Тишина.

Ее нарушает лишь тиканье старинных часов. К такой тишине здесь давно привыкли, но все же в этот вечер она казалась особенно гнетущей.

Си́гурдур подошел к окну и задернул шторы. Весь день дул холодный северный ветер, с особой силой он хлестал в угол дома. Но теперь ветер стих, и мальчику недоставало его завывания.

Сигурдуру двенадцать лет. Это темноволосый, стройный, довольно высокий для своих лет мальчик. Домашние и друзья звали его Си́гги.

Сколько Сигги себя помнил, он всегда жил в подвале дома И́нги Сти́ны. Разумеется, дом принадлежал родителям девочки, капитану Сигурсте́йну и его жене Бьёрг, но Сигги привык все дела решать с Ингой Кристи́ной, или, как ее все звали, Ингой Стиной. Она была почти его ровесницей, всего на полгода моложе. И сколько Сигги себя помнил, он всегда играл с Ингой Стиной. Теперь они учились в одном классе и по утрам ходили в школу вместе. Товарищи по школе подтрунивали над ними, но они не обращали на это внимания, и их оставили в покое. Правда, Сигги всем своим видом давал понять, что «эта девчонка с первого этажа», как он порой называл Ингу Стину, ему безразлична. Пусть никто не думает, что он привязан к ее юбке.

Отца Сигги не помнил. Ему шел третий год, когда отец, выйдя в море на рыбацкой шхуне, не вернулся домой. Мать воспитывала мальчика одна, стараясь делать все, чтобы он не чувствовал себя очень уж обездоленным, и сын платил ей нежной любовью. По мере того как Сигги взрослел и набирался ума-разума, он все лучше понимал, что жизнь сурова и борьба за существование беспощадна. Мать работала на фабрике, где перерабатывали рыбу, и, если улов бывал удачным, возвращалась домой далеко за полночь. В тот вечер, с которого мы начали свой рассказ, она, как это нередко бывало и прежде, работала в ночную смену. Сигги огорчался, видя, как много приходится матери трудиться. Скорей бы он вырос и начал ей помогать! Мальчику очень хотелось, чтобы этот день наступил как можно раньше.

Сигги подошел к небольшому письменному столу в углу комнаты. Достав учебники, он уселся за уроки. Ему всегда становилось легче, когда он выполнял то, что ему было положено. Однако в этот раз он никак не мог сосредоточиться. Вновь и вновь перечитывал задание, но стоило ему оторваться от книги, и он не мог вспомнить, о чем там шла речь.

Отец Инги Стины славился рекордными уловами. Он зарабатывал много денег, мог купить все, что душе угодно. Ему принадлежала красивая вилла под названием «Со́ульберг» с бельэтажем, мансардой и подвалом. Над высокой красной крышей возвышалась труба, напоминавшая маленькую шляпку на непомерно крупной голове.

Ну, а подвал был всего лишь фундаментом, на котором покоился дом. Вот в этом-то подвале мать снимала комнатушку с того самого дня, как Сигги появился на свет божий. И почему это одним дано иметь все, а другие должны довольствоваться самым малым? По каким законам распределяются свет и тени, радости и печали?

Одно хорошо: разница в положении родителей не сказывалась на дружбе детей. Сигги не завидовал Инге Стине, а она никогда не давала ему почувствовать, что он беден и потому вынужден жить в подвале.

Ну да лучше об этом не думать. Пора заняться уроками. В доме было тихо. На какое-то время тишина захватила мальчика, отвлекла от грустных мыслей. Он боялся шевельнуться, чтобы не спугнуть тишину, которая в тот вечер была на удивление глубокой. Только тиканье старых часов и биение собственного сердца говорили о том, что Сигги находится в мире людей.

Неожиданно кто-то трижды легонько постучал в дверь. Сигги вскочил и крикнул так, будто его неожиданно разбудили:

— Войдите!

Дверь распахнулась, и лицо Сигги просияло. Конечно же, это Инга Стина собственной персоной.

Не успел Сигги опомниться, как она уже стояла посреди комнаты, быстрая и энергичная, с веселой улыбкой на лице. Остановившись, она кивком головы отбросила со лба непослушные светлые локоны.

— Ну конечно, так я и думала. Как всегда, в гордом одиночестве. Вот я и подумала, не соизволишь ли ты подняться к нам ненадолго? Может, сыграем партию в шахматы?

— Мне вовсе не скучно. Я слушал тишину.

— Надо же, слушал тишину. Чего только не придумаешь! — воскликнула Инга Стина и рассмеялась. — Ладно, пошли скорее к нам. Ты ведь знаешь, сегодня у прабабушки день рождения. У нее в гостях полно старушек, у меня голова разболелась от их болтовни.

— Как раз твою прабабушку очень интересно слушать, она так занятно рассказывает. Разве ты забыла саги и сказки, которые она нам рассказывала?

— Ты что, рехнулся? — воскликнула Инга Стина. — Может, ты думаешь, она будет рассказывать сказки, когда к ней пришли гости?

— Когда я бываю у вас в гостях, До́умхильдур всегда рассказывает мне что-нибудь интересное.

— Это потому, что она тебя любит, — ответила Инга Стина. — Ладно, пойдем, хватит спорить.

— Вообще-то говоря, я собирался делать уроки, — сказал Сигги. — Ну, так и быть, пойдем. Только имей в виду, я иду играть с тобой, а не на день рождения. А то еще подумают, что я напросился.

— Никто тебя и не приглашает. Ты только поднимешься ко мне в комнату, — сказала Инга Стина.

И ребята побежали наверх. Куда девалась грусть Сигги? Он и думать забыл о своем одиночестве. Вот какие чудеса могла совершать Инга Стина, сама о том и не подозревая.

— Тс-с, не топай, как слон, — прошептала девочка, прикладывая палец к губам. — Разбудишь малыша Де́пиля.

— Не беда, если он и проснется, — ответил Сигги. — Еще выспится.

Сигги хорошо знал Депиля. Это был хорошенький черный щенок с белыми пятнышками над глазами — точно такими, какие девочки иногда мажут для красоты. Инге Стине подарили щенка на рождество. Она давно об этом мечтала.

Инга Стина оказалась права. Депиль спал как убитый в своем ящике, хотя вокруг непрерывно ходили. Девочка тихонько подошла к ящику, стоявшему возле ее кровати.

— Правда, хорошенький? — прошептала она. В голосе ее слышалась нежность.

— Да, очень красивый, — сказал Сигги, едва взглянув на спящего щенка.

Но девочка словно приросла к месту. Право же, от Депиля нельзя отвести глаз — так уморительно он посапывал на мягкой шерстяной подстилке. Где еще найти щенка, который мог бы так мило положить мордочку между передними лапками?

А Сигги между тем оглядывался по сторонам, хотя хорошо знал комнату хозяйской дочки, — ведь он бывал здесь почти каждый день. Украшением комнаты было небольшое пианино, на котором Инга Стина упражнялась по нескольку раз в день — она училась музыке. Но сколько бы Сигги ни заходил в эту комнату, он не переставал удивляться. Вечно здесь был беспорядок. Книги, одежда, игрушки валялись вперемешку. На стенах висели индейские костюмы, ружья и томагавки… из резины. На первый взгляд могло показаться, что комната принадлежит какому-нибудь сорванцу-мальчишке. Но у Инги Стины на все был готовый ответ: «Я у родителей одна, а потому должна быть и девочкой, и мальчиком».

Не подумайте, что у Инги Стины не было игрушек, которыми обычно увлекаются девочки: в комнате было полно игрушечной мебели, кукол, медвежат и многого другого, всего не перечислишь. Каждое лето родители уезжали отдыхать за границу и накупали там множество разных игрушек. Иногда они и Ингу Стину брали с собой.

Что же касается именинницы, прабабушки Доумхильдур, то она за всю свою жизнь никуда не выезжала, а ведь сегодня ей исполнилось 95 лет. Она родилась на островах Вестманнаэйяр, там и жила, и ни разу ее нога не ступала на землю Исландии. В ту пору, когда Доумхильдур была молодой, уезжать на отдых или путешествовать было не принято, а в последние годы, когда на острова стали летать самолеты, ей уже не хотелось уезжать из дому. По правде говоря, она побаивалась этих гудящих металлических птиц, с бешеной скоростью рассекавших воздух. Нет уж, по своей воле она никогда не шагнет в их железное брюхо.

— Сыграем в шахматы? — предложила Инга Стина.

— Лучше поиграем в индейцев.

Сигги не сводил глаз с висевшего на стене красочного наряда, украшенного перьями.

— С ума сошел, — воскликнула Инга Стина, — мы разбудим Депиля!

— Ну и что? Разве не интересно посмотреть, как он будет носиться за бумажным шариком!

— Нет, нет, пусть поспит, — решительно произнесла Инга Стина. — Поиграем, когда он проснется.

— Что там такое? — спросил Сигги, прислушиваясь к шуму за стеной.

— О, — с улыбкой ответила девочка, — это старушки громко говорят, они ведь туги на ухо.

В конце концов друзья решили сыграть в кегли. Пока они расставляли фигурки, Сигги рассказал, что очень перепугался, когда Инга Стина постучалась к нему в комнату, ему даже почудилось, будто там настоящее привидение. И он тут же сочинил историю про морское чудовище.

— Ну и выдумщик! — рассмеялась Инга Стина и, не удержавшись, ущипнула его за нос, но тут же напустила на себя сердитый вид: — Выходит, ты меня называешь чудовищем?

— Но ты ведь доброе чудовище, совсем как в сказке, — улыбнулся Сигги.

Вскоре кегли ребятам надоели, и как-то незаметно они очутились среди старушек. Сигги совсем забыл о своем намерении не ходить на день рождения незваным.

Доумхильдур в окружении приятельниц сидела в качалке, прямая и торжественная. Все женщины были в национальных исландских платьях, в поясах «сто́кка́бельти» из серебряных и золотых пластинок. А на имениннице была к тому же золотая цепочка с красивыми камнями. Это украшение старая Доумхильдур надевала только по особо торжественным праздникам.

Как-то раз она рассказала детям его историю. Ее покойный муж был капитаном и доставлял соленую рыбу в заморские страны. Однажды, находясь в Италии, он долго не мог договориться с покупателями о цене. В конце концов он расщедрился и отдал привезенную рыбу портовым рабочим. Подарок пришелся как нельзя кстати и был с восторгом принят. Перед тем как шхуна направилась к берегам Исландии, на борт поднялся руководитель рабочего союза. Он принес в дар жене капитана красивую золотую цепь и прибавил: «Пока у нее будет эта цепочка, она может не бояться нищеты».

Сигги не сомневался в правдивости этой истории. Подумать только — отдать всю рыбу за одну цепочку! Правда, она не какое-то простое украшение — при свете красивые камни переливались всеми цветами радуги и сверкали, будто зажгли тысячи свечей. Ну и красота!

Увидев Сигги, Доумхильдур просияла. Она поднялась из кресла-качалки, взяла со стола большую вазу с конфетами и протянула мальчику.

— Угощайся, Сигги. Как мило, что ты зашел меня навестить.

— Большое спасибо. Поздравляю тебя, — тихо ответил Сигги и опустил глаза.

Не глядя на именинницу, он смущенно извинился за то, что пришел без подарка.

— И думать об этом не смей, — сказала Доумхильдур.

— Неудобно получилось, — пробормотал Сигги, отправляя в рот большую конфету. — Я ведь искал Ингу Стину.

— Ну, хоть разочек сделай исключение и будь моим гостем, — приветливо улыбнулась Доумхильдур и пододвинула к нему вазу с конфетами.

Инга Стина также получила свою порцию сластей. Не в пример Сигги, она чувствовала себя отлично и помогала прабабушке угощать гостей.

Известно, что старые женщины любят поговорить, а тем для разговоров у них было предостаточно. Но больше всего они говорили о делах давно минувших дней. На их тонких губах то и дело появлялась улыбка, а в помолодевших глазах зажигался огонек.

Инга Стина и Сигги с интересом прислушивались к разговорам. Право же, это ничуть не хуже, чем слушать сагу или сказку. Время от времени Сигги исподтишка бросал взгляд на красивую цепочку.

Когда гостям принесли кофе, они весело расселись за столом, который ломился от пирожков и всяческих сластей. Именинница решительно потребовала, чтобы дети сели за стол вместе со всеми и полакомились молоком или лимонадом.

Гостьи воздавали должное знатному угощению, но рты у них не закрывались ни на минуту. Теперь они принялись рассказывать друг другу сны.

— Недавно мне приснился очень странный сон, — нерешительно начала Доумхильдур.

— Дорогая, ну расскажи нам его, — в один голос потребовали гостьи.

Инга Стина и Сигги тоже навострили уши.

— Бабуля, тебя так интересно слушать! — воскликнула Инга Стина, подпрыгнув на стуле.

— Ну, ну, это ведь только сон, а не сага и не сказка, душенька моя, — нежно ответила Доумхильдур. — Так и быть, я расскажу, но прошу вас, растолкуйте, что бы это могло значить.

— Непременно, непременно, — послышалось со всех сторон.

— Тогда слушайте внимательно. Мне приснилось, будто я нахожусь одна на улице, недалеко от дома. И слышится мне какой-то приглушенный гул, словно волны прибоя разбиваются о скалы. Мне этот звук показался странным, но я никак не могла взять в толк, что это такое. И вдруг вижу: прямо передо мной разверзлась земля. Я заглянула в трещину и увидела, что там все кипит и бурлит, и камни плавятся, как масло на горячей сковородке.

— Боже всемогущий! — воскликнула старая седая женщина, сидевшая по левую руку от хозяйки. — Да ведь это извержение вулкана!

— Во сне мне это было неясно, — продолжала Доумхильдур, — но там, в глубине, отчетливо виднелись отблески пламени. Можете себе представить, как я перепугалась! Мне казалось, что огненная пасть вот-вот проглотит меня или швырнет высоко в воздух.

— И что же ты сделала, бабуля? — нетерпеливо спросила Инга Стина.

— Имей терпение, дружок, — улыбнулась Доумхильдур. — В первый момент мне пришло в голову поискать укрытия от огня. Тут я заметила тачку, стоявшую возле дома. От страха я влезла в нее и свернулась калачиком.

Она замолчала и после небольшой паузы продолжила рассказ с лукавой миной на лице:

— Я вижу, вы улыбаетесь. Но послушайте, что было дальше. Вдруг тачку затрясло. Я решила, что тому причиной пар или ветер, который дул в сторону трещины. Только я собралась вылезти из тачки, как она взвилась над землей и полетела.

— Так ты летала в тачке, бабуля! — воскликнула Инга Стина, не в силах скрыть улыбку.

— Да, да, душенька моя, — ответила Доумхильдур, кивая головой. — Но это еще не конец. В этой диковинной тачке я проделала не малый путь. Потом навстречу стали попадаться облака, и тачка врезалась прямо в их гущу. Я почти ничего не видела и не знала, где нахожусь. Тут тачку с огромной скоростью вынесло в ясное синее небо. Я смотрела во все глаза — вдруг увижу вечнозеленое царство рая и самого всевышнего на троне. Но нет, ничего такого здесь не было. «Видно, я не очень высоко взлетела», — подумала я.

— Ты, значит, еще не покинула наш мир, — вставила седовласая гостья.

— Послушай, а ты не боялась вывалиться из тачки? — спросил Сигги, как зачарованный глядя на Доумхильдур.

— Нет, нет, об этом я и не думала. Мне казалось, будто я лечу в самолете. Конечно, не берусь утверждать наверняка, вы ведь знаете, я никогда не летала на самолете.

— Ну, бабуля, что же было дальше? — нетерпеливо сказала Инга Стина.

— Осталось немного. Я пролетела мимо луны и звезд. Но нигде не обнаружила ни блаженного небесного царства, ни золотых врат рая. Тут и конец моему сну. Ну и обрадовалась я, когда проснулась и поняла, что лежу в своей собственной постели.

— Ты проснулась оттого, что вывалилась из тачки? — спросил Сигги.

— Нет, дружок, тачка мягко спустилась на землю, будто самолет, — ответила старушка.

— И это весь сон? — воскликнула Инга Стина с разочарованным видом. — А я-то надеялась, что ты столкнешься с какой-нибудь звездой, бабуля, или помчишься вслед за северным сиянием.

— Какой же ты еще ребенок, душенька, ну что тут смешного? Мой сон мог быть еще короче или его вообще могло не быть. Но теперь уж ваш черед дать ему истолкование, — добавила Доумхильдур.

— Бывает, что плохой сон ничего не значит, — заметила Бьёрг, мать Инги Стины, подливая гостям кофе. — Так часто случается.

— А по-моему, твой сон означает долгую жизнь, — сказала женщина с седыми волосами.

— Святой Петр еще не готов открыть тебе ворота, милая Доумхильдур, хоть ты и подъехала к нему так близко, — вставила полная круглолицая женщина и расплылась в улыбке.

Такое толкование всем пришлось по душе, и гости единодушно решили, что сон сулит имениннице долгую жизнь.

— Право, и не знаю. Я, конечно, не против пожить еще, если здоровье позволит, — ответила Доумхильдур. — Если будет на то господня воля, мы еще соберемся здесь через пять лет на моем столетнем юбилее.

— Надеюсь, так оно и будет, дорогая! — воскликнула круглолицая женщина и поднялась со своего места.

— Вам не кажется, что стало холодновато? — спросила хозяйка. — Может, немного подтопить?

— Нет, нет, нам совсем не холодно, — ответили гостьи. — Здесь очень тепло и уютно.

— Угощайтесь хорошенько, прошу вас, — взмолилась Доумхильдур. — Вы почти ничего не съели, вон сколько всего не тронуто. Налить вам еще по чашечке кофе?

— Что ты, дорогая, мы так сыты, что вот-вот лопнем, — отвечали гостьи в один голос. — Но трудно отказаться, когда так просят. Разве и в самом деле выпить еще? Только, пожалуйста, полчашечки, не больше.

Сигги и Инга Стина поспешно допили лимонад. Им не хотелось больше сидеть в комнате и слушать разговоры взрослых.

— Пойдем посмотрим, не проснулся ли Депиль, — шепнула Инга Стина, незаметно толкая приятеля в бок.

Сигги поблагодарил за угощение и вместе с хозяйской дочкой покинул гостиную.

Инга Стина не ошиблась — малыш Депиль и в самом деле проснулся.

«Ваф-ваф…» — послышалось из ящика, но так тихо, что едва было слышно.

— Малыш зовет свою маму, — проворковала Инга Стина, осторожно поднимая пушистый комочек и прижимая его к щеке. — Возьми подержи его. — Она протянула щенка Сигги.

Тот взял собаку на руки, а Инга Стина побежала к матери. Не прошло и минуты, как она вернулась, неся блюдечко с молоком.

— Смотри, как спокойно Депиль лежит у тебя! Ты, видно, умеешь обращаться с детьми, — удивилась она.

— Ну, не думаю, — тихо ответил Сигги, в его голосе слышалось смущение.

Несмотря на старания хозяйки, щенок выпил половину молока.

— Может, он на диете? — пошутил Сигги.

— Ему диета не нужна, он и так легкий и проворный, — сказала Инга Стина. — Ты только посмотри, как он носится за своим хвостом и прыгает!

— А малыш и в самом деле славный. Давай предложим ему побегать за шариком!

— Здорово! Это его любимая игра, — обрадовалась девочка.

Они нашли кусок бумаги, скатали его в шарик и привязали к нему веревочку. Депиль мигом бросился догонять бумажный шар. Он носился по комнате, то и дело кувыркался, высоко подпрыгивая. Ему и профессиональный акробат мог позавидовать. Глядя на его выкрутасы, друзья веселились от души — не меньше, чем сам щенок.

Но вскоре Инга Стина прекратила игру. Депиль может утомиться, заявила она, он ведь маленький и такой глупенький, что ей приходится за него думать. Дай ему волю, и он будет носиться за бумажным шариком до тех пор, пока не свалится от усталости.

— Где это ты слышала, чтобы котята или щенки умирали от усталости? — засмеялся Сигги.

— Молчи, ты ничего не понимаешь в детях, — ответила Инга Стина с невозмутимым видом. — Сейчас малышу надо отдохнуть и поспать, — продолжала она, укладывая щенка в ящик.

Сев рядом, она принялась убаюкивать щенка, мурлыча что-то себе под нос. Депиль, казалось, заснул. Но стоило ей подняться, как он тут же выскочил из ящика.

Девочка оказалась терпеливой и снова уложила щенка на место. Не спеть ли ему колыбельную песенку? И она тихонько запела:

— Ты сама сочинила эту песенку? — спросил Сигги.

— Разве это песенка? Так, пришли в голову слова, когда я укачивала Депиля недавно.

— А ты попробуй поиграть на пианино и спой что-нибудь, может, он тогда заснет, — предложил Сигги. — Я посижу возле него.

Инге Стине это предложение пришлось по душе, и она села за пианино. Она долго играла и пела, а Сигги сидел рядом и слушал. Как, должно быть, приятно уметь так хорошо играть, думал он, совсем позабыв о щенке. Дело кончилось тем, что Депиль снова выскочил из ящика и выбежал на середину комнаты.

— Какой же ты непослушный! — воскликнула Инга Стина и закрыла крышку пианино.

— Ты, верно, думаешь, что щенкам положено спать беспробудно, — засмеялся Сигги.

— Дети должны спать больше, чем взрослые. Пора бы тебе это знать, — маминым голосом сказала Инга Стина.

Время летело незаметно. Когда Сигги взглянул на часы, стрелки приближались к полуночи.

— Мне надо бежать домой, мама скоро придет, — заторопился он.

— Так поздно? — удивилась Инга Стина. — Бабушкины гости тоже, видно, скоро отправятся по домам. Бабушка не любит поздно ложиться спать.

— Благодарю за приглашение, такой приятный вечер, — сказал Сигги, подражая взрослым, и протянул руку.

— Меня-то за что благодарить! — воскликнула Инга Стина. — Это бабушке надо сказать спасибо, но и, пожалуй, Депилю.

— Но ведь это ты пригласила меня, — возразил Сигги. — До свидания!

И он стремглав бросился по лестнице вниз.