленная партия» и хотели свергнуть советскую власть. А для этого делали очень интересные вещи. В их обвинительном заключении было написано следующее:

«Преступная антигосударственная деятельность ЦК Промпартии выражалась:

а) во вредительстве для создания расстройства хозяйственной жизни;

б) вредительской работе по срыву планового строительства путем создания кризисов в топливоснабжении, металлоснабжении, энергохозяйстве, текстильной промышленности и других отраслях;

в) в шпионской работе по заданиям французского генерального штаба и находящегося во Франции „ Торгпрома “ по сообщению данных об экономике нашей страны и секретных сведений, касающихся обороны, в целях облегчения иностранной военной интервенции;

г) в военной работе, направленной к дезорганизации Красной армии и подготовке изменнических действий со стороны отдельных частей и командного состава — в тех же целях облегчения иностранной интервенции;

д) в диверсионной работе, направленной на разрушение производительных сил советской промышленности, тыла Красной армии уже непосредственно в момент интервенции».

Стоит обратить внимание на то, как умело составлены обвинения. С одной стороны, следы деятельности членов фиктивной, никогда не существовавшей Промпартии мог увидеть каждый советский человек невооруженным глазом. После начала форсированной индустриализации, и тем более коллективизации, повсюду наблюдалось «расстройство хозяйственной жизни». Еще бы ему не наблюдаться, если экономика была перекорежена в угоду идеологии. Как только большевики принялись уничтожать свободный рынок, возникли кризисы в «топливоснабжении, металлоснабжении, энергохозяйстве, текстильной промышленности» — то есть, говоря попросту, стало нечем отапливать и освещать дома, не во что одеваться. Слова о «дезорганизации Красной армии» должны были сыграть на вечных страхах перед внешним врагом — страхах, особенно сильных в Советском Союзе, где людям постоянно объясняли, что иностранные империалисты жаждут погубить страну Советов. И члены Промпартии должны были способствовать интервенции этих самых империалистов, а указания они получали от французского генерального штаба.

Увы, как мы знаем, процесс Промпартии был только первым звоночком. И вот уже по всей стране пошли большие и маленькие процессы, в которых люди признавались в том, что действовали по заданию «троцкистско-зиновьевского центра», или «японской разведки», или фашистов.

Сталинские времена, кажется, прошли, но мысль о том, как удобно свалить собственные просчеты, слабости или даже преступления на невидимых, но вездесущих вредителей, по-прежнему жива.

 

Глава 5. «Американка гадит»

Но самые страшные вредители — это, конечно, внешние враги. И если дореволюционной России в основном «гадила англичанка», то в позднесоветской пропаганде первенство досталось, безусловно, Америке.

Массовый наплыв колорадского жука

Американцы в представлении советской пропаганды и советских людей выделывали ужасные вещи. Одной из самых изощренных их выдумок было распространение колорадского жука. Этого полосатого желто-черного вредителя действительно в начале XIX века обнаружили в Скалистых горах в Америке. Но тогда никто и предположить не мог, какое ему предстоит будущее.

Колорадский жук — очень неприятный вредитель, который, спустившись со Скалистых гор, вдруг обнаружил поля картофеля и с тех пор питается в основном именно этим продуктом. Сегодня он распространен в США практически во всех штатах, кроме Аляски, Калифорнии, Гавайев и Невады, а в Азии и Европе его находят на площади более 16 миллионов квадратных километров. Еще в 1871 году один американский энтомолог предупреждал европейцев об опасности колорадского жука, а в 1875 году Франция, Германия, Бельгия и Швейцария запретили ввоз американской картошки, опасаясь вредителя.

Возможно, он попадал в Европу и раньше, но в XIX веке картошку ели мало — она считалась едой «бедняков и каторжников». Но когда картофель стал превращаться в одно из самых любимых блюд по всему миру, колорадский жук начал встречаться все чаще. Бороться с ним сложно — в одной только Великобритании его «уничтожали» 163 раза, а он возвращался снова.

Появлению жуков на европейской территории способствовали и войны — как только появлялись американские войска, рядом с их военными базами находили жуков. Можно предположить, что солдат кормили картофелем, привезенным из Америки, и жуки со складов выбирались «на волю». После Второй мировой войны они с легкостью освоились в разоренной Европе, в частности в тех местах, где стояли уже советские войска. И тут началось.

«Докладная записка министра сельского хозяйства СССР И. А. Бенедиктова секретарю ЦК ВКП(б) М. А. Суслову об опасности распространения колорадского картофельного жука

28.06.1950

Колорадский картофельный жук — один из самых опасных вредителей культуры картофеля. Кроме того, он повреждает томаты, баклажаны и перец. К началу Второй мировой войны колорадский жук был повсеместно распространен в США, Канаде, во Франции, Бельгии, в западной части Германии, в некоторых районах Италии, в Голландии и Швейцарии, а за годы войны завезен на территорию Австрии, Чехословакии, Польши, Венгрии и Югославии. Колорадский жук особенно широко распространился за годы войны на территории Германии.

В 1946-1949 гг. советская военная администрация широко проводила мероприятия по борьбе с колорадским жуком в советской зоне оккупации Германии, добилась такого положения, при котором очаги колорадского жука были сведены к минимуму, а в землях, прилегающих к Польше, почти полностью ликвидированы.

В то же время американские, английские и французские оккупационные власти почти никаких истребительных мер против колорадского жука не проводили, создав этим крайне благоприятные условия для массового размножения и распространения жука и постоянного заражения районов Германской Демократической Республики, прилегающих к западным зонам оккупации Германии. Из этих пограничных районов жук постоянно залетает и во многие другие районы Германской Демократической Республики, сводя на нет результаты крайне напряженной и дорогостоящей работы по истреблению жука, проводимой населением в республике».

Интересно, почему советская военная администрация боролась с жуком, а американские, английские и французские оккупационные власти проглядели эту опасность, тем более что американцы уж должны были знать о колорадском жуке. Ответ дается дальше:

«Создавая благоприятные условия для массового размножения колорадского жука, американцы одновременно проводят злодейские акты по сбрасыванию жука в массовых количествах с самолетов над рядом районов Германской Демократической Республики и в районе Балтийского моря в целях заражения жуком и Польской республики. В Министерство сельского хозяйства СССР ежедневно поступают сведения о массовом наплыве колорадского жука из Балтийского моря к берегам Польской республики. Это, несомненно, является результатом диверсионной работы со стороны англо-американцев».

Итак, оказывается, американцы сбрасывают жуков с самолетов и специально заражают те государства, в которых установилась советская власть. Хотелось бы, конечно, узнать, сколько американских самолетов могло себе позволить в 1950 году пролететь над территорией ГДР и Польши. Да к тому же, очевидно, совсем низко, как летают «кукурузники», опыляющие поля.

Еще более интересно, как далеко могут заплывать колорадские жуки, если речь идет уже о «массовом наплыве»? Они жуки-амфибии?

И наконец, если жуки попадают на территорию ГДР, кто помешает им потом перебраться в ФРГ, на территорию, контролируемую американцами, а оттуда уже и во все страны НАТО?

Наверное, эти мысли приходили кому-то в голову уже тогда, но вряд ли их решались высказывать вслух. И истории о страшных колорадских жуках, которых нам подбрасывают американцы, постоянно множились. В той же записке министра сельского хозяйства предлагались замечательные меры по борьбе с жуком. Там не было ни слова о возможных способах его уничтожения, о тех химикатах, которые нужно применять. Нет, борьба с колорадским жуком оказывалась исключительно идеологической:

«1. Опубликовать в газетах „Правда“, „Известия“ и „Социалистическое земледелие“ статьи с освещением в них опасности, возникшей от колорадского жука, и особенно фактов злодейского распространения жука американцами;

2. Опубликовать подобного рода статьи через Пресс-бюро для всех республиканских, областных и районных газет;

3. Издать массовым тиражом брошюру и красочный плакат о колорадском жуке с освещением фактов о распространении вредителя в свете материалов, опубликованных в советской центральной прессе».

Достаточно посмотреть на эти меры, которые предлагает, напомню, министр сельского хозяйства, чтобы понять, что ведется не сельскохозяйственная, а идеологическая кампания. Колорадские жуки, безусловно, были. Они, безусловно, наносили большой вред полям. Они, безусловно, пришли в Европу из Америки. И этих фактов оказалось достаточно для того, чтобы развернуть совершенно фантастическую пропаганду, показывающую жуков как настоящий отряд американских диверсантов. На немецких, польских, советских карикатурах жуки маршируют с оружием, получают задание в Белом доме лично от президента США Трумэна и от западноевропейских политиков и даже оказываются на американском флаге вместо звезд. Им приписывали такую же разрушительную силу, как и атомной бомбе: «Американские кандидаты в преступники атомной войны сегодня показали образец того, что они готовят человечеству. Только душегубы могут прибегнуть к такому ужасу, как преднамеренное уничтожение мирного человеческого труда, уничтожение урожая колорадским жуком».

Бесконечные статьи и карикатуры намертво связали фантастический вред от колорадского жука с Соединенными Штатами. Про жука уже и забыли, а вот связка «США — опасность» закрепилась хорошо.

 

Глава 6. Кемерово

Когда 27 марта 2018 года жители Кемерова собрались на площади и потребовали от властей назвать им точную цифру погибших при пожаре в торговом центре «Зимняя вишня», к микрофону прорвалась женщина из толпы и закричала: «Не вздумайте оглашать, сколько погибло. У нас здесь мормонов куча, американцев. Не радуйте их, пожалуйста. Не надо им радость такую приносить». Когда ей стали возражать, то она воскликнула: «Вы хотите америкосов порадовать? Они радуются, что нас настолько меньше стало!» С ее безумной точки зрения, мормоны, которые стараются всеми силами строить свою жизнь в соответствии с библейскими принципами, будут радоваться гибели людей. Здесь американцы еще не подожгли сами «Зимнюю вишню», но раз им это приносит такую радость, то до мысли о том, что неисправная проводка и построенный с нарушениями торговый центр были сделаны по заказу Белого дома, уже недалеко.

Можно, наверное, даже пожалеть эту женщину, живущую в состоянии постоянной паранойи, но ведь она не одна такая. Губернатор Аман Тулеев про мормонов не говорил, но зато назвал людей, собравшихся на площади, бузотерами и тоже быстро нашел тех, на кого можно было попытаться переключить внимание общества: «На горе людском вся оппозиционная сила в момент приехала: идут по домам, идут на предприятия, которые рядом расположены, в жилой сектор».

Количество жертв в «Зимней вишне» оказалось таким, как говорили власти, — 60 человек, а не сотни, о которых твердили на площади несчастные, отчаявшиеся люди. Вряд ли можно осудить кого-то из них за иногда странные вещи, которые они выкрикивали в те жуткие часы. Но характерно, что никто не верит официальным сообщениям. Все предполагают, что на самом деле есть какая-то другая правда, которую от нас скрывают. В такой обстановке легко убедить людей в том, что вокруг них орудуют вредители, шпионы, циничные оппозиционеры и бессердечные мормоны.

Врагов ищут повсюду. Можно сказать, что люди — и далеко не только в нашей стране — чуть ли не ждут, чтобы им наконец указали на тех злодеев, которые угрожают им и их близким.